регулярная армия, отла­жена ее организация, стратегия и тактика, создано новое во­оружение. Основными стратегическими задачами русского войска явлились активная оборона границ страны от вражеских нападений, обеспечение возврата исконно русских земель, захваченных Литвой, Ливонией и Швецией, завоева­ние выходов к берегам Балтийского и Каспийского морей. России пришлось отстаивать и свое политическое существо­вание. Решение этих проблем было закончено во время царствования Екатерины II. Но начало было положено имен­но тогда, когда Московское госудаство смогло отстоять свою независимость от обьединенного удара Польши, Литвы, Шве­ции, Турции и татарских ханств. Профессор Московского университета Н. А. Смирнов пи­сал в книге "Россия и Турция в XVI-- XVII веках", изданной в Москве в 1946 году: "Все документы единогласно говорят о том, что в XVI веке имела место длительная и упорная борьба русского народа с турецким нашествием на русскую землю, с нашествием, ко­торое шло со стороны Черного и Азовского морей. Турецкое наступление на Русское государство в XVI-- XVII веках проходило по трем основным направлениям: через Мол­давию и Валахию на украинскую землю, через Крым, в лице крымского хана, на центральные районы государства, и через Черное море, устье Дона и Азов на Поволжье и юго-восточные окраины государства". После набега-нашествия и сожжения Москвы 1571 года, ставшего самым удачным для Крымского ханства в XVI веке, Девлет Гирей запоздало решил стать вторым Батыем. Вместе с турецким султаном он надеялся захватить и отделить от Московского царства среднее и нижнее Поволжье -- бывшие Казанские и Астраханские ханства -- и восстановить зависи­мость Москвы от татар, теперь уже крымских -- турецких вассалов. 30 июля 1572 года у селения Молоди под Серпухо­вом, в 60 километрах от Москвы, началось пятидневное сражение, ставшее в один ряд с Куликовской и Полтавской битвами, Бородинским сражением. Московское царство практически раздавленное властью правнука Мамая цар Ивана Грозного, в случае поражения опять могло потерят свою независимость, завоеванную в тяжелейшей многолетне! борьбе. Что ждало впереди Россию -- потеря государственности или сохранение независимости? Ответ дали русские воины. Из Москвы на юг вели четыре дороги. Главной была доро­га на Серпухов, называвшаяся Крымской дорогой -- кратчайший путь в Крым. У селения Подол -- нынешнего Подольска, Крымская дорога пересекала реку Пахру и шла через погост Воскресения на Молодях к первому яму, нахо­дившемуся у реки Лопасни. Расстояние между ямами было 35-- 40 верст, что составляло один обычный перегон ямской гоньбы, не требововший смены лошадей. Через Рязань на Дон ездили по Каширской и Коломенской дорогам. Основными населенными пунктами в подмосковных землях были городки, погосты, села и деревни. Городки обычно укреплялись земля­ным валом и частоколом. В них в случае опасности отсижи­валось большинство местного населения, жившего рядом в мелких поселках. Название "погост" произошло от слова "гость" -- так называли приезжавших издалека купцов, контролировавших почти всю торговлю, носившую в XVI веке сезонный характер. Погостами назывались места, в которых несколько раз в год проходили торжища. В погостах обычно строили церкви и они становились церковными приходами, собиравшими во время службы окрестное население. В средневековье в них часто остановливались князья, собиравшие дань и творившие суд. К XVI веку погосты уже не имели большого торгового и административного значения, они исче­зали или превращались в большие села. В конце 70-х годов XVI века была закончено создание сплошной "засечной черты", объезд которой в 1566 году со­вершил Иван Грозный. Главной частью засечной черты были лесные завалы -- засеки, делавшиеся не на опушке, а в глу­бине лесного массива. Деревья рубили на высоте от полутора до двух метров и валили вершинами на юг. Высокие пни скреп­ляли завал и мешали разбирать его. Ширина завала делалась от 15 до 80 метров. Леса, в которых находились засеки, объяв­лялись заповедными, в них запрещалась порубка. Там, где было мало леса и не было болот, строили надолбы -- тын из вбитых в землю высоких бревен -- делали земляные валы и рвы. Укрепленными пунктами были остроги -- деревянные неболыние крепости в виде башни с воротами, строившиеся в месте, где засечную черту пересекала дорога. Именно у засек собирались русские войска, встречавшие татар при набегах. В 1555 году во время битвы в урочище Судьбищи, в 150 вер­стах южнее Рязани, именно у засеки воеводы Алексей Басма­нов и Степан Сидоров собрали отступающие русские войска и отбились от татар -- Басманов "наехал в дуброве коши своих полков и велел тут бити по набату и в сурну играти и к нему сьехалися многие дети боярские и боярские люди и стрельцы, тысяч с пять или шесть, и тут осек лися". Главными опорными пунктами-крепостями на укрепленной засечной черте, защищавшей