каз захватить беглецов живыми, так как они не воспользовались своим оружием сродни тому, что было у здешнего Наблюдателя: двуствольные самопалы в дырчатых кожухах. Поэтому стрелять они начали только после второго отката атаки: Никита и Толя встретили их отлично, хотя на каждого приходилось человек по шесть. Третья попытка захвата началась со стрельбы поверх голов и резкого окрика командира отряда: - Сдавайтесь, иначе сделаем из каждого решето! Говорил он, конечно, на местном наречии, которого Такэда не понял, но в памяти Никиты уже всплыл этот язык, "записанный" Вестью, и он поверил руководителю засады сразу. И опустил копье. Хотя потом долго вспоминал о своей секундной слабости со стыдом и чувством вины. Такэда понял его состояние раньше врагов. Копье его исторгло извилистый ручей голубого пламени, в котором исчезла голова командира засадников. Но второй раз выстрелить инженер не смог - руку парализовало от кончиков пальцев до шеи. Выронив копье, которое называлось вардзуни, Толя однако не стал ждать, пока бронированные существа откроют огонь на поражение, и, крикнув: "Проспись, танцор!" - прыгнул на крайнего справа. Сухов очнулся, но было уже поздно: стволы девяти самопалов повернулись к нему, в то время как десятый искал Такэду, упавшего на пол и боровшегося со здоровенным оперативником. Если бы беглецы могли во время боя наблюдать за сменой выражений лица Наблюдателя, это их позабавило бы. Сначала он наблюдал за боем с любопытством, затем любопытство сменилось озадаченностью, недоверием, изумлением и даже враждебным недоумением. Какое-то время Машив колебался, все еще ожидая чегото, сомнения снова вернулись к нему, и по мере развития событий он все больше мрачнел и чесал в затылке, прикидывая путь отступления, но прыжок Такэды склонил чашу весов его колебаний в пользу прибывших. Наблюдатель открыл огонь в самый нужный момент, отделявший жизнь от смерти двух людей, взваливших на свои плечи ответственность за судьбы Веера Миров. Двойная очередь багровых вспышек - пули взрывались от прикасания к любому предмету, даже к одежде - перечеркнула двухствольные автоматы в руках нападавших, половину выбив из рук, а другую - повредив или сбив прицел. Открыть огонь смогли лишь трое из десяти, да и то в воздух, не придельно, а потом в бой вмешался Сухов, яростно целеустремленный и свирепый, как джик вырвавшийся из бутылки. Он раскидал троих, затем еще троих, успевших подхватить свое оружие, схватил на руки оглушенного Такэду и рванул вслед за Наблюдателем, на бегу огрызавшимся длинными очередями из своего жуткого "пущко-автомата". Им удалось спуститься на два этажа ниже и найти работающий лифт, который доставил беглецов на сотый горизонт гигантского здания, где, как оказалось, Машив прятал аппарат, похожий на геликоптер и трактор одновременно. Парализованная разрядом копья рука Такэды начала потихоньку отходить, и усаживался в кабину аппарата он уже сам. Через минуту они были в воздухе, а еще через четверть часа страшной тряски, грохота и свиста распарываемого воздуха приземлились за городом на крышу одного из невысоких зданий без окон и дверей, похожих на гигантские пакгаузы из гофрированного серо-зеленого материала. Никто их не преследовал. С высоты здания - метров десять, не больше - Сухов еще раз оглядел горизонт и поразился бедности ландшафта: взгляд везде натыкался лишь на плоскости, изломы и опухоли зданий, сооружений, мостов, виадуков, башен, шпилей и громад непонятных форм и назначений, да на черные ленты дорог и плеши площадей и пустошей. Город отличался от пригорода разве что высотой и скученностью строений, да отсутствием мусорных свалок. И - ничего похожего на деревья, кустарники, цветущие поля и луга. Оглянувшийся Машив понял мимику танцора, сверкнул зубами голубоватого цвета, что не прибавило ни доброты, ни красоты его угрюмому лицу. - У вас не так? - Наша природа еще не агонизирует, хотя процесс распада уже запущен. Наблюдатель повернулся и скрылся за дверью небольшой башенки наподобие пристройки для лифта. Переглянувшиеся бег лецы последовали за ним, кинув последний взгляд на мрачные геометрически четкие горы города на горизонте. Погони не было, к это настораживало. Жилище Машива представляло собой отгороженную клетушку в углу "пакгаузу", оказавшегося складом пластиковых труб и контейнеров. Воняло в нем не так остро, как на "свежем" воздухе, но дышать было все же трудно, пока гости не притерпелись. Половину "квартиры" занимала громадная и высокая кровать, накрытая горой пушистых пледов. Кроме нее здесь стояли стол, два мощных, похожих на троны стула, круглая желто-коричневая тумба со множеством ручек, оказавшаяся шкафом, и прямоугольный агрегат с квадратными отверстиями, выступами, раструбами и панелью с десятком рукояток. Агрегат оказался кухонной плитой. На стене, отгораживающей жилище от остальных помещений склада, висела квадратная рама из толстых брусьев, отлитых на первый взгляд из бронзы. На полу лежал ковер, больше напоминающий двухслойное татами. Вот и вся обстановка. Хозяин усадил гостей на стулья-троны, а сам принялся колдовать у плиты, добавившей несколько запахов к устоявшимся ароматам жилища. Вскоре он поставил на стол квадратные тарелки с янтарным бульоном,, в котором плавали ломтики зеленовато-черного цвета. Запах бульона не был неприятным, но Сухов не отважился отведать его первым. И снова Наблюдатель вытаращил глаза, глядя на колебания новоявленных приятелей. - Странные вы все-таки ходоки Пути. Не знаете самых элементарных вещей. Боитесь - проверьте еду, у вас же есть эрцхаор... определитель полезности... индикатор. - Индикатор? - Сухов показал перстень. - Да, индикатор ирф-мирф... э-э, свой-чужой... Неужели вас не научили, как им пользоваться? - А разве он определяет такие вещи? - Он определяет все. - Машив вытянул вперед свою руку с четырьмя пальцами и оттопыренным когтем вместо пятого пальца: на самом длинном красовался точно такой же перстень, как и у Никиты. - Мы не профессиональные ходоки Пути, - вмешался Такэда. - Путь позвал нас, но не сразу дал все необходимые инструкции. - Он зачерпнул квадратной ложкой бульон и осторожно проглотил. Прищелкнул языком. - Годится. Не трепанги, конечно, однако есть можно. Биохимия-то у нас одинаковая. - Скорее всего, - кивнул Машив. - Несмотря на некоторые физиологические различия. Вы, простите, у себя на родине кто? - Инженер-исследователь. - Философ, - добавил Сухов, - и мастер единоборств. А вы? - Итерние, - блеснул зубами Наблюдатель, - кладовщик повашему, с дипломом фахцеимагине - сопрягателя культурных менталитетов. - Он совсем по-человечески пошевелил пальцами, подбирая выражение. - Ну, это нечто вроде искусствоведа. Ешьте, если ваши организмы переварят мою стряпню. Гости начали медленно поглощать бульон с чесноком и перцем. Машив наблюдал, как они едят, и качал головой. - М-да, никогда не думал, что доживу до появления Посланника. И все-таки что-то в вас есть неправильное. Деретесь вы без оружия неплохо, но настоящий Посланник действовал бы не так. - Вы поэтому не вмешались в схватку сразу? - Почему же еще? - А кто это был? Похоже, они нас ждали. - У Четырех в каждом из Миров Веера есть глаза и уши, и даже исполнители варианта прикидки. Дрались вы с полицией, которая получила приказ ждать появления преступников, как и я - друзей, и выполняла его без рассуждений. Но это не "серые исполнители" - Мы их называем иначе - "свита Сатаны". Никиту вдруг потянуло в сон. Наблюдатель заметил его ее стояние, развернул пледы на кровати, махнул рукой: - Ложитесь, отдыхайте, поговорим позже. - Если не возражаете, я бы задал вам несколько вопросов, - вежливо сказал Толя. - А ты спи, Кит, пока мы будем беседоват Уснул Сухов сразу, едва голова коснулась подушки. Лишь на третий день они более или менее адаптировались к воздуху этого неблагополучного со многих точек зрения мира. Никите это далось с большим трудом, чем более закаленному Такэде, но и Толя дышал, как рыба, вытащенная из воды. В здешнем воздухе было слишком много примесей, отсутствующих на Земле, от окислов серы, сурьмы и фосфора до радиоактивных радикалов, да и изотопный состав воздуха отличался от земного. Долго оставаться здесь было нельзя. Но и уйти в другой хрон они пока не могли: как выяснил Машив, в башне, где находилась станция хроноперехода, все время толклись вильеры, местные полицейские. Вряд ли они знали местонахождение станции, да и вход в нее открывался не всем, но пройти незаметно к двери станции представлялось проблематичным. Беглецам показалось, что станция хроносдвига расположена не в самом удачном месте, и Машив пояснил: - Раньше на этом месте был холм, его срыли и построили памятник Вождю, простоявший почти сто лет. Затем во время переворота памятник взорвали, а на его месте возвели Башню Славы. Следующий переворот башню оставил, но всю "Славу" уничтожили, а внутри обосновались коммерческие структуры и вычислительные центры. Ну, а когда наступил Кризис, башня вымерла. Выносить же старое оборудование и заменять его новым оказалось слишком дорого. Так и стоит теперь башня пустой и не пустой одновременно. И простоит еще долго, строили ее из материалов очень стойких и прочных. А станция хроносдвига - темпоралвсе это время маскируется внутри под какой-нибудь запасник с хламьем. В башне таких мертвых помещений множество. - Кладбище, - проворчал Сухов. Машив понял. - Весь наш мир - большое кладбище. Процесс дезинтеграции природы уже не остановить никакими средствами, а вместе с экологией умрет и население планеты. Не сразу, конечно, пройдет какой-то период дробления культуры, хирения и деградации, затем период Слабого Хаоса, а потом - полный распад. Кстати, если вы пойдете "вверх", то минуете несколько погибших миров, похожих на наш, особенно техникой. Сухов иронически взглянул на грозную двустволку у ноги Наблюдателя. Машив поймал его взгляд, улыбнулся, оскалясь: - Что, не укладывается в теорию прогресса технологии? Да, наша техника далека от совершенства, даже по сравнению с вашей, хотя цивилизация нашего хрона старше на несколько тысяч лет, но это не моя вина. Во впадине эволюционной гиперболы вы увидите миры, где технологические цепочки доведены до гротеска и даже абсурда. Эволюция машин пошла там по пути увеличения органов с небольшим количеством степеней свободы. То есть по пути упрощения конструкции и усложнения эксплуатации. - Ретроэволюция, - кивнул Такэда. - Вриэссо? Э-э, что? А-а... да. Они создавали потрясающие по масштабам, сложности и одновременно примитивные машины, в том числе и звездолеты, напоминающие ваши паровозы, но в сотни раз больше. - А откуда вы знаете? Вы что же, путешествуете по хронам? - К сожалению, я лишен удовольствия путешествовать по Мирам Веера. - Наблюдатель достал из обширных складок своего плаща-комбинезона прозрачно-стеклянную плоскую квадратную коробочку, живо напомнившую портсигар-бабочку Такэды. - Но у меня есть рация, а я любопытен. Те, кому я посылаю донесения, платят мне информацией.. Толя в ответ достал свою рацию. - У меня тоже имеется такая штука, но действует на прием она очень редко. Машив только покрутил лохматой головой, исчерпав запасы удивления и недоверия. О странностях своих новых знакомых говорить он перестал, но нет-нет, да в глазах его и протаивала подозрительность. - Интересно было бы взглянуть на Землю в середине впадины эволюционной гиперболы, - задумчиво проговорил Такэда. - Выходит, Земля нашего хрона - еще не самый глухой тупик технологических стадий цивилизаций? - Вы на склоне "пакета". Я же говорил, что "на дне" гиперболы располагаются миры с чудовищно гипертрофированными режимами, сильно подверженными дыханию Хаоса. Лишь на подъеме гиперболы начинаются миры, достигшие начальных стадий магии знания. И заканчивается земной "пакет" цивилизацией колоссального взлета с высочайшим уровнем абстракции, которой почти не страшно вторжение Индрагора. - Люцифера, - механически поправил Такэда. Машив не возразил. Разговор этот произошел на второй, день пребывания Сухова и Такэды в мире Машива, когда он вернулся из вылазки в башню и в город, носивший название Танннербериоз-асав. К вечеру они прогулялись вокруг квартала пакгаузов и складов, надышались выхлопными газами немилосердно дымящих автопоездов, размеры которых потрясали, оглохли от рева и грохота, дважды прятались от полицейских патрулей, запакованных в броню и кожу динозавроподобных животных, и решили без надобности больше не выходить. Тем более, что многое об этом мире можно было узнать по видеотелеграфу - системе, аналогичной телевизору Земли середины двадцатого века; это была-та самая рама из толстых брусьев висящая на стене Дома Наблюдателя. Изображение возникало в раме, как живая картина с глубине и перспективой, но поскольку угол зрения людей не совпадал с тем, под каким глядели на мир существа этой вселенной, а частота кадров была иной, то смотреть "телевизор" Машива, в котором не было ничего, что напоминало бы транзистор, микросхему или лампу, было очень трудно. К концу своего пребывания у него ни Такэда, ни Сухов так и не привыкли к особенностям восприятия телепередач, хотя многое все-таки смогли узнать и понять. Цивилизация Наблюдателя мало отличалась от цивилизации Земли, разве что гротескным сочетанием примитивно-высокой тех ники - в том смысле, что если довести до максимума совершенства прогресс паровозов и пароходов, вместо того, чтобы сменить их более экономичными и эстетически продуманными техническими средствами, то как раз и получится реализованный вариант, - и сложнейших социальных отношений, базирующихся на этнически-клановых связях и конфликтах. Правда, Машив сказал, что Веером реализованы еще более абсурдные отношения между разумными существами. Разговор о Мирах Веера продолжался с перерывами два длинных вечера и сопровождался распитием напитка, который хозяин называл варрес, а Такэда - чай с коньяком, хотя напиток настаивался на каких-то местных травах, произраставших где-то высоко в горах. Лишь там сохранилась жалкая часть некогда великолепной, дикой природы планеты, уходящей в небытие. Машив научил Никиту пользоваться перстнем, как индикатором ядовитых веществ, и таким образом они наконец избавились от проблемы лищи, испытывая ее на себе методом проб и ошибок, любая из которых грозила летальным исходом. Варрес по вкусу и запаху действительно напоминал чай с коньяком и по отзыву перстня не имел противопоказаний для организмов людей, - живших в другом хроне. - Как вы уже знаете, - говорил Машив, удобно Лежа на своей громадной кровати, где умещались и Сухов с Толей, - сходные по условиям Миры рождались "пакетами", до миллиарда в "пакете". Именно столько реализовалось миров с планетами, подобными вашей Земле или нашей Тадзане. Но и в каждом "пакете" Миры расположены не хаотично, а "пачками", причем неблагополучных с точки зрения нашей морали, с высоким уровнем злобы и ненависти, как правило, больше. - Например? - заинтересовался Никита. - Что вы хотите сказать? - Например, Земель, на которых родились деспоты, апостолы человеконенавистничества типа Чингисхана, Сталина, Гитлера, фанатиков веры, насчитывается шестьсот шестьдесят шесть, а Земель с режимами социального равенства в десять раз меньше. Если бы вы знали, как интересно сравнивать два мира, два соседних хрона, сдвинутых по времени на один хроноквантовый угол! Различия бывают или очень тонкими или разительными, хотя физические константы могут отличаться на неуловимо малые величины. Поистине, Шаданакар - удивительнейшее из творений Мироздания. фантазия которого безгранична! Во всяком случае, мы не представляем даже ничтожной доли того, что реализовано Веером. Допустимы любые фантазии - с единственной оговоркой: условия существования Мира должны быть непротиворечивы. Сухов хмыкнул. - Значит, где-то есть мир, в котором реализованы гоблины, тролли, хоббиты, черти и другая нечисть? - Вполне возможно, что для них "нечисть" - мы, - задумчиво сказал Такэда, Который имел удовольствие беседовать с Машивом чаще. - Веером реализованы все системы мифов всех народов, населяющих Миры, от языческих русских, индо-аккадских, до китайских, египетских и африканских. Нам еще придется убедиться в этом на практике. - Если сможете вырваться из лап "свиты", - заметил скептически настроенный Машив. - Возможности ваши, как я вижу, невелики. Тем более, что вы можете выйти в агонизирующих Мирах, подчиненных ритму войн и катаклизмов. Например, я узнал недавно о существовании слоя фанатических исламских империй, не терпящих инакомыслия, где идет глобальная война всех против всех. А чем лучше мир, в котором победил Гитлер? Или где ваш Сталин жил до ста двух лет? Или где татаро-монгольское иго-захлестнуло всю Землю?. Сухов глянул на Такэду, в глазах которого тлел хищный огонь любопытства. - Да, в таких мирах жить не очень уютно. - Зато интересно, - произнесли Машив и Толя в один голос. Никита засмеялся, привычно прикрыв рот ладонью - чтобы не перехватило дыхание. Оба Наблюдателя сходились фанатической тягой к новому знанию, жадностью к информации, и те, кто отбирал кандидатуры длц постов Наблюдателей, не ошиблись в выборе. Машив знал о жизни Веера гораздо больше, чем Такэда, хотя инженера это не задевало, а, скорее, стимулировало, как он признался Сухову. Рассказы о Мирах Веера он мог слушать вечно, и Машив платил ему той же монетой, преображаясь во время бесед из хмуро-недовольного, бандитского вида субъекта в интеллектуального и корректного собеседника, хорошо знавшего тему разговора. Сухова тоже интересовала жизнь Веера, хотя к любопытству его примешивалась изрядная доля сомнений и страха: он не знал, что ждет их впереди, чем закончится Путь и кем он станет в финале. К этим чувствам примешивались и переживания за судьбу Ксении, поэтому Никита был нетерпелив, слушал обоих вполуха и через силу заставлял себя тренироваться. Однако и его увлекали красочные описания Машивом Миров Веера. Видимо, Такэда был прав, когда предположил, что Наблюдатель на Тадзане был не только Наблюдателем, но и Посвященным. По его словам, существовал Мир, где вовсе не было Сталина, но был Гитлер, хотя и носил другое имя. Существовали миры эллинистического типа, скифского, монгольского или индейского. Миры, где люди ушли от техники, развив экстрасенсорные способности, избрав биологический путь развития. Суперкомпьютерные миры, обозначавшие тупики технологического развития, как и Мир Майива. Миры, где цивилизации погибли, оставив "великолепные", долго сохранявшиеся развалины. Мир, близкий Земле, но с более высоким уровнем пси-обмена, отзывающийся на Земле утечками информации; Атлантида и Шамбала - это мифы, созданные под влиянием подобных утечек. Миры, где в Солнечной системе существовал Фаэтон, у Земли не было Луны, Юпитер был второй звездой системы, кроме Земли не было планет, а лишь кометно-метеорные кольца, планет было гораздо больше, и так далее, и тому подобное. И, наконец, существовали вселенные-хроны, настолько отличные от вселенной Земли, что с трудом верилось в их реальность. Если в цивилизации разумных динозавров, слонов, насекомых - пчел или шмелей, дельфинов и даже гигантских питонов, Никита еще мог как-то поверить, то миры с разумной жизнью на основе электронных концентраций в массивах желеобразных полупроводников представить было трудно. Машив закурил. Дым его сигары для людей оказался приятным открытием, потому что имел запах мяты и озона, хотя на самого хозяина он производил почти наркотическое действие. Сухов перестал прислушиваться к разговору. Голоса обоих Наблюдателей слились для него в неясный гул, и он задремал. Снились ему рогатые динозавры, змееподобные твари с коронами на головах, чудовищные твари в черных панцирях и гигантские облака газа размером с галактику, разговаривающие с ним на чистом русском языке и называющие танцора своим "желеобразным другом"... На четвертые сутки пребывания на Тадзане беглецов с Земли Машив нашел способ проникнуть в башню незаметно и вывести землян к станции хроносдвига. Пробирались к башне они под землей, по коллекторам и тоннелям городской канализации, ничем не отличающейся от подобной сети любого крупного города Земли. Машив вывел группу точно под башню, в колодец сквозной вентиляции, пронизывающий здание по всей высоте. Остановился, осветив фонариком зал с насосами, продолжавшими гнать засасываемый сверху воздух по трубам во все коридоры здания. Грохот здесь стоял страшный, приходилось напрягать глотку, чтобы докричаться до соседа. - Я, конечно, понимаю, что вам надо бежать, искать более спокойные хроны, но я еще не встречал хомбре... человека, который избежал бы опасности, убегая от нее. Никита похлопал Наблюдателя по плечу: тот почти дословно повторил известный земной афоризм, но главное, что он был прав. И все же танцору был необходим какой-то период спокойного бытия, чтобы привести в порядок душу и сердце и потренироваться с экстрарезервом, пробуждая Весть, а через нее - пси-запас. Машив похлопал его в ответ по спине, понимая молчание Сухова не хуже, чем объяснения. Такэда под влиянием минуты рассказал ему всю их историю, и, хотя Машив относительно их планов был настроен скептически, помочь не отказался. - На вашем месте я вернулся бы домой, где вас сейчас не ждут. В вашем мире, причем на вашей родине, жил один ученый, вернее, инженер-исследователь и писатель Владимир Савченко, которьи открыл универсальную связь причин и явлений, применимую во всех без исключения Мирах Веера. Он опубликовал свою работ; под названием "Антифизика для всех" и... никого из землян своего.. вашего времени не заинтересовал. - Нет пророка в своем отечестве. - Сухов повернулся к Такэде, одетому, как и он, в комбинезон и шлем вильера - полицейского Тадзаны. Костюмы вильеров достал Машив, не сообщив, чего это ему стоило. - Ты читал эту "Антифизику"? - К стыду своему, нет. Я знаю, что писатель такой существовал, жил в Киеве, но он уже лет пять, как умер... хотя книги его переиздаются до сих пор. "Антифизику" я не читал. Машив, как и Сухов, похлопал Такэду по спине. - Вам бы знать это следовало, коллега. Савченко теоретически обосновал взаимосвязь мировых констант для каждого хрона: первичны события, которые задают размеры и длительность состояний Мира. И что существует прямое знание-действие, возможность самоконцентрации в миллионы раз выше, чем реализуют люди. - Ну и о чем это говорит? - пожал плечами Никита. - Концентрация энергии вакуума, в том числе и внутри любого существа, огромна! Если овладеть ею с помощью формул Савченко, можно стать магом. - Если бы это было возможно, все Миры Веера были бы заполнены магами, волшебниками. - Овладение С-процессом - так его назвали на вашей Земле много лет спустя - подвластно лишь творчески одаренным личностям, да и то не всем. И все же это шанс. - Поглядим. Спасибо за заботу. Машив поднял руку жестом одобрения и повел людей за собой к стене подвала, на которой чернели скобы, поднимающиеся к потолку и дальше по стене колодца вверх. Один за другим они полезли по скобам, закинув за спины ранцы-рюкзаки местного производства с провизией и оружием. Машив свой громоздкий пулемет лишь сдвинул на бок, чтобы иметь возможность открыть огонь тотчас же, ему было труднее всех. Подъем на трехсотметровую высоту и по лестнице невероятно труден, а подниматься, цепляясь за скобы, многие из которых едвдержатся в стене, еще труднее. И хотя им никто не мешал, добрались до верха они только через полтора часа, выбившись из сил. Отдыхали полчаса, приводя дыхание и сердцебиение в норму. Потом Наблюдатель знаком приказал им ждать, и, расстреляв замок, запирающий выходную решетку, выбрался на крышу башни. Звуки стрельбы ушли вниз, к отчетливо слышимому гулу вентиляторов, породив дребезжащее эхо, но вряд ли стрельбу можно было услышать из колодца внутри здания. Повисев на скобах минут пятнадцать, Никита осторожно выглянул наружу. Была ночь. Колпак вентиляционной шахты венчал крышу здания, обнесенную металлическими перилами. Над шахтой вздымался трехметровый штырь с алой лампой, ничего не освещавшей под ней. Машива нигде не было видно. Сухов вылез на крышу, достал из ранца копье вардзуни, подождал немного и позвал Такэду. Вдвоем они обследовали крышу здания, оказавшуюся крышей центрального выступа башни, вся крыша которой была по площади раз в тридцать больше и находилась ниже метров на десять, на высоту трехэтажного дома. Люка они не нашли, зато обнаружили металлическую лесенку, опускавшуюся на основную крышу. - Что будем делать? - прошептал Никита. - Ждать, - так же шепотом отозвался Толя. Он был вооружен двухствольным автоматом того же типа, что и Машив, свое копье он оставил во время последнего боя с вильерами, выронив после выстрела. Ждали долго - минут сорок, час, полтора, - разглядывая с высоты плохо освещенный город. Даже в темноте было видно, что он накрыт коричнево-серой дымкой смога. Наконец и Такэда стал проявлять признаки нетерпения. - Что-то случилось. Надо искать станцию и уходить самим. - Прежде надо отыскать Машива. - А если он попал в засаду? Нет, Кит, тебе рисковать нельзя. нарвешься на случайный выстрел... - Типун тебе на язык! - Никита глянул на перстень, в камне помаргивал желтый крестик. - "Свитой Сатаны" здесь пока не пахнет, а с вильерами мы с божьей помощью справимся. - Тогда я иду первым. Такэда перекинул ногу за перила и стал спускаться по лестнице на нижнюю крышу, покрытую каким-то темным материалом вроде засохшего клея. Вскоре они нашли невысокую пирамиду выхода на крышу с открытой дверью. Из глубины здания просачивались сюда тихие отголоски чужой жизни и тусклый желтый свет. - Там нас ждут, - уверенно сказал Толя на ухо танцору. - Слышишь звуки? Кто-то ходит и разговаривает. - Смутный шорох тысячи смертей, - прошептал в ответ Сухов. - Что?! Ты о чем? - Ни о чем, это Заболоцкий. Другого пути вниз все равно нет. Толя проверил готовность своей доисторической "двухстволки" к бою и бесшумно нырнул в пирамидальную будку, нащупывая ступени. Никита глубоко вздохнул, чувствуя возбуждение, нетерпение и дрожь в руках, перехватил удобнее вардзуни и последовал за инженером. Лестница закручивалась спиралью, и по мере их продвижения делалось все светлей, пока наконец не показался участок коридора с грязно-зелеными, в пятнах копоти, стенами и черным блестящим полом, в котором отражался светильник в форме трезубца. Такэда поднял руку, Сухов замер. Он тоже разглядел то, что увидел Толя: в полу отражалась часть другого коридора и неподвижная фигура в глянцево-синих доспехах за углом. Судя по всему, здесь был пост вильеров из двух человек; было слышно, как они изредка переговариваются. Некоторое время Никита прислушивался, потом приблизил губы к уху инженера вплотную: - Их двое всего, нас не ждут. Машив захвачен, но нас не выдал. Такэда ткнул пальцем вниз и погладил свой автомат. Никита отрицательно качнул головой, взвесив в руке вардзуни. - Твоя пушка наделает грохота, а копье работает бесшумно. Прикроешь, если что. Последние ступеньки Сухов преодолел в два прыжка, соскочил на пол - блестящая поверхность оказалась пленкой какой-то жидкости, - мгновенно оценил ситуацию и выстрелил. Голубой извилистый ручей разряда прошелся по рукам одного вильера и уничтожил автомат другого. Руку Сухова свело, но вардзуни он не выпустил. Первый вильер повалился на пол без звука, а второй заорал было, и Такэде пришлось заехать ему прикладом по шлему, после чего наступила тишина. Коридор уходила обе стороны, закругляясь по радиусу, и был весь залит жидкостью, напоминавшей нефть. Второй коридор, узкий и темный, уходил вглубь здания и заканчивался тупиком, вернее, клеткой с тремя дверями. Такэда посветил фонарем и еле слышно присвистнул: на одной из дверей красовалась знакомая надпись на тадзанийском языке - "Могильник радиоактивных отходов". - Или нам невероятно повезло, или станция способна перемещаться. - Есть и другое объяснение: таких могильников здесь много. - Никита толкнул дверь, и в лицо ему ударил сиренево-синий свет "предбанника" станции хроносдвига. Это и в самом деле был выход. - Ничего не понимаю! - Может быть, она реагирует на наши... твои мысли? Ведь чтони говори, но ты - Посланник. Сухов хмыкнул. - Я, конечно, думал о станции, но... Впрочем, все к лучшему. Теперь мы знаем, где она, и всегда сможем добраться. Пошли искать нашего приятеля, попробуем вызволить. - Ты с ума сошел, танцор! Он в своем мире, как-нибудь оправдается, а мы только дров наломаем, да и сами можем попасться. Что тогда? - Можешь подождать меня здесь. - Никита голоса не повысил, но в его тоне прозвучали доселе незнакомые нотки, властные, упрямые и уверенные. - Тогда пошли, - невозмутимо ответил Такэда. Через двадцать минут поисков они вышли на стык двух коридоров, похожий на тот, первый, попавшийся им после выхода из станции хроносдвига. Здесь же была и лестничная площадка, и коробка лифта с ограждением из ржавых металлических прутьев. Никто из вильеров не повстречался, не было их и на лестничной клетке, но Сухов первым обратил внимание на звуки речи, доносившиеся из шахты лифта. Отогнув полосы ограждения, они с трудом сдвинули тяжелую дверь и заглянули в шахту. Коробка лифта виднелась этажом ниже, и оттуда же доносились голоса разговаривающих людей, среди которых ясно различался хриплый бас Машива. Вероятно, он понимал, что гости будут его искать, и поднимал скандал, своим рыком давая понять, где оня что с ним. - Странно, что его держат здесь, в здании, столько времени, - выдохнул Такэда. - Знают, что он не один, и ждут остальных? Или пытаются выяснить на месте, что он тут делает? Жест Сухова был красноречив: какая разница? Решили спуститься по шахте до крыши лифта, проанализировать ситуацию, определить количество и силу противника и лишь потом действовать. Спуститься удалось, цепляясь за огромные металлические рейки с зубьями, за которые цеплялись шестерни кабины лифта; местные лифты были устроены не так, как земные - без тросов, и мотор в них находился на крыше лифта. Нашелся и люк в кабину, снабженный обыкновенной защелкой без замка, к тому же и сорванной. Приоткрыв люк, диверсанты убедились в том, что кабина пуста, и бесшумно спустились на пол, готовые к любой неожиданности. Никита сразу же осмотрел панель управления, утыканную рукоятками и тумблерами; до кнопок и сенсоров цивилизация Тадзаны почему-то не дошла, хотя ее кое-какие технические решения могли бы составить конкуренцию и на Земле. Дверь лифта открывалась наружу, снабженная изнутри мощной задвижкой. Пришлось попотеть, чтобы сдвинуть задвижку без шума. В щели запора была видна часть лестничной клетки, груда ящиков и коридор. Вильеров здесь находилось человек восемь. Они сидели на ящиках, возились у какого-то гудящего и мигающего устройства, похожего на спортивного коня, бесцельно бродили по коридору. Двое допрашивали Машива, не попадавшего в поле зрения, и один из этих двоих вильероид не был. Высокий, сутулый, одетый в серый пятнистый балахон со множеством металлических блях, он сразу не понравился Сухову. А через минуту, Никита понял, что это вселенный - по косому взгляду, брошенному на дверь лифта. Танцор отшатнулся, сдавленно пробормотал Толе: - Попались! Моджахед в сером - вселенный! Посмотри. Такэда на секунду приник глазом к щели. - Ты прав. Но пути назад нет. Атакуем, пока они не опомнились, иначе нас снимут в шахте, пока будем подниматься. Никита молча ударил в дверь ногой... которая открылась лишь наполовину, уткнувшись в низкий металлический барьер, невидимый из щели. Если бы люди тотчас же бросились вперед, они неминуемо споткнулись бы, столкнулись и упали, попадая под огонь дюжины автоматов. Спасла их только реакция, да выдержка Такэды. И все же сцена была достаточно красноречивой: вильеры оглянулись на хлопнувшую дверь, Машив поднял голову, привязанный к еще одному гудящему устройству, которое напоминало пыточный стол и детектор лжи, Никита занес ногу через барьер, Такэда выставил автомат, монстр в сером сунул голову в аппарат с окулярами, наставляя его на людей в руке он держал такое же копье, что и Никита; и все застыли на мгновение. И все же на долю секунды люди начали первыми, потому что готовились к худшему, да и никто из лифта их не ждал. Длинная двойная очередь прошлась по группе полицейских, сбивая их с ног, а голубая молния вардзуни вонзилась в руку человека в сером, держащегр такой же лучемет. Выстрелить он тем не менее успел - факел голубого пламени вонзился в дверь лифта - но ни Сухова, ни Такэды там уже не было: они успели выбраться из кабины и старались перемещаться как можно быстрее. Вторая очередь Толи пришлась на гудящего "коня", и тот взорвался желтым электрическим огнем и дымом, на время приковав к себе внимание оставшихся на ногах вильеров. Никита подскочил к Машиву, глядевшему на них с веселым изумлением и недоверием, сунул острый наконечник копья под путы на руках и ногах, рванул дважды, и Наблюдатель оказался на свободе, сразу бросаясь в схватку; подобав чей-то автомат, он принялся стрелять по мелькавшим в коридоре фигурам. И все это время человек в камуфляжном комбинезоне стоял в стороне - без руки! не падая и не крича от боли! - и пристально наблюдал за Суховым, не обращая внимания на суету вокруг, выстрелы, крики, команды. Взгляд его был страшен! Если бы Никита встретил этот взгляд, ему не помогли бы ни воля, ни сила, ни оружие. Но танцор не глядел по сторонам, подчинив себя главной цели - освобождению Машива. Через минуту бой закончился. Машив увлек своих освободителей за собой и через некоторое время - бежали со всех ног! - яцвел их по коридорам и лестницам к еще одной двери с надписью: "Могильник радиоактивных отходов". Это был не тот коридор и не та даерь, что обнаружили час назад беглецы, но Сухов сразу почувствовал - станция хроносдвига здесь! Она действительно могла перемещаться, менять местоположение: либо по каким-то командам подсознания путешественников, либо по программе, составленной миллионы лет назад кем-то из магов, отвечающим за Посланника. Мысль мелькнула и исчезла. Никита коснулся двери ладонью, открывая вход. Оглянулся, пробормотав: - Укажи мне прямые пути, И в какую мне тварь низойти. - Прощайте, - сказал Машив, все еще не пришедший в себя. - Почему вы не ушли сами? - Потому что мы друзей в беде не бросаем, - вежливо ответил Такэда. - Удачи, Наблюдатель. Может, еще свидимся? - Вряд ли. - Машив добавил несколько словпо-тадзанийски. Сухов улыбнулся, но не перевел. Протянул руку. - Уходите, пока вильеры не устроили облаву. - Я дома, чего мне бояться. Вы заметили того чужака в сером? Он знал о вас все. Но это не бханг... вы называете их эсэсами... он не из "свиты". - Он двойной, в него вселили кого-то из тех, кто охотится за нами. Вполяе вероятно, что когда-нибудь я встречусь с ним воочию. - Побереги вас Бог! Может быть, вы и уцелеете, начинаю верить в это. Воспользуйтесь вашим перстнем-индикатором, он выведет в любой хрон, в том числе и в такой, где вас долгое время никто не потревожит. Существует закон: успех дела - это хорошо поставленная информация и хороший исполнитель. Вам не хватает информации. - Спасибо, я понял. - Но у вас в руках, вернее, на плече - ценнейший кладезь информации, заставьте его говорить. - Я попытаюсь... - Никита споткнулся, твердо взглянул в глаза Наблюдателя, в которых недоверие боролось с надеждой. - Я заставлю ее говорить! Думал Сухов в это время о Ксении. Машив хлопнул его по спине, потом Такэду, поднял руки в прощальном жесте и сгинул в темноте коридора. Двое смотрели во тьму, пока не смолкло эхо шагов, потом ступили в сиреневый полумрак, и дверь станции хроносдвига закрылась за ними. Ложное чувство легкости, с которой они ушли из мира Машива, сыграло с ними скверную шутку, усыпив даже врожденную осторожность Такэды. Правда, времени на анализ событий у них не было, но Толя должен был задуматься - почему им так везет. Однако и он поддался настроению Никиты, опьяненного победой и собственной смелостью, когда тот предложил "поиграть пластинками веера", то есть посмотреть Миры Веера, пощупать их руками - хотя бы те, где их не ждала засада "свиты Сатаны. Таким образом они, пользуясь наведением перстня-эрцхаора скупили на зыбкую почву хроноскважины, соединяющей Миры разным ходом времен и разными физическими законами, не зная, что любое перемещение по "струне" хроноскважины встряхивает всю паутину "струн", и что наблюдатели из обоих лагерей - Хаоса и Закона уже получили сигнал: кто-то грубо, не соблюдая никаких правил маскировки и демпфирования колебаний "лестницы Шаданакара", открыл Путь. Индикатор выдал "добро" (воздух нового мира годился для дыхания, вода - для питья, боевики СС на выходе не ждали), и они вышли в мире, о котором рассказывал Машив: упрощение технологий и увеличение числа рабочих органов машин довели науку этой цивилизации до патологического состояния, рождающего технических монстров. Инженерная мысль этого дряхлого мира зашла в тупик, не способная на смену идей, продолжая "совершенствовать" те идеи, которые были открыты еще сотни и тысячи лет назад. По гигантским автострадам - железных дорог здесь не созд ли - ползли чудовищные допотопные паровые автопоезда, топи - шиеся углем. По улицам, продымленных городов с невысокими, но громадными по площади зданиями, с грохотом сновали в чаду и дыму жуткие пародии на автомобили, об эстетике форм которых говорить не приходилось. В небе летали настоящие многокрылые и многомоторные крепости размерами с половину земного аэропорта. Моторы крутились в них электроэнергией, вырабатываемой атомными реакторами, которые управлялись такими доисторическими методами - с помощью систем замедляющих реакцию стержней, что волосы вставали дыбом, настолько ненадежным было такое управление. Были в этом мире и звездолеты - гигантские горы из металла, бетона и керамических материалов, вызывающие тошноту от одного взгляда на них. Источниками энергии в них тоже служили атомные реакторы, подобные темным пятидесятых годов, разве что размерами в сотни раз больше. Но они летали! Земля в этом хроне-вселенной носила название Удургумрууб у нее было две луны - Буррумуб и Гурруб, а в солнечной системе насчитывалось одиннадцать планет, около трех сотен спутников и пять кометно-пылевых колец, и почти все они были исследованы с помощью атомных планетолетов, без предварительного зондирования. Автоматики и компьютерной техники цивилизация Удургумрууба не знала. Как не знала она и технологий переработки отходов и устаревших технических устройств - Никита и Толя вышли из станции хроносдвига в центре гигантской свалки, приняв ее сначала за город. Впрочем, свалка и была своеобразным городом, где жили тысячи отвергнутых цивилизацией нищих, бездомных, калек и мерзавцев всех мастей, сбившихся в шайки. Одна из таких шаек попыталась ограбить новеньких, воо