Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     Переводчик: В. Вебер
     Источник: Д38 Детектив США: Сборник(Пер. с англ.). Вып. 4.
     Изд. "Ренессанс" СП "ИВО-СиД", 1991. - с. 361
     OCR, spellcheck: М. Пономарев aka MacX
---------------------------------------------------------------



     -  Проходите,  мистер  Картрайт  -  Делла Стрит открыла дверь. - мистер
Мейсон ждет Вас.
     Высокий широкоплечий мужчина кивнул и прошел в кабинет.
     - Вы - Перри Мейсон, - спросил он, - адвокат?
     - Да, - ответил Мейсон. - Садитесь,  пожалуйста. Мужчина упал в кресло,
достал сигареты, сунул одну в рот и протянул пачку Мейсону.
     Задумчиво поглядев на дрожащую руку, тот отрицательно покачал головой.
     - Благодарю  вас,  я предпочитаю другую марку. Мужчина торопливо  сунул
сигареты в карман, зажег спичку и, опершись локтем о ручку кресла, прикурил.
     - Моя секретарша  сообщила мне,  - неторопливо заметил Мейсон, - что вы
хотели поговорить со мной о собаке и завещании.
     - О собаке и завещании, - как эхо, откликнулся мужчина.
     - Хорошо. Сначала займемся  завещанием,  так как в собаках я  мало  что
смыслю, - Мейсон пододвинул к себе блокнот и взял авторучку. - Ваше имя?
     - Артур Картрайт.
     - Возраст?
     - Тридцать два года.
     - Место жительства?
     - 4893, Милпас Драйв.
     - Женаты, холосты?
     - Разве это имеет значение?
     - Да, - ответил Мейсон, взглянув на клиента.
     - Для завещания это не существенно, - упорствовал тот.
     - Тем не менее.
     - Но я же сказал, что это не имеет отношения к моему завещанию.
     - Как зовут вашу жену
     - Паола Картрайт.
     - Она живет с вами?
     - Нет.
     - Тогда где?
     - Мне это не известно. Мейсон оторвался от блокнота.
     - Хорошо, - сказал  он после непродолжительного молчания, - прежде  чем
мы вернемся к подробностям  вашей  семейной  жизни, давайте поговорим о том,
что вы собираетесь делать с вашим состоянием. У вас есть дети?
     - Нет.
     - Кому вы хотите оставить ваше состояние?
     - Сначала скажите мне, сохраняет  ли завещание  силу вне зависимости от
того, как умер человек, написавший его?
     Перри Мейсон молча кивнул.
     - Допустим,  - продолжал  Картрайт, - человек умер  на виселице или  на
электрическом  стуле?  По  приговору   суда  за  совершенное  убийство.  Что
произойдет с его завещанием?
     - На  юридическую силу завещания не влияет, каким  образом расстался  с
жизнью написавший его человек, - ответил Мейсон.
     - Сколько свидетелей должны заверить завещание?
     - Двое - при одних обстоятельствах и ни одного - при других.
     - Что вы имеете в виду?
     -  Если  завещание напечатано на машинке и  подписано вами,  то подпись
заверяется  двумя  свидетелями. Если  завещание  целиком написано  от  руки,
включая  дату  и подпись, и не содержит ни  одного печатного слова,  то,  по
законам  этого  штата,   свидетели   не  требуются.  Такое  завещание  имеет
юридическую силу и обязательно к исполнению.
     Артур Картрайт облегченно вздохнул.
     - Ну что ж, с этим, по крайней мере, все ясно.
     - Кому вы хотите оставить свое состояние? - повторил Мейсон.
     - Миссис Клинтон Фоули, проживающей по адресу Милпас Драйв, 4889.
     Мейсон удивленно поднял брови.
     - Соседке?
     - Соседке, - подтвердил Картрайт.
     - Очень хорошо.  Но учтите, Картрайт, вы говорите со своим адвокатом. У
вас не должно быть от меня  секретов. Не беспокойтесь, все, сказанное здесь,
останется между вами.
     - Я и так ничего не скрываю, - нетерпеливо, воскликнул Картрайт.
     -  Я в этом не уверен,  - спокойно заметил Мейсон. - Однако вернемся  к
вашему завещанию.
     - Я уже все сказал.
     - Как все?
     - Мою собственность я завещаю миссис Клинтон Фоули.
     Перри Мейсон положил ручку на стол.
     - Тогда перейдем к собаке.
     - Собака воет.
     Мейсон поощряюще кивнул.
     -  В  основном она воет ночью, но иногда и днем. Этот вой сводит меня с
ума. Вы же знаете, собаки воют, если кто-то умер.
     - Где находится эта собака?
     - В соседнем доме.
     - То есть с одной стороны вашего дома живет миссис  Клинтон Фоули,  а с
другой - воющая собака?
     - Нет. Собака воет в доме Клинтона Фоули.
     - Понятно, - кивнул Мейсон. - Расскажите мне обо всем, мистер Картрайт.
     Посетитель  вдавил окурок в пепельницу, встал, прошелся по  кабинету  и
вернулся к креслу.
     - Послушайте, я хотел бы задать еще один вопрос насчет завещания.
     - Я слушаю.
     -  Допустим, миссис  Клинтон Фоули в действительности не миссис Клинтон
Фоули.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Допустим, она живет с мистером  Клинтоном Фоули как законная жена, но
их брак официально не зарегистрирован.
     -  Это не имеет значения, - неторопливо ответил Мейсон, - если  в своем
завещании  вы охарактеризуете ее  как "миссис  Клинтон  Фоули, проживающую с
Клинтоном Фоули  по адресу Милпас Драйв, 4889". Другими словами,  завещатель
имеет  право  оставить  свою собственность любому. Однако необходимо,  чтобы
завещание четко определяло  его  намерения.  Например, очень  часто  мужчины
оставляют наследство своим женам, а потом оказывается, что официально они не
расписаны.  Иногда  наследство   оставлялось   сыновьям,  которые   не  были
сыновьями...
     - Это меня не интересует, -  раздраженно перебил его Картрайт. - Я хочу
знать,  как обстоит дело в моем конкретном случае. Должна ли  миссис Клинтон
Фоули быть законной женой Клинтона Фоули.
     - Это не обязательно.
     - А если,  -  глаза  Картрайта  превратились  в  щелочки, -  существует
настоящая  миссис  Клинтон Фоули? Если Клинтон  Фоули женат и не разведен со
своей  законной супругой, а  я  завещаю  свою собственность  миссис  Клинтон
Фоули, проживающей с ним в одном доме?
     -  Я уже объяснил вам, - терпеливо ответил Мейсон,  - что главное - это
намерения  завещателя.  Вполне достаточно, если вы напишете,  что оставляете
вашу собственность женщине, которая проживает  по указанному адресу как жена
мистера Клинтона Фоули. Но, как я понимаю, мистер Фоули еще жив?
     - Разумеется, жив. Он мой сосед.
     - Понятно. И мистер Фоули знает, что вы собираетесь оставить наследство
его жене?
     - Конечно, нет, - отрезал Картрайт. - Ему  ничего не известно. Разве он
должен об этом знать?
     - Нет. Меня просто интересовала эта подробность.
     - Он ничего не знает и не будет знать.
     - Хорошо, с этим все ясно. Перейдем к собаке.
     - Вы должны что-то сделать с этой собакой.
     - Ваши предложения?
     - Я хочу, чтобы мистера Фоули арестовали.
     - На каком основании?
     -  На том основании, что собачий вой сводит  меня  с  ума. Это какая-то
пытка. Он  научил ее выть. Раньше собака не выла. Она начала  выть лишь одну
или две  ночи назад.  Он  специально раздражает меня  и свою жену.  Его жена
больна,  а  собака воет,  как  перед чьей-то смертью,  -  Картрайт замолчал,
тяжело дыша.
     Мейсон покачал головой.
     -  К сожалению,  мистер Картрайт, я  не смогу вам помочь.  В  настоящее
время я очень занят. К тому же, только что закончился один трудный  судебный
процесс и...
     - Знаю, знаю, - перебил  его Картрайт. - И вы думаете, что я - псих. Вы
считаете, что я  предлагаю вам какую-то мелочь. Это не так. Я  предлагаю вам
заняться очень важным делом. Я и пришел к вам именно потому, что вы выиграли
тот процесс.  Я следил  за  его  ходом,  даже  побывал  в зале  суда,  чтобы
послушать  вас. Вы  - настоящий  адвокат. Каждый раз вы  опережали окружного
прокурора минимум на один ход.
     Мейсон слабо улыбнулся.
     - Благодарю за  добрые слова, мистер  Картрайт,  но вы должны понимать,
что я - судебный адвокат. Составление завещаний - не мой профиль, а все, что
касается собаки, можно урегулировать и без вмешательства адвоката.
     -  Нет!  -   воскликнул  Картрайт.  -  Вы  не  знаете   Фоули.  Вы   не
представляете, что это за тип. Может быть, вы думаете, что у меня нет денег?
У меня есть  деньги,  и  я  вам  хорошо заплачу, - он вынул из кармана  туго
набитый бумажник, открыл его, дрожащей рукой достал  три купюры и положил их
на стол. - Триста долларов. Это задаток. Потом вы получите гораздо больше.
     Пальцы Мейсона барабанили по столу.
     - Мистер  Картрайт, - медленно произнес он, - если вы хотите,  чтобы  я
представлял вас как адвокат, прошу учесть следующее: я собираюсь делать лишь
то, что, по моему убеждению, принесет вам пользу. Это понятно?
     - Именно на это я и рассчитываю.
     -  То  есть  я сам  буду  решать, что  следует предпринять для наиболее
полной защиты ваших интересов.
     - Хорошо, - ответил Картрайт.
     Мейсон взял со стола деньги и положил их в карман.
     - Договорились. Я буду представлять вас в этом деле. Значит, вы хотите,
чтобы Фоули арестовали?
     - Да.
     - Ну  что ж, это не  так  уж сложно. Вы  должны подать  жалобу, и судья
выпишет ордер на арест. Но почему  вы обратились ко мне? Вы  хотите, чтобы я
выступал в роли представителя истца?
     - Вы  не  знаете Фоули,  -  повторил  Артур Картрайт. - Он этого так не
оставит.  Он подаст  на  меня в суд  за  ложное обвинение.  Может  быть,  он
заставляет собаку выть, чтобы заманить меня в ловушку.
     - Какой породы собака?
     - Большая полицейская овчарка.
     Перри Мейсон взглянул на Картрайта и улыбнулся.
     - Если ответчик предварительно обратился  к адвокату, рассказав ему все
без   утайки,  и  в  дальнейшем  следовал  его  советам,  то   при  судебном
разбирательстве дела о  ложном или  предумышленном обвинении  это говорит  в
пользу ответчика.  А  теперь я хочу сделать так,  чтобы  у Клинтона Фоули не
было повода  подать  на вас  в  суд.  Я  отведу  вас  к помощнику  окружного
прокурора,  ведающему  подобными вопросами. Я  хочу, чтобы вы  повторили ему
все, что касается собаки. О завещании можно не упоминать. Если он решит, что
сказанного вами  достаточно  для получения ордера  на арест, то  ордер будет
выписан.  Но предупреждаю заранее,  вы  не  должны ничего скрывать. Выложите
перед ним все факты, и тогда любой иск Фоули не причинит вам вреда.
     Картрайт облегченно вздохнул.
     - Вот теперь вы говорите дело. Именно такой совет мне и требовался. Где
нам найти этого помощника прокурора?
     - Сначала я  позвоню ему и  договорюсь о  встрече, -  ответил Мейсон. -
Прошу  меня  извинить, я должен на минуту вас покинуть. Чувствуйте себя  как
дома.
     -  Постарайтесь договориться с ним на сегодня.  Я не  вынесу еще  одной
ночи с воющей собакой.
     Когда  Мейсон  выходил из  кабинета,  Картрайт достал  сигарету.  Чтобы
прикурить, ему пришлось придерживать руку со спичкой другой рукой...
     Делла Стрит подняла голову.
     - Рогоносец? - спросила она.
     -  Не знаю, -  ответил Мейсон, -  но  попытаюсь это выяснить. Соедините
меня с Питом Доркасом. Я собираюсь передать ему это дело.
     Пока  Делла  набирала  номер,  Мейсон стоял  у  окна,  глядя в бетонный
колодец, откуда доносился далекий шум транспорта.
     - Доркас на проводе.
     Мейсон повернулся  и, подойдя к  столу, стоящему в  углу приемной, снял
трубку.
     -  Привет, Пит. Это Перри Мейсон. Я  приведу к  вам своего клиента,  но
хочу, чтобы вы знали заранее, о чем пойдет речь.
     - Что ему нужно?
     - Он хочет подать жалобу.
     - По какому поводу?
     - Насчет воющей собаки.
     - На...
     -  Да,  да,  воющей  собаки.  Мне  кажется,  в  нашем  округе действует
постановление, запрещающее держать воющую собаку в населенной зоне.
     - Вроде  бы  да, но  на него  никто не  обращал внимания. Мне во всяком
случае не приходилось сталкиваться с подобными жалобами.
     -  Тут  особый  случай. Мой клиент  сходит с ума от этого  воя  или уже
чокнулся.
     - Из-за воющей собаки?
     - Именно это я и хочу выяснить. Если мой клиент нуждается в медицинской
помощи,  я бы  хотел, чтобы он ее получил. Вы  же  понимаете, у  одного  вой
собаки  вызывает  лишь легкое  раздражение,  а  другого действительно  может
свести с ума.
     - Это точно, - согласился Доркас. - Вы привезете его ко мне?
     - Да. И я хочу, чтобы наша беседа происходила в  присутствии психиатра.
Не надо  говорить, что  он  врач.  Представьте его как своего  ассистента, и
пусть он  задаст пару-тройку  вопросов. Тогда, вероятно,  нам  станет  яснее
психическое состояние моего клиента.
     - Я вас жду, - после короткой паузы сказал Доркас.
     - Мы будем через пятнадцать минут, - и Мейсон положил трубку.



     - Познакомьтесь с мистером Купером,  - сказал Доркас, поздоровавшись  с
Мейсоном и Картрайтом. - Это мой ассистент.
     Толстяк,  сидящий  у  стола,  встал  и,  широко  улыбаясь,  пожал  руку
Картрайту.
     - Ну, можно начинать, - заметил Мейсон.
     - Прошу  садиться, -  Доркас,  высокий  лысеющий  мужчина,  опустился в
кресло. - Мистер Мейсон, объясните, в чем суть дела.
     - У  Клинтона Фоули, соседа мистера  Картрайта,  проживающего на Милпас
Драйв, 4889, есть большая овчарка, которая воет.
     - Ну, - улыбнулся Доркас, - любая собака может завыть.
     Артур  Картрайт  сунул  руку  в карман,  достал  пачку сигарет  и после
секундного колебания убрал  ее  обратно.  Глаза Купера неотступно следили за
его движениями.
     - Этого  человека  необходимо арестовать! -  заявил Картрайт. -  С этим
пора кончать! Вы слышите? Собака не должна выть.
     -  Ну  разумеется, -  согласился Мейсон. - Именно за этим мы  и  пришли
сюда, мистер Картрайт. Расскажите, пожалуйста, всю историю.
     - Нет тут никакой истории. Собака воет, и все.
     - Непрерывно? - спросил Купер.
     -  Да!  То  есть не  совсем непрерывно, а через какие-то интервалы. Как
будто вы не  знаете, как воет собака. Черт побери! Она воет, потом замолкает
и начинает выть снова.
     - Что же заставляет ее выть? - поинтересовался Купер.
     - Не что, а кто. Фоули, - уверенно ответил Картрайт.
     - А почему? - не унимался Купер.
     - Потому что Фоули знает, что этим действует мне на нервы. Вой означает
чью-то смерть, а его жена тяжело больна. С этой собакой надо покончить!
     Доркас коснулся толстой книги в черном кожаном переплете.
     -  В нашем округе действует  постановление, согласно которому нарушение
тишины собаками, кошками, коровами, лошадьми, цыплятами, белками,  цесарками
и прочей живностью рассматривается как судебно наказуемый проступок.
     - Так чего же вам еще надо! - воскликнул Картрайт. Доркас рассмеялся.
     -  Мне  ничего не надо. Лично  я  тоже не люблю воющих собак. Указанное
постановление  и принимается  для того, чтобы  вынести  птичники,  псарни  и
конюшни подальше от жилой зоны. Однако Милпас Драйв - очень тихий район.
     Дома там довольно дороги. Какой ваш адрес, мистер Картрайт?
     - 4893.
     - А Фоули живет в доме 4889?
     - Да.
     - И тем не менее, ваши дома стоят рядом?
     - Совершенно верно.
     - У него большой участок?
     - Да.
     - А у вас?
     - Средних размеров.
     - Фоули богат?
     - Разве  это  имеет  значение? -  рассердился  Картрайт.  - Разумеется,
богат. Иначе он бы там не жил.
     -  С одной  стороны, это  действительно не имеет значения, - согласился
Доркас. - Но вы должны понимать, что в прокуратуре ничего не должно делаться
второпях.  Мне  бы  не  хотелось  без  всякого  предупреждения  арестовывать
уважаемого  гражданина нашего города. А  что  если  сначала я укажу ему, что
подобные нарушения порядка караются по закону?
     - Это не поможет, - покачал головой Картрайт.
     -  Мой  клиент,  -  вмешался  Мейсон,   -  хочет,  чтобы  все  было  по
справедливости. Вам, Доркас,  виднее, как поступить в данном  случае,  но  я
настаиваю  на том,  что при  любых  обстоятельствах собака должна  перестать
выть. Вы  же  видите, что мой  клиент очень  нервничает. Исключительно из-за
собачьего воя.
     - Я не нервничаю, - возразил Картрайт. - Немного волнуюсь, и все.
     -  Я полагаю,  - продолжал Доркас,  - главное для нас - не наказание, а
профилактика правонарушений. Мы  напишем  мистеру  Фоули  письмо,  в котором
сообщим,  что  к  нам  поступила  жалоба,  и  напомним  ему,  что,  согласно
действующему  постановлению,  из-за  собачьего  воя  его  могут  привлечь  к
судебной  ответственности.  И  добавим,  что  собаку необходимо  отправить в
питомник, если  она больна, или  вызвать к ней ветеринара, - он взглянул  на
Картрайта. - Давно эта собака появилась у мистера Фоули?
     - По  крайней  мере, она живет у него последние два месяца, с тех  пор,
как я поселился на Милпас Драйв.
     - А раньше она не выла?
     - Нет.
     - Когда это началось?
     - Две ночи назад.
     - Как я понимаю, вы в натянутых отношениях с  мистерам Фоули? Во всяком
случае, вы не пойдете к нему домой и не попросите успокоить бедное животное?
     - Нет, я этого не сделаю.
     - А как насчет телефонного звонка?
     - Нет.
     - А если я напишу ему письмо?
     - Вы  не знаете  Фоули.  Он порвет письмо и  заставит  собаку  выть еще
громче. Он  лишь  посмеется,  радуясь, что  сумел мне насолить.  Он  покажет
письмо жене и... - Картрайт замолчал на полуслове.
     - Продолжайте, - Доркас улыбнулся. - Что еще он может сделать?
     - Ничего, - пробурчал Картрайт.
     - Мне кажется, - заметил Мейсон, - нас вполне устроит,  если вы, мистер
Доркас, напишете  письмо и укажете в нем, что вам придется выписать ордер на
арест, если собака не прекратит выть.
     - Разумеется, я упомяну об этом, - кивнул помощник окружного прокурора.
     -  Однако  по почте письмо  не дойдет до  завтрашнего дня, даже если вы
отправите его сразу после нашего ухода. И я предлагаю послать его с судебным
исполнителем.  Пусть  он  вручит  письмо  лично  мистеру  Фоули  или,  в его
отсутствие,  кому-то  из  домочадцев. Тоща мистер  Фоули поймет,  что  закон
поддерживает жалобу мистера Картрайта.
     Картрайт задумался, а потом кивнул.
     - Хорошо, я согласен. Я хочу, чтобы Фоули немедленно послали письмо.
     - Как только его напечатают, - заверил его Мейсон.
     - Ладно, ладно, я оставляю это вам. Я поеду домой. Вы представляете мои
интересы, мистер Мейсон. Проследите, чтобы письмо  было  отправлено. Вы  это
сделаете?
     - Конечно. Поезжайте домой и не волнуйтесь. Картрайт встал.
     -  Благодарю вас, господа. Очень  рад был с  вами  познакомиться. Прошу
извинить меня за некоторую нервозность. В последнее время я почти не спал, -
и он вышел из кабинета.
     - Ну? - Доркас повернулся к доктору Куперу.
     -  Я  не хотел  бы  ставить  диагноз  на основании  столь  ограниченной
информации,  -  начал тот, - но, как мне кажется,  мы имеем дело со  случаем
маниакально-депрессивного психоза.
     - Звучит достаточно серьезно, - улыбнулся  Мейсон, -  но не равнозначно
ли это нервному расстройству?
     -  Нет  такого  понятия, как нервное  расстройство,  -  возразил доктор
Купер. - Это общераспространенное выражение, употребляемое  при эндогенных и
органических формах психозов.
     -  Хорошо, -  не сдавался Мейсон, - давайте подойдем  с другой стороны.
Человек,   страдающий   маниакально-депрессивным   психозом,   не   является
сумасшедшим, не так ли?
     - Он не совсем нормален.
     - Но и не сумасшедший?
     - Вопрос  в  том, что вы подразумеваете под этим  словом.  Юридически -
нет,  если вас интересует, будет ли он нести  ответственность за совершенное
преступление.
     - Нет, я говорю о другом. Это душевное заболевание, не так ли?
     - Совершенно верно.
     - И излечимое?
     - Да.
     - Очень хорошо. А теперь давайте избавимся от воющей собаки.
     - Кстати, - заметил Доркас, -  кроме ничем не подтвержденного заявления
Картрайта, у нас нет доказательств того, что собака действительно выла.
     -  Ерунда.   Вы  же  не  выписываете  ордер  на  арест.  Пошлите  Фоули
уведомление о  том, что его обвиняют в  нарушении такого-то постановления, и
объясните ему, о чем идет речь. Если собака воет, он ее успокоит, если нет -
позвонит по телефону и скажет об этом, - Мейсон повернулся к доктору Куперу.
- Воющая собака не может оказаться галлюцинацией?
     - При маниакально-депрессивном психозе  у больных бывают  галлюцинации,
но при этом заболевании более характерны резкие смены настроения.
     Мейсон взглянул на часы.
     -  Давайте пригласим стенографистку,  продиктуем уведомление и отправим
его по назначению.
     Доркас  многозначительно  взглянул  на  доктора  Купера.  Тот  согласно
кивнул, и помощник прокурора нажал на кнопку.
     - Хорошо. Я продиктую уведомление и подпишу его.



