о имени Клоуи поделилась с нами своей единственной хорошей новостью. Клоуи встала на ноги, оттолкнувшись от деревянных поручней кресла, и сказала, что больше уже не боится смерти. Сегодня вечером, после знакомства и разминочной речЈвки, ко мне подошла незнакомая девушка с карточкой "Гленда" на груди, и сказала, что она сестра Клоуи, и что в два часа ночи в прошлый вторник Клоуи наконец умерла. О, это должно быть так сладко. Два года Клоуи проплакала в моих руках во время объятий, а теперь она мертва, - мертва и в земле, мертва и в урне, мавзолее, колумбарии. О, это хороший пример того, как сегодня ты мыслишь и гоняешь туда-сюда по стране, а назавтра ты - холодное удобрение, закуска для червей. Это восхитительное чудо смерти, и оно было бы так приятно, если бы в мире не было этой вот. Марлы. О, а Марла снова смотрит на меня, резко выделяясь на фоне мозговых паразитов. Лгунья. Симулянтка. Марла фальшивка. И ты фальшивка. Все вокруг такие: и когда они бьются в конвульсиях от боли, и когда падают с лающим кашлем, и когда джинсы их промокают до синевы в промежности, - всЈ это лишь большой розыгрыш. Сегодня вечером направленная медитация вдруг ни к чему меня не приводит. За каждой из семи дверей дворца, - зелЈной, оранжевой, - Марла. Синяя дверь, - и там Марла. Лгунья. Во время направленного созерцания в пещере с животным, которое мне покровительствует, моЈ животное - Марла. Марла, курящая сигарету, закатывающая глаза. Лгунья. ТЈмные волосы и французский припухший рот. Симулянтка. Смуглокожие мягкие итальянские губы. Тебе не спастись. Клоуи была подлинной. Клоуи была похожа на скелет Джоан Митчелл, который вынужден мило улыбаться гостям на вечеринке. Представьте себе, как этот скелет по имени Клоуи, размером с букашку, бежит сломя голову через тоннели и склепы своих внутренностей, той ночью, в два часа. ЕЈ пульс визжит сиреной, предвещая: "Приготовиться к смерти - десять, девять, восемь секунд. Смерть состоится через семь, шесть..." Посреди ночи Клоуи несЈтся по лабиринту собственных опадающих вен и рвущихся сосудов, источающих горячую лимфу. Нервы проводкой пронизывают ткань. Гнойники набухают в ткани вокруг Клоуи, как горячие белые жемчужины. Визгливый сигнал оповещения: приготовиться к эвакуации из кишечника, осталось десять, девять, восемь, семь... Приготовиться к отлЈту души, осталось десять, девять, восемь... Клоуи шлЈпает по лужам почечной жидкости, выброшенной из отказавших почек. Смерть состоится через пять... Пять, четыре... Четыре... Где-то рядом аэрозоль паразитической жизни красит еЈ сердце. Четыре, три... Три, две... Клоуи карабкается, цепляясь руками за стынущий покров собственной глотки. Смерть должна состояться через три, две... Сияние луны за щелью открытого рта. Так, приготовиться к последнему вздоху. Эвакуация... Немедленно! Душа чиста от тела. Немедленно! Смерть состоялась. Немедленно! О, это должно быть так сладко, - мои руки по-прежнему помнят горячие всхлипы Клоуи, а она сама лежит где-то и мертва. Но нет же, на меня пялится Марла. В направленной медитации я протягиваю руки, чтобы получить своЈ внутреннее дитя, а дитя это - Марла, курящая сигарету. Никакого белого шара исцеляющего света. Лгунья. Никаких чакр. Представьте чакры, как они раскрываются, подобно цветкам, и в центре каждого цветка - медленный взрыв сладкого сияния. Лгунья. Мои чакры остаются закрытыми. Когда медитация окончена, все потягиваются, встряхивают головами и помогают друг другу подняться, готовясь. Терапевтический физический контакт. Перед объятьями