Оцените этот текст:



---------------------------------------------------------------
 From: Александр Ржавский(sashka@mail.magelan.ru)
---------------------------------------------------------------

Жарким летним днем у нижних ворот Минас  Тирит  слышался  хриплый
голос мегафона. Следуя совету друзей, я пошел на звук. Рослый ми-
нас-тиритец, длинноволосый брюнет с серыми глазами, облаченный во
что-то вроде кожаных лат с мифрильными заклепками,  стоял с мега-
фоном возле экскурсионного автобуса и  привычно  вещал  заученный
текст:  --  Наша экскурсия отправляется через полчаса по маршруту
"Золотое Кольцо Средиземья". Кто не приобрел тур по предваритель-
ным заявкам,  в кассе может купить свободные места. Оплата гости-
ниц отдельно, по прибытии. Мы проедем через мосты Осгилиата, пере
очуем в Минас-Моргуле, днем пешая прогулка по Кирит Унголу, вече-
ром концерт.  Утром мы проедем по прекрасным  пейзажам  Северного
Итилиэна,  к вечеру осмотрим водопад "Окно заката", желающих ждет
водная феерия "Поймай Голлума".  Ночевка в отеле "Хеннет Ан  ун".
Утром  выедем на север,  и к вечеру через Мораннон въедем в Удун,
где нас будет ждать семизвездочный отель "Барад Дур".  Утром  ос-
мотр руин замка того же наименования,  после обеда -- восхождение
на Ородруин.  Оттуда наш автобус доставит вас на самый одный  ку-
рорт Востока -- озеро Нурнен, где мы проведем два дня отдыха. За-
тем компания "Мумак-трофи" доставит нас к реке  Харнен,  где  нас
уже  будет  ждать  судно  Умбарского  туристического  пароходства
"Князь Имрахил" -- престижно и комфортабельно!  Поездка авершится
плаванием  по  Южному морю и вверх по Андуину -- путем Мертвых --
до Минас Тирит.  Приобретайте билеты в кассе автовокзала  "Пелен-
нор".  Предварительные заказы в трансагентстве на четвертом уров-
не.




...Я приехал в Минас Тирит,  как обычно, повидать друзей. Что по-
делать,  если им так по душе государева служба.  В  июне  у  меня
всегда отпуск,  потому что все уже высажено,  посеяно, удобрено и
опылено, а прополку и полив можно оставить и на лаборантов -- на-
че зачем я их держу? Но со второй половины июля начнется созре-
 вание всего и вся,  и тут-то я обязан быть на месте.  Впрочем, у
 нас так хорошо,  что последние пять лет я и отпуск  проводил  на
 своей  селекционной  делянке "Дориат".  Но вот замучали звонками
 факсами -- приезжай да приезжай,  скучаем, а дело бросить не мо-
 жем. Я обошел всю станцию десять раз, заглянул во все цветы, под
 каждый листок, увешал все стены и заборы приказами, инструкциями
 и напоминаниями и со стесненным сердцем отбыл.
Повидать друзей на сей раз мне  предлагалось  за  государственный
 счет сверх отпускных: на королевский картофель напал акаллабетс-
 кий жук.  Надо было определить,  в чем дело. То ли жук стал кре-
 пок,  и пестициды его не берут, то ли сорт пора менять (исходя и
 этого,  я выслал багажом солидный  груз  клубней  "Хэмфаста"  --
 пусть посадят во второй срок, к концу ноября созреет), то ли ча-
 ры соседнего Мордора активизировались.
Я, конечно, мог бы лететь и самолетом, но в аэропорту Друадан на-
мечалось какое-то массовое гулянье, а поскольку соотношение наше-
го календаря с гондорским с детства меня ставит в тупик, то я ни-
как не мог просчитать,  в какой день нужно вылететь, чтобы е при-
землиться  где-нибудь в Браун-Лэнде с его грунтовой полосой.  Так
что я предпочел "Зеленый экспресс" (Гавани -- Шир -- Ривенделл --
Эрегион -- Морийский туннель -- Лориэн), чтобы в Лориэне сесть на
корабль,  идущий вниз по Андуину. Я, конечно, пред кушал, как бу-
дут изгаляться мои высокоученые дружки:  "Только настоящий Гэмджи
может быть таким перестраховщиком..." -- ну,  и дальше в  том  же
роде. До седьмого доисторического колена. Но я обожаю этих своло-
чей и в доказательство еду к ним -- хоть и мо орельсом.  Впрочем,
уже  на втором часу поездки я решил:  буду упирать на неэкологич-
ность самолетов.  Пусть-ка докажут,  что монорельс вредит  приро-
де... За такими думами я заснул, а разбудил меня проводник, кото-
рый принес завтрак и сообщил, что через полчаса уже Лориэн. Я про
себя  похихикал:  пускай теперь Трофи Брендибак не заливает,  что
Морийский туннель -- шумное место.  Лориэн был великолепен -- го-
ворю это как ботаник. В этом государственном заповеднике еще сох-
ранились реликтовые буки "мэллорн",  которые больше нигде не рас-
тут  -- кроме моей станции,  подумал я со скромной гордостью.  Но
таких размеров они у нас не быва т.  А вот цветов стало меньше...
или это потому,  что я бывал тут весной?  Может, и так. Под такой
мощной листвой не расцветешься...  Вот тут я его и увидел. В этой
самой листве,  прямо на дереве.  Правда, решил, что померещилось.
Прогулялся, посмотрел Лориэн, обедать захотелось. Я отправился на
пристань "Сильверлоуд",  где уже стоял под погрузкой "Карас Гала-
дон".  Взойдя по трапу, я сразу нашел табло с расписанием и опре-
делил,  что  по  местному времени нахожусь между обедом и ужи ом,
ближе к последнему.  В ожидании гонга к еде или отплытия (мне,  в
общем-то, последовательность была безразлична) я стоял на верхней
палубе,  чтобы не видеть воды прямо внизу,  и глядел поверх перил
на берег.  И тут из золотого леса вышел некто,  сразу напомнивший
мне промелькнувшее в кроне видение. Это был высокий худой старик,
голова его была увенчана буйной седой гривой давно не чесаных во-
лос. На нем была длинная серая рубаха и серые же узкие брюки. На-
ряд дополняли сандалии на босу ногу и сумка через плечо --  нечто
вроде ягдташа.  Он подошел к вахтенному, предъявил билет (что мне
почему-то показалось странным,  хотя четверть часа назад я сделал
то же самое) и легко,  без видимого усилия взбежал по трап , нес-
мотря на жару и крутизну лестницы.  "Вот это дед,--  мелькнуло  у
меня,-- прямо эльф!" О, как я был недалек от истины! Вскоре зашу-
мели машины,  забурлили волны под винтами "Караса",  трап убрали.
На берегу заиграл духовой оркестр. Я и раньше подумывал, что "ор-
кестр" -- это от слова "орк",  но, послушав разухабистый прощаль-
ный марш, утвердился в этом мнении. К счастью ил
 к несчастью,  тут  врубилась палубная трансляция с объявлениями,
 рекламой,  угрозами типа "за курение..." и "за плевание...". Ми-
 нут  через  двадцать разговоры сменились музычкой,  громкой,  но
 достаточно безликой,  чтобы ее игнорировать. Пристань скрылась з
 поворотом -- мы вышли на фарватер Андуина.
Прозвучал долгожданный гонг к ужину, я сдержал недостойную тороп-
ливость и вальяжным шагом отправился в кают-компанию.  У дверей я
чуть не столкнулся с серо-седым стариком, давеча мной замеченным.
Я  отступил,  слегка поклонился и предложил ему войти вну рь.  Он
внимательно посмотрел на меня,  кивнул и прошел... И тут я понял,
что никакой легкой музыки не слышу, и машин не слышу, и звона по-
суды не слышу,  а в голове у меня звучит нечто такое, чего не ус-
лышишь  и  в столичных концертных залах,  а ведь там выступает не
кто попало. И непонятно, что за инструменты,
 может, и голоса, и вообще не пересказать, даже стихами. И только
когда меня толкнули в спину какие-то туристы из Айзенгарда, я оч-
нулся и огляделся.  Старик куда-то подевался, меня людской волной
внесло в ресторанный зал, я плюхнулся за ближайший сво одный сто-
лик и автоматически продиктовал официанту набор блюд. Как выясни-
лось после,  я несколько переоценил свой голод, а посему поглоще-
ние заказанного заняло весь вечер до закрытия заведения,  и обож-
рался я так, как не приходилось с юных лет. Я сидел
 жевал, глотал и все думал об этом странном типе:  почему его нет
в ресторане, зачем он вообще сел на корабль, его ли я видел в ле-
су...  Да может,  он и вправду эльф? Говорят, в Лориэне их раньше
много было, целое королевство... Трофи надо спросить, зря он, что
ли,  советником  по  культуре у Короля Арамира служит?..  Тут еда
окончательно взяла надо мной верх, и больше я уже ни о чем посто-
роннем не думал.



 Несколько дней спустя мы сидели у Оле Тука
в его резиденции на шестом уровне.  Вообще-то мы не любим верхних
этажей,  но Минас Тирит хороша тем, что у нее все уровни стоят на
земле,-- ну,  точнее, на скальной основе. Кроме того, шестой уро-
вень  означает  есьма  плотное приближение к коронованным особам,
которые обитают традиционно на  седьмом.  Летописи  говорят,  что
когда-то с уровня на уровень был всего один проход, а может, два.
Но кто же теперь будет обходить полгорода, чтобы попасть на служ-
бу или в ужный магазин?  По этой причине все стены, конечно, про-
дырявили ходами,  арками и фуникулерами.  Советник Тук может  по-
пасть  к Арамиру минут за десять.  Советник Брендибак -- за семь.
Это не значит,  что он ближе поселился сам или его выше ценит ко-
роль.  Пр сто он менее ленив и быстрее ходит. С акаллабетским по-
лосатым жуком покончили быстро:  уже цветущие поля затравили бак-
териальным  препаратом,  второй  урожай я уговорил купить у фирмы
Кроттов, а поля оставить под салатами и укропами до осени. Весной
же следующего года вся картошка будет уж
 моего сорта,  а от старины "Хэма" жук воротит нос.  Теперь я те-
рялся в догадках,  как убить остаток отпуска.  Мы сидели за густо
накрытым столом, в составе блюд перемешались рецепты Шира, Кханда
и Гондора. Это обеспечивало более острый вкус и повышало аппетит.
Как всегда,  если в компании присутствовал Трофи Брендибак,  речь
зашла о подробностях подвигов наших предков,  истории, культуре и
судьбе древних реликвий.  Из Трофи так и сыпалась всякая информа-
ция, его бурые бакенбарды встопорщились, иногда мне казалось, что
в них проскакивают искры. В который раз я подумал: до чего стран-
но, что он попал в советники по культуре к Королю Людей! Впрочем,
по закону это и наш король тоже, но об этом очень редко вспомина-
ют.  Но если серьезно, то Трофи больше подошла бы легендарная фа-
милия Бэггинс.  Редкая страсть к летописям,  хроникам, преданиям,
древним песням, искрен ее благоговение перед подлинными старинны-
ми вещами,  благородная сумасшедшинка архивариуса и  книжника  --
словом,  все, что удивляло друзей и родичей в Бильбо, а потом и в
его племяннике, ныне достойно воплощалось в нашем Трофи Брендиба-
ке.  Трофи  по  долгу службы объездил все Средиземье:  осматривал
раскопки,  датировал памятники и наблюдал за  их  реконструкцией,
искал древние рукописи.  Сейчас он с возмущением излагал: -- Чего
только не выдумает советник Тукин сын для пополнения своих  прок-
лятых внебюджетных фондов!  Представляешь, завел здесь тур "Золо-
тое Кольцо Средиземья", а поездка-то не по древним городам и эль-
фийским поселениям,  что ты, и не думай! Итилиен -- М рдор -- Мо-
ре, вот что это такое! Частично маршрутом Кольца Власти, частично
это просто увеселения для...  -- Быдла! -- звонко и радостно ска-
зал Оле.  Трофи перекосило.  -- Знает, мерзавец, что я терпеть не
могу этого слова... да и понятия, стоящего за ним. Но что подела-
ешь,  тур очень популярен у этих... из Айзенгарда, потомков Сару-
мановых  орков  и  дикарей.  У нас их зовут "Сарумановы внучата".
Впрочем, наверное, съезд ть и впрямь небезынтересно. Особенно ес-
ли, -- не обижайся, Рэнди,-- не слишком обременять голову истори-
ей и философией,  а настроиться на развлечение.  -- Не обижусь,--
сказал я.-- Ведь не жду я от тебя, что ты знаешь признаки семейс-
тва,  к которому относится Белое Дерево Гондора. -- Оно относится
к королевскому семейству! -- возмущенно выпалил Трофи... Отсмеяв-
шись, коварный Тук завел разговор о том, сколь хорошо продаются и
какой доход приносят казне сувениры, щедро выносимые к туристским
автобусам.  Трофи обиделся и молча жевал.  -- И поговаривают,  --
вещал Оле, -- что среди этой сувенирной продукции попадаются под-
линники. Ну, понятно, колец Власти пока не всплывало, но по мело-
чи...  Вот,  к примеру, спроси Брендибака, куда девался волшебный
флакон,  с которым Фродо ходил в Морд р?  Он, то есть Трофи, тебе
сейчас назовет пяток версий -- одна другой истори...ческее,  так,
что ли,  сказать...  А я еще одну-две добавлю.  -- А может,  этот
флакон -- нет, фиал! -- вообще продали среди сувениров! -- сказал
я,  потому что тема мне наскучила,  Трофи сидел  надутый,  а  Оле
слишком разрезвился.  -- А ты сьезди,  проверь! -- сказал Оле. --
Получишь массу удовольствия за небольшие денежки. Особенно хороша
поездка на слонах.  -- Да ты слона-то никогда не видел!  -- вдруг
заорал Трофи.  -- А туда же!  Представляешь, Рэнди, он назвал это
увеселение  "Мумак-трофи"!  Специально  мне  назло!  Да не могу я
одобрить всю эту пошлость, сколько бы она там ни приносила в каз-
ну! -- Однако, батенька, придется терпеть,-- сказал Оле с ханжес-
ким видом.  -- Ты не лучше нашего Арамира, только постарше. Трофи
фыркнул.  --  С тебя надо штраф взять за оскорбление величества и
меня,-- сказал он. -- Мне нужны деньги на восстановление деревян-
ной  усадьбы  Третьей эпохи и ландшафтного парка...  ну,  Каррок,
слыхал небось.  -- Это "Приют пятнадцати", что ли? Дом Беорна? --
Он самый.  Так дашь?  Оле возвел очи горе.  -- Видишь,  Рэнди? Во
всем обширном и многолюдном Гондоре только Оле Тук думает о  том,
где бы добыть деньги. В то время как все остальные без исключения
озабочены тем, как бы их побыстрее хлопнуть! Я сказал максимально
язвительно:  -- Ну, Оле, ты должен радоваться этому. Будь по-дру-
гому,  кто бы тебя сюда пригласил?  -- Невелика  важность!  Между
прочим,  мне в тот же день пришло приглашение на работу от нашего
"Ширпотребсоюза".  Иногда я не могу понять Оле.  Конечно, Ширский
союз потребителей -- не Гондорский королевский дом, но оклад тоже
не маленький,  а главное,  можно ведь было остаться дома.  -- Так
что катись-ка ты в Мордор,-- подытожил Оле дискуссию. -- Пару не-
дель повеселишься,  будет что дома вспомнить. -- А чего ты сам не
поедешь? -- спросил я. -- Принес бы казне пользу. И мне бы компа-
нию составил.  -- Во-первых, с понедельника у нас начинается сес-
сия Государственного Совета.  Во-вторых, я никуда и раньше не ез-
дил,  а после вчерашнего не поеду принципиально.  -- А что  такое
вчера было?  На Пеленнорских полях в гольф играли...  -- Вот-вот.
Вы остались доигрывать,  а я поехал к Арамиру -- поговорить о по-
литике  заселения  Арнора.  У  нас  с ним до того был разговор --
просто прикинули,  что к чему,  ну и отложили.  Я еще,  помнится,
высказал  туманную идею,  что можно там установить пос бия на де-
тей,  начиная со второго. То есть, конечно, сначала я хотел уста-
новить  налог  с необработанной земли в поместье,  но с этим меня
сразу окоротили,  сказали, что вообще все жители в Холлин сбегут.
Поговорили и забыли.  Вчера захожу в тронный зал.  В тречает меня
ихнее величество,  и рожа у него подозрительно  счастливая.  Так,
думаю,  сейчас  что-то  будет,  какое-то  решение без меня указом
оформили.  Точно. Я, говорит, господин Тук, неустанно учусь у вас
экономии.  Поэтому я спросил у церемониймейстера, сколько состав-
ляло мое содержание в год, когда я был наследным принцем. Сумму я
разделил пополам,  дабы мои добрые подданные не зажирались... ну,
в общем,  в этом смысле он сказал.  И установил то самое пособие!
На каждого ребенка, рожденного в Арноре,
 северу от Зеленого Тракта! Я сел, где стоял, в присутствии коро-
ля и без спросу.  Он все правильно понял, сунул мне под нос спрэй
с ацеласом,  в кресло перетащил и спрашивает:  "Неужели  это  так
много, господин Тук?" Я слегка отдышался и понес что-то о р знице
в стоимости потребительской корзины в столице и в  Арноре...  Так
что нет,  я больше никуда.  Кстати, ты заметил, Рэнди, что мячи и
шары для гольфа больше не расписывают орчьими  мордами?  Завелось
какое-то общество противодействия жестокости, зануди о всех свои-
ми петициями и добилось-таки запрета такого оформления.  Я  хмык-
нул:  -- Попробовали бы они добиться такой глупости в Шире! Мы-то
помним, откуда взялось слово "гольф"! -- Да, королевские милости!
--  сказал сердито Оле.-- Но я просто не понимаю иногда...  Вроде
умный человек...  -- Вот именно -- человек!  -- сказал Трофи.  --
Вот в этом все и дело!  -- Но все-таки, Оле, ты и тут оказался на
высоте местного патриотизма,-- сказал я.  Оле нехорошо осклабился
и взял со стола окорок за косточку. -- Нет, в самом деле, смотри,
что получается,-- продолжал я,  на всякий случай отодвинув  крес-
ло.--  Начнется перекачка денег в Арнор.  Очень скоро они все там
обрастут домами, конями, автомобилями и вертолетами. Но деньги-то
все будут и будут! И от тако о богатства они перестанут занимать-
ся сельским хозяйством,  потому как оно у них и  от  бедности  не
пышное. И будут покупать все где? Оле уже положил окорок и сидел,
что-то подсчитывая на салфетке.  -- Правильно подсчитываешь, дру-
жок,  -- нудил я дальше. -- У нас, в Шире будут покупать. Так что
я твоими молитвами еще увижу потолок в  алмазах.  Конечно,  могут
подрасти и внутренние цены, но уж тут ты, наверно, договоришься в
нашем самоуправлении со с оими родственничками, чтобы приняли за-
кон о верхнем пределе цен...  -- Да что у нас,  орки,  что ли? --
взвился Трофи.  -- Со своих три шкуры драть?!  -- Это ты брось,--
оборвал его Оле.-- Орки не орки,  а последить придется.  Саквилей
забыл?  Сэндимэнов?  Подумать надо. А то все, что получше, прода-
дут,  а сами будут объедки хавать... Впрочем, не будут. Да и бед-
ных семей у нас не найдешь...  А кто победн е,  те, собственно, и
огородничают,  верно, Рэнди? Надо вот будет только напомнить Ара-
миру,  что людям запрещено бывать на землях Шира. А то перекупщи-
ки,  то-се... Вот! -- вдруг громовым голосом заорал Оле на Трофи.
-- Вот и тема для Госсовета! А то вечн
 не знают, о чем бы им таком поговорить!!!





Вот так я и попал на экскурсию в Мордор. Подали автобус -- огром-
ный,  красивый серо-зеленый "Инканус".  Собственно, серыми -- или
серебристыми -- были окна, опоясывавшие салон от потолка до уров-
ня сиденья.  Зеленой была крыша и полоса ниже "ватерлинии". Плас-
тик окон был новейший,  изумительного свойства -- во-первых, сна-
ружи внутрь ничего не видно, во-вторых, свет фильтруется так, что
даже от прямого солнца глаза не слепнут, и никакие шторки не нуж-
ны.  Ну очень экскурсионный. С сортиром в конце салона, как в са-
молете. И в сортире тоже окно в
 все стороны, так что ничего не теряешь из пейзажей. У "Инкануса"
был только один недостаток,  зато я сразу его ощутил на себе.  Он
был рассчитан на людей.  Поэтому нижняя ступенька приходилась мне
как  раз под жилет.  Опираться руками я не хотел,  просить помощи
было неловко,  а экскурсовод и несколько "внуч т Сарумана" -- ви-
димо,  экскурсантов -- с любопытством пялились на меня, но ничего
предпринимать не спешили.  Я начал злиться.  В это время из ворот
появился давешний старик. Он огляделся и по прямой двинулся к ав-
тобусу. "Неужто и он -- в Мордор?" -- с каким-то мистическим ужа-
сом подумал я.  И верно, он помахал путевкой в сторону "дунадана"
в кожаных доспехах, тот кивнул и сде ал приглашающий жест. Я сто-
ял  у  ступеней и вертел головой:  то на старика,  то на автобус.
Старик сразу верно оценил обстановку. -- Разрешите вам помочь? --
спросил  он  меня.  И снова та же неведомая музыка перекрыла хрип
мегафона,  хихиканье айзенгардок, звук мотора, и что-то поплыло у
меня в голове, какие-то пейзажи, лица, запахи... Ничего подобного
я не видал и не слыхал.  И вдруг все куда-то делось, и оказалось,
что я ст ю на верхней ступеньке этого гнусного экипажа,  а старик
прошел дальше по салону и ищет свое место  по  билету.  Я  строго
посмотрел  на экскурсовода,  который убирал в кабину мегафон.  --
Извольте найти приставную лестницу,  сударь,-- сказал я ему.--  Я
не желаю ни терпеть неудобств в поездке, ни доставлять их окружа-
ющим!  Тот был явно недоволен, но бизнес есть бизнес -- и он сбе-
гал  куда-то в диспетчерскую и принес легкий алюминиевый складной
трап.  Я кивнул, посмотрел на номер места в билете и пошел усажи-
ваться.  Мое место оказалось рядом с какой-то теткой из Айза. Она
все время вертелась, оглядывалась, шуршала ярким платьем с огром-
ными цветами, гремела украшениями и благоухала духами "Орофарнэ".
Может быть,  кому-то и нравится запах цветущей рябины,  но все же
не в такой концентрации.  Тетка явно отбилась от своих, и ей было
уже скучно.

Сзади слышались какие-то оживленные переговоры.  Видимо, компания
сваталась с кем-то о перемене мест.  Потом тетка радостно взвизг-
нула и привскочила.  "Ага,  кто-то  поменялся,"--  подумал  я.  И
тут...  на  место  айзенгардки пришел серый старик.  Он вежливо и
зящно пропустил ее в проход,  обменялся с  ней  билетами,  слегка
поклонился и обернулся ко мне.  -- Вы не будете возражать, если я
сяду с вами?  -- тихо спросил он.  Никакой музыки я на сей раз не
услышал, потому что меня переполнили радость и любопытство, кото-
рое я до сих пор старательно от себя скрывал.  -- Что вы,  наобо-
рот,  очень приятно,  -- сказал я, еле удерживаясь, чтобы не при-
жать обе ладони к груди.  -- Вас пропустить к окну? Старик как-то
двусмысленно  посмотрел на меня -- похоже,  ему стало смешно.  --
Благодарю,-- сказал он.-- Отсюда все очень хорошо видно. Позволь-
те  представиться  -- Келеборн.  -- Рэнди,-- ответил я.  -- Очень
приятно познакомиться.  Тут автобус взял с места, и вместо прили-
чествующего  моменту поклона я хлопнулся на мягкое сиденье.  Экс-
курсовод врубил трансляцию,  и разговор стал временно невозможен.




 Пока мы ехали по уже знакомой мне местности, я глядел в ок-
но, ничего там не видя, и судорожно соображал. Келеборн. Имя явно
эльфийское, сам не знаю, сколько сортов назвал... правда, женски-
ми, но ведь однокоренными: келеб -- это серебро, половина белы
 сортов так начинается. Келебриэль, Келебвен, Келебдиль... Но от-
 куда здесь эльф?  Да что я за идиот,  он ведь из Лориэна. Эх, ну
 почему Трофи нет со мной?!  Вот кому бы с эльфом встретиться!  А
 я?  Зачем судьба столь несправедлива?  Впрочем,  это она к  Троф
 несправедлива.  Потому что не он, а я слышу опять чудесную мело-
 дию,  потому что мне,  а не ему кажется,  что я далеко-далеко от
 всех и вся, но вижу с какой-то особой четкостью, как будто самую
 суть вещей. И это на меня от сидящего рядом странного сущест
а накатывает  волна  спокойного доброжелательства,  адресованного
мне -- и больше никому!  А остальным достается его смущение, неу-
веренность в том, что он правильно поступает... Может, мне что-то
мерещилось,  или я задремал, но окружающая действительность вклю-
чилась  вокруг меня,  когда автобус подъезжал к мостам Осгилиата.
Это очень красивые руины,  по которым проложена современная  ско-
ростная  трасса,  благо  основание каменное и ыдерживало еще и не
такие нагрузки.  Экскурсовод,  чье имя я так и не запомнил (не то
Воблунг, не то Дамврог), радостно вещал по трансляции: -- Перего-
воры о восстановлении Звездной  цитадели  ведутся  с  нуменорской
фирмой "ВТуне".  Город будет оборудован всеми современными удобс-
твами.  Великолепные речные ландшафты...  Я огляделся.  Келеборн,
мой  сосед,  сидел с отсутствующим видом и явно не слушал.  Сзади
хихикали и перешептывались "внучата":  -- Про  эти  переговоры  я
слышал еще от своего прадеда...
 Вообще желающих прокатиться в Мордор было немного:  кроме вышеу-
казанных,  сидел еще интеллигентного вида чернокожий харадримец в
золотых очках и алой набедренной повязке, да пара неразговорчивых
работяг-гномов,  чьи  путевки наверняка оплатил профком их родной
шахты "Мифрильная", а то бы они и вовсе не поехали. Общество было
в целом не то чтобы изысканным,  но шумным и разношерстным. Я был
ценным видовым дополнением. Неужели еще и эльф?.. Мы перекатились
на  восточный  берег Андуина.  Солнце светило в хвост "Инканусу",
вокруг был чудесный летний Итилиэн. Кожаный дунадан продолжал: --
Вскоре мы подъедем к старинному замку Минас Моргул... Что-то кач-
нулось у меня перед глазами,  поплыло, зазвенело, в сердце откры-
лась бездонная чернота -- и тут же все прошло. Я тряхнул головой,
огляделся. Эльф сидел выпрямившись, сжав руки, правая щека у него
подергивалась, как при нервном тике. -- Вас ожидает комфортабель-
ный отель "Минас Итил", а также вечерние развлечения. Там замеча-
тельный  концертный  зал.  А  утром желающие могут пойти на пешую
прогулку в горы,  по терренкуру "Кирит Унгол"...  Р-раз! Опять то
же  муторное ощущение.  Меня ведь не укачивает!  Что это?  Сожрал
лишнего за обедом?  Когда это для рыжего Рэнди Гэмджи  за  обедом
что-то было лишним?! Чушь... -- Любители могут приобрести замеча-
тельного домашнего любимца -- ручного паучка -- в арахнопитомнике
"Уютный Унголок". На этот раз меня шарахнуло слабее, и я заметил,
как дернуло и перекосило старика Келеборна, когда... Постой, пос-
той!  Когда этот кожаный друг сказал "Унголок"! Тут я что-то стал
соображать.  Плохо было не мне, а моему соседу. И плохо ему было,
когда вслух произносились определенные слова или их части. Госпо-
ди, да как же можно ехать в Мордор с такими нервишками?! Впрочем,
не мне судить,  не мне вмешиваться.  Те ерь я знаю причину и буду
следить за собой.  На закате мы подъезжали к Минас  Моргул.  Луга
цветущих  предсмертников  были  великолепны.  Особенно  для меня:
как-никак,  я лично принимал участие в восстановлении этого  вида
орхидей, когда-то безжалостно истребляемых гондорцами. Они счита-
ли,  что запах эт х цветов околдовывает и приносит несчастье. Мои
исследования показали, что предсмертники совершенно безопасны, за
исключением двух случаев: нельзя собирать их в букеты и ставить в
комнате -- это раз;  нельзя шляться вдоль и поперек газонов,  где
они ра тут -- это два.  В обоих случаях возможно  отравление  или
аллергия. Жаль, что прочие виды красивых цветов не имеют таких же
защитных приспособлений:  тогда мой "Дориат" не пришлось бы прев-
ращать в крепость за колючей проволокой под током, с лазерной сиг
ализацией... Но Келеборн, видать, в ботанике не был силен, поэто-
му  при  виде такого пейзажа отчетливо позеленел.  Я не утерпел и
положил ладонь на его стиснутые кисти.  Руки у него были ледяные.
Но  самое интересное,  что мое прикосновение вроде бы вернуло его
из черн х пучин,  в которые я сам поначалу чуть не провалился. Он
перевел  дух  и внимательно на меня посмотрел -- так внимательно,
будто сфотографировал на память.  На долгую, эльфийскую память. И
черные бездны опять сменились музыкой сфер.
...Отель "Минас  Итил"  был аккуратно спрятан за скалой,  так что
 никаких следов цивилизации видно не было.  Громко и холодно жур-
 чал ручей на дне долины, тянуло предсмертниками и серой -- здесь
 были минеральные воды, знаменитые, их подавали к столу даже Ара-
 мира. Развалины подсвечивались голубоватыми прожекторами, на
шпилях рдели огоньки -- чтобы не зацепились вертолеты.  От  всего
этого веяло мощной жутью.  Мне стало жалко Келеборна:  он-то, на-
верное,  видал все это не в бутафорском  виде,  и  тогда  было  п
страшнее.  Насладившись красотами,  мы прошествовали в отель. Там
нас ждали номера на все вкусы -- с видом и без вида, одноместные,
семейные,  туркласс. Я заказал одноместный с видом на мои обожае-
мые газоны,  велел отнести туда чемодан и задержался  посмотреть,
что будет делать эльф. Он стоял в очереди на регистрацию и выгля-
дел своей собственной тенью.  Айзенгардцы впереди него  переруга-
лись из-за чего-то,  дело затягивалось. Меня толкнули в спину ка-
ким-то контейнером,  я слегка озверел и обозвал кого-то  "орком".
урье обиделось.  Меня обступили и начали воспитывать в духе расо-
вой терпимости.  Я заявил,  что не желаю выслушивать о нравствен-
ности  от Сарумановых внуков и оркиных детей.  Интеллигентный ха-
радримец спросил, как я определяю наличие и процент орчей кров
 у собеседника.  Видимо, он хотел съязвить. Я сказал: -- Можно, я
раскрою вам эту методику по секрету,  на ушко? Он купился и отвел
меня  слегка в сторону.  -- Так вот,  -- тихо и таинственно начал
я,-- рассчитывается это следующим образом,--  и,  резко  прибавив
громкости, докончил: -- Чем больше из пасти при улыбке торчит зо-
лотых зубов, тем больше орчиной крови! -- С вами невозможно куль-
турно беседовать,-- огорченно сказал харадримец и отвалил. Оказа-
лось,  что Келеборн все это время был возле меня. Я-то думал, что
он берет ключи за спинами экскурсантов. Однако он стоял у меня за
спиной,  и в руке у него был тонкий серебристый хлыст. -- Я боял-
ся,  Рэнди,  что вас съедят,-- сказал он так,  что я и не подумал
перевести все в шутку.  Он видал времена,  когда и правда ели.  И
притом за гораздо меньшие разногласия. -- Подавятся,-- буркнул я.
Меня распирало от гордости за то, что эльф был готов защищать ме-
ня.
 Кстати, на мой взгляд,  ничего оскорбительного в данном случае с
айзенгардцами не было, поскольку обозванный был раскос, кривоног,
излишне упитан, смугл и желтозуб (то есть златозуб). Если бы меня
назвали хоббитом,  я не полез бы в драку.  Но у "внучат , похоже,
считалось тем оскорбительнее это слово (орк,  а не  хоббит),  чем
больше было реального сходства и, подозреваю, генетической основы
для этого.  У стойки снова закрутился  орковорот,  дамы  источали
ароматы не хуже предсмертников,  хай и визг стояли невыносимые. И
я ничуть не удивился, когда из подсобки вылезли трое во всем чер-
ном,  и один из них очень пронзительно и противно засвистел-завыл
в сви ток. Это были спецназгулы, охранники при объекте. Их одева-
ли  в  стандартную гондорскую военную форму,  только без серебра.
Мне рассказывали про эту службу Трофи и Оле.  -- Я разрешил  дер-
жать на объекте не более девяти охранников,-- говорил Оле.-- Ина-
че их сначала было бы по одному,  потом по одиннадцать,  потом по
одиннадцатьдесят одному...  Вот увидишь: раз можно не более девя-
ти,  так меньше нигде и не будет!  -- Хотя только в Минас  Моргул
могло быть сразу девять назгулов,-- подытожил Трофи.  Спецназгулы
решили конфликт,  выстроив всех в колонну по одному вдоль  стены.
Портье быстро всех расселил,  роздал ключи и с поклонами проводил
до лифта.  Келеборн остался сидеть на банкетке. В руке у него был
ключ  от  номера с брелоком в виде железной ко оны.  Он задумчиво
разглядывал его и что-то бормотал или напевал.  Спецназгулы, уда-
лившиеся было в подсобку,  начали высовываться -- проявлять инте-
рес к странному гостю.

-- Разрешите вас проводить,-- сказал я,  в душе боясь  показаться
навязчивым. Он поднял на меня глаза, помолчал -- и опять как буд-
то что-то про меня понял такое, чего я и сам про себя не понимал.
-- Да, Рэнди, благодарю вас, -- сказал он и поднялся. -- Рэнди --
или господин... мистер Рэнди? -- Просто Рэнди, -- решительно ска-
зал я.-- Видите ли, у нас "господина" прибавляют к фамилии, а это
имя.  -- Просто Рэнди,-- повторил он задумчиво.-- Просто ли?  Тут
уж мне вовсе показалось, что он читает мысли, поэтому я пошел вы-
зывать лифт.  Запихнув его в номер (окнами на другую сторону, на-
верное,  чтобы не видеть ни развалин,  ни цветов), я переоделся и
пошел ужинать.  Этот процесс, несмотря на всю его приятн сть, от-
дельного описания не заслуживает.  Скажу только, что "Минеральная
моргульская" на месте гораздо вкуснее, чем из бутылок. По стенам,
по радио,  изо всех дырок перла реклама вечернего представления в
местном концертном зале. Я решил, что сегодня днем мои увеселения
были более чем странными, и пошел после ужина развлекаться. Прог-
рамма началась с полчаса тому назад.  Когда я вошел и сел рядом с
парой  "внучат",  благо  мест  хватало,  на сцене шуровал некто с
длинной седой бородой, в широком сером плаще и в синей шляпе. Ка-
жется, это был фокусник. Он прикуривал длинную трубку от тросточ-
ки, пускал из рукава фейерверки и чуть не поджег занавес. Под ко-
нец он поклонился, выпрямился -- и оказался весь в белом, в шляпе
с блестками.  Сосед, развлекая свою даму, рассказывал анекдот: --
...Стоит трактир "Серенький козлик".  Вывеска разбита, а внизу на
двери выжжено:  "За козла ответишь. Гэндальф Серый". Дама захихи-
кала.  Я  зевнул  раз,  другой и выбрался в фойе.  Там мне сунули
программку. Я машинально открыл ее и прочитал название только что
виденного: "Преображение Гэндальфа Серого". Утром я продрал глаза
ко второму завтраку,  которому воздал должное. Келеборна видно не
было,  тащиться пешком в горы не в моем вкусе,  так что я пошел в
"Уютный Унголок". Уж не знаю, как относятся к паукам эльфы и хоб-
биты по канону,  но я люблю этих тва ей.  Они ловят насекомых,  а
посему для каждого садовника это друзья по неравной  истребитель-
ной войне.  Правда, меня несколько смутил размер "паучков" -- са-
мый маленький мог бы поймать ворону.  Сеть у него была  с  такими
дырами, что не только насекомые, н
 и мелкие птицы вполне проскочили бы в ячею. Оно и к лучшему, ре-
шил я и купил парочку волосатых "любимчиков". Их упаковали в сет-
чатые клеточки и отправили в "Дориат".  В сопроводиловке я  велел
подвесить  их там,  где чаще всего прорывались посетители.  Перед
обедом я поискал Келеборна -- меня тревожило,  что он  как  будто
ничего не ест. Однако выловил я его только в ресторане. Он позвал
меня за свой столик, я принял приглашение с удовольствием. Заодно
выяснилось,  что питается Келеборн фруктами,  медом и печеньем. У
меня зародились неясные опасения по поводу его финансов. Откуда у
мифологического персонажа деньги? Но спросить его прямо и предло-
жить свой кошелек я пока не мог.  Я вообще не мог понять,  чего я
прицепился  к  Келеборну,  почему  все время о нем помню и думаю,
беспокоюсь и забочусь.  Прожил ведь он без меня три с лишним эпо-
хи!  Но  что-то подсказывало мне,  что,  как ни дико и ни смешно,
четвертую ему без меня дожить будет непросто. Я махнул на все ру-
кой,  зажмурился, покраснел (Келеборн с явным любопытством глядел
за моими эволюциями) и прямо спросил:  -- Простите ради бога,  но
не нужно ли вам денег? У меня есть... Мне очень неловко соваться,
но... на какие шиши вы ездите? Тут я окончательно зарапортовался,
подавился  и чуть не слетел под стол -- стулья здесь были спецвы-
сокие,  для гномов и  хоббитов.  --  Не  надо  стесняться  добрых
чувств,-- сказал тихо эльф.-- Но вы знаете, Рэнди, у меня доволь-
но много денег. Как ни странно вам может показаться, я работаю...
работал до последнего времени. Я слегка скрипнул в вопросительном
смысле и опять закашлялся. -- Я, наверное, имею самый долгий тру-
довой  стаж в Средиземье,-- с легкой усмешкой продолжал Келеборн.
-- Прапрапрадед нынешнего Короля учредил мою  должность,  а  пос-
кольку я случайно попался ему на глаза, то и назначил меня... Те-
перь это называется "см  тритель  ландшафтного  музея-заповедника
Лослориэн".  Больше я никому старался не показываться, и про меня
забыли. Платили там немного, но долго. И вот однажды я обошел Ло-
риэн и понял,  что мне уже нечего там сохранять.  Все,  что оста-
лось,  могут сберечь л ди, а наше ушло навсегда. В "Эоредбанке" у
меня  был  счет с момента приема на работу.  На пристани узнал об
этой экскурсии.  Мои намерения слегка изменились,  и вот я здесь.
--  Но  ведь вы сели на пароход в Лориэне?  -- выдавил я из себя,
чуть продохнув.  -- Да, это был прощальный визит. Все-таки тяжело
навсегда... -- Навсегда? -- Да. Я отправил Королю факс с вокзала,
что место вакантно.  Больше я ничего не мог спрашивать  --  комок
стоял  в  горле,  мне  почему-то было ужасно печально и тоскливо.
Причина мне не была ясна: я ведь всегда думал, что никаких эльфов
давно нет.  Вернее,  я и не думал о них, только вот цветы называл
сказочными слов ми.  И вот -- навсегда.  Куда же он собирался,  и
почему его -- его! -- понесло в Мордор? Тут я понял, что знаю по-
ловину ответа из детских книжек. Собирался он на Запад. А едет --
на Восток! Келеборн сидел, подперев голову узкой длинной рукой, и
как-то чудно на меня глядел:  не то следил за ходом моих  мыслей,
не то любовался, как на занятную игрушку в Матомарии. -- Можно, я
тоже спрошу?  -- вдруг сказал он. Я вытаращился и закивал. -- От-
куда  у вас такой цвет волос?  Часто ли приходят в мир такие зла-
товласые дети?  Я как-то никогда не думал о себе как о  златовла-
сом, на фоне наших бурых, каштановых и белобрысых я шел за рыжего
-- и только.  Хотя,  если по правде, то шерсть у меня ближе всего
по  цвету  к червонному золоту,  и в детстве мы играли в колечко,
пряча его
 меня в  голове.  Вся  эта растительность еще и вьется нормальным
нашим мелким бесом,  так что даже золотое кольцо не выпадало. Оле
тоже  у  нас был всегда наособицу -- такой иссиня-черной шевелюры
не было больше во всем Шире,  и старожилы, как водится, не помни-
ли.  Он  еще  в  юности отращивал гриву до плеч,  а на гондорской
службе стал сзади прихватывать ее поясом.  На него в этом  смысле
больше падало общественного внимания. Рыжих же -- или златовласых
-- у нас в роду было довольно много. Говорят, что пошл
 это чуть ли не с конца Третьей эпохи, от детей легендарного Сэма
Гэмджи.  А вот уж откуда взялась эта мутация,  пусть отвечает ка-
кой-нибудь историк теоретической генетики. Вот в таком смысле я и
ответил.  Келеборн покивал,  посмотрел еще немного сквозь меня  в
глубь веков,  удовлетворился услышанным, а тут и экскурсовод при-
шел со своим матюгальником и позвал всех собираться  на  посадку.
-- Поторопитесь,  господа!  -- весело орал он. -- Надо поспеть до
заката, иначе вы не увидите красивейший из водопадов Итилиэна! Он
особенно хорош на закате!  Я подозвал официанта,  расплатился, --
эльф уже куда-то сгинул,  пока я слушал "дунадана". Вышел из рес-
торана, распорядился насчет багажа и завалился в "Инканус". С со-
бой у меня была тройная порция клубничного пломбира. Келеборн по-
явился  в последний мо ент,  больше обычного погруженный в себя и
смурной.  Я не стал к нему лезть, сожрал мороженое, замерз и зас-
нул.  Проспал я недолго:  экскурсовод взревел, что мы подъехали к
Перекрестку.  У выезда на  Транс-Итилиэнскую  дорогу  сохранилось
древнее изваяние какого-то гондорского властелина. Трофи убил не-
мало денег на его реставрацию и сохранение, потому что в незапамя
ные  времена какие-то орки отбили ему голову,  и приставить ее на
место оказалось делом целой эпохи -- по срокам.  Результат же был
весьма величественный.  Беломраморный король, поросший лаврами по
периметру, восседал на троне и как бы наблюдал за дорожн м движе-
нием.  Кстати, аварий на Перекрестке было значительно меньше, чем
в среднем полагалось на такую транспортную  развязку,  и  поверье
приписывало это влиянию статуи.  Я же думаю,  что шоферы из любо-
пытства притормаживают,  проезжая изваяние, и тем сниж ют аварий-
ность участка.  Я поделился этими соображениями с Келеборном,  но
он не согласился со мной.  Он сказал, что поверье совершенно пра-
во, только влияние не следует понимать мистически. Я спросил, что
означает для него мистическое понимание,  и он ст л объяснять.  В
итоге я понимал меньше,  чем в начале объяснений, зато уверился в
своей правоте: оказывается, действие на любопытство можно считать
влиянием  статуи.  Так  за  светской беседой мы не заметили,  как
подъехали к Хеннет Аннуну. Во мне играл цел й эльфийский симфони-
ческий оркестр,  я был бодр, заинтересован во всем и готов к обе-
щанным красотам и увеселениям. Келеборн тоже слегка оттаял и даже
слушал экскурсовода. Сзади, как обычно, хихикали, шептались, шур-
шали конфетами и шелками,  травили анекдоты. -- Бегут два орка по
Средиземью,--  начал один из айзенгардцев,  заводила их компании.
-- Вдруг видят,  идет эльф.  Один другому говорит:  "Смотри, эльф
пошел". Второй отвечает: "Да брось ты, не может быть!" Первый го-
ворит:  "А давай его спросим".  Они подх дят и говорят: "Скажите,
вы эльф?" А он им:  "Какой я эльф?!  Я -- идиот!" Я не удержался,
хрюкнул и затрясся.  Келеборн посмотрел на меня с грустью,  огля-
нулся,  тяжело вздохнул, еще раз взглянул на меня -- и вдруг тоже
как-то хмыкнул,  почти засмеялся.  Тут меня разобрало так,  что я
запихал себе в рот носовой платок, прикусил го, но хохот прорвал-
ся сквозь этот кляп,  я заржал в голос,  и уже весь автобус, даже
те,  кто не слышал анекдота, повизгивал, подвывал и утирал слезы.
Экскурсовод сначала решил, что выдал особо удачную репризу, потом
стал оглядывать свой костюм, потом
 беспокойством привстал и осмотрел салон.  Это все только подлило
масла  в  огонь,  я  уполз под переднее кресло и всхлипывал там и
стонал,  пока Келеборн не извлек меня и не водворил на место.  Он
явно развлекался, хотя с виду это не бросалось в глаза. Пос епен-
но все утихли,  объясняя друг другу и "дунаданцу", в чем было де-
ло. Экскурсовод не слишком дружелюбно глянул на нас с Келеборном,
но потом расплылся в кисленькой ухмылке и продолжил ведение прог-
раммы.  -- Сейчас мы подъезжаем к старейшему сторожевому пункту в
Итилиэне.  Он поставлен еще при последнем управляющем Гондора Де-
неторе II. Прошу иметь в виду, что это не только исторический па-
мятник, а еще и государственное учреждение. Я понял это как реко-
мендацию не смеяться,  что бы нам там ни преподнесли. Поэтому мне
все время хотелось заржать.  Впереди на шоссе показался не то до-
мик,  не то шалаш. Мимо него в обе стороны проскакивали машины, и
никаких признаков КПП не наблюдалось.  Однако при нашем приближе-
нии откуда-то вылез человек, одетый в пятнистый комбинезон, зеле-
ный шлем с серебряной з ездой на лбу и маску до глаз. Из-под мас-
ки еще торчала борода с проседью. Он тормознул наш "Инканус", все
вылезли наружу. Мне стало жарко, как только я разглядел этого че-
ловека,  и я сказал: -- Здесь был бы полезнее ларек с мороженым и
лимонадом, чем этот исторический КПП. Итилиэнский страж оскорбил-
ся и пригласил меня пройти в помещение.  Я прошел. Остальные тоже
прошли,  точнее,  вперлись в крохотный шалаш, не желая пропустить
очередной аттракцион.  Жарко стало до невозможности. На стене ви-
сел портрет -- судя по табличке,  того самого наместника или  кто
он там был, поставившего этот пункт. На стене напротив висел при-
каз об уничтожении на месте всякого,  кто шастает по Итилиэну без
пропуска,  выданного собственноручно Денетором II. Я пришел к вы-
воду, что нас всех сейчас и ничтожат. Указ был написан на позеле-
невшем пергаменте рунами и притворялся подлинником.  Страж произ-
нес страстную угрожающую речь о почитании традиций и  истории.  В
конце он сообщил,  что не видит среди присутствующих никого, дос-
тойного посетить Северный Итилиэн и Хеннет Аннун, а потому должен
всех  нас извести через отравление.  После чего ткрыл в стене по-
тайной холодильник и предложил ледяное пиво пяти сортов, минерал-
ку, всякие соки, а также мороженое. Все экскурсанты радостно сог-
ласились на самоубийство,  тем более что цены на предложенные яды
были  весьма умеренные.  Через пару миль нас вытряхнули около пе-
щерно-водопадного комплекса "Хеннет Аннун".  Вход в подземные га-
лереи  явно напоминал своей архитектурой вход в городской общест-
венный туалет,  и айзенгардцы так его и восприняли.  Экскурсовод,
однако,  был ученый,  в димо,  многие покупались на это сходство,
поэтому он собрал всех желающих и увел в известном ему  направле-
нии.  И чего они ждали, ведь автобус с удобствами? Так размышляя,
я неторопливо огляделся и увидел невдалеке солидную клумбу  белых
цветов. Около  нее уже бродил Келеборн,  наклонялся,  разглядывал
лепестки, потом просто сел на дорожке и запел. Подойдя поближе, я
с  удивлением и радостью узнал цветы:  это были крупные маки моей
селекции,  сорт "Ниэнор".  -- Ниэнор,-- сказал я над плечом Келе-
борна.  Эльф  подпрыгнул так,  будто я ругнулся по-мордорски.  --
Что?! -- Ниэнор, говорю, -- несколько обалдело повторил я.-- Сорт
м-маков...  Назван в честь девушки,  потерявшей память.  Я послал
одному заказчику из Итилиэна десять семян,  а тут уже  вон  какие
цветники! Меня понесло по любимой стезе. Оле говорит, что когда я
сажусь на своего конька, то становлюсь еще хуже Трофи с его иско-
паемыми  орками.  Но Келеборн слушал с интересом,  даже кое о чем
переспросил поподробнее,  и поглаживал цветы по листьям и лепест-
кам.  А они тоже будто узнали его и тянулись, поворачивались, как
к солнцу.  И звучала тихая-тихая тема древней "Песни о Ниэнор Ни-
ниэль". Из этого приятного состояния нас вывел вернувшийся айзен-
гардский отряд под  предводительством  "дунаданца".  --  Пойдемте
смотреть "Окно заката",-- сказал я.  -- Солнце садится. По узкому
каменному коридору всю нашу толпу провели в довольно обширную пе-
щеру.  Она носила на себе следы использования под жилье.  Ни ста-
лактитов,  ни сталагмитов не наблюдалось.  В одной из  стен  была
пробита высокая арка, а за ней откуда-то сверху стек ла вода. За-
катная подсветка действительно была хороша,  но об этом  написано
уже в стольких путеводителях,  что мне нет нужды повторяться. Ке-
леборн не слишком уютно чувствовал себя под  землей  --  ведь  он
почти  всегда  жил  на дереве,  и некоторая клаустрофо ия меня не
удивила.  Я подумал,  стоит ли заводить водопад у себя в норе, но
вспомнил,  почем  мне влетела совсем недавно новая сантехника,  и
решил,  что хватит мне и сауны  с  душем.  Экскурсовод  предложил
пройти  посмотреть Тайный пруд.  Все прошли еще одним узким изви-
листым ходом,  причем самая толстая айзенгардка чуть не застряла.
Было много визгу и усилий по извлечению. В конце концов вся кодла
оказалась на чем-то вроде скального балкона, с которого вели тра-
пы к озерцу. Кожаный "дунаданец" предложил ис упаться и сыграть в
"Поймай Голлума" -- историческая игра. Он объяснил условия: купа-
ние происходит при естественном освещении (то есть в нашем случае
-- при луне,  скрывшейся в дымке), один участник назначается Гол-
лумом и должен покинуть пруд, но не ч рез пещеры. Кого назначили,
остается тайной для остальных. Интеллигентный харадримец спросил,
не опасны ли такие увеселения.  Кожаный объяснил, что при водоеме
имеется тайная спасательная служба,  состоящая сплошь  из  прямых
потомков  настоящего Голлума.  Эта информация удовлетворила всех,
кроме меня и Келеборна.  Он шепнул мне, что предпочел бы утонуть,
чем быть спасенным пусть даже потомком такой твари, как Голлум. Я
ответил,  что по моим данным,  никаких потомков нет и быть не мо-
жет,  но  я не желаю ник го ловить и быть выловленным.  Поэтому я
заявил экскурсоводу, что мы вне игры, потом недолго думая -- тем-
но ведь -- содрал с себя одежку и полез в пруд.  Келеборн походил
по скале, огляделся -- и спокойно полез в воду, оставив на берегу
только сумку.  " о и стирка",-- подумал я.  Впрочем, серая одежда
эльфа не пачкалась и не мялась,  по моим наблюдениям. Я-то по та-
ким погодам переодеваюсь трижды в день.  Мы засели на мелководье,
под раскидистой ивой.  Вокруг цвели кувшинки,  кубышки и  лотосы.
Сквозь дымку и ветви проглядывали то луна,  то звезды.  -- Совер-
шенно чудесная ночь,  если оглохнуть,-- вдруг сказал Келеборн. Он
был  прав на триста процентов,  как выражается Оле.  Тихая летняя
ночь оглашалась визгом,  плеском, плюханьем экскурсантов, которые
рьяно  ловили Голлума.  "Дунаданец" орал в свой мегафон:  "Колеч-
ко-колечко,  выйди на крылечко!" Это, видимо, был сигнал для тай-
ного Голлума сматываться. На галерее появились к кие-то тощие ре-
бята -- видимо, спасатели. Судя по их действиям, основным методом
страховки  был  пересчет купальщиков по головам.  Кто-то с чем-то
белым в руках вдруг засвистел в свисток,  все забегали, экскурсо-
вод  заметался.  Тут луна вышла из тучек,  и К леборн рассмотрел,
что они машут списком экскурсии -- видимо,  кого-то потеряли.  Мы
еще посидели, гадая, кто же утоп, причем ни я, ни эльф не испыты-
вали скорби,  да и любопытства особого тоже. Потом я стал размыш-
лять вслух, что вот ведь такой маленький пруд, и каждый вечер тут
плещутся и топают подобные компании,  так как же еще целы все эти
лилии и лотосы?  Наверное,  со времен, когда пруд был заповедным,
они прошли солидный отбор на вытаптывание.  Я уже думал,  как  бы
получить отсюда осенью семена,  по ом попробовал подрыть корешок,
но сам себя устыдился. Тогда я стал рассуждать вслух на тему, где
бы я спрятался, "если бы Голлумом был я". Тут Келеборн как-то не-
добро хихикнул -- совершенно не по-эльфийски, как мне показалось.
-- А ведь это мы утонули,-- сообщил он.  Я уставился на него, по-
том взглянул на берег.  Там шухер был уже нешуточный.  Все  турье
повылезало,  кто одевался,  кто прыгал, кто вопил какие-то указа-
ния.  Я вспомнил,  что сказать -то я сказал, что мы не играем, да
ответа не услышал. Наверно, "дунаданец
 проигнорировал мое обращение, и теперь платился за это.
-- Тогда еще посидим,-- сказал я довольно.-- Вы не замерзли?
-- Нет,  что вы,-- ответил Келеборн.  -- Только комары появились.
Мы сидели на одинаковой глубине,  но я при этом был  погружен  до
подбородка, а эльф торчал из воды больше чем на фут. Конечно, его
начали кусать раньше. -- Интересно, какой у них приз в этой игре?
-- мечтательно проговорил я.  -- Золотой Голлум, что ли? Келеборн
вместо ответа хлопнул себя по щеке.  Тут над прудом врубили  ава-
рийное  освещение.  Что нас заметили,  я понял сразу -- беготня и
визг замерли, все как бы повисли в воздухе так, как застал их мо-
мент  включения  света.  Потом над Итилиэном пронесся облегченный
мат.  Экскурсовод, однако, помнил, что он при исполнении, в отли-
чие от голлумов которые,  шлепая  ластами  по  камню,  вдохновен-
но-визгливо крыли нас, перегнувшись через балюстраду. -- Господа,
мы вас чуть не потеряли,-- сказал он, прикрывая приторно-вежливой
интонацией желание нас растерзать. -- Не угодно ли проследовать в
отель?  -- Угодно,-- сказал я. -- Только лампочку погасите, пожа-
луйста.  Это вызвало новый шквал брани, причем к спасателям доба-
вились "внучата". Тогда Келеборн встал -- воды ему было чуть выше
колена -- отряхнулся по-собачьи,  вышел на берег к шумящей публи-
ке, что-то негромко сказал, щелкнул пальцами -- и лампа в прожек-
то е со звоном разлетелась.  Наступила тишина, какой здесь не бы-
ло,  наверное,  со времени Пробуждения Людей.  Я быстро  вылез  и
оделся,  после чего все взяли курс на гостиницу.  Экскурсовод не-
добро поглядывал то на меня,  то на Келеборна, но молчал. Молчали
и се остальные. На ужин в отеле "Хеннет Аннун" подавали фирменно-
го "кролика тушеного с травами" и фиш.  Кролик  был  выше  всяких
похвал,  свидетельствую как Гэмджи.  Что же касается фиш-ш-ша, то
пусть его едят такие голлумы,  как Оле Тук. Я спросил у официанта
фирменный п астиковый конверт,  похоронил там останки, а на надг-
робье начертал тиритский адрес советника Тука.  Заодно  проверим,
как работает почта, и не подвергается ли корреспонденция его пре-
восходительства перлюстрации. Келеборн явно не понимал, чем это я
заним юсь,  но смотрел одобрительно. Гостиница ему нравилась, ни-
каких особых следов Мордора в ней не было,  все окна были, понят-
ное дело,  на Запад.  Андуин в лунном свете был весьма живописен.
Конверт я бросил на столе и отвлекся на чудесное ежевичное  вино.
Келеборн  рассеянно  вертел в пальцах вилку,  пока она не улетела
под стол.  Он машинально проводил ее туманным взором -- и  уперся
оным в конверт.  -- У вас друзья в Гондорском королевском совете,
Рэнди? -- с некоторым изумлением спросил он. -- Так получилось,--
сказал я.  И от нечего делать изложил Келеборну историю советника
Тука.  Оле еще в Шире показал свои финансовые таланты  по  добыче
денег из ниоткуда, провернув знаменитую операцию "Матом". Как из-
вестно, вход в Ширский Музей ненужных вещей -- по-старому Матома-
рий -- всегда был бесплатным. Оле напечатал по знакомству несколь
о сотен билетов обычного образца и  посадил  свою  очаровательную
кузину  Уртику  Тук продавать их у входа в музей.  Если кто-то из
желающих пройти спрашивал,  разве нельзя,  мол,  войти бесплатно,
кассирша включала свое обаяние на полный накал и отвечала, чт
 можно, сколько угодно.  Посетители,  не желая прослыть  скрягами
или тугодумами,  не переспрашивали, а платили и проходили. Власти
Удела спохватились только через месяц.  Местный ширриф  ворчал  и
пытался привлечь Оле к суду,  но не тут-то было. Во-первых, аконы
были известны Туку гораздо лучше, чем ширрифу. Во-вторых, Оле тут
же  свернул  бизнес  и объявил,  что устраивает на всю полученную
сумму Обжорную вечеринку -- просто так,  без повода. И в качестве
полагающихся в таких случаях подарков гостям накупил таких жутких
матомов,  что вскоре  экспозиция  Матомария  сильно  пополнилась.
В-третьих,  выяснилось, что в дни, когда Уртика торговала билета-
ми,  число посетителей непрерывно росло,  и в последний  день  их
явилось втрое больше,  чем бесплатно бывало в неделю. Тогда Тан и
старосты, посовещавшись, решили пригласить мисс Тук на постоянную
работу в том же качестве,  но оказалось,  что,  пока суд да дело,
она успела выйти замуж за одного из посетителей,  а  тот  заявил,
что  "такой матом не отдаст никому даже напро ат".  В общем,  эта
комбинация не принесла Оле денежной прибыли,  зато вскоре  пришло
приглашение  на работу в казначейство Гондора.  Келеборн,  хотя и
развлекся моим рассказом,  все же заметно думал о чем-то своем, а
интересовал его не сюжет,  а я как рассказчик. Видимо, загадочная
эльфийская душа плохо воспринимает  сугубо  материальную  сторону
жизни. Зато от повышенного внимания к мо й скромной персоне я ра-
зошелся и был готов на дальнейшее хулиганство. Но по здравом раз-
мышлении  я  ограничился все же отправкой рыбьего скотомогильника
Туку, а сам пошел спать в номер.

Ночью, после всей этой жары и духоты, разразилась гроза. Меня это
нисколько  не встревожило:  пусть погремит,  дождичком польет.  В
комнату дождь не попадал,  так что окна прикрывать  не  понадоби-
лось. Какая-то мысль бродила на дне моего сонного и сытого со на-
ния,  что-то было плохо,  и связано это было именно  с  тем,  что
дождь не хлещет по стеклам,  не заливает паркет и ковры... Совсем
я что-то сдурел, подумал я. Неужели мелкие стычки с экскурсоводом
заставляют меня подсознательно желать ущерба отелю?  Глуп сти ка-
кие... Тут я, видимо, вырубился, потому что подскочил от близкого
и  сильного  разряда.  И в голове моей высветилась,  как молнией,
причина тревоги и недовольства.  Окна -- на Запад.  А ветер --  с
Востока. Из Мордора! Гроза из Мордора!! Келеборн!!! Я выскочил из
постели и бросился к телефону. Линия не работала -- то ли она бы-
ла местной, то ли гроза сделала свое черное дело. Пришлось одеть-
ся,  то есть впрыгнуть в шорты и майку.  Вдруг по коридору  носит
кого-нибудь, хватит с меня нудизма на сегодня
..
Я проскакал коридор до лифта,  взлетел на седьмой этаж. Расселили
нас,  надо сказать, учитывая склонности клиентов, неплохо: я ока-
зался на первом этаже, не заглубленном, правда -- на здешнем кам-
не это сложно,-- но окнами в цветничок. Эльфа же, хотя ник о и не
имел такого слова в виду,  вознесли на последний этаж,  что также
отвечало его потребностям.  Но в результате установившаяся  между
нами связь несколько ослабла, и поэтому час или полтора были упу-
щены.  Номер Келеборна был рядом с лифтом  --  далеко  бежать  не
пришлось. Я ломанулся в дверь без стука. Она открылась легче, чем
можно было предположить.  Внутри мне показалось  как-то  особенно
темно.  Пошарив по стене, я зажег верхний свет. Келеборн лежал на
здоровенной пятиспальной кровати лицом вниз.  Он казался  не  су-
ществом,  а складкой покрывала или тенью.  "Умер он,  что ли?" --
закралось мне в голову.  Но тут же я вспомнил,  что эльфы  просто
так  не  мрут.  Тогда я сосредоточился на своих щущениях и опять,
как в начале нашего путешествия,  полетел в пропасть.  Только те-
перь она была горячей,  и со дна ее подымались не то языки пламе-
ни,  не то ищущие, злобные пальцы. Я затряс головой, ущипнул себя
за ляжку.  Наваждение отступило,  но никуда е делось.  И чего его
туда понесло,  в который раз задался я вопросом. Впрочем, это ли-
рика, а делать-то что? Не фельдшера же к нему звать... Стой-стой,
что такое говорил Оле?  Ацелас...  Ну-ка,  где аптечка... Аптечка
нашлась в ванной,  и там был флакон с насадкой, на котором значи-
лось: "Ацелас. При головокружениях, обмороках, мигренях распылить
в  1  футе  от лица".  Если поможет -- засажу все междурядья этим
сорняком, поклялся я. Легко сказать -- в футе от лица, а если это
лицо закрыто руками,  волосами и вжато в подушку?  Я потряс Келе-
борна за плечо -- никакого ответа.  Подергал за волосы -- то  же.
Перевернуть,  надо перевернуть. Но ведь он футов семи ростом, как
же я его...  Я з лез на кроватищу,  ухватил эльфа за локоть и  за
рубаху на боку -- и неожиданно легко перекатил на спину.  Вот это
да,  подумал я.  То-то говорят, что эльфы ходят по канату, как по
дороге,  а снег держит их даже без наста. Так, теперь ацелас. Ух,
ну и дух!  Смотрим... Лицо Келеборна было одного цвета с рубахой.
Полузакрытые  глаза  слабо  светились,  и  выглядел  этот отблеск
из-под век жутковато. Я не мог сидеть просто так, потому что было
очень страшно. Вспомнилось, как в Шире моя матушка вытаскивает из
обмороков (час о притворных) свою тетю Камелию.  Может, рискнуть?
И  --  раз-два!  -- влепил эльфу пару пощечин.  Тот погасил глаза
совсем и что-то заговорил на непонятном языке.  Это явно  был  не
тот  эльфийский,  которым  пижоны  пользуются в Арноре и Гондоре.
Ладно,  продолжим. Ацелас в упор на виски и тереть, тереть -- вот
уже у самого пальцы горят,  а толку... Нет, есть толк. Эльф вдруг
как-то сразу очнулся.  Гроза уходила.  Снаружи чернота  сменилась
синевой:  близился летний рассвет. -- Рэнди? -- как-то неуверенно
сказал Келеборн. -- Что с вами, почему вы плачете? Тут я осознал,
что  с меня потоком льется соленая смесь -- пот со лба и слезы из
глаз. И такое снизошло на меня облегчение, что я захохотал, и ни-
чего не мог ни сказать,  ни объяснить, досмеялся до икоты, но ос-
тановиться не мог. Эльф озадаченно глядел н
 все это,  потом взял меня,  как куль,  деловито отнес в ванную и
сунул головой под холодный кран.  Потом,  когда мы сидели на лод-
жии,  проветривались и сохли,  глядя в хвост ушедшей грозе, Келе-
борн сказал,  что чуть было не отправился к Мандосу вместо Лориэ-
на,  и благодарен мне за то, что я вернул ему надежду свидеться с
семьей.  Что за Мандос такой,  я разу не сообразил, и что у Келе-
борна еще и семья какая-то есть,  очень удивился. Но потом вспом-
нил кое-что из Трофиных сказаний,  и по спине у меня забегали та-
кие  мурашки,  что  захотелось  пустить за шиворот "любимчика" из
"Уютного Унголка". Чтобы не пос ать эльфа снова в нокаут, я решил
помолчать. И помолчал -- часиков шесть, пока он не растолкал меня
и не повел завтракать.  Выехали на этот раз довольно рано, причем
обед загрузили сухим пайком. Мокрый Итилиэн блистал тысячами луж,
ручейков и листьев.  Над Андуином висела  мощная  радуга.  Солнце
властно гнало мордорские тени. Экскурсовод вещал, пассажиры шуме-
ли. Все как умел
 радовались жизни.  Эльф  вертел  косматой головой по сторонам --
Итилиэн ему нравился не меньше,  чем мне. День прошел вполне при-
лично.  Несколько  раз  "Инканус" останавливался в самых красивых
местах,  мы обозревали виды,  лопали раннюю землянику и абрикосы.
Сухой  паек  оказался  не таким уж и сухим -- саморазогревающиеся
консервы, шоколад, банки разного пива, вина Южного Гондора. Я от-
дал всему должное, осоловел и взмок. Келеборн пренебрег консерва-
ми и пивом, но с интересом отведал шоколад. Оказывается, он рань-
ше никогда его не ел -- просто потому, что никогда не ходил в ма-
газины.  В одном из живописных уголков случился легкий  скандаль-
чик,  и причиной на сей раз даже был не я. Гномы, обычно тихо си-
девшие на своих местах, вылезли поразмяться, и, осматривая скалы,
складным  карманным  кайлом отгрызли щетку каких-то кристаллов --
не о хрусталя,  не то аметиста.  Экскурсовод заметил это и поднял
хай.  Пожалуй, с ним согласился не только я, но и Келеборн. Щетку
у гномов отняли, экскурсовод извлек из багажника "Инкануса" эпок-
сидный клей и присобачил ее на место.  Похоже, что инциденты, по-
добные этому,  случались часто,  и борьба с ними была отработана.
Потом  "дунаданец"  пригрозил  пожаловаться  в шахтный профсоюз и
удержать у гномов из зарплаты  полную  стоимость  путевки.  Гномы
опять сели на места и притворились спящими,  как Дарин.  К вечеру
местность поскучнела,  зелени сильно поубавилось,  субтропические
виды сменились кривыми елками, корявыми соснами и чахлым березня-
ком. Погода снова начала портиться. Наползли тучи -- к счастью, с
юга, а не с востока. Но из-за них неожиданно ра о стемнело. Келе-
борн заметно скис.  Я размышлял о том,  как же эти эльфы  жили  в
Средиземье  и даже сражались со всякой дрянью у самых границ Мор-
дора, если они такие чувствительные. Ведь столько лет прошло, как
нет никаких злых сил, все это сказки, и не олее... Ну, не сказки,
конечно,  раз эльф действительно существует  --  я  покосился  на
сникшую длинную фигуру слева.  Но вроде вычищали весь этот Мордор
не раз,  все там выловили и простерилизовали,-- а вот поди ж  ты,
наверное,  для эльфа и камни помнят чт -то такое -- не такое.  --
Нас было много, Рэнди,-- вдруг сказал у меня над ухом голос Келе-
борна.  --  Вместе  мы противостояли всему,  даже когда бродили в
одиночестве. А я остался один, и корабль мой уплыл. У меня появи-
лось чувство,  как будто я проглотил айсберг.  -- Так... а как же
вы теперь?  Семья-то...  уехала?.. -- забормотал я и тут же затк-
нулся, боясь ляпнуть какую-нибудь непоправимую глупость. -- Уеха-
ла,-- спокойно и с какой-то скрытой радостью ответил эльф.  --  И
вы  теперь  тут навсегда?  -- спросил я.  Мне уже очень хотелось,
чтобы он остался навсегда.  Приглашу его в Шир,  места у нас  там
благословенные... Келеборн вдруг нагнулся и заглянул мне в глаза.
Не знаю уж, что он там увидел, но не рассердился, а погладил меня
по голове -- даже не как ребенка, а как кошку. -- Провидит только
Эру,-- сказал он.



 Спустя какое-то время,  когда за  окнами
все стало черно, впереди справа показался красный огонек. Экскур-
совод тоже его приметил, встрепенулся и понес с удвоенной энерги-
ей:  --  Мы приближаемся к северной точке нашего круиза.  Огонек,
который вы можете наблюдать справа, -- это маяк над перевалом Мо-
раннон, называемом также Воротами Мордора...
...На этот раз я был начеку,  и струя ацелас фыркнула в нос Келе-
борну, как только у меня в голове поплыли знакомые образы. Ацелас
я прихватил из Хеннет Аннуна.  Экскурсанты зашмыгали носами и за-
ругались. Я не отвечал -- было не до того. Однако же профи актика
сработала на редкость удачно. Эльф оживился, собрался, как пружи-
на,  навстречу  темному прошлому.  Только когда "дунаданец" опять
заговорил на мордорские темы,  седая голова наклонилась  к  моему
уху.  -- Можно, я буду держать вас за руку, Рэнди? Вы очень силь-
ное противоядие...  посильнее ацелас,  поверьте мне. Я взял двумя
руками  его холодную длинную кисть и так и держался за нее,  пока
экскурсовод не объявил:  -- Мораннон, господа! Приехали! Нас ждет
семизвездочный  отель  "Барад Дур" и празднество в честь удачного
завершения первого этапа!  Смокинги, фраки, вечерние платья, гос-
пода!  Сзади поднялся оживленный визг, потирание рук, переходящее
в аплодисменты,  дамы затараторили о нарядах. А красный глаз-ого-
нек вел "Инканус" к Мордору,  и мне уже казалось,  что он смотрит
на нас с Келеборном оценивающе и с неприязнью: выдержим ли?




Выдержали.  Самым  противным ощущением для меня был взгляд "дуна-
данца",  брошенный на нас,  когда в салоне зажегся свет, и мы по-
ползли к выходу,  держась за руки.  Я отомстил,  оглядев кожаного
друга с головы до ног и пронзительно хихикнув.  Тот сразу занялся
поисками  ричин и отвлекся.  Должно быть,  у него были раньше ка-
кие-то сложности -- уже второй раз он так  реагировал.  Семизвез-
дочный "Барад Дур" представлял собой стилизованный готический за-
мок,  с башенками,  бойницами, драконьими головами на выходах во-
досточных  труб,  подъемным мостом и прочими архитектурными изли-
шествами. Подсветка окрасила его в багровые и пурпурны
 тона. Маяка отсюда видно не было -- его прожектор был  раз  нав-
сегда обращен к Итилиэну.  Я сунул Келеборна в кресло в холле,  а
сам проскочил к портье и заказал два номера рядом.  Мне больше не
хотелось экспериментировать. Кроме того, "Хеннет Аннун" был прос-
то прямоугольной коробкой из стекла и бетона,  а здесь недолго  и
заблудиться:  стилиз  ция внутри напоминала скорее лабиринт,  чем
замок,  причем этажи,  судя по всему, были двух- и трехуровневые.
На  лацкане форменной куртки служащего был эмалевый значок Багро-
вого Ока.  К ключам от номеров какая-то добрая душа подвесила зо-
лоченые  кольца  --  в них свободно проходила моя рука,  а внутри
был, видимо, свинец. Наверное, чтобы не забывали сдавать, подумал
я.  Около  Келеборна уже вился местный спецназгул,  приняв его за
пьяного.  Я прогнал стража порядка (тоже со знаком Ока),  сказав,
что  на шестом этаже вроде бы пахнет гарью.  Где у них тут шестой
этаж,  я так и не узнал,  да и спецназгулов больше не видел.  В г
азах эльфа опять появился жуткий блеск, зато соображения видно не
было. Я потряс его, похлопал, погладил -- все без толку. Пришлось
опять  фыркнуть  спрэем -- мне уже и самому опостылел этот запах.
После этого удалось оторвать его от кресла и дотащить
 номер. С двумя ключами это было ой как непросто. Я задернул што-
ры,  полил все в номере ацеласом, как будто морил клопов, и велел
очухавшемуся  эльфу  никого  не пускать и никуда не выходить -- я
пошел мыться и вставляться в шмокинг.  Потом зайду,  пойдем  ужи-
нать.  Тут в номере включилась принудительная трансляция, и, пока
я с маникюрными ножницами искал и перерезал провод,  мы услышали,
что  в  ресторане будет эстрадное представление "Хит-Барад",  а в
концертном зале -- конкурс красоты среди туристок  "Пар  д  Дур".
Тут я нашел проводку,  и стало тихо.  Я обернулся,  боясь, что до
Южных морей мне не хватит никакого ацеласа, хоть засади этой тра-
вой  все Роанские прерии.  Но эльф,  к моему изумлению,  сидел на
столике для журналов,  как на табуретке, и вид у него ыл не угне-
тенный,  а  слегка глумливый.  -- Ограничимся рестораном,  а?  --
спросил он.  -- Зачем конкурс этих Дур, если прекраснее моей жены
не было никого в Средиземье...  кроме моей же внучки? Я согласил-
ся,  вслух высказав,  что любая красотка в здешних местах мне  не
подходит по росту,  а про себя подумав,  что моя красотка из Шира
небось не хуже и хваленых родственниц Келеборна,  а глаза выцара-
пать может гораздо лучше. Потом я сказал, что здеш ие места плохо
влияют на нравственность,  судя по теме нашей беседы. Эльф согла-
сился,  и я пошел к себе. В своем номере я также начал с ликвида-
ции динамика -- этому меня научил,  конечно, Трофи, и он же пода-
рил мне эти ножнички в чехле и с изолированными колечками. Потом,
содрав с себя заскорузлое шмотье,  я завалился в ванну и некоторе
время балдел в тиш не,  приходя в себя.  Образы не роились, никто
не орал, ни за кем не надо было следить. В ванной обнаружился за-
печатанный пакет с мылом,  шампунем, губкой и расческой. Келебор-
на,  что ли,  причесать,  подумал я. Смокинг у меня был шикарный,
пошитый  на  заказ в Минас Тирит во время предыдущего визита.  За
это время я не изменился,  и сидело все  идеально.  Я  пригладил,
насколько смог, волосы, проверил, как расположен галстук-бабочка,
и задумался, где бы взять цвет к в петлицу. В конце концов я поз-
вонил  и велел принести гардению.  На том конце провода не знали,
что такое гардения.  Я плюнул,  вышел в коридор и оторвал  цветок
случившегося рядом олеандра.  Получилось немного вызывающе, ну да
для Мордора сойдет. Я постучался в соседний номер. Там молчали. Я
вспомнил,  что сам же не велел открывать, и рявкнул: "Элберет!" О
пароле мы не договаривались,  но я кое-что помнил из Алой книги и
оказался прав. Келеборн выскочил мне навстречу с проворством, ка-
кого я в ем не предполагал.  В номере он критически оглядел меня,
а я его.  Ну и грива, подумал я. И ладно бы кудрявый был, как мы,
а то ведь прямые волосы -- и такой веник...  -- У вас  хайратника
нет? -- спросил я. Келеборн, уяснив смысл фразы, полез в ягдташ и
вытащил нечто завернутое в серую тряпицу -- кусок  дуги  на  чет-
верть круга.  Снял тряпку, как-то разложил, будто разломил, раз и
другой, предмет, извлеченный оттуда -- и в руках у него оказалась
корона!  А м жет,  диадема, я в этом не разбираюсь. Но штука была
потрясающая, золотая, в виде венка из листьев все того же мэллор-
на, усыпанная, как инеем, мелкими алмазиками. И она была довольно
тонкой и легкой, потому что листики не превышали в толщину насто-
ящих

Келеборн с добродушной усмешкой смотрел то на меня,  то на венок,
который держал в руках. -- Так вы -- к-король? -- задал я наконец
идиотский вопрос. -- Был,-- последовал ответ. Мне стало нехорошо.
Король лориэнских эльфов... А я его по морде раз-два... Старик...
Подопечный мой,  туды-растуды.  Ой, как неудобно-то. Что же даль-
ше-то делать?  И тут меня осенило. Ничего особенного не делать, а
вести себя,  как вел. Потому что здесь не Лориэн и не Третья эпо-
ха.  И если я встану в почтительную позу,  то будет один вред.  К
тому же я не эльф,  и мне он не король. А если вспомнить, как ве-
дет  себя  О  е  в  присутствии своего непосредственного (в обоих
смыслах) начальства,  то я еще далек от совершенства.  --  Давай-
те-ка  я  вас причешу,  а потом померим,-- сказал я тоном хама из
сферы услуг. Келеборн послушно положил корону на стол и уселся на
пол. Понимает, однако, подумал я, внося из ванной пакет с расчес-
кой. В кресле он и сидя на полторы головы выше меня. Расчесывание
заняло  много  времени.  Эльф терпел мои рывки и брань,  и только
когда я выдрал солидный клок,  осторожно заметил: -- Может, я зря
отпустил за Море придворного цирюльника...  Но всему приходит ко-
нец,  и вот мы стоим перед зеркалом в  ванной:  какой  извращенец
сделал тут зеркальную стену и зачем? Я поправил свой дико-розовый
олеандр и выжидательно посмотрел в зеркало на Келеборна. Тот под-
нял  корону  и надвинул на голову.  И тут раздалась такая музыка,
такой мощный сводный хор зазвучал у меня в черепе,  что я чуть не
спрятался под ванну.  Древняя, торжественная, видимо, коронацион-
ная песня заполнила будто весь мир.  Эльф больше  не  походил  на
старика, и я с изумлением вспо нил, что, кроме седых волос, ника-
ких признаков старости на нем не было -- только  общее  впечатле-
ние. Ни морщин, ни сутулости, ни вен и жил на руках... А теперь в
зеркале стоял эльфийский король в белой мантии, сверкающем венце,
с  драгоценным  мечом  бол ше моего роста,  и глаза его светились
расплавленным серебром так, что больно было глядеть. --Ох,-- иск-
ренне сказал я и отступил,  чуть не свалившись в ванну.  Келеборн
отвернулся от зеркала.  Никакой мантии и меча не было, но впечат-
ление осталось то же:  он был молод и весел,  в силе и власти. Да
этак весь гостиничный комплекс разбежится,  подумал я. Нельзя его
в  таком виде выпускать.  Эльф внимательно глядел на меня,  потом
вздохнул и снял корону. И сразу стал почти таким, как я его знал.
Только волосы лежали у него по плечам,  как на картинке из книги,
и глаза блестели больше обычного.  Я хотел что-то сказать -- и не
смог.  --  Жалко  расставаться со сказкой,  Рэнди?  Но это только
присказка,  а что будет дальше,  неизвестно,-- спокойно  произнес
эльф. По-моему, все это было грустным эпилогом, но я не стал спо-
рить.  Если он настроен на оптимистический лад, тем лучше. Однако
я демонстративно заглянул в аптечку,  вытащил баллон ацелас и су-
нул ему в ягдташ. В своем номере я уже проделал аналогичные дела

-- Ужинать!  -- решительно,  как эльфийский полководец, возгласил
я.  И мы отчалили искать ресторан.  Заведение сие  находилось  (и
нашлось) в цокольном этаже.  У дверей стоял бравый швейцар чистых
мордорских кровей,  с руками до колен и шириной аккурат в дверной
проем.  На лацкане куртки с позументом красовался все тот же зна-
чок. Эльфа отчетливо передерн ло. Мы двинулись к дверям, но швей-
цар  и  не  думал  пропускать нас.  -- Без смокингов не пущаем,--
хрипло и категорично заявил он.  Тут я вдруг сообразил, что Келе-
борн остался в своем сером прикиде и сандалиях, но я почему-то об
этом не подумал заранее. Впрочем, своего смокинга или фрака у не-
го,  конечно,  не было,  а брать напрокат в гостинице -- бр-р! --
даже если тут есть такая с ужба. Я попытался представить себе Ке-
леборна во фраке,  но у меня все время получалось,  что фрак сшит
на орка,  и в итоге я захрюкал в рукав.  Но сколько можно  стоять
перед дверьми? Я начал уламывать швейцара, сначала соврав, что со
мной иностранец,  пот м обещал пожаловаться в дирекцию,  потом  в
Королевский совет... Урука не брало ничего. Тогда я помахал в ка-
честве последнего средства зеленой купюрой. Швейцар сморщил нос и
зевнул, показав желтые кривые клыки. Келеборну надоела эта панто-
мима,  и он спр сил меня,  в чем,  собственно, проблема. Я честно
ответил.  Эльф  очень  высоко задрал брови,  презрительно оглядел
швейцара и сказал:  -- Эту одежду сшили мне,  когда Валакирка еще
не была серпом.  До сих пор она служила мне верой и правдой,  так
неужели ради презренной пищи я ее предам?  После чего развернулся
и пошел прочь.  Я стоял и думал,  что бы такое сказать уруку поо-
биднее,  когда увидел,  что тот отошел в сторону  и  гостеприимно
указывает  мне  вход  в  ресторан.  Я злобно глянул на него снизу
вверх. -- Вы что -- не видите, что я босиком?! И, кинувшись дого-
нять Келеборна, заметил краем глаза, как швейцар крутит нам вслед
пальцем у виска.  Келеборн несколько удивился,  когда я  выскочил
из-за очередного поворота и врезался в него.  -- Рэнди!  Но вы-то
одеты как надо,  что же ужинать не пошли? Я слегка зарычал, а по-
том  поднял ногу и повертел ступней.  -- У меня тоже уважительная
причина,-- сказал я.-- А голодными не останемся...  Иначе я этому
сброду прикрою лицензию по блату. Эльф воспринял последнюю фразу,
как просто ругань,  и стал меня успокаивать,  предлагая не прини-
мать близко к сердцу и всякое такое. Я сказал, что мне плевать на
сердце -- оно меня никогда не беспокоило, но оскорбление нанесено
моему  желудку,  а хоббиты не прощают таких обид.  Водворившись в
свой номер, я позвонил и заказал ужин на двоих. Кроме того, я ве-
лел принести большую корзину фруктов, фунт меда в сотах, шоколаду
разных сортов -- сливочного,  орехового и пористого, коробку луч-
ших бисквитов, банк
 черной икры -- осетры в Андуине еще не перевелись,-- и  шампанс-
кое на льду.  Счет я приказал подать в письменном виде. Впоследс-
твии я оплатил его из кармана урука,  предъявив через Оле претен-
зии директору отеля.  Тот справедливо решил,  что это дешевле, ем
судиться со мной или,  того хуже,  потерять лицензию. Самое смеш-
ное,  что  требования  швейцара нарушали принятый с полгода назад
закон о правах человека, и все наши действия основывались на рас-
ширенном толковании понятия "человек".
 Ужин и прочее,  прогнав посыльного,  я лично отволок в смердящий
ацеласом покой Келеборна. Тот слегка повыпендривался, но, когда я
сожрал ужин на одного и взялся за ужин для второго,  снизошел  до
разносолов и шампанского. Тут оказалось, что мы с ним се одня по-
теряли столько энергии,  что заказанных яств хватило только-толь-
ко. А еще отказывался, подумал я, глядя, как эльф по глаза въелся
в соты.  Я встал,  отряхнулся, помыл руки и зашел за штору погля-
деть, куда выходят окна: до сих пор мне было некогда
 Было совсем темно, шел проливной дождь. Цепочка фонарей (красно-
ватых) освещала полоску каменистой голой местности и уходила  ку-
да-то вверх и влево.  Наверное,  к Ородруину, подумал я и вылез к
свету.  Келеборн покончил с медом,  умудрившись не испачкатьс , и
теперь что-то лепил из воска. Я взял шоколадку и плюхнулся на ди-
ван.  Хорошее питание и плохое воспитание,  вот что такое вся эта
поездка. Правильно Трофи ругается, теперь я к нему примкну против
Оле.  Интересно, что скажет друг-историк, когда я при еду в гости
Келеборна?  Как бы его кондрашка не хватила...  Туку-то все нипо-
чем,  явись перед ним хоть все Валары чохом.  Улыбнется, взмахнет
гривой  и  скажет:  "Не угодно ли пройти в буфет и там продолжить
знакомство,  а то я что-то проголодался!" А интере но,  пойдет ли
эльф в гости?  Ведь он уволился, уходить собрался... Да как же он
уйдет,  если корабль уплыл,  ведь не пешком же... Вопросы, вопро-
сы...  Наверно,  пойдет до самой западной точки побережья,  а там
купит лодку и поплывет куда глаза глядят...  А ам  будь  что  бу-
дет...  Приплывет  в  Средиземье с другой стороны,  с востока,  и
опять в гости придет.  Я проснулся.  В номере было светло,  шторы
открыты.  Часы на стене показывали семь. Дождь кончился. Келеборн
укрыл меня одеялом со своей кровати, а сам спал там под пледом --
первый раз действительно спал.  На журнальном столике стояла вос-
ковая статуя ме я высотой в ладонь. В смокинге.





Удивительно, но  к  девяти мы явились на завтрак.  Я чувствовал в
себе готовность к подвигам во славу Шира, поэтому заказал омлет с
грибами и ветчиной,  кофе, тосты и кучу другой еды. Утром пускали
без фраков и галстуков. Повезло им, подумал я, вспомнив, как вче-
ра обозлился. Эльф без аппетита поковырял ложкой в какой-то гнус-
ной каше -- из овса,  что ли,-- и сказал, что хоббиты слишком мо-
гущественны в своем влиянии,  особенно за столом. -- Что-то я тут
своего влияния не вижу,-- заметил я, с отвращением глядя на кашу.
-- Я имею в виду вчерашний ужин,-- пояснил Келеборн.-- У нас было
принято после пиров в течение дня есть только овсянку, как легкое
блюдо.  Но  здесь  ее  совсем не умеют варить.  Я с удовольствием
вспомнил вчерашний "пир" и с удвоенной энергией занялся  омлетом.
Появился "дунаданец" и пригласил желающих на осмотр развалин зам-
ка Барад Дур.  Упоминание о развалинах не подкосило, а, напротив,
взбодрило эльфа, я спешно заглотал остатки завтрака и встал из-за
стола. Развалины меня разочаровали. Ничего в них не было ни живо-
писного,  ни страшного,  ни романтичного. Просто здание с широким
основанием в виде крыльев и высотная часть посредине.  Окна выби-
ты,  зияют проемы. Как ни странно, в основном белое, со странными
ч рными потеками -- от середины высотки вверх. Отель мне показал-
ся куда колоритнее.  Келеборн не проявлял никаких чувств. Он, так
же как и остальные экскурсанты, осматривал, поворачивался направо
и налево, проходил и обращал внимание. Мне было чудно: я обвешал-
ся ацеласами,  как гранатами, и был готов к оказанию скорой помо-
щи.  А тут но ь эмоций.  Тем,  кто не устал, предложили совершить
восхождение на Ородруин.  Тем,  кто устал,  подали для этой  цели
нечто вроде моторной телеги с сиденьями.  Айзенгардские тетки ки-
нулись занимать места.  Я сразу решил, что не устал, и эльф тоже.
Гномы поколебались,  о потом вскочили на запятки телеги,  как ла-
кеи, и так поехали -- стоя снаружи, потому что внутри было набито
до отказа.  Мы поплелись пешком.  Мили через две нас подобрал ка-
кой-то орк на старом грузовике, который ехал за пемзой к подножию
вулкана. Там о
 нас и высадил,  достал лопату  и  начал  деловито  перекладывать
Ородруин в кузов. На мой вопросительный взгляд Келеборн сразу от-
ветил: -- Все в порядке, Рэнди. Здесь вы можете за меня не волно-
ваться.  Тщательнее всего чистили самые страшные места, и поэтому
я не чувствую злых сил. Магия слов сохранилась, но и она действу-
ет слабее,  чем, скажем, в Итилиэне, где не накладывались специал
ные заклятия против нечисти.  -- А в отеле?  -- спросил я.  -- Он
ведь  довольно новый,  лет сто -- сто двадцать всего.  Откуда там
такой фон?  -- Это новое зло.  Его многие носят в себе, родятся с
ним  или  находят на пути.  Раньше в Лориэне великолепно выявляли
его, показывали носителю и уничтожали. Но если он слишком цеплял-
ся за свое зло... -- эльф не договорил и насупился. -- То уничто-
жали вместе с носителем,-- легко договорил я и рассмеялся.  Келе-
борн изумленно уставился на меня.  -- Рэнди, а вы куда более жес-
токи, чем можно о вас подумать,-- сказал он. -- Даже меня обманы-
вает ваш золотой ореол и ласковый взгляд. Ну, хоббиты! Дивный на-
род! Как говорит в подобных случаях Трофи, мы с Оле не обременены
абстрактным  гуманизмом.  То есть не стесняемся сказать мерзавцу,
что он мерзавец,  двинуть в глаз подонку, а живи мы в другую эпо-
ху, так и мечом махали бы без особых моральных проблем. Трофи ов-
сем не такой,  он мучается несовершенством  мира  молча,  поэтому
иногда  его  прорывает  в своем кругу,  и нам достается по первое
число. Подозреваю, что его подпись стоит на той бумаге, из-за ко-
торой так поскучнели Пеленнорские корты. Однако стоит припом ить,
что известный абстрактный гуманист Фродо Бэггинс  был  урожденный
Брендибак, и несмотря на отсутствие у него прямых потомков, Трофи
вполне мог заполучить из семьи тот же генный  комплекс.  Туристи-
ческая тропа обвивала Ородруин по спирали.  Все время приходилось
идти вверх,  без перепадов и ровных мест. Кое-где встречались вы-
работки,  в  которых добывали гранит и гнейс для постройки отеля.
Последующие разработки запретила Минас  Тиритская  ге  логическая
комиссия,  потому что работяги докопались местами до лавы. У вхо-
дов в выработки стояли знаки "Осторожно,  Балрог!",  желтые треу-
гольники  с красной лохматой рожей.  Эльф при виде первого из них
усмехнулся.  -- Ишь,  выдумали,-- сказал он.  -- Уж это зло точно
перевелось в Средиземье,  благодарение Митрандиру.  Правда, он до
самого ухода не мог про них слышать.  Мы плелись и  плелись,  уже
дважды обойдя вулкан.  Эльфийская музыка почти стихла,  и без нее
уже было пусто на душе. Мне порядком опостылела эта каменно-пыль-
ная страна, где ни росточка, ни лужицы не было даже после вчераш-
него ливня.  В поле зрения появля ся то отель, то горы, то камен-
ная пустыня,  то снова горы,  то проход в Удун. Пахло сероводоро-
дом, парило, солнце припекало черные камни и нас заодно. Я упрел,
как лошадь.  Келеборн шел легко,  но его лицо стало принимать ка-
кой-то подозрительно розовый о тенок.  -- Да вы так  сгорите!  --
необдуманно брякнул я. Эльф споткнулся, резко остановился и наст-
роился на оборону. Я сообразил, что наши простейшие понятия могут
быть неизвестны существу другой культуры.  -- Я не о балрогах го-
ворю,-- пустился я в объяснения.-- Просто вы,  наверно,  давно не
ходили  днем по открытому месту,  и солнце обожгло вам лицо.  Это
называется "сгореть".  На пляже еще так бывает.  Келеборн заметно
успокоился, но потом как-то загрустил. Он то мерил взглядом расс-
тояние до входа в Саммат Наур,  где, по преданию, было изготовле-
но,  а потом и уничтожено Кольцо Власти,  то поглядывал на меня с
недоумением, то что-то начинал петь вслух
 снова замолкал.  Наконец мы добрались до прохода,  обращенного к
Барад Дуру,  и сунулись в гору. Под ногами что-то вздрагивало, со
стен сыпались мелкие камешки. Как бы не попасть в извержение, по-
думал я.  Но тут к вибрациям добавился шум явно инструмент льного
происхождения:  барабаны,  духовые,  гитары... Мы переглянулись и
одновременно пожали плечами. Тут кто-то метнулся нам навстречу --
оказалось, экскурсовод. -- Добро пожаловать на дискотеку "В серд-
це вулкана"! -- завопил он. -- Светомузыка, натуральная подсветка
из жерла и вид на руины -- все оптом!  Келеборн посмотрел на него
так, что я уж решил, что сейчас эльф как минимум плюнет "дунадан-
цу"  на  ноги.  Однако он только развернулся,  как по команде,  и
быстрым шагом направился к выходу. Я не собирался плясать на дис-
котеке,  но заглянуть в Огненную Бе дну хотелось.  Ладно,  никуда
Келеборн не денется.  Я к нему тоже  не  пристегнут.  Экскурсовод
провел меня в глубину. Там коридор расширялся в зал, где уже пры-
гали айзенгардцы и харадримец.  Гномы чинно подпирали стену и не-
заметно  совали  кусочки  камня в карманы.  Я подошел к барьеру и
глянул вниз. Стало горячо и вонюче. Ничего разгля еть не удалось,
потому что глаза сами жмурились. Я отступил и зацепился за что-то
на полу,  отчего и шлепнулся.  Танцующие заржали. Я увидел, что в
пол вделана мемориальная доска:  "На этом самом месте был откушен
Голлумом Смеаголом палец с Кольцом Власти у Фродо Бэггинса  в  01
г.  н.э." Мне показалось,  что я сыт Мордором навсегда и по самые
уши. Встал -- и пулей вылетел вслед за Келеборном. Однако тот ку-
да-то исчез.  Я покрутился на месте,  попрыгал,  посвистел -- все
без толку. Моторная тачка стояла чуть дальше к вершине, около нее
на камне сидел водила -- видимо,  из восточных Людей. Он одновре-
менно курил сигарету,  жевал резинку и сплевыв л себе под ноги. Я
подошел. -- Извините, тут не проходил высокий такой старик? В се-
ром одет...  -- Нэт, никого нэ було,-- доложил водила. Я задумал-
ся,  но в коридоре спрятаться было негде, а все вокруг просматри-
валось как на ладони. Орки его взяли, что ли? Я начал беспокоить-
ся.  Может, он смотался в отель? Так его бы видел водила. Ну даже
если не видел,  все равно за это время Келеборн обошел  бы  виток
тропы и появился внизу.  Если только он застрял по ту сторону?  А
вдруг ему все-та и стало плохо? Ах я сволочь, ах я идиот любопыт-
ный...  Я ругал себя на бегу, мчась под горку на ту сторону Ород-
руина.  Вот уже не видно руин, скрылся за поворотом Удун... Нико-
го.  А может,  я проглядел-таки его в проходе, когда выбегал? И я
рванул обратн
 вверх, ловя  воздух  пересохшим ртом и истекая потом.  С болью в
боку и ушибленным пальцем ноги добрался до входа в жерло,  поорал
внутрь -- ответил залп дискотеки.  Тогда я встал на четвереньки и
стал шарить вдоль стен: а вдруг он невидим? Не нашел. Выл з нару-
жу  и из последних сил хрипло заорал:  -- Элберет!!!  И тут из-за
камешка, за которым и крыса не укрылась бы, поднялся вполне живой
Келеборн.  Лицо,  шея и руки у него светились малиновым,  не хуже
лавы.  Я и сам чувствовал, что загар становится лишним, но такого
даже  представить  не мог.  Я сел на землю и ош лело уставился на
эльфа.  Тот встревоженно оглядел меня.  Видимо, я тоже был хорош.
-- Что случилось,  Рэнди?  Почему вы так взволнованы и... и пере-
пачканы?  Вас обидели эти...  -- Никто меня не обижал! -- рявкнул
я.-- Почему вы не откликались?  Я весь Мордор облазил! Эльф очень
удивился. -- Но я встал сразу, как вы сказали "Элберет". Когда же
вы успели... Я зарычал. Я хрипел, кашлял, крякал, но все же изло-
жил ему, как было дело, и прибавил, что по моим часам все это за-
няло пятьдесят минут.  Келеборн что-то соображал, хмурился, потом
подхватил с земли сумку и сказал:  -- Немедленно  уходим  отсюда.
Это злые чары непонимания. Неужели вы не заметили... ну, да я сам
виноват.  Я перестал чувствовать ваши мысли у подножия, а вы, на-
верное,  чуть  позже отключились от меня.  Это же сердце Мордора.
Как я мог предположить только
 что тут все чисто?!
-- Я  эльф?  Я -- идиот!  -- гаркнул я и облегченно расхохотался.
Келеборн оскалил белые,  совсем не стариковские зубы, помотал го-
ловой и потянул меня за руку.  -- Погодите,-- сказал я. Я подошел
к водиле и вывел его из жевательного транса зеленой бумажкой. Тот
завел свою колымагу, и мы с пыльным ветерком скатились с Огненной
Горы и благополучно прибыли в отель.  От подножия было видно, как
высыпали наружу экскурсанты -- наверное, как раз кончилась диско-
тека.  Но между мной и водилой чары понимания были  очень  прочно
установлены  зеленым талисманом.



 В отеле мы для начала ра-
зошлись по домам, и я завалился в ванну. Мимоходом отметив, что в
номере  потрудилась уборщица,  я пустил воду похолоднее.  Потом я
стал думать на разные темы:  что подумала горничная, посетив наши
номера,  что  делать с красным как рак эльфом,  чего бы пожрать и
т.п.  Поскольку у меня давно вошло в привычку повсюду  таскать  с
собой  телефон,  то я позвонил и заказал подать через полчаса два
фунта сметаны.  Я вспомнил, что ширские девицы считают ее главным
противоядием от загара. Для онспирации добавил заказ на пять фун-
тов клубники и фунт сахарной пудры,  а потом еще пломбира.  Когда
со  всем этим добром я стукнулся в соседнюю дверь,  она открылась
сама.  Келеборн нашелся в ванной,  явно отмытый и снова лохматый.
Все  мои вчерашние труды были сведены на нет махровым полотенцем.
Эльф стоял, почти упершись носом в зеркало, и мрачн
 изучал свое отражение.  Цвет лица у  него  был  такой,  что  мне
вспомнилась перенесенная в детстве краснуха. Сначала он не согла-
шался подвергнуться обработке сметаной, потому что, во-первых, не
признавал прокисших сливок за продукт, а во-вторых, просто не же-
лал ими пачкаться.  Я пообещал ему, что он рискует стать первым в
мире веснушчатым эльфом. Он спросил, что это такое. Я сказал, что
это такие пятнышки,  с которыми его родная мать не узнает.  Я  не
надеялся  убедить его словами,  на себе мне показать было нечего,
поэтому я полистал рекламные проспекты,  валявшиеся в номере пов-
сюду, и в одном нашел фото впол е симпатичной человечки с веснуш-
ками.  Келеборн посмотрел,  закрыл глаза и сказал: -- Делайте что
хотите, Рэнди. Этого невозможно допустить. Я тщательно заштукату-
рил его половиной сметаны,  а остаток смешал с ягодами и сахаром.
Пока  блюдо  настаивалось,  я  сунул  в руки Келеборну креманку с
пломбиром и ложку.  Глаза он открыть не мог,  потому что на веках
лежал дюймовый слой жирной густой смета ы. Однако пломбиру воздал
должное без потерь. Я с трудом сдерживал смех, глядя на него. По-
том вдруг вспомнил, что тоже слегка обгорел, хотя работа в "Дори-
ате",  конечно, выдубила мне шкуру. Тогда я зачерпнул ложку смеси
и размазал себе по физиономии.
 сахаром держалось хорошо, а созерцать меня было некому. Келеборн
тем временем начал как бы таять, сметана потекла ему за воротник,
закапала на ковер, на кресло... Я уже не мог сдерживаться и фырк-
нул  вслух,  да  тут еще Келеборн спросил,  в чем дело,  и лизнул
часть сметаны у себя из-под носа.  Я ржал и ничего не мог  объяс-
нить. Вдруг в дверь постучали. Пришел экскурсовод с айзенгардской
парой. Все трое с порога начали укорять нас за угон телеги и гро-
зить санкциями типа "сообщить по месту работы". Я представил, как
получаю "телегу" на самого себя, и заржал еще громче. Потом поду-
мал,  как будут счастл вы получить бумагу на Келеборна где-нибудь
в Калакирии,  и чуть не лопнул.  Чем громче я ржал,  тем  сильнее
возмущались айзенгардцы.  Экскурсовод,  однако,  давно замолчал и
внимательно осматривал меня и номер.  Моя тонированная  клубникой
личность ему не по равилась, но Келеборна он просто-таки испугал-
ся,  когда эльфу надоело слушать визг, и он воздвигся над креслом
и подошел поучаствовать в конфликте. До сих пор его не было видно
от двери за высокой спинкой,  а дальше я посетителей  не  пускал.
Эльф  протер  в сметане дырки для глаз и приближался каким-то ко-
шачьим шагом, облизывая на ходу пальцы. Зрелище не для слабонерв-
ных.  Айзенгардцы смолкли и выкатились. "Дунаданец" оказался пос-
мелее, повторил Келеборну вкратце претензии и попросил нас не де-
лать анти бщественных поступков.  А его глаза в это время обшари-
вали номер и нас,  как будто собирали компромат.  Келеборн сделал
еще шаг вперед,  и экскурсовод,  видимо, вспомнив судьбу лампочки
над прудом,  исчез в коридоре,  не забыв прикрыть за собой дверь.
Клубнику я доел один и с испорченным настроением. Эльф залег вро-
де бы спать -- лежал на кровати и молчал до  вечера.  Я  просидел
полдня у себя. Вечер ничего приятного не добавил. Еду опять приш-
лось заказывать наверх, потому что смокингов в хозяйстве эльфа не
прибавилось,  а я не хотел идти один в ресторан.  Противостоять в
одиночку недружелюбию многих я не люблю,  не м зохист же я по на-
туре. Тем более что оно и так чувствовалось сквозь стены. Я думал
о том,  что этой поездкой сделаю себе не лучшую рекламную  кампа-
нию.  Впрочем, Шир не обратит внимания на закордонных моралистов,
какие бы грехи -- истинные или мнимые -- мне ни приписали. Но тот
бедняга, который в ближайшее время поедет в Айзенгард с поставка-
ми, к примеру, от Кроттов, может поиметь большие сложности. Хоро-
шо бы это был Сэндимен с центрального элеватора.  Недавно я морил
у него хрущаков и сам надышался ианидов так,  что  еле  откачали.
Явился коридорный с ужином и со счетом. Туда были включены и про-
водка,  и аренда телеги, и ковер в сметане. Я подписался и выгнал
его, пригрозив еще и зеркало разбить. Он выскочил и крикнул из-за
двери,  что отправление автобуса в 23 часа. Я звякнул Келеборну и
позвал питаться. Тот пришел, посидел, почти ничего не съел и выг-
лядел очень плохо.  С загаром это связано не было,  так как то ли
сметана подействовала, то ли регенерация у эльфов быстрая, но вся
краснота прошла бесследно. Мне был
 жалко и его, и себя, но что я мог поделать?
-- Но даже над Мордором светят лучи созвездия Элберет,-- вспомнил
я вслух строчку популярной в Шире песни.  Эльф печально покивал и
добавил:  -- Светит,  да не греет.  И ушел к себе. Драпать отсюда
надо, думал я, яростно закидывая в чемодан барахло. Еще чтобы его
звезды грели... На Нурнене должно быть жарко, южные пустыни близ-
ко.  Вот там пусть греется сколько и под чем хочет. А я от такого
отдыха уже спекся.  Голова раскалывается,  как с похмелья. Небось
тепловой удар.  Как раз для поездки на юг... Еле передвигая ноги,
я зашел за эльфом, и мы потащились в автобус. Почти все уже сиде-
ли на местах,  и когда мы заняли свои кресла,  экскурсовод окинул
нас неодобрительным оком и поднял трап.  Его раздражала необходи-
мость возиться с этой алюминиевой желе якой из-за меня, ведь гно-
мы запрыгивали на подножку без ее помощи.  Меня вдруг одолел стыд
за  свое  поведение,  захотелось исчезнуть -- хоть бы и с помощью
Кольца. И плевать на последствия... Я очнулся. В салоне и снаружи
было темно,  автобус быстро ехал по трассе,  но я почему-то лежал
лицом к небу,  усыпанному звездами.  Пошевелившись,  я понял, что
лежу поперек сидений,  головой на левой руке Келеборна.  Эльф по-
чувствовал мое движение и нагну ся.  -- Как вы, Рэнди? -- спросил
он. Я повертел головой -- не гудела. Подумал о своем поведении --
преисполнился гордости. Порядок. -- Спасибо, хорошо,-- сказал я и
сел.  Келеборн что-то тихо напевал -- а может, я опять слышал его
музыку.  Мне стало спокойно и уютно. Я устроился поудобнее и зас-
нул. Весь следующий день мы катили к югу, останавливаясь в придо-
рожных забегаловках, чтобы поесть. Местность опять стала зеленой,
преобладали ксерофиты с колючками или восковыми листочками.  Кон-
дишен сильно облегчал жизнь,  но на стоянках жара  стояла  невыно
имая. Несмотря на эти привходящие, и я, и Келеборн были в благоп-
риятном расположении духа,  развлекались чем и как могли и сильно
достали "дунаданца".  Особенно все взъерепенились, когда Келеборн
купил у бабки-дунгарки,  невесть как затесавшейся в эти к ая, ку-
лек дуриана,  и мы смачно сожрали его на ходу. Понимания этот акт
не встретил, зато было много крику о производимых нами всю дорогу
запахах. Я помалкивал, а потом высказался (обращаясь исключитель-
но к Келеборну, но во весь голос) на тему потреби ельских свойств
рябиновых духов. Когда дуриан кончился, я еще попросил остановить
автобус у ближайшей урны, чтобы не мусорить в салоне. Айзенгардцы
шипели,  харадримец качал головой,  "дунаданец", наконец-то сбро-
сивший кожу,  злобно вел экскурсию,  не от тупая от утвержденного
текста.  Гномы  сидели тихо,  ни во что не вмешивались и играли в
каменные кости.  Когда экскурсовод замолкал,  включалась  радиот-
рансляция  с юмористическими передачами и оркскими народными пес-
нями.  Я не все улавливал,  потому что музыкальный фон  от  эльфа
опять забивал всю эту шелуху, и поэтому лишь отметил такой образ-
чик:  "У Илуватара спросили:  -- Вы Детей любите? Единый ответил:
-- Не очень.  Но сам процесс..." Спрашивать эльфа, слышал ли он и
понял ли,  я не рискнул.  Наверно, слышал -- полыхнул глазами, но
ничего не сказал.  К вечеру все устали от дороги и шума. Интелли-
гентный харадримец предложил публике выключить радио и  дать  от-
дохнуть ведущему.  Все согласились, и музыка сменилась храпом так
быстро, что я еле успел заметить этот переход. Мы с эльфом потре-
пались  еще обо всяких пустяках:  он спросил,  действительно ли в
Шире есть мэллорны,  а я ответил,  что как не  быть,  если  моему
предку  семечко  и микроудобрения дала сама Галадриэль.  Келеборн
принял вид весьма довольный,  даже польщенный. Я не понял, с чего
это он, и из ежливости спросил, как звать его жену. Келеборн пос-
мотрел в окно поверх меня и сказал: -- Сейчас, наверное, ее зовут
Алтириэль.  Я снова чего-то не понял: как это "сейчас"? И перевел
тему на озеленение Минас Тирит. Среди ночи "Инканус" проколол ка-
меру  на какой-то мордорской колючке.  Подскок и резкая остановка
разбудили меня в середине длинного эпического сна, и сначала я не
понимал,  что куда подевалось и почему тут только один эльф, да и
тот спит.  И вдруг я всп мнил! Я понял! И устыдился своей необра-
зованности до слез.  Я встал и тряхнул Келеборна за плечи, потому
что не мог сдержать в себе столь прекрасного открытия.  Тот прос-
нулся и уставился на меня, как на призрак. -- Так вы видели моего
предка,  Сэма Гэмджи?  И ваша прекрасная жена -- это Галадриэль?!
-- я почти визжал шепотом от возбуждения. -- Рэнди! -- Келеборн с
трудом сдерживал смех.-- Мы с вами беседуем днем  и  ночью  почти
неделю,  и вы только сейчас сопоставили такие очевидные вещи! Ти-
ше, тише вы, зачем вам лишние уши? Я зажал себе рот обеими руками
и сел. Невысказанное давило мне изнутри на глаза, и я чувствовал,
как они выпучиваются.  Келеборн понял,  что меня пора вязать эль-
фийским тросом. Он сделал в воздухе движение рукой, что-то сказал
-- и я моментально выруби ся до утра.

Глаза я продрал, когда велели высаживаться -- Нурнен. Келеборн не
дал мне и рта открыть, сразу зашипел и показал на народ. Но я уже
был куда спокойнее,  видимо, во сне переработав информацию. И все
же -- сесть в такую галошу! Я мысленно спихнул с себя вину на ис-
ториков и авторов учебников,  которые много пишут о Галадриэли  и
почти ничего о ее родичах.  Но вина не спихнулась,  зато помогала
мне вести себя прилично. К тому же я обиделся на эльфа, что вчера
он меня заколдовал.  Сразу,  как "Инканус" остановился,  набежали
торговцы.  Чего только тут не было!  Чтобы свести Трофи в могилу,
хватило бы и десятой части ассортимента:  блестящие Кольца Власти
-- по-моему,  от пластиковых до дутого золота включительно, рези-
новые маски вся их троллей и голлумов, игрушки в виде всех участ-
ников событий Войны Кольца,  кто имел хоть какой-то зафиксирован-
ный облик;  фиалы Галадриэли -- хрустальная граната-лимонка с ка-
кой-то флюоресцирующей дрянью внутри, псевдоарнорские и кривомор-
дорские клин и... Келеборн старательно обходил лотки, прокладывая
себе путь к гостинице "Ромелла".  Я не удержался и стал  прицени-
ваться ко всякой дряни.  Тогда эльф вернулся,  молча поймал меня,
перехватил покрепче за руку и поволок прочь.  И до чего  ж  любят
нас все оспитывать,  думал я, болтаясь, как тележка на веревочке.
Вот теперь нарочно куплю матом-другой! У самой гостиницы торговля
не велась -- за этим следили спецназгулы.  В холле, конечно, была
куча сувенирных киосков и даже магазинчик. Но я решил сначала от-
делаться от эльфа,  потому что его трясло -- и на сей раз от бес-
сильной злобы -- при виде кичев и со знакомыми именами. Гостиница
была большая,  очень новая,  тридцатиэтажная. Архитектура ее была
направлена на недопущение в комнаты солнца и  суховеев  с  пылью.
Лоджии имели в глубину футов пятнадцать. Я сразу решил, что там и
буду спать. Паразит эльф затащил меня на седьмо
 этаж, но я уж был рад, что не на тридцатый. C видом оскорбленно-
го достоинства мы заползли в свои номера. Оба несколько пережима-
ли -- Келеборн всячески показывал, какая пошлость нас окружила, а
я намекал, что сам за себя отвечаю и таскать от игрушек не позво-
лю.  В общем,  детский сад для дебилов.  Самое здешнее заведение.
Распаковался,  умылся, пошел завтракать. В этой гостинице на каж-
дом этаже была кафешка,  а ресторан занимал крышу. Туда я, конеч-
но,  не полез -- мало того, что высоко, так ведь еще и жарко. Ве-
чером  обдумаем...  В кафешке меня перехватил эльф.  Мы в мрачном
молчании отзавтракали,  потом посмотрели друг на друга и развесе-
лились.  -- Рэнди, непоследовательное вы создание,-- сказал Келе-
борн.-- Ну неужели вы хоть на миг допускаете мысль,  что  веревки
фирмы "Галадриэль лимитед" достойны употребления в хозяйстве?  --
Почему бы и нет,-- сказал я.-- Капрон хороший,  насколько я успел
заметить.  Плетение прочное.  А что до названия... Не можете ведь
вы мне продать настоящую лориэнскую веревку.  -- Нет, могу только
подарить,  -- сказал эльф.  Когда до меня дошло, я засмущался. --
Выходит,  на подарок напрашиваюсь...  Неудобно  как-то.  --  Чего
там,--  сказал  эльф легко.-- Мне-то она на что?  Повеситься раз-
ве...  Я замахал на него, понес какую-то чушь. Но своих намерений
не оставил.  Шикарные матомы продаются, всем подарю -- когда вер-
нусь,  все в гости сбегутся,  и родня,  и сотрудники,  и Туки,  и
Брендибаки.  А  настоящая  веревка  -- это ДСП,  для собственного
пользо ания, так-то. -- Пойдем на озеро? -- поинтересовался Келе-
борн. -- Если не будете становиться между мной и сувенирами. Эльф
криво усмехнулся:  -- Не могу пообещать.  Может, вы уж закупитесь
тогда без меня,  а ближе к вечеру пройдемся?  -- Ага,-- сказал я.
-- И фейерверк посмотрим.  Эльф завел глаза под скальп и пошел до
хаты. Я спустился в царство сувенирных развалов. Сначала в "Г-ли-
митед" укупил тягучую авоську с  мелкой  ячеей  и  неограниченной
вместимостью, а потом пошел ее набивать. Больше всего, конечно, я
брал игрушек:  какой же хоббит в гости без деточки придет...  Это
ам не Арнор с проблемой второго ребенка. Заводные и разборные ор-
ки,  мечи с подсветкой, свистки "Назгул", куклы Гали (видимо, все
та же Галадриэль,  только для маленьких),  наборы "Братство Коль-
ца", накладные бороды, роанские кони на колесиках... Видимо
 Дэйл прочно освоил этот рынок. Чего не было -- это кукол Арагор-
на и Арвен.  То есть в "Братство" входил девятый элемент,  но эта
пластмассовая мелочевка не в счет.  А вот отдельно,  с именами --
не было.  Видимо,  все еще сказывалось, что это, как-никак, редки
нынешнего Короля.  Я отнес авоську и пошел на пляж.  Там торговля
шла еще интенсивнее.  Повсюду торчали рекламные щиты, летали воз-
душные шары с названиями фирм и их продукции, все орали и хватали
курортников за штаны. Голубая гладь Нурнена была густо усеяна ку-
пальщиками,  катерами,  лодками,  надувными  плотами и матрасами,
спасательными кругами,  плавающими игрушками. Немного подальше от
берега, где все-таки можно было разглядеть воду, катались на вод-
ных лыжах и велосипедах. Сверху весь этот муравейник был присыпан
горст ой спасательных вертолетов, причем из каждого свисала лест-
ница,  а на ней болтался спасатель.  Я мысленно одобрил эту  меру
предосторожности  --  с  берега добраться до утопающего заняло бы
слишком много времени.  Найдя место, где я умещался во весь рост,
я улегся загорать и балдеть. Однако недолго музыка играла, недол-
го фраер загорал. -- Извините, я вам не помешаю? -- раздался надо
мной смутно знакомый голос.  Разлепив глаза, я натолкнулся взгля-
дом на нашего харадримца.  Он был все в той же набедренной повяз-
ке,  но здесь,  на пляже она выглядела абсолютно естественной. --
Нисколько,  -- как можно непринужденнее ответил я, а сам подумал:
"Интересно,  он  что,  тоже хочет позагорать?" Эта мысль возымела
такое действие,  что как я ни крепился,  удержаться от невнятного
хрюка  так  и не удалось.  Пришлось срочно спасать положен е:  --
Простите,  я подумал: как забавно -- мы уже неделю не расстаемся,
а  до сих пор незнакомы.  -- Да,  в самом деле,  -- с готовностью
подхватил харадримец.  -- Позвольте представиться: Барин Обатута,
профессор  Харадского  университета,  доктор искусствоведения.  Я
назвал себя. Как я и опасался, мое родовое имя произвело на собе-
седника должное впечатление. -- Вы ведь... да... хоббит, кажется?
Для нас это так экзотично... -- Как для нас харадримцы... -- Что?
Ну да,  конечно... Извините, я не хотел бы показаться навязчивым,
но...  вы имеете какое-нибудь отношение к тому самому  Гэмджи?  Я
мысленно навесил на себя мраморную мемориальную доску семь на во-
семь футов и ответил: -- Имею. Я прямой потомок Того Самого Гэмд-
жи  -- Друга и Соратника Великого Фродо Бэггинса...  ну и так да-
лее.  А что?  -- Нет, ничего, -- профессор смешался, но после не-
долгой паузы все же продолжил. -- Я вот думаю: неужели с вас тоже
взяли деньги за этот тур?  Вас бы следовало  пригласить  за  счет
фирмы,  как  почетного гостя.  -- Если всех Гэмджи катать за счет
фирмы,  она обанкротится,-- важно сообщил я.  И  почему  я  вечно
страдаю за предка?  Он-то таких любопытных гнал метлой из Бэг-эн-
да. Только потому я там и живу. Сейчас начнется: как вам преобра-
женный  Мордор  (а чего в нем преображенного,  я что,  другой ви-
дел?), что сказал бы знаменитый Сэмвайз... Ух, что бы сказал Сэм-
вайз.  Ни в одну летопись эти его выражения не вошли, но в Хобби-
тоне среди мужской половины их вспоминают в крайнем душевном исс-
туплении. И хоть одна зараз
 знала бы селекционера Гэмджи.  Нанять,  что ли, пресс-секретаря.
Из Фэрбэрнов.  Который век кормятся,  паразиты, памятью предка да
выборными должностями.  А ко мне пытаются экскурсии водить, прямо
домой.  Что характерно,  бесплатные, то есть за мой счет. П авда,
после того,  как я купил Хуана и посадил у двери на очень длинной
(и очень тонкой) цепи,  экскурсий поубавилось. Харадримский Барин
продолжал за что-то благодарить моего предка в моем лице.  Кажет-
ся,  за процветание Мордора и Харада.  Обратился бы к Оле.  Тут я
наполнился неожиданной злостью и прервал его: -- Не думаю, госпо-
дин профессор,  что эти страны должны быть благодарны моему пред-
ку.  Ведь крах Великого Саурона вывел Харад из числа держав-побе-
дителей, и, сколь я понимаю, вы только недавно избавились от гон-
дорской оккупационной администрации. Удар попал в точку, да толь-
ко не в ту. Профессор посерьезнел и почернел еще больше, поправил
свои золотые очки и умоляюще произнес: -- Не говорите так, госпо-
дин Гэмджи. Моя страна, мой народ очень благодарны вашему уважае-
мому предку и его друзьям. Победители! -- он начал волноваться.--
Возможно!  Только  потомок этих победителей Барин Обатута вряд ли
мог бы изучать харадскую деревя ную скульптуру --  ее  просто  не
было бы,  потому что орки свели бы лес по всему Средиземью, и не-
откуда было бы импортировать дерево.  И я не мог бы изучать и со-
бирать  Кхандскую  резьбу по кости,  потому что все мумаки шли на
военные цели и оставляли свои ивни где угодно, но не там, где жи-
вут скульпторы и резчики. И вообще искусства в Мордоре не поощря-
лись.  И купаться в озере Нурнен не довелось бы Обатуте --  рабам
не до купания.  И гонял бы Обатута мумаков по степям, и крутил бы
им хвосты,  а то еще мог рыться на золотом прииске. Сейчас я про-
фессор,  а был бы неграмотным негром...  Я заржал,  не смог сдер-
жаться.  Но Обатута не заметил каламбура.  -- Вы смеетесь,  но вы
ведь не представляете себе,  как жил Харад до гондорской "оккупа-
ции"!  Да я мог умереть и не узнать,  чего лишился в жизни!  Ваша
страна, как мне известно, была под оккупацией -- и не Саурона да-
же, а какого-то его вассала -- меньше ода, а сколько потом ликви-
дировали последствия? Я вспомнил обломки красного кирпича, посто-
янно выбираемые из почвы,  свистнул и устыдился. Кроме того, про-
фессор так разгорячился, что я испугался за него -- еще удар хва-
тит.  Пришлось извиняться и просить не принимать мои слова всерь-
ез. -- Да,-- сказал Барин.-- Вы тоже простите мою несдержанность,
господин Гэмджи.  Это мое больное место. Понимаете, такое отноше-
ние к Войне Кольца -- как к спортивному матчу.  Эти победили,  те
проиграли, победа по очкам... У нас появились какие-то м-м-м.
. полуграмотные проповедники,  толкующие о "Великом Хараде, кото-
рый мы потеряли". Их пока мало кто слушает, но я испугался, поду-
мав, что такие настроения есть и на Западе. -- Да что вы, я прос-
то пошутил.  И,  видимо,  неудачно. Профессор обрадовался и понес
что-то про какие-то ценностные инверсии,  являющиеся  необходимым
атрибутом  всех  систем юмора...  или юмористических систем...  Я
почти заснул под жарким солнцем  и  этим  словесным  ливнем,  как
вдруг Обатута сказал: -- Скажите, если это не секрет, кто ваш се-
дой молчаливый спутник? Это не королевский инспектор по культуре?
Я  сообразил,  что профессор подослан экскурсоводом,  может быть,
сам того не подозревая -- Обатута производил впечатление довольно
наивного человека.  Наверное, кожаный ему чего-нибудь наплел, вот
он и пришел поинтересоваться,  а под конец вспомнил, с че о начи-
нался  разговор  с "дунаданцем".  -- Нет,  это Келеборн Мудрый,--
ровным голосом ответил я,  решив, что правда в данном случае фан-
тастичнее всякой лжи.  Так оно и вышло. Профессор понимающе улыб-
нулся.  -- Вы опять шутите?  Разумеется,  я не настаиваю.  У всех
есть право на тайну личности,  в том числе и у инспектора.  После
этого Барин откланялся,  а я полез в воду охладиться.  Поплескав-
шись на мелком месте,  я вылез, купил мороженого, черешни, пива и
пошел осматривать здешние россыпи.  Мне понравились "Треугольники
Саурона" -- плетение из двадцати колец, 1--3--7--9. Сзади их сое-
диняла цепочка.  Потом я купил фиал-лимонку -- п глядеть,  как он
светится в темноте. Здесь нигде не было темноты. Мне не понравил-
ся гном,  пытавшийся всучить мне алюминиевую бутафорскую кольчугу
по  цене  мифрильной,  и я ему об этом сказал в таких выражениях,
что не постыдился бы (или как раз постыдил я бы) многократно  по-
мянутый знаменитый мой предок.  Выходя с пляжа, я встретил гномов
с "Мифрильной". Они крутились возле прилавка с какими-то стеклян-
ными  шариками.  Над прилавком реяло слово "Палантир".  Я подошел
поглядеть.  Оказалось,  это лазерные голограммки "Око Саурона"  и
"Костер Денетора".  Гномы о али,  что это дешевка,  что серьезная
телефирма упустила название и теперь зовется "ПАЛ"... Шарики были
не то чтобы дешевые по цене,  и вот их-то я и не купил. Зато наб-
рал клинков -- из тех хохмаческих,  ткнешь им кого-нибудь, и лез-
вие  испаряется.  Это у ас любят не детишки,  а лоботрясы лет под
тридцать. Под занавес мне попался окровавленный резиновый палец с
Кольцом. Вещь, подумал я. Ну, кому-то я устрою. Только бы эльф не
наткнулся...  После пляжа я пошел гулять по городку. На карте его
не было,  но он занимал несколько акров вокруг гостиницы и являл-
ся,  видимо,  ее подсобным хозяйством.  В каждом доме  внизу  был
склад. Названия магазинов и парикмахерских были несколько однооб-
разны: "Ти увиэль", "Ариэль", "Галадриэль", "Нимродель" и так да-
лее. Предлагалось тряпье и парфюмерия от Диора и какого-то Каран-
тина. Может, я чего забыл, может, они тут клюнули на созвучие. На
углу продавались покрывала "Мелиан". Только мужской обувной пора-
дов л оригинальностью и смелой выдумкой:  назывался он  "Хоббит".
Когда я постучал к Келеборну,  должно было уже стемнеть. На самом
деле свет солнца всего лишь заменился на неоновые вывески,  подс-
ветку зданий и бегущие экраны.  Келеборн впустил меня. Вид у него
был до крайности усталый и разочарованный. За окном полых ла рек-
лама "Водка Лучиэнь! Выпейте -- и даже летучая мышь покажется вам
прекрасной девушкой!" Сверху доносилась громкая музыка, иногда ее
глушили взрывы салюта на озере.  По-моему,  атмосфера была вполне
праздничная.  У меня в номере кучей лежали сувени ы. Я сгреб их в
угол, но эльфа туда лучше было не водить. Он и так смотрел на ме-
ня с отвращением. Я опустил глаза: точно, забыл снять Кольца. Они
закрывали меня спереди,  как кольчуга.  И еще что-то в кармане...
Тьфу,  да это фиал.  Вон просвечивает. Мне хотелось разрядиться и
заодно отомстить за вчерашнее усыпление. Я прошел на лоджию, оки-
нул сияющую бездну сияющим взором и сказал:  -- Весна Арды,  да и
только!  Иллуинация! Келеборн похлопал меня по загривку и сказал:
-- Рэнди,  не пытайтесь меня обмануть и не сердитесь, пожалуйста.
Я расскажу вам все,  что вас интересует...  но не сейчас. Опять я
забыл,  что эльф если не читает мысли,  то уж подвох просекает  с
гарантией.  Оставался  последний  способ одержать верх.  -- Пошли
жрать,-- сказал я.  -- Небось такой высоты и в  Лориэне  деревьев
нет.  Может,  море увидим. К ужасу Келеборна, ресторан именовался
"Валинор". Я почувствовал, что за меня отомстили, и преисполнился
благодушия.  Никаких  одежных  требований не было,  ибо климат не
позволял. Сидели в купальниках, шортах, лавалавах и фиговых лист-
ках.  По-моему,  были и вовсе голые. На сцене во всяком случае. Я
выбрал столик подальше от края.  Келеборн заметил, что он предпо-
чел  бы  поужинать под лихолесским кусачим кустом на камешке.  --
Ну,  кабы там так же кормили...-- ответил я,  кликнул человека  и
продиктовал ему эпическое меню в пяти частях, с прологом и эпило-
гом (эпитафией,  поправил меня эльф).  Ни один хоббит еще не умер
от обжорства, гордо заявил я. Кто-то же должен быть перв м, пари-
ровал Келеборн.  Моря видно не было.  Я не смотрел вниз,  но эльф
сходил к парапету, пока мы ждали ужина, и доложил, что внизу вид-
но только всякую подсветку и ее отражение в Нурнене. За пределами
светового поля даже эльф ничего не мог разглядеть.  Я предложил в
качестве увеселения сходить после ужина в подвал и  поискать  там
главный рубильник или кабель. Посмотрим, как тут в темноте. Когда
Келеборн осознал масштаб идеи,  он,  по-моему,  вспомнил, что был
королем  и  нес  ответственность за целое племя -- и с сожалением
отк зался от моего предложения.  -- Представьте,  Рэнди,  что тут
начнется...  Они все друг друга подавят. И потом, лифты... Они же
остановятся, а вы не взбежите на тридцать этажей. Не стоит. Слиш-
ком опасно.  Тут подали закуски,  и мне стало не до великих идей.
Келеборн не столько ел,  сколько глазел по сторонам. Его внимание
приковывала  самая толстая айзенгардка,  нарядившаяся в очень ма-
ленькое черное платье. Бока у ней свисали тремя складками каждый.
Келеб  рн  собрался сказать какую-то гадость,  но я его опередил,
упомянув беконные породы вкусных животных,  широко распространен-
ных в Средиземье. Потом мы стали смотреть варьете топлесс. По-мо-
ему,  режиссер этого дела сам был топлесс -- "задниц без головы".
К леборн сказал, что как-то в Эдорасе лет двести назад видел цирк
с собачками и мартышками,  и ему понравилось больше.  Кроме того,
он заявил,  что раньше никогда не понимал,  почему люди так падки
на эльфинь, а браков между женщинами и эльфами не отмечено
 Теперь же ему все стало ясно. Мне-то давно все было ясно, поэто-
му я больше смотрел в тарелку. Шерсть, стало быть, дыбом, а боль-
ше  ни-ни...  Когда эпилог из восьми сортов мороженого с орехами,
сиропами,  фруктами и шоколадами все-таки подошел к концу,  я по-
чувствовал себя надутым аэростатом.  Меня распирало во все сторо-
ны,  и казалось -- подуй сейчас ветерок,  и я плавно  взлечу  над
крышей,  а  п  том сяду в центре озера и закачаюсь на волнах.  Но
ветра не было никакого,  воздух стоял вокруг,  как стена,  свет и
табачный дым создавали впечатление подпола, а не открытого места.
Келеборн смотрел ехидно и ел только фрукты и мороженое, к которо-
му я ус ел его приохотить.  -- Ну что, пройдемся вокруг озера? --
поинтересовался Келеборн.  -- Сславные ххоббитцы любят  ссмотреть
фейерверки?  -- Меньше читайте исторической макулатуры,-- мужест-
венно сказал я,  встал и чуть не рыгнул.-- Пойдемте. А то тут ат-
мосферка  -- хоть топор вешай.  Мы спустились на скоростном лифте
-- мне показалось,  что желудок мой остался в ресторане, а теперь
вот-вот догонит и хлопнется мне на голову. В момент приземления я
сел.  Келеборн с преувеличенной натугой поставил меня на  ноги  и
погнал на набережную.  Там было так же светло, людно и шумно, как
в "Валиноре". Торгующих не убыло, зато появился специфический ас-
сортимент и вечерний набор услуг. К людям приставали сильно. Нас,
к счастью,  не трогали -- может быть, потому, что глаза Келеборна
светились яр е всей этой фотонной помойки,  а может,  потому, что
он многозначительно поигрывал хлыстиком. Я опасности не представ-
лял,  но и интереса,  видимо,  тоже. Так мы прошли с милю. Выбрав
местечко, где толпа почему-то оказалась пореже, Келеборн забрел в
воду по пояс.  Он постоял,  поболтал в озере рукой, понюхал воду,
попробовал,  сплюнул и вышел на берег. Что-то ему очень не понра-
вилось.  Он погрустнел,  перес ал язвить в ответ на мои подколки,
запел что-то на неизвестном языке -- пел он обычно на  Синдарине,
это я понимал,  нахватался от Трофи.  То есть,  конечно, не смысл
понимал,  а на каком языке. Но это было что-то еще, более протяж-
ное и гнусавое, если так е понятия вообще применимы к эльфийскому
пению.  Меня тоже охватила тоска, явились видения темной звездной
ночи, эльфийских хороводов в дремучих лесах... Я брел, спотыкаясь
и колыхаясь, ничего не соображая, пока эльф не сжалился и не сдал
меня проходи шему мимо экскурсоводу. Тот как раз вел группу с ку-
пания в отель.  Вместе с айзенгардцами я был доставлен, отведен и
с поклоном засунут в номер.  Там я сразу лег, полежал с полчасика
на ковре, потом позвал коридорного и велел вытащить диван на лод-
жию.  от не удивился,  видимо, просьба была стандартной. Удивился
он,  когда сдвинул диван, и из угла посыпались-покатились мои ма-
томы.  На лоджии я заткнул уши ватой, опустил наружные занавески,
хлопнулся на диван и заснул.







Следующий день был не лучше и не хуже,  но гораздо жарче. Эльфа и
того  проняло:  вместо овсянки он заказал мороженое.  Мы сидели и
лежали то в его номере,  то в моем,  то расползались по ваннам  с
холодной  водой.  По  радио предупредили,  что температура воды в
Нурнене 34 градуса,  а воздуха 38 в тени.  Разговаривать не хоте-
лось. Когда плавятся мозги, то дела затертых эпох малоинтересны.

Наступивший вечер принес некоторое облегчение:  во-первых,  подул
слабый ветерок с Запада.  Стало можно  дышать  без  кондиционера.
Во-вторых,  Келеборн оживился, вышел из транса и напевал какие-то
игривые песенки,  отказываясь переводить.  В-третьих,  за ужин  м
экскурсовод всем напомнил,  что дальше мы поедем на слонах, а ав-
тобус вернется в Минас Тирит через Мораннон.  Я  поинтересовался,
как  седлают  мумака.  "Дунаданец" любезно объяснил,  что наверху
слона укреплена беседка с подушками, в которой можно сидеть
.. и лежать, добавил он, измерив меня взглядом. Сзади слона прицеплена тележка, в которой спят. Или едут все время те, кого укачивает на мумаке. Слон выдается на двоих, к нему прилагается погонщик, который его кормит, чистит и направляет. Остановки в
оазисах. Крыши тележек -- это солнечные  батареи,  обеспечивающие
постоянно доступ к холодным напиткам и блюдам.  Выезжать хотели в
полночь.  Мы вышли погулять. Во дворе гостиницы уже слонялись му-
маки и погонщики.  Пахло зоопарком и коровником. Я скривился. Ке-
леборн предложил напоследок сходить макнуться.  В этот  вечер  на
Нурнене  открывался фестиваль фейерверков и воздушных шаров имени
памяти Гэндальфа Серого. Фейерверки еще не начались, хотя кое-ка-
кие ракеты взлетали там и сям,  но так было и вчера. Ожидали, од-
нако, чего-то грандиозного. Пока не совсем стемнело, все смотрели
шары. То есть наоборот: пока не выключили подсветку шаров, фейер-
верки начинать не было смысла.  Мы вышли к пляжу. Здесь аэростаты
на  тросах  росли из каждого квадратного фута.  Над нами болтался
яркий,  большущий Том Бомбадил,  весь  исписанный  рекламой  мыла
"Злато умертвий".  Эльф осуждающе зацокал языком. Немного дальше,
над водой, колыхался очень расивый голубой Валинор, с собственной
бегущей  подсветкой  и  рекламой ресторана.  Потом было еще много
всякой мелочи:  драконы с алой светящейся пастью, оки сауронов --
страшноватые, красные и пурпурные; птицы и звери, портреты всяких
политических деяте ей,  исторические персонажи... Все это обильно
уснащено было самой незатейливой и прямолинейной рекламой. Я вер-
телся во все стороны, чтобы ничего не пропустить. Тут меня дернул
за  майку  какой-то орчонок и предложил свой товар.  Я прикинул к
руке -- пон авилось. Цена оказалась ерундовой, и я купил. Орчонок
тут же сгинул, как и не было. Налетел порыв ветерка, шары закача-
лись, приспустились, поднялись. Картина сменилась, теперь я видел
еще  "палантир"  из полупрозрачной пленки и несколько рыб.  Вдруг
Келеборн застонал, да так, что я аж похолодел. Я резко обернулся.
Он закрыл лицо руками и опускался на песок. В шуме и толчее никто
не обращал на это внимания. Я быстро огляделся. Ага! Вот оно: два
шара в огромном кружевном бюстгальтере, и надпись "Белье Келебри-
ан". Ну это уж слишком. Я вытащил товар орчонка -- хорошую рогат-
ку  с крепкой резинкой,  отцепил с себя значок отеля "Минас Итил"
-- остренький полумесяц -- и засандалил
 шары. Удивительно, но одним зарядом я убил их оба. Они зашипели,
один хлопнул, и вся кружевная гора ухнула под ноги мумакам, кото-
рых как раз вывели из двора. Тут началось такое, что мне пришлось
стащить неподвижного эльфа в воду,  чтобы нас  не  затоптали.  Де
яток перепуганных слонов и сотни перепуганных людей,  да в сумер-
ках -- слишком много для одного хоббита.  К счастью, в воде Келе-
борн сразу включился.  Он дикими глазами глянул вокруг, и как раз
в это время один из мумаков прошлепал рядом,  таща за собой овоз-
ку.  Эльф схватил один из плававших тут же надувных плотов, заки-
нул меня сверху и оттолкнулся от берега.  Футах в  ста  от  пляжа
оказалось  достаточно глубоко,  чтобы ни один мумак туда не забе-
жал.  Мы развернулись лицом к берегу и стали наблюдать.  Заодно я
рассказал Келеборну,  в чем дело.  Тот слушал-слушал,  потом ушел
под воду и довольно долго не высовывался
 Шли пузыри. Наконец он вынырнул.
-- Покажите оружие,-- сказал он слегка дрожащим от смеха голосом.
Я достал из кармана рогатку и протянул ему.  Он повертел ее, при-
целился в ближайший шар, одобрительно кивнул и с сожалением отдал
мне. -- Оставьте у себя,-- предложил я. Келеборн покачал головой.
-- Лучше пустите ее по волнам,  а то еще доберутся до  вас,  если
заметят.  Этот летающий предмет, должно быть, немало стоил. Ну --
Мордор!  Даже от Мордора такого не ожидал!  -- Чего ж вы ждали от
Мордора?  --  риторически вопросил я,  соскальзывая и цепляясь за
плот.  -- Чего ждал? Вот по дороге и расскажу,-- неожиданно отве-
тил Келеборн.  -- На слонах долго ехать, а любопытные будут дале-
ко. Я чуть не утонул, спрятал рогатку поглубже и стал ждать, ког-
да на берегу все утихнет: скорее бы в путь!







Когда мумаков отловили,  успокоили и запрягли, было уже далеко за
полночь.  Мы высохли, побродили по набережной, я еще раз поужинал
всякой хрустящей дрянью,  какой везде торговали с лотков. Кончину
гигантского  бюстгальтера  объясняли  по-разному,  но,  на  м   е
счастье,  победила версия об электрическом разряде между баллона-
ми.  Значок, конечно, не нашли, да если бы и нашли, ничего бы это
не изменило.  Экскурсовод,  не спрашивая,  отвел нам с Келеборном
одну тележку.  Вторую заняли гномы и Барин -- он был  небол  шого
роста.  В  остальных попарно разместились "внучата".  Экскурсовод
ехал на индивидуальном верблюде.  Келеборн был слегка не в  духе:
по-моему,  несмотря ни на что,  он не хотел уезжать отсюда.  Но я
ждал обещанного рассказа,  как кот рыбы, ходил вокруг, заглядывал
в  глаза  и только что не орал.  В конце концов подали экипаж.  Я
проверил,  все ли погружено -- чемодан, матомы в двух мешках -- и
приступил к восхождению на мумака. Из беседки на его спине свиса-
ла веревочная лесенка,  но я очень плохо  приспособлен  к  такому
спорту.  Вскоре я надоел даже слону, тогда он взял меня хоботом и
зашвырнул наверх.  Келебо н взошел следом,  как по ровному месту.
Мы уселись лицом назад по трем соображениям: впереди сидел махут,
который хоть плохо, но владел вестроном; смотреть вперед не имело
смысла  -- там было темно;  над озером наконец-то начались фейер-
верки. -- Так вот, к вопросу о том, чего я ждал от Мордора,-- на-
чал  Келеборн.--  В  Лориэне у меня было не так уж много занятий,
поэтому я покупал на пристани книги  и  журналы,  преимущественно
научно-популярные.  Очень  забавно  было  читать там исторические
очерк
 о событиях,  известных мне не понаслышке. Лет двадцать назад мне
попалась статья,  в которой автор обсуждал  движение  материковых
плит. Вы знаете, что это такое? -- спросил он меня на всякий слу-
чай.  Я утвердительно кивнул.  -- Я тоже знал,  что земли мен  ют
свои  очертания  и  формы,  но удивился,  что короткоживущие люди
как-то постигли это.  Поэтому я прочел все внимательно и  натолк-
нулся на любопытное предположение.  Вы слышали,  Рэнди, про озеро
Куивиэнен?  Неужели? Хорошо учат в Шире. Так автор высказал п ед-
положение, что в результате подвижки плит воды этого озера собра-
лись в той котловине,  где сейчас озеро Нурнен. -- Вот это да! --
ахнул я.  -- И тогда у меня появилась мысль -- когда-нибудь побы-
вать на этом озере. Мне казалось почему-то, что любой эльф узнает
воды озера Куивиэнен даже в пробирке.  -- И вы... проверили? -- с
замиранием сердца спросил я.  -- Проверил,-- досадливо махнул ру-
кой Келеборн.  -- И...  как?  Подтвердилось? -- Неважно. Просто я
понял,  что даже если Нурнен действительно образовался из Куивиэ-
нена,  то никто уже не увидит тех вод и берегов.  Более того,  не
увидит даже звезд,  что светили пробудившимся Квэнди.  И тут  его
рассказ перешел в тихую печальную песню. А я все смотрел назад --
там над Нурненом крутились и  разлетались  огни,  метались  лучи,
гремели  пушки  и дискотеки,  светилась и гасла на миг реклама...
Фестиваль имени Гэндальфа был в разгаре.







Я проснулся и никак не мог понять,  где нахожусь.  Субстрат колы-
хался,  было очень жарко,  земля виднелась довольно далеко внизу.
А, да это же мумак! Мумак-трофи! При попытке сесть оказалось, что
я принайтован к столбам беседки четырьмя углами покрывала.  Отвя-
зав один,  вылез и огляделся. Махут дремал на слоновьем загривке,
Келеборн,  видимо,  спал  в тележке -- зеркальная крыша закрывала
его от меня. Слон целеустр мленно топал по пустыне. Как бы слезть
в тележку,  думал я. Где там ихние холодные напитки? К тележке со
спины мумака вела более крепкая лесенка,  и она же служила оглоб-
лей в упряжи. Я весь упрел, пока слез, руки-ноги дрожали -- высо-
ко,  узко, да на ходу... Не для меня все это. Ввалился в повозку,
огляделся -- ага,  вот холодильник... А вот и льф. Уполовинив все
жидкости, я уселся поудобнее. Келеборн спал. Скорее бы оазис, что
ли...  Пустыня  состояла из песка и глины с солью,  не было видно
даже саксаула.  Я заскучал по умыванию  и  завтраку.  Потом  стал
вспоминать вчерашний день и вечерний разговор
 Что-то царапало,  не давая признать картину мира завершенной. А,
вот  оно!  Почему он ждал двадцать лет,  чтобы проверить идею про
озеро?  Ведь не мой же проезд через Лориэн был решающим фактором?
(Я не хотел себе льстить,  но версия соблазняла.) Тут зашевелился
эльф.  Посмотрел на меня,  потянулся, заняв тележку по диагонали,
сел.  Еще посмотрел.  Хмыкнул:  -- Ну,  Рэнди, спрашивайте. Вижу.
Согласен отвечать.  Я подал ему бутылку с лимонадом и сказал:  --
Почему только сейчас поехали?  Келеборн опять принял давешний до-
вольно-радостный вид.  Он удовлетворенно вздохнул, открыл бутылку
и вылил содержюимое в глотку винтом.  Я думал, так умеют только в
Шире. Он развесил конечности по тележке и сказал: -- Семью отпра-
вил -- и поехал. -- К-к-как семью?! -- Да очень просто. Моя внуч-
ка вышла замуж за этого человека -- короля Арагорна.  Прожили они
вместе сто двадцать лет.  И встал вопрос -- что ей делать теперь,
когда муж умер,  дети выросли,  Галадриэль и Элронд ушли...  Она,
бедняжка, думала, что я тожюе ушел, когда пришла в Лориэн и нико-
го там не застала.  А я просто жил в Ривенделле,  потому что  там
было довольно много наших. И годы шли незаметно, и вот случайно я
услышал птичьи разговоры, что на Керин Амросе лежит спящая краса-
вица, и цветы скрывают е ото всех, кто проходит мимо. Тут я почу-
ял неладное.  Ривенделл к этому времени почти опустел -- все дви-
нулись  на Запад,  кто через Гавани,  кто через Андуин и Итилиэн.
Внуки тоже ушли.  И вот я пошел обратно в Лориэн,  и на указанном
месте  нашел Арвен.  о есть нашел ее тело,  а где была ее душа --
мне и сейчас неведомо.  Она была живая, но ничего не чувствовала,
и разбудить ее я не смог.  Потом я узнал из летописи, что она от-
дала свое место на корабле Фродо Бэггинсу.  И вот с тех пор я жил
в Лориэне и с ерег Арвен Андомиэль.  -- Но... что же дальше? Куда
она делась?...  раз вы не в Лориэне,  так и она... -- Этой весной
мне прислал письмо Кирдан Корабел из Гаваней.  Он писал, что отп-
равит письмо наобум, по старому адресу, потому что по его данным,
никого из эльфов не осталось в Средиземье,  кроме него да меня. А
он очень стар.  Он хотел уйти на Запад,  по а его не прибрал Ман-
дос.  Окна его хижины выходили на рыбно-грузовой порт. И он пред-
лагал мне поторопиться,  если я не возражаю. Вот тогда я решился.
На  вокзале взял билет в одноместное купе до Гаваней,  купил баул
-- знаете,  как у всех айзенгардцев,  зд ровенный,  капроновый,--
согнул  Арвен  втрое,  упаковал и сел с ней в вагон.  Ей было все
равно. Проводника я не пускал. В Гаванях пришел на Морскую, 13 --
кстати,  запомните  для вашего Матомария адрес,  там жил Кирдан и
осталось много интересного. Ключ по
 ковриком. Мы поправили корабль,  я отнес туда Арвен и письмо же-
не.  Кирдан простился со мной...  навсегда, я полагаю. В письме я
попросил Галадриэль позаботиться о девочке -- все-таки там и она,
и Элронд,  и Гэндальф,  и Келебриан...  Дочь,  правда, не сил ная
волшебница, она пошла в меня, а не в жену. Но все же... Да. И еще
я просил Галадриэль извинить меня, что не приду в Аман: хорош был
бы я король, если бросил бы даже самого распоследнего своего под-
данного.  И каков я был бы дедушка,  если покинул  бы  несчастную
внучку? Да с таким пятном на совести и в Амане успокоения не най-
ти...  -- Неужели Галадриэль не сможет попросить за вас?! -- выр-
валось у меня.  -- Если бы вы,  Рэнди, внимательно читали сказки,
то знали бы,  что исполняются не больше трех желаний.  Галадриэль
очень  могущественна  и  влиятельна,  поэтому у нее были в запасе
именно три желания.  Другим и этого не дано. Первое она истратила
на гнома Г мли, сына Глоина, чтобы Леголас мог взять своего друга
в Валинор.  Второе,  как я полагаю, пошло на Сэмвайза Гэмджи -- с
той же целью.  И вот третье желание: воссоединить тело и душу Ар-
вен.  Все-таки ни я, ни Элронд никогда до конца не одобряли этого
бра  а,  и в конце концов она тоже пожалела о своем решении...  в
отличие от Люзиэн.





Я сидел,  как оглушенный. Даже необычное произношение имени Лучи-
энь не вывело меня из ступора. Значит, Сэм все-таки ушел за Море.
Все заняли чужое место -- и крайним остался Келеборн!  Мне  стало
так за него обидно,  что на глаза навернулись слезы, и я п икусил
губу до крови. Что же я могу сделать для него, чем помогу? Попро-
сить  у  Оле ракету?  Как попасть в этот Валинор?  Как убедить их
там, чтобы забрали Келеборна к себе? Голова трещала и разрывалась
от мыслей. Среди них была и такая: "Вот уж Трофи рв нет в Гавани!
Экспонат: в этом бауле была вывезена на Запад первая королева ди-
настии Тельконтаров Арвен Андомиэль!" Тут я не сдержался и запла-
кал, как последний идиот.







Путешествие наше проходило дальше безрадостно.  Я впал в  депрес-
сию,  чудовищная несправедливость давила меня. Мысли метались все
по тому же кругу, и выхода никакого не было. На ночь эльфу прихо-
дилось заколдовывать меня, иначе в первом же поселке я был ы гос-
питализирован в палату для буйных. Во сне все становилось на мес-
та,  все гуляли по облакам и радовались исполненным желаниям.  По
утрам действительность набрасывалась на меня,  как  спецназгул  с
дубиной, и опять втягивала в эту безумную круговерть. Одно только
радовало меня -- ветер все время аккуратно дул с Запада. Келеборн
сказал,  что это там о нас думают.  Если бы я все время икал, мне
было бы легче поверить.  Кроме того,  все, кто в принципе мог обо
мне  вспомнить,  и  так находились к западу от ордорских пустынь.
Постепенно к моим заскокам добавилось чувство вины  перед  эльфом
--  он все время суетился со мной,  пытаясь как-то поддержать.  Я
вбил себе в башку,  что порчу ему интересное путешествие, ведь он
уже  отплатил сторицей за всю мою возню с ним по пути до Ну нена.
Особенно Келеборна беспокоило то,  что я перестал есть.  Меня это
слегка удивляло, но собственные запасы на боках у меня еще остав-
ляли шанс выжить.  Я приписывал отсутствие аппетита жаре. У эльфа
были какие-то свои соображения, однако он держал их при с бе. Так
мы дотрюхали до речки Харнен и стали спускаться вдоль нее к судо-
ходному участку. В этих местах, по крайней мере, была трава и ка-
кие-то ивы по берегам. Но мне уже надоело путешествовать, я хотел
домой,  в Дориат. Прихватить туда Келеборна, поселить на одном из
мэллорнов,  а захочет, можно и домик купить... И снова я упирался
в то,  ч о все это неправильно,  что это нужно мне и, может быть,
Ширу,  но никак не эльфу. В Лориэне остались мэллорны, но туда он
возвращаться не хотел.  Келеборн ото всех этих дел выглядел много
старше,  чем в начале пути.  Никто, конечно, не молодеет, но ведь
известно, что у фей и эльфов возраст больше зависит от внутренне-
го мира,  чем от внешнего.  Я не мог с ним говорить, но все время
смотрел ему в ли о и про себя твердил:  "Прости,  прости меня,  и
моих предков,  и всех участников этой подлой истории!  Я  все  бы
сделал,  чтобы отдать долг, но я не знаю, что надо делать..." Ке-
леборн явно воспринимал мой безмолвный скулеж,  морщился, отвора-
чивался, пытался меня успокоить -- все без толку. Однажды вечером
он сказал:  -- Если бы я знал,  Рэнди, что на вас так подействует
эта история,  я бы лучше промолчал или солгал. Ведь вы ровно ни в
чем не виноваты. Все члены моей семьи действовали в здравом уме и
предвидели последствия, в том числе и я сам. Как я понимаю, у вас
уча родственников,  носящих ту же фамилию.  Неужто все они должны
пойти  вашим путем и так мучаться?  И тут меня прорвало.  -- Моим
путем?!  -- заорал я.  -- Это я сам иду путем!  Путем Мертвых, не
выполнивших долг! А я пока живой, и не собираюсь откладывать дол-
ги на загробную жизнь,  тем более что ее нет!  --  Дальше  я  уже
только хрипел и хохотал,  дергался и задыхался.  Келебор , что-то
вспомнив,  слазил в сумку,  извлек спрэй и обдал меня струей аце-
лас. Потом зафиксировал меня, как младенца, уселся в тележке поу-
добнее и стал петь и укачивать.  После такой истерики я тут же  и
вырубился.  Даже заколдовывать не пришлось. Утром я проснулся бо-
лее спокойным и менее дурным.  Эльф так и просидел  всю  ночь  со
мной на руках. Видимо, это оградило меня от кошмаров и как-то из-
лечило. Кроме того, стало легче дышать -- мы приблизились к морю.
-- Вот и польза, что я не ел,-- сказал я Келеборну.-- А то от мо-
ей туши на вас бы уже пролежни появились.  -- Да уж, вы развопло-
тились изрядно,-- хмыкнул он.-- Ничего, наберете. Когда я в прош-
лый раз видел ваших сородичей,  они за месяц  растолстели  вдвое.
Но,  Рэнди, вы пытаетесь шутить? -- Сам не пойму,-- честно сказал
я.  -- Особо на выходки не тянет,  но и крыша дальше не едет. Тут
пришлось объяснять идиому, а потом "Мумак-трофи" вдруг кончилось:
мы прибыли в порт.  На реке стояло несколько посудин,  но  ничего
похожего  на  "Князя  Имрахила"  не было.  Вообще ничего белого и
трехпалубного в этой реке не могло и  уместиться.  Экскурсовод  с
перекошенной мордой куда-то побежал выяснять и ругаться.  Я нашел
ларек с мороженым и окопался в его тени,  решив просидеть тут  до
отплытия,  когда бы оно ни состоялось.  Эльф походил по пристани,
разглядывая корабли,  и присоединился ко мне в неожиданно припод-
нятом  настроении.  Мы  жрали  порцию за порцией и поглядывали по
сторонам.  Я мах ул рукой на долги:  подвернется чем --  заплачу.
Даже если собственной шкурой. Но шкура пока висела невостребован-
ной, мороженое было холодным, а погода жаркой. Вдруг из-за киоска
показался Барин Обатута собственной персоной.  -- Господа, я уез-
жаю и пришел проститься,-- заявил он. -- Очень удачно идет попут-
ный слон. Вот моя визитная карточка, будете у нас в Хараде -- ми-
лости прошу.  Я вскочил,  потряс черную руку и тоже дал ему  свою
карточку.  Келеборн  сидел с обычным отсутствующим видом и только
сказал:  "Прощайте". Барин преподнес мне костяной брелок для клю-
чей,  а я обещал выслать ему семена лучших подсолнухов лузгальных
сортов.  И выслал сразу по приезде.) Чуть позже мимо прошагал му-
мак, за ним тарахтела повозка, а из нее махала черная профессорс-
кая рука.  -- До чего привыкаешь к спутникам,-- сказал я. -- Того
гляди,  в Тирит и с "внучатами" жаль будет расставаться. Келеборн
не успел ответить,  как прибежал "дунаданец".  --  На  посадочку,
третий причал!  Пожалуйста, не задерживайте, скоро отплытие! Река
обмелела, и пароход пришлось заменить, к сожалению. Разница в це-
не  будет  компенсирована в виде бесплатного питания!  -- Вот это
сервис!  -- сказал я, швырнул в урну последнюю бумажку, подхватил
эльфа  и двинулся на третий причал.  Корабль оказался не так чтоб
очень.  На нем везде слишком близко была вода. И двухместные каю-
ты. Келеборн, конечно, очень приятный спутник, но ведь и ему надо
от меня отдыхать. И так я его заездил. Ну ладно, не меняться же с
этими деятелями...  А свобо ной каюты, конечно, не осталось. Даже
экскурсовод подселился к одному из айзенгардцев. Суденышко носило
вычурное  и  пышное не по конструкции название:  "Пенный цветок".
Келеборн, к моему удивлению, отнесся к этой посудине с нежностью,
если не с любовью.  Он гладил медные детали, отчего они заблесте-
ли,  как золотые, приложился щекой к парусу -- более декоративно-
му,  чем дельному, поскольку это судно ходило на моторе. То ько в
реке их использовать запрещалось,  и тогда в дело пускали паруса.
Я  вопросительно  поглядывал на эльфа,  но тот занимался исключи-
тельно "Цветком". Угонит вот в Валинор, подумал я. Эх! С досады я
пошел и завалился спать до обеда. Пока я спал, посудина отчалила,
спустилась вниз по реке и вышла в море. Келеборн извлек меня, как
сурка из норы, проветрил, как шубу, на палубе и отвел кормить. Он
за эти часы скинул несколько веков.  Что-то ему очень  нравилось,
даже глаза светились н
 тем жутким блеском, а как уютная настольная лампа. Радостный му-
зыкальный  фон забил напрочь все звуки.  На все вопросы он только
насвистывал какие-то песенки.  На закате мы стояли на самом высо-
ком  месте палубы и созерцали море,  небо и далекий берег.  Вдруг
посреди красного солнечного диска показалась какая-то точка.  Она
двигалась к нам с запада,  росла -- и оказалась стаей чаек, кото-
рые тут же стали виться во руг корабля,  вопить и требовать пищи.
У меня в кармане завалялся бутерброд с сыром. Я отломил кусочек и
подбросил в воздух.  Здоровенная чайка метнулась,  промазала -- и
на полном ходу врезалась мне в грудь.  Я полетел вверх ногами ку-
да-то на нижнюю пал бу,  а проклятая тварь с перепугу обдала меня
полупереваренной рыбой и хрен знает чем еще... Такого хохота, ка-
кой поднялся на палубе, я не слыхал и в лучших цирках Средиземья.
Келеборн кинулся мне на выручку,  помог встать, зачерпнул заборт-
ной воды вед ом, которое отнял у скисшего от смеха матроса, и как
следует меня окатил.  Потом последовали еще и еще ведра, но запах
оставался непередаваемым,  веселье продолжалось,  а самое обидное
было то,  что и эльф смеялся. В конце концов я выкинул рубашку за
бор , и стало легче дышать. Келеборн попросил у меня прощения. --
Я  не над вами смеялся,  Рэнди.  Просто как-то я прочел в людских
книгах,  что история совершается как трагедия,  а повторяется как
фарс...  Я не понял, надулся и пошел вытираться и спать. Келеборн
заночевал где-то на палубе,  и удивляться этому не приходилось: в
тесном помещении чайка вспоминалась еще сутки.






За полдень пятого дня плавания мы поднялись по Андуину к Ньюмина-
су  --  спальному  району  Минас Тирит.  Он расположился с южного
склона Белых Гор,  и основная  часть  населения  столицы  обитала
именно здесь,  оставив древнюю крепость под сити и королевскую ре
иденцию.  Связаны части города были скоростным метро, шоссе и ка-
натной  дорогой через вершину.  За спиной у нас остался Пеларгир,
Лебеннин,  Южный Итилиэн. Все это оказались очень милые места. На
мое счастье,  никаких из ряда вон выходящих событий больше е слу-
чалось.  Погода стояла великолепная,  тропическая  растительность
зеленела и благоухала.  Ко мне вернулись остатки душевного равно-
весия,  я отъелся и,  по мнению айзенгардцев, окончательно обнаг-
лел.  Экскурсовод не мог уже без отвращения видеть меня и елебор-
на, особенно после нескольких вполне безобидных шуток с моей сто-
роны.  Но он,  честь ему и хвала, все время помнил, что находится
при исполнении. Не знаю, какова должна быть зарплата, чтобы я ра-
ди нее проявил такую выдержку. Итак, мы приближались к столице, а
вместе с этим и к концу нашего путешествия. Я несколько раз заки-
дывал  удочку насчет дальнейших действий эльфа,  но тот неопреде-
ленно пожимал плечами и переводил разговор.  Я мысленно готовился
к посиделкам с Трофи и О е -- то-то разговоров будет! Ведь отпуск
у меня еще неделю, а если понадобится, то возьму отгул -- мало я,
что ли, проковырялся в картофелехранилище? И вот уже "Пенный цве-
ток" заглушил иашину и зашуршал бортом по краю причала. С юга на-
летела стая проклятых тварей -- то есть белых чаек, чтоб им пусто
было.  Они так и вились над кораблем, а Келеборн перекрикивался с
ними,  будто  разговаривая.  Я  старал  я не выходить на открытые
сверху участки.  Потом чайки смылись,  и все двинулись по сходням
на берег. Сразу стало заметно, что общество милосердия даром вре-
мени не теряло и добилось больших льгот: среди прочих лотошников,
к счастью, не столь многочисле ных, как на Нурнене, стоял крепкий
румяный орк и продавал трилогию "Властелин Колец" в  переводе  на
оркский  неких  Кистяковского  и Муравьева (должно быть,  людей).
Произведение именовалось "Зайн Назг". На обложке красовался порт-
рет  молодого  Саурона нуме орского периода жизни и деятельности.
Келеборн с отвращением посмотрел  на  лоток,  повернулся  и  стал
смотреть на заходящее за Минас Тирит солнце.  Оно уже почти каса-
лось вершин, и длинные тени тянулись от города к пристани. Айзен-
гардцы разбирали сгруженный с корабля багаж и ждали носильщико
 с тележками.  Гномы выколупывали что-то у себя из-под ног -- на-
верное,  там был скальный выход.  Экскурсовод,  еще держа на лице
заученную улыбку, прощался с клиентами, желал им счастливого пути
и ждал их следующим летом. Было видно, что ему все здорово подна-
доели,  и сегодня он как следует оттянется где-нибудь в  неофици-
альных условиях. Я не знал, что делать: чемодан и мешки уже стоя-
ли рядом со мной, но даже вместе с эльфом мы не дотащили бы их до
фуникулера.  К носильщикам была очередь. Тут до нас дошел экскур-
совод.  -- От всего сердца надеюсь, что вы хорошо отдохнули и по-
веселились,-- произнес он.  Это была ложь: от всего сердца он мог
только пожелать нам провалиться в Морию.  -- Как вам  понравилась
экскурсия?  Только я открыл рот,  чтобы сообщить, что все истори-
ческие места были бы куда лучше без него и всей этой шарашки, как
вдруг Келеборн опередил меня.  -- Да, вполне. Благодаря вам я те-
перь знаю,  что Зла в мире не прибавляется. Просто оно не собрано
в одной Руке, а разлито по капле во многих существах.-- И, бросив
внимательный взгляд на экскурсовода,  добавил:  -- Нечисть  стала
многочисленной, но безо асной. "Дунаданец" ощерился, кожаные дос-
пехи встопорщились,  как чешуя.  -- А сами-то! -- вдруг заорал он
противным голосом.  -- Пакостники!  Проходимцы психованные! Видел
я, как в Хеннете маки облизывали, небось и впрок там же прихвати-
ли! Наркоманы голубые, хулиганье! Тут мне показалось, что холеная
нуменорская рожа как-то расплылась, перекосилась и приняла замет-
ное  сходство  с  портретом  на обложке "Зайн Назга".  Род Гэмджи
всегда славился умением сильно и метко швырять тяжелые  предметы.
Я  выдернул  из кармана заваля шийся там фиал и засветил им в лоб
экскурсоводу. Вот именно что -- засветил. Потому что после сопри-
косновения  с дунаданским черепом фиал вдруг засиял в наступающих
сумерках ярким белым светом, таким ярким, что даже фотовспышка не
могла  бы с ним сравниться.  И,  однако,  свет не резал глаза,  а
просто-т ки ласкал взгляд.  В наступившем всеобщем  оцепенении  я
кинулся  вперед и подобрал флакончик.  Он светился и сквозь руку,
но не красным,  как если смотреть на солнце сквозь пальцы,  а все
равно белым звездным светом. Гномы вышли из своего тихого состоя-
ния
 заорали: "Аркенстоун!  Аркенстоун!" "Дунаданец" метнулся куда-то
в сторону, "внучата" с визгом присели за багажом. Я стоял и, улы-
баясь во весь рот,  глядел на Келеборна. Келеборн, как заворожен-
ный,  уставился на источник света в моей ладони. Тут первоначаль-
ная эйфория победы схлынула с м ня,  и я тоже вперился в фиал. --
Это что же... я в сувенирном развале подлинник приобрел?! -- Нет,
это  не тот фиал,-- ответил Келеборн.  -- Подлинник Гэндальф унес
из Мордора.  -- Но свет!  Свет подлинный? -- Именно так. Только я
думаю,  что дело не в фиале,  а в руке,  которая его держит. Меня
била мелкая дрожь,  а от таких слов мои уши,  кажется,  составили
конкуренцию фиалу,  только в красной части спектра. И тут я вдруг
понял, что надо делать, понял так хорошо, как будто кто-то объяс-
нил  мне  вслух.  -- Возьмите,-- протянул я фиал Келеборну.  Эльф
взял,  но не фиал, а мою руку, держащую склянку. Он смотрел мне в
глаза,  как будто искал что-то на дне моей души. -- Рэнди, вы по-
нимаете,  что вы отдаете?  Это же дар  вечной  жизни,  пропуск  в
Аман...  -- Потому и отдаю,-- выдавил я уже перехваченным горлом.
И тут эльф впервые за все это время улыбнулся  светлой,  открытой
улыбкой  радости  и понимания.  -- Рэнди,  друг эльфов,-- ласково
сказал он.-- Нет -- Рэнди,  Мой Друг в Средиземье.  Просто Рэнди?
Скрывать дальше не имело смысла. -- Эарендил,-- со вздохом сказал
я. -- Эарендил Гэмджи. Келеборн кивнул так, будто оправдались все
его  догадки и предчувствия.  Он снял с плеча свой ягдташ и надел
на меня.  Сжал в руке фиал -- и весь засветился  таким  же  белым
светом.  И стал королем королей:  величественным,  вечноюным и --
нездешним.  -- Прощай, Мой Друг! -- сказал он, повернулся и пошел
прямо на Запад. Я смотрел ему вслед, как он идет живой звездой по
Пеленнорским полям,  удаляется,  становится меньше и  меньше,  --
вот-вот  высокая  фигура скроется за горизонтом.  Но он все шел и
шел и не скрывался,  а потом я понял,  что земля-то круглая, а он
идет по прямому лучу,  -- туда,  в Валинор. Свет слился в точку и
вдруг затерялся среди высыпавших звезд: я не заметил, как стемне-
ло.





Слухи в Минас Тирит распространяются мгновенно,  поэтому я еще не
успел дойти до телефонной будки,  как из ворот выскочили Трофи  и
Оле,  а за ними лично его королевское величество. Следом набежало
еще очень много всякого народу, но для меня это уже не и ело зна-
чения. Ничего никому я не стал объяснять. Оле только посмотрел на
меня, щелкнул пальцами -- подбежали "мальчики" из секьюрити, взя-
ли мое барахло и потащили в город. Ягдташ я не отдал, хотя он бил
меня по лодыжкам.  Трофи что-то сказал королю,  т т кивнул и  шел
молча. Дрессированный он у них, с удивлением подумал я. Надо ска-
зать,  что королю был двадцать один год, и на престоле он был три
месяца, -- с тех пор, как его отец заявил, что на всю жизнь наси-
делся в тронном зале, и переехал с супругой в Эрегион. Юное вели-
чество было личностью весьма многообещающей.  Оста ьные царствен-
ные дети были розданы по дорогим школам и колледжам (ох и не  за-
видую я этим учебным заведениям!) Поэтому ширские раздолбаи приш-
лись ко двору в самом прямом смысле:  их  возраст  и  наклонности
вполне  соответствовали  Арамировым.  Все барахло сгрузили у Оле,
король отпустил, чтоб не сказать "выгнал", охрану, потом все трое
подступили  ко  мне и хором сказали:  -- А теперь рассказывай!  Я
спросил позволения сесть, получил таковое и сел. Остальные угнез-
дились без разговоров.  После этого я вкратце изложил все, что со
мной произошло. Дружки мои пихались локтями, ржали и повизгивали.
Арамир,  сидевший  в низком хоббитском кресле,  слушал с каким-то
знакомым выражением и кивал.  И когда  он  усмехнулся  по  поводу
старта "Мумак-трофи",  я вдруг понял,  что он похож на Келеборна,
несмотря на доставшиеся от матери черные кудри и темно-серые гла-
за. Все-таки это был потомок великого рода. Потомок, выслушав все
до конца,  сидел и задумчиво загибал пальцы, что-то считая. Затем
он оглядел нас,  воодушевился тем самым воодушевлением,  которого
так боялся Оле,  и сказал:  -- А не вызвать ли мне эту сволочь на
дуэль?  Все-таки он оскорбил моего...  э...  пра-пра-пра... опять
сбился...  Мы замахали на него руками, но остановить Арамира было
непросто. Трофи что-то сообразил и начал коварную речь: -- Не го-
воря уже о том, что упомянутый деятель культурного бизнеса скорее
всего не имеет дворянского звания,  вам не следует защищать честь
своего родственника: во-первых, это уже сделал господин Гэмджи, а
во-вторых,  вы гораздо более высокородны,  чем елеборн Мудрый,  и
надо еще посмотреть в архивах, имеете ли вы право на защиту чести
худородного вассала... Арамир от такой наглости застыл с открытым
ртом,  и я, видя, что дуэль состоится прямо сейчас, и не с "дуна-
данцем",  а с советником по культуре,  встрял:  -- Кстати, Трофи,
Келеборн завещал тебе адресок:  Гавани,  Морская,  13. Это хижина
Кирдана Корабела, ключ под ковриком... Трофи исчез, как будто на-
дел Кольцо. Король, потеряв из виду объект, успокоился, и я пред-
ложил сделать перерыв. Что и было сделано. После ужина решили об-
судить,  пока нету Трофи,  стоит ли продолжать такую "культурную"
деятельность,  как экскурсия ЗКС.  Главный запретитель отсутство-
вал, и мы быстро пришли к выводу, что никого трогать и ничего ме-
нять не будем: даже Келеборн считал, чт
 это полезно для познания добра и зла. Так и записали в постанов-
лении,  которое потом подсунули в Трофину папку.  Иначе это будет
охота на ведьм,  важно сказал Оле. Арамир опять воодушевился, ре-
шив,  что  это экскурсионный аттракцион.  Мы подавили его,  и О е
обещал в следующем году свозить его на эту  экскурсию  инкогнито,
"если в течение года не науправляете лишнего". Брендибак появился
ровно через сутки.  Оказалось,  он захватил королевский самолет и
налетел  в  Гавани.  Там он вывернул наизнанку домишко на рабочей
окраине, приволок тот самый баул, набитый каким-то окаменелым ба-
рахлом,  и сел его классифицировать.  Тут я вспомнил кое-что еще.
-- Трофи,-- сказал я,-- он посылал факс об отставке.  Трофи  пос-
мотрел  на  меня отсутствующим взглядом и продолжил свои занятия.
Постепенно его движения замедлились,  и вдруг он подскочил и зао-
рал:  -- Кирдан?!  -- Келеборн,-- холодно ответил я. -- Что? Ког-
да?!  -- вцепился он мне в воротник.  -- С месяц тому, я полагаю.
Трофи опять исчез -- видимо, в канцелярию. Тут после какой-то за-
седанки ввалились Оле и король. Тук позвонил насчет ужина. Но еще
до официанта прискакал Трофи, размахивая бумагой. Это был тот са-
мый факс.  На листке была размашисто написана фраза на Синдарине.
Арамир отнял листочек, с интересом прочел написанное, завизировал
и вдруг,  повернувшись ко мне, спросил: -- Сэр, а ведь у вас тоже
кое-что осталось от Келеборна?  Я, собственно, имею в виду сумку,
которая висела у вас на шее.  -- А с чего вы взяли,  что это  его
сумка?  -- притворился я дурачком. -- Прежде всего на это наводит
длина ремня и то,  что вы никому ее не отдавали,-- спокойно и на-
хально  заявил  Арамир.  Я восхитился:  качества Тельконтара тоже
сохранились в достойном наследнике.  Фиг с вами, подумал я. -- Вы
правы.  Сейчас принесу и покажу. Я смотался в соседние покои, вы-
копал ягдташ из глубины чемодана и вернулся.  Трофи аж дрожал  от
нетерпения и жадности. Я очистил часть стола и выложил: корону из
золотых листьев,  моток веревки из серебристого  волокна,  тонкий
хлыст,  туго свернутый плащ с застежкой в виде малахитового лист-
ка,  флакон ацелас, который я сам туда и положил, восковой памят-
ник мне и горсть золотых и серебряных мелочей -- наверное, драго-
ценности лориэнской короны.  Мы вчетвером сидели и глядели на эти
предметы.  Арамир  тронул пальцем венец и вопросительно посмотрел
на меня.  -- Нет,-- решительно сказал я.  -- Завещаю, несомненно,
вам. Король еще посмотрел, понял, что я действительно отдам коро-
ну только через свой труп, и унялся. Остальное его не слишком за-
интересовало.  Оле перебирал блестящие вещички. Просмотрев их, он
сказал: -- Госбюджет на ближайшее десятилетие. А так -- для мато-
мария.  Трофи  же уставился на воск.  Он не касался статуэтки,  а
когда Арамир потянулся за ней,  чуть не съездил королю по  рукам.
Тот их сразу отдернул и спросил:  -- А это что,  он делал? Я кив-
нул. Трофи взвыл. Он предлагал мне деньги и недвижимость. Он зак-
линал меня от имени всех изящных искусств. Он был готов на самоу-
бийство, только бы я отдал фигурку в спецхран, в особую холодиль-
ную витрину, под лазерный контроль деформации. Я всласть помуча
 его и уступил:  дома вещица недолго бы прожила. Король посмотрел
еще раз на историческое наследие и повернулся к Трофи. Тот забес-
покоился:  начальство могло проявить злопамятность. И точно. -- А
чем Келеборн худороднее меня? -- с легкой агрессивностью вопросил
он.  Трофи вздохнул.  -- Видите ли,  ваше-ство, Келеборн -- всего
лишь синдарский принц,  родич Элу Тингола.  А в вашей родословной
нет разве только самих валаров. Во всяком случае, они не зафикси-
рованы.  Остальные же -- майа, ваниары, нолдоры, синдары, люди --
имеют место. П ичем из наиболее славных семейств, родов и племен.
А  ведь  и верно,  с изумлением подумал я.  Мальчишка-то и правда
сосредоточил в себе всю историю четырех эпох.  -- Только хоббитов
да гномов не хватает,-- фыркнул Оле. -- Не знаю, как с гномами, а
с хоббитами это дело поправимое,-- сказал я. -- Вот дочка подрас-
тет...  Они у нас нынче акселераты, кабы не лапы волосатые, так и
не скажешь, что хоббит. -- Как звать? -- деловито спросил Арамир.
--  Лаура,  Эльвин  и Тельпери -- на выбор.  Только молоды еще --
старшей всего пятнадцать.  Лет двадцать придется погодить. -- За-
метано,-- решительно сказал король. -- Если только удастся ее так
же легко уговорить,-- хихикнул Оле.

Last-modified: Thu, 03 Jun 1999 08:33:24 GMT

Оцените этот текст: