ли я Квизатц Хедерах, способный перенести испытание, которое переносит Преподобная мать". x x x И вот на третий год войны пустыни случилось так, что Пол Муаддиб лежал один в Птичьей пещере. И лежал он как мертвый, погруженный в откровение Воды Жизни, преодолевая границы Времени благодаря яду, который дает жизнь. Так исполнилось пророчество о том, что Лизан ал-Гаиб мог быть живым и мертвым одновременно. Принцесса Ирулэн. Собрание легенд Арраки. В предрассветной тьме Чани вышла из долины Хаббания, слыша, как жужжит топтер, доставивший ее с юга. Она направлялась к тайной пещере. Позади нее, держась на расстоянии, прячась за уступами скал, продвигался эскорт, оберегавший ее от опасностей. Он подчинялся требованию женщины Муаддиба, матери его первенца, которая пожелала идти одна. "Почему он меня вызвал? -- спрашивала она себя. -- Ведь он сам велел мне оставаться на юге с маленьким Лето и Алией". Подобрав плащ, она быстро скользнула вдоль скалистого барьера и пошла вверх по крутой тропе, распознать которую в темноте мог лишь глаз, привыкший к условиям пустыни. Обломки камней скользили у нее под ногами, но она пробиралась вперед с врожденной ловкостью. Подъем развлек ее, несколько разогнав тревогу, вызванную молчаливым исчезновением эскорта и тем, что за ней был послан топтер. Втайне она радовалась близкому свиданию с Полом Муаддибом, ее Узулом. Его имя стало боевым кличем всей планеты: "Муаддиб! Муаддиб!" Но она знала другого человека, с другим именем, отца ее сына, нежного любовника. Высокая человеческая фигура возникла из-за скалы сверху и сделала знак поспешить. Она ускорила шаги. На восточном горизонте показалась узкая полоска света. Птицы звонко приветствовали зарю, взмывая в небо. Человек наверху не принадлежал к ее эскорту. "Отейм?" -- подумала она, подмечая в движениях и манере держаться знакомые черты. Она подошла к нему и узнала в свете разгорающейся зари широкое, плоское лицо лейтенанта-федайкина. Голова его была непокрыта, а фильтр укреплен у рта небрежно, как делают тогда, когда выходят в пустыню на короткое время. -- Торопись, -- прошептал он и через открытую трещину провел ее в пещеру-тайник. -- Скоро станет светло. -- Он закрыл за собой отверстие. -- Патруль Харконненов летает то тут, то там. Они не должны обнаружить наше местонахождение. Они вошли в узкий боковой проход, ведущий к Птичьей пещере. По пути их следования загорались глоуглобы. Наконец Отейм обогнал ее и сказал: -- Иди за мной, теперь уже скоро. Они прошли коридор, еще одну дверь-клапан, еще коридор и вошли в помещение, которое предназначалось для отдыха сайадины в дневное время. Каменный пол покрывали ковры и подушки, стены прятались под узорчатыми тканями с изображенным на них красным ястребом. Низкий складной столик у одной из стен был завален бумагами, от которых исходил аромат спайса. Преподобная мать сидела одна, прямо против входа. Она посмотрела на вошедших отсутствующим, устремленным в себя взглядом, вызывавшим невольную дрожь. Отейм сложил ладони у груди: -- Я привел Чани, -- с этими словами он поклонился и исчез за занавесами. И Джессика подумала: "Как я скажу об этом Чани?" -- Как чувствует себя мой внук? -- спросила Джессика. "Значит, приветствие будет ритуальным, -- подумала Чани, и страхи ее вернулись вновь. -- Где Муаддиб? Почему его здесь нет? Почему он меня не встречает?" -- Он здоров и счастлив, матушка, -- ответила Чани. -- Я оставила его и Алию на попечение Хары. "Матушка", -- подумала Джессика. -- Да, она имеет право называть меня так в ритуальном приветствии. Она подарила мне внука". -- Я слышала, что из сьетча Коануа была прислана в подарок материя, -- ровным, невыразительным голосом произнесла Джессика. -- Это прекрасная материя. -- Прислала ли мне Алия записку? -- Нет. Но сейчас люди сьетча стали привыкать к ее странностям, и стало легче. "Почему она тянет? -- подумала Чани. -- Случилось нечто важное, иначе за мной не прислали бы топтер. А мы никак не можем покончить с ритуалом". -- Часть новой материи мы должны употребить на одежду для маленького Лето, -- тон оставался сухим и безжизненным. -- Как пожелаете, матушка, -- в тон ей сказала Чани. -- Есть ли новости с поля боя? -- она изо всех сил старалась сохранять бесстрастное выражение лица, опасаясь, что Джессика может понять истинный смысл вопроса -- он был о Муаддибе. -- Новые победы. Раббан осторожно намекает на перемирие. Его посланные лишились воды. В некоторых деревнях синков Раббан даже пошел на снижение налогов. Люди понимают, что он делает это из страха перед нами. -- Все идет так, как предсказал Муаддиб, -- сказала Чани. Она прямо посмотрела на Джессику, стараясь подавить свои страхи. "Я произнесла его имя, но она не отозвалась на это. На этом застывшем каменном лице ничего нельзя прочесть... такой я ее еще никогда не видела. Что с моим У зудом?" -- Хотелось бы мне оказаться сейчас на юге, -- сказала Джессика. -- Оазисы были так прекрасны, когда мы их покидали. Не так уж далек тот день, когда вся земля станет цветущей. -- Земля прекрасна, это правда, но на ней много скорби. -- Скорбь -- гордость победы, -- ответила Джессика. "Не подготавливает ли она меня к скорби?" -- спросила себя Чани. -- Так много женщин, оставшихся без мужчин. Мне завидовали, когда узнали, что меня вызывают на север. -- Это я тебя вызвала, -- ответила Джессика на ее непрямой вопрос. Чани чувствовала, как сильно забилось в ее груди сердце. Страшась того, что она могла услышать, она едва не зажала уши руками. И все же голос ее прозвучал ровно, когда она заметила: -- Послание подписано Муаддибом. -- Я сама подписала его так в присутствии лейтенанта. Это было необходимой уверткой, -- призналась Джессика. А про себя подумала: "Она стойкая женщина. Она умеет держаться даже тогда, когда страх наполняет ее до краев. Да, она может быть той, кто нам нужен". Лишь слабый намек на покорность мелькнул в словах Чани, когда она проговорила: -- Теперь вы можете сказать то, что должны сказать. -- Ты мне была нужна здесь для того, чтобы помочь оживить Пола, -- с усилием проговорила Джессика и подумала: "Я сказала именно то, что нужно. Теперь она знает, что Пол жив и что ему грозит опасность -- и все это выражено в одном слове". Чани помедлила лишь одно мгновение, приходя в себя. -- Что именно я должна сделать? -- Ей хотелось броситься к Джессике, трясти ее за плечи и кричать: "Отведи меня к нему!" Но она молча ждала ответа. -- Я подозреваю, что Харконненам удалось спрятать среди нас агента, чтобы отравить Пола. Это единственное правдоподобное объяснение. В высшей степени необычный яд: я самым тщательным образом исследовала его кровь, но не обнаружила его. -- Яд?! Пол страдает! Я пойду... -- Чани шагнула вперед. -- Он без сознания, -- сказала Джессика. -- Его жизненные процессы настолько вялы, что могут быть обнаружены лишь самым чутким прибором. Мне страшно даже подумать о том, что могло бы произойти, если бы я не нашла его лежащим в углу пещеры. -- Вы вызвали меня сюда не только из вежливости, -- сказала Чани. -- У вас были другие соображения. Я слишком хорошо вас знаю. Преподобная мать. Скажите же, что я могу сделать такого, чего не можете вы? "Она храбрая, милая и такая... восприимчивая, -- подумала Джессика. -- Из нее получилась бы прекрасная Бене Гессерит", -- Может быть, тебе будет трудно в это поверить, но я сама толком не знаю, зачем посылала за тобой. Просто был такой импульс, неожиданная мысль: "Пошли за Чани!" И тут Чани впервые заметила печаль на лице Джессики, неприкрытую боль в ее глазах. Руки безвольно лежали вдоль застывшего в неподвижности тела, укрытого плащом. Кожа на лице казалась восковой и безжизненной. -- Я сделала все, что было в моих силах, -- добавила Джессика. -- Это "все"... оно настолько шире всего, что подразумевается обычно под этим словом, что тебе трудно это представить. И все же... я потерпела неудачу. -- Этот старый друг... Хэллек, он не может быть предателем? -- Только не Гурни! -- ответила Джессика. Эти два слова заключали в себе очень многое, и Чани увидела за ними поиски, сомнения, воспоминания о старых ошибках... Чани выпрямилась и поправила платье цвета пустыни. -- Отведите меня к нему! Джессика встала и сквозь занавеси на левой стене вышла из комнаты. Чани последовала за ней и оказалась в помещении, которое служило кладовой. Пол лежал у дальней стены на походных подушках. Единственный глоуглоб над его головой освещал его лицо. Чани подавила желание броситься вперед, рухнуть на колени возле него. Вместо этого она обратилась мыслями к сыну, маленькому Лето. В это мгновение она поняла, что и Джессика однажды пережила подобное: когда смерть угрожала ее мужу, она переключилась на мысли о своем юном сыне. Осознав это, Чани ощутила тесную связь между собой и старшей женщиной. Она протянула руку и вложила ее в руку Джессики. Ответное пожатие было до боли крепким. -- Он жив, -- поспешила успокоить ее Джессика. -- Уверяю тебя, он жив. Но нить его жизни так глубоко спрятана, что ее можно не распознать. Кое-кто из вождей уже шепчется по углам, что во мне говорит только мать, а не Преподобная мать, что мой сын давно мертв, а я не хочу отдавать племени его воду. -- Сколько времени он находится в таком состоянии? -- спросила Чани. -- Три недели. Всю первую неделю я прилагала отчаянные усилия, чтобы оживить его. Были собрания... споры... расследования... Потом я послала за тобой. Федайкины повинуются мне, и все же не следует закрывать глаза на то, что... -- Она провела языком по губам, наблюдая, как Чани приближается к Полу. Чани стояла теперь над ним, глядя на мягкую юношескую бородку, обрамлявшую его лицо. Она проследила глазами высокую линию бровей, крупно очерченный нос, закрытые глаза -- черты, кажущиеся такими мирными в своей неподвижности. -- Как его кормят? -- спросила Чани. -- Требования его плоти настолько ничтожны, что он еще не нуждается в еде. -- Многие ли знают о том, что с ним случилось? -- Лишь ближайшие его советники, некоторые вожди, федайкины и, естественно, тот, кто дал ему яд. -- Кого вы подозреваете? -- Расследование нежелательно. -- Что говорят федайкины? -- Они верят в то, что Пол находится в священном трансе, собирая свои святые силы перед решающей битвой. Я сама предложила такое объяснение. Чани опустилась на колени возле подушек и наклонилась к самому лицу Пола. Она мгновенно почувствовала разницу в составе воздуха возле его лица... Это был всего лишь спайс, чей запах сопровождал каждый шаг Свободных. И все же... -- Вы не были рождены для спайса, подобно нам, -- сказала Чани. -- Вы исследовали возможность того, что его тело воспротивилось повышенной дозе спайса? -- Все реакции на аллергию отрицательные, -- сказала Джессика. Она закрыла глаза, внезапно ощутив неимоверную усталость. "Сколько ночей я провела без сна? -- спросила она себя. -- Не помню, когда я спала последний раз". -- Когда вы изменяли Воду Жизни внутри себя, -- напомнила ей Чани, -- вы опирались на знание своего внутреннего мира. Использовали ли вы это знание, когда проверяли его кровь? -- Нормальная кровь Свободного, полностью приспособленная к местному рациону и условиям жизни. Чани села на корточки и, преодолевая страх, начала изучать лицо Пола. Она научилась этому, наблюдая за Преподобной матерью. Время можно было направить на служение разуму. Ее лицо выражало предельную сосредоточенность. -- Здесь есть Создатель? -- спросила Чани. -- Есть, -- ответила Джессика. -- В такие дни мы не можем обходиться без них: каждая победа требует благословения; каждая церемония перед рейдом... -- Но ведь Пол Муаддиб не любит церемоний. Джессика устало кивнула, вспомнив, как чувства сына восставали против спайсового одурманивания и того состояния, которое оно за собой влекло. -- Как ты об этом узнала? -- спросила Джессика. -- Из разговоров. -- Слишком много болтовни, -- недовольно проворчала Преподобная мать. -- Достаньте мне сырой воды Создателя!! Джессика оцепенела, уловив в голосе Чани повелительные интонации; потом она заметила предельную собранность молодой женщины и распорядилась послать за водой. Чани сидела, не сводя глаз с Пола. "А что, если он попытался сделать это, -- подумала она. -- Он мог попытаться..." Джессика опустилась на колени подле Чани и протянула ей кувшин. В ноздри Чани ударил сильный запах спайса. Она окунула в жидкость палец и поднесла его к носу Пола. Потом она провела смоченным в спайсе пальцем по его верхней губе. Ноздри юноши затрепетали. Джессика затаила дыхание. -- Что ты делаешь? -- шепотом спросила она. -- Тише!.. -- сказала Чани. -- Вы должны преобразовать небольшое количество Воды. Быстрее! В тоне голоса Чани слышалось знание, не спрашивая больше ни о чем, Джессика поднесла кувшин ко рту и сделала небольшой глоток. Глаза Пола открылись. Он смотрел прямо на Чани. -- Ей совсем необязательно изменять Воду Жизни, -- голос его был слабым, но твердым. Джессика, держа жидкость во рту, почувствовала, как ее тело напрягается, почти автоматически преобразуя наркотик. В том состоянии озарения, что всегда влекла за собой эта процедура, она ощутила, что от Пола исходит свечение Жизни. Все ее чувства отметили это. И в это мгновение она поняла: -- Ты пил Священную воду! -- Совсем немного, -- сказал Пол. -- Одну каплю... -- Как ты мог сделать такую глупость? -- сурово спросила мать. -- Он -- ваш сын, -- ответила за него Чани. Джессика метнула на нее уничтожающий взгляд. Теплая, всепонимающая улыбка тронула его губы. -- Слушай, что говорит моя любимая, -- сказал он. -- Слушай ее, мама. Она знает... -- То, что могут другие, может и он, -- сказала Чани. -- Когда капля была у меня во рту, когда я ощутил ее вкус и запах, я понял, что она со мной делает, и я понял, что могу сделать то, что сделала ты, -- сказал он. -- Ваши проекты Бене Гессерит говорят о Квизатце Хедерахе, но они никогда не отгадают, во скольких местах я побывал. За несколько минут я... -- он резко оборвал себя и озадаченно посмотрел на Чани. -- Как ты здесь очутилась? Ты должна быть... Почему ты здесь? Он попытался приподняться на локтях. Чани мягким движением остановила его: -- Прошу тебя, Узул! -- Я чувствую ужасную слабость, -- сказал он и обвел взглядом комнату. -- Сколько времени я здесь? -- Три недели ты находился в состоянии глубокого беспамятства, жизнь едва теплилась в тебе. -- Но ведь... я выпил ее одно мгновение назад и... -- Одно мгновение для тебя -- три недели страха для меня, -- с укором произнесла Джессика. -- Это была одна лишь капля, но я преобразовал ее, -- сказал Пол. -- Я изменил