я делаю три шага, чтобы стать напротив Марлы. Она разглядывает моЈ лицо, а я высматриваю за еЈ спиной человека, который даст сигнал. "Давайте каждый из нас", - доносится сигнал, - "Обнимет ближнего". Мои руки резко смыкаются вокруг Марлы. "Выберите кого-нибудь особенного для вас на сегодняшний вечер". Руки Марлы с сигаретой пришпилены к еЈ талии. "Расскажите этому человеку о своих ощущениях". У Марлы нет рака яичек. У Марлы нет туберкулЈза. Она не умирает. Ну ладно, по всякой заумной высокодуховной философии мы все умираем, но Марла не умирает так, как умирала Клоуи. Доносится реплика: "Поделитесь собой". Так что, Марла, как тебе плоды твоих рук? "Поделитесь собой полностью". Так что, Марла, убирайся! Убирайся! Убирайся! "Давайте, поплачьте, если вам нужно". Марла пялится на меня. У неЈ карие глаза. Припухшие мочки ушей вокруг дырочек, серЈжек нет. На потрескавшихся губах шелушится кожа. "Давайте, поплачьте". - Ты тоже не умираешь, - говорит Марла. Вокруг нас стоят всхлипывающие пары облокотившихся друг на друга. - Разоблачить меня - валяй, - говорит Марла. - А я разоблачу тебя. "Тогда мы можем поделить группы", - говорю я. Пусть Марле достанутся костная болезнь, мозговые паразиты и туберкулЈз. Я возьму рак яичек, кровяных паразитов и органические поражения мозга. Марла говорит: - А как насчЈт прогрессирующего рака желудка? Девочка неплохо осведомлена. Мы можем поделить рак желудка. Она получит первое и третье воскресенье каждого месяца. - Нет, - говорит Марла. Нет, ты ей подай всЈ это. Рак, паразитов. Глаза Марлы сужаются. Она не ожидала, что сможет получать такие восхитительные чувства. Она наконец-то ощутила себя живой. ЕЈ лицо просияло. За всю свою жизнь Марла ни разу не видела мертвеца. У неЈ не было настоящего понятия о жизни, потому что не хватало контраста для сравнения. О, но теперь у неЈ под рукой были и умирание, и смерть, и утраты, и горе. Содрогания и плач, ужас и жалость. Теперь, когда она знает, к чему мы все придЈм, Марла полноценно ощущает бег каждого мига своей жизни. Нет, она не уйдЈт ни из какой группы. - Ни за что! Чтобы жизнь ощущалась как раньше? - говорит Марла. - Одно время я даже помогала на похоронах, чтобы хорошо себя чувствовать просто из-за того, что дышу. Ну и что с того, если я не могу найти работу или что-то там. "Так возвращайся, ходи по похоронам", - говорю. - Похороны - ничто по сравнению с этим, - отвечает Марла. - Похороны - абстрактная церемония. А здесь, - здесь по-настоящему познаЈшь смерть. Пары вокруг нас вытирают слЈзы, шмыгают, хлопают по спинам и отпускают друг друга. "Мы не можем ходить сюда вдвоЈм", - говорю ей. - Так не ходи, - "Мне это нужно". - Так ходи на похороны. Все вокруг разделились и берутся за руки для сближающей молитвы. Я отпускаю Марлу. - Давно ты сюда ходишь? - Сближающая молитва. "Два года". Мужчина из кольца молящихся берЈт меня за руку. Другой берЈт за руку Марлу. Когда начинаются такие молитвы, моЈ дыхание обычно срывается. О, благослови нас! О, благослови нас в нашем гневе и страхе! - Два года? - шепчет Марла, наклонив голову. О, благослови нас и поддержи нас! "Все, кто помнил меня два года назад, давно умерли, или может, выздоровели, и не вернулись". Помоги нам и спаси нас! - Ладно, - говорит Марла, - Ладно, ладно! Можешь оставить себе рак яичек, - Большой Боб, здоровенный гамбургер, рыдает надо мной. "Спасибо". Проведи нас к нашей судьбе! Ниспошли нам мир и покой! - Не за что! - Так я встретил Марлу. Глава 5. Тот парень, дежурный из охраны, мне всЈ объяснил. Носильщики