-- скорее констатировал, чем спросил капитан и,
сбросив на ходу свитер, рубаху, брюки, скрылся за дверью ванной.<p>
Алина еще раз взглянула на статью, на копию чека, на приглашение, прикрыла
глаза.<p>
"Может, и впрямь&nbsp;-- <i>дернуть</i>? Но без Мазепы она не согласна, а
он?.."<p>
Алина поймала себя на этом вот "без Мазепы не согласна" и подумала:<p>
"А, собственно, почему? Ведь происшествие в "Трембите", которому она стала
полуслучайной свидетельницей, не в первый раз уже мерещится ей в эдаком вот
странном ракурсе, и хоть капитан и предостерегает от реконструкций, что ему, с
другой стороны, остается делать, как не предостерегать?.."<p>
ѕБесшумной тенью, с погашенными фарами, скользит по узким каким-то задворкам
капитанов "Шевроле не Шевроле", словно дредноут в ночном тумане посреди
грузового порта; ищет местечко поукромнее и, отыскав, припарковываетсяѕ<p>
ѕМазепа берет из бардачка картонную коробку от шампуня, открывает, вынимает
пучок седых волос на ячейчатой капроновой подложке, бутылочку с клеем (кисточка
в пробке). Профессионально, двумя-тремя быстрыми мазками обрабатывает
подбородок, лепит к нему пучок, глядится в зеркальце заднего видаѕ<p>
(Алине показалось даже, что она помнит, будто от капитана в тот вечер, в вечер
второй их встречи, чуть попахивало спиртовой основою клея: тогда она приняла
это за алкоголь, теперь жеѕ А что теперь? "Показалосьѕ" "Будтоѕ" Да одни эти
слова говорят сами за себя! Нельзя, нельзя строить даже смутные подозрения на
"будто" и "показалось"!.. Хорошо, посомневаться времени еще достанет, она и так
тем только и занята, что сомневается. Вперед, вперед, вперед! En avant!)<p>
ѕСедобородый, Мазепа перегибается назад, извлекает не то из-за, не то из-под
сиденья серый макинтош, о пропаже которого так неожиданно и постоянно будет
убиваться бедный его отец, широкополую шляпу; на ходу облачаясь, идет
проходными дворами. Перед тем, как вынырнуть на освещенную улицу&nbsp;-- в
десятке метров от "Трембиты"&nbsp;-- снимает с предохранителя "зауэр". Резко
входит, коротким взглядом окинув публику, мазнув и по Алине с восточным ее
приставальщиком (интересно: узнал он ее в тот миг?), и скрывается за служебною
дверью. Отстраняет в стремительном движении девушку-подавальщицу, распахивает
дверь директорского кабинета.<p>
Директор, склонившийся над бумагами, приподнимает голову, и в глазах его
мгновенное недоумение сменяется узнаванием, замешанном на сильном, на грани
ужаса, страхе,&nbsp;-- директор, однако, пытается страх преодолеть: из скольких
переделок вышел&nbsp;-- неужто тут не подфартит?!<p>
-- Сюда-то ты мог бы не приходить?&nbsp;-- говорит Мазепе
озабоченно-беззлобно.&nbsp;-- Ну как засечет кто? Этот твой маскарад&nbsp;-- он
только для школьного бала годится.<p>
-- Не рассчитал, Коляня?&nbsp;-- заботливо осведомляется капитан.&nbsp;--
Отпустил шестерок? Решил: народу много&nbsp;-- куда этот мудак сунется?<p>
-- Слушай, Богдан, а чего ты на меня тянешь?&nbsp;-- переходит директор Коляня
в наступление, но в наступление, конечно же, липовое: он явно накручивает время
в расчете на случайность какую-нибудь счастливую,&nbsp;-- и точно: под легким
напором снаружи дергается дверь.<p>
-- Нина!&nbsp;-- кричит Коляня.&nbsp;-- Ниночѕ&nbsp;-- но договорить не
успевает: малой секунды хватает капитану достать оружие и выстрелить, да не
просто выстрелить, а, как пишут в кодексе, "с особым цинизмом": дырочка:
маленькая такая, изящная возникает в том точно месте, в каком возникла год
назад во лбу бармена. А с той стороны, с затылка, образуется огромная пробоина,
и брызги мозга, крошево кости летят веером над головою, заляпывая свежие
обои.<p>
Капитан прячет "зауэр", спокойно отпирает дверь и, потеснив плечом
встревоженную Ниночку, углубляется в подсобные коридоры, толкает дверь черного
хода, срывая на ходу бородку, макинтош скидывая, но не бегом вовсе&nbsp;--
просто энергичным, обычным для себя шагом&nbsp;-- пересекает двор, скрывается в
подворотне, проныривает сквозь нее, сквозь следующую, тенью проскальзывает в
тень-"Шевроле", запускает мощный неслышный мотор&nbsp;-- и снова
бесшумно&nbsp;-- по тем же задворкам&nbsp;-- назад. Перед выездом на освещенную
улицу включает подфарники, ближний, дальний и рвет с места, как на старте
"Формулы-1", возле дверей "Трембиты" бьет по тормозам и, надо полагать,
успевает поймать себя на мысли, что сегодня-то тормозные шланги выдержат любое
давление. Входит в "Трембиту" иѕ<p>
Алина почувствовала, что ей что-то мешает, приподняла голову, открыла глаза:
мешал уставившийся прямо на нее черный зрачок револьвера, и это было так похоже
на кусочек только что воображенной сцены, что Алина почувствовала холодок
мистического ужаса.<p>
На самом деле все объяснилось просто: капитан с мокрыми волосами, в коротком
купальном халате, держал револьвер на ладони, спрашивая:<p>
-- Откуда пушка?&nbsp;-- и Алине просто следовало ответить, что это, мол, негр
из "Интерпола", Джон, оставил, в подарок тебе передал, она, собственно, и
ответила, но ощущение, что черный зрачок глядел на нее какое-то мгновенье
вполне осмысленно, так Алину и не покинуло.<p>
-- Чего ж не отдала сразу?&nbsp;-- поинтересовался капитан.&nbsp;-- Еще и
зарядила! Только знаешь: в ванной оружие лучше не хранить, даже американское.
