с перстнем к лицу, пристально глядя на переставший светиться камень, глаза его сузились. Камень эрцхаора на мгновение стал прозрачным, внутри него мелькнули черные точки, исчезли, и тут же камень полыхнул серией вспышек, сыграв целую гамму от зеленого и желтого к вишневому и фиолетовому цвету. Никита удовлетворенно кивнул. - Все нормально, путь свободен. - Что ты с ним сделал? - Запрограммировал на поиск нужного хрона, он будет наводить нас на цель. А заодно проверил, не ждет ли где в засаде "свита Сатаны". Горизонт чист. - Значит, Гинбельне стала сообщать наши координаты. - На таком низком уровне она играть не должна. Сухов повернулся и направился к развалинам замка, ухитряясь ступать почти бесшумно, не трещать россыпями кристаллов. Вскоре кокон темпорала распахнул перед ними двери, и путешественники нырнули в сиреневый свет поворачивающей время на квантовый угол камеры хроносдвига. Поход по лестнице Шаданакара "вниз", к М-физике, начался. Выход из темпорала в этом мире пришелся на раннее утро. Кокон станции хроносдвига был замаскирован под гигантскую каменную голову высотой метра четыре, и путешественники, спустившись по ее языку и выйдя через рот, попали в заросли акации. С трудом преодолев эту колючую преграду, они оказались в лиственном лесу, живо напомнившем Никите леса Подмосковья ранней осенью. Березы здесь чередовались с кленами и буками, сменялись полосами осин и ясеня, кое-где встречались более темные лиственницы и сосны, но стоило Сухову подойти к дереву поближе, как тут же становилось ясно, что он не на Земле. Листья "березы" при внимательном рассмотрении имели другую форму, хотя ствол ее вполне отвечал земным "березовым стандартам". Точно так же и кленовый лист выглядел иначе, более вычурный, резной и красивый. И длинные листья-иглы местной "сосны" заканчивались пушистыми венчиками, а не остриями, как земные, хотя издали их вряд ли можно было различить. И еще в этом лесу не хватало травы и птиц: тишина стояла, как после пожара. - Эрцхаор, - шепнул Такэда, вертя во все стороны головой. Никита понял, кивнув: он глянул на перстень еще при выходе из темпорала, но индикатор тревоги не поднял, только отметил наличие повышенного фона магического поля. - Все спокойно. Хотя мы теперь проходим хроны, где начинают работать законы магифизики. В этом мире могут быть и колдуны, и заклинатели, и волшебники. - Где мы? - Наш герой, "первый меч" - индеец, мы в его мире. Это все, что я пока знаю. Необходимо найти местного Наблюдателя, он даст нужные сведения. - Как? - Позвонить ему. - В рельс, что ли? Или здесь есть телефоны, а у тебя - его номер? - Через хохху, - коротко ответил Сухов без обычного язвительного тона. Такэда прикусил язык, сообразив, что у них действительно есть рация, через которую можно держать связь с любым Наблюдателем. - Извини, не подумал. Никита, не отвечая, направился по лесу туда, где виднелся просвет, и через полсотни шагов вышел на край огромного ровного поля, усеянного такими же гигантскими каменными головами, как и та, из которой они только что вылезли. Их было не менее трех тысяч, и еще многие головы прятались в кустарнике и в лесу. - Что это? - осведомился Сухов, пытаясь сосчитать количество голов, тип лиц которых указывал на их индейское происхождение. - Скорее всего кладбище, - сказал Такэда. - На Земле встречалось нечто подобное в Месоамерике. Головы делали каменотесы еще при жизни царей, после смерти тела царей сжигали, а прах помещали в голове. - Здесь их несколько тысяч! Неужели все цари? - Плюс знатные вельможи, воины, герои. Этому кладбищу, наверное, исполнилась не одна сотня лет. Странно, что нигде не видать охраны. Земные индейцы относились к предкам с большим пиететом и обычно сторожили усыпальницы, дабы их не разграбили. - Кажется, и местные индейцы имеют те же обычаи. Такэда завертел головой и в полукилометре от них обнаружил неподвижную фигуру с длинным копьем, одетую во что-то золотисто-коричневое. Через мгновение фигура исчезла, но не приходилось сомневаться, что пришельцев заметили. - Что будем делать? Бежать в лес, сражаться, ждать? Сухов взвесил в руке вардзуни, с сожалением покачал головой. - Оружие придется оставить. Стоит нам применить хардсан или суперкопье в этом мире, как нас тут же засекут техники ЦРУ, служба наблюдения. Давай-ка быстренько закопаем все наше снаряжение возле этой головы и заметем следы. Оставим при себе только лингверы, авось, никто не обнаружит их в волосах. - И хохху. - Правильно, рацию тоже, вряд ли они догадаются, что это такое. - Никита быстро написал несколько слов на клочке пленки - запрос на связь с Наблюдателем данного хрона, вложил внутрь хрустальной бабочки и спрятал ее на груди. В тот же момент из леса бесшумно вынырнула цепь золотистокоричневых фигур с длинными копьями, взяла путешественников в кольцо, а из-за