не обращают внимания на тикающий багаж. Этот парень-охранник называл их - "швырялы". Современные бомбы не тикают. Но если багаж вибрирует, носильщики, - швырялы, - вызывают полицию. Из-за этих указаний сотрудникам аэропорта насчЈт вибрирующего багажа я и поселился у Тайлера. Я возвращался из Даллеса, в этом чемодане у меня было всЈ. Когда много путешествуешь - привыкаешь брать с собой одно и то же в каждую поездку. Шесть белых рубашек. Двое чЈрных брюк. Самый что ни на есть прожиточный минимум. Походный будильник. Беспроводная электробритва. Зубная щЈтка. Шесть смен нижнего белья. Шесть пар чЈрных носков. Оказывается, когда я отбывал из Даллеса, мой чемодан вибрировал, если верить парню из охраны, так что полиция сняла его с самолЈта. В чемодане было всЈ. Набор контактных линз. Красный галстук в синюю полоску. Синий галстук в красную полоску. Форменные галстуки, не клубные какие-нибудь. Плюс однотонно-красный галстук. Список этих вещей обычно висел у меня дома на двери ванной. Я привык считать своим домом высотный пятнадцатиэтажный кондоминиум, - что-то вроде шкафа-картотеки, - для вдов и молодых профессионалов. Рекламная брошюра обещала наличие пола, потолка и стен толщиной в фут между мной и любым стерео или включЈнным на полную громкость телевизором по соседству. Фут бетона и кондиционированный воздух, окна открыть нельзя, поэтому, - несмотря на кленовый паркет или световые реостаты, - семнадцать сотен кубических футов воздуха будут пахнуть последней приготовленной закуской или последним походом в ванную. Ага, и кухня внизу, и низковольтное освещение. Как бы то ни было, наличие толстых бетонных стен важно, когда твоей соседке по этажу надоедает пользоваться слуховым аппаратом, и она врубает своЈ любимое телешоу на полную громкость. А когда тлеющие обломки того, что было твоим личным имуществом, выносит взрывной волной из больших окон пятнадцатого этажа, и твоя, - только твоя, - квартира остаЈтся обугленной выпотрошенной дырой в бетонной стене здания... Что ж, как видно, бывает и такое. Все вещи, даже набор посуды зелЈного стекла ручной работы, с крошечными пузырьками, неровностями и маленькими песчинками, подтверждавшими то, что посуда действительно изготовлена каким-нибудь честным трудолюбивым туземцем, - и вот, эту посуду разносит взрывом. Или представьте, как портьеры, большие, во всю стену, рвутся из окон, распадаясь на тлеющие лохмотья в горячем потоке воздуха. С высоты в пятнадцать этажей весь этот хлам падает, разлетаясь искрами, и осыпает припаркованные машины. Пока я спал, направляясь на запад со скоростью 0,83 маха, или 455 миль в час, - действительно сверхзвуковая скорость, - фэбээровцы обыскали мой чемодан на предмет бомбы где-то на запасной полосе аэропорта Даллеса. "В девяти случаях из десяти", - сказал парень из охраны, - "Источником вибрации оказывается электробритва". Это была моя беспроводная электробритва. Иногда они находят вибратор. Об этом мне рассказал парень из охраны аэропорта. Это было, когда я прибыл в аэропорт, без чемодана, перед тем, как я поехал домой на такси и обнаружил на асфальте горящие обрывки своих фланелевых простыней. "Представьте себе", - сказал парень из охраны, - "По приезду сказать пассажирке, что из-за вибратора еЈ багаж задержали на Восточном побережье. А иногда владелец багажа даже мужик. Сотрудникам авиалинии дано распоряжение не указывать на принадлежность вибратора. Говорить неопределЈнно". Просто "вибратор". Но никогда - "ваш вибратор". Ни за что не говорить - "ваш вибратор непроизвольно включился". "Вибратор активировался и создал аварийную ситуацию, которая потребовала эвакуации вашего багажа". Когда я проснулся перед деловой встречей в Стэплтоне, шЈл дождь. Дождь шЈл, когда я проснулся на пути домой. Нам сообщили, чтобы мы "пожалуйста, воспользовались этой возможностью осмотреть сиденья на предмет любых личных вещей, которые мы могли забыть". Потом в объявлении прозвучало моЈ имя. Не подойду ли я, пожалуйста, к представителю авиалинии, ожидающему возле ворот. Я перевожу стрелки на три часа назад. Получается - всЈ ещЈ ночь. У ворот и правда ждал представитель авиалинии, и с ним был парень из охраны, который сказал: "Ха, из-за вашей электробритвы ваш багаж остался на проверку в Даллесе". Парень из охраны назвал носильщиков "швырялами". Потом - "каталами". Чтобы показать мне, что произошло не худшее из того, что могло бы, он сказал - "ведь это, в конце концов, был не вибратор". Потом, как бы "между нами, мужчинами", или может потому, что был час ночи, или чтоб развеселить меня, парень рассказал, что на их профессиональном сленге помощника командира экипажа называют "космической официанткой". Или "воздушным матрацем". Парень сам, казалось, был одет в униформу пилота: белая рубашка с небольшими эполетами и синий галстук. Мой багаж будет проверен, сказал он, и прибудет на следующий день. Парень из охраны узнал у меня мой адрес и телефон, потом спросил, в чЈм разница между кабиной самолЈта и презервативом. - В резинку только один хрен влазит, - сказал он. За последние десять баксов я взял такси до дома. Дежурный по участку из полиции тоже задал много вопросов. Моя электробритва, оказавшаяся не бомбой, была по-прежнему на три временных пояса позади. А что-то, оказавшееся бомбой, - большой бомбой, - разнесло мой кофейный столик "Нйурунда" тонкой работы, выполненный ввиде знака инь-ян, липово-зелЈного пополам с оранжевым. Теперь от него остались лишь осколки. От моего диванного комплекса "Напаранда" в чехлах цвета апельсина, дизайна Эрики Пеккари, осталась лишь груда хлама. Я не единственный пал рабом инстинкта гнезда. Раньше мы зачитывались в ванной порнографией, - теперь мы зачитываемся там же каталогами мебели "АЙКЕА". У всех нас одинаковые кресла "Йоханнешау" с покрытием "Штринне" в зелЈную полоску. МоЈ в огне пролетело пятнадцать этажей, упав в фонтан. У всех нас одинаковые лампы "Ризлампа-Хар" с проволочным бумажным абажуром, сохраняющим окружающую среду, без искусственных красителей. Мой превратился в конфетти из хлопушки. Со всем этим мы сидим по ванным. Набор столовых приборов "Элли". Из нержавеющей стали. Безопасен для посудомоечной машины. Настенные часы "Вильд" из гальванизированной стали, о, я должен, должен был их заполучить. Стеллаж из полок "Клипск", о, да! Ящики для головных уборов "Хелмиг". Да! Россыпи из всего этого сверкали на улице под домом. Комплект лоскутных покрывал "Моммала". Дизайн Томаса Хэрила, в наличии следующие варианты расцветки: "Орхидея". "Фушиа". "Кобальт". "Эбонит". "ЧЈрный янтарь". "Яичная скорлупа" или "Вереск". Я всю жизнь потратил, чтобы купить это всЈ. Мои журнальные столики "Кэликс" с текстурированной полированной поверхностью, легко поддающейся уходу. Мои складные столики "Стэг". Когда покупаешь мебель - говоришь себе: "Это мой последний диван на всю оставшуюся жизнь". Покупаешь диван, и потом пару лет доволен лишь тем, что, чего бы ни случилось, - вопрос с диванами решЈн. Потом приличный набор посуды. Потом идеальная кровать. Шторы. Ковры. Потом попадаешь в плен своего любимого гнЈздышка, и вещи, которыми ты владеешь, овладевают тобой. Так было, пока я не вернулся домой из аэропорта. Из тени вышел швейцар, и сообщил, что произошЈл инцидент. Полиция уже была здесь и задала много вопросов. Полиция думает, что это, возможно, был газ. Наверное, фитилЈк плиты потух, а газ продолжал поступать из брошенной горелки тонкой струйкой, - утечка, - и газ поднялся к потолку, и газ заполнил весь кондоминиум от потолка до пола, каждую комнату. Семнадцать сотен квадратных футов площади, высокие потолки; день за днЈм газ выходил, заполняя все помещения. Потом где-то на компрессоре холодильника, должно быть, проскочила искра. Детонация. Окна во всю стену вылетели из алюминиевых рам, и всЈ внутри охватил огонь, - диваны, лампы, посуду, комплекты покрывал, - и университетские альбомы, и дипломы, - и даже телефонный аппарат. ВсЈ вылетело из окон пятнадцатого этажа фейерверком осветительных ракет. Нет, пожалуйста, только не мой холодильник. Я набрал целые полки различных горчиц, и твЈрдых, и меньшей густоты, в стиле английских пабов. У меня было четырнадцать разновидностей обезжиренных вкусовых приправ для салата и семь сортов каперсового листа. Знаю, знаю, нелепость: в доме полно специй, а настоящей еды - нет. Швейцар смачно высморкался в носовой платок со звуком, напоминающим шлепок принятой подачи в бейсболе. "Можно подняться на пятнадцатый", - сказал он, - "Но на блок никого не пускают". Приказ полиции. Полиция расспрашивала, нет ли у меня брошенной старой подруги, способной на такое, или, может, какого-нибудь личного врага с доступом к взрывчатке. - Не стоит подниматься наверх, - говорил швейцар. - Там, кроме бетонного каркаса, ничего не осталось. Полиция не выявила следов поджога. Никто не унюхал газ. Швейцар поднимает бровь. Этот тип проводил время, флиртуя с горничными и медсЈстрами, работавшими в больших помещениях на верхних этажах, и каждый вечер ждал в вестибюле, когда они будут возвращаться с работы. Три года я живу здесь, и этот швейцар всЈ так же сидит по вечерам с журналом "Эллери Квин", пока я втаскиваю пакеты и сумки, отпираю дверь и вхожу внутрь. Швейцар поднимает бровь и рассказывает, что некоторые люди, уезжая в долгую поездку, оставляют свечу, - очень-очень длинную свечу, - гореть в большой луже бензина. Такое делают люди с финансовыми трудностями. Те, кто хочет выбраться из низов. Я попросил разрешения воспользоваться телефоном у парадного. - Многие молодые люди пытаются поразить мир и покупают слишком много всего, - говорил швейцар. Я звоню Тайлеру. Телефон прозвонил в доме, который Тайлер арендовал на Пэйпер-Стрит. Тайлер, ну пожалуйста, избавь меня! Телефон прозвонил ещЈ раз. Швейцар наклонился к моему плечу и произнЈс: - Многие молодые люди сами не знают, что им нужно. Тайлер, ну пожалуйста, спаси меня! Телефон прозвонил снова. - Молодежь! Им нужно всЈ сразу, весь мир! Избавь меня от шведской мебели! Избавь меня от изящных искусств! Телефон прозвонил ещЈ раз, и Тайлер снял трубку. - Если не будешь знать, чего хочешь, - говорил швейцар. - Закончишь с кучей того, что тебе не нужно и не нравится. Да не стать мне законченным! Да не стать мне цельным! Да не стать мне совершенным! Избавь меня, Тайлер, от целостности и совершенства! Мы с Тайлером договорились встретиться в баре. Швейцар попросил телефонный номер, по которому меня сможет найти полиция. ВсЈ ещЈ шЈл дождь. Моя "Ауди" по-прежнему припаркована на стоянке, но из лобового стекла торчит пробивший его галогеновый торшер "Дакапо". Мы с Тайлером напились