т и не пустить нас внутрь. Ведь природа охранного поля до сих пор непонятна... - Поле имеет гравитационную природу, - поправил физик-а'йеш, - причем, скорее гравизащитную нежели гравигенную. И это не охранное, а стабилизирующее поле. Мы не в силах его нейтрализовать в рамках доступной энергетики, и, как следствие, сдвинуть корабль Ушедших. Но никаких препятствий относительно перемещений около корабля и, вероятно, в самом корабле поле не создаст. - Прекрасно, - подытожил Первый-на-Галерее. - Значит, придется предпринимать попытку проникновения на месте. И прямо сейчас. Наз взглянул в проекционный ствол - крейсер Ушедших неподвижно висел посреди голубоватого сияния; внизу просматривался океан и серповидный островок. В океане отражалось местное солнце - ярким-ярким пятном. Около корабля вилось несколько зондов-наблюдателей, спутников связи и плоские, как древесные листы, исследовательские боты свайге. Четыре исследовательских бота. Чуть в стороне холодным иссиня-льдистым шаром застыла подвижная лаборатория а'йешей. Рой просто подвесил в атмосфере изловленный неподалеку от планеты астероид, изрытый порами, как старый пень; по поверхности астероида ползком шастали особи Роя, из пор выглядывали особи Роя, рядом с астероидом медленно дрейфовали особи Роя. Несколько особей прикипели к гигантской спиральной паутине, сотканной особо крупной и толстопузой особью Роя, которую сейчас не было видно - укрылась где-то в недрах астероида. Самое забавное, что астероид был раза в четыре мельче корабля Ушедших и только из-за этого не казался громадным. Азанни и цоофт запустили совместный корабль-цепочку. Сейчас его не было видно - цепочка пряталась за исполинской тушей крейсера. - Шесть основных шлюзов находки нами локализованы, - переводчик а'йешей скрипел, как древний несмазанный механизм. - Вот они... На диаграмме зажглись шесть оранжевых стрелок, упирающихся в корабль Ушедших. Каждая стрелка помечалась разным числом точек - от одной до шести. - Предлагаем одновременную попытку доступа. Ближе всего к нашей лаборатории шлюзы три и шесть, ими мы и займемся. Шлюз четыре удобнее штурмовать Рою, один и два - представителям Галереи Свайге, дальний шлюз - азанни и цоофт. - Предложение принято, - холодно согласился Рой. Или просто свайгу любое высказывание Роя казалось исполненным стылой невозмутимости? - Галерея подтверждает, - после короткого обмена репликами с Сенти-Ивом сказал Первый-на-Галерее. - За нами шлюзы один и два. Цоофт и азанни тоже не возражали, и осада крейсера Ушедших вступила в новую фазу. Галерею распускать не стали - любой вершитель мог наблюдать как эксперт-группы пяти рас союза приближаются к опознанным шлюзам. Особи Роя - без всяких механизмов, верхом на тонких серебристых паутинках и почти без оборудования. А'йеши - всей сферической лабораторией. У нее только отрос косой гофрированный выступ, похожий на стыковочную тягу. Листы свайгов перестроились и выделили из четверки два, идущие на штурм. Птичий корабль-цепочка далеко-далеко в сторону выдвинул одну из матовых бусин, самую крайнюю. Тут Наз несколько отвлекся, потому что стюарты разнесли горячий фла и рыбные палочки. Да и пока особо смотреть было не на что. Умельцы пяти рас просто подбирались к шлюзам поближе. Ждать пришлось около одной восьмой нао; потом под необъятным брюхом крейсера сверкнула зеленоватая вспышка и в строе особей Роя возникло короткое замешательство. - Новая информация! - предупредил Рой. - Попытка нейросканирования узлов сопричастности активизирует локальную защиту, предположительно - антиметеоритную. Для особей рас-союзников может быть смертельно опасной. - Где они там нашли узлы сопричастности? - проворчал Сенти-Ив, топорща чешую на руках. По крайней мере - на руках: ученый кутался в университетскую накидку. Наз с интересом наблюдал за ним и слегка позавидовал - у ученого хватало работы. Неожиданно умную мысль высказал неукротимый спорщик П'йи. - Нейросканирование? Гм... Значит, Ушедшие не могут быть насекомыми... К П'йи обернулось сразу несколько вершителей; тут же возник стихийный спор (опять П'йи стал эпицентром спора!). Наз не вмешивался, биология всегда его немного пугала. Он вновь только слушал - являются ли Ушедшие насекомыми или близкой формой. Пока Наз Тео склонялся к мысли, что нет, не являются. Потом его отвлекли, по профессиональному вопросу. Наз с удовольствием проконсультировал инженеров на ботах-листах, а спор по соседству о природе Ушедших к тому времени уже угас. Вскоре шлюз три разразился серией желтоватых световых вспышек. Наз решил, что снова сожгли кого-то из исследователей и втайне порадовался, что эта участь постигла не свайгов, но в этот самый момент представитель а'йешей провозгласил: - Внешний шлюз три вскрыт! И, немного позже: - Есть доступ внутрь корабля. Внутри кислородная атмосфера по классу три; температура... давление... Алгоритм активизации шлюза... Напрасно Наз ожидал чего-то тревожного: никто не собирался атаковать вторгшихся к Ушедшим а'йешей. Никто пришельцев не встречал, хотя все внутренние помещения, прилегающие к шлюзам, были ярко освещены в широчайшем спектре. Все шесть шлюзов безропотно открылись, едва был разгадан принцип парольной кодировки. Галерея загудела; многие вершители встали с мест. Кое-кто собирался в группы, оживленно обсуждая текущие события. Наз глядел в проекционный ствол: все новые и новые силы подтягивались к открытым шлюзам крейсера Ушедших. И смутная волнующая надежда возникала в нем, вершителе Галереи Свайге - неужели союз на пороге новой эпохи? Неужели грядет встряска и техническая революция на основе нового знания исчезнувшей могучей цивилизации? Союз давно нуждался во встряске. Наз мечтал и фантазировал долго, чуть не еще одну восьмую нао. Резкий и неприятный сигнал экстренного сообщения вернул его к реальности. Над проекционным стволом рдел алый шар общей тревоги. - Внимание! - голос Роя казался еще суше и безжизненнее обычного. - На подходе к звездной системе засечено множественное эхо! Характеристики... Рой с паузами перечислял цифры; паузы возникали из-за необходимости переводить единицы измерений Роя в систему, понятную остальным расам. Наз выслушал, и похолодел. Этого он и боялся все время. - Что такое? - спросил П'йи; многие вершители обратили взгляды на Наз Тео, специалиста именно в этом вопросе. Специалиста в области цифр, ориентировки в пространстве и преодоления барьера. - Нетленные, - не своим голосом объяснил Наз. - Флот. Громадный флот. Восьмерки и восьмерки. Они будут здесь спустя два-по-восемь нао... Приблизительно. Плюс-минус нао-полтора. В зале Галереи повисла гулкая тишина. Вскоре возмущения метрики зафиксировали и приборы свайгов. Флот нетленных стягивался к системе желтого солнца, и судя по рисунку спин-векторов, намеревался проломить барьер в пределах трех основных сфер. Как назло, для разгона и ухода за барьер из области пространства, где дрейфовали сейчас корабли союза и крейсер Ушедших, имелись всего три доступных курса, и, разумеется, все они проходили через центр сфер проколов метрики, избранных нетленными. Враг отрезал союзу пути к бегству. Но у исследователей оставалось в запасе некоторое время. Время на лихорадочный поиск спасения на борту чужого военного корабля или время на размышления и поиск стратегии поведения перед лицом могучей армады врага. Исследовательские группы докладывали изнутри корабля Ушедших. Жилые секторы. Двигатели. Системы неясного назначения - предположительно, источники накопления или преобразования энергии. Лаборатории холодного и горячего синтеза. Снова системы неясного назначения - предположительно, модули авторемонта и внутреннего контроля. Рубка. Боевой и навигационной рубки первыми достигли представители а'йшей. Остальные группы спешно направлялись туда же. Ученые союза уплотняли время, как могли. А экипажи кораблей готовились к бою с нетленными. Возможно - к последнему бою. Наз Тео вслушивался в механическое бормотание переводчика, начисто лишенное эмоций и внутреннего напряжения. - Управление кораблем, несомненно, осуществляется путем полного слияния нервной системы экипажа с бортовыми системами корабля. Найдены биосогласователи, своего рода биоскафандры. Пока можно сказать с полной уверенностью: Ушедшие имели единый нервный центр тела, как все позвоночные обозримой части галактики. Внешние размеры Ушедших сходны с размерами представителей свайге или цоофт. Исследователи а'йеш уступают место представителям цоофт и свайге, как более компетентным в вопросах нейрофизиологии позвоночных... Наз Тео видел, как кристаллы-а'йеши в своих пузырях-скафандрах отодвинулись от продолговатых установок, напоминающих помесь погребальных коконов с пилотскими креслами, и перебрались к наклонному пульту, больше похожему на странных очертаний трапезный стол. Спустя одну шестнадцатую нао исследователи биоскафандров запросили все данные свайге о физиологии людей, аборигенов ближайшей планеты. Наз Тео насторожился и не зря. Еще через одну шестнадцатую нао один из свайгов на борту корабля Ушедших вызвал по резервному каналу вершителя Сенти-Ива. Его услышала вся Галерея, и предводители остальных рас союза. - Мой вершитель! Все биоскафандры в рубках корабля Ушедших настроены на нервную систему вида, именующего себя Homo Sapiens Sapiens. Настроены на людей. Мы не в силах понять, что это означает. Именно в этот момент у Наз Тео выкристаллизовалось решение, которое с одной стороны могло сильно помочь в изучении находки, а с другой могло остановить нетленных и даже предотвратить их атаку. Ну, или в крайнем случае - задержать. Чтобы донести суть идеи до Галереи и Первого много времени не потребовалось. Галерея