Ржавеет.<p>
-- Что ж не отдала&nbsp;-- что ж не отдала!&nbsp;-- агрессивно сказала Алина,
компенсируя и скрывая агрессивностью собственный испуг.&nbsp;-- Забыла!<p>
-- Интересное кино,&nbsp;-- улыбнулся Мазепа кривой улыбочкою.&nbsp;-- Спрятать
не забыла, а отдать&nbsp;-- забыла?<p>
-- А ты меньше обыскивай, пока ордер не получил. В гостях все-таки!<p>
Капитан бросил револьвер Алине на колени (хоть жест был точен, баскетболен,
отшатнувшаяся Алина едва успела удержать оружие от падения), а сам стал
одеваться, приговаривая:<p>
-- Ну даѕ конечноѕ штука понятнаяѕ Когда имеешь дело с <i>преступником</i>,
всегда как-то спокойнееѕ Особенно, когда это преступник-полицейский и, стало
быть, защиты искать не у когоѕ<p>
Алину забила нервная дрожь: тут все смешалось: и реакция на оружейный зрачок, и
обида капитана, который вот-вот, казалось, уйдет навсегда из ее квартиры, из ее
жизни, закончит одеваться&nbsp;-- и уйдет, и главное, что он заговорил о
невысказанных алининых подозрениях прямым текстом.<p>
-- Ну, не сердись, слышишьѕ я не хотелаѕ&nbsp;-- поднялась Алина, оставив
револьвер на диванчике, нежным пальцем провела по капитановой руке.<p>
Как ни странно, этого пустяка достало Мазепе, чтобы размякнуть: видать, и
самому не хотелось покидать уютную квартирку, уютную эту женщину, и он
продолжал ворчать по инерции, а вернее&nbsp;-- скрывая, как мало ему надо,
чтобы размякнуть.<p>
-- Да нет, пожалуйста. Каждый человек, я считаю, имеет право носить оружие. Но
только с одним условием: уметь им пользоваться. Я даже готов подарить его тебеѕ
на свадьбу. Хоть и очень уж он хорошѕ<p>
Капитан взял револьвер с диванчика и по-мальчишески погладил его, крутанул
барабан.<p>
-- Люблю оружие,&nbsp;-- признался уже вполне беззаботно.&nbsp;-- Так что
завтра с утра&nbsp;-- стрельбы. На даче. О'кей?<p>
-- Пиф-паф ой-ой-ой?&nbsp;-- улыбнулась Алина.&nbsp;-- И опять, наверное,
приставать будешьѕ
<h2>
<a name="RTFToC23">22.
ѕПОСКОЛЬКУ ИЗЪЯТО БЕЗ ПОНЯТЫХ
</a></h2>
Едва ли не зажмуривая глаза, Алина выпустила весь барабан из негрова
"смитт-и-вессона".<p>
Капитан прищурился.<p>
-- По-моему, очень не густо. Погоди-ка, сниму мишеньѕ&nbsp;-- и пошел к обрыву,
к мишенному столбу.&nbsp;-- Пара дырочек все же есть,&nbsp;-- крикнул, удаляясь
от Алины, которая как раз перезаряжала барабан, привстал на цыпочки,
отковыривая кнопки.<p>
Алина вскинула оружие и зафиксировала капитана в прорези целика: так точно,
наверное, фиксировал ее Богдан в той же прорези вчера под вечер.<p>
Капитан оглянулся, как почувствовал, увидел направленный на себя черный зрачок
смерти, вполне оценил его выражение и по видимости равнодушно отвернулся,
продолжил возню с кнопками.<p>
Алина опустила ствол. Капитан с улыбочкою шел к ней.<p>
-- Не так уж и дурно для начала,&nbsp;-- продемонстрировал пробоины.&nbsp;--
Ладно, постреляй тут сама,&nbsp;-- передал ей коробку патронов.&nbsp;-- Мама
просила прибраться в погребе,&nbsp;-- и побрел по направлению к дому не
оглядываясь, неожиданно тяжело.<p>
Алина прицелилась в поменянный капитаном плакат. Сейчас она стреляла спокойнее,
с небольшими перерывами, от выстрела к выстрелу как бы набирая хладнокровия.<p>
Когда патроны закончилась, Алина откинула барабан, опорожнила, принялась
загонять очередную порцию. Смертоносный островерхий цилиндрик выскользнул
из-под наманикюренного пальчика. Алина присела на корточки.<p>
Точно драконьи зубы, землю вокруг усыпали гильзы. Одна из них, полувтоптанная,
слегка уже позеленевшая, была очевидно меньше других. Алина оглянулась воровато
и зажала эту, маленькую, в ладошке, потом так же воровато покралась к столбу со
щитом, сорвала плакат, стала исследовать раны подложки. Подняла с земли ржавый
гвоздь, не без труда выцарапала одну сплющенную пулю, другуюѕ<p>
Мазепа поднялся из погреба. Взглянул в сторону Алины. Та, застигнутая на месте
преступления, подчеркнуто громко и свободно доложила:<p>
-- Успехи растут. Шесть из восьмиѕ<p>
Капитан молча приближался. Остановился совсем рядом, лицо в лицо, глаза в
глаза, с силой разжал алинину ладонь.<p>
-- Можешь долго не мучиться. Не тыкаться на экспертизу. С разрешения
полковника. Который, впрочем, даст его более чем охотно. Ты уж поверь моему
слову: экспертиза все подтвердит: и пули прошли тот самый ствол, и насечка от
бойка совпадает с той самой насечкою. Так что&nbsp;-- если, конечно, не
собираешься подключить к своему <i>частному</i> расследованию органы
МВД&nbsp;-- можешь на экспертизу время не тратить. Да даже если и подключишь:
изъято-то без понятых, доказательной силы не имеетѕ&nbsp;-- и капитан легонько
ударил снизу по алининой руке: и гильза, и сплющенная пуля подскочили, упали,
покатились с обрыва вниз, в реку.&nbsp;-- Я тебе больше даже покажу:
вот,&nbsp;-- и капитан достал из кармана маленький "зауэр".<p>
Алина глядела, как зачарованная.<p>
-- Все дело в том, дорогаяѕ&nbsp;-- добавил Мазепа.&nbsp;-- Впрочем, я тебе,
кажется, уже это говорилѕ Все дело в том, что я ужасно люблю хорошее оружиеѕ<p>
-- И все равно ничего не расскажешь?&nbsp;-- спросила Алина.<p>
-- И все равно,&nbsp;-- ответил Богдан,&nbsp;-- ничего не расскажу!
<h2>
<a name="RTFToC24">23.
МИНУС ВОСЕМНАДЦАТЬ
</a></h2>
Как же там все-таки происходило дело?<p>
Алина полагала, что она&nbsp;-- девочка нравственная, то есть она постоянно
ощущала в себе присутствие того самого <i>категорического императива</i>, про
который писал двести лет назад умный и, главное, чуткий Кант, и если случалось
ей когда поступить как-нибудь не особенно хорошо, она всем организмом знала,
что поступила нехорошо, и не то что бы переживала и мучилась, но очень ей было
некомфортно, и она стремилась исправить нехороший поступок, а, если было это
невозможно, никогда о нем не забывала,&nbsp;-- даже о самых ранних, детских,
помнила до сих пор. А, коли так, то не может же она любить капитана Мазепу,
любить, в общем-то, радостно и безоглядно, без этого ощущения <i>мухомора во
рту</i>, если он убийца, мерзавец и двойной человек! А Алина-то&nbsp;--
любит!<p>
Алина вся измучилась этими вопросами и сомнениями, они мало-помалу начали уже
отравлять и ее любовь, но Алина списывала отраву не на кантов императив, а
исключительно на собственную глупость, которая не позволяет разгадать, как же
все-таки там происходило делоѕ<p>
Устав от бессмысленного, до дыр, проглядывания содержимого папок по двум
убийствам: нынешнему и прошлогоднему,&nbsp;-- Алина решилась еще раз зайти в
"Трембиту".<p>
Она сидела за столиком, потягивала сквозь полиэтиленовую соломинку сок в
ожидании жаркого (заказ принял и передал на кухню бармен, он же и соку налил),
исподлобья, цепко поглядывала по сторонам.<p>
Наконец, появилась с подносом официантка в гуцульском костюмчике.<p>
-- Скажите, пожалуйста,&nbsp;-- отнеслась к ней Алина по возможности
конфиденциально.&nbsp;-- Вы ведьѕ Нина? Ниночка?<p>
-- Ну?&nbsp;-- спросила официантка в смысле: что дальше?<p>
-- Это ведь вы тогдаѕ ну, увидели?<p>
-- Что я увидела?&nbsp;-- в интонации Ниночки звучала откровенная неприязнь.<p>
-- Вашего директора. Когда его застрелили. Помните: это было при мне.<p>
-- Опять из милиции, что ли?&nbsp;-- выдавила официантка через нижнюю
губу.&nbsp;-- Не надоело?<p>
-- Из какой из такой милиции?!&nbsp;-- сказала Алина со столь тоскливою
страстью, словно всю жизнь смертью лютою ненавидела ментов.&nbsp;-- Я
журналистка!<p>
-- А-аѕ&nbsp;-- протянула официантка.<p>
-- Вы вообщеѕ давно здесь работаете?<p>
-- Некогда мне с вами,&nbsp;-- подвела черту Ниночка.&nbsp;-- У меня во вас вон
еще сколькоѕ&nbsp;-- обвела рукою зал, вовсе, надо заметить, не
переполненный.&nbsp;-- Всем давать&nbsp;-- не успеешь трусы надевать.<p>
-- Что?&nbsp;-- не поняла Алина.&nbsp;-- Какие трусы?<p>
-- С каждым, говорю, разговариватьѕ<p>
-- Может, попозже?&nbsp;-- не желала признавать Алина поражение.&nbsp;-- Или
завтра?..<p>
-- Еще чего! А завтра у меня вообще&nbsp;-- выходной,&nbsp;-- нагрубила Ниночка
и отошла.<p>
Алина ткнула вилкой в бифштекс. Как ни аппетитно тот выглядел, есть не
хотелось. И тут к столику подвалил давешний кавказец. Откуда он взялся? Алина
точно помнила, что тремя минутами раньше его в ресторане не было. Ладно:
предположим: только что появился.<p>
-- А я сюда каждый вэчер хажу,&nbsp;-- уселся кавказец в такой манере, словно
его только здесь и не доставало, словно радостный подарок собственной персоною
делая.&nbsp;-- Чтобы тибя встретить.<p>
-- Жениться решил?&nbsp;-- осведомилась Алина: хоть появление приставалы
вызвало в ней легкую тревогу, болтовня с ним могла хоть на время выбить из
отвратительного настроения, развлечь, устроить, в конце концов, тайм-аут в
матче с "Трембитою", ибо считать его проигранным Алина пока не собиралась.<p>
-- Да ты чиво!?&nbsp;-- испугался немолодой мальчик.&nbsp;-- Тоже скажешь:
жиница! Я жинат. Влюбился просто.<p>
-- Ну и?&nbsp;-- спросила Алина.<p>
-- Что&nbsp;-- ну и?&nbsp;-- не понял кавказец.<p>
-- Что дальше?&nbsp;-- расшифровала Алина.<p>
-- А!.. Дальше&nbsp;-- вот что,&nbsp;-- и кожаный ухажер извлек, как в прошлый
раз, молдавский коньяк из внутреннего кармана, замычал, пальцами защелкал,
требуя посуды.<p>
Бармен принес рюмки, поставил, но не ушел почему-то.<p>
-- Чиво ти?&nbsp;-- спросил бармена кожаный кавалер.&nbsp;-- Так и будэш
тарчать? А если у нас&nbsp;-- разговор сикрэтный? Или тибе налить?<p>
-- Вообще-то у нас со своим не полагается,&nbsp;-- объяснил бармен свое у стола
ожидание.<p>
-- А!&nbsp;-- понял кавказец.&nbsp;-- Так би сразу и гаварил,&nbsp;-- и,
вытащив ее из другого кармана, сунул бармену пятидесятирублевую.<p>
Тот спрятал бумажку, буркнул:<p>
-- Разве в порядке исключения,&nbsp;-- и отошел за стойку.<p>
Юноша откупорил бутылку, разлил коньячок.<p>
-- Будэм здаровеньки?&nbsp;-- спросил, подняв рюмку на уровень носа.&nbsp;--
Звать-то хоть тибя как?<p>
Алина улыбнулась и приподняла свою рюмку тоже.<p>
-- Мисс Марпл.<p>
-- Как-как, говоришь?<p>
Алина решила, что сначала выпьет, а потом объяснит <i>как-как</i>, но и выпить
не успела: заметила, что в разрезе служебной портьеры стоит Ниночка и манит
пальцем.<p>
-- Меня?&nbsp;-- ткнула себя в грудь несколько удивившаяся Алина.<p>
-- Тебя-тебя,&nbsp;-- закивала Ниночка.<p>
-- Извини,&nbsp;-- бросила Алина кавказцу и быстро пошла к служебному входу,
скрылась за портьерою.<p>
-- Вирнешса?&nbsp;-- вопросил кавказец вдогон.<p>
-- Т-с-сѕ&nbsp;-- приложила Ниночка палец к губам и кивнула Алине, приглашая
следовать за собою.&nbsp;-- Я же там вся на виду, дура!<p>
Они прошли какими-то тесными коридорами, спустились в подвал. Ниночка
приоткрыла тяжелую бронированную дверь и кивнула секретно и приглашающе,
оглянулась даже воровато. Чувство опасности, беспокойства, которое несколько
минут назад поселилось в Алине, она относила исключительно на счет кавказца,
поэтому, хоть тоже оглянулась и даже мгновенье помедлила,&nbsp;-- внутрь
шагнула.<p>
Дверь за алининою спиною тут же и затворилась. Небольшая комнатка была
морозильником: с крюков из-под потолка свешивались бараньи туши, окорока, битая
птица; на стеллажах лежали продукты, стояли какие-то ящики; коробки занимали
углы. Алина дернулась к выходу: дверь, естественно, не поддалась. Стукнула в
нее кулачкомѕ потом&nbsp;-- с разбегу&nbsp;-- плечомѕ Потом&nbsp;-- заорала:<p>
-- Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-эй!&nbsp;-- но, еще не закончив орать, отчетливо поняла,
что и это&nbsp;-- зря.<p>
Остановилась посреди камеры. Было холодно. Обхватила руками плечи. Потащила из
угла большой фанерный ящик. Что-то обрушилось за ним с металлическим лязгом,
упало. Алина заглянула: на полу валялась раскрывшаяся в падении жестянка, из
которой рассыпались новенькие патроны. Алина пошевелила их ногою, плюнула и
выдвинула ящик на середину, села сверху, поджала ноги.<p>
-- Ну, идиотка!&nbsp;-- сказала вслух по собственному поводу.&nbsp;-- Хоть
коньяку бы выпила&nbsp;-- все теплей сейчас было бы! Нет!&nbsp;-- как скаженная
понеслась!<p>
Теперь, когда причина тревоги сделалась очевидной, Алина с некоторой надеждою
подумала о кавказце:<p>
"Приставуч ведь, неужто смирится с новой потерей дэвушки, если ради нее каждый
вечер ходит в этот кабак. Насчет <i>ради нее</i> привирает, конечно, да и
насчет <i>каждого вечера</i>, но все-таки"ѕ<p>
Алина пожалела даже, что не дала кавказцу некоторых авансов, но, как говорят в
Одессе, быть бы мне таким умным, как моя жена потом.<p>
<p>
Кавказец, впрочем, и в самом деле, выждав минут десять и переполовинив бутылку,
отправился на розыски пропажи.<p>
-- Какая <i>дэвушка</i>?! какая <i>дэвушка</i>?!&nbsp;-- передразнивая его
интонацию, могучим торсом выталкивал бармен-вышибала немолодого юношу из
служебного коридорчика.&nbsp;-- Уехала твоя <i>дэвушка</i>. С мужемѕ Понял,
да?<p>
-- Она что, точно замужэм?ѕ&nbsp;-- сник кожаный.<p>
Тут уж и впрямь оставалось только смиритьсяѕ<p>
<p>
К тому времени, скорчившись на составленных рядом четырех ящиках, Алина дрожала
не метафорической, а натуральной крупной дрожью: зуб буквально не попадал на
зуб.<p>
Итак, уже можно было сказать со всей очевидностью, что, по той, по иной ли
причине, но приставала ее не спасет. Последняя надежда оставалась: нелогичная,
иррациональная, но последняя: на Мазепу. Что, как в кино про Бельмондо,
ворвется он вот сейчас, вот через секундочку, освободит ее из преступных тенет,
прижмет к сердцу, отогреетѕ<p>
Но секундочка шла за секундочкою, Мазепа не являлся, и в уже отключающемся
мозгу Алины мелькнуло даже страшное подозрение: уж не сам ли Мазепа ее сюда и
заточил?..
<h2>
<a name="RTFToC25">24.