южные границы Московского государства и охранявшей почти все переправы через Оку, были Таруса, Серпухов, Кашира и Коломна. При Василии III в 1514-- 1530 годах были построены крепости в Туле и Зарайске. Тогда же, с 1512 года, началась регулярная "роспись" русских полков по наиболее опасным направлени­ям татарских набегов "крымской украины". Крепости имели постоянные военные гарнизоны, а служилые люди -- свои усадьбы. Передовой полк постоянно находился в Калуге. Боль­шой гарнизон находился и в Тарусской крепости, выстроеной в виде земляного укрепления с деревянными башнями. Глу­бокий ров с водой соединял под крепостью реки Тарусу и Оку. В 1570 году там встречало Девлет Гирея все русское войско во главе с Михаилом Темрюковичем Черкасским -- братом жены царя Ивана Грозного Марии. В Кашире с 1522 года находился сторожевой полк, а в 1531 году на левом бере­гу реки Каширки была построена деревянная крепость. Она была первой регулярной русской крепостью, построенной по использовавшемуся в русском фортификационном строитель­стве конца XV-- XVI веков типу ломбардских крепостей, рас­считанных на новую тактику ведения боя с использованием пищалей и орудий -- "огненного боя". Крепость была постро­ена в виде квадрата со сторонами 170 и 128 метров, стена из 180 "городен" -- заполненных землею и камнями бревенча­тых срубов была сооружена на земляном валу. По углам и в центре каждой из сторон квадрата стояли 8 башен, 2 из кото­рых были с воротами. С конца XV века Кашира постоянно жаловалась "в кормление" переходившим к московскому ве­ликому князю татарским царевичам и мурзам -- Магмет-Ами-ну, Абдул-Латыфу и Шигалею. В Кашире часто стоял и татар­ский гарнизон "московских служебников", хорошо знавших тактику татарских набегов, что позволяло уверенно защищать граничные земли и город. В 1559 году каширский полк уча­ствовал в разгроме тульским воеводой Иваном Татевым боль­шого татарского войска во главе с Дивеем-мурзой. Однако при возвращении в Крым после взятия Москвы в 1571 году стотысячное войско хана Девлет Гирея сожгло Каширу дотла. В 1531 году был построен каменный кремль в Коломне, с Длиной стен более двух километров. Высота стен достигала Двадцати метров, толщина -- 5 метров, ее охраняли 17 ба-шен, самой высокой из которых была тридцатиметровая Свиб­лова башня. В 70-х годах XVI века население Коломны было значительно для того времени -- более трех тысяч человек. Город имел 36 торговых рядов с 379 лавками. Во время набегов в городах находило убежище окрестное население, из-за Достоянной опасности плена селившееся в лесу, подальше от Коломенской, Серпуховской и Каширской дорог. И хотя некоторые города и захватывались татарами -- так, в течение XVI века Кашира разорялась более двадцати раз -- свою зада­чу охраны и защиты местного населения они выполняли. Главной крепостью, защищавшей Москву с юга, был Серпухов. Город впервые упоминается в завещании Ивана Калиты 1328 года, завещавшего город своему младшему сыну Андрею. В 1374 году, при князе Владимире Андреевиче, был закончен дубовый кремль. В конце XV века Серпуховское княжество прекратило свое существование и Серпухов превратился в пограничную крепость Московского государства, прикрывавший дорогу из Тулы, Рязани, Тарусы и Калуги на Москву. В сохранившемся описании, сделанном в 1552 года Серпухов -- большой многонаселенный торговый город, в котором было 722 двора и 271 лавка. В 1556 году в городе была закончена постройка каменного кремля, с высотой стен до 9 метров и пятью башнями. После завершения постройки в Серпухове был проведен большой смотр русских войск в присутствии Ивана Грозного и размещен большой полк. Посад защищал деревянный острог, состоящий из надолбов и частокола. Перед острогом был выкопан ров. Берега Оки у города защищал тройной ряд свай с заостренными концами. С 1556 года во время набегов крымские татары предпочитали обходить Серпухов стороной. В апреле 1572 года в Коломне был проведен смотр полков, прикрывающих южную границу страны, после которого вой­ска разошлись по "разряду" -- расписанию. С 1569 года русскую границу по Оке постоянно прикрывали 5 полков чис­ленностью около 60 тысяч человек. Русские войска -- большой полк из 8000 человек -- под командованием князя Михаила Ивановича Воротынского со­бирались у Коломны, прикрывая Москву со стороны Рязани. При большом полку находился "гуляй-город" и почти весь наряд с воеводами князьями С. И. Коркодиновым и 3. Сугор-ским. Полк правой руки воеводы князя Никиты Романовича Одоевского -- 4000 воинов -- стоял в Тарусе, полк левой руки князя А. В. Репнина -- 2000 воинов -- в Лопасне, стороже­вой полк князя Ивана Петровича Шуйского -- 2000 воинов -- в Кашире. Передовой полк с воеводами князьями Алексе­ем Петровичем Хованским и Дмитрием Ивановичем Хворос-тининым находился в Калуге, и имея передвижной речной отряд из вятчан -- 900 человек на стругах -- для обороны переправ, прикрывал