размахивай этой дубинкой. ЦРУ может запеленговать нас и по лазерному импульсу, а то, что их служба сидит и здесь, я уверен. - А если верен, какого черта мы тогда рискуем, уходя от темпорала? - Меня кто-то зовет. - Сухов не стал пояснять, что он имеет в виду, и быстро пошел вперед. Такэда вынужден был поторопиться, привыкнув к недомолвкам танцора. Инициатива давно была в руках Никиты, и Толя спокойно отнесся к своему положению "оруженосца" и "слуги". Мост шагал через болото, поначалу падая то одной, то другой опорой, выставляя напоказ обломки ферм и консолей, торчащие во все стороны, как сломанные кости исполинского динозавра, но вскоре разрушения сошли на нет, настил моста приобрел веселый желтый цвет, а балки - ярко оранжевый. Идти стало гораздо легче... - Вот оказывается из чего построен наш уютный шалаш на острове, - кивнул под ноги Такэда, с трудом поспевавший за длинноногим Суховым. Тот покосился на друга и сбавил темп. Они прошли уже километров семь, а мост и не думал заканчиваться, пересекая пустынно-мшистое, с редкими кочками и группами хилых растений, болото, все так же сходясь в точку на горизонте. Светило, весьма схожее с солнцем, переместилось с левой стороны небосвода на правую, готовясь к ночи. - Дойдем до вечера? - поинтересовался Толя. - Дойдем, - отозвался Никита рассеянно, - осталось километров двенадцать, не больше. Он снова увеличил скорость движения, то и дело поглядывая на замерцавший перстень. Однако пересечь болото спокойно не удалось. Такэда первым обратил внимание на изменение цвета болота под мостом: поверхность его стала сизой, одноцветной, словно покрылась инеем, закурилась струйками испарений, хотя температура воздуха не изменилась, а потом почти в одно мгновение поднялся туман, скрыв и болото, и мост, и небо над головой. Он был так плотен, что Такэда с трудом видел в метре от себя фигуру Сухова. Путешественники вынуждены были замедлить ход, а потом и вовсе остановиться. - Что за чертовщина? - Голос Никиты прозвучал глухо, как в сыром подвале с толстыми стенами. - Тише! - прошептал Толя, потянув его за рукав. - Слышишь? ГДе-то далеко зародился странный шум: позвякивание, тихие голоса, ржание коней, скрипы и шорохи, - будто к мосту приближалась конница. Шум этот постепенно усиливался, и вдруг на людей накатилась волна звуков: вопли, удары, шум борьбы, визг и грохот. Казалось, вот-вот их растопчет лавина всадников, сражающихся друг с другом. Такэда невольно отступил к перилам моста, но Сухов остался на месте, вслушиваясь в неистовый шум невидимого сражения. - Дай-ка лазер, - попросил он спустя минуту. Толя протянул хардсан, и Никита выстрелил вдоль моста. Зелено-голубая нить разряда унеслась в туман, и в то же мгновение звуки боя стихли. Под мостом с шумом плеснула трясина, словно кто-то свалился в воду, дважды проверещала какая-то тварь, и все стихло. Через минуту рассеялся и туман, открыв взору пустынную гладь болота. - Пошли, - буркнул Сухов, протягивая оружие Толе. - Что это было? - Наваждение. - Никита прошел с десяток шагов, не оглядываясь, потом добавил: - Нас пытались задержать. Похоже, этот хрон лежит "недалеко" от мира с индейцами, причем, ниже по лестнице Шаданакара. Физика здесь больше подчиняется магическим формулам. - Но мы никого не встретили... и не увидели. - Зато нас видят хорошо. Я чувствую, что за нами пошла психоразведка, но как скоро она перейдет к действию, не знаю. - Разве эрцхаор не работает? - Работает, но отмечает только повышенный магифон. А может, я его не понимаю. - Если бы здесь был кто-то из наших недругов, то есть и "свиты Сатаны", - сказал Толя после размышлений, - индикатор это показал бы. Сухов везапно остановился, заглядывая под мост, присвист нул: - Гляди-ка, река! Действительно, под тем пролетом, на котором они стояли, по болоту текла медленная, с прозрачно-голубой водой, широкая и глубокая на вид река. Однако, приглядевшись, Такэда присвистнул тоже: - Феноменально! Река-то не одна! - Точно, две! Но рек оказалось три: две из них - голубая и серая - текл параллельно друг другу, не смешиваясь, в противоположные стороны, а третья - желтая - пересекала их под острым углом, не внося никаких турбулентных завихрений, и также не смешивая воды. - Странное место! - Привыкай, то ли еще будет. Поспешим, не то придется ночевать на мосту. Они снова пошли вперед, поглядывая на загадочное болото, которому, казалось, не было ни конца, ни края. Изредка встречались разрушенные участки моста, заменявшие движение, а иногда он взмывал гигантскими дугами над топью, словно был рассчитан на проплывание под ним гигантских морских кораблей, и тогда горизонт отодвигался, открывая все те же маслянисто-синие, серые, коричнево-желтые, сизые пространства колоссального болота. Через час ходьбы ландшафт по обе стороны моста несколько изменился, появились россыпи остроконечных кочек, постепенно выраставших в высоту и превращавшихся в угрюмые черно-серые скалы, похожие на клыки дракона. Вскоре они усеяли всю поверх ность болота насколько хватало глаз, внушая страх и тревогу. Но не это заставило Никиту замедлить шаги. На горизонте выросла мрачная двугорбая гора, окруженная частоколом "драконьих зубов", мост упирался в нее. Это и был остров или материк, куда они стремились попасть. Было в нем что-то жуткое, настораживающее, внушающее такую же тревогу, как и скалы вокруг, почти достающие по высоте настила моста. Тишина здесь стояла такая, что невольно хотелось идти на цыпочках и говорить только шепотом. Наконец, когда до острова осталось километра три, Никита остановился. - Ничего не видишь? Такэда сглотнул ставшую вязкой слюну. - Бог ты мой! Мертвый жругр! - Вот именно, Оямыч. Но не совсем мертвый, иначе здесь не было бы моста. - Ты хочешь сказать... - Тот, кто строил мост от темпорала к жругру, знал, что его можно оживить. В связи с чем возникает вопрос: кто навел нас на этот хрон? Такэда задумался, не отрывая взгляда от громады "острова", сказал уверенно: - Ты сам, Сухов. Идея найти живого жругра для перехода из крона в хрон, минуя сеть темпорала, принадлежит тебе, а разбуженная Весть приняла ее за команду помимо твоей воли, вернее, сознания. Видимо, ты влияешь на эрцхаор неосознанно, и - слава Сусаноо! - в нужном направлении. Никита покачал головой, но возражать не стал, в свою очередь разглядывая лежащего среди клыкастых скал монстра. С этого расстояния было ясно видно, что это не природное образование, а живое существо или в крайнем случае искусственное сооружение. Оно походило на двухкилометровой длины динозавра, уронившего голову с роговыми наростами в болото. У него не было лап в обычном понимании этого слова, а лишь намеки на лапы или какие-то шлангообразные бугры, уходящие в трясину, и геометрически правильные наросты на боках, похожие на фасеточные глаза. Самый высокий горб оказался крупом, покрытым крупной, отливающей тусклым серебром, чешуей, горб поменьше. - холкой с муаровым рисунком складок, а между холкой и крупом крепилась какая-то сложная конструкция из черного материала, похожая, скорее, не на седло, а на высокочастотную радиоантенну размером с футбольное поле. - А он не оживет сам? - бесстрастно осведомился Такэда. Сухов очнулся, беззаботно махнул рукой. - Вряд ли. Не боись, Оямыч, чтобы он ожил, его кто-то должен включить, а этот "кто-то" в данный момент далеко отсюда. - Знаешь, я бы на твоем месте туда не ходил, так же бесстрастно посоветовал Толя. - У меня такое впечатление, будто нас ждут неприятности. Тебе не кажется, что за нами следят? - Не кажется, я знаю это совершенно точно. А вот и он, кто следит. - Никита кивнул головой вперед. Такэда поднял бровь. В том месте, где мост утыкался в "берег", виднелась маленькая фигурка в светящейся одежде. Только что ее там не было. - А вдруг это засада? - Вот сейчас и выясним. На краю моста их ждал старик в ярко-желтом балахоне со множеством слоев и бахромчатых складок, а также в головном уборе напоминавшем чалму. Балахон и чалма превращали его в клоуна, однако, лицо старика, морщинистое, бугристое, коричневое, угрюмое, лицом клоуна не было. В руках он держал посох, странным образом напоминавший копье вардзуни и трезубец-хабуб. - Я жду вас два лишних дня, - сказал он вместо приветствие, недовольно, хриплым раскатистым голосом и на чистом русском языке, - вместо того, чтобы заниматься делом. Или Посланник никуда не торопится? - Кто вы? - полюбопытствовал Никита. - Вероятно, Наблюдатель, - вставил слово Такэда. Старик мрачно покосился на него, в глазах его сверкнула молния. - Вы невероятно догадливы, Тоява Оямович. - Очень приятно, что я оценен правильно. Мне всегда везло на вежливых собеседников. Разрешите задать несколько вопросов? - Боюсь, для беседы у нас нет времени, но на пару вопросов отвечу. - Спасибо. Что означает эта болотно-горная архитектура? - Такэда повел рукой, подразумевая причину появления скал такой формы. - Он достаточно здесь назледил, - усмехнулся чужак подчеркивая слово "он" и букву "з". - Он - это Люцифер? Старик в ироническом восхищении хлопнул два раза в ладоши. - Отдаю должное вашей проницательности. Еще вопрос? Ирония в голосе собеседника никак не подействовала на Такэду, терпение которого не знало пределов, особенно если он чегонибудь добивался. - Где-то посредине пути поднялся плотный туман и послыьшались странные звуки... - Эта планета - остатки прекрасного мира, исчезнувшего во время последней битвы Семерых и Люциферова воинства. Ткань пространства продолжает распадаться, рвутся информационноэнергетические связи, и прошлое здесь часто пересекается с будущим. Вы слышали слабые отзвуки битвы. Кстати, каким вам видится это сооружение? - Мост? Н-ну, обычный мост, каких много на Земле, разве что построен из необычного материала. - М-да, человеческие глаза слабы... То, что вы принимает за мост - на самом деле стоячая волна здравого смысла. Пояснять, что это такое, мне недосуг. А каким вы видите ландшафт? - Болото! - в один голос произнесли друзья. - Трясина, грязь, кочки, - добавил Толя простодушно. - Болото, - задумчиво повторил старик. - Может быть, вы правы. Хотя в действительности это поверхность Парето, а кочки-компромиссы Парето. Инженеру, наверное, объяснять термин не нужно? Такэда кивнул. - Объясни мне, - буркнул Никита. - Данное знание ничего не даст вам, Посланник, кроме головной боли. Не забивайте голову бесполезной информацией. Вся планета, по сути, - большая иллюзия, математическая формула. - А скалы? - рискнул спросить Толя. - Тоже реализация некоторых формул топологии. Единственное, что более или менее реально в этом мире - жругр. Хочу заметить, что ваше пребывание в этом мире чревато последствиями. Несмотря на богатый арсенал. - В голосе старика послышалась насмешка. - Я бы даже осмелился посоветовать вам побыстрее покинуть сей неуютный мир... если уже не поздно. Тем более, что жругр, который вас заинтересовал, недееспособен, Оживить его, наверное, уже не удастся ни вам, ни хозяевам. - А разве вы не звали меня? - тихо спросил Никита. - Звал, но пока вы добирались сюда, кое-что изменилось. Тааль вам ничего не дарила? Сухов с изумлением глянул в непроницаемые глаза старика, поколебался немного, покачал головой: - Вы не Наблюдатель! Стрик пропустил слова танцора мимо ушей. - Значит, дарила. - По губам его скользнула усмешка. - Кольцо? Диадему? Серьги? Никита молча достал золотую заколку для волос в форме аллигатора с четырьмя глазами. - Муиски. Я предполагал нечто подобное. Она не меняется. А ты смелый парень, если отказал ей. - Старик подбросил заколку вверх, взмахнул посохом, и золотой крокодильчик вспыхнул яркоалым пламенем, исчез. - Зачем вы это сделали?! - Это нужно было сделать раньше. - Старик сгорбился, опираясь на посох, с виду немощный и больной. - Тааль дала вам маячок, и он сработал. - Посох незнакомца указал на мост. - Это за вами. Путешественники одновременно оглянулись и увидели на горизонте, в точке, где сходился мост, какое-то посверкивание. Никита рванул руку вверх и тихо выругался: камень индикатора часточасто мигал алым полумесяцем. Термин из теории многокритериальной оптимизации. Поверхностью Парето называется информационное поле, увеличение одного из критериев которого сопряжено с уменьшением значений других. Точки, лежащие на поверхности Парето, называются компромиссами. СС? - спросил Такэда, с демонстративным спокойствием вытягивая хардсан. - Но почему? - Сухов не закончил фразы, обернувшись к старику в желтом: тот исчез. - Что слу... - Такэда тоже осекся, оглянувшись. Они поглядели друг на друга. - Сбежал, помощничек! Попробуем потягаться? Или тоже сбе жим? Хорошо, что догадались взять транскоф. Никита сжал губы так, что они побелели. Сказал сквозь зубы: - Я уже говорил - гон закончен! - Ты уверен, что это правильное решение? Танцор повернулся к приближающемуся сверканию лицом, расставил ноги шире, сбычился, направил вардзуни в настил моста. Такэда, хмыкнув, занял позицию рядом, отобрав у Сухова нервайлер. С двумя пистолетами разной формы он выглядел грозно, как американский ковбой, хотя предпочел бы рукопашный бой без оружия. Сверкающее облако в теснине моста распалось на несколько отдельных бликов, и вскоре стало видно, что это едут велосипедисты. Такэда насчитал пять фигур. - Точно, спецпатруль СС. - Лопухи! - взорвался вдруг Никита. Толя недоуменно глянул на него, и танцор пояснил. - Мы с тобой лопухи. Могли бы взять транспорт в темпорале, хотя бы те же велосипеды, вместо того, чтобы топать пешком. Мальчики СС оказались догадливей. - Но если они взялись нас догонять, значит, у темпорала засада. Стоит ли уходить через транскоф? - Сухов не ответил. Пятеро парней на велосипедах приблизились, а когда расстояние между ними и беглецами сократилось до двух сотен метров, Сухов выстрелил из вардзуни. Голубовато-зеленая молния разряда вонзилась точно перед колесом одной из машин, проделав метровую брешь, и велосипедист кувыркнулся через руль на всей скорости. Остальные затормозили, остановились, оценив лаконичность предупреждения. Но испугать их было невозможно. Одеты они были в пятнистые комбинезоны, бросающие зеркальные зайчики по сторонам от каких-то блях и нашивок. Один из них, громадный с массивной головой, вышел вперед, и Никита узнал Хуббата. - Оставь эту штуку, Посланник. Во-первых, ты нарушаешь закон, а во-вторых, копье тебе не поможет. - Подойди, хаббардианец, - тихо и хрипло сказал Никита. Хуббат, не колеблясь ни секунды, молча двинулся к людям, остановился в трех шагах от Сухова. На его квадратном неподвижном лице, как и всегда, не отражалось ничего, кроме угрюмой, непробиваемой никакими эмоциями уверенности. Я еще не посвящен Пути, - все так же тихо проговорил Никита, - и волен защищаться любыми средствами. И не вам говорить о законах. Мы пробьемся. Вожак отряда СС качнул головой. - Ты многому научился за это время, землянин, но лучше бы ты остался танцором и ни во что не вмешивался. Ты - всего лишь человек, а я - раругг! Улавливаешь разницу? - Еще бы. - Сухов мрачно улыбнулся. - Один из Великих игв, вернее, одна - Гиибель, - констатировала, что тебя подводит самоуверенность. Похоже, она права. Глаза Хуббата впились в лицо Никиты. - Ты знаком с Гиибелью?! Не может быть! Она не могла отпустить тебя... впрочем, не имеет значения. Сегодняшняя наша встреча - последняя. - Это уже не самоуверенность, - не выдержал Такэда, - это спесь и хубрис - непомерная гордыня! Раругг, ведь ты тоже смертен. - Моя смерть не в ваших руках. - Хуббат шевельнул пальцем, и в транскоф, стоявший сзади людей, вонзилась дымная фиолетовая молния: один из подчиненных Хуббата метнул зуб хабуба. Дипломат не взорвался, как ожидалось, он превратился в черный непрозрачный прямоугольник, который за несколько мгновений сложился в гармошку, в тонкую пластинку, в точку, исчез! Никита тупо смотрел на то место, где он только что стоял. Медленно перевел взгляд на предводителя "свиты Сатаны". Неведомо откуда появившийся в руке Хуббата трезубец хабуба смотрел ему в лицо. - Конец фильма, - сказал Хуббат равнодушно. - Прощай, Посланник. Острые наконечники трезубца засветились желтым и голубым светом, и в этот момент между людьми и раруггом возник старик в желтом шутовском одеянии. - Уж больно ты спешишь, братец, - проворчал он, спокойно, без усилий отбирая у Хуббата трезубец и бросая его в болото. В небо с шипением ударил тугой смерч пара, пронизанный сеткой молний. - Сегодня этот парень уйдет живым. Хуббат покачал головой, не выказывая ни гнева, ни злости, ни ненависти. - То-то я никак не мог понять, чей это запах. Я тебя не понимаю, брат. Ты вмешался в его судьбу на Земле, помог бежать, допустил утечку информации... зачем тебе это, раруггу? Срок твоего заключения истек, ты снова с нами... - Я сам по себе, Хубби, заруби это на носу. Этот парень мне нравится, и, к тому же, я его приглашал сюда. Пока он мой гость, ему ничего не грозит. - Ты стареешь, брат. Жизнь среди людей не пошла тебе на пользу. Неужели тебе надо напоминать формулу: если ты не с нами, ты против нас? Очень сожалею, но я вынужден... - Хуббат снова двинул пальцем, подавая сигнал. Фиолетовая молния хабуба метнулась через мост, целя в грудь Никиты, но за мгновение до этого перед танцором возник тонкий зеркальный прямоугольник, вобрал в себя разряд хабуба, стянулся в линию, растаял. Никита опомнился, направляя вардзуни в сторону группы СС, но выстрелить не успел, как и Такэда из лазера. Старик в желтом вдруг вырвал у Толи нервайлер и нажал на спуск. Мост вздрогнул. По поверхности болота прошло колебание, породившее гул, треск и стоны. Сразу в нескольких местах взорвались скалы, выбросив фонтаны осколков на "остров" - тело жругра. Шевельнулся и сам жругр, но тут же замер. Замерли и все, кто стоял на мосту, в том числе и люди: им хватило и отраженного от моста импульса. Старик коснулся плеч Никиты и Толи посохом, и странная скованность покинула их. Оба во все глаза смотрели на старика, в лице которого проступили знакомые черты. - Вуккуб! - запинаясь, выговорил Сухов. - Вуккуб, Вуккуб, - проворчал старик. - Кажется, на этот раз я действительно превысил полномочия. Но что сделано, то свято. Бегите, в вашем распоряжении полчаса, не больше. - А... они? - Нервайлер хорош только для лемуров из мира Истуутуки, да для людей, пожалуй. На раруггов он почти не действует. Мне пришлось усилить разряд... но убивать соотечественников я не стану. Силы мои не беспередельны, вряд ли я смогу помогать вам и дальше. Возьмите. - Вуккуб протянул Никите три вполне земных предмета: свисток, грецкий орех и округлый кусок янтаря с насекомым внутри. - Свисток поможет вам перебраться через разводья и трясины, а остальные вещи... бросьте их сзади себя, если вас будут догонять. - Сказки, - улыбнулся Такэда. Вуккуб улыбнулся в ответ. Улыбка превратила его в лукавого старичка-лесовичка, грозного на вид, но доброго внутри. Но лишь на миг. - Да, ситуация встречается в русских сказках. И, кто знает, не ваше ли бегство явится аналогом для них, просочившись на Землю в виде легенды? - Спасибо! - Идите, идите, не теряйте времени. Ни пуха... - К черту! - в один голос ответили беглецы. Отобрав велосипеды у застывших функционеров СС, они прыгнули в седла, и педали сами нашли их ноги. Когда через минуту они оглянулись, старика в желтом на мосту уже не было, лишь фигуры Хуббата и его подчиненных торчали на глади настила, напоминая пугала. Их достали через сорок минут, хотя там, где позволяла гладь моста, гнали Они километров под шестьдесят, а велосипеды являли собой чудо света - обтекаемые, зализанные, с удивительно удобной рулевой вилкой, выраставшей прямо из колеса(!), с еще более удобным седлом, также выраставшим из заднего колеса, с педалями, цеплявшимися за ноги, и с цепью, не похожей на цепь, входящей прямо в оба дисковидных колеса. Такэда оглянулся как раз в тот момент, когда сзади в ущелье моста появилось бликующее облачко, из которого вырвалась синяя молния и вонзилась в перила моста слева, испарив часть конструкций и настила на протяжении полусотни метров. - Зело рассвирепел Хуббат, - хладнокровно констатировал Такэда, увеличивая скорость. - Хотел бы я знать, на чем они нас преследуют. Не бегом же? Бросай что-нибудь из подарков его братца, не то следующий выстрел - наш. - Мне казалось, Хуббат - джентльмен. Ол давно мог убрать меня издалека, с помощью вардзуни или хабуба, а то и обыкновенной винтовки. - Не будь наивным, для Хуббата ты не человек, вернее, не разумное существо, достойное поединка, а просто препятствие вроде камня или пня. - Но один раз он же удостоил меня драки? Значит, уважает? - Он уважает только себя, а дрался с тобой, чтобы унизить, доказать, что ты - ноль! Словно в подтверждение слов Такэды, новый сине-фиолетовый высверк уничтожил кусок дороги перед беглецами, так что они едва не сковырнулись в провал, обминув его по узкой тридцатисантиметровой полосе у ограждения справа. Никита достал одну из "гранат" Вуккуба - грецкий орех - и бросил назад. Орех ударился в желтое покрытие, подскочил, как мячик, и запрыгал по настилу, как живой, пока не упал в проделанную разрядом дыру. В то же мгновение страшный удар потряс мост, и в дыру просунулось бородавчато-чешуйчатое рыло какого-то гигантского зверя, взламывая настил и фермы моста метров на двести. Велосипедисты едва не попадали со своих машин, хотя успели отъехать от монстра на порядочное расстояние. А зверь, с плеском скрывшись из глаз, через секунду снова вынырнул из болота, расширяя провал, довершая разрушение пролета моста, пока не рухнул и второй пролет. Жми на педали! - севшим голосом проскрипел Такэда, и беглецы помчались дальше, то и дело ощущая сотрясения дороги: неизвестная тварь продолжала молча трудиться над уничтожением моста - "стоячей волны здравого смысла". Они были уже близко от острова с коконом темпорала, когда спецпатруль "свиты" догнал их снова. Однако теперь Никита был настороже и не стал ждать выстрела в спину, метнув назад окатыш янтаря. Оглянувшись через несколько секунд, он увидел такое, что тут же затормозил. Остановился и Такэда. Вдвоем они молча взирали на метаморфозы янтаря с мошкой внутри. Медово отсвечивающий камень превратился в клуб дыма, потом в метровый пушистый шар и наконец в гигантское облако, состоящее из каких-то движущихся зерен. Одно из зерен вырвалось из облака, и люди невольно отшатнулись, когда оно с гудением и звоном сделало круг над их головами: это был огромный комар! Он опустился ниже, ворочая хоботком величиной с иглу хорошего шприца, и вернулся к сородичам. Рой с тугим гудением подался в противоположную сторону, навстречу приближающимся преследователям. Беглецы не стали ждать, чем закончится столкновение роя и "свиты Сатаны", потрясенные, они продолжили путь. Через несколько минут подъехали к разрушенному участку, с сомнением глянули на поверхность болота, под которой лежал рухнувший пролет. Вода необычного сиренево-молочного цвета была спокойна, но она стала непрозрачной! - Что бы это значило? - пробормотал Никита, начиная спускаться к воде, но Толя удержал его за руку. - У нас еще есть свисток. - Никита достал последний подарок Вуккуба, пожал плечами и свистнул, вернее, подул в свисток, из которого не вырвалось ни звука. Но "свисток" действовал. По воде вдруг побежала рябь, и сквозь радужные разводы и пленку сизо-белой накипи проступил овальный бугор, похожий на панцирь черепахи. Впрочем, это и в самом деле была гигантская черепаха! Она вытянула змеино-птичью с загнутым клювом голову из грязи, глянула вверх, на застывших людей, и снова уронила голову в воду. В тот же момент всплыло еще множество панцирей, соединяясь в цепочку и образуя своеобразный мост до самого берега. - Чудеса! - недоверчиво промолвил Сухов, но на черепаху полез первым. Через несколько минут они выбрались на берег и припустили к холму, внутри которого рос кокон темпорала. Черепахи скрылись под водой тотчас же, как только выполнили свою миссию, но беглецы понимали, что открытое болото не задержит преследователей надолго. Уже стоя на холме перед зияющей дырой входа в пещеру с темпоралом, Сухов оглянулся. На срезе уцелевшего пролета моста вспыхнула синяя искра, понеслась к берегу, вонзилась в основание холма, с грохотом подняла веер взрыва. - Привет на привет, - проговорил Никита, с силой бросая в сторону моста копье вардзуни. На торце моста вспыхнул серебристый язычок, исчез. Часть желтой фермы беззвучно сложилась и соскользнула в болото. - Попал! - с удовлетворением произнес Такэда. - Хорошо бы с ними больше не встречаться. Но я не верю, что Хуббат успокоится. - Если встреча произойдет, она действительно станет для него последней, - сказал Никита глухо. - Но мы должны быть ему благодарны: мы живы лишь благодаря его самонадеянности и... как ты там говорил? Хубрус? Хубрис, беспримерная гордыня, надменность. И благодаря его невероятному высокомерию и мании величия. Такэда вдруг ткнул друга в плечо и показал вверх. Над островом парила какая-то гигантская птица, рогатая и четырехпалая. - Вуккуб? - Не уверен, - сказал Никита, понаблюдав за полетом птицы, и полез в нору темпорала. Вопреки ожиданию Такэды Хуббат засады у станции хроносдвига не оставил. Толя не спросил, куда они направляются на этот раз, только дружески похлопал Сухова по спине, подчеркивая свое расположение, и Никита почувствовал вдруг мимолетное раскаяние и благодарность к этому человеку, идущему в неизвестность с верой в товарища. Никто не заставлял его следовать за Посланником в преисподнюю, в опасный поиск, никто не уполномочивал его быть проводником и защитником, но он не мог жить иначе, для себя, исповедуя странный для нормальных людей принцип: если тебе плохо, найди того, кому хуже, и помоги ему. Сколько раз Толя пытался удержать неподготовленного друга от пути, который может выдержать далеко не каждый маг? Сколько раз он уже спасал ему жизнь? - Ты отрицаешь всякую покорность... - пробормотал Никита, борясь с желанием обнять Толю. - Что? - не понял тот. - Ничего, это стихи. - Никита поискал камень и сел лицом к выходу из пещеры, откуда просачивался в подземелье тусклый желтоватый свет. Они уже прошли темпорал, вынырнув в другом хроне, но, в каком именно, Толя не знал, Сел рядом, спросил: - Ты все еще хочешь найти тренера, учителя? - Учитель находится сам, если готов ученик, - ответил Никита с отсутствующим видом. - Если я прав, он ждет меня здесь. Давай-ка, прежде чем мы направимся на его поиски, определимся, кто нам противостоит. Составим, так сказать, иерархию врагов. - Если память мне не изменяет, Гиибель уже однажды проговорилась. Разведка, техническая служба наблюдения... - Короче - ЦРУ. Это второй уровень. Первый - обыкновенные люди, в силу черных свойств души перешедшие на сторону Сатаны. Тот же Сипактональ, например. Потом "следящие демоны", самый низкий уровень в системе магически одаренных существ. Потом группа целенаведения, ГПУ. - Название сам придумал? - А чем плохо? ГПУ - аббревиатура слов "группа преступного управления". Затем ЧК - группа захвата и уничтожения, охотники и ликвидаторы. Этому же уровню соответствуют и раругги СС, группа подстраховки с Хуббатом во главе. Кто еще? - Резерв. - Что еще за резерв? - "Маги запаса" вроде Тааль, жены Вуккуба, второстепенные демоны. Они рассеяны почти по всем хронам и составляют внушительную силу. - Что-то у меня о них нет никаких сведений. Но пусть будут "демоны запаса". И последними в нашей табели о рангах идут Великие игвы, демоны холодного интеллекта, и один из них - женщина. Правда, у меня есть сомнение в том, что нас посетила сама Гиибель. Скорее, это ее "проекция" на тот хрон, одна из трехмерных ипостасей. Игвы - многомерные существа. И, наконец, Денница-Люцифер. Такэда суеверно сплюнул через плечо, но Никиту его реакция не рассмешила. - Что ж, идем? - встал он с камня. - Возьми оружие, а я возьму транскоф. - Хорошо бы перекусить чего-нибудь, - проворчал Толя, следуя за ним. - Плохо, что на складе этого темпорала нет еды. Меня больше всего мучает вопрос: что мы ели на острове, если болото на самом деле - математическая абстракция? Не мог же я ловить и жарить формулы? - Мы ели "чистую информацию". Если реальная пища сигнализирует в мозг при прохождении пищевода и желудка, то болотные гловастики, которых ты "жарил", воздействовали прямо на мозг, создавая иллюзию насыщения. Но вообще-то, болото - не совсем иллюзия, оно имеет материальную основу. В это время они вышли из пещеры в новый мир. В лицо пахнуло зноем, пылью и незнакомыми запахами. Темпорал был установлен внутри столбообразной скалы, а вокруг расстилался удивительный ландшафт, напоминавший город: скалы самых причудливых форм, с плоскими вершинами, слоистые, изъеденные крупными порами, составляли живописные "кварталы", окруженные пустыней с россыпями камней, редкими зарослями кустарника, колючек и деревьев, похожих на громадных, застывших на щупальцах, осьминогов. - Эолов город, - сказал Такэда со знанием дела. - Такие области в Африке называются "ньика", опустыненная саванна. Ты уверен, что мы попали туда, куда надо? - Это хрон Афруа, - сказал Никита, поправляя под волосами усики лингвера, - и здесь живет тот, кто мне нужен. - Он показал Толе перстень: камень позеленел, внутри него загоралась и гасла изумрудная пятиконечная звездочка. - Маг? Один из Семерых? - Может быть. - Это меняет дело. Веди. Я, например, не знаю, куда идти. Никита глянул на высоко стоящее в густо синем небе солнце, вполне земное, но менее ласковое, и увидел рядом с солнцем яркую звезду. Произнес уверенно: - Да, эрцхаор не подвел, мы на месте. Видишь рядом со светилом звезду? - Я думал, показалось. - Эта звезда доказывает, что мы приблизились к граничным хронам с доминирующим хаосом. То есть к Болоту Смерти. - То есть, мы находимся в верхней части эволюционной кривой с преобладанием законов магической физики. Так? - Вуккуб оценил тебя правильно, - усмехнулся Никита. - Ты догадлив и любопытен. - Я такой, - скромно потупил глаза Такэда. - А звезда - планета? - Звезда есть звезда - такое же светило, как и солнце, разве что массой поменьше, и крутится она между орбитами Марса и Юпитера, если взять за аналогию Солнечную систему. - Фаэтон, - сказал Такэда. - На Земле о нем придумано множество легенд и гипотез. В некоторых он назван... Люцифером. - Символично. Они отошли от скалы с темпоралом и двинулись вниз, к руслу высохшей реки, заметному по синевато-зеленой полосе колючек. Если бы не голубые костюмы-"трико", все еще продолжавшие работать - спасибо Истуутуке и высочайшей технологии его мира! - путешественники тут же начали бы таять от жары, исходить потом, но зной и так давал о себе знать, превратив головы в тлеющие головешки. Какой-то звук коснулся слуха Никиты. Он остановился, предостерегающе придержав инженера. Через несколько секунд тихое шуршание услышал и Толя. Оно усиливалось, превратилось в дробный топот, между скал возник пыльный хвост, проскользнул между людьми и исчез за поворотом русла. Никита успел разглядеть фигурку существа метровой высоты, похожего на гнома с головойогурцом. Он мог бы поклясться, что у существа глаза торчат на лысой макушке, но скорость движений бегуна была столь велика, что можно было и ошибиться. - Зверь или человек? - спросил Такэда. - По-моему, человек. - Не может быть, он шпарил километров под сто в час! - Значит, это был не человек. Они пересекли сухое русло и направились на запад, таща за собой короткие тени. Скала с темпоралом затерялась среди таких же скал эолова города, но путешественников это не трогало, у них имелся транскоф. Спустя полчаса ландшафт начал меняться. Скалы приобрели геометрические, осмысленные формы, теперь они и в самом деле напоминали разрушенные временем, оплывшие и сгоревшие здания необычных пропорций. Почва почернела, кое-где она покрылась пятнами глазури и ржавчины. А потом взору землян открылся гигантский котлован диаметром в добрых два десятка километров, на дне которого застыли две фигуры: жуткая, отблескивающая перламутром и оплавленная металлом, черная, с фиолетовым отливом, вплавленная в камень, туша, и погруженный в почву по пояс, закованный в латы великан с мечом, проткнувшим монстра. Высотой он был не меньше трехсот метров, и все пропорции, очертания фигуры, конструкция лат, говорили о его неземном происхождении, не говоря уже о размерах. А туша у его ног, разрубленная почти пополам, принадлежала, несомненно, жругру. - Похоже, мы прибыли прямо на место последней битвы Семерых и Люцифера, - тихо сказал Такэда. Никита покачал головой. - Это один из граничных миров, где происходили единичные схватки, а в Болото Смерти - хроны, где происходила основная битва, и сунуться нельзя, это мертвые миры. - Сколько же здесь прошло лет с момента битвы? - Не меньше тысячи. - А выглядят они так, будто закончили бой только что. Кто этот исполин? - Не знаю. - Сухов смотрел на одну из скал на краю котлована, похожую на покосившуюся башню в форме креста. - А ну, подойдем поближе. Обходя огромные ямы, продолговатые, похожие на шрамы, заполненные рыжей и черной сажей, поднимая облачка пахнущей железом и серой пыли, они обошли котлован и приблизились к башне. - Лопни мои глаза! - прошептал Такэда. То, что они приняли за башню, оказалось высохшей, как мумия, фигурой какого-то существа с раскинутыми в стороны руками и утонувшего в почве по колени. Голова у него казалась просто продолжением шеи и прикрывалась грибообразной шляпой, а лицо напоминало сморщенный картофельный клубень. Нос на нем отсутствовал, рот был разинут и застыл в немом крике. Узкие вертикальные глаза без зрачков фосфорно светились, и в них стыл ужас и безумство. Одет высохший великан был в складчатый серо-сизый балахон, хотя это могла быть и кожа, приставшая к костяку. - Как они его!.. - пробормотал Сухов, никого конкретно под словом "они" не подразумевая. - Лихие тут были ребята. Он поднялся на возвышенность, оглядел пустынно-"городской" пейзаж, но пятидесятиметровых гигантов, подобных "мумии", не увидел. Россыпи камней создавали довольно правильную мозаику и были похожи на японские иероглифы. - Сад камней, - кивнул на них Сухов. - Может, в этих рисунках есть смысл? Такэда оторвался от созерцания "мумии", критически оглядел россыпи, хмыкнул. - Смысл японского сада камней - воплощение идеи бесконечности мира и бесконечности процесса познания. Но ты прав: этот "сад" необычен. Не говоря уже об остальном. Никита вытянул руку к горизонту. На севере, справа от места битвы колоссов, он заметил несколько треугольных силуэтов, подрагивающих в мареве раскаленного воздуха. Это были пирамиды. Ни слова не говоря, путешественники направились в ту сторону, одновременно оглянувшись на "мумию". Та провожала их безумным взглядом, словно предупреждая о чем-то. Слоистые скалы и почерневшие, оплывшие, как свечи, башни, не то каменные останцы, не то здания некогда существовавшего города, постепенно ушли назад. Жаркое море дюн и долин, полузасыпанных обломков скал и необычайно ровных прямоугольных плит, венчающих некоторые скалы, легло перед путешественниками почти до горизонта. За этим морем вырастали из струящегося Ни с какого места традиционного японского сада камней нельзя увидеть сразу все камни, составляющие композицию, часть всегда прячется за другими, марева зыбкие силуэты пирамид и тонких шпилей. Вероятно, это был настоящий - не мертвый город. Однако уже через час пути ландшафт изменился. Друзья начали спуск в широкую низину, испятнанную круглыми черными воронками, окруженными серыми кольцами солей и коричнево-зелеными колючек. Это были высохшие водоемы, соединенные самыми настоящими каналами в облицовке из глазурованных каменных плит. Еще через некоторое время полоса мертвых озер сменилась системой идеально круглых водных зеркал, появились кустарники и деревья, сначала по большей части засохшие, корявые, вызывающие впечатление застывших скелетов, а потом живые, с желто-оранжевыми стволами и темно-зеленой листвой. В одной из рощ, созданных толстопузыми, похожими на баобабы, деревьями самых неожиданных форм, со светло-желтой корой и пушистыми метелками вместо листьев, путешественники остановились на отдых, предварительно попробовав воду ближайшего озера: вода оказалась солоноватой и горькой и жажду не утоляла. Зато стало ясно, что сеть озер создана искусственно и очень давно, хотя система каналов, питающих озера, еще действует. Никита прилег на взгорке с жесткой и очень густой коричневой травой, попытался проанализировать свои решения, прикинуть соответствие желаний и возможностей, но что-то мешало ему, как бормотание зрителя над ухом рыбака. Он насторожился, прислушался к тишине рощи, и атмосфера таинственного подсознательного шепота и застарелой тоски, подспудное ощущение чьегото незримого присутствия, заставили его вскочить и оглянуться. - Ты что? - вскинулся Такэда. - Показалось... Но ощущение дискомфорта не исчезло. Кто-то невидимый продолжал смотреть на них со всех сторон, безмолвно жаловаться на судьбу и ждать неизбежного конца... - Ф-фу! - Никита выдохнул и сел. - Это лес. - Что - лес? - Я его чувствую, вернее, чувствую внешнее психологическое давление. Не могу сказать, что эти деревья мыслят, но то, что у них есть развитая нервная система - точно. Пошли отсюда, неизвестно, на что они способны. Путешественники вышли из рощи на берег ближайшего озера диаметром всего около сотни метров и замерли. На противоположном берегу гигантский дракон лакал воду длинным раздвоенным языком. Он был похож на древнего динозавра-стенеозавра, предка современных крокодилов, - но с головой другого хищного ящера - тираннозавра. Пластинчатая броня его отбрасывала множество ярких цветных зайчиков, как гора драгоценных камней. В холке высотой он был с пятиэтажный дом и мог, наверное, перейти озеро вброд, не замочив брюха. Напившись, он утерся пятипалой лапой, совершенно как человек, посмотрел на стоящих в столбняке людей умными, ярко-желтыми, щелевидными глазами, кивнул, будто поздоровался, и бесшумно уполз в рощу за холмом позади озера. - По-моему, он тебя знает, - хладнокровно заметил Такэда, пряча хардсан. - И у меня создалось впечатление, что он разумен. - Во всяком случае, не дурак. - Никита машинально глянул на мигающий камень индикатора, пожал плечами. - Это мир магифизики, у него свои законы. Динозавра они так больше и не увидели, обогнув рощу приличным крюком. Зато наткнулись на знакомого бегуна, несущегося с неимоверной скоростью напрямик через барханы, скалы, каменные россыпи, заросли кустарника и водоемы. На сей раз Сухову удалось разглядеть его сквозь пыльный хвост более детально. Это было тщедушн