большинством поддержала Наз Тео, хотя решение на первый взгляд казалось чистейшей воды блефом и авантюрой. Но оно позволяло выиграть время, а время сейчас решало все. И Первый вынес план Наз Тео на суд союза пяти рас. - У нас есть рабочий план, который может оказаться выходом и козырем в столкновении с нетленными. Галерея Свайге предлагает переместить всех людей с поверхности планеты на крейсер Ушедших - по нашим предварительным прикидкам их на планете четыре на восемь в четвертой степени. Это не займет много времени. А нетленным сообщить, что Ушедшие вернулись и приняли сторону союза. Нетленные и их сателлиты подумают, прежде чем ввязаться в бой, крепко подумают, потому что находка, как это странно ни звучит, действительно предназначена для пилотирования расой, генетически неотличимой от дикарей-млекопитающих. Мы выиграем время, за которое можно будет поглубже изучить боевые возможности корабля Ушедших и подтянуть свежие силы из метрополий. Возможно, мы даже сумеем активизировать боевые системы находки, поскольку в нашем распоряжении будут люди. Галерея выражает просьбу союзникам ответить максимально быстро. Союзники согласились неожиданно легко и скоро. Даже Рой и а'йеши. Армада нетленных все еще искривляла метрику в финишных сферах, а сотни планетных субкораблей союза уже устремились к поверхности мирка, который люди именовали Волгой. Большинство кораблей держали курс к самому крупному поселению на планете. Гигантская мистификация врага начала разворачиваться - стремительно и неудержимо. Наз Тео поблагодарил Мать-глубину за то, что союз остался союзом, и пять рас не передрались за единоличное обладание кораблем Ушедших. Но теперь Наз Тео опасался другого. Как бы могущество Ушедших не оказалось всего лишь легендой. 13. Шат УУ, канонир шагающего танка, Shat-Tzoor, опорный рейдер крыла. Шат УУ полулежал в гамаке, когда в жилой модуль ворвался Шат Уаф. - Слыхал? - прогудел Уаф с порога. - Мы в десант идем! Пение его прервалось пением общего сбора. Шат УУ выбрался из гамака и скрипнул экзоскелетом. - Ну, наконец-то! Надоело мне это болтание за барьером... Давно не было настоящей работы. Он любил десанты на обитаемые планеты. Громады субкораблей в бреющем полете, мягкие объятия гравилифтов, ободряющий хруст под днищем танков. И - возможность пострелять. Вволю. Да не по мишеням, а по живым инопланетянам. Втайне Шат УУ часто представлял, что целится в заносчивых хозяев - птиц-азанни. Которые опять не захотели признать в шат-тсурах равных. Ничего. Шат-тсуры подождут. Наберутся знаний и опыта... А потом галактика увидит, кто хозяин, а кто раб. Ведь азанни, сказать по правде - никудышные солдаты без своей могучей техники. Шат УУ вместе с приятелем Шат Уафом, полностью экипированные, заняли места в своем танке, а танки, все четыре, размещались в десантном отсеке разведдиска. Унтер пел-орал что-то ободрительное, и десантники-танкисты хором пели-орали в ответ. В реве разгонных двигателей и воплях солдат Шат УУ пропустил момент старта. Когда унтер перестал петь-орать, разведдиск уже стремительно падал в атмосферу. Шат УУ привычно проверил личный лазер, и блаженно прикрыл глаза. Перед высадкой всегда полезно подремать. Но подремать десантнику не дали. Сначала унтера вызвали в пилотскую кабину, вроде бы к связи. Шат УУ лишь недоуменно поскрипел грудными пластинами, вслушиваясь. Странно, конечно, что не потрудились протолкнуть связь-луч прямо в отсек, где обычно находился унтер. Секреты, тайны... Даже противно. А потом унтер появился на канале звена и зло приказал сдать всем личное оружие и разрядить излучатели танков. Не веря себе, Шат УУ отдал верный лазер вместе с запасной батареей, а взамен получил громоздкий пехотный биопарализатор. Штуку, в принципе, мощную и надежную... Но она не умерщвляла врага, а всего лишь оглушала. Какая же радость вместо настоящей драки, вместо крови и предсмертных хрипов врага увидеть и услышать всего-навсего сдавленное мычание да возмущенные взгляды? Принять участие в жалкой пародии на войну? Десантники-танкисты зароптали, но унтер живо рявкнул на них. Так, что борта задрожали. Хочешь-не хочешь... Приказ. Дикарей-аборигенов приказано брать живыми. Всех, сколько бы их ни обнаружилось. Оглушать, и грузить на корабли. Вповалку. как попало. Но главное условие - когда десант вернется на орбиту, в лоно материнского крейсера, все пленники должны оставаться живыми. И пришлось Шат УУ вместо привычного лазера или наводчика башенного излучателя ласкать ладонями безобидный парализатор. И в душе проклинать заносчивых хозяев-азанни, птичек, ростом чуть выше колена любого шата. Проклинать этих хитрых и умных бестий, которые опять задумали какую-то пакость, а в самое пекло сами лезть не желают, как всегда посылают преданных и безотказных шат-тсуров. Неужели не настанет время показать этим яйцеголовым насколько им преданны шаты и насколько они безотказны? Не может такого быть. Настанет такое время. Настанет. Обязательно. И ради того, чтобы дожить до этого заветного дня, нужно сегодня выстоять. С парализатором против... Против чего? Чем там воюют дикари-млекопитающие? Палками? "Жаль, все-таки, что крови сегодня не будет", - подумал Шат УУ, задремывая. Он всегда дремал перед высадкой. Что бы ни ждало его там, внизу. На очередной незнакомой планете. 14. Михаил Зислис, оператор станции планетного наблюдения, Homo, планета Волга. Корабли чужих неподвижно висели над Новосаратовом и над космодромом. Сознавать, что над твоей головой дамокловым блином тяготеют мегатонны инопланетного металла было не очень приятно. Чужие с первых же минут накрыли окрестности силовым колпаком, и убраться куда-нибудь в тихий угол Волги, на дальнюю заимку, стало просто невозможно. Колпак над городом и колпак над космодромом частично перекрывались; иногда над трассой фактория-Новосаратов проносились вездеходы на гравиприводе. Почти весь космодромный персонал поспешил убраться в город - поближе к семьям. Зислис недолго слушал старателей-звездолетчиков. На графике сразу отозвалась Юлька Юргенсон по прозвищу отчаянная, но она больше спрашивала, чем рассказала. Зислис узнал только что Хаецкие, Прокудин и Мустяца где-то укрылись вместе с кораблем; Василевский с Семецким убиты, а корабль Василевского пропал; Смагин в порядке и предупрежден; Риггельд с Шумовым не отвечают; а Ромка Савельев полетел вытаскивать Чистякова и проверить заимку Риггельда. Юльке явно было некогда, и Зислис коротко обрисовал ситуацию на космодроме, ответил на пару общих вопросов, отключился и пошел вслед за Веригиным в город. Хорошо хоть Веригин не успел никуда забуриться, и Зислис встретил его по дороге к Манифесту. Зислис с Веригиным без толку послонялись по космодрому и аэродрому, заглянули в "Меркурий", где как раз в разгаре был финальный загул местных бандитов и оказавшихся в пределах колпака старателей. В город идти наблюдателям моментально расхотелось и они вернулись на станцию: уж очень интересно было знать, чем занимаются чужие на орбите. Тем более, что подавлять космодромную технику чужие почему-то не стали. Даже корабли не тронули - ни грузовики, ни лайнер, ни почтарей. Суваев вместе со своей семьей пропал в городе, а куда подевался зануда-Бэкхем - ни Зислис, ни Веригин не заметили. Ушел, и все. Звездолеты на орбите совершали какие-то малопонятные эволюции, перестраивались, ускорялись, замедлялись. В атмосфере невесть откуда взялся даже небольшой астероид из внешнего скопления - у Веригина глаза на лоб полезли, когда он засек его вблизи гигантского корабля над островком. Астероид, кстати, все равно был мельче корабля. Зислис и Веригин успели пронаблюдать, как чужие на совсем уж крошечных ботах-планетниках шныряют вокруг неподвижного гиганта, и тут крейсеры на орбите начали методично давить спутники наблюдения, метеоспутники, спутники связи... Один за другим. А крейсер над космодромом четырьмя расчетливыми залпами обратил в ничто земные звездолеты в посадочных секторах. Зислис и Веригин, полные самых черных предчувствий, беспомощно переглянулись. Но повторного залпа не последовало - наземную аппаратуру чужие почему-то не тронули, и парочка наблюдателей еще успела разглядеть на диаграмме как целая туча мелких кораблей-планетолетов устремилась к поверхности Волги. Крейсер над городом невозмутимо заслонял небо и продолжал генерить защитное поле. - Как тараканы под блюдцем, - угрюмо сказал Веригин. Слова его гулко отражались от стен непривычно пустого зала. - Интересно, когда они начнут палить по зданиям? Зислис ерзал в кресле и нервно барабанил пальцами по пульту. - Не знаю. Может, они и не станут палить? Оба сознавали, что в зданиях станции оставаться рискованно... но разве снаружи безопаснее? А на станции хоть наблюдать пока оставалась возможность. Пискнул вызов - городская связь. Лелик Веригин поспешно коснулся сенсора на пульте. Посреди зала сгустилось объемное изображение Павла Суваева. Единственного среди волжан спеца по чужим. Самоучки, правда. - Ага, - хмыкнул он с видом человека, ожидания которого целиком оправдались. - Так и знал, что вернетесь. Какие новости? - Кажется, грядет десант. Звездолеты наши уже тю-тю... - Я видел. Тут в городе паника. Цветет вовсю. - Правильно цветет, - проворчал Зислис. - Тебе видна диаграмма? - Да. - Видишь, сколько гостей? Как горох, прям, сыплются. - А визуально показать можете? - спросил Суваев, оживившись. - Дудки. Спутников больше нет - все передавили, гады. Суваев помрачнел. - Значит, все-таки вторжение. Хотел бы я знать - зачем им понадобилась Волга? Зислис пожал плечами: - Что тут гадать попусту? Вон причина. Над океаном висит, - он указал на самое крупное пятно на диаграмме. - Нет, - Суваев