ась совершенно и неизменно смертельной
для  любого  существа  с  более  сложной  нервной  системой,  чем  у  высших
беспозвоночных.
     --  Далее сюжет развивается прямо и просто,-- продолжил Трузензузекс.--
Эпидемия  сработала именно так, как надеялось руководство, до такой степени,
что  совершенно  уничтожила врагов.  Она также  полностью  уничтожила  самих
тар-айимов и  большую  часть  разумной  и полуразумной жизни в  том огромном
секторе космоса, известном нам сегодня как Зараженная Зона. Ты знаешь о ней,
Флинкс?
     -- Разумеется.  Это большой сектор  между нашим краем и центром.  Сотни
миров, где не живет ничего разумного. Когда-нибудь их снова заселят.
     -- Несомненно. Однако пока их населяют только низшие животные и обломки
прежних цивилизаций.  К  счастью,  последние  остатки  умирающих  тар-айимов
уведомили уцелевшие, развитые до космических путешествий миры о природе этой
эпидемии.  Должно  быть,  ввели в действие  строгий  карантин,  потому  что,
кажется, целые  века  ничто не  проникало ни  в Зараженную  Зону, ни из нее.
Иначе никто  из  нас  не сидел бы сейчас  здесь.  Только в недавние  времена
начали  вновь  открывать  и с  некоторыми колебаниями  исследовать  звездные
системы в Зараженной Зоне.
     -- Табу остается, даже если исчезла породившая  его причина,-- спокойно
рассудил Малайка.
     -- Да. Ну, некоторые из подвергнутых карантину рас на обочине  эпидемии
вымерли  довольно медленно. Посредством межпространственной ретрансляции или
какого-то схожего устройства, они сумели передать несколько нитей из фактов,
описывающих Армагеддон.  Невинные и виноватые одинаково умирали, покуда чума
не  выжгла  сама себя. Слава Улью, что  все следы этих бактерий давным-давно
вывелись из природного кругооборота!
     -- Аминь,-- пробормотал к удивлению всех  Малайка. А затем, громче:  --
Но, пожалуйста, господа, к сути. А суть -- это кредиты.
     Цзе-Мэллори снова взял рассказ на себя:
     -- Малайка, вы когда-нибудь слышали о Кранге?
     -- Нини? Нет, я...  нет, минуточку.--  Торговец  задумчиво свел  густые
брови.--  Да.   Да,  по-моему,  слышал.  Он  образует  часть  мифологии,  э,
браннеров, не так ли?
     Цзе-Мэллори одобрительно кивнул:
     --  Совершенно  верно. Браннеры, как  вы  может помните, а может и нет,
занимают  три звездные системы на периферии  Зараженной Зоны, напротив Мота.
Согласно их преданию, дошедшему со  времен катаклизма, несмотря  на то,  что
тар-айимы отдавали много сил на поиски  способа борьбы с угрозой из  центра,
они  все-таки не забросили  все виды невоенных  изобретений и экспериментов.
Как нам теперь достоверно известно, тар-айимы необыкновенно любили музыку.
     -- Марши, несомненно,-- пробормотал вполголоса Трузензузекс.
     --  Наверно.  Так или  иначе,  одной из  самых великих работ  в области
искусства, предположительно созданных их культурой, был огромный музыкальный
инструмент под названием Кранг. Теоретически его завершили в закатные дни их
цивилизации, как раз тогда, когда чума стала известна и на планетах Империи.
     -- Или? -- сказал Малайка.-- И что?
     -- На краю Зараженной Зоны почти в ста пятидесяти парсеках от браннеров
находится  родная  планета  примитивной  расы  гоминидов,   мало  посещаемая
остальной  галактикой. Она  расположена вдалеке  от главных торговых путей и
может предложить мало что ценного, как в смысле продукции,  так и  культуры.
Они  приятный, пасторальный  и  неагрессивный народ. Некогда  они,  кажется,
путешествовали между звезд, но соскользнули  обратно в доатомную цивилизацию
и  только теперь начинают показывать признаки  научного возрождения. И,  что
интересно, у них тоже есть легенда  о чем-то под названием Кранг.  Только по
их  версии  он  не  инструмент  искусства,  а   оружие  войны.  То,  которое
тар-айимские ученые изобрели параллельно  с чумой,  до  того,  как последняя
получила  широкое применение. Согласно  легенде, ему  предназначалось быть в
первую очередь оборонительным, а не наступательным оружием. Если так, то это
первый  известный  в литературе  случай,  что  тар-айимы дошли до  постройки
аппарата  для  оборонительных целей. Это противоречит  всему, что мы знаем о
психологии тар-айимов, и показывает, как жестоко по их мнению нажимал на них
тот новый враг.
     --  Интересное раздвоение,--  заметил Малайка.--  И у вас есть какие-то
указания относительно того, где  может находится это оружие, или лютня,  или
что  бы там оно  ни было? Будь оно хоть тем, хоть другим,  оно  будет  очень
ценным на рынках Содружества.
     --  Верно,  хотя  нас интересуют  только  его  культурные  или  научные
свойства.
     --   Конечно,  конечно!  Покуда  мои  бухгалтеры  оценивают  его  общую
стоимость, вы можете  извлекать из его  недр  теоретические  и  практические
знания сколько вашей душе угодно... при условии, что вы запомните, как опять
собрать  его.  А теперь,  где  же  этот загадочный  маленький клад, а? -- он
нетерпеливо нагнулся вперед.
     -- Ну, это мы знаем точно, вернее, почти точно,-- сказал Цзе-Мэллори.
     --  Точно?  Почти? Опять  мой слабый ум  не в состоянии понять  такого,
господа. Простите меня, но я, признаться, в полном недоумении.