их спин вперед выступил прекрасно сложенный молодой человек с типично индейским лицом, которому была присуща особая, свирепая красота. Смуглое, скуластое, с большим, но не чрезмерно, хищным носом и узкими черными глазами, с прямыми губами, гордое, бесстрастное и сильное, лицо этого воина было столь красноречиво, что хотелось встать по стойке "смирно" и ждать приказаний. Одет индеец был так же, как и его соплеменники, в коричневый кожаный костюм, расшитый золотой бахромой, сидевший на нем, как вторая кожа, но, во-первых, костюм его был украшен перьями, а на груди красовался очень красивый мозаичный ромб из перьев, видимо, знак власти. Во-вторых, из-за спины у него высовывался край щита, а в-третьих, в отличие от своих подчиненных, бритых, с золотыми лентами вокруг голов, он имел прическу - прекрасную львиную гриву соломенного цвета и головной убор в виде короны из перьев какой-то птицы. Кроме того, на поясе у него висели изогнутые ножны, разукрашенные золотыми инкрустациями, из которых выглядывала сверкающая рукоять длинного, похожего на ятаган, меча. Индеец молчал, как и воины команды, и по лицу его невозможно было понять, о чем он думает. - Мир вам, - слегка поклонился Никита. Его киб-переводчик смолчал, потому что не знал, на какой язык переводить. Индейцы не проронили ни слова, наставив на приятелей удивительно длинные, с длинными же и тонкими наконечниками, копья. Пауза затянулась. Сухов оглянулся на Толю. Тот тихонько качнул головой: - Не суетись. Как бы удовлетворившись осмотром, предводитель отряда махнул вперед рукой, сжав два пальца и растопырив остальные три, отступил в сторону, так и не издав ни звука. Никита не сразу сообразил, что означает этот жест, и едва не прозевал бросок копья, стоявшего чуть сбоку воина. Копье срикошетировало от плеча - ткань костюма была непробиваема - и оцарапало шею. Второе копье прошло в сантиметре от головы, но Сухов увернулся, ощутив затылком ветерок смерти. Третье вонзилось в то место, где он только что стоял. Их убивали, буквально расстреливали, молча и деловито, без лишних расспросов и рассуждений, и была в этой деловитости такая убежденность в праве распоряжаться чужой судьбой, что Никита испытал приступ страха. Правда, длился приступ всего секунду-две. Бросив взгляд влево, Сухов увидел, как хладнокровно сражается Такэда, разломав копье на две части и превратив их в нунчаки, и это придало ему уверенности и мобилизовало прилив сил. Дальнейший бой продолжался уже под их диктовку, так как индейцы понятия не имели об искусстве самозащиты без оружия. Поскольку Никита не был столь силен в искусстве юби-дзюцу, как Такэда, хотя и тренировал с ним комплекс атэ-ми, он решил действовать не столько эффективно, сколько эффектно, что всегда действует на психику противника. Дважды удачно развернув блокирующую спираль - любой бьющий, предмет, в том числе и копье, попадая в охватывающую спираль блока, соскальзывает, - Никита в ответных ударах для достижения эффекта цепа использовал не только руки и ноги, но и весь корпус, что усиливало удар даже в ближнем бою с малых дистанций, после чего нападавшие улетали - уже без оружия - на три, четыре, пять метров. Бой временно прервался. Семеро индейцев лишились копий, трое из них потеряли сознание - это поработал Такэда, остальные отползали в сторону, глядя на двух дьяволов если и не с ужасом, то с должным уважением. Оставшиеся четверо копья бросать не решались, ожидая команды вожака. Тот раздумывал всего мгновение, потом что-то крикнул высоким звенящим голосом, прыгнул к Никите и нанес ему удар мечом; когда он его выхватил из ножен - танцор не заметил. Спас его Такэда, метнувшись между ними и бросив в лицо индейца горсть песка. Лезвие меча миновало голову Сухова, отскочило от ключицы - ткань костюма защитила его и на этот раз, и в то же мгновение Никита рванул на себя чужую руку, автоматически провел прием "в локоть" - санли и завладел мечом. Выпрямился, угрожая врагу уколом в грудь. - Размахался!.. Спасибо, Оямыч, как-нибудь сочтемся. - Крикнул остальным: - Стоять! Индейцы замерли, поняв смысл сказанного по интонации. Их командир, упавший на колени, медленно встал, не сводя горящего взгляда с Никиты, ответившего ему таким же взглядом. Подошел Такэда с копьем, взвесил в руке. - Отличная вещь, легкая и хорошо сбалансированная. Спроси его что-нибудь, разговори, а то лингвер не разберется в языке. - Кто вы? - Никита опустил меч, ткнул себя пальцем в грудь. - Сухов. - Указал на Толю. - Такэда. - Протянул руку к индейцу. - - Ты? - Уэ-Уэтеотль - Индеец гордо выпрямился, складывая руки на груди. - Текутли панатиско им велиавел шочик. Лингвер замешкался на мгновение и перевел: - Нам приказано вас убить. Друзья переглянулись. - Хорошенький прием, теплый, - пробормотал Сухов. - Наверное, здесь побывали слуги ЦРУ, предупредив о возможном нашем появлении местные власти. Что предпримем? Судя по красоте нагрудной пекторали, этот воин - важная персона. Давай отведем его к правителю и обменяем на свою жизнь. - Вряд ли он согласится. К тому же, я не уверен в его знатности - обычный исполнитель в ранге сержанта. - Но держится он независимо, не по-сержантски. Звание, положение? - обратился Толя к индейцу. - Саагун тикуй-рикуки тлатоани, - ответил тот высокомерно, не удивляясь тому, что к нему обращаются на двух языках и разными голосами. - Начальник глаз и ушей Повелителя, - перевел лингвер, шепот которого был слышен только хозяину, добавил: - Вероятно, соответствует чину капитана разведки. Кстати, имя Уэ-Уэтеотль - это, скорей, кличка, переводится как "Ягуароподобный дракон". - Ох и любят они цветастые имена и клички. Да, Оямыч. А меч, наверное, из бронзы, до того легок. И удобен. И красив. - Срубил бы он твою буйную голову, тогда бы ты его оценил иначе, - проворчал Такэда. - Командуй. Никита еще раз взглянул на перстень, поигрывающий оранжевым квадратиком - фонмагиполя был достаточно плотен, чтобы подозревать о существовании в этом мире адептов магической физики, но дело свое надо было доводить до конца. - Держи. - Сухов протянул меч владельцу вперед рукоятью. - Веди нас к Повелителю. Только не вздумай снова начать "игру в бойню". Усек? Индеец, озадаченный таким поворотом событий, потерял от изумления свой неприступный, независимый вид, открыл рот, потом с видимым усилием справился с собой. - Уэ-Уэтеотль отведет вас к Повелителю: пусть тот решает вашу судьбу сам. - Ну и отлично. Кстати, кто отдал приказ убить нас? И по какой причине? - Приказ отдал чичим Сипактональ Уиштотли, главный сборщик дани, правая рука тлатоани Тлауискальпантекутли, Первый Меч империи. Никита присвистнул. - Вот-те бабушка и Юрьев день! Тот, кого мы ищем, и отдал приказ о нашем уничтожении. Чичим... что такое чичим? - Имеющий право убивать без разрешения Повелителя, - отозвался лингвер. - А тлатоани Тлауискальпан... чего там еще? Имя? - Тлатоани - правитель, а Ттауискальпантекутли переводится как Повелитель Дома Утренней Зари. - Что ж, звучит красиво. Пошли знакомиться, Оямыч. Интересно взглянуть на правителя с таким поэтическим именем, да и на его "правую руку" Сипактоналя Уиштотли, имеющего право убивать без суда и следствия. Неужто я что-то перепутал, и он не маг, а демон? Сухов махнул рукой не потерявшему гордую осанку предводителю отряда. - Веди, Саагун. Индеец поднял вверх руку, и в ту же секунду двое индейцев исчезли в кустах, чтобы через минуту привести лошадей. Такэда забрался в высокое седло с ловкостью завзятого жокея, а Никита которому на родине отца удаетесь В свое время покататься на лошадях с объездчиком Ефремычем, прыгнул в седло, не пользуясь стременем, что, впрочем, не произвело на индейцев никакого впечатления. Поскакали рысью - один за другим, миновали кладбище с головами и вскоре выехали из леса на мощенную каменными плитами дорогу, прямую, как стрела, упирающуюся в скалистые холмы километрах в десяти отсюда. В холмах дорога разветвилась, стала шире, по ее сторонам стали появляться ступенчатые пирамиды, не то здания, не то храмовые сооружения, охраняемые непременными каменными ягуарами или орлами. Дважды проезжали по висячим мостам, пересекающим реки, и выехали наконец на край долины, утопающей в зелени, окруженной красивейшими каменными стенами и скалами. - Чикама, - обернулся на скаку Уэ-Уэтеотль. Лиигвер никак не прокомментировал слово, и Никита понял, что Чикама - название долины или каньона. Дорога вильнула за скалы, вывела всадников к необычной арке: дае гигантские человеческие сплетенные руки, высеченные из камня с непревзойденным мастерством. За аркой справа поднималась пирамидальная постройка с треугольными бойницами, напоминающая крепость. Впрочем, это и была крепость, стерегущая вход в долину, потому что реплику проводника: "Пукара", - лингвер перевел как "сторожевой пост". Двое индейцев, неподвижно стоящих на крыше пукары, проводили кавалькаду взглядами. Никита обратил внимание на сложные устройства в их руках, из которых выглядывали наконечники копий, и сообразил, что это ручные копьеметательные машины. В земной истории аналогов таких машин не существовало. За поворотом открылся изумительно красивый вид на долину: геометрически совершенные террасные поля, лесополосы, группы скал и среди них - замки в виде террасных пирамид и стены, сложенные из громадных каменных блоков, пересекающие долину из конца в конец. Проезжая мимо одной из них, высотой в двадцать - двадцать пять метров, индеец приостановил коня. - Истаксиуатль по пачанка. Ли гарама тооли Тлауиска. - Великая индейская Стена, - перевел лингвер. - Пересекает всю Империю Дома Утренней Зари. - Оказывается, не только китайцы строили такие стены, - тихонько сказал Такэда. Стена тянулась километров на двадцать, скрываясь в скалах закраем долины, а дальний ее конец скрывал за собой город. - Халиско, - показал на негр проводник. - Тлалока. - Столица Империи Халиско, - шепнул лингвер, хотя Никита понял это и без перевода. Въехали в город спустя час. Проводник снова сдержал коней, чтобы гости могли осмотреться и оценить своеобразную красоту столицы, в которой искусство каменной кладки было доведено до совершенства. Как и искусство глиптики, резьбы по камню. Ни одно здание не повторяло соседнее, хотя в основе своей они имели одну форму - пирамиды. И тем не менее, разнообразие поражало. Здесь были здания в форме ладони, растущей из пирамиды, и в форме человеческой головы. Встречались постройки в форме топора, гигантской арки, ярма для быка, и в форме дерева или початков кукурузы. Все они были одно-, двухэтажные, реже трехэтажные, не выше и лишь башни, похожие на минареты, в форме копья, возвышались над городом, на добрые полсотни метров, да дворец Правителя высотой в двести с лишним метров. Дворец-Чолула, как важно назвал его Уэ-Уэтеотль, представлял собой строгую пирамиду с двадцатью одной террасой, сложенную из белого камня, и являл собой образец совершенства кладки, внедрения в быт геометрических пропорций и возведения в ранг абсолюта монументального искусства скульптуры и барельефа. Никита не считал себя знатоком архитектуры древних цивилизаций (в данный момент они как бы перенеслись в прошлое Земли), хотя интересовался историей всегда, но эстетика строений этого индейского архитектурного шедевра могла увлечь и менее романтическую натуру. Фасад дворца был украшен барельефами с изображениями извивающихся пернатых змей и клыкастых ягуароподобных лиц, а также резными многоцветными колоннами и башенками. Вход во дворец напоминал музейную экспозицию со скульптурными группами, резными вертикальными панелями - таблеро, в отделке которых использовалось серебро и золото, и ступенчатым сводом. Проводник остановил процессию - с лошадей они слезли еще за сто метров от дворца - напротив цепи стражи: воины все были, как на подбор, рослые, мускулистые, с пыщными прическами в виде корон и взбитых султанов, украшенных перьями, со щитами из панцирей черепах и длинными копьями с пучками перьев. Одеты они были в черные с золотом костюмы, расшитые бисером и бахромой. Уэ-Уэтеотль что-то сказал начальнику стражи, имевшему на груди знак отличия в виде ромба из перьев, выслушал ответ и сделал приглашающий жест. Цепь стражей расступилась, пропуская во дворец троих: людей и сопровождающего их. Отряд саагуна остался снаружи, построившись в маленький квадрат. Никита не очень внимательно следил за тем, куда их ведут, поглощенный созерцанием фресок, горельефов, колонн, панелей, ковров из перьев и прочих красот дворца в причудливом свете лампад и свечных люстр, поэтому он скоро запутался в лестницах, переходах, мостиках и галереях, создающих внутри здания впечатление непроходимого лабиринта. Лишь Такэда, не терявший бдительности, знал, что от входа они ушли недалеко, дважды обойдя святилище с группой ягуаровидных божеств и алтарь, сверкающий золотом. Наконец индеец остановился у входа в зал, занимающий, наверное, чуть ли не треть объема дворца, бросил за спину: - Калькулли. - Мы пришли, - отреагировал лингвер. Уэ-Уэтеотль шагнул в зал и преклонил колено перед возникшим из темноты человеком в черно-золотом костюме на голову ниже его. - Кого ты привел, Уэтль? - раздался отрывистый, резкий, неприятный голос. - Чужеземцев, чичим. - Мы же велели принести их в жертву богу Уицилопочтли. - Они не захотели, чичим. - В голосе Уэ-Уэтеотля сквозь смирение и высокомерие прозвучала насмешка. - И ты не смог с ними Справиться, саагун?! С двумя?! - Они колдуны, чичим, и владеют мбоа. - Мбоа владеют только Богоизбранные и Повелитель. - Наверное, это вид воинского искусства, - предположил лингвер. - в моем лексиконе нет такого слова, но по ряду признаков мбоа - аналог земного каратэ. - Доложи Повелителю, чичим, у меня есть что сказать ему. - Ты будешь наказан, саагун. - Это решит Повелитель. Дальнейшую перепалку, тихую, сдержанную, но полную внутреннего напряжения и ненависти, прервал гулкий гонг и вслед за тем голос: - Проводи их ко мне. Ситаль. Человек в черном поклонился - жест был чисто ритуальным, автоматическим, и повел рукой в глубину зала. Уэ-Уэтеотль проследовал мимо, гордо подняв голову. По-видимому, разведка и стража Повелителя не слишком симпатизируют друг другу, подумал Никита, и в это время увидел Тлауискальпаитекутли. Повелителя Дома Утренней Зари. Если на Земле Колумба Америка была поделена между отдельными индейскими племенами, а каждое племя делилось на роды, которые в свою очередь дробились, и на всем пространстве Американских материков шло взаимное истребление краснокожих, то здесь, в этом хроне, на аналоге Земли, имеющем название Астаамтотль, индейцы смогли понять грозящую им опасность в результате вторжения белых и соединиться для совместного отпора общему врагу. В результате первые колонии европейцев были уничтожены, и вся Америка досталась индейцам. Правда, потом они все же не удержались в объединении и образовали около сотни государств, воюющих друг с другом, но то были индейские государства: сиу, могикан, арапаха, ацтеков, майя, кечуа, аймара, сапотеков, тольтеков, ольмеков и других племен, разве что назывались они иначе; А когда в силу местных географических условий снова образовался сухопутный мост - перешеек между Аляской Америки и Азией - Берингия, индейцы начали завоевание Азии, изменившее судьбы этой части света. Завоевание длилось не одну сотню лет, после чего образовались Лиги - мощные союзы государств: Такуба - Восточно-Азиатский, Астлан - Евроазиатский, Сандиакловис - Северо-Американский и Фолсом - Южно-Американский. Австралия тоже склонилась перед натиском краснокожих, где выросло однородовое государство Пуррон со столицей Омейокан на месте Земной Канберры. И лишь африканский материк, имеющий по сравнению с земным несколько иные очертания, остался незавоеванным индейцами, сохранив древнее, данное аборигенами, название Мыср. И ни амбиции, ни жажда славы, кипящие в крови индейцев, одни из главных побудительных причин их войн, не смогли помочь им покорить черный материк. Халиско был столицей Срединного хааба - района-государства с шестидесятимиллионным населением, где правил Тлауискальпантекутли - Повелитель Дома Утренней Зари, и стоял город примерно на месте современного земного Харькова. Естественно, никаких украинских городов, равно как и русских, арийских и любых других в этом мире не существовало, индейская экспансия началась на Астаамтотле раньше, чем на Земле исход ариев из Индостана вверх, на север и запад. Правитель - тлатоани на местном наречии был по национальности уастек, а его "правая рука", сборщик дани, первый меч империи чичим Сипактональ происходил из рода чоль-чорти, самого свирепого и воинственного из всех Азиатских племен, и лишь благодаря ему власть тлатоани ни разу не была поколеблена, хотя попыток ее свержения от "оппозиционных" племен было предостаточно. Именно на этого человека и хотел выйти Сухов, полагая, что Сипактональ не только воин, обьедитель народов, но и маг, тот самый искусник, который им нужен для продолжения пути. Но он ошибся. Сведения же о стране, в которую они попали, дошли до них с неожиданной стороны. Правитель интересовался ими недолго. Это был высокий, сухой и костлявый старик с узким лицом, похожим на лезвие топора. Одетый в зелено-фиолетовый плащ, разукрашенный перьями, он не производил впечатление сильного и умного человека, но властолюбие проступало во всех его чертах. Как и в обстановке зала церемоний, предназначенной подавлять и поражать всех гостей или послов других хаабов. Все предметы этого огромного зала, от трона Повелителя до скульптур, скамеек, стел, панно и стенных скосов, были гипертрофированы: либо увеличены, либо искажены, но сделано это было с таким искусством и вкусом, что внушало не ужас и отвращение, а изумление и суеверный восторг. - И эти люди оказали тебе достойное сопротивление, Уэтль? - спросил звучным голосом Правитель. - Да, мой Ягуар, - поклонился саагун. - Меня предупреждали, что они не обычные воины, но я не поверит. Они знают мбоа. - Он лжет, - холодно процедил стоящий сзади Сипактональ; перед троном, склонив голову, стоял Уэ-Уэтеотль, за ним Такэда с Суховым. - Мбоа могут владеть только Богоизбранные, жрецы Науатль. - Вот и проверь это, чичим. Пусть они сегодня живут, а завтра устроим представление и жертвоприношение Уицилопочтли. Что касается тебя, Уэтль, то я начинаю думать, что ошибся, возвысив тебя над толпой, переведя из архитектора в командира тикуй-рикуки. Завтра будешь сражаться вместе с этими чужестранцами против мбоа. Остальное - во власти Ягуара. Уэ-Уэтеотль молча склонился до пола, резко повернулся и вышел из зала. Чичим Сипактональ проводил его торжествующим взглядом, хлопнул в ладоши. Из-за скульптур бесшумно выступили рослые воины в черном, с копьями и мечами. - В темницу их. - Похоже, наше мнение никого не интересует, - пробормотал Никита. - Может быть, попытаемся объясниться? Но в этот момент в зале появилось еще одно действующее лицо - женщина, одетая в золотые доспехи, с золотой маской на лице и с огромной вычурной прической, похожей на султан, с перьями в волосах. За ней бесшумно, как тени, следовали два гиганта в золоченой коже, вооруженные лишь короткими кинжалами. - Я забираю их в Храм, Повелитель, - сказала она низким голосом, смело подходя к трону - Богоизбранные, мои воины и жрецы, хотят посмотреть на пришельцев и выяснить, кто они, откуда, зачем появились здесь и что знают. А завтра они продемонстрируют вам свое искусство. - Пусть будет так, - ответил коротко тлатоани, сверкнув глазами. Сипактональ с неохотой дал знак своим стражам, и те снова исчезли в нишах зала. Женщина в золотом наряде больше ничего не произнесла и вышла первой. Ее сопровождающие молча вывели следом путешественников, так и не проронивших ни слова. Вели их недолго. Женщина сразу же после выхода из дворцапирамиды правителя села в паланкин, и четверо таких же великанов, как и те, что вели друзей, умчали ее рысью прочь, а провожатые свернули с площади перед дворцом в проход между зданиями в форме топора и оказались у коновязи, где их ждал десяток индейцев с лошадьми. Усадив "бледнолицых" на одного коня, провожатые погнали отряд по широким улицам Халиско, не обращая внимания на прохожих. Впрочем, прохожие, в большинстве своем женщины, одетые в цветные, длинные, до пят, юбки и накидки, а также кофты, с невероятно сложными прическами, тоже практически не глазели на кавалькаду, во всем подражая мужчинам, в том числе и в невозмутимости. Индейцы-сопровождающие, все атлеты, словно собранные из тюрем Земли преступники, которым больше нечем заниматься, кроме как качать мышцы, вооружены были не копьями, а, как заметил Такэда, духовыми ружьями и кинжалами. Меч был лишь у одного из них, вероятно, старшего по званию, управлявшего своим отрядом знаками. И по слаженности действий, ленивой грации, уверенности в себе и физической силе Такэда угадал в них профессионалов, людей войны. Как видно, власть женщины в золотом, поддерживаемая такой личной гвардией, была достаточно велика, если даже Правитель не хотел с ней спорить. - Мбоа, - сказал Такэда на ухо Сухову, кивая на сопровождающих. Никита промолчал. Он уже догадался, что эти воины и есть те самые "Богоизбранные", с которыми им предстояло сражаться не на жизнь, а на смерть. Проскакали почти до окраины Халиско и остановились у пирамидального здания со множеством террас. Здание хотя и уступало по высоте Чолуле, дворцу правителя, но было не менее величественным, гармоничным, красивым, увенчанное чешуйчатой башней, похожей на вставшего на хвост дракона. - Матлашкочитль, - разразился наконец речью предводитель отряда, спешиваясь. Лингвер перевода слову не дал, это было имя собственное, название здания. - Тликоуацин Науатль, - продолжил индеец, жестом приказав спутникам следовать за ним, но повел людей не в здание-пирамиду, а в красивый белый дом напротив в форме уснувшего зверя, не то ягуара, не то дракона. - Храм... богини Науатль, - прошептал лингеер, запнувшись. - Науатль - ягуароподобный дракон. - Вот оно в чем дело - вполголоса заметил Такэда. - Эта дама, что забрала нас у мясника-чичима, наверняка жрица храма, верховная жрица. А это ее дом. - Интересно, чего ей от нас надо? - нахмурился Сухов. - Сейчас узнаем. Их провели в дом и оставили в роскошной прихожей со сводчатым потолком и стенами, увешанными коврами из искусно переплетенных, отливающих всеми цветами радуги, птичьих перьев. Эти ковры висели везде, но в доме встречались комнаты, стены которых были затканы перьями сплошь, вызывая удивительный эстетический эффект. Практичный Такэда подумал, правда, о пыли: как здесь ее убирают? - но восхищался красотой убранства комнат не меньше Сухова. Однако самое большое потрясение ждало гостей впереди. Через несколько минут ожидания в прихожую вошла наполовину обнаженная девушка с безупречной фигурой. Из одежды на ней была только юбка из перьев да сандалии из белой кожи. Сложная прическа в форме двух пересекающихся кубов, венчала голову, в ушах подрагивали длинные золотые серьги в виде человеческих ладоней, на руках и ногах сверкали браслеты. Она сделала приглашающий жест и скользнула в проход между двумя белокаменными, украшенными резьбой, панелями. Заинтригованные гости последовали за ней. Короткий коридор вывел их в светлый зал, затканный все теми же перьями и паутинно-прозрачными драпировками, с резным деревянным троном в дальнем конце, у стены, по которой распростерлось тремя извивами тело драконоподобной, с головой и когтями ягуара, твари. На троне сидела давешняя золотодоспешная женщина, одетая, правда, на сей раз иначе, почти так же, как и ее служанка: в юбку, но не из перьев, а из какой-то ткани, отливающей зеленью, в невероятной красоты сандалии, с виду - из золота, и прозрачно-золотистую накидку, не скрывающую ни высокой груди, ни длинной шеи, ни тонкой талии. Прическа у нее осталась той же, как и золотая маска на лице, изображавшая полуженщину-полуягуара. Но не это поразило гостей. На безымянном пальце ее правой руки сверкал знакомый перстень - эрцхаор, подмигивающий то изумрудным, то желтым крестиком. - Вот так сюрприз! - хладнокровно заметил Такэда. - Жрица-то наша - Наблюдатель! - Проходите, - раздался низкий и властный голос; говорила она по-индейски, и общаться с ней пришлось через лингверы. - Посланник и проводник, не так ли? - А вы - Наблюдатель? - ответил Никита, поклонившись. - Зовите меня Тааль. Я верховная жрица богини Науатль. - Вы знали, что мы появимся здесь? - Нет. Но пришел запрос, и я приняла меры. - Нас пытались убить... - Приказ тикуй-рикуки отдал Сипактональ, я не знала о вашем появлении, пока не пришло сообщение по хохха-связи. Но разве вы не воины? Разве Посланник не в состоянии отбиться от простых смертных? - В голосе Тааль прозвучала насмешка. - Для чего вам понадобилось демонстрировать мбоа Уэтлю с его дружиной? Достаточно было приказать ему привести вас ко мне. Сухов покосился на Толю, пожал плечами, и тот вежливо пояснил: - Мы новички и многому еще учимся. Я - Наблюдатель своего хрона, как и вы, а он... он Посланник, но не посвящен Пути. Жрица покачала головой так, что качнулись груди, притягивающие взор, задумчиво произнесла: - Да, вы странная пара... Ситаль не выпустит вас живыми, если узнает, что Посланник не посвящен. Тем более, что он тоже получил задание - от Синклита четырех уничтожить вас, если вы появитесь здесь. Чудо, что он не вмешался, когда решался вопрос, кого посылать для встречи - его воинов или тикуй-рикуки. Гости переглянулись. - А ты хотел поучиться у него бою на мечах, - сказал Такэда ехидно. - Но он первый меч империи! - О да, Сипактональ - первый меч империи, - кивнула Тааль, - но Уэтль - первый меч Астаамтотля! О чем не знает никто, хотя Ситаль и догадывается. Вот у саагуна есть чему поучиться. Сухов и Такэда снова переглянулись. Они еще не забыли бой у кладбища с каменными головами, и у обоих мелькнула одна и та же мысль: уж если Уэ-Уэтеотль там не показал ничего примечательного, то чего стоит его слава "первого меча" планеты? Жрица поняла их молчание правильно. - Уэтль - мой третий муж, я знаю его возможности хорошо. Вероятно, он инсценировал бой, иначе в живых вы бы не остались. К сожалению, и в его отряде есть глаза и уши Ситаля, поэтому он знает правду. - Зачем же Повелитель отдал саагуна на заклание, зная, что он такой большой воин? - Повелитель - не первое лицо государства, это во-первых. И, во-вторых, почти никто не знает о способностях Уэтля, он их не афиширует. А настоящий тлатоани в нашем государстве - Сипактональ Уистотли, брат Мишкоасацина, зять Уэмака, главный сборщик дани и... агент - осведомитель ЦРУ. Если завтра вы останетесь живы - а он самолюбив и хочет убить вас сам, не прибегая к помощи раруггов, - в Шаданакар пойдет сигнал о вашем пребывании здесь, и тогда встреча с Хуббатом неизбежна. - Вы и об этом знаете? - Слухом земля полнится. Если не верите в свои силы - уходите, я дам вам такую возможность. Молчание длилось всего несколько секунд, Такэда стоял ни жив, ни мертв, ожидая, что скажет Сухов, но тот сказал всего два слова: "Я - Посланник", - и тон его речи подействовал даже на жрицу с фигурой богини молодости. - Хорошо, отдыхайте, вас проводят. Пока вы у меня, вы в безопасности. Все ваши желания будут исполнены. - Найдите Уэ.. э-э, саагуна. - Уэтля? Зачем? - Я хотел бы поговорить с ним... кое о чем. - Сухов преодолел желание скрыть правду и твердо глянул в прорези золотой маски. - Если он согласится, я хотел бы получить пару уроков до завтрашнего дня. - Хорошо, - после недолгого размышления сказала жрица; по ее мнению, Посланник должен был обладать большим могуществом, чем дает знание приемов боя на мечах, но скрывать удивление она умела. - А ваше желание, Наблюдатель? - Поговорить с вами как Наблюдатель с Наблюдателем, - учтиво произнес Такэда. - Нет большего наслаждения, чем обмен информацией. - И это выполнимо, - кивнула Тааль. Хлопнула в ладоши и сказала, когда из-за какого-то ковра выскользнула служанка. - Проводи воина в додзе. - Тренировочный зал, - перевел лингвер. Но зал оказался внутренним двориком со специальным кольцом для игры в мяч и настоящей гимнастической стенкой. Показав его, служанка отвела Сухова в длинную прямоугольную комнату с узкими окнами в стенах и на потолке, с гладким деревянным полом и стенами, обитыми деревянными панелями. - Можете заниматься здесь, господин, или во дворе. Сухов задержал служанку: - А почему твоя госпожа носит маску? Девушка бросила испуганный взгляд на Дверь, прошептала: - Артхурон, - и исчезла. - Заклятие, - отозвался лингвер и после паузы добавил: - Болезнь наговора. Никита машинально взглянул на эрцхаор: перстень подмигивал оранжевым пятиугольником, отмечая появление всплеска магического поля. Где-то недалеко, может быть, даже в пределах города, появился некто, колдун или знахарь, магически вооруженный Вестник, или слуга Хаоса, добрый или злой. Кто именно, индикатор определить не мог. Слабо дернулась жилка на плече, там, где темнела звезда. - Слышу, - усмехнулся Никита. Вечером они встретились сначала в трапезной, потом в комнате отдыха, отведенной им в качестве опочивальни: Никита - после трах часов тренинга и лаконичных разговоров с Уэ-Уэтеотлем, а также после купания в бассейне с горячей водой, Такэда - после беседы с Тааль и прогулки вокруг дома и храма богини Науатль. Кормили их отдельно от слуг и других обитателей дома, изредка мелькавших в глубине коридоров. Вино называлось майяуэль и приготовлялось, по словам Такэды, из меда, каких-то трав и корней растения магеи. Оно прекрасно утоляло жажду и создавало тонизирующий эффект. Подавалось вино в глиняной бутыли в форме быка, рога которого служили горлышками. Затем в горшках-тикоматес подали эмпанадас - блюдо из маисовой муки и дичи, а на небольших подносах - накатамалес, маисовые лепешки, смазанные жиром. Заканчивал ужин поданный в широких чашках-пиалах напиток из шоколада с хрустящими воздушными шариками из сладкой кукурузы. В комнате отдыха, пушистой от обилия ковров из птичьих перьев и хлопковых подушек по стенам, где стояла одна широкая кровать, сложенная из высоких - по колено - мягких и упругих кубов (как оказалось, из каучука), Никита сразу бросился на кровать, а Такэда присел рядом, пребывая в возбуждении, что мог бы увидеть и не слишком внимательный человек. Он и впечатлениями начал делиться первым, не дождавшись от Сухова традиционного "ну, как?" - Никогда не думал, что Наблюдателем может стать женщина с таким ярко выраженным эгоистическим и жестоким характером! - Почему жестоким? - лениво полюбопытствовал Никита. - Откуда это видно? Она властолюбива, это заметно... зато красива, но попробовала бы жрица храма Науатль быть нерешительной и доброй. О морали индейцев я наслышан, так что давай о чем-нибудь другом. - Мы беседовали в основном об истории создания индейских государств и об их общественно-политическом устройстве. Тебе это интересно? - Валяй, пока я в созерцательном настроении. Такэда помолчал немного, на так как новые знания переполняли его, как горячая каша - ИРоршок, следовало "выпустить пар". Начал он с истории создания индейских поселений в Америке, Австралии и на Евро-Азиатском материке, подыскивая формулировки и подолгу замолкая, затем увлекся сам и увлек Никиту. Рассказ длился больше часа, память у Толи была великолепная, он запоминал даже мелкие детали, подчеркивающие основную мысль, но он не был бы Такэдой, если бы не начинал анализировать услышанное им и уходить в философские обобщения. - Понимаешь, - продолжал он ровным голосом, не замечая осоловелости собеседника, - большого разнообразия в государственном устройстве на материке не наблюдается, всюду господствуют кальпульи - патрилинейные кланы с императорами - тлатоани, основанные на военных орденах Орла, Ягуара, Волка, Медведя и так далее. И общество у них резко классовое: знать, жречество и масехуали - простолюдины. Так что нам, считай, повезло, что каста жрецов здесь достаточно влиятельна, иначе нас фиг бы выпустил из лап Сипактональ. Индейцы вообще - люди с мифологическим сознанием. Им свойственно целостное видение мира. Религиозные их желания просты и утилитарны: урожая, удачи на охоте, в войне, полноценного потомства, а практические действия, причем, даже повседневные, священны. Каждое действие, по сути, - магический акт, который по всеобщей связи всего со всем отзывается и отражается на всех уровнях мироздания. И если на Земле подобное - лишь психологическое преувеличение, то здесь все так и есть, потому что этот хрон гораздо ближе к Болоту Смерти, миру Хаоса, обиталищу Люцифера. Потому и приказ уничтожить нас, то есть пришельцев, угрожающих стабильности государственной власти, а может, и шпионов, не удивил ни рядовых исполнителей, ни самого правителя. - П-почему они остались краснокожими? - спросил сонно Никита, - ведь пришли они сюда, в среднюю полосу, сотни лет назад, могли бы и посветлеть. - Не думал, - буркнул Такэда, порыв которого иссякал. Сотен лет для генетических изменений мало. Кризис охоты, вызванный гибелью длинношерстных животных наподобие наших мамонтов, а также сопутствующей флоры и фауны, заставил индейцев заняться земледелием и выращиванием особой флоры - низких деревьев с быстрым созреванием плодов, а в местные сезонные холода - строительством капитальных жилищ со всеми удобствами. - В этом они преуспели. Разве что удобств маловато, да техника еще не на высоте. Ты знаешь, где у них туалет? Такэда хлопнул ладонью по ноге приятеля и принялся стаскивать с себя голубое "трико". Сказал глухо, застряв головой в рукаве: - Удобная вещь, но я все же привык к более простой одежде. Ну а ты чем занимался? - Тренировался... Этот парень, Уэ... Уэтль... что за имена!.. оказался нормальным мужиком, хотя и не без амбиций. Кстати, он не всегда был тикуй-рикуки, по профессии он уакульани - строитель и архитектор. А правитель приблизил е