уверенно покачал головой. - Был бы им нужен только суперкорабль, они бы и спускаться не стали. Уволокли бы его к себе, и все дела. Что-то там назревает вверху. Несколько секунд Суваев внимательно изучал ту часть диаграммы, которая отражала расположение больших крейсеров на орбите. - Ха! А ведь там определенно шухер! Зислис и Веригин дружно взглянули на диаграмму, но обоим было решительно непонятно - отчего коллега вообразил, будто наверху поднялся шухер. Суваев снизошел и пояснил: - Клин свайгов перестраивается в оборонительную воронку. Вон те бублики, видите? Крыло азанни группируется в... в... ну, в общем, тоже готовится к обороне. - Блин! - в сердцах изрек Зислис. - Паша, мне все сильнее кажется, что ты мелешь ерунду. Не можешь ты так много знать о чужих, об их кораблях и о способах ведения боя. Суваев равнодушно пожал плечами: - Не хочешь, не верь. Но ведь слепому видно: либо чужие наконец-то передрались там, над Волгой, либо грядет еще какой-то гость. И его заранее хотят тепло встретить. - А что, - встрял Веригин. - Похоже, Миш. Очень даже похоже! Десант преодолел уже половину расстояния до поверхности. Зислис прикинул, что вскоре корабли чужих можно будет разглядеть в небе просто выйдя наружу и задрав голову. А хотя нет - над космодромом и городом висят металлические блины, перекрывая видимость... - Вы как хотите, - сказал Суваев решительно, - а я пошел бласт заряжать. Все, пока. И он отключился. Изображение посреди зала растаяло. Веригин выразительно поглядел на Зислиса. - Ну? - наконец нарушил он затянувшееся молчание. - А мы? И он сделал вид, будто прицеливается. Хорошо у него это получалось - артистично. Как всегда. - Думаешь, стоит? - усомнился Зислис. Веригин вдруг сделался очень серьезным и очень бледным. - Знаешь, Миша - сказал он сердито. - Если уж нам все равно подыхать от рук этих... зелененьких... Честное слово: будет легче, если я осознаю, что хотя бы одного прикончил. Зислис скептически хмыкнул и в который раз пожалел, что запас сигар остался дома. Пропадут ведь зря. А сейчас сигара бы очень и очень не повредила. - Пошли, вояка, - бросил он Лелику и поднялся из-за пульта. - Куда? - В казарму патруля, куда же еще? Точнее - в оружейку. Или ты собрался воевать с чужими посредством каких-нибудь гражданских пукалок? Веригин не стал ни менее серьезным, ни менее бледным. Но и решимость его не покинула. - Пошли! - выдохнул он и с готовностью вскочил. Они вышли из уныло-серого здания станции; в небе маячила громада крейсера чужих. Невозможно было на нее не смотреть: то и дело Зислис и Веригин обращали лица кверху, и глядели на эту махину. - Висит, - пробормотал Веригин с неудовольствием и зябко передернул плечами. - Как ты думаешь, они нас видят? - Черт их знает, - Зислис неохотно покосился на крейсер. - В смысле - видеть-то наверняка могут, но смотрят ли прямо сейчас? Не знаю... Они торопливо зашагали по вылизанному стартовыми ветрами дасфальту. Космодром Волги нечасто отправлял звездные корабли, раз в неделю примерно, а то и пореже. Но дасфальт все равно оставался гладким и ни пылинки не задерживалось на нем после очередного старта, а за неделю ничего скопиться не успевало. Здание казармы пряталось за обширными ангарами, похожими на огромные серые половинки бочек. Зислис и Веригин по очереди миновали дыру в проволочном ограждении и оказались на территории патрульного взвода, приданного космодрому. Едва они показались из-за древнего кирпичного сарая, сложенного еще, наверное, первопоселенцами, их зычно окликнул часовой. Зислис обернулся: под грибком в некотором отдалении от сараев маячила фигура в буром пятнистом комбинезоне. Высокие шнурованные ботинки попирали квадратик дасфальта, серый клочок посреди утоптанной земляной площадки, тоже бурой. - Эй, стойте! - рявкнул патрульный, без особой, впрочем, уверенности. - Кто такие? Зислис его не знал - из новеньких парень, что ли? Сынки старателей с дальних заимок, прошедшие отбор, первое время игрались в военную дисциплину со рвением и удовольствием. И только потом пообминались, успокаивались, и становились лениво-спокойными, как тертые ветераны. - Чего орешь? - миролюбиво отозвался Зислис. - С наблюдения мы. А что, патруль, стало быть, не весь разбежался? Парень смерил их недоверчивым взглядом, тиская в своих лапах-лопатах скорострельный бласт служебного образца. Потом потащил из узкого чехла на боку стержень коммуникатора. - Пан сержант! - сказал он стержню. - Тут двое на территории. Говорят, с наблюдения. Стержень сдавленно пискнул; слов было не разобрать. - Как фамилии? - спросил часовой, отняв стержень от уха и требовательно глядя на наблюдателей. - Зислис и Веригин. - Зислис и Веригин, - повторил часовой стержню. Сержант что-то коротко буркнул, и парень сразу смягчился. Опустил стержень, оставил в покое бласт на