одонтом прятались под деревьями. Охота была хорошей, сырая рыба и тухлое мясо вспоминались, как скверный сон. Удача сопутствовала им: в лесу они не встречали никого из крупных мургу, а мелкие сами убегали от них. Ортнар внимательно следил за дорогой и показал, где сворачивать к круглому озеру. Тропа была заросшей и узкой - по ней давно не ходили. Держа копье наготове, Керрик шел впереди - Ортнар уверял, что озеро неподалеку. Осторожно и бесшумно ступая, он вглядывался в тени под деревьями и кустами. Сзади, на некотором расстоянии, топал мастодонт, треща ветвями. И вдруг впереди хрустнул сучок, Керрик застыл. Что-то пошевелилась в тени. Темная фигура... такая знакомая. Иилане с хесотсаном! Достать лук? Нет, движение выдаст его. Фигура приближалась... вот она вышла на солнечный свет. Выпрямившись, Керрик крикнул: - Приветствую тебя, могучий охотник! Иилане резко обернулась и, сделав шаг назад, с трясущейся от страха челюстью стала наводить хесотсан. - С каких это пор, Надаске, самцы убивают самцов? - спросил Керрик. Тяжело осев на хвост, Надаске с облегчением зажестикулировал, изображая испуг и спасение от смерти. - О, говорящий устузоу, я был на краю смерти из-за тебя. - Ну, я вижу, только на краю. Ты жив. И я рад видеть это. А как Имехеи? - Он такой же, как я, сильный, решительный, могучий охотник. - Такой же толстый? Сердитыми жестами Надаске выразил несогласие. - Если я кажусь тебе толстым, то лишь потому, что мы искусные следопыты. Вот когда хорошее мясо закончилось, мы были тощими, пока не научились охотиться и ловить рыбу. А теперь давай спрячемся - приближается что-то ужасное. - Останови страх, предайся радости. Это идут мои друзья с огромным нагруженным зверем. Не убегай, иди к Имехеи и скажи ему, что случилось, чтобы он не застрелил нас. Жестом выразив согласие, Надаске, переваливаясь, быстро потрусил по тропе. Вновь послышался треск сучьев, и к Керрику подошел мастодонт. - Ну вот мы и пришли, - сказал он Армун. - Я только что разговаривал с одним из мургу, о которых тебе рассказывал. Идите вперед и не бойтесь. Они не сделают вам ничего плохого. Это - мои друзья. На марбаке эта мысль выглядела довольно странно, но слова, соответствующего понятию "эфенселе" в нем просто не было. Слово "семья" подошло бы больше, но неизвестно, как к этому отнеслась бы Армун. Что она скажет, если он объявит мургу членами своего саммада? И Керрик заторопился вперед, чтобы успеть заранее поговорить с обоими самцами. Выбравшись из травоиса, Ортнар встал на ноги и заковылял следом за волокушей. Они вышли прямо к озеру - огромной, залитой солнцем, водяной равнине. Имехеи и Надаске в безмолвной неподвижности дожидались под навесом из зеленых лиан, не выпуская из рук хесотсаны. Мастодонт замер, и тану вместе с ним. Потом они молча двинулись дальше, и только стайка птиц с ярким оперением хрипло перекликалась, летая над водою. - Это мои эфенселе, - объяснил он самцам, выходя на солнечный свет, чтобы его поняли. - Огромный-серый-неразумный-зверь везет нашу поклажу. Опасаться нечего. Обернувшись, он увидел, что девочка спрятала лицо в одежде Армун. Только у Даррас и Арнхвита в руках не было копий. - Ортнар, - сказал Керрик. - Ты много прошел с ними, они тебя не трогали. Армун, отложи копье... и ты, Харл, тоже. Эти мургу неопасны. Ортнар оперся на копье всем телом, остальные опустили копья... Повернувшись, Керрик подошел к застывшим самцам. - Вижу, вы здесь поработали, - заявил он, - многое освоили, пока меня не было. - А эти маленькие-уродливые устузоу - молодые устузоу? - спросил Имехеи, не опуская оружия. - Да, и они уже иилане, хотя еще совсем малы. Вы будете целый день стоять здесь с открытыми ртами, как изумленные фарги? Или же поздороваетесь, предложите прохладной воды и свежего мяса? Так поступили бы самки. Или они умнее самцов? Гребешок на голове Имехеи покраснел, он отложил оружие. - Здесь так спокойно, что я позабыл уже о твоей резкости, самец-самка. Есть и еда, и питье. Мы приветствуем троих уродливых эфенселе. Не без колебаний его примеру последовал и Надаске. Керрик облегченно вздохнул. - Приятное общество, - усмехнулся он. - Наконец-то поздоровались. Оставалось только надеяться, что все будет хорошо. Глава двадцать четвертая Только миг саммадар был счастлив, увидев сразу обе части Керрик-саммада, явно старавшиеся держаться подальше друг от друга. Он выпряг мастодонта из травоиса и отвел под деревья, где слон с удовольствием захрустел свежими ветками. Теперь он создавал только проблемы - с воздуха его легко заметить. Выход был очевидным: слона убить, а мясо закоптить. Это придется сделать, но можно не торопиться. Вокруг и так одна только смерть. Армун развела под ветвистым раскидистым деревом небольшой и бездымный костерок, дети играли рядом с огнем. Ортнар уснул, Харл отправился на охоту, - скользнув в лес с противоположной от иилане стороны. Мир и спокойствие, время подумать. И поговорить с самцами. Стараясь держаться в тени, Керрик подошел к сооруженной самцами на берегу хижине. Особенно понравилась ему плотная, заросшая листвой крыша. - Ваша работа? - спросил он. - Вы ее сделали, чтобы не было заметно с воздуха? - Грубая сила самкам, разум самцам, - самодовольно проговорил Надаске, усаживаясь на хвост. - Резать свежие ветви каждый день трудно, - добавил Имехеи. - Они сохнут, быстро меняют цвет. И мы нарезали шестов, а между ними посадили плющ. - Дело разума, беспредельное-восхищение. Слова свои Керрик подкрепил превосходными степенями. Двое самцов оказались в непривычных условиях, перед лицом трудностей, неведомых им в ханане. Они соорудили себе жилье и, судя по внешности, не голодали. - Хороша ли охота? - Мы - мастера и в рыбалке. - Имехеи потянулся к яме, наполненной влажными листьями и, пошарив в ней, извлек двух крупных пресноводных раков. - Ловим их... Хочешь есть? - Потом. Голод-утолен. - Куда вкуснее мяса, - проговорил Имехеи, передавая второго Надаске. Острые конические зубы мгновенно расправились с раками. Оба самце с воодушевлением жевали, выплевывая кусочки панциря. Надаске первым закончил жевать, выплюнул остатки в кусты. - Не будь их, мы питались бы хуже. Известно ли тебе, как готовят мясо? Мы вот не знаем. Керрик жестом выразил отрицание. - Я видел, как это делают в городе. Свежее мясо укладывают в баки с жидкостью. Она и преобразует его, но я не знаю, что такое эта жидкость. - Вкусное-мясо-желе, - проговорил Имехеи, Надаске жестами соглашался с ним. - Только его нам здесь не хватает. Но главное - свобода духа и тела. - Видели ли вы здесь иилане? - спросил Керрик. - Слыхали что-нибудь о городе? - Ничего? - отвечал Имехеи не без раздражения. - Мы не хотим слышать о нем. Мы здесь здоровые, сильные, знать не хотим о родильных пляжах. - Последние слова вышли неразборчиво - он выковыривал скорлупу рака из зубов. - Мы гордимся тем, что сделали, и часто говорили обо всем. Ненависть и смерть устузоу, погубившим наш город. Благодарность Керрику-устузоу, освободившему наши тела, защитившему нас. - С многократной силой, - добавил Надаске. Оба иилане умолкли и застыли в благодарной позе. После проведенной среди парамутанов зимы самцы казались Керрику приземистыми и уродливыми: огромные когти и зубы... глаза, которые могут смотреть в разные стороны. Такими их видят тану - для него же они верные друзья, умные и благодарные. - Эфенселс, - не думая проговорил Керрик, жестами подчеркивая благодарность и приязнь. Их ответная симпатия была выражена без всякой задержки. Возвращаясь в лагерь тану, Керрик ощущал важность совершенного им. Но чувство это было недолгим. Когда они разбили лагерь, он почувствовал, что мысли его устремляются к городу и судьбе его. Следовало бы собственными глазами увидеть, что там случилось. Он сдерживал нетерпение, понимая, что не может оставить вместе столь разные существа, пока они не привыкли друг к другу. Даррас не желала даже подходить к самцам и, увидев их, немедленнр ударялась в слезы - горе еще не утихло. Ведь подобные им мургу погубили ее саммад. Харл подобно Ортнару, относился к самцам с опаской. Только Арнхвит не боялся иилане, они его тоже. Иилане звали ребенка "маленький-безопасный" и "только-что-из-моря". Они понимали, что с Керриком мальчика связывает нечто глубокое, но, конечно, не могли уяснить, что общего может быть у ребенка и отца. Ведь иилане рождались из оплодотворенных яиц в сумке самца и почти сразу же попадали в море. Они помнили только эфенбуру - тех, с кем выросли в океане. Но самцы и о тех днях мало что помнили, - ведь их сразу же отделяли от самок. Арнхвит всегда сопровождал Керрика, когда тот отправлялся разговаривать с самцами: он усаживался рядышком, наблюдая за их извивающимися телами, и вслушивался в шипящие голоса. Это было так интересно. Дни шли, тану и иилане держались друг от друга на расстоянии, и Керрик перестал уже надеяться на успех. Как-то раз, когда все заснули, он попытался уговорить хотя бы Армун. - Зачем мне эти мургу? - возмутилась она, окаменев всем телом под его ладонью. - После всего, что было, их можно только убивать. - Но ведь самцы ни в чем не виноваты, они жили в городе как в заточении... - Хорошо. Вот и свяжи их. А лучше убей. Я и сама могу это сделать, если ты не хочешь. Зачем тебе говорить с ними, что тебя туда тянет? Извиваешься всем телом, издаешь эти ужасные звуки. Незачем это делать. - Но они друзья мне. Он уже не надеялся на слова - слишком часто приходилось повторять все это. Он погладил ее по голове и прикоснулся языком к очаровательной раздвоенной губе. Армун хихикнула. Так лучше, так, конечно же, лучше. Но как ни хорошо с ней, он хотел быть довольным и остатком дней своих. - Мне нужно идти в Деифобен, - сказал он Армун на следующий день. - Надо выяснить, что там произошло. - Я пойду с тобой. - Нет, ты останешься здесь. Меня не будет всего несколько дней - просто туда и обратно. - Но это опасно. Зачем ты торопишься? - Ничего не изменится. Долго я не задержусь, обещаю тебе. Я предельно осторожно подберусь к городу, а потом вернусь. Вы будете ждать меня здесь - мяса хватит на всех. - Он заметил направление ее взгляда. - Нет, эти двое не принесут вам вреда, я тебе обещаю. Самцы другие. Они боятся тебя не меньше, чем ты их. Он пошел к своим иилане - сообщить, что уходит. Реакцию нетрудно было предвидеть. - Мгновенная смерть, конец жизни! - застонал Надаске. - Без тебя устузоу будут убивать. Они всегда убивают. Но я обещаю - они умрут вместе с нами, - с мрачной решимостью жестикулировал Надаске. - Мы не так сильны, как самки, мы всего лишь самцы, но уже научились защищать себя. - Довольно! - доведенный до белого каления, замахал руками Керрик, прибегая к форме приказа высшей самки всегда низшему самцу. Что еще он мог придумать в этой странной ситуации? - Смерти не будет. Я приказал им. - Но как ты, простой самец, можешь указывать самке устузоу? - с ехидцей осведомился Имехеи. Гнев Керрика сразу утих, и он захохотал. Самцы так и не поняли, что глава всему не женщина Армун и он говорит не от ее лица. - Уважительная просьба, - знаком показал он. - Держитесь подальше от них, а сами они не подойдут к вам. Сделаете ли вы это для меня? Оба нерешительно выразили согласие. - Хорошо. То же самое я скажу устузоу. Но, прежде чем отправиться в путь, я прошу у вас один из двух хесотсанов. Очень прошу. Оба наших умерли от холода. - Смерть-от-шипов! - Голод-без-мяса! - Не забывайте, от кого вы их получили, кто научил вас пользоваться ими, дал вам свободу, спас ваши бесценные жизни, наконец. Отвратительный пример чисто мужской неблагодарности. После долгих стонов и жалоб на жестокосердие самок они с сожалением передали ему один из хесотсанов. - Сытый... - проговорил Керрик, погладив рот оружия, чтобы взглянуть на его зубы. - Забота была проявлена: они ели прежде, чем мы, - с сожалением проговорил Намеке. - Блатодарю. Вы получите оружие назад, когда я вернусь. Керрик ушел на рассвете, прихватив с собой немного копченого мяса. Кроме еды и хесотсана у него ничего не было, так что он шел быстро. Дорогу трудно было потерять из виду, он торопился. И только подойдя к границе внешних полей, Керрик замедлил ход. Теперь надо быть осторожным. Это была граница Алпеасака, но обитавший здесь скот иилане давно уже умер, ограды зачахли. Впереди зеленел терновник внешней ограды. Он оказался куда более зеленым, чей помнилось Керрику. Живая стена была покрыта огромными влажными листьями. А на ддиниых шипах гнили трупики птиц и мелких животных. Иилане. Но зачем они вырастили эту стену, - чтобы не впустить в город врага или не выпустить? Кому сейчас принадлежит город? Как его называть: Деифобен или снова Алпеасак? В глубь суши идти было незачем. Конечно же, барьер окружал весь город. Чтобы незаметно обойти его по суше, потребуется не один день, и все равио он ничего не узнает. К морю! Остается идти к морю. Забыв про осторожность, он пустился бежать. И только когда весь вспотел и запыхался, он осторожно опустился на траву в тени дерева. Не дело. Так двигаться дальше - самоубийство. Надо красться, приглядываться. К тому же уже стемнело. Надо найти воду и устроиться на ночлег - и с первыми лучами солнца продолжать путь. Он жевал мясо и думал, что не сумеет заснуть. Но день был тяжелым и длинным. Проснувшись на следующее утро, он увидел серое небо и обнаружил, что все его тело покрыто капельками росы. До берега было недалеко, но туман там был гуще, и ничего не было видно. Где-то рядом плескались волны. Осторожно, прячась за кустами, он выполз к знакомым дюнам. Придется переждать здесь, пока не рассеется туман. День обещал быть жарким, солнце припекало. Когда туман рассеялся, он заметил в воде берега темный силуэт. Из-под кустов он следил за его неторопливым движением. Черная шкура, высокий плавник. Урукето. Он медленно плыл на юг к гавани. Появление урукето могло означать все что угодно. Это мог быть и патруль, следящий за побережьем. Или же иилане решили причалить здесь. Но все стало ясно, когда он заметил две отвалившие от берега додки с поблескивавшими раковинами на носах, в обоих были фарги, явно собиравшиеся за рыбой. Значит, Деифобен вновь стал Алпеасаком. И было нападеине, и сражение, и разрушение. И все это случилось, пока он отсутствовал. Но куда делись оставшиеся здесь тану и саску? Что с ними случилось? Усеянная смертоносными шипами стена исчезала вдали. За ней ничего не было видно. Но сцена на море свидетельствовала, что город вновь принадлежит иилане. Это доказательство тяжелой лапой отчаяния припечатало его к земле. Неужели все погибли? Щека его прижималась к песку, мимо носа торопливо пробежал паучок. Керрик хотел прихлопнуть его, но не сделал этого и лишь проводил глазами. Неужели все погибли, все до единого? Лежа здесь, он никогда ничего не узнает. Керрик прекрасно понимал это, но ощущение ужасной потери не давало ему шевельнуться. И только когда далекие крики разогнали охватившую его средь бела дня тоску, он шевельнулся и приподнял голову. Мимо плыли новые рыбацкие лодки, в одной из них стояла иилане и отдавала команды. Но они были слишком далеко, чтобы разглядеть их. Может быть, они плывут не за рыбой? Что если иилане затевают новый набег на север? Надо разузнать, нет ли поблизости тану. Прячась за дюнами, Керрик заторопился на север. Он бежал, пока не выдохся, потом, припав к песку, посмотрел на океан, ища глазами лодки. Ветер с востока усилился, гнал вперед темные дождевые облака. На песок упали первые капли. Керрик больше не бежал, - опустив голову, он брел, пряча лицо от ливня. Лодки - он старался не терять их из виду - плыли рядом в волнах прибоя. Около полудня он остановился, чтобы пожевать мяса. Сразу вернулось отчаяние. Зачем... что он делает? Лодки были здесь, в море, и он ничего не мог поделать. Зачем эта бессмысленная погоня? Когда он в очередной раз с опаской высунул голову из-за гребня дюны, оказалось, что лодки остановились, к ним присоединились и те, что рыбачили в неглубокой протоке, отделявшей берег от невысоких песчаных отмелей. Он видел, как затаскивают в них сети, как перегружают улов. Нападения можно не опасаться - они ловят рыбу. На море поднялись волны, ветер крепчал, близилась буря. Иилане в лодках понимали это и по какой-то команде, которой он не расслышал, разом повернули обратно к городу. Вскочив на ноги, Керрик следил, как медленно исчезают они за струями дождя. Сам он вымок насквозь, борода и волосы прилипли к лицу, но Керрик не замечал теплого дождя. Хесотсан шевельнулся в его руке, пытаясь поймать струйку воды крошечным ртом. Керрик и сам с наслаждением глотал капли воды, подняв лицо к небу. Все. Можно уходить. Что еще можно сделать? Ему ничего не приходило в голову. В воде, там, где недавно были лодки, мелькали темные силуэты. Разбивавшиеся о песчаные островки крутые волны высоко поднимали их. Волны перехлестывали отмель, выбегая на берег. Керрик узнал - это были энтиисенаты, он видел, как они играют возле пасти урукето. В одиночку они не плавают, значит, поблизости урукето. Так и оказалось. Из-за пелены дождя медленно появился силуэт урукето. Волны обрушивались на его бока, растекались вокруг плавника. Урукето плыл медленно и, похоже, не справлялся с разбушевавшимся морем. Огромному созданию негде было развернуться, чтобы уйти в открытое море. Лодки давно исчезли из виду, и очевидцами случившегося стали только Керрик и энтиисенаты. Урукето бил могучим хвостом, но не двигался. Он попал на мель. Могучие волны повалили гиганта на бок, повлекли по песку. Даже спинной плавник опустился в воду. Внутри были иилане, захлестывающая полость темная вода выбрасывала их в волны. Когда вода отхлынула, Керрик увидел обращенный к берегу невидящий огромный глаз. Гигант погибал на мели. В разбивавшемся рядом прибое суетились энтиисенаты, выпрыгивая из воды. Искусные пловцы, они были в безопасности. Но их урукето погибал. Новая огромная волна протащила гиганта по песку, приблизила к берегу. Спинной плавник распластался по воде. Спасения не было. Огромный грудной плавник поднимался к небу и уже слабо дергался. Керрик видел, как вода то втекает в полость спинного плавника, то вытекает оттуда. Откатилась назад волна, на ней замелькали головы экипажа. Они отчаянно боролись с волнами, стараясь приблизиться к берегу. Одна из иилане уже поднялась на ноги, волоча за собой обмякшее тело товарки, когда огромная волна поглотила обеих. Вскоре она отхлынула, но несчастные исчезли. Урукето погибал, плавники его еле дергались, но экипаж боролся за жизнь. Волны уже бушевали не с такой губительной силой, ветер начал ослабевать. Керрик видел, как одна из иилане, капитан должно быть, стоя по грудь в воде, отдавала распоряжения уцелевшим. Они извлекали из плавника какие-то свертки, вытаскивали их на берег, возвращались за новыми. Многого спасти не удалось. Отверстие в плавнике судорожно закрылось, да так крепко, что пришлось даже высвобождать последнюю иилане. Наконец пятеро увидевших устало опустились на песок рядом с пожитками, которые удалось спасти. Четверо лежали, а одна стояла, не в силах отвести взгляда от гибнущего гиганта. Взяв хесотсан на изготовку, Керрик медленно пошел к ним, А почему бы и нет? Оружия не видно, они измучены борьбой со стихией, сопротивления не будет. Но говорить они в состоянии. И они расскажут ему обо всем, что произошло в городе. Он слышал, как кровь стучит в висках. Сейчас он узнает. Он подошел ближе и увидел, как стоявшая нагнулась вперед. Знакомая манера... Конечно же! - Зрефнаис! - окликнул он и, когда капитан, не скрывая удивления, обернулась к нему, сухо улыбнулся. - Ты должна помнить меня. Вряд ли тебе приходилось разговаривать с другим устузоу. Глава двадцать пятая Онемев от изумления, Эрефнаис глядела на возвышавшуюся над ней рослую фигуру. Мысли путались, голова была тяжелой. Опустив на глаза прозрачные мембраны, она очистила их от соленой воды. - Керрик... - тупо промолвила она. - Он самый. Уцелевшие иилане обернулись на голос, знаками выражая смятение и озабоченность. - Прикажи им, - начал Керрик в манере высочайшей, обращающейся к нижайшим, - не делать никаких глупостей. Если ничего не будут делать - останутся в живых. Пусть слушаются тебя. Поняла? Онемевшая Эрефнаис, казалось, совсем не понимала, о чем идет речь. Все они такие, подумал Керрик. Указав на погибшего, или еще чуть живого, зверя с простотой фарги, Эрефнаис проговорила: - Мой первый. Когда он проклюнулся, я сама кормила его свежей рыбой из рук. Так делают все капитаны. Урукето немного соображают, в какой-то степени их можно считать разумными. Он знал меня. Я научила его всему, что им положено знать. Да, я понимаю, он стар, ему уже пятьдесят пять, почти пятьдесят шесть, больше они не жлвут. Будь мы в открытом море, этого не случилось бы. Если бы не эта узкая протока... Но таков был приказ. - Она с отчаянием поглядела на Керрика. - Помню, ты тоже плавал в нем. Мы тогда удачно пересекли океан, и даже шторм не мог помешать нам. Все члены экипажа поднялись на ноги и слушали ее слова, они жили внутри урукето. Он был их домом. Одна из иилане нагнулась, движение привлекло внимание Керрика. Она не села, а искала что-то среди наваленных кучей пузырей и других емкостей. - Отойди! - рявкнул Керрик, делая жест смертельной угрозы и спешки. Не слушая, она подняла с песка хесотсан. С криком Керрик выстрелил, шип попал в один из контейнеров. Она направила на него оружие. Керрик бросился на песок и опять выстрелил. На этот раз выстрел оказался удачным. Игла попала в грудь, и стрелявшая повалилась лицом в песок. Керрик рванулся вперед и, прежде чем члены экипажа успели отреагировать, подхватил второй хесотсан. Прошло какое-то мгновение, но все переменилось. Неподалеку от убитой безжизненно осела на песок другая иилане, ее сразила игла, предназначавшаяся Керрику. Ткнув пальцем в Эрефнаис и двух оставшихся, Керрик крикнул: - Я же приказывал тебе, просил удержать их. Ненужная смерть. А теперь все вы - отойдите от вещей. Двое погибли. Довольно! - А восемь погибло в урукето, - чуть шевеля конечностями, тихо молвила Эрефнаис, так что он еле расслышал ее слова. - Расскажи мне, что в городе, - громко сказал Керрик, настойчиво требуя информацию движениями рук. - Что там произошло? Расскажи мне об Алпеасаке. - Так ты там не был? - спросила Эрефнаис, словно наконец осознав смысл его слов. Сделав резкий отрицательный жест, Керрик быстро взглянул на членов экипажа, потом на капитана. - Я был очень далеко и недавно вернулся. Что случилось? - Вейнте говорила, что сражения не будет, но она ошиблась. Эйстаа слушала ее и помогала во всем, ведь зимние ветры уже дуют на Икхалменетс, и ей так хотелось верить Вейнте. Она рассказала эйстаа об этом городе, заручилась ее поддержкой и, уже оказавшись здесь, обещала, что битвы не будет. Семена посеяли, устузоу стали гибнуть, и Алпеасак должен был вновь вернуться к иилане. Но устузоу напали с моря на остров, мы отбили атаку. Вейнте плыла со мной на этом урукето, и я помню, как она торжествовала, как наслаждалась победой и как потом разъярилась, когда оказалось, что устузоу обманули ее, - оказавшаяся рядом могучая фарги даже умерла от страха. - Обманули... Как обманули? - воскликнул Керрик. - На остров напало малое войско. Говорили, что все они погибли. Но тем временем остальные бежали из города; они оставили только следы, мы никого не поймали. Так что война не закончилась. - Выпрямившись, насколько позволяла кривая спина. Эрефнаис посмотрела Керрику в лицо. - Керрик-устузоу, зачем она делает это? Ты знаешь ее. Какая ненависть гонит ее? Город вновь в руках иилане, ради этого мы пришли сюда, ради этого так много погибло. А она говорит эйстаа, убеждает ее, что устузоу вернутся. Они говорили об этом в плавнике моего урукето, так что я знаю. И эйстаа согласна, они хотят преследовать устузоу и напасть на них. Опять иилане погибнут. - И устузоу тоже погибнут, Эрефнаис, - проговорил Керрик, опуская хесотсан. - Я тоже хочу, чтобы побоища прекратились. Эрефнаис словно забыла о его присутствии. Она глядела в море, на безжизненную тушу урукето. - Вот и энтиисенаты расстроились - погляди, как высоко прыгают. Умные создания. Они здесь не останутся. Энтиисенаты вернутся в гавань. Там их можно будет приучить кормить другого урукето и следовать за ним. А нам пора идти. Мы должны рассказать обо всем. - Нет! - воскликнул Керрик, поднимая оружие. - Вы не сделаете этого. Вейнте не должна узнать обо мне. Ты ведь все должна ей рассказать, не так ли? Эрефнаис жестом показала, что не понимает его. - Когда мы доложим, о твоем присутствии станет известно. - Знаю. Ты не солжешь, даже если бы умерла. - "Солжешь" - что значит это слово? Я не понимаю. Объясни. - Этот термин изобрела Вейнте, чтобы описать особенность поведения устузоу, несвойственную иилане. Это неважно. Важно, что я не могу отпустить вас. Она станет искать меня, разошлет птиц, и нас поймают. Самцов, наверное, оставят в живых... Ненадолго. Я знаю, какую цену заплатят они за свою недолгую свободу. Пляжи - столько раз, на сколько у них хватит сил. Извини, я не могу отпустить вас. - Мы возьмем карты - сказала Эрефнаис. - Их нельзя здесь оставлять. Прочее пусть полежит, придут остальные, заберут все ценное. - Стой! - приказал Керрик. - Что ты делаешь? - Беру карты, - отвечала Эрефиаис. - Это очень точные и редкие карты. - И куда ты собираешься их нести? - В Алпеасак. - Нельзя. - Он прицелился. - Ты была мне другом, никогда не обижала меня. Но дело не в моей жизни. Попробуешь уйти и погибиешь. Понятио? - Но мой урукето умер, остался один только город. - Нет. Раздался пронзительный крик. Керрик обернулся. Одна из членов экипажа убегала по пляжу, он прицелился, выстрелил, она упала. Он быстро повернулся к другой, но слишком поздно - та была уже далеко. Керрик прицелился... Открыв рот, она осела на песок, глаза ее остекленели. - Ты понимаешь, - проговорила Эрефнаис, - урукето умер. Она была бы жива, если бы ты не вмешался. Ты не дал ей вернуться в город, и она умерла как отвергнутая эйстаа. - Она тревожно посмотрела на Керрика. - Мне тоже теперь не командовать. - Нет! - крикнул Керрик. - Не надо! Отдернувшись от него, Эрефиаис тяжело осела на песок. Он подбежал к ней... Он не хотел, чтобы она умирала, но жизнь успела оставить ее прежде, чем он оказался рядом. Взглянув на три свежих трупа иилане, он пришел в отчаяние. Он не хотел их смерти, но не смог это предотвратить. Новая потеря, ужасная и бессмысленная. Энтиисенаты дружно направились к городу, они торопились. Урукето умер, больше им нечего было здесь делать. Поглядев на энтиисенатов, Керрик ощутил беспокойство. Когда они вернутся одни, в городе поднимут тревогу, ведь так просто урукето они не оставляют. Вышлют на поиски лодки, может быть, даже еще одного урукето. Он взглянул на небо - еще не начинало вечереть, иилане могут оказаться здесь до темноты. Он заставил себя унять подступающую тревогу. Надо думать, торопиться рано. Впереди полдня, больше ему и не нужно. Первое и самое очевидное - он не должен оставить здесь ни одного следа. Подумав об этом, он посмотрел на четкую цепочку следов, протянувшихся от гребня дюны. Ливень стихал, может бить, он смоет еледы, а может и нет. Керрик отложил хесотсан и осторожно вернулся по своим следам наэад - туда, где начиналась трава. Нагнувшись, он пошел обратно, на ходу затирая следы руками. Дождь доделает остальное. Теперь следует позаботитьея о мертвых. Он извлек шипы иэ кожи убитых и зарыл их в песок. А потом по очереди перетащил тела к воде, туда, где плескались волны, Эрефнаис была последней. Пальцы ее не разжала и сама смерть - ему пришлось потрудиться, чтобы вытащить карты и бросить их в песок. Покопавшись в пожитках, он не обнаружил ничего полезного. Еда и вода, лучше не трогать. Но хесотсан надо взять. Он перетаскал оставшиеся припасы к океану, поближе к телам. Пусть волны выбросят их на берег. Оставалось разровнять за собой следы на песке. Обратно, на север, он пройдет по воде. Если он ничем не выдал себя, все сочтут происшедшее просто несчастным случаем. В шторм урукето выбросило на мель, экипаж утонул, пытаясь спасти снаряжение. А следы нужно уничтожить. Что делать с картами? Он хотел выбросить их в океан, но передумал. Может быть, из них он сможет узнать о новой зйстаа? Все иилане были родом из Икхалмеиетса, так сказала Эрефнаис. Название он помнил, но где располагался город, не знал. Вирочем, это неважно, - нельзя просто выбросить их, не разобравшись, а времени на изучение уже не оставалось. Придется взять с собой вместе с оружием. По колени зайдя в воду, он напоследок окинул песок долгим взглядом. Сойдет. Войдя в воду поглубже, он двинулся на север. Теперь он все вспомиил. Все эти хлоноты на берегу так и не позволили ему осознать главное. Они уцелели! Оставили город без боя, и, как говорила Эрефнаис, остались в живых почти все. Должно быть, саску вернулись в свою долину, тану отправились вместе с ними. Вейнте поклялась отправиться следом, но пока медлила. Значит, они живы. Всю ночь шел дождь и перестал только перед рассветом. Керрик хотел идти побыстрее, но в тени деревьев было душно и жарко. Солнце яркими пальцами света перебирало листву, но с веток все еще капало. Земля под ногами была покрыта мхом и травой, ступать было легко, особенно если не забывать смотреть под ноги. Он держал хесотсан наготове - здесь водились крупные хищники, - второй вместе с картами лежал в мешке за плечами. Вокруг было много дичи, но Керрик не хотел тратить время на охоту. Надо было побыстрее вернуться в лагерь у озера... - А я услышал твои шаги, - проговорил Харл, выходя из-за дерева, - подумал, что это мараг. Вздрогнув, Керрик повернулся к мальчику и улыбнулся. Харл вырос в лесу. Керрик понимал, что самому ему уже не стать таким следопытом и охотником. - Скажи мне, что в лагере. - попросил он. - Вчера я убил оленя, бычка. Целых семь веток на рогах. - Значит, мы будем сыты. Ну а... неприятностей никаких не было? - Ты спрашиваешь о мургу? Они держались в сторонке, мы их даже не видели. - Глаза мальчика все время на ходу внимательно оглядывали лес. И хотя он будто и не глядел под ноги, шаги его были беззвучны. А вот под ногами Керрика изредка похрустывали ветки. - Пойду вперед, - объявил Харл, - предупрежу всех, что ты вернулся. Когда Керрик вошел в лагерь, все уже были готовы к встрече. Повизгивая от восторга, Арнхвит выбежал ему навстречу. Керрик радостно подбросил мальчонку в воздух. Армун улыбалась, опиравшийся на костыль Ортнар как всегда был невесел. Керрик сразу же рассказал обо всем, что случилось. - Саммадов в Деифобене нет, но они живы. Я добыл стреляющую палку и карты. Есть и еще новости... Только дайте сперва попить, я пришел издалека. Он пил большими глотками, отфыркивался, поливал водой голову. А потом уселся и рассказал обо всем, что видел. - Но ты не узнал, где саммады, - сказал Ортнар, когда Керрик закончил. - Им некуда идти, кроме долины саску. Дорога известная. У них много стреляющих палок. Для мургу они окажутся крепким орешком. - Но мараг, о котором ты говорил, сказал, что за ними будет погоня, - озабоченно проговорила Армун. - Надо бы пойти туда, предупредить. - Они знают все сами, - сурово ответил Керрик. Что делать? Можно ли что-то сделать? Или кровопролитие никогда не кончится? Все дело в Вейнте. Умри она - и взаимное истребление прекратится. Но она далеко и от копья его, и от стрелы. Так что сделать ничего нельзя - вот и весь ответ. Ничего. И саммады будут убегать, а мургу - преследовать. Жестокая, но неизбежная истина. Глава двадцать шестая Вечером Керрик пересек невидимую границу, отделявшую тану от иилане, чтобы вернуть самцам хесотсан. Оружие необходимо им для охоты - с копьем или луком они ничего не сумеют добыть. Заметив, что он уходит, Арнхвит окликнул отца и припустил следом. Одна из карт Эрефнаис была у него под мышкой - раскрашенные картинки просто завораживали мальчугана. Кроме самого Керрика, только его интересовали всякие изделия иилане. Взяв сына эа руку, Керрик направился в лес: детская ладошка, теплая и мягкая, подбадривала его. Впрочем, присутствие сына не могло развеять грустных дум и отчаяния. - Ушедший возвращается! - крикнул Керрик, завидев Имехеи. - Есть информация великой важности. Услышав его голос, Надаске высунул голову из зеленой спальни, чтобы видеть, как говорит Керрик. - Рад-видеть-снова, - проговорил он, сопровождая слова жестами облегчения. - Согласен, - отозвался Имехеи. - После того как ты ушел, смерть от рук коварных устузоу нас ждала каждое мгновение. Не обращая внимания на очевидное преувеличение, Керрик вернул хесотсан с жестами благодарности. В ответ на вопросительные движения, он рассказал им, что случилось в Алпеасаке. - Усгузоу бежали, там опять иилане. - Так близко... самки и смерть совсем рядом, - застонал Имехеи. - Когда город принадлежал устузоу, тебе тоже не нравилось, - напомнил ему Керрик. - Решай, что тебе больше по вкусу. - Плохо и то и другое, - отозвался Надаске. - Смерть ждет нас: от острого камня или на родильных пляжах. - Тогда держитесь подальше от города. - Посмотри, видишь, - проговорил Арнхвит, пролезая между ними с картой в руках. Имехеи взял ее, дивясь ярким краскам. Керрик открыл было рот... и умолк в изумлении. Арнхвит говорил на иилане. Неправильно и просто - но на иилане! Имехеи и Надаске радовались цветам и тонко прорисованным деталям, а мальчик гордо следил за ними. Он слушал их речь и явно отчасти понимал, что они говорили. От радости Керрик подхватил мальчонку с земли, подкинул в воздух, усадил на плечи. А почему бы ему и не понимать иилане? Малыш учился говорить, как все дети: приглядываясь и прислушиваясь... Сам Керрик выучил иилане тоже мальчиком, хоть и постарше. Он был горд сыном, более чем горд. Произошло важное событие. До сих пор только он один на всем свете умел говорить на марбаке и иилане. Теперь их двое. - Предмет великого искусства, - проговорил Имехеи, поворачивая карту к свету, чтобы насладиться яркой раскраской. - Великое мастерство, посмотри на эти линии, протянувшиеся от одного края до другого. - У них есть назначение, - отвечал Керрик. - Они помогают вести урукето через океан. - Нет смысла, нет назначения, - отвечал Имехеи. - Они нужны на урукето, который привез вас сюда, - ехидным тоном ответил Керрик. - Без них вы бы окончили свои дни в холодном море. - Они бесполезны, ведь я никогда больше не спущусь в вонючее-скучное нутро урукето. Годится, чтобы повесить па стенку, украсить жилище... возле фигурки ненитеска, о чем вежливо просим. - Нет, - ответил Керрик. - Сначала я хочу изучить их. Они из Икхолменстса, - знаете ли вы, где это? - Далеко, много рыбы. - Остров невеликой важности. Как всегда, самцов не интересовало ничего выходящее за пределы повседневного быта, личных удобств. Что с них взять? - подумал Керрик. В ханане у них не было никаких обязанностей. Но они сумели перемениться и выжить, и он уважал их за это. В странной задумчивости возвращался он с Арнхвитом на плечах и картой в руках. Очень важно, что мальчик качал осваивать иилане. Он чувствовал это, но не мог умом понять - почему. Когда все уснули, он коротко рассказал об этом на ухо Армун. - Знаешь, Арнхвит уже немного научился разговаривать с мургу и будет говорить еще лучше. - Зачем он к ним ходит, к этим гадким созданиям? Я прослежу, чтобы Даррас побольше играла с ним. Когда мы возвратимся к саммадам? - Не знаю... Я просто не знаю, что делать. - В темноте они тесно прижимались друг к другу, и он делился с женой своими сомнениями и страхами. - Долина далеко, мургу будут следить за всеми дорогами к ней. Как спрятаться от них? Ортнар не может ходить. Я не думаю, что он отправится с нами, зная, что ему придется лежать на травоисе, словно младенцу. В этом случае он просто уйдет в лес пешком. Что тогда с нами будет? Дети... И только Харл может охотиться. Он знает охоту лучше меня. - У меня сильные руки и крепкое копье. - Знаю. - Он зарылся носом в пахнувшие свежестью волосы. - В тебе моя сила. Но об охоте ты знаешь не больше меня. Нам будет нужна еда. Здесь много дичи, и Харл добывает нам пропитание, к тому же в озере много рыбы. Если мы уйдем, в пути нам придется трудно. Я думаю, что таких дорог мы прошли более чем достаточно. Слишком много. - Значит, ты хочешь, чтобы мы остались здесь? - Не знаю, я сам не понимаю, чего хочу. Когда я пытаюсь серьезно все обдумать, сразу становится тяжело на душе... Пока мы здесь в безопасности. Нужно время, чтобы решить, что делать. Нужно подумать о саммадах - не можем ли мы чем-нибудь помочь им, мургу будут преследовать их. - Охотники сильны. Они сумеют позаботиться о себе. Это не твое дело, - рассудила Армун. Точный и практичный ответ. Она разделяла его чувства... кроме ответственности за всех тану. Она готова была биться за то, что дала ей жизнь. За Керрика, сына, за их крохотный саммад. Это ее мир. Пусть он невелик, но ей нет дела до других. Жить с ними и выжить - больше она ничего не хотела. Что ей до саммадов? Но для Керрика все было не так просто. Покрутившись с боку на бок, он наконец заснул. Проснувшись поутру, он спустился к озеру и уселся на берегу, глядя на спокойные воды. По поверхности пробегала рябь - в озере было много рыбы. Пролетела, вереща, стая больших птиц с коралловыми перьями. По крайней мере, в этот миг на земле царил мир. Арнхвит разбросал карты иилане по всему лагерю, и Керрику пришлось подбирать их с земли. Он расправил самую верхнюю и попытался разобраться в ней. Бесполезно. Наверное, одним цветом была обозначена суша, другим - море, но краски переплетались самым причудливым образом, напоминая связанные из костей карты-сетки парамутанов. Те хоть можно было как-то понять. Калалекв показал ему вечные льды, землю на той стороне океана, и Керрик понял его. Но все прочее выходило за рамки его понимания. Вероятно, парамутаны и сумели бы разобраться во всех этих цветных пятнах, но он не мог. Может быть, лучше отдать все карты самцам, - чтобы те украсили ими свое жилище. Он бросил карты на землю и невидящими глазами уставился на непонятные завитки. Что делать? Будущее покрыто мраком. Здесь, у озера, можно было укрыться лишь на время. Словно звери, запрятались они в эту нору, стараясь укрыться от врага. Повсюду разлетятся птицы-соглядатаи, и бдительные иилане рано или поздно проведают про их убежище. И тогда - конец. Но что им еще остается? Бежать на запад, в долину? Опасное путешествие, но там их ждут Друзья, все саммады. И тоже грозит беда, ведь Вейнте идет за ними по следам. Что нужно делать? Что можно сделать? Ничего... ничего, куда ни кинь, всюду клин! И впереди ничего, кроме отчаяния и неизбежной смерти. Что он может сделать? Выхода нет. Он сидел у воды, пока солнце не поднялось высоко и мухи не стали лезть ему в рот и глаза. Он машинально отмахивался, и страх его был велик. Потом они ели оленью ногу и похваливали удачливого Харла, так что наконец мальчик покраснел и отвернулся. Но Ортнар был не согласен. - Сты