юго-западную границу. Иван Грозный покинул Москву и уехал в Новгород, забрав с собой царский полк и служилых татар -- 10000 человек и оставив за себя князя Юрия Ивановича Токмакова и князя Тимофея Долго­рукого. В начале июня 1572 года Девлет Гирей с ордой вышел из Перекопской крепости. Крымский хан требовал от Ивана Гроз­ного возврата Казани и Астрахани, предложив ему вместе с турецким султаном перейти к ним "под начало, да в береже-нье". Крымский хан неоднократно заявлял, что "едет в Москву на царство". Одновременно с началом вторжения произошло организованное крымскими татарами восстание черемисов, остяков и башкир, -- удар в спину, совпавший с нашествием хана на Москву. Восстание было подавлено военными отрядами Строгановых. 23 июля 1572 года стотысячное войско Девлет Гирея, со-стоящее из крымских, ногайских татар и турецких янычар с артиллерией, прошло по Дону к Угре и остановилось у Оки, Летописи говорят, что Девлет Гирей "прииде с великими по­хвалами и с многими силами на русскую землю и расписал всю русскую землю кому что дати, как при Батые". Участ­ник Молодинской битвы немец-опричник Генрих Штаден, не всегда, правда точный, писал: "На следующий год, после того, как была сожжена Москва, опять пришел крымский царь полонить Русскую землю. Города и уезды Русской земли -- все уже были расписаны и разделены между мурзами, быв­шими при крымском царе; было определено -- какой кто дол­жен держать. При крымском царе было несколько знатных турок, которые должны были наблюдать за этим: они были посланы турецким султаном по желанию крымского царя. Крымский царь похвалялся перед турецким султаном, что он возьмет всю Русскую землю в течение года, великого князя пленником уведет в Крым и своими мурзами займет Русскую землю. Он дал своим купцам и многим другим грамоту, что­бы ездили они со своими товарами в Казань и Астрахань и торговали там беспошлинно, ибо он цари и государь всея Руси". Как и в прошлом году, когда спалили Москву, великий князь опять обратился в бегство -- на этот раз в Великий Новгород, в 100 милях от Москвы, а свое войско и всю страну бросил на произвол судьбы. Воинские люди великого князя встретили татар на Оке, в 70 верстах или по-русски в "дни­ще" от Москвы. Ока была укреплена более, чем на 50 миль вдоль по берегу: один против другого были набиты два часто­кола в 4 фута высотою, один от другого на расстоянии 2 фу­тов, и это расстояние между ними было заполнено землей, выкопанной за задним частоколом. Частоколы эти сооружа­лись людьми князей и бояр с их поместий. Стрелки могли таким образом укрываться за обоими частоколами или шан­цами и стрелять из-за них по татарам, когда те переплывали реку. На этой реке и за этими укреплениями русские рассчи­тывали оказать сопротивление крымскому царю. Однако, им это не удалось. Крымский царь держался против нас на дру­гом берегу Оки. Главный же военачальник крымского царя, Дивей-мурза, с большим отрядом переправился далеко от нас через реку, так что все укрепления оказались напрасными. Он подошел к нам с тыла от Серпухова. Тут пошла потеха. И продолжалась она 14 дней и ночей. Один воевода за другим непрестанно бились с ханскими людьми. Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский царь побил бы нас, взял бы в плен и связанными увел бы всех в Крым, а Русская земля была бы его землей". 26 июля татары попытались переправиться на другой бе­рег у Сенькина брода, у Дракина и Тишилова. Часть татарс­кого войска во главе с главным военным советником хана Дивей-мурзой "перелезла" через Оку у села Дракино и зашла в тыл передовому и полку правой руки. После кровопролит­ного боя, татары Дивей-мурзы в обход Серпухова пошли на соединение с ханом. Располагавшаяся у Оки напротив Серпу­хова основная часть татарского войска с ханом Девлет Гире-ем, оставив двухтысячный заслон для отвода глаз, также на­чало переправу через Оку. Первыми через Оку 27 июля у Сенькина брода, находившегося вниз по Оке в 21 версте от Серпухова и в 5 верстах выше впадения в Оку реки Лопасни, , напротив деревни Никифоровой, переправились 20000 нагай-цев мурзы Теребердея, рассеяв небольшой сторожевой полк будущего псковского героя князя Ивана Петровича Шуйско­го, а в ночь на 28 июля 1572 года все крымско -- татарское войско перешло Оку. Хан Девлет Гирей по серпуховской до­роге пошел на Москву, обходя Тарусу и Серпухов с востока, отбросив после кровопролитного боя у верховьев Нары рус­ский полк правой руки под командованием князя Никиты Романовича Одоевского и Федора Васильевича Шереметева. Сзади за татарами двигался передовой полк князей Хованс­кого и Хворостинина, выжидавших удобный момент для на­падения. За передовым полком шла все войско Михаила Во­ротынского. Неизвестный московский летописец сообщает, что русские воеводы "почали думати, чтобы как царя обходити и под Москвою с ним битися". Русские шли сзади -- "так царю страшнее, что идем за ним в тыл; и он Москвы оберегается, а нас страшитца. А от века полки полков не уганяют. Пришлет на нас царь посылку, и мы им сильны будем, что остановим­ся, а пойдет людьми и полки их будут истомны, вскоре нас не столкнут, а мы станем в обозе бесстрашно". 28 июля ъ сорока пяти верстах от Москвы, у деревни Мо­лоди, полк Хворостинина завязал бой с арьергардом татар, которым командовали сыновья хана с отборной конницей. Девлет Гирей отправил на помощь сыновьям 12000 воинов. Большой полк русских войск поставил у Молодей передвиж­ную крепость -- "гуляй-город", и вошел туда. Передовой полк князя Хворостинина, с трудом выдерживая атаки втрое силь­нейшего врага, отступил к "гуляй-городу" и быстрым манев­ром вправо увел своих воинов в сторону, подведя татар под убийственный артиллерийско-пищальный огонь -- "многих татар побили". Девлет Гирей, 29 июля расположившийся на отдых в болотистой местности в семи километрах севернее реки Пахры у Подольска, вынужден был прекратить наступ­ление на Москву и, боясь удара в спину -- "оттого убоялся, к Москве не пошел, что государевы бояря и воеводы идут за ним" -- вернулся назад, собираясь разгромить войско Воро­тынского -- "над Москвою и над городы промышляти без-страшно не помешает нам ничто". Обе стороны готовились к бою -- "с крымскими людьми травилися, а съемного бою не было". 30 июля у Молодей, между Подольском и Серпуховом, началось пятидневное сражение. Московское государство, практически раздавленное властью царя Ивана IV Грозного, находившегося в Новгороде и уже написавшего письмо Дев-лет Гирею с предложением отдать ему и Казань и Астрахань, в случае поражения опять могло потерять свою независимость, завоеванную в тяжелейшей борьбе. Большой полк находился в "гуляй-городе", поставленном на холме, окруженным вырытыми рвами. У подножья холма за рекой Рожай стояли три тысячи стрельцов с пищалями. Остальные войска прикрывали фланги и тыл. Пойдя на штурм, несколько десятков тысяч татар вырубили стрельцов, но не смогли захватить "гуляй-город", понесли большие потери и были отбиты. 31 июля все войско Девлет Гирея пошло на штурм "гуляй-города". Ожесточенный штурм продолжался целый день, при штурме погиб предводитель ногайцев Тере-бердей-мурза. В битве участвовали все русские войска, кроме полка левой руки, особо охранявшего "гуляй-город". "Ив тот день немалу сражения бышу, ото обои подоша мнози, и вода кровию смесися. И к вечеру разыдошася полки во обоз, а татаровя в станы свои". 1 августа на штурм повел татар сам Девей-мурза -- "яз обоз руской возьму: и как ужаснутца и здрогнут, и мы их побием". Проведя несколько неудачных приступов и тщетно пытаясь ворваться в "гуляй-город" -- "прилазил на обоз мно­гажды, чтоб как разорвать", Дивей-мурза с небольшой сви­той поехал на рекогносцировку, чтобы выявить наиболее сла­бые места русской передвижной крепости. Русские сделали вылазку, под Дивеем, начавшим уходить, споткнулся конь и упал и второй человек после хана в татарском войске был взят в плен суздальцем Темиром-Иваном Шибаевым, сыном Алалыкиным -- "аргамак под ним споткнулся, и он не уси­дел. И тут ево взяли ис аргамаков нарядна в доспехе. Татарский напуск стал слабее прежнего, а русские люди поохрабрилися и, вылазя, билися и на том бою татар многих побили". Штурм прекратился. В этот день русские войска захватили много пленных. Среди них оказался татарский царевич Ширинбак. На вопрос о даль­нейших планах крымского хана он ответил: "Я де хотя царе­вич, а думы царевы не ведаю; дума де царева ныне вся у вас: взяли вы Дивея-мурзу, тот был всему промышленник". Дивей, сказавшийся простым воином, был опознан. Генрих Штаден позднее писал: "Мы захватили в плен главного военчальника крымского царя Дивей-мурзу и Хаз-булата. Но никто не знал их языка. Мы думали, что это был какой-нибудь мел кий мурза. На другой день в плен был взят татарин, бывший слуга Дивей-мурзы. Его спросили -- как долго простоит крымский царь? Татарин отвечал: "Что же вы спрашиваете об этом меня! Спросите моего господина Дивей-мурзу, которого вь вчера захватили". Тогда было приказано всем привести сво­их полоняников. Татарин указал на Дивея-иурзу и сказал: "Вот он -- Дивей-мурза!" Когда спросили Дивей-мурзу: "Ты ли Дивей-мурза?", тот отвечал: "Нет, я мурза невеликий!" И вскоре Дивей-мурза дерзко и нахально сказал князю Михаилу Воротынскому и всем воеводам: "Эх, вы, мужичье! Как вы, жалкие, осмелились тягаться с вашим господином, с крым­ским царем!" Они отвечали: "Ты сам в плену, а еще грозишь­ся". На это Дивей-мурза возразил: "Если бы крымский царь был взят в полон вместо меня, я освободил бы его, а вас, мужиков, всех согнал бы полонянниками в Крым!" Воеводы спросили: "Как бы ты это сделал?" Дивей-мурза отвечал: "Я выморил бы вас голодом в вашем гуляй-городе в 5-6 дней". Ибо он хорошо знал, что русские били и ели своих лошадей, на которых они должны выезжать против врага". Действи­тельно, защитники "гуляй-города" все это время почти не имели ни воды ни провианта. 2 августа Девлет Гирей возобновил штурм "гуляй-горо­да", пытаясь отбить Дивей-мурзу -- "многие полки пеших и конных к гуляю-городу выбивати Дивея мурзу". Во время штурма большой полк Воротынского скрытно покинул "гу­ляй-город" и, продвигаясь по дну лощины позади холма, вышел в тыл татарскому войску. Оставшиеся в "гуляй-горо­де" полк князя Дмитрия Хворостинина с артиллерией и не­мецкие рейтары по условленному сигналу дали орудийный залп, вышли из укреплений и вновь завязали сражение, во время которого большой полк князя Воротынского ударил в татарский тыл. "Сеча великая была". Татарское войско под­верглось полному разгрому, по сведениям некоторых источ­ников в рубке погибли сын и внук Девлет Гирея, а также все семь тысяч янычар. Русские захватили много татарских зна­мен, шатры, обоз, артиллерию и даже личное оружие хана. Весь последующий день остатки татар гнали до Оки, дважды сбивая и уничтожая арьергарды Девлет Гирея, который при­вел назад в Крым только каждого пятого воина из числа уча­ствовавших в походе. Андрей Курбский писал, что после Молодинской битвы ходившие с татарами в поход "турки все исчезоша и не возвратился, глаголют, ни един в Констянтинополь". 6 августа о Молодинской победе узнал и Иван Гроз-йый. К нему в Новгород был 9 августа был доставлен Дивей мурза. (Московский государь достойно отблагодарил своего главнокомандующего -- меньше, чем через год Иван Грозный придумал участие Михаила Воротынского в заговоре на царский трон, бросил его в тюрьму, лично пытал и полумертвого отправил в ссылку на Белоозеро. Отъехав с кон­воем от Москвы на несколько километров, Воротынский умер от ран. Второй герой Молодинской битвы Дмитрий Иванович Хворостинин сумел уцелеть. В 1590 году Д. Флетчер писал: "Теперь главный у них муж, наиболее употребляемый в воен­ное время, некто князь Дмитрий Иванович Хворостинын, старый и опытный воин, оказавший, как говорят, большие услуги в войнах с татарами и поляками". В том же году вой­сками Дмитрия Хворостинина был разгромлен двадцатиты­сячный шведский отряд Густава Банера.) С дороги Девлет Гирей отправил грамоту Ивану IV, в ко­торой попытался спасти лицо, но только подтвердил ею, что нельзя спасти то, чего нет. Грамота Девлет Гирея Ивану Грозному, отправленная после разгрома у Молодей. "23 августа 1572 года. А се перевод з Девлет Киреевы царевы грамоты. Девлет Киреево царево слово московскому князю, брату моему Ивану князю Васильевичи) после поклону слово с лю­бовью то, что преже сего о Казани и о Астрахани холопа сво­его Янмагмет Хозигея к тебе посылал есми. И ты, о Казани и о Асторохани молвя: "дадим", грамоту свою прислал, а ула­ном моим и времянником посланные свои грамоты прислал еси: как великое царево величество, поговоря, отставите, сколь­ко казны похочет, и яз бы то дал; молвя, писал еси к ним. А ты что так лжешь и оманываешь? Потому, оже даст бог, сею дорогою пришед самому было мне о том говорити отселева, послав человека переговорити не мочно, потому что далеко. А з ближнего места опять мочно, человека послав, переговори­ти, что есми со всеми своими людми пошел. И, наш приход проведав, на Оке на берегу хворостом зделали двор да около того ров копали, и на перевозе наряды и пушки еси оставив, да и рать свою оставил, а сам еси в Новгород пошел. И мы божиею милостиею и помочью, дал бог здорово, Оку перелез-чи со всеми своими ратьми, что делан двор и копанные рвы твои видели и с ратью твоею наши сторожи передние, пови-девся не ото многа побилися да и мусульманская рать от нас прошалася и похотели дело делати. И яз молвил, что он, хо­лоп, по государскому своему веленью пришел, мне с ними что за дело. А нашего величества хотенье до князя их; молвя, их не ослободил; пошли тебя искати, хотели есмя стати, где б сел и животины много, хотели есмя к тебе послати, где ни буди, посла да с тобою переговорити. И сею дорогою хотели от тебя ответ прямой взяти; молвя, шли были, а что твои рати назади за мною шли, -- и назади у меня дети, увидев, без нашего ведома бой был, которые богатыри серца своего не уняв, на серцо свое наделся, немногие наши годные люди билися и двух добрых взяли де, что дети мои без нашего ведома билися; на детей своих покручинився, назад пришед твоих людей около есми облег. И которая нагайская рать со мной была, учали они говорити, что пришли есмя из нагами пять месяц и нам лежать не прибыльно и лошадем истомно; молвя, все заплакали и нужю свою нам в ведоме учинив, заплакав, на ногу пали. И мы потому, пожелеючи их, и слова их не отставили, со всеми мусульманскими ратьми и с ло­шадьми со всеми здорово потише поворотилися. Кто есть для нас делал на берегу двор и ров, и столко маялися, и мы тот двор ни во что покинув да перелезли, что было на перевозе твоей рати, наши люди, дело и бой учинив и погнав на силу, перелезли; что есте маялися месяцы три или четыре. Прихо­ду нашему хотенье: с тобою поговоря, попрежнему на свою роту и о добре быти или прямой ответ от тебя взяти. Хотенье мое было: с тобою на встрече став, слова не оставив, перегово­рити. А рать наша прямо с твоею ратью хотели делати. И хотенье их то было, и мы не ослободили. А твоя рать, вшедчи в город, свою голову оборонили. И со страхов дети боярские и пригодные люди твои всяк о своей голове колодези де копа­ли; толко б из городавышли, -- наша бы рать, против став, билися; хотя бив городе твоя рать стояла, обороняв свои головы; хотели наши с ними делати, и мы не отпустили, по­жалели: сталося ли бы не сталося-то дело обычное, и мы рати своей не потеряли. И будет тебе та твоя рать не надобе, и нам наша рать всегда пособщик. Что твои олпауты тебе посолжют и похвастуют, и тому б еси веры не нял: что есмя их худо зделали, -- и тебе ведомо будет. И ныне по прежнему нашему слову, меж нами добро и дружба быв, Казань и Асторохань дашь, -- другу твоему друг буду, а недругу твоему недруг буду; от детей и до внучат межь нами в любви, быв роту и шерть учинив, нам поверишь. И мы с своими чесными князи сущего своего человека Сулешева княжого сына, холопа своего Мурат мирзу з здешними твоими послы, гораздо почтив, честно отпустим. И сын наш Адыл Гирей царевич там царь будет, тебе от него никоторого убытка и насильства не дойдет по нашему приказу; быв которые наши холопи по нашему приказу тебе и пособники будут, другу твоему друг буду, тебе много добра было б. А Казань и Асторохань наши юрты были, из наших рук взял еси; и ныне назад нам не хотите отдати; однолично мы о тех городех до смерти своей тягатися нам того у вас; не возьмем, -- и нам то грешно: в книгах у нас так написано: для веры однолично голову свою положим. И толь­ко казну и куны дашь нам, -- не надобе; а будет бы мы похо-тели для казны в дружбе быти и сколько еси по ся места ко мне кун посылал, -- для бы кун яз был в дружбе с недругом твоим, с королем был". За время своего правления Девлет Гирей и его сыновья постоянно нападали на московские земли. Набеги заканчива­лись грабежами и уводом пленных, но территориальных зах­ватов не произошло. В татарских и турецких исторических памятниках есть только краткие сообщения о том, что Девлет Гирей "несколько раз совершал победоносные походы против гяуров -- товарищников". Так, о набеге на Москву 1571 года крымские историки пишут только, что опустошение Москвы длилось сорок дней, не указывая даже года. После Молодин-ской битвы Крымское ханство вынуждено было отказаться от многих своих притязаний к России. Благодаря этой победе была отменена опричнина, полнос­тью изжившая себя -- опричники при приближении татар попросту разбежались. Царь уничтожил почти всех главных опричников и запретил произносить само это слово. Несмот­ря на войну на два фронта Россия разгромиила одного из сво­их давних противников и отстояла свою независимость. Угроза суверенитету страны была ликвидирована. Поволжье -- тер­ритория бывших Казанского и Астраханского ханств -- оста­лось за Россией. В книге "Русская военная сила", вышедшей в Москве в 1892 году, о Молодинской битве написано: "Побе­дою при Молодях князь Воротынский спас Москву от нового разгрома, утвердил во власти Иоанна Астрахань и Казань и надолго обеспечил южные пределы государства от вторжения хищников". Неизвестный московский летописец XVII века, составлен­ный в 1635-- 1645 годах в окружении патриарха Гермогена, из музейного собрания Российской государственной библио­теки: "...бояром подлинно стало ведомо, что царь хочет русские полки обойти прямо к Москве и над Москвою промышляти. А по смете и по языком с царем и царевичи и с пашею турских и крымских и нагайских, и черкасских людей 150000 и больши, да вогненного бою было 20000 янычаней. А госуда­ревых людей было во всех полкех земских и опришных дво­рян и детей боярских по смотру и с людьми 50000, литвы, немец, черкас каневских 1000, казаков донских, волских, яицких, путимских 5000, стрельцов 12000, поморских горо­дов ратных людей, пермичь, вятчан, коряковцов и иных 5000. И как царь пошел к Москве, а бояря и воеводы со всеми людьми полки пошли за ними в днище, а шли тихо. И поча­ли бояря и воеводы думати, чтобы как царя обходити и под Москвою с ним битися. И говорит боярин воевода князь Ми-хайло Иванович Воротынский: "Так царю страшнее, что идем за ним в тыл, и он Москвы оберегается, а нас страшитца. А от века полки полков не уганяют. Пришлет на нас царь посыл­ку, а мы им сильны будем, что остановимся, а пойдет всеми людьми, и полки их будут истомны, вскоре нас не столкнут, а мы станем в обозе безстрашно". И на том и положили. А царь учал думати, что "идем к Москве, а русские полки за нами идут не малые, а татарские обычаи лакомы -- при-шед под Москву, станем; а люди пойдут в розгон добыватца, а те станут приходить на нас. Поворотимся ныне на русские полки и, побив тех, учнем над Москвою и над городы про-мышляти безстрашно, не помешает нам ничто". И на том положили. И царь стал, не доходя Похры. А русские полки стали на Молодях. А три тысячи стрельцов поставили от при­ходу за речкою за Рожаею, чтобы поддержати на пищалех. И царь послал нагаи 40000 на полки, а велел столкнути. И рус­ские полки одернулись обозом. И столь прутко прилезли, ко­торые стрельцы поставлены были за речкою, ни одному не дали выстрелить, всех побили. А полки одернулись обозом, из наряду близко не припустили. И на другой день царь при­шел сам. Стал за пять верст. А послал на обоз всех людей. И со все стороны учали к обозу приступати. И полки учали, выходя из обозу, битися: большей полк, правая рука и пере­довой, и сторожевой, которой же полк по чину. А левая рука держала обоз. И в тот день немалу сражению бывшу, от о бою падоша многий, и вода кровию смесися. И к вечеру разыдо-шася полки во обоз, а татаровя в станы своя. В третий же день Дивей мурза с нагаи сказався царю похвально и рек: "Яз обоз русский возьму, и как ужаснутца и здрогнут, и мы их побием". И прилазил на обоз многажды, чтоб как как разорвать, и Бог ему не попустил предати хрестиянского во­инства. И он поехал около обозу с невеликими людьми раз-сматривать, которые места плоше, и на то б место всеми людь­ми, потоптав, обоз разорвати. И из обозу бояря послали сотни. И Дивей мурза своих татар стал отводити. И скачет на аргамаке, и аргамак под ним споткнулся, и он не усидел. И тут ево взяли и с аргамаков нарядна в доспехе. Первую руку наложил на него сын боярской суздалец Иван Шибаев сын Алалыкин и инии мнозии. И татаровя пошли от обозу прочь в станы. А Дивея мурзу привели к бояром, и он сказался яростым татарином, и его отдали держать, как иных языков. И того же дня к вечеру был бой, и татарский напуск стал слабее прежнего, а русские люди поохрабрилися и, вылазя, билися, и на том бою татар многих побили. Да тут же взяли Ширинбака царевича и привели к бояром. И бояря стали спра­шивать: "Что царево умышление?" И он им сказал: "Яз де хотя и царевич, а думы царевы не ведаю, думы де цареве ныне вся у вас: взяли вы Дивея мурзу, тот был всему про­мышленник"..И бояре велели сводить языки. И как привели Дивея мурзу, и царевич стал перед ним на коленках и бояром указал: "То Дивей". И сам сказался. И в полкех учала быти радость великая. А Дивей умышленье царево сказал и то го­ворил: "Взяли де бы вы царя, и яз бы им промыслил, а царю де мною не промыслить". А царь посылал под Москву языков добывати, и привели человека благоразумна, ему ж бог вло­жил совет благоизволи умерети и польза души сотворити. И начаше его спрашивать: "Где государь и кто на Москве, и нет ли прибылых людей?" И он в роспросе сказал: "Государь был в Нове городе, а ныне, собрався с новогороцкою силою и с немцы, идет к Москве. А перед государем при мне пришел боярин и воевода князь Иван Федорович Мстиславский, а с ним 40000 войска. И яз пошел, и на Москве учал быти звон великий и стрельба. И, чаю, пришел и государь. А завтра резвые люди будут в полки к бояром". А бояря велели перед зарею из большого наряду стрелять и по набатам и по накрам бить, и в трубы трубить на радости, что Дивея мурзу взяли. И царь устрашился, чает, что пришли в обоз прибылые люди, и того часа и поворотил, пошел наспех за Оку. О, судеб тво­их, владыко, и милости твоея, царю небесный! Како сильнии падоша, а немощнии препоясашаяся силою, не до конца на ны прогневался, но избави нас от агарянского насилия. В пер­вый приход оскорби, ныне же обрадова! Бояре же и воеводы и все христолюбивое воинство радостными гласы восклицающе: "Десница твоя, господи, прославися в крепости, десная ти рука, господи, сокруши враги и истерл еси, супостаты". И сию преславную победу возвестили государю царю и велико­му князю Ивану Васильевичю всея Русии, сущу в Нове горо­де, послали, с сеунчем князя Данила Андреевича Нохтева Суздальскова да Алексея Старого. А к Москве, к митрополи­ту Кириллу Московскому и всея России и к боярину и воево­де ко князю Юрью Ивановичу Токмакову, сказати велели же. И бысть на Москве и по всем градам радость неизреченная, молебные пения з звоном. И с радостию друг со другом лику­юще. И как-государь пришел к Москве, и бояр и воевод князя Михаила Ивановича Воротынскова с товарищи по достоянию почтил; последи же, похвалы ради людские возненавидев Воротынскова и измену возложив, свершити его повеле". Русский историк И. И. Смирнов писал: "Твердость проявленная Московским государством в ответ на турецкие притязания на Казань и Астрахань, удачные во­енные действия против крымского хана Девлет Гирея, в ря­дах которого, как известно, были не только ногайцы (мурза Керембердеев с 20 тысячами человек), но и 7 тысяч янычар, присланных хану великим везирем Мехмед-пашой, наконец, удачный набег донских казаков в 1572 году на Азов, когда они, воспользовавшись разорением города от взрыва порохо­вого склада, причинили турецкому гарнизону большой ущерб, -- все это несколько отрезвило султанское правительство. Кроме того, Турция после 1572 года была отвлечена борьбой, которую султану Селиму II пришлось вести в Валахии и Мол­давии, а затем и в Тунисе. Вот почему, когда в 1574 году умер Селим II, новый ту­рецкий султан Мурад III решил отправить в Москву специ­ального посла с извещением о смерти Селима II и своем воца­рении. Это был знак примирения, особенно приятный для Рос­сии, так как предшественник Мурада III, его отец Селим II, не счел нужным известить московское правительство о своем воцарении. Однако турецкая вежливость вовсе не означала отказа от враждебной наступательной политики. Стратегическая задача турок состояла в том, чтобы обра­зовать через Азов и Северный Кавказ сплошную линию своих владений, которые, начиная с Крыма, опоясывали бы с юга Русское государство. При успешном выполнении этой задачи турки могли не только пресечь всякие сношения России с Грузией и Ираном, но и держать эти страны под ударом и вечной угрозой неожиданного нападения". Стратегическое противостояние России и Турции продол­жалось еще более двух веков, но начало российских побед было положено именно в Молодинской битве, а победная рос­сийская точка в турецких делах была поставлена в войнах 1768-- 1774 и 1787-- 1791 годов "екатерининскими орлами" -- Василием Михайловичем Долгоруковым, Александром Васи­льевичем Суворовым и, позднее, Михаилом Илларионовичем Кутузовым -- за несколько лет до Бородинского сражения в битве с турецким войском под Рущуком. Глава 10 МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО, УКРАИНА, ЛИТВА, ПОЛЬША И КРЫМ. XVII век. В 1574 году турецко-татарское войско напало на Молдавию. Приведя там к власти своего ставленника Петра, брата волошского господаря, турецкий султан, мстивший за участие польских добровольцев в войне не на его стороне, приказал крымскому хану совер­шить набег на Польшу. В октябре 1575 года десятитысячная татарская орда начала опустошать польское приграничье. В это же время новый предводитель украинских казаков Бог­дан Ружинский ворвался с отборным отрядом через Перекоп на Крымский полуостров и произвел там большие опустоше­ния. После этого его отряд по Черному морю проплыл к бере­гам Малой Азии и разграбил Трапезунт и Синоп, везде выре­зая местных жителей. Позднее он погиб при взятии казаками турецкой крепости Асламы, закрывавшей проход из устья Днепра в Черное море. Бывший тогда королем Польши Сте­фан Баторий организовал днепровскую стражу -- казаки были разделены на полки и сотни, имели верховные органы управ­ления, получили гетманские клейноды, королевское знамя с гербом белого орла, бунчук, означавший одержанные казака­ми победы над татарами и турками, булаву и войсковую пе­чать. Всего было десять полков, каждый из которых состав­лял целую область -- Чигиринский, Корсунский, Черкасский, Уманский, Лодыженский, Богуславский и Киевский на пра­вом берегу Днепра и Переяславский, Полтавский и Мирго­родский -- на Левобережье. Реестровые казаки образовали пограничную стражу. Гетманской ставкой стал город Бату­рин, построенный по приказу Стефана Батория на реке Сейм и названный в его честь. Известно, что турецкий султан Мурад и крымский хан Девлет Гирей не один раз требовали от Стефана Батория уничтожения украинских казаков. Крымские татары получили достойных противников, не уступаю­щим им ни в мужестве, ни в боевом мастерстве. Почти на каждый крымский набег казаки отвечали своим набегом на земли ханства. Кроме украинских в серьезную боевую силу превратилось и донское казачество. В 1577 году крымско-татарское войско с новым ханом Семин Гиреем во главе напали на литовские земли, разорили и выжгли Волынь и получили большой выкуп от польского короля за прекращения своего похода. Татарская добыча толь­ко с этого набега составила 35000 пленных, 40000 лошадей, 500000 коров, волов и овец, не считая королевского выкупа. В 1578 и 1579 году Крымское ханство по приказу из Стамбу­ла посылало свои войска в совместный турецко-татарский поход против Ирана. Оба похода не принесли победы и добы­чи и Семин Гирей больше не посылал свои войска в Персию, позволив себе оказать неповиновение турецкому султану, за что был убит своим братом Али Гиреем. После долгой междо­усобицы с сыновьями Семин Гирея новым крымским ханом в 1584 году стал Ислам Гирей, ежегодно совершавший набеги на украинские земли. В отместку казаки в 1585 году дважды делали набеги на ханство, грабя крымские улусы и угоняя большое количество скота. В 1588 году полторы тысячи каза­ков вышли Днепром в Черное море и разграбили 17 крымс­ких селений в округе города Гезлева. За этот поход турецкий султан чуть не сместил крымского хана. Ислам-Гирей умер в 1588 году. Крымским ханом на двад­цатилетний период стал Бора-Газы Гирей. Во время участия татар в войне Турции с Ираном он был захвачен персами в плен и п