груди и приглашающе взмахнул рукой. - Ступайте в канцелярию. Это... - Я знаю где, - перебил Зислис, увлекая за собой Веригина. - Пошли, Лелик! Веригин на ходу обернулся - часовой высунулся из-под грибка и опасливо разглядывал висящий, казалось, над самыми головами крейсер. Потом нахохлился, поправил каску и снова юркнул под эфемерную защиту жалкого козырька из жести. Наверное, чтобы не видеть над собой олицетворенную мощь чужих и не ощущать ничтожество своей дикарской расы. Веригин сердито скрипнул зубами и в несколько прыжков догнал Зислиса. Узкая дорожка вела к двухэтажному домику, собственно казарме и зданию патруля. "Интересно, кто из сержантов в канцелярии? - подумал Зислис лениво. - Ханин, или Яковец?" В вестибюле с надраенными кафельными полами Зислис сразу же свернул налево. Дверь в канцелярию была распахнута настежь; за столом сидел мрачный лейтенант патруля по кличке "Фломастер". Фамилии его, похоже, не помнил ни один человек на космодроме, исключая только взвод патрульных да еще кассира, который выплачивал лейтенанту жалование. Сержант Ханин оседлал низкий кубический сейф, заглядывая лейтенанту через плечо. Вместе они читали лист плотной бумаги, извлеченный из старинного засургученного конверта. Кажется, читали уже не в первый раз. Лейтенант оторвался от листка, вопросительно зыркнул на Зислиса с Веригиным, и переглянулся с Ханькой. Ханька едва заметно пожал плечами. - Чего приперлись? - неприветливо осведомился Фломастер. Зислис указал большим пальцем в потолок. - Лелик сказал, что когда пожалуют гости, ему легче будет помирать, если одного-двух пристрелит. Фломастер с Ханиным снова переглянулись. - Добровольцы, что ли? - недоуменно протянул Фломастер. Зислис отыскал в себе силы натужно засмеяться. - Какие к черту добровольцы? Мы за оружием пришли. Не из рогаток же отстреливаться от зелененьких, в самом деле? И, честно говоря, я полагал, что патруль давно разбежался. - Плохо ты думаешь о патруле, - мрачно обронил Фломастер и встал. - Разбежалась всего половина. Веригин не выдержал и заржал в голос. Ханька тоже усмехнулся, деликатно отворачиваясь к стене. - Я тоже думал, что разбегутся все, - признался Фломастер. - Но осталось аж шестеро: трое дежурных со вчерашнего наряда, Ханька, да оба остолопа из Вартовских Балок. Я седьмой. - Не вартовский ли остолоп торчит нынче под грибком напротив ваших лабазов? - со вздохом спросил Зислис. - Он самый... - Фломастер тоже вздохнул. - Так что, считать вас добровольцами, или как? Зислис и Веригин невольно взглянули друг другу в глаза. Да? Нет? А какая разница - да или нет? - Считай! - храбро сказал Веригин. - А что придется делать? - Заменять сбежавших, - лейтенант обессилено опустился на стул и снова потянулся к листку из засургученного конверта. Зислис подумал, что давным-давно, наверное, патруль не получал указаний на бумаге. Тут хлопнула входная дверь и в канцелярию ввалился второй сержант - Валера Яковец - в сопровождении двух рядовых; одного Зислис помнил, потому что тот был огненно-рыж, словно лиса. Звали его не то Женя, не то Шура. Второй рядовой - совершенно незнакомый. Солдаты остались в вестибюле, Яковец затворил за собой дверь и небрежно козырнул. - А! - оживился Фломастер. - Притащились таки? Валера, выдай этим двум пушки, они вроде как ополчение. Яковец с недоверием покосился на Зислиса с Веригиным. - Чего это вы? Похмелье, что ли? - Скорее, скука, - поправил Зислис. Он вновь обрел способность к любимому занятию: игре словами. - Разговорчики, - беззлобно рыкнул Фломастер. - Яковец, вы втроем тоже вооружитесь. Садофьева и Федоренко зашли на четвертый, там Семилет с Желудем. Пусть выкатят второй излучатель и развернут в сторону четной горловины. А сам с ополченцами пройдись по периметру и загляни в штабной корпус. - А полковник ваш где? - поинтересовался Зислис, прищурив глаз. - Тоже в засаде? Веригин, оставаясь бледным, все же сохранил способность улыбаться. Зислис же казался спокойным, как сфинкс. Словно и не висел над городом вестник несчастий добрых пяти миль в диаметре. - Полковник пытался удрать на лайнере, - раздраженно сказал Фломастер. - Не знаю, где он сейчас. Наверное, в городе. - Лейтенант вдруг ощерился и стал похож на дворового пса, что завидел вора. - Я его, суку, пристрелю, если увижу! Он грохнул кулаком по столу. - Ладно, топайте. - Между прочим, - сообщил Зислис, глядя на часы, - минут через пять начнут садиться чужаки на десантных ботах. Фломастер вскинул голову и взглянул в лицо Зислису. На вытянутом лейтенантском лице отчетливо просматривалась каждая веснушка. - А ты откуда знаешь, черт тебя побери? - Видел. На станции. Мы и направились сюда, когда поняли, что сейчас с неба посыплются зелененькие. Лейтенант немедленно схватился за коммуникатор. - Внимание! Сигнал "Филин"! Повторяю всем постам: сигнал "Филин"! Он