дайте моим
сотоварищам: пусть воздадут почести верному моему мечу, раз не могут воздать
их мне. Помоги мне господь, ибо я истинно, от всего сердца любил Круглый
Стол, и всей отвагой, где бы ни находился, добывал ему честь и славу. Пусть
же почтят оружие, кое я посылаю, ибо я посылаю его вместо себя, да
предстательствуют за меня меч мой и щит; и скажите, что я скорблю о
безвременной моей смерти не столько ради себя, сколько из любви к
рыцарству". И, окончив речь, он заплакал, а после снова сказал: "Саграмор,
подойдите ближе и поднесите мне меч". И Саграмор поднес меч. И Тристан взял
его и поцеловал, а потом поцеловал щит и проговорил: "Ах, увы, тяжко мне,
ибо я разлучаюсь с оружием и до времени покидаю рыцарство! Я знаю, прости
меня боже, что с моей смертью мир познает утрату большую, чем со смертью
любого другого рыцаря. Увы, зачем ухожу я безвременно." И в другой раз
поцеловал меч и щит, и сказал, заливаясь слезами: "Поручаю вас богу, ибо
больше вас не увижу. Сердце мое разрывает скорбь". И потом Саграмору:
"Теперь возьмите оружие. Я дарую вам сердце мое, оружие и доспехи, чтите их
вместо меня, и, если вы любили Тристана, полюбите его оружие и доспехи. А
когда будете в Камелоте, положите их в таком месте, чтобы каждый рыцарь мог
их увидеть, и тот, кто не видел меня при жизни, пусть, услышав, как говорят
обо мне, увидит мое оружие и доспехи и скажет: "Ужасный, смертельный удар
нанес король Марк. Мир впал в ничтожество, и рыцарство обесчещено". Вот я
сказал вам все, что желал. С тем поручаю вас богу".
CCXXXIV. Окончив речь, он повернулся к королю Марку и, горько плача,
сказал: "Сир, спаси вас господь, видите, вот каков я пред вами. Разве ныне я
тот Тристан, который внушал вам страх? Нет, я не тот. Я Тристан, рожденный
на горе рыцарству и всему свету. Ныне вы обретете покой, ибо Тристан вам
больше не страшен, вам незачем его опасаться. Сегодня конец злопамятству и
вражде, столь долго нас разделявшим. Вам ли не знать, как я сражался, ни
разу не уступил врагу поля битвы, но ныне в жестоком единоборстве я уступаю
смерти. Не спасут меня от погибели ни копье, ни меч. Я разбит в бою, так
жестоко разбит, что поздно просить пощады, нет, мне пристало бестрепетно
принять смерть; ибо как бы я ни молил, ни взывал о пощаде, нет мне спасенья.
Во всю мою жизнь не употребил я во зло оружия, и молящему о пощаде ни разу
не отказал в жалости и милосердье. Но в этой смертельной схватке, что проку
взывать о пощаде? Нет мне избавленья и нет пощады! Король Марк, вы послали
меня на то поле брани, где меч разит без промаха, с одного удара. Я обречен
смерти. Вижу, нет мне другого исхода, и потому расстанемся в мире. И да
простит вам господь, как я вам прощаю".
CCXXXV. И, отвернувшись от короля Марка, сказал королеве: "Дама, я
умираю. Пришел час и миг, когда мне должно проститься с жизнью. Я боролся со
смертью, как мог, моя любезная дама. Но когда я умру, что будет с вами?
Каково вам будет жить без меня? Дама, возможно ли, чтобы Изотта жила без
Тристана? То было б великое, диво, как если бы рыба жила без воды или душа
без тела. Дорогая дама, когда я умру, что станется с вами? Неужто вы не
умрете со мной? Наши души отлетели бы вместе. Прекрасная Изотта, любимая моя
дама, я любил вас более себя самого, пусть же случится так, как я верю,
умрите со мной и да пребудем вместе. Богом молю, не допустите, чтоб было
иначе. Королева Изотта в печали, сердце ее рвется от скорби, что молвить ей,
что ответить Тристану?" "Друг, - говорит она, - бог да поможет мне, ничего я
так не желаю, как тотчас умереть вместе с вами, не покинуть вас в смерти. Но
не ведаю, что мне сделать; если вам ведомо, научите, я все исполню. Если бы
было дано умирать от горя и скорби, я бы с помощью божьей стократ умерла до
того, как предстать перед вами. Ибо я знаю, что ни одна дама не испытала
скорби, равной моей; будь то в моей воле, я умерла бы без промедления".
CCXXXVI. "Любезная моя дама, - сказал Тристан, - готовы ли вы умереть?"
- "Друг, - отвечала она, - бог свидетель, ничего я так не желаю". - "Тогда,
- сказал он, - тогда нет мне радости большей. Так, значит, и будет, если
угодно богу, да и может ли быть иначе, ибо стыдно Тристану умирать одному
без Изотты, ведь мы были едины душой и сердцем. Любимая моя дама, если и
вправду вы желаете умереть с Тристаном, то помоги нам господь умереть
вместе. Обнимите меня, если вам угодно, ибо конец мой близок. Я, Тристан,
расстаюсь с жизнью и отхожу навеки". Королева Изотта, услышав эти слова,
возрыдала и, подобно ей, возрыдал король Марк. Истинно, он без меры скорбел
о смерти Тристана. Динас, что стоял подле, помертвел от горя, и всякий, кто
его видел, сказал бы, что он всем сердцем любил Тристана, как то и было. И
Саграмор, и все другие слезно молили бога, чтобы смерть взяла их прежде
Тристана. И видя, как умирает Тристан, все пребывали в скорби и плаче.
CCXXXVII. И когда Тристан ясно увидел, что конец его близок, то оглядел
всех стоявших кругом, и сказал, собрав силы: "Вот пришел мой конец, я
умираю. Смерть держит меня за сердце и не дает вздохнуть. Поручаю вас богу".
И еще сказал: "Ах, Изотта, обнимите меня, пусть умру я в ваших объятьях, я
знаю, что так мне будет покойней". Изотта, услышав эти слова, склонилась к
нему и припала к его груди, и Тристан сказал так громко, что его расслышали
все, кто был там: "Теперь мне не тягостно умереть, ибо со мной моя любезная
дама". Тогда Изотта прижалась к его груди и Тристан сжал ее в объятиях со
всей силой, что в нем оставалась, и тотчас сердце ее перестало биться. В тот
же миг умер Тристан. Так рука в руке, уста к устам встретили смерть
многострадальные любовники Тристан и Изотта. И так они лежали, обняв друг
друга, что казалось, не умерли, а лишились чувств от любви. Но то было
напрасное утешенье.
CCXXXVIII. Вот как умер отважный и прекрасный рыцарь Тристан из любви к
мадонне Изотте; так умер в горе и скорби, как я вам о том рассказал, умер от
раны, которую нанес ему король Марк за королеву Изотту. И королева умерла от
любви к Тристану, ибо в те времена он был славнейший рыцарь, равный лишь
мессеру Галеаду {30}, сыну мессера Ланчалотто ди Лак {31}. Тристан же умер
от любви к Изотте, ибо она была прекраснейшей дамой в мире, если не считать
королевы Джиневры и дочери короля Пелеса, матери Галеада {32}. Королева
умерла от любви к Тристану. И они покинули жизнь вместе.
^TДОН ТРИСТАН ИЗ ЛЕОНИСА^U
Перевод со староиспанского Н. А. Поляк
XIX. О том, как Тристан вступил в бой с Бравором, племянником
Ланселота, и убил его, чтобы отвести от короля Лангина обвинение в
предательстве и убийстве
Слуги собрали в дорогу пышные шатры, богато изукрашенное оружие и
роскошную сбрую. Король вышел в богатом уборе, Тристан сел на своего коня в
полном вооружении и с опущенным забралом, чтобы его нельзя было узнать. Один
рыцарь вез его копье, другой - щит. Вскорости прибыли они в Камелот. Там их
приняли радушно и с почетом. Король Лангин {1} вошел к королю Артуру и
сказал: "Король Артур, я прибыл к вашему двору, чтобы очиститься от
обвинения в предательском убийстве, которое возвел на меня Бравор. Хочу
заявить, что обвинения эти ложны. И прошу вот этого рыцаря вступить за меня
в бой, ибо я не повинен в смерти вашего человека".
Бравор {2}, находившийся здесь же, встал, подошел к Тристану и вручил
ему перчатку в знак того, что согласен биться. Тристан принял залог. На
следующий день все четыре короля отправились на поле, чтобы судить поединок.
Тристан тщательно осмотрел свои доспехи, облачился в них и стал ждать
противника. Вскоре явился и Бравор, а с ним Леонел и Борес Гаонские {3}, его
двоюродные братья; они отвели Бравора в сторону и сказали ему: "Пришел ваш
черед показать, что вы добрый боец, и постоять за честь нашего имени, ибо
ваш противник сидит на могучем коне, и мы боимся, что вы не устоите против
его мощи". Но Бравор отвечал: "Увидите, каков я в деле; пусть против меня
выедут хоть десять таких рыцарей как этот, я их всех в землю втопчу". Оба
противника въехали в отведенное для боя поле, бросили, как положено, вызов и
ринулись друг на друга с такой ярой силой, что и сами они и их кони
грянулись оземь, так что всякий бы подумал, что они больше не встанут. Но
рыцари поднялись, вооруженные мечами, и стали рубиться так, что дивно было
смотреть. Первая схватка изумила своей свирепостью всех, кто там находился,
но тут рыцари разошлись, чтобы передохнуть и набраться сил. Вскоре они снова
вскочили на ноги, схватились за мечи, и от ударов искры посыпались из-под
клинков. Осколки щитов и кольчуг разлетались во все стороны и усеивали
землю. Оба рассвирепели от полученных ударов, но сила Бравора и бодрость
духа пошли на убыль. Тогда встали с места Леонел и Борее, глядевшие на
битву, и ушли прочь: не хотели они видеть, как погибает лютой смертью их
родич. Долго еще бились рыцари, но вот Бравор сказал: "Кабальеро, я желал бы
услышать ваше имя, чтобы знать, кто меня убил или кого убил я". И Тристан
отвечал: "Не скажу, пока вы не назовете себя". И тот сказал: "Кабальеро, я
Бравор, племянник Ланселота Озерного". И тогда Тристан ответил: "Я Тристан
из Леониса, племянник короля Марка Корнуэльского". Тут он поднял меч и нанес
такой мощный и страшный удар, что отрубил Бравору руку вместе со щитом;
Бравор упал и испустил дух. А Тристан, видя, что противник его мертв, вынес
его на край поля, потом сел на коня и подъехал к четверым королям, и сказал
им: "Сеньоры, этому рыцарю так не посчастливилось, что хуже не бывает. Прошу
вас, помирите его родичей с королем Лангином и будьте свидетелями, что я
убил его в честном бою, а король Лангин очищен от обвинения". Все четыре
короля сказали: "Воистину, этот рыцарь всех превзошел учтивостью: победив и
убив противника, он ходатайствует о мире". И прибавили: "И вы и король
Лангин чисты от всякой вины и можете без опаски держать путь, куда вам
угодно; ибо вы поступали как должно и действовали по закону".
Когда Тристан услышал эти слова, он выехал с поля сражения и пришпорил
коня, и конь под ним заплясал и загарцевал. И так Тристан был хорош, такой
был славный наездник, что все на него залюбовались и дивились между собой
его силе; ведь судя по тому, как он теперь гарцевал, никто бы не сказал, что
он только что выдержал смертный бой. Тогда встал король Лангин и сказал
четверым королям: "Господа, мой рыцарь уезжает; хотел бы и я отправиться
во-свояси и прошу позволения проститься с вами и вернуться в мои владения,
коль скоро богу было угодно помочь мне в этой тяжбе". Короли же попросили
его прежде назвать имя рыцаря, одержавшего победу, а без этого они не желали
его отпустить. И он сказал: "Знайте же, что это Тристан, сын короля
Мелиадукса и племянник короля Марка". Услышав это, короли удивились, зачем
Тристан очутился в здешних местах. Затем они отпустили короля Лангина, и
король, со всей свитой, поехал к побережью и вскоре нагнал Тристана. Увидев
их издали, Тристан обрадовался. Они раскинули шатры, веселились и пировали,
пока не приспело время садиться на корабли. И король спросил Тристана:
"Сеньор Тристан, куда же вы теперь? Прошу вас, не покидайте меня, поедемте в
Ирландию, и будьте моим гостем. Окажите мне честь". И Тристан ответил: "Путь
мой лежит в дальние края. Но из уважения к вам я готов следовать в Ирландию,
и там открою вам мои намерения". Король и рыцари его свиты радостно
похвалили решение Тристана и стали грузить на корабли лошадей и оружие, и
подняли паруса, и вышли в море. Они возвращались домой веселые и довольные,
соблюдая разумное расстояние между судами. Тристан сказал своим рыцарям:
"Теперь мы приступим к тому делу, ради которого прибыли сюда. Отныне можете
без страха высадиться на ирландском берегу, ибо я оказал ирландцам важную
услугу, и мы теперь приглашены к королю Лангину". И они слушали его речь с
радостью. Погода им благоприятствовала, и через несколько дней они вошли в
ирландский порт. И когда суда причалили и ирландцы увидели флажки и знамена
своего короля, услышали пение труб и мавританских рожков и увидели веселые
лица прибывших, они возрадовались, ибо уже оплакивали своего короля и
сеньора и не надеялись его увидеть. Да так бы оно и было, если бы не
Тристан.
XX. О том, как король Лангин Ирландский и дон Тристан высадились в
порту Ирландии и как вышли его встретить королева и ее дочь. Изольда
Белокурая
Не успел король высадиться на берег, как весть о его прибытии дошла до
королевы. Она собрала свой двор, и все радостно поспешили к берегу, кто
пешком, кто верхом, чтобы приветствовать своего короля и сеньора. Королева и
ее дочь, Изольда^Белокурая, тоже направились к месту высадки. Тристан был с
королем. Королева и инфанта обняли короля, улыбаясь от радости - ведь они
его заждались - и говорили: "Добро пожаловать, сеньор, наконец-то и нам
можно порадоваться! Слава господу, что привел вас домой здравым и
невредимым". И все знатные люди, и рыцари, и дамы, и благородные девицы
целовали ему руку, и он гордился их преданностью. И он сказал им: "Дамы и
господа, окажите должный почет и уважение вот этому рыцарю. Перед вами
Тристан; он сражался за честь моего имени; если бы не он, не видать бы мне
родной земли и ваших любезных сердцу лиц". И королева, узнав это, оказала
великий почет Тристану, и на радостях забыла смерть своего брата Морлота
{4}, которого убил Тристан. А ее дочь, королевна Изольда, всей душой
радовалась, что Тристан снова у них в гостях: ведь он был ее рыцарем, она
вылечила его от ран. Все наперебой ухаживали за Тристаном. Потом они сели на
коней и направились к королевскому дворцу, веселые и довольные. Там уже
расставляли и накрывали пиршественные столы. Гости расселись и пировали всю
ночь. На следующее утро, когда король проснулся, весь его двор отправился к
мессе. Так они веселились и праздновали ровно две недели. Тристан все это
время оставался при ирландском дворе. Он завоевал сердца ирландцев, участвуя
в турнирах и рыцарских играх. В них он особенно отличился и заслужил у всех
громкую хвалу и славу, так что жители страны душевно полюбили его и
старались ему угодить, чем только могли.
Тристан уже долго жил в Ирландии и все это время выжидал подходящей
минуты, чтобы попросить у короля обещанный дар. И вот однажды, находясь в
обществе короля, он заговорил так: "Выслушайте меня, сеньор; мне бы хотелось
получить тот дар, что вы обещали мне, когда я вызвался сразиться за честь
вашего имени". Король ответил: "Просите чего пожелаете; я вам не откажу". И
Тристан сказал: "Я прибыл к вашему двору по повелению моего сеньора короля
Марка. Он послал меня сватом к вашей дочери Изольде, ибо желает взять ее в
жены и стать вашим союзником и другом. Вот его послание". Король взял
письмо, прочел его и так сказал, обращаясь к Тристану: "Король, ваш дядя,
оказывает мне большую честь, желая взять в жены мою дочь. Но я бы хотел,
чтобы к ней посватались вы сами и считал бы еще более великой для себя
честью назвать своим зятем вас". - "Сеньор, - отвечал Тристан, - большое вам
спасибо; но это никак невозможно. Прошу вас, доверьте мне инфанту, чтобы я
отвез ее к моему дяде, королю Марку, ибо дал ему такое обещание и должен
выполнить его честно". Король сказал: "Раз вы дали такое обещание, я готов
доверить вам инфанту Изольду и отдать ее в супруги королю Марку. Пусть будет
так, в знак моей любви к вам". И король тот же час созвал свой двор и в
присутствии всех вельмож вручил Тристану свою дочь со словами: "Тристан,
поручаю вам мою дочь Изольду и беру в свидетели того всех рыцарей моего
двора; доверяю ее вам как славному рыцарю и прошу беречь и защищать ее".
Тристан обещал доставить ее к королю Марку в Корнуэльс в целости и
сохранности. Изольда, как покорная дочь, поцеловала руку королю, своему
отцу, и королеве, своей матушке, и попрощалась со всеми придворными. Все
радовались и благодарили господа, приговаривая: "Наконец-то мы заключили мир
с нашими злейшими врагами, корнуэльскими рыцарями".
А Тристан с сорока рыцарями своей свиты сел на корабль. Королева дала
инфанте Изольде много редкостных драгоценностей. Эти бесценные сокровища
должны были хранить Горвалан и Бранхель {5}, любимая донселья {6} Изольды. И
еще королева дала Бранхели кувшин с любовным напитком и сказала ей: "Милая
Бранхель, этим напитком ты напоишь мою дочь и короля Марка в их первую
брачную ночь. А что останется - вылей на землю и смотри, чтобы никто не пил
из этого кувшинчика, кроме их двоих". Бранхель обещала в точности исполнить
повеление королевы. Затем все они простились. Королева сильно грустила по
своей дочери и тосковала по ней.
XXI. О том, как Тристан и Изольда отчалили от берегов Ирландии и как их
прибило бурей к острову Великана и как островитяне взяли их в плен
Когда Тристан и Изольда сели на корабль, задул попутный ветер, и они
пошли к Корнуэльсу на поднятых парусах. Однажды Тристан и Изольда играли для
развлечения в шахматы, и не было между ними мысли о плотской любви. Но вот
им захотелось пить, и Тристан сказал об этом Горвалану, а Горвалан велел
Бранхели подать вина, потому что ключи от кладовой с запасом пищи и вина
хранились у нее. Но Бранхель укачало морской волной, она не могла встать и
дала Горвалану ключи от кладовки. Он взял кувшин с любовным напитком, думая,
что в нем вино, и налил из него Тристану и Изольде, а потом поставил сосуд
на место и вернул ключи Бранхели. И тут Бранхель вспомнила про любовный
напиток. Она поскорей встала, пошла в кладовку, и, едва взглянув на
кувшинчик, поняла, что Горвалан давал из него пить Тристану и Изольде.
Закручинилась Бранхель, испугалась: не уберегла она кувшинчик, который дала
ей на хранение королева. Горько каялась она в своей нерадивости и винила
себя, но делать было нечего. Она решила не подавать вида и обо всем молчать.
А Тристан и Изольда, напившись любовного напитка, вдруг влюбились друг в
друга так сильно, что оставили шахматы, легли вместе на кровать, и была у
них тут такая любовь, что они навсегда запомнили тот день. Эта любовь
укоренилась в их сердцах навеки, и уже ни страх смерти, ни опасение беды не
властны были изгнать ее оттуда. И до самой своей смерти они были ее рабами и
претерпели из-за нее много бед и позора.
Утолив свою страсть, они возобновили начатую партию в шахматы. Но едва
ее докончили, как их захватила сильнейшая буря, которая продолжалась
пятнадцать дней. Пришлось им спустить паруса, но ветер был такой сильный,
что и мачту, и весла, и руль унесло в море, а корабль их пригнало бурей к
острову Великана {7}. Когда они входили в гавань, Тристан спросил у
капитана, что это за остров, и капитан сказал: "Это очень скверное место:
острив Великана. Всякий человек, который высадится здесь, обречен на смерть
или плен. Но мы вынуждены причалить, ибо наше судно сильно потрепано".
Не успели они войти в порт, как жители острова вышли на берег,
вооруженные до зубов: таков уж был обычай здешнего властелина, чтобы убивать
или заключать в темницу всякого новоприбывшего человека.
Тут появились десять всадников и сказали корабельщикам: "Высаживайтесь
на берег, или будете все перебиты". Услышав это, моряки пригорюнились, а
Изольда заплакала и сказала: "Сеньор дон Тристан, куда же вы меня привезли?
Теперь никто из нас не избежит плена, а я и позора". Но Тристан ответил ей:
"Сеньора, не падайте духом. Пока я жив и эти люди мне повинуются, ничто вам
не грозит. Я сумею вас защитить. А забросило нас сюда по воле судьбы: так уж
судил бог". Но мореходы говорили в один голос, что лучше сдаться, чем
утонуть в море. Островитяне отняли у них все оружие, кроме лишь тристанова
меча, который Изольда спрятала у себя под одеждой, и всех их заключили в
темницу.
В час вечерней молитвы явились к ним десять рыцарей, и Тристан сказал
им: "Господа, вы, конечно, знаете, что рыцарская честь велит уведомлять
противника - особенно если он в плену и на чужбине, как я сейчас, - каким
образом он мог бы освободиться". Рыцари ответили: "Нет, освободиться вам
никак нельзя, и сейчас вы услышите почему. Знайте, что основал здешнее
государство и построил эту крепость великан по имени дон Эдон {8}. У Эдона
было двенадцать сыновей. А случилось все это в те времена, когда Иосиф
Аримафейский высадился на острове, чтобы проповедовать слово божие, и многих
обратил в истинную веру. Две трети островитян стали христианами, в том числе
одиннадцать из двенадцати сыновей Эдона. Опечалился Эдон. Он велел схватить
Иосифа Аримафейского и обезглавить его, а вместе с ним и своих
одиннадцатерых сыновей, принявших христианство. И остался у него всего один
сын. А казненных он велел бросить посреди площади, в назидание верным и для
устрашения новообращенных. Затем он созвал всех своих подданных и сказал им:
"Пусть знает всякий, кто изменил закону отцов, что его постигнет такая же
участь, какая постигла моих сыновей". После этого Великан велел собрать
останки убитых, закопать их в землю и поставить фундамент своей крепости на
костях этих людей, принявших мученическую смерть за веру христову. Все это
он сделал, чтобы преподать урок чужестранцам, которые пожелали бы высадиться
на острове, в память о причиненном чужестранцем зле. Отсюда и пошел обычай,
что всякий путешественник, который причалит к острову, будет убит или
заключен в темницу и не выйдет из нее ни под каким видом, если только не
согласится вступить в бой с властелином острова. И если этот чужеземный
рыцарь одержит верх, то сам станет властителем острова, а если при нем есть
дама, то он должен поставить ее рядом с сеньорой острова и выбрать ту из
обеих дам, которая красивее, а другой отрубить голову. Вот вам история этого
острова и вся правда о нем. А крепость наша называется Плотов замок. Теперь
думайте: попытаетесь ли вы выйти отсюда силой оружия или останетесь в
темнице до конца дней своих".
XXII. О том, как Тристан сразился с великаном Бравором {9}, властителем
острова, победил его и убил, и как Тристан и Изольда стали хозяевами Платова
замка
Услышав такие вести, Тристан едва не пал духом, особенно от того, что
Изольда оказалась в плену у таких скверных людей, и сказал себе: "Теперь
думай об одном, Тристан: как вызволить отсюда инфанту Изольду". И смело и
бодро сказал десяти воинам: "Господа, среди нас есть рыцарь, готовый
сразиться с вашим сеньором". - "Кто же это?", осведомились они. И он
ответил: "Я". - "Трудно поверить, - возразили они, - что вы осмелитесь
вступить в бой с нашим сеньором. В целом свете есть лишь два рыцаря, которые
могли бы отважиться на такой подвиг: дон Ланселот Озерный и дон Тристан из
Леониса". - "Бог меня прости, - сказал на это Тристан, - а только я за обоих
этих рыцарей не дал бы и полушки. По вашей милости пришлось мне вымолвить
большую неучтивость". Услышав такие слова, рыцари весьма удивились; и
спросили: "Есть при вас дама?" Дон Тристан сказал, что да. Они пошли
поглядеть на Изольду и признали, что она много красивей, чем их сеньора
{10}.
Затем рыцари вернулись к своему властителю и сказали ему так: "Знайте,
сеньор, что среди пленных есть рыцарь, готовый сразиться с вами, как велит
наш обычай; а с ним дама, краше которой нет на свете". Сеньор ответил им на
это: "Приведите ко мне рыцаря. Я к его услугам и буду с ним биться". Рыцари
отправились в темницу к Тристану и Изольде и велели им собираться, а с собой
чтобы взяли одного оруженосца и одну донселью. Затем вернули им все, что у
них отняли, отвели в роскошные покои, положили их на мягкую постель и дали
все, в чем они нуждались. В этих покоях пленники пробыли десять дней. Тем
временем рыцари готовили место для поединка и договаривались обо всех его
подробностях. Когда наступил назначенный день, Тристан надел свои доспехи и
выехал первый на место боя. А инфанту Изольду поместили на возвышенном
помосте и рядом с ней поставили супругу великана Бравора, самому же ему дали
знать, что противник ждет его на поле. Бравор сказал: "Прекрасно. Вы
поставили мою жену рядом с его дамой?" - "Да", - отвечали рыцари.
Властительница острова была очень хороша, но не могла сравниться с Изольдой.
Она вся побелела от страха, предчувствуя свой конец. Все, все говорили, что
Изольда красивей, хотя она тоже побледнела. Тут выехал великан Бравор в
полном вооружении, встал посреди поля, как подобает доброму рыцарю, и сказал
Тристану: "Кабальеро, я вызываю вас на смертный бой". И Тристан сказал, что
принимает вызов.
Рыцари ринулись в бой и сшиблись с такой силой, что и сами они и их
кони рухнули на землю, да так, что все думали: они мертвы. Но оба вскочили
на ноги и взялись за мечи, и наносили друг другу такие страшные удары, что
оба не раз клонили головы под тяжестью клинков. И когда Изольда видела, что
Тристан клонит голову под ударом Бравора, она чернела от горя, а когда
Тристан одерживал верх, лицо ее делалось как цветок розы. Но вот рыцари
разошлись, чтобы перевести дух, ибо сильно устали. А когда отдохнули,
Тристан первый поднялся с мечом в руке, и рыцари снова сошлись, и рубились
так, что осколки щитов и кольчуг сыпались вокруг них дождем, а лезвия мечей
пробивали доспехи насквозь и ранили тело, и кровь текла ручьями. Утомившись,
рыцари опять сделали передышку, но вскоре уже снова были на ногах и наносили
друг другу смертельные удары. И тут Бравор занес над головой свой меч и
хотел обрушить его на Тристана, но Тристан успел уклониться от удара, и меч
грянулся оземь и разломился на двое. Когда Тристан увидел это, он
возрадовался и сказал: "Слава господу, что уберег меня от такого удара". И
стал бить противника и так и этак, и делал с ним, что хотел, и занес меч, и
отсек ему руку. И Бравор грохнулся на землю.
Увидя это, Тристан перевел дух, ибо сильно устал от ратного труда. И
сказал: "Что с вами, кабальеро? Вы оставляете меня хозяином поля?". Бравор
не ответил: он был мертв.
XXIII. О том, как дон Тристан, по обычаю острова, велел отрубить голову
сеньоре, о чем глубоко сожалел и на что пошел не по своей воле
Тристан пошел к воинам, охранявшим остров, и сказал им: "Господа, я
поступил с этим рыцарем так, как требовал ваш закон. Что я должен делать
теперь?" И они сказали: "Назовите ваше имя". И он ответил: "Я Тристан из
Леониса, племянник короля Марка Корнуэльского". И они сказали: "Теперь надо
отрубить голову бывшей властительнице острова". Тристан заявил, что ни в
коем случае не согласится учинить столь постыдную расправу, но они стояли на
своем: таков закон этой земли, и уклониться от него никак нельзя. И сказал
Тристан: "Видит бог, до конца дней моих я буду горевать об этой даме". И
приказал одному из воинов отсечь ей голову. После этого все рыцари вернулись
за Тристаном и Изольдой и отвели их с великими почестями во дворец и
признали их властителями Плотова замка. Тристан приказал отомкнуть темницы,
где томились его корабельщики, и отпустил их на волю: пусть каждый
отправляется, куда хочет. А Тристан с Изольдой и с их рыцарями остались во
дворце и зажили припеваючи. И так им было хорошо, что они не вспоминали ни о
своих родных, ни о друзьях, и ни о чем другом на свете. И прожили они в
довольстве и согласии целых два года {11}.
XXIV. О том, как дочь великана Бравора взяла труп своего отца и голову
своей матери и села на корабль и отправилась на поиски своего брата Галеота,
дабы уведомить его о том, какое зло причинил им дон Тристан из Аеониса
У великана Бравора была дочь {12}. Она подобрала останки своего отца и
голову своей матери, погрузила их на корабль, шедший с караваном других
судов в Корнуэльс, и высадилась с ними на берег. И когда высадилась,
приказала соорудить повозку для своего груза и пустилась странствовать по
королевствам и княжествам, разыскивая своего брата, храброго Галеота,
сеньора Дальних Островов. Долго ли коротко ли скиталась она со своими
людьми, а только привела ее судьба к некоему замку, который назывался
"Замком Колдуньи". И у въезда в этот замок увидела она рыцаря в полном
вооружении. Девица приветствовала его, он тоже ей поклонился, и она
спросила: "Сеньор кабальеро, не встречали ли вы рыцаря по имени Галеот,
сеньора Далеких островов?" Он же в ответ сказал: "Сеньора, а для чего вам
понадобился Галеот?" И она ответила: "Я должна уведомить его о бедах,
которые причинил ему дон Тристан". - "Какие же такие беды он причинил?" -
спросил рыцарь. "А вот какие: по божьему соизволению Тристан убил его отца и
обезглавил мать". - "А скажите, любезная девица, откуда вам это известно?" -
спросил он. "Мне это известно, потому что я их дочь и везу с собой тело
моего отца и голову моей матери". И рыцарь сказал: "Прошу вас, покажите мне
их останки". Но девушка ответила: "Не сделаю этого, пока вы не назовете мне
ваше имя". И тогда рыцарь поднял забрало и заплакал. И она узнала брата
своего, Галеота, и стала обнимать и целовать его, и оба они горько плакали.
Услышав их плач, к ним подъехал король Ста рыцарей, охотившийся в тех
местах. Он узнал Галеота и удивился, застав его всего в слезах, и спросил,
что случилось и о чем плачет такой славный рыцарь. Галеот рассказал, какую
получил весть. Тогда король Ста рыцарей принялся утешать брата и сестру и
взял их с собой в один из своих замков. Там с его соизволения они похоронили
останки великана Бравора и его супруги с подобающими почестями и велели
высечь на надгробии такую надпись: "Здесь покоятся Бравор, из рода
Великанов, властитель острова Великанов и Плотова замка, и голова его
супруги. А убил их Тристан, по воле рока".
Совершив погребальный обряд, Галеот сказал, что поедет к Тристану и
вызовет его на бой, и отомстит за причиненное им зло и обиду. И он попросил
короля Ста рыцарей поехать вместе с ним. Но король сказал, что должен
побывать у короля Артура, чтобы уладить кое-что с доном Ланселотом. "А после
этого я готов ехать с вами и даю вам в том свое рыцарское слово. И более
того: попрошу дона Ланселота, чтобы он присоединился ко мне. И пусть тогда
Тристан попробует потягаться с нами, хотя его и считают таким славным
рыцарем. Так что прошу вас, повремените". Но Галеот сказал, что не станет
ждать. "Лучше мне ехать туда одному с моим оруженосцем, чем промедлить хоть
один день". Как ни уговаривал его подождать король Ста рыцарей, он и слышать
ничего не хотел. Тогда король пообещал ему, что они с Ланселотом прибудут на
подмогу при первой же возможности. "И мы одолеем Тристана; а может статься,
мы с Ланселотом прибудем на место еще раньше, чем вы". И на том они
расстались. Король отправился ко двору короля Артура, улаживать свои дела с
доном Ланселотом, а после этого обещал поспешить к острову Великана.
Галеот же со своим оруженосцем отправился в гавань. Там нашлось судно,
державшее путь в Ирландию, и Галеот сел на это судно. А когда они отошли
далеко от берега, Галеот приказал капитану изменить курс корабля и
направиться к острову Великана. Капитан на это сказал: "Видно, вы не в своем
уме, кабальеро. Нас всех там перебьют или засадят в темницу. Да знаете ли
вы, что ни один чужестранец, высадившийся на этом острове, еще не
возвращался оттуда живой?" Но Галеот сказал: "Поэтому-то я и хочу высадиться
на этом острове". - "Дело ваше, сеньор, - сказал на это капитан, - но только
не на моем судне". Видя, что капитан его не слушается, Галеот выхватил меч и
срубил ему голову. Потом поворотился к морякам и сказал: "И с вами будет то
же, если вздумаете мне перечить". Моряки испугались и сказали, что исполнят
его волю. Вскоре они прибыли к острову Великана, и когда вошли в гавань,
сторожевые рыцари выехали на берег и сказали: "Высаживайтесь немедленно, или
всем вам пришел конец". Галеот ответил: "Я с удовольствием сойду на берег:
для того сюда и приехал. Я желаю сразиться с вашим сеньором". И он сошел на
берег и отдал себя в их руки. Рыцари отвели его в Плотов замок, а сами пошли
к Тристану и рассказали ему о прибывшем рыцаре и о том, что этот рыцарь
желает драться со здешним сеньором. Когда Тристан услышал это, он удивился и
стал думать: кто же это такой? Уж не Ланселот ли Озерный? Изольда и Горвалан
тоже думали и гадали, кто бы это мог быть. Тристан же сказал, что согласен
сразиться с любым рыцарем, тем более если тот принадлежит ко двору короля
Артура. А своим сторожевым рыцарям наказал сообщить новоприбывшему, что
сеньор острова согласен выйти на бой, ибо чем славнее противник, тем больше
чести одержать над ним победу. С этой вестью они отправились к Галеоту. А
Тристан на следующее утро поднялся спозаранку и вооружился как мог
тщательней.
XXV. О том, как дон Тристан сражался с Галеотом, сыном великана
Бравора, бывшего властителя этого острова, и как победил его
Тристан велел Изольде надеть самый пышный наряд и сесть на верхового
коня, чтобы она могла вблизи полюбоваться битвой. Незнакомый рыцарь уже ждал
на месте поединка. Тристан вскочил на боевого коня и отправился в
сопровождении Горвалана и других людей своей свиты на место боя. По дороге
он их спросил: "Можете вы сообщить мне его имя?". Они отвечали, что нет.
Тогда Тристан сказал Горвалану: "Ступай к этому рыцарю и спроси, как его
зовут". Горвалан подъехал к рыцарю и сказал: "Тристан просит вас назвать
ваше имя". Услышав это, Галеот возгорелся гневом, ибо подумал, что это
говорится в насмешку, и сказал: "Ваш достославный сеньор нанес мне кровную
обиду. Передайте ему поклон от смертельного врага и скажите, что я Галеот,
истинный сеньор этого острова, и прибыл сюда, чтобы убить его и тем
отомстить за смерть моего отца и моей матери". Горвалан вернулся к Тристану
и передал ему эти слова. И когда Тристан узнал все это, он обрадовался и
сказал: "Господи боже, слава тебе! Благодарю тебя, боже, что привел
сразиться со столь знаменитым рыцарем". И тут они обоюдно бросили друг другу
вызов и ринулись в бой с такой яростью, что от толчка и кони и всадники
упали на землю. Но оба тотчас вскочили на ноги и принялись рубить друг друга
мечами так мощно, что от доспехов полетели искры. Утомившись от сильных
ударов, рыцари разошлись, чтобы перевести дух. Но вскоре они уже снова были
на ногах и кинулись друг на друга. И пока они сражались, вдали появился
какой-то рыцарь в полном вооружении, и воины, охранявшие поле, спрашивали
один другого: "Что за всадник скачет сюда?" Они поскакали ему навстречу и
спросили, кто он таков и зачем пожаловал. И он ответил: "Я - король Ста
рыцарей, только что высадился в вашей гавани и спешу на помощь к Галеоту". И
сторожевые рыцари зашумели, говоря друг другу: "Пропал Тристан". Теперь ему
конец". Король Ста рыцарей был при полном вооружении. Тристан услышал шум,
обернулся и увидел короля и скакавших за ним сто рыцарей. Охранявшие поле
воины стали разбегаться, а рыцари, служившие Тристану, торопливо
вооружались: они поняли, что без них теперь не обойдется, ибо силы
противника неизмеримо выросли. И Галеот сказал Тристану: "Вот и пробил ваш
час. Вы расплатитесь за все злодеяния и обиды, нанесенные покойным
властителям острова. На вас скачет во всем своем великолепии король Ста
рыцарей. Нет, теперь уж вам не сносить головы". Но Тристан ответил: "Не
старайтесь напугать меня пустыми словами. Я знаю, что столь высокородный
принц, как вы, не допустит, чтобы начатый им поединок был закончен другим
лицом, тогда как вы еще живы. Этот бой начали мы с вами, мы с вами должны
его и закончить, чтобы мне не пришлось опасаться нового нападения, пока вы
еще можете сражаться. Вот если вы умрете, тогда пусть в бой вступит другой
рыцарь, я не уклонюсь". И пока он так говорил, король Ста рыцарей уже
подскакал к нему вплотную с выставленным вперед копьем, готовясь ударить им
Тристана. Тристан кинулся на Галеота со словами: "Подобная неучтивость не
красит рыцаря!". Но Галеот обратился к королю Ста рыцарей и сказал: "Сеньор,
негоже вам вступать сейчас в бой с Тристаном: ведь я еще не умер. Прошу вас,
отступите, позвольте мне довести поединок до конца, ибо вы сами знаете, что
затеял его я сам; пусть же я его и закончу. Я буду биться до последнего
вздоха; а когда умру, тогда вступайте вы в бой, как следует храброму рыцарю.
А храбрость вам понадобится". И сотня рыцарей отъехала в сторону.
Когда Тристан увидел, сколь благородно поступает дон Галеот, он
подумал, что ведь и в самом деле причинил ему много зла, убив и отца его и
мать, и что если он прекратит этот бой, то никакого бесчестия ему не будет,
а куда хуже убить Галеота и заслужить вечную вражду всего Круглого Стола, в
том числе короля Артура и дона Ланселота. И тогда Тристан взял свой меч за
конец клинка и преклонил колено перед Галеотом, и сказал ему: "Дон Галеот,
вы молвили умное слово; признаюсь, я глубоко виноват перед вами, хоть и не
по моей воле так случилось. Взываю к вашему великодушию и отдаю вам свой
меч: поступайте со мной, как найдете нужным, ибо я уступаю вам в воинской
доблести, и в этом поединке вы одерживали верх". Но Галеот сказал: "Сеньор
Тристан, благодарю вас за учтивые слова. Я же хорошо знаю, что не мог бы
выстоять против вас, меня ждало поражение: а вы отдаете мне свой меч и
просите мира. И коли так, то прощаю вас от всей души, хотя это и не легко. Я
согласен на мир по трем причинам: первая - потому что знаю, что не
вероломно, не обманом отняли вы жизнь у моего отца: вы убили его ради
освобождения из плена, и ничего другого вам не оставалось - ведь того
требовал недобрый обычай нашего острова. Вторая же причина - что вы один из
лучших рыцарей на свете. А третья - хочется мне познакомить вас с доном
Ланселотом, моим добрым другом, а он давно ждет случая встретиться с вами,
ибо слышал о вас много хорошего. И если два таких рыцаря станут моими
друзьями, то я буду почитать себя счастливейшим из государей земли. Прошу
вас последовать со мною ко двору короля Артура". Тристан сказал, что охотно
исполнит его желание. Они бросили на землю мечи и радостно обнялись.
Когда Изольда и люди Тристана, ждавшие большой беды, увидели, что оба
противника помирились, они возликовали и распахнули ворота замка. Изольда
вышла к рыцарям, приказала освободить их от доспехов, осмотрела их раны и
увидела, что Галеот изранен сильнее, чем Тристан. И она сказала: "Господи,
эти раны не смертельны; с божией помощью вы скоро излечитесь". Тристан
поправился через две недели, а Галеот через два месяца. Когда же оба совсем
выздоровели, возрадовались все: островитяне и приезжие. Король Ста рыцарей и
Галеот спросили, кто эта прекрасная дама и как ее зовут. Тристан уведомил,
их, что это дочь короля Лангина Ирландского и что он везет ее к Марку,
королю Корнуэльса, который желает взять ее себе в супруги. Услышав такую
новость, они опечалились: ведь это значило, что Тристан не сможет поехать с
ними к королю Артуру. И они сказали: "Коли вы должны доставить инфанту в
Корнуэльс, то не можете ехать с нами к королю Артуру: оставить ее здесь одну
было бы слишком неучтиво. Что же делать; поезжайте с богом. Но когда девица
будет доставлена к своему жениху, мы просим вас прибыть в Камелот". Тристан
пообещал, что исполнит их желание. И непременно сдержал бы слово, если бы
Галеот в скором времени не умер, о чем Тристан глубоко скорбел. Но это
случилось позже; а сейчас они все вместе разрушили Плотову крепость и
отменили жестокие законы острова Великана.
Тристан снарядил корабль для себя и своей свиты, простился с Галеотом и
королем Ста рыцарей, сел на судно и отплыл в Корнуэльс. А Галеот остался
властителем острова. Вскоре он заболел и умер, но перед этим отправил
несколько писем королю Артуру. В письмах этих было написано вот что: "Вам,
сеньор король Артур, и королеве Джиневре. И Ланселоту Озерному, и всем
рыцарям и дамам Круглого Стола я, Галеот, сеньор Далеких островов, хочу
поведать истинную правду о себе. Знайте же, что, покинув ваш двор, я испытал
множество приключений, в том числе одно - самое опасное и риск