кроавтобуса отлетела в сторону, и в пролом крепостной стены полез рыцарь в титановых доспехах; гарнизон о сдаче и не помышлял - изнутри тотчас донеслись характерные хлопки, от шлема и нагрудника рыцаря во все стороны полетели искры, - однако крепость с выбитыми воротами - уже не крепость. Внутрь полетели газовые распылители, и спустя пару секунд все было кончено; когда бээмвэшка с репортером и Подполковником подоспела к месту событий, камуфляжник в газовой маске, втиснувшийся на сидение водителя, уже вывел "тоету" из начавшей рассасываться пробки и пристроил ее на обочине. Внутри "тоеты" имеют место быть три бесчувственных тела - шофер и пара охранников ("Да живы, они, живы - проснутся через часок как новенькие") и человек в маске и камуфляже, колдующий над контейнером с диппочтой. Когда у дверцы возникает репортер с камерой, камуфляжник что-то раздраженно бросает через плечо. - Он настоятельно рекомендует вам на некоторое время отойти подальше, мистер Миллидж, - переводит Подполковник. - Контейнер заминирован - как говорят у нас в России: "Рванет так, что яйца не поймаешь". - Ну, это уж, извините, мои проблемы. Нормальный профессиональный риск... Спустя пару минут минер вновь обменивается с Подполковником парой реплик, от коих тот становится очень серьезным: - Он настаивает, чтобы вы все же отошли, мистер Миллидж: взрывное устройство оказалось сложнее, чем мы ожидали, а временя поджимает; так что сейчас ему придется просто сыграть в орлянку... или, если угодно, в "русскую рулетку". "Только после вас..." - сквозь зубы ответствует англичанин, не выпуская из видоискателя рук минера. Тот наконец перекусывает один из проводков, наверченных вокруг опечатанной крышки контейнера и, мелко перекрестясь, опускается на боковое сиденье; стаскивает с головы шапочку-маску, вытирает прямо ею совершенно мокрое от пота лицо (не забыв, однако, отвернуться от камеры) и отпивает пару глотков из плоской коньячной фляжки, протянутой стоящим рядом человеком в маске, в котором безошибочно угадывается командующий. И тут репортер отчего-то тоже вдруг ощущает настоятельную потребность присесть и глотнуть... Человек в маске, испытующе глянув на англичанина, бросает Подполковнику фразу на русском (позже, уже в Лондоне, Миллидж не поленился перевести ее по пленке - "Мужик, похоже, только сейчас въехал, что все всерьез - а то думал, небось, что мы ему тут разыгрываем Страшные Соломоновы острова"; забавная русская идиома - "Страшные Соломоновы острова", откуда она - спросить, что ль, у славистов?), после чего обращается непосредственно к британцу - только не на кокни, как предыдущий его собеседник, а на американском пиджине: - В голливудском боевике, мистер Миллидж, самое время было бы спросить: "Ты в порядке?" - А как в российском? - криво усмехается тот, принимая из рук маскированного фляжку. - Здесь канон пока не отстоялся; будь я сценаристом - поздравил бы вас "со вторым рождением", тем более, что это чистая правда... Ну ладно, мистер Миллидж, к делу: преамбула окончена, начинается амбула... Снаружи вы машину хорошо отсняли - номера, и все такое?.. - Как это по-русски?.. а, - "OBIZHAYESH, NACHALNIK!" ...Распахнутый контейнер для диппочты доверху забит заваренными прозрачными пакетами с белым порошком. Пакеты вполне фабричного облика: толстый, армированный капроновой нитью полиэтилен с выдавленными прямо на нем фирменными значками - перекрещенные сабли в картуше из арабской вязи. Робингуд десантным ножом вспарывает один из пакетов и, вытряхнув героин прямо на пол, протягивает пустую упаковку англичанину, вместе с аккуратно срезанной с контейнера сургучной печатью - "Republic of Turkestan. Ministry of Foreign Affairs": - Возьмете с собой в Лондон. Не бойтесь - под контрабанду наркотиков этот кусок полиэтилена не подведет ни одна таможня, а вот следы героина на нем в любой лаборатории найдут на раз. Это все на тот случай, если кто-нибудь у вас, в Европе, потребует ПРЯМЫХ доказательств... Все, мистер Миллидж, пора уносить ноги. Вам - в Аэропорт. 24 Бээмвэшка, миновав пост ГАИ, движется по направлению к Москве в поисках обратного разворота к Аэропорту. "Омоновский" камаз же, сопровождаемый "трофейным" трейлером, тормозит прямо у поста. С пассажирского места в кабине камаза выпрыгивает на асфальт Робингуд - в камуфляже и шапочке-маске, при автомате и бронежилете; он неспешно шествует к кубику и с привычной лихостью козыряет высунувшемуся из своей избушки на курьих ножках "состарившемуся": - Бригада "С", майор ВолодьИн. Капитан Аникушкин, если я не ошибаюсь? - Так точно... - озадаченно козыряет в ответ гаишник. Странная у мужика нарукавная эмблема, незнакомая; хотя, раз есть саблезубые тигры и грифоны, почему бы не быть и растопыренной белой пятерне в черном круге?.. - Вас что, - всей позою своей ответно озадачивается Робингуд, - не предупредили о нашей операции? - Никак нет, товарищ майор! - Бар-рдак!.. - после секундного молчания с генерал-лебедевскими интонациями резюмирует "майор Володьин", адресуя свою реплику не капитану, понятно, а куда-то в затянутую низкими облаками высь. - А вы кто, товарищ майор - РУБОП, ФСБ? - Военная контрразведка. Стволы теперь по нашей части. - Вот это правильно! Давно пора!.. - Слышь, капитан, у меня тут накладка вышла. Снять, что надо мы с этой фуры поснимали, а вот саму ее тащить не с руки - что-то с задним мостом. Мы б ее пока загнали к вам на арестную площадку, чтоб дорогу не затыкать, а? Механики наши уже выехали, будут тут через полчаса; починятся - уедут. - Нет вопроса. Только вот насчет пломб и всего такого... - Ну, уж это-то наши проблемы! - и "майор Володьин" обрадовано машет "омоновцу" за рулем фуры; та тотчас трогается и, нещадно дымя, заползает по узенькой дорожке на заасфальтированное пространство позади кубика; судя по звуку, с задним мостом там и вправду неладно. - Да, капитан, кстати... - уже повернувшись было к своему камазу, "вспоминает" Робингуд. - Во-он, у обочины, торчит микроавтобус. У них там, похоже, - сильный непорядок, но это уже не по нашей епархии, а по вашей... - А что такое? - Да аптечка у них там не в порядке! - со смешком роняет торопящийся мимо них "омоновец", что отгонял фуру на отстой. Капитан сразу супится и принимает вид холодный и официальный (гаишники шуток на подобные темы решительно не понимают); "майор Володьин" же, проводив своего подчиненного взглядом явно неодобрительным, адресует милиционеру фразу интригующе-примирительную: - Ну нет, уж с чем-чем, а с аптечкой там полный порядок... Голову кладу на рельсы - ты, капитан, такой аптечки в жизни не видал... Полюбопытствуй - рекомендую. ...Успевшая развернуться бээмвэшка вновь проезжает мимо поста ГАИ в тот самый момент, когда камаз трогается к Москве; Миллидж делает последние кадры: стоящие перед кубиком гаишники, судя по жестикуляции, явно решают - добраться до стоящей метрах в ста "Тоеты" на своих двоих или все же завести мотоцикл. - Ну вот и все, - суммирует Подполковник. - Через пяток минут все шестеренки скандала закрутятся на полную скорость. А мы, пока добираемся до Аэропорта, как раз успеем сделать с вашей пленки резервную запись - береженого Бог бережет. 25 Гаишники у "тоеты". Физически развитой только что заглянул внутрь салона и теперь потерянно чешет репу немалой своею пятерней - "Ё-мое!.."; состарившийся же докладывает по рации: - Генадьич? У нас ЧП по первому разряду. Докладываю: на обочине, метрах в ста от поста, стоит белый микроавтобус "тоета", номерной знак D-238... да, дипломатический - в чем и клюква! Дверь разбита, в салоне двое и еще один за рулем; похоже, все целы, но без сознания; на полу - пистолет с глушителем и стреляные гильзы... Да, и еще по полу рассыпан белый порошок - я ничего не хочу сказать, но очень похож... ну, ты меня понял. Нет, не ДТП - голову наотруб... не знаю, что и думать... Есть охранять место происшествия! Ждать им приходится не более пяти минут (в обычных бы делах такую оперативность...): у обочины тормозит серая "волга" с мигалкой, из которой вылезают двое - один постарше, другой помоложе - в жеванных костюмах и с физиономиями, выразительностью смахивающими на оцинкованное кровельное железо. - Госбезопасность. Майор Лисицын. - кратко, по-старорежимному, рекомендуется старший из цинковомордых, производя магическое помование своим артефактом - багрового цвета книжицей. - Докладывайте, капитан... Младший тем временем деловито натягивает нитяные перчатки и, отодвинувши физически развитого как пустой стакан, ныряет в салон охраняемого тем микроавтобуса - "Руками, надеюсь, ничего не хватали?.." - ...Ясно. Документы у этого самого "майора ВолодьинА" вы, конечно, не проверили? - Никак нет, товарищ майор... Виноват. - Значит, он говорил - "Военная контрразведка"? Бригада "С"? - Так точно! Тут рядом бесшумно возникает младший из цинковомордых, держащий в руке пластиковый пакет с разнообразной металлической ветошью: - Дверной запор разнесли кумулятивным микрозарядом; тип взрывного устройства тАк вот, сходу, определить не могу. Потом внутрь закинули газовые распылители - один я нашел, похож на RS-42. Контейнер для диппочты вскрыт на месте - взрывные устройства их не остановили... - За каким, интересно, дьяволом им понадобилось его вскрывать? - явственно озадачивается старший. - Утащили бы контейнер целиком, а уже в своем логове аккуратно бы его выпотрошили... - Это просто не входило в их планы, товарищ майор: контейнер лишь вскрыт, а содержимое его на месте. - Ах, даже так? - похоже, по меньшей мере одной эмоции - удивлению - оцинкованное железо все же подвержено, пусть даже и в следовых количествах. - На такое, пожалуй, стОит взглянуть своими глазами... А ты, лейтенант, раз такое дело, возьми-ка с этих двоих олухов, - тут старший кивает на виновато переминающихся рядом гаишников, - подписку о неразглашении. - Подписку о неразглашении? - удивляется капитан Аникушкин, и лишь тут замечает черт его знает откуда возникший в руке цинковомордого пистолет с глушителем. ...Два выстрела следуют практически без интервала. Капитану пуля попадает в горло, чуть выше края бронежилета, его юному напарнику - в голову; оба валятся навзничь в придорожный кювет - убийце даже нет нужды убирать тела с асфальта. Машин на шоссе в этот момент нет, а хоть бы даже и были - поди разбери, что там творится на обочине за тесно сдвинутыми "тоетой" и "волгой"; да и потом - "Оно тебе надо?" В быстро сгущающихся грозовых сумерках цинковомордые без суеты эвакуируют героиновый контейнер - как он был, прямо с болтающейся на горловине миной - из микроавтобуса в багажник своей "волги". Окидывают последним взглядом место преступления (старший не обошел вниманием и наклейку-стикер в виде растопыренной белой пятерни в черном круге, посаженную на внутренность ветрового стекла "тоеты"), и "волга" рвет с места, размазывая по ветровому стеклу первые, ртутно-тяжелые, дождевые капли. И вовремя: издали уже доносятся настоящие милицейские сирены... Впрочем, сейчас, на фоне всех случившихся вокруг злосчастного поста ГАИ событий, впору усомниться: полноте, да существуют ли они вообще, НАСТОЯЩИЕ милиционеры? А с другой стороны - решения эта дилемма, как известно, все равно не имеет: "Всякого, кто смахивал на полицейского, немедля арестовывали, но меры эти, понятное дело, привели лишь к тому, что к вечеру одна половина полиции арестовала вторую". 26 В Аэропорту, среди гудящей вокзальной толпы, Подполковник дает прощальные напутствия Миллиджу: - Вот ваши сопровождающие, Саша и Сережа. Вы должны довериться этим людям и подчиняться им беспрекословно: они головой отвечают за то, чтобы вы со своей пленкой завтра оказались в Лондоне. Если возникнут юридические или финансовые проблемы - они их решат; понадобится умереть, защищая вас - умрут... - Ого! Дело может дойти и до такого? - Запросто. Вы просто еще не до конца поняли, мистер Миллидж, в какое осиное гнездо мы с вами сунули прутик. - Но на предмет моего маршрута вы меня наконец просветите? - Зачем? "Меньше знаешь - крепче спишь"... Могу сообщить лишь его первый пункт: Минск. Дальше во всем положитесь на своих сопровождающих, лады? Под сводами аэровокзала разносится сонный голос дикторши: "В седьмой секции заканчивается регистрация билетов на рейс 311, Москва-Минск..." Англичанин, уже направившийся было, вместе с Сашей и Сережей, к означенной седьмой секции, внезапно оборачивается к Подполковнику: - Мистер Александер! - с этими словами он лезет в свою сумку и извлекает оттуда пару видеокассет. - Я снимал это в Чечне. Здесь - правда, точно такая же, как и в остальных моих чеченских репортажах; но только ЭТУ часть правды никогда не покажет ни одна европейская телекомпания: у нас не любят, когда страдает романтический имидж борцов за свободу... Распорядитесь этим по своему разумению, ладно? 27 В черной нефтяной луже отполированного ливнем асфальта отражаются зловещие, как огни святого Эльма, отсветы милицейских мигалок: рядом с "тоетой" затормозила целая кавалькада. "Арийская морда", Александр Арвидович, сунувший было нос в разгромленный микроавтобус и даже собравший уже с полу щепоть рассыпанного героина, оборачивается на оклик оперативников, шурующих у кювета: "Товарищ майор! Скорее!" Как это ни невероятно, но младший из постовых еще жив: медицина знает множество странных историй с огнестрельными ранениями в голову - так вот, это, похоже, одна из них. Да не просто жив - он, на какой-то немыслимой мобилизации последних крох своей жизненной энергии умудрился все эти минуты продержаться в сознании, ожидая подхода СВОИХ; когда над ним склоняются оперативники, он успевает достаточно внятно произнести: "Госбезопасность... двое... волга серая..." - и лишь тогда позволяет себе провалиться в небытие. Пока подчиненные срочно связываются с медициной ("Тяжелое ранение в голову, огнестрельное... так... а если вертолет?..") и передают приказ постам ГАИ на магистралях, ведущих в Южный сектор Москвы ("Автомобиль "волга" серого цвета... вооружены и очень опасны... могут иметь безупречные по исполнению удостоверения ФСБ"), майор вновь возвращается к "тоете". Здесь его ждет сюрприз: один из пассажиров микроавтобуса стал подавать признаки жизни. Он со стоном приподнимает голову и пару секунд непонимающе разглядывает намертво зажатую в собственном кулаке рацию (надо думать, потеря сознания застала его в момент передачи сигнала тревоги); оживает он впрочем достаточно быстро: - Акбар Тураджон, третий секретарь посольства Республики Тюркестан в Москве. С кем имею честь? - Майор Лемберт, старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств Московского уголовного розыска. - Согласно Венской конвенции, эта машина, наравне с посольством, подпадает под категорию экстерриториальности и является частью территории республики Тюркестан. Я вынужден требовать, чтобы вы незамедлительно покинули тюркестанскую территорию. - Плевать я хотел на все ваши "экстерриториальности": я расследую убийство двоих сотрудников милиции, застреленных несколько минут назад у дверцы вашей экстерриториальной тачки. И, по всем признакам, убийство это прямо связано с транспортировкой наркотиков... - О каких наркотиках вы говорите, майор? - О тех самых, что рассыпаны ровным слоем по всему вашему экстерриториальному полу! - Это провокация! Если даже вещество на полу - наркотик, оно было подброшено в нашу машину, пока мы находились без сознания. Я заявляю официальный протест: это происки тех сил, что пытаются омрачить российско-тюркестанские отношения. - Пусть так. Но меня интересует, что здесь произошло до того, как вы все потеряли сознание. Полагаю, на вашу машину было произведено нападение с целью захвата перевозимой вами дипломатической почты? Третий секретарь к тому времени успел уже проанализировать позицию; позиция, что и говорить, сложная, и играть ее вот так, в режиме блиц - занятие для идиотов. Героинового контейнера - ни опечатанного, ни вскрытого - в машине, слава Аллаху, нет, но куда он подевался - неясно: захвачен? если да, то кем? или эвакуирован своими, подоспевшими на сигнал тревоги? Ситуация явно нештатная, не предусмотренная имеющимися у наркодипкурьера инструкциями, так что после некоторого раздумья он выбирает уход в глухую несознанку: - Наша машина не перевозила никакой диппочты. На нас никто не нападал. Мы просто потеряли сознание - по неизвестной пока причине, наши медики со временем разберутся. Пока мы находились в бессознательном состоянии, кто-то взломал дверь машины и насыпал на пол белое вещество неизвестного нам состава. Это - официальное заявление. - То есть у вас из машины ничего не пропало, господин секретарь? И розыск вашей диппочты и ее похитителей объявлять не нужно? Пауза. - Мне нечего добавить к предыдущему моему заявлению, майор. - Насчет диппочты - понято: ее, типа, не было. А вот был ли ваш охранник вооружен, господин секретарь? Я конкретизирую вопрос: не было ли у него пистолета с глушителем? Тут пауза отчетливо затягивается. Пистолета нигде не видать, но вот где он? - уж не в кармане ли у проклятого мента, пожри его шайтан вместе со всем отродьем? - Мы соблюдаем дипломатические нормы, майор, и не носим оружия. Но я не могу исключить, что организаторы провокации, подкинувшие нам... вещество, похожее на наркотик, могли, пользуясь бессознательным состоянием сотрудника нашей службы безопасности Агабека, вложить ему в руку оружие с тем, чтобы получить на нем отпечатки пальцев. Вам должно быть известно, майор, что подобное случается... - Подобное случается сплошь рядом, господин секретарь, - вроде бы сочувственно кивает опер. - Вот только... А что, если отпечатки вашего Агабека найдутся не только на внешней поверхности пистолета, но и на его внутренних частях? ну, например, на обойме? И при этом окажется, что пули, которыми убиты наши милиционеры, выпущены именно из этого оружия? Что тогда, господин третий секретарь?.. По прошествии еще более продолжительной паузы третий секретарь наконец произносит: - Я отказываюсь комментировать эти инсинуации, майор. No comments. И я настаиваю на том, чтобы вы немедля покинули тюркестанскую территорию. - Непременно, - ухмыляется "арийская морда"; он внезапно опускается на корточки и извлекает из какой-то щели под сидением блестящий цилиндрик стреляной гильзы. - Это, надо понимать, вам тоже подбросили? - No comments, - с каменной рожей повторяет дипломат. ...К голубоватым сполохам, пляшущим в асфальтовом зеркале, добавились тем временем и кроваво-красные: раненого постового грузят в "Скорую помощь". Старший опер отдает своим людям пару кратких распоряжений, и в уже тронувшийся было медицинский рафик в последний миг успевают запрыгнуть двое милиционеров с автоматами: "Программа охраны свидетелей" по-русски. Затем майор отходит чуть в сторонку и извлекает из кармана мобильник: - Робингуд?.. Это хорошо, что узнал. Я нахожусь на 4-ом километре Южного шоссе... Тебе это ничего не говорит? - правильно, я так и думал, что нет... и что алиби твое подтвердит десяток безупречных свидетелей, верно? Но фокус в том, что я расследую тут вовсе не разбойное нападение на машину некоего посольства, как ты, похоже, решил, а убийство. Убийство двоих сотрудников ГАИ; ты въехал, нет? ...Да, полагаю, что не ты: убирать свидетелей - это не твой стиль. Но я желаю знать ВСЁ, что на самом деле случилось на этом чертовом 4-ом километре. Считай, что ты получил повестку с вызовом на допрос по делу об убийстве сотрудника милиции при исполнении им служебных обязанностей - в качестве свидетеля. Жду тебя в 20-ноль-ноль в известной тебе забегаловке, и посмей только не явиться: ты заимеешь в моем лице такого Гая Гисборна, что мало не покажется! ...Кстати - чтоб ты чувствовал себя свободнее: никакого дела о разбойном нападении на "тоету" не возбуждено. ... А вот так! Никакого нападения, оказывается, не было. Ладно, это все при встрече. Конец связи. - Сергуня! - обращается старший опер к одному из своих подчиненных. - У тебя не случится стольника до зарплаты? - Ну что можно в наше время сделать на стольник? - риторически вопрошает тот, протягивая шефу купюру. - Можно, к примеру, провести важную агентурную встречу. - Опять шутите, сенсэй? - Опять нет. 28 - Не понял... - тяжко роняет в пространство Робингуд, опуская в карман мобильник. ...Промзона в дождь - есть ли на свете картина безотраднее? Салага был Данте с его третьим кругом, вот что я вам, скажу, ребята... В утонувшем в липкой цементной грязи безлюдьи, что простерлось на сотни метров вокруг, некому, разумеется, поинтересоваться странной каруселью из легковушек, подруливающих с интервалом в полминуты к остановившемуся в одном из тупиков камазу и принимающих на борт по четыре пассажира - вполне цивильного (чтоб не сказать - щегольского) облика. Убедившись, что эвакуация личного состава завершена, и на месте остался лишь тщательно вылизанный на предмет следов камаз (угнанный, естественно - равно как и давешний трейлер), атаман ныряет в обшарпанный жигуль и достает с заднего сидения спутниковый телефон: - Товарищ подполковник? У нас, похоже, крупные проблемы... 29 Серая "волга" меж тем несется по Кольцевой, аккуратно держась на пределе разрешенной скорости; по обочине назойливо мелькают поставленные на-попА доминошные костяшки - знаменитые шумозащитные экраны имени Юрь-Михалыча, которые сейчас, сквозь густую пелену дождя, наверняка смотрятся для цинковомордых пассажиров "волги" как зловещие призраки той самой стенки... А может, и не смотрятся: киллеры - люди с крепкими нервами, а избыток воображения для них наверняка входит в число профессиональных противопоказаний. За рулем - старший; младший, в тех же нитяных перчатках, и с тем же бесшумным пистолетом в руке, медитирует, откинувшись на подголовник и закрыв глаза; ох, и не хотел бы я оказаться в шкуре того постового, что тормознул бы этих ребят на предмет проверки документов... - Ты сработал там из своего ствола, или из ихнего? - прерывает молчание старший. - Из их. Это было ошибкой? - Нет, почему же... Это как раз очень удачно - ствол с их пальчиками будет нам добавочной страховкой... Но хотел бы я поглядеть на документы этого сАмого "майора Володьина", черт побери! - А что в тех ксивах может быть такого уж интересного? - То, что "майор Володьин" - это несомненный "инспектор Валодье из особой бригады"... сиречь из "Бригады "С""... Кому и зачем понадобился этот дурацкий капустник? - государственные спецслужбы так не работают, никогда и нигде. Конкуренты? - эти, пожалуй, могли бы захватить героин, но оставлять его просто так, на всеобщее обозрение... Значит, целью был именно скандал, компрометация Тюркбаши и его режима; это - хрустальная мечта прозябающих в Москве эмигрантов из тюркестанской "демократической оппозиции", но у тех и в помине нет таких денег, чтобы нанять профессионалов нужного уровня... Бессмыслица со всех сторон!.. - Ну, поразмыслить на эти темы у нас еще будет время, - хмыкает младший (субординация в паре, похоже, явно не армейская). - А сейчас лучше пораскинуть мозгами, как бы нам ловчее унести отсюда ноги... - Нет, не лучше, - ледяным тоном отрезает старший, - и времени на размышление у нас нет: Ибрагим-бек выйдет на связь с минуты на минуту, а нам надо успеть просчитать комбинацию хотя бы хода на три - что мы включим в наш отчет, а о чем умолчим. - Ты об чем это? - Если считать кило героина даже по сАмому минимуму - по 20 штук баксов, то у нас в багажнике сейчас лежит пол-лимона. Такой расклад приходит на руки раз в жизни... - Покойнику баксы ни к чему, - отрицательно мотает головой младший. - Скрысятить пол-лимона у наркомафии - это лучше уж сразу застрелиться и не мучиться... - В принципе, верно, но наш случай - особый. Те ребята, что тормознули "тоету" и оставили визитную карточку в виде белой пятерни в черном круге - они теперь никакими силами не смогут доказать, что тот героин ляпнули не они. Благо в такого рода делах презумпция невиновности не работает... Свидетелей нет... Тут спутниковый телефон дает утробный гудок; рука старшего на миг зависает над трубкой: - Ну?! По четверть лимона на брата - вникни! Или так и будем до старости лет на чурок ишачить? - А, давай! - внезапно решается младший. - Трус не играет в портвейн! Старший докладывается предельно кратко (спутниковая связь надежна, но все-таки...): - ...Машина стояла у обочины, шофер и охрана без сознания; груза, само собой, уже не было. На полу лежал предмет, принадлежавший охраннику, со следами использования; предмет у нас, так что смело можете все отрицать. На дверце визитеры оставили наклейку-стикер - белая растопыренная пятерня в черном круге. Боюсь, что это визитная карточка "Белой руки"... той самой, что уже замочила кучу криминальных авторитетов... Ну, это лишь слухи, ничего достоверного... у нас давно болтают о тщательно законспирированной организации офицеров милиции и ФСБ, по типу латиноамериканских "эскадронов смерти"... Да, мы немедля начнем свое расследование. Конец связи. - Ты че?! - изумляется младший. - Это же просто бред досужих газетчиков! Уж мы-то с тобой знаем, что никакой "Белой руки" нет и не было... - Верно, - усмехается старший. - Но почему бы ей не появиться? Тем более, что в виде легенды она все равно уже существует. - Понято! - обрадовано кивает младший, но тут в машине начинает работать рация, настроенная на милицейскую волну: "...Вооружены и очень опасны... могут иметь безупречные по исполнению удостоверения ФСБ". - Как же это ты так лажанулся, голубь ты мой сизокрылый? - вроде бы сочувственно вопрошает старший. - И на старуху бывает проруха. Исправлю! - на оцинкованной роже младшего особых эмоций не отразилось. - Да уж конечно исправишь, куда ж ты денешься! И причем - мухой! До того, как тот придет в сознание... Ты что думаешь, я того опасаюсь, что он в наши фотки ткнет пальцем? - Ну?.. - Хрен гну! Фотки - те еще то ли будут, то ли нет, но вот про контейнер - что тот оставался в машине - он вспомнит по-любому! И после этого нами займется уже не государство российское, где нынче и смертной казни-то нету, а Ибрагим-бек, ты въезжаешь, нет?! Давай-ка, голубь, в темпе процеживай радиоперехват: в какую больницу его повезли, что там с охраной... ну, тут не мне тебя учить. 30 Среди прочих милицейских постов сообщение "...Вооружены и очень опасны... могут иметь безупречные по исполнению удостоверения ФСБ" принимает и одноместный ГАИшный "стакан" на одном из второстепенных въездов в Столицу - у Ясеневского моста. Пост располагается уже "внутри Москвы" - метрах в пятидесяти от переброшенного через Кольцевую двухполосного мостика с односторонней развязкой. На северной, московской, стороне высятся бело-зеленые двенадцатиэтажки 10-ого микрорайона Ясенева и сохнут с верхушки три десятков дубов, теснимые со всех сторон самочинными огородиками (вообще-то автомобильные выхлопы со МКАД бесперебойно удобряют эти "сельхозугодья" таким количеством свинца, что единственно разумное применение для выращиваемой там картошки - это немедля отправлять ее в переплавку; но ведь халява же!). Если же стать спиной к посту и обратить взор на юг, за Кольцевую, то картина откроется весьма живописная. По левую руку будет лежать система обширных прудов с лодочными станциями и шашлычными всех сортов - зона отдыха "Битца" (блин! отдыхаем - и то "НА зоне"). По правую же руку раскинулся обширный лесной массив, надежно укрывший от взоров тех, кому не положено наше, российское, Лэнгли - загородную штаб-квартиру Службы внешней разведки, СВР ("Лес" на сленге ее обитателей), циклопическое сооружение, похожее в плане на трехлучевую мерседесовскую звезду. Лица, затеявшие в 91-ом "демократическое реформирование тоталитарного монстра КГБ" посредством разделения оного монстра на пять независимых служб - СВР, ФСБ, ФАПСИ, ГУО и ФПС ("Как в цивилизованных странах!..") - явно имели в школе двойку по зоологии, иначе знали бы: если разрезать гидру на пять кусков, то просто-напросто заимеешь пять гидр, неотличимых от исходной. Во всяком случае, всемирно-знаменитое здание с Лубянской площади, будучи перенесено в тот ясеневский лесок, смотрелось бы рядом с тамошним "трехлучевиком" как сарайчик для хранения садового инвентаря... Впрочем, за созерцанием пасторальных прелестей этой живописной окраины столицы мы, кажется, отвлеклись от развития сюжета. ...Получив радиосообщение, младший лейтенант ГАИ из "стакана" перед Ясеневским мостом в полной мере проникается серьезностью задачи: шансы какой-либо серой "волги" проникнуть по этому въезду в Москву теперь совершенно нулевые. Не оставляет он вниманием и "волги" иных расцветок, зная по опыту, что свидетели обычно цвет автомобиля путают так, что потом только руками разводишь. Словом, забот у младшего лейтенанта выше крыши. Не будь постовой так поглощен происходящим на непосредственно вверенном ему участке, он мог бы в тот день заработать орден. Или пулю. Или - то и другое в комплекте... Потому что пока он тщательнейшим образом проверяет документы у супружеской пары, опрометчиво поддержавшей своим трудовым рублем нижегородских автомобилестроителей, серая волга с мигалкой на крыше как раз и сворачивает с Кольца, но только не внутрь, в Ясенево, а наружу - прямо на "подкирпичную" дорогу, ведущую к почти неразличимому отсюда за пеленой дождя "Лесу". Часовой у шлагбаума, перегораживающего дорогу в полусотне метров от МКАД, с должной придирчивостью изучает документы цинковомордых, после чего козыряет и пропускает "волгу" во вполне себе экстерриториальные владения СВР. 31 Робингуд и Лемберт - за столиком знакомого павильончика у метро "Коньково". Опер внимательно изучает толстую пачку врученных ему фотографий - раскадровка Миллиджевой видеозаписи: - М-да, классная работа. За старую не скажу, но нынешняя "Альфа" отдыхает... Можно это забрать? - Я бы сказал - нужно. - Кстати - а откуда я их взял? - Нашел в своем почтовом ящике. Вот в этой упаковке, - и Робингуд протягивает своему визави желтый кодаковский пакет, украшенный знакомым нам стикером: белая пятерня в черном круге. - Пальчиков на пакете и фотках не найдете - можете зря не напрягать лабораторию. - Под "Белую Руку" работаешь? - хмыкает опер, разглядывая наклейку. - Разве можно работать под тех, кого нет? - поднимает бровь атаман. - Или все-таки есть? Тогда это и вправду не по понятиям... - Нет, конечно! Бредни газетчиков... Ладно, давай к делу. Значит, ты утверждаешь, что героиновый груз оставался в "тоете"? - Да. Постой, а разве постовые не сообщили в рапорте о вскрытом контейнере для диппочты, набитом "пакетами с белым порошком"? - В том-то и дело, что нет, - разводит руками Лемберт. - Про пистолет и рассыпанный по полу "белый порошок" -это да, а про контейнер - ни слова... - Вот черт... - закусывает губу Робингуд. - Значит, они просто не сочли контейнер чем-то заслуживающим внимания... Но ведь пистолет-то из машины точно пропал - значит, тем же путем мог пропасть и контейнер? - Вполне возможно. Хотелось бы услыхать твою версию событий. - Значит, так... Даю вводную: по причинам, которые тебя не касаются, я хочу неопровержимо доказать, что посол Тюркестана, прикрываясь дипломатическим иммунитетом, занимается наркоторговлей. Единственный способ поймать его за руку - выставить на всеобщее обозрение контейнер для диппочты, набитый героином. И вот теперь, в результате этой операции, что я имею на руках? Есть видеофильм, снятый иностранным тележурналистом с безупречной репутацией - его завтра покажут по тамошнему телевидению... - Ах, вот даже как?! - Да. Плюс к фильму, у меня есть упаковка одного из заснятых в нем пакетов - как раз его содержимое и рассыпано по полу "тоеты", - и подлинная печать тюркестанского МИДа с контейнера. Но самого-то контейнера у меня в итоге не оказалось! Цепь доказательств распалась: нет ключевого звена, и теперь цена всем моим вещдокам - пятак в базарный день... В общем, от исчезновения контейнера я проиграл сильнее всех. Ну, а если б я хотел просто бомбануть Ибрагим-бека на пол-лимона - это, согласись, можно было бы проделать и попроще, не затевая такой волынки... - Логично, Штирлиц! - хмыкает опер. - Если раненый постовой, придя в сознание, подтвердит, что контейнер был в машине - будем считать, что ты чист. Но не раньше. Слушаю тебя дальше. - Дело было так. Захват микроавтобуса был проведен четко, но охранники - тоже не пальцем деланы. Прежде чем отрубиться, один успел открыть огонь, другой - дал по рации сигнал тревоги. Группа прикрытия - с документами ФСБ, да? - подоспела, когда взломанную "тоету" уже охраняли гаишники. Расклад - хуже некуда: контейнер для диппочты, оказывается, не украден (это бы еще полбеды), а стоит себе на месте, нахально выставив на всеобщее обозрение свои героиновые потроха. Скандалище!.. - ну, то, на что я, собственно, и рассчитывал. Эвакуировать груз надо любой ценой - и постовых ликвидируют без раздумья. Вместе с контейнером группа прикрытия прибрала и пистолет - и не исключено, что стреляли как раз из него... Как тебе такой сценарий? - Да, мы думаем примерно так же. Кстати, пуля, которой был убит капитан Аникушкин и гильза из салона "тоеты" действительно соответствуют друг дружке... - А отсюда следует вот что, Александр Арвидович. Вы сейчас ищете убийц милиционера, мы - похитителей героинового контейнера; судя по всему, это одни и те же люди. Не объединить ли нам усилия - на уровне обмена информацией? Опять-таки: мы не меньше вашего заинтересованы, чтобы раненый постовой дал показания, а его ведь сейчас наверняка попытаются убрать. Полагаю, мы сумели бы защитить его лучше... - А вот этого не надо! - взрывается "честный мент". - Чтоб бандиты охраняли моих ключевых свидетелей - не дождетесь! И попробуйте только подойти к той реанимационной палате - охрана имеет приказ стрелять на поражение безо всяких!.. - Ну, как знаете, - пожав плечами, уступает Робингуд. - Наше дело предложить, ваше дело отказаться... Тогда вот еще что, "от нашего стола - вашему столу". Контейнер стоял в кормовом отсеке микроавтобуса, и чтоб дотащить его до боковой дверцы... - Понял!.. - опер чуть подается вперед: въехал с полуслова. - Героин, рассыпанный по полу - у них должны остаться следы на подошвах! - Приятно иметь дело с профессионалом, - усмехается Робингуд. - Надеюсь, это заметно сузит круг ваших поисков - у вас ведь наверняка есть агентурные данные на тех, кто прикрывает Ибрагим-бека в службах... Только тут вот какое дело: как бы вас опять не тормознули... - Но-но, полегче! - в прозрачных остзейских глазах майора Лемберта загорается ледяное бешенство. - Я очень не люблю, когда убивают ментов. И я доберусь до тех гадов, кто бы они ни были - вот те как Бог свят! - Боюсь, Александр Арвидович, это легче сказать, чем сделать. "Волгу" вы искали со всем тщанием, но - увы ... Думаю, вы и сами уже догадались, куда она подевалась: либо на один из закрытых объектов ФСБ (их там вокруг хватает), либо, что скорее всего, в тот зачарованный лесок за Ясеневым... - Я очень не люблю, когда убивают ментов, - раздельно повторяет опер, - ясно? И уж тем более, если это работа комитетчиков. - И все-таки вы опять не въезжаете, Александр Арвидович... Если те работали от себя - ну, просто как Ибрагим-бекова крыша, - тут все без вопроса. А ну как они все-таки работали от Конторы, пусть даже и без письменного приказа? Так сказать, спасали лицо стратегического союзника России, Тюркбаши всех Тюрок? Сами понимаете - что значат, по сравнению с высшими государственными интересами, жизни каких-то двух гаишников... - Я очень не люблю, когда убивают ментов, - вновь повторяет Лемберт. - Даже ради "высших государственных интересов". Тем более, что "высшие интересы" эти на моей памяти сплошь и рядом оказывались - известно чем... 32 За окном реанимационной палаты уже сгустилась непроглядная темь, укрывшая от глаз обширную (девятый этаж, как-никак), но безотрадную панораму спального района хрущевской застройки: фонари на больничной территории в принципе есть, но зажигали их последний раз... дай Бог памяти, когда ж мэра-то перевыбирали? Медсестра - худенькая темноволосая женщина с печальными глазами - заканчивает проверять системы жизнеобеспечения у раненого гаишника, опутанного всяческими шлангами-капельницами на манер плененного Гулливера; убедившись, что все в порядке, она выходит из палаты, освещенной теперь лишь синеватым настенным ночничком. В застекленном боксе, отделяющем реанимационное отделение от основного больничного коридора, скучают двое охранников; чтоб особо не нервировать больных и медперсонал, они наряжены в белые халаты, из выреза которых, правда, вполне откровенно выглядывают титановые бронежилеты. Сказав "скучают", автор несколько погрешил против истины, ибо в описываемый момент они как раз деятельно разбираются с дежурным ординатором - тот, хотя и внесен в список лиц, допущенных в "охраняемую зону", но паспорта при себе не имеет, больничное же удостоверение не устраивает титановогрудых аргусов: приходится связываться с дежурным врачом, etc - "Порядок есть порядок, и давайте, знаете ли, тут не будем..." Медсестра тем временем подходит к телефону на столике дежурного: - Светик? Ну как ты там?.. Как?.. Нет, это Past Perfect... Да... А это вообще пассивный залог... Слушай, ложилась бы ты спать, а? Ну что ж, что контрольная! Лучше уж выспаться нормально... Давай-давай! Чао-какао! Вздохнув, кладет трубку. Старший из охранников понимающе кивает на телефон: - Одна там? - Нет, - слабо улыбается медсестра. - С кошкой... - Сколько ей? - Да большая уж - скоро десять... А может вам, ребята, почитать принести? У нас там, в ординаторской, целая полка: Маринина всякая, Дашкова... Акунин есть новый - "Пелагия и зеленые чертики". - Не положено, - неприступно хмурится охранник. - Мы ж типа на посту... - Понятно. А как насчет кофе? - Это - с удовольствием. Если за компанию... - Ладно, ждите. Ночь длинная... Медсестра выходит в коридор сквозь стеклянные врата; походка у нее, надобно заметить, совершенно бесподобная, и глядящий ей вслед охранник это дело оценил в должной мере: - Эх, блин! Какая женщина! Младший фокусирует свои оптические системы на том же объекте, но к выводам приходит совершенно иным: - Да ну... Ни жопы, ни титек - взгляду упереться не во что! - Дурак ты, Колян, - со снисходительной укоризной роняет старший, - и уши у тебя холодные... 33 По крыше больничного корпуса бесшумно движется совершенно неразличимая в ночном мраке фигура в черном комбинезоне и черной же шапочке-маске; собственно, присутствие ее можно обнаружить лишь после того, как вам прямо ткнут пальцем: "Ну вот же, вот! Теперь видишь?" Произведя некоторые топографические расчеты (в качестве