оторвался от стержня и рявкнул на Яковца: - Давай в оружейку, живо! Именно в этот момент над космодромом послышался гул - еще далекий и негромкий. Но он крепчал и набирал мощь с каждой секундой. Зислис, Веригин и двое рядовых едва поспевали за высоким и с виду нескладным Валерой Яковцом - тот пересекал вестибюль со стремительностью охотящегося гепарда. Глухо бухали по плитке грубые солдатские ботинки. Яковец на бегу гремел ключами. Оружейка помещалась напротив входа, перед лестницей на второй этаж. Яковец умудрился попасть ключом в замочную скважину чуть ли не в прыжке. Противно и настырно взвыла сирена. "Боже, ну и порядочки у них, - подумал Зислис. - Замки какие-то древние. Сирена... От кого берегутся? В Новосаратове бласт на каждом углу купить можно. Правда, не такой мощный..." Яковец, не обращая внимания на сирену, рванул на себя дверцу оружейного шкафа. Бласты стояли вертикально, пять штук, новенькие, одинаковые, матово поблескивающие мышастым цветом. Зислис невольно залюбовался. Еще пять гнезд пустовали. Рядовые похватали оружие; Яковец коротко взлаял: - В четвертый! Живо! - и они умчались. Теперь сержант совал тяжелые плазменные излучатели "ополченцам". Веригин схватил бласт с решимостью обреченного, и сразу поднырнул под ремень. Зислис сначала проверил стоит ли бласт на предохранителе. Он стоял. - Пошли! - схватив пушку и себе, Яковец выскочил из оружейки и смачно хлопнул дверцей. Сразу же затихла пронзительная сирена; Зислис даже вздохнул спокойнее. Звук неприятно сверлил мозг, отдавался под черепом - не иначе сирена излучала и в пси-диапазоне тоже, чтоб башка резонировала. На редкость противное ощущение. На смену завываниям стража патрульной оружейки пришел густой басовитый гул, словно над космодромом носились миллионы шмелей. Зислис, Веригин и сержант вырвались наружу, и первое, что бросилось им в глаза - корабли. Десятки небольших плоских кораблей, летающих пятиугольников. У каждого под брюхом вырисовывались темные пятна правильных очертаний - не то люки, не то порты бортовых орудий. Корабли звеньями по четыре стремительно маневрировали над необъятным полем космодрома. Кажется, некоторые из них заруливали на посадку. Чуть выше несколько четверок вывернули к Манифесту, на летное поле маньяков-парашютистов. Еще несколько - тянули в сторону города. А над всем этим мельтешением незыблемо и неподвижно воздвигся гигантский инопланетный крейсер. Зислису показалось, что рисунок огоньков под его днищем немного изменился. На глазах у остолбеневших волжан один из инопланетных штурмовиков в полете разнес главную антенну станции наблюдения - ажурная чаша-паутинка окуталась облачком белесого дыма, и вдруг вспыхнула, плюнула искрами, как бенгальская свеча. А в следующее мгновение на месте плосковерхой башенки - диспетчерской космодрома - возникла чернильно-черная клякса, взвыл потревоженный воздух, и диспетчерская, лишенная навершия, сложилась, как карточный домик, схлопнулась и рухнула за какие-то секунды. Штурмовик с ревом прошел над головами. Казалось, это торжествующе голосит вырвавшийся на свободу бешеный зверь. Зверь, наделенный страшной разрушительной силой. Откуда-то слева по другому кораблю чужих шарахнули из стационарного пульсатора. С тем же успехом можно было швырнуть во врага камнем: красно-синяя вспышка озарила серо-стальной корпус, и только. Не осталось ни малейшего следа, а корабль как летел, так и продолжал лететь. Словно и не было никакого выстрела. Яковец, пригнувшись, нырнул в кусты перед проволочным заграждением и что-то сдавленно зашипел оттуда, как енот из норы. Зислис опомнился, и дернул Веригина за рукав. В кустах еще оставалось довольно места - при желании сюда можно было без труда запихнуть весь космодромный взвод, включая дезертиров-солдат и дезертира-полковника. Из укрытия они наблюдали, как штурмовики на минутку зависают над самым краем космодромного поля, под брюхом у них, мерцая, сгущается синеватый световой столб, там смутно мелькают какие-то тени, а когда столб исчезает и корабль рывком уходит вверх, на траве остается с десяток полупрозрачных фигур. Четыре корабля по очереди высадили чужих-десантников, и убрались утюжить ангары на западной кромке космодрома. Сорок. Сорок чужаков, вооруженных неизвестно чем - против горстки волжан. Зислис невольно содрогнулся. Еще недавно ему казалось - что стоит взять бласт и стрелять в пришельцев? Все равно ведь вскоре умирать. А сейчас руки стали будто ватными, во рту пересохло, и стрелять совсем не хочется. Хочется, наоборот, заползти поглубже в кусты и прикрыть чем-нибудь голову от греха подальше. И сделаться маленьким-маленьким... Как цикада. Или еще меньше. Яковец вдруг тихо выругался, залег поудобнее, просунул ствол бласта между проволок и прищурил один глаз. - Ну, - прошипел он. - Идите сюда, суки. Идите, сволочи. Космодром