сли бы эволюция и дальше пошла по тому же направлению, то это означало бы, конечно, разрыв САП с нами, а вместе с тем и неизбежное крушение самой САП, ибо, как уже сказано выше, силой сопротивления разлагающим тенденциям нашей эпохи может обладать только приципиально закаленная организация, стоящая под международным контролем. Я не думаю, однако, что дело с САП обстоит безнадежно. Если не помогли или не достаточно помогли наши доводы, то спасительное действие должны оказать действия "друзей" справа. Можно не сомневаться, что Транмель и К° дадут в ближайшее время несколько предметных уроков утопистам, которые думают, что искусным лавированием можно превратить врагов в друзей. Объявить уже сегодня новый Интернационал созданным было бы незаконной претензией, чтобы не сказать авантюризмом. Вы этого, конечно, и не требуете. Мы лишь воздвигаем фундамент и строим леса. Но над этими лесами мы теперь же, немедленно поднимаем знамя Четвертого Интернационала, дабы все знали, какое именно здание возводится. Если кто-нибудь из участников строительства придет завтра к выводу, что работа ему не по силам или не по вкусу, мы пожалеем и - продолжим воздвигать стены. Мы готовы во всех практических вопросах идти на разумные уступки в интересах согласованной работы: но судьбу Четвертого Интернационала мы нисколько не ставим в зависимость от доброй воли тех или других союзников. Сейчас мы вырабатываем документы по основным вопросам пролетарской стратегии, в первую голову - об отношении к войне. Мы приложим все усилия к тому, чтобы добиться в этом вопросе единодушия с нашими союзниками. Если это не удастся, мы выпустим документы от собственного имени. Жизнь не ждет. Давать своевременно марксистские ответы на события это значит строить новый Интернационал. Какова должна была бы быть ваша позиция в местных условиях? Я думаю надо начать с принципиального самоопределения. Так как дела стоят сегодня (не по нашей вине), вам надо выбирать между лигой и САП. Из вашего письма видно, что ваша группа не определила своей позиции в вопросе о Норвежской рабочей партии, Лондонском бюро и проч. Между тем эти и аналогичные им вопросы будут в течение ближайших месяцев служить пробным камнем для определения правильной марксистской линии. Вы обязаны определить свою позицию. Разумеется, не непременно в 24 часа: нужно изучить документы, собрать необходимую информацию, сопоставить сегодняшний вопрос с опытом Англо-русского комитета и проч. Если всего этого окажется мало, придется отложить окончательное решение до новых событий, которые принесут проверку. В том, что новые события будут в этом вопросе, как и во всех больших вопросах, работать за коммунистов-интернационалистов, у меня лично нет ни малейшего сомнения. Незачем говорить, что я хотел бы заразить этой уверенностью и вас, чтобы привлечь вас полностью в наши ряды. С интернациональным коммунистическим приветом Л. Троцкий 11 января 1934 г. Резолюция И[нтернационального] С[екретариата] по поводу постановления Национального Комитета большинства британской секции от 17 декабря 1933 года411 Большинство британской секции выразило пожелание, чтобы его постановление было разослано всем секциям. Так как это постановление заключает в себе ряд серьезных ошибок, то мы считаем необходимым снабдить его нижеследующими критическими замечаниями. Нац[иональный] комитет развивает главным образом ту мысль, что в организации должна соблюдаться дисциплина, основанная на подчинении меньшинства большинству. В таком общем виде мысль эта настолько же бесспорна, как и бессодержательна. Дисциплина не падает с неба. Ее надо воспитать. Подлинная дисциплина возможна лишь при условии авторитетного руководства, которое на ряде важных этапов доказало свою способность правильно оценивать обстановку и делать необходимые практические выводы. Британская секция одна из самых молодых секций; число членов ее не достигло сорока. Работа ее сводилась, главным образом, к индивидуальной пропаганде. При этих условиях не могло быть и речи о создании крепкого авторитетного руководства; путь к нему еще очень долгий путь. Выдвигая на первый план вопрос формальной дисциплины, очень важный и сам по себе, Нац[иональный] комитет забывает, что дисциплина не ограничивается национальными рамками. И[нтернайциональный] С[екретариат], представляющий все наши секции, которые насчитывают сейчас несколько тысяч членов, высказался единогласно за вхождение британской секции в НРП. Опираясь на поддержку всех секций в этом вопросе, И[нтернациональный] С[екретариат] мог поставить вопрос с самого начала в плоскости формальной дисциплины. Почему он этого не сделал? Именно потому, что, оценивая заранее малую политическую опытность британской секции, он хотел избежать всего, что могло бы вызвать острый конфликт и поставить британскую секцию вне нашей