пива, и Тайлер сказал, что да, я могу остаться у него, но попросил меня оказать ему услугу. На следующий день должен приехать мой чемодан с прожиточным минимумом, - шесть рубашек, шесть смен нижнего белья. Мы, подвыпившие, сидели в баре, никто не смотрел на нас и не обращал внимания, и я спросил Тайлера, что я должен для него сделать. Тайлер ответил: - Я хочу, чтоб ты меня изо всех сил ударил. Глава 6. Две картинки из моей демонстрационной презентации для Майкрософт на экране, я чувствую вкус крови, которую приходится сглатывать. Мой босс не знает, в чЈм дело, но он не дал бы мне вести презентацию с подбитым глазом и половиной лица, опухшей от швов под щекой. Швы слабеют, и я могу ощутить их, прощупав языком. Похоже на спутанную рыболовную леску на берегу. Я представляю их, как чЈрные петли на распустившемся вязании, и глотаю кровь. Мой босс ведЈт презентацию по моему сценарию, а я меняю кадры на ноутбуке у проектора возле противоположной стены, в темноте. Мои губы ещЈ больше липнут от крови, когда я пытаюсь слизывать еЈ, и когда включится свет, мне придЈтся повернуться к консультантам из Майкрософт, - к Эллен, Уолтеру, Норберту и Линде, - и сказать "Спасибо что пришли", - мой рот будет блестеть от крови, и кровь будет просачиваться сквозь щели между зубами. Можно проглотить около пинты своей крови, прежде чем тебя вывернет. Завтра бойцовский клуб, - а я не хочу пропустить бойцовский клуб. Перед презентацией Уолтер из Майкрософт улыбнулся своей экскаваторной челюстью, - лицо как инструмент маркетинга, загоревшее до цвета жареных чипсов. Уолтер пожал мою руку, обхватив еЈ своей, мягкой и гладкой, с печаткой на пальце, и сказал: - Представить боюсь, что случилось с тем, другим парнем. Первое правило клуба - не упоминать о бойцовском клубе. Я сказал Уолтеру, что упал с лестницы. Упал сам по себе. Перед презентацией, когда я сидел напротив босса и объяснял ему, где в сценарии прокомментирован какой слайд, и где я хотел пустить видеофрагмент, мой босс спросил: - Во что это ты ввязываешься каждые выходные? "Я просто не хочу умереть без единого шрама", - ответил я, - "Нет ничего хорошего в том, чтобы иметь прекрасное нетронутое тело. Понимаете, как эти автомобили без единой царапины, сбережЈнные от самого момента выставки в магазине в 1955-м году; мне всегда казалось - какая растрата!" Второе правило клуба - нигде не упоминать о бойцовском клубе. Может быть, во время ланча в кафе, к твоему столику подойдЈт официант с огромными, как у панды, синяками под глазами, оставшимися от бойцовского клуба в последние выходные, когда ты сам видел, как его голова оказалась в тисках между бетонным полом и коленом здорового двухсотфунтового парня, который лупил официанта кулаком в переносицу, снова и снова, с тяжЈлым глухим звуком, пробивавшимся сквозь крики толпы, - пока официант не набрал воздуха, чтобы, брызгая кровью, крикнуть "Стоп!". Ты промолчишь, потому что бойцовский клуб существует только на временном интервале между началом клуба и концом клуба. Ты видишь парня из копировального центра, который месяц назад забывал подшить распоряжение к делу и не мог запомнить, какого цвета пасту для авторучек купить, - но этот же парень на десять минут сравнялся с Богом, когда он на твоих глазах ударил коленом под дых счетовода, вдвое превосходящего его размерами, опрокинул на землю и колошматил, пока тот не отключился, и ему пришлось остановиться. Это - третье правило клуба: если боец крикнул "стоп" или отключился, - даже если он просто притворяется, - бой