Олег Авраменко. Грани нижнего мира (продолжение романа "Все Грани мира") --------------------------------------------------------------- © Copyright Олег Авраменко Email: abram@hs.ukrtel.net WWW: http://abramenko.nm.ru Ў http://abramenko.nm.ru Только для частного некоммерческого использования. Любое копирование и распространение этого текста, включая размещение на других сетевых ресурсах, допустимо только с ведома и согласия автора. По всем вопросам обращайтесь по адресу: abram@hs.ukrtel.net. --------------------------------------------------------------- Глава 1 СИДДХ. НОВАЯ МИССИЯ В темно-фиолетовом небе над Вельзевуловой Твердыней полыхали зловещие зарницы. Их багровые отблески падали на стены и башни мрачного обиталища Хозяина Преисподней, отчего создавалось впечатление, будто весь замок купается в крови. Человек в просторных одеждах из алого и голубого шелка, с огромным зеленым тюрбаном на голове, энергично шагал по широкой извилистой тропе в направлении Твердыни. Впрочем, "в направлении" -- сказано весьма условно, поскольку тропа сильно петляла, временами поворачивала в противоположную сторону, а хмурая громада Твердыни непрерывно меняла свое расположение, то оказываясь совсем рядом, то удаляясь на много миль к самой линии горизонта. Тем не менее, человек в зеленом тюрбане продолжал идти по тропе, не пытаясь сократить путь. Он понимал, что с географией Нижнего мира шутки плохи, и прямая здесь -- далеко не всегда кратчайший путь между двумя точками. К тому же окрестности Твердыни были усеяны хитроумными ловушками, предназначенными для неосторожных посетителей, и человек не собирался испытывать судьбу. Он дорожил дарованным ему правом жить во плоти и не хотел подвергать свое тело напрасному риску, так как совсем не был уверен, получит ли взамен новое, или же до скончания веков будет вынужден скитаться по Преисподней бесплотным духом. Поэтому он шел по тропе, никуда не сворачивая, и с каждым его шагом в темно-фиолетовом небе все ярче полыхали зарницы. Наконец человек оказался перед огромными обитыми железом вратами, по обе стороны которых тянулась высокая, в несколько человеческих ростов, каменная стена. Справа от ворот на столбе с перекладиной была укреплена большая медная тарелка, покрытая зеленоватым слоем окиси, а рядом с ней висел на ржавой цепи деревянный молоток с отполированной множеством ладоней рукоятью и заметно стертой от частых ударов головкой. После недолгих колебаний человек взял молоток и, размахнувшись, ударил по тарелке. Раздался гулкий медный звон, а вслед за тем с небес послышался громовой голос: -- Назови свое имя, проситель! Человек в зеленом тюрбане быстро взглянул вверх, хотя знал, что ничего, кроме багровых сполохов, там не увидит. -- Я Виштванатан Сиддх, -- представился он, -- верный слуга князя Вельзевула. С его языка едва не сорвалось "Велиала", благо он вовремя сообразил, что в данном случае надлежит употреблять официальное имя Хозяина. Велиала так редко называли Вельзевулом, что большинство обитателей Нижнего мира, не говоря уже о жителях Граней, даже не подозревали, что оба эти имени относятся к одному и тому же лицу. -- Зачем ты пришел, Виштванатан Сиддх? -- осведомился невидимый страж. -- По вызову повелителя. -- Жди, -- сказал голос. -- Я о тебе доложу. И горе тебе, несчастный, если ты солгал! Человек, назвавшийся Виштванатаном Сиддхом, прислонился к столбу и стал ждать. Внешне он казался невозмутимым, но внутри его одолевали сомнения. С тех самых пор, как им был получен приказ явиться в Твердыню, он снова и снова перебирал в уме все свои поступки за последнее время, беспокойно гадая о причинах своего вызова к повелителю. Этот визит мог быть прелюдией к суровому наказанию за неведомые Сиддху грехи, но с равным успехом мог оказаться началом его грядущего восхождения по иерархической лестнице Преисподней... Спустя несколько минут врата стали медленно отворяться, оглашая окрестности пробирающим до костей металлическим скрежетом. Голос невидимого стража произнес: -- Проходи. Хозяин Вельзевул примет тебя. Сиддх подождал, пока створки ворот распахнутся настежь, затем уверенно зашагал через широкий безлюдный двор к возвышавшейся над всеми остальными строениями замка огромной башне из черного базальта, которая словно подпирала собой низкое хмурое небо. У входа в башню, на небольшом возвышении, стоял высокий мужчина в просторном, ниспадающем до самой земли алом одеянии. Скрестив на груди руки, он безучастно смотрел на приближавшегося Сиддха. Его неподвижное, словно маска, лицо не выражало ровно никаких эмоций, за исключением разве что легкого налета пренебрежительности, обращенной не к чему-то конкретно, а скорее ко всему окружающему миру. Сиддх остановился перед возвышением, низко поклонился мужчине в алом и произнес: -- Приветствую тебя, о славный Женес. Да пребудет с тобой во веки веков милость Хозяев. В ответ на приветствие Женес коротко кивнул. -- Иди за мной, -- сказал он. -- Повелитель желает видеть тебя. С этими словами Женес развернулся, вошел в башню и стал подниматься по крутой каменной лестнице наверх. Сиддх следовал за ним на почтительном расстоянии, не предпринимая никаких попыток завести разговор. За год своего пребывания в Нижнем мире он несколько раз сталкивался с доверенным слугой Велиала и вынес из этих встреч самые неприятные впечатления. Особенно раздражали Сиддха надменность и заносчивость Женеса, его презрительное отношение ко всем нижестоящим, с чем резко контрастировало откровенное раболепие и заискивание перед Хозяевами, в особенности перед Велиалом. Тем не менее, при всей своей антипатии Сиддх испытывал к Женесу нечто похожее на благоговение. Впрочем, не только он один -- многие разделяли его двойственные чувства. Женес был легендарной личностью в Нижнем мире, он прожил на Гранях дольше иных Хозяев (кое-кто утверждал, что дольше всех), участвовал в трех Столетних Войнах, а в периоды Затишья активно готовил почву для наступления следующих Ничейных Годов. Его заслуги перед Преисподней были несомненны, поэтому все приняли как должное, когда Велиал специально для Женеса учредил должность коадъютора, сиречь первого помощника, возвысив его над всеми прочими слугами Хозяев. Будучи еще юным послушником Вельзевулова Братства, Виштванатан Сиддх много слышал о деяниях Женеса, восхищался им и мечтал повторить его земной путь. До поры до времени у Сиддха все шло наилучшим образом, уже к пятидесяти годам он достиг звания младшего адепта, был на хорошем счету у повелителя, ему казалось, что его карьера только начинается... Как вдруг случилась катастрофа! Сиддх вполне обоснованно считал виновным в неудаче Женеса, который по поручению Велиала осуществлял оперативный контроль за действиями Сандры. Новоиспеченный коадъютор не уследил за девчонкой и позволил ей разоблачить себя, что привело к полному краху плана. В безнадежной попытке спасти положение Велиал приказал Сиддху проникнуть внутрь защитного купола и уничтожить вышедшую из повиновения Сандру. Как и следовало ожидать, ничем хорошим это не кончилось. Лишенный своей магической силы, Сиддх не смог противостоять двум неопытным, но обладающим огромным могуществом магам. Он погиб, сраженный смертельным заклинанием, так и не выполнив своего последнего задания в земной жизни. Вина Женеса была очевидна, но он весьма ловко выкрутился, переложив всю ответственность за провал операции на Сиддха. К сожалению, повелитель поверил ему -- или сделал вид, что поверил. Велиалу было невыгодно признавать ошибку Женеса, ибо из этого автоматически следовало, что и он сам допустил серьезный просчет, слишком полагаясь на своего приближенного. Сиддх же быстро сориентировался в ситуации и не стал оспаривать выдвинутые Женесом обвинения. Он понимал, что любые попытки оправдаться лишь ухудшат его положение -- и без того очень шаткое и неопределенное, поэтому безропотно смирился с навязанной ему ролью козла отпущения. Но превыше всего Сиддха возмущало, что Женес и сам уверовал в свою ложь. Он был твердо убежден в собственной правоте и не испытывал ни тени признательности к человеку, взявшему на себя большую часть его вины. Если поначалу Сиддх еще надеялся, что Женес, чувствуя себя обязанным перед ним, посодействует его быстрому возвышению, то очень скоро его иллюзии развеялись. Женесу были чужды угрызения совести, он не собирался помогать Сиддху и, мало того, при любом удобном случае подчеркивал свое презрение к нему. А когда по Преисподней упорно поползли слухи, что Сиддх испортил блестящий замысел Велиала, осуществление которого могло бы переломить весь ход Столетней Войны, у бывшего инквизитора не возникло ни малейших сомнений насчет того, кто был источником этих слухов... Наконец Сиддх и Женес поднялись на верхнюю площадку башни, окруженную зубчатым парапетом. Багровые зарницы полыхали прямо у них над головой, иные вспышки были такими яркими, что слепили глаза. Сиддх машинально отметил, что отсюда, как на ладони, просматривается извилистая тропа, по которой он шел к Твердыни. В центре площадки сидел в широком кресле Велиал, облаченный в короткую алую мантию поверх черного, без всяких украшений, костюма. Перед ним парил в воздухе, не касаясь ножками пола, невысокий столик с более чем скромной сервировкой -- на начищенном до блеска медном подносе стояла лишь средних размеров фарфоровая амфора, из горлышка которой струился пар, да вместительная золотая чаша, покрытая снаружи незатейливой чеканкой. Когда Велиал посмотрел в их сторону, Женес отвесил ему земной поклон, а Сиддх пал ниц. -- О, великий Хозяин Преисподней, князь князей, царь царей, Властитель Тьмы! -- напыщенно изрек Женес. -- Я привел к тебе слугу твоего, Виштванатана Сиддха, коего ты изволил вызвать пред очи свои. -- Хорошо, Женес, -- холодно произнес Велиал. -- Ты свободен. Ступай по своим делам. Женес, не переставая кланяться, попятился ко входу в башню. Когда он скрылся за железной дверью, Велиал обратился к распростершемуся на базальтовых плитах Сиддху: -- Встань и подойди ко мне. Сиддх поднялся, но не разогнулся полностью, и робко подступил к креслу повелителя. По мановению руки Велиала возле столика возник табурет с мягким сидением. -- Присаживайся, Виши. Поговорим. -- О, повелитель! -- на всякий случай запротестовал Сиддх, не желая по неосторожности угодить в ловушку. -- Я не смею в твоем присутствии... -- Садись! -- перебил его Велиал. -- Это приказ. Приказ Хозяина Преисподней подразумевал беспрекословное повиновение. Сиддх осторожно опустился на край табурета, готовый в любой момент вскочить на ноги. Тем временем Велиал до краев наполнил чашу густой красной жидкостью из амфоры и протянул ее Сиддху: -- Вот, выпей. От неожиданности Сиддх замер, как парализованный, и на пару секунд лишился дара речи. Немногие слуги Велиала могли похвастаться тем, что вкушали человеческую кровь за столом Хозяина, и лишь считанные единицы удостаивались чести принять угощение из его рук. Это считалось знаком особого благоволения. И ему, Виштванатану Сиддху, этот знак был оказан! Ему -- одному из младших слуг, которых в Преисподней многие миллиарды... -- Ну же! -- слегка повысив голос, нетерпеливо произнес Велиал. -- Чего ждешь? Под воздействием его слов Сиддх опомнился и стряхнул с себя оцепенение. -- Благодарствую, мой повелитель, -- с трепетом промолвил он, взял чашу и поднес ее к губам. -- Пей до дна, -- приказал Велиал. Кровь была свежая, еще теплая, а судя по ее яркому цвету и нежному вкусу, она была взята у юной, полной сил девственницы или даже у невинного младенца. Сиддх, не отрываясь, осушил чашу, затем поставил ее на стол и тыльной стороной ладони вытер свои пышные усы. Он мгновенно почувствовал прилив бодрости, его тело словно помолодело на добрый десяток лет, а мысли стали на удивление четкими и ясными. Кровь живых существ с Граней, особенно человеческая, содержала много витальной энергии, столь необходимой всем обладающим плотью обитателям Нижнего мира. Они сами не могли производить ее в достаточном количестве, а потому нуждались в периодическом пополнении своих запасов жизненной силы извне. Такое пополнение происходило самыми разными путями, не обязательно материальными, однако среди высших слуг Хозяев считалось делом престижа хотя бы частично удовлетворять свои потребности за счет свежей человеческой крови. Например, ходили слухи, что Женес ежедневно принимает ванну из крови грудных младенцев, но скорее всего они были преувеличены и распространялись самим Женесом. Что же касается Сиддха, то он, занимая невысокое положение в Преисподней, не мог позволить себе такой роскоши и за год своего пребывания здесь лишь несколько раз пил настоящую человеческую кровь -- да и то не первой свежести... -- Хороша кровушка, не так ли? -- спросил Велиал и, не дожидаясь ответа, совершенно другим тоном добавил: -- Женес ничего не говорил тебе про девчонку? Сиддх сразу сообразил, о ком идет речь. Его с Женесом пути только однажды пересекались, и единственная девчонка, о которой тот мог упомянуть, была Сандра. -- Нет, повелитель, Женес мне ничего не говорил, -- ответил Сиддх. -- Ты имеешь в виду Сандру? -- Да, ее. -- И что с ней случилось? -- Ее прячут от меня. -- В каком смысле? -- В самом прямом. С начала мая Сандра жила вместе с Владиславом и Ингой в королевском дворце на Грани Палатина, но четыре месяца назад она исчезла. С тех пор о ней нет ни слуху, ни духу. -- А ее ребенок? -- спросил Сиддх, быстро прикинув в уме сроки. -- Если не ошибаюсь, она была уже на девятом месяце. -- Ошибаешься, -- ответил Велиал. -- Ты не учел, что более двух месяцев Сандра провела в "колодце", сначала направляясь на Ланс-Оэли, а потом на Основу. Ребенок должен был родиться в конце ноября, то есть почти месяц назад. Мой будущий слуга уже появился на свет, а я не знаю, где он. -- Ты полагаешь, это дело рук Инквизиции? -- Я в этом не сомневаюсь. Их Железный Франц пытается представить все так, будто девчонка сбежала сама, однако меня он не проведет. -- Велиал немного помолчал. -- Но если даже окажется, что Сандра и вправду действовала по своей инициативе, мне от этого легче не станет. Она не так уж безвредна, как это может показаться на первый взгляд. В прошлый раз, когда она вышла из-под контроля, мы потерпели сокрушительное поражение. Сиддх открыл было рот, но тут же закрыл его и мысленно выругал себя за чрезмерную импульсивность. Иметь по всем вопросам свое собственное мнение -- весьма похвально. А вот высказывать сие мнение начальству -- глупо. Но сколь ни мимолетен был порыв Сиддха, Велиал все же уловил его. -- Ты что-то хотел сказать, Виши? -- спросил он. -- Да, повелитель, -- осторожно ответил Сиддх, рассудив, что возражать уже поздно. -- Осмелюсь заметить, что мы сами это допустили. Мы дали Сандре слишком большую свободу действий, а она наделала массу глупостей и позволила разоблачить себя. Может, я ошибаюсь, но, по моему мнению, ее ночные встречи с Владиславом после зачатия ребенка не имели никакого смысла. Их следовало немедленно прекратить -- и тогда бы ничего не случилось. Велиал откинулся на спинку кресла и устремил на Сиддха пронзительный взгляд. Бывший инквизитор приготовился к суровому наказанию за свою дерзость, но просить о пощаде не стал. Повелитель не ведал жалости, и никакие мольбы не смягчили бы его гнев. Целую минуту Велиал пристально смотрел на своего слугу, затем произнес: -- Женес тоже считает, что с девчонкой я сплоховал, но держит свое мнение при себе и не смеет даже заикнуться об этом. А если бы он спросил, я бы прямо сказал ему, что разоблачение Сандры было спланировано мной наперед. Между ними вновь повисло молчание. Пораженный Сиддх некоторое время обдумывал услышанное. -- Спланировано, повелитель? -- наконец переспросил он. Велиал кивнул: -- Разоблачение и последующий скандал на почве ревности были непременными составляющими моего плана. Для успешного проведения операции нужно было поссорить Ингу и Владислава, на худой конец -- хоть немного охладить их чувства друг к другу. Но я никак не ожидал, что они заподозрят связь Сандры с нами. К сожалению, такие подозрения возникли, а Женес, контролировавший девчонку, не сумел их рассеять. Сиддх непроизвольно приосанился: фактически, повелитель признал, что в провале виновен Женес. -- Впрочем, у тебя тоже рыльце в пушку, -- добавил Велиал, заметив его движение. -- Больше двух недель ты тесно общался с Владиславом, но так и не заметил, что он сильно закомплексован в своем отношении к женщинам. Или же не придал этому значения. В любом случае, ты допустил серьезный промах. Будь мне известно о его комплексах, я бы сообразно с обстоятельствами изменил тактику, и такого провала не случилось бы. Как я узнал впоследствии, Владислав отказался поверить, что Сандра от него без ума. Любой не закомплексованный мужчина на его месте принял бы это как должное; он же стал искать другие объяснения происшедшему. Инга отнеслась к его догадкам скептически, однако взяла их на заметку и подсознательно насторожилась. При иных обстоятельствах обмолвка Сандры насчет тебя не привела бы к таким серьезным последствиям, но Инга была начеку и среагировала прежде, чем Женес успел исправить положение. А что получилось в итоге, ты знаешь. Сиддх рассеянно сунул руку в карман, но затем, спохватившись, быстро вынул ее, так ничего и не взяв. Велиал осклабился в отдаленном подобии улыбки. -- Можешь курить. Я разрешаю. Воистину, благоговейно подумал Сиддх, иные слуги куда более напыщенны, чем Хозяева. В отличие от того же Женеса, повелитель держится просто, без претензий, почти по-дружески. Ему не нужно никого унижать, чтобы доказать свое превосходство... Бывший инквизитор немедленно воспользовался любезным приглашением Велиала, достал из кармана уже набитую табаком трубку и раскурил ее. Затянувшись ароматным дымом, он осторожно произнес: -- Позволь один вопрос, повелитель... -- Позволяю. -- Ты сказал, что разоблачение и скандал были непременными составляющими твоего плана. Но в любом случае ты очень рисковал, даже если бы принял в расчет комплексы Владислава и подозрительность Инги. Был ли оправдан такой риск? -- Безусловно. Пока они крепко держатся друг за друга, они практически неуязвимы, а вот порознь их можно одолеть. -- Велиал на секунду умолк, повернул голову и задумчиво посмотрел вдаль. -- Сначала подчинить, а потом уничтожить. -- Значит, ты не собирался делать их своими слугами? -- Владислава -- ни в коем случае, он чужд нам. С Ингой не так однозначно. Она изначально принадлежала Нижнему миру, и хотя наши враги постарались изменить ее предназначение, своей силы оно не утратило. Так что с ней еще можно поработать, жаль терять такой качественный и ценный материал. А вот ее муж для нас бесполезен, более того -- опасен. -- Тогда я не понимаю, повелитель, -- после некоторых колебаний сказал Сиддх. -- Раз ты не нуждался в парне, то почему не приказал мне или Сандре убить его. Ведь у нас была масса возможностей. Велиал отрицательно покачал головой: -- У вас не было ни единого шанса одолеть их. Как не было шансов и у Женеса. Именно поэтому я пересмотрел свои планы -- а вовсе не потому, что признал в одном из противников внучку Олафа де Бреси. Разумеется, я был не против вернуть свою законную собственность, Инга стала бы для нас ценным приобретением, но отнюдь не это обстоятельство заставило меня отказаться от попыток уничтожить ее и Владислава. Во время Прорыва я обнаружил, что они вместе обладают небывалой силой. Именно вместе, вдвоем -- эта сила принадлежит им обоим, а не каждому из них в отдельности. И как раз эта самая сила не позволяет убить их. -- Вселенский Дух? -- с дрожью в голосе произнес Сиддх. Его охватил ужас при мысли о том, что он мог тесно общаться с людьми, проникнутыми Вселенским Духом. -- В том-то и дело, что нет. Их сила не исходит извне, она целиком принадлежит земному миру. Прежде я ни с чем подобным не сталкивался. Другие Хозяева тоже. -- А я не замечал у них никакой особой силы, -- сказал Сиддх и тут же поправился: -- Ну, разумеется, помимо той, которую надлежит иметь высшим магам. -- Ты и не мог заметить, потому что не присутствовал при Прорыве. Их особая сила проявляется лишь по мере необходимости, а когда в ней нет нужды, исчезает, словно ее никогда не было. Она не оставляет никаких следов в магической ауре, ее нельзя обнаружить, пока она не действует. -- И в чем же ее суть? -- осмелев, спросил Сиддх. Он уже понял, что откровенность Велиала была спланирована наперед, а не вызвана сиюминутным настроением, и потому повелитель не сочтет его вопросы, заданные по делу, дерзким и неуместным любопытством. -- По каким признакам ее можно обнаружить? -- Насчет этого не беспокойся, -- сказал Велиал, -- ее ты ни с чем не спутаешь. Прежде всего, в этой силе нет ни грамма агрессивности, ее действие обращено исключительно на своих носителей. Она связывает их воедино, фактически превращает двух человек в одно целое. Надеюсь, ты слышал легенды о многоглавых гидрах, у которых вместо отрубленной головы немедленно вырастает новая? -- Да, повелитель, слышал. -- Вот то-то же. Здесь нечто подобное. Во время Прорыва Владислав погибал три раза, и всякий раз жена возвращала его к жизни. Сама же Инга получила девять смертельных ударов, но рядом с ней был муж, который спасал ее от гибели. А убить их одномоментно не удавалось -- по той простой причине, что одномоментности в природе не существует. Сколь ни мал был временной промежуток между двумя смертями, он все равно существовал, и его оказывалось достаточно, чтобы Инга и Владислав успели помочь друг другу. Это происходило чисто рефлекторно и так стремительно, что они, похоже, сами ничего не замечали. -- Похоже на то, повелитель, -- согласился потрясенный Сиддх. -- Иначе бы я знал. Ведь в свое время они безгранично доверяли мне. -- Таким образом, -- продолжал Велиал, -- со своей силой они подобны двуглавой гидре -- очень живучей и быстро регенерирующей. Их сила продолжает действовать даже тогда, когда они теряют сознание -- вот почему я не приказал тебе сначала наслать на них крепкий сон, а потом убить. Тем не менее, у нее есть свои, если можно так выразиться, слабые места. Во-первых, она проявляет себя только в случае непосредственной угрозы жизни, а при всех прочих обстоятельствах бездействует. Во-вторых же, ее эффективность пропорциональна степени близости ее обладателей; иными словами, они неуязвимы лишь до тех пор, пока крепки связывающие их узы. -- И вы задействовали Сандру, чтобы ослабить эти узы, -- догадался Сиддх. -- Вот именно. Я не был уверен и до сих пор не уверен, как отреагирует их сила на попытку подчинения -- окажет сопротивление или останется пассивной. Многое свидетельствовало в пользу второго варианта, но стопроцентной убежденности у меня не было. Так что я предпочел не рисковать. Сандра подвернулась очень кстати, и хотя ей не удалось поссорить Ингу с мужем, их отношения несколько охладели. К сожалению, тогда я не смог воспользоваться этим. Велиал замолчал, налил в чашу немного крови и не спеша выпил ее. На сей раз Сиддха он не угостил. -- От своих планов я не отказался, -- вернув чашу на стол, вновь заговорил повелитель. -- Владислав и Инга обладают слишком большим потенциальным могуществом, чтобы позволить им оставаться в стане наших врагов. В этом направлении я предпринимаю определенные шаги, о которых тебе знать не нужно. У тебя будет другое задание. Ты должен разыскать Сандру и ее ребенка. Сиддх вопросительно посмотрел на Велиала: -- Но как, повелитель? -- Ты вернешься на Грани. Такие слуги, как ты, сейчас нужны мне там, а не здесь. -- Я стану Черным Эмиссаром? -- Нет, в этом обличии ты не справишься с заданием. Эмиссар не может переходить с Грани на Грань, он не способен собственноручно сразиться с противником, его легко разоблачить и уничтожить. Это наблюдатель и провокатор, а ты мне нужен в качестве бойца. Я дам тебе настоящее человеческое тело, ты вновь станешь смертным земным человеком и продолжишь свою службу на Гранях. От волнения у Сиддха перехватило дыхание. -- Как же так?.. О, повелитель! Разве это возможно? -- Да, Виши, возможно. Это наша новейшая разработка. О ней знают лишь Хозяева, несколько высших слуг, включая Женеса, а также двенадцать низших, которые уже совершили подобное воплощение. Ты будешь тринадцатым -- счастливое число. В поисках девчонки тебе поможет то обстоятельство, что она по-прежнему защищена перстнем Бодуэна -- если бы над ней произвели экзорцизм, Женес, как ее бывший кукловод, почувствовал бы это. Как я понимаю, во время беременности Сандра не решалась на такой шаг, боясь навредить ребенку, а теперь, когда ее прячут от меня, экзорцизм не проводят из боязни выдать ее местонахождение. Или, быть может, у кого-то из тамошних умников появилась идея, как освободить девчонку от одержимости, не лишив ее магических способностей. Но как бы то ни было, это существенно облегчит твою задачу -- ведь прежде перстнем владел Женес, и на нем остался его отпечаток. К сожалению, этот отпечаток слишком слаб, чтобы почувствовать его отсюда, он ощутим только на Гранях. Сам Женес разыскал бы Сандру в два счета, но попытка вернуть его в смертное тело не увенчалась успехом. За свою долгую карьеру он исчерпал все ресурсы земной жизни, так что путь на Грани для него закрыт. Поэтому я решил послать тебя, поскольку ты знаком с девчонкой. Перед воплощением тебе будет имплантирована частичка ауры Женеса, с помощью которой ты сможешь найти перстень -- а значит, и Сандру. Что скажешь? -- Я готов, повелитель! -- И у тебя не будет никаких пожеланий насчет нового тела? -- лукаво осведомился Велиал. -- Год назад, получая свое нынешнее, ты не посмел обратиться ко мне с просьбой и согласился на то, которое тебе предложили. А зря... Но так уж и быть, на сей раз я не буду ждать, пока ты сам попросишь. Я сделаю тебе подарок -- в вознаграждение за твою верную службу. Глава 2 МАРК И БЕАТРИСА. ТОРНИНСКИЙ ТРАКТ Когда карета подъезжала к краю "лоскута", Беатриса высунулась по грудь из окна правой дверцы и посмотрела назад, где за аркой портала стояли ее родители. Она помахала им рукой, отец ответил ей взмахом своей шляпы, а мать послала вслед уезжающим детям воздушный поцелуй. Спустя несколько секунд карета въехала на следующий "лоскут" и исчезла из поля зрения барона и баронессы фон Гаршвиц. Беатриса подняла стекло на окне, оставив лишь узкую щель вверху для доступа свежего воздуха, и присела на свое место рядом с братом. Марк сжал ее руку и ободряюще улыбнулся. За последние четыре года они уже привыкли к длительным разлукам с отцом и матерью, и тем не менее всякий раз им было грустно покидать отчий дом, родную Грань Нолан и на долгие девять месяцев уезжать на чужбину. А вот их младшая сестра Ребекка впервые расставалась с родителями. Взобравшись с ногами на мягкое сиденье, она по-прежнему выглядывала из заднего окна и продолжала размахивать платком все уменьшавшимся фигуркам отца и матери, хоть и понимала, что они больше не могут видеть ее. Лишь когда карета, миновав еще несколько "лоскутов", въехала на основной тракт, Ребекка наконец отвернулась от окна, опустила ноги на пол и расправила на коленях платье. Вид у нее был грустный и подавленный, а в глазах стояли слезы. Некоторое время в карете царило неловкое молчание. Марк и Беатриса боялись неосторожным словом еще больше расстроить сестру, а Ребекка отчаянно боролась с желанием прижаться лицом либо к мягкой спинке сидения, либо к крепкому плечу брата, и горько зарыдать от охватившей ее тоски за папой и мамой, за родными местами, за близкими друзьями и подругами, которых она еще не скоро увидит... Но как раз мысль о друзьях и подругах немного успокоила девочку. Ведь они ей так завидуют! Теперь она, как и Марк с Беатрисой, будет учиться в школе для настоящих магов, где обучают настоящей магии, а не всяким там простеньким фокусам, которыми любят щеголять ведуны. После шести лет учебы она станет настоящим магом -- пусть и не таким сильным, как инквизиторы, но уж наверняка посильнее тех, кого на Нолане привыкли называть магами. В течение нескольких поколений бароны фон Гаршвиц постепенно накапливали магические способности в своем роду, правильно подбирая себе жен (отец называл это каким-то жутко научным словом, но Ребекка его запамятовала), и с каждым следующим поколением их могущество возрастало. Наконец у Рихарда фон Гаршвица родились дети, чей дар оказался достаточно сильным, чтобы они могли обучаться в престижной школе магических искусств на Грани Торнин. Жаль только, что эта школа находится так далеко от дома -- в двух с лишним неделях пути по тракту. А еще жаль, что учеба там начинается так неудобно -- сразу после Нового Года. Ребекка очень любила новогодние и рождественские праздники, но на этот раз и во все последующие пять лет ей придется встречать их в дороге -- иначе она просто не успеет к началу занятий. Впрочем, по этому поводу Ребекка не очень расстраивалась. Ради того, чтобы стать настоящим магом, девочка готова была пожертвовать всеми без исключения праздниками на свете. -- Марк, -- обратилась она к брату, -- а мы когда-нибудь сможем ходить по Трактовой Равнине? Сами, без чужой помощи. У Марка был большой соблазн сказать "да", чтобы поднять настроение сестренки, но он очень не любил лгать. Поэтому ответил честно: -- Не знаю. Нам в школе этого не обещают. Говорят, что одни смогут, а другие -- нет. Но проходить через Ребра, -- поспешил он утешить Ребекку, -- умеют все выпускники. Мы с Беа начнем учиться этому со следующего семестра. Проникновение сквозь Ребра -- обязательный навык в нашей школе, без него нельзя получить диплом мага. -- А разве это не то же самое, что путешествие по Равнине? -- удивилась Ребекка. -- Не совсем. Когда ты пересекаешь Ребра, то просто переходишь с одной Грани на другую через область их плотного соприкосновения -- в местах Вуалей. А путешествуя по Равнине, ты движешься между Гранями, не сквозь Ребра, а внутри них. -- Фактически, -- решила блеснуть своей ученостью Беатриса, -- Трактовая Равнина является сужением пространства Ребер на подмножество их локальной прозрачности. -- Понятно, -- не совсем уверенно сказала Ребекка, порядком сбитая с толку заумным объяснением старшей сестры. -- Значит, пересекая Ребра, ты как бы "проскакиваешь" мимо Равнины? -- Совершенно верно, -- подтвердил Марк, мысленно одернув Беатрису, которая опять собиралась сделать уточнение. -- Проникновение сквозь Ребра можно представить следующим образом: стоя на краю "лоскута" ты на какое-то мгновение попадаешь на Равнину, быстро переходишь на соседний "лоскут" и тут же возвращаешься в обычное пространство, но уже на другой Грани. -- Или на той же самой Грани, но в каком-то другом месте, -- добавила Беатриса. -- Путешествие сквозь Ребра состоит вот из таких "прыжков" с Грани на Грань. Идти по Трактовой Равнине, конечно, удобнее, а главное -- гораздо быстрее. Ребекка ненадолго задумалась. -- А если, -- предложила она, -- пересекать Ребра не на краю "лоскута", а где-то в середине? -- Тогда ты просто вернешься обратно, -- ответил Марк. -- Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. В принципе, задержаться на Равнине, "зацепиться" за нее, не так уж и трудно, но толку от этого будет мало. Попасть на Равнину может и не-маг -- через любой входной портал трактового пути. Однако для путешествия по ней нужно уметь переходить из одной ее плоскости в другую -- это самое сложное дело. Без такого умения ты можешь годами добираться до нужной тебе Грани, а скорее всего, потеряешь ориентацию и заблудишься на веки вечные. -- Тогда лучше пользоваться "колодцем", -- заметила Ребекка. -- Те, кто не умеет путешествовать по Равнине или, хотя бы, проникать сквозь Ребра, так и делают, но при малейшей возможности предпочитают обходиться обычными трактовыми путями, -- сказал Марк. -- Открывать "колодец" ты сумеешь уже через три года. Однако могу тебя заверить, что после нескольких пробных путешествий, предусмотренных школьной программой, особого желания лезть в "колодец" у тебя не возникнет. Это действительно очень неприятная штука. -- Правда, есть еще более неприятные, -- добавила Беатриса. -- И не просто неприятные, а смертельные. Например, метод свертывания пространства, чаще его называют "почтовым курьером", поскольку он, благодаря своей быстроте и оперативности, широко используется магами для обмена письмами и разными небольшими предметами. К сожалению, "курьер" требует высокого мастерства и больших затрат энергии, а кроме того, людей таким образом переправлять нельзя -- при свертывании пространства они гибнут. Из всех известных науке способов перемещения материальных объектов между Гранями человек может выдержать только три -- "колодец", Трактовую Равнину и пересечение Ребер. -- Четыре, -- уточнил Марк. -- Ты забыла о межпространственном инфернальном туннеле. -- Не забыла. Просто я его не считала. Инфернальный туннель можно проложить лишь с помощью Нижнего мира, а мы сейчас говорим о... ну, скажем, о земных способах. К тому же его никак нельзя назвать безопасным для человека. -- Но в принципе там можно выжить. Ведь сколько известно историй о людях, которые случайно попадали в инфернальный туннель и выбирались из него в целости и сохранности за тридевять Граней от родины. -- А сколько не выбирались, -- парировала Беатриса. -- И, естественно, не могли рассказать о своих приключениях. -- Я же говорю: в принципе, -- настаивал Марк. Брат и сестра заспорили, перейдя на мысленную речь. Ребекка придвинулась к боковому окну и посмотрела вперед. Их карета как раз подъезжала к порталу дорожной развязки, который переводил трактовый путь в другую плоскость Равнины. Не желая пропустить этот момент, она снова взобралась с ногами на сиденье и прильнула к заднему окну. Широкая ровная дорога, извивистой лентой тянувшаяся вдаль и исчезавшая милях в шести от них под аркой такого же портала, как тот, к которому они приближались, была заполнена движущимися в обоих направлениях каретами и повозками, тяжелыми фургонами и легкими экипажами, всадниками и просто пешими путешественниками. По обе стороны дороги простиралась бескрайняя Трактовая Равнина, сотканная, словно одеяло, из больших "лоскутов" земной поверхности, принадлежавших разным Граням. Близ дороги это были в основном пустынные, каменистые участки, без каких-либо признаков жизни на них, но дальше виднелись поросшие зеленью холмы, участки леса и разбросанные там и сям куски рек, озер и морей. Уже само по себе это поражало воображение новичка, однако Ребекка, которая ежегодно совершала короткие путешествия по тракту, навещая живущих на соседней Грани бабушку и дедушку, была привычна к такой картине. Она ждала куда более любопытного зрелища -- "скачка" Равнины при повороте трактового пути. Когда их карета въехала под арку, Равнина моментально преобразилась: все прежние "лоскуты" в мгновение ока исчезли, а на их месте тотчас возникли новые -- но совсем другие. Всякий раз, когда Ребекка наблюдала за этой стремительной метаморфозой, у нее создавалось впечатление, что кто-то резко повернул весь мир, подобно калейдоскопу, и его "лоскуты"-осколки мигом сплелись в иные узоры. От отца она слышала, что на самом деле при повороте тракта Равнина не "скачет", а "плывет", но из-за того, что вид меняющейся Равнины вызывает у многих людей и животных панику, порталы сконструированы таким образом, чтобы поворачивать путь очень резко, и глаз просто не успевает замечать, как "плывет", преображаясь, Равнина. Вместе с прежними "лоскутами" пропала и почти вся дорога позади них; остался лишь короткий ее участок, начинавшийся у края "лоскута", на котором стоял портал, а дальше тянулись дикие безлюдные "лоскуты". На этот участок из ниоткуда въезжали кареты, повозки, фургоны, вступали всадники и пешеходы, а те, кто двигался в противоположном направлении, приближаясь к границе "лоскута", словно растворялись в воздухе. Как обычно в таких случаях, Ребекка слегка испугалась, хотя прекрасно понимала, что дорога позади кареты никуда не исчезла, просто теперь она видит Равнину под другим, если можно так выразиться, углом зрения. Девочка вздохнула. Ей гораздо больше нравилось то, что происходит при "скачке" Равнины впереди, -- когда из ниоткуда возникает длинный отрезок дороги до следующего портала с движущимися по нему людьми и транспортом. Во время коротких путешествий к бабушке с дедушкой она как правило смотрела вперед -- ведь обычно они ездили в открытом экипаже. А здесь вперед не шибко посмотришь; ну, разве что высунувшись по пояс из бокового окна кареты, да и то будет виден лишь кусочек дороги... Немного разочарованная, Ребекка отвернулась от заднего окна и увидела на лицах брата и сестры понимающие улыбки. Улыбаясь, они были поразительно похожи друг на дружку. Впрочем, они были похожи при любых обстоятельствах -- ясно ведь, близняшки, -- но улыбки делали их лица почти неотличимыми. Разве что у Марка черты были резкими и мужественными, а у Беатрисы -- мягкими и женственными. -- Не расстраивайся, сестренка, -- сказала Беатриса, убрав со лба непокорную прядь темно-каштановых волос. -- В следующий раз будешь смотреть оттуда. -- Она указала на люк на крыше кареты. -- Марк подержит тебя. Правда, братишка? Марк согласно кивнул: -- Разумеется. И вообще, Бекки, не переживай. Ты еще успеешь насмотреться. Попомни мое слово: к концу поездки тебе это надоест. -- Порталов будет так много? -- Через каждые несколько миль, -- ответил брат. -- А вблизи Торнина они вообще встречаются чуть ли не по два на милю. Трактовый путь там очень сильно петляет. -- Из-за этих порталов? -- Да. Немного подумав, Ребекка покачала головой: -- Глупо все это. Лучше было бы проложить прямой трактовый путь, а от него отводить ответвления к Граням, мимо которых он проходит. А еще лучше было бы заселять ближайшие к тракту Грани. -- Она указала в окно: -- Вон, видите? Там ведь не только клочки пустыни. Есть же "лоскуты" и с лесами, и с лугами. На тех Гранях тоже можно жить. А они совсем рядом с трактом. Марк и Беатриса быстро переглянулись. В возрасте Ребекки они не задумывались над такими вещами. То, что трактовый путь сильно петляет, из-за чего дорога по нему получается раз в 10 -- 15 длиннее, чем напрямик по Равнине, было известно им лет с пяти и казалось совершенно естественным. Лишь в школе, на занятиях по географии, они узнали, в чем причина такой извивистости трактов. -- Видишь ли, Бекки, -- принялся объяснять Марк. -- Трактовые пути сильно петляют вовсе не из-за плохого расположения населенных Граней. Вдоль этого отрезка тракта все делалось именно так, как ты считаешь правильным: сначала был проложен путь, а уже потом люди заселяли прилегающие к нему Грани. -- Тогда почему он изгибается через каждые несколько миль? -- нетерпеливо спросила Ребекка. -- Да просто потому, что иначе идти он не может. Тракто