организации. Наоборот, И[нтернацональный] С[екретариат] хотел дать возможность британской секции с наименьшими потрясениями перейти от чисто кружкового, пропагандистского периода к более широкой политической деятельности. К сожалению, Нац[иональный] комитет не понял британской обстановки, проявил сектантский консерватизм и довел дело до раскола. Политическая ответственность за раскол лежит полностью на большинстве, которое пренебрегло единодушными указаниями нашей интернациональной организации. К этому надо прибавить, что поведение Нац[иональеого] комитета затрудняет сейчас выполнение своей задачи и меньшинству, солидарному в спорном вопросе с подавляющим большинством нашей интернациональной организации. Особенно неприятно поражает тот тон, каким Нац[иональный] комитет говорит о других секциях и о нашей интернациональной организации в целом. Везде наблюдается будто бы непонимание принципов большевизма, отсюда - фракционные столкновения и проч. В противоположность этому один лишь Нац[иональный] комитет британской секции проводит правильную организационную политику. Непонимание реальных политических пропорций, характеризующее всякую консервативную группу, чрезвычайно опасно для дальнейшего развития группы большинства. Устранять фракционную борьбу посредством раскола - очень простое искусство, которое, однако, не имеет ничего общего с большевизмом и с марксизмом вообще, а является продуктом эпигонской карикатуры на большевизм. Именно такими методами Коминтерн погубил все секции и себя. Британская компартия была всегда самой слабой частью Коминтерна; наши британские товарищи не имели другого опыта, кроме опыта британской компартии, с тем большим вниманием они должны относиться к голосу других секций, которые работают на более широкой арене и накопили гораздо более значительный опыт. Так или иначе, раскол есть факт. Раскол означает, что между двумя группами нет никаких организационных отношений. Не может быть и речи о том, чтобы Нац[иональный] комитет контролировал работу меньшинства, ибо такой контроль сделал бы эту работу невозможной. Обе группы примыкают отныне к интренациональной левой оппозиции на равных правах, при полной независимости друг от друга. Судьба каждой из групп определится ее дальнейшей работой. И[нтельнациональный] С[екретариат] будет тщательно следить за деятельностью каждой из групп, с тем чтобы подготовить, если окажется возможным, их объединение на новой политической ступени. Интернациональный Секретариат 23 января 1934 г. [Письмо В.Буриану]412 23 января 1934 г. Дорогой тов. Буриан, Получил ваше письмо от 17-го января и сейчас же отвечаю на него. Я считаю заключенный договор вполне приемлемым и очень рад, что дело с успехом доведено до конца. Что касается первого гонорара, то отчисленные413 15% А.И.Пфемферт должны быть посланы по следующему адресу: [...]414 Что касается фотографий, то, к сожалению, весь наш запас сгорел во время пожара на Принкипо. Много фотографий из эпохи русской революции имеется здесь у одного любителя-француза, но я не знаю, согласится ли он предоставить их в распоряжение издательства. Я еще наведу об этом справки. Что касается назначения денег за статьи, то я предоставлю вопрос решить [...]415, который уже не раз протестовал против личных соглашений в этом вопросе. Я должен признать, что эти протесты с организационной точки зрения вполне основательны. Решение Секретариата вам будет сообщено немедленно. Седьмой том Ленина вам будет послан завтра же, т. е. одновременно с этим письмом. Ваш Л.Троцкий Комитету меньшинства британской секции На ваше письмо от 7 января Я полностью согласен с предложением И[нтернационаольного] С[екретариата], которое вы подвергаете критике в вашем письме от 5 января. Мы все были согласны в том, что британская секция как таковая должна прекратить самостоятельное организационное существование после своего вхождения в НРП. Но вы раскололись. Вопрос сейчас идет не о секции, а о ее части. Существование организации большевиков-ленинцев вне НРП ни в каком случае не может вам мешать, раз вы открыто заявляете, что раскололись с этой организацией и вообще не связаны с ней и не подчиняетесь ее дисциплине. Такое заявление, вполне отвечающее действительному положению вещей, должно тем ярче показать всякому члену НРП лояльность ваших намерений. Вы пишете, что вам неясны ваши будущие взаимоотношения с большинством секции. Из письма секретариата совершенно ясно, что не предполагается никаких организационных взаимоотношений. Вы до сих пор еще не вошли в НРП, и, по-видимому, не сделали даже попытки в этом направлении. Это показывает, что вы теряете время из-за совершенно фиктивных соображений. Можете ли вы требовать от И[нтернационального] С[екретариата], чтобы он порвал с большинством секции, когда вы еще совсем не доказали делом, что можете действительно войти в НРП и развернуть там полезную работу? А если НРП вас почему-либо не примет? Тогда вам необходимо будет снова объединиться с большинством секции. Совершенно неправильно поэтому требовать разрыва с той группой, которая остается вне НРП. Ваша критика проекта декларации, предложенного И[нтернациональным] С[екретариатом], не кажется мне правильной. Прежде всего, И[нтернациональный] С[екретариат] вовсе не хотел, разумеется, связывать вас в каждом слове. Вместо того, чтобы затевать переписку и терять время, вы должны были бы сами внести в декларацию те или другие изменения. Но и по существу ваша критика пунктов "б" и "ф" не кажется мне правильной. Вы утверждаете, что у вас есть и другие разногласия с большинством, кроме отношения к НРП. Возможно. Но другие разногласия ни в каком случае не вызывали раскола. Только вопрос о НРП придал разногласиям чрезвычайную остроту. Для самой НРП важнее всего именно это разногласие. Наконец, И[нтернациональный] С[екретариат], разумеется, не стал бы возражать, если бы вы прибавили: "а также разногласия по некоторым другим вопросам". Нецелесообразно заводить переписку из-за таких деталей. Еще менее серьезны возражение по пункту "ф". Никакого обязательства за большинство вы на себя не берете. Утверждать заранее, что они неспособны учиться на опыте, неправильно. Если не все научатся, то, может быть, часть, и проч. Раскол может быть оправдан только вашим реальным успехом внутри НРП, иначе раскол окажется крупнейшей ошибкой, ответственность за которую ляжет на вас. В этом вы себе должны отдать совершенно ясный отчет. Вы должны в данный момент забыть о существовании большинства секции, войти в НРП и развернуть энергичную работу. Тогда все затруднения разрешатся сами собой. С горячим пожеланием успешной работы [Л.Д.Троцкий] 23 января 1934 [г.] Серьезный успех! Превращение "Нашего слова" в еженедельник есть крупный успех не только революционного крыла немецкой эмиграции, не только строящейся новой партии немецкого пролетариата, но и Четвертого Интернационала. Сила "Нашего слова" в том, что оно одновременно служит национальной и интернациональной задаче. Некоторые мудрецы, ничего не понявшие в характере нашего века и ничему не научившиеся из побед и поражений пролетариата, пробуют рассуждать так: сперва построим национальную партию, а потом на твердом надежном фундаменте воздвигнем Интернационал. Это звучит чрезвычайно осторожно, серьезно, солидно, но на самом деле свидетельствует о филистерской близорукости. Возрождающееся революционное рабочее движение не начинает историю сначала, у него грандиозное прошлое, в основных своих чертах одинаковое для всех стран. Пролетариат всего мира был в течение десятилетий объединен Вторым Интернационалом и профессиональными союзами. После войны мировой пролетарский авангард объединился под знаменем Третьего Интернационала. Не только мировой кризис, фашизм, опасность войны, но и упадок Коминтерна имеют международный характер. Ясно, что передовые пролетарские элементы во всех странах должны под действием одних и тех же общих причин искать выхода в одном и том же направлении. Могут ли они в таком случае отказываться от установления международных связей, от совместной разработки программных и стратегических вопросов, от обмена политическим опытом, наконец, от взаимной практической поддержки уже на первых шагах своей работы? Некоторые мудрые тихоходы идут еще дальше и говорят: "Мы не хотим раскалывать свои ряды из-за вопросов о характере советского государства, о стратегии Коминтерна в китайской революции, о политике Англо-русского комитета и проч. и проч.; мы хотим "просто" помочь рабочим нашей страны вести классовую борьбу". Так рассуждают, например, инициаторы новой рабочей партии в Соед[иненных] Штатах (СПЛА416 - Мосте417 и К°). Подобных же взглядов придерживаются вожди шведской Независимой коммунистической партии (Кильбом и др.), британской Независимой партии (Феннер Броквей и др.) и пр. Еще ниже, пожалуй, стоят в этом вопросе авторы немецкой брошюры "Начать заново". Можно ли представить себе врача, который сказал бы, что ему нет дела до основных теорий анатомии, физиологии, патологии, что он не хочет спорить и ссориться из-за новейших теорий рака или малярии, предпочитая "просто" лечить окружающих его больных. Такому жалкому тупице ни один мыслящий рабочий не вручил бы жизнь своего ребенка или свою собственную. Ни один капиталист, с другой стороны, не поручит строить большой завод инженеру, который не впитал в плоть и кровь основные теории технологии. Только в области политики, даже "революционной" политики, невежественное знахарство продолжает претенциозно выступать против научного метода. Трудно подчас бывает поверить, что "Манифест коммунистической партии" написан 85 лет тому назад! Спорные вопросы, раскалывающие сейчас мировое рабочее движение, имеют не эпизодический, не тактический, а принципиальный, стратегический и тем самым интернациональный характер. Как бы ни были велики национальные особенности той или иной страны, но они определяют в нашу эпоху лишь тактику, а не стратегию рабочего класса. Значение тактики, разумеется, огромное; в последнем счете, вся стратегия разлагается на тактику. Но нельзя сделать ни одного правильного тактического шага, не имея стратегического компаса в руках. Нельзя ориентироваться в национальной обстановке, не оценив теоретически мировую обстановку, не сделав выводов из интернационального опыта рабочего класса, не наметив интернациональной перспективы, т. е. программы нового Интернационала. Когда глубокомысленные люди говорят: "не спешите, теперь еще не время для Четвертого Интернационала", они с таким же успехом могли бы сказать: "не спешите, теперь еще не время для классовой борьбы". Ибо дело идет не о формальном моменте "провозглашения" нового Интернационала, а о строительстве новой партии не как изолированного национального целого, а как составной части Интернационала. Маленькое "Наше слово" есть сейчас единственный орган на всем поле немецкого рабочего движения, который правильно, серьезно, по-марксистски понял взаимозависимость тактики и стратегии национальной партии и нового Интернационала. Именно в этом лежит основной залог его успеха. В эпоху распада, брожения, растерянности политическая половинчатость может иногда одерживать крупные успехи, которые больше всего удивляют и ослепляют ее самое; но эти успехи не надежны, они исчезают вместе с политической конъюнктурой, которая их породила. Успехи "Нашего слова" другого порядка: это успехи метода, системы, марксистской ясности. Эти успехи крепки. Друзья "Нашего слова" обязаны приложить все усилия к тому, чтобы обеспечить еженедельный выход газеты, обогатить ее содержание, увеличить формат, расширить распространение, облегчить проникновение в Германию и подготовить, наряду с "Нашим словом", издание теоретического ежемесячника для разработки основных вопросов нашей эпохи, т. е. программы Четвертого Интернационала. Горячий привет редакции, сотрудникам, администрации, читателям и друзьям "Нашего слова"! Л.Троцкий 23 января 1934 г. [Письмо В.Буриану]418 26-го января 1934 г. Дорогой тов. Буриан, Посылаю вам рукопись двух статей, которые на-днях будут напечатаны в ближайшем номере русского "Бюллетеня". Обе эти статьи не годятся для буржазной печати. Но, может быть, они в том или другом виде пригодятся чешским товарищам. В качестве брошюры статья о XIII-ом пленуме419, пожалей, слишком коротка. Не можете ли вы мне сказать, что сталось с товарищем Шкандера420 и его группой? Одно время Шкандера находился со мной в активной переписке, переводил и издавал статьи и проч., а затем совершенно исчез с горизонта. Не случилось ли с ним чего-нибудь плохого? [Л.Д.Троцкий] [Письмо Л.Клингу] 28 января 1934 г. Дорогой тов. Клинг, Я был очень рад узнать из Вашего письма, что вы за последний год стали активным работником американской Лиги и членом редакционной коллегии "Унзер Камф". В Париже сейчас находится один из наиболее активных представителей нашей польской еврейской организации. Я с ним виделся один раз. Подробно говорил с ним о положении в Польше, а также о работе среди еврейских рабочих, и, в частности, передал ему вашу мысль об известной централизации пропаганды среди еврейских рабочих. Я говорю о пропаганде, так как активной политической деятельности в разных странах централизовать, разумеется, нельзя. Варшавский товарищ обещал подумать над этим вопросом и внести свои предложения в И[нтернациональный] С[ектерариат]. О дальнейшем ходе этого дела вы будете, разумеется, извещены. Что касается еврейского вопроса в целом, то он сейчас меньше, чем какой бы то ни было другой вопрос, может быть решен в порядке "реформ". Еврейский вопрос стал сейчас, как никогда, составной частью мировой пролетарской революции. Что касается Биробиджана421, то судьба его связана со всей дальнейшей судьбой Советского Союза. Дело здесь идет, во всяком случае, не о разрешении еврейского вопроса в целом, а лишь о попытке его разрешения для известной части евреев, живущих в СССР. Еврейский вопрос, вследствие всей исторической судьбы еврейства, интернационален. Он не может быть разрешен посредством "социализма в отдельной стране". Еврейские рабочие могут и должны в условиях нынешних гнуснейших и подлейших антисемитских преследований и погромов почерпать422 революционную гордость в сознании того, что судьба еврейского народа может быть разрешена только полной и окончательной победой пролетариата. С коммунистическим приветом Ваш Л.Троцкий [Письмо Ф.Глассу]423 29 янв[аря] 1934 [г.] Глассу Дорогой товарищ, Ваше письмо от 20 декабря и ваш доклад о положении в Китае представляют для нас огромный интерес. Я постараюсь использовать ваш доклад в том или другом виде для нашей интернациональной печати. Может быть, также для немецкого еженедельника "Ди Нейе Вельтбюне", редакция которого сочувствует нам. О том, что тов. Гарольд Айзекс424, редактор "Чайна Форум"425, сочувствует левой оппозиции, я слышал уже раньше от приезжавших летом американцев, но только от вас я получил вполне определенные сведения. Как ни трудно себе создать мнение по практическим вопросам издалека, но я думаю все же, что вы правы, поскольку стремитесь как можно дольше продержаться в "Чайна Форум". До каких пределов можно, однако, идти в области компромиссов? Это очень деликатный вопрос. Если у вас есть серьезные надежды на создание собственной базы, то допустимо, мне кажется, идти и на очень значительные уступки сталинцам, чтобы не сдать им преждевременно важные позиции, но если на собственную базу надежд нет, а сталинцы нажимают и повышают требования, то было бы политически неразумно держаться за жизнь ценой утраты смысла жизни. В таком случае можно было бы, может быть, "покинуть с честью", т. е. выпустить последний боевой номер в духе левой опп[озиции]. Таковы самые общие соображения, кот[орые] я могу высказать отсюда и которые, вероятно, окажутся запоздавшими, пока дойдут до вас. Я с благодарностью принимаю ваше в высшей степени ценное для меня предложение держать меня в курсе дел. Я пишу сейчас книгу о Ленине, в которой будет отведено значительное место влиянию личности и идей Ленина на Востоке. Может быть, вы или ваши друзья могли бы сообщить мне на этот счет какие-нибудь архивные факты и вообще материалы. Мы разрабатываем сейчас программу Четвертого Интернационала, первоначально в виде тезисов по отдельным важнейшим вопросам. Незачем говорить, что вопросы Дальнего Востока, включая и империалистические антагонизмы на Тихом океане, должны занять в нашей программе важнейшее место. Ваш доклад о Китае я рассматриваю как первый вклад в эту работу. Крайне желательно, чтобы вы и тов. Айзекс дали в форме тезисов характеристику империалистических противоречий на Дальнем Востоке. Если вы посетите Японию и Манчжурию, как сообщает тов. Аберн426, то крайне важно иметь от вас фактические данные и принципиальную оценку положения в этих странах. Без вашего согласия мы не назовем вашего имени ни в одном из наших изданий, дабы не помешать "Чайна Форум". Горячий привет вам и пожелание всяких успехов. [Л.Д.Троцкий] Красная Армия Так называемый "ход событий", т. е. безличный фактор, в нужных случаях помогающий ответственным политикам установить свое алиби, явно ведет человечество навстречу новой войне. Два ее возможных очага обозначились уже с грозной отчетливостью: Дальний Восток и Центральная Европа. В обоих вариантах, которые могут, впрочем, легко слиться воедино, Советский Союз будет неизбежно вовлечен в водоворот событий. Эта перспектива ставит перед каждым мыслящим человеком, независимо от его симпатий и антипатий, вопрос: что представляет собою Красная Армия? Между тем политические страсти и тенденциозная информация слишком часто превращают этот вопрос в неразрешимую загадку. Автор настоящих строк имел ближайшее отношение к строительству и воспитанию Красной Армии в первые семь лет ее существования; он наблюдал живым глазом и по первоисточникам за ее развитием в следующие четыре года; за последний период, т. е. за пять лет эмиграции, он мог следить за ее эволюцией уже только в качестве внимательного читателя. Незачем напоминать, что факт вынужденной эмиграции связан с резко критическим отношением автора к политике нынешнего правящего слоя советской бюрократии. Отнюдь не уклоняясь от собственных выводов и оценок, автор хочет прежде всего дать читателю в немногих строках основные материальные и психические элементы проблемы и вооружить его некоторыми общими критериями, которые дали бы ему увидеть реальность Красной Армии под покровом "загадки". Структура и численность Не считая двух допризывных возрастов (19-20 лет), Красная Армия включает в себя 19 призывов, с 21 года до 40 лет: 5 лет действительной службы и 14 лет запаса первой и второй очереди. Это значит, что сегодня еще в состав военнообязанных входят 4 младших возраста империалистической войны, 3 младших возраста гражданской войны - на самом деле больше, ибо призывались нередко двадцати и даже девятнадцатилетние - и 12 возрастов, прошедших или проходящих военное обучение в условиях мирного времени. Население СССР, вырастая почти на 3 миллиона душ в год, приближается сейчас к 170 миллионам. Один призывной возраст составляет уже около 1.300.000 человек. Самая строгая браковка, физическая и политическая, оставляет за бортом не более 400.000 душ. Постоянная армия с 2-летним сроком службы должна была бы, следовательно, значительно превышать 2 миллиона! Такой ноши не выдержит, однако, при нынешней военной технике никакое хозяйство. Мысль советского правительства с самого начала направлялась в сторону территориально-милиционной системы. Уже на 8-ом съезде большевистской партии весною 1919 г. в постановлении, принятом по военному докладу автора настоящей статьи, говорилось: "Самую лучшую армию мы получили бы, создавая ее на основе обязательного военного обучения рабочих и крестьян в условиях, близких к повседневному труду. Общее оздоровление промышленности, повышение коллективности и производительности сельскохозяйственного труда создавало бы самую здоровую основу для армии, полки и дивизии которой совпадали бы с заводами, уездами и пр. ... К такой именно армии мы идем, и раньше или позже мы к ней придем". Но у милиции в ее чистом виде есть своя ахиллесова пята. Чтобы поднять территориальную армию на ноги, нужно определенное число недель и даже месяцев на мобилизацию. В течение этого критического периода границы страны нуждаются в прикрытии. Сочетание территориально-милиционной системы с постоянной армией продиктовано, таким образом, положением страны, имеющей необъятные открытые границы на расстоянии 10.000 километров одна от другой. Пропорции, в каких осуществляется ныне взаимодополнение двух систем, дались не сразу, и продолжают изменяться под влиянием роста техники и опыта. Царская постоянная армия, заключавшая 1.300.000 неграмотных в большинстве и плохо вооруженных солдат, во время войны совершенно растворилась в 18 миллионах мобилизованных. Цепь поражений, затем две революции 1917 г. смели эту армию с лица земли. Советам пришлось строить заново. Начав со 100 тысяч, Красная Армия выросла в ходе гражданской войны до 5 миллионов. Именно на этой полевой армии путем последовательных сокращений формировалась постоянная, или "кадровая" Красная Армия. Она насчитывает сейчас всего 562.000, а с войсками ГПУ 620.000 солдат при 40.000 офицеров. Сокращения производились с таким расчетом, чтобы армия, сохраняя все свое значение в качестве боевого прикрытия, была способна к максимальному дальнейшему развертыванию. Так, пехотная дивизия насчитывает в мирное время всего 6-7 тысяч солдат, т. е. около трети состава военного времени. Но именно поэтому Красная Армия может ежегодно принимать в свои ряды не более 260.000 новых солдат, которые, в зависимости от рода войск, обязаны прослужить от 2 лет в пехоте до 4 лет во флоте. Остальные новобранцы, свыше 600 тысяч, должны были бы вливаться полностью в территориальные войска, где срок обучения длится 8-11 месяцев. Но и для чисто милиционных частей нужны постоянные кадры: около 1.500 человек на стрелковую дивизию, т. е. меньше 10% состава военного времени. Чтобы охватить весь наличный человеческий материал, одни лишь кадры территориальных дивизий должны были бы превысить нынешнюю численность армии (620.000), причем страна опять-таки оказалась бы без боевого прикрытия. По этой причине кадры территориальных частей рассчитаны на то, чтобы ежегодно принять в себя немногим более 200.000 душ. Избыток, 300-400 тысяч молодых людей каждый год, должен обучаться военному делу под руководством тех же кадров, но вне штатных воинских частей, в импровизированных учебных батальонах и полках. Эта последняя категория военнообязанных до сих пор далеко не целиком подверглась положенной шестимесячной военной обработке и лишь за самое последнее время охватывается с большей полнотой. Юноши 19 и 20 лет проходят, опять-таки вне армии, так называемую допризывную подготовку в общем в течение двух месяцев. Остается упомянуть повторительные сборы, военно-химическое обучение гражданского населения, в том числе и женщин, и быстро развивающийся военный спорт. Исключительное место в этой области занимает общественная организация "Друзей обороны" (Осоавиахим)427, насчитывающая 12 миллионов человек. Допризывная подготовка, учебные сборы, вневойсковое обучение, территориальные части, казарменная армия - таковы основные элементы сложной, в известном смысле "эклектической" системы. В осенние месяцы, когда созывается переменный состав территориальных дивизий и производится повторительный сбор, под знаменами оказывается до полутора миллиона человек. Давать детальную характеристику Красной Армии по родам войск значило бы загромождать работу теми приблизительными цифрами, которые можно без труда найти в общедоступных справочниках. Общая структура войсковых частей определяется более непосредственно военной техникой, чем социальным режимом. Советская дивизия приближается к тому среднему типу, который сложился после войны в передовых армиях всего мира. Нелишне, пожалуй, отметить, что общая численность Красной Армии мирного времени до известной степени эластична. Военный комиссариат имеет право задерживать в случае надобности солдат дополнительно на 4 месяца. "Эклектический" характер системы вообще открывает возможность уплотнять наиболее угрожаемые участки, не выходя из рамок мирного времени. Так, не было бы ничего неожиданного, если бы оказалось, что, укрепляя бетоном Амурскую границу и подступы к Уссурийской железной дороге, военное ведомство создавало для защиты укрепленных позиций специальные новые боевые единицы. О возможных размерах армии военного времени можно дать лишь самые общие ориентировочные данные. Недавние расчеты советского штаба исходили из безоружной и более или менее "дружественной" Германии. Появление французских или английских войск на русском военном театре было и остается, уже по географическим причинам, маловероятным. Удар с Запада мог, следовательно, быть нанесен лишь через посредство непосредственных соседей СССР: Румынии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии при материальной поддержке более могущественных противников. В первый период войны пограничные страны могли бы выставить в совокупности около 120 пехотных дивизий. Исходя из общей гипотетической численности вражеских армий в 3.500.000 человек, мобилизационный план Красной Армии должен был обеспечить на западной границе армию первой очереди примерно в 4 миллиона душ. На каждую тысячу воюющих необходимо в течение года войны посылать 750 на заполнение брешей. Два года войны должны были бы извлечь из страны, если не принимать во внимание возвращающихся из лазаретов в строй, около 10 миллионов человек. Расчеты эти, крайне условные и раньше, сейчас в значительной мере повисают в воздухе: Германия лихорадочно вооружается и притом в первую очередь - против СССР; наоборот, промежуточные государства второй и третьей величины, сохраняя в общем свои колеблющиеся позиции, стремятся перестраховаться путем сближения с восточным соседом. Но так как в основу новых расчетов может пока что быть положен лишь большой вопросительный знак, то старые данные сохраняют интерес и сейчас. Что касается Дальневосточного фронта, то там, по всем условиям военного театра, дело может идти, по крайней мере в ближайшие 2-3 года, о сотнях тысяч, а не о миллионах бойцов. Комбинированный характер военной системы имеет своим последствием качественную разнородность составных элементов Красной Армии и ее многомиллионного запаса. Однако сам по себе этот факт не заключает в себе какой-либо особой опасности: действующая армия представляет собою конвейер, который постепенно втягивает полуобработанный материал и доделывает его на ходу. Одно несомненно во всяком случае: мобилизационная способность СССР ограничивается не людскими, а техническими ресурсами. Военная техника С 1928 по 1933 г. официальный военно-морской бюджет поднялся с 744 миллионов до 1450, т. е. ровно вдвое. Расходы, ложащиеся на местные советские органы и на общественные организации (Осоавиахим и пр.), сюда не включены. Что касается капитальных вложений в военную промышленность, то они проходят по сметам ВСНХ, а не военного ведомства. Индексы советской промышленности стали сейчас общим достоянием цивилизованного мира. Правда, поражающие воображение цифры роста наталкивались не раз на то возражение, что диспропорции между разными отраслями хозяйства чрезвычайно поражают коэффициент полезного действия новых промышленных гигантов. Автор тем менее склонен недооценивать такую критику, что сам он неоднократно выдвигал ее против излишне оптимистических официальных отчетов. Но применительно к интересующему нас вопросу этот аргумент требует серьезных ограничений. Во-первых, глубокое нарушение всех пропорций, внутренних и интернациональных, есть сейчас закон всей мировой экономики. Во-вторых, именно под углом зрения военных надобностей общий вопрос о равновесии мирного хозяйства теряет добрую долю своей остроты. Мобилизация, вторгающаяся в хозяйство сверху и насильственно подчиняющая его себе, есть сама по себе организованное нарушение всех пропорций мирного времени. Для целей войны государственная централизация представит, во всяком случае, громадные преимущества, которые должны далеко перевесить конъюнктурные и даже органические диспропорции хозяйства. Сосредоточивая в своих руках экономические и военные планы, советская власть имеет к тому же полную возможность своевременно заложить предпосылки будущей милитаризации в само оборудование важнейших предприятий. Некоторую опору для оценки военно-промышленных усилий советской власти за последние годы можно почерпнуть в заявлении Сталина о том, что первый пятилетний план был выполнен не на 100%, а на 94%, главным образом вследствие вынужденного перевода значительного числа заводов с мирного производства на военное. Официальный баланс пятилетки ("94% плана") может быть оспорен и был оспорен автором этих строк. Но нас интересует здесь другая сторона дела. Сталин считает возможным гласно оценивать в 6% валовой продукции тот ущерб, который получился в результате приспособления мирных заводов к военным нуждам. Мы получаем косвенную, но яркую характеристику дополнительных жертв на оборону: 6% составляют примерно 6 миллиардов, что в 4 раза превосходит самостоятельный годовой бюджет Красной Армии! В отношении артиллерийского переоборудования решающие успехи были достигнуты уже до 1932 года. Главные усилия последних 2 лет направлялись на производство грузовых и броневых автомобилей, танков и самолетов. В отношении строительства танков точкой отправления могут служить данные о производстве тракторов, которые к тому же и сами по себе достаточно важны для армии. Тракторостроение, исходившее почти от нуля, сделало в течение первой пятилетки гигантский скачок вперед. К началу этого года в стране имелось уже свыше 200 тысяч тракторов; годовая производительность заводов превышает сейчас 40.000. Строительство танков идет параллельно, достигая, как показывают одни официальные смотры и маневры, очень внушительных размеров. Мобилизационные расчеты Красной Армии исходят из необходимости 30-45 танков на километр активного фронта. По словам народного комиссара по военным и морским делам Ворошилова, "вполне современные танки имеются в достаточном количестве". Мы не видим оснований сомневаться в правильности этого заявления. Тот же Ворошилов в докладе на недавнем съезде партии428 счел возможным огласить одну черту, ярко характеризующую рост советской военной техники: в 1929 году на каждого солдата приходилось в среднем 2,6 механических лошадиных сил, в 1933 году - 7,74, т. е. в три раза больше. На возможное возражение, что речь здесь идет о кадровой армии мирного времени, последует ответ, что речь здесь идет также и о промышленности мирного времени. Мобилизация людей будет происходить параллельно и в соответствии с мобилизацией машин. Соотношение между живой и механической силой Красной Армии, по крайней мере в количественном отношении, можно считать стоящим на уровне передовых армий Запада. В результате большой войны морской флот оказался, как известно, сведен к более чем скромным размерам: от 548.000 тоннажа в 1917 г. осталось в 1923 г. всего 82.000. И сейчас еще флот, успевший, правда, подняться до 140.000 тонн, может претендовать лишь на вспомогательную роль в области сохранения морских границ. Военная промышленность делает, однако, значительные усилия к укреплению материальной части флота, в частности, подводными лодками. Несравненно более выдающееся место занимает авиация. В течение гражданской войны на службе Красной Армии имелось до 300 самолетов, в большинстве устаревших и потрепанных. Строительство авиации приходилось начинать почти на пустом месте при содействии преимущественно немецкой техники и немецких инженеров. Сеть гражданской авиации, в которую за период первой пятилетки было вложено до 300 миллионов рублей, развернулась до 50.000 километров, на протяжении которых было переброшено в 1932 г. 40.000 пассажиров и свыше 2.000 тонн грузов. Сами по себе эти цифры, конечно, невысоки, но важен коэффициент роста. Вторая пятилетка рассчитана на тысячи самолетов и миллионы пассажиров. В 1932 г. было произведено около 2.300 самолетов и 4.000 моторов, как для военной, так и для гражданской авиации. В 1933 году число это было, несомненно, значительно превзойдено. Делегация французских техников, сопровождавшая в СССР осенью прошлого года министра авиации Кота429, была, по словам официоза "Le Temps", весьма скупого на похвалы по адресу СССР, "изумлена и восхищена" достигнутыми успехами. Французские специалисты имели, в частности, возможность убедиться, что Красная Армия производит тяжелые бомбовозы, способные действовать без посадки по радиусу в 1.200 километров: в случае войны на Дальнем Востоке все политические и военные центры Японии оказываются под ударом из Приморья. В начале марта лондонская "Daily Mail"430 сообщала, что в СССР выпускается по одному тяжелому бомбардировщику в день и что принятыми мерами обеспечено строительство в год до десяти тысяч аэропланов. Нет надобности разъяснять, что демонстративный характер сообщения продиктован соображениями внутренней британской политики. Но в цифрах "Daily Mail" мы не видим ничего фантастического. Более отсталым участком остается морская авиация, где все еще господствуют иностранные образцы. Но и здесь за последний период отмечаются большие достижения. В своем отчете Комиссии разоружения Лиги Наций правительство СССР показало на 1 января 1932 года 750 самолетов в армии. Если принять эту цифру как минимальную, - а она во всяком случае не преувеличена, - и если исходить из того, что коэффициент роста авиации значительно превосходил за последние три года средний коэффициент, указанный Ворошиловым для военной техники в целом (200%), - а в этом вряд ли может быть сомне