наш жечь? Зислис встрепенулся, пересилил себя и тоже приложился к бласту. Краем глаза он видел, что еще сильнее побледневший Веригин уже прицелился и плавно тянет на себя спуск. Зислис поймал в перекрестие неясную фигуру, сжимающую незнакомое оружие, и выстрелил. Бласт ощутимо толкнулся в плечо, и Зислис с удивлением и радостью увидел, что чужака, в которого он целился, отшвырнуло метра на три. Чужак нелепо задрал ноги и опрокинулся в траву. И больше не поднимался. Это был второй опрокинувшийся чужак. Первого подстрелил, кажется, Яковец. Самое странное, что чужаки не стреляли в ответ. Но у Зислиса не было времени задуматься над этим. Он просто стрелял. Стреляли по чужакам и откуда-то справа, из-за сараев перед грибком часового. Наверное, это часовой и стрелял. И слева стреляли, из учебных окопчиков за плацем. И еще дальше - из пульсатора. Чужие рассыпались цепью и залегли в куцей траве. И по-прежнему не отвечали на пальбу. Зислис не понимал - почему. 15. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга. - Гляди! - Костя схватил меня за рукав, и прильнул к боковому триплексу. Я оторвался от плоской степи за ветровым стеклом и поглядел влево. Далеко-далеко на юго-западе в небе чернели четыре точки с хвостами-ниточками. Я тотчас ударил по тормозам, а когда вездеход замер и мы с Костей отлепились от приборной доски, а старатель и пацан - от спинок наших кресел, погасил гравипривод, и машина, вздохнув, словно засыпающий зверь, легла брюхом на грунт. Истребители целеустремленно ползли прежним курсом. "Заметят или нет?" - подумал я, чувствуя в груди нарождающуюся пустоту. На этот раз и спрятаться негде. Сожгут, и полетят дальше. Что им, галактам? Но то ли чужие не заметили вездеход, то ли такие мелкие цели их просто не интересовали - уж и не знаю. Вполне возможно, что они охотились только на звездолеты. Но почему тогда не уничтожили лайнер и грузовозы, а просто вернули? А корабль Василевского и мой - сожгли? До скончания дней гадать можно. Пойми их, чужих... - Слышь, Фил, - спросил Костя старателя, к слову сказать, оказавшегося американером, - а вы по пути к моей заимке их не видели в небе? - Видели, - неохотно отозвался тот. - Несколько раз. По-моему, он до сих пор опасался, что мы его пристрелим и бросим в степи - американеры все почему-то помешаны на христианстве. Сильнее боятся остаться непогребенными, чем умереть. Лично я считал это блажью. Надо было спешить. Я вновь оживил вездеход и погнал его на северо-запад. В сторону заимки Риггельда, к Ворчливым Ключам. К странной карстовой долине, изрытой причудливыми пещерами, краем, где можно спуститься под озеро и остаться при этом сухим. Когда я попадал туда, почему-то всегда сам себе казался муравьем в гигантском ломте ноздреватого сыра. Пацан позади меня шмыгнул носом. "Хорошо держится, - подумал я. - Для такого карапуза - так просто стоически." К сожалению, рация костиного вездехода не брала частоты космодрома и график звездолетчиков, а стандартный гейт городской видеосвязи почему-то выдавал беспрерывный сигнал занятости. Я чувствовал себя отрезанным от мира - привык к аппаратуре "Саргасса" и возможности всегда докричаться до знакомых на космодроме. Сейчас, мне казалось, ситуация меняется чуть ли не ежечасно. Если всегда держишь руку на пульсе событий, а потом вдруг оказываешься отрезанным - поневоле начинаешь нервничать. "Ну, ничего, - подумал я. - У Риггельда в бункере связь, наверняка, отыщется. Там и сообразим что к чему..." Я полагал, на машине такого класса, как у нас, добраться к месту за час-полтора. Это не гусеничные старушки, как у покойных родичей Фила. Гравипривод есть гравипривод - и трения никакого, и качество трассы беспокоит мало. Да и проходимость не в пример выше. Мы уже дважды с ходу перемахивали через небольшие речушки, вздымая за собой целые шлейфы мельчайшей водяной пыли. Встретилось большое стадо бизонов, пасущееся посреди степи. Бурые быки, похожие на внезапно оволосевшие камни, лениво поворачивали в сторону вездехода лобастые безрогие головы. Говорят, на Земле бизоны рогатые. Не знаю, может быть. Честно признаюсь: наличие или отсутствие рогов у местной и инопланетной фауны меня волнует мало. Куда сильнее меня интересуют разные технические хитрости, которые порой удается выудить из обширных баз данных о Земле. - Ро-ом, - спросил Костя задумчиво. - Как думаешь, что теперь будет? - С нами? - уточнил я. - Или с Волгой? - И с нами, и с Волгой. Я задумался. А действительно - что? Ну, высадятся чужаки, ну перебьют людей. Не всех, конечно, кое-кто попрячется. Но большинство точно перебьют. А дальше? Ради корабля, что завис над моим островком, даже теперешние усилия чужих казались стрельбой из пушки по воробьям. И, кстати, вот еще интересный вопрос. Почему призванный мной корабль направился прямехонько к островк