     Когда Перри  Мейсон  появился  в  приемной,  его секретарша Делла Стрит
заканчивала разбор почты.
     - Доброе утро, - поздоровался он. - Что новенького, Делла?
     - Письмо от мужчины, который вчера приходил сюда.
     - Какого мужчины?
     - Который жаловался на собачий вой.
     - А, - улыбнулся Мейсон. - Картрайт. Интересно, спал ли он этой ночью?
     - Письмо доставлено  специальным посыльным. Должно быть,  его отправили
около полуночи.
     - Что-нибудь еще насчет собаки?
     -  Он прислал завещание  и, - Делла оглядела приемную,  будто опасаясь,
что кто-то услышит ее слова, - десять тысячедолларовых банкнот.
     - Десять тысяч наличными? - удивленно переспросил Мейсон.
     - Да.
     - Посланные по почте?
     - Да.
     - Ценным письмом?
     - Нет, но со специальным посыльным.
     - Черт побери!
     Делла Стрит, встав из-за стала, подошла к сейфу, достала пухлый конверт
и передала его Мейсону.
     - Вы говорите, он прислал завещание?
     - Да.
     - А письмо?
     - Скорее, короткую записку.
     Мейсон вытащил банкноты, внимательно осмотрел их и сунул в карман.
     Затем он прочел вслух записку Картрайта.
     "Уважаемый мистер Мейсон!
     Я видел вас во  время  последнего процесса и  убедился, что вы  честный
человек и  настоящий боец. Прошу вас заняться  этим делом. В конверт я кладу
десять тысяч долларов и завещание. Десять тысяч долларов  - задаток. Я хочу,
чтобы  вы  представляли  лицо, указанное  в  завещании,  в  пользу  которого
оставлена моя собственность, и защищали  его интересы. Теперь я знаю, почему
выла собака.
     Я написал завещание согласно вашему  совету. Возможно,  вам не придется
отстаивать его  в суде или  защищать интересы  моего наследника. В противном
случае, вы получите десять тысяч плюс триста долларов, переданные вам вчера.
     Благодарю за оказанную мне помощь.
     Искренне ваш,
     Артур Картрайт".
     Перри Мейсон с  сомнением покачал головой и достал из кармана сложенные
банкноты.
     - Мне хотелось бы оставить эти деньги у себя.
     - Так оставьте! - воскликнула Делла. -  Почему бы  и нет! Ведь в письме
говорится, что это задаток. Мейсон вздохнул и положил банкноты на стол.
     - Этот Картрайт - сумасшедший, натуральный сумасшедший.
     - С чего вы это взяли? - спросила Делла.
     - Это не вызывает никаких сомнений.
     - Но вчера вы так не думали?
     - Да, мне показалось, что он чем-то очень взволнован.
     - Но вы не приняли его за сумасшедшего?
     - Ну, не совсем.
     - А сегодня, после получения письма, вы решили, что он - псих?
     - Видите  ли, Делла, в  наши дни расчет наличными  - это  отклонение от
нормы. Этот человек за последние двадцать четыре часа  дважды расплатился со
мной именно наличными, причем десять тысяч он прислал простым письмом.
     - Вероятно, у него не было возможности послать их иначе.
     - Возможно, - согласился Мейсон. - Вы прочли завещание?
     - Нет. Как  только  я увидела,  что лежит в конверте, я положила его  в
сейф.
     - Хорошо.  Давайте посмотрим,  что  он там пишет. Мейсон развернул лист
бумаги  с  надписью  "Последнее  завещание  Артура  Картрайта"  и,  прочитав
написанное, медленно кивнул.
     - Ну  что ж, отличное завещание.  Все написано от руки: дата, подпись и
прочее.
     - Он оставил что-нибудь  вам? - полюбопытствовала  Делла.  - Или  я  не
должна об этом знать? Мейсон хмыкнул.
     -  Разумеется,  - ответил  он.  - Вы  должны знать  об  этом. Мой метод
ведения   судебных  процессов   несколько  отличается  от  общепринятого,  в
результате  чего  меня  вполне  могут пристрелить.  Поэтому  я  хочу,  чтобы
впоследствии вы смогли  разобраться в моих делах. Итак, он оставляет львиную
долю  своего состояния одному лицу,  женщине, а мне  -  десять процентов  от
наследства,  при  условии,  что  я  буду представлять эту  женщину  по любым
правовым  проблемам, которые могут возникнуть в связи с завещанием,  смертью
завещателя или с ее семейными взаимоотношениями.
     - Широкое поле деятельности, не так ли? - заметила Делла.
     - Этот человек, - задумчиво продолжал  Мейсон, - или писал под диктовку
опытного  адвоката,  или  обладает  острым  умом.  Сумасшедший  не  способен
составить  подобное завещание.  Все логично и взаимосвязано. Девять  десятых
наследства отходят миссис Клинтон Фоули, остальное - мне. Он  оговаривает...
- брови Мейсона медленно поползли вверх.
     - В чем  дело? - забеспокоилась Делла. - Что-нибудь серьезное? Ошибка в
завещании?
     -  Нет, - медленно ответил Мейсон, -  ошибки  нет. Но есть нечто  очень
странное, - он подошел к двери, ведущей в коридор, и запер ее на ключ.
     - Никаких посетителей, Делла, пока мы не разберемся с этим делом.
     - Так что же произошло?
     - Вчера, - Мейсон понизил голос до шепота,  - этот человек говорил, что
хочет оставить свою собственность  миссис Клинтон Фоули,  и беспокоился,  не
отразится ли  на законности  завещания тот факт, что  женщина, проживающая с
Фоули как миссис Клинтон Фоули, в действительности не является его женой.
     - То есть их брак не зарегистрирован, - уточнила Делла.
     -  Совершенно верно.  Итак,  вчера его  интересовал вопрос,  получит ли
наследство  женщина,  проживающая  по  определенному  адресу  и указанная  в
завещании  как миссис  Клинтон  Фоули,  если  потом  выяснится, что она лишь
прикрывается этим именем. Выходит,  Картрайт не  сомневался, что под  именем
миссис Клинтон Фоули скрывается другая женщина. И  я  объяснил ему, что  для
определения лица,  в пользу  которого оставляется собственность,  достаточно
указать  в  завещании известные  завещателю  имя  и  адрес  этого  человека,
например, описав его как "женщину, проживающую с Клинтоном  Фоули на  Милпас
Драйв, 4889, под именем миссис Клинтон Фоули".
     - Он так и сделал? - поинтересовалась Делла.
     - Нет, - Мейсон покачал головой. - Он оставил наследство миссис Клинтон
Фоули, законной супруге Клинтона Фоули, проживающего в этом городе на Милпас
Драйв, 4889.
     - Так что от этого изменилось?
     -  Все. Если окажется, что  женщина, проживающая с Клинтоном Фоули,  не
расписана с ним, она  ничего не получит. Наследство  оставлено законной жене
Клинтона  Фоули, а адрес определяет место  жительство самого Фоули, а не его
жены.
     - Вы думаете, что Картрайт неправильно истолковал ваши слова?
     - Не знаю, - нахмурился адвокат. - Во всяком случае, в остальном  он не
ошибся. Поищите Картрайта по телефонному справочнику. Милпас Драйв,  4893. У
него должен быть телефон. Немедленно свяжитесь с ним. Скажите, что это очень
важно.
     Не  успела она протянуть  руку  к  телефонному  аппарату, как  раздался
звонок.
     - Приемная Перри Мейсона,  - ответила  Делла,  сняв трубку, и, послушав
несколько секунд, добавила: - Одну минуту.
     - Это Пит  Доркас,  - сказала она, прикрыв  трубку  рукой. -  Он  хочет
срочно поговорить с вами насчет Картрайта.
     Мейсон взял трубку.
     - Слушаю.
     - Боюсь, Мейсон, -  послышался скрипучий голос Доркаса, - мне  придется
отправить вашего клиента Картрайта в психиатрическую лечебницу.
     - Что он еще натворил?
     - Скорее  всего,  собачий вой  - плод его больного воображения. Клинтон
Фоули рассказал мне, в чем дело, и  убедил меня, что этот Картрайт не только
психически неустойчив, но  и опасен, так как находится на  грани того, чтобы
преступить закон и совершить насилие.
     - Когда вы говорили с Фоули? - спросил Мейсон, взглянув на часы.
     - Только что.
     - Он все еще у вас?
     - Да.
     - Хорошо. Задержите его на  несколько минут. Как  адвокат  Картрайта, я
имею право услышать рассказ Фоули. Я выезжаю немедленно.
     Прежде чем  Доркас успел возразить, Мейсон бросил трубку и повернулся к
Делле Стрит.
     - Повторяю, свяжитесь с Картрайтом. Скажите, что я должен встретиться с
ним как  можно быстрее. Ему  необходимо  уйти из дому  и переехать в  отель.
Пусть он зарегистрируется  под своим  именем, а потом  сообщит вам  название
отеля. Попросите его  держаться  подальше от моей конторы  и не возвращаться
домой прежде, чем я переговорю с ним. А сейчас я  аду к окружного прокурору.
Этот Фоули поднял шум...
     Выскочив из такси, Мейсон  быстрым шагом прошел мимо  дежурного, бросив
на  ходу:  "Пит  Доркас  ждет меня",  остановился перед  дверью со  скромной
табличкой "Пит Доркас" и постучал.
     - Войдите, - крикнул помощник прокурора.
     Мейсон повернул ручку и прошел в кабинет.
     Крупный  мужчина  лет сорока, ростом  не меньше шести  футов,  сидевший
перед столом Доркаса, встал и оглядел Мейсона с головы до ног.
     - Полагаю, вы - Перри Мейсон, - сказал он. - Адвокат мистера Картрайта.
Мейсон коротко кивнул.
     - Да, я адвокат Картрайта.
     - Я - Клинтон Фоули, его  сосед, - мужчина широко улыбнулся  и протянул
руку.
     Мейсон взглянул на Доркаса и, шагнув вперед, пожал протянутую руку.
     - Прошу извинить, что приходится  отнимать ваше время, Пит. Но я должен
быть в курсе событий.
     - Нет у нас никаких событий, - резко ответил  Доркас, - если не считать
того, что вчера я полдня потратил на воющую собаку, которая, как выяснилось,
никогда не выла, а теперь оказывается, что ваш Картрайт - сумасшедший.
     - Почему вы думаете, что он сумасшедший?
     - Почему я думаю, что он сумасшедший? - раздраженно переспросил Доркас.
-  Да вы сами вчера  сказали  мне об  этом и попросили,  чтобы наша  встреча
происходила в присутствии психиатра.
     - Нет, - покачал головой Мейсон, - не извращайте моих слов, Доркас. Мне
показалось, что  у этого человека  расшатаны нервы. И я  попросил пригласить
доктора, чтобы узнать квалифицированное мнение о психическом состоянии моего
клиента.
     - Как бы не так, - ехидно заметил Доркас. - Вы подумали, что он - псих,
и хотели это выяснить, прежде чем сунуть голову в петлю.
     - Что значит "сунуть голову в петлю"? - возмутился Мейсон.
     - Вы прекрасно понимаете меня.  Вы приходите сюда с каким-то человеком,
который требует  арестовать богатого и уважаемого  гражданина нашего города.
Естественно, он стремится к  тому, чтобы этот гражданин не отплатил  ему той
же  монетой.  Поэтому  он  и  нанял  вас.  А вы  посоветовали  Картрайту  не
настаивать на аресте  и согласиться с тем, что я вызову мистера Фоули к себе
для  профилактической  беседы. Ну что  ж, он приехал и  рассказал мне  много
интересного.
     Мейсон смотрел ему прямо в глаза.
     - Я пришел сюда  с честными намерениями. Я предупреждал, что мой клиент
нервничает. Он сам говорил мне об этом. Он сказал, что его нервирует собачий
вой.  В  нашем  округе  действует  постановление,  согласно которому хозяева
животных,  нарушающих тишину, привлекаются к  судебной  ответственности. Мой
клиент вправе  требовать,  чтобы закон  защитил  его,  даже если  владельцем
собаки оказался богатый человек со связями в...
     - Но собака не выла! - воскликнул Доркас. - В этом-то и дело.
     -  Извините меня,  господа, - вмешался  Фоули. - Позвольте мне  сказать
пару слов. Доркас кивнул.
     - Мы вас слушаем.
     - Я буду говорить откровенно, мистер Мейсон, - начал Фоули, -  понимая,
что  вас интересуют факты.  Попутно я  хочу  отметить,  что  ваше стремление
защитить права своего клиента не может не вызвать уважения.
     Перри Мейсон медленно повернулся к Фоули.
     - Давайте перейдем к фактам.
     - У  этого  человека,  Картрайта,  несомненно  расстроена  психика.  Он
арендовал соседний дом. Я уверен, что прежние хозяева даже не подозревали, с
кем  они связались.  Его обслуживает одна  глухая экономка.  У  него  нет ни
друзей, ни знакомых. Практически все время он проводит в доме.
     -  Это его  право, - парировал Мейсон.  -  Может быть, ему не  нравятся
соседи. Доркас вскочил на ноги.
     - Послушайте, Мейсон, вы...
     -  Прошу  вас,  господа,  -  перебил  его  Фоули, -  позвольте  мне все
объяснить. Я понимаю позицию мистера Мейсона. Он полагает, что я использовал
политические связи, чтобы ущемить интересы его клиента.
     - А разве это не так? - спросил адвокат.
     -  Нет,  - улыбнулся  Фоули.  - Я  лишь объяснил  происходящее  мистеру
Доркасу. Ваш  клиент,  повторяю,  очень  странный  человек.  Он ведет  жизнь
отшельника, и тем не менее постоянно  шпионит за мной из окон своего дома. У
него есть бинокль, и он следит за каждым моим шагом.
     Доркас сел и, сунув сигарету в рот, закурил.
     - Продолжайте, - сказал Мейсон. - Я вас слушаю.
     -  Мой  повар,  китаец, первым обратил  на  это  внимание.  Он  заметил
световые блики от линз бинокля. Поймите  меня  правильно,  мистер  Мейсон. Я
считаю, что из-за расстроенной  психики ваш клиент  не отдает отчета в своих
поступках.  К тому  же у меня есть свидетели, которые подтвердят каждое  мое
слово.
     - Хорошо. И что из этого следует?
     - Я собираюсь,  - с  достоинством произнес  Фоули,  - подать  жалобу на
непрерывную слежку,  которой я подвергаюсь со стороны Картрайта. Из-за этого
прислуга отказывается  у  меня работать. Эта слежка раздражает  меня  и моих
гостей. Картрайт ни разу не зажигал свет в окнах верхнего этажа своего дома.
И каждый вечер с биноклем  в руках он приникает к окну и шпионит за мной. Он
опасный сосед.
     - Однако  человек не совершает преступления, если смотрит в бинокль, не
так ли?
     - Вы прекрасно  понимаете, Мейсон,  - заметил  Доркас,  - что речь идет
совсем о другом. Картрайт - сумасшедший.
     - С чего вы это взяли?
     - Он жаловался на собачий вой, а собака не выла.
     - У вас есть собака? - спросил Мейсон у Фоули.
     - Разумеется, - ответил тот.
     - И вы говорите, что она не воет?
     - Нет.
     - И не выла две ночи назад?
     - Нет.
     - Я  переговорил с доктором Купером,  -  вмешался Доркас. - Он считает,
что  нервное возбуждение Картрайта  в  сочетании с опасениями за свою жизнь,
проявляющимися в слуховых галлюцинациях, а именно собачьем вое, который, как
известно,  предрекает  чью-то  смерть,  могут  толкнуть  этого  человека  на
преступление.
     - Значит, - насупился Мейсон, - вы собираетесь его арестовать?
     - Пока я предлагаю проверить его психическое состояние.
     -  Ну  что  ж, дорога открыта.  Но я  хочу  напомнить:  чтобы  человека
направили  на  психиатрическую  экспертизу,  кто-то  должен  написать  такое
распоряжение. И кто это сделает? Вы?
     - Возможно.
     - Я советую вам не торопиться.
     - Почему?
     - Прежде чем утверждать,  что мой клиент - сумасшедший, вам  необходимо
получить более подробную информацию. Иначе вас ждут неприятности.
     - Господа, господа!  - воскликнул Фоули. - Пожалуйста, не ссорьтесь.  В
конце концов, главное сейчас - помочь бедняге Картрайту. Я не  держу на него
зла.  Он  ведет  себя  несколько странно, но  я  убежден, что  это следствие
душевного заболевания.  И  я хочу,  чтобы специалисты проверили,  прав я или
нет. Если же Картрайт совершенно здоров, я, естественно, приму меры, которые
отвадят его от моих окон и собаки.
     Доркас взглянул на Мейсона.
     - Тут  ничего  не поделаешь,  Перри. У Фоули развязаны руки. Вы привели
Картрайта  ко  мне,  чтобы  предупредить  встречный  иск   Фоули  по  поводу
злонамеренного  судебного преследования.  Если  бы ваш клиент представил нам
факты  во  всей  полноте, не  возник  бы вопрос о  злоупотреблении им своими
правами. Но он пытался нас дезинформировать.
     Мейсон невесело рассмеялся.
     - Вы  стараетесь  найти основание  для  судебного иска?  - спросил он у
Фоули.
     - Нет, - ответил тот.
     - Я лишь напомню вам обоим, что Картрайт не подал жалобы, а вы, Доркас,
не выписали ордера на арест и решили ограничиться письмом, не так ли?
     -  Юридически -  да, - неторопливо  произнес Доркас.  -  Но  если  этот
человек сумасшедший, необходимо принять какие-то меры.
     -  Однако  ваша  уверенность  в  душевном  заболевании  моего   клиента
базируется лишь на заявлении  мистера Фоули,  который утверждает, что собака
не выла.
     - Естественно, но мистер Фоули говорит, что у него есть свидетели.
     -  Вот именно - говорит,  - настаивал Мейсон. - И  пока вы не допросите
свидетелей, вы не  определите, кто из них сумасшедший. Не исключено,  что им
окажется мистер Фоули.
     Фоули засмеялся, но его глаза злобно сверкнули.
     -  Ну что ж,  - вздохнул Доркас, - как  я понимаю, вы хотите,  чтобы мы
прежде всего провели расследование.
     - Естественно, - улыбнулся Мейсон. - После разговора с моим клиентом вы
лишь  написали письмо. Если сегодня вы поступите так  же, сообщив Картрайту,
что, по утверждению мистера Фоули, он - сумасшедший, я не буду возражать. Но
если,  основываясь  лишь  на  словах  мистера  Фоули,  вы  начнете  судебное
преследование Картрайта, я стану на защиту его прав.
     После минутного колебания Доркас снял телефонную трубку.
     - ...Мне  нужен Билл  Пембертон...  Привет... Билл?..  Это  Пит Доркас.
Послушай, у нас тут возник небольшой конфликт между двумя  богачами с Милпас
Драйв. Речь идет о воющей собаке. Один говорит, что  собака воет, другой это
отрицает  и утверждает, что первый  - псих. Перри  Мейсон оказался адвокатом
этого  психа и  требует проведения расследования. Не мог бы ты прийти сюда и
помочь нам?.. Отлично, мы тебя ждем.
     Он положил трубку и взглянул на Мейсона.
     - Учтите, Перри,  вы сами  затеяли это дело. И если выяснится,  что ваш
клиент - душевнобольной,  я отправлю его  в психиатрическую  лечебницу. Если
только вы не  найдете  родственников, чтобы  они подыскали для  него частную
клинику.
     - Вот тут я с вами  полностью согласен,  Доркас. Почему вы не начали  с
этого?
     - С чего?
     - Не посоветовали мне найти его  родственников. Я ничего не имею против
вас, Пит.  Но  когда дело  касается  моего  клиента, я  борюсь  за  него  до
последнего.
     Доркас вздохнул и развел руками.
     - Это уж точно. Поэтому с вами трудно поладить.
     - Совсем наоборот, - улыбнулся Мейсон. - Особенно, если с моим клиентом
ведут честную игру.
     -  Не волнуйтесь, Мейсон, пока  я здесь, с  вашим клиентом обойдутся по
справедливости. Билл Пембертон поедет на Милпас Драйв и все выяснит.
     - Я хочу сопровождать его, - заявил Мейсон.
     - Вы сможете поехать с ними, мистер Фоули? - спросил Доркас.
     - Когда?
     - Немедленно, - ответил Мейсон. - Чем быстрее, тем лучше.
     - Хорошо. Я поеду с вами.
     Открылась  дверь, и в кабинет с добродушной улыбкой на лице вошел тощий
человек лет сорока пяти.
     - Здравствуйте, все! - воскликнул он.
     - Привет, Пембертон, - ответил Мейсон.
     - Билл, - сказал Доркас, - познакомься с мистером Фоули. Мистер Фоули -
один из участников конфликта.
     Помощник шерифа и Фоули обменялись рукопожатием, и Пембертон повернулся
к Мейсону.
     - Так что у нас произошло?
     - Воющая собака, - вздохнул тот.
     -  Не слишком ли много  суеты вокруг одной собаки? Может, ей  надо дать
кусок мяса и она замолчит?
     - Она уже замолчала, - рассмеялся Фоули. - В этом-то все и дело.
     -  По дороге они  расскажут тебе, о чем идет речь.  Итак, мистер  Фоули
представляет одну сторону, Мейсон - другую. Все началось  с жалобы по поводу
собачьего воя, а  вылилось  в  слежку,  манию преследования и тому подобное.
Поезжай  с  ними  и  разберись  на  месте.  Поговори  со  свидетелями,  а  о
результатах  доложи мне. Мой  следующий шаг  будет  зависеть от того, что ты
выяснишь.
     - Кто свидетели?  -  поинтересовался Пембертон.  Фоули вытянул  руку  и
начал загибать пальцы.
     - Во-первых,  Картрайт, утверждающий, что собака воет,  и его экономка,
которая,  возможно, подтвердит его  слова, хотя вы сами  убедитесь,  что она
глуха, как пень. Потом моя жена. У нее грипп, но она уже выздоравливает. Она
лежит в постели, но сможет поговорить с вами. Она знает, что собака не выла.
И еще А Вонг, мой повар-китаец, и Телма Бентон, домоправительница.  Они тоже
подтвердят, что собака не выла. И, наконец, сам пес.
     - Пес скажет мне, что он не выл? - ухмыльнулся Пембертон.
     - Вы увидите, что Принц вполне доволен жизнью и никогда не станет выть.



     - Здесь? - спросил Пембертон, подъезжая к тротуару.
     - Да, -  ответил Фоули, - но давайте проедем  к гаражу, чтобы не мешать
разгружать  бетон.  Я  решил расширить гараж.  Как  раз сегодня  они  должны
закончить.
     - С кого мы начнем? - спросил Пембертон.
     - Мне кажется, если вы  поговорите  с моей  женой, вам  больше никто не
потребуется.
     - Нет, мы встретимся со всеми. Как насчет повара-китайца? Он дома?
     - Конечно. Его комната над гаражом.
     - А где живет шофер?
     - У меня нет шофера. Если надо, я сам сажусь за руль.
     - Ну что ж, пойдем к китайцу. Мейсон, вы не возражаете?
     -  Нет, но  я  бы  хотел, чтобы перед  отъездом вы  встретились с  моим
клиентом.
     - Обязательно. Это его дом, мистер Фоули?
     - Да, тот, что слева.
     Они подъехали к гаражу, около которого трудились рабочие.
     - Подождите меня здесь, - предложил Фоули, - а я приведу А Вонга.
     Фоули направился  к гаражу, но тут хлопнула дверь, и послышался женский
голос:  "О, мистер  Фоули, я  должна  немедленно поговорить с  вами.  У  нас
неприятности..." - она осеклась на полуслове, увидев полицейскую машину.
     - Что-нибудь с собакой? - спросил Пембертон.
     - Я не знаю, - ответил Фоули и пошел к дому. На  пороге стояла  молодая
женщина лет  двадцати семи,  в  домашнем  платье  и фартуке, с  перевязанной
правой рукой.  Гладко зачесанные волосы,  отсутствие  косметики  и  скромный
туалет   не  могли  тем  не  менее  скрыть  ее  красоты.  Глаза   Пембертона
превратились в щелочки.
     - Моя домоправительница, - пояснил Фоули.
     - О, - многозначительно пробурчал Пембертон.
     - Что случилось? - спросил Фоули, когда они подошли поближе.
     - Принц укусил меня. Он заболел.
     - Как это произошло?
     -  Я  не  знаю, по-моему,  его отравили. Он вел  себя  очень странно. Я
вспомнила, что вы  говорили о соли, которую надо положить ему под язык, если
он внезапно заболеет. Я так и сделала, а он меня укусил.
     Фоули взглянул на перевязанную руку.
     - Сильный укус?
     - Нет, мне кажется, ничего страшного.
     - А где он сейчас?
     - Я  заперла его  в  спальне, после того как  соль  подействовала. Но я
подумала, что вы должны знать об этом... об отравлении.
     - Ему лучше?
     - Похоже, что да.
     - У него были спазмы? .
     - Нет, он  лежал и  дрожал. Я позвала  его два или  три  раза, но он не
реагировал.  Было похоже,  что  он в ступоре.  Фоули кивнул и  повернулся  к
Пембертону.
     -  Миссис  Бентон,  это мистер Пембертон,  помощник  шерифа,  и  мистер
Мейсон, адвокат. Эти джентльмены расследуют  жалобу, поданную одним из наших
соседей.
     - Жалобу? - удивленно переспросила миссис Бентон.
     - Да, насчет того, что мы нарушаем тишину.
     - Мы?
     - Не мы сами, а...
     - Одну  минуту, -  перебил его Пембертон.  - Позвольте мне  задать пару
вопросов.
     Женщина посмотрела на помощника шерифа, потом перевела взгляд на Фоули.
Тот кивнул.
     - В вашем доме живет полицейская овчарка по кличке Принц?
     - Да, сэр.
     - Давно она у вас?
     - Конечно,  сэр. Это собака мистера Фоули. Мы переехали сюда около года
назад, вместе с Принцем.
     - Понятно. Собака воет?
     - Воет? Нет, сэр. Правда,  вчера Принц гавкнул  на какого-то нищего, но
он никогда не выл.
     - Не заметили ли вы странностей в поведении Принца?
     -  Ну, мне показалось, что его отравили, и  я попыталась дать ему соли,
как  советовал  мистер  Фоули.  Возможно,  мне  не  следовало этого  делать.
Наверное, у Принца были спазмы и...
     - Нет, я  не об  этом,  - прервал ее Пембертон. - В последние дни вы не
заметили ничего особенного в поведении собаки?
     - Нет, сэр.
     Пембертон повернулся к Мейсону.
     - Не мог ли ваш клиент попытаться отравить собаку?
     - Ни в коем случае, - решительно возразил тот.
     - Учтите, - торопливо  добавил Фоули, - что я не обвиняю Картрайта. Мне
кажется, у него не поднялась бы рука на бедное животное.
     - Однако кто-то  подсыпал Принцу  яда, - возразила  миссис Бентон.  - Я
могу в этом поклясться. И ему полегчало лишь после соли.
     - Зачем собакам дают соль? - спросил Пембертон у Фоули.
     - Это сильное рвотное, - ответил тот.
     -  И  вы  клянетесь,  что  собака не  выла?  -  Пембертон  взглянул  на
домоправительницу.
     - Конечно.
     - Вы спите в доме?
     - Да, на втором этаже.
     - Кто еще здесь живет?
     - А Вонг, повар, но он спит над гаражом. И миссис Фоули.
     - Я думаю, мистер Пембертон, - вмешался Фоули, - вам лучше поговорить с
моей женой. Она...
     - Прошу  меня  извинить, - перебила  его миссис  Бентон,  - я не хотела
говорить в присутствии этих джентльменов, но вашей жены нет.
     От изумления глаза Фоули чуть не вылезли из орбит.
     - Как нет? Она не могла уйти! У нее же грипп.
     - Тем не менее, она уехала, - ответила миссис Бентон.
     -  О  боже!  Она  же  убьет себя.  Разве можно  выходить  из  дому,  не
поправившись после гриппа?
     - Этого я не знаю, сэр.
     - Миссис Фоули сказала, куда она поехала? Может быть, в магазин? Она не
получала писем? Или что-то произошло? Да говорите же, черт побери! Почему вы
молчите?
     Домоправительница опустила глаза.
     - Она взяла с собой чемодан.
     - Чемодан? - воскликнул Фоули. - Она поехала в больницу?
     - Мне это неизвестно. Она ничего не сказала и лишь оставила записку.
     Фоули взглянул на помощника шерифа.
     - Вы позволите мне отлучиться на минуту?
     - Конечно, - ответил Пембертон. Фоули скрылся в доме, а Мейсон взглянул
на миссис Бентон.
     - Не ссорились ли вы с миссис Фоули непосредственно перед ее отъездом?
     - Я не знаю, кто  вы такой, - резко ответила домоправительница,  - и не
обязана выслушивать ваши грязные инсинуации, - и,  повернувшись, она исчезла
за дверью.
     - Ну что ж, - улыбнулся Пембертон, - вы свое получили.
     -  Женщина  изо всех  сил  стремится  скрыть свою красоту, - нахмурился
Мейсон. - И  она довольно молода для домоправительницы. Возможно,  во  время
болезни миссис Фоули  произошли  какие-то изменения, вызвавшие ее  внезапный
отъезд.
     - Сплетничаете, Мейсон?
     - Нет, просто размышляю.
     - По какому поводу?
     - Видите ли, тот, кто идет против моего клиента, должен подготовиться к
серьезному сражению.
     Скрипнула дверь, и на пороге вновь показалась миссис Бентон.
     - Прошу меня извинить. Мистер  Фоули просит вас в дом. Мне не следовало
так горячиться. Извините меня.
     - Пустяки, - улыбнулся Пембертон. - Это наша вина.
     Миссис Бентон провела их на кухню. Маленький хрупкий китаец встретил их
испуганным взглядом.
     - Что случилось? - спросил он.
     - Мы хотим узнать... - начал Мейсон, но Пембертон тут же перебил его.
     - Одну  минуту, Мейсон.  С вашего разрешения, я начну  первым. Как тебя
зовут?
     - А Воет.
     - Ты повар?
     - Поваль.
     - Ты видел большую овчарку?
     - Больсюю овсялку, - кивнул китаец.
     - Она воет? Особенно по ночам? Китаец отрицательно покачал головой.
     - Собака не воет?
     - Не воет.
     Пембертон пожал плечами.
     - Полагаю,  этого достаточно.  Как вы сами убедились, Мейсон, собака не
выла. Ваш клиент чокнулся, и все дела.
     - Я бы задавал вопросы несколько иначе, - заметил Мейсон.
     - Ерунда. Я знаю, как говорить с китайцами. По-другому они не понимают.
Иначе на все вопросы они будут кивать головой.
     - Мистер  Фоули просил подождать его в библиотеке,  - прервала их  спор
домоправительница. - Он присоединится к вам с минуты на минуту.
     Через  столовую  и  гостиную  она  провела  их в библиотеку. Вдоль стен
выстроились полки с книгами, в центре стоял  огромный стол и удобные кожаные
кресла. Тяжелые портьеры закрывали высокие окна.
     - Присядьте, пожалуйста,  - начала миссис Бентон,  но  тут распахнулась
дверь, и на пороге появился Клинтон Фоули. Лицо  его было перекошено, в руке
он держал лист бумаги.
     - Теперь все ясно, - прорычал он. - Нет нужды беспокоиться о собаке.
     - После разговора с миссис Бентон и поваром я о ней и  не беспокоюсь, -
спокойно ответил Пембертон. - Пожалуй, пора навестить Картрайта.
     Фоули хрипло рассмеялся. Помощник шерифа нахмурился.
     - Что-нибудь случилось?
     - Моя жена нашла в себе силы убежать с другим мужчиной.
     Пембертон и Мейсон обменялись удивленными взглядами.
     -  Возможно, вас заинтересует тот факт, - Фоули едва сдерживался, - что
объект  ее  любви, мужчина, заменивший  меня в  ее жизни, не  кто иной,  как
джентльмен, живущий в соседнем доме, наш многоуважаемый мистер Картрайт.  Он
специально поднял такой шум вокруг собаки, чтобы выманить меня из дома и без
помех увезти мою жену.
     - Ну что ж, - пробормотал Мейсон, обращаясь к Пем-бертону, - значит, он
не псих. И хитер, как лиса. Фоули побледнел.
     - Оставьте ваши замечания при себе, сэр. Я терплю вас из вежливости.
     - Я  представляю  моего  клиента, -  невозмутимо ответил  Мейсон.  - Вы
обвинили  его  в  том,  что   он  -   сумасшедший,  и   обещали  представить
доказательства. И я приехал  сюда,  чтобы ознакомиться  с ними. Так что ваша
вежливость здесь ни при чем.
     Фоули посмотрел на Пембертона.
     - Мы должны наказать эту свинью. Не сможем ли мы добиться его ареста?
     -  Вероятно, да, но решение должен принять прокурор округа. Вы уверены,
что она убежала с Картрайтом?
     - Она написала об этом. Прочтите сами.
     Фоули сунул записку в руку Пембертону и, отойдя к окну, закурил.
     Мейсон подошел к помощнику шерифа, и они прочли следующее:
     "Дорогой Клинтон!
     С большой неохотой я делаю этот необходимый шаг. Я уважаю твою гордость
и постаралась сделать все так, чтобы причинить тебе как можно меньше боли. В
конце концов, я видела  от тебя  только  добро. И думала, что  люблю тебя. Я
верила в  это до самых  последних  дней,  пока не  выяснила, кто наш  сосед.
Сначала  я рассердилась или,  вернее, подумала, что сержусь.  Он шпионил  за
мной с биноклем.  Мне следовало сказать тебе  об  этом, но что-то  заставило
меня  промолчать. Я захотела повидаться с ним, и пока тебя  не было, мне это
удалось.
     Клинтон, притворяться  дальше  не имеет смысла. Я не  могу оставаться с
тобой. Я не люблю тебя, это было лишь минутное увлечение.
     Ты - просто большой и красивый зверь. Я знаю, что происходило в доме за
моей спиной, но не виню тебя,  потому  что вина,  скорее всего, не твоя.  Но
любить тебя  я больше  не могу. Возможно, я и не испытывала этого чувства, а
поддалась твоим чарам. Короче, я ухожу с ним.
     Я приняла меры, чтобы мое исчезновение  не получило широкой  огласки. О
своих намерениях я не сказала даже Телме Бентон.  Ей известно лишь то, что я
взяла чемодан и уехала. Можешь сказать ей, что я поехала к родственникам.
     Я не сержусь на  тебя. Ты выполнял любое мое желание. Но мне не хватало
любви, той любви, которую даст  мне  он.  Я ухожу с  ним  и  знаю, что  буду
счастлива.
     Пожалуйста,  постарайся меня забыть. Поверь мне,  я желаю  тебе  только
добра. Эвелин".
     - Она не упомянула имя Картрайта, - прошептал Мейсон.
     - Нет, - согласился Пембертон, - но она называет его соседом.
     - И еще  в этом письме... В этот момент  к ним подошел Фоули. Его глаза
сверкали холодной яростью.
     - Послушайте,  - начал  он, - я  богатый  человек.  И  потрачу все,  до
последнего цента, но накажу этого мерзавца. Он сумасшедший, как и моя  жена.
Этот  человек  разрушил  мой  дом, обвинил меня в нарушении закона, обманул,
предал меня  и,  клянусь  богом, он  за это  заплатит!  Он  предстанет перед
правосудием и получит сполна. За все!
     - Хорошо, -  Пембертон протянул  письмо Фоули. - Я должен доложить  обо
всем  помощнику  окружного  прокурора.  Вам  лучше  поехать  со мной. Доркас
посоветует  вам, с  чего  надо  начать. А  потом  вы  сможете  обратиться  в
какое-нибудь частное детективное агентство.
     - Я хотел бы позвонить по телефону, - сказал Мейсон.
     - Позвоните, - буркнул Фоули. - А потом можете убираться отсюда.
     - Благодарю за разрешение. Я им немедленно воспользуюсь.



     - Делла, это Мейсон. Я звоню из дома  Клинтона Фоули, владельца собаки,
чей вой досаждал Картрайту. Вы связались с ним?
     - Нет, шеф, - ответила Делла. - Я набираю его номер через каждые десять
минут, но никто не берет трубку.
     - Понятно, -  вздохнул Мейсон. - Я думаю, что  вам  никто  не  ответит.
Похоже, что жена Фоули убежала с нашим клиентом.
     - Что?
     - К сожалению, это так. Она оставила Фоули записку. Он в ярости и хочет
добиться ареста Картрайта.  Сейчас он и Пембертон едут к помощнику окружного
прокурора.
     - А на каком основании они получат ордер на  арест? - спросила Делла. -
Как мне кажется, Картрайт не нарушал закона.
     -  Ну, они что-нибудь отыщут, - улыбнулся Мейсон.  - Хотя бы  для того,
чтобы спасти честь мундира. Видите ли, Картрайт использовал собачий вой  как
предлог, чтобы  выманить  Фоули  из дому. И пока тот беседовал  с помощником
окружного  прокурора,  умыкнул  его  жену.  Естественно,   Доркасу  это   не
понравится. Газеты с радостью схватятся за эту историю.
     - Разве газеты о чем-то пронюхали?
     - Не  знаю, но я  буду  продолжать заниматься  этим  делом. Я позвонил,
чтобы сказать, что вы не застанете Картрайта дома.
     - Вы едете в контору?
     - Приеду, но не сразу.
     - Хотите повидаться с Доркасом?
     -  Нет. Не ищите меня,  я сам  позвоню вам. А пока  сделайте следующее.
Свяжитесь с  детективным бюро  Дрейка  и скажите  Полу, чтобы он бросил все,
немедленно ехал к вам и ждал меня. Повторяю, он должен приехать сам.
     - Хорошо, - ответила Делла. - Что-нибудь еще, шеф?
     - Пока все. До встречи.
     Положив трубку, Мейсон повернулся и увидел стоящую рядом миссис Бентон.
     - Мистер Фоули велел проводить вас до дверей, - сказала она.
     - Прекрасно, - улыбнулся Мейсон. - Я сейчас уйду,  но  если  хотите, вы
можете заработать двадцать долларов на карманные расходы.
     - Мне вполне  хватает жалованья, - ответила  она. - Позвольте проводить
вас.
     - Я готов обменять  фотографию миссис Фоули на двадцать  долларов. Даже
на двадцать пять.
     - Мне приказано проводить вас до дверей, - холодно повторила она.
     - Вероятно, вы скажете мистеру Фоули, что я пытался вас подкупить?
     - Мне приказано проводить вас до дверей. Они направились к выходу.
     -   Зачем  вам   фотография  миссис   Фоули?  -   неожиданно   спросила
домоправительница.
     - Чтобы знать, как она выглядит.
     - Думаю,  у  вас  есть  какая-то другая  причина.  Мейсон  хотел что-то
ответить, но звякнул  звонок, и миссис Бентон побежала  к  двери, в которую,
едва она открыла ее, сразу ввалились трое мужчин. Мейсон отступил в тень.
     - Здесь живет Клинтон Фоули? - спросил один из них.
     - Да.
     - У него служит китаец по имени А Вонг?
     - Да.
     - Отлично. Мы хотим с ним поговорить.
     - Он на кухне.
     - Отведите нас к нему.
     - Но кто вы?
     - Мы  из  иммиграционной службы. Нам сообщили,  что  А  Вонг  незаконно
въехал в нашу страну. Идемте.
     Мейсон последовал за ними, но заходить в кухню не стал.
     - Здравствуй, А Вонг, - донесся  до него мужской голос. -  Где твой вид
на жительство?
     - Не понимай.
     - О, ты все понимаешь. Где твои бумаги?
     - Не понимай! - отчаянно выкрикнул китаец.
     Послышался добродушный смех.
     - Ладно, А Вонг, пошли с нами. Покажи,  где ты  спишь. Мы осмотрим твои
вещи. И поможем найти вид на жительство, если он у тебя есть.
     -   Неужели  вы  не  можете  подождать  мистера   Фоули?  -  возмущенно
воскликнула миссис  Бентон. - Я думаю, он  поможет А Вонгу. Мистер  Фоули  -
богатый человек и заплатит любой штраф.
     - Ничего не поделаешь, сестричка, - возразил один из мужчин. - Мы давно
ищем А Вонга, и ему не удастся отделаться  штрафом.  Его тайком доставили из
Мексики,  и  теперь нашего А Вонга ждет  дальняя  дорога - до  самого Китая.
Пошли, А Вонг, собирать пожитки.
     Мейсон  повернулся  и направился  к  двери. Выйдя во  двор,  он пересек
ухоженную  лужайку, подошел к дому Картрайта  и,  взбежав на  крыльцо, нажал
кнопку звонка, а затем забарабанил в дверь кулаками.
     Наконец до  него донесся слабый звук шаркающих шагов, и кто-то  откинул
шторку, закрывающую маленькое  окошко  в  центре двери.  Изможденное лицо  с
угасшими глазами приникло к стеклу. Щелкнул замок, и дверь открылась.
     Перед Перри Мейсоном стояла высокая худая женщина лет пятидесяти  пяти,
с тонкими губами, заостренным подбородком и длинным носом.
     - Что вам надо?
     - Мне нужен мистер Картрайт, - ответил Мейсон громким голосом.
     - Я вас не слышу. Говорите громче.
     - Мне нужен мистер Картрайт, мистер Артур Картрайт, - прокричал Мейсон.
     - Его здесь нет.
     - А где он?
     - Я не знаю. Здесь его нет.
     - Послушайте, я -  адвокат мистера Картрайта. Мне необходимо немедленно
переговорить с ним.
     Женщина отступила на  шаг, оглядела Мейсона с головы  до ног и медленно
покачала головой.
     - Он сказал мне о том,  что нанял адвоката, написал вам письмо  и ушел,
попросив меня отправить его. Вы получили это письмо?
     Мейсон кивнул.
     - Как вас зовут?
     - Перри Мейсон, - прокричал он.
     - Точно. На конверте стояло это имя.
     - Когда ушел мистер Картрайт?
     - Прошлой ночью, около половины одиннадцатого.
     - Потом он не возвращался?
     - Нет.
     - Он взял с собой чемодан?
     - Нет.
     - А какие-нибудь вещи?
     - Нет, он сжег несколько писем.
     - То есть вел себя так, будто не собирался возвращаться?
     - Он сжег письма и бумаги. Это все, что мне известно.
     - Он сказал, куда пошел?
     - Нет.
     - У него есть автомобиль?
     - Нет.
     - Он заказал такси?
     - Нет, он ушел пешком.
     - Куда он пошел?
     - Я не видела, было темно.
     - Вы не разрешите мне войти в дом?
     - Мне кажется, это ни к чему. Мистера Картрайта здесь нет.
     - А если я его подожду?
     - Его не было всю ночь, и я не знаю, когда он вернется.
     -  Послушайте, -  настаивал  Мейсон,  -  это очень важно.  Я  прошу вас
осмотреть дом. Может быть, вы найдете  что-нибудь интересное. Мне необходимо
встретиться с мистером Картрайтом. Если он куда-то уехал, я должен выяснить,
куда   именно.  Помогите  мне  найти   какую-то  зацепку,  объясняющую   его
исчезновение. Я  хочу знать, уехал ли он поездом, в автомобиле или улетел на
самолете. Может, он заказал билеты заранее или что-то в этом роде.
     - Мне  ничего не  известно, - ответила экономка. -  Это не  мое дело. Я
слежу за порядком в доме, и все.
     - Как вас зовут?
     - Элизабет Уокер.
     - Давно вы знакомы с мистером Картрайтом?
     - Два месяца.
     - Вы знаете что-нибудь о его друзьях? Или родственниках?
     - Нет.
     - Где я смогу найти вас через пару дней?
     - Разумеется, здесь. Я слежу за домом. За это мне и платят.
     Перри Мейсон постоял и, повернувшись, сбежал по ступенькам. Направляясь
к дороге, он  инстинктивно взглянул  на дом Фоули и  заметил,  как качнулась
закрывавшая одно  из окон  тяжелая портьера. Лица человека, стоящего за ней,
Мейсон не разглядел.



     Пол Дрейк, высокий, сутуловатый мужчина, встал, как только Перри Мейсон
вошел в приемную.
     -  Пошли,  Пол,  - сказал  адвокат,  улыбнувшись  Делле. Они  прошли  в
кабинет.
     - В чем дело? - спросил Дрейк, закрыв за собой дверь.
     - Постараюсь объяснить  покороче. Некий мистер Картрайт, проживающий на
Милпас Драйв, 4893,  пожаловался,  что собака его  соседа,  Клинтона  Фоули,
живущего в  доме  4889,  воет  и днем,  и  ночью.  При  этом Картрайт  очень
нервничал. Я  отвез его  к  Питу Доркасу и устроил  так,  чтобы наша  беседа
проходила   в  присутствии   доктора   Купера.   Тот   поставил   диагноз  -
маниакально-депрессивный психоз, ничего  особенного. Я настаивал на том, что
продолжающийся собачий вой  небезопасен для  человека, находящегося  в таком
нервном  возбуждении, как мистер  Картрайт.  Доркас написал  Фоули письмо  с
просьбой прийти к нему.
     На следующее утро Фоули явился к помощнику  окружного прокурора. Я тоже
приехал туда. Фоули  утверждал, что собака не  выла. Доркас решил  отправить
Картрайта в  психиатрическую  лечебницу. Я встал на защиту  моего клиента  и
поставил под сомнение утверждение Фоули. Тот сослался на  имеющихся у него и
готовых подтвердить его  правоту  свидетелей. Мы  поехали к  нему домой. Нас
встретила  домоправительница -  симпатичная молодая  женщина,  изо  всех сил
старающаяся скрыть свою красоту. Первым делом она сказала, что утром собаку,
живущую у Фоули, - большую овчарку, - отравили. Она спасла ей  жизнь,  дав в
качестве  сильного  рвотного  средства  соли.  У собаки были  спазмы, и  она
укусила  правую руку домоправительницы. Повязку, похоже, накладывал врач, из
чего я  делаю  вывод, что либо  укус очень серьезен, либо женщина опасалась,
что собака  бешеная. Домоправительница  подтвердила,  что  собака  не  выла.
Повар-китаец  сказал  то же самое.  Фоули хотел,  чтобы мы  поговорили с его
женой,  выздоравливающей  после  гриппа,  но  оказалось, что  ее  нет  дома.
Домоправительница объяснила, что миссис Фоули  уехала с чемоданом и оставила
записку.  Фоули принес ее  нам. В ней говорилось, что миссис Фоули разлюбила
своего мужа и отдала свое сердце другому мужчине, с которым и уехала.
     Губы Дрейка расползлись в широкой улыбке.
     - Она убежала с тем психом, который жаловался на собачий вой?
     - Похоже  что так. Фоули заявил, что  Картрайт специально подал жалобу,
чтобы выманить его из дома и без помех увезти его жену.
     Дрейк хмыкнул.
     - И Фоули по-прежнему утверждает, что Картрайт - псих?
     - Ну, -  улыбнулся  Мейсон,  - когда я  уезжал, мне показалось, что  он
говорил об этом с меньшей уверенностью.
     - Как он воспринял исчезновение своей жены?
     -  В  этом-то и  загвоздка. Я  готов  поклясться,  что  он переигрывал.
Слишком уж много эмоций. Будто он пытался что-то скрыть. К тому же я уверен,
что у Фоули роман с  домоправительницей. Во-первых, жена  в записке намекала
на  это, а во-вторых, он из тех, кто не пропускает ни  одной юбки.  Здоровый
мужик с бархатным голосом. В общем, такой человек не должен лезть на стенку,
узнав, что его бросила жена. Он не однолюб. -
     - Может быть, по какой-то причине он ненавидит Картрайта? - предположил
Дрейк.
     - Я пришел именно к этому выводу. Из записки следует, что  миссис Фоули
знала Картрайта и раньше. Картрайт приехал на Милпас Драйв два месяца назад,
Фоули жил там около года. И тут мне тоже не все ясно.
     Фоули  богат,  но,  тем  не  менее,   кроме  жены   в  доме  жили  лишь
домоправительница  и  повар. Ни дворецкого, ни камердинера,  ни шофера.  Мне
думается, ты выяснишь, что он  не  устраивал  приемов. Я считаю, что дом для
него  велик,  но Фоули решил расширить гараж. Сегодня утром рабочие  как раз
бетонировали пол, а все остальное уже было закончено.
     -  А  что  тут  такого? - удивился  Дрейк. - Разве  он  не  имеет права
расширить гараж?
     -  Но зачем ему это нужно? Там и так хватало места на три автомобиля, а
у Фоули их два и нет шофера.
     - Может, он хочет купить машину домоправительнице? - улыбнулся Дрейк. -
Не будем гадать. Я-то тебе зачем?
     - Мне нужна информация о Фоули.  Выясни, откуда он приехал и почему. То
же   самое   и  о  Картрайте.  Используй  всех  людей,   имеющихся  в  твоем
распоряжении.  Эта  история  дурно  пахнет.  Скорее  всего  ты  узнаешь, что
Картрайт знал Фоули в  прошлом и приехал сюда специально, чтобы  шпионить за
ним. И мне очень хочется знать причину.
     Пол Дрейк задумчиво почесал подбородок.
     - Но зачем тебе это нужно?
     - Я же все объяснил, Пол.
     - Нет, Перри.  Ты представляешь клиента,  который жаловался на  собачий
вой. Твой клиент убежал с чужой женой, судя по всему, красивой женщиной. Все
счастливы,  кроме   разъяренного  мужа.   Тот  едет  к  помощнику  окружного
прокурора. Тебе  прекрасно известно, что  кроме соболезнований он там ничего
не добьется. И я не вижу смысла в том, что ты от меня требуешь, разве что ты
чего-то недоговариваешь.
     - Видишь  ли, - неторопливо ответил Мейсон, - скорее всего мне придется
представлять не  только Картрайта.  Я  не очень  задумывался  над  этической
стороной этой проблемы, но, возможно, я представляю и интересы миссис Фоули.
     - Но с ней же все в порядке, не так ли? - ухмыльнулся Дрейк.
     - Не скажи,  - глаза Мейсона превратились в щелочки. - Мне нужна полная
информация. Кто эти люди и как они появились на Милпас Драйв.
     - У тебя есть фотографии? - спросил Дрейк.
     - Нет.  Я попытался  их достать, но ничего не вышло. Я  хотел подкупить
домоправительницу  Фоули,  но  та устояла.  И наверняка  расскажет  обо всем
хозяину. И еще, непосредственно перед моим уходом в дом ввалились сотрудники
иммиграционной  службы  и  увели  с  собой  повара-китайца,  у  которого  не
оказалось вида на жительство. Ему лет сорок - сорок пять, и  теперь его ждет
прямая дорога в Китай.
     - Но Фоули попытается его выручить?
     - Домоправительница  в этом не сомневается. Мейсон замолчал и несколько
минут барабанил пальцами по столу.
     -  Домоправительница  сказала, что сегодня утром миссис Фоули уехала на
такси.  Картрайт ушел из дому вчера вечером и не вернулся. Он так торопился,
что попросил свою глухую экономку отправить мне очень важное письмо. Если ты
сможешь  найти таксиста,  который  вез  миссис  Фоули, и узнаешь,  куда  она
поехала,  вполне  возможно, что там  обнаружится  и  след  Картрайта.  Если,
конечно, домоправительница говорит правду.
     - Ты в этом не уверен?
     - Не знаю. Сначала я хочу  получить  все сведения, а потом разбираться,
что к чему. Выясни, кто эти люди, где они находятся и что делают.
     - Установить слежку за Фоули?
     - Обязательно. Но так, чтобы он ни о чем не подозревал. Пусть следят за
каждым его шагом.
     Пол Дрейк встал и направился к двери.
     После ухода детектива Мейсон вызвал к себе Деллу Стрит.
     - Делла, отмените все назначенные встречи. У вас должны быть  развязаны
руки. Секретарша кивнула.
     - Вы получили какие-то сведения?
     - Пока нет. Но чувствую, что-то произойдет.
     - Вы имеете в виду дело Картрайта?
     - Да.
     - А что делать с деньгами? Положить их в банк?
     - Да, - адвокат встал из-за стола и прошелся по кабинету.
     - Почему вы так взволнованы?
     - Сейчас я не могу объяснить, в чем дело, но что-то не сходится.
     - Что именно?
     -  На  поверхности вроде бы все гладко, не  считая  одного-двух  слабых
мест, но они-то и не дают мне покоя.
     Еще раз взглянув  на  Мейсона, Делла вышла в приемную,  а  адвокат  еще
долго мерил  кабинет шагами, глядя прямо перед собой, будто  надеясь увидеть
ответ.



     Без десяти пять Перри Мейсон позвонил Доркасу.
     - Пит, это Мейсон. Вы на меня не сердитесь?
     - Во  всяком  случае,  я  не  в  восторге  от  вашего  поведения,  -  в
пронзительном  голосе  Доркаса  слышалась   нотка  юмора.   -   Вы  чересчур
воинственны.  Каждый  раз,  когда  хочешь сделать  вам  одолжение, попадаешь
впросак. Вы слишком суетитесь вокруг своих клиентов.
     - Я лишь утверждал, что мой клиент в здравом уме. Доркас рассмеялся.
     - Тут вы оказались совершенно правы. Он не псих. И чертовски хитер.
     - Вы собираетесь что-нибудь предпринять?
     -  Нет. Фоули  весь  кипел от  ярости. Будь его  воля,  он бы арестовал
полгорода.  Но потом оказалось, что  он  не хочет  огласки. В  результате он
просил меня подождать, пока он вновь не свяжется со мной.
     - И?..
     - Он позвонил десять минут назад.
     - Что же он сказал?
     -  Его  жена  прислала  телеграмму  из  какого-то  маленького  городка,
кажется, Мидвика, в которой умоляла не предавать историю огласке. Газеты, по
ее словам, не принесут ничего, кроме вреда.
     - И что вы ему посоветовали?
     -  О, как обычно. Постарался успокоить  его.  В конце  концов, что  тут
особенного? Это  не первый  случай,  когда жена убегает от мужа. Мы не можем
тратить деньги налогоплательщиков на то, чтобы возвращать мужьям беглых жен.
     -  Хорошо, -  ответил  Мейсон, -  я лишь  хотел узнать ваше  мнение.  Я
считаю,  что  с  самого начала  вел  честную  игру,  потому и  попросил  вас
пригласить доктора.
     - Да, в том, что ваш клиент не псих, сомнений нет. За мной сигара.
     - Нет,  -  возразил Мейсон, - сигары за мной. Я  немедленно посылаю вам
коробку. Вы еще долго пробудете у себя?
     - Минут пятнадцать.
     - Сигары будут лежать у вас на столе. Положив трубку, Мейсон выглянул в
приемную.
     -  Делла,  позвоните  в  табачный  киоск  напротив  Дома  Правосудия  и
попросите послать коробку пятидесятицентовых сигар Питу Доркасу за мой счет.
     - Да, сэр, -  кивнула Делла. - Пока вы говорили  с Доркасом, звонил Пол
Дрейк. Сказал, что идет сюда.
     - Пусть заходит немедленно.
     Не успел Мейсон сесть за  стол,  как открылась дверь, и в кабинет вошел
Дрейк.
     - Ну, что ты выяснил? - спросил Мейсон.
     - Всего понемногу, - ответил детектив, опускаясь в кресло у стола.
     - Я тебя слушаю.
     Дрейк достал из кармана записную книжку.
     - Она не его жена.
     - Кто - она?
     - Женщина, проживающая с Фоули на Милпас Драйв, 4889  под именем Эвелин
Фоули.
     -  Меня  это  не  удивляет.  По  правде  говоря, Пол, это предположение
явилось одной из причин, побудивших меня прибегнуть к твоей помощи.
     - Но как ты догадался? Вероятно, со слов Картрайта?
     - Давай сначала ты.
     - Женщину  зовут  не  Эвелин Фоули,  а Паола  Эвелин Картрайт. Она жена
твоего клиента, Артура Картрайта. Перри Мейсон медленно кивнул.
     - Ты пока еще ничем не удивил меня, Пол.
     - Наверное,  тебя ничем  не удивишь,  -  буркнул Дрейк, листая записную
книжку. - Клинтона Фоули зовут Клинтон  Форбс. Он и  его  жена, Бесси Форбс,
жили в Санта-Барбара. Они  дружили с Артуром  и  Паолой Картрайт. Постепенно
дружба между Форбсом и миссис Картрайт переросла в интимность, и они удрали.
Ни Бесси Форбс,  ни  Артур  Картрайт не знали, где они скрываются.  Это  был
крупный скандал. В Санта-Барбара обе семьи  принадлежали к сливкам общества.
Предварительно Форбс  превратил  свое состояние  в  наличные. Они  уехали на
автомобиле, не оставив следов. Картрайт, однако, сумел их найти. Он выследил
Форбса и выяснил,  что  тот стал  Клинтом Фоули, а Паола Картрайт - Эвелиной
Фоули.
     - Тогда почему Картрайт снял в аренду соседний дом и шпионил за Фоули?
     -  А  что ему оставалось делать?  - воскликнул Дрейк. - Женщина ушла по
своей воле. Убежала от него.
     Не мог же он прийти и  сказать: "Дорогая, я здесь". А потом  ждать, что
она бросится к нему в объятия.
     - По-моему, ты ошибаешься, - покачал головой Мейсон.
     - Ты  думаешь,  он решил  отомстить?  - спросил  Дрейк  после минутного
раздумья.
     - Да.
     - А не  кажется ли тебе странным, что его мщение не пошло дальше жалобы
на  собачий  вой? Довольно  необычная месть.  Как в  том анекдоте, когда муж
дырявил зонтик любовникам своей жены.
     - Послушай, - оборвал его Мейсон, - я не шучу.
     - Допустим, ты совершенно серьезен. И что из этого следует?
     - Версия о том,  что Картрайт пожаловался на собачий вой лишь для того,
чтобы выманить Фоули из дома,  трещит по всем швам.  Во-первых, к чему такие
сложные  приготовления.   Во-вторых,  Картрайт  должен   был  предварительно
встретиться  со  своей женой. Причем  встретиться  в отсутствие Фоули. Тогда
какого черта Картрайт впутал в это дело помощника окружного прокурора?
     -  Может,  его подвели  нервы?  Не  каждый способен хладнокровно увезти
женщину, даже собственную жену.
     - Допустим, ты прав. Но ведь он  мог рассказать помощнику прокурора всю
правду, не так ли?
     - Тут я с тобой полностью согласен.
     - Насколько все было бы проще, обвини он Фоули в том, что  тот живет  в
грехе с чужой женой. Закон тут же встал бы на его  защиту. Или он мог нанять
меня в  качестве адвоката, и я в мгновение ока вырвал бы  Паолу Картрайт  из
когтей Фоули. При  условии,  что она  захотела  бы уйти. Да  и  вообще,  эта
женщина могла сама покинуть дом Фоули. Все-таки Картрайт - ее законный муж.
     Пол Дрейк покачал головой.
     - Ты меня совсем запутал. Слава богу, я должен лишь собрать информацию.
А уж разбираться, что к чему, ты будешь сам.
     Мейсон согласно кивнул.
     - И что, по-твоему, произошло? - спросил Дрейк.
     - Пока не  знаю,  - ответил адвокат, - но  повторяю, у меня не сходятся
концы с концами. И чем глубже я начинаю копать, тем дальше они  отходят друг
от друга.
     - Но кого ты представляешь в этом деле?
     - И тут у меня  нет  полной ясности. Я представляю Картрайта, возможно,
его жену и еще жену Фоули. Между прочим, как она поживает?
     - Ты говоришь о Бесси Форбс? - спросил детектив.
     - Форбс или Фоули, как тебе больше нравится.
     - Пока нам не  удалось найти миссис Форбс. Она покинула Санта-Барбара и
уехала в неизвестном направлении. Мейсон встал и взял со стола шляпу.
     - Пожалуй, мне следует встретиться с Клинтоном Фоули.
     -  Ну  что ж, - пожал плечами Дрейк, - это твое право, но я не  советую
этого  делать. Судя  по  всему,  с Фоули  трудно договориться. Кстати, очень
вспыльчивая личность.
     Мейсон снял трубку.
     - Делла, соедините  меня с Клинтоном  Фоули. Его адрес -  4889,  Милпас
Драйв.
     - К чему этот звонок? - удивился Дрейк.
     - Я хочу договориться о встрече. А вдруг его нет дома? Зачем ехать туда
лишь для того, чтобы узнать, сколько набьет счетчик такси?
     - Если Фоули будет предупрежден о твоем приезде, он наймет пару громил,
чтобы они вышвырнули тебя из дому.
     -  Не  думаю, -  нахмурился  Мейсон.  - Во  всяком  случае после нашего
телефонного разговора он этого не сделает.
     - Ты нарываешься на неприятности, - настаивал Дрейк.
     -  Вовсе  нет, - сказал Мейсон. - К тому  же  ты забываешь о том, что я
представляю своих клиентов. Я - наемный  гладиатор. Я должен  сражаться,  за
это мне платят деньги. Человеку со слабым духом тут нечего делать. Я - боец.
И именно борьбой создал себе репутацию.
     Раздался звонок, и Мейсон схватил трубку.
     - Мистер Фоули на проводе, - сказала Делла.
     - Отлично.
     Делла переключила линию, и в трубке послышался баритон Фоули:
     - Да, я слушаю.
     - Мистер Фоули, это Перри Мейсон, адвокат. Я хочу поговорить с вами.
     - Нам не о чем говорить, мистер Мейсон.
     - Я бы  хотел  обсудить с вами дела одного  моего  клиента, живущего  в
Санта-Барбара, - невозмутимо продолжал Мейсон.
     Последовало долгое молчание.
     - И как зовут вашего клиента? - спросил наконец Фоули.
     - Допустим, его фамилия - Форбс.
     - Это мужчина или женщина?
     - Женщина. Замужняя женщина. Правда, от нее убежал муж.
     - И о чем же вы хотите говорить со мной?
     - Я не хотел бы объясняться по телефону.
     - Ладно, когда вы хотите встретиться?
     - Чем скорее, тем лучше.
     - Сегодня вечером в восемь тридцать.
     - Нельзя ли пораньше?
     - Нет.
     - Хорошо, я  буду у вас ровно  в половине девятого, -  и Мейсон положил
трубку.
     Пол Дрейк с сомнением покачал головой.
     - Ты слишком рискуешь, Перри. Лучше бы мне пойти с тобой.
     - Нет, я пойду один.
     - Делай, как знаешь, но приготовься к самому худшему.
     - О чем ты говоришь?
     - Возьми с собой пистолет.
     - Нет, - возразил Мейсон, - мне достаточно кулаков и головы. Пистолет -
слишком сильное средство. Я прибегаю к нему в самом крайнем случае.
     - Ну что ж, тебе, вероятно, виднее.
     - А как насчет домоправительницы? - неожиданно спросил Мейсон. - Она не
сменила фамилии?
     - Нет.
     - Она знала Форбса до того, как он стал Фоули?
     -  Совершенно верно. В Санта-Барбара миссис  Телма Бентон  была  личной
секретаршей Форбса.  Ее  муж погиб  в  автомобильной катастрофе. Она  уехала
вместе с Форбсом и Паолой Картрайт. Пикантная подробность  - судя  по всему,
миссис  Картрайт не знала,  что Телма Бентон  - секретарша  Форбса.  Молодая
женщина поехала с ними как домоправительница.
     - Это довольно странно, не так ли?
     - Да нет. Вероятно,  секретарша что-то  заподозрила,  когда Форбс начал
превращать свое состояние в  наличные  деньги, и каким-то  образом заставила
взять ее с собой. Короче, она приехала с ним.
     - А повар-китаец?
     - Его наняли здесь.
     Перри Мейсон пожал плечами.
     - Надеюсь,  после  встречи с  Фоули что-нибудь прояснится. Будь у себя,
Пол. Возможно, ты мне понадобишься.
     -  Хорошо,  - кивнул  Дрейк.  -  Учти, что  за домом Фоули  установлено
наблюдение. Если тебе понадобится помощь, разбей окно или подними шум.
     - Ерунда! - адвокат нетерпеливо махнул рукой. - Все будет в порядке.



     Перри  Мейсон  взглянул на  фосфоресцирующий циферблат часов.  Половина
девятого. Такси  свернуло за  угол.  Ни  одного  прохожего. Он  направился к
большому дому, силуэт которого четко вырисовывался на фоне звездного неба.
     Поднявшись по ступенькам, Мейсон подошел к парадной двери.
     Она была приоткрыта.
     Мейсон нажал на кнопку  звонка. Никакого ответа. Он подождал и позвонил
снова, но результат был все тем же.
     Мейсон  нахмурился  и  кулаком распахнул  дверь.  В доме  царила полная
тишина.
     Он  заглянул  в коридор.  Под  дверью, ведущей в библиотеку,  виднелась
узенькая полоска света. Мейсон прошел по коридору и постучал.
     Тишина.
     Он повернул ручку и  хотел войти,  но дверь, приоткрывшись, уперлась во
что-то. Мейсон с трудом протиснулся в щель.
     У  двери лежала  мертвая полицейская овчарка. Пули попали ей в голову и
грудь. Мейсон оглядел библиотеку и в дальнем конце увидел человеческое тело.
Он подошел ближе. Клинтон Фоули, в домашнем халате и шлепанцах на босу ногу,
лежал на животе в луже крови, вытянув вперед одну руку.
     В  шести или  восьми футах от  тела, на  полу,  валялся  автоматический
пистолет.  Приглядевшись повнимательнее, Мейсон заметил,  что на  подбородке
убитого что-то  белеет.  Наклонившись,  он  понял,  что  это  мыльная  пена.
Половина лица  Фоули были чисто выбрита. Мейсон подошел к  телефону и набрал
номер Дрейка. Тот снял трубку после первого звонка.
     - Пол,  это  Мейсон.  Я  в доме  Фоули. Ты можешь  связаться  с людьми,
ведущими наблюдение?
     - Они должны позвонить мне  через пять минут. Я  просил  их докладывать
через каждые четверть часа. Их двое, и один из них регулярно мне звонит.
     -  Отлично.  Как  только  он позвонит,  прикажи  им снять наблюдение  и
немедленно возвращаться к тебе.
     - Обоим?
     - Да.
     - А к чему такая спешка?
     - Я все объясню позже. Пусть они посидят у тебя, пока я не переговорю с
ними. Понятно?
     - Хорошо, я все сделаю. Что-нибудь еще?
     - Да. Удвой усилия по поискам мистера и миссис Картрайт.
     - Я и так привлек два частных  агентства.  И  жду новостей с минуты  на
минуту.
     - Хорошо, привлеки еще пару. Назначь награду. И еще найди миссис Форбс.
     - Ты говоришь про настоящую жену Форбса, оставшуюся в Санта-Барбара?
     - Да.
     - Мне сообщили кое-что интересное. Мои люди вот-вот выйдут на нее.
     - Поторопи их.
     -  Я  тебя  понял.  А  теперь  объясни,  что  произошло?  Ты  же  хотел
встретиться с Фоули в половине девятого. Сейчас восемь тридцать восемь, и ты
говоришь из его дома. Вы с ним пришли к соглашению?
     - Нет.
     - А почему?
     - Мне кажется, что пока тебе лучше ничего не знать.
     - Ладно, - вздохнул Дрейк. - Когда я тебя увижу?
     -  Не знаю.  Сначала мне надо покончить с некоторыми формальностями. На
это потребуется время. Держи людей, наблюдавших  за домом, у себя. Проследи,
чтобы  до  моего прихода они ни  с кем не виделись.  Если надо, запри  их  в
кабинете. Ясно?
     - Конечно. Но я хочу знать, что происходит.
     - Потом все узнаешь, а пока держи этих людей у себя.
     - Я  посажу их в сейф, - пообещал Дрейк. Мейсон положил трубку, глубоко
вздохнул и, снова сняв ее, набрал номер.
     - Полиция, - ответил сонный мужской голос.
     - Полиция? - переспросил Мейсон.
     - Да.
     -  Слушайте внимательно. Это  Перри Мейсон,  адвокат.  Я говорю из дома
Клинтона Фоули. Адрес  - Милпас Драйв, 4889. Фоули назначил мне встречу этим
вечером, в половине девятого. Я приехал и нашел дверь приоткрытой.  Позвонил
несколько раз, но из  дома никто не вышел. Тогда я прошел в коридор, потом в
библиотеку  и обнаружил  там тело Клинтона Фоули.  В  него  стреляли дважды,
может, больше, с близкого расстояния, из автоматического пистолета.
     - Какой номер дома? - оживился дежурный. - 4889 по Милпас Драйв?
     - Совершенно верно.
     - Ваше имя? Перри Мейсон? Адвокат?
     - Да.
     - С вами там еще кто-нибудь есть?
     - Нет.
     - Вы один в доме?
     - Да.
     - Оставайтесь на месте. Никуда  не уходите. Ничего не  трогайте. Никого
не впускайте. Если  в  доме кто-то есть,  задержите. Я сейчас  же свяжусь  с
отделом убийств. Они выедут немедленно.
     Перри Мейсон положил трубку, достал пачку сигарет, но передумал и сунул
ее обратно в  карман. Окинув взглядом библиотеку, он прошел в примыкающую  к
ней спальню. На кровати он заметил отглаженный  костюм и направился в ванную
комнату. На полочке над раковиной лежала безопасная бритва, тюбик  крема для
бритья и кисточка, на которой еще пузырилась пена.
     Пена осталась и на бритве.
     С трубы, ведущей к ванне, свисала цепь. Рядом с ней  на полу стояли две
миски,  одна  - пустая,  другая  -  с  водой.  Мейсон  присел на корточки  и
внимательно осмотрел цепь.
     Она заканчивалась  специальной защелкой, которая  открывалась  нажатием
пальца.
     Мейсон вернулся в библиотеку  и подошел к  трупу собаки.  На серебряной
табличке,   прикрепленной  к  ошейнику,  он  прочел:  "Принц.  Собственность
Клинтона Фоули, 4889, Милпас Драйв".
     Ни к  чему не  прикасаясь, Мейсон вернулся в ванную комнату. Под ванной
он заметил кончик  полотенца и, вытащив его, поднес к  носу. Полотенце пахло
кремом для бритья.
     Услышав  вой  полицейской  сирены, Мейсон  затолкал полотенце обратно и
поспешил навстречу детективам.



     Перри Мейсон сидел в кругу яркого света. Справа, за маленьким столиком,
расположился стенографист, записывающий  каждое слово адвоката.  Допрос вели
трое сотрудников отдела убийств во главе с сержантом-детективом Холкомбом.
     - Эти дешевые эффекты совершенно ни к чему. - заметил Мейсон.
     - Какие еще эффекты? - буркнул Холкомб.
     - Яркий свет  и все прочее.  На меня это не действует.  Сержант Холкомб
глубоко вздохнул.
     -  Мейсон, вы что-то скрываете. И мы хотим знать, что именно. Совершено
убийство, а вы почему-то оказались на месте преступления.
     - Другими словами, вы думаете, что его застрелил я, не так ли?
     -  Мы  не знаем, что  и  думать, -  раздраженно ответил Холкомб. -  Нам
известно,  что вы  представляете клиента,  который находился на грани  того,
чтобы  преступить закон. Нам  известно, что вы  всячески  противодействовали
убитому,  Клинтону  Фоули. Мы  не знаем, что вы здесь делали.  И  как попали
сюда. Мы  не  знаем,  кого вы хотите прикрыть, но  не  сомневаемся,  что  вы
кого-то прикрываете.
     - Например, себя, - предположил Мейсон.
     - Я начинаю склоняться к такому мнению, - признал Холкобм.
     -  И  это характеризует ваши деловые  качества. Не нужно  большого ума,
чтобы осознать ту простую  истину, что Фоули  был  бы очень осмотрителен при
контактах  с  адвокатом,  представляющим  интересы  другой  стороны.  Он  бы
постарался, чтобы наши отношения оставались  сугубо формальными.  Вряд  ли я
мог быть настолько близок к Фоули,  чтобы он принимал меня в домашнем халате
и с наполовину выбритым лицом.
     - А если вы  тайно проникли в дом? - возразил Холкомб.  - Собака первой
услышала  подозрительный шум  и  зарычала. Фоули спустил  ее  с  цепи,  и вы
застрелили ее, когда она бросилась на вас. Фоули вбежал в библиотеку на звук
выстрела, и тоща вы уложили и его.
     - И вас устраивает подобная версия? - спросил Мейсон.
     - Я не вижу в ней особых изъянов.
     - Тогда почему я еще не арестован?
     -  Клянусь богом, именно так  я и  поступлю, если вы не  докажете  свою
непричастность к  убийству. Разве  можно выказывать такое безразличие, когда
убит человек. Вы сказали, что Фоули назначил вам встречу на восемь тридцать,
но не привели никаких доказательств.
     - О каких доказательствах вы говорите?
     - Кто-нибудь слышал ваш разговор с Фоули?
     - Не помню. Я не смотрел по сторонам, когда говорил с ним.
     -  А  что  вы можете сказать насчет  такси, доставившего  вас на Милпас
Драйв?
     - Обычное такси. Я не заметил ничего особенного.
     - У вас не осталось квитанции таксометра?
     - Разумеется, нет. Я не коллекционирую квитанции.
     - А куда вы ее бросили? На тротуар?
     - Я даже не помню, брал ли я ее вообще.
     - Вы не обратили внимания на  внешний вид такси? Машина  была желтая, в
шашечках или с красным верхом?
     -  Черт, конечно,  нет.  Не  помню  я  никаких  подробностей.  Я же  не
предполагал, что меня будут  допрашивать. Кстати, хочу  отметить, что  вы на
ложном пути. Судя по всему, вы не представляете, как произошло убийство.
     - Так, может быть, вы, - буркнул Холкомб, - просветите нас?
     - Я, между прочим, располагаю той же информацией, что и вы.
     - Если вы так уверены в себе, - ухмыльнулся Холкомб, - расскажите нам о
ваших предположениях.
     -  Во-первых,  - начал  Мейсон,  - собака сидела на цепи, когда  убийца
проник в  дом. Клинтон Фоули вышел из спальни, встретил пришедшего и говорил
с ним какое-то время. А  потом  вернулся в  ванную и спустил  собаку с цепи.
Убийца застрелил собаку, а затем и самого Фоули.
     - С чего вы это взяли? - удивился Холкомб.
     - А не заметили ли вы полотенце, - ехидно спросил Мейсон, - лежащее под
ванной?
     - Ну и что?
     - Полотенце вымазано в пене от крема для бритья.
     - И что из этого следует?
     - Полотенце  упало на  пол,  когда Клинтон  Фоули  отцеплял  поводок. В
процессе бритья  пена  не  может попасть на полотенце.  Такое возможно, если
человек  по  какой-то  причине  решил  стереть  пену,  не закончив  бриться.
Например, если  к нему  кто-то пришел. Клинтон  Фоули не  стал стирать пену,
когда  собака гавкнула, почуяв  присутствие  незнакомого  человека. Выйдя  в
библиотеку  и  увидев   незваного  гостя,  Фоули  начал  говорить   с   ним,
одновременно стирая пену полотенцем. Затем что-то заставило  Фоули броситься
в ванную и спустить собаку с цепи. Тоща  посетитель выстрелил в  первый раз.
Внимательно  осмотрев полотенце, вы могли  бы  додуматься до  этого сами, не
задавая  мне множества  глупых вопросов. Вы ведь заметили, что на лице Фоули
осталось  немного пены?  На  полу  пены нет совсем. Значит, в Фоули стреляли
после того, как он стер ее с лица.
     - Я не  понимаю, почему  он  не  мог  стереть пену до того, как вышел в
библиотеку, - запротестовал Холкомб.
     -  Нет,  он уронил полотенце,  когда открывал  защелку цепи. Если бы он
спустил собаку до  встречи с посетителем, он  мог стереть  пену лишь спеша в
библиотеку на звук выстрела, а в этом случае полотенце не могло оказаться на
полу в ванной комнате.
     - Ну ладно, а где сейчас Артут Картрайт?
     - Не  знаю.  Я пытался найти его сегодня, но экономка сказала,  что его
нет дома.
     -  Телма  Бентон  уверяет,  что  он убежал  с миссис Фоули,  -  заметил
Холкомб.
     - Да, - кивнул Мейсон, - она говорила об этом.
     -  А  Клинтон Фоули сказал  то же  самое  Питу  Доркасу. Мейсон  тяжело
вздохнул.
     - Означают ли ваши слова, что вы хотите начать все сначала?
     - Нет, - рявкнул Холкомб.  - Я лишь подчеркиваю, что ваш клиент,  Артур
Картрайт,  по всей вероятности, убежал с  миссис Фоули,  а потом, услышав от
нее  о тех издевательствах,  которые  она терпела  от мужа,  вернулся и убил
Клинтона Фоули.
     - И единственным доказательством  вашей версии является тот факт, что у
Картрайта возникли трения  с Фоули, и он,  возможно,  убежал с миссис Фоули.
Так?
     - Этого вполне достаточно.
     -  А теперь  я  вдребезги разобью вашу версию. Если  бы  Артур Картрайт
вернулся, то лишь затем, чтобы застрелить Фоули. Верно?
     - Полагаю, что да.
     - В этом случае, проникнув в дом Фоули и увидев хозяина, Картрайт сразу
бы выстрелил.  Он не стал бы ждать, пока тот вытрет пену  с лица, вернется в
ванную  и спустит  с  цепи  овчарку.  Ваша беда, парни,  в том,  что,  найдя
мертвеца,  вы ищете  подходящего  кандидата  в  убийцы,  вместо  того  чтобы
попытаться  восстановить  сцену  убийства   и  в  дальнейшем  вести  поиски,
основываясь на фактах.
     - И на что указывают факты? - раздраженно спросил Холкомб.
     - О боже,  - вздохнул Мейсон. -  Я и так  достаточно  поработал за вас.
Все-таки вы детективы. Вам платят за эту работу, а мне - нет.
     -  Насколько  нам известно,  - заметил Холкомб, -  вы тоже не остаетесь
внакладе.
     Перри Мейсон потянулся и сладко зевнул.
     - Это  преимущество моей профессии, сержант. Но не  забывайте,  что  ей
присущи и определенные недостатки.
     - Например?
     - Например, адвокату платят по способностям. Чтобы хорошо зарабатывать,
надо доказать, что получаешь деньги не зря. Если бы налогоплательщики давали
вам ежемесячный  чек лишь  после того, как вы докажете, что  отработали свою
зарплату, то, судя по этому  делу,  вы  бы через несколько месяцев умерли  с
голоду.
     -  Вы  не имеете  права  оскорблять  нас,  -  голос  Холкомба дрожал от
негодования.  - Этим вы ничего не  добьетесь, Мейсон. Сейчас вы  не адвокат,
черт побери, а подозреваемый в убийстве!
     - Именно поэтому я и говорю о деньгах налогоплательщиков,  - огрызнулся
Мейсон.
     - Послушайте,  - продолжал  Холкомб, - или  вы  лжете насчет  того, что
пришли к Фоули ровно в восемь тридцать, или специально  пытаетесь  напустить
туману. Согласно предварительным данным медицинской экспертизы, Фоули убит с
половины восьмого до восьми. Мы приехали  сюда около  девяти.  Чтобы снять с
себя  подозрения,  вы  должны сказать, что  вы делали с половины восьмого до
восьми вечера. Почему вы не хотите сотрудничать с нами?
     -  Повторяю вам,  что  не помню. Даже  не смотрел  на  часы. Я ушел  из
конторы,  погулял, пообедал, вернулся, вышел на  улицу, прошел  пешком  пару
кварталов, кажется, выкурил сигарету, поймал такси и поехал на Милпас Драйв.
     - Фоули ждал вас в восемь тридцать?
     - В восемь тридцать.
     - Но вы не можете это доказать?
     - Разумеется, нет. Во имя  чего я должен доказывать точное время каждой
встречи? Я адвокат, и ежедневно общаюсь с десятками людей. Как раз тот факт.
что я  не  могу доказать точное  время, говорит о том,  что встреча  с Фоули
ничем  не  отличалась  от  остальных.  А вот  если бы  я  представил  дюжину
свидетелей, присутствовавших  при моем  телефонном разговоре с  Фоули, вы бы
тут же  задумались: не для того ли я приложил столько усилий, чтобы вы потом
могли установить точное время встречи. При условии, что вам есть чем думать.
Я  могу  сказать  вам кое-что  еще.  Что мешало  мне  приехать  сюда  в семь
тридцать, убить  Фоули,  уехать  на  такси в центр города, а потом на другом
такси вернуться в половине девятого?
     - Да вроде ничего, - после долгой паузы ответил Холкомб.
     -  Вот  в этом случае, будьте уверены, я бы  запомнил  и номер такси, и
внешний вид автомобиля, и  точное  время прибытия на Милпас Драйв и нашел бы
свидетелей, присутствовавших при телефонном разговоре с Фоули. Не так ли?
     -  Я не знаю,  что бы  вы сделали, - буркнул  Холкомб.  - Ваши поступки
редко подчиняются логике.  Вы все время пытаетесь нас запутать. Почему вы не
расскажете все, как есть, чтобы мы могли продолжить расследование?
     - Во-первых, я вам не мешаю, а во-вторых, я не в восторге от этих ярких
ламп, которые слепят меня, в то время  как вы удобно развалились в креслах и
пытаетесь раскрыть преступление  по выражению моего лица. Если  вы выключите
свет и  подумаете, сидя  в темноте, я  убежден, что  вы продвинетесь гораздо
дальше.
     - Не воображайте,  что  мы в восторге от вашей физиономии, - огрызнулся
Холкомб.
     - А Телма Бентон? - спросил Мейсон. - Что она делала в это время?
     - У нее полное алиби. Она может отчитаться за каждую минуту.
     - Между прочим, а чем вы занимались в это время?
     - Я? - удивился Холкомб.
     - Да, вы.
     - Вы подозреваете меня в убийстве Фоули?
     - Нет, я просто хочу знать, что вы делали с половины восьмого до восьми
вечера?
     - Ехал в автомобиле. На работу.
     - И сколько свидетелей могут это подтвердить?
     - Ваша шутка совершенно неуместна.
     - Если вы пошевелите  извилинами, сержант, то  поймете, что  я не шучу.
Кто может подтвердить, что из дому вы поехали на работу?
     -  Разумеется, никто.  Дома могут вспомнить, когда я уехал, на работе -
время прибытия.
     - В этом-то все и дело.
     - В чем?
     -  В том, что у  вас должны возникнуть подозрения насчет  полного алиби
Телмы Бентон.  Если человек может  доказать,  чем он занимался буквально  по
минутам,  значит,  он  приложил  немало  усилий, чтобы создать  себе твердое
алиби. То есть этот человек или помогал  совершить  убийство и имеет  ложное
алиби,  или знал  о подготовке  убийства и позаботился о том, чтобы остаться
вне подозрений.
     Наступило долгое молчание.
     -  Вы думаете, Телма Бентон догадывалась  о том, что готовится убийство
Фоули? - спросил Холкомб.
     - Откуда мне знать, о чем догадывалась Телма Бентон? Я лишь сказал, что
полное  алиби не возникает на пустом месте. Нормальный человек не может, как
правило,  привести  доказательства того, что  он делал в ту  или иную минуту
своей  жизни.   Как,  например,  вы,   Холкомб.  Держу  пари,  ни   один  из
присутствующих  в этой комнате не  найдет свидетелей, которые скажут, чем он
занимался с половины восьмого до восьми вечера.
     - Пожалуй, вы выиграете это пари, - вздохнул Холкомб.
     -  Естественно, - кивнул Мейсон. - И вы должны наконец понять, что этот
факт является доказательством моей невиновности.
     - Но  вы не можете доказать, что пришли в дом  в восемь тридцать. Никто
не  видел, как  вы  пришли, никто  не знает  о  том,  что  вы договорились о
встрече, никто не впускал вас в дом. И никому  не известно, действительно ли
вы приехали в половине девятого.
     - Как раз это я могу доказать.
     - Чем?
     -  Тем,  что  позвонил в полицию в восемь сорок  и сообщил об убийстве.
Значит, в половине девятого я находился в доме.
     - Я не об этом, - Холкомб покачал головой. - Вы же не можете  доказать,
что пришли именно в половине девятого?
     - Разумеется, нет, но, как мне кажется, мы это уже проходили.
     - Да, - кивнул Холкомб, поднявшись со стула.  - Ваша  взяла,  Мейсон. Я
отпущу вас. Лично я не верю, что  убийство совершено вами, но  вы несомненно
кого-то прикрываете. И этот  кто-то  - ваш клиент. Я думаю, что, убив Фоули,
Картрайт  позвонил  вам  и  сказал,  что  собирается   сдаться  полиции.  Вы
посоветовали ему не торопиться и,  приехав в дом Фоули, предложили Картрайту
возвращаться к миссис Фоули, а сами, выждав  пятнадцать или  двадцать минут,
сообщили в полицию об убийстве. И вы  могли  стереть пену с лица  убитого  и
засунуть полотенце под ванную.
     - То есть стать сообщником убийцы?
     - Да. Если я это докажу, вам, Мейсон, не поздоровится, несмотря на вашу
репутацию.
     - Рад это слышать, - улыбнулся Мейсон.
     - Чему же вы радуетесь?
     - Судя по вашим методам, я уже начал думать, что мне не поздоровится  в
любом случае, докажете вы что-нибудь или нет.
     Холкомб устало махнул рукой.
     - Вы  свободны,  Мейсон.  Прошу  вас  не покидать города.  Возможно, мы
захотим еще раз встретиться с вами.
     - Отлично. Если  наша  беседа  закончилась, выключите этот чертов свет.
Из-за него у меня разболелась голова.



     Перри Мейсон расположился в  кресле рядом  со столом Дрейка. У стены на
жестких стульях с высокими спинками сидели двое мужчин.
     - Почему ты попросил отозвать моих людей? - спросил Пол Дрейк.
     -  Я выяснил  все,  что  меня интересовало,  и не хотел, чтобы их нашли
около дома Фоули.
     - А что там происходило? - осведомился Дрейк.
     -  Не  знаю, -  ответил  Мейсон, - но мне показалось, что наблюдение за
домом излишне.
     - Послушай, почему ты мне ничего не рассказываешь?
     -  Правда?  -  Мейсон  закурил.  -  А  я  почему-то  полагал, что  сбор
информации входит в  твои  обязанности  и рассказывать должен  ты.  Эти двое
следили за домом?
     - Да. Слева сидит Эд Уиллер, рядом с ним - Джордж Доук.
     Мейсон повернулся к детективам.
     - Когда вы прибыли на Милпас Драйв?
     - В шесть часов.
     - Вы оба вели наблюдение?
     - Да. Но каждые пятнадцать минут один из нас звонил Дрейку.
     - А где вы были? Я вас не заметил.
     - Зато мы вас видели, - улыбнулся Уиллер.
     - Где вы были? - повторил Мейсон.
     - Довольно далеко от  дома,  - признался Уиллер, - но мы все  видели. У
нас  были специальные  бинокли. Мы обосновались  в  пустующем доме на другой
стороне Милпас Драйв.
     - Только не спрашивай,  как  они туда  попали, -  хмыкнул  Дрейк. - Это
профессиональная тайна.
     -  Ладно, ладно,  - кивнул Мейсон. - Держите  свои  секреты при себе. А
теперь расскажите, что вы видели. Эд Уиллер достал записную книжку.
     - Мы  заступили на дежурство в шесть часов.  В шесть  тринадцать  Телма
Бентон вышла из дома.
     - Через парадную дверь или черный ход?
     - Через парадную дверь.
     - И куда она пошла?
     - Ее ждал мужчина в "шевроле".
     - Вы записали номер машины?
     - Разумеется. 6М9245.
     - Ясно. Что было дальше?
     - Никто не выходил  из дома и не подходил к нему до семи двадцати пяти.
В этот  момент, вернее, в семь двадцать  шесть, к  дому  подъехало  такси  в
шашечках. Из него вышла женщина.
     - Вы записали номер машины?
     - Нет, я подумал, что будет достаточно номера на дверце водителя. 86-С.
     - Вы не могли ошибиться?
     - Нет. Мы оба его хорошо разглядели.
     - Да, - подтвердил второй детектив. - Можете не сомневаться.
     - Хорошо, продолжайте, - кивнул Мейсон.
     - Женщина вошла в дом, и такси уехало.
     - Совсем?
     -  Нет, оно  вернулось через  двенадцать минут. Очевидно, женщина  дала
шоферу какое-то поручение и велела приехать обратно.
     - Как выглядела женщина?
     - Лица мы не разглядели. Она была хорошо одета, в темной шубе.
     - В перчатках?
     - Да.
     - Она позвонила в дверь?
     - Да.
     - Ей пришлось ждать?
     - Нет, не больше минуты.
     - Похоже, Фоули знал о ее приезде?
     -  Это  мне  не  известно. Она подошла  к  дому,  постояла минуту перед
входной дверью и...
     - Подождите, - оборвал его  Мейсон. - Вы же сказали, что она нажала  на
кнопку звонка. Почему вы так решили?
     - Она наклонилась вперед, и я подумал, что она звонит.
     - Но она могла открывать замок ключом.
     -  Вполне возможно,  - после некоторого раздумья ответил  Уиллер. - Мне
показалось, что она наклонилась, чтобы позвонить. Но я мог ошибиться.
     - Вы уверены, что это женщина - не Телма Бентон?
     - Абсолютно.  Телма ушла совсем  в другом пальто.  На этой женщине была
длинная темная шуба.
     - Сколько времени провела она в доме?
     - Не  больше  четверти часа. Такси отъехало,  как  только  она вошла  в
дверь, и вернулось через двенадцать минут. Женщина уехала в семь сорок две.
     - Вы не слышали шума? Собачьего лая или чего-то подобного?
     - Нет.  Мы  были  довольно  далеко. Шеф предупредил,  что нас никто  не
должен  видеть,  и  для  наблюдения  мы  не нашли лучшего  места,  чем  этот
пустующий дом.
     - Хорошо. Что было дальше?
     - Потом приехали вы. В желтом такси, номер 362. Вы вошли в дом в восемь
двадцать девять, и это все, что  нам известно. Джордж позвонил шефу,  и  тот
велел нам немедленно возвращаться к нему. Уезжая, мы слышали вой полицейской
сирены и даже забеспокоились, не случилось ли чего.
     -  И  напрасно, - заметил Мейсон.  - Вам платят  не  за волнения, а  за
работу. Понятно?
     - Да, сэр.
     -  Теперь  я  прошу вас  сделать  следующее.  Разыщите водителя такси с
номером  86-С и  привезите  его сюда. Хотя нет, позвоните  мне,  как  только
найдете его.
     - Что-нибудь еще?
     -  Пока  все, - адвокат  повернулся к Дрейку. - Ты получил интересующие
меня сведения? Дрейк кивнул.
     - Я могу тебе кое-что сообщить,  но сначала давай отпустим этих  ребят.
Разыщите водителя такси  и сразу  же позвоните сюда, -  повторил  он просьбу
Мейсона.
     Детективы встали и вышли из кабинета.
     - Пол, -  начал Мейсон,  - Клинтон Фоули получил телеграмму из Мидвика.
Вроде бы подписанную  женщиной, называвшей  себя женой Фоули. Она  просит не
возбуждать судебного дела против Картрайта. Мне  нужна фотокопия бланка этой
телеграммы. Ты можешь его достать?
     - Это довольно сложно.
     - Прими все меры, но фотокопия должна быть у меня.
     - Я  постараюсь, Перри,  - Дрейк потянулся к  телефону, но передумал  и
поднялся из-за стола.  -  Я лучше  позвоню  из другой комнаты. Посиди тут, я
скоро приду.
     Через пять минут Дрейк вернулся и сел за стол.
     - Все в порядке, - сказал он.
     -  Отлично.  А  теперь расскажи,  что...  Зазвонил  телефон. Дрейк снял
трубку.
     - Слушаю... - он взглянул на Мейсона. - Запиши  адрес, Перри. Карандаши
и бумага на том столе. Мейсон взял лист бумаги и карандаш.
     - Говори.
     - Отель Бридмонт.  Бридмонт.  Девятая  улица. Комната  764. Миссис С.М.
Денджефилд. Все? - и он положил трубку.
     - Кто это? - спросил Мейсон.
     - Бесси  Форбс  зарегистрировалась  под этим  именем в  одном из отелей
нашего города. Ты хочешь навестить ее? Комната 764.
     Мейсон облегченно вздохнул, сложил лист бумаги и сунул его в карман.
     - Ты поедешь к ней? - спросил Дрейк.
     - Сначала надо поговорить с шофером. Придется привезти его сюда.  У нас
мало времени.
     - Для тебя так важен этот шофер?
     - Мне нужно повидаться с ним в первую  очередь, - отрезал Мейсон. - Нам
понадобится стенографистка. Пожалуй, я попрошу Деллу вернуться в контору.
     - Она уже там,  - улыбнулся Дрейк. - Делла позвонила  мне полчаса назад
и, узнав, что ты велел снять наблюдение с дома Фоули, сказала,  что поедет в
контору.
     Перри Мейсон хотел что-то ответить,  но зазвонил телефон. Дрейк схватил
трубку.
     - Они нашли шофера, - сказал он, взглянув на Мейсона.
     - Пусть он отвезет их к моей конторе, - приказал адвокат, - а потом под
каким-нибудь предлогом они  попросят его подняться наверх. Они могут сказать
что-нибудь насчет тяжелого чемодана, который надо отнести в машину.



     Водитель  такси ерзал на стуле, переводя  взгляд с детективов  на Перри
Мейсона и Деллу Стрит.
     - Зачем вы позвали меня сюда? - спросил он.
     - Мы  хотим кое-что  выяснить,  -  объяснил  Мейсон. - В связи с  одним
судебным делом.
     - Каким еще делом?
     -  Оно  касается жалобы на собачий  вой. Ссора между соседями.  Похоже,
возникли некоторые осложнения, и мы пытаемся понять, насколько они серьезны.
Я задам вам несколько вопросов.
     Шофер облегченно вздохнул.
     - Валяйте, - сказал он. - Счетчик-то у меня работает.
     -  Разумеется, вам заплатят по счетчику и сверх того еще пять долларов.
Вас это устроит?
     - Конечно. Особенно, если  сначала я получу деньги.  Мейсон открыл ящик
стола, достал пятидолларовую бумажку и  протянул ее шоферу. Тот сунул деньги
в карман и ухмыльнулся.
     - Слушаю.
     -  Сегодня вечером, в семь  пятнадцать  или чуть  раньше,  вы  привезли
женщину к дому 4889 на Милпас Драйв.
     - А, вот вы о чем.
     - Да, - кивнул Мейсон.
     - И что вас интересует?
     - Как она выглядела?
     - Ну, я не заметил ничего особенного.  Она была в  черной шубе, от  нее
пахло дорогими духами.  Она оставила  в машине носовой  платок. Я хочу сдать
его в бюро находок.
     - Какого она роста? Водитель пожал плечами.
     - Ну хотя бы приблизительно.
     Водитель в замешательстве оглядел комнату.
     - Делла, встаньте, - попросил Мейсон. Девушка поднялась со стула.
     - Ваша пассажирка такого же роста?
     - Вроде бы да. Но чуть полнее.
     - Вы не помните цвета ее глаз?
     -  Нет. Кажется, черные, но может,  и карие. У  нее очень пронзительный
голос, и она трещит, как пулемет.
     - Вы не обратили внимания на ее руки? На пальцах были кольца?
     - Она была в черных перчатках, - уверенно ответил водитель.
     - Что вы делали после того, как привезли ее на Милпас Драйв?
     -   Я  подождал,  пока   она  войдет  в   дом,   а   после   поехал   к
телефону-автомату. Она  попросила меня позвонить  одному человеку и  кое-что
передать.
     - Что именно и по какому номеру? Водитель достал листок бумаги.
     - Я  все записал. Номер - Паркрест 62945. Она велела  позвать Артура  и
сказать, что тот должен немедленно прийти в дом Клинтона, потому что Клинтон
объяснился с Паолой начистоту.
     Мейсон и Дрейк обменялись многозначительными взглядами.
     - И вы выполнили просьбу? - спросил адвокат.
     - Нет.  Никто  не брал трубку. Я звонил из  трех  автоматов,  но  потом
поехал обратно. Спустя пару минут женщина вышла на улицу, и мы уехали.
     - Где она села в машину?
     - На Девятой улице. Я отвез ее туда же.
     - Как вас зовут?
     - Марсон, Сэм  Марсон,  сэр.  Я живу в  Беллвью Румз,  на Девятнадцатой
улице.
     - Носовой платок у вас?
     Марсон вынул из кармана батистовый платочек и поднес его к носу.
     - Еще пахнет.
     Мейсон взял  платок, понюхал  и передал Дрейку.  Тот принюхался и пожал
плечами.
     - Передай платок Делле, - предложил Мейсон. - Она определит запах.
     Делла понюхала платок, "взглянула на адвоката и кивнула.
     - Я знаю, какие это духи.
     - Платок останется у нас, - сказал Дрейк водителю, взяв платок в Деллы.
     -  Одну минуту.  Пол, -  торопливо вмешался Мейсон. -  Мне  кажется, ты
очень спешишь. Немедленно отдай платок.
     Детектив удивленно посмотрел на Мейсона.
     - Отдай  платок, -  повторил тот.  - Может быть, эта женщина будет  его
искать.
     -  Так я передам его в бюро находок, -  Марсон засунул платок обратно в
карман.
     - Я  бы посоветовал подержать его у себя, - заметил Мейсон. - По-моему,
эта женщина найдет  вас сама. Перед  тем как  отдать  платок, спросите у нее
фамилию и адрес.  Скажите, что вы уже  сообщили  о  платке  в бюро находок и
теперь, мол, придется объяснять, кому вы отдали платок. Понятно?
     - Да, - кивнул водитель. - Что-нибудь еще?
     -  Думаю,  этого  достаточно,  -  ответил  Мейсон.  -  Если   возникнет
необходимость, мы вас вызовем.
     - Вы записали все мои слова? - обеспокоенно спросил водитель у Деллы.
     -  Только  вопросы  и ответы,  -  успокоил его  Мейсон. - Чтобы  я  мог
отчитаться перед клиентом.
     - Я понимаю, - улыбнулся водитель. -  Всем надо  зарабатывать на жизнь.
Кстати, счетчик-то работает.
     - Один из этих людей, - Мейсон кивнул в сторону детективов, - спустится
вниз и расплатится с вами. Не  забудьте  узнать  фамилию  и  адрес  женщины,
которая потребует вернуть ей платок.
     -  Не беспокойтесь,  -  заверил его водитель. Детективы вышли вместе  с
ним, а Мейсон повернулся к Делле Стрит.
     - Что это за духи, Делла?
     -  Моя подруга работает в парфюмерном отделе  одного из универмагов,  -
ответила  девушка.  -  И на  днях дала  мне понюхать  именно  эти духи.  Они
называются "Воль де нью". Очень дорогие.
     Мейсон встал и прошелся по кабинету.
     - Делла,  - сказал  он,  - идите к  своей подруге и купите флакон  этих
духов. Потом возвращайтесь и ждите меня здесь.
     - А мы? - спросил Дрейк.
     - Бери свою шляпу. Нам предстоит небольшая прогулка.
     - Куда?
     - В отель "Бридмонт".



     Широкий, освещенный мягким светом коридор устилал толстый ковер.
     - Какой номер? - спросил Мейсон.
     - 764, - ответил Дрейк. - Сразу за углом. Вот он. Мейсон постучал.
     Спустя несколько секунд послышался звук легких шагов, звякнула цепочка,
и дверь чуточку приоткрылась.
     - Кто вы?
     - Адвокат, хочу поговорить с вами по важному делу.
     - Я никого не хочу видеть, - нервно взвизгнула женщина, и  дверь начала
закрываться. Мейсон едва успел вставить в щель носок ботинка.
     -  Помоги,  Пол,  - вдвоем они  навалились на дверь. Полуодетая женщина
испуганно вскрикнула и бросилась к кимоно, лежащему на стуле.
     - Как вы смеете? - возмущенно воскликнула она, надевая кимоно.
     - Закрой дверь, Пол.
     Женщина решительно направилась к телефону.
     - Если вы не уйдете, я позвоню в полицию.
     - Не  возражаю, -  ответил  Мейсон. - Впрочем,  она и так  скоро  будет
здесь.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Вы  прекрасно понимаете, о чем идет речь. Вы  повисли над  пропастью,
миссис... Бесси Форбс.
     Женщина вздрогнула и застыла, испуганно глядя на адвоката.
     - О боже, - прошептала она.
     -  Присядьте и  давайте спокойно поговорим. В  нашем распоряжении  лишь
несколько минут. Бесси Форбс бессильно упала в кресло.
     - Мне  все  известно, так что обойдемся без истерик. Вы - жена Клинтона
Форбса.  Он  оставил вас в  Санта-Барбара  и  убежал с  Паолой Картрайт.  Вы
пытались их  выследить. Я  не знаю,  с  какой целью,  но  пока меня  это  не
интересует. Картрайт  нашел  Клинтона  Форбса  раньше вас. Тот поселился  на
Милпас Драйв под  именем Клинтона Фоули. Картрайт арендовал соседний дом. Он
постоянно следил за Фоули, стараясь выяснить, осчастливил ли тот его жену. А
вчера Картрайт пришел ко мне. Я - адвокат.  Возможно,  вы слышали обо мне. В
последнее время я вел несколько крупных процессов. Меня зовут Перри Мейсон.
     - Вы! - радостно воскликнула женщина. - Вы? Перри Мейсон?
     Адвокат кивнул.
     - О, какое счастье!
     - Учтите, мы  не одни, - заметил Мейсон. - Я хочу,  чтобы наш  разговор
проходил при свидетеле. Причем я буду говорить, а вы - слушать. Понятно?
     - Да, я вас поняла. Я лишь хотела...
     - Замолчите, - оборвал ее Мейсон, - и слушайте. Картрайт вел себя очень
странно.  Он  хотел  написать  завещание.  Пока  мы  не будем  касаться  его
содержания.  Вместе  с  завещанием он оставил письмо и  задаток. В письме он
просил  меня  защищать интересы жены  человека, проживающего на Милпас Драйв
под именем Клинтона Фоули. Вам  ясно?  Он имел в  виду не женщину,  жившую в
одном доме с Клинтоном Фоули, а его законную жену.
     - Но понимал ли он, что делает? Он...
     - Замолчите, -  повторил  Мейсон.  -  Время дорого.  Здесь  посторонний
человек. Я догадываюсь, о  чем вы  хотите сказать, но не  стоит говорить  об
этом при свидетеле.  Как адвокат, я должен  оберегать  ваши  интересы. Итак,
если  вы хотите, чтобы  я представлял  вас, я к  вашим услугам. Если нет,  я
немедленно ухожу.
     - Нет, нет! - воскликнула миссис Форбс. - Я прошу вас помочь. Я...
     - Отлично. Можете ли вы сделать то, о чем я вас попрошу?
     - Если это не слишком сложно...
     - Нет, это не  сложно. Я хочу,  чтобы на любой вопрос, заданный вам, вы
отвечали, что будете говорить  только  в  присутствии своего адвоката, и ваш
адвокат - я. Вы запомнили?
     - Да, постараюсь выполнить ваше указание.
     -  Возможно, вас спросят, как  я стал вашим адвокатом. Отвечайте  точно
так же.  Как  и  на  любой другой вопрос. Даже о погоде. Даже если  спросят,
сколько вам лет или каким дневным кремом вы пользуетесь. Вы меня поняли?
     Она кивнула.
     Перри Мейсон подошел к камину.
     - Что здесь жгли? - спросил он.
     - Ничего, - ответила Бесси Форбс.
     Мейсон наклонился, пошевелил  золу на каминной решетке и вытащил клочок
зеленого шелка.
     - Похоже на шарф, - пробормотал он. Женщина шагнула к нему.
     - Я не знаю...
     -  Замолчите! -  рявкнул Мейсон  и сунул обгорелую тряпочку  в жилетный
карман.  Затем  он направился к туалетному  столику,  взял  флакончик духов,
понюхал и, подойдя к умывальнику, вылил духи в раковину.
     -  Что  вы  делаете?  -  ахнула  женщина.  - Вы представляете,  сколько
стоит...
     - Представляю! - оборвал ее Мейсон. -  А теперь слушайте,  что я скажу.
Немедленно  выпишитесь отсюда. Поезжайте в отель  "Бродвей" на  Сорок второй
улице.  Зарегистрируйтесь там под именем Бесси  Форбс. Внимательно осмотрите
вещи, которые вы  возьмете с  собой, и те,  что останутся здесь. Купите себе
дешевые духи. Именно дешевые? И опрыскайте ими все наряды. Ясно?
     Она кивнула.
     - А потом?
     - А потом сидите тихо и не отвечайте ни на один вопрос. Требуйте, чтобы
допрос происходил в моем присутствии.
     Мейсон  открыл  кран  горячей воды и  вымыл  флакон. Комната благоухала
духами.
     - Покури, Пол, - предложил адвокат. - Надеюсь, у тебя есть сигара?
     Дрейк   кивнул,  достал  сигару,  откусил   кончик  и  закурил.  Мейсон
повернулся к Бесси Форбс.
     - Мой  телефон  -  Бродвей  38251. Запишите его. Если  что-то случится,
звоните.  Учтите,  что мои услуги не  будут стоить вам  ни  цента.  Они  уже
оплачены. Еще раз повторяю, на любой вопрос у вас должен быть один ответ: "Я
буду говорить только в присутствии моего адвоката". Вы это усвоили?
     - А  если,  - спросила миссис  Форбс, - они  скажут, что подобный ответ
доказывает мою  вину? Я не сделала ничего  противозаконного, а  вы почему-то
уверены...
     - Пожалуйста, - оборвал ее Мейсон, - не спорьте со мной. Доверьтесь мне
и следуйте моим советам. Хорошо? Она кивнула.
     -  Ну и отлично. Пошли, Пол, - открыв дверь, Мейсон еще раз взглянул на
Бесси Форбс.  -  Выписавшись из отеля,  не оставляйте следов.  Сев  в такси,
назовите любой адрес, там остановите  другое такси и лишь тогда поезжайте  в
"Бродвей". Ясно? Она снова кивнула.
     - Пошли, Пол, - повторил Мейсон и  вышел в коридор. Дрейк последовал за
ним.  - Найди актрису  лет  двадцати  восьми, такого же сложения, как миссис
Форбс, и  пришли ее ко мне.  Как можно скорее. За  работу она получит триста
долларов, и я гарантирую, что ей не придется вступать  в конфликт с законом.
Я не хочу, чтобы ты  присутствовал при нашем разговоре. Чем меньше ты будешь
знать об этом, тем лучше.
     Дрейк задумался.
     -  Я  знаю  одну  девушку, которая  могла бы нам помочь. Она  такого же
сложения, как миссис Форбс, и тоже брюнетка. Ее зовут Мей Сибли.
     - Спасибо, Пол. Прошу тебя, поторопись.



     Мей Сибли, стройная, симпатичная девушка, сразу понравилась Мейсону.
     - Дай мне духи, Делла, - сказал  он.  Взяв флакон, адвокат протянул его
девушке.
     - Вам нравится этот запах?
     - Конечно.
     - Прошу вас, подушитесь ими.
     - С удовольствием.
     - Не стесняйтесь, я хочу, чтобы вы благоухали этими духами.
     Мей Сибли не заставила просить себя дважды.
     - А теперь вы должны найти определенное  такси и  сказать водителю, что
вы  оставили  в кабине носовой  платок, когда ехали  на  Милпас Драйв, 4889.
Надеюсь, вы сможете запомнить адрес?
     - Конечно. Что еще?
     - Все.  Возьмите  платок  и одарите водителя милой  улыбкой. Он спросит
ваши фамилию и  адрес и скажет, что уже сообщил о  платке в бюро  находок, и
теперь ему  придется  объяснять,  кому  он  его отдал.  Вы  назоветесь Агнес
Браунли  и добавьте, что поселились  в  отеле  "Бридмонт" на Девятой  улице.
Номер комнаты не говорите.
     - А что мне делать с платком?
     - Принесете его мне.
     - А если возникнут осложнения? - спросила мисс Сибли.
     - Не волнуйтесь, - заверил ее Мейсон. - Вам не придется нарушать закон.
     - И за это я получу триста долларов?
     - Вы получите триста долларов после окончания работы.
     - Когда именно?
     - Не знаю. Возможно, от вас больше ничего не потребуется.  Оставьте мне
ваш телефон и примите все меры, чтобы я мог в любой момент связаться с вами.
     - Как я найду водителя такси?
     - Вам нужна машина 86-С. Ровно через пятнадцать минут водитель позвонит
в диспетчерскую, чтобы узнать, не искал ли его кто-нибудь. Вы тоже позвоните
в  диспетчерскую, скажете,  что забыли  в  кабине водителя носовой платок, и
оставите номер своего  телефона, чтобы водитель потом перезвонил  вам. После
разговора  с  диспетчером  он  так  и сделает. Вы  договоритесь  о  встрече,
подойдете к машине, притворитесь, что узнали водителя, и возьмете платок.
     - Хорошо, - кивнула Мей Сибли. - Это все?
     - Нет, вам придется несколько изменить голос.
     - В каком смысле?
     - Он должен стать более пронзительным.
     -  Прошу  меня извинить, но  мне кажется, что я оставила  у вас носовой
платок. Так?
     -  Нет.  Чуть меньше  визга и побыстрее.  И  не проглатывайте окончания
слов.
     - Прошу  меня извинить,  но  мне кажется, что  я оставила у вас носовой
платок.
     - Уже лучше. Попробуйте еще раз.
     - Прошу  меня извинить,  но  мне кажется, что я оставила у  вас носовой
платок.
     - Будем  считать, что сойдет. Ну, начнем,  у нас мало  времени.  Делла,
доставайте шубу. Сейчас  вы  поедете в отель  "Бридмонт" на Девятой улице  и
позвоните оттуда в  диспетчерскую. У  вас осталось десять  минут  до  звонка
водителя.
     Мейсон проводил девушку до дверей и повернулся к Делле.
     - Свяжитесь с Дрейком и попросите его прийти ко мне.
     Пока Делла набирала номер,  Мейсон нервно ходил  из  угла в угол, глядя
прямо перед собой.
     -  Он  сейчас  придет,  -  сказала  она.  -  Вы  можете  объяснить, что
происходит?
     - Нет, Делла, -  Мейсон покачал головой. - Дело в  том, что сейчас я не
могу связать все  воедино. Почему  собака выла и почему  она перестала выть.
Иногда  мне  кажется, что  я  знаю,  почему  она  выла,  но  тоща не  нахожу
объяснений тому, что она замолчала. Иногда я думаю, что это ерунда.
     -  Вы  просто  устали,  -  озабоченно заметила Делла. -  Вы только  что
закончили большой процесс и уже влезли в другое дело.
     - Нет, -  Мейсон  махнул рукой,  -  усталость  здесь ни  при  чем. Меня
волнует  совсем  другое. Факты  не сходятся,  значит,  в наших  рассуждениях
какая-то ошибка. Преступление похоже на головоломку.
     - Так что именно не сходится в этом деле? - спросила Делла.
     - Все, - буркнул Мейсон. Раздался стук в дверь.
     -  Наверное, это  Пол, - Мейсон подошел к  двери и,  открыв ее,  кивнул
детективу.
     - Заходи, Пол. Я прошу тебя узнать, кто ждал Телму Бентон в "шевроле" с
номером 6М9245. Рот Дрейка растянулся в улыбке.
     -  Я предполагал,  что ты  спросишь  о  нем. Мои люди выяснили, кто  он
такой.  Карл  Траск,  юноша без  определенных занятий  и уже  имевший дело с
полицией. В настоящее время увлекается азартными играми.
     - Это все?
     -  Пока  да.  Но  сведения  продолжают  поступать,  в том  числе  и  из
Санта-Барбара. Я проверяю всех, кто жил в доме. И повара-китайца.
     - Это правильно, - кивнул Мейсон. - Меня интересует этот повар. Как его
дела?
     - Он  согласился  уехать  в Китай,  и иммиграционная  служба  решила не
возбуждать уголовного дела. Вероятно, Клинтон Фоули использовал политические
связи.  Он выделил  А  Вонгу приличную сумму, и тот должен буквально на днях
покинуть нашу страну.
     - А что ты узнал о самом поваре?
     - Видишь ли, мне рассказали одну забавную историю насчет того, как  они
нашли А Вонга.
     - И что там забавного?
     - Насколько я понял, какой-то  мужчина позвонил в иммиграционную службу
и   сказал,  что  А  Воет  проживает   у   Клинтона  Фоули   без  разрешения
соответствующих властей.
     - Звонил белый или китаец?
     -  Вероятно,   белый,  причем,  судя   по   речи,   получивший  хорошее
образование.
     - Продолжай.
     -   Так   уж   получилось,  что  клерк,  говоривший  с  этим  анонимным
доброжелателем,  потом  разговаривал  с  Клинтоном Фоули.  И он считает, что
говорил с одним и тем же человеком.
     - Зачем Фоули это сделал?
     - Не знаю. Я просто передал тебе слова клерка. Наступило молчание.
     - Ну, - спросил наконец Дрейк, - что будем делать дальше?
     - Мне нужны образцы  почерка Паолы Картрайт, экономки Картрайта и Телмы
Бентон, - ответил Мейсон.
     - Зачем? - поинтересовался детектив.
     - Пока  я  не  готов  ответить  на этот  вопрос, Пол, -  Мейсон встал и
заходил по кабинету. Делла и Дрейк молча наблюдали за ним.
     Минут  через  десять зазвонил телефон. Делла сняла трубку, послушала и,
зажав ее рукой, взглянула на Мейсона.
     - Это Мей Сибли. Она говорит, что выполнила все ваши указания.
     - Платок у нее? Делла кивнула.
     - Пусть она немедленно берет такси и едет сюда, - воскликнул Мейсон.
     - В чем дело? - осведомился Дрейк.
     - Побудь здесь до  приезда  мисс  Сибли  и ты все  узнаешь,  -  ответил
адвокат.
     Пауль  Дрейк  откинулся  в  кресле,  вытянул  ноги  и  закурил.  Мейсон
по-прежнему ходил из угла в угол.
     В дверь постучали.
     - Делла, посмотрите, кто там, - попросил Мейсон.
     Она вышла в приемную и тут же вернулась с Мей Сибли.
     - Все прошло гладко? - спросил Мейсон.
     - Да, - ответила девушка. -  Я  сделала все, как вы сказали. Он оглядел
меня с головы до  ног,  задал  несколько вопросов, а потом вынул из  кармана
носовой платок и передал его мне, предварительно принюхавшись к  платку и ко
мне, чтобы сравнить запахи.
     - Отлично. Вы назвались Агнес Браунли?
     - Да, я сказала, что живу в отеле "Бридмонт".
     - Очень  хорошо. Сейчас вы получите сто пятьдесят долларов, а остальное
-  чуть позже. Надеюсь,  вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен
знать?
     - Разумеется.
     Мейсон передал ей деньги.
     - Вам нужна расписка? - спросила мисс Сибли.
     - Нет.
     - А когда я получу вторую половину?
     - Когда вы сделаете все, что требуется.
     - Что же еще мне предстоит сделать?
     - Возможно, ничего. В крайнем случае, вам придется явиться в суд и дать
показания под присягой.
     - О чем мне придется говорить?
     - Только о том, что было на самом деле.
     - И никакой лжи?
     - Конечно, нет.
     - Когда состоится суд?
     - Возможно, через пару недель. Я позвоню вам. А теперь вам лучше  уйти.
Мне бы не хотелось, чтобы вас видели около моей конторы.
     Мисс Сибли протянула руку.
     - Благодарю, мистер Мейсон. Я всегда готова на такую работу.
     - И вам спасибо, мисс Сибли. Вы оказали мне большую услугу.
     Как только за девушкой закрылась дверь, он повернулся к Делле Стрит.
     - Позвоните в полицию и попросите соединить меня с сержантом Холкомбом.
     - Уже довольно поздно, - заметила Делла.
     - Ничего, он работает по ночам. Делла сняла трубку.
     - Холкомб на проводе, - сказала она спустя несколько минут.
     Мейсон, улыбаясь, подошел к телефонному аппарату.
     - Послушайте, сержант, я хочу вам кое-что сообщить. Совершенно случайно
мне  стало  известно, что сегодня  вечером, примерно в  семь двадцать  пять,
какая-то женщина приехала к дому Клинтона Фоули в такси 86-С. Она  пробыла в
доме пятнадцать или  двадцать  минут. Эта женщина  оставила в кабине носовой
платок.  Он  сейчас у меня. Я не имею права  говорить, каким  образом платок
попал  ко мне, но  он здесь и, если  хотите, можете послать за ним. Меня  не
будет,  но  Делла Стрит, моя секретарша,  передаст его  вашим  людям...  Да,
водитель наверняка  опознает  его... Я повторяю:  женщина оставила платок  в
кабине, водитель нашел его, потом он попал ко  мне. Я не могу объяснить, как
платок оказался у меня... нет... нет, не могу. Плевать я хотел на то, что вы
думаете. Я знаю свои права. Платок - это вещественное доказательство, и, как
адвокат,  я должен сообщить вам о  его  существовании. Но любая  информация,
полученная  мной от  клиента, строго конфиденциальна и не предназначена  для
ваших ушей.
     Мейсон швырнул трубку на рычаг и положил платок перед Деллой.
     - Отдайте полиции платок, но ничего им не говорите.
     - Что случилось? - спросила Делла.
     - Клинтона  Фоули  убили сегодня  вечером, между  половиной восьмого  и
восемью часами, - неторопливо ответил Мейсон.
     Пол Дрейк свистнул и выпрямился в кресле. Делла подошла к адвокату.
     - Шеф, - озабоченно спросила она, - чем я могу вам помочь?
     - Не волнуйтесь, Делла, - ответил Мейсон, - я справлюсь сам.
     -  Вы  собираетесь сообщить  полиции о человеке,  который хотел  знать,
отразится ли на  юридической  силе  завещания  то  обстоятельство,  что  его
составителя казнят по обвинению в убийстве?
     -  Мы уже сказали полиции все, что могли, -  ответил Мейсон, глядя ей в
глаза. Пол Дрейк вскочил на ноги.
     - Перри, ты зашел слишком далеко. Если человек, убивший Клинтона Фоули,
предварительно консультировался с тобой, ты обязан пойти в полицию и...
     - Чем меньше тебе известно, - перебил его Мейсон, - тем лучше.
     - Я знаю уже слишком много, - воскликнул  детектив. Мейсон повернулся к
Делле.
     - Я думаю, что они не станут вас допрашивать. В крайнем случае, скажите
им, что я попросил вас передать платок. И все.
     - Не беспокойтесь, шеф, - ответила Делла. - Я смогу постоять за себя. А
что собираетесь делать вы? Мейсон открыл дверь.
     - Куда ты идешь, Перри? - спросил Дрейк.
     - А вот об этом, - улыбнулся Мейсон, - вам лучше не знать.



     Перри  Мейсон  сел в  такси и велел  отвезти его  в отель "Бродвей", на
Сорок  вторую улицу.  В холле отеля он  спросил у  портье,  в  каком  номере
остановилась миссис Бесси Форбс.
     - В восемьсот девяносто шестом, - ответил портье. Поднявшись на восьмой
этаж, Мейсон нашел указанный номер и постучал.
     - Кто там? - послышался испуганный женский голос.
     - Мейсон,  - сказал адвокат.  -  Откройте. Щелкнула задвижка, и  дверь,
распахнулась. Миссис Форбс вздохнула и  шагнула в сторону, приглашая Мейсона
войти. Тот коротко кивнул и захлопнул за собой дверь.
     - Итак, я ваш адвокат, - начал он. - А теперь расскажите, что произошло
сегодня вечером?
     - О чем вы говорите? - спросила Бесси Форбс.
     - Я прошу вас рассказать о встрече с мужем.  Она вздрогнула, огляделась
и, предложив  Мейсону  сесть на  кушетку, опустилась  рядом,  комкая в руках
носовой платок и благоухая дешевыми духами.
     - Откуда вы знаете, что я виделась с ним?
     - Догадался,  - ответил Мейсон. - Я предчувствовал, что вы с минуты  на
минуту появитесь в нашем городе. Кто еще, кроме вас, мог запросто приехать к
Клинтону Фоули. И потом водитель такси опознал вас.
     - Да, - кивнула она, - я была там.
     -  Это мне  известно, - нетерпеливо бросил адвокат. -  Расскажите,  что
произошло?
     - Дверь я открыла отмычкой. Мне не хотелось, чтобы Клинтон подготовился
к моему визиту. Я прошла в библиотеку и увидела, что он - мертв.
     - А собака? - спросил Мейсон.
     - Тоже.
     - Полагаю, вы можете доказать, что не убивали их?
     - Когда я вошла, они были мертвы.
     - И давно?
     - Не знаю. Я их не трогала.
     - Что же вы сделали?
     - Мне стало нехорошо, и я опустилась  в кресло. Сначала я подумала лишь
о  том,  что  надо  бежать.  Потом  поняла,  что  должна  действовать  очень
осторожно. Ведь меня могли обвинить в убийстве.
     - Пистолет лежал на полу?
     - Да.
     - Это ваш пистолет?
     - Нет.
     - У вас когда-нибудь был такой пистолет?
     - Нет.
     - Раньше вы его не видели?
     - Нет. Я же говорю, что не имею  к этому  никакого  отношения. О  боже,
почему вы мне не верите? Я не обманываю вас.
     - Пусть так, - вздохнул Мейсон. - Допустим, вы говорите правду. Так что
вы сделали?
     - Я вспомнила, что попросила водителя такси позвонить Артуру Картрайту.
Я подумала, что, придя сюда, Артур посоветует мне, как быть дальше.
     -  А  вам  не  пришло  в  голову,  что  именно  Артур  Картрайт  мог их
застрелить?
     - Разумеется, мог, но тогда бы он не пришел.
     - Он мог прийти и обвинить вас в убийстве.
     - Нет, Артур на это не способен.
     - Значит, вы сидели и ждали Картрайта?
     - Да. Потом я услышала, как вернулось такси. Я не представляла, сколько
прошло времени: убийство Клинтона потрясло меня.
     - Но вы смогли выйти из дома?
     - Да, я села в такси и  велела  отвезти меня в отель. Я  подумала,  что
меня никто не найдет. Не понимаю, как вам это удалось.
     -  Разве  вы  не  заметили,  что  оставили в  кабине носовой  платок? -
неторопливо спросил Мейсон.
     Брови Бесси Форбс медленно поползли вверх.
     - О боже, нет! - прошептала она.
     - Тем не менее, это так.
     - И где сейчас мой платок?
     - В полиции.
     - Как он туда попал?
     - От меня.
     - От?..
     - Я  отдал его сержанту,  занимающемуся расследованием  убийства Фоули.
После того, как  платок оказался в моем распоряжении, у меня не было другого
выхода.
     - Я думала, вы - мой адвокат.
     - Так и есть на самом деле.
     -  Что-то не похоже.  О боже,  как это  ужасно. Теперь они смогут найти
меня.
     -  Они все равно нашли бы вас. Когда они начнут задавать  вопросы, ложь
не поможет. И  правда  тоже  вас не спасет.  В  такой  ситуации  лучше всего
молчать.
     - Но  этим я  восстановлю против  себя всех - и полицию, и  публику,  и
газеты.
     - Теперь поговорим о деле, - невозмутимо продолжал  Мейсон. - Я передал
платок полиции, потому что он является вещественным доказательством. Полиция
попытается поймать меня на чем-нибудь предосудительном, чтобы заявить, что я
- соучастник преступления. Я, разумеется, не собираюсь доставлять им  такого
удовольствия.  Но  вам  придется  потрудиться,  чтобы  выкрутиться  из этого
неприятного положения. Они скоро будут  здесь и начнут задавать  вопросы. Вы
должны  ответить,  что будете  говорить только в  присутствии адвоката.  Что
адвокат посоветовал  вам  молчать.  Короче, не  отвечайте ни на один вопрос.
Понятно?
     - Да, вы мне это уже говорили.
     - Вы сможете это сделать?
     - Полагаю, что да.
     - Учтите, что ничего другого  вам не остается. Я никак не  могу связать
воедино все ниточки, и пока я этого не сделаю, вам придется молчать.
     -  Но  это   вызовет  отрицательную  реакцию  публики.   Газеты   будут
утверждать, что я отказываюсь говорить, потому что виновата.
     Мейсон усмехнулся.
     - Именно поэтому я и приехал  к вам.  Скажите репортерам, что вы готовы
рассказать все, но я запретил вам открывать рот. Я  приказал вам не говорить
ни слова. А  вы бы с радостью  объяснили, в чем  дело.  Скажите  им,  что вы
хотели бы  позвонить  мне и еще раз попытаться получить разрешение говорить.
Они предоставят  вам  такую возможность.  Умаляйте  меня, станьте  на колени
перед телефоном, залейтесь слезами. Просите позволения  рассказать хотя бы о
том, что произошло в  Санта-Барбара.  Устройте  хорошее представление.  А  я
отвечу,  что  вам  придется искать  другого  адвоката, если вы скажете  хоть
слово. Ясно?
     - Вы думаете, они это проглотят? - спросила Бесси Форбс.
     - Конечно. Репортерам  будет о чем писать. Они представят меня злодеем,
препятствующим честной женщине высказать все, что у нее на душе.
     - А как насчет полиции? Они отпустят меня?
     - Я в этом не уверен.
     - Боже  милостивый! Вы полагаете, что меня арестуют? О Боже! Я этого не
вынесу! Мне, вероятно, удастся  противостоять им,  если допрос будет вестись
здесь, в моей комнате. Но если меня отвезут в тюрьму, я сойду с ума.  А если
меня будут судить? Неужели вы допускаете, что меня будут судить?
     - Послушайте, - рявкнул Мейсон, - хватит  валять дурака! Этим вы ничего
не добьетесь. Вы попали в переплет и прекрасно это понимаете.  Вы проникли в
дом вашего мужа при  помощи отмычки и нашли его мертвым.  Вы  поняли, что он
убит, но не сообщили об  этом в полицию. Вместо этого вы преспокойно поехали
в отель и зарегистрировались под вымышленным именем. Неужели вы думаете, что
полиция, услышав все это, оставит вас на свободе?
     Бесси Форбс заплакала.
     - Слезы вам не помогут, - продолжал Мейсон.  -  Единственное, что может
вас спасти, - беспрекословное выполнение  моих инструкций. Ни в коем  случае
не  сознавайтесь, что  вы останавливались в отеле "Бридмонт", тем более  под
чужим именем. Не отвечайте ни на один вопрос и не делайте никаких заявлений,
предварительно  не  посоветовавшись  со  мной. А  пока я разрешаю  вам  лишь
пожаловаться на меня репортерам. Вы это усвоили? Она кивнула.
     - Ну и отлично.  Покончив с этим, мы...  Раздался  нетерпеливый стук  в
дверь.
     - Кому известно о том, что я здесь? - спросил Мейсон.
     - Никому. Стук повторился.
     - Думаю,  -  прошептал  Мейсон,  -  что  вас  ждет  неприятный сюрприз.
Помните, ваше будущее зависит только от вас. Я сделаю все, что в моих силах,
- он подошел к двери и, отодвинув задвижку, открыл ее.
     На пороге стоял Холкомб.
     - Вы?! - удивленно воскликнул он. - Что вы здесь делаете?
     - Я беседую с клиентом, миссис  Бесси Форбс, - спокойно ответил Мейсон,
- вдовой Клинтона Форбса, проживавшего в доме 4889 по Милпас Драйв.
     Холкомб протиснулся мимо него.
     - Теперь я  знаю,  где вы взяли этот  носовой платок,  - прорычал он. -
Миссис Форбс, вы  арестованы по подозрению в  убийстве Клинтона  Форбса, и я
хочу  предупредить вас, что все,  сказанное  вами,  может  быть использовано
против вас.
     - Об этом не беспокойтесь, - мрачно заметил Мейсон. - Она не скажет  ни
слова.



     Утром  Перри  Мейсон, свежевыбритый и отдохнувший, бодрым шагом вошел в
приемную. Делла Стрит читала газету.
     - Доброе утро, Делла, - поздоровался он. - Что там пишут?
     - Неужели вы позволите им это сделать? - возмущенно воскликнула она.
     - Что?
     - Арестовать миссис Форбс.
     - Тут я бессилен. Она уже арестована.
     - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Они же обвинили ее в убийстве
и будут держать в тюрьме до суда.
     - Ну и что?
     - Вы же можете ей помочь!
     - Как?
     Делла вскочила на ноги.
     - Мы с вами знаем, что Клинтона Фоули, или Форбса, убил Артур Картрайт.
     - И вы в этом уверены?
     - На все сто процентов!
     -  Что-то  я  не  пойму, Делла,  к  чему  вы клоните?  Девушка покачала
головой.
     - Знаете, шеф, я доверяла вам. Вы всегда стремились к справедливости. А
теперь при вашем попустительстве Картрайт  уйдет от  возмездия.  Отказывая в
помощи бедной женщине, вы стали соучастником убийства.
     - Почему?
     -  Потому  что  скрываете от  полиции  информацию,  касающуюся  мистера
Картрайта. Вы знаете о том, что он собирался убить Клинтона Фоули.
     - Это  еще  ни  о чем не  говорит,  -  неторопливо  заметил  Мейсон.  -
Намерение убить Фоули  вовсе на означает, что он это сделал. Нельзя обвинять
человека в совершении убийства, не имея убедительных доказательств.
     -  Доказательств! - воскликнула Делла. - Какие  еще  доказательства вам
нужны? Он приходит сюда  и говорит, что собирается совершить убийство. Затем
он  посылает  вам  письмо, в котором указывает, что готов перейти от  слов к
делу. И исчезает, а его недруга находят в луже крови.
     - Мне кажется,  что у вас телега оказалась впереди  лошади,  -  хмыкнул
Мейсон.  -  Вам следовало  сказать, что сначала он застрелил Фоули, а  потом
исчез. Разве он мог убить после исчезновения?
     - Вы можете пудрить мозги присяжным, - взвизгнула Делла, - а меня вы не
проведете. Раз  Картрайт послал вам  завещание  и деньги,  значит, он  решил
сделать последний шаг. И вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.  Он шпионил
за человеком, который разрушил его семейный  очаг, выжидая удобного момента,
чтобы встретиться  со своей  женой. Ему это удалось. Он  увез ее и спрятал в
безопасном месте. А потом вернулся, застрелил Фоули и скрылся.
     - Вы забываете,  - возразил  Мейсон, - что  Картрайт мой клиент, и я не
имею права предать гласности полученные от него конфиденциальные сведения.
     -  Возможно,  это и так,  но  вы не  должны  сидеть  сложа руки,  когда
невинную женщину обвиняют в убийстве.
     - Я не допущу, чтобы ее признали виновной.
     - Как бы не так, - наступала  Делла. - Вы  посоветовали ей молчать. Она
хочет рассказать обо всем, что ей известно, но из-за вас не решается открыть
рот. Вы представляли ее интересы и тем не менее отправили ее в тюрьму только
ради того, чтобы ваш другой клиент мог спокойно смыться.
     Мейсон вздохнул, улыбнулся и покачал головой.
     - Давайте лучше поговорим о погоде. Глаза Деллы угрожающе сверкнули.
     - Перри  Мейсон, я преклонялась перед вами, вы  могли творить чудеса, а
сейчас  просто несправедливы. Вы  жертвуете  этой  женщиной, чтобы  защитить
Картрайта.
     - Делла,  -  вздохнул Мейсон,  -  если бы  полиция  знала  то,  что нам
известно,  она могла  бы на основании косвенных  улик  обвинить Картрайта  в
убийстве Фоули.  Но вы глубоко заблуждаетесь, если  уверены, что они  смогут
доказать вину Бесси Форбс.
     - Но ведь Артур Картрайт действительно виновен, а Бесси Форбс - нет.
     Мейсон покачал головой.
     - Послушайте, Делла, мы вторглись на чужую территорию. Вспомните, что я
всего лишь  адвокат. Я  не судья и  не присяжный заседатель. Я представляю в
суде  интересы  обвиняемых. И  моя  задача  заключается в том,  чтобы подать
факты, говорящие в их пользу, в самом выигрышном свете. А виновен подсудимый
или НЕТ,  решат присяжные. Адвокат  должен вести гибкую защиту, парируя  все
выпады обвинения и толкуя представляемые ими факты в пользу подзащитного.
     - Мне это известно, - кивнула Делла,  -  и я  знаю, что простой человек
часто  неправильно  истолковывает  происходящее.  Он  зачастую  не  понимает
функции  адвоката и смысл его  действий. Но я по-прежнему не  считаю, что мы
помогаем Бесси Форбс, отправив ее в тюрьму.
     Перри Мейсон поднял правую руку и сжал пальцы в кулак.
     - Делла,  в этой  руке  я держу оружие, которое сбросит  цепи  с  Бесси
Форбс,  и  она  выйдет  из  зала  суда  свободной.  Но  это  оружие   нельзя
использовать  второпях. Я  должен ударить  точно  в рассчитанный момент  и в
нужном месте. Иначе я лишь затуплю острие и не принесу ей пользы.
     - И  вы обещаете воспользоваться этим оружием?  - взволнованно спросила
Делла. - Но почему не ударить сейчас? Разве не проще разгромить обвинение до
начала судебного процесса?
     Мейсон покачал головой.
     - Не  в  этом  случае,  Делла.  У обвинения  могут  быть  очень  веские
аргументы,  и  я не могу действовать, пока не  узнаю,  какие  именно. Я имею
право нанести лишь один удар и должен  нанести его в  решающий момент, чтобы
полностью   обезоружить  обвинение.  А  пока   мне  хочется,  чтобы  публика
заинтересовалась Бесси Форбс и прониклась к ней симпатией. Пусть люди узнают
о  добропорядочной женщине, брошенной в тюрьму по обвинению  в убийстве, и о
том,  что  она  может  и  хочет  доказать  непричастность  к этому  ужасному
преступлению, и о коварном адвокате, запрещающем ей говорить.
     - Публика несомненно  проникнется к ней симпатией, - согласилась Делла,
-  но вы предстанете в невыгодном свете. Газеты  заявят, что вы затыкаете ей
рот, чтобы содрать с нее побольше за ведение дела.
     - Именно этого я и добиваюсь.
     - Но вы погубите свою репутацию. Мейсон рассмеялся.
     - Делла, минуту назад вы нападали на меня за то, что я  ничего не делаю
для спасения Бесси Форбс. А теперь оказывается, что я делаю слишком много.
     - Я этого не  говорила. Но вы не должны жертвовать репутацией ради этой
женщины. Мейсон направился к кабинету.
     - К сожалению, я не вижу другого пути. Позвоните Дрейку и попросите его
зайти ко мне.
     Делла  кивнула  и  сняла трубку. Минут  через  десять она  заглянула  в
кабинет.
     - Пол Дрейк здесь.
     - Пригласите его ко мне.
     -  Привет, - буркнул Пол, устраиваясь в кресле. -  Дай  мне  сигарету и
расскажи, что новенького. Мейсон протянул ему пачку сигарет и спички.
     - Ты требуешь слишком многого.
     -  Так  же,  как  и  ты. На  нас  сейчас работают  частные  детективные
агентства  всей  страны. Мы получили столько телеграмм, что  не разберемся с
ними меньше, чем за неделю.
     - Что-нибудь об Артуре и Паоле Картрайт?
     - Ни словечка. Они  как сквозь землю провалились. Мои люди связались со
всеми  таксопарками  города. В то  утро  ни  один из  водителей  не  забирал
пассажирку на Милпас  Драйв,  4889. А  Телма Бентон  утверждала,  что миссис
Картрайт уехала на такси.
     - Может, водитель забыл об этом.
     - Маловероятно.
     Пальцы Мейсона барабанили по столу.
     - Пол, я могу разбить обвинение в деле Бесси Форбс.
     - Я в этом не сомневаюсь, - ответил  Дрейк. -  Она окажется на свободе,
как только расскажет обо всем, что ей известно. Зачем тебе ее молчание? Этим
приемом обычно пользуются закоренелые преступники.
     - Сначала я хочу убедиться, что твои люди не в силах найти Картрайта.
     - А при  чем  здесь Картрайт? Ты полагаешь,  что он виновен, и  хочешь,
чтобы он оказался в безопасности прежде, чем полиция займется им вплотную?
     Мейсон не счел нужным отвечать на этот вопрос.
     - Пол, - продолжал  он, -  чтобы выиграть  процесс, я  должен подогреть
интерес публики, довести напряжение до предела, а потом нанести молниеносный
удар, от  которого прокурор  не оправится. Во  всяком  случае,  до вынесения
присяжными вердикта.
     - То есть эту женщину будут судить?
     - Да.
     - А если прокурор не захочет начинать процесс? Он не убежден, что Бесси
Форбс виновна. Он лишь просит ее рассказать о случившемся.
     - Эту женщину будут судить,  - повторил  Мейсон, - и оправдают.  Но для
этого придется попотеть.
     - А почему бы тебе не обойтись без суда?
     - Нет, я хочу, чтобы ее судили, и как можно быстрее. Дрейк прищурился.
     - Так какое тайное оружие имеется в твоем распоряжении?
     - Воющая собака, - коротко ответил адвокат. Дрейк едва успел подхватить
сигарету, выпавшую изо рта.
     - О боже, неужели ты по-прежнему держишься за этот вой?
     - Да.
     - Но почему? Об этом все давно забыли. Собака мертва, к тому же, она не
выла.
     - А я собираюсь доказать, что она выла.
     - И чего ты этим добьешься?
     - Очень многого.
     - А мне кажется, это глупый предрассудок.  Кого может волновать собачий
вой? Разве что какого-нибудь психа, вроде Картрайта.
     -  Я  должен доказать,  что собака выла, - настаивал  Мейсон.  - Причем
доказать   неопровержимо.   И   этой  неопровержимостью   станут   показания
повара-китайца.
     - Но А Вонг говорил, что собака не выла.
     - На суде А Вонг скажет правду. Его еще не отправили в Китай?
     - Нет, пароход отходит завтра.
     - Мне он  нужен как свидетель. Я выпишу повестку, вызывающую его в суд.
А ты, Пол,  найди  хорошего переводчика с  китайского. Ты должен  разъяснить
переводчику необходимость  признания  А Вонгом  того, что он слышал  собачий
вой.
     - То  есть ты хочешь,  чтобы китаец  это подтвердил  вне зависимости от
того, выла собака или нет?
     - Я хочу, чтобы А Вонг сказал правду. Собака выла. Я хочу, чтобы он это
подтвердил.  Пойми  меня  правильно,  Пол.  Мне  нужна правда.  Если  собака
молчала, пусть он скажет  об  этом.  Но у меня нет  сомнений  в том, что она
выла.
     - Ладно, - кивнул  Дрейк.  - У  меня  есть  знакомые  в  иммиграционной
службе, и я все устрою.
     -  С другой стороны, - продолжал Мейсон, - было  бы неплохо сообщить  А
Вонгу,  что своим  арестом  он обязан  Клинтону  Форбсу,  или Фоули. И  еще.
Выясни, давно ли у Форбса эта собака. Не выла ли она раньше?
     - Кое-что  я могу сказать тебе прямо сейчас. Собака жила у Форбса много
лет. Он взял ее с собой, когда уехал из Санта-Барбара. Он был очень привязан
к собаке, как, впрочем, и его жена.
     - Все понятно. Но мне мало слов. Мне нужны свидетели,  которые выступят
в суде. Свидетели,  знавшие  собаку,  когда она была  еще щенком. Поезжай  в
Санта-Барбара и поговори с бывшими соседями Форбса. Если они слышали собачий
вой, пусть скажут об  этом.  Мне нужны их письменные  показания,  заверенные
нотариусом.
     - И все о собаке? - удивился Дрейк.
     - Да. О собаке, которая не выла в Санта-Барбара, но завыла здесь.
     - Но собака убита, - напомнил детектив.
     - Это обстоятельство не повлияет на важность показаний свидетелей.
     Зазвонил телефон, и Мейсон снял трубку.
     - Один  из детективов Дрейка хочет поговорить с ним, - сказала Делла. -
По срочному делу. Мейсон протянул трубку Дрейку.
     - Тебя, Пол.
     -  Слушаю, - бросил  тот. И тут же его брови медленно поползли вверх. -
Будь я проклят, - воскликнул Дрейк, положил трубку и взглянул на адвоката.
     -  Один  из  моих  людей  позвонил  из  полицейского   управления.  Они
установили, из какого пистолета застрелили Форбса и овчарку.
     - Как им это удалось?
     - По заводскому номеру. Они выяснили, кто и когда купил этот пистолет.
     - Продолжай, я тебя слушаю.
     - Пистолет куплен в Санта-Барбара,  Калифорния, миссис  Бесси  Форбс за
два дня до того, как ее муж убежал с Паолой Картрайт.
     Лицо Мейсона окаменело.
     - Ну, что ты на это скажешь?
     - Ничего, - ответил Мейсон  после долгого молчания. - Я даже хочу взять
обратно некоторые слова.
     - Например.
     - О том, что  я легко  выиграю процесс Бесси Форбс, - он снял трубку. -
Делла, соедините меня с Алексом Босвиком, редактором "Кроникл". Я подожду.
     Пол Дрейк постепенно пришел в себя и усмехнулся.
     - Однако я  начинаю  склоняться  к  мысли, что  тебе  известно  гораздо
больше, чем другим. Похоже, миссис Форбс  действительно не стоило торопиться
с объяснениями.
     - Возможно...  Хелло... это Босвик? Привет, Алекс, Перри Мейсон. У меня
есть для  тебя кое-что... Да, об этом деле. Пошли репортера на Милпас Драйв,
4893. Там жил  некий Артур  Картрайт. Его сейчас нет, но твой человек найдет
там  глухую экономку. Ее зовут Элизабет Уокер. Она знает,  кто убил Клинтона
Фоули... да,  Клинтона  Форбса, жившего в  доме 4889... да, ей известно, кто
его  убил... нет, не  Бесси Форбс... Ну  хорошо,  если  ты настаиваешь.  Она
скажет, что его убил Артур Картрайт. Все. До свидания, - Мейсон повернулся к
детективу. - О Боже, Пол, как мне не хотелось этого делать.



     Тяжелая проволочная сетка разделяла помещение для свидания  адвокатов с
заключенными  на  две  части.  Вся  обстановка  состояла  из  стола  и  двух
обшарпанных стульев.
     Мейсон пришел первым и сидел, нервно барабаня  пальцами по потемневшему
дереву. Наконец открылась дверь, и  с  другой стороны  сетки появилась Бесси
Форбс. Мейсон тут же вскочил на ноги.
     - Доброе утро.
     - Доброе утро, - ответила она, подходя к столу.
     -  Присядьте,  -  предложил адвокат. -  Почему  вы солгали  мне  насчет
пистолета?
     Бесси Форбс села и облизала пересохшие губы.
     - Я не лгала. Я просто забыла.
     - Забыли о чем?
     - О том, что купила этот пистолет.
     - Тогда расскажите, что же вы вспомнили?
     -  За два  дня  до  отъезда моего мужа из Санта-Барбара я узнала о  его
романе с Паолой  Картрайт. Я получила разрешение на хранение оружия, пошла в
магазин спортивных товаров и купила этот пистолет.
     - Что вы собирались с ним делать?
     - Не знаю.
     - Вы хотели убить мужа?
     - Не знаю.
     - А может, Паолу Картрайт?
     - Я же  говорю, что  не  знаю. Я  действовала  импульсивно. Кажется,  я
хотела их напугать.
     - Ладно, - кивнул Мейсон. - Куда делся пистолет?
     - Муж отнял его у меня.
     - Вы показали пистолет мужу?
     - Да.
     - Как это случилось?
     - Он рассердил меня.
     - И вы угрожали ему пистолетом?
     -  В  общем-то, да.  Я  вынула  пистолет  из  сумочки  и  сказала,  что
застрелюсь, если он меня бросит.
     - Вы действительно хотели покончить жизнь самоубийством?
     - Да.
     - Но не сделали этого?
     - Нет. Когда они скрылись, пистолета у меня уже не было.
     - Почему?
     - Муж отнял его у меня, я ведь уже сказала.
     - Да, но я подумал, что он мог вернуть его вам перед отъездом.
     - Нет, он увез пистолет с собой, и больше я его не видела.
     -  Значит,  вы  не покончили  жизнь  самоубийством потому, что у вас не
оказалось пистолета?
     - Совершенно верно.
     Пальцы Мейсона вновь забарабанили по столу.
     - Расстаться с жизнью можно и по-другому.
     - Но не так легко.
     - Санта-Барбара находится на берегу океана.
     - Я боюсь воды.
     - А пули не боитесь?
     - Прошу вас, мистер Мейсон, не язвите. Неужели вы мне не верите?
     - Видите ли, миссис Форбс, - неторопливо ответил адвокат, - я смотрю на
все это с позиции присяжных.
     - Но присяжные не будут задавать мне таких вопросов.
     - Естественно. Но  их наверняка задаст окружной прокурор,  а  присяжные
будут слушать ваши ответы.
     - Мне нечего добавить. Я сказала правду.
     - Значит, ваш муж увез пистолет с собой?
     - Вероятно, да. Я, во всяком случае, больше его не видела.
     - И вы полагаете, что какой-то человек отнял у него пистолет, застрелил
овчарку, а потом и самого Форбса?
     - Нет. Кто-то,  имевший доступ к вещам моего  мужа, выкрал  пистолет, а
потом, выждав удобный момент, воспользовался им.
     - И кто это мог быть?
     - Паола Картрайт или Артур Картрайт.
     - А почему не Телма Бентон?
     - Зачем Телме Бентон убивать его?
     -  Этого я  не  знаю. Но мне  непонятно, почему Паола  Картрайт, прожив
больше года с Форбсом, вдруг решила его убить?
     - У нее могли быть причины.
     - То есть вы считаете, что она убежала  с Артуром Картрайтом,  а  потом
вернулась и застрелила Форбса?
     - Да.
     - Мне кажется, - заметил Мейсон, - лучше упирать на то, что Форбса убил
Артур Картрайт или Телма Бентон. Лично я поставил бы на домоправительницу.
     - Почему?
     - Потому  что миссис Бентон  - свидетельница  обвинения. И  будет очень
неплохо показать, что она перекладывает на других свою вину.
     - Можно подумать, что вы мне не верите.
     - Я  никогда не  верю тому,  в чем  не смогу  убедить присяжных. И я не
уверен, что они проглотят вашу историю о пистолете, узнав, что вы приехали в
дом  Форбса, нашли  его  мертвым  и, не  сообщив полиции, скрылись  с  места
преступления.  А кроме  того, зарегистрировались  в  отеле  под  вымышленным
именем миссис С.М. Денджефилд.
     - Я не хотела, чтобы муж знал о моем приезде.
     - Но почему?
     - Потому что он  жестокий и безжалостный человек. Мейсон встал и знаком
показал охраннику, что свидание окончено.
     - Я обдумаю ваши слова. А пока напишите мне письмо и укажите в нем, что
просите разрешения рассказать обо всем репортерам.
     - Но я уже говорила им об этом.
     - Ничего, мне нужно письменное подтверждение. До свидания.
     Выйдя из тюрьмы, Мейсон нашел телефон-автомат и позвонил Дрейку.
     -  Пол,  это  Мейсон.  Я  хочу  произвести  некоторую  перегруппировку.
Сосредоточь  все усилия  на  Телме  Бентон.  Ты  должен  найти  брешь  в  ее
стопроцентном алиби.
     - Я сам проверял ее и,  как мне кажется, тут все в порядке. Послушай, у
меня плохие новости.
     - Говори.
     - Окружной прокурор узнал о том, что Эд Уиллер и Джордж Доук следили за
домом Фоули. Их сейчас ищут.
     - Они вышли на твоих детективов через водителя такси.
     - Вероятно, да.
     - Их найдут?
     - Все зависит от тебя.
     -  Мне  бы  этого  не хотелось. Встретимся у  меня через  десять минут.
Захвати с собой все материалы, касающиеся Телмы Бентон.
     Когда Мейсон  вошел  в  приемную, Дрейк  уже  ждал его  с туго  набитой
папкой. Адвокат кивнул Делле Стрит и пригласил Дрейка пройти в кабинет.
     - Что ты выяснил, Пол? - спросил он.
     - В ее алиби есть лишь одно слабое место.
     - Какое именно?
     -  Она уехала в "шевроле" с Карлом Траском. Они были  вместе до  восьми
часов и посетили несколько увеселительных заведений. Я проверял, где и когда
их видели, и обнаружил разрыв от семи тридцати до семи пятидесяти. Потом они
зашли в очередной бар и пропустили по рюмочке. Чуть позже восьми Траск ушел,
а Телма Бентон  села за столик и пообедала. Официант хорошо ее запомнил. Она
ушла  в половине девятого, встретилась с подругой и пошла  с  ней в кино. То
есть  на период с  семи тридцати до семи  пятидесяти достоверность  ее алиби
будет зависеть  от показаний  Карла Траска, а после  половины девятого  - от
показаний  подруги. Нас, естественно интересует  двадцатиминутный промежуток
между семью и восемью часами.
     - А что говорит сама Телма?
     -  Она  утверждает,  что  они заезжали в другой  бар  и выпили  там  по
коктейлю. Но нет никого, кто бы видел их там. Во всяком случае, пока.
     - И если  кто-то вспомнит, что видел ее в том баре, - задумчиво заметил
Мейсон, - ее алиби безупречно. Дрейк молча кивнул.
     - Скорее  всего об этом  вспомнит  Карл Траск, и, чтобы создать в алиби
брешь, надо поставить под сомнение его показания.
     - Ты говоришь, он увлекается азартными играми?
     - Да.
     - И имел дело с полицией?
     - Неоднократно.
     - Выясни  все  поточнее.  Мы  должны  показать  присяжным,  что  он  не
заслуживает доверия.
     - Я уже занимаюсь этим.
     - А прокуратура разыскивает Уиллера и Доука?
     - Да.
     - Между прочим, - как бы невзначай спросил Мейсон, - а где они сейчас?
     Дрейк ответил невинным взглядом.
     - Меня  попросили  провести одно  расследование  во  Флориде,  пришлось
посадить их в самолет и отправить туда.
     - Кто-нибудь знает об этом?
     -  Нет.  У меня  частное  бюро, и  они взяли  билеты  под  вымышленными
именами. Мейсон одобрительно кивнул.
     - Отлично, Пол. Где мне найти Телму Бентон?
     - Она поселилась в Ривервью Эпатментс.
     - Под своим именем?
     - Да.
     - Твои люди следят за ней?
     - Да.
     - Что она делает?
     - В основном беседует  с полицейскими.  Она трижды ездила в полицейское
управление и дважды - в прокуратуру.
     - Как ее рука?
     -  Не знаю.  Пока  забинтована.  Я  нашел  доктора,  который накладывал
повязку. Фил Мертон.  Его вызвали в дом на Милпас  Драйв, и  он говорит, что
рука была сильно покалечена.
     - Покалечена?
     - Да, он так выразился. Мейсон потянулся к телефону.
     -  Делла,  позвоните  в  Ривервью  Эпатментс  и  найдите  Телму Бентон.
Скажите,  что  с  ней хочет  поговорить  редактор "Кроникл".  А  потом сразу
соедините ее со мной...
     Зазвонил телефон.
     - Редактор, - рявкнул Мейсон, схватив трубку. - Миссис Бентон, убийство
Форбса  вызвало интерес публики.  Вы  приехали  в наш  город вместе с ним?..
Ведете ли вы дневник?..  Вас заинтересует сумма в десять тысяч долларов,  за
исключительные права  на публикацию дневника?.. Вы  продолжаете вести  его и
сейчас?..  Отлично. Никому не говорите о моем предложении. Я пошлю одного из
репортеров, когда  согласую цену с  издателем.  Конечно,  сначала он  должен
ознакомиться  с  содержанием  дневника, но  я  думаю,  что мы  заплатим  вам
названную сумму. Пока все. До свидания, - и Мейсон бросил трубку на рычаг.
     - А если она захочет узнать, кто ей звонил? - спросил детектив.
     - Вряд ли, - усмехнулся Мейсон. - Она проглотит наживку.
     - Она ведет дневник?
     - Не знаю.
     - Разве она не сказала тебе об этом? Мейсон рассмеялся.
     - Разумеется, сказала, но это  ровным счетом  ничего не значит. Получив
такое  предложение, она может написать его за день. За десять тысяч напишешь
все что угодно.
     - А смысл?
     -  Пока мне трудно объяснить,  зачем это нужно.  Давай  лучше  займемся
образцами почерка. Ты их достал?
     -  У меня есть образцы почерка Паолы Картрайт,  Телмы Бентон и Элизабет
Уокер, экономки Картрайта.
     - Ты сравнил их с запиской, оставленной Паолой Картрайт Форбсу?
     - Нет,  записка у Доркаса,  но я  получил фотокопию  бланка телеграммы,
отправленной из Мидвика. Он заполнен совсем другой рукой.
     - Но женским почерком?
     Дрейк кивнул,  достал  из папки  фотокопию  и протянул ее Мейсону.  Тот
внимательно прочитал телеграмму и взглянул на детектива.
     - Телеграфист запомнил отправителя?
     -  Он  помнит, что какая-то женщина протянула ему  бланк  телеграммы  и
деньги. Похоже, она очень спешила. Телеграфист начал пересчитывать слова,  а
женщина  уже пошла  к  выходу.  Он  позвал  ее,  сказав,  что сначала должен
проверить сумму, но женщина, обернувшись,  ответила,  что все в  порядке,  и
ушла.
     - Телеграфист узнает ее, если увидит еще раз?
     -  Вряд  ли. Он  не слишком умен и не обратил  на нее особого внимания.
Запомнил  лишь широкополую  шляпу, затенявшую лицо.  Когда женщина протянула
бланк, он стал считать слова, а она сразу отошла.
     Мейсон оторвался от фотокопии и взглянул на Дрейка.
     - Пол, смогут ли газеты узнать подробности этого дела?
     - Какие именно?
     -  Насчет  того,  что  Фоули  в  действительности  Форбс  и  сбежал  из
Санта-Барбара с Паолой Картрайт.
     - Конечно. Мы же это выяснили, а у них сбор информации поставлен ничуть
не  хуже. Они пошлют репортеров  в Санта-Барбара, поднимут старые подшивки и
вытащат наружу  всю подноготную того скандала. Кроме того, окружной прокурор
заигрывает с прессой и расскажет им все, что знает.
     Мейсон кивнул.
     - Пожалуй, пора передавать дело в суд.



     Судья  Маркхэм  с  отсутствующим  видом  восседал за  массивным  столом
красного дерева. И только сверкавшие в его глазах искорки, заметить  которые
мог лишь  внимательный наблюдатель, показывали, что  судья пристально следит
за происходящим.
     Клод Драмм, представляющий окружного  прокурора,  высокий,  симпатичный
мужчина,  чувствовал  себя прекрасно.  Он  не сомневался в исходе  процесса.
Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.
     Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.
     Обвинение только  что вторично воспользовалось правом отвода присяжных,
и  в  зал суда  вошел  очередной  кандидат -  худой,  сутуловатый мужчина, с
выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул
и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.
     Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.
     - Можете задавать вопросы. Тот кивнул.
     - Ваше имя?
     - Джордж Смит.
     - Вы читали об этом деле?
     - Да.
     - Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?
     - Нет.
     - Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?
     - Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.
     -  Если  вас выберут присяжным, сможете  ли вы  честно и беспристрастно
судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?
     - Да, - твердо ответил мужчина. Мейсон неторопливо поднялся.
     -   Вы,  конечно,  понимаете,   что,   будучи   присяжным,  вы   должны
руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит
суд?
     - Да.
     - А  по  законам  этого штата  на обвинение возлагается задача доказать
вину  подсудимой  прежде,  чем  присяжные   признают  ее   виновной,  причем
подсудимой не  обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность.
Она  может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать
ее вину. Вы с этим согласны?
     - Конечно, раз это закон.
     - И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством
ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.
     - Я понимаю.
     Мейсон сел и коротко кивнул.
     - Нет возражений.
     Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.
     -  Если вам  придется исполнять обязанности  присяжного, будете  ли  вы
испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?
     - Нет, - уверенно ответил мужчина.
     -  То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана  и  обвинение
потребует  вынесения  смертного  приговора,  угрызения   совести  не  станут
препятствием для признания ее виновной?
     - Нет.
     - У обвинения нет возражений.
     - Окончательное решение защиты, - судья повернулся к Мейсону.
     - Нет возражений.
     - Тогда приведем заседателей к присяге, - сказал Драмм.
     - Джентльмены, - начал судья, - встаньте и принесите присягу. Позвольте
мне  отметить быстроту  и  эффективность  действий сторон при отборе состава
присяжных заседателей.
     После присяги выступил Клод Драмм.
     - Джентльмены, я собираюсь доказать,  что вечером  семнадцатого октября
сего  года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не  раскрою тайны, если
скажу, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел  ее.
Клинтон  Форбс  был мужем  обвиняемой.  Они жили вместе в Санта-Барбара,  но
приблизительно год назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом
выяснилось,  что  вместе  с  ним уехала и  Паола Картрайт, супруга одного их
общего  знакомого. Приехав  в  наш город, Форбс  поселился на Милпас  Драйв,
4889,  под  именем Клинтона  Фоули,  а Паола  Картрайт  стала Эвелин  Фоули.
Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки "кольт" тридцать восьмого
калибра и  почти  год  искала скрывавшегося  мужа. Незадолго  до убийства ее
поиски увенчались  успехом.  Приехав в  наш город, она  сняла номер  в отеле
"Бридмонт"  на имя миссис  С.М.  Денджефилд.  Вечером семнадцатого  октября,
приблизительно в семь  двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа.
С помощью отмычки она открыла замок  и прошла в коридор.  Увидев  мужа,  она
хладнокровно застрелила его, села в такси и  вернулась в отель "Бридмонт", в
котором  ранее  зарегистрировалась под  именем  Денджефилд. В  кабине  такси
обвиняемая  оставила платок,  и  я  докажу,  джентльмены,  что  этот  платок
несомненно  принадлежит ей.  Я докажу,  что  пистолет  куплен  обвиняемой  в
магазине  спортивных товаров  в Санта-Барбара.  И  на  основании  бесспорных
доказательств ее вины потребую  вынесения  смертного  приговора, - закончив,
Драмм подошел к столику и сел.
     - Вы  выступите сейчас или  оставите  за собой право  говорить позже? -
спросил судья у Перри Мейсона.
     - Я выступлю позже, - ответил тот.
     - Ваша честь, -  Драмм  вскочил  на ноги, - обычно  требуется несколько
дней, минимум день, чтобы подобрать состав присяжных в  деле об убийстве. На
этот раз мы справились с этим буквально  в течение часа. Я не готов к такому
ходу событий и прошу сделать перерыв до завтра.
     Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся.
     -  Суд  продолжит  слушание  дела.  Учитывая, что представитель  защиты
способствовал  значительному  ускорению   хода   процесса,  суд  не  считает
возможным терять целый день.
     - Очень  хорошо,  - с достоинством ответил Драмм.  -  В  таком случае я
хотел бы установить факт  преступления, представив суду Телму Бентон.  Прошу
отметить, что сейчас  я приглашаю ее лишь для  того, чтобы  установить  факт
преступления. Как свидетельницу я вызову ее позднее.
     - Суду ясны ваши намерения, - кивнул судья Маркхэм.
     Телма  Бентон  вышла  вперед,  подняла  правую руку  и присягнула.  Она
показала, что ее зовут Телма Бентон, ей двадцать восемь лет, она проживает в
Ривервью  Эпатментс,  знала  Клинтона   Форбса  более  трех  лет,  была  его
секретаршей  в  Санта-Барбара  и,  приехав  с  ним  на  Милпас Драйв,  стала
домоправительницей.
     Клод Драмм довольно кивнул.
     - Видели ли вы тело убитого на Милпас Драйв, 4889, семнадцатого октября
сего года? - спросил он.
     - Да.
     - Чье это тело?
     - Клинтона Форбса.
     - Он арендовал этот дом на имя Клинтона Фоули?
     - Да.
     - И кто жил там вместе с ним?
     - Миссис Паола Картрайт  под именем Эвелин Фоули, повар-китаец А Вонг и
я.
     - И еще овчарка?
     - Да.
     - Как ее звали?
     - Принц.
     - Давно она жила у Форбса?
     - Около четырех лет.
     - Когда вы увидели тело Форбса, рядом лежал и труп овчарки?
     - Да.
     - Какова, по вашему предположению, причина их смерти?
     - Овчарку и мистера Форбса застрелили. На полу валялся "кольт" тридцать
восьмого калибра и четыре гильзы от патронов.
     - Когда вы в последний раз видели мистера Форбса живым?
     - Вечером семнадцатого октября.
     - Приблизительно в котором часу?
     - В четверть восьмого.
     - Потом вы по-прежнему находились в доме?
     - Нет.  Как раз  в  это время  я уехала. Мистер Форбс  чувствовал  себя
прекрасно. В следующий раз я увидела его мертвым.
     - Вы не заметили ничего необычного на его теле? - спросил Драмм.
     - Вы имеете в виду следы пены для бритья?
     - Да.
     - Вероятно,  мистер Форбс  брился в момент убийства. На его  лице  даже
осталась  пена.  Он  лежал в  библиотеке, примыкающей  к  спальне  с  ванной
комнатой.
     - Где мистер Форбс держал овчарку?
     -  Овчарка сидела  на цепи в  ванной с того  момента,  как сосед  подал
жалобу.
     -  Если вы хотите  выяснить что-то еще, - обратился Драмм к  Мейсону, -
можете задавать вопросы. Адвокат согласно кивнул.
     - Сосед жаловался на собачий вой?
     - Да.
     -  Этот  сосед  -  мистер  Артур Картрайт, муж  женщины, проживавшей  с
Форбсом под именем Эвелин Фоули?
     - Да.
     - В момент убийства миссис Картрайт находилась в доме?
     - Нет.
     - А где она была?
     - Я не знаю.
     - Когда вы видели ее в последний раз? Клод Драмм вскочил на ноги.
     - Ваша  честь,  совершенно очевидно,  что  этот вопрос  не  относится к
определению факта преступления.
     - Ваш протест отклоняется, - ответил судья Маркхэм. - Я разрешаю задать
этот вопрос, поскольку вы сами спрашивали о проживающих в доме Форбса.
     - Отвечайте, - продолжил допрос Мейсон.
     - Паола Картрайт ушла из дому утром семнадцатого  октября. Она оставила
записку...
     -  Я  протестую,  - воскликнул  Драмм.  - Содержание записки  не  имеет
отношения к поставленному вопросу.
     - Протест принимается, - кивнул судья Маркхэм.
     - Где сейчас эта записка? - спросил Мейсон.
     Телма Бентон в замешательстве взглянула на Драмма.
     - Она у меня, и я собираюсь представить ее позднее, - ответил тот.
     - Мне кажется, - заключил  судья Маркхэм, - что этот  аспект рассмотрен
достаточно широко. Свидетельница может не отвечать на ваш вопрос.
     Мейсон не возражал.
     - Я закончил, - улыбнулся он.
     - Пригласите следующего свидетеля, - попросил Драмм.
     Сэм Марсон  принес присягу  и показал, что  его  зовут Сэм Марсон,  ему
тридцать два  года,  он - водитель такси и  семнадцатого октября  сего  года
работал.
     -  В тот день вы видели обвиняемую? - спросил  Драмм. Марсон наклонился
вперед  и  пристально посмотрел на Бесси Форбс, сидевшую  на стуле с высокой
спинкой за Перри Мейсоном.
     - Да, я ее видел.
     - Когда вы увидели ее в последний раз?
     - Минут десять восьмого.
     - Где?
     - На Девятой улице.
     - Что она делала?
     - Она ловила такси, и я  подъехал  к тротуару. Она велела отвезти ее на
Милпас  Драйв, 4889.  Когда  мы  приехали туда,  она  попросила позвонить по
телефону  Паркрест  62945,  позвать  Артура   и  передать,  что  тот  должен
немедленно  прийти  в дом Клинтона,  потому что Клинтон объяснился с  Паолой
начистоту.
     - И что вы сделали? - спросил Драмм.
     - Я высадил ее около дома, позвонил, а потом снова подъехал к дому.
     - А потом?
     -  Она вышла, села в машину, и я отвез ее к отелю "Бридмонт" на Девятую
улицу.
     - Той ночью вы еще раз встретились с ней?
     - Да.
     - Когда?
     - Я не помню. Пожалуй, около полуночи. Она подошла к машине  и сказала,
что оставила в кабине платок. Я подтвердил это и отдал ей платок.
     - Она его взяла?
     - Да.
     - Вы  отдали  платок той самой женщине, которую ранее отвезли на Милпас
Драйв, 4889?
     - Да, той самой.
     - И  эта женщина сейчас  сидит перед вами, и ей предъявлено обвинение в
убийстве?
     - Да, это она.
     Клод Драмм повернулся к Мейсону.
     - Можете задавать вопросы.
     - Обвиняемая оставила платок в кабине?
     - Да.
     - Что вы с ним сделали?
     - Я показал его вам, а вы сказали, что я должен оставить платок у себя.
Драмм хмыкнул.
     -  Одну минуту, - заметил  Мейсон.  - Совсем не обязательно впутывать в
это дело меня.
     - Лучше бы вы сами держались от него подальше, - огрызнулся Драмм.
     Судья Маркхэм постучал по столу.
     -  Прошу тишины. Адвокат Мейсон,  вы хотите попросить меня, чтобы ответ
вычеркнули из протокола?
     -  Да, ваша честь, - ответил Мейсон. - Я  прошу  вычеркнуть  его на том
основании, что ответ не соответствует вопросу.
     -  Нет, - решительно  возразил судья. - Суд полагает,  что ответ дан на
поставленный вопрос.
     Лицо прокурора расползлось в широкой улыбке.
     -  Представитель прокуратуры  подготовил вас  к  тому, что вам придется
давать показания по этому делу? - продолжил допрос Мейсон.
     - Нет, сэр.
     -  Разве он не посоветовал  вам  при первой представившейся возможности
сообщить о том, что вы передали платок мне?
     Свидетель  смутился, а  Клод Драмм вскочил на  ноги, яростно протестуя.
Судья Маркхэм отклонил протест и вопросительно взглянул на Марсона.
     - Ну, он сказал, что не может спрашивать о содержании моего разговора с
мистером Мейсоном, но, если у меня появится возможность, я должен рассказать
обо всем присяжным.
     - И он посоветовал  вам,  - продолжал Мейсон, -  наклониться  вперед  и
пристально вглядеться в обвиняемую, прежде чем  ответить на вопрос,  была ли
она той женщиной,  что села в ваше такси вечером семнадцатого октября, чтобы
присяжные могли видеть, как вы изучаете черты ее лица?
     - Да, он сказал мне об этом.
     - К тому же до начала процесса вы несколько раз  видели  обвиняемую?  И
при встречах вам указывали на то, что именно ее вы  отвезли на Милпас Драйв.
Так?
     - Я сказал бы, что да, сэр.
     -  И для того, чтобы узнать ее, вам не требовалось наклоняться вперед и
разглядывать лицо обвиняемой?
     - Ну, - ответил Марсон после короткого замешательства, - я сделал то, о
чем меня просили. Перри Мейсон встал.
     - Вы абсолютно уверены в том, что именно обвиняемая  ехала с вами в тот
вечер?
     - Да, сэр.
     - Ив  том, что  именно обвиняемая нашла вас около полуночи  и попросила
вернуть ей платок?
     - Да, сэр.
     - Могу  ли я утверждать, что ваша уверенность значительно окрепла после
неоднократных встреч с обвиняемой при подготовке процесса?
     - Нет, сэр, я с этим не согласен. Я хорошо запомнил ее еще в тот вечер.
     - То есть вы уверены, что дважды имели дело с обвиняемой?
     - Да.
     -  И у вас нет ни малейшего сомнения, что именно обвиняемая взяла у вас
платок? Как и в том, что вы отвезли ее на Милпас Драйв?
     - Да, я  имел дело с одной и той же женщиной. Перри Мейсон повернулся к
переполненному залу и театральным жестом вытянул правую руку.
     - Мей Сибли, встаньте! - воскликнул он. Мей Сибли медленно поднялась со
своего места.
     - Взгляните на эту женщину, - обратился Мейсон к водителю, - и скажите,
видели ли вы ее раньше? Клод Драмм вскочил на ноги.
     -  Ваша  честь,  я  протестую  против  подобной формы  проверки  памяти
свидетеля. Этот вопрос не имеет отношения к существу дела.
     -  Надеюсь, вы докажете нам необходимость  ваших  действий, - обратился
судья к Мейсону.
     - Для большей ясности я изменю последний вопрос, - ответил адвокат, - и
спрошу  вас, Сэм Марсон, признаете ли вы,  что  женщина, стоящая перед вами,
ночью семнадцатого октября  пришла к вам за платком, который она  оставила в
машине, возвращаясь в отель "Бридмонт" на Девятую улицу?
     - Нет, сэр. Вот та женщина, - он указал на сидящую Бесси Форбс.
     - Вы не могли ошибиться?
     - Нет, сэр.
     - А  если бы  вы  не узнали женщину, пришедшую  за платком, то с тем же
успехом вы могли не узнать пассажирку, которую  вы  отвезли на Милпас Драйв,
не так ли?
     -  Конечно,  если бы я  не узнал одну,  то мог бы ошибиться и во втором
случае, - признал водитель. Мейсон довольно улыбнулся.
     - В этом-то все и дело.
     Клод Драмм снова вскочил на ноги.
     - Ваша честь, я прошу объявить перерыв до завтрашнего утра.
     Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул.
     - Слушание дела откладывается до завтрашнего утра. Напоминаю присяжным,
что они  не имеют права говорить  обо всем,  что они  услышали здесь.  Также
запрещается обсуждать дело в присутствии присяжных, - судья стукнул молотком
по столу и величественно проследовал в кабинет.
     Клод  Драмм  многозначительно   взглянул  на  двух  полицейских,  и  те
бросились к Мей Сибли. Мейсон устремился за ними.
     - Судья Маркхэм просит вас троих зайти к нему в кабинет, - сказал он.
     Полицейские удивленно переглянулись.
     - Прошу за мной, -  и Мейсон направился к двери, за которой только  что
скрылся судья.
     На  пороге он  обернулся  и крикнул: "Эй, Драмм!"  Тот поднял голову  и
посмотрел на адвоката.
     -  Не могли бы  вы  пройти со  мной к судье  Маркхэму? После  короткого
раздумья Драмм кивнул и подошел к ним. Юристы прошли в кабинет,  Мей Сибли и
полицейские последовали за ними.
     Вдоль  стен стояли полки  с  книгами,  центр комнаты  занимал  огромный
дубовый  стол,  заваленный  бумагами и раскрытыми  фолиантами. Судья Маркхэм
вопросительно взглянул на вошедших.
     - Судья, - начал Мейсон, - эта молодая женщина - моя свидетельница. Она
вызвана  в суд  защитой. Я заметил,  как по сигналу Драмма к ней направились
двое полицейских. Могу я попросить вас объяснить моей свидетельнице, что она
может молчать, пока ее не вызовут  официально,  а  полицейским  - что они не
имеют права беспокоить ее?
     Клод Драмм покраснел от ярости.
     -  Раз  уж вы  подняли этот  вопрос,  и мы не в  зале  суда, давайте уж
выясним все до конца.
     - Ну что ж, приступим.
     - Я собирался выяснить, заплатили ли этой  молодой  женщине за  то, что
она выступала  в  роли  обвиняемой.  Я хотел узнать, не приходила  ли она  к
водителю такси, чтобы потребовать у него платок,  якобы оставленный ею ранее
в кабине такси.
     - Допустим,  она ответила бы утвердительно. Что  вы намеревались делать
дальше?
     -  Я бы  постарался  выяснить,  кто заплатил за устроенный маскарад,  а
потом получил бы ордер на арест этого человека.
     - Этот человек - я. Я это сделал. И что теперь?
     - Джентльмены, - вмешался судья, - мне кажется, что эта дискуссия увела
нас в сторону.
     - Наоборот, - возразил Мейсон, - я предполагал, что прокурор произнесет
именно эти  слова, и хочу, чтобы мы объяснились в вашем присутствии. В нашем
штате нет  закона,  запрещающего одной женщине выступать  в  роли другой.  И
объявить  себя владелицей потерянной вещи также не  является  преступлением,
если при этом не преследуется цель присвоения чужой собственности.
     - Но  ведь именно ради этого и затевался весь обман, - воскликнул  Клод
Драмм. Мейсон улыбнулся.
     - Вы  забываете, Драмм, что, получив платок, я немедленно передал его в
полицию, а Мей Сибли отдала его мне сразу после  встречи с водителем. Я лишь
проверял его  память. Поработав с водителем, вы,  естественно, убедили его в
том, что в тот  вечер он дважды встречался  с обвиняемой, и я не сомневался,
что вопросами мне не удастся это опровергнуть. Поэтому мне пришлось провести
наглядный  урок. И  все.  Я  не вышел за  рамки  прав,  предоставленных  мне
законом.
     Судья Маркхэм пристально посмотрел на Мейсона, и в его глазах мелькнула
веселая искорка.
     - Судя по всему, вы обратились ко мне  не для того, чтобы рассматривать
этическую  сторону  этого  вопроса  или  для  определения,  имело  ли  место
воровство  при  передаче платка. Если  я  правильно понял,  вы  как  адвокат
потребовали гарантий того, что вашим свидетелям  предоставят право выступать
в суде, а обвинение не станет их запугивать.
     - Совершенно верно, - ответил Мейсон, не сводя глаз с Драмма.
     - За подобные действия  вам придется ответить перед  правовой комиссией
коллегии адвокатов! - взревел тот.
     - Вот и прекрасно.  Там мы и выясним, кто  прав, кто виноват. А  пока -
лапы прочь от моих свидетелей.
     -  Джентльмены,  джентльмены, -  судья  Маркхэм поднялся из-за стола. -
Прошу держать себя в рамках приличия. Мистер Драмм, вам хорошо известно, что
требование адвоката  Мейсона  вполне законно. Если защита вызывает кого-то в
качестве свидетеля, вы не должны беспокоить этого человека.
     Драмм, покраснев, с шумом втянул воздух.
     - Хорошо, - буркнул он.
     - Сюда, пожалуйста, - Мейсон, улыбаясь, взял Мей Сибли под руку и повел
ее к выходу. Как только он открыл дверь, их ослепила яркая вспышка.  Девушка
вскрикнула и закрыла лицо.
     - Не бойтесь, - успокоил ее Мейсон. - Газетам нужна ваша фотография.
     Клод Драмм вышел из кабинета.
     - Вы  специально  подстроили все это, -  рявкнул он, - чтобы попасть на
первые полосы газет. Мейсон довольно улыбнулся.
     - У вас есть возражения?
     - Еще бы! - воскликнул Драмм.
     - Ну что ж, - адвокат пожал плечами, - это ваше право.
     Побелев  от ярости,  прокурор  повернулся  и  пошел  к  выходу.  Мейсон
взглянул на Мей Сибли.
     - Я не хотел, чтобы вы говорили с полицейскими, но репортерам вы можете
рассказать обо всем, - он поклонился и тоже направился к выходу.
     Оглянувшись, Мейсон  увидел,  что пять  или  шесть репортеров  окружили
девушку и, перекрикивая друг друга, засыпали ее вопросами.



     Войдя  в  приемную,  Мейсон  взглянул на  часы. Восемь  сорок пять.  Он
включил  свет  и поставил  на  стол  Деллы Стрит  кожаный чемодан. Достав из
кармана  перчатки  и  надев  их,  Мейсон  открыл  чемодан  и  вынул из  него
портативную  пишущую машинку,  несколько  чистых листов бумаги и  конверт  с
маркой. В этот момент в приемную вошла Делла.
     - Вы читали газеты? - спросила она, снимая пальто.
     - Да, - улыбнувшись, ответил Мейсон.
     - Скажите мне, вы  специально  вели дело к тому,  чтобы  столь эффектно
закончить заседание?
     - Конечно. А почему бы и нет?
     - Но вы практически нарушили закон. Теперь они вызовут вас  в  правовую
комиссию.
     - Вряд ли. Я не сделал ничего предосудительного.
     - Что-то я вас не понимаю.
     - Видите ли,  Делла, никто  бы не удивился,  если  бы я  поставил в ряд
несколько женщин и  попросил Сэма Марсона определить, кому из них  он  отдал
платок. Или  я мог  бы, указав  на одну из  женщин, сказать,  что, по-моему,
именно она взяла платок, и спросить, согласен ли он со мной.
     - И что?
     - Ну а я  сделал еще один шаг. При нашей первой встрече я понял, что он
очень  смутно  запомнил ту  женщину.  Я и сыграл  на  этом, использовав мисс
Сибли. Она оделась, как Бесси Форбс, надушилась теми же духами, и  водитель,
не колеблясь,  отдал ей платок. К тому же  я  понимал,  что  прокурор сможет
убедить водителя. Они  показывали ему  Бесси Форбс  не  меньше  десяти  раз.
Причем делали это  как  бы  невзначай  и  буквально  загипнотизировали  его.
Во-первых, они сказали, что она  ехала  в его  машине.  Потом устроили очную
ставку  и  заявили Бесси Форбс,  что водитель опознал  ее. Она,  разумеется,
промолчала  и  вообще  не ответила  ни на  один вопрос. Для Сэма  Марсона ее
молчание означало признание в  том, что  она действительно  ездила с  ним на
Милпас Драйв, а потом забрала у него платок. Мало-помалу уверенность в  этом
возрастала,  и, наконец, он уже не сомневался в том, что в тот вечер  дважды
встречался  с  Бесси  Форбс. Это обычная практика обвинения.  Они  так умело
натаскивают свидетелей, что, выступая в суде, те убеждены в своей правоте.
     - Ну а как насчет платка? - спросила Делла.
     -  А  что  платок?  Мей  Сибли  не украла его,  а принесла  мне.  Я  же
немедленно передал его властям. Иначе они искали бы его гораздо дольше.
     Делла нахмурилась и покачала головой.
     - Возможно, все так, как вы говорите, но, по-моему, вы их надули.
     -  Разумеется, надул. За это мне и платят.  Я провел допрос в необычной
манере  и  сумел  добиться  своего,   прежде  чем   прокурор   разобрался  в
происходящем. И все. Не снимайте перчатки, Делла.
     - Почему? - спросила она, непроизвольно взглянув на руки.
     - Потому что мы должны надуть их еще раз, и я не хочу, чтобы на  бумаге
остались отпечатки наших пальцев.
     Прежде чем ответить, Делла подозрительно посмотрела на адвоката.
     - Мы не нарушим закон?
     - Думаю, что нет, - ответил Мейсон. - Во всяком случае, нас не поймают,
- он подошел к двери и запер ее. - Возьмите лист бумаги и вставьте его в эту
машинку.
     - Не люблю я эти  портативные  машинки, -  ответила  Делла.  -  Лучше я
воспользуюсь своей.
     -  Не  спорьте  со  мной,  Делла.   Каждая   пишущая  машинка  обладает
индивидуальными  особенностями,  можно  сказать,  своим   почерком.  Опытный
эксперт легко определит не  только марку машинки, на  которой печатали, но и
саму машинку.
     - А эта машинка совершенно новая?
     - Да. Поэтому сначала поможем ей состариться, - подойдя к столу, Мейсон
наклонился и стал слегка изгибать рычаги, держащие литеры.
     - А в чем смысл всего этого? - спросила Делла через несколько минут.
     - Мы собираемся написать признание.
     - В чем?
     - В убийстве Паолы Картрайт.
     - О господи! - Делла изумленно взглянула на адвоката.  - И что вы с ним
сделаете?
     - Мы отправим его редактору "Кроникл". Девушка глубоко вздохнула и, сев
за стол, вставила в машинку чистый лист бумаги.
     - Боитесь, Делла? - спросил Мейсон.
     - Нет, - ответила она.
     Мейсон на секунду задумался и начал диктовать.
     "Дорогой сэр!
     Я обратил внимание на  интервью с  Элизабет Уокер, напечатанное в Вашей
газете.  Мисс  Уокер упоминает  о  высказанных  мной,  причем  неоднократно,
намерениях  умереть на эшафоте. Рассказала она и  о том,  что большую  часть
времени я, с биноклем в руках, наблюдал за домом Клинтона Форбса, известного
в этом городе под именем Клинтона Фоули.
     Все, сказанное ею, соответствует действительности.
     В передовице Вы написали, что прежде, чем начинать суд над Бесси Форбс,
следовало  арестовать меня  и  Паолу  Картрайт,  намекая,  что  один  из нас
ответственен  за  смерть  Клинтона  Форбса.  Подобное  обвинение  совершенно
необоснованно. Я не стрелял  в Клинтона  Форбса,  но  убил  свою жену, Паолу
Картрайт.  Учитывая сложившуюся ситуацию,  я  пришел  к выводу,  что публика
должна знать правду..."
     -  Боитесь,  Делла?  -  повторил  Мейсон,  как  только  она  напечатала
последнее слово.
     - Нет, - ответила девушка, - продолжайте.
     - Отлично. Поехали дальше.
     "...Мы  с  женой счастливо жили в Санта-Барбара.  Клинтон и Бесси Форбс
были нашими друзьями.  Я знал, что Клинтон - бабник, но тем не менее  он мне
нравился.  Он  волочился  за  несколькими   женщинами,  однако   я  даже  не
подозревал, что моя  жена входит в их число. Правда обрушилась на  меня, как
гром с ясного неба. Мое  счастье и  семья  разбились  вдребезги.  Я поклялся
разыскать Клинтона Форбса и убить его, как бешеную собаку.
     Мне потребовалось десять месяцев, чтобы выяснить, что  он поселился  на
Милпас Драйв под именем  Клинтона Фоули. Я сиял соседний  дом и нанял глухую
экономку, чтобы  она не  сплетничала с соседями. Прежде  чем убить Форбса, я
хотел узнать  распорядок  его  дня и  понять, как  он  относится  к  Паоле и
счастлива ли она. Поэтому  почти все время я проводил  у  окна с биноклем  в
руке. В конце концов, мне стало ясно, что Паола глубоко несчастна.
     Но, к сожалению, мне не  удалось осуществить задуманное. Темной ночью я
направился к дому моего врага.  Я хотел убить его и увезти свою жену.  Через
экономку я направил моему адвокату письмо, в которое вложил завещание.
     Дверь черного хода оказалась открытой,  и я  без  помех  проник  в  дом
Клинтона  Форбса. У  него была овчарка по  имени Принц, которая хорошо  меня
знала.  Вместо того чтобы залаять, Принц  завилял хвостом и, подойдя, лизнул
мне руку.  Я потрепал его по голове,  прошел  в  библиотеку и там неожиданно
столкнулся со своей женой. Увидев меня, она испуганно вскрикнула.  Я схватил
ее за горло и пригрозил задушить, если она пикнет.
     От  страха Паола  едва не потеряла сознание. Я  помог ей сесть  и задал
несколько вопросов. Оказалось, что Телма Бентон - любовница Клинтона Форбса,
причем их роман начался задолго до отъезда  из  Санта-Барбара. В доме  Паола
была  одна,  так  как  Форбс  с  Телмой  Бентон куда-то уехали,  а  А  Вонг,
повар-китаец, ушел к друзьям.  Я сказал Паоле, что собираюсь убить Форбса, и
предложил ей  уйти со мной.  Она  стала протестовать и заявила, что не любит
меня и не найдет со мной счастья. Грозила позвонить в полицию и рассказать о
моих намерениях. Она даже направилась к телефону. Я попытался остановить ее,
она закричала, и я схватил ее за горло.
     Никогда не смогу объяснить, что я испытал в тот момент. Я безумно любил
ее, а она смотрела на меня, как на пустое место. Она хотела спасти человека,
предавшего меня и ее, человека, которого я ненавидел. Я потерял контроль над
собой, а когда пришел в себя, она была мертва.
     Я  знал, что Клинтон  Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили  стены и
готовились  приступить к бетонированию пола. Я  пошел в гараж, нашел кирку и
лопату, вырыл яму и закопал в  нее  тело Паолы.  Ждать Клинтона  Фоули я  не
решился.  Совершенное  убийство потрясло меня. Я дрожал, как лист. Однако  я
понимал, что  мне ничего не грозит. Свидетелей не  было. На  следующее  утро
рабочие скрыли следы преступления.  Я переехал в другой район города и  снял
комнату  под  вымышленным  именем.  Найти  меня   невозможно,   я  в  полной
безопасности.  Это  признание  я делаю  лишь  для  того, чтобы  восстановить
истину. Я убил  свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это
сделать.
     Искренне ваш Артур Картрайт".
     Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное.
     - Пожалуй, все  в порядке, - он  взял со стола  конверт  и протянул его
Делле.
     - Адресуйте его редактору "Кроникл". Когда Делла выполнила его просьбу,
Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан.
     - Что вы собираетесь делать? - озабоченно спросила Делла.
     -  Отправлю  письмо, спрячу  машинку так, чтобы  ее  не нашли,  и поеду
домой.
     Делла взглянула на него, кивнула и пошла  к  двери,  но, не дойдя  пару
шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката.
     - А какова ваша цель?
     - Я хочу, чтобы бетонный пол в гараже вскрыли и посмотрели, что под ним
спрятано.
     -  Так  почему   просто  не  обратиться  в   полицию?  Мейсон  невесело
рассмеялся.
     - Там  и пальцем  не  пошевелят.  Они  ненавидят  меня, мечтают,  чтобы
осудили Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед
присяжными.  По  их  мнению,  Бесси Форбс  виновна, и  они  никого  не будут
слушать.  Если я  расскажу  о своих  подозрениях, они  решат, что  я хочу их
надуть.
     - А если вы пошлете письмо в "Кроникл"?
     - Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол взломали.
     - Но у кого они получат разрешение?
     - Не говорите глупостей, -  рассердился Мейсон. - Этот дом  принадлежит
Форбсу, а он мертв. Бесси Форбс - его жена. Когда ее оправдают, дом перейдет
в ее собственность.
     - А если нет?
     - Ее оправдают, - твердо повторил Мейсон.
     - Ас чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело?
     Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу.
     - Вы помните, как Артур Картрайт пришел к нам?
     - Конечно.
     - И запомнили его слова? Он  хотел  составить завещание  и  намеревался
оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас
Драйв под именем Эвелин Фоули.
     - Да.
     - А в завещании он написал совсем иначе.
     - Но почему?
     - Потому  что  понимал,  что нет  смысла оставлять состояние  человеку,
отошедшему в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва.
     - Значит, он не убивал Паолу Картрайт?
     - Я этого не утверждаю, но думаю, что нет.
     - Но разве подделка такого признания не является преступлением?
     - В определенной ситуации - нет.
     - А в данном случае? Мейсон тяжело вздохнул.
     - В свое время мы узнаем об этом.
     - Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены?
     -  Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил
рядом  и  следил  за  человеком,  которого  ненавидел. Он твердо решил убить
Клинтона Форбса. Свое состояние он  собирался оставить Паоле Картрайт, но не
хотел,  чтобы  газеты  вновь вытащили на поверхность подробности  скандала в
Санта-Барбара. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины,
живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв  под именем Эвелин Фоули. Картрайт
бы  убил Форбса,  признал себя виновным и  понес наказание. А  его состояние
отошло бы вдове убитого, и никто не стал бы задавать лишних вопросов.
     Делла разглядывала носки туфель.
     - Кажется, я начинаю понимать.
     - А потом что-то  произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее
всего,  он  узнал,  что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь,
что  во время поисков Клинтона Форбса  Картрайт  поддерживал  связь с  Бесси
Форбс.  Она  осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал
завещание в ее пользу.
     - А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс?
     - Она  попросила  водителя такси позвонить  по телефону Паркрест 62945,
это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она
знала, те жил Картрайт, то есть они общались друг с другом.
     -  Понятно,  - кивнула Делла и, помолчав, добавила: - А вы уверены, что
миссис Картрайт не  убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбсом так же,
как с мужем в Санта-Барбара?
     - Абсолютно уверен, - не колеблясь ответил Мейсон.
     - А почему?
     - Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой.
     Глаза Деллы расширились от изумления.
     - Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика.
     - А прокурор знает об этом?
     - Думаю, что нет.
     Делла на секунду задумалась.
     - Записка написана Телмой Бентон?
     - Нет. Судя по  имеющемуся у меня образцу  ее почерка, записку  написал
другой человек.
     - Миссис Форбс?
     - Нет.  Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает
с почерком автора записки.
     - Кстати, вы  читали  передовицу  в  "Кроникл"?  - неожиданно  спросила
Делла.
     - Нет. А что в ней особенного?
     -  Редактор  заявляет,  что  теперь,  когда  показания  водителя  такси
поставлены  под  сомнение, вы обязаны разрешить  Бесси Форбс выступить перед
судом.  Она должна доказывать свою невиновность, а не  прибегать  к  тактике
закоренелых преступников.
     - Я не читал этого, - ответил Мейсон.
     -  И  остальные газеты  отмечают  легкость, с которой  вы разделались с
главным свидетелем обвинения.
     - Я  не  сделал  ничего  особенного, -  пожал плечами Мейсон, -  только
использовал их ошибки.
     Мейсон оделся,  погасил  свет  и, взяв  чемодан, спустился к машине. Он
поехал в другой конец  города, опустил  письмо  в почтовый ящик и отправился
дальше,  к  небольшому  озерцу, спрятавшемуся  среди  холмов  неподалеку  от
города. Оставив  машину  на дороге,  Мейсон  подхватил  чемодан и, подойдя к
воде, швырнул его в озеро.



     Пол Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона.
     - Поя, мне нужен человек, готовый пойти на риск.
     - У меня их сколько угодно. Что от него потребуется?
     -  Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник.
Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне.
     - А что там написано?
     - Я не знаю.
     - Она поднимет шум.
     - Естественно.
     - Чем это грозим моему человеку?
     - Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится.
     -  Не  может ли миссис Бентон  подать на него  в  суд, если этот листок
попадет в газеты?
     - Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом.
     - Послушай, - заметил  Дрейк, - это, конечно, немое дело и не мне учить
тебя, в чем  заключаются обязанности адвоката, но  ты балансируешь на лезвии
ножа.
     - Им не за  что уцепиться,  - возразил Мейсон. - Я не  выхожу за рамки,
предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают  в  газетах, и
им все сходит с рук.
     - Но ты - не газета.
     - Мне это  известно,  - пробурчал  Мейсон. - Я  адвокат  и  представляю
клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд.
     -   И  этот  беспристрастный  суд   обязательно  должен  сопровождаться
театральными эффектами?
     - Да, если это необходимо для представления доказательств.
     - Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента?
     -  Ну, -  ухмыльнулся Мейсон,  -  я  не  собираюсь потеть за  окружного
прокурора. Пол Дрейк почесал подбородок.
     - Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения?
     - Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас?
     - Хорошо, - Дрейк встал. - Надо  отметить, сегодня ты  посадил Драмма в
лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не
поверит.
     - И слава богу, - улыбнулся Мейсон.
     - Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форбс приезжала на Милпас Драйв
в том такси и заходила в дом.
     -  Пока  обвинение   не  представило   доказательств,   мы  можем  лишь
догадываться о том, что произошло на самом деле.
     - А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто
не верит?
     - Это его забота, - отрезал Мейсон.
     -  Ладно, пожалуй, я  пойду, - вздохнул Дрейк. - Тебе нужно  что-нибудь
еще?
     - Нет, на сегодня достаточно.
     - Мне кажется, не только на сегодня, - и детектив вышел из кабинета.
     Мейсон откинулся в кресле  и, закрыв  глаза, задумался. Через несколько
минут  в  кабинет  вошел  Френк  Эверли,  молодой  и  честолюбивый  помощник
адвоката.
     -  Могу я поговорить с вами, шеф? - спросил  он. Мейсон  открыл глаза и
нахмурился.
     - Да, в чем дело?
     Френк Эверли присел на краешек стула.
     - Я  прошу вас  в порядке личного  одолжения разрешить Бесси Форбс дать
показания.
     - А зачем? - поинтересовался Мейсон.
     - Об этом процессе  много  говорят.  Не только обыватели,  но адвокаты,
судьи и журналисты. Мейсон сухо улыбнулся.
     - И о чем они говорят?
     -  Если вы не разрешите этой  женщине  дать  показания  и  ее  признают
виновной, ваша репутация будет погублена.
     - Ну что ж, от судьбы не уйдешь, - вздохнул Мейсон.
     - Но разве вы не понимаете?!  - воскликнул  Эверли. - Она же невиновна.
Теперь  это  ясно  и  слепому. Обвинение  против Бесси  Форбс  построено  на
косвенных уликах.  И если она  сама опровергнет обвинения, присяжные тут  же
вынесут оправдательный приговор.
     - Вы действительно так думаете?
     - Конечно. А разве можно думать иначе?
     -  И  вы полагаете,  что  я  лишь  осложняю  положение  Бесси Форбс, не
разрешая ей раскрыть рта?
     - Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр,
- ответил Эверли. - Пожалуйста, поймите меня правильно, я  говорю с вами как
адвокат с адвокатом. У  вас есть обязательства  перед клиентом, перед вашими
коллегами по профессии, в конце концов перед самим собой.
     - А если она даст показания и ее признают виновной?
     - Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс,  и  после  того как
показаниям водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит.
     -  Френк,  - задумчиво сказал Мейсон,  глядя ему  в  глаза, -  я  очень
благодарен вам за этот разговор.
     - То есть вы разрешите ей дать показания?
     - Ни в коем случае.
     - Но почему?!
     -  Потому что  вы думаете,  что она  невиновна.  И  все думают, что она
невиновна.  В том числе  и присяжные. А если я  разрешу  ей  дать показания,
мнение суда может  измениться.  Пусть они  лучше печалятся  о том, что Бесси
Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают  ее.  И учтите,  Френк, есть
разные методы ведения защиты.  Некоторые  адвокаты  приходят в  суд, не имея
определенного  плана,   протестуют  после  каждого   вопроса,  цепляются   к
техническим  неточностям,   вызывают  бесконечных  свидетелей  и,   наконец,
забывают, о чем собственно идет речь.  Я же предпочитаю динамику. В какой-то
момент  обвинение заканчивает  представление  доказательств.  Задача  защиты
состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой.  И
тут-то я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и
произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента.
     - А если вы промахнетесь?
     - Вот тоща, вероятно, я погублю свою репутацию, - улыбнулся Мейсон.
     - Но вы не имеете права так рисковать.
     - Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, - он встал и выключил
свет. - Пошли домой, Френк.



     Клод Драмм  решительно  начал  утреннюю  атаку,  пытаясь отыграться  за
сокрушительное  поражение. Совершено убийство, хладнокровное  убийство мирно
бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это.
     Полицейские рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина,
но  безжалостно  застреленной  хладнокровным  убийцей.  Фотограф  представил
полный набор  снимков, в  том  числе  и  голову  собаки  крупным  планом,  с
остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в
Форбса  стреляли  в  упор,  так  как на  коже убитого  остались пятнышки  от
пороховых ожогов.
     Время от времени Мейсон задавал  вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой
подробности,  упущенной свидетелем.  Ничто в  его  поведении  не  напоминало
вчерашнего победителя.
     И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену
пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс.  Убийство есть убийство.
И кто-то должен за него отвечать.
     Присяжные, занимая свои места, вежливым кивком здоровались с Мейсоном и
сочувственно  смотрели  на   обвиняемую.  К  полудню  они  избегали  взгляда
адвоката.
     Френк Эверли  пошел перекусить  вместе с Мейсоном. Молодой человек съел
две-три  ложки супа,  едва  притронулся  к  мясу  и  отказался  от  десерта.
Чувствовалось, что он очень взволнован.
     - Можно мне  сказать  одну  вещь,  сэр?  - спросил  он,  когда  Мейсон,
покончив с едой, откинулся в кресле и закурил.
     - Разумеется.
     - Победа уплывает у вас из-под носа, - пробормотал Эверли.
     - Неужели?
     - Я  слышал разговоры в зале  суда. Утром  эту женщину  оправдали  бы в
мгновение  ока. А теперь  ей  не  спастись, если  только она не докажет свое
алиби.  Присяжные начали  осознавать,  что  Форбса хладнокровно  застрелили.
Когда Драмм говорил о  преданной собаке, отдавшей  жизнь  за хозяина,  на их
глаза навертывались слезы. А как многозначительно переглядывались они, когда
медик  сообщил о том, что  в момент выстрела пистолет находился  лишь в двух
футах от груди Форбса.
     - Да, - согласно кивнул Мейсон, - но худшее еще впереди.
     - О чем вы говорите?
     - Если  я не  ошибаюсь, первым свидетелем,  вызванным обвинением  после
перерыва, окажется продавец из  магазина спортивных товаров в Санта-Барбара.
Он привезет с собой выписку, в которой будут указаны  дата продажи пистолета
и фамилия покупателя. Он  опознает Бесси Форбс  как человека, купившего этот
пистолет, и покажет ее подпись. После этого  ни у  кого из присутствующих не
останется и капли симпатии к обвиняемой.
     - Но  разве нельзя остановить его? - воскликнул Эверли. -  Вы же можете
протестовать,  сосредоточить  внимание  присяжных  на себе, как-то  сгладить
ужасное впечатление, которое произведет выступление продавца.
     Мейсон затянулся и выпустил кольцо дыма.
     - Я не собираюсь его останавливать.
     - Но  вы  можете  добиться  перерыва.  А  не  то  отвращение  к  убийце
захлестнет присяжных.
     - Именно этого я и добиваюсь.
     - Но почему?! Мейсон улыбнулся.
     - Вы ни разу не принимали участия в избирательной кампании?
     - Нет, разумеется, нет, - ответил Френк.
     - Значит, вы не знаете, какое странное явление - настроение толпы?
     - Что вы имеете в виду?
     -  В  нем  нет  ни  постоянства,  ни  логики.  И  настроение  присяжных
подчиняется тем же законам.
     - Мне не совсем ясно, к чему вы клоните?
     - Вы, несомненно, любите хорошие пьесы?
     - Да, конечно.
     -  И  вы  видели пьесы, вызывающие душевные переживания? Когда  к горлу
подкатывает комок, а на глазах выступают слезы?
     - Да, разумеется, но какое отношение...
     - Когда вы в последний раз видели подобную пьесу?
     - Ну, буквально несколько дней назад.
     - И  вы,  конечно, запомнили самый  драматический  момент, когда вы  не
могли даже вздохнуть, а слезы мешали видеть, что происходит на сцене?
     - Да, я никогда не забуду это мгновение. Женщина..
     - Не в этом дело, - перебил его Мейсон. - Позвольте мне спросить, а что
вы делали через три минуты после этого самого драматического момента?
     Эверли недоуменно моргнул.
     - По-прежнему смотрел на сцену.
     - И что вы испытывали?
     - Я... - неожиданно он улыбнулся.
     - Ну, смелее. Так что вы делали?
     - Я смеялся, - ответил Эверли.
     - Совершенно верно.
     - Но, - пробормотал  Эверли после  долгого раздумья, - я по-прежнему не
понимаю, при чем здесь присяжные?
     -  Присяжные  -  это аудитория,  -  пояснил  Мейсон.  -  Маленькая,  но
аудитория. Учтите, Эверли, успеха добиваются лишь драматурги,  разбирающиеся
в  натуре  человека. Они осознали непостоянство аудитории. Они знают, что та
не способна долгое время  испытывать  одни  и  те  же  чувства. И если после
волнующей сцены зрителям не удастся посмеяться, пьеса наверняка провалится.
     -  В  трудную  минуту,  -  продолжал  Мейсон,  - зрители  симпатизируют
героине. Они искренне переживают за нее. Они  готовы на все, лишь бы  спасти
ее. Попади  злодей  им  в руки, его  бы разорвали на  части.  Но сострадания
хватает  не больше, чем  на три минуты.  В конце концов, не  они, а  героиня
попала  в  беду,  и,  попереживав  за  нее,  зрители  требуют  эмоциональной
разрядки. Хороший драматург это прекрасно понимает. И предоставляет зрителям
возможность посмеяться. Если  бы вы изучали  психологию,  то заметили бы,  с
какой жадностью они хватаются за эту возможность.
     Эверли просиял.
     - Кажется, я начинаю понимать.
     -  Дело Бесси Форбс решится  очень быстро. Обвинение стремится  придать
особое значение тяжести совершенного преступления, подчеркнуть, что судебное
разбирательство не  является  схваткой  сторон, а  служит только тому, чтобы
покарать  убийцу.  Обычно  представитель защиты  стремится  сгладить тяжелое
впечатление, произведенное  на  присяжных обвинением.  Он противится  показу
фотографий. Он тычет пальцем в свидетелей  обвинения и уличает их в малейших
неточностях.
     - Мне кажется, это самая разумная линия защиты.
     -   Нет,  -  возразил  Мейсон.  -   Подобная  линия  приводит  к  прямо
противоположному результату. Особенно  наглядно  это видно, когда  обвинение
представляет  Клод Драмм. Он -  опасный противник, но,  к  счастью, страдает
полным  отсутствием  воображения.   Он  не   чувствует  душевного  состояния
присяжных. Он привык  к  долгим  битвам,  когда адвокат  стремится  всячески
смягчить ужас совершенного преступления. Вам, конечно, случалось видеть, как
в борьбе один из соперников внезапно перестает сопротивляться?
     - Разумеется, - кивнул Эверли.
     -  А  все  потому, что  он  прилагал  слишком много  усилий.  И  ожидал
встречного сопротивления. Когда же оно исчезло, собственная сила бросила его
на землю.
     - Ив суде вы создали аналогичную ситуацию?
     -  Совершенно верно,  - улыбнулся  Мейсон.  -  Сегодня утром  присяжные
пришли в  зал заседаний, чтобы увидеть  интересный спектакль. А Драмм  сразу
огорошил их ужасом убийства. Я  не мешал ему,  и  обвинение  громоздило один
кошмар на другой.  Теперь присяжные  сыты этим  по  горло. Подсознательно их
мозг  ищет отдушины.  Им необходима  разрядка,  они жаждут  смены декораций.
Запомните, Френк, во  время судебного процесса нельзя  постоянно бить в одну
точку. Драмм совершил эту ошибку, и после перерыва я ею воспользуюсь. За два
часа он  выплеснул  на присяжных столько  кошмаров,  что их  хватило  бы  на
три-четыре дня.  Теперь  они с радостью уцепятся за возможность отвлечься. А
Драмм рвется вперед, не замечая,  что  не встречает сопротивления. И сломает
на этом шею.
     - То есть вы готовы нанести обещанный удар?
     - Да, сегодня присяжные оправдают Бесси Форбс, - Мейсон вдавил окурок в
пепельницу и встал. - Пойдемте, молодой человек. Нам пора возвращаться.



     Как  и предсказывал Мейсон, сразу после перерыва Клод  Драмм представил
суду  продавца  магазина  спортивных  товаров в  Санта-Барбара.  Тот опознал
орудие  убийства  и  подтвердил,  что  продал  этот  пистолет обвиняемой  29
сентября  прошлого года. Он  показал  книгу регистрации  проданного оружия и
подпись Бесси Форбс.
     Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона.
     - Можете задавать вопросы.
     - У  меня  их нет, -  коротко ответил адвокат. Драмм  нахмурился и, как
только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон.
     Направляемая  точными   вопросами  прокурора,  она  обрисовала  картину
трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса  в  Санта-Барбара, неистовая
любовь,  бегство, покупка дома  на Милпас  Драйв, счастливые дни  с  любимой
женщиной,  загадочный сосед,  непрерывная  слежка, неожиданный отъезд  Паолы
Картрайт и, наконец, выстрел в упор.
     - Задавайте вопросы, - триумфально заключил Драмм.
     Мейсон неторопливо поднялся из-за стола.
     - Ваша  честь,  -  начал  он, -  насколько  я  понимаю,  показания этой
свидетельницы исключительно  важны.  Как  известно,  в  половине  четвертого
обычно устраивается небольшой перерыв,  на пять-десять  минут. Сейчас десять
минут четвертого. Я хотел бы вести допрос свидетельницы до конца заседания и
надеюсь, что, кроме этого перерыва, у меня не возникнет никаких препятствий.
     Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма.
     - Вы не возражаете?
     - Ничуть, - ответил Драмм. - Свидетельница в его распоряжении.
     - Я хочу,  чтобы меня  правильно поняли, - продолжал Мейсон.  - Я готов
отложить допрос свидетельницы до завтра, но могу закончить его и сегодня.
     -  Задавайте вопросы,  адвокат, -  бросил  судья, стукнув  молотком  по
столу.  -  После  перерыва суд предоставит вам возможность  беспрепятственно
допрашивать свидетельницу.
     Мейсон повернулся к Телме Бентон.
     - Когда вы  уезжали из Санта-Барбара, миссис  Картрайт знала о том, что
вы были секретаршей мистера Форбса?
     - Мне это неизвестно.
     - Вам неизвестно, как он представил вас миссис Картрайт?
     - Разумеется, нет.
     - Может быть, вы были для него больше, чем секретарша?
     Клод Драмм вскочил на ноги, яростно протестуя. Судья Маркхэм немедленно
поддержал протест.
     - Но я хочу показать мотив, ваша честь.
     - Суд принял решение, адвокат, - отрезал судья.  - В  дальнейшем  прошу
избегать подобных вопросов.
     - Хорошо. Миссис Бентон, из Санта-Барбара вы уехали на автомобиле?
     - Да.
     - Вместе с овчаркой?
     - Да.
     - Овчаркой по кличке Принц?
     - Да.
     - Овчаркой, убитой одновременно с мистером Форбсом?
     - Да, - взвизгнула Телма. - Принц отдал жизнь, защищая хозяина.
     Перри Мейсон согласно кивнул.
     - И эта овчарка приехала с вами на автомобиле?
     - Да.
     - Овчарка признавала миссис Картрайт?
     -  Да. После нашего отъезда  из Санта-Барбара Принц  очень привязался к
новой хозяйке.
     - Раньше овчарка жила в семье Форбса?
     - Совершенно верно.
     - Вы видели овчарку в их доме?
     - Да.
     - И Принц благоволил к миссис Форбс?
     - Безусловно.
     - Овчарка привязалась и к вам?
     - Да. Принц отличался дружелюбным характером.
     - Понятно. И овчарка выла в ночь на шестнадцатое октября сего года?
     - Нет.
     - Вы слышали, как она выла?
     - Она не выла.
     - Разве вам не известно, что в ту ночь овчарка выбежала  из дома и выла
около гаражной пристройки?
     - Она не выла, - упорствовала Телма Бентон.
     -  Вы опознали записку,  оставленную Паолой  Картрайт мистеру Форбсу, в
которой та сообщала о  решении вернуться  к мужу? - неожиданно изменил  тему
Мейсон.
     - Да.
     - Миссис Картрайт перенесла грипп?
     - Да.
     - И выздоравливала? •
     - Да.
     - И в отсутствие мистера Форбса внезапно вызвала такси?
     -  Когда благодаря вам и  Артуру Картрайту,  - ледяным голосом ответила
свидетельница, - мистера Форбса вызвали  по ложному обвинению в прокуратуру,
она убежала с Картрайтом.
     - То есть она убежала с законным мужем?
     - Она покинула мистера Форбса, с которым прожила около года, - отрезала
свидетельница.
     - И оставила записку?
     - Да.
     - Вы узнали почерк миссис Картрайт?
     - Да.
     - Вы видели какие-нибудь бумаги, написанные миссис  Картрайт до отъезда
из Санта-Барбара?
     - Да.
     Мейсон взял со стола исписанный листок.
     -  Я показываю вам письмо, написанное миссис Картрайт  в Санта-Барбара.
Скажите, пожалуйста, записка написана той же рукой?
     - Нет, - после короткой паузы ответила свидетельница и тут же добавила:
- Уехав из Санта-Барбара, миссис  Картрайт  изменила  почерк. Она не хотела,
чтобы ее случайно узнали.
     - Понятно. Теперь я показываю вам  письмо, написанное обвиняемой, Бесси
Форбс. Записка, оставленная миссис Картрайт, написана этим почерком?
     - Конечно, нет.
     -  Могу я  попросить вас написать  несколько слов,  чтобы  сравнить ваш
почерк с почерком автора записки? Телма Бентон взглянула на прокурора.
     -  Я  протестую, -  воскликнул тот,  вскочив  на ноги.  Мейсон  покачал
головой.
     - Я попросил свидетельницу  опознать почерк  миссис  Картрайт.  Я  имею
право показать ей документы, написанные другими людьми, и попросить сравнить
их с запиской миссис Картрайт. Не понимаю, почему я должен делать исключение
для свидетельницы?
     -   Думаю,  что  вы  правы,  -  согласился  судья  Маркхэм.  -  Протест
отклоняется.
     Телма  Бентон взяла лист  бумаги  и  набросала несколько  строк. Мейсон
просмотрел написанное и кивнул.
     - Полагаю, у нас обоих  нет сомнений в том, что записка написана другой
рукой?
     -  Естественно,  - усмехнулась  свидетельница.  Судья  Маркхэм  стукнул
молотком по столу.
     - Подошло время перерыва, - сказал он. - Насколько я помню, адвокат, вы
не возражали против того, чтобы прервать допрос?
     - Разумеется, ваша честь.
     - Отлично, объявляется  перерыв на десять  минут.  Напоминаю присяжным,
что они не имеют права обсуждать подробности  разбираемого судебного дела, -
судья поднялся и прошел в кабинет.
     Мейсон посмотрел на часы и нахмурился.
     - Подойдите к окну, Эверли, - попросил он, - и взгляните, не продают ли
на углу газеты?
     Эверли подошел к окну и быстро вернулся к столику.
     - Там полно народу. Похоже, вышел экстренный выпуск.
     Мейсон довольно улыбнулся.
     -  Сбегайте-ка вниз и принесите мне пару экземпляров, - он повернулся и
ободряюще кивнул Бесси Форбс.
     -  Мне очень жаль, миссис Форбс, что вам выпало столь тяжкое испытание,
но скоро все закончится. Она ответила удивленным взглядом.
     - А  я  думала, что  для  меня все очень плохо. Френк Эверли с горящими
глазами влетел в зал заседаний.
     - Они нашли трупы! - воскликнул он.
     Перри Мейсон развернул газету.
     "ОСОБНЯК МИЛЛИОНЕРА - ГНЕЗДО УБИЙЦ" - кричали  аршинные буквы на первой
полосе.  И ниже: "ТЕЛА КАРТРАЙТА И ЕГО  ЖЕНЫ ОБНАРУЖЕНЫ  ПОД БЕТОННЫМ  ПОЛОМ
ГАРАЖА ФОРБСА".
     Глаза Драмма вылезли из орбит. Судебный пристав с газетой в руке быстро
прошел в кабинет судьи. Драмм подошел к столику Мейсона.
     - Позвольте мне взглянуть на газету?
     - Прошу вас, - ответил тот, протягивая второй экземпляр.
     Телма Бентон коснулась руки прокурора.
     - Мне надо с вами поговорить, - сказала она и отвела его в сторону.
     Мейсон сложил газету и протянул ее Эверли.
     - Как мне кажется, "Кроникл" наткнулся на сенсацию.
     - Но почему прокурор ничего не знает?
     - Они смогли договориться с  местным  полицейским участком. Если бы  те
сразу сообщили о находке в управление, остальные газеты были бы тут как тут.
     Мейсон встал и направился в кабинет судьи Маркхэма. Тот сидел за столом
и читал газету.
     -  Прошу  извинить  за  беспокойство,  судья,  но  время, отведенное на
перерыв,   истекло.   Мне   бы  хотелось  еще   сегодня   закончить   допрос
свидетельницы. Честно говоря, и весь процесс тоже.
     Судья Маркхэм вопросительно взглянул на Мейсона.
     - Интересно, а с какой целью... - он замолчал на полуслове.
     - Да?
     - Да, - сухо повторил судья.
     - Так что вас интересует? Судья Маркхэм нахмурился.
     -  Не знают, стоит ли мне обращать на это внимание, но меня интересует,
какова истинная  цель вашей просьбы,  касающаяся разрешения беспрепятственно
закончить допрос?
     Мейсон пожал плечами и промолчал.
     - Или вы очень удачливы, или чрезмерно проницательны. Адвокат уклонился
от прямого ответа:
     - Я всегда полагал,  что судебный процесс  напоминает айсберг. Лишь его
малая часть находится на поверхности, а все остальное скрыто от глаз.
     Судья встал.
     -  Хорошо,  адвокат  Мейсон.  Как  бы  там ни  было,  вы  имеете  право
продолжить допрос.
     Пройдя в зал, он  занял свое  место и стукнул молотком  по  столу.  Шум
постепенно стих.
     - Адвокат Мейсон, можете задавать вопросы. Клод Драмм вскочил на ноги.
     - Ваша честь, произошло ошеломляющее  и совершенно неожиданное событие.
В  силу  обстоятельств я не могу упоминать  о его  сути перед  присяжными. Я
считаю,  что сейчас мое присутствие как представителя  окружного  прокурора,
занимающегося этим делом, крайне необходимо в другом месте, и прошу объявить
перерыв до завтрашнего утра.
     Судья Маркхэм взглянул на Мейсона.
     - У вас есть возражения, адвокат?
     -  Да,  -  Мейсон  тоже встал. - Защита вправе  требовать, чтобы допрос
свидетельницы был проведен до закрытия сегодняшнего  заседания. Я говорил об
этом перед тем,  как начинать допрос,  и  достиг  полного  взаимопонимания с
прокурором.
     -  Совершенно  верно, -  согласился  Маркхэм.  -  Просьба  об  отсрочке
разбирательства судебного дела отклоняется.
     - Но разве ваша честь не понимает... - вскричал Драмм.
     - Просьба отклоняется, -  резко повторил судья.  -  Задавайте  вопросы,
мистер Мейсон.
     Под долгим взглядом адвоката Телма Бентон побелела как полотно.
     - Как  я  понял  из ваших  слов, - начал Мейсон, -  утром  семнадцатого
октября Паола Картрайт уехала из дому на такси?
     - Да.
     - Вы видели, как она уезжала?
     - Да, - прошептала свидетельница.
     - Насколько я  понял,  - возвысил  голос  Мейсон, - утром  семнадцатого
октября вы видели Паолу Картрайт живой?
     Свидетельница прикусила губу.
     -  Не могу сказать, что  видела ее лично, - наконец ответила  она.  - Я
слышала шаги  на лестнице,  ведущей в  ее комнату, видела  такси, стоящее  у
дома, и женщину, которая села в него. Потом такси уехало. Я решила,  что эта
женщина - Паола Картрайт.
     - То есть вы ее не видели?
     - Я ее не видела.
     - Далее, вы утверждаете, что записка написана Паолой Картрайт?
     - Да, сэр.
     Мейсон взял со стола фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика.
     -  Вы согласны  с  тем, что  бланк  телеграммы,  фотокопию  которого вы
видите, также заполнен рукой Паолы Картрайт?
     Свидетельница смотрела на фотокопию и молчала.
     -  Эти  два документа написаны одним почерком,  не так ли? -  настаивал
Мейсон.
     - Да,  - едва слышно ответила Телма  Бентон. -  Кажется,  они  написаны
одной рукой.
     -  Кажется? Вы без  малейшего колебания признали,  что  записку  писала
Паола Картрайт.  А как  насчет  телеграммы? Она  тоже  написана рукой миссис
Картрайт?
     - Да, - выдохнула свидетельница. - Ее написала Паола Картрайт.
     - Значит, семнадцатого октября Паола Картрайт послала эту телеграмму из
Мидвика?
     - Полагаю, что да.
     Судья Маркхэм постучал по столу.
     - Миссис  Бентон, прошу  вас говорить громче, чтобы присяжные могли вас
услышать.
     Она  подняла  голову,  взглянула  на  судью  и покачнулась. Клод  Драмм
вскочил на ноги.
     -  Ваша  честь,  совершенно очевидно, что свидетельнице дурно. Я  снова
прошу вас прервать заседание, хотя бы ради ее здоровья.
     Судья Маркхэм покачал головой.
     - Я считаю, что допрос следует продолжить.
     - Если судебное разбирательство будет прервано до завтра,  - воскликнул
Драмм, - прокуратура, возможно, прекратит дело.
     Перри Мейсон повернулся к обвинителю:
     - Именно этого я и хочу избежать, - прогремел он. -  Вы обвинили миссис
Форбс в совершении преступления, и она  вправе рассчитывать  на то, что  суд
присяжных оправдает ее. Прекращение дела оставит пятно на ее честном имени.
     -  Просьба  обвинения отклоняется,  -  сухо заключил  судья Маркхэм.  -
Задавайте вопросы, адвокат.
     - Будьте добры объяснить,  как Паола Картрайт  могла оставить записку и
отправить телеграмму семнадцатого октября, если, как вам хорошо известно, ее
убили в ночь на шестнадцатое?
     -  Я  протестую! - воскликнул Драмм. Прежде  чем вынести решение, судья
Маркхэм несколько секунд вглядывался в побледневшее лицо свидетельницы.
     - Протест отклоняется.
     Мейсон  положил  перед   свидетельницей   записку,  оставленную  миссис
Картрайт.
     - Разве не вы писали эту записку?
     - Нет!
     - Разве это не ваш почерк?
     - Вы и сами знаете, что я пишу совсем иначе.
     - Семнадцатого октября ваша правая рука была забинтована, не так ли?
     - Да.
     - Вас укусила овчарка?
     -  Да. Принца отравили,  и он невольно укусил меня,  когда я попыталась
дать ему рвотное.
     - Повязка оставалась у вас на руке и в последующие дни?
     - Да.
     - И вы не могли держать перо в этой руке?
     - Да.
     -  Вы были  в  Мидвике  семнадцатого октября?  - рявкнул  Мейсон  и, не
дожидаясь ответа, добавил: - Разве вы не арендовали самолет, чтобы слетать в
Мидвик и обратно семнадцатого октября этого года?
     - Да, - после долгой  паузы ответила свидетельница. - Я  подумала,  что
смогу найти там миссис Картрайт.
     - А прибыв туда, вы отправили телеграмму Форбсу?
     - Нет, я уже говорила, что не отправляла этой телеграммы.
     - Очень хорошо. Давайте вернемся к вашей перевязанной руке. Вы не могли
держать в ней перо семнадцатого октября, не так ли?
     - Да.
     - И восемнадцатого октября тоже?
     - Да.
     - И девятнадцатого?
     - Да.
     - А разве в эти дни вы не продолжали вести  дневник? - как бы невзначай
спросил Мейсон.
     - Да, - машинально ответила Телма Бентон и тут же поправилась. - Нет.
     - Так да или нет?
     - Нет.
     Мейсон вытащил из кармана лист бумаги.
     -  Разве этот  лист,  датированный  восемнадцатым октября, вырван не из
вашего дневника? Свидетельница молчала.
     - Вы  же одинаково владеете  обеими руками. Поэтому вы  и  могли  вести
дневник в эти дни, делая записи левой рукой. И если мы сравним  вырванный из
дневника лист, записку, оставленную миссис Картрайт, и фотокопию телеграммы,
отправленной из Мидвика, то окажется, что все документы написаны одной и той
же рукой.
     Свидетельница отчаянно вскрикнула и упала без чувств.
     Поднялся  невообразимый  шум. Судья Маркхэм  стучал молотком  по столу.
Судебные приставы бросились к Телме Бентон. Клод Драмм что-то кричал. Мейсон
отошел к столику и сел, спокойно наблюдая за происходящим.
     Наконец с большим трудом судья Маркхэм восстановил порядок.
     - Ваша честь, - воскликнул Драмм, - во имя гуманности я требую прервать
разбирательство  судебного  дела, с тем чтобы свидетельница  могла прийти  в
себя. Вы видите сами, что ее физические и духовные силы на исходе.
     Судья Маркхэм перевел взгляд на Мейсона.
     - Обвинение хочет прервать заседание  только по этой причине? - спросил
тот.
     - Разумеется, - ответил Драмм.
     - Учитывая, что  суд  откладывается  лишь до  завтрашнего дня,  могу  я
узнать, собирается  ли обвинение представить каких-нибудь свидетелей или это
его последний свидетель?
     - Это мой последний свидетель.
     - Я полагаю, адвокат, - вмешался судья Маркхэм, - что просьба прокурора
вполне уместна. Перри Мейсон вежливо улыбнулся.
     - Ваша честь, я считаю, что  прерывать  суд нет необходимости. Принимая
во  внимание состояние  свидетельницы и мое желание завершить процесс,  я  с
удовольствием сообщаю о том, что закончил допрос.
     - Вы закончили? - изумленно переспросил Драмм.
     - Да, - кивнул Мейсон.
     - В таком случае, ваша честь, - Драмм повернулся к судье, - я все равно
прошу отложить разбирательство до завтра.
     - По какой причине? - спросил судья Маркхэм.
     -  Для  того,  чтобы уточнить свою  позицию  в свете  вновь открывшихся
фактов.
     - Но,  отвечая на вопрос  адвоката, вы сказали,  что Телма Бентон - ваш
последний свидетель.
     - Очень хорошо, - вздохнул  Драмм. - Обвинение закончило  представление
доказательств.
     Перри Мейсон встал и поклонился судье и присяжным.
     - Защита также закончила представление доказательств.
     - Что?! - вскричал Драмм. - Да вы же еще не начинали!
     - Защита закончила представление доказательств, - повторил Мейсон.
     - Джентльмены, - вмешался судья Маркхэм, - готовы ли вы обосновать свою
позицию?
     - Да, ваша честь, - коротко ответил Мейсон.
     - А вы? - судья перевел взгляд на Драмма.
     -  Ваша честь, сейчас  я не могу сформулировать позицию обвинения.  Мне
нужно время для подготовки. Еще раз прошу отложить...
     -  Еще раз - прервал  его судья, - ваша просьба отклоняется. Суд должен
принять во внимание права обвиняемой. Прошу вас, мистер Драмм.
     Прокурор встал.
     - Ваша честь, я хочу просить суд о прекращении дела.
     - Очень хорошо, - кивнул судья. - Если только...
     - Ваша честь, - воскликнул Мейсон, - я протестую! Я уже высказывался по
этому поводу. Прекращение дела оставит пятно на честном имени моего клиента.
     Глаза Маркхэма превратились в щелочки.
     -  Как я  понимаю,  адвокат,  вы  возражаете  против  прекращения  дела
прокуратурой?
     - Да.
     - Хорошо. Пусть решение вынесут присяжные. Ваше слово, мистер Драмм.
     Прокурор подошел к скамье присяжных.
     -   Джентльмены,  произошло  совершенно  неожиданное   событие.   Чтобы
осмыслить случившееся, требуется время, и мне остается  лишь сожалеть о том,
что суд не счел нужным отложить  разбирательство дела. Все же неопровержимые
улики указывают на то,  что в момент  убийства обвиняемая находилась  в доме
Форбса. Оскорбление,  нанесенное обвиняемой  убитым,  могло  толкнуть  ее на
преступление. Орудие убийства куплено ею. Учитывая вышесказанное, обвиняемой
нет  оправданий. В то же время  я не считаю  себя праве  требовать смертного
приговора.  Честно говоря,  неожиданный поворот  событий совершенно  запутал
меня. Джентльмены, мне нечего больше сказать - решать вам, - и он вернулся к
столику.
     Перри Мейсон выступил вперед.
     -  Джентльмены,  я  хочу  остановиться  на  двух  моментах.  Во-первых,
доказать, что моя подзащитная не могла совершить то ужасное  преступление, в
котором ее  обвиняют. Во-вторых, установить, кто же мог  застрелить Форбса и
его верную  овчарку.  Человек, совершивший убийство,  проник в дом с помощью
отмычки или ключа, имевшегося в его  распоряжении. Форбс  вышел  из спальни,
чтобы  узнать,  кто  к нему  пожаловал, затем бросился  в  ванную и  спустил
овчарку  с цепи. Направляясь в библиотеку,  Форбс  полотенцем  стирал с лица
мыльную пену, но  когда он  спускал овчарку,  полотенце упало  на  пол около
ванны, где его и нашли. Овчарка, оскалив зубы, бросилась на незваного гостя,
чтобы спасти жизнь хозяину. Убийца стрелял в  нее в упор. Потом настал черед
Форбса... Джентльмены, прокурор убеждал вас в том, что  стреляла обвиняемая.
С ним можно было бы согласиться, если бы не одно важное обстоятельство. Если
бы обвиняемая  тайком  проникла в дом, ей бы не пришлось стрелять в овчарку.
Да  и та  не  бросилась бы  на  человека, к  которому была  очень привязана.
Скорее, при  встрече она  бы виляла  хвостом  и  визжала от удовольствия. То
есть, убийцей мог  быть кто угодно, но только не Бесси Форбс.  Итак, давайте
выясним, кто же это  мог быть? Для этого нам придется вернуться к  событиям,
предшествующим убийству. Как следует из материалов следствия, Артур Картрайт
пожаловался на  то,  что собака его  соседа, Клинтона Фоули, выла в ночь  на
шестнадцатое октября. Джентльмены, предположим, что между Паолой  Картрайт и
Клинтоном Форбсом произошла ссора, во время которой Клинтон Форбс убил Паолу
Картрайт. Потом он и Телма  Бентон вырыли яму в строящемся гараже и закопали
тело   Паолы.   Мы  можем   также  предположить,  основываясь   на  намеках,
проскальзывающих  в   записке,  написанной  Телмой  Бентон  от  имени  Паолы
Картрайт,  что  причиной  ссоры  явилась  любовная связь Клинтона  Форбса  с
домоправительницей, о  которой узнала  Паола.  Она  пожертвовала  всем  ради
Клинтона Форбса, и вдруг оказалось, что жертва напрасна, и Форбс верен ей не
больше, чем жене в Санта-Барбара. Вероятно, она высказала все, что думала, и
замолчала  навеки под бетонным полом гаража. Повар-китаец спал крепким сном,
и только звезды видели, как двое убийц, Форбс и домоправительница,  опустили
тело несчастной женщины в неглубокую  яму и закидали  ее землей. Но было еще
одно  существо, узнавшее об убийстве, - верная овчарка Принц.  Он подбежал к
гаражу  и жалобно завыл.  Артур  Картрайт  наблюдал за  домом Форбса. Он  не
понял, что означает этот вой, но собака действовала ему на нервы. И Картрайт
принял меры, чтобы восстановить тишину. Но в какой-то момент его осенило. Он
осознал, что овчарка скорбит по дорогому ей человеку, отошедшему в мир иной,
и решил проверить свое предположение.  Но  Клинтон Форбс и домоправительница
уже встали на  путь убийства. И, когда Артур Картрайт явился к  ним в  дом и
потребовал показать ему Паолу Картрайт, чтобы убедиться,  что  та здорова  и
невредима,  они  не  колебались.  Скрыть  их  тайну  можно  было лишь  одним
способом. Они набросились на Артура Картрайта, убили  его и закопали рядом с
телом  жены,  зная,  что бетонный  пол  скроет  следы  преступления.  Теперь
предстояло  объяснить  исчезновение  Паолы  Картрайт  и  докучливого соседа.
Сообщники решили представить дело так, будто муж и жена  решили восстановить
свой союз  и вместе  скрылись из  этого города. Форбс знал, что Телма Бентон
одинаково свободно пишет обеими руками. Кроме того, никто не видел истинного
почерка Паолы Картрайт, так как здесь у нее не  было ни друзей, ни знакомых.
И Телма  Бентон левой  рукой  написала прощальную  записку  Паолы  Картрайт.
Однако убийцы  не  доверяли  друг другу.  Телма  Бентон  решила  действовать
первой. В шесть  часов вечера она  встретилась  со  своим дружком.  Не будем
гадать, что  она  ему сказала.  Нас  интересует  лишь,  чем закончилась  эта
встреча. Джентльмены, не  думайте, что я  стремлюсь к  возбуждению судебного
дела против Телмы Бентон и ее дружка.  Я  пытаюсь восстановить цепь событий,
основываясь на уликах, имеющихся  в  нашем  распоряжении. Телма  Бентон и ее
приятель проникли в дом, воспользовавшись ключом домоправительницы. Они  шли
на цыпочках,  дабы  не  спугнуть ничего не подозревающую жертву.  Но  верная
овчарка  услышала шум  и  зарычала. Клинтон  Форбс вышел  из  ванной,  чтобы
встретить незваных  гостей. Увидев домоправительницу,  он заговорил  с  ней,
одновременно стирая  с  лица  мыльную  пену.  Затем  он  заметил незнакомого
мужчину и понял цель их прихода. В панике Форбс бросился  в ванную и спустил
овчарку с цепи. Принц прыгнул на мужчину,  и тот выстрелил. Овчарка упала на
пол,  и в  следующее мгновение та же участь  постигла  и самого Форбса...  -
Мейсон тяжело вздохнул.
     - Джентльмены, я закончил, - он повернулся и прошел к столику.
     Клод  Драмм  взглянул на  судью,  присяжных,  переполненный зал и пожал
плечами.
     - Мне нечего добавить, - буркнул он.



     Через  два  часа после  вынесения  приговора  Перри  Мейсон вернулся  в
контору. Там  его ждали  Делла  Стрит и Пол  Дрейк.  Адвокат вел  на поводке
большую овчарку.
     - Ну ты и артист! - воскликнул Дрейк. - Добившись  оправдания благодаря
мертвой собаке, ты решил завести живую, чтобы каждый  встречный вспоминал  о
твоем триумфе.
     - Я  приобрел ее для  другой  цели, - сухо ответил Мейсон. - Пожалуй, я
отведу ее в  чулан, а то она нервничает,  - он прошел  через кабинет, уложил
овчарку  на  пол и, сказав ей  что-то успокаивающее,  прикрыл  дверь чулана.
Вернувшись в приемную, он пожал руку Дрейку. Делла бросилась ему на шею.
     - Вы  -  просто  чудо! Я  прочла  вашу  речь  в  газете. Они  выпустили
экстренный выпуск. Вы потрясли всех!
     - Газеты называют тебя маэстро судебной драмы, - заметил Дрейк.
     - Мне просто повезло, - скромно ответил Мейсон.
     - Черта с два, -  возразил детектив. - Ты все тщательно подготовил. Как
я  понимаю,  у  тебя  осталось  еще  полдюжины  козырей. Ты мог использовать
показания  повара-китайца,  который  подтвердил  бы,  что  собака  выла. Или
вызвать Мей Сибли в качестве свидетельницы и превратить весь процесс в фарс.
Но в то же время есть два или три момента, не согласующиеся с твоей версией.
Во-первых,  если Телма Бентон и Карл Траск  вернулись в  дом и убили Форбса,
почему Уиллер и Доук их не видели?
     -  Уиллер и Доук не проходили свидетелями  по этому процессу, - отрезал
Мейсон.
     - Мне это известно, - ответил детектив.  - Ты позаботился о  том, чтобы
прокуратура осталась  в неведении. Если б Драмм узнал, что за домом следили,
он бы перевернул небо и землю, чтобы  доставить их в суд.  Ты, Перри, шел по
очень  тонкому льду, но  он  тебя  выдержал. Так что  принимай поздравления.
Газеты  превозносят тебя до небес и  называют колдуном. И,  как мне кажется,
они совершенно правы, - он протянул руку, и Мейсон крепко пожал ее.
     - Ну,  - продолжал  Дрейк,  - я посижу  у  себя.  Если тебе  что-нибудь
понадобится, позвони. Хотя ты, наверное, устал и хочешь отдохнуть.
     - Да, все произошло довольно быстро, но мне нравится такой темп.
     Дрейк вышел из приемной, и Делла Стрит вновь бросилась Мейсону на шею.
     - О, - воскликнула она, - я так рада! Вы спасли ее. Какое счастье!
     В  этот  момент  послышалось чье-то  покашливание.  Делла  отпрянула  и
оглянулась. На пороге стояла Бесси Форбс.
     -  Прошу извинить за столь внезапный визит. Меня  освободили, и я сразу
пришла к вам.
     - И  правильно  сделали, - улыбнулся Мейсон. -  Мы...  Его прервал шум.
Дверь кабинета распахнулась, и овчарка, виляя хвостом и радостно повизгивая,
бросилась к  Бесси Форбс. Встав  на задние лапы, она мгновенно  облизала  ее
лицо.
     - Принц?! - изумленно воскликнула женщина. - Принц!
     - Мне кажется, овчарку зовут иначе, - заметил Мейсон. - Принц мертв.
     Бесси Форбс недоверчиво взглянула на него.
     -  Принц, лежать, - сказала она, и овчарка  тут  же  выполнила команду,
улегшись у ее ног. - Где вы ее нашли?
     - Я выяснил,  почему собака выла в  ночь на шестнадцатое октября, но не
мог  понять, почему она молчала в следующую ночь. Кроме того, мне показалось
странным, что  Принц, прожив почти год под одной крышей с Телмой Бентон, мог
так  искалечить  ее.  Поэтому,  выйдя  из  зала  суда,  я  обошел  несколько
питомников.  Оказалось, что в  одном  из них  какой-то мужчина шестнадцатого
октября обменял свою овчарку  на другую. Я купил оставленную собаку и привел
ее сюда.
     - И что вы собираетесь с ней делать? - спросила Бесси Форбс.
     - Я  хочу отдать  ее вам. Принцу  нужна хорошая  хозяйка.  Я  предлагаю
забрать его с  собой и советую  как  можно  скорее  уехать из города,  -  он
передал  поводок Бесси  Форбс. - Оставьте мне ваш адрес,  чтобы при случае я
мог вас найти. По завещанию состояние Картрайта  перешло к вам. Когда газеты
пронюхают об этом, они начнут задавать нескромные вопросы. Будет лучше, если
они не смогут вас найти.
     Бесси Форбс ответила долгим взглядом.
     - Спасибо, - сказала она, повернулась и пошла к выходу. - Принц, рядом.
     Овчарка, гордо выпятив грудь, последовала за ней.
     Как только за ними  закрылась  дверь,  Делла  недоуменно посмотрела  на
Мейсона.
     -  Но  ведь невиновность Бесси  Форбс доказана  вами лишь  на основании
того,  что  овчарка  не могла  броситься на дорогого ей  человека.  Если  же
Клинтон Форбс поменял собак... - она умолкла на полуслове.
     Мейсон пожал плечами.
     - Я  уже  неоднократно  говорил вам,  что  я не судья  и  не  присяжный
заседатель. С другой стороны, Бесси Форбс не рассказывала мне, что произошло
на самом деле. Возможно,  ей  пришлось  стрелять,  защищаясь от  разъяренной
овчарки  и  самого Форбса.  Наверное,  так оно и  было.  Но я действовал как
адвокат.
     - Но они  могут  снова вытащить  ее  в суд?  Мейсон улыбнулся и покачал
головой.
     - Нет. Именно поэтому я и  возражал против прекращения дела. По законам
нашего штата за одно преступление нельзя дважды предстать перед  присяжными.
Раз  они  оправдали  Бесси  Форбс,  она  в  полной  безопасности,  какие  бы
доказательства  ее вины не обнаружила прокуратура. Ну да хватит об  этом. Не
подвернулось ли чего-нибудь новенького, пока я был в суде?
     -  Какая-то женщина, Элен Крокер, ждала вас почти час. Она сказала, что
нуждается в вашей помощи.
     - Мисс Крокер или миссис Крокер?
     - Мне кажется, она новобрачная, - ответила Делла.
     - Почему вы так решили?
     - Во-первых,  она одета во  все новое, а потом она постоянно вертела на
пальце обручальное кольцо, будто только что купленную игрушку.
     - И что она хотела?
     -  Не  знаю,  -  ответила  Делла.  -  Ее  интересовало,  ведем  ли   мы
бракоразводные процессы, правда ли, что человека нельзя признать  виновным в
совершении  убийства,  если   не  найден  труп,  и  многое,  многое  другое.
Исключительно любопытная женщина.
     - Любопытная новобрачная, а? - хмыкнул Мейсон. - Она вернется?
     - Да, она обещала зайти позднее. Мейсон кивнул.
     - Я ее подожду.


Last-modified: Fri, 06 Sep 2002 13:40:50 GMT

Оцените этот текст: