. - С тех пор как я здесь поселился, чувство это все растет. Что со мной будет? Почему я здесь оказался? Тоска мешала ему говорить, но смысл был понятен. - Ты здесь потому, что мы с тобой эфенселе и я привел тебя сюда, встревоженно ответил Керрик. - Не мог же я бросить тебя одного. - Может быть, так было бы лучше. И я бы умер вслед за Имехеи. Два это что-то, а один - ничто. - Но мы-то здесь, Надаске'. И мы трое - эфенбуру. Арнхвита нужно многому научить, и это можешь сделать только ты. Надаске' шевельнулся и задумался над этими словами. Когда он заговорил, в его словах и жестах уже не было печали. - Верно говоришь. Правда, эфенбуру очень маленькое, нас только трое, но это во сто крат лучше одиночества. Придется подумать и припомнить другую песню, повеселее. Должна быть и такая. И он задвигался всем телом, вспоминая забытые слова... Глава тринадцатая Efendasi'esekeistaa belekefeneleiaa, deenke'deedasorog beleksorop eedeninsu. Дух Жизни, Эфенелейаа, есть Высшая эйстаа Города Жизни, И мы его обитательницы. Третий принцип Угуненапсы Неторопливо шагая среди деревьев по залитой солнцем тропке, Энге наслаждалась покоем. Тяжелые испытания, перенесенные ею, ушли в прошлое, оставив воспоминания о жестокости и смерти. Настоящее было теплым и светлым, и будущее казалось лучезарным. И когда она вошла на амбесид, чувства эти отражались в ее походке и в движениях тела, И все, кто там был, обрадованно зашевелились. - Разделяем твои мысли, Энге, - скачала Сатсат. - Мы видим, что они просто прекрасны. - Не прекрасны, а просты. И пусть они согреют вас, как меня согрело солнце. Поглядев на город, я поняла, как далеко мы ушли. Подумайте - и разделите мою радость. Первой была Угуненапса, и она была в одиночестве. Она творила - и восемь принципов ее преобразили мир. Потом пришло время, когда иилане' поверили ее слову, но мало их было, и они потерпели за свою веру. Многие из наших сестер умерли. Были дни, когда всем нам казалось, что смерть неизбежна. Но вера в Угуненапсу не оставляла нас, и теперь мы живем в мире, созданном нашей верой Прекрасен наш город, и мы трудимся в ладу и согласии, а те, кто добивался нашей смерти, остались далеко и не ведают о нашем существовании. И собравшись здесь этим утром, чтобы утвердить нашу веру, мы видим: все вокруг доказывает ее истинность. Между пальцами Угуненапсы обрели мы здесь мир и покой. Все дружно обратили взгляды к месту эйстаа, и Энге подняла вверх два сомкнутых пальца. - Мы все между ее пальцами, - произнесла она, и все последовали ее примеру. Такая церемония сложилась сама собой и очень нравилась сестрам. Те, кого избрали руководить городскими работами, каждое утро сходились на амбесид, чтобы обсудить планы на день. Это был привычный для всех городов иилане' ритуал. И хотя место эйстаа оставалось пустым, сестры собирались перед ним. Как-то, услышав пересуды сестер на эту тему, Энге объяснила им, что место эйстаа вовсе не пусто, что это место Угуненапсы. Эфенелейаа, Дух Жизни, и есть истинная эйстаа нового города, которая незримо правит на амбесиде. Теперь, собираясь, сестры с уважением смотрели на пустовавшее возвышение, уже не являвшееся для них пустым. Спокойный ход церемонии был нарушен возгласом Фар', привлекшим всеобщее внимание. Но прежде чем она успела заговорить, вмешалась Элем. - Срочное дело, необходимость говорить первой. Урукето голоден. Я должна вывести его на несколько дней в океан, чтобы покормить. - Отправляйся сегодня, как только мы закончим, - приказала Энге. - Мое дело тоже важно, - возразила Фар'. - И его следует обсудить до отбытия урукето. - Нет, - твердо ответила Элем, - здоровье и безопасность огромного существа требуют срочности и не допускают споров. - Великолепное замечание. Мудрые слова, - вмешалась Амбаласи, медленно приближаясь к стоявшим на амбесиде. - Мне уже случалась отмечать, что расположенность к долгим спорам зачастую перевешивает потребности жизни. Она прошла мимо и уселась на прогретую древесину места эйстаа, сделав вид, что не замечает сердитого ропота Дочерей. Она знала об их предрассудках и теперь наслаждалась, устроившись, образно говоря, на коленях Угуненапсы. - Вот об этой неверной я и хотела вести речь, - вознегодовала Фар'. Потрясенное молчание охватило присутствующих: гребень Амбаласи дернулся и налился кровью. Но прежде чем она успела открыть рот, вмешалась Энге, стараясь предотвратить очередной поединок. - Амбаласи вырастила этот город, и ему дано ее имя. Ты не имеешь права говорить с ней в столь оскорбительном тоне. - Причин достаточно, - грубо ответила Фар'. - Я все взвесила. Не думайте, что я говорю в запальчивости. Дождливым днем вчерашнее солнце не греет - нечего превозносить прошлые победы перед лицом будущих неудач. - Если в этих намеках скрывается хоть капля резона, выкладывай, заговорила Амбаласи, сопровождая