атоха, только теперь там царила еще большая сумятица, чем перед взлетом - панические передачи с грузовиков и лайнера сделали свое дело. Чужие принуждали корабли к посадке назад, на космодром. И людям ничего не оставалось делать, как подчиняться. - То-то директорат сейчас в штаны наложил! - злорадно заметил Веригин. - А ты бы не наложил? - спросил Бэкхем, как показалось Зислису - ревниво. Веригин честно признался: - Да и я бы, наверное, наложил... Такие махины! - Да не очень-то они большие, - проворчал Суваев. - Истребители-то. Метров по десять-двенадцать, не больше. - Я о крейсерах, - вздохнул Веригин. - Но лайнер наш даже истребители, поди, сожгут и не почешутся... - Зислису страшно захотелось закурить, но сегодняшнюю сигару он уже выкурил. Час назад. Прямо здесь, в зале. Правда, сначала по полу ее повалял, как ребенок врученный родичами гостинец. Веригин продолжал любопытствовать: - А о самих чужих ты что-нибудь знаешь? Какие они? Их что - несколько разновидностей? Я думал - только свайги... - Не-е-е! - сказал Суваев. - Не только. Свайги - ящеры, это почти всем известно. Кроме них есть азанни - мелкие птицы и цоофт - крупные птицы, вроде страусов. Есть еще Рой - это семья гигантских насекомых, и а'йеши - создания, которые живут в сильном холоде, минус сто по Цельсию для них самое то. Я не вполне разобрался, но мне кажется что это неорганическая жизнь. - И кто с кем воюет? Птички с этими... холодильниками? В Веригине неожиданно проснулось жадное любопытство. Он не знал - верит в россказни коллеги или не верит. Но слушать было до жути интересно. - Нет, - Суваев замотал головой. - Все пять разновидностей чужих давным-давно заключили союз. А с кем они воюют - архив умалчивает. По-моему, с пришельцами вообще черт-те откуда - чуть ли не из-за пределов галактики. Зислис задумчиво вздохнул: - Это какие ж корабли надо строить, чтоб перемахнуть в соседнюю галактику... Невольно он передернул плечами, представив себе эту бездну - миллионы световых лет пустоты. Там ничего нет - даже звезд, даже межзвездной пыли. Хотя, кто из людей может знать хоть что-нибудь определенное о межгалактической бездне? Разве что, чужие знают, они, по крайней мере, там бывали... - Заходят на посадку, - Бэкхем встрепенулся. - Быстро они что-то! Оба грузовоза и лайнер уже валились на поле космодрома; причем снижались они слишком стремительно. Стремительнее, чем полагалось таким кораблям. А следом снижалась громада крейсера - необъятный, в полнеба, диск. - Утренний, самый первый, был куда больше! - заметил Веригин неуверенно. - Кстати, Паша! Чей это был корабль? Насекомых? Суваев поднял на Лелика Веригина ничего не выражающий взгляд. - Я не знаю. О таких кораблях в архиве ни слова не говорилось. - Может, это враги? Враги наших чужих, из другой галактики? - предположил Зислис. Бэкхем фыркнул; Веригин удивленно покосился на Зислиса. - Ну, ты сказанул! Наших чужих! - и он хихикнул, но получилось как-то жалко и неубедительно. - А что? - Зислис ничуть не смутился. - Разве это не так? Мне чужие из своей галактики как-то милее... Даже эти... низкотемпературные. Нутро подсказывает. - А мне нутро подсказывает, - пробормотал Суваев. - Что разнесут Волгу на кварки к чертям свинячьим. Невзирая на наше присутствие. - Зачем же они тогда лайнер сажали? Жгли бы прямо в космосе, и никакой мороки. Чисто и гигиенично. Вакуум не щадит... Веригин вдруг вспомнил, что на лайнере находится жена и дочь Суваева и осекся. - Почему ты не улетел? - спросил вдруг Бэкхем Суваева. - Бросил пост, побежал спасать семью, и вдруг вернулся. Я не понимаю. - Что тут понимать? - Суваев пожал плечами. - На лайнер я их пропихнул за бабки. Мне места уже не оставалось. Да и какая разница где подыхать - здесь, или в космосе? Здесь хоть дышать можно до самого конца. - Что-то настроение у тебя чересчур мрачное, - Зислис вздохнул и добавил: - Впрочем, у меня тоже. - Действительно странно, - Веригин неопределенно повертел ладонями перед лицом. - Не находите, а? Весь космодром попытался дать деру, только на наблюдении четверо балбесов остались. - Эти четверо балбесов в лицах пронаблюдали, как всех давших деру профилактически ткнули мордами в песок, - глубокомысленно изрек Зислис и прицелился пальцем в расчерченный на квадраты потолок. - Мораль: сиди на месте и не трепыхайся. Все произойдет само-собой. - Слушайте! - спохватился вдруг Веригин. - А что наша старательская семерка? У них же тоже есть корабли! Суваев равнодушно повел плечами: - Это ж старатели. Небось, половина хозяев-летунов уже перестреляна веселыми ребятами из "Меркурия" и теперь ребята выясняют кто же из них умеет управлять звездолетом. Да только зря все это - чужие и им не дадут уйти. Вон, сколько добра на орбите. Крейсеры на любой вкус. - Надо бы их волну послушать... - Чью? Крейсеров? - Старателей-звездолетчиков, балда! - А зачем? - А затем, - пояснил Зислис, - что у меня там друзья. - Среди старателей? - удивился Веригин. - Это ж сброд, отребье. - Дурень ты, Лелик, - спокойно сказал Зислис. - Они такого же мнения о горожанах и директорате. Хотя, отребья среди старателей действительно хватает, если уж совсем начистоту. Веригин не стал возражать. А грузовозы и лайнер могучая неведомая сила уже опустила на летное поле, опустила аккуратно, без перегрузок и болтанки. Гигантский, похожий на кристалл под микроскопом, крейсер чужих завис над космодромом, накрыв окрестности невидимым колпаком силового поля, а стая истребителей снизилась почти до самой травы и порскнула в разные стороны, разлетаясь прочь от космодрома. Из посаженного лайнера вышли люди, опасливо взирая на небо. Точнее, на громаду, заслонившую небо. Матери прижимали к себе детей. Мужчины бессильно скрипели зубами. Спустя четверть часа второй крейсер завис над Новосаратовом. - Начинается... - пробормотал Бэкхем. - Не начинается, - поправил его Суваев. - Продолжается. Началось все утром. Он встал и направился к выходу. - Пойду, отыщу своих... - сказал он и на этот раз начальник смены даже не пытался его задержать. - Пошли и мы, что ли? - спросил Веригин. - Чего здесь сидеть? На космодроме теперь новое начальство, и мы ему не нужны. Он многозначительно покосился в окно, туда где застила небо Волги чудовищная тень. Похожая на кристалл под микроскопом. - Ты иди, - Зислис потянулся к пульту. - Я все-таки старателей послушаю. Веригин выбежал вслед за Суваевым. А потом медленно и неохотно, словно стыдясь собственного малодушия, зал покинул Стивен Бэкхем. Михаил Зислис остался на посту станции наблюдения в полном одиночестве. Впервые в жизни. 10. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга. - Ну, - спокойно, даже как-то буднично спросил Костя. - Куда будем прятаться? Под купол? Или в звездолет? Я мысленно застонал. Попробуй, выбери! Скорлупку свою бросать - да ни за что! Но и оставаться в ней опаснее, чем в жерле ожившего вулкана. На починку привода уйдет при самом удачном раскладе не менее четверти часа, а за это время вездеходы десять раз приблизиться успеют. А там - если среди гостей найдется знающий человек - "Саргасс" можно лишить летучести и снаружи. По закону подлости, человек такой, конечно же, найдется. - Ладно, - решил за меня Костя. - Я пойду в купол. Они наверняка подумают, что мы оба в корабль спрятались. А в куполе у меня бласт есть... И он, не дожидаясь моего согласия, развернулся и потрусил к шлюзу, стараясь, чтобы между приближающимися вездеходами и им оставался покатый блин корабля. А я нырнул в коридор и задраил люк. Свернул в тупичок, прихватил сумку с инструментом да коробку с тестером, и вошел в рубку. Вездеходы пылили уже совсем рядом. Я втянул голову в плечи, содрал с гравираспределителя серебристый кожух и углубился в ремонт, стараясь не оглядываться на обзорные экраны. Довольно быстро я докопался до причины неполадок - сместилась пластина спин-разводки, разводка несколько циклов шла несимметрично, и как следствие вдрызг расстроился гравиподавитель. А пока не включен подавитель, искусственное поле не возникнет. Пластину я поправил и закрепил сразу же, осталось правильно настроить подавитель, а это часа три, если никто не станет мешать. Мне мешали. - Эй, на корабле! - крикнули снаружи. Я скосил взгляд, не желая вытаскивать руки из недр механизма разводки. Кричал крепкий мужчина в кожаной куртке, джинсах, остроносых сапогах и широкополой шляпе. В руках мужчина держал мощный двухпотоковый бласт с прикладом - не чета даже моему зверю. Подле кричавшего, мрачно сжимая такие же прикладные бласты, только однопотоковые, стояло с пяток крепких ребят помоложе, похожих, как шахматные пешки. С виду все смахивали на старателей откуда-нибудь из захолустья; вероятно, так оно и было на самом деле. За спинами первой шеренги прошлась еще пара вооруженных людей - эти направлялись ко входу в купол. А краем глаза я заметил любопытную детскую рожицу, высунувшуюся в полуоткрытую дверь одного из вездеходов, и явно женскую руку, что втащила рожицу внутрь прямо за вихры. - Эй! Ответьте, черт, побери! Я неохотно оторвался от ремонта и сел в кресло у пульта. - Ну? - Нам нужен корабль. Вы возьмете нас на борт, и мы вместе уберемся с Волги куда подальше. - А сколько вас? - поинтересовался я на всякий случай. - Три семьи. Девятнадцать человек, плюс дети. - Корабль шестиместный, - проворчал я. - И не резиновый, если вы не в курсе. - Ничего, поместимся, - не допускающим возражений тоном процедил оратор в шляпе. - У нас есть припасы на несколько недель. - А куда вы хотели бы попасть? - спросил я зачем-то. Словно это имело хоть какое-нибудь значение. - Куда угодно. Лучше всего, конечно, на Офелию, но можно