     Трузензузекс издал очень человеческий вздох:
     -- Планета, на которой предположительно расположен Кранг,  была открыта
случайно   почти  год  назад  одним  старателем,  работавшим   независимо  в
Зараженной  Зоне.  Он  искал тяжелые  металлы  и  нашел  их. Да  только  они
располагались в земле не так, как он ожидал.
     -- У этого парня, должно быть, имелись  заказчики,--  сказал Малайка.--
Почему он не передал эти сведения им?
     -- Этот  человек очень многим обязан моему  брату по кораблю. Он знал о
его интересе  к  реликтам тар-айимов. Снабжение  Брана этими сведениями было
его способом отплатить долг. Это  носит личный характер, и входить в причины
здесь незачем. Это было бы более чем справедливым возмещением.
     --  Было  бы? --  веселье Малайки заметно превращалось в раздражение.--
Бросьте,  господа,  все  эти  тонкие  уклонения от  темы  усыпляют  мой ум и
укорачивают мое терпение.
     --  Отклонение совершенно  непреднамеренное, коммерсант.  Этот  человек
должен был встретиться с нами в наших номерах рыночного сектора города, имея
с собой звездную  карту с полными координатами планеты.  Так как мы  заранее
сошлись на вас как на вероятном финансисте предприятия, то потом наша троица
должна  была проследовать к  этому  дому. Когда он  не  прибыл в назначенное
время,  мы  после  некоторых колебаний решили,  тем не менее,  отыскать вас,
надеясь,  что   вы  с   вашими  средствами  сможете  найти  какой-то   намек
относительно  его  местонахождения.  В  любом  случае,  нам трудно было бы и
дальше долго сохранять  свою независимость.  Несмотря на все наши усилия, мы
не  выглядим  похожими на туристов. Некоторые  предприимчивые  личности  уже
начали задавать неудобные вопросы.
     -- Я не... -- начал было Малайка, но его перебил Флинкс.
     -- Ваш друг случайно не рыжий?
     Цзе-Мэллори круто  обернулся. На секунду Флинкс  увидел отблеск чего-то
ужасающего  и  кровавого,  того,  что  социолог  до  сих  пор держал глубоко
погребенным  под  спокойным  фасадом.  Оно  растаяло  очень  быстро,  как  и
появилось, но намек сохранился в жесткой военной интонации голоса социолога.
     -- Откуда вы узнали?
     Флинкс  вытащил  из  кармана скомканный кусок  пластика  и  вручил  его
пораженному  Трузензузексу.  Цзе-Мэллори  оправился  и  быстро  взглянул  на
развернутый лист. Флинкс невозмутимо продолжал рассказ.
     -- У меня есть предчувствие,  что это  -- ваша звездная карта. Я  шел в
заведение  Малыша   Симма,  когда  мое  внимание  привлек  шум  в  переулке.
Обыкновенно я бы не обратил на него внимания. Именно так и живут в Дралларе,
если желают жить долго. Но  по неизвестным и трижды проклятым  причинам, мой
приятель,-- он показал на Пипа,-- сделался  любопытным и вбил себе в голову,
что  ему   надо  все  выяснить.  Находившихся   в   переулке  оскорбило  его
присутствие. Там шел вовсю  нешуточный бой,  и  в  сложившейся ситуации моим
единственным аргументом  оказался  нож. На вашего друга напало двое человек.
Судя по  их виду  и действиям, профессионалы.  Но не очень  толковые. Я убил
одного, а Пип прикончил другого. Ваш  друг был уже мертв. Мне очень  жаль.--
Он не упомянул о более ранней встрече с этой троицей.
     Цзе-Мэллори перевел взгляд с карты на Флинкса:
     --  Ну, уже  говорилось,  что наше внимание к вам  привлекло счастливое
обстоятельство. Теперь похоже, что оно было вдвойне счастливым.
     Его прервал  целеустремленный  Малайка, выхвативший карту и  перешедший
туда, где светилась лампа. Направляя мощный луч, он принялся очень тщательно
изучать  линии и  символы  на пластике.  Пылинки отплясывали танец,  кружась
пьяными спиралями в приглушенном свете.
     -- Крайне необычный и разносторонний у вас  приятель,-- праздно заметил
Трузензузекс.-- Я слышал о них. Процент смертности  от их яда  знаменательно
высок   и  создает   им  репутацию,  совершенно  не  соответствующую  ни  их
численности,  ни  их склонностям. К счастью, как я  понял, они, кажется,  не
нападают без причины.
     --  Совершенно  верно,  сэр,--  подтвердил  Флинкс,  почесывая  предмет
обсуждения по краю узкой головы.-- Один корабельный врач как-то  рассказывал
мне в челночном порту, что он  встречал ученого, действительно бывавшего  на
Аляспине. Минидраг, как вы знаете, происходит оттуда. Тот ученый в свободное
время немного изучал их.
     Он  говорил, что  они кажутся неприветливыми, что  показалось мне очень
странным способом описывать  ядовитых рептилий. Но безвредные, если  их, как
вы сказали, не спровоцируют. Пип был  уже вполне ручным, когда я  нашел его.
По  крайней мере, у меня  никогда не  возникло с  ним  никаких  затруднений.
Жители моего района  научились терпеть его, по большей  части потому,  что у
них не было иного выбора.
     -- Позиция вполне понятная,-- пробормотал философ.
     -- Друг  этого врача участвовал в экспедиции на Аляспин, изучавшей  там
развалины древней цивилизации. Он выдвинул гипотезу... Гипотезу, что  предки
минидрага, возможно, разводились как домашние  животные теми, кто бы там  ни
создал  ту  культуру.  Селективное размножение может объяснить  некоторые их
особые характеристики.  Например,  то, что  у  них  нет на  планете  никаких
естественных врагов.  К счастью, уровень рождаемости у  них очень  низкий. И
они не только плотоядны, но и всеядны. Я  рано выяснил, что  это значит, так
как Пип начал есть хлеб, когда не мог  найти мясо. Ах, да, он также говорил,
что подозревает,  будто они эмфатические телепаты. Ну,  знаете,  способные к
телепатии на  эмоциональном, но не мысленном уровне. Вот почему меня никогда
не  обманывают  на  рынке  ни в делах, ни в  играх. Пип чувствителен к таким
вещам.
