жие с ними абстрактные концепции. Они считали себя единственной расой во вселенной, заслуживающей права на существование. Коль скоро они сумели украсть все знания, какие могли позаимствовать у варваров-людей, они решили уничтожить их. Следующими в их программе ликвидации стали бы другие разумные расы галактики, включая транксов. По сравнению с ними наши недавние современные конкуренты, эйэнны, положительно пацифисты. К счастью, в большинстве аспектов питары и не приближались по остроте ума к эйэннам. Развитие их вооружений намного превзошло расовую зрелость, а самомнение -- ум. Я часто гадал, была ли питарско-хьюманксская война единственным толчком к Слиянию. Ведь были и общая ненависть к питарам, и испытываемая человечеством благодарность за помощь транксов, и страх, что где-то среди звезд может существовать другая компания убийц-психопатов, вроде питаров. Когда Цзе-Мэллори закончил, в салоне стало очень тихо. -- Ну,-- прервала наконец мрачно-задумчивое молчание Ата,-- настала моя очередь нести вахту. Мне лучше пойти сменить Вульфа.-- Она поднялась с шезлонга и направилась к выходу. -- Ндийе, Ндийе,-- коммерсант нагнулся вперед и посмотрел на Сиссиф.-- Пошли, моя пакадоге, кошечка. Мы только наполовину одолели эту твою великолепную книгу, и я жду не дождусь увидеть, чем там обернется дело. Даже если она по большей части из картинок. Вы извините нас, господа? Девушка, хихикая, вывела его из салона. Цзе-Мэллори принялся устанавливать уровни для доски психологических шахмат, в то время как Трузензузекс начал тасовать карты и расставлять синие, красные и черные фигуры. Флинкс поднял взгляд на социолога: -- Сэр, вы ведь не участвовали в питаро-хьюманксской войне, не правда ли? -- Чистое Движение, юноша, конечно, нет! Признаю, я пожилой человек и даже старый, но не настолько же! Мой дед, однако, участвовал. Как я полагаю, и все наши предки того времени, тем или иным образом. Разве твои -- нет? Флинкс поднялся и слегка отряхнул штаны. Мех ковра имел привычку приставать. -- Извините меня, пожалуйста, сэры. Я вспомнил, что не накормил сегодня Пипа ужином, а мне бы не хотелось, чтобы он стал раздраженным и начал покусывать меня за руку. Он повернулся и направился к коридору. Цзе-Мэллори с любопытством посмотрел ему вслед, а затем пожал плечами и вернулся к игре. Ходить выпало ему. Глава десятая Пока не возникало никаких неприятностей. Первый признак их появился спустя три корабельных дня. Малайка находился в рубке, проверяя с Вульфом координаты. Трузензузекс застыл в своей каюте в трансе медитации. Он применял эту технику всякий раз, когда желал обдумать проблему, требующую крайней сосредоточенности. А иногда и просто для того, чтобы расслабиться. В таком состоянии ему требовалось меньше телесной энергии. В салоне Цзе-Мэллори пытался объяснить Флинксу особенности семантической загадки. Поблизости сидела Ата, пытаясь от скуки обставить саму себя в древней игре под названием Моно-Полия. Она перемещала непонятные маленькие фигурки и символы, совершая ходы, всегда казавшиеся Флинксу до скуки повторяющимися. Все шло нормально, пока в салон не вошла, раздраженно топая, скучающая Сиссиф, выставленная из Рубки занятым Малайкой. За ней развевался шлейф прозрачных псевдокружев. -- Это место тоскливое! Тоскливое, тоскливое, тоскливое! Тут все равно что... все равно что жить в гробу! -- несколько минут она тихо кипела. Когда никто не удосужился обратить на нее свое внимание, она переместилась поближе к центру салона.-- Что за коллекция! Два пилота, два яйцеголовых и мальчишка с ядовитым червяком в качестве приятеля! Пип внезапно поднял голову и сделал недружелюбное движение в сторону девушки. Флинкс погладил его по затылку, чтобы тот расслабился и напряжение частично покинуло длинные мускулы. Его собственная реакция была слабее, так как он учел неуверенность в себе и смущение в уме девушки. -- Это рептилия и не имеет никакого отношения к... -- Рептилия! Червяк! Какая с того разница? -- она надула губы.-- И Макси не позволяет мне даже смотреть, как он играет со всеми этими миленькими координатами, стандартами и прочим! Он говорит, что я "отвлекаю" его. Можете себе представить? Отвлекаю его? -- Я тоже не могу представить, с чего бы это, моя милая,-- пробормотала Ата, не отрываясь от игры. Обыкновенно Сиссиф пропустила бы ее слова мимо ушей. За время пребывания в Дралларе у нее было более чем достаточно времени, чтобы привыкнуть к язвительности Аты. Но скука долгого полета в соединении с накопившимся раздражением заставили ее вспыхнуть. -- Предполагается, что это какое-то фигуральное выражение? Ата все еще не отрывалась от игры. Она, несомненно, ожидала, что Сиссиф, как обычно, отмахнется от ее замечания и бросится вон из салона в притворном гневе. -- Примерно так. -- А твой язык,-- подхватила, пародируя ее речь, Сиссиф,-- немного слишком "скверный"! -- И быстро ткнула коленом столик с игрой. Будучи складным и не привинченным к корпусу корабля, тот легко опрокинулся. Маленькие металлические предметы и пластиковые карточки полетели во всех направлениях. Ата, не двигаясь, плотно зажмурила глаза, а потом медленно снова открыла их. Она непринужденно повернулась лицом к Рыси, глаза ее находились на уровне коленей девушки. -- Мне думается, милая, что если мы собираемся продолжить этот разговор, то лучше заняться этим имея равные возможности. Рука ее метнулась вперед и схватила удивленную Сиссиф за колени. Та испустила пораженный визг и со стуком села. С этого момента их тела, казалось, настолько слились, что Флинкс с трудом мог различить, где кто. Мысли их не поддавались расшифровке. Начался, так сказать, ненаучный бой, бой без правил. Цзе-Мэллори оставил свою головоломку и сделал похвальную, хотя и опрометчивую, попытку прекратить схватку. Все, что он получил за свои старания -- это длинная царапина на щеке. В этот миг в передних дверях появился Малайка, спешно вызванный мягким мысленным побуждением Флинкса. Он с полувзгляда понял всю сцену: -- Что здесь, во имя непристойности семи адов, происходит? Даже знакомый рев не произвел ни малейшего впечатления на сражавшихся, слишком углубившихся теперь в свою работу, чтобы замечать мольбы всего лишь смертных. Коммерсант двинулся вперед и сделал попытку разделить пару. Фактически несколько попыток. Это было все равно что совать руки в смерч. Потерпев неудачу, он отступил. Чем дольше живешь на нижних уровнях Драллара, тем больше приобретаешь знаний об элементарной человеческой психологии. Флинкс произнес громко, но ровно, вкладывая в свой голос как можно больше отвращения: -- Вот это да, если бы вы только знали, как смешно выглядите! Он также рискнул дать краткую мысленную проекцию двух сражающихся, соответственно приукрасив ее. В салоне мигом воцарился мир. Вихрь волос, зубов, ногтей и порванной в клочья одежды внезапно остановил свое вращение и распался на два отчетливо различимых тела. Обе тупо уставились на Флинкса, а затем неуверенно -- друг на друга. -- Спасибо, киджана. Я знал, что ты кое на что годишься, но твоим талантам явно нет предела.-- Малайка протянул руки вниз и схватил обеих девушек за остатки воротников, подняв их за шиворот, словно пару упрямых котят. Девушки молча прожигали друг друга взглядами и казались вполне готовыми начать все заново. Почувствовав это, он так сильно встряхнул их, что у них лязгнули зубы и свалились туфельки. -- Мы ведем миллиардную охоту в редко посещаемой территории за чем-то таким, из-за чего любая фирма в Галактике, стоит ей только пронюхать, с радостью перережет мне глотку, а вы мванамкевиву, кретинки, идиотки, не можете и месяца прожить мирно! -- он снова встряхнул их, хотя и не так яростно. Теперь обе, судя по их виду, были не в настроении драться.-- Если это случится снова, я выброшу вас обеих, кусающихся и царапающихся, если вы этого хотите, из ближайшего шлюза! Понятно? Две женщины молча уперлись взглядами в пол. -- Ау идийо ау ла! Отвечайте сейчас же! -- голос громом прокатился по салону. Наконец Сиссиф почти неслышно пробормотала: -- Да, Макси. Он обратил смертоносный взор к Ате. -- Да, сэр,-- тихо произнесла она. Малайка продолжил бы внушение, но Вульф выбрал именно этот момент, чтобы заглянуть в помещение: -- Капитан, я думаю, вам лучше пойти посмотреть на это. На экранах появился предмет или предметы, про которые я сказал бы, что это корабль или корабли. Я хотел бы услышать ваше мнение. -- Нини? -- взревел, резко поворачиваясь, Малайка.-- Что? -- Он выпустил обеих женщин. Обе стояли тихо, пытаясь хоть мало-мальски привести в порядок свою одежду. Периодически каждая бросала взгляд исподлобья на другую, но в данную минуту обе были основательно сконфужены. -- Похоже, он приближается к нам, сэр. Я желал бы, чтобы вы пошли посмотреть... сейчас же. Малайка повернулся лицом к недавним драчуньям: -- Ата, приведи себя в порядок и дуй в Рубку... упеси! Сиссиф, возвращайся в свою каюту и оставайся там.-- Обе спокойно кивнули и отбыли в разных направлениях. -- Социолог, пойдите и вытащите своего друга из этого полусна, или как там он его называет. Я хочу, чтобы вы оба были в полном сознании на случай, если произойдет что-то неблагоприятное. У меня такое предчувствие, что вы оба обладаете, по крайней мере, некоторым опытом по части корабельных маневров в глубоком космосе? Цзе-Мэллори быстро шел к каюте Трузензузекса. Теперь он остановился и улыбнулся в ответ рослому торговцу. -- В некотором роде,-- спокойно согласился он. -- Прекрасно. О, киджана? -- Флинкс поднял голову.-- Не спускай глаз с этого своего приятеля. Все здесь может немного запрыгать. Я не знаю, насколько возбудим этот чертенок, но я не хотел бы, чтобы он путался под ногами и нервировал занятых людей. -- Да, сэр. У вас есть какие-нибудь догадки, что это такое? -- И да, и нет. И боюсь, что по всей вероятности окажется первое. А это плохо.