ЛЮБИТЕЛЬ СЛАДЕНЬКОГО
</a></h2>
Вся беда, все мучения состояли в том, что Алина оглохла: она напрягала
последние силы мозга, но услышать не могла ничего&nbsp;-- ни слов, ни шума
проезжающих за окнами "Трембиты" автомобилей, ни уж тем более поскрипывания
тряпки о стекло: бармен, убитый больше года назад, спокойненько стоял за
стойкою, протирая бокалы, пока в служебном кабинетике, том самом, где три
месяца тому увидела Алина мертвого Коляню, Коляня живехонький орал на Мазепу,
жалкого, понурого, даже не пытающегося возражать. Это было ужасно обидно:
видеть, как тот орет, и не слышать, чт орет, <i>не понимать</i>!<p>
Алина мучительно трет лоб ладошкойѕ Чье-то незнакомое расплывающееся лицо
склонилось над неюѕ какая-то белая тень маячит вдалиѕ Алина снова смыкает
воспаленные веки в надежде, что, перекрыв один канал поступления информации,
зрительный, она активизирует другой, слуховой,&nbsp;-- но ни слуховой не
активизируется, ни зрительный не перекрывается:<p>
ѕКоляня, закончив разнос, что-то приказывает Мазепе, вот именно
<i>приказывает</i>, и это особенно странно, потому что Алине до самого этого
момента трудно даже вообразить было, что Мазепе кто-нибудь может приказывать,
особенно&nbsp;-- Коляня. Но факт есть факт: Мазепа покорно выслушивает, разве
что позою пытаясь сохранить иллюзию собственного достоинства, после чего Коляня
открывает ящик стола, передает капитану&nbsp;-- рукояткою вперед&nbsp;--
маленький "зауэр".<p>
И Мазепа пистолет принимает!!!<p>
-- Все дело в том, что я ужасно люблю хорошее оружие!&nbsp;-- эту фразу Алина
вдруг слышит отчетливо, но зато зыблется, размывается, исчезает зрительный ряд,
и не разобрать никак, где и кому, собственно, признаётся капитан в странной
своей любви к орудиям смерти: Алине ли в ее прихожей или Коляне в "Трембите"ѕ<p>
Алина уж и сама не знает, что лучше: видеть, но не слышать или наоборот; лучше
всего, конечно, и то, и другое, но так не выходит, не выходит даже по своей
воле переключаться из одного режима в другой; сейчас вот&nbsp;-- снова
пропадает звук, но изображение становится четким:<p>
ѕ"Трембита", главный зал, и капитан с веселой дружелюбной улыбочкою подходит к
бармену, и уж тут абсолютно не важно, что звук пропал: Мазепа явно несет
шутливо-легкомысленную чушь и суть, разумеется, не в ней, а в том, что, спустя
некоторое совсем недолгое время, мгновенно, профессионально выхватывает из
кармана "зауэр", но до выстрела дело не доходит:<p>
ѕкакой-то сбой, трещинка возникает в видении, и оно, натыкаясь на нее,
соскальзывает назад, снова к тому моменту, когда мгновенно, профессионально
выхватывает Мазепа "зауэр" из кармана, и еще раз выхватывает, и еще, и ещеѕ
Алина пытается сдвинуться с мертвой точки, разрушить дурной этот цикл, дурную
бесконечность, кольцо Мёбиуса, змею, кусающую себя за хвостѕ<p>
ѕно вместо этого возвращается почему-то назад, в директорский кабинет, и видит
Коляню с телефонной трубкою в руке, прислушивающегося к двери.<p>
Судя по его реакции, кольцо разомкнулось, выстрел прозвучал-таки: Коляня
набирает короткий номер&nbsp;-- Алине удается даже разгадать его: ноль-дваѕ<p>
ѕудается и вернуться в ресторанный зал, где бармен с пробитым лбом уже валяется
на полу, а Мазепа со странной улыбочкою палит по бутылкам, по панелям, по
витринным стеклам, пока не кончаются патроны.<p>
-- Господи!&nbsp;-- шепчет Алина в бреду.&nbsp;-- Какая чушь! Какая неимоверная
чушь,&nbsp;-- и открывает глаза, видит перед собою незнакомое лицо человека с
трубочками стетоскопа в ушах, поясняет ему.&nbsp;-- Смысла, главное, ни на
йоту! Витрины-то были побиты автоматом!&nbsp;-- и снова откидывается на подушку
в беспамятстве.<p>
ѕКоляня, расплачиваясь за выполненную работу, бросает на стол тугие пачки
купюр, Мазепа же, краем глаза отслеживая-пересчитывая их, поигрывает маленьким
"зауэром": перепасовывает из одной своей сильной широкой ладони в другую.<p>
"На службе у уголовника?! За деньги?!"<p>
-- Нет!&nbsp;-- мотается по подушке алинина голова.&nbsp;-- Нет!..<p>
-- Да,&nbsp;-- мягко, но очень уверенно, с большой силою убеждения произносит
Шухрат Ибрагимович и сжимает своей рукою алинину.<p>
Алина снова открывает глаза.<p>
-- Мужчина, принесший торт, не может сделать зла даме,&nbsp;-- улыбается Шухрат
Ибрагимович, скосом глаза показывая на сервировочный столик возле алининой
кровати, на котором расположился огромный, великолепный торт, произведение
кулинарного не ремесла, но искусства.&nbsp;-- Вы, надеюсь, уже поняли, что
находитесь домаѕ что все&nbsp;-- хорошоѕ И не спрашивайте, ради Бога: "как,
мол, вы сюда попали?.." Помните анекдот про таксиста с топором. Где
взял&nbsp;-- где взял?!&nbsp;-- купил! И с капитаном, с женихом вашим, все в
порядке: захватил банду под Ужгородом, первые допросы ведет прямо там, по
свежим, как говорится, следам. Полагаю, что к его приезду вы полностью и
оправитесь: слава Богу, обморожений не оказалось. Свадьба, так сказать,
состоится в срок. И как это,&nbsp;-- хлопает с размаха Шухрат Ибрагимович себя
по жирным ляжкам,&nbsp;-- как это только мне в голову пришло?!&nbsp;--
попросить у знакомого из "Трембиты" колбаски; знаете, украинской, с печенкой и
салом&nbsp;-- детишкам в гостинчик. Ниночка пошла с вами поконфиденциальничать,
и что-то ее отвлеклоѕ И она попростуѕ забыла про вас. Женское легкомыслие. Если
б не колбаска для детишекѕ<p>
С кухни донесся свист.<p>
-- О!&nbsp;-- обрадовался Шухрат Ибрагимович.&nbsp;-- Как раз и чайник поспел.
Ничего, что я взял эти чашечки? Извините, сейчас,&nbsp;-- и скрылся в сторону
кухни.<p>
Алина вскочила с постели, схватила халатик, набросила (кто же ее раздевал? У!
г-гады!), стала застегивать&nbsp;-- появился Шухрат Ибрагимович с чайниками:
большим и заварным.<p>
-- Встали? Прелестно! Все-таки очень дешево отделались, оч-чень! От души рад!
Тогда уж присаживайтесь, коль встали,&nbsp;-- и пододвинул к сервировочному
столику еще один стул.&nbsp;-- Чтобы не вышло картины: Белинский у постели
умирающего Некрасова. Или как там?&nbsp;-- наоборот?<p>
Шухрат Ибрагимович разрезал торт на секторы, один положил на тарелку Алине,
другой&nbsp;-- прямо себе в рот, сжевал с аппетитом, запил чаем. Алина, уже
несколько в себя пришедшая, дерзко поглядела на незваного гостя и тоже
отправила в рот кусочек кусочка, отрезанный ложечкою.<p>
-- Ого! даже аппетит проснулся,&nbsp;-- восхитился представитель пресс-центра
МВД.&nbsp;-- Я-то, честно говоря, рассчитывал все это великолепие,&nbsp;--
окинул торт широким жестом,&nbsp;-- один. Шучу, шучу, конечно. Но
вообще&nbsp;-- одолел бы запросто. Ладно, Алина Евгеньевна, шутки в сторону:
утолив первый голод, перейдем к беседе. Дело в том, что ваш очаровательныйѕ
нет, не то! видите&nbsp;-- не кокетничал: плохо, плохо дается мне <i>стиль</i>,
неточное словечко, а я все же беседую с мастерицею пераѕ Ваш <i>блестящий</i>
женихѕ так вернее, правда?&nbsp;-- вел какие-то <i>свои</i> игры, минуя нас.
Он, видите ли, индивидуалист, одинокий волк, как вы сами изволили при нашей
первой встрече гениально заметить. А в нынешнее времяѕ да еще в таком
государствеѕ Мы вот и возмечтали, что выѕ нет-нет! сами того не подозревая!
ничего дурного мы о вас и не думалиѕ&nbsp;-- возмечтали, значит, что вы
поможете нам разобраться в некоторых деталяхѕ<p>
-- Не помогу!&nbsp;-- отрезала Алина.&nbsp;-- Вам-то уж точно&nbsp;-- не
помогу!<p>
-- А кому поможете? Органам прокуратуры? Комитету государственной
безопасности?! Ах да, я и забыл: у вас есть орган повыше: демократическая
общественность. Но если вы обратитесь к ней&nbsp;-- через столь в последнее
время свободную, что даже мы не всегда можем ее контролировать, нашу
прессу&nbsp;-- дело-то все равно кончится либо прокуратурою, либо&nbsp;--
вышепоименованным Комитетом.<p>
-- Никому я не помогу!&nbsp;-- заполнила Алина паузу со всем возможным
презрением в голосе.<p>
-- Вот и мне так в последний раз показалось,&nbsp;-- согласился Шухрат
Ибрагимович.<p>
-- И, вероятно, Ниночке?&nbsp;-- поинтересовалась Алина.<p>
-- Это уж я не в курсе,&nbsp;-- улыбнулся гость.&nbsp;-- А мне лично, повторяю,
так показалось и очень понравилось.<p>
-- Даже понравилось?<p>
-- А вы как думали? Мы тоже, так сказать, умеем ценитьѕ Может, даже и в
особенности умеем! Ну, расследование-то мы провели своими средствами.
Параллельно с вами. Как поняли, что не поможете&nbsp;-- сразу же и начали
проводить. И знаете, что выяснили? Что нашего директора застрелил капитан.
Мазепа. Ну, из "Трембиты", не делайте больших глаз, у вас плохо получается.
Слишком вы девушка по натуре искренняя, редкая для нашего фальшивого
времени!&nbsp;-- и как бы в скобках добавил.&nbsp;-- Комплимент.<p>
-- Спасибо,&nbsp;-- отозвалась Алина.<p>
-- Но застрелил, продолжу,&nbsp;-- продолжил Шухрат Ибрагимович,&nbsp;--
совершенно на наш взгляд справедливо. То есть, даже повышенно справедливо: за
то же точно преступление директор сам, собственноручно, наказал своего бармена
точно таким же образом. То есть, внутренне, так сказать, собственную гибель
утвердил, одобрил, резолюцию в уголке наложил. Вы извините: до смешного люблю
сладенькое,&nbsp;-- и гость-хозяин отправил в рот очередной <i>сладенький</i>
кусок.<p>
-- Так все-таки бармена убил директор?<p>
-- Али-и-ина Евгеньевна,&nbsp;-- неразборчиво из-за забившего весь
артикуляционный аппарат <i>сладенького</i> месива, но явно укоризненно пропел
Шухрат Ибрагимович и округлил глаза.&nbsp;-- А вы что, сомневались?! Хороша
невеста: так скверно думать о собственном возлюбленном!<p>
Шухрат Ибрагимович проглотил, наконец, содержимое рта, запил&nbsp;мелкими,
громкими глоточками и пояснил:<p>
-- Бармен не перевел причитающиеся директору бабки. Зажал. Замылилѕ<p>
-- Вы вот сказали,&nbsp;-- перебила Алина,&nbsp;-- за то же точно
преступление.<p>
-- Сказал,&nbsp;-- согласился Шухрат Ибрагимович.<p>
-- То есть, по-вашему, на сей раз директор не перевел <i>бабки</i>,&nbsp;--
интонационно выделила Алина словцо,&nbsp;-- Богдану?<p>
-- Не по-моему, а так оно и было! Бедная Алина Евгеньевна!&nbsp;-- сокрушился
гость.&nbsp;-- Может, еще тортику?<p>
-- Директор&nbsp;-- Богдану?<p>
-- Ну, разумеется. Он обещал ему десять тысячѕ<p>
-- Сколько-сколько?&nbsp;-- переспросила Алина с сильным и даже отчасти
ироническим недоверием.<p>
-- Полагаете, Алина Евгеньевна, что из-за такой мелочи Мазепа не стал бы марать
рук? Ну, это как для кого. Для нас это, может, и впрямь мелочь, а для капитана
Мазепыѕ да, возможно, и для васѕ Долларов, долларов!<p>
-- Долларов?&nbsp;-- изумилась Алина.<p>
-- Само собой. Кому ж сейчас нужны деревянные? Обещал открыть счет в Швейцарии.
Мало что обещал&nbsp;-- соврал, что уже открылѕ<p>
-- Во-он в чем делоѕ&nbsp;-- протянула Алина, вспомнив капитанову веселую
фразу, там, на вечеринке у Ивана, когда тот демонстрировал на экране слайд с
изображением здания Объединенного швейцарского банка: "Тот самый, в котором у
меня нету ни франка?.."<p>
-- Именно в этом дело, Алина Евгеньевна, именно в этом!<p>
-- Не-ве-ро-ят-но!&nbsp;-- выдохнула Алина.<p>
-- Да что ж тут невероятного?!&nbsp;-- кажется даже разволновался Шухрат
Ибрагимович.&nbsp;-- Что ж тут невероятного?! Невероятно, что существует еще
справедливость? А вы знаете: в любом обществе должны быть структуры, в которых
справедливость существует. Несмотря ни на что! Называйте эти структуры, как вам
заблагорассудится, хоть мафиями,&nbsp;-- суть не в названиях. А ведь и любое
государство, заметим в скобочках, всегда не что иное как мафия. Но если порою
из-за его громоздкости государству не всегда удается обеспечить справедливость
в каждом отдельном случаеѕ<p>
-- Постойте-постойте!&nbsp;-- снова перебила Алина.&nbsp;-- Аѕ за чтоѕ Богдану
должны были заплатить?<p>
-- Как, то есть, за что? За то, что он дал возможность директору выйти сухим из
воды. В случае с убийством бармена. Мазепа с директором, оказывается, друзья
юности были. Ну вот, столковались по-приятельски.<p>
-- А покушенияѕ покушения&nbsp;-- были?<p>
-- Покушения? На кого?<p>
-- Как на кого? На Мазепу, конечно!<p>
-- Вы так говорите, Алина Евгеньевна, будто ни на кого другого и покушаться
нельзя,&nbsp;-- обиделся Шухрат Ибрагимович.<p>
-- Так были или нет?!<p>
-- Ну, одно, во всяком случае, <i>зарегистрировано</i>. А были ли?..
Право-слово, разочаровываете, Алина Евгеньевна. Я, честно говоря, такого
количества вопросов от вас не ожидал. Ну, разве детали какие-нибудь, думал,
захотите для себя прояснить, мелочиѕ Уверен был: вы давно уж догадались. Обо
всем. Это, наверное, потому, знаете, что комплексую в отношении журналистикиѕ с
большой буквыѕ Вот и считаю: раз журналистка хорошая&nbsp;-- так и все
остальное должна делать на том же уровне. А это претензии, разумеется,
непомерные. Несправедливые. Так что беру свои слова назад. Не все,
разумеется&nbsp;-- только обидные. Извиняюсь, как говоритсяѕ<p>
-- А "зауэр" Мазепа просто обнаружил и изъял,&nbsp;-- как бы сама себе отвечая,
негромко пробормотала Алина.<p>
-- Зажилил,&nbsp;-- поправил Шухрат Ибрагимович, прожевывая очередной
кусок.&nbsp;-- Заныкал. Зажал.<p>
-- Ну иѕ&nbsp;-- после долгой паузы, которою Шухрат Ибрагимович с удовольствием
воспользовался, чтоб налакомиться едва ли не вдоволь, протянула Алина.<p>
-- Что: ну и?&nbsp;-- спросил он.<p>
-- Зачем вы мне все это рассказали?<p>
-- А-а! Господи! Действительно&nbsp;-- совсем позабыл. Заболтался. Вы
обаятельны. Торт великолепен. Теневой торт. Мафиозный. Вот и позабыл. А
заглянул я к вам&nbsp;-- кроме, разумеется, заботы о вашем здоровье,&nbsp;-- в
сущности, по пустяку: передайте капитану Мазепе, что: А: наказал он директора
"Трембиты" справедливо, и никто к нему не в претензии, пусть не нервничает.<p>
-- А онѕ нервничает?<p>
-- Вам виднее. По-нашему&nbsp;-- должен бы. Я б, например, на его месте
нервничал. Бэ: деньги ему переведены в тот самый банк, и не десять тысяч, а
пятьдесят: пять&nbsp;-- проценты за просрочку вдобавок к тем десяти, остальные
тридцать пять&nbsp;-- в качестве приглашения работать в <i>структуре</i>ѕ<p>
-- Шантаж?&nbsp;-- поинтересовалась Алина.<p>
-- Помилуй Бог!&nbsp;-- категорически не согласился гость.&nbsp;-- Талантливые
люди должны работать только по собственному искреннему желаниюѕ только&nbsp;--
свободно. Иначе&nbsp;-- нет смысла. Капэдэ падает.<p>
-- Как-кие вы, однако!..&nbsp;-- едва ли не восхитилась Алина.<p>
-- Да уж! Так-кие!&nbsp;-- передразнил Шухрат Ибрагимович ее интонацию.&nbsp;--
И потому капитан Мазепа может от сотрудничества с нами отказаться. Совершенно
безопасно для себя отказаться. И для вас. Деньги в этом случае будут простоѕ
подарком.<p>
-- Хорошие подарочки!&nbsp;-- попыталась Алина убить Шухрата Ибрагимовича
презрением.<p>
-- Правы, правы! Опять&nbsp;-- неудачное слово. Деньги будут&nbsp;-- премия
восхищения! Что-то вроде Ленинской. Но в одиночку работать пусть больше не
суется. За нашей спиною. Такие вещи проходят только один раз. Убьем. И вас
тоже. Причем вас&nbsp;-- сначала и при нем. Да, чтоб не было ощущения
очередного надувательства&nbsp;-- вотѕ Можно проверить хоть завтра, в
"Березке",&nbsp;-- и представитель пресс-центра выложил на сервировочный столик
пластмассовый прямоугольник кредитной карточки.<p>
Алина хмыкнула как-то странно, потом еще разѕ ещеѕ Хмыканья слились в веселый
хохот.<p>
Шухрат Ибрагимович глянул озабоченно.<p>
-- Не бойтесь!&nbsp;-- давилась от смеха, махала ладошкою Алина.&nbsp;-- Не
поехала я! Не шизанулась! Просто&nbsp;-- смешно!.. Смеш-но-оѕ<p>
Шухрат Ибрагимович впервые за все наше с ним знакомство несколько смутился,
переспросил даже:<p>
-- Смешно?<p>
-- Ну да,&nbsp;-- пояснила Алина, так и не в силах прервать хохот.&nbsp;--
Сколько уж я слышала, сколько читалаѕ писала дажеѕ про этиѕ про мафиозные
структурыѕ И знаете: до самого сегодняшнего вечера&nbsp;-- не верила!
Не-ве-ри-ла!<p>
И продолжила хохотать.
<h2>
<a name="RTFToC26">25.
СВАДЬБА В "ТРЕМБИТЕ"
</a></h2>
Новый бармен протирал стаканы, новый директор приветливо улыбался в служебных
дверях, разлюбезная <i>гуцулка</i> Ниночка прислуживала за столом,&nbsp;--
капитан Мазепа играл свадьбу в "Трембите". В той самой "Трембите", где Алина
уже однажды играла свою свадьбу, в той самой "Трембите", где полтора года
назадѕ ну, словом: в той самой "Трембите"!<p>
Народу за столом было скромно: родители, человек десять друзей-подружек с обеих
сторон, в числе которых Иван и Гаврилюк с загипсованной рукою на перевязи, да
полковник в белом кителе рядышком с Шухратом Ибрагимовичем.<p>
Свадьба не то что б катилась к концу, но явно была уже на второй трети.
Очередной тост вызвал очередное "горько!". Капитан с Алиною поглядели друг на
друга, встали и, хоть "горько"&nbsp;-- по всему ясно&nbsp;-- звучало не в
первый и даже не в пятый раз, поцеловались протяжно и с большим удовольствием.
Гости считали:<p>
-- Разѕ дваѕ триѕ&nbsp;-- и досчитали, кажется, до тринадцати.<p>
Полковник встал говорить тост.<p>
-- Дорогие друзья. В каком-то смысле именно я считаю себя виновником
происходящего здесь торжества: ведь если бы мне не пришло в голову пригласить
три месяца назад Алину Евгеньевну в Управление с цельюѕ<p>
Полковник говорил долго, а Алина с Богданом тем временем шептались.<p>
-- Неужто просто из-за денег? Ну, признайся: ты ведь его боялся? С детства. Ну,
в подсознании, разумеется.<p>
-- Кого?<p>
-- Не валяй дурака,&nbsp;-- кивнула Алина в сторону нового директора.&nbsp;--
Коляню. Или в знак благодарности, что он тебя тогда спас? Или это ты мстил за
маму? Мама-то&nbsp;-- была?<p>
-- Как это?&nbsp;-- изумился капитан.&nbsp;-- Как это&nbsp;-- была ли мама? Вон
она, мама&nbsp;-- сидит. И папа,&nbsp;-- но Алину уже поглотила поразившая ее
свежая идея.<p>
-- Илиѕ платил за разбитую жизнь тойѕ женщины?<p>
-- Хочешь все-таки меня оправдать?&nbsp;-- усмехнулся Мазепа в недавно отросшие
шляхетские пшеничные усы.&nbsp;-- А если так и не получится? "Любовь Яровую"
читала? Или лучше нет&nbsp;-- "Сида"! Трагичнее. А, ч-черт! едва не
забыл,&nbsp;-- хлопнул себя по лбу.&nbsp;-- Подарок!&nbsp;-- и, вытащив из
кармана "смитт-и-вессон", передал под столом жене.&nbsp;-- Отличная идея:
стреляешь в меня, потом&nbsp;-- застреливаешься сама. Пиф-паф ой-ой-ой!
Трагическое разрешение конфликта между долгом и чувством. Обойма заряжена. И
предпочтительней&nbsp;-- не оттягивать: самые эффектные и времяѕ и местоѕ<p>
-- Думаешь&nbsp;-- струшу?&nbsp;-- вполне серьезно спросила Алина, потом
отстранилась от капитана и медленно взвела курок.<p>
Положила указательный палец на спусковую скобуѕ
<p>
<u>Обещанное продолжение эпиграфа:</u><p>
<u></u><p>
<i>-- Как -- зачем? -- отвечает старик. -- Построим ероплан и улетим все отсюда
к е..ней матери! -- И для полной ясности повторяет во весь голос:</i><p>
<i></i><p>
(Окончание эпиграфа<i> -- </i>в свое время).
<h2>
<a name="RTFToC27">26.
ЕРОПЛАН С ПРИЦЕПОМ
</a></h2>
Перед одним из контрольно-пропускных пунктов западной границы СССР выстроилась
неимоверной длины вереница автомобилей, километра не меньше чем на три. Очередь
давно превратилась в лагерь: люди здесь <i>живут</i>: где-то раскинуты тенты,
где-то поставлены палатки, малые дети ползают в пыли, еще теплой под ясным,
несмотря на начало октября, солнышком. Прыгая по ухабам, капитанов "Шевроле не
Шевроле", работающий на сей раз локомотивом (ибо тянет за собою прицеп, где
устроилась прикрепленная к бортам растяжками алинина "Ока"), лихо объезжает
многодневную эту очередь. На крыше "Шевроле не Шевроле"&nbsp;-- багажник, на
котором покачивается привязанная бельевой веревкою инвалидная коляска отца,
салон полностью забит разнообразным барахлом, едва оставляя место для самого
водителя, Алины и папы с мамою. Возмущенный <i>совок</i> ревет тысячеголосым
клаксоном и высылает делегатов под колеса "Шевроле не Шевроле": остановить
сукина сына, который <i>хотит быть умней других</i>. Алина взвизгивает, хватает
мужа за руку, когда тот или иной делегат возникает прямо перед капотом;
держится за сердце отец и строит трагическую мину невинного страдальца; мама
закусила губу, побелела, как тогда, в горах. Эти реакции близких переполняют,
наконец, чашу мазепиного терпения, он на минутку останавливает автомобиль,
достает
<a name="stop">из
бардачка синюю проблесковую мигалку, шлепает&nbsp;-- на маг</a>нитной
присоске&nbsp;-- на крышу "Шевроле не Шевроле", провод сует в прикуриватель,
щелкнув попутно тумблерком, включающим скрытую за радиаторной решеткою сирену,
которая сперва заглушает, а потом и вполне затыкает клаксоны. Синие сполохи
пунктирно мертвят лица наиболее ярых борцов за справедливость.<p>
Растолкав передних очередников, которые, трепеща еще перед атрибутами власти,
пятятся и расползаются, словно раки, вываленные из ведра, "Шевроле не Шевроле"
выруливает прямо к шлагбауму.<p>
-- Тю-у! Бохдан!&nbsp;-- узнаёт капитана капитан-пограничник.&nbsp;-- С усим
симийством! В отпуск, шо ли, собрався?<p>
-- Нет,&nbsp;-- отрицательно мотает Мазепа головою.<p>

<u>Обещанное окончание эпиграфа:</u><p>
<u></u><p>
<i>-- К е..ней матери!</i><p>
<i></i>
<p>
Словом: пиф-паф ой-ой-ой!<p>
<p>
<p>
Магнитогорск&nbsp;-- Москва, февраль 1991&nbsp;-- май 1992<p>
<p>