А если хозяин пожелает вернуться раньше? - спросил Денис. - Заглох мотор. - Это невозможно, - усмехнулся Денис, - этот мотор глохнуть не умеет. Если только кувалдой, либо в дом воткнуться. - Заготовь шип, найди предлог остановиться, подложи под колесо. - Он догадается, пересядет в другую машину. - Тогда позвони и предупреди. - Ладно, будем надеяться на лучшее. - Сергачев сел за руль и укатил за Волиным, который его вызвал, предупредив, чтобы бак был полным. Гуров по-прежнему был уверен, что пистолет, из которого застрелили генерала Потапова, и фотографии Референт хранит в своей квартире. Сейчас представилась возможность завладеть ими. Гуров позвонил условным сигналом. Лебедев из-за двери тихо спросил: - Кто? - Юрий Петрович, свои, - ответил Гуров. Легенду для Лебедева, объясняющую цель визита, он приготовил заранее. - Юрий Петрович, у нас два часа, - сказал Гуров. - Нам необходимо подробно, до мельчайших деталей разработать план вашего выхода из криминальной ситуации, в которой вы сейчас увязли по уши. Я подготовил план, на его обсуждение мы отведем час, а в данный момент я вас попрошу пройти на кухню и не появляться, пока я вас не позову. Мне необходимо познакомиться с некоторыми бумагами. Сыщик проводил Лебедева на кухню. - Юрий Петрович, вы в детстве не любили подглядывать? Нет? В вашем возрасте нет смысла обучаться, не советую. Договорились? - Вы действуете, как заурядный бандит, - пробурчал Лебедев. - Мне уйти? - грубо перебил Гуров. - Лучше подумайте, что вы мне предложите, в качестве оплаты за свою жизнь и свободу. Ведь я берусь вас защитить от ваших друзей и от моих начальников. - Мало я вам уже дал? - Лебедев болезненно поморщился. - Стукачом стал, да еще и торгуюсь. - Не мало, - согласился Гуров. - Даже больше, чем я ожидал. Главное, вы отдали Патрона, Константина Васильевича Рогового. - Я? Рогового? - Юрий Петрович схватился за сердце и попятился. - Не было этого... Не было. Лев Иванович, побойтесь бога. - Я ошибся, - сухо сказал Гуров. - Константин Васильевич Роговой мне приснился. Варите кофе и готовьтесь к исповеди, а я займусь бумагами нашего хозяина. Сыщик вышел, Юрий Петрович остался со своими горестными мыслями. Обыкновенный милиционер держит его мертвой хваткой. "Откуда сыщик все знает? Что делать? Я у него в руках, но лучше прокурор, чем Эффенди или один из этих кожаных, вечно жующих, с рыбьими глазами". Кофе успел остыть, прежде чем вернулся Гуров. Взглянув на него, Юрий Петрович понял, что сыщик потерпел неудачу и не нашел, что искал. Гуров держался в своей обычной манере, но старого волка не проведешь. Гуров промахнулся, это ясно, и, наверное, для Юрия Петровича это тоже плохо. - Руслан может вернуться, - начал он нерешительно. - Не может. - Гуров достал блокнот, записал несколько слов и номер телефона, передал Лебедеву. - Вы сидите здесь и ждите моей команды. Если Волин вас неожиданно выгонит, позвоните, сообщите, вас подберут. - Я не чемодан! - возмутился Лебедев. Гуров на реплику не среагировал. - О наркотике вы, конечно, ничего не знаете. Когда и кому вы должны передать собранные деньги? И, кстати, сколько вам привезли? - Я не считал, но, думаю, больше ста миллионов, - ответил Лебедев. - Деньги либо уже увезли, либо увезут в ближайшие сутки. - Чего ждут боевики, почему не уезжают? - Надеются получить валюту. - Хорошо, давайте решать... Гуров говорил долго, порой повторялся, наконец Лебедев не выдержал и перебил: - Я не дебил, давно все понял. - Это сейчас, сидя в безопасности. Когда начнет припекать, вы не найдете ни одной толковой мыслишки, - возразил Гуров. - Терпите, потом благодарить будете. И Юрий Петрович терпел, стараясь запомнить все гуровские варианты. - Ваша судьба в ваших руках. - Гуров взял свою чашку, вымыл, протер стол, внимательно осмотрел пол. - Что мне сказать Руслану но поводу вашего визита? - поинтересовался Лебедев. - Здесь никого не было. - Что с вами, подполковник? - возмутился Лебедев и ткнул пальцем в пол. - Швейцар, он доложит... - Вряд ли. - Гуров пошел к дверям, остановился, посмотрел Лебедеву в глаза. - Желаю никогда в жизни меня не видеть. Вы плохо прожили свои годы, попробуйте последние прожить прилично. Когда Юрий Петрович, расставшись с подполковником Гуровым, сидел на лавочке Тверского бульвара и приводил свои мысли и чувства в порядок, он уже находился под наблюдением оперативников. Финансист поднялся, прошелся по улице Горького, нехитро "проверился", остановил частника и проехал на Ордынку. Квартира, в которой он организовал частное отделение банка, была расположена в новом доме, на четвертом этаже. Именно сюда затянутые в кожу и лайку молодцы привозили деньги своих хозяев. Ордынка - улица малолюдная, ее магазины провинциалов не привлекали, и оперативники быстро разобрались, что к чему. Действовали молодцы с наглостью, похожей на кретинизм: подкатывали на машинах прямо к подъезду. И лишь некоторые останавливались за квартал, который потом преодолевали пешком, перекладывая из руки в руку увесистые портфели и чемоданы. Только одна пара, проявив максимум находчивости, появилась из проходного двора. Через тридцать - сорок минут гонцы, помахивая пустой тарой, появлялись на улице и уезжали в надежном сопровождении. Наконец денежный поток иссяк, боевики рассеялись по Москве. Места их стоянок плотно блокировали, у "банка" Лебедева осталась охрана. Полковник Орлов ждал: интересно посмотреть, каким образом такой солидный груз вывезут из дома и куда направят. Среди бела дня к подъезду подкатил рафик, из которого трое дюжих парней вынесли явно пустой контейнер, а через некоторое время, надрываясь, погрузили его снова в машину и укатили. Контейнер сдали на товарной станции, оформив груз как школьные учебники для армянских детей, пострадавших в результате землетрясения. Полковник доложил генералу, получил "добро" прокурора, пригласил понятых и бухгалтеров, вскрыл контейнер и обнаружил в нем полные собрания сочинений Ленина, Сталина и Большую Советскую Энциклопедию. Обыск квартиры, которую занимал Лебедев, ничего не дал. Деньги исчезли. Когда в очередной раз Гуров вышел на связь, Орлов приказал: - Слушай внимательно. Через час я подъеду к кинотеатру "Повторного фильма", ты сядешь в мою машину. Дальнейшее промедление может меня прикончить. Когда Гуров подошел к "Волге", она медленно двинулась по улице Герцена, свернула в тупик и остановилась. Гуров сел позади, задернул плотнее шторки. Орлов посмотрел на сыщика и сказал: - Я больше ждать не могу и сегодня дам приказ к задержанию. - Это невозможно. Я держу руку на пульсе, валюта не появилась, задерживать рано. - Не спрашивай, как это случилось, но мы упустили собранную Корпорацией кассу. С контейнера не сводили глаз, а когда вскрыли, он оказался набитым макулатурой. - Полковник повысил голос: - Через два дня начнется Сессия Верховного Совета, с завтрашнего дня съезжаются депутаты. Деньги, валюта, наркотик - пусть все горит голубым огнем. Мы должны бандитов захватить. - Когда будешь брать? - В пять утра. Ключи ко всем дверям мы изготовили, войдем спокойно. Да, совсем забыл. Я привез твой пистолет. - У меня есть, - сказал Гуров. - И получше... - Это когда брали Бахрушина? - Орлов улыбнулся. - "Магнум" с глушителем? А я догадался, что ты тогда пистолетик зажал. - Он попытался придать голосу официальность. - Товарищ подполковник, сейчас не те времена, сегодня такая история может для вас кончиться... - Петр, - остановил начальника Гуров. - Пусть история кончится. И пусть я отвечу лишь за укрытие изъятого у преступника пистолета. - Человек предполагает, а начальство располагает, - произнес Константин Васильевич Роговой и протянул через стол сидевшему напротив Волину конверт. Референт вынул из конверта паспорт и билет на самолет. - Когда? Куда? - опешил Волин, заглянул в паспорт и увидел фотографию Патрона. - Ничего не понимаю. - Дай сюда! - Патрон навалился на стол и забрал свои документы. - Я сегодня улетаю в Берлин. Обязан. Изменить ничего не могу. "Начинается, - понял Волин. - Командировка заготовлена, он улетит и оставит меня одного против МУРа, прокуратуры, главное, против рядовых солдат Корпорации, которые не умеют думать, не желают ждать, но бьют и стреляют без всякой пощады". - Я вынужден тебе полностью довериться. - Патрон сердито заворчал. - Хотя и не люблю этого. Товар у меня, я должен передать его тебе. Роговой оперся кулаками на зеленое сукно стола и поднялся, навис огромной тушей. - Смотри, Русланчик, не вздумай! - И снова опустился в кресло, чуть не раздавив его. - Вы можете мне верить, Константин Васильевич, - тихо произнес Волин. - Мне кажется, я доказал свою безукоризненную честность. - Ты знаешь, зачем человек всю жизнь прикидывается порядочным? - спросил Роговой. Не ожидая ответа, продолжил: - Чтобы единожды, в главный момент, обмануть и взойти на трон. Я тебе не советую. Ты знаешь, где сейчас Эффенди? - В Ростове болтается. - Эффенди здесь. И в том, что я тебе доверяю, есть и его доля. Русланчик, ты все понял правильно? - Не угрожай, Патрон. - Волин, поняв, что без него не обойтись, почувствовал свою силу. - Я не боюсь ни тебя, ни Эффенди. Я не обману, не подведу, у меня есть свои принципы. - Принципы - это хорошо, - миролюбиво согласился Патрон. - Значит, обмен наркотика на валюту проведешь, тебе позвонят. - Сколько выделить кредиторам? - Что?! - Патрон посмотрел на своего Референта с таким изумлением, что тот даже застеснялся. - Этой своре твой любимец Гуров выделит, на всех хватит. - Вы с Гуровым связаны? - опешил Волин. - Ну совсем больной, - поставил диагноз Патрон. - Да зачем же кота учить мышей ловить, когда он только это и умеет? - Значит, вы его только для этого?.. - А на кой черт он еще может понадобиться? - А машина, транспортировка порошка через Брест? Вы же меня сами убеждали... - Система Станиславского, - самодовольно ухмыльнулся Патрон. - Может, его система и в чем другом заключается, но лично я знаю, что человек должен свято верить. Ты мучился с милиционером и верил, а это главное. Такому чистоплюю, как ты, я не мог сказать, мол, хочу собрать в кулак максимальную наличность и сдать всех юнцов властям. Признайся, ты на такое дело не пошел бы? - Никогда. - А так как ты ничего не знал, то ментов ни на кого и не навел. Я тебе сказал, что мне требуется лучший сыщик, объяснил задачу, ты все выполнил. А что сыщик свои цели преследовал и кое-кого захватил, так ты в стороне. - Кое-кого, - пробормотал Волин. - Гвардия наших партнеров. Я могу успеть... Он замолчал, так как понял: если Патрон прав и Гуров ведет на посланцев охоту, то ничего уже изменить нельзя. Разве что сгореть вместе, а братские могилы хороши лишь для неизвестных солдат. - Значит, я все это время, как последний... - Значит. - Патрон взглянул на часы. - И успокойся. Каждый считает себя самым умным. Сейчас твой подполковник ломает голову и убежден, что самостоятельно принимает решение. Ну, бог ему в помощь. Слушай, где и как ты обменяешь наркотик на валюту. Волин слушал, запоминал, одновременно соображая, каким образом ему в решающие часы нейтрализовать Гурова. "Если я буду возиться с наркотиком, а сыщик в этот момент не будет сидеть в полной изоляции, я тихо сойду с ума". Он не ожидал подобного поворота событий. Патрон беспредельно циничен, но мудр и предусмотрителен. И в то же время Руслан Алексеевич знал твердо: недооценивать Гурова, полагать, что он пляшет под чью-то дудку, крайне опасно. Возможно, Патрон и обманул подполковника, как обманул и всех остальных, но, может, сыщик не пляшет, а сам музыку заказывает. И такой вариант полностью исключать нельзя, необходимо перестраховаться. Полковник Орлов доложил, что ему необходимы тридцать машин, девяносто оперативников как минимум, три машины "Скорой помощи", а к девяти утра желательно пригласить в управление пятерых следователей прокуратуры. Орлов получил людей и технику, хотя и не все, что требовалось. В четыре утра он стоял у подъезда управления и молча провожал коллег на задание. Затем вернулся в контору, поднялся в кабинет генерала. Константин Константинович кивнул на самовар и тарелку с бутербродами и продолжал писать. Сейчас оперативники, возможно, стреляли, дрались, обливались кровью. Генерал писал, а полковник, развалившись в кресле, жевал резиновый бутерброд, пил безвкусный чай. Наконец раздался первый звонок. Полковник вскочил, генерал щелкнул тумблером. - Контора слушает. Глава двенадцатая Генерал выслушал сообщение, улыбнулся: - Поздравляю. Благодарю. Жду. - Кто? - спросил Орлов. - Сапрыкин. Трое - у двоих пистолеты, у одного кастет - уже в машине. Через час в управление доставили тридцать восемь человек. Четверых на месте не оказалось. Как и почему ушли - выясняли, оставили засаду. Было предположение, что боевики из гостиницы не отлучались, но по каким-то причинам оказались в других номерах. Выстрел прозвучал лишь один раз, пальнул с испугу молодой опер. Пятерым задержанным и двум сотрудникам хотя и сделали перевязки, но ничего серьезного не было. Предстояла работа с задержанными, поиск исчезнувших миллионов. И самое главное - Гуров. Совершенно ясно: через рядовых бандитов выйти на главарей Корпорации, на наркотики и валюту не удастся. Референт узнал о происшедшем около десяти утра, сразу после начала рабочего дня. Патрон, как всегда, оказался прав - "мавр сделал свое дело...". Накануне вечером Волин проводил Константина Васильевича Рогового в Шереметьево, прошел с ним в депутатский зал, помог донести чемодан. Здесь они сердечно распрощались. Когда он вернулся домой, то вместо Юрия Петровича обнаружил короткую записку: "Благодарю, почувствовал себя плохо, уехал лечиться". Читая, Волин удивился телеграфному стилю, но обрадовался, что постоялец съехал, - надобность в Лебедеве уже отпала. Получив информацию о ночных событиях. Референт призадумался. Неужели старый лис о готовящейся облаве пронюхал? Захваченные розыском уголовники знали лишь Лебедева, и хорошо, что он испарился, лучше бы до самого крематория. Сегодня Волину предстояла самая опасная, решающая стадия операции. Взять из камеры хранения чемодан с наркотиком, передать по назначению и получить валюту. Когда Патрон назвал вокзал, номер камеры и шифр, Волин поморщился, мол, старо, как мир. Но хозяин резонно заметил, что, как только в стране откроют частные банки, будем пользоваться персональными сейфами, а сейчас потерпим. Волин не возражал, понял: миллионы Корпорации неведомыми путями попали в руки Патрона и сейчас скорее всего уже ушли по иному адресу. "Меня это не касается, - решил он, - главное - получить валюту, а там решим, кто танцует, а кто музыку заказывает". Год назад четверо здоровенных наглых парией схватили Руслана Алексеевича Волина и, угрожая паяльником, потребовали десять тысяч - на большую сумму не хватило воображения. Волин для порядка всплакнул, деньги отдал и распорядился по Команде - тогда ею руководил Веселов. Через три дня главарь шайки вернул деньги, долго просил прощения. За прошедшее время Волин несколько раз прибегал к услугам незадачливых рэкетиров, отметив, что щенята быстро взрослеют, обрастают плотной шерстью и в случае необходимости могут не только лязгнуть зубами, но и схватить за горло. Д'Артаньян и три мушкетера, так называл их Волин, не имели контактов в его окружении, что и послужило решающим фактором при выборе исполнителей. Они были совершенно необходимы: Волин твердо решил - все время, пока он занимается с наркотиком и валютой, сыщик Гуров должен находиться под амбарным замком. Референт встретился с главарем, назвал место и время, дал фотографию Гурова. - Ни в какие переговоры не вступать, не калечить, в случае крайней необходимости оглушить, держать до двадцати четырех. После захвата позвонить, - сказал Волин, вручил аванс - тысячу, гарантировал по окончании еще пять. Получив такие деньги, главарь не обрадовался, а насторожился: существовал примерный прейскурант на услуги, и зазря лишнего никто не платит. Прикинув на ладони упакованные червонцы, главарь спросил: - Он вооружен? Волин любил бесплатные каламбуры, ответил: - И очень, очень опасен. А за просто так, от жалости, подают лишь на паперти. - С ним может быть охрана? - Исключено. Он придет один. Только не обольщайся, парень. Обещаю, все деньги ты отработаешь сполна. - Не пугай! Видели разных! - Главарь сел в "шестерку" и укатил. "Ну, дай тебе бог, - подумал Референт, направляясь к своей машине, которую оставил на соседней улице. - Кто мне мешал обмолвиться, что, если клиент начнет "выступать", а это, конечно, неминуемо, проломить ему башку к чертовой матери. Нет, нельзя, - одернул себя Волин, - нельзя, хотя оставлять Гурова в живых - безумие. Парни для заказного убийства не годятся, сыпанутся на чем-нибудь и пропишут меня в тюрьме за подстрекательство в убийстве. Нет, я все сделал правильно". Через час Гуров подсел в "вольво" к Волину, вежливо поздоровался, хлопнул Дениса по плечу и сказал: - Привет, Дэник! Все буржуев возишь? - А ты, Лев Иванович, все жуликов ловишь? - усмехнулся Денис. - Каждый зарабатывает, как умеет. - Значит, дела такие. - Референт повернулся к Гурову. - Мое начальство убыло в командировку, теперь я штурман и капитан. Сегодня я познакомлю вас с одним иностранным человеком, который примет вас с Денисом в Вене. Личное знакомство всегда надежнее писем и всяких дурацких паролей. - Безусловно, - согласился Гуров. - На Ленинградском шоссе, за Войковской, есть кооперативное кафе "44". Восемнадцать часов. Договорились? - Хорошо. - Денис, останови, мы пройдемся, - сказал Волин и первым вышел из машины. Гуров сжал плечо Сергачева, тот понимающе кивнул. - Вам, конечно, уже все известно. - Волин взял Гурова под руку. - И как понимать? - А вы полагали, если подполковник Гуров в отпуске, связался с Корпорацией, то МУР закрыли на ремонт или переучет? Вы с ума посходили, притащили в столицу вооруженных бандитов, да еще накануне сессии Верховного Совета! - Накладки бывают и на более высоком уровне, - миролюбиво ответил Волин. - Но арест наших боевиков произошел не без вашего участия, я убежден. Собака не может равнодушно видеть кошку, такова жизнь, и вы абсолютно правы. Вы принесли паспорт? - Пожалуйста. - Гуров протянул свой паспорт. - Отлично. - Волин положил его в карман. - Вы продолжаете считать, что братские могилы хороши лишь для неизвестных солдат? Гуров не ответил, ждал продолжения. - Отлично, - повторил Волин. - Значит, никаких фортелей против меня выкидывать не станете. Вы придете на встречу? - Обязательно. - Тогда до скорого. - Волин кивнул и уехал. Ему очень хотелось спросить, куда пропал Юрий Петрович Лебедев, но он сдержался, понимая, что либо сыщик ничего не знает, либо просто не ответит. Гуров вернулся на квартиру приятеля, переговорил с Орловым, затем с Денисом, предупредил, что ребята должны приехать к месту встречи примерно за час, объяснил, как следует себя вести в дальнейшем, и лег отдыхать. Очень хотелось поговорить с Ритой и Ольгой, но он опасался, что может потерять душевное равновесие и уверенность, которые ему сегодня, как никогда, необходимы. Он вздремнул, затем принял душ и побрился, надел свежую рубашку, самый нарядный галстук, спрятал пистолет и документы. В карман положил лишь носовой платок и деньги. Когда он миновал Белорусский вокзал и выкатил по мосту на Ленинградский проспект, с машиной Гурова поравнялась знакомая "вольво", коротко просигналила, легко обогнала "Жигули" и, мигая подфарниками, начала останавливаться. За рулем сидел незнакомый парень, Гуров понимал, что его просят остановиться, тоже мигнул сигнальной лампочкой, обозначая поворот, но не припарковался, напротив, выжал педаль газа и оторвался от незнакомца. Конечно, на трассе такой трюк "Жигулей" против "вольво" стоил три копейки, но в условиях города Гуров сумел проскочить светофор, влетел у "Сокола" в тоннель и через несколько секунд уже остановился у кафе "44". Гуров запирал машину, когда подлетел парень на "вольво", выскочил из машины, выругался: - Вы что, ослепли? Я приказал вам... - Простите, не имею чести, - перебил Гуров и направился к дверям кафе, окна которого были плотно зашторены. Парень растерялся, но быстро взял себя в руки, в два прыжка догнал Гурова, схватил за рукав. - Лев Иванович, обстоятельства изменились, вас просят... Гуров сжал парню кисть, освободил рукав. - Я не стар, но консервативен. - Гуров осматривал парня, мысленно составляя словесный портрет. - Во-первых, поздоровайтесь, затем представьтесь. - Здравствуйте. - Парень шмыгнул носом. - Юрик, Юрий Копылов. - Водительские права, Юрий Копылов. - Гуров протянул руку, решая, почему Волин прислал такого юнца. - Лев Иванович, вы же машину знаете, Руслан Алексеевич просил извиниться и привезти вас в другое место. Гуров взглянул на права, одновременно приглядываясь к таксисту, который, подняв капот, возился с мотором. Он уже стоял здесь, когда Гуров подъехал. Гуров вернул парию права: - Ты езжай впереди, я за тобой. - Ведено ехать на одной. - Юрий смутился. - Я привезу вас обратно... Юрий, при всей своей сопливости, оказался отличным водителем, машину чувствовал, вел быстро, ровно. Гуров, сидевший на заднем сиденье, оглянулся: такси следовало за "вольво", порой исчезало, вновь появлялось. "Кажется, меня хотят упрятать. Юношу Юрика можно остановить в любой момент, но что я выиграю? Убивать меня, судя по всему, не собираются, такие дела выполняют иначе, но и помощи мне теперь ждать неоткуда - самонадеянные спортсмены застряли у кафе, сколько дурака ни учи, он умным не станет. Следовало просить ребят у Орлова". "Вольво" свернула с окружной и покатилась по отличной дороге, замелькали посты ГАИ, навстречу проскакивали длинные лакированные лимузины с затемненными пуленепробиваемыми стеклами. По обочинам дороги стояли стройные сосны, стало ясно: на данной территории проживали не хозяева, а слуги народа. Юрик уверенно повернул, подъехал к высокому забору, прокатил вдоль и въехал в ворота, которые тут же начали закрываться. В узкий просвет Гуров успел увидеть, как такси проскочило мимо. - Вас ждут, - сказал Юрик. Сыщик оглядел особнячок. Двухэтажный домишко создали истинные умельцы, и, судя по всему, не при убиенном Николае и даже не при горько оплакиваемом Иосифе, а значительно позднее. Кирпичики уложены, словно кафельная плитка в фирменной ванной комнате, не швы, а ровные линии, прочерченные профессиональной рукой, ни зазубринки, ни осколочка. Значит, недоглядели, кто-то из работяг все-таки на Руси остался. Гуров шагнул на мраморные ступеньки, которые явно откуда-то украли, а что непременно украли, сомнений не было: мрамор был дореволюционного происхождения. Сыщик потянул за кольцо, прикушенное звериной мордой, массивная дверь распахнулась неожиданно легко. Дверь тоже украли, понял Гуров, вытер ноги и зашагал по ковру того же происхождения. Он почувствовал: за портьерой прячутся, вздохнул, пытаясь унять противную дрожь, которая обычно появлялась в минуты опасности. "Не валяй дурака и не сопротивляйся", - скомандовал себе Гуров и прошел мимо плюшевой портьеры. В этот момент сыщика и схватили. Хотя он был к этому готов и только что отдал себе разумные команды, однако рефлексы сильнее разума. Он подсек чью-то ногу, ударил кого-то по голове, в результате сам получил удар, обмяк, на мгновение потерял сознание, затем почувствовал, как его обыскивают, и услышал удивленный голос: - Парни, да он пустой! Шеф болтал: опасный, а мужик просто глупый. Гурова швырнули в огромное кресло и предупредили: - Будешь дергаться, набьем морду. - Но-но, я этого не люблю. - Гуров хотел встать и тут же схлопотал кулаком по макушке. - Сказал же - сиди, - прогудели за спиной и бросили через плечо "Огонек". - Просвещайся. Во время нападения ни одного лица Гуров не видел, боевики и сейчас стояли за спиной. Он решил, что их трое, хотя, как известно, "мушкетеров" было четверо. "Ну, а теперь быстро, - скомандовал себе Гуров, - найди решение. Тебя не собираются калечить, тем более убивать. Приказано захватить и держать. Зачем? Волин собирается выполнить главную акцию. Какую? Валюта. Наркотик. Обмен. Получение. Передача. Но Волин должен быть уверен, что его парни не промахнутся. Значит, сейчас они должны позвонить, и Волин начнет действовать". Гуров сидел лицом к дверям, видел инкрустированный столик с белым телефоном в стиле "ретро" и подумал, что в доме должно быть несколько аппаратов, будут звонить, конечно, с другого, но этот должен звякнуть. Затем следует выждать, дать Волину возможность выехать, иначе, когда Гуров вырвется, они перезвонят, предупредят. Где тогда искать Референта?" И аппарат на столике тренькнул: из другой комнаты звонили. "Сейчас за моей спиной стоят лишь двое, - подумал Гуров, - удобно, но следует подождать". В спортзале, где занимались каратэ, он был только два раза, на большее его не хватило. Гуров вспомнил худощавого тренера, который шутя дробил ребром ладони кирпичи, мог взбежать по стене и ударить ногой в потолок. "Здорово, но не для меня", - решил тогда Гуров. Сыщик - это ум, воля, память, реакция, а руки и ноги на последнем месте. Однако, когда несколько лет назад участились нападения на сотрудников, он притащил в дом гантели, гирю, гимнастическую резину, начал отжиматься от пола и оброс солидной мускулатурой. Но сейчас этого мало, против троих ему, конечно, не выстоять. Необходимо придумать какой-то трюк либо завладеть оружием. Сгодится и кочерга, металлический штырь. На стенах ничего не висит? Гуров покосился в одну сторону, затем в другую, чуть повернулся. Его мгновенно схватили за плечо, и перед носом появилась рука, сжимавшая опасную бритву. Голубое холодное лезвие опустилось ему на бедро, легко "лизнуло", брючина распалась, боли он не почувствовал, казалось, к бедру приложили не очень горячий компресс. - Привяжем к креслу - и порядок, - произнес голос за спиной. Говоривший, дыша в самое ухо, вытер бритву о разрезанную штанину. Телефон вновь тренькнул, видимо, разговор закончился. Гуров поджал ноги, решил больше не ждать. "Отшвырну кресло назад, сам в дверь, и если сумею завладеть машиной..." Хлопнула входная дверь, послышались шаги, и в гостиную солидно, словно званые гости, вошли трое - Кирилл, Прохор и бритоголовый "кубик", имени которого Гуров не знал. - Здорово, ребята! - Прохор развел руки, словно готов был обнять весь мир. - Стоять! - рявкнули за спиной Гурова. - Я говорю, привет, а ты - стоять? - возмутился Прохор. - Говорят, рэкетиры сплошь из спорта. А я вас не знаю. Прохор подошел так близко, что Гуров увидел бисеринки пота на его бровях. Сыщик отшвырнул кресло и ласточкой нырнул в сторону, над ним пролетело что-то огромное, круглое, словно гигантское пушечное ядро. В то же мгновение раздался выстрел, грохот падающих людей и предметов, крики. Гурову казалось, что он вскочил очень быстро, тем не менее схватка уже закончилась. Прохор разглядывал пистолет, два бандита лежали без движения, один безуспешно пытался вылезти из- под обломков кресла, еще один - теперь подполковник понял, что захватчиков было четверо, - задыхаясь, болтая руками и ногами, извивался в воздухе: "кубик" держал его на вытянутых коротких мощных руках. Затем с силой ударил бандита о собственную голову, и Гуров услышал, как трещат ломающиеся ребра. Тело шлепнулось на ворованный ковер. - Если медицина окажется бессильна, - богатырь погладил свою макушку, - ты. Лев Иванович, подтвердишь, что я не превышал допустимых пределов обороны. - Как вы?.. Откуда? - Гуров недоуменно осмотрелся, бросил взгляд на часы, решая, каким образом происшедшее побоище оформить, придать ему законный вид. - Ладно. Я уезжаю, всех грузите в машины, везите прямо на Петровку, к полковнику Орлову. Гуров забрал у Прохора пистолет, придерживая разрезанную, подмокшую от крови брючину, выскочил из дома. - "Спасибо" сказал? - спросил сидевший за рулем "вольво" Сергачев. - Давай в Москву, быстро! - Гуров взглянул на притулившегося на заднем сиденье Юрика. - Значит, не сказал, - констатировал Сергачев. - И отчего ты такой равнодушный и спокойный? - Я не спокойный, а тренированный, - ответил Гуров. - Твои товарищи рисковали, а ты в машине прятался. - От рождения труслив, - парировал Денис. - Мы знали, что в доме только четверо, зачем лишние люди? - Выедешь на трассу, останови у поста ГАИ, я скажу несколько слов. Объясни, как вы удержались за нами? Я проверял, вас на нашем "хвосте" не было. - Все гениальное просто, - скромно ответил Сергачев. - Это для тебя я Денис, неплохой мужик, но рядовой товарищ. А для миллионов болельщиков Денис Сергачев - легенда. - Ты легенду пропусти, давай главное. Денис собрался было обидеться, но, заметив в глазах Гурова смешливые искорки, вздохнул: - Мы подъехали к кафе заранее, огляделись, тут такси подкатило, водитель этак неторопливо, словно не от счетчика живет, а ему с наших налогов отстегивают, начал копаться в движке. Мне это не понравилось, я подошел, предложил помочь, а он смотрит на меня, будто я только с креста слез, и спрашивает: - Неужто? Я, честно, не сориентировался, подзабыл свою великую славу, но отвечаю: "Обязательно!" Дальше просто. Прохор подошел. Они обнялись, чуть не прослезились. Водитель объяснил, что его наняли, и не впервой. Когда узнал, что дело и нас касается, объяснил, в какое место нанимателю он засунет полученные деньги. - Молодцы. Твои парни - высший класс! - Гуров повернулся к Юрику. - Твоя очередь, говори - кто такой? - Да плевать я на тебя хотел, мент паршивый! Застенчивость мальчишки исчезла, на Гурова смотрели злые, ненавидящие глаза. Гуров устроился поудобнее, подмигнул и сказал: - Если бы из слов можно было бы строить, то из "паршивого мента" я бы сложил замок. - Ты уже побывал в моем замке, - процедил парнишка, - я вас всех ненавижу. - Сколько тебе заплатили? - Нужны мне ваши паршивые деньги! - Значит, за просто так, за идею? У папы что-то отобрали, решил мстить? - Нужен мне этот холуй! - Значит, папа тоже плохой. - Гуров согласно кивнул. - А кроме тебя, кто хороший? - Лев Иванович. - Сергачев остановился у поста ГАИ. Гуров выскочил из машины. - Подай вперед, здесь остановка запрещена, - сказал сердитый лейтенант. - Непременно. - Гуров кивнул и вошел внутрь поста ГАИ. Волин знал: линейная милиция за обстановкой в камере хранения наблюдает - и, чтобы не привлекать к себе внимания, прошел быстро, уверенно, остановился у нужного номера, набрал шифр, открыл дверцу - камера была пуста. Он по инерции сунул руку внутрь, нащупал тонкий конверт, с невозмутимым видом положил в карман, ловко уворачиваясь от баулов, узлов, чемоданов, выбрался на привокзальную площадь. "Неужели боров не способен поступать честно? - думал он, направляясь к машине. - Конверт тонкий, там может лежать лишь записка. Может, это последнее "прости"? И я уже никогда не увижу Патрона?" Волин сел в машину, вскрыл конверт, вынул отпечатанный на машинке листок. "Все остается в силе, в двадцать часов находись у себя дома. От записки прикури любимую трубку и не думай обо мне хуже, чем я есть". В шикарном подъезде Руслана Алексеевича Волина ожидала группа товарищей. Телевизионные камеры, корреспонденты и цветы отсутствовали. Встретившись взглядом с Гуровым, Волин вопросов задавать не стал, пригласил всех в квартиру. Публики набралось предостаточно. Полковник Орлов, следователь прокуратуры, два криминалиста, понятые, в общем, толпа. Следователь предъявил документы, открыв папку, ознакомил хозяина с постановлением на обыск. Волин читать бумагу не стал, отвернулся и сказал: - Раз пришли, располагайтесь. И объясните, что вы хотели бы здесь найти. Возможно, я вам помогу. Гуров не сомневался, что Волин вернется в дом с товаром - валютой или наркотиком, - и сейчас чувствовал растерянность. Волин понимал, что истинный организатор происходящего Гуров, будь он трижды проклят. Да, хвала Патрону, предусмотрительному мудрецу, оставившему в камере хранения лишь записку. Хорошо бы он, Волин, смотрелся, заявись сейчас с товаром в руках. Ладно, сейчас потерпим, решил Волин, когда все утрясется, не станет больше деликатничать, скажет Патрону: пусть прикажет Гурова убить, и чем скорее, тем лучше. Следователь разложил на столе бумаги и начал задавать вопросы. Для начала убедился, что перед ним действительно Волин Руслан Алексеевич, который родился в такой-то день и год, в таком-то месте, прописан по настоящему адресу, занимает такую-то должность, член КПСС, ранее не судим и т. д. - Гражданин Волин, - начал следователь, - попрошу вас сдать золото, иностранную валюту, наркотики. - Гражданин следователь, я вам помочь не в силах. Наркотиков в доме нет, можете искать, только предупреждаю, мебель антикварная, попортите, вашей зарплаты... - Волин махнул рукой. - Впрочем, с завтрашнего дня вы вообще никакой зарплаты получать не будете. - Я вас попрошу! - Следователь встал. - Не стоит просить, не на паперти, - остановил следователя Волин. - Золотые изделия и валюта у меня имеются, могу предъявить. Все мной заработано, доказывать данный факт я не собираюсь, так как в отличие от вас человек умный и знаю свои права и ваши обязанности. - Я же тебя просил, - прошептал Гуров, - привези следователя, а не партийца, этой комедии края не видно. Орлов вздохнул. С прокуратурой отношения напряженные, и прокурор прислал выдвиженца, радетеля перестройки. Следователь вновь сел, забарабанил пальцами по столу, понятые смотрели на него насмешливо, сотрудники - равнодушно, только оперативники не обращали внимания: они плохих работников и раньше видели. - Вы мне какую-то бумажку показывали, вроде ордера на обыск, - сказал Волин. - Я читать не стал, так как подполковника Гурова знаю лично и убежден: Лев Иванович никакого беззакония не допустит. Однако вы, представитель прокуратуры, объясните, какими обстоятельствами вызван ваш визит? И в чем конкретно подозреваете гражданина Волина? Следователь растерялся, его заверили, что подозреваемый явится с доказательствами в руках. Орлов тяжело поднялся, кивнул следователю на дверь в соседнюю комнату и сказал: - Можно вас на минуточку? - Грузно ступая, он вышел из гостиной, следователь вылетел следом. - Надеюсь, вы ничего мне не подбросили? - громко сказал Волин. Одна из понятых, ветхая старушка, легко скользнула со стула: - Случалось, уважаемый, ох, как случалось, - и нырнула следом за представителями власти. Следователь, не обращая на старушку внимания, запальчиво говорил: - Как вас понять? Вы гарантировали! - Молодой человек, если у вас плохо с памятью, смените профессию. Я не сберкасса, я ничего не гарантирую. Волин явился без портфеля или чемодана, вы должны были сориентироваться и вести разговор лишь об имеющихся против него материалах, требовать выдачи оружия. Волин официально принял на себя и документально обосновал пятьсот тысяч рублей и пять тысяч долларов! Вы в своем уме? Старушка, скрестив морщинистые ладони на плоском животе, слушала с явным удовольствием. Эксперты вышли на лестничную площадку покурить, в гостиной остались сыщик, Референт да один понятой, который, судя по возрасту и равнодушию, уже столько перевидал обысков и допросов, что полностью адаптировался, сразу придвинул стул к стене, откинулся на спинку и прикрыл глаза. По опыту знал - когда потребуется, разбудят. - За обыск ответит следователь, - сказал Референт. - Вот кто за убийство генерала Потапова ответит? - А вам поклон от вашей бригады, их осталось трое, один, думаю, не выживет. Но особо просил кланяться юноша, сынок хозяина дачи. Юрику предъявят обвинения, папа, полагаю, вступится. Короче, тюрьму я вам гарантирую. - Будем перестукиваться? - спросил Волин. - Пока идет совещание в верхах, - он кивнул на закрытую дверь, - я сварю кофе. Всем не обещаю, но вы чашечку получите. - Не стоит! - Гуров поднялся и преградил Волину выход из гостиной. Судя по всему, следователь страдал аллергией на правду, его лицо покрывали багровые пятна Орлов же, вернувшись, сонно огляделся и на секунду задержал цепкий взгляд на Гурове. Тот состроил гримасу, мол, возможно, сейчас зацепимся И вспомнил: когда Волин, отперев замки, прошел в квартиру, то заглянул на кухню Гуров находился сзади и лица хозяина не видел, но заметил: Волин вздрогнул и напрягся. Гуров это мгновение отметил, решил, что в кухню стоит заглянуть, а потом забыл о своем намерении. Не в состоянии вспомнить имени и отчества следователя, он взял его по-приятельски под руку, негромко сказал: - Пригласите понятых. Я частенько ошибаюсь, но случается всякое... - и уже другим тоном продолжил: - Хозяин, за ним понятые, пройдите, пожалуйста, на кухню. По выражению лица Волина сыщик понял, что в данном случае не ошибся. На кухонном столе стоял пухлый портфель. Следователю не совсем, видимо, отшибло мозги, так как он, сориентировавшись, спросил: - Гражданин Волин, что находится в данном портфеле? - Понятия не имею, данный портфель я в первый раз вижу, - ответил Волин Следователь обратился к понятым: - Скажите, кто последним входил в квартиру? - Вот они. - Старушка указала на экспертов. - А мы с Валюшей перед ними. Но они на кухню заглядывали, я помню... - Перестань, Аннушка. - У ее мужа, несмотря на хилое телосложение, оказался мощный, с хрипотцой бас. - Портфеля ни у кого в руках не было. Да и такие громоздкие предметы не подбрасывают. - Я тоже так думаю. - Следователь обрел уверенность. - Анна Григорьевна, вы у нас самая бдительная, откройте портфельчик. Хозяин его не видел, мы тем более. Все вместе и поинтересуемся содержимым. Аннушка подергала замок, портфель легко открылся, старушка вынула мятую газету, затем белый полиэтиленовый мешочек и осторожно положила на стол. Некоторое время все молчали. Орлов встретился взглядом с Гуровым, стукнул по виску указательным пальцем и оттопырил большой. Следователь заметил и усмехнулся: - Полагаю, что столь "крохотный" портфельчик сумел бы обнаружить и следователь прокуратуры. Орлов хотел ответить, что следователь прокуратуры, судя по его квалификации, давно бы уже, принеся извинения, из квартиры убрался. Но полковник имел изрядный опыт не говорить всего, что хочется, поэтому промолчал и согласно кивнул. Глава последняя Кулечков в портфеле оказалось двенадцать штук, Аннушка выстроила их рядком и сказала: - На сахар не похоже, мягонькие. Может, сахарная пудра? - Возможно. - Следователь не сводил взгляда с Волина. - Только мы гадать не будем. У нас есть специалисты, пусть определят. - Он повернулся к экспертам. - Товарищи, прошу... - Необходимо отвезти в лабораторию, - ответил эксперт. - Составить протокол изъятия и в лабораторию... - Товарищ, не учите меня, - перебил