     --  Могу  только  опять  сказать: завораживающее  существо,--  повторил
Трузензузекс.--  Вопрос, которым мне хотелось  бы заняться поглубже. Однако,
так  как я не  экзогерпетолог, мне  думается, что пока  это не  нужно.  Меня
занимает слишком много  других вещей.-- Признание это  не казалось  до конца
правдивым, насколько мог прочесть его Флинкс. Не до конца.
     Малайка  вытянул шею над картой и водил пальцами по линиям на пластике,
иногда кивая про себя.
     -- Ндийо, ндийо... да.-- Наконец он поднял голову.
     -- Планета,  о  которой идет  речь, вращается вокруг звезды  солнечного
типа. Четыре  пятых  пути к Центру галактики, прямо через  Зараженную  Зону.
Пусть неблизкий, господа. Он не прилагает много сведений о самой планете, во
всяком случае, о  ндеге-залежах, но возможно, этого хватит. Планета  земного
типа,  чуть  меньше  Мота,   атмосфера  более  разреженная,  но  в  пределах
допустимого, более  высокий процент  определенных газов... например,  гелия.
Восемьдесят  один и две десятых процента  поверхности покрыто водой, так что
мы должны найти эту штуку без большого труда.
     -- Если она не расположена под водой,-- заметил Трузензузекс.
     -- Это так. Я предпочитаю не рассматривать возможностей, расстраивающих
печень. Кроме того, если бы  дело обстояло именно так, ваш друг-старатель не
нашел  бы  его.  В  любом  случае,  у нас  будут  те же  самые  приборы  для
обнаружения  тяжелых  металлов,  но  я  готов  побиться об  заклад,  что  он
находился выше уровня воды. Если я правильно помню, имеющиеся у нас сведения
о тар-айимах  предполагают,  что они были какими угодно по своему  строению,
только не жителями вод.
     -- Это верно,-- признал философ.
     -- Большую часть пути мы будем лететь через пустые районы, но, впрочем,
один сектор пустоты мало  чем  отличается от другого, квели?  Я не  предвижу
никаких проблем. Это,  вероятно, означает,  что их  будет целая  мавуно.  По
крайней мере, путешествовать  мы будем  с комфортом. От всех нас на "Славной
дырке" тесноты не возникнет.
     Флинкс  улыбнулся,  но  позаботился  спрятать  улыбку  от  коммерсанта.
Происхождение названия  личной гоночно-грузовой яхты  было хорошо  известным
анекдотом среди знающих людей. Большинство же думало, что это древнее земное
выражение, означавшее богатую минералами шахту...
     -- Если, конечно, эта  пушка, или гигантская арфа, или  что  бы  там ни
было не вызовет этой тесноты. Насколько, вы сказали, он велик?
     -- Я не говорил,-- уточнил Цзе-Мэллори.-- Мы представляем это ничуть не
лучше вас. Знаем только, что он... большой.
     --  Хм! Ну, если он слишком велик, чтобы влезть в челнок, то нам просто
придется послать  за настоящим транспортным судном. Я предпочел бы сидеть на
нем, коль скоро мы его найдем, но  в том районе нет никаких ретрансляционных
станций.  Если  он  пробыл там  нетронутым несколько тысячелетий,  то  может
подождать несколько дней.-- Он скатал карту в трубку.-- Значит решено, сэры.
Если  нет никаких возражений, то  я  не вижу причин, почему бы  мы не  могли
отправиться кешо, завтра.
     Возражений не было.
     -- Эма! Тогда тост. За успех и прибыль, не обязательно в таком порядке!
Наздровия! -- и поднял кружку.
     --  За  Церковь и  Сообщество,--  тихо  провозгласили  хором  человек и
транкс. И допили то, что еще оставалось в их кружках.
     Малайка рыгнул разок и посмотрел сквозь  хрустальную  стену,  туда, где
солнце Мота быстро тонуло за туманами.
     -- Уже поздно. Значит, завтра в порту. Портовые служащие направят вас к
моей пусковой шахте. Челнок  свезет нас всех за один  раз, и мне понадобится
немного времени для приведения в порядок своих дел.
     Цзе-Мэллори встал и потянулся:
     -- Могу ли я спросить, кого это "нас всех"?
     --  Тех  четверых,  что  находятся  сейчас  здесь,  Вульфа  и  Ату  для
управления кораблем и, конечно же, Сиссиф.
     -- Кого? -- переспросил Цзе-Мэллори.
     -- Да Рысь, Рысь,-- прошептал Трузензузекс,-- усмехаясь и тыкая в ребра
своего брата  по кораблю.--  Неужели у тебя глаза состарились так же сильно,
как и мозг? Девушка! -- И они направились к выходу в коридор.
     --  Ах,  да.--  Они остановились  у тенеподобного Вульфа, открывшего им
дверь. Он улыбнулся, явно предполагая, что это будет дружеским жестом. Вышло
же совсем иначе.
     -- Да, очень, э, интересная и забавная особа.
     -- Ндийо,-- дружески согласился Малайка.--  И пара  у  нее  тоже ничего
себе, не правда ли?
     Когда  другие  попрощались  с  призрачным  швейцаром,  на плечо Флинкса
опустилась тяжелая рука.
     -- А  ты погоди, киджана,--  прошептал коммерсант.-- У меня есть к тебе
еще один вопрос. Задержись на минутку.
     Он  пожал   руку  Цзе-Мэллори  и  соприкоснулся  органами   обоняния  с
Трузензузексом, направив их взмахом руки к лифту.
     -- Приятного отдыха, сэры, и завтра в первом тумане!
     Вульф  закрыл  дверь,  скрыв  ученых  от  взгляда  Флинкса,  и  Малайка
немедленно склонил к нему внимательное лицо.
     -- А теперь, малыш, когда наши этичные  друзья удалились, уладим  один,
гм, деловой вопрос. Те два наемных трупа, которые ты столь правильно оставил
гнить в том переулке. На  них  самих или их одежде  были какие-нибудь особые
знаки различия или метки? Подумай, юноша!
     Флинкс попытался вспомнить:
     -- Было страшно темно... я не уверен.
     -- А  с  каких таких  пор  тебя  это  стало  беспокоить? Не виляй  мне,
киджана. Это слишком важно. Подумай... или что ты там делаешь.
     --  Ладно.  Да. Когда я  пытался выковырять эту карту  у покойника,  то
заметил подошвы убитого Пипом громилы. Он упал поблизости. На металле набоек
вытравлен  определенный узор. Он выглядел похожим  на  своего  рода птицу...
по-моему, абстрактное изображение.
     -- С зубами? -- подсказал Малайка.
     -- Да... нет... не знаю наверняка. Ну и вопросы вы задаете, коммерсант!
Возможно, и  так. И  по какой  то  причине во время  схватки у меня возникло
этакое видение женщины, моложавой женщины.
     Малайка  выпрямился  и похлопал  юношу  по  спине.  Лицо  его  выражало
веселье, но мысли были мрачными. Обыкновенно Флинкс  вознегодовал бы на этот
покровительственный  жест, но в данное время, да еще со стороны коммерсанта,
он казался только лестным.
     -- Слава Мти из  Мити, что  ты обладаешь такой  силой наблюдательности,
малыш.  И  такой  хорошей  памятью.--  Флинкс  увидел  другое слово:  учави,
колдовство, но удержался от уточнения.-- Значит, увидимся кешо на корабле?
     -- Да уж,  я не упущу такого. Можно  мне узнать, сэр, почему вы об этом
спрашивали?
     -- Нельзя. Значит,  завтра на  корабле. Приятного отдыха.--  И проводил
озадаченного Флинкса к лифту.
     Некоторое  время  коммерсант  стоял,   молча  размышляя,   ругательства
срывались  с  его уст, словно пузыри пены  с кипящего котла. Они  составляли
единственные  звуки в пустынной теперь  комнате.  Наконец  он  повернулся  и
подошел к внешне  ничем не выделяющейся секции стены.  Нажав скрытую кнопку,
он заставил  зернистую  панель уйти в  потолок  и открыть сложный письменный
стол. Над  всей прочей аппаратурой господствовал тонкий корпус  межзвездного
передатчика. Он  нажал кнопки, повернул диски, настроил  параметры. Внезапно
экран вспыхнул огненным шаром разноцветных  помех. Он удовлетворенно хмыкнул
и взял небольшой микрофон:
     -- Дайте, пожалуйста, шестой канал.  Срочно. Я желаю говорить по прямой
связи лично с мадам Рашаллейлой Нуаман, на Ниневии, в системе Сириуса.
     Из крошечного репродуктора, установленного сбоку от рябившего на экране
радужного потока, дошел тихий голос:
     -- Вызов произведен, сэр. Минуточку, пожалуйста.
     Несмотря  на  невероятные расстояния, легкая задержка вызывалась  всего
лишь  необходимостью  передавать   вызов  через  полсотни   ретрансляционных
станций.    Время    же    передачи,    благодаря    применению    концепций
"меньше-чем-пространство", было почти мгновенным.
     Изображение начало приобретать четкость,  и вскоре он  оказался лицом к
лицу с одной из десяти самых богатых гуманоидных самок во вселенной.
     Она лежала на своего рода кушетке. С  одной стороны  он легко  различал
мускулистую  голую ногу  того,  кто  там  держал  ей  микрофон  портативного
передатчика.  На  заднем  плане  виднелась  пышная  зелень,  разросшаяся  до
фантастических   размеров  и  форм  из-за  отсутствия   ограничений  тяжелой
гравитации.  За ней, как он знал, находился купол,  ограждавший все  это  от
безвоздушной пустоты, являвшейся нормальной атмосферой Ниневии.
     Природа  вступила в  бой с хирургией,  когда  женщина растянула губы  в
зубастой   коварной   улыбке.   На  этот  раз  хирургия   победила.   Улыбке
предназначалось  быть соблазнительной, но для  знающего она выходила  только
злобной.
     -- Ах,  это  ты, дорогой Макси!  Какой приятный сюрприз! Мне всегда так
радостно  видеть тебя! Надеюсь,  с  твоим прекрасным телом все благополучно,
равно как и с делами?
     -- Со мной  все благополучно, только когда дела хороши. В данную минуту
они обстоят сносно, Раша,  только сносно. Однако  я  надеюсь, что они  очень
скоро сделают внезапный скачок к лучшему. Видишь ли, у меня только что вышел
очень  интересный  разговор с двумя  господами  или с тремя, если считать  и
рыжего...
     Нуаман попыталась излучать  ауру  безразличия,  но  хирургия  не  могла
скрыть того, как напряглись мускулы ее шеи.
     -- Я  уверена, что разговор вышел  очень интересным, и надеюсь, что  он
окажется  прибыльным для тебя. Но твой тон,  кажется, подразумевает, что, по
твоему мнению, это как-то касается меня.
     -- Да? Не припомню, чтобы я говорил  что-то, способное привести  тебя к
такому выводу...  дорогая. О, это не  тот рыжий, о котором  ты думаешь. Того
твои громилы убрали... несомненно, в полном соответствии с инструкциями.
     -- Ах, Макси,  о  чем таком  ты  думаешь? С какой стати кому-то из моих
помощников находиться на Моте?  Как тебе хорошо известно,  мои дела на  этой
планете  невелики. Именно ты-то  и блокируешь все мои  попытки расширить там
свои интересы. В любом случае, я вообще знаю мало рыжих... и, разумеется, не
припомню ни одного,  кого хотела бы убить. Наверное, немного намять бока, но
не убить. Нет,  дорогой, ты ошибаешься. Что  за  странный  разговор! На этой
вашей  жалкой влажной кучке грязи  нет ничего, рыжего или иной масти,  из-за
чего я рискнула бы пойти на убийство.
     --  Угу-м. Даже  ради этого, хаса?  -- Он поднял  карту, сложенную так,
чтобы не было видно, что внутри.
     Это не имело значения. Она узнала ее, что и говорить! Она резко уселась
и нагнулась вперед так, что ее лицо, похожее на маску ведьмы, заполнило весь
экран.
     -- Где ты ее достал? Она принадлежит мне!
     -- А вот в этом, Раша, биби, я сильно сомневаюсь. И сядь чуть подальше.
Крупные  планы, знаешь ли,  не твой  конек.-- Он  сделал  вид,  что  изучает
карту.-- Боюсь, что никакого имени тут  нет.  И кроме того, я  получил ее от
живого рыжего. Юнца, на самом-то  деле. Ему довелось случайно проходить мимо
как   раз  тогда,  когда  твоим  "помощникам"  случилось   совершать  против
первоначального  владельца действия сомнительной  законности. Или этот юноша
необыкновенный молодец... во что я склонен верить... или же двое помощников,
которым ты поручила это задание, были  болванами очень низкого  класса... во
что я,  по зрелым размышлениям, тоже склонен верить.  Я вижу,  что  они были
твоими  ребятами.  Это дело носит  типично твой наглый почерк.  Я всего лишь
хотел  удостовериться. Теперь  я это сделал.  Спасибо тебе, дорогая Раша.  А
теперь, сикузури.
     Он  оборвал  ее,  не дав закончить  ругательства,  и отправился  искать
Сиссиф.
     В общем и целом, день вышел довольно неплохим.


     <i>Глава третья</i>
     На Ниневии Рашаллейла Нуаман, матриарх и глава одного  из самых больших
частных концернов в Содружестве, и  одна из десяти самых богатых гуманоидных
самок в известном космосе, выла от бешенства. Она пнула стоявшего поблизости
голого  слугу,  державшего  в   неделикатном   месте  портативный  приемник.
Несчастная  машина  упала  в  бассейн  с  мутантными  золотыми  рыбками.  Те
испуганно метнулись в укрытие среди  пастельных водяных кувшинок.  Множество
очень редких и дорогих бокалов из опалина было разбито о каменную дорожку.
     Утолив на какое-то время свой гнев,  она уселась в шезлонг и  потратила
пять  минут  на  укладку  растрепанных  волос.  На  этой  неделе  они   были
оливковыми. После того, как Раша привела  себя  в порядок, она почувствовала
себя достаточно спокойной, чтобы встать и пойти к главному зданию.
     Как этот гнусный ублюдок Малайка прознал о  карте? И как она  попала  к
нему в руки? Или может  быть...  может быть, все  случилось совсем наоборот?
Двое упомянутых им с такой фальшивой небрежностью господ -- это, несомненно,
тот субъект Цзе-Мэллори и его приятель-жук. Но  кто этот новый "рыжий"?  Кто
сумел  так  потрясающе  быстро поломать то, что всего несколько  минут назад
было сравнительно гладкой, заурядной операцией? И это сейчас, когда Никососу
всего два дня  пути до  Мота! Это просто  невыносимо! Она сгребла  мимоходом
букет бесценных  йирбиттианских  цветов-труб,  разрывая в  клочья  карминные
листья.  Изящные, похожие  на трубы лепестки посыпались на  землю.  Кому-то,
определенно, да, определенно, следует спустить шкуру!
     Она протопала в гостиную, служившую ей по совместительству кабинетом, и
безутешно рухнула  в  белое облегающее меховое  кресло.  Голова ее упала  на
правую  ладонь, в  то время  как левая рука нервно пощелкивала по  столу  из
чистого  корунда.  Яркое  мерцание  ртути  было  единственным  движением   в
изолированном от всех видов волн помещении.
     Это  определенно невыносимо! Ему это так не пройдет. Сам будет виноват,
да, сам,  если операция  с одним убийством развернется в дело со  множеством
смертей. Она может даже распространиться на его собственное прелестное тело,
а это ли не печально. Из него выйдет прекрасный труп.
     Так  не  сиди тут, сложа  руки  и брызжа  слюной, сука. Кроши  их!  Она
нагнулась  над столом и нажала кнопку.  На экране перед ней появилось  худое
усталое лицо.
     --  Драйден,  свяжитесь  с  Никососом  и  скажите  ему,  чтобы   он  не
приземлялся в  Дралларе. Пусть вместо  этого следит за всеми звездолетами на
парковочной орбите вокруг планеты и держится наготове. За любым, улетевшим в
направлении Зараженной  Зоны, он должен следовать, держась как можно ближе к
нему,  но  в  то  же  время всегда за  пределами непосредственного диапазона
детектора.  Если  будет  жаловаться,  скажите  ему,  что я понимаю,  что это
трудная задача, и  пусть  он просто делает  все, что в его силах.-- "После я
всегда могу уволить его",-- мрачно  подумала она.-- Если  он будет нажимать,
требуя  объяснений, скажите ему, что из-за непредвиденных и непредотвратимых
обстоятельств планы  изменились.  Он должен  следовать  за тем  кораблем!  Я
гарантирую, что  такой  будет, и, вероятно, скоро.  Он направится к планете,
куда  Никосос первоначально  должен был  найти путь по карте. Теперь же  ему
придется лететь, не имея собственных координат. Все ясно?
     -- Да, мадам.
     Она оборвала его, прежде чем он успел добраться до второго "м".
     Ну,  она  сделала все,  что могла,  но  это казалось  чертовски  малым!
Ощущение своего сравнительного бессилия умножало ее ярость и соответствующее
желание сорвать на ком-то злость. Давай-ка посмотрим. Кто  там под  рукой? И
заслуживает?  Гм. Идиот, напортачивший с этими  двумя убийствами? Прекрасный
выбор!  Ее  племянница? Эта пустоголовая  дуреха. И подумать  только, ведь в
один  прекрасный день ей,  может быть,  придется  взять на  себя руководство
фирмой. Когда она не способна  проконтролировать даже простого  изъятия. Она
нажала другую кнопку.
     -- Пусть Телин  ауз Руденуаман явится ко мне в кабинет в...  пять часов
завтра утром.
     -- Да, мадам,-- ответил репродуктор.
     Вот если бы теперь  еще кого-нибудь. Возможно,  уничтожить  одним махом
чью-то  удачную  карьеру?  Но,  если  по   справедливости,  то  нет  никого,
заслуживающего от нее хорошей взбучки. Не то, чтобы она  стала принимать это
во внимание,  если бы  ее  особенно  допекло,  но верность сотрудников можно
гарантировать только равной смесью страха и наград. Нет смысла  перебирать с
первым. Нет, надо смотреть фактам в лицо, в чем она действительно нуждалась,
так это в  развлечении и  отдыхе. Будем надеяться,  что этот хлыщ ван  Клееф
окажется  сегодня  ночью в приличной  форме.  Лицо ее внезапно расплылось  в
улыбке. Несчастную кнопку снова надавили.
     -- Отмените последнее распоряжение. Пусть моя  племянница явится завтра
в пять часов... но ко мне в спальню, а не в кабинет.
     -- Отмечено,-- коротко сказал репродуктор.
     Рашаллейла  откинулась  на  спинку  кресла  и роскошно потянулась.  Она
определенно  почувствовала  себя лучше. Она знала, что племянница безнадежно
влюблена в ее текущего гиголо. Почему, она хоть убей не могла понять, но это
факт.  Интересно  будет  посмотреть, сумеет ли завтра эта девчонка сохранить
бесстрастное выражение лица,  когда на нее накричат перед ним. В  то  время,
как  он  сонно  шевелится в  постели ее  тетки.  Это  укрепит  ее  характер,
безусловно укрепит. При  этой мысли она хихикнула,  и даже в пустой  комнате
звук этот был не из приятных.
     <i>Глава четвертая</i>
     Бран Цзе-Мэллори и Трузензузекс не спеша прогуливались  в направлении к
своим  номерам по извилистым маршрутам рынка. Ночью он  делался  вдвое более
шумным и путаным, нежели днем. Сверкающие огни моторизованных ручных тележек
и  флюоресцирующие  лоточники  немало  усиливали   атмосферу   неуправляемой
анархии. И  все  же они  не  нуждались в  услугах Флинкса. Каким бы  ни  был
маршрут  извилистым и запутанным,  один раз пройдя его, транкс всегда  может
возвратиться тем же путем.
     --  Ну,   брат,--  обратился  Трузензузекс,  уворачи-ваясь  от  тележки
продавца игрушек,-- что ты думаешь о нашем друге-коммерсанте?
     -- Я  бы  чувствовал  себя  намного лучше,  если  бы  наш  другой друг,
необычный юноша, был лет на двадцать постарше и на его  месте.  Он наверняка
частичный телепат. Я чувствую  это.  Но такие  желания бесполезны. Хаос.  На
Вселенную! -- добавил он вполголоса.
     --  На Вселенную!  --  отозвался Трузензузекс. Оба улыбнулись только им
понятной   шутке,   имевшей   более  глубокое  значение,   чем   предполагал
поверхностный  юмор.-- Этот человек  кажется настолько заслуживающим доверия
представителем своей профессии, какого мы вообще можем найти, и у  него есть
нужный нам корабль. Я, конечно, еще не могу сказать наверняка, но при данных
обстоятельствах  мы, по-моему,  очень хорошо отделались. А присутствие юноши
на  судне послужит сдерживающим  фактором. Он, кажется, тоже  доверяет этому
торговцу.
     --    Согласен.    Присутствие   этого    паренька    внесет    элемент
неопределенности, если и ничего другого.
     --  Определенный  фактор  неопределенности.  Очень  подходит   к  этому
предприятию, во всяком случае, пока! -- Инсектоид покачал головой, намеренно
копируя  человеческий  жест.--  Но  пока оно  стало  причиной трех  смертей.
Надеюсь, что других не будет.
     -- Так же как  и я,  брат,  так  же, как и я.  Мы  с тобой повидали уже
слишком много смертей.-- Трузензузекс  не ответил, так как сосредоточился на
трудной развилке у них на пути.
     Цзе-Мэллори механически  последовал за  ним. Шум и огни имели тенденцию
гипнотизировать, и он позволил своим мыслям унестись далеко-далеко...


     <i>Глава пятая</i>
     Картина, которую они видели  на  обзорном  экране  стингера,  ничем  не
отличалась  от светившейся  на  экранах всех  членов оперативной тактической
группы.  Она   показывала  высокого,  худого  орниторпа   с  преимущественно
черно-желтым   оперением.   Существо  это   обладало   от   природы  высоким
достоинством,  которое ему в  настоящее время  с трудом удавалось сохранять.
Нелегко быть достойным, когда умоляешь.
     Мичман  Бран Цзе-Мэллори, двадцати шести лет от роду, Четвертая  Боевая
Группа Шестого Корпуса Укрепляющей  Руки  Объединенной Церкви,  смотрел, как
унижается  военный  губернатор голубой  планеты  внизу,  моля  о  помощи  их
собственного командующего. Гнев и стыд смешались в его безотчетно пересохшем
горле, когда он следил за ходом разговора.
     -- Майор Гонсалес,-- снова завел  свою песню орниторп.--  Я прошу Вас в
последний  раз, а  потом  буду вынужден пойти и сделать все, что  могу,  для
своего  народа, даже если это всего лишь гибель вместе с ним. Вы используете
имеющиеся в вашем распоряжении силы, чтобы вмешаться и предотвратить резню?
     Голос   Командующего  Оперативной  Тактической   Группой  майора  Хулио
Гонсалеса    просочился    сквозь    решетку     маленького    репродуктора,
предназначенного  для  внутрифлотских  частот.   Он  был   хладнокровным   и
сдержанным. Брану хотелось  разнести  вдребезги репродуктор и вещавшее через
него отвратительно-надменное лицо.
     -- А я  вынужден  еще раз напомнить  вам,  губернатор  Боло, что как бы
сильно  я не сочувствовал  вашему бедственному положению, я  ничего  не могу
поделать.  В  конце  концов, моя  группа  вообще  оказалась  здесь по чистой
случайности.  Мы занимались  патрулированием, охраняя мир,  и остановились у
вашей  планеты  только для  того, чтобы  нанести  обычный визит  вежливости.
Прилети мы неделей раньше  или позже, мы даже  не стали бы  свидетелями этой
несчастной ситуации.
     -- Но вы ведь оказались  здесь и вы стали свидетелями, майор,-- начал в
семнадцатый раз губернатор,-- и...
     -- Пожалуйста, сэр,  я  и  так  уж  чересчур  долго  слушал. Церковь  и
Содружество уже давно заключили мир с ЭйЭннской Империей...
     -- Ничего себе мир! -- буркнул где-то по связи несдержанный голос. Если
Гонсалес и услышал его, то не подал вида.
     -- ...и я отказываюсь подвергать опасности этот мир, вмешиваясь в дело,
которое  меня  не касается.  Вступление в  бой  на  любой  стороне  было  бы
равнозначно акту войны. К тому  же, я действовал бы в прямом противоречии  с
моими приказами и задачами этого патруля. И вынужден отказаться это сделать,
сэр. Надеюсь, вы войдете в мое положение.
     --  Ваше положение!  -- возмущенно охнул губернатор. Голос его  заметно
ломался под напряжением последних нескольких дней,  ему  пришлось бороться с
собой, чтобы и дальше излагать свои  мысли на симборечи.-- А что насчет этих
<i>гиджиппов</i> эйэннов там, в космосе? Открытое нападение на беспомощную колонию.
Вы   говорите:  "Акт  войны"!  А  разве  это  не   прямое  нарушение  вашего
драгоценного   Договора?   Того,   который  "ваш"  патруль  предположительно
охраняет?
     --  Если ваши  претензии  справедливы, я  уверен, что  арбитры Договора
вынесут решение в вашу пользу.
     -- В чью  пользу?! --  взревел губернатор.-- Вы ведь наверняка  знаете,
что  делают  эйэнны с покоренными планетами!  Особенно  с имевшими  дерзость
сопротивляться. Если не останется  в живых  никого из нас, способных принять
благоприятное решение арбитражной  комиссии, то что толку в вашем  проклятом
Договоре?! Или память о нас получит возмещение?
     -- Я искренне сожалею, губернатор. Я желал бы  иметь возможность помочь
вам, но...
     -- Пошлите  всего  один  из ваших кораблей, символическую  демонстрацию
поддержки,-- воскликнул губернатор.-- Они могут заколебаться...
     --  Я же сказал,  что  сожалею,  губернатор. Мне крайне  тяжело.  Всего
хорошего, сэр.-- И Гонсалес прервал связь.
     Бран  услышал сверху  и сзади голос  своего  юного  брата  по  кораблю.
Сине-зеленый  хитиновый  покров  инсектоида  делала  еще  более великолепным
охватывающая его цилиндрическое тело серебряная боевая сбруя.
     --  Это,-- произнес  холодным  ровным  голосом  Трузензузекс,--  вполне
возможно, был самый тошнотворный  образчик риторической бессмыслицы, какой я
когда-либо имел несчастье слышать.
     Бран  согласился.  Он   обнаружил,  что  ему  все  труднее   и  труднее
сдерживаться. Даже без повышающих восприятие  наркотиков, стремление убивать
начало  потихоньку  горячить  ему кровь.  На это  его толкал мощный  импульс
справедливого негодования.
     -- Ведь невероятно, чтобы у местных?..
     --   ...не  найдется  и  одного  шанса,--  закончил  Тру-зензузекс.--Их
превосходят в  численности  и в  вооружении,  и у них вообще нет  регулярных
вооруженных сил.  Что  эйэнны, несомненно,  хорошо  знали  заранее.  Я  даже
сомневаюсь, что  у  них  есть корабли  с  КК-двигателями. У  них всего  лишь
колония, и много кораблей им не нужно.
     --  Типично  эйэннский  маневр.  Черт  бы  побрал  этих  антропоморфных
ублюдков!  Всегда норовят куснуть с краю. Желал бы я, чтобы они  выступили в
открытую и прямо сказали, что намерены оспаривать у нас эту часть галактики.
Пусть встанут и дерутся как мужчины!
     -- Чего не может случиться, брат, потому что они явно не  мужчины. И  я
имею в виду не только  их физиологию. По эйэннским стандартам, установленным
их  философией  "вечной  войны  как  естественного  положения вещей",  любое
преимущество,  какое  ты  сумеешь  получить над  противником,  является,  по
определению  успеха,  этичным.  Они  не  безнравственны, у  них  просто  нет
нравственности. Нападение из-за угла -- их кусок сахара, извиняюсь, хлеба.
     -- Если  бы майор согласился помочь,  я уверен,  что штаб задним числом
одобрил  бы  его действия,--  сказал  Бран.--  Разумеется,  публично ему  бы
выразили порицание, но ручаюсь, в частном порядке Маршал Н'Гара одобрил бы.
     -- Может, и одобрил бы. А может, и нет. Когда солдаты становятся старше
и  могущественней,  их   характер   склонен  делаться   все  более  и  более
переменчивым.  Я не могу  себе представить,  чтобы  душка  Гонсалес  рискнул
помочь  кучке нелюдей, особенно не  из Содружества. Он  чересчур любит  свое
шотландское виски и  импортные земные сигары. Кроме  того, чтобы предпринять
такие  действия, требуется  хоть  малость  воображения,  качества,  которого
нашему командиру, к сожалению, не хватает. Смотри. Уже начинается.
     Бран поднял  взгляд на огромный боевой экран над средствами связи. Там,
в  пустоте  космоса, множество  кораблей,  изображаемых  только  призрачными
точками, разворачивались на  тысячи километров в построение для боя, который
окажется примечательным только своей краткостью.
     Местные где-то наскребли шесть  годных для выхода в космос кораблей. Он
готов был поставить на кон годовое жалование, что  ни  один  из  них не  был
настоящим  военным кораблем... Скорее всего,  полицейские катера.  Напротив,
хорошо вымуштрованные,  в высшей  степени  дисциплинированные  силы  эйэннов
выстраивались в один из своих характерных четырехгранников. Около пятнадцати
ударных кораблей,  пара эсминцев, два раздутых зерна, которые он  в  обычной
боевой ситуации счел бы дредноутами. Более тонкие приборы на  большом пульте
сообщали точнее: та же самая  масса, малые гравитационные колодцы. Десантные
суда, содержавшие  в себе дюжины маленьких,  сильно экранированных десантных
челноков.
     Он   видывал   и  прежде  эйэннские  оккупационные  силы  в   действии.
Несомненно, члены первой атакующей волны сейчас с комфортом отдыхали в своих
трюмах,  тихо   напевая  про   себя   и  ожидая,  когда  начнется   "битва",
удостоверясь, что  их  доспехи надраены до  блеска,  а нейрохлысты полностью
заряжены...
     Он бухнул кулаком по пульту из дюраллоя, содрав кожу  на мягкой стороне
запястья. В хьюманксском  отряде  имелось  десять стингеров и крейсер, более
чем достойные соперники для эйэннов, даже без сомнительной "помощи" местных.
Но  еще  до  того  жалкого  спора несколько минут  назад он знал, что  майор
Гонсалес пальцем не шевельнет в  своей обшитой деревянными панелями каюте на
"Альтаире"  для вмешательства в любой конфликт, где не  подвергались  прямой
угрозе интересы хьюманксов. Он вдруг застыл от неожиданно пришедшей в голову
мысли.  Конечно,  если  бы  можно  было  навязать  такое  столкновение,  что
возникнет   подобная  угроза...  все   равно   никакой   верной  гарантии...
определенно,  военный  трибунал...  увольнение  из рядов  Корпуса... 300 000
разумных  существ...  лагеря  уничтожения... Он  вдруг  перестал  быть таким
уверенным,  что ему  хочется в конце концов  стать капитаном. И все-таки ему
нужно согласие...
     -- Бран, у нас, похоже, разладился двигатель.
     -- Что? Я не...
     -- Да,  никаких  сомнений в этом. Похоже, нас неудержимо несет  в район
предстоящего боя.  И на полной скорости, никак не меньше. Крайне необычное и
неудобное происшествие, ты согласен, не так ли?
     -- О! О, да.-- Лицо его прорезала острая, как ятаган, псевдоулыбка.-- Я
вижу,  что  мы  не  в  состоянии  это предотвратить.  Чертовски  злополучное
положение. Нам, естественно,  придется срочно  приготовиться  к  защите.  Не
думаю, что эйэннские компьютеры будут  слишком тщательно разбираться, что за
корабли залетают в район их прицела.
     -- Правильно. Я как раз собирался подвергнуться своим инъекциям.
     -- И я тоже.--  Он откинулся  в амортизированном кресле и почувствовал,
как поле, дававшее  им возможность маневрировать на  высокой скорости, мягко
сжало его.-- Лучше поспешить с этим.
     Он  выполнил принятую в таких случаях процедуру и сделал все, что в его
силах, чтобы не обращать внимания на едва воспринимаемое давление игл, когда
те  эффективно  вошли  в вены у него на ногах. Сразу  же  начали действовать
специальные наркотики, повышавшие его восприятие и освобождавшие рассудок от
искусственных  ограничений, взращенных для обуздания инстинкта убийцы. В его
мысли  закралось  прекрасное,  окаймленное  розовым,  чувство жара  свободы.
Именно так и должно быть.  Именно так правильно! Именно  для  этого-то он  и
создан. Он знал, что наверху позади от него Трузензузекс подвергается схожей
терапии  иными  наркотиками.   Они  стимулируют  его  природную  способность
принимать мгновенные решения и решать логические уравнения безотносительно к
таким  отвлекающим  моментам,  как  установки  Улья   и   сложные  моральные
соображения.
     Вскоре после  Слияния, когда человеческие и транксские ученые открывали
друг в друге одну удивительную вещь за другой, транксские психологи откопали
то,  что давно подозревали некоторые люди. Разум Хомо  Сапиенса  находился в
вечном  состоянии  неустойчивого  равновесия  между  полным  эмоциолиз