и на любой рудник Пояса Ванадия. Сейчас выбирать особо не приходится, не так ли, приятель? - Я тебе не приятель, - буркнул я неприветливо. Да и с какой стати любезничать? В общем, я уже понял, что это за публика. Слава богу, это не головорезы вроде Плотного с дружками. Действительно, старатели из глуши, из глубины каспийского массива. В Новосаратове и на космодроме поднялся шухер, вот они и всполошились. Пытаются спастись, вывезти семьи. Но, черт возьми, если такой вот прочнее прочного укоренившийся на дальних заимках люд срывается с насиженного места, на то должна быть веская причина! Чужие чужими, но пока подобным провинциалам задницу не опалит, они и не почешутся. Как бы их отослать куда подальше? Ну не вывезет "Саргасс" такую ораву, обогатители не справятся, задохнемся, как мыши в запаянной колбе. Но попробуй донести эту простую истину до долдона с двухпотоковым бластом и его тугодумов-сынков! Влип ты, дядя Рома, на ровном месте. И стрелять, вроде бы, негоже, и убраться тебе с Костей не дадут. Миром, по крайней мере. Тут из купола показался Костя в сопровождении трех ребятишек с пульсаторами. Видно, решил что единственного бласта будет маловато. Ребятишки, то бишь карьерные роботы с насадками для дробления монолитной породы посредством направленных микровзрывов, при умелом управлении таких дел наделать могут, что держись-закапывайся. И гости это, похоже, прекрасно знали. Точно, старатели! Костя, игриво помахал пультом. - Привет, коллеги! Проблемы какие-нибудь? Предводитель пришлых мало смутился, но наглости у него заметно поумерилось. - Мы хотим улететь с Волги. Вот, договариваемся, - объяснил он Косте. - Этот корабль во-первых мал для вашей группы, а во-вторых уже занят. Ищите спасения в другом месте, - сказал, как отрезал Костя. Умеет он говорить убедительно. Даже завидно, ей-право! Я отвлекся было, но тут пискнул радар-искатель. В небе над Астраханью, на востоке, быстро перемещались две точки, оставляя за собой могучие инверсионные следы - белые, быстро расползающиеся струи на фоне пронзительной голубизны. Сначала они равномерно ползли на запад, вглубь материка, потом качнулись, изменили курс, и стали быстро снижаться. Прямо к заимке. Я выругался. Патрульные ракетопланы, что ли? Но это оказался не патруль. Два уплощенных аппарата, отдаленно напоминающих формой скутер-крыло, пронеслись над заимкой и быстро пошли на разворот. И тут мое пресловутое чутье скомандовало мне: рви отсюда, дядя Рома! Куда угодно! Да поживее, поживее! Я вскочил, бросил на пол инструмент и кинулся к выходу. Люк еще не успел толком зафиксироваться в открытом положении, а я уже нырнул наружу головой вперед, упал в пыль, перекатился и припустил бегом к куполу. Я успел увидеть круглые Костины глаза, намалеванные рожицы на корпусах ребятишек-роботов, и тут сверху сплошным потоком полился огонь. Кто-то страшно закричал, сгорая заживо, спину мне ошпарило, а потом я рухнул за выступ купола у самого шлюза, на меня плюхнулся Костя, больно заехав пультом в висок, но эта боль меркла перед жаром, который жрал нас, жрал, и все не мог проглотить. А потом все кончилось - сразу и вдруг. Жар отступил. Нестерпимо воняло паленой органикой. Над нашей спасительной щелью заклинило косой обломок с рваными краями - я узнал его, едва взглянув. Это был кусок обшивки "Саргасса". Самое странное, что он остался холодным. Будто и не было никакого жара минуту назад. Костя пошевелился, чертыхнулся сквозь зубы, и ударом ноги сшиб обломок на землю. Встал. Следом поднялся и я. Кулаки сжались у меня сами собой, а на глаза навернулись предательские слезы. На месте моего верного кораблика, моего трудяги-"Саргасса" чернела безобразная воронка, полная искореженных железок, в которых узнавались как останки звездолета, так и останки парочки вездеходов. Рядом с воронкой, совершенно неповрежденные, валялись двухпотоковый бласт и широкополая шляпа предводителя старателей. Самый дальний от воронки вездеход не разорвало на части - его просто отшвырнуло на купол, запрокинув набок, гусеницами скорее кверху, чем наоборот, и внутри вездехода сейчас кто-то гнусаво хныкал. Между воронкой и куполом тремя оплавленными комками торчало все, что осталось от горняцких роботов. В стороне поднялся один из пяти старательских сыновей-пешек. Бласта в руках у него уже не было, а лицо сделалось совершенно очумелым. А в голубом небе Волги, виляя инверсионными хвостами, уходили прочь два истребителя чужих. Они явно не собирались совершать еще один заход - заимка им была неинтересна. Звездолет сожгли - и убрались. Наблюдение это отложилось куда-то на самое дно сознания. С минуту я отрешенно таращился на обломки. Потом зачем-то подобрал бласт. Уцелевший старатель тотчас поднял руки и испуганно поглядел на меня. В вездеходе продолжали хныкать. Костя опомнился первым - заглянул, пригнувшись, внутрь вездехода. Откинул до отказа дверцу и запустил руки в кабину. Оттуда он вытащил мальца лет четырех, зареванного и перепачканного в крови. Но кровь, похоже, не его - малец остался целехонек, просто был напуган дальше некуда. Я подошел, заглянул тоже. Женщина внутри вездехода просто не могла остаться живой - ее поза совершенно это исключала. Сомневаюсь, что у нее уцелел позвоночник. - В дверь ее не вытащить, - сказал Костя без выражения. - Давай-ка попробуем поставить его на гусеницы. Мы уперлись спинами в теплый бок купола и налегли что есть силы. - Давай сюда, чего пялишься? - гаркнул Костя на очумелого старателя и тот послушно подбежал и тоже налег, хотя я заметил, что он осторожно косится на брошенный мною папочкин двухпотоковый бласт. Вездеход, тяжелый, зараза, как вырезанный пласт руды, все же поддался, нехотя перевалился через правую гусеницу, и встал как положено, некоторое время покачавшись на амортизаторах. Костя тут же сунулся в кабину. Женщину он взял на руки, но мне показалось, что он держит тряпичную куклу, а не человека. - Мама, - тихо сказал малец, размазывая по лицу грязь и кровь. Странно, но он не заревел снова, хотя я видел, что из глаз его все еще катятся слезы. - Все, пацан, - глухо сказал я. - Мамы у тебя больше нет. И остальных, если были, тоже нет. Я знал, что это жестоко. Но сюсюкать я просто не смог. - Эй, ты! - я обернулся к уцелевшему старателю. - Да перестань ты на пушку пялиться! Никто в тебя стрелять не собирается, если не заслужишь. Это твой родич? - я кивнул на окаменелого пацана, неотрывно глядящего, как Костя уносит мертвую мать. - Сосед, - отозвался старатель нетвердым голосом. - Сынишка соседский. Кажется, он так и не поверил, что в него не собираются стрелять. Изломанную женщину Костя оставил на краю воронки. И вернулся ко мне. - Зачем они это сделали, хотел бы я знать... - пробормотал он. - Как ты думаешь? Я пожал плечами. Что тут ответишь? Война... Не дурацкая перестрелка в "Меркурии" или на атакованной заимке. Большая война. С крейсерами и звеньями истребителей в небе. Но что плохого мы сделали чужим? Или это по-прежнему из-за красной кнопки и явившегося корабля? Тогда эти люди на твоей совести, дядя Рома. Вот этот пацан, в одночасье ставший сиротой - на твоей совести. Что ты будешь делать дальше? Усилием воли я отогнал черные мысли. Не время. Может мне и суждено когда-нибудь раскаяться. Но не сейчас, это точно. Что же дальше? Корабля у меня больше нет. Старатели по всему континенту, скорее всего озверели, и помощи ждать неоткуда. Только от Юльки или других летунов. Но как им дать знать о себе? Юлька убеждена, что я уже вытащил Чистякова Костю и в данный момент пытаюсь разузнать что с Риггельдом. - Костя, - спросил я. - У тебя связь-станция космодромную волну берет? - Берет, - ответил Костя, и я сразу оживился. Хоть в этом повезло. Если берет космодромную волну, значит и наш график возьмет. Наш график - волну, которую слушают старатели-летуны. - В куполе? - справился я, нацеливаясь на вход. - Ну, а где же еще? Рядом со шлюзом валялся обломок, который прикрыл нас с Костей. В стороне темнели в рыжей пыли еще два. Дасфальт был усеян мелкой керамической крошкой, осыпавшейся с внешней обшивки "Саргасса". Я зло скрипнул зубами. Все, дядя Рома. Ты теперь не летун. Проворонил, тля, батин корабль... Семейную реликвию, которой просто не было цены. Во что она теперь обратилась? В груду обломков да в керамическую крошку на дасфальте? Разиня. Я потряс головой. Не время казниться. Да и не помочь теперь никакими стенаниями и укорами. Костя рядом со мной быстро набрал входной код на сенсор-панели рядом со шлюзом. У самой панели сверхпрочный спектролит был вмят, словно тонкая жесть. Но все же купол выдержал, не раскололся. Под куполом было прохладно и почти не воняло горелым. Только от нас самих. Старатель, подхвативший на руки пацана, вошел тоже и притих у самого шлюза. Растерянное выражение все не покидало его лицо. Кажется, парень не блистал особым умом. А если когда-то и имелись к этому какие-нибудь предпосылки, они погибли, скорее всего, в раннем детстве при посредстве папашиного диктата. Я тяжело опустился в кресло перед пультом; Костя оживил комп и вытащил на консоль программу управления связью. Как и я, Чистяков не любил графические интерфейсы, и манипулятор-мышь у него чаще без дела скучал на пульте. Зато клавиатура была потертая и заслуженная, под стать моим, что в куполе, что на "Саргассе"... второй, впрочем, больше нет. Да и первой, наверное, тоже, после визита банды Плотного. Хорошая, словом, у Кости была клавиатура. И правильно. Старая добрая командная строка и двухстолбцовые окошки "Миднайт коммандера" - что может быть лучше? Не дурацкие же иконки в псевдообъеме, в которые нужно тыкать курсором... Выставив частоту, я подтянул к себе микрофон на тонкой хромированной подставке и переключил звук на внешний громкоговоритель. На волне космодрома было тихо. Такое впечатление, что службы наблюдения и диспетчерская обезлюдели. И переговоров кораблей не слышно. Я вспомнил, что сотворили истребители чужих с несчастным "Саргассом", и стиснул зубы. Если бы мне сказали, что в окрестностях Волги не осталось больше ни одного человеческого звездолета, я бы поверил. И ничуть не удивился бы. Тогда я настроился на наш график, и сразу же услышал низкий голос Курта Риггельда: - ...стоит, мне кажется. Не мальчик, разберется сам. - Он обещал все время слушать волну! - с неменьшим облегчением я узнал голос Юльки отчаянной. - Что-то случилось, я чувствую. - Погоди, - остановил ее Риггельд. - Кажется, кто-то подключился. Слышала? - Рома, ты? - с надеждой спросила Юлька, и от этой ее надежды в голосе у меня даже слегка защемило где-то в области сердца. Черт возьми, приятно сознавать, что о тебе волнуются! Что ты кому-то нужен. И вдвойне приятно - когда волнуется женщина, которая и тебе самому небезразлична. - Я, - отозвался я; почему-то голос у меня прозвучал очень устало. - Ты цел? - спросила Юлька. - Я-то цел... - Урод! - сердито перебила Юлька. - Wo treibst du dich herum? Ты же обещал отвечать сразу, Hol dich der Teufel! Когда она сердилась или волновалась, она часто переходила на немецкий. - Я не мог ответить, - по-прежнему устало объяснил я. - Почему не мог? Ты где? - У Чистякова на заимке. Юлька рассердилась. - Мы же договорились: ни минуты лишней на поверхности! Взлетай немедленно! - Юля, - сказал я как можно спокойнее. - Я не могу взлететь. "Саргасса" больше нет. Юлька соображала что к чему долгие пять секунд. - То есть... как это нет? - Чужие сожгли. Прямо на земле, около заимки. Я еле успел убраться в сторону. - Чужие? - я почувствовал, как Юлька напряглась. - Они что, уже начали активные действия? - Получается - да. И на космодроме тишина. Да и есть ли он еще - космодром? - Я связывалась минут десять... нет, уже больше. Минут пятнадцать назад. Чужие посадили все взлетевшие корабли - наши корабли я имею в виду - а над космодромом завис здоровенный крейсер. Другой завис над Новосаратовом. Но они ничего не жгли, мне Зислис сказал. - Зислис? Он что, еще тут? А, ну да, корабли ведь вернули... - А он никуда и не летал, - сообщила Юлька. - Сидел на наблюдении с Веригиным и этим американером... как его... - Бэкхем, - подсказал молчун-Риггельд, и снова умолк. - Ага, точно. Суваев еще с ними был одно время, потом ушел. Юлька растерянно вздохнула. - А Костя с тобой? - Со мной. И еще тут один типчик... - я покосился на шлюз. Старатель с пацаном на руках изваянием маячил на фоне серой оболочки купола. - Точнее, даже не один. Полтора. Юлька не стала уточнять - о чем я. Умница она, Юлька. - Надо вас вытаскивать, - протянула она задумчиво. - "Саргасс" уже не починишь? - Юля, - терпеливо сказал я. - "Саргасса" больше нет. Вообще нет. Из обломков даже шалаш не сложишь. И, между прочим, истребители, которые его сожгли, пошли в сторону заимки Курта. Эй, Курт, ты слышишь? - Слышу, - отозвался Риггельд. - Только я не на заимке. Не на основной, точнее. Я на островке. Архипелаг Завгар знаешь? - Это в южном полушарии, что ли? За Землей Четырех Ветров? - Да. "И у Риггельда есть левые рудники, - отметил я машинально. - Ну почему эта дурацкая шкатулка попалась именно мне?" Я спиной чувствовал взгляд старателя и его малолетнего соседа. Если бы не я - сидели бы они сейчас по домам, занимались бы привычным. У мальца мать здравствовала бы. У этого долдона - братья и отец, какой уж ни есть. Одно нажатие кнопки - и все кувырком. Как причудлив мир! И как беспощаден. - Юлька, - сказал я. - А ведь полеты сейчас опасны. Кто знает, сколько чужих истребителей сейчас рыщет в небе над Волгой? Сколько крейсеров торчат на орбите? Они, поди, и с орбиты тебя пожечь могут, что им стоит? - То есть? - спросила Юлька недоуменно. - Ты намекаешь, чтобы я вас бросила? Я промолчал. - Рома, - сказала Юлька ласково. - Я тебе при встрече челюсть на сторону сворочу. Понял? Я опять промолчал. - Сидите на заимке, и никуда. Ясно? - велела Юлька сердитым голосом. - А если чужие начнут жечь и заимки? Тоже сидеть? Савельев и Чистяков запеченные под куполом, подавать с зеленью и белым вином... - я сокрушенно вздохнул. Ну, вот опять. Начинаю нести всякую околесицу, когда нужно думать, думать, и еще раз думать. Почему-то мое хваленое чутье помогает и подсказывает только когда враг рядом и готов в меня выстрелить. А вот в... э-э-э... долгосрочном планировании - помогать отказывается наотрез. Обидно, честное слово! Тут на графике прозвучал характерный щелчок - включился еще кто-то. - Ау! - позвал новый голос; я сразу распознал голос Смагина. - Ну? - отозвалась Юлька. - Никто только что частоту патруля не слушал? - осведомился Смагин. Голос его звучал странно и необычно, и я не сразу понял, что голос дрожит. Смагин был напуган и растерян. - Нет, а что? - Я слушал переговоры - пара патрульных ракетопланов завидела корабль Василевского и пыталась его вызвать. "Хиус-II" отмолчался. Потом вблизи объявились истребители чужих. И все - канал очистился. Тихо, как в могиле. "Вот именно, - подумал я. - В могиле. Очень метко подмечено." Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы понять суть произошедшего. "Саргасс" сожгли на площадке, "Хиус-II", посудину Василевского, а заодно, наверное, и патруль - в воздухе. - Василевского на корабле не было, - объяснил я зачем-то. - Его убили раньше. Так что скорбеть именно сейчас - не стоит. - Я знаю, что его там не было, - нервно сказал Смагин. - Меня другое волнует. Чужие жгут корабли. Это что, война, так получается? - Сообразил, наконец-то, - фыркнула Юлька. - Мыслитель! - Какая это, Donnerwetter, война? - вставил с неудовольствием Риггельд. - Избиение младенцев это, а не война. Мы против чужих бессильны. И безоружны. - Но что-то ведь нужно делать? Или просто дохнуть по очереди - покорно, как баранам на бойне? - не успокаивался Смагин. Я его вполне понимал. - Ты в полете? Или сидишь? - уточнил я. - Сижу, - признался Смагин. - Как понял, что чужие атакуют, в воздухе, так и сел сразу же. - Не переживай, на поверхности они тоже атакуют, - успокоил я его. - И где же именно ты сел? - На юге, в степи. Сеткой накрылся от греха подальше и сижу. Я вспомнил, что Смагин таскал с собой пятнистую маскировочную сеть. Накрой такой тряпищей звездолет - с полумили его не разглядишь. Особенно сверху. - Молодец, - похвалил я. - Сиди пока, и не дергайся. Янка с тобой? - Со мной... - Совсем молодец! - вторично похвалил я. - Юля, что Хаецкие? - Молчат пока, но они с Мустяцей и Прокудиным, я слышала, стартовали еще утром. Куда именно - не знаю. - Так, - я начал загибать пальцы. - Юля, я, Курт и Юра - мы хоть и разбросаны территориально, зато хоть голосом связаны. Хаецкие куда-то смылись, Шумов на Луне, Василевский мертв. Зислис на космодроме... Но туда не сунешься сейчас. Больше искать некого. Кстати, я обещал Шумова вызвать... Думал, из атмосферы выйду - свяжусь. Надо быстро решить - что делать. И как втихую убраться с планеты. - Боюсь, - вздохнул трезвый Риггельд, - втихую уже не получится. Чужие наверняка отслеживают всю сферу. - Мне кажется, - вмешалась Юлька, - сначала нужно всем собраться. Территориально, как ты выразился. Разве нет, а, Рома? - Ну, допустим, так. Но как это осуществить? Мы с Чистяковым теперь бескрылые... - Рома, - спросил Риггельд деловито. - А хоть вездеход у вас остался? - Кажется, остался, - ответил я неуверенно. - Остался, остался, - подсказал с дивана Костя. - Даже два - у меня в дальнем капонире. - Дуйте к Ворчливым Ключам, - предложил Риггельд. - Это как раз между моей заимкой и чистяковской. Там вас сам черт не отыщет. И небольшой звездолет там легко спрятать - не лайнер, конечно, но у нас лайнеров и нет. У меня там оборудован... ну, скажем так: бункер. А остальные потихоньку подтянутся. Что-то мне подсказывает: открытых и заметных издалека заимок и поселений надо избегать, а уж Новосаратов и вовсе обходить десятой дорогой. И в землю, в землю врыться по самые брови... - Согласен, - поддержал Смагин. - Я ночи дождусь, и если все тихо будет, попробую на брюхе туда перетащиться. Хрен с ним, с горючим. - Я тоже, - сказал Риггельд. - Только звездолет я на островке оставлю. Пусть... Про запас. - Разумно, - согласилась Юлька. - Раз уж я в воздухе, то сразу туда и рвану. - Садись на приводе, - посоветовал Риггельд. - Там каньон есть, вот в него и садись. Да не поленись, нарежь кустарнику и прикрой свой бумеранг. - Пустое это, - вздохнул я печально. - Что чужие - визуально, что ли, корабли отыскивают? У них, небось, такая аппаратура - нам и во сне не приснится. - Не знаю, - парировал Риггельд. - О чужих - ничего не знаю. Но наш брат-человек - скорее всего как раз визуально отыскивает. Я не могу сказать, что буду рад видеть в бункере ЛЮБОГО человека. - А-а-а... - понял я. - Тогда ладно. Маскируйтесь. А мы поехали. Дай координаты, что ли... - Только не открытым, - насторожилась Юлька. - Закодируй как-нибудь. Риггельд некоторое время молчал, вычисляя. - Рома, - сказал он. - Твой день рожденья. Сложи месяц и число. Умножь на десять. Вычти... э-э-э... Рыцари скольки островов, помнишь? - Ага, - я все записывал, уже переводя в нормальные цифры, чтоб не путаться. - Помню. - Вот столько островов, плюс еще один. - Вычел. И последний знак отделил. Это широта, верно? - Верно. Подобным же способом Риггельд сообщил мне долготу и код входного шлюза. Вряд ли головорезы вроде Шадрона или Плотного знают когда у меня день рождения. И вряд ли они читали те же книги, что я с друзьями. Да что там, вряд ли они вообще читают книги. А уж чужим подобную головоломку вообще ни в жизнь не разгадать. Одно только огорчало: у чужих наверняка найдется десяток способов обнаружить нас без всякого разгадывания шифров. - Все. Разбежались, - подвел черту Риггельд. - Юля, - попросил я. - Будь осторожна. Пожалуйста. - Буду, Рома, - заверила она, и мне и вправду стало чуточку спокойнее. Я выгрузил радиорежим из оперативки и отключил комп. - Ну, что? - спросил я без особого энтузиазма. - Поехали? Костя молча встал с дивана и направился к холодильнику. - Эй, земляк! - позвал он старателя. - Отпусти пацана и иди сюда. Поможешь: жратвы с собой взять не помешает. А одному тащить неудобно. Ром, а ты пока выгони вездик из капонира. Капонир не заперт... - Ладно, - согласился я и выглянул наружу. В ноздри снова ударил запах горелой органики. Я обернулся к мальцу хмуро взирающему на меня снизу вверх. - Пойдешь со мной? - спросил я. Вполне серьезно спросил, ненавижу сюсюкание даже с детьми. - Пойду, - ответил пацан храбро. - Меня зовут Боря. А тебя? - А меня - Рома. И я протянул ему руку. Так мы и вышли наружу вместе - тридцатилетний мужик и четырехлетний пацан. Держась за руки. И не скажу, чтобы мне это было менее нужно, чем ему - ребенку, на глазах у которого только что погибла мать. И, наверное, не только мать. Небо Волги сверкало чистотой; инверсионные следы уже расползлись и растворились без следа. Даже не верилось, что еще совсем недавно тут проносились истребители чужих, поливая огнем рыжую степь плоскогорья Астрахань. "А ведь придется поверить, - подумал я угрюмо. - Придется." Потому что другого выхода просто нет. * ЧАСТЬ ВТОРАЯ * 11. Сойло-па-Тьерц, пик пирамиды, Aczanny, опорный рейдер крыла. - Говори прямо, советник, - порекомендовал пик Тьерц, - без всей этой ненужной дипломатии. Твои соображения - лишенные дрожи и ритуальных переплясов - вот что меня интересует в первую очередь. Советник, Сойло-то-Вусси, откинулся на спинку креслонасеста. Он вовсе не испытывал дрожи или боязни, хотя вполне понятное уважение к пику испытывал. Просто, он недавно стал советником пика, и глава пирамиды его еще недостаточно хорошо изучил. - С чего начнем, пик? - С прогнозов. - Хорошо. Я и мое подразделение склоняемся к мысли, что ни одна из рас-союзников не предпримет попытки захватить находку свайгов в единоличное владение. Это невыгодно и опасно по целому ряду причин. Причины обрисовывать? - Вкратце. В самых общих чертах. - Хорошо. Причина первая: против нарушителя союза тут же объединится остальная четверка и нарушитель будет уничтожен. Прислать более крупный флот мятежники просто не успеют - даже поверхностный анализ показывает, что путь мятежа заведомо проигрышный. Сомнителен и союз двух или более рас - скорее, Рою, свайгам и а'йешам следует опасаться нас с цоофт. Друзья-галакты по-прежнему воображают, что раз мы биологически сходны, то и ладим между собой лучше. - Но ведь это сущая правда, - пик нахохлился, и полуприкрыл глаза желтыми, в мелких прожилках кровеносных сосудов, перепонками. - С цоофт всегда было легче договориться, чем с остальными. - Оранжевые предводители цоофт уже намекали, что готовы обсудить условия оборонительного союза. Насколько можно судить по имеющимся данным, цоофт не намерены предпринимать никаких провокационных действий. Их вполне устраивает совместное изучение корабля Ушедших. Так же, как и нас. - Понятно, - не открывая глаз прощелкал пик. - Другие причины? - Нетленные, - бесстрастно ответил советник Вусси. - Я удивлен, что они хранят пассивность. Глупая передача адмирала свайгов раскрыла тайну находки. В данный момент любая развитая цивилизация галактики в состоянии точно установить местонахождение найденного корабля. - Действия адмирала свайгов не были глупыми, советник Вусси. Они диктовались сложившейся ситуацией. - Ладно, я изменю формулировку, - согласился Вусси. - Вынужденная передача, а не глупая. Так годится? - Вполне. Тем более, что не только в передаче дело. Возмущение после прокола зарегистрировали даже портативные сканеры - корабль-то явился не маленький! - Передача все упростила. И не только свайгам, - уточнил советник. - Разве нет? - Свайгам передача все упростила в большей степени, чем остальным, - пик резко щелкнул клювом. - Именно они пользуются приоритетом первооткрывателей, а не мы и не Рой, к примеру. Неужели я должен это объяснять собственному советнику, алые небеса? Советник дипломатично повел маховыми перьями: - Не нужно объяснять очевидное. Просто, я на месте этого свайга-адмирала отыскал бы более тонкий путь. - Не много ли ты хочешь от адмирала, да еще от рептилии? - экспромтом пошутил пик Тьерц, и они с советником с большим удовольствием посмеялись. - Ладно, - отвеселившись, сказал Тьерц. - Какие еще проблемы видны с высокого креслонасеста советника пика пирамиды? - Я бы не стал сбрасывать со счета и аборигенов. Людей, то есть. - Почему? Они ведь по сути дики и нецивилизованны, - задумчиво прощелкал пик. Советник повозился, усаживаясь поудобнее. - Досточтимый пик, - сказал он коротко. - Не могут люди слишком уж отличаться от нас. Или от свайгов, скажем. Они разумны и не лишены способности развиваться - на мой взгляд это уже немало. К тому же, в космос они вышли сами, без посторонней помощи. - Почему же их нет в союзе, если они достойны звания разумных наравне с нами? - пик рассердился. Доводы советника показались ему непонятными и вздорными. - Досточтимый пик, не стоит отмахиваться от проблемы людей. Я проглядел статистику свайгов, которую нам любезно предоставили. Люди не уступают в интеллекте ни азанни, ни остальным. У них просто существенно меньший багаж накопленных знаний. Более того, они потенциально превосходят шат-тсуров, булингов и даже перевертышей оаонс. А ведь вопрос о принятии в союз шат-тсуров уже поднимался, и поднимался не раз. - И всякий раз его успешно проваливали! - быстрой дробью отщелкал пик с оттенком легкого пренебрежения. - Люди превзойдут и шат-тсуров, и булингов, и перевертышей в ближайшее же время. - Но они ведь млекопитающие! - настаивал пик. - Жизнь не обмануть: разум возник у людей только потому, что на их материнской планете не нашлось другого подходящего вида-носителя. Природа не терпит пустоты - эту мысль высказывали умы практически всех развитых рас. Почему, алые небеса, мы нигде больше не встречали разумных млекопитающих? По всей галактике их нет - только здесь, в окрестностях материнской планеты людей мы сталкиваемся с ними? - Досточтимый пик, а вам никто не высказывал ужасающе простую мысль? Вот мы, азанни - птицы. Мы биологически сложнее и совершеннее рептилий-свайгов. Почему бы людям не быть совершеннее нас? - Разница между птицами и рептилиями менее существенна, чем между людьми и птицами. - Досточтимый пик, эту разницу невозможно измерить. А следовательно - разные расы и сравнить толком невозможно, - терпеливо гнул свою линию советник. - Мне будет очень неприятно, если сейчас от моих слов отмахнутся, а потом, когда люди вдруг превратятся в серьезную помеху, я буду вынужден напоминать, что предсказывал острую ситуацию, но меня не послушали. Пик задумчиво приоткрыл клюв. Некоторое время он сидел так - молча, нахохлившись; потом встрепенулся и взглянул на советника. - Хорошо, - прощелкал он. - Я не верю, что люди способны стать помехой, но готов перестраховаться. Тем более, что слишком высока цена сегодняшнего дня. Пирамида просто не имеет права на ошибку - как и вся наша раса. Скажи только, советник Вусси, относительно людей - это твои личные теории или всего аналитического отдела? - Мои, досточтимый пик, - честно признался советник. - Я так и думал, - Тьерц соскочил с креслонасеста, описал в полете плавную окружность, и вновь сел. По просторному залу его покоев прогулялся легкий ветерок. - Не сочти это придиркой или издевкой. Я услышал тебя. Вусси остался неподвижным. Пик провел крылорукой над пультом в подлокотнике креслонасеста. - Стратега ко мне, - приказал он и чуть повернулся к советнику Вусси. - Ты останься, и слушай внимательнее. Твой совет еще понадобится пирамиде. - Слушаюсь, досточтимый пик, - ответил советник. Он был доволен: пик пирамиды, хоть и не разделил мыслей Вусси, все же внял им как подобает ответственному азанни. А это главное. 12. Наз Тео, вершитель, Svaigh, зал Галереи, планета Свайге. Перерыв получился очень коротким. Наз не успел даже толком поплавать в любимом открытом бассейне на крыше Галереи - вершителей призвали к совету вновь. Хорошо, хоть подкрепиться перед бассейном догадался. На этот раз вершителю Наз Тео предстояло не только слушать. Осада крейсера Ушедших входила в сферу его теперешних профессиональных задач. Но пока он слушал - слушал вершителя Сенти-Ива, как слушали все свайги Галереи и руководство остальных рас. - Попытки нейтрализовать поле корабля или изменить напряженность также ни к чему не привели, - речь Сенти-Ива звучала по-деловому сухо и по-научному емко. - Галерея Свайге вынуждена признать, что имеющихся в распоряжении технических средств недостаточно для перемещения объекта в космос. Насколько я понял, попытки физиков и инженеров Роя, а'йешей и цоофт также потерпели крах. Боюсь, мы поставлены перед печальным фактом: нам не по силам переместить в пространстве крейсер Ушедших. На мой взгляд, напрашивается единственное решение: смириться с неудобствами изучения корабля в атмосфере. Предводитель цоофт привстал, и обратился к слушающим: - Независимо от этого мы явно столкнемся с новыми трудностями. Например, корабль може