Воду Жизни. И прежде чем его успели остановить, он окунул палец в стоящий на полу кувшин, поднес руку ко рту и слизнул жидкость. -- Пол! -- вскричала в испуге Джессика. Глядя на нее с застывшей улыбкой, он схватил ее за руку, и она почувствовала, как его знание вливается в нее. Воссоединение не было таким мягким, полным и последовательным, как с Алией или со старой Преподобной матерью, тогда, в пещере... но это было воссоединение, чувство слияния с другим существом. Оно потрясло ее, ослабило, и она, полная страха перед ним, внутренне съежилась. А он сказал: -- Ты говорила о месте, куда не можешь войти, которое не смогла увидеть Преподобная мать, -- укажи мне его. Она покачала головой, придя в ужас при одной только мысли об этом. Он повторил приказание, и она не смогла ему противостоять. Подстегиваемая его сверхъестественной силой, она закрыла глаза и сосредоточилась на своем внутреннем "Я" -- там, где была темнота. Сознание Пола хлынуло в нее, через нее и устремилось в темный участок ее сознания. Место это смутно мелькнуло перед ней, прежде чем она с ужасом отпрянула прочь. Не сознавая почему, все ее существо испугалось того, что она увидела: место, где дует ветер и мерцают искорки, где замыкаются и размыкаются круги света, где белые силуэты плавают вокруг световых пятен, направляемые темнотой и ветром, дующим ниоткуда. Потом она открыла глаза и увидела, что Пол пристально смотрит ей в лицо. Он все еще держал ее за руку, но таинственная связь исчезла. Пол отпустил ее руку, и ей показалось, что у нее вышибли опору из-под ног. Она покачнулась и непременно бы упала, не подоспей Чани ей на помощь. -- Преподобная мать! -- встревожилась Чани. -- Что с вами! -- Так... -- прошептала она. -- Просто я устала. -- Садитесь сюда. -- Чани помогла Джессике опуститься на подушки у стены. Прикосновение сильных молодых рук подействовало на Джессику успокаивающе. Она прильнула к Чани, -- Он действительно видел Воду Жизни? -- спросила Чани, высвобождаясь из ее объятий. -- Он видел... -- прошептала Джессика. Разум ее все еще находился в смятении после испытанного его слияния. Она чувствовала себя как человек, очутившийся на берегу после долгого плавания по бурному морю. Она ощущала внутри себя старую Преподобную мать, все в ней проснулось и вопрошало: "Что это было? Где находится это место?" И над всем этим ширилось понимание того, что ее сын -- Квизатц Хедерах, тот, что может быть во многих местах одновременно. И мысль эта не давала ей покоя. -- Что случилось? -- с тревогой допытывалась Чани. Но Джессика лишь покачала головой. Пол сказал: -- В каждом из нас есть древняя сила, которая дает, и древняя сила, которая берет. Человеку нетрудно заглянуть туда, где в нем сосредоточена берущая сила, но для него почти невозможно заглянуть в силу дающую, не изменив себя на что-либо другое, нежели мужчину. У женщин есть ограничения. Джессика подняла голову и увидела, что Чани, слушая Пола, не спускает с нее глаз. -- Ты поняла меня, мама? -- спросил Пол. Она лишь слабо кивнула в ответ. -- Эти заключенные в нас свойства настолько древние, что внедрены в каждую клетку нашего тела. Мы сформированы этими силами. Вы можете сказать себе: "Да, я понимаю, что может означать подобное". Но заглянув в себя и оказавшись перед лицом ничем не прикрытой жизненной силы, вы увидите опасность. Вы увидите, что она может возобладать над вами. Величайшая опасность для Дающего -- сила, которая берет. Величайшая опасность для Берущего -- сила, которая дает. И дающее и берущее легко может перевесить противоположное начало. -- А ты, мой сын, -- спросила Джессика, -- тот ли ты, кто дает, или тот, кто берет? -- Я -- точка опоры, -- ответил он. -- Я не могу дать без того, чтобы не взять, и я не могу взять без того... -- Он осекся, глядя на стену справа, -- ...здесь был Отейм. Он слушал. Чани щекой ощутила сквозняк и повернулась, чтобы взглянуть на занавеси. Внимая его словам, Чани ощутила в себе озаренность, которая так часто посещала Пола, и она увидела то, что будет, как будто оно уже было когда-то. Отейм сейчас пойдет и расскажет о том, что видел и слышал. Остальные станут разносить его слова по всей планете, пока они не запылают над ней огнем. Пол Муаддиб не похож на других людей, скажут они. В этом нет больше никаких сомнений. Он -- мужчина, и все же он видит сквозь Воду Жизни так, как это делает Преподобная мать. Он -- истинный Лизан ал-Гаиб. -- Ты видел будущее. Пол, -- сказала Джессика. -- Ты не расскажешь нам о том, что видел? -- Не будущее, -- ответил он. -- Я видел настоящее. -- Он заставил себя сесть и жестом остановил Чани, пытавшуюся ему помочь. -- Пространство над Арраки заполнено кораблями Союза. Уверенность в его голосе заставила Джессику вздрогнуть. -- Здесь сам падишах-император, -- продолжал Пол, глядя на каменный потолок комнаты, -- со своей любимой Предсказательницей правды и пятью легионами сардукаров. Здесь старый барон Владимир Харконнен с Зуфиром Хаватом и семью кораблями, набитыми всеми рекрутами, каких только он мог набрать. Над нами представители всех Великих домов, и все они ждут. Чани покачала головой, не будучи в состоянии отвести взор от Пола. Его непривычно монотонный голос, его взгляд, направленный как бы сквозь нее, -- все наполняло ее благоговением. Джессика судорожно глотнула воздух: -- Чего же они ждут? Пол посмотрел на нее. -- Разрешения Союза на приземление. Союз выбросит с Арраки любую силу, которая приземлится без его разрешения. -- Значит, Союз нас защищает? -- не поняла Джессика. -- Защищает?! Союз сам и затеял все это. Именно он растрезвонил везде о том, что мы здесь делаем. И это он снизил цену за перевозку настолько, что даже бедные Дома примчались сюда, чтобы нас ограбить. Джессика отметила отсутствие горечи в его тоне и удивилась этому. Его слова не вызвали в ней сомнений -- они несли в себе силу, которую она увидела в нем в ту ночь, когда он открыл тропу в будущее, что привела их к Свободным. Пол глубоко вздохнул: -- Ты должна изменить для нас некоторое количество Воды -- она нужна как катализатор. А ты, Чани, вели выслать разведчиков на поиски приспайсовых масс. Вы знаете, что произойдет, если мы расположим над приспайсовыми массами некоторое количество Воды Жизни? Джессика взвесила его слова и внезапно проникла в их смысл. -- Пол?! -- Она задохнулась. -- Получится Вода смерти. Произойдет цепная реакция. Будет уничтожен весь спайсовый жизненный цикл, включая детенышей Создателей. -- Пол указал вниз, под ноги. -- Арраки станет пустынной планетой, без спайса и без червей. Чани, сраженная этим богохульством, зажала себе рот рукой. -- Тот, кто может уничтожить нечто, обладает истинным контролем над этим нечто, -- твердо проговорил Пол. -- Мы можем уничтожить спайс. -- Что останавливает руку Союза? -- шепотом спросила Джессика. -- Они ищут меня, -- сказал Пол. -- Задумайся над этим. Великолепные навигаторы Союза, люди, которые могут видеть -- сквозь Время -- самые безопасные пути для своих скоростных хайлайнеров, -- все они ищут меня... и не могут найти. Они боятся: они знают, что их тайна у меня вот здесь! -- Пол вытянул сжатый кулак. -- Без спайса они слепые! -- Ты сказал, что видишь настоящее! -- подала голос Чани. Пол снова лег, исследуя растянувшееся во времени настоящее, его границы, уходящие в прошлое и будущее. Ему с трудом удавалось удерживать ясность видения, ибо спайсовое озарение покидало его. -- Иди и делай, как я велел, -- сказал он Чани. -- Будущее становится запутанным, как для Союза, так и для меня. Границы видения сужаются. Все сосредоточивается здесь, где есть спайс и куда они раньше не осмеливались вторгаться -- это означало бы потерю того, без чего они не могут обойтись. Теперь они в отчаянии: все дороги ведут в темноту. x x x И настал день, когда Арраки оказалась в центре внимания Вселенной и все было готово к действию. Принцесса Ирулэн. Пробуждение Арраки. -- Посмотрите-ка на это чудо техники! -- прошептал Стилгар. Пол лежал подле него на горном отроге, на верхней кромке Защитной стены, глядя в окуляр телескопа. Маслянистые линзы были нацелены на звездный лихтер, вырисовывающийся в предрассветных сумерках в долине под ними. Неяркие солнечные лучи играли на металлической обшивке той части корабля, что смотрела на восток, хотя на противоположном его борту иллюминаторы все еще желтели светом глоуглобов. За кораблем лежал холодный, будто застывший под северным солнцем Арракин. Пол знал, что не сам лихтер привлек внимание Стилгара. Его удивило причудливое многоэтажное сооружение, имеющее форму шара, центром которого был лихтер, а радиус составлял не менее тысячи метров. На нем прибыли сардукары во главе с Его императорским величеством падишахом-императором Шаддамом Четвертым. Распластавшийся слева от Пола Гурни удивленно проговорил: -- Я насчитал девять этажей. Сколько же там сардукаров? -- Пять легионов, -- отозвался Пол. -- Светает, -- прошептал Стилгар. -- Нам не нравится, что ты так выставляешь себя напоказ, Муаддиб. Давайте вернемся в скалы. -- Я здесь в полной безопасности. -- Корабль снабжен огнеметным оружием, -- заметил Гурни. -- Они верят в то, что мы защищены защитными полями, -- сказал Пол. -- Они не стали бы расходовать энергию на три неопознанные фигуры, даже если бы и заметили нас. Пол направил телескоп на дальний берег впадины, разглядывая хребты, покрытые воронками, наклонные платформы, отмечавшие места, которые стали могилами для многих солдат его отца. На мгновение ему вдруг почудилось, будто тени этих людей смотрят сейчас на происходящее. Форты и города Харконненов по ту сторону защищенных земель находились в руках Свободных или были отрезаны от источников продовольствия, как растения от корней, обреченные на высыхание. Лишь эта впадина и этот город оставались в руках врага. -- Если они увидят нас, то могут попытаться достать нас с топтера, -- сказал Стилгар. -- Пусть попробуют. Мы умеем поджигать топтеры. И мы знаем, что надвигается шторм. Пол направил телескоп на дальний край арракинского посадочного поля, где стояли в ряд фрегаты Харконнена, а над ними, на флагштоке, трепетало на ветру знамя компании СНОАМ. И он подумал об отчаянной акции Союза, позволившего этим двум группам приземлиться, в то время как остальные были в резерве. Союз уподобляется человеку пустыни, пробующему пальцем температуру песка, прежде чем раскинуть палатку. -- Есть ли там что-нибудь интересное, чего мы не знаем? -- спросил Гурни. -- Нам лучше бы забраться в укрытие. Надвигается буря. Пол снова перенес внимание на гигантское сооружение. -- Они захватили с собой даже своих женщин, слуг и лакеев, -- сказал он. -- Ай-яй-яй, дорогой мой император! До чего же вы самоуверенны! -- По тайному ходу кто-то идет, -- сказал Стилгар. -- Это могут быть Отейм и Корба. -- Хорошо, Стил, -- уступил наконец Пол. -- Мы возвращаемся. Однако он еще раз посмотрел в телескоп, изучая равнину, заполненную кораблями, многоярусное сооружение, молчаливый город, фрегаты харконненских наемников. Затем он скользнул за обломок скалы. Его место у телескопа занял часовой-федайкин. Пол спустился в узкую впадину, находящуюся на поверхности Защитной стены. Углубление это было тридцати метров в диаметре и около трех метров глубиной -- естественная впадина, которую Свободные скрывали от врагов. В отверстии на правой стене впадины громоздились коммуникационные приборы. Часовые федайкины склонились над впадиной, ожидая распоряжений Муаддиба. Из отсека с коммуникационным оборудованием вышли двое и заговорили о чем-то с часовыми. Заметив это. Пол кивнул Стилгару. -- Прими у них отчет, Стил. Стилгар отправился выполнять приказ. Пол прислонился спиной к камню и замер в ожидании. Он увидел, что Стилгар отослал людей обратно в узкий темный проход, и подумал о том, как длинен этот тайный ход, сделанный руками человека. Стилгар подошел к Полу. -- Что же произошло столь важное, что нельзя было прислать силаго с запиской? -- спросил его Пол. -- Птиц берегут для битвы, -- ответил Стилгар. Он посмотрел на коммуникационное оборудование, потом снова на Пола. -- Не стоит им пользоваться пусть даже с направленным лучом, Муаддиб: тебя могут найти по эмиссионному полю. -- Скоро они будут слишком заняты для того, чтобы заниматься моими поисками, -- усмехнулся Пол. -- Что сообщили эти люди? -- Наш любимец сардукар был отпущен близ Старой щели и находится теперь на пути к своему хозяину. Ракетный гранатомет и другие метательные установки на месте. Люди расположились так, как ты приказал. Все как обычно. Пол посмотрел на своих людей поверх изогнутого края впадины сквозь фильтрованный свет, пропускаемый камуфляжным покрытием. Ему показалось, что время ползет слишком медленно. -- Еще немного, и сардукары "просигналят" нашим дозорным отрядам. За ними наблюдают? -- Наблюдают, -- сказал Стилгар. Гурни Хэллек, стоящий рядом с Полом, откашлялся: -- Не лучше ли нам отправиться в безопасное место, мой господин? -- Такого места нет, -- ответил Пол. -- По-прежнему ли благоприятен прогноз погоды? -- Идет Великая прародительница бурь, -- сказал Стилгар. -- Разве ты не чувствуешь ее приближение, Муаддиб? -- Да, что-то такое есть в воздухе, -- согласился Пол. -- Но я люблю знать наверняка. -- Буря будет здесь через час, -- сказал Стилгар. Он кивнул в сторону бреши, что смотрела в сторону имперского сооружения и фрегатов Харконнена. -- Они тоже об этом знают. Ни одного топтера в небе, все привязано и прикреплено. Они получили прогноз погоды от своих друзей из космического пространства. -- Никаких вылазок не наблюдалось? -- спросил Пол. -- Ничего со времени посадки прошлой ночью, -- ответил Стилгар. -- Им известно о том, что мы здесь. Я думаю, они выжидают, выбирая время. -- Время выбираем мы, -- возразил Пол. Гурни посмотрел наверх и проворчал: -- Если те нам позволят... -- Та флотилия останется в космосе, -- сказал Пол. Гурни с сомнением покачал головой. -- У них нет выбора, -- стоял на своем Пол. -- Мы можем уничтожить спайс. Союз не пойдет на такой риск. -- Отчаявшиеся люди наиболее опасны, -- заметил Гурни. -- А разве мы не отчаявшиеся? -- возразил Стилгар. Гурни бросил на него хмурый взгляд. -- Ты не жил с мечтой Свободных, -- сказал Пол. -- Стил думает о том, сколько воды мы потратили на подкупы, сколько долгих лет провели в ожидании того времени, когда Арраки вновь станет цветущей планетой. Он не... -- Уф-ф! -- не выдержал Гурни. -- Почему он так ироничен? -- спросил Стилгар. -- Он всегда ироничен перед битвой, -- сказал Пол. -- Это единственная форма добродушного юмора, которую он может себе позволить. Злая усмешка медленно поползла по лицу Гурни, и зубы его сверкнули над подбородковыми зажимами стилсьюта. -- Меня очень печалит мысль обо всех бедных Харконненах, которых мы отправим на небо без покаяния. Стилгар усмехнулся. -- Он говорит как федайкин... -- Гурни был рожден для отряда смерти, -- сказал Пол. И он подумал: "Пусть они занимают себя разговорами, пока не настала решающая минута". Он взглянул на отверстие в скале, потом перевел взгляд на Гурни и увидел, что к воину-трубадуру вернулся его мрачный вид. -- Беспокойство иссушает силу, -- напомнил ему Пол его же слова, сказанные некогда на Каладане. -- Мой герцог, основная моя забота -- это атомное оружие. Если использовать его, чтобы проделать дыру в Защитной стене... -- Союз не станет применять против нас атомное оружие, -- сказал Пол. -- Они не осмелятся: мы можем уничтожить источник спайса, они не будут этим рисковать. -- Но есть и Закон, запрещающий... -- Закон! -- фыркнул Пол. -- Страх, а не Закон мешает Великим домам использовать друг против друга атомное оружие. Язык Великой конвенции достаточно ясен: "Использование атомного оружия против человечества приведет к уничтожению планеты". Мы же собираемся разрушить Защитную стену, а не уничтожать людей. -- Звучит слишком хорошо, чтобы быть убедительным аргументом, -- проворчал Гурни. -- Те канительщики будут рады любому аргументу, -- сказал Пол. -- И давай окончим этот разговор! Пол сердился, спрашивая себя, действительно ли он так уверен в том, что говорит. Он снова повернулся к Стилгару: -- А как насчет горожан? Они решились? -- Да, -- неуверенно пробормотал Стилгар. -- Что тебя смущает? -- Я никогда не считал, что горожанам можно доверять полностью, -- признался Стилгар. -- Я сам когда-то был горожанином, -- напомнил Пол. Стилгар замер. Краска смущения залила его лицо. -- Муаддиб знает, что я имею в виду. -- Я знаю, что ты имел в виду, Стил. Но человек проверяется не тем, что ты о нем думаешь, а тем, как он поступает на самом деле. Правда, они еще не знают, как сбросить с себя путы, но мы их научим. Стилгар печально проговорил: -- Привычки сильны, Муаддиб. В Долине скорби мы научились презирать поселян. Пол бросил взгляд на Гурни и увидел, что тот тоже изучает Стилгара. -- Скажи нам, Гурни, почему сардукары выгнали горожан из их домов? -- Старый фокус, мой господин: они хотят обременить нас беженцами. -- Партизанская война так давно не практиковалась, что сильные мира сего забыли, как с ней бороться, -- сказал Пол. -- Сардукары сыграли нам на руку: они увели для своих развлечений городских женщин украсили свои боевые штандарты головами сопротивлявшихся мужчин. Они посеяли ненависть среди людей, которые в противном случае смотрели бы на грядущую битву как на крупный спор, не более... или же как на возможность поменять одного ставленника на другого. Сардукары вербовали воинов для нас и вместо нас, Стилгар. -- Горожане, видать, действительно доведены до отчаяния, -- согласился Стилгар. -- Их ненависть свежа и чиста, -- сказал Пол. -- Вот почему мы используем их в ударных отрядах. -- Они устроят чудовищную резню, -- согласился Стилгар. -- Они будут бороться за каждый шанс, -- продолжал Пол. -- Они знают, что каждый убитый ими сардукар -- на одного меньше для нас. У них теперь есть за что умирать. Они открыли в себе людей. Они пробудились. Наблюдатель у телескопа выкрикнул что-то неразборчивое. Пол повернулся к отверстию в стене: -- Что там такое? -- Какая-то непонятная суматоха у этого чудовищного шатра, -- пробормотал наблюдатель. -- Приехала из Римвол Вест наземная машина, и началось такое, будто паук попал в гнездо куропатки. -- Это прибыл наш пленный сардукар, -- подсказал Пол. -- Теперь они установили защитные поля вокруг лагеря, -- доложил наблюдатель. -- Я вижу, как пляшет воздух у силового поля вокруг склада, где они держат свой спайс. -- Теперь им известно, с кем они имеют дело, -- сказал Пол. -- Пусть же харконненские твари трепещут при мысли о том, что Атридесы еще живы? Пол заговорил с федайкином у телескопа. -- Следи за флагштоком на императорском корабле. Если на нем поднимется мой флаг... -- Не поднимется, -- вставил Гурни. Заметив хмурый и озадаченный вид Стилгара, Пол сказал: -- Если император признает мои права на Арраки, он даст мне знать об этом, подняв мой флаг. Тогда мы будем действовать по второму, направленному только против Харконненов, плану. Сардукары не станут вмешиваться и предоставят нам самим решать свой спор. -- Я не искушен в этих чужеземных фокусах, -- сказал Стилгар. -- Я слышал о них, но мне кажется невозможным, чтобы... -- Здесь не требуется быть искушенным, -- прервал его Гурни. -- На мачте большого корабля поднимается новый флаг, -- доложил наблюдатель. -- Желтый... с черным и красным кругами посередине. -- Тонкая работа! -- сказал Пол. -- Это флаг компании СНОАМ, -- На остальных кораблях подняты такие же флаги, -- добавил часовой-федайкин. -- Я чего-то не понимаю, -- недоуменно произнес Стилгар. -- И правда, тонкая работа, -- подтвердил Гурни. -- Подними он флаг Харконненов, ему пришлось бы изворачиваться, объяснять, что это значит. Слишком много кругом наблюдателей. Но нет -- он поднимает знамя СНОАМ. Этим он хочет сказать... -- Гурни показал наверх, в пространство, -- что ему все равно, есть ли здесь Атридесы или нет. -- Когда на Защитную стену налетит буря? -- уточнил Пол. Стилгар посовещался с одним из своих людей и сказал: -- Очень скоро, Муаддиб. Скорее, чем мы думали. Эта пра-пра-прабабушка бурь, похоже, сильнее, чем можно было ожидать. -- Это моя буря! -- заявил Пол, видя, как по лицам слушающих его федайкинов разливается благоговейный трепет. -- Хотя она потрясет весь мир, она не будет сильнее, чем я того желаю. Она полностью разрушит Защитную стену? -- Очень похоже на то, -- подтвердил Стилгар. Из дыры, что вела к тайному ходу, появился вестовой. -- Сардукары и харконненский патруль отступают, Муаддиб, -- сообщил он. -- Они боятся, что в низину нанесет слишком много песка и видимость ухудшится, -- сказал Стилгар. -- Они считают, что и мы окажемся в таком же положении. -- Скажи канонирам, чтобы они установили прицелы до того, как снизится видимость. Они должны отбить носы у каждого из этих кораблей, как только буря разрушит защитное поле. -- Он подошел к стене, поправил складку камуфляжного покрытия и посмотрел вверх. На фоне темного неба были уже видны клубы коричневого песка. Пол сказал: -- Начинай высылку наших людей вниз, Стил. -- А вы разве не пойдете с нами? -- спросил Стилгар. -- Я немного побуду здесь, с федайкинами. Стилгар кивнул Гурни, подошел к отверстию в каменной стене и исчез во тьме. -- Взрыв, который должен уничтожить Защитную стену, я оставляю на тебя, Гурни. Ты это сделаешь? -- Сделаю. Знаком подозвав к себе лейтенанта-федайкина. Пол сказал: -- А ты, Отейм, займись переброской патрулей с территории действия огня. Их нужно убрать оттуда, пока не разразился шторм. Лейтенант кивнул и последовал за Стилгаром. Гурни высунулся в щель в каменной стене и заговорил с человеком у телескопа: -- Не выпускай из виду южную стену. Она не будет защищена до тех пор, пока мы не нанесем по ней удар. -- Отправь силаго с сигналом о начале атаки, -- приказал Пол. -- По направлению к южной стене движется несколько зеленых машин, -- сказал человек у телескопа. -- Некоторые используют лучевое оружие, испытывают его. Наши люди пользуются защитными полями, как ты приказал. Наземные машины остановились. В наступившем молчании Пол услышал звук, похожий на хлопанье дьявольских крыльев, -- это заявила о себе надвигающаяся буря. Песок начал сыпаться в их каменную чашу сквозь отверстия в покрытии. Порыв ветра подхватил покрытие и унес его. Пол знаком велел федайкину влезть в укрытие и подошел к людям у коммуникационного оборудования рядом с ведущим в туннель отверстием. Гурни держался поблизости от него. Пол наклонился к связистам. -- Идет пра-пра-прабабушка бурь, Муаддиб, -- сказал один из них. Пол посмотрел на темнеющее небо: -- Гурни, сними с постов наблюдателей за южной стеной. Ему пришлось повторить свой приказ, перекрывая нарастающий шум бури. Гурни отправился выполнять распоряжение. Пол приладил лицевой фильтр и затянул капюшон стилсьюта. Гурни вернулся. Пол тронул его за плечо, указывая на триггер взрывателя, вделанного в туннель как раз над связистами. Гурни вошел в туннель и положил руку на триггер, не сводя глаз с Пола. -- Мы не передаем сообщений, -- сказал связист рядом с Полом. -- Слишком много помех. Пол кивнул, глядя на стрелки часов. Потом он взглянул на Гурни, поднял руку и снова обратился к часам. Стрелки закончили круг. -- Давай! -- крикнул Пол и опустил руку. Гурни повернул триггер взрывателя. Казалось, что целая секунда прошла до тех пор, пока они ощутили, как дрогнула под ними земля. К реву бури добавился грохочущий звук взрыва. Наблюдатель федайкин, держа под мышкой телескоп, появился рядом с Полом. -- Защитная стена разрушена, Муаддиб! -- закричал он. -- Буря обрушилась на них, и наша артиллерия начала обстрел. Пол подумал о том, как буря пролетает над долиной и стены песка, несущие в себе электрические заряды, разрушают силовые поля противника. -- Буря! -- закричал кто-то. -- Надо уходить в укрытие, Муаддиб! Пол очнулся и почувствовал уколы песка на своих щеках. "Свершилось!" -- подумал он. Положив руку на плечо связиста, он крикнул: -- Оставь оборудование здесь -- в туннеле есть все, что нужно! -- Он почувствовал, что его оттаскивают федайкины, сгрудившиеся вокруг него. В молчании они втиснулись в устье туннеля, завернули за угол, в маленькое, освещенное глоуглобом помещение, за которым открыв