Михаил Кравцов. Статьи о книге "Зоhар" Михаил Кравцов. КНИГА О ПРАВЕДНИКЕ По изд.: Раби Шимон. Фрагменты из трактата "Зоhар": Пер. с арамейск., сост., статьи, примеч. и коммент., кабб. коммент. М. А. Кравцова - М.: Гнозис, 1994. - 336 с. 1. В одном из комментариев к Зоhару приводится такая история появления этой книги: <Рассказывают, что книга Зоhар была спрятана в одной из пещер возле Мерона и нашел ее там араб, и продал бродячим торговцам из верхней Галилеи. И несколько листов из нее попало в руки некоего мудреца, пришедшего с Запада. И он пошел, и стал искать, и собрал все листы у торговцев, а часть нашел в мусоре, так как обнаружил, что торговцы, продавая снедь, завертывали ее в эти листы> (1). __________ 1. Авраам Азулай. Ор hа Хама. Йерушалаим, 1886, л. 2. Хотя рассказ этот современными исследователями считается апокрифическим, он удивительным образом напоминает историю открытия древних рукописей в нашем веке на берегу Мертвого моря. В обоих случаях речь идет о находке, которая для несведущего не имела большой ценности и могла погибнуть, попав в конце концов на мусорную свалку, если бы не обратила на себя внимание знатоков книг, пришедших с Запада. И в обоих случаях речь идет о находке сенсационной, о таком открытии, которое имело грандиозные последствия. <Счастлив жребий наш, что мы живем в то время, когда просияла книга эта и открыла нам высокие тайны, о которых не ведали мудрецы прошлых поколений!> - подобные слова вырвались из многих уст, когда книга Зоhар стала распространяться среди каббалистов Испании и Италии. И действительно, в конце XIII века в руках евреев оказался текст, судьба которого была поистине беспрецедентной: появившись внутри уже вполне сформировавшейся традиции, он сумел за сравнительно короткий срок занять место в одном ряду с каноническими книгами - Библией и Талмудом, распространил свое влияние на все стороны иудаизма и органически влился в еврейскую жизнь, во многом преобразовав традиционное мировоззрение. В самом Зоhаре содержатся слова, предсказывающие его судьбу: <Сказал раби Шимон: Воистину, Собратья, благоволил Святой, благословен Он, чтобы были вышние и нижние в этом содружестве. Счастливо поколение, в котором снова откроется это! Ибо надлежит этому обновиться рукою Моше в конце дней в последнем поколении> (2). __________ 2. Тикуней hа Зоhар, 111б. При достаточной смелости можно предположить, что последняя фраза намекает на каббалиста раби Моше де-Лиона, жившего в XIII веке в Кастилии, и из рук которого мир получил книгу Зоhар. Нам очень мало известно о жизни этого человека, которому современная научная критика с уверенностью приписывает авторство Зоhара. Помимо того, что сведения о его жизни весьма скудны, сама его жизнь и имя его оказались в тени, отброшенной спорами, которые на протяжении семи веков велись вокруг авторства Зоhара. Образ этого человека как в глазах тех, кто убежден в древнем происхождении книги, так и тех, кто такую древность отрицает, приобрел некий отпечаток одиозности, хотя прошло уже много веков, в течение которых следовало бы осознать его величие и воздать ему полной мерой восхищения и уважения - ведь в любом случае именно ему было даровано судьбой запечатлеть открывшиеся ему духовные вершины на страницах одной из величайших в человеческой истории книг. Вот версия происхождения Зоhара, которую, очевидно, поддерживал и сам раби Моше де-Лион. Зоhар был обнаружен в Палестине великим раввином Моше бен Нахманом, который послал эту книгу в Испанию своему сыну или внуку, и уже потом она попала в руки Моше де-Лиона. И тот стал распространять текст этой книги, переписывая из хранящегося у него кодекса отдельные отрывки. (Так, в виде отрывков, эта книга и находилась в обращении среди еврейских ученых, и только два века спустя начала приобретать ту форму, в которой она существует ныне.) Конечно, XIII век - довольно позднее время для появления псевдоэпиграфов. Тогда, в самом конце средневековья, уже не было недостатка в образованных людях, пытающихся мыслить реалистично. Многие считают, что именно это послужило причиной возникновения споров, вызванных появлением неизвестной книги, претендующей на глубокую древность. Тем более, что появилась она в Испании - тогдашнем центре еврейской рационалистической философии. Трудно сказать, действительно ли эти споры явились проблеском критической мысли. Но известно, что исследования Зоhара проводились с момента его появления на свет. Об этом свидетельствуют оставшиеся с тех времен записки некоего раби Ицхака, каббалиста из палестинского города Ако. (Хотя подлинность этих записок вызывает сомнение у тех, кто убежден в подлинности древнего происхождения Зоhара.) Этот раби Ицхак после захвата и разрушения Ако мусульманами в конце XIII века переселился в Испанию, где предпринял попытку разобраться в происхождении Зоhара. Вот что написано в книге, приводящей это свидетельство: <Отправился он в Испанию, чтобы отыскать, каким образом была найдена в его дни книга Зоhар, написанная раби Шимоном и раби Эльазаром в пещере, - блаженны те, кто в подлинности ее увидит свет. И решил он убедиться в подлинности ее, поскольку часть ее была подделана тем, кто подделал, говоря, что получил ее. Ибо то, что написано на арамейском языке, - это, верно, слова самого раби Шимона, а то, что написано на святом языке, - это не его слова, а речи подделывателя, поскольку настоящая книга написана именно на арамейском. И вот его собственные слова: Так как я видел, сколь величественны ее речи, что могут они иметь лишь вышний источник, черпая свою силу от Дающего, благословенно Царство Его, стал я исследовать ее происхождение и задавал вопросы ученым мужам, в руках у которых находились слова, превышающие их разумение: Откуда попали к ним эти великие тайны, которые допустимо лишь передавать из уст в уста и не следует записывать, делая доступными для всех, умеющих читать? И не нашел я убедительными их ответы на мой вопрос, один говорил одно, а другой - иное. Некоторые отвечали мне, что заслуживающий доверия учитель, раби Моше бен Нахман, благословенна его память, прислал ее из земли Исраэль своему сыну, и оказалась она в Арагоне, а еще говорят - в Аликанте, и попала в руки мудреца, раби Моше де-Лиона, которого также называют раби Моше де-Гвадальхаджара. И иные говорили, что никогда эту книг не писал раби Шимон бен Йохай. А этот раби Моше знал Пишущее Имя и с его помощью написал раби Моше эти высокие вещи. И для того, чтобы получить за них хорошую плату, он подвесил свои собственные писания на великие деревья, говоря: <Из книги, которую составил раби Шимон бен Йохай, раби Эльлзар, сын его, и Собратья их, переписываю я для вас отрывки эти>. И я, придя в Испанию, вошел в город Вальядолид, королевскую резиденцию, и встретил этого раби Моше, и обрел милость в его глазах, и он беседовал со мной, и клялся мне и уверял, говоря: <Путь то-то сделает мне Господь и еще то-то прибавит, если древняя книга, составленная раби Шимоном бен Йохаем, не находится в моем доме в городе Авиле, где проживаю я. И когда ты придешь ко мне, я покажу ее тебе>. И после этого мы расстались, и пошел этот раби Моше в город Аревало, возвращаясь к себе домой в Авилу, и заболел в Аревало и умер там. И когда дошел до меня слух об этом, опечалился я до смерти, и пустился я в путь, и пришел в Авилу, и встретил там большого мудреца и старца по имени раби Давид де-Панкорбо, и нашел милость в его глазах, и говорил с ним, заклиная: Открылись ли ему тайны происхождения книги Зоhар, о которой спорят дети земли, одни говорят одно, а другие - иное? И раби Моше сам клялся мне, но умер, не успев убедить меня. И не знаю я, на что опереться мне и кому доверять. И сказал он мне: <Знай: я очевиднейшим образом выяснил, что никогда не было в руках у раби Моше и вообще никогда не существовало этой книги Зоhар. Однако был этот раби Моше знатоком Пишущего Имени и с его помощью написал все то, что написано в этой книге. И теперь послушай, как я выяснил это. Знай, что раби Моше был большим мотом и с легкостью транжирил свое имущество. И случалось: так сегодня дом его полон золота, которое дали ему богачи, понимающие толк в высоких тайнах, за те книги, что им написаны с помощью Пишущего Имени. А завтра - все деньги уже потрачены им до гроша. И кончилось тем, что оставил он своих жену и дочь в полной нищете, в голоде и жажде и в лютой нужде. И когда дошло до нас, что умер он в городе Аревало, поднялся я на ноги свои и пришел к одному из самых богатых людей города, имя его - раби Иосеф де-Авила. И говорю я ему: <Пришло время, когда сможешь ты завладеть книгой Зоhар, ценность которой превыше злата и каменьев, если сделаешь так, как я тебе посоветую>. И посоветовал я ему, чтобы позвал он свою жену и сказал ей: <Возьми-ка вот эти дорогие подарки и пошли их через служанку жене раби Моше>. И она исполнила это. А на другой день он вновь позвал ее и велел идти в дом к раби Моше и сказать его жене: <Знай, что мое желание - это выдать твою дочь за моего сына, и ты благодаря этому будешь сыта весь остаток твоей жизни. И ничего нам от тебя не нужно, кроме книги Зоhар, из которой переписывал твои муж и распространял среди сынов человеческих>. И слова эти следовало сказать вначале ей, а потом, отдельно от нее - ее дочери. И следовало выслушать их ответы, чтобы уразуметь, согласуются ли они между собой. И она пошла и сделала так. И отвечала жена раби Моше, и клялась жене раби Йосефа, говоря: <Пусть то-то сделает мне Бог и еще то-то прибавит, если когда-либо была у моего мужа эта книга! Но из собственной головы и из своего сердца, по разумению своему писал он то, что писал. И я, видя, что не держит он ничего перед собой, когда пишет, сказала ему: <Зачем ты уверяешь, что переписываешь из книги, когда нет у тебя книги, а пишешь ты из своей головы? Не лучше было бы тебе говорить, что ты это пишешь сам, и досталось бы тебе больше почета?> И он ответил мне, и сказал: <Если им станет известна моя тайна, что это написано мной самим, то потеряют они уважение к моим словам и не дадут за них ни гроша, говоря: все это он сам выдумал. Но теперь, когда сказано, что переписываю я из книги Зоhар, составленной раби Шимоном в духе святости, они с радостью покупают их, платя хорошие деньги, в чем ты сама могла убедиться>. И после этого разговаривала жена раби Йосефа с дочерью раби Моше, повторяя те же слова о браке и о пропитании для матери, и та отвечала ей точно так же, как и ее мать, не больше и не меньше. Нужно ли тебе более очевидное свидетельство, чем это?> Когда я выслушал эти его слова, я был потрясен и весьма смутился, и поверил в то, что не существовало этой книги, а писал он с помощью Пишущего Имени и отдавал людям. И покинул я Авилу, и отправился в город Талаверу, и встретил там выдающегося мудреца, щедрого и благородного человека, раби Иосефа Леви, сына каббалиста раби Тодроса. И расспрашивал я его об этой книге. И отвечал он, и сказал мне: <Знай и уверуй, что в руках у этого раби Моше была книга, которую составил раби Шимон бен Йохай. И из нее он переписывал и давал тем, кто в его глазах был достоин этого. И теперь послушай о том важном испытании, которому я подверг раби Моше, чтобы узнать, из древней книги переписывает он или пишет силою Пишущего Имени. И вот в чем состояло это испытание: спустя мало дней после того, как он написал для меня множество больших отрывков из Зоhара, спрятал я один из этих отрывков и сказал ему, что отрывок потерян мною, и умолял переписать мне его заново. Сказал он мне: <Покажи мне конец того отрывка, который перед тем, и начало отрывка, который после него, и я перепишу тебе все то, что было потеряно>. И сделал я так. Через немного дней дал он мне переписанный отрывок, и я сверил его с первым, и увидел, что нет между ними никакой разницы, ни прибавлений, ни сокращений, ни изменения содержания, ни изменения выражений, - но уста одни и слова единые, как если бы было переписано из книги в книгу. Есть ли испытание более основательное, чем это, и проверка более сильная?> И покинул я Талаверу, и пришел в город Толедо, и вновь занялся разысканиями по поводу упомянутой книги, расспрашивая мудрецов и учеников их, и нашел, что среди них те же разногласия: один говорил одно, а другой - иное. И когда я рассказал им о проверке, которую устроил мудрый раби Иосеф, они сказали мне, что еще не доказательство, ибо возможно, что он, прежде чем отдать кому-либо отрывок, написанный с помощью Пишущего Имени, переписывал его для себя самого и всегда хранил у себя. А потом уже переписывал и распространял, словно тот, кто переписывает из древней книги. Однако же узнал я нечто новое, ибо рассказали мне ученые мужи, что встречали они некого старца по имени раби Йаков, ближайшего ученика раби Моше, которого тот любил, как свою душу. И он клялся, призывая в свидетели небо и землю, что книга Зоhар, составленная раби Шимоном бен Йохаем... > (На этом записи Ицхака из Ако прерываются) (3). __________ 3. Сефер Йохасин. Лондон, 1857, л. 88-89. (Цитируется по Мишней hа-Зоhар. Йерушалаим, 1971, стр. 29-30). Любопытно, что сам раби Ицхак из Ако в своих каббалистических трудах, написанных, очевидно, уже после проведенных им изысканий, цитирует Зоhар как вполне заслуживающий доверия источник. Какую бы оценку мы ни дали этому документу - признали бы его подлинность или же усомнились бы в его достоверности - во всяком случае он не разрешает никаких сомнений и не дает нам никаких прочных аргументов в пользу любой из версий, касающихся авторства Зоhара. Вероятно, сам изыскатель не долго был под впечатлением тех рассказов о раби Моше, которые он услышал в Авиле. И действительно, добросовестность этих свидетельств вызывает сомнение, так как лишь недоброжелатель может приписать одному и тому же человеку столь несовместимые качества души: абсолютную материальную беспечность и низменное корыстолюбие. Во всяком случае, нам едва ли следует доверять этим свидетельствам: слишком длинна цепочка лиц, через которую до нас дошли слова Моше де-Лиона, сказанные им своей жене (если вообще что-либо подобное было им сказано). Надо обладать уже ангажированным сознанием (таким, какое было у еврейских просветителей недавнего времени, предубежденных против всякой мистики, видящих в ней лишь способ морочить доверчивых людей), чтобы делать из этих свидетельств какие-либо выводы. Однако в любом случае эти записки заслуживают того, чтобы быть приведенными здесь: из всех документов той эпохи только они хоть что-то говорят о живой личности раби Моше де-Лиона, великого человека, стоявшего у истоков книги Зоhар. 2. Спор о том, когда был написан Зоhар и кто был автором этой книги, продолжавшийся в разных формах в течение многих веков, можно считать в основном завершившимся, хотя и нерешенным. Религиозная традиция пришла к выводу о безусловной принадлежности Зоhара школе раби Шимона бен Йохая, а светская наука убеждена в том, что книга была написана в конце XIII века и автором ее, скорее всего, был Моше де-Лион. Быть может, в наше время, почти столь же отдаленное от эпохи по явления Зоhара, как та эпоха отдалена от дней жизни раби Шимона бен Йохая, настала пора беспристрастно взглянуть на суть проблемы, не пытаясь разрешить этот поистине неразрешимый спор, а вникая в те смыслы, которые заключены в самом факте существования проблемы, в принципиальной ее неразрешимости. Зоhар уже занял видное место в ряду величайших религиозных книг человечества, а вопросы хронологии - не самые существенные вопросы из тех, которые возникают по поводу таких книг. Эти книги, если они принадлежат живой культуре, а не являются текстами, обнаруженными в результате археологических изысканий, способны внезапно отряхнуть с себя пыль веков и приобрести в наших глазах актуальность, представ как бы написанными только что, сегодня, ради нас. Так идущий по земле человек замечает, что далекое светило сопровождает его в пути. Что представляет собой книга Зоhар? Бросим на нее вначале поверхностный взгляд. Слово, ставшее названием этой книги, взято из Даниэля: <И разумеющие воссияют как сияние (Зоhар) небосвода, а приводящие к праведности многих - как звезды в вечности века> (4). Слово Зоhар, помимо основного своего значения, имеет дополнительный смысловой оттенок, носящий характер предостережения, призыва к предельной внимательности и серьезности (такой смысл корня этого слова выступает на первый план в иной его грамматической форме, в глаголе Низhар - <беречься>, <остерегаться>). Поэтому Зоhар - это не просто <сияние>, но сияние сокровенное и в какой-то степени опасное. Такое имя книги точно отражает не только ее внутреннюю суть, но и ее судьбу в иудаизме. __________ 4. Даниэль, 12, 3. Сложившийся к настоящему времени кодекс Зоhара представляет собой структурно сложную книгу, состоящую из множества текстов. Три его главных тома выстроены в форме толкования Пятикнижия, при этом первый и второй том являются толкованиями соответственно первой и второй книги Пятикнижия (Берешит и Шемот), а третий - остальных книг (Ваикра, Бамидбар, Деварим). Еще один том, так называемый Зоhар Хадаш (Новый Зоhар), содержит толкования, не вошедшие по каким-то причинам в другие тома. Помимо основной части, которая собственно и именуется <Зоhар>, в состав книги входят еще несколько текстов. Вот главные из них: Сифра де-Цниута (Сокровенная Книга) - это анонимный рассказ о наиболее глубоких аспектах и внутреннем смысле Мироздания. Содержит пять небольших по объему глав. Входит в состав второго тома Зоhара. Идра Раба (Великие Покои) - рассказ о тайнах, которые раби Шимон открыл узкому кругу своих учеников. Здесь подробно излагается то, о чем лишь намеком сказано в Сифра де-Цниута. Этот текст находится в третьем томе Зоhара. Идра Зута (Малые Покои) - излагает те тайны, которые раби Шимон открыл ученикам перед своей кончиной. Текст также располагается в третьем томе. Мидраш Неелам (Скрытый Мидраш) - эта часть, фрагментами располагающаяся в первом томе Зоhара и в Зоhар Хадаш, во многом подобна основной части Зоhара. Но толкования в ней ведутся не только на арамейском языке, но и на иврите, и в качестве действующих лиц выступают иные, чем в Зоhаре, авторитеты Мишны и Талмуда. Ситрей Тора (Тайны Торы) - отрывки с таким названием находятся в первом томе Зоhара. По своему характеру Ситрей Тора подобны Мидраш Неелам и посвящены преимущественно тайнам души и именам Ангелов. Раза де-Разин (Тайна Тайн) - текст, повествующий о тайнах физиогномики и хиромантии. Находится во втором томе Зоhара. Райа Меhемна (Верный Пастырь) - этот раздел занят мистическим толкованием заповедей Торы. Центральным действующим лицом этого текста является пророк Моше (он и зовется верным пастырем). Помимо него в разделе действуют пророк Элиягу, раби Шимон и не называемые по именам праведники Мишны и Талмуда. Судя по составу действующих лиц, само действие происходит за гранью этого мира. Отрывки под названием Райа Меhемна содержатся во втором и третьем томах Зоhара. Ситрей Отийот (Тайны Букв) - этот текст находится в Зоhар Хадаш и посвящен тайнам еврейского алфавита. Тикуней hа-Зоhар (Поправки, или Устройства Зоhара) - эта книга составляет отдельный том и содержит семьдесят толкований первого слова Библии. По стилю, языку и другим особенностям этот текст близок к Райа Меhемна. Остальные тексты, которые обычно выделяют, говоря о структуре Зоhара, кажутся нам второстепенными или примыкающими к перечисленным выше, и поэтому мы их здесь не приводим. Рассказ о составе Зоhара будет неполным, если не упомянуть о том, что религиозная традиция считает дошедшей до нас лишь малую часть этой книги. <Воспринял я предание, что книга эта была столь велика в своем объеме, что собрав ее вместе, можно было целиком нагрузить верблюда> (5). __________ 5. Шалшелет hа-Кабала. Жолков, 1822, л. 23. По своему содержанию Зоhар - это мистический рассказ о тайнах небес и земли, о человеческой душе и мире Ангелов, о глубинах творения и временах Машиаха. В главных разделах книги сопричастны к этим тайнам являются раби Шимон бен Йохай и его ученики, изображенные Зоhаром как замкнутый круг посвященных в сокровенное. Повествование иногда ведется в виде традиционного для Мидрашим сопоставления стихов из Пятикнижия со стихами из других книг Писания. Изредка толкование анонимно, но чаще всего - это беседы раби Шимона с учениками или учеников между собой, происходящие порой на фоне странствий или вплетенные в канву иных событий. И нередко повстречавшиеся в пути люди, пролетевшая птица, деревья и горы включаются в напряженный рассказ о тайнах мира и Писания. Все это излагается в возвышенной манере подчеркнуто скупым арамейским языком, который одновременно настолько гибок и изыскан, что с парадоксальной легкостью достигает головокружительного эффекта выражения невыразимого. Тест настолько полноценно организован, обладает таким динамизмом и столь захватывающей внутренней ритмикой, что может быть назван явлением вдохновенной поэзии (6). __________ 6. В качестве комплимента сравнение Зоhара с поэзией выглядело бы весьма убого. Но это вовсе не комплимент - просто мы хотим дать читателю наглядное представление о Зоhаре. В необозримой литературе, созданной еврейской традицией, имеется совсем небольшое число книг, которые написаны на арамейском языке. Поэтому уместно задать вопрос, почему автор Зоhара выбрал для своей книги именно этот язык? Научная критика вполне логично считает, что такая форма изложения была избрана автором книги для того, чтобы придать своему творению большую достоверность в глазах современников. Арамейский язык был обиходным во времена раби Шимона бен Йохая, и поэтому использование этого языка в псевдоэпиграфе сообщало последнему существенные черты подлинника. Судя по запискам Ицхака из Ако, для какой-то части ученых XIII века именно арамейский язык служил тем признаком, по которому они отличали настоящий текст книги раби Шимона от подделки. Быть может, здесь сыграло роль и воздействие других мистических книг (например, появившейся в XII веке книги Сефер hа-Баhир, приписываемой раби Нехемье бен `Гакана), сформировавших представление о том, что малоупотребительный в литературе арамейский язык лучше выражает глубину древней мистической мысли, ее эзотерическую непостижимость, чем привычный иврит. Но не исключено, что за этим выбором могли стоять и более существенные, адекватные содержанию книги соображения. С точки зрения самого Зоhара, арамейский язык, или Таргум (перевод) является удобным для высказывания на нем наиболее глубоких каббалистических тайн вовсе не из-за своей особой сакральности, а как раз наоборот - из-за некоторой своей ущербности. Это единственный язык, который не обязаны понимать святые Ангелы, в каком-то смысле невразумительный для них (7). И мудрец, чье мистическое толкование ведется на арамейском языке, как бы маскируется от неминуемой губительной ревности Ангелов (8). __________ 7. См. Зоhар, 1, 9а и дальше. 8. См. там же и ср. там же, 5а. Эта концепция Зоhара, говорящая о ревности Ангелов, кажется противоречащей известной истории из Талмуда (см. Хагига, 14б), где Ангел демонстрирует свое одобрение словам раби Эльазара бен Эрех, объясняющего Маасе Меркава. Очевидно, здесь нет противоречия, в Талмуде речь идет о проговаривании учеником уже известных текстов, то есть о специфическом обучении, в Зоhаре же говорится о тайнах, открывающихся впервые. Тот, кто немалое время посвятил изучению Зоhара, знает и еще об одной особенности языка этого текста, рассмотрение которой может в известной степени пролить свет на сформулированный выше вопрос. Арамейский язык Зоhара - это доведенная до совершенства терминология, терминология как таковая в своем предельном выражении. Как известно, термин всегда подчеркнуто отчужден от обыденного словоупотребления, несет на себе печать выделенности. Каждое слово Зоhара, даже служебное, имеет свойство термина, носит указующий, а не описательный характер и жестко привязано к тому аспекту, на который указывает. Поэтому слова в Зоhаре никогда не становятся синонимами. На первый взгляд такое утверждение резко противоречит фактам. Принято считать, что характерным для стиля Зоhара является употребление большого числа слов, обозначающих одно и то же понятие. Например, говоря о Сефирот (9), Зоhар называет их <ступенями>, <светами>, <силами>, <сторонами>, <мирами>, <небосводами>, <опорами>, <реками>, <потоками>, <цветами>, <днями>, <воротами>, <одеяниями>, <венцами>, <частями тела>, <именами> и так далее. Однако эти термины обозначают не Сефирот в общем смысле, а либо конкретное состояние Сефирот, либо Сефирот какого-либо уровня или аспекта, либо способ передачи влияния в Сефирот, либо Сефирот в ракурсе их наполнения, либо в ракурсе их сосудов, либо Сефирот с точки зрения вышних, либо с точки зрения нижних и так далее. Так же обстоит дело со словами, которые в буквальном смысле являются синонимами и могут быть переведены на другой язык одним и тем же словом. К примеру, слова Генизу, Сетиру, Темиру, означающие <скрытость>, <спрятанность>. В Зоhаре их смысл резко различается: Генизу - это скрытость в аспекте Йесод, Сетиру - в аспекте Бина, а Темиру - в аспекте Мальхут. Это существенно отличает язык Зоhара от языка книг Священного Писания. В этих книгах слово изначально несет в себе полноту смыслов и оттенков смысла, которые либо приглушаются, либо выступают на первый план в зависимости от общего контекста или от конкретного расположения слова среди других слов. Слово Зоhара не знает меняющихся оттенков смысла, оно всегда равно самому себе и само творит свой контекст, а не зависит от него. Это предельно строгий язык, который выпячивает свою строгость и искусственность, дает возможность осознать и почувствовать ее и тем самым достигает того, что выражаемое понятие как бы сливается со своим термином и уже не логика языка владеет читателем, а сами сущности, о которых ведется речь. Быть может, именно в этом секрет того художественного совершенства Зоhара, о котором говорилось выше. И очевидно, уместно сравнивать Зоhар не с произведением поэтического мастерства, а с партитурой музыкального шедевра. Во всяком случае, большинство каббалистических концепций, возникших на основе Зоhара, в большей степени схожи с интерпретацией музыкального текста исполнителями, чем с толкованиями литературного произведения. __________ 9. См. очерк в разделе Комментарии и примечания. 3. Критика Зоhара, которую можно назвать строго научной, существует едва ли более ста лет. За эти годы она выработала много убедительных аргументов, доказывающих позднее происхождение Зоhара. Но трудно без иронии отнестись к тому факту, что колоссальная работа, проведенная авторами научных трудов, оказалась в главных своих выводах мало продуктивной и повторила все то, что является в какой-то степени традиционным знанием евреев о Зоhаре. Вот, например, как сформулировал свой взгляд на авторство Зоhара Иосеф Шеломо Дельмедиго, ученый раввин XVII века: <Я видел в книге Йохасин поразительную вещь и собираюсь пересказать ее тебе. Вот она: <Около 5050 года (1290) нашлись люди, которые говорили, что отрывки Зоhара, написанные на йерушалми (арамейском языке) - это слова самого раби Шимона, а те, которые написаны на святом языке (иврите), - это не его слова. И некоторые говорили, что раби Моше бен Нахман нашел книгу в Земле Исраэль и послал ее в Каталонию, и дошла она до Арагона, и попала в руки Моше де-Лиона. А некоторые говорят, что упомянутый раби Моше де-Лион был мудрецом и от своего разумения составил эти толкования. И для того, чтобы получить за них большую плату, он записал их и выдал за книгу раби Шимона и его окружения. И это потому, что был беден и обременен семьей>. Так в книге Йохасин. И еще больше там сказано: <Но я уверен, что все это вздор, а истиной является то, что раби Шимон со своим святым окружением сказал эти речи и более того сказал. Но, быть может, при жизни они не записывали свои слова упорядоченным образом, а лишь в виде разрозненных отрывков, и по прошествии времени это было собрано должным образом. И ты не удивляйся этому, ибо так же делал Рабейну hа-Кадош собирая Мишну, ибо это были высказывания, разбросанные по всем четырем концам света, и так же поступал рав Ашей, собирая Гемару>. Таковы слова этой книги. И вот ты видишь, что даже те, кто отрицает авторство раби Шимона, признают то, что автор был великим человеком. Например, таким, как раби Моше де-Лион, который обладал великим знанием Каббалы, как и Хайат писал о нем. И так же он с уважением и восхищением упоминается в книге Пардес> (10). __________ 10. Мецареф ле-Хохма. Варшава, 1890, стр. 86. Знаток проблемы отметит, что точка зрения Йосефа Дельмедиго несколько отклоняется от точки зрения еврейской ортодоксии, но тем не менее слова этого автора хорошо иллюстрируют тот факт, что евреи никогда не забывали о существовании мнения, приписывающего создание Зоhара Моше де-Лиону. И не следует удивляться этому, так как даже в самых скептических воззрениях еврейской мысли Зоhар рассматривался как произведение мистической практики (<этот раби Моше был знатоком Пишущего Имени> ). Тот феномен древнего творчества, который наука называет религиозной псевдоэпиграфикой, для нас совершенно непонятен. Мы склонны сравнивать псевдоэпиграф с литературной мистификацией, но является ли он на самом деле мистификацией, - этого мы не знаем. Очевидно, верное мнение об этом можно было бы составить, лишь разобравшись в природе тайноведения, уяснив себе, в какой мере сознание, охваченное мистическим озарением, готово пользоваться обыденными понятиями времени, места и самоидентификации, различать между древним знанием, полученным по преданию, и новаторством. И мы не можем установить достоверность того, что документально засвидетельствовано. Быть может, та клятва, которой клялся Моше де-Лион Ицхаку из Ако, была предельно искренна, без тени лукавства, а мнение тех раввинов, которые отрицали принадлежность Зоhара перу учеников раби Шимона, сформировалось за счет представлений более реалистичных, чем реализм научной школы критики. Ведь речь идет о книге, которая сама способна убедить читателя в том, что творимая ею легенда достовернее всяких выводов здравомыслия и в качестве главного доказательства своей подлинности приводит свое содержание, слова действующих в ней мудрецов. <Даже если бы раби Моше де-Лион сам поклялся, что он автор Зоhара, - писал раби Ави-Эд Саршалом, - все равно всякий читающий и разумеющий слова Зоhара поймет, что эта клятва - совершенная ложь> (11). Эти слова раввина XVIII века порождены не религиозной наивностью, а глубоким и интимным знакомством с текстом Зоhара. <Как заметил однажды Давид Неймарк, пытливый историк еврейской философии, даже критически настроенного читателя иногда томят сомнения, не содержит ли, в конце концов, Зоhар и только Зоhар истинного толкования некоторых отрывков из Торы!> (12). __________ 11. Эмунат Хохамим, конец 26 главы (Цитируется по: Мишнат hа-Зоhар, Ibid, стр. 51). 12. Гершом Шолем. Основные течения в еврейской мистике, т. 1. Йерушалаим, 1984, стр. 220. Разумеется, суть той работы, которую проделала научная критика, не сводится к одним лишь ее результатам. Убедительно обосновать вывод не менее важно, а, быть может, даже важнее, чем этот вывод сформулировать. И научная критика блестяще справилась со своей задачей. Мы перескажем здесь смысл основных направлений ее аргументации. Рука об руку шли обоснования трех положений, каждое из которых, строго говоря, требует отдельного доказательства: во-первых, что книга Зоhар не могла быть написана во II веке н. э. и автором ее не могли быть раби Шимон бен Йохай и его окружение; во-вторых, что текст Зоhара был составлен не ранее второй половины XIII века; в-третьих, что с наибольшей вероятностью автором основной части Зоhара был каббалист Моше де-Лион. Справедливости ради следует отметить, что к этим выводам научная критика пришла не сразу. Долгое время преобладало воззрение, что Зоhар представляет собой текст, который складывался на протяжении многих веков и только в XIII веке был отредактирован и приобрел свою окончательную форму. Предполагалось, что в этой книге имеются разные текстовые пласты, древнейшие из которых восходят ко времени Талмуда (I-V вв. н.э.). Современной интерпретацией проблемы научная критика обязана выдающемуся израильскому ученому Гершому Шолему (1897-1982). Важным аргументом в пользу позднего происхождения Зоhара были данные, полученные в результате анализа его языка. Гершом Шолем выделяет восемнадцать разделов, составляющих текст Зоhара (то есть основной объем книги, исключая Райа Меhемна и Тикуней hа-Зоhар), о которых можно с уверенностью говорить, что они написаны одним автором: <Арамейский язык во всех этих восемнадцати разделах один и тот же, и во всех них он обнаруживает одни и те же индивидуальные особенности. Это тем более важно, что это ни в коем смысле не тот живой язык, на котором могли говорить Шимон бар Йохай и его друзья в первой половине II века н. э. в Эрец Исраэль. Арамейский язык Зоhара чисто искусственное создание. Это литературный язык автора, который почерпнул знание его исключительно из документов еврейской литературы и который выработал свой собственный стиль, руководствуясь определенными субъективными критериями. Высказанное некоторыми учеными предположение о том, что лингвистический анализ обнаружит в Зоhаре ранние пласты, не было подтверждено современным исследованием. Во всех этих сочинениях дух средневекового иврита (а именно иврита XIII века) проступает сквозь арамейский фасад. Существенно также, что все особенности, характерные для языка Зоhара и отличающие его от разговорных арамейских диалектов, проявляются в равной мере во всех частях книги> (13). __________ 13. Гершом Шолем. Ibid, стр. 226-227. Критика отмечает следующие характерные черты языка Зоhара: 1. Эклектизм языковых форм, выразившийся в использовании грамматических особенностей разных диалектов арамейского языка. По мнению исследователей, основными языковыми источниками для автора Зоhара служили вавилонский Талмуд и Таргум Онкелоса (перевод Пятикнижия на армейский язык). 2. Нередкое употребление неправильных языковых конструкций. В первую очередь это некорректное использование глагольных форм, когда сильные формы глаголов используются в значении слабых, а непереходные глаголы - как переходные. 3. Неточное использование арамейской лексики. Часто Зоhар придает словам иной смысл, чем тот, который они имеют в Талмуде и Таргуме. 4. Наличие в тексте Зоhара иноязычных слов (арабских и даже испанских), а также синтаксических калек со средневекового иврита. 5. Использование оборотов речи и выражений, в которых легко узнается фразеология и терминология, характерные для философской и мистической литературы средневековья. Вывод о том, что язык Зоhара не является тем арамейским языком, который бытовал в Палестине во времена раби Шимона, следует из сказанного с достаточной очевидностью. По мнению ученых, автор Зоhара, изображая жизнь раби Шимона и его окружения, допустил много топографических и хронологических несообразностей. Это тоже заставляет усомниться в исторической достоверности книги. Например, считают, что галилейского селения Капуткия, о котором упоминается в Зоhаре, на самом деле никогда не существовало. Автор Зоhара неправильно осмыслил отрывок из иерусалимского Талмуда, в котором речь шла не о местечке в Галилее, а о малоазийской провинции Каппадокия. Это лишь один из примеров, правда, наиболее выразительный. Загадку представляют собой многие персонажи Зоhара. Некоторых из них вообще невозможно идентифицировать по иным источникам. Другие попали в Зоhар, очевидно, по недосмотру автора, так как их прообразы жили в эпохи, иногда отстоящие от поколения раби Шимона на столетия. Например, считают, что раби Аба - это знаменитый Аба Ариха, упоминаемый в Талмуде. Он был учеником раби Йегуды hа-Наси, то есть учеником ученика раби Шимона. Раби Хия, как полагают, это дядя Абы Ариха, который тоже был из учеников Йегуды. А раби Хагай, рав Гемнуна, рав Йева, рав Зейра и др. принадлежат к позднему поколению вавилонских законоучителей, то есть жили спустя сотни лет после раби Шимона. По мнению Гершома Шолема, источниками имен для персонажей Зоhара могли послужить другие псевдоэпиграфы мистического содержания. Например, Пиркей де-раби Элиэзер и Сефер hа-Баhир. Особенно кропотливой работы потребовало от ученых обоснование той гипотезы, которая гласит, что Зоhар был написан в конце XIII века. Здесь уже не ограничивались анализом одного лишь текста Зоhара, а обратились к другим еврейским источникам, как предшествующим, так и современным появлению Зоhара. Вот результаты этих исследований: 1. С большой уверенностью можно сказать, что до конца XIII века о Зоhаре не упоминается ни в одном еврейском источнике. 2. Реалии еврейской жизни, о которых ведет свою речь Зоhар (например, правила и структура еврейской литургики, названия и форма принятых в иудаизме знаков огласовки и ритмизации текста, еврейские обычаи) были в таком объеме и составе распространены, судя по источникам, именно в конце XIII веке в Испании. 3. Можно выделить некоторое количество книг, пользовавшихся авторитетом в средневековье (в их число войдут, помимо канонических Талмуда и Мидрашим, произведения многих средневековых авторов, в том числе, например, комментатора XI века раби Шеломо Ицхаки, знаменитого раби Моше бен Маймона, труды испанских каббалистов, псевдоэпиграфическая литература и так далее), которые повлияли на понимание автором Зоhара проблем галахического и аллегорического толкования Торы. 4. Мифическая и философская концепция Зоhара тесно связана с теми воззрениями, которые были распространены в среде еврейских ученых в конце XIII века. Общим итогом всей этой работы явился следующий вывод: основной текст Зоhара был написан одним автором, который жил в конце XIII века в Испании. Многие еврейские источники, как мы знаем, называют этим автором Моше де-Лиона. Если учесть уже упомянутые выводы научной критики, такая точка зрения кажется вполне убедительной. Однако были предприняты дополнительные исследования, которые сделали этот вывод более аргументированным. Во-первых, было установлено, что первые ссылки на Зоhар появились в еврейских книгах именно в конце XIII века и именно в трудах тех каббалистов, которые входили или могли входить в число людей, лично знавших Моше де-Лиона. Это подтверждает уже известное свидете