-- Он задумчиво помолчал.-- Ты можешь пройти в Рубку, если хочешь, покуда следишь за своим змеем. Скажи нашим ученым пассажирам, что они тоже могут, если пожелают. Места там хватит. Я не хочу видеть в Рубке только Сиссиф. У этой милой пакадого есть склонность впадать в истерику, когда положение кажется ей неуправляемым, а она не может пустить в ход пальчик... и другие великолепные штучки для устранения этого безобразия. Но я думаю, что другие захотят быть рядом, когда мы выясним, что есть что. И они могут помочь своими предчувствиями. Я высоко ценю предчувствия. Кстати, не можешь ли ты ответить на свой вопрос за меня? Флинкс сосредоточился. "Оно" было далеко, но кругом на много световых лет не имелось ничего другого, и поэтому дошло очень даже сильно. "Оно" было злобной странной картиной сухого воздуха, солнца, крови (вкуса соли) облегчения, целиком окутанной холодными, ясными, словно растаявший снег, мыслями, подходящими только к одному виду... Он поднял взгляд, моргая глазами. Коммерсант внимательно следил за ним с довольно-таки озабоченным видом. Флинкс почувствовал бисеринки пота у себя на лбу. И произнес одно слово, потому что его было достаточно: -- ЭйЭнн. Коммерсант задумчиво кивнул и повернулся к двери. Глава одиннадцатая Точка, указывающая на действие поля позигравитационного двигателя, стала теперь четкой и находилась далеко "справа" от них, примерно под девяносто градусов к госкости их курса. Двигалась она, определенно, курсом на сближение. Они все еще не могли быть уверены, что это такое, но, по меньшей мере, один мозг занимал схожую площадь в пространстве. Флинксу вспомнился процитированный кем-то однажды древний афоризм. Если он не ошибался, там речь шла о двух людях, старом и молодом. Младший сказал: "Никаких новостей,-- хорошая новость", а другой, земной святой мудро ответил: "Это не всегда верно, мой юный друг. Рыбак не считает, что ему повезло, если у него не клюет". Флинкс не был уверен, что эта притча была подходящей аналогией для данного момента, так как обнаружил, что не согласен со святым. -- Их двое, капитан,-- сказал Вульф.-- Смотрите... И верно. Даже Флинкс увидел, что когда большая точка приблизилась, она разделилась на две отчетливые крапинки. Одновременно он почувствовал множество разумов, схожих с первым замеченным им, хотя и намного слабее. -- Два корабля,-- произнес Малайка.-- Значит, моя единственная догадка ошибочна. Раньше тени. А теперь все во мраке. Усику. И все же, это может быть... -- А какой была ваша догадка, Максим? -- спросил Трузензузекс. -- Я подумал, что один мой конкурент -- определенный конкурент -- пронюхал о вашем открытии больше, чем мне думалось первоначально. Или что произошла утечка определенных сведений. Если верно последнее, то я бы заподозрил, что кто-то на этом корабле шпион.-- Присутствующие обменялись быстрыми беспокойными взглядами.-- Такая возможность все еще остается, но теперь я менее склонен подозревать это. Я не знаю ни одного концерна в Рукаве, ни того, о котором я думаю, ни даже "Дженерал Индастриз", который мог бы себе позволить бросить два корабля на то, что имеет очень приличный шанс оказаться бесприбыльным предприятием, основываясь на всего лишь подложной информации из вторых рук. Даже эйэннская корпорация-гнездо на это не пойдет. -- В таком случае,-- сказал Цзе-Мэллори,-- кто же наши гости? -- Не знаю, социолог, хата кидога. Совершенно не представляю. Но мы, несомненно, вскоре выясним. Они того и гляди окажутся в диапазоне приема, если уже не оказались. Будь в этом районе ретрансляционная станция, мы могли бы выяснить это раньше, допуская, конечно, что они пожелали бы дать нам знать о своем присутствии и достаточно точно знали бы, где мы находимся. Мне думается, что это сомнительно... Ата умело манипулировала с датчиками и переключателями. -- Я все открыла нараспашку, сэр, и если они пошлют нам луч, мы его безусловно уловим! И они уловили. Появившееся на экране лицо, благодаря заблаговременному предупреждению Флинкса, никого не потрясло, а вот носимое им одеяние -- да, так как оно оказалось совершенно неожиданным. -- Доброе утро вам, "Славная Дырка",-- произнес желтолицый эйэннский офицер-аристократ, смотревший на них с экрана.-- Или какой там период дня вы переживаете в данный момент. Капитаном, я полагаю, является знаменитый и прославленный Максим Малайка? -- Озадаченный и любопытствующий Максим Малайка вас слушает, если вы именно это имели в виду,-- он двинулся в центр диапазона камеры передатчика.-- Вы на одно очко впереди меня. -- Извиняюсь,-- сказала фигура.-- Меня зовут Рииди ВВ, Второй Барон Тиртона Шесть, офицер Четвертого Флота Всекосмических Оборонительных Сил Императора МЭйЭнна. Мой корабль называется "Арр", и нас сопровождает в путешествии его корабль-собрат "Унн". Малайка произнес в направлении микрофона общей связи: -- Это же надо. Ваша мать, должно быть, отличалась могучими легкими. Вы, ребята, оказались немного в стороне от своих обычных трасс, не так ли? Лицо барона отразило легкое удивление. Как подозревал Флинкс, это была насмешка. -- Право, капитан! Зараженная Зона -- пространство незанятое и открытое для всех. Здесь есть много прекрасных, пригодных для колонизации свободных планет, доступных для любой вышедшей в космос расы. Хоть и верно, что в прошлом правительство Его Величества больше занималось внешней экспансией, при случае поиск исключительно многообещающих планет проникает иногда и в такую даль. -- Очень четкое и на вид правдоподобное объяснение,-- прошептал Малайке Трузензузеке за пределами диапазона аудиовизуального приема. -- Да,-- прошептал в ответ коммерсант.-- Я тоже не верю ни единому его слову. Вульф, измени курс на сорок пять градусов Х-плюс. -- Готово, капитан. -- Всегда приятно услышать от кого-то передачу посреди пустоты, и я уверен, что двух эсминцев Его Величества окажется более чем достаточно для любой "исключительно многообещающей" планеты, какую вам может случиться найти. Желаю вам удачи в ваших старательских поисках. -- Ваше пожелание успеха принято в том же духе, в каком оно дано, капитан Малайка. В ответ я хотел бы предложить гостеприимство моего корабля и экипажа, а в особенности нашего камбуза. Мне достаточно повезло иметь на борту шеф-повара, способного творить чудеса с национальной кухней тридцати двух различных систем. Этот парень -- настоящий кудесник и будет рад иметь возможность продемонстрировать свои таланты перед такими знающими гурманами, как вы. Рубку прорезал тихий шепот Вульфа: -- Они сменили курс в соответствии с нашим, сэр. А также прибавили скорость. -- Сохраняй прежний курс. И прибавь-ка скорость... до их уровня. Но сделай это тонко, мванамуне, тонко! -- и снова повернулся к экрану: -- Истинно любезное предложение, барон, и обыкновенно я счел бы его большой честью и с удовольствием принял. Однако, боюсь, что обстоятельства побуждают меня отклонить данное предложение. Видите ли, прошлым вечером нам подали на ужин рыбу, и я уверен, что она была приготовлена гораздо хуже, чем это сделал бы ваш шеф-повар, и поэтому сегодня мы страдаем от жестоких болей в нижней части пищеварительного тракта. Если можно, я отложу ваше доброе приглашение до более удобного случая. А дальше от микрофона прошептал: -- Все остальные расходитесь по каютам и пристегнитесь. Я постараюсь держать вас в курсе происходящего по вашим внутренним корабельным экранам. Но если вам придется немного поболтаться, я не хочу, чтобы вы портили мою деревянную обивку и пачкали мои ковры! Флинкс, Цзе-Мэллори и Трузензузекс дружно рванулись к выходу, заботливо оставаясь за пределами диапазона трехмерной видеокамеры. Но Трузензузекс не мог устоять перед желанием поиздеваться над давним врагом. Транксы имели дело с эйэннами задолго до человечества. Он сунул голову в диапазон приема и крикнул: -- Знай, о пескоед, что я уже отведал эйэннской кухни, и мое горло сочло ее наждаком для неба. Обедающие камнями быстро приобретают их же психические способности! ЭйЭнн ощетинился, чешуя вдоль шейного гребня встала дыбом. -- Слушай, ты, выползший из грязи, предупреждаю, что!..-- он оборвал фразу посреди ругательства и усилием воли вновь владел собой.-- Я сохраняю вежливость, хотя ваш корабль она явно покинула, капитан. Будь по-вашему. Вы, знаете ли, не можете убежать от нас. Теперь, когда мы в пределах легкой досягаемости, мои операторы приложат все усилия, чтобы не потерять вас. Наше приближение к вам на минимальное расстояние будет лишь вопросом времени. В данный момент я буду надеяться, что вы еще раз обдумаете мое действительно исключительно вежливое и щедрое приглашение и снизите свое поле. Иначе,-- мрачно заключил он,-- я очень сильно опасаюсь, что мы вынуждены будем вскрыть вас, словно банку с зит-пастой. Экран внезапно опустел. Флинкс в своей каюте лег на койку и начал пристегиваться аварийными ремнями, постоянно прикрепленными к ее краям. Он велел Пипу устроиться рядом с его левой рукой, обвившись вокруг ограждения на этой стороне постели. И посоветовал ему вести себя тихо. Змей, чувствуя, что происходят важные события, сделал, что ему велели, с минимумом беспокойства и суеты. Закончив экипировку и устроившись в достаточно удобной позе, насколько это вообще возможно при стягивающих жестких ремнях, он включил небольшой экран, свисавший с потолка каюты. Тот мгновенно обрел четкость, открыв работающих в Рубке Малайку, Ату и Вульфа. И невольно начал вспоминать более знакомые виды и запахи. Это смутило его, но в тот миг он больше всего желал бы снова очутиться дома в Дралларе, жонглировать перед восхищенной толпой и заставлять мальчишек смеяться, сообщая им, в кого они тайком влюблены. То, что он смог уразуметь из мнений (мыслей) эйэннского командующего, не сулило ничего приятного. Чувство это внезапно исчезло, словно по его мозгу прошлись мокрой тряпкой, и он мрачно приготовился ждать. В огромной, экзотически меблированной каюте, служащей ее покоями, Сиссиф лежала одна на большой постели, свернувшись в ремнях калачиком. Она чувствовала себя очень одиноко. Приказ пристегнуться ремнями был отдан жестким, не терпящим никаких возражений тоном, которого Макси никогда раньше с ней не позволял себе, и она испугалась. Роскошное личное снаряжение, витиеватая резная мебель, разбросанная по каюте дорогая одежда показались вдруг столь же легкомысленными и ветреными, как детские игрушки. Она знала, она просто знала, когда решила попытаться заменить ту другую маленькую ведьму -- как там ее звали? -- в качестве постоянной Рыси Малайки, что обязательно случится что-то ужасное, вроде этого. Она знала это! Коммерсанты так чертовски непредсказуемы! Она не станет включать экран связи с Рубкой и остальным кораблем. Пусть поживет немного без нее! Вместо этого она погрузилась как можно глубже в подушки из желтого шелка и пообещала себе, что если переживет это ужасное жуткое путешествие в никуда, то обязательно найдет себе какого-нибудь милого стапятидесятилетнего старика... на пороге смерти. Престарелого, богатого, с которым она может ожидать тихой, удобной, короткой брачной жизни... и долгого богатого вдовства. Бран Цзе-Мэллори спокойно лежал на своей койке, повторяя сто пять аксиом Безразличного Созерцания. Первоначально их изобрел один блестящий аспирант с целью помочь нервничающим студентам расслабляться на экзаменах. Они должны сгодиться и в других ситуациях. Например, при нынешней. Но как бы упорно он ни старался, ему не удавалось продвинуться дальше двадцать первой. Она продолжала вновь и вновь повторяться у него в голове каждый раз, когда он пытался сосредоточиться на двадцать второй. "Человечество, должно быть, самая самодовольная раса во вселенной, ибо кто еще станет верить, будто у Бога нет лучшего занятия, чем сидеть круглые сутки и помогать ему выпутываться из затруднительных положений?" Мысль эта была недостойна того, кто должен был смягчиться за последние годы, но как, ах, как он желал ощутить в руках гашетку пушки, любой пушки. Они рефлекторно сжимались и расслаблялись, оставляя глубокие борозды на мягком одеяле. Эйнт Трузензузекс спокойно лежал на своем модифицированном шезлонге, полностью вытянув ноги и скрестив на груди руконоги и истинные руки в надлежащей позе "Y". Он пытался держать половину своего ума сфокусированной на корабельном экране, в то время как другая монотонно зачитывала ритуальные слова. -- Я, Тру из семейства Зен, клана Зю, улья Зекc, сим молю, чтобы я не навлек бесчестия на своих предков. Я, Тру из семейства Зен, клана Зю, улья Зекc, сим молю, чтобы в грядущее время Бедствий я мог оказать честь своей первой матери, матери клана и матери улья. Я, Тру из семейства Зен, клана... Ата Мун и человек по имени Вульф думали совсем об ином. Они были чересчур заняты для всего прочего. А Максим Малайка, отвечавший за них за всех, тоже был занят по горло. К тому же, он был слишком напуган, чтобы иметь время для таких вещей как беспокойство. В его мысли ворвался Вульф: -- Они приблизились до расстояния в пять тысяч, сэр. При такой скорости они через пять-десять минут будут в пределах действия корпускулярного луча. -- Чуви! И прочие невыразимые! Черт побери! Ата обеспокоенно поглядела на него: -- Неужели мы не можем попробовать увернуться от них, Максим? Я хочу сказать, капитан? -- Да, хаша, Ата. Никоим образом. Это эйэннские эсминцы. Они построены так, чтобы догонять и щелкать корабли побыстрее нашего. "Славная Дырка" -- каприз богача, а не военный корабль. Но она довольно-таки скоростная, шарти. По необходимости. При любом приличном расстоянии между нами во время первоначального контакта мы могли бы ускользнуть за пределы диапазона их детекторов и оторваться от них, но они сели нам на хвост прежде, чем мы узнали, кто они такие. В любом случае, их двое. От одного мы еще могли бы ускользнуть, но от двух -- никогда. Не при таком расстоянии. Ата подумала вслух: -- Разве мы не можем просто, ну, рискнуть и сдаться? Я хочу сказать, что, принимая во внимание все, этот барон казался совсем не таким уж и ужасным. Просто нетерпеливым. И мы не воюем с его народом, и вообще... -- Ндото. Мечтай. Эйэнны, Ата, действуют совсем не так,--он твердо сжал губы.--В лучшем случае они... нетерпимы... к тем, кто сотрудничает с ними. А с теми, кто отказывается... Если тебе любопытно узнать подробности, спроси у Вульфа. Он пять лет пробыл в эйэннском концлагере во время последнего настоящего хьюманксско-эйэннского конфликта. Может, есть и другие, протянувшие так же долго в одной из этих преисподних и дожившие до того, чтобы рассказать об этом. Если так, то я их не встречал. -- Капитан прав, мисс Мун. Я бы предпочел скорее выброситься в космос и лопнуть, словно глубоководная рыба, чем снова оказаться в плену у этих...--он кивнул на экран, где продолжали свое неотвратимое движение белые точки.-- Наряду с прочими пристрастиями, они большие мастера утонченных видов пыток. Очень большие. У них это, понимаете ли, своего рода вид искусства. Большинство моих шрамов не видны. Они, понимаете ли, здесь.-- Он постучал себя по виску.-- Если желаете услышать какие-то подробные описания... Ата содрогнулась: -- Не надо. -- Этот Ринди кажется довольно порядочным... для эйэнна, но рисковать... Если бы я мог освободить Вульфа от расчетов или себя от компьютера... тандуноно! Нет, погодите! -- он склонился над микрофоном.-- Ниний ниоте! Цзе-Мэллори, социолог. И вы, жук! Кто-нибудь из вас прежде применял когда-нибудь космическое оружие? Хотя бы на тренировке? Цзе-Мэллори в своей каюте чуть палец не сломал, спеша избавиться от ремней. А Трузензузекс прервал свой ритуал в таком месте и в такой манере, что заслужил бы осуждение всех членов своего клана, узнай они про это. -- Вы хотите сказать, что на этой лоханке есть пушка? -- закричал Цзе-Мэллори.-- Какого типа? Где? Говори, меркантилист! Взрывное оружие, корпускулярные пушки, торпедные аппараты, разрывные снаряды, камни... мы с Тру управимся со всем! -- Же? Надеюсь, что так. Слушайте. За вашими каютами находится наам, хранилище. Там есть ход, он ведет в грузовой отсек. Потом по выдвижному трапу. Дойдите до конца, заблудиться там невозможно. Будьте осторожны, в той части корабля гравитации нет. Наверху вы найдете средний дискретный лазер, установленный на окружающем корабль универсальном поясе. Я сейчас подаю к нему энергию.-- Он на миг замолк, пока его руки совершали манипуляции за пределами диапазона камеры. -- Он рассчитан на одного. Сожалею, философ. Но вы можете помочь ему с компьютером. Если ему не придется следить за целями и боевым экраном одновременно... Двое "мирных" людей уже отправились в путь. Малайка мысленно прочел молитву, надеясь, что ученые не разрежут корабль, и вернулся к своим таблицам. -- Как у вас дела, Вульф? -- Они по-прежнему приближаются, сэр. Теперь не так быстро, так как мы сами набрали скорость, но все еще приближаются. Вы хотите перейти на максимум? -- Нет, нет, пока не нужно, Это наш последний вздох, если он нам понадобится. Путь пока продолжают думать, что "Славная Дырка" -- всего лишь еще один обычный грузовоз. Я сперва хочу посмотреть, что могут сделать наши яйцеголовые с таким пугачом. Яйцеголовые, о которых шла речь, с головокружительной скоростью неслись по выдвижному трапу. К счастью, им не мешал продвигаться никакой плавающий в воздухе груз. Огромная металлизированная полость была почти полностью пустой. Лениво плавали в паутине ограждений несколько ящиков, придавая бледно-зеленой пещере и ее призрачной атмосфере некоторую перспективу. Ощущение это усиливалось освещением или, точнее, отсутствием оного. Поскольку этот корабельный отсек посещали редко, за исключением прибытий и отбытий с грузовых станций, освещение было сведено к минимуму. Они без труда отыскали развилку на конечном звене основного пути. Цзе-Мэллори подпрыгнул вверх и начал плыть к тросу. Дотянувшись до него, он начал быстро подтягиваться, перебирая руками. Трузензузекс, знал он, от него не отстанет. Инсектоид со своими четырьмя руками мог подниматься быстрее, но у него не было причин обгонять Брана, поскольку он никак не мог соперничать с ним в управлении спроектированной с расчетом на человека пушкой. Они добрались до орудийной башни, сферы из толстого металла, похожей на волдырь на коже корабля. В ней имелась собственная аварийная энергетическая установка и запас воздуха. Двигаясь вдоль пояса корабля, пушка могла встретить приближавшуюся угрозу с любой стороны. Цзе-Мэллори лишь на секунду задумался, что же она делала на частной яхте, а затем оказался внутри башни и пристегнулся к сиденью стрелка. Трузензузекс задраил за ними люк и переместился к компьютеру прицеливания слева от Брана. В более современном оружии они объединялись бы в единственном шлеме, облегающем голову стрелка. Инсектоид принялся извлекать из аварийных отделений брасы, замки и ремни, пока не соорудил себе достаточно прочные крепежные ремни около компьютера. Бран сжал в правой руке гашетку со всей нежностью гордого отца, ласкающего своего новорожденного. А левую положил на сенсорный датчик боевого экрана. Он на мгновение неохотно отпустил гашетку и затянул нервные сенсоры вокруг растопыренной левой руки. Он разок сжал ее, чтобы убедиться, что датчики не жмут, а затем вернул правую к рукояти гашетки. А вслед за тем принялся внимательно изучать экран и диск прицела. Определенно ранняя модель, но, впрочем, лазерное оружие мало изменилось в своей основной конструкции за несколько веков и, вероятно, не изменится еще несколько столетий. Слишком уж простой и эффективной была эта основная конструкция. Он не сомневался, что сможет с первой же попытки действенно управлять им. И если уж о том речь, то он, черт возьми, обязан это сделать! Вряд ли преследователи дадут им пальнуть для пристрелки. Под действием импульсов от его левой руки зажегся боевой экран. Он с радостью увидел, что его боевые рефлексы все еще действуют. На экране светились две точки размером с ноготь его большого пальца. На миг он чуть не ударился в панику, ему показалось, что он вновь очутился на борту "Двадцать Пятого". Если бы вражеский корабль сумел настолько приблизиться в боевой ситуации, то их уже давно распылили бы на атомы. Но, впрочем, это же не боевая ситуация. По крайней мере, пока. Он выбросил из головы эту неприятную цепочку мыслей. Тут нечто такое, из-за чего точат языки дипломаты. Явно ни один из приближающихся кораблей не ожидал встретить даже символическое сопротивление. Для них это просто игра в пятнашки. Они догоняли открыто и без предосторожностей. Возможно, они, дай-то Бог, отключат защитные экраны и, по крайней мере, сократят их энергию. Слева от него Трузензузекс начал сыпать дробью цифр и координат. Один из эсминцев держался немного ближе другого. Такое небрежное построение было неизбежным результатом излишней уверенности со стороны противника. Бран начал мысленно прочерчивать траекторию выстрела в центр. Палец его заколебался над гашеткой, и он обратился в микрофон внутрикорабельной связи: -- Слушайте, Малайка. Они там охотятся за чем-то, а поскольку у нас есть только одна вещь, из-за которой стоит идти на риск межзвездного инцидента, они захотят получить нас живыми. Они приближаются к нам так, словно ожидают, что им придется всего-навсего поймать нас в сеть, как ощипанную птицу, гич. Я уже встречался ранее с эйэннами. Они не страдают избытком воображения, но соображают чертовски быстро. Это означает: один хороший выстрел, и только один, а потом нам лучше бежать во все лопатки. Насколько близко можете вы их подпустить, чтобы у нас оставался хоть какой-то шанс оторваться от их детекторов? Допуская, что они придут в такое замешательство, что позволят нам это. Малайка быстро подсчитал в уме: -- Гм... гм... мара ква мара... Этому Рииди придется решать: разнести нас на атомы или сделать еще одну попытку... решит, несомненно, в пользу последнего... обязан взять нас живыми, или вообще ничего не добьется... я могу дать вам еще две тысячи миль дистанции. Нет, теперь уже полторы. -- Вполне годится,-- сказал, сосредоточившись на экране, Цзе-Мэллори. "Должно сгодиться",-- подумал он.-- Мы здесь узнаем, что расстояние достигнуто, когда на это укажет компьютер? -- Малайка не ответил. -- Это приведет нас почти до... трех,-- заметил Трузензузекс. -- Полагаю. Дай мне знать, когда достигнем расстояния три и одна десятая. -- А времени хватит? -- Старый жук, мой добрый друг,-- усмехнулся Цзе-Мэллори.-- Мои рефлексы за минувшие годы может и замедлились, но еще не умерли! Хватит. На Вселенную! -- На Вселенную! -- донесся ровный ответ. В рубке Малайка с задумчивым лицом повернулся к Вульфу: -- Ты слышал? Человек-тень кивнул. -- Тогда отлично. Начинай притормаживать. Да, притормаживать! Если он говорит, что ему удастся сделать только один выстрел, я хочу, чтобы он не промахнулся. Поэтому давай как можно аккуратней сделаем вид, что прекращаем убегать. Вульф начал послушно снижать скорость. Не сразу, но эйэннские компьютеры это заметят. -- Три и семь... три и шесть...-- отсчитывал цифры с машинной точностью и четкостью голос Трузензузекса. Тело Брана оставалось неподвижным, но внутри он все-таки слегка дрожал. Он-таки постарел. -- Тру, э, ты не заметил в том аварийном шкафчике никаких ГИП-наркотиков? -- Гиперболнзующих ИП? Три и пять... ты же знаешь, что это снадобье стерегут столь же бдительно, как и схему СККАМ. О, разумеется, ублюдочные-то снадобья существуют и доступны на любом черном рынке. Все, что требуется сделать, друг мой, это, заимствуя выражение, "раздраконить себя"... три и четыре... не говоря уж о рефлексах... вероятно, скорее задраконить их. Расслабься. -- Знаю, знаю! -- глаза его не отрывались от экрана.-- Но, позвонки побери, желал бы я сейчас принять что-нибудь! -- Лучше выругаться покрепче... три и три... представь себе, что ты опять в университете работаешь над диссертацией старика Нови. Это должно породить в тебе достаточно злости, чтобы ты разорвал эти корабли голыми руками... Бран улыбнулся, и напряжение покинуло его. Тогда, в университете, Нови был их любимым объектом ненависти. -- ...три и два... Теперь он так и видел перед собой уродливое лицо старого ублюдка Нови. Он гадал, что же в конце концов случилось со стариком после... Палец его сжался на гашетке. -- ...три и од... Кнопка гашетки была уже нажата. Через миг из "Славной Дырки" выскочило в ничто лезвие изумрудно-зеленого света, ярче солнца. Миллисекунду спустя оно вонзилось в веер двигателя ближайшего корабля эйэннов, которым по воле случая оказался "Унн". Возникла беззвучная вспышка ослепительно сверкающего золотого пламени. За ней последовал взрыв испарившихся твердых тел и расширяющееся, быстро рассеивающееся облако ионизированного газа. Боевой экран показывал одну белую точку и одну крошечную туманность. В орудийной башне Бран лихорадочно пытался навести лазер для выстрела по второму кораблю, но так и не получил настоящего шанса. После секундного молчаливого созерцания распада Малайка разрешил себе издать один оглушающий вопль: -- Озиии-еее! -- а затем: -- Вульф, Ата, даешь ходу! -- Ата хлопнула по кнопке, и "Славная Дырка" прыгнула вперед с максимальным ускорением. На все еще существующем эйэннском корабле "Арр" паника царила только в тех отсеках, где власть барона Рииди ВВ была периферийной. Вокруг него же экипаж выражал только фатальную покорность судьбе. Единственной приятной мыслью на уме у всех было, что они сделают с людьми на этой яхте, когда командир и техники выжмут из них все, что хотят знать. Никто не смотрел в лицо барону из страха встретиться с ним взглядом. Полированные когти барона в бессильном гневе скребли по чешуе левой руки. В правой находился микрофон. -- Главный механик,-- спокойно обратился он по связи,-- будьте любезны, полную мощь. Все, что вы можете выделить, помимо экранов.-- Он не потрудился спросить, включены ли они теперь. Он снова повернулся к господствовавшему на мостике огромному боевому экрану. На нем белая точка быстро уменьшалась, но не сумела исчезнуть совсем. Теперь и не сможет. Не спуская глаз с экрана, он обратился к экипажу по корабельной связи: -- В потере "Унна" нет ничьей вины. Не ожидая межпространственного вооружения на частной яхте данного типа, мы включили только противометеоритные экраны. Теперь эта ошибка исправлена. Противник быстроходнее, чем оценивалось первоначально. Он явно надеялся уйти за пределы детекторов в суматохе, порожденной потерей братского корабля. Этого не произошло. И не произойдет. Мы кончили играть по правилам. Накрутите себе хвосты, господа, наша задача -- догнать корабль! И когда мы догоним, я могу пообещать вам кое-какие интересные развлечения! Вдохновленный этим экипаж "Арра" взялся за дело с энтузиазмом. Бран разок коротко выругался, когда уцелевший эйэннский корабль съежился за пределами дальнобойности. Трузензузекс деловито выпутывался из самодельных крепежных ремней. -- Расслабься, брат. Ты действовал именно так, как мы хотели. Даже лучше. Они отключили экраны, спору нет, иначе не рвануло бы так здорово. Мы, должно быть, попали им прямо в генератор. Какое зрелище! Цзе-Мэллори последовал совету и насколько смог расслабился. -- Да. Да, ты совершенно прав, Тру. Во второй раз нам бы так не повезло. Если бы у нас вообще был второй раз. -- Именно так. Я предлагаю вернуться теперь в каюты. Эта игрушка стала теперь бесполезной. Вот будь у нас настоящая пушка... а, ладно. После тебя, Бран. Трузензузекс вновь открыл люк, и они нырнули в него. Направляясь обратно через сумрачные зеленые полости отсека, они упустили поздравления Малайки, когда те полились из репродуктора уже пустой орудийной башни. -- Клянусь хвостом туманности Черный Конь! Они сумели-таки! Эти слабые, простые, миролюбивые ндугузури сумели-таки врезать им! Разнести с одного выстрела боевой корабль из этого старья! -- он покачал головой.-- Может, мы еще и не выкрутились, но, клянусь пророками, теперь эти ящеры поймут, что побывали в бою. Вульф вернул коммерсанта к действительности: -- Они снова начинают настигать нас, сэр. Медленнее, чем раньше. Намного медленнее. Но мы гоним, пустив в ход все, что у нас есть, а они все равно сокращают расстояние. Ата кивнула, соглашаясь с ним: -- Экран, может, еще и не показывает этого, но приборы подтверждают. При таком темпе у нас есть еще около трех, нет, четырех часов, прежде чем они окажутся на расстоянии действия парализующего луча. -- Же! Значит, все. Пепонга пи? Сколько злых духов? Он откинулся в кресле. Коль скоро они приблизятся, то сделают мумии из всех, кто был на борту, а потом на досуге размотают им мозги. Методы могут варьироваться, но будут, несомненно, уникальными по своей неприятности. Этого нельзя допустить. Как только эйэнны подойдут достаточно близко, он позаботится, чтобы все получили смертельную дозу чего-нибудь из аптечки для гарантии невозможности допроса. Или, возможно, лучше лазер? Сожженных в пепел эйэннские техники, как ни хороши они, восстановить не смогут. Да, это наилучший выбор. После того как он покончит со всеми остальными, ему надо будет удостовериться, что он не попадет мимо мозга. У не