слова оскорбительными жестами. Сомневаюсь, однако... - Это верно. - Большие глаза Фар' вспыхнули гневом. - Ты во всем сомневаешься. Уселась перед нами на место Угуненапсы, хочешь показать, что считаешь себя выше ее. Куда тебе до нее. Ты действуешь против ее воли. Ты увезла отсюда сорогетсо, в которых она видела наше будущее! - Сорогетсо, Дочь Противоречия, не принадлежат к числу сестер и не будут ими. - Но ведь они были нашей надеждой. Их эфенбуру элининйил должны были породить новых Дочерей, но ты помешала... - Первое истинное утверждение среди пустых слов! - Так не должно быть. Верни их. Я разговаривала с экипажем урукето, и никто не знает, где ты их высадила. Ты должна сказать нам. - Никогда! - Значит, ты обрекаешь нас на смерть! Воцарилась гробовая тишина, и лишь на Амбаласи не произвела впечатления сила эмоций Фар'. - Довольно с меня твоей настырности и оскорблений, о Нинпередапса. Уходи. - Ты не смеешь отдавать мне приказы. И тебе не избежать ответственности за свои злодейства. Смерть, сказала я, смерть и ждет нас. Все мы умрем однажды, как и все живое. Но когда умрет последняя из нас - умрет и весь город, а с ним и слова Угуненапсы, и память о ней. Ты губишь нас. Ты отнимаешь у нас будущее. - Слишком сильные слова для такой дохлятины, как ты. - Амбаласи смягчилась. Ей начало нравиться это состязание - слишком уж спокойной стала здешняя жизнь. - Это Угуненапса обрекла Дочерей Жизни на смерть, лишив их братьев. Но я не придираюсь к недостаткам вашей философии. Кто скажет мне, согласно какому из принципов Угуненапсы необходимо искусственно разводить сорогетсо для ваших целей? Я немедленно признаю свою ошибку, если кто-нибудь меня переубедит. Фар' открыла рот, но Энге шагнула вперед и встала между спорщицами. - Говорить буду я. Хотя грубость Фар' причиняет мне боль, я благодарна ей за то, что она вновь подняла проблему. Благодарю я и великую Амбаласи, напоминающую нам, что решение следует искать в словах Угуненапсы - это истинная правда. Если там не окажется ответа - проблема не найдет решения. Но такое немыслимо. Мудрость и вдохновение, породившие восемь принципов, позаботились и об их будущем. Ищи ответ - и ты найдешь его. - Я уже искала и нашла, - ответила Фар', - Я только просила Амбаласи спасти нас. Но Амбаласи - вестник смерти, она не поможет нам. Отвратим же от нее свои взоры и обратим их к Угуненапсе. Обратимся к восьмому принципу, Дочери Жизни, ибо на нас возложена важная задача, от нас все должны узнать о Духе Жизни и о праведном пути. И как в прежние времена, мы должны вернуться в города иилане', чтобы провозгласить всем нам известные истины... - И умереть заслуженной смертью, - добавила Амбаласи, сопровождая слова презрительными жестами. - Когда я привезла вас сюда и подарила вам этот город, где никто не мучает и не убивает вас, вы называли меня спасительницей. Вы забыли об этом - хорошо, не буду напоминать. Только попрошу, чтобы Нинпередапса, разрушительница и спорщица, которая прежде звалась Фар', первой отправилась в города Энтобана. Фар' выпрямилась и жестом дала понять, что принимает любые упреки. - Я так и сделаю. - Она повернулась к Элем с вопросительным жестом. Ты отвезешь меня к городу иилане', где я могла бы проповедовать речи Угунеиапсы? Меня и тех, кто верит мне? Элем нерешительно помолчала и, обратившись к Энге, потребовала наставлении. Та, как всегда, приняла на себя новую ответственность. - Требование твое нельзя отвергнуть, но нельзя и немедленно выполнить. Необходимо подумать, обсудить... - Почему? - грубо перебила ее Фар'. - Все мы равны и свободны. Чтобы воспрепятствовать мне, тебе потребуется взять в свои руки власть эйстаа, распоряжающейся всеми. Это немыслимо... - Нет! - ответила Энге с жестами покорности и внимания. - Что немыслимо - так это твоя грубость и оскорбительное отношение к создавшей все, чем мы обладаем. Мы обдумаем твои слова - в них кроется глубокий смысл. А пока я приказываю тебе молчать, как того требует обычай утренних собраний. - Ты не заставишь меня умолкнуть и повиноваться. Ты сказала, что обдумаешь все, - так думай же. Я ухожу, потому что не желаю здесь более присутствовать. Но завтра я приду в это же время, чтобы узнать результат твоих размышлений. С этими словами Фар' направилась к выходу в сопровождении приспешниц. Воцарившееся молчание нарушали только жесты неодобрения и отчаяния. - Если бы я присутствовала при ее рождении, то раздавила бы ее прямо в воде, - спокойно, но с чувством произнесла Амбаласи. Энге сделала жест печали и усталости. - Амбаласи, не говори так. Ты пробуждаешь во мне чувства, которых потом придется стыдиться. - Да ты сама будешь рада, когда она уберется отсюда. Ведь это же ясно. - Но она говорила правду. - И вызвала ночь среди ясного дня, - отозвалась Сатсат. Присутствующие согласно зажестикулировали. - Если она хочет уйти, пусть даже на смерть, это со право. Одобряя сказанное, иилане' зажестикулировали быстрее. - Этого не следует делать, - вдруг сказала Амбаласи, изумив всех. - Уж кто-кто, а я буду счастлива видеть, как ее гребешок затеряется в морской дали, - но это будет смертельно опасной ошибкой. Подумайте дважды, прежде чем оповещать мир иилане' о существовании нашего города. Они отберут все, что мы создали. - Понимаю твою озабоченность, - ответила Энге, - и благодарю тебя за это. Но мы никогда не стремились спрятаться. Мы живем здесь и останемся жить. Нам нечего бояться. Не в обычае иилане' - об этом даже трудно подумать - являться в чужой город иначе как с миром. - В нормальных, так сказать, обстоятельствах, ты была бы права. Но Дочери Жизни угрожают власти любой эйстаа. Где, в каком городе, ваше присутствие и проповеди терпели? Назовите мне его эйстаа! Ваши жесты красноречивее слов - нигде и никогда. На севере немало городов, которым угрожают наступающие с севера холода. Если хоть в одном из них узнают про нас - кто не захочет занять пустой город? - Но этот город не пустой. - Для эйстаа он пуст - потому что здесь нет эйстаа. И будь я эйстаа, то, обнаружив его, безотлагательно принялась бы наводить порядок в здешнем хаосе. - Амбаласи повысила голос, стараясь перекричать ропот неодобрения. - Я говорю вам то, что стала бы делать эйстаа, Бойтесь этой сомнительной поездки. Сюда прибудут на новообращенные, а враги. Я вас предупредила. - Мы благодарим тебя, Амбаласи, - сказала Энге. - Но если Фар' и се сторонницы собираются покинуть город, мы не можем воспрепятствовать. Мы не можем приказать им остаться. Их требование следует рассмотреть, как и любое другое. Как еще нам добиться, чтобы слова Угуненапсы не умерли с нами? Исследуйте восемь принципов, прошу всех. Необходимо отыскать решение. - Прежде чем вернется урукето, - добавила Амбаласи. Она посмотрела на Элем. - Мои тебе совет: отправляйся немедленно и не возвращайся, пока животное не наестся досыта. Ответив жестом согласия, Элем направилась к выходу. Амбаласи последовала за нею и, выйдя с амбесида, спросила: - Сколько дней на это уйдет? - Три, самое большее - четыре, в зависимости от того, как будет ловиться рыба. - Пусть будет семь. Если через шесть дней вопрос не будет улажен, он нe будет улажен никогда. Фар' не собирается умирать ради нас. И действительно, каждое утро Фар' с приспешницами являлась на амбесид и задавала собравшимся вопрос: "Открыли восемь принципов ответ или нет?". Пять дней на этот вопрос ответом было молчание. Тогда она задавала второй вопрос: "Вернулся ли урукето?". Потом уходила. Амбаласи не посещала эти грустные сборища - если решение найдется, то она немедленно узнает о нем. Она спокойно изучала и описывала собранные образцы. Только на шестой день, едва встало солнце, она отправилась на амбесид и вновь решительно заняла место эйстаа. - Решение найдено? - спросила Амбаласи. В отрицательном жесте Энге сквозила глубокая печаль. - Оно не дается нам. - Естественно - потому что его не существует, Значит, вы позволите Фар' уйти? - Мы не можем остановить ее. - Посмотрим. На амбесиде показалась Фар' со своими подругами. Их было много: намерения Фар' многих воодушевили. Амбаласи задергалась от отвращения, а Фар' стала перед ними и вновь вопросила: - Найден ли ответ среди восьми принципов? С нескрываемым высокомерием она оглядела каждую из безмолвствовавших иилане'. Но едва она начала говорить, Амбаласи перебила ее: - Ответ есть - да и нет. - Я не буду говорить с тобой и слушать твои речи - ты не из числа верных. - В твоих словах ничего нового нет: не стоит и думать над ними. А вот меня тебе выслушать придется, ведь твоя судьба зависит от моего решения. Фар' стала отмахиваться - не желаю видеть, не желаю слышать. Вмешалась Энге. - Прошу прощения за грубость и бестактность этой сестры. О каком решении ты говоришь, Амбаласи? - Завтра возвращается урукето. - Значит, отплываем, - твердо заявила Фар'. - Нет! - отрезала Амбаласи. - Напоминаю - урукето принадлежит мне, я его увела из города и распоряжаюсь им. Кто-нибудь возражает? Как всегда все в ожидании повернулись к Энге. Подумав немного, та ответила: - Пусть будет так, как говорит Амбаласи. Она по своей воле пришла к нам в заточение, помогла нам бежать и сделала все, чтобы мы покинули тот город печали на урукето. Она привела его в эти края и вырастила для нас город жизни. Мы пользовались урукето, но только с ее разрешения... - Нет! - выкрикнула Фар'. - В таком случае она становится нашей эйстаа, а у нас не может быть эйстаа. - И урукето, - злорадно добавила Амбаласи. - Повинуйся мне, иначе останешься в городе. Ты, Фар', чересчур молода, горяча, пуста и тщеславна - возможно, остальные не согласятся со мной, Но делай, как я говорю, покорись - или же сама плыви через море в Генласи. Путь далек даже для такой упрямицы, как ты. Откинувшись на теплое дерево, Амбаласи с наслаждением окунулась в излучаемую Фар' ненависть. Глава четырнадцатая Как всегда Энге постаралась примирить воюющие стороны. - Угуненапса учит нас жить в Городе Жизни. И у Амбаласи здесь не меньше прав, чем у тебя, Фар'. А во всем прочем она несравненно выше тебя: и в познаниях, и в умении, и в трудах, положенных во благо Дочерей Жизни. Здесь она много выше меня и уступает одной лишь Угуненапсе, родительнице истины. Мы оказались здесь и вырастили наш город только потому, что она руководила нами. И тобой тоже, Фар'. И все, что ты еще сумеешь сделать, станет возможным лишь потому, что Амбаласи освободила тебя. Я не требую от тебя благодарности, просто напоминаю об этом, Фар' еще не остыла. - Теперь я еще и тебе обязана повиноваться, Энге? Ты тоже моя эйстаа? Энге оставалась невозмутимой. - Я хочу, чтобы ты поняла лишь одно. Согласна ли ты, что именно Амбаласи освободила тебя? Нерешительно помолчав, Фар' сделала скупой утвердительный жест. - Вот и хорошо. И не забывай этого. Амбаласи всегда помогала нам будет помогать и впредь. И если она желает обсудить с тобой условия, на которых одолжит тебе урукето, будь любезна хотя бы выслушать ее. Ты можешь отвергнуть ее предложение, но сперва выслушай. Согласна? Фар' опустила глаза и глубоко задумалась, а когда вновь посмотрела на иилане', от гнева не осталось и следа. - Только рвение мое, только желание говорить иилане' слова Угуненапсы, дабы не забылись они вовеки, позволили гневу овладеть мною. И за это я прошу прощения у тебя, Энго, и других Дочерей Жизни. - Она показала на Амбаласи. - Но я не буду просить прощения у этой неверной, вы меня не заставите. - Мне не нужны твои извинения, мерзкая! Говорят, какова иилане', таковы и враги ее. Надеюсь числить тебя среди врагов. Я погибла, если тебя будут считать моим другом. Ну так как, выполнишь ты мои указания? - Выслушаю, - прошипела в ответ Фар'. - Разумное заявление. - Махнув рукой на Фар', Амбаласи обратилась к остальным: - Поговорим теперь об истории, об ее влиянии на будущие события. Все вы когда-то были неверными. И когда такие, как Энге, говорили с вами, вы просвещались и обретали веру. Так я говорю? - Амбаласи кивнула в ответ на жесты согласия. - Так становятся Дочерьми? Где это случилось с тобой, Энге? - Мое обращение произошло в городе Инегбанс, где великой учености иилане' по имени Эссокел говорила со мною. - В городе? - Да, конечно, - Ну, а вы, - Амбаласи обвела всех широким жестом, - все ли ознакомились с вдохновляющим учением Угунснапсы в городе? Все ответили согласием, даже Фар' - с великим недоверием. - Конечно же. Иначе и быть не могло. Все вы были иилане', иначе никто из вас не сумел бы понять се аргументов. Но разве подобный путь обращения соответствует восьмому принципу Угуненапсы? Я усматриваю в этом различный подход, Дочери зашевелились в изумлении, а Фар' ответила цветовыми сигналами, не допуская даже мысли о том, что эта неверная имеет право толковать принципы Угуненапсы. Только Энге молчала, слабо шевеля конечностями и хвостом в такт невысказанным мыслям. Амбаласи не сводила с нее глаз: движения Энге стали быстрее, и она широко раскинула руки от радости понимания. - Как всегда великая Амбаласи просвещает нас своей ясной мыслью, и мы должны вознести ей хвалу и воздать высшие почести. Фар' сделала отрицательный жест, остальные недоумевали. Амбаласи же явно была довольна таким признанием. Повинуясь сильному чувству, тело Энге судорожно задергалось. - Амбаласи вновь обнаружила широту ума и глубину понимания, вновь показала нам, что постигла учение Угуненапсы. В нем есть любые ответы, но наша неискушенность не позволяет нам заметить их. Разве не восьмой принцип гласит, что мы. Дочери, должны поведать всем о Духе Жизни и о пути праведном? Почему же мы ограничиваемся собой? Закончив, она просигнализировала желание услышать ответ. Среди общего удивления и задумчивости раздался голос Фар'. - Ты решила проповедовать принципы Усупенапсы морским рыбам? - Молчи, Фар' - сказала Сатсат, гнев сделал ее движения резкими. Своими речами ты позоришь и себя, и нас. Амбаласи ведет нас к истине, и она более предана учению Угуненапсы, чем ты со своими вечными отрицаниями. Все мы были уже иилане', когда узнали об Угуненапсе. И потому думаем только об иилане'. Но нельзя забывать про фарги. Они рвутся к знаниям, их пустые головы готовы наполниться учением Угуненапсы. - Только великий ум может увидеть истины, скрытые от неспособных, вставила Амбаласи с присущей ей скромностью. - И ты, Фар', сделаешь вот что. Пойдешь к фарги и будешь учить их. Иди к ним на пляжи, пока они еще не вошли в город. Покорми их, они потянутся к тебе, а затем расскажи им об Угуненапсе, о том, что они будут жить вечно. Сумеешь их убедить - вот тебе и обращенные. Если будешь держаться подальше от города, тебя никто не тронет. А фарги нет числа, их никто никогда не хватится. Соглашайся - и урукето отвезет тебя к городским пляжам. Принимая похвалы как должное, Амбаласи прислушивалась к оживленной дискуссии. Но одним глазом она следила за Фар', и скоро Энге заметила это. Потребовав знаком внимания, она повернулась к Фар'. - Ну, что скажешь? Поведаешь ли ты фарги правду об Угуненапсе? Все примолкли, ожидая, как отреагирует известная спорщица. Она подняла голову и решительно начала: - Я не ошибалась... но, должно быть, переусердствовала. Амбаласи открыла нам истину, и я благодарю ее за это. Я отправляюсь к фарги и буду говорить с ними. Наш город будет жить. И я еще раз благодарю Амбаласи за помощь. В ее словах угадывался некий подтекст, но, казалось, Фар' говорила искренне. Обрадованная, переполненная счастьем Энге не обратила на это внимания. Мир восстановлен. Великое дело Угуненапсы будет жить вечно. - Что еще прикажешь, великая Амбаласи? - спросила Энге как просительница, а не как равная, Амбаласи приняла это как должное, - Я выращу контейнеры для консервирования мяса. Когда они наполнятся, нам можно будет отправляться. Предлагаю, чтобы в урукето было поменьше проповедниц - останется больше места для обращенных. А когда мясо закончится и обращение свершится, урукето вернется назад. Город будет процветать - ведь за работу возьмутся молодые и сильные фарги... - Ты сказала "нам", - перебила ее Энге. - Значит, ты тоже собираешься плыть на урукето? - Естественно. Кто еще сможет распоряжаться лучше, чем я? Я истосковалась по речам, в которых не повторяют без конца одно и то же имя. А вы решите, кого еще послать. Предлагаю, чтобы сестер было не более пяти. - Предлагаю... - возмущенно фыркнула Фар'. - Приказываю - если тебе не нравится. Но я великодушна и незлопамятна. Ты и еще четверо твоих - кого хочешь. Ты поедешь с нами, Энге? - Я должна остаться в городе и подготовить его для новеньких, хотя больше всего хочу сопровождать тебя. Сатсат, ближайшая моя, ты согласна поехать вместо меня? - С радостью! - Осталось трое, - заключила Амбаласи и, потянувшись, пошла прочь, - Я сообщу, когда настанет время отправляться, - обернулась она на ходу. Величественным шагом она шествовала по городу, выращенному ее руками, названному ее именем. Впрочем, шла она медленно, понимая, что причиной тому не просто усталость. Она была стара и теперь часто в моменты спокойной задумчивости ощущала, что физические силы на исходе. Скоро придет конец - может быть, не завтра, но завтрашнее завтра, глядишь, наступит без нее. Следовало еще многое сделать, пока не свершилось неизбежное. Когда она пришла в лабораторию, Сетессеи занималась образцами, но сразу бросила все дела и застыла в ожидании указаний. - Надо вырастить контейнеры. Амбаласи достала несколько высушенных яиц. Потом отыскала все необходимое и протянула помощнице. - Для роста - питательная жидкость, потом заполни их мясом. Но сначала принеси угункшаа и запоминающего зверя. - Какого? - Какого-нибудь из пустых - я хочу сделать новую запись. - Тут есть такой - в нем твои ранние заметки об океанических течениях и южных ветрах. И описание открытий. - Давай его сюда. Это мне и нужно. Пустых мест не должно оставаться. Только сообщения об исторически важных свершениях. Угункшаа, зверь, преображенный иилане', восседал перед Амбаласи, сверкая огромной органической линзой. Сетессеи установила рядом запоминающего зверя и осторожно вставила один из выростов, выступавших над почти атрофировавшимися глазами, в складку на боку говорителя памяти. Она подстроила прибор, и на линзе замелькало черно-белое изображение, послышался неразборчивый голос. Звуки и изображение пропали, когда на приборе открылся второй глазок поменьше и уставился на Амбаласи. - Говори, - сказала Сетессеи, - Он будет слушать и запоминать. Отпустив помощницу, Амбаласи собралась с мыслями и начала говорить. Каждое ее движение, каждое слово запечатлевалось в мозгу запоминающего животного. - Сначала я расскажу о морских течениях, которые привели меня к этой новой земле... - Довереннейшая моя Сетессеи останется с вами, пока я буду отсутствовать, - сказала Амбаласи. - Хоть она не равна мне, но о городе знает все, помогала растить его и умеет лечить раны, которые твои неуклюжие сестры получают на каждом шагу. - Благодарность-многократная-огромная, - ответила Энге. - Все ли готово? - Почти все. Сегодня закончат консервировать мясо. Когда пузыри погрузят, можно отправляться. Лучше всего с утра - мне нужно понаблюдать за течениями: Как они идут на север и где исчезают. Надо собрать старые карты и те, что сделала я. И еще я хочу увидеть город Алпеасак, о котором ты столько мне говорила. - Смерть и гибель в огне! Все иилане' мертвы, и повсюду одни устузоу с острыми каменными зубами в лапах - ив рощах, и на улицах. - Тем не менее ты, Энге, и еще несколько сестер уцелели. - Горстка оставшихся в живых Дочерей Жизни бежала на урукето, они все теперь здесь. Уцелела капитан и ее экипаж. И та, чье имя я не хочу произносить. Был еще самец - я не знаю, как его зовут - и с ним ученая Акотолп. - Акотолп! Жирная и круглая, как речной угорь. - Она самая. - И где же она теперь? - Неизвестно. Мы оставили урукето - я ведь рассказывала тебе, - чтобы избежать смерти от рук той, чье имя не называю. - Надо бы осмотреть город. Может, устузоу уже покинули его. Течение уходит на север и так или иначе принесет нас прямо к берегам Энтобана. Проведем наблюдения, сверим карты. ...Они отправились в путь, едва рассвело. Урукето вышел из устья реки в открытое море. Двоим членам экипажа было велено бросать в море нескхаков. Животные пытались нырнуть поглубже и скрыться, но их вытаскивали из воды за длиннющие выросты на хвостах. Когда температура менялась, изменялся и цвет их шкур. Амбаласи делала пометки на карте, потом нескхаков снова выбрасывали в воду, Дочери-миссионерки проводили время в праздности и без конца рассуждали о восьми принципах Угуненапсы где-нибудь в уголке камеры, чтобы не услышала Амбаласи. Путешествие оказалось приятным, было тепло, и все наслаждались. Вскоре мимо проплыл остров Манинлс, потом похожие на драгоценные камни острова АлакасАксехент. Все время уставшая Амбаласи почивала внутри урукето. Карты, старую и новую, объединили, работа завершена. Благодаря Амбаласи открытый мир стал намного больше. И после очередного свершения ученая с удовольствием отсыпалась. Она проснулась, почувствовав чье-то прикосновение к руке. Над Амбаласи склонилась Элем, - Ты приказала разбудить тебя, когда покажутся берега Гендаси. - Уже? - Берег затянули дождевые облака, но он рядом, можно не сомневаться. - Иду. Помоги мне подняться. Все тело затекло от сырости и сна. Сильные руки Элем помогли ученой подняться, и Амбаласи неторопливо направилась к плавнику и с трудом поднялась наверх. В раздражении она прогнала двоих иилане' из экипажа, которые буквально слетели вниз, спасаясь от ее гнева, и поманила к себе Элем. - Ты уже бывала здесь? - спросила Амбаласи. - Нет, но карты весьма точны. Теперь нам нужно только не сворачивать цепь этих островов приведет нас к болотистым берегам континента. А\псасак лежит чуть севернее. Облака рассеялись, и теперь низкий берег был отчетливо виден вдали. Песок, подальше лес. Элем взглянула на солнце. - Мы будем там еще до темноты. - Если у тебя есть какие-нибудь опасения, лучше останемся в море; помни об устузоу - Энге много рассказывала о них. - Ужасные, непонятные и коварные. - И вездесущие. Нужно быть осторожными. - А может быть, и не нужно. - Элем прикрыла рукой глаза от солнца. - На берегу движение, лодки, урукето. Амбаласи прищурилась, вглядываясь вдаль, но ничего не смогла различить. Только когда они подошли ближе, она все разглядела. - Наблюдения величайшей ценности. Город снова принадлежит иилане'. Вон причалы, там урукето. Но пока не пойдем туда. Правь к берегу, прямо на пляж. Пусть миссионерки придут сюда. И принесите контейнеры с мясом. Когда пятеро Дочерей поднялись наверх, Амбаласи показала на берег, на рощу высоких деревьев. - Запомните место и число тен. Количество пальцев на обеих руках. Урукето будет здесь через тен дней. Мы заберем вас и тех, кому вы откроете путь. Прибой невысок, до берега доплыть нетрудно. - А как же мясо? - спросила Фар'. - Бросим в море, волны вынесут контейнеры на берег, и вы их соберете. Возвращайтесь через тен дней. - А что если мы не успеем к этому времени? - Я сделаю соответствующие выводы. Миссионерками я зову вас потому, что вы прибыли сюда с миссией: вы должны рассказать фарги о тех истинах, которые вам известны. Только прошу, постарайтесь убедить самых сильных и умных - в Амбаласокеи так много работы. - А почему ты не присоединишься к нам? - подозрительно спросила Фар'. - Нет, у меня есть дела поважнее. Помните - через тен дней. Дождавшись, пока последняя из Дочерей погрузилась в воду, она вновь заговорила: - Отвези меня на причал и сразу же отплывай. Никому ничего не говори. А меня заберешь рано утром, когда начнется последний день тена. Глаза пятнадцатая Амбаласи с огромным удовольствием сошла со спины урукето на истертую древесину причала. Одним глазом она проследила, как урукето уходит в открытое море, и мгновенно затерялась в портовой суете. Вокруг лежали широкие улицы, по ним бегали фарги, нагруженные свежей рыбой, мясом, какими-то тюками. В ароматном воздухе раздавались приказы и распоряжения. - Великий город, деловой город... За целых тен дней я смогу сладко поесть и вволю наговориться, не слыша опостылевшего имени Угуненапсы. Даже не верится. Она опустила к ногам небольшой контейнер и оглядела открывших рты фарги. Та, что стояла поближе, рта не раскрыла, и в глазах ее светился некоторый проблеск разума. - Понимаешь-разумеешь? - медленно и четко произнесла Амбаласи. Подняв ладонь, по которой побежали разноцветные волны, фарги дала понять, что понимает, потом добавила жестами: "Понимание и ожидание наставлений". - Ты их получишь. Возьми-ка это. Следуй за мной. Амбаласи пришлось повторить дважды, прежде чем фарги ответила цветами понимания и поспешила исполнить приказание. Амбаласи шествовала по просторной улице - фарги с довольной миной шагала сзади - и наслаждалась городской суетой. Впереди показалась неторопливая цепочка фарги, которые тащили огромные куски мяса. Амбаласи пошла за ними, вожделенно пощелкивая зубами. Она поняла, как надоели ей эти вечные угри. То ли дело прохладное мясное желе. А еще лучше теплое свежее мясо. Улица привела к просторному помещению, где принимали пищу. Амбаласи миновала довольно заманчиво выглядевший рыбный отдел - к нему всегда можно будет вернуться - и направилась прямо в мясную - под навесы, где обрабатывали свежее мясо. Приподняв крышку на первом попавшемся баке, она извлекла из него ножку небольшого животного, немного полюбовалась ею - и недолго думая откусила большой кусок. - Внимание к словам! - потребовал резкий голос, и Амбаласи, деловито жуя, обернулась. Шею у стоявшей перед ней иилане' покрывали многочисленные толстые складки, обвисшая кожа на руках была разрисована замысловатыми завитушками. - Положи мясо, старая. Я не знаю тебя. Это мясо для эйстаа. При звуке грозного голоса фарги, стоявшая за спиной Амбаласи с контейнером в руках, задрожала и съежилась. Ученая знаком велела ей не бояться и успокоиться. Неторопливо прожевав и проглотив кусок, она приняла позу высочайшей перед нижайшей и гневно прошипела: - Жирный золоченый жучок! Растопчу! Вонючий червяк из помойной ямы! Перед тобой высочайшая из высочайших - Амбаласи, эйстаа всей науки, разум всего мира, мои возможности беспредельны. Я могу обречь тебя на смерть за дерзкие речи. Сейчас я подумаю об этом. Ее движения были так убедительны, что фарги вокруг с визгом бросились врассыпную, а та, что держала контейнер, тряслась и стонала, зажмурившись. Толстая иилане1 попятилась, открыв рот, шкура ее побледнела от такого отпора. От страха она плохо соображала и не могла говорить. Довольная произведенным впечатлением, Амбаласи откусила еще один кусок и, прожевав, проглотила. - Одобряю трепет и уважение ко мне, - жестом показала она. - Величие великодушно, оскорбления забыты. Как твое имя? - Муруспе... - выдавило вконец перепуганное создание. - Скажи мне, Муруспе, кто эйстаа этого великого города, в котором подают такое вкусное мясо? - Ее имя Ланефенуу. Она была эйстаа Икхалменетса до того, как Икхалменстс пришел в Алпсасак. - Окруженный морем Икхолменетс пришел сюда? Я не знала. - Настал зимний холод. Холодная белизна опустилась на город. - В это нетрудно поверить. Слишком уж далеко на севере был ваш город. А теперь веди меня к Ланефенуу, я наслышана о ней и почту за счастье познакомиться. ...Просторный амбесид купался в солнечном свете. Эйстаа, на руках которой переливались разноцветные узоры, привычно отдавала распоряжения и приказы. Приятное зрелище наполнило Амбаласи удовольствием. Подойдя поближе, она заговорила: - Могущественная Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, пришедшего в Алпеасак, прими уверения в искреннем уважении от многознающей Амбаласи, что стоит сейчас пред тобою. Ланефенуу сделала дружественный жест. - Если ты и есть та Амбаласи, о которой я слыхала еще мокрой фарги, добро пожаловать в мой город. - Разве могут в этом мире оказаться две столь прославленные иилане' под одним и тем же именем? Признаюсь. Я и есть та самая Амбаласи. - Амбаласи! - раздался чей-то голос. Ученая обернулась и увидела знакомую фигуру. - Амбаласи, ты учила меня всем премудростям науки. Какое счастье вновь видеть тебя. - Не сомневаюсь. Неужели это ты, стройная Укхереб, моя ученица? - Это я. Посмотри, кто еще спешит к тебе. - Такая фигура может принадлежать только Акотолп. Эти ученые могут прославить твой город, ибо я их научила всему. Их большие пальцы сошлись в знаке приветствия, и Ланефенуу приказала принести кресло поудобнее для престарелой ученой. Все присутствующие радостно шевелились: каждая слыхала о премудрой Амбаласи; а бесчисленные фарги, обступавшие иилане', дрожали от восторга, понимая, что свершилось великое событие. Тут заговорила эйстаа, и все умолкли. - Как же ты попала в мой город? - На урукето. Капитан повела его к северу, продолжать мои океанические изыскания, важность которых превыше всяких сомнений. - Поманив к себе фарги с контейнером, Амбаласи достала оттуда запоминающего зверя, - Здесь все факты, эйстаа. Потрясающие открытия, полностью изменившие привычные знания иилане' о мире. Ни в одном городе иилане' еще не знают об этом. И я счастлива, что Ланефенуу первой узнает обо всем, раньше, чем мои подруги ученые. Великой эйстаа, способной перевезти целый город через океан, подобает и великая честь. Ланефенуу сделала благодарный жест. Этот день надолго запомнится всем. - Отойдите назад! - приказала она. - Величайшая иилане' науки будет говорить со мной с глазу на глаз. Повинуясь приказанию, все немедленно бросились врассыпную - толкаясь и спотыкаясь. Вот уже десять, двадцать, тридцать шагов отделяют эйстаа с Амбаласи от восхищенных иилане', окруженных кольцом фарги. Амбесид был переполнен, ибо все в городе хотели быть свидетельницами важного события. Они видели, как Амбаласи передала эйстаа запоминающего зверя, как сблизились их головы, но тихие голоса не позволяли истолковать значение жестов. Впрочем, скоро они все поняли: эйстаа встала, подняла запоминающего зверя высоко над головой и триумфально изогнула тело дугой. Повинуясь разрешающему жесту, иилане' подошли ближе. - Иилане' запомнят сегодняшний день и никогда не устанут о нем говорить. Мудрейшая из иилане' науки открыла мне это знание, а я открываю его вам. Мы не знаем еще, как велик наш мир. Мы пришли в Гендаси из Энтобана, на наших глазах обитаемый мир увеличился вдвое. Прежде мы знали только один континент и недавно обнаружили второй. А теперь слушайте и изумляйтесь. Великая Амбаласи обнаружила к югу отсюда третий континент, просторный и теплый. - Она обернулась к ученой. - Ты рассказала нам про новую землю, но не назвала ее имени. Сделаешь ли ты это теперь? - Сделаю, ведь приказу эйстаа надлежит повиноваться, хотя скромность моя и протестует. Плывшая со мной на урукето иилане', увидев эти края, сказала: ты обнаружила этот континент и привела сюда урукето - значит, новая земля должна именоваться... узнала о нем прежде других иилане', потому она и... я прямо не решаюсь говорить... Амбаласокеи. - Да будет так! Я, Ланефенуу, подтверждаю это, чтобы запомнили вовеки. Амбаласокеи, земля, открытая Амбаласи. Это действительно чудо. Но удивление иилане' стало бы еще большим, сумей они проникнуть в тайные мысли Амбаласи, безмолвно наслаждавшейся триумфом. Она молча и неподвижно принимала почести. Если она умолчит кое о чем: о новом городе, о новой породе иилане' - ее ни о чем и не спросят, и все останется в тайне. Довольно с них и континента. Хватит радости на целый день. По приказу эйстаа Акотолп вперевалку подошла к ней и взяла из ее рук запоминающее животное, осторожно ухватив его четырьмя большими пальцами. С разрешения Ланефенуу она и Укхереб поспешно удалились в лабораторию. Амбаласи с облегчением посмотрела им вслед: место в истории обеспечено. Теперь слухи об ее открытии станут медленно передаваться от ученой к ученой, из города в город. Не быстро - так не принято у иилане', - но надежно. И однажды сюда приплывет ктонибудь из ученых, послушает запись и отправится с вестью об открытии в Энтобан. Города, которым угрожает зима, заинтересуются, снарядят экспедиции. И однажды приплывут в ее город, в Амбаласокеи, пусть даже не при ее жизни, когда-нибудь... Уж сколько-то времени она подарит этим вздорным Дочерям. Хватит, чтобы решить их проблемы и - если возможно - позаботиться о будущем города. Остаются сорогетсо, но они - совсем другое дело. Их будущее в ее руках, и она чувствовала серьезную ответственность. Как удачно сложилось, что она и обнаружила их, и увезла в безопасное место, подальше от городских соблазнов. Какой тяжелый груз взвалила она на свои широкие плечи! Амбаласи блаженно улыбнулась и знаком велела фарги принести водяной плод. И потекли безмятежные дни. Эйстаа позаботилась об удобствах Амбаласи и поведала историю героического исхода из Икхалменетса, рассказала о битве за город и о последующей долгой войне. Случайно упомязгув имя Вейнте', Амбаласи вызвала такое раздражение Ланефенуу, что впредь не осмеливалась поминать его в присутствии эйстаа. Она поговорила с обеими учеными и похвалила их, когда те рассказали о своем биологическом оружии. - Великолепная работа. Город принадлежит иилане', а значит, вы обязаны были прогнать наглых пришельцев. И вы правы: Вейнте' не следовало преследовать их и пытаться уничтожить. Пусть это вредный, даже смертельно опасный вид, но, как любой вид живых организмов, они вправе рассчитывать на собственное место в мире. И как всякое загнанное в угол животное, они отчаянно сопротивлялись. Два урукето погибли, Вейнте' с позором прогнали. Ужасно. Но получен урок, и надеюсь, он всем пойдет впрок. Попытка истребить другой вид несет в себе семя самоубийства. Ученые жестами выразили согласие со сказанным. Больше отвратительную историю обсуждать не стали и с удовольствием обратились к более приятн