окончен. Когда встречаешь этого парня - ты не можешь сказать ему, что он хорошо дрался. В бою участвуют только двое. Бои следуют один за другим. Перед боем снимать рубашки и обувь. Бой продолжается ровно столько, сколько нужно. Это другие правила бойцовского клуба. То, чем ты являешься в бойцовском клубе, не имеет никакого отношения к повседневной жизни. Даже если сказать парню в копировальном центре, что он хорошо дрался - ты скажешь это уже другому человеку. В бойцовском клубе я не такой, каким меня знает мой босс. После вечера в бойцовском клубе громкость всех окружающих звуков снижается, и всЈ становится по силам. Ничто не может вывести тебя из себя. ТвоЈ слово - закон, и даже если кто-то нарушает его или оспаривает, - это всЈ равно не может тебя вывести. В повседневной жизни - я координатор отдела возвратов в галстуке и рубашке, сидящий в темноте, со ртом, полным крови, и переключающий заголовки и слайды, пока мой босс объясняет ребятам из Майкрософт, почему он выбрал для пиктограммы такой нежно-васильковый цвет. В первом бойцовском клубе лупили друг друга только я и Тайлер. Раньше, когда я приходил домой злым, чувствуя, что моя жизнь отклоняется от плана пятилетки, я начинал вылизывать кондоминиум или перебирать по винтикам машину. В один прекрасный день я умер бы без единого шрама, оставив после себя правда прекрасные кондоминиум и машину. Правда-правда прекрасные, пока в них не завелась бы пыль или новый владелец. Ничто не вечно. Даже Мона Лиза постепенно разрушается. После бойцовского клуба у меня во рту шатается половина зубов. Возможно, самостановление - не ответ. Тайлер не знал своего отца. Возможно, саморазрушение - ответ. Мы с Тайлером по-прежнему посещаем бойцовский клуб вместе. Теперь собрания проходят в подвале бара, когда бар закрывается в ночь на субботу; каждую неделю, приходя туда, видишь несколько новых парней. Тайлер выходит в круг света посереди чЈрного бетонного подвала, и ему видно, как блики света отражаются во тьме от сотни пар глаз. Сперва Тайлер кричит: - Первое правило клуба - не упоминать о бойцовском клубе! - Второе правило клуба, - продолжает Тайлер. - Нигде не упоминать о бойцовском клубе! Я помню отца с шести лет, но помню очень плохо. Он раз в каждые шесть лет переезжал в другой город и заводил новую семью. ВсЈ это было похоже не столько на его семейную жизнь, сколько на утверждение им своего права выбора. В бойцовском клубе видишь поколение мужчин, выращенных женщинами. Тайлер стоит в единственном кругу света посреди окрашенного ночной темнотой подвала, полного народу; Тайлер вскользь перечисляет остальные правила: дерутся только двое, бои идут один за другим, без обуви и рубашек, бой идЈт столько, сколько нужно. - И седьмое правило, - кричит Тайлер, - Тот, кто сегодня ночью впервые пришЈл в клуб, - примет бой. Бойцовский клуб - это вам не футбол по телевизору. Это не то, что смотреть на кучку незнакомых мужиков за тридевять земель, пинающих друг друга в прямом эфире при спутниковой трансляции с двухминутной задержкой, перерывами на рекламу пивоварен каждые десять минут, и паузой с логотипом канала. После бойцовского клуба, смотреть футбол по телевизору - всЈ равно, что смотреть порно, когда есть возможность хорошо заняться сексом. Бойцовский клуб - хороший повод пойти в тренажЈрный зал, коротко стричь волосы и ногти. Залы, в которые попадаешь, заполнены парнями, мечтающими стать мужчинами, как будто быть мужчиной - значит смотреться так, как это представлялось скульптору или главному оформителю. Как говорит Тайлер - даже сопляк может выглядеть накачанным. У моего отца не было высшего образования, поэтому он очень хотел, чтобы я его получил. Когда я получил его, - позвонил отцу издалека и спросил - "А теперь что?". Мой отец не знал. Когда я нашЈл работу, и мне исполнилось двадцать пять, - я снова, спросил его по телефону - "Что теперь?". Мой отец не знал, поэтому сказал "Женись". Я - тридцатилетний мальчишка, и мне на самом деле интересно, - сможет ли женщина решить мои проблемы. ВсЈ, происходящее в бойцовском клубе, - происходит не на словах. Некоторым ребятам охота драться еженедельно. В эту неделю Тайлер сказал, что пустит только первых пятьдесят человек - и всЈ. Не больше. В прошлую неделю я хлопнул по плечу одного парня, и мы стали на очередь драться. У этого парня, должно быть, выдалась плохая неделька, - он заломил мне руки за спину в полном захвате и вмазывал лицом в бетонный пол, пока мои зубы не прорвали щЈку насквозь, пока мой глаз не заплыл и не начал кровоточить, - и когда я, крикнув "стоп", посмотрел вниз на бетон - там был кровавый отпечаток половины моего лица. Тайлер стоял рядом, и мы оба смотрели на маленькое окровавленное "О" моего рта и на маленький разрез моего глаза, смотревший на нас с пола, - и Тайлер сказал "Круто". Я жму руку парню, говорю - "Классный бой". А этот парень спрашивает: - Повторим через неделю? Пытаюсь улыбнуться опухшим лицом, отвечаю: "Глянь на меня, дружище. Может, лучше через месяц?". Нигде не ощущаешь себя настолько живым, насколько ощущаешь это в бойцовском клубе. Когда стоишь с другим парнем в круге света, среди зрителей. В бойцовском клубе победа или поражение не играют никакой роли. Это не описать словами. Мышцы новичка, первый раз пришедшего в клуб, казалось, были сделаны из рыхлого теста. Через полгода они уже казались высеченными из дерева. Такой парень уверен, что может справиться с чем угодно. В бойцовском клубе стоит бормотание и шум, как в тренажЈрном зале, но в бойцовском клубе внешность ничего не значит. Здесь, как в церкви, с языков слетают истерические выкрики, и когда просыпаешься воскресным утром - чувствуешь себя спасЈнным. После того последнего боя, парень, с которым я дрался, мыл пол, - а я звонил в свою страховую компанию, вызывал скорую. В больнице Тайлер сказал, что я упал с лестницы. Иногда Тайлер говорит за меня. Упал сам по себе. Снаружи восходит солнце. О бойцовском клубе не упоминают, потому что, кроме пяти часов, - с двух до семи воскресного утра, - бойцовский клуб не существует. До того, как мы с Тайлером изобрели бойцовский клуб, - никто из нас ни разу в жизни не дрался. Когда ни разу не дрался - тебе всЈ это интересно. Хочется узнать больше о боли, о своих возможностях против другого человека. Я был первым, кого Тайлер решился попросить, и мы оба сидели в баре, и никто не обращал на нас внимания, и Тайлер сказал: - Окажи мне услугу. Ударь меня изо всех сил. Я не хотел, но Тайлер мне всЈ объяснил, - насчЈт того, что не хочет умереть без единого шрама, что надоело только смотреть на профессиональные бои, и что не знаешь себя, если никогда не дрался. И насчЈт саморазрушения. На то время жизнь казалась мне слишком безукоризненной, - и, возможно, стоило всЈ разрушить и создать из себя что-то получше. Я посмотрел по сторонам и сказал - ладно. "Ладно", - сказал я, - "Только снаружи, на стоянке". Мы вышли наружу, и я спросил Тайлера, - "Куда бить - в живот или по морде?" Тайлер ответил: - Удиви меня. Я сказал: "Это психоз, я никогда никого не бил". Тайлер ответил: - