рдии просто не выполнит такой приказ. Пока он еще подчиняется только Имперскому Совету. Пятьдесят одну неделю спустя он, Император, уже сможет ходить по городу инкогнито, но сейчас... Два десятка могучих воинов на черных, как ночь, конях ждали Императора у ворот. Половина из них была Вольными, получившими имперское подданство. Каждый из них был проверен всеми семью Орденами; волшебники ручались за них. Эти Вольные происходили из потерпевшего поражение и рассеянного клана; защита Империи одна давала им шансы выжить и отомстить. Служили они не за страх, а за совесть. Второй десяток составляли имперские арбалетчики; считалось, что меткостью они превзошли даже эльфов. Кавалькада прогремела по опускному мосту, обрушиваясь во мрак спящей столицы. Глава 3 Со вкусом поужинав, чародей Ордена Арк покинул "Имперский Лев". Заклятье перемещения позволило бы ему оказаться в нужном месте за единый миг; однако, в силу секретности миссии, Командор строго-настрого запретил всякую излишнюю волшбу. Соперничающие Ордена едва ли обратят внимание на молодого адепта, приехавшего в Хвалин, но стоит ему начать направо и налево пользоваться Силой Арка - то не преминут вглядеться попристальнее. И тогда... Маг повертел головой, словно желая таким образом удостовериться, что она еще не покинула его плеч. Собственно говоря, ничего особо сложного ему не предстояло. Встретить некую персону. Обменявшись с ней паролями, взять у данной персоны то, что оная будет иметь для передачи. В обмен вручить золото. Много золота, его пояс с трудом удерживается на бедрах. Потом, ни в коем случае не снимая покровов с переданного, следовать в ближайший орденский замок, где его и будет ожидать Командор Девран. Несложное дело. Как справедливо говорит мудрый Командор, "самое лучшее решение - почти всегда самое простое". Вот такими малыми, незначительными на первый взгляд делами и куется Большая Победа. Маг тронул коня. Устав Ордена Арк клеймил гордыню как один из восьми смертных грехов, но молодой волшебник не мог сдержать мстительной радости, глядя на склоняющиеся в поспешных поклонах спины хвалинских обывателей. ...Он не знал ни отца, ни матери. Рожденный в канаве подле грязной острагской корчмы, он был обречен погибнуть - однако Боги, и, прежде всего, конечно, Бог Истинный, по странной своей прихоти, вложили в него слишком много огня и силы. Голодный и холодный, он неведомо как миновал пору младенчества, когда умирало девять из десяти детишек; до семи лет он жил среди острагских нищих, быстро заслужив прозвище Барсаг2. Когда дело доходило до драки, кровь бросалась ему в голову, и он, точно берсерк, кидался на противника, пусть даже намного старше его и сильнее. Во время одной из таких драк его заметил Девран - тогда еще только Капитан-Лейтенант. Потом было долгое обучение в башне. Покровитель Барсага стал Командором, однако не забыл того, кому он в свое время дал имя. Мальчишка выказывал большие способности и вскоре достиг второй ступени, в то время как многие его сверстники еще толклись в подмастерьях. Илмет - так его нарекли в Ордене - понимал, что, несмотря на простоту, нынешнее дело весьма важно. Командор послал его, самого верного, самого преданного, послал, не открыв всей сути предстоящего. Значит, оно действительно тайно и секретно. А самый лучший способ скрыть тайность своих действий - вести себя так, как и всегда. Именно поэтому Илмет оставил свой привычный черно-серебристый наряд, по которому его могли опознать за версту - чародей второй ступени, вырядившийся в одежду простонародья, вызовет куда больше подозрений. Молодой маг не знал, что подозрения он уже вызвал. x x x Нужно было знать Хвалин лучше, чем собственную пятерню, чтобы, оставаясь незамеченным, следить за чародеем Ордена Арк, далеко не самым слабым. Парень с нсзапоминающимся лицом знал город именно так. Там, где конный вынужденно огибал кварталы плотно прижавшихся друг к дружке домов, пеший всегда находил щелочку. "Куда его понесло на ночь глядя, этого колдуна? В какой гнусный волшебничий вертеп? Резать кривыми ножами новорожденного младенца, собирая его кровь, чтобы потом составлять убийственные свои снадобья? Или творить черное колдовство, вызывая демонов из потаенных глубин мироздания, надеясь выпытать их секреты и заставить служить себе?.. А может, этот парень просто решил наплевать на устав своего Ордена и ищет потаскушку на ночь?.." Их судьбы были во многом схожи, судьбы мага Илмета из Ордена Арк и невзрачного шпиона, который давно уже запутался в собственных прозваньях. Здесь, в Хвалине, ему предстояло сделаться Фессом. Это имя было в то же время и паролем-пропуском. Серая Лига дала ему одну явку в городе - на самый крайний случай. Да еще - смертное заклятье, если попадется и поймет, что пыток ему не выдержать. До сих пор Фессу ничего подобного не требовалось. В Хвалине он был второй раз. Но ориентировался в городе лучше старожилов. Знал даже то, о чем они сами забыли, вроде заброшенных подвалов, пересохших колодцев, подземных ходов, когда-то прорытых то ли для обороны, то ли еще зачем; и сейчас он уже дважды настигал своего коня, как звался на жаргоне Лиги тот, за кем следишь, пройдя через пустые, затхлые подземелья. "Нет, этот парень идет явно не в бордель. Они миновали веселый квартал, миновали Малый Рынок, храм, Средний Рынок, городское собрание... К воротам, что ли ?" Однако же они остановились, так и не достигнув внешней стены. Ярмарочная площадь, она же - Балаганная. Только что тут делать этому магу на ночь глядя? А маг, небрежно спешившись, заученной твердой походкой (в любой толпе адепта Арка опознаешь по ней!) пересек площадь, остановился возле вбитого посередине столба, где ярмарочные распорядители вывешивали - для тех, кто сумеет прочесть - кто и когда приедет в славный град Хвалин. Обычая этого Фесс никогда не понимал и, сколь ни пытался, так и не проведал, откуда он взялся, кому нужен и почему не умирает, если читать умеет хорошо один из пятнадцати? Болтали, что этот обычай завели по требованию кого-то из магов. Может быть. Кто ведает? Но, так или иначе, конь постоял возле таблички, вгляделся. Постоял еще некоторое время - и назад. ...Проводив его до "Имперского Льва", Фесс вернулся на ярмарочную площадь. Уже совсем смерклось, улицы перегораживали рогатками, ночная стража занимала свои места. Перед столбом с табличкой пришлось засветить потайной фонарь-кроху; напрягая глаза, прочел: "Последнее представление перед Ливнями! Передвижной Цирк господ Онфима и Онфима. Небывалое зрелище! Спешите все!" И все это многобуквие - на небольшом пергаменте, со следами плохо смытой краски - видно, что листок использовался не раз. Кому от него польза? Многие ли прочитают? Бросив ломать голову, Фесс вернулся в гостиницу. Пробравшись на чердак, при помощи слуховой трубки удостоверился в том, что маг на самом деле спит - и сам забылся, словно охотничий пес, в чуткой дреме. x x x Вольные, брат и сестра Каны, заперли за собой дверь тотчас же, едва переступив порог убогой комнатушки. Ничего иного Нелюдям не полагалось. Вот получите имперское подданство, вот отречетесь от своего прошлого, тогда пожалуйста, милости просим в лучшие гостиницы. А пока - не обессудьте. - Слава Горе, - выдохнула девушка. - Хвалин. - Она говорила на общеимперском, с характерным для столичного говора четким и звонким "Г". Юноша ничего не ответил. Спокойно уселся на узкую лежанку, опустил руки на колени и прикрыл глаза. Слова не нужны. Они пришли сюда делать дело. Все уже давным-давно обговорено - в гномьих копях. Теперь осталось дождаться Сидри с обещанными деньгами. Для дела нужно оружие, хотя Вольные вполне могут обойтись и без него. Если проклятый гном успеет все уладить (то есть сунет кому надо взятки) - завтра они с Алией двинутся на север. - Что ты молчишь?! - не унималась девушка. - Ну скажи же... - Не мешай, человече, - тихо ответил юноша. - Человече? - девушка покраснела. - А кто? Дитя человечье, подобранное моим народом, - спокойно произнес юноша. Ему и в голову не приходило, что это может обидеть или задеть - как может обидеть или задеть правда? - Мог бы и не напоминать! - вспыхнула она. - Почему? - равнодушно удивился Кан-Торог. - Я Вольная! - прошипела девушка. Казалось, она готова вцепиться ногтями в лицо своему "брату". - Пусть не по крови - по духу! К чему ворошить былое? - Если будет нужно, ты сумеешь поймать стрелу в полете? - осведомился молодой Капитан. Алия опустила голову. Она прекрасно владела оружием, она справилась бы в поединке с почти любым противником из рода людей - но вот особые фокусы Вольных так и остались для нее недоступны. Требовалось нечто большее, чем воспитание и прилежание. Требовалась кровь. - Поэтому замолчи, - с прежней бесстрастностью сказал Кан-Торог, вновь закрывая глаза. Несколько мгновений девушка гневно смотрела на своего спутника; тонкие ноздри ее трепетали от ярости, пальцы судорожно тискали костяную рукоять кинжала. - Отчего ты сердишься? - снова заговорил юноша. - Признаюсь, никогда не мог понять этой твоей привычки. Да и то - какая из тебя Вольная, Drearann Aeodni, если ты даешь волю чувствам после того, как получила задание на самом Круге Капитанов? - Да, ты прав, брат мой, - девушка опустила голову. - Ты прав, прости меня, прости... Кан-Торог вновь изумленно воззрился на спутницу. - Теперь ты просишь прощения. У меня. Зачем? Если мы добьемся успеха, никому не будет дела до твоих слов и мыслей. Если мы проиграем, судить нас станет все тот же Круг. У него тебе и придется просить прощения, не у меня. Ох уж эта мне людская порода! Не обижайся, Тави, - вот, я уже и сам заговорил как твои сородичи! - ты неплохой боец, скажу больше - один из лучших, иначе Круг не дал бы тебя мне в спутницы, тебе ведомы людские секреты, ты владеешь магией... Чего тебе еще? Стать Вольной по крови? Такое не дано никому. Нет на свете такого чародейства, что обратило бы твою кровь в подобие текущей в наших жилах. Пойми это, Тави. Я многословен, это грех, но, идя с тобой на задание, я должен знать, что ты не подведешь из-за того, что станешь думать о чем-то еще, кроме.., ну, ты понимаешь меня. - Да. Да.., конечно. - Кан-Мола, Алия, Тави - девушка со многими именами мягко опустилась на пятки в дальнем углу убогой комнатенки. Закрыла глаза. И теперь ее на самом деле стало невозможно отличить от кого-либо из племени Вольных. Какое волшебство превратило ее из обычной людской девчонки в полное подобие загадочного нелюдского рода - оставалось неведомо Молчание вползло в каморку, точно холодная змея. Вползло, заполняя бесчисленными извивами асе вокруг; тишина неодолимо глотала звук за звуком, шорох за шорохом, так что мало-помалу вокруг погруженных в безмолвие фигур сгустилось облако полной, предельной, непроницаемой тишины. Глаза Кан-Торога чуть приоткрылись. Воин коротко взглянул на спутницу - веки ее были опущены, ресницы не дрожали, грудь поднималась и опадала медленно, точно девушка глубоко и покойно спала. Однако, само собой, это было не так. x x x В соседней каморке гном Сидри тщательно запер подозрительно тонкую дверь. Хлипкий засов мог успокоить лишь полного глупца. Крепившие запор винты не выдержали бы и пары крепких пинков. Из глубин просторной, латаной-перелатаной дорожной куртки Сидри выудил потертый кожаный кошель; завязки его скрепляла свинцовая печать Горного Короля с оттиснутой руной Сердца Глубин. Бормоча под нос какие-то слова - на тайном языке подземного племени, - гном согнул ее, выдернув шнурки. Из кошелька появился небольшой, размером с детский кулачок, сверток в серой тряпице. Сидри, похоже, вообще перестал дышать. Отложив в сторону печать, он откинул край свертка. Лучина в кованом поставце неожиданно мигнула. Ровное желтое пламя сменилось дымными синеватыми языками; грызущиеся на куче отбросов под окном псы дружно взвыли. - Rabbaar Drobdt!3 - шепотом выругался Сидри. И было отчего - гостиница оказалась зачарована. Каждый камень в ее фундаменте, каждая источенная древожорами доска в стенах, каждый колченогий стул и каждый заплеванный стол, каждая полная клопами постель и каждая мерцающая лучина - все они жадно, неусыпно следили за чужой волшбой, ждали ее, алкали и, стоило этой магии проявиться - тотчас поднимали тревогу. Гном поспешно зажал сверток в могучем кулаке. Левая рука Сидри торопливо сорвала с пояса одну из бесчисленных сумочек. Завязки разошлись сами собой, на столе появились древний желтый зуб какого-то неведомого чудовища, тусклое бронзовое кольцо с кроваво-алым кусочком дерева в оправе вместо камня и, наконец, крохотное невзрачное перо, на вид обычное воробьиное. Бормоча заклятия, гном положил желтый зуб острием к мерцающей лучине, надев кольцо на старую кость; перышко легло сверху. Лучина тотчас же перестала мигать, и гном с облегчением вздохнул. Да, да, конечно, об этом немедленно узнают адепты Радуги - их в Хвалине полным-полно, город лежал на стыке владений Красного Арка, не имеющего цвета Нерга и Фиолетового Кутула, он всегда кишел шпионами и соглядатаями, доглядчиками и прознатчиками всех без исключения Орденов. Не оставляли Хвалин своим вниманием и Серые Мастера, сказочная лига воинов-разведчиков; хаживали в Хвалин и гномы, особенно из молодых, особенно те, что еще не расстались с иллюзиями, что Самоцветный Трон Горного Короля в один прекрасный день вновь займет свое прежнее место под Царь-Горой... x x x Лучина перестала мигать, и Кан-Мола, Алия, Тави, девушка со многими именами с усталым вздохом расслабила сведенные судорогой боли плечи. Держать заклятье дольше было уже выше ее сил. Радуга ничего не заподозрит.., но Сидри об этом знать не следует. x x x Переведя дух и поминутно косясь на усмиривший мигание лучины желтый зуб, Сидри продолжал ворожбу. Теперь ему удалось развернуть тряпицу; на грязной столешнице неожиданно остро и ярко блеснул не правильной формы кристалл, абсолютно бесцветный и прозрачный; свет прихотливо играл на сотнях граней. Тихо бормоча себе под нос слова наговора, гном чуть присел, так, чтобы взгляд его оказался на одном уровне с досками стола. Прищурил левый глаз, всматриваясь в сверкающий камень; затаил дыхание... Лучина вновь предостерегающе замигала. Кто-то тяжело застонал под половицей; из дымохода донеслось приглушенное завывание. У гнома задергалась щека, но взгляда он от камня так и не оторвал. Воздух в каморке начал потрескивать, под потолком заплясали рои синих светляков. По лбу Сидри покатились крупные капли пота - откуда-то снизу донеслись грубые голоса ночной стражи. Очевидно, хозяин таверны успел поднять тревогу. Однако, несмотря ни на что, Сидри не прерывал заклятья. Над кристаллом неторопливо сгустилось синеватое облачко, плотное, словно стелющийся низиной туман. Затем на поверхности этого облачка возникла воронка, синие нити колдовского морока закружились, одна за другой втягиваясь в таинственный танец; со дна воронки ни миг глянула Тьма.., глянула и исчезла, уступив место бездонному звездному небу. Миг - и созвездия поползли вбок, появилась черная изломанная линия, очертания далекого горного хребта. Одна из гор, казалось, носит на каменной голове корону - четыре острых рога, четыре копейных навершия, с молчаливой угрозой нацелившиеся в пустоту небосвода. Коронованный колосс стремительно приближался, рос, заполняя собой все вокруг; гном замер, не в силах оторвать взгляд. Сейчас он не смог бы остановить действие заклинания, даже если б от этого зависело жить ему или умереть. А затем на склоне исполина появилось нечто еще более темное, чем даже камень, черная плоть гор - зияющий провал пещеры, алчная пасть, вечно ждущая добычу глотка. Сидри дернулся всем телом, заскреб ногами по полу, точно стремясь отползти, отвернуться, укрыться от внезапно глянувшего на него из тьмы острого и голодного взора, заглушить прозвучавший мягкий зловещий голос: - Ты сам пришел сюда, ты мой!.. x x x - Магия! - Кан-Торог одним стремительным движением оказался на ногах. - Тави! - Спокойно, - отозвалась девушка, не двигаясь и даже не разжимая зубов. Глаза ее оставались закрытыми. - Это необходимо, брат. Сидри должен отыскать Путь. И отыскать его он должен именно здесь, в Хвалине - если ты еще не забыл, конечно, на чьих костях покоятся фундаменты здешней цитадели и храма Мертвых. Юноша быстро, отрывисто кивнул. Выхватил из длинного дорожного баула пару ничем не примечательных палок и ринулся в коридор - снизу по лестнице уже грохотали тяжеленные сапожищи городовой стражи. Целясь в спину воина, Тави резко выбросила вперед руку - мизинец, безымянный и средний пальцы плотно поджаты, указательный распрямлен, большой смотрит в сторону, форма заклятия Ykkii. В тот же миг под передовым стражником проломилась ступенька лестницы, и тот с ужасными проклятиями рухнул вниз. Кан-Торог едва успел схватить его за запястье. - Держись!.. Узкая лестница оказалась полностью перекрыта. Внизу глупый трактирщик свалил грудой какие-то железяки, и обливающийся холодным потом стражник видел как нарочно торчащие вверх острия. Пока прятали мечи, пока вытягивали незадачливого воина, прошло некоторое время. - Эй, а чего стряслось-то? - вежливо уступая дорогу, самым что ни на есть мирным тоном осведомился Вольный. Только что спасенный урядник хмуро покосился на него. Вольный в имперском городе - это значило только одно: явился просить подданства. Как бойцы, Вольные ценились очень высоко, и ссориться с таким без нужды не следовало, но... Уж не он ли творил тут запретную волшбу?.. Однако не перекрывается ли это его привилегиями, о которых неграмотный урядник был наслышан, но деталей, разумеется, не знал. - Мы должны проверить, - угрюмо буркнул он. - Понял или нет, парень? - Да, конечно, - любезно улыбнулся юноша. - Помочь, сатаар? Уряднику, что начальствовал над десятком городовых стражей, до истинного сатаара, воина конной гвардии Старых Императоров, было как от земли до Божественного Круга Небес, но лесть, даже грубая - всегда лесть. - Благодарствую, - осклабился стражник. - Сами управимся. Его люди грузно затопали следом. Кан-Торог вежливо посторонился. На губах его играла змеиная, презрительная усмешка - эти простофили даже и не подумали, что так кстати оказавшийся рядом Вольный может просто тянуть время, давая сообщнику шанс скрыться. Тупицы, недоразумение Божественного Промысла, ошибка Великой Матери, по благости и равнодушию не исправленная Ее Сыном... Ну ничего. Мы поможем. x x x Когда громыхающая когорта ввалилась в каморку Сидри, тот уже уничтожил все следы колдовства. Лучина горела ровно и мягко, доживая последние мгновения короткой своей жизни. С гномом стражник держался совсем иначе, чем с прибывшим принять имперское подданство Вольным. - Кто таков?! - рявкнул воин. Острие короткого и толстого меча, каким сподручно биться в тесноте, смотрело в грудь коренастому Сидри. По уложению, гномам, дварфам, цвергам и всей их родне строго-настрого воспрещалось носить оружие в имперских пределах. Ослушников ждали страшные Неврюевы Копи, где не могли продержаться дольше полугода даже самые крепкие из подземных обитателей. - Сидри Дромаронг из колена Дромаронгов, сын Стурле, купец, - отрекомендовался гном, низко и поспешно кланяясь. За спиной десятника поднялась пара арбалетов - против этих стрел, пущенных в упор, не спасла бы даже спрятанная под кафтаном кольчужная рубаха, тоже, кстати, запрещенная Имперским эдиктом. - Какую волшбу ты тут творил? - не опуская меч, зарычал урядник. - Отвечай, свинья земляная! Сидри засопел; щеки его в один миг побагровели, словно пещерный гриб-поедушка во время цветения. Сравнить гнома с земляной свиньей значило нанести несмываемое оскорбление. Такое не исправить, не загладить, даже если медленно выпустить из врага всю кровь, каплю за каплей... - С дозволения доблестного, я не творил здесь ничего предосудительного, - гном снова поклонился, упрямо заставляя гнуться прямую, не привыкшую к этому спину. - Как, наверное, известно доблестному, я, Сидри, добропорядочный и законопослушный купец (гном выпалил заученную тираду единым духом, выпучив глаза от усердия), в преславный град Хвалин, благоденствующий под сенью властительной имперской короны, да продлят силы земные и небесные дни ее носящего, я прибыл с грузом товаров, каковые товары все были явлены к осмотру на городской таможне, о чем в торговом моем журнале есть соответствующая роспись, скрепленная согласно Имперскому эдикту гербовой несмываемой печатью... - Он говорил, точно заведенный, не делая пауз и на одной ноте. На несколько мгновений стражник оторопел, однако и он оказался не из новичков, коим легко заговорить зубы. - Ты мне книжонки свои поганые не тычь! Поворачивайся мордой к стене, руки за голову, и чтоб без глупостей! Парни, обыскать тут все! За стражевым чародеем послано? - Так точно, Махар, - отозвался кто-то из двери. - Их волшебническое благородие обещали сей же час быть. Сами Ондуласт и обещали. - Ондуласт? - Физиономия урядника расплылась в злорадной, не предвещавшей ничего хорошего ухмылке. - Ондуласт, гноме, это тебе не какой-нить фигляр, коего ты, хитрая харя, мог вокруг пальца обвести. Ондуласт из тебя на дознании все кишочки-то повытаскает.., отсюда даже и не выходя. Судя по бледности, обильно проступившей на щеках Сидри, урядник не привирал и не преувеличивал. - Так что колись сам, гноме, - тон стражника внезапно сделался ворчливо-доверительным. - Ты повинись.., да поклониться не забудь.., глядишь, Копи тебя и минуют. Сказано было более чем достаточно. Почтенному купцу предлагалось как следует тряхнуть мошной, откупившись от дотошного наряда. После чего прибывшему волшебнику объяснили бы, что, мол, все проверили, никакого запретного колдовства и в помине не было, а весь сыр-бор поднялся из-за того, что трактирщикова кривая доченька привораживала себе на ночь какого ни есть завалящего мужичонку, да перепутала слова, отчего конфуз и вышел. Стражевые волшебники - тоже люди, нет им никакого интереса копаться в гномьем барахле, отыскивая следы недозволенной волшбы. Им, волшебникам, о своем думать надоть. Как подсидеть того, кто выше тебя; как самому не оказаться подсиженному... Наука, йомть! Разумеется, Сидри все это прекрасно понимал. Разумеется, рука его немедленно нырнула за пазуху, к заветному кошельку. Разумеется, глаза стражников тотчас же вспыхнули алчным огнем, и, разумеется, все окончилось бы ко всеобщему удовлетворению, однако в тот самый миг в таверне угораздило появиться того самого Ондуласта. Гул голосов внизу нежданно сменился полной тишиной. И в этой тишине прозвучал холодный, исполненный презрения голос: - Ну, так и что здесь происходит?.. - Рекен-потрошитель! - вполголоса ругнулся урядник. И тотчас же заспешил, засуетился, зарычал на своих орлов: - А ну, по местам, по местам! Как в уставе сказано? С мечами, альбо топорами, альбо иным оружием наголо.., от входа по обе стороны.., двое унутри... Трое с подозреваемым на волшбу, держа оного за руки и члены иные, не давая измыслить зловредство... И, надо сказать, стражники исполняли приказы своего набольшего с небывалым рвением. - А ну, отзынь, отзынь, парень! - разойдясь, прикрикнул урядник на путавшегося под ногами зеваку - Вольного. Какие там у него привилегии, это еще Рекен надвое сказал, а вот ежели Ондуласт возымеет на него, урядника, зуб... Вольный, разумеется, тотчас же ощерился, точно пес, лишенный валявшейся перед самым носом кости. - Это ты мне, славный воин? - проскрежетал он, сжав левый кулак и потирая его раскрытой правой ладонью. - Это ты мне, не давшему тебе нанизать себя на во-он те ржавые вертела внизу?.. Урядник уже открыл было рот, собираясь объяснить гордому дурачку, что с Ондуластом не шутят и что для всей его, Вольного, компании, вечер сей может закончиться в застенке, как вдруг... Из соседней комнаты неслышно появилась красивая девка, судя по виду - тоже из Вольных. - Что тут такое?.. - Она потянулась, точно молодая рысь, кокетливо прикрывая ладошкой зевок. - Что за шум?.. Поведай мне, о доблестный, причину этого переполоха!.. И при этом так глядела громадными своими глазищами, так глядела, что просто держись. Разврат, одним словом. Урядник почувствовал, как по спине заструился пот. Он непроизвольно сглотнул - и один Рекен знает, чем бы окончились эти переглядушки, если бы на площадке в это время не появился достопочтенный мэтр Ондуласт, адепт Ордена Кутул, магистр второй ступени, почти что выслуживший себе вожделенную третью ступень и одноцветный фиолетовый плащ, однако же согрешивший в чем-то против установлении братии, и, несмотря на сохраненный высокий чин, пожизненно брошенный на службу одним из стражевых волшебников Хвалина. В силу чего лютый до невозможности, до сих пор не верящий в приключившуюся с ним беду и из кожи вон лезущий, дабы все-таки загладить свою вину и вновь вернуться туда, откуда он раз был с позором изгнан - по слухам, за совращение малолетней послушницы Фиолетового Ордена. - Что тут происходит, сударь мой урядник? - ледяным тоном осведомился мэтр, обводя всех столпившихся прищуренным взглядом бесцветных глазок. - Прибыли по сигналу! - лихо отрапортовал стражник, вытягиваясь что было мочи. - Сигнал недозволенной волшбы!.. Вот здесь, в этой каморке. - А эта.., это.., гм.., существо где пребывало на тот момент?.. - В означенной каморке, мэтр Ондуласт, ваше волшебничество! - что было мочи рявкнул урядник, поедая начальство глазами. - А.., гм.., все ясно. - Чародей вошел внутрь, брезгливо отстранившись от ближайшего воина - тот тщательно зажимал ладонью рот, однако, конечно же, не мог удержать в горсти могучего чесночного запаха. Мэтр Ондуласт шагнул через порог и остановился в полутора саженях от непритворно дрожащего Сидри. Маг был невысок, худ, сутул, средних лет, с болезненно бледным, иссеченным морщинами лицом. Тонкий нос с горбинкой, глубокие складки, пролегшие от него к уголкам губ, придавали Ондуласту хищный, подозрительный вид. Казалось, он постоянно что-то вынюхивает или высматривает - то ли измену, то ли добычу. Злые языки болтали про него много всякого, однако чародеями Первого Ряда, магистрами и мастерами, он ни разу не был обвинен в небрежении или нарушении орденского кодекса. Хотя возможностей у стражевого волшебника, само собой, имелось хоть отбавляй. - Тэ-экс... - неопределенно протянул чародей. - Нуте-с, приступим. Сознался ли уже преступитель? - повернулся он к уряднику. - Никак нет, мэтр, ваше волшебничество, не сознался, - горестно сказал стражник. - Плохо работаете, - Ондуласт поджал губы. - Плохо. Обо всем будет доложено. - Виноваты, мэтр.., не погубите.., жена дома, дети малые.., смилуйтесь.., не лишайте живота... - здоровенный урядник мало что не рыдал в голос. - Посмотрим, - процедил маг. - А что делают здесь посторонние? Почему не убраны? Нет, положительно невозможно работать в такой обстановке! "Посторонними" здесь явно считались Вольные. - Покорнейше прошу прощения у досточтимого мэтра, - сладким голоском пропела Тави, - но мы вместе с братом добирались до Хвалина в одном караване с мэтром Сидри, и потому... - Вы, конечно, уже имеете на руках подтверждение вашего имперского подданства, равно как и перечень положенных льгот и привилегий? - не глядя на девушку, сухо осведомился Ондуласт, зачем-то кутаясь в плащ. - Видите ли, почтенный мэтр, мы только что прибыли в город, и потому... - Следовательно, на сей момент вы - поднадзорный элемент, не имеющий права голоса в гражданских и военных делах Империи, - отчеканил чародей. - Урядник! Распорядитесь... - О, мы уже уходим, уже уходим!.. - прежним голоском объявила Тави. Сидри метнул на нее полный отчаяния взгляд, однако она уже повернулась к нему спиной. Волшебник дождался, пока за Вольными закрылась дверь, брезгливо дернул щекой и вновь обратился к уряднику. - Шмотки этого.., где они? Три вьюка Сидри мгновенно оказались на полу перед чародеем. - Выпотрошить! - бросил тот. - А его - обыскать. Выложите все найденное на стол и выметайтесь. Вместе с ним. Гном стоял ни жив ни мертв, не дерзая даже утереть обильный пот, проступивший на лбу. Ондуласт с омерзением пошевелил носком черного сапога сваленные кучей пожитки Сидри, не снисходя даже до наложения заклятия. - Это уберите сразу. Ничего нет, - распорядился он. - Теперь займемся вот этим... К тому моменту на грязноватой, покрытой подозрительного вида темными пятнами столешнице лежали: дозволенный Эдиктом короткий складной нож с рукоятью розового пещерного дерева; кожаный тисненый кисет с монограммой гномьими рунами; огниво и кремешок в оплетке; не слишком чистая тряпица, как видно, служившая носовым платком; серебряная цепочка с гербом колена Дромаронгов, здоровенная связка ключей черного кованого металла; старенькая вишневая трубка с бронзовым кольцом на черенке; вторая трубка, поновее - запасная; свитница плотной кожи, деревянная резная коробочка с набором перьев и разноцветными чернильными бутылочками; полдюжины свитков, дюжина чистых листов; дорожный журнал в засаленном переплете; шейная лента; восемь парадных подвесок с дозволенными к ношению бериллами; и, наконец, короткая ясеневая палочка, тщательно ошкуренная и отполированная, но лишенная какой бы то ни было резьбы. Ондуласту хватило одного взгляда на эту груду. - Так, - он скривился еще больше, словно на язык ему попало нечто невообразимо горькое. - Свяжите этому лапы.., и постойте в коридоре. Не забудьте закрыть за собой дверь, урядник. Повторять приказы Ондуласту не приходилось еще ни разу. x x x - Что он делает? - беззвучно спросил Кан-Торог. - Тише! Тише! Ондуласт не дурак, и не слабак, - пальцы Тави так и мелькали. - Думай потише! Прикрывай мысли! Мне тебя полностью не спрятать... Так... Что он делает... Он уже, конечно, все понял. Достаточно было взглянуть на физиономию нашего бедного гнома. Но мэтр все равно будет искать следы.., потому что ему важна не только вина. Он хочет понять, что в действительности творил тут Сидри, потому что гномы скорее умрут под пытками, но тайну не выдадут. И вся знаменитая некромантия Фиолетового Ордена тут не поможет. Поэтому нашему мэтру придется попотеть. - Но ведь... - Ясное дело, ингредиентов там уже давно нет. Но для опытного мага взять след труда все равно не составит. Волшебникам-недоучкам, адептам самых низших степеней, я бы глаза отвести сумела, но с магистром второй ступени мне не совладать, Кан. - Ясно. Меч... - Ты погубишь Сидри и ничего не добьешься. Даже если мы и справимся с Ондуластом - а завалить магистра, уверяю тебя, не так-то просто даже такому, как ты, - увиденное гномом мы все равно потеряем. А без этого все лишается смысла. И помни, что это заклятье подвластно только Подгорному Племени. - Что же... - Иди, пристань к уряднику. Мол, как же так, гнома сейчас заберут, а у него наш багаж и все такое прочее. Ондуласта предоставь мне. И помни - никакого оружия. Пока. Это - на крайний случай. x x x В каморке Сидри мэтр Ондуласт неторопливо готовился наложить заклятье. Недозволенную магию он почуял, едва поднявшись по лестнице. Гном ворожил, в этом чародей не сомневался ни на йоту. Но вот зачем и на что? На удачу в торговых делах? Но она и так не отворачивалась от Сидри, если, конечно, по отношению к гномам вообще применимо теперь это слово - "удача". Нет, тут дело в чем-то ином... Ондлуласт не был ни дураком, ни трусом. Он обладал цепкой памятью, великолепным воображением; вес это в свое время помогло ему подняться очень высоко.., и оно же послужило причиной падения. Лишь самую малость призадумавшись, волшебник вспомнил все детали торговых сделок Сидри за последние полгода. Да, гном гостевал в Хвалине с прибылью. Сейчас, перед Смертным Ливнем, спрос на строительные материалы Подгорного Племени всегда подскакивал, Дромаронгу не грозил убыток. Так зачем же ему рисковать, творя запретную волшбу? Да еще и такую странную? Известно, что гномы способны лишь к Предметной Магии, к чародейству амулетов и талисманов, чародейству, осуществляющемуся лишь посредством каких-то магических предметов, ну, например, драконьих зубов, клыков горгульи и тому подобного. Если Сидри ворожил - то куда он успел их деть? Выбросил в окно?.. С минуту мэтр стоял неподвижно, шаря мысленным взором в куче отбросов внизу. Нет.., нет.., и здесь нет.., и даже следа не было... Для верности он добавил заклятье Поиска, несмотря на противное жжение во рту и жесточайшую мигрень, ожидавшие его через несколько часов после наложения чар. Ему показалось, что заклинание встретило какое-то сопротивление, словно кто-то далеко-далеко, на другом конце города, пытался ему воспрепятствовать. Волшебник привычно напрягся, готовясь преломить чужую волю - однако сопротивление тотчас исчезло и уже не возобновлялось. А у самого мэтра не осталось и тени сомнения в том, что колдовские амулеты Сидри каморку через окно не покидали. Скорее их кто-то забрал и вынес обычным путем. Да нет, это уж слишком сложно. Мифический сообщник... Мэтр поморщился. Нет, ничего не поделаешь, выяснять - так все до конца. И Ондуласт, вздыхая и кряхтя, заставил себя забыть об ожидающей впереди боли. Для начала он займется следом волшебства в Великом Эфире, а уж потом - амулетами и инструментами. x x x "Ничего не получается. Он слишком силен. Проклятье, какой Rabbaar Drobdt поставил на моем пути этого Ондуласта! - Тави лихорадочно возводила цепь заклинаний. - Сплошные неприятности. Сначала не подействовало ее охранное заклинание, что должно было полностью прикрыть ворожбу Сидри - а теперь еще и этот Ондуласт! Да, конечно, Кан может справиться со стражниками, а она - со стражевым чародеем, но что это даст? Ондуласта она может только убить - или, вернее, даже не убить, а лишь оглушить на время. И уж тогда о том, что она жива, в Хвалине и действует, узнает вся Радуга вкупе с Бесцветным Нергом. Нет. Надо тоньше.., тоньше.., еще тоньше..." Ондуласт строил заклятье прямолинейно, но очень добротно и крепко. Ни единой трещины, ни единой сомнительной связки, притянутой за уши ассоциации, неверно подобранного обертона. Не говоря уж о неточном звучании Имен. Маг второй ступени не пользовался ни графикой, ни вещественным инструментарием, единственным оружием мэтра оставался его собственный разум, и справиться с ним, не поднимая суматохи на всю Империю, оказалось очень сложно. "Разумеется, на уровне Тави - Алии, моя дорогая". Мастерства хватило, чтобы, не вызвав подозрений, следить за каждым извивом его чародейства, но - не помешать ему. Ондуласт мгновенно установил, что магических предметов в комнате нет, что Сидри не успел их выбросить - и взялся за самую суть. След волшебства! След волшебства! В этом - самое главное. Сейчас, если ничего не предпринять... В отчаянии она прижала правую ладонь к сердцу. Последний резерв чародея. Зачерпнуть собственной крови - то есть, разумеется, незримой истинной крови - тогда... Она еще не придумала, что же именно произойдет "тогда". Внутренний слух уловил нечто вроде исступленного ликующего вопля. Ондуласт, разумеется, не мог пройти мимо столь явного и свежего следа волшбы, причем волшбы совершенно чуждой привычному колдовству башен. Время! Сейчас она даст сигнал, и... Кан-Торог вгонит три дюйма возникшей из ниоткуда стали в горло ближайшему стражнику, пальцем пробьет глазницу второму, ногой отшвырнет третьего - раньше, чем кто-либо успеет хотя бы заметить, что происходит. Ондуласт начнет разворачиваться к двери - маг немедленно почует запах смерти, - однако он всего лишь человек, и тело его куда медлительнее разума, и она, Алия, может успеть... "Не вздумай, дура!.. Ты и так потом узнаешь все, что нужно!.. Выведаешь у трупа!" Громкий стон ужаса и боли, внезапно раздавшийся за дверью, заставил всех вздрогнуть - даже самого Кан-Торога. Тави впилась зубами в ладонь, гася предательский стон. Неслышимый для прочих, могучим гудом тысячепудового колокола по Эфиру прокатился ответный магический удар. Изощренный, предельно запутанный, так что даже весь Кутул, собравшись вместе, не смог бы отследить колдовавшего. Девушка ощутила мгновенный укол острой зависти - настолько искусно сплетено заклятье, настолько хорошо замаскировано! И построено по совершенно неведомым ей законам... Дверь каморки отворилась. На пороге возник Ондуласт. Тави не знала, чего и ждать; еще секунду назад она не сомневалась, что такой напор стражевому чародею ни за что не выдержать и что на полу уже распростерто бездыханное тело. - Какой глупец поднял тревогу? - сквозь зубы процедил волшебник. - Разберитесь тут, урядник. С трактирщика возьмите штраф.., и все, что положено, за ложный сигнал. С чародеями не спорят. Скривившись, урядник пихнул Сидри в спину. - Гуляй, гноме. Считай, тебе сильно повезло. Плюнув на прощание, десятник повел своих людей вниз - разбираться с несчастным трактирщиком. Можно было не сомневаться, доблестные воины проведут неплохую ночь, где окажется вволю пива, жаренных на вертеле поросят с лучшими шамрийскими специями, моченных в соленом каменном уксусе спинталей, что по карману лишь богачам из первой купеческой гильдии, да и служаночки, бесспорно, не станут сегодня упираться и отказывать мужественным стражам порядка. Сидри со стоном рухнул прямо там, где стоял. Среди его многочисленных талантов значились и хитрость, и ловкость, и способность к магии; смелость же, увы, отсутствовала. Прежде чем помочь гному, Кан-Торог убедился, что лестница пуста, никто не наблюдает и не подслушивает. Вольный почти на руках внес дородного гнома в их с Алией комнатенку. - Клади его сюда, к огню, - распорядилась девушка. - Вечно с этими каменными башками всякие неприятности, - не слишком дружелюбно проворчал юноша. - Клянусь Небесной Сохой, если бы не приказ Круга... - Вот поэтому-то Круг и отправил с тобой меня, - Тави поджала губы. - Ты о чем? - Кан жадно глотал воду прямо через край щербатого кувшина. Девушка взглянула на него с острой и внезапной неприязнью - словно на непроходимого тупицу, которому уже нет сил вновь растолковывать понятные даже ребенку вещи. - Не понимаешь?.. Ну и ладно. - Перестань, - воин вернул кувшин на место. - Скажи лучше, это ты отвела глаза Ондуласту? Признаться, я уже решил, что сейчас придется вскрывать глотки этим баранам... "Когда он забывает об этих знаменитых "манерах Вольных", то становится очень даже симпатичным.., как мужчина". - Да, я отвела, - не моргнув глазом, сухо кивнула девушка, и уважения во взгляде Вольного тотчас прибавилось. Знать правду ему совсем не полагалось. - Хм.., молодец. - Улыбка у него получилась чуть смущенной. - А ты еще сомневался в мудрости Круга Капитанов! - поддела юношу Тави. - Нет, но... - Никаких но, давай приведем Сидри в чувство и расспросим!.. "Кто это мог быть? Кто это сделал? Кто помог мне ? Кто ? Кто ? КТО?!" Глава 4 Диктовать - мой последний сладкий порок. В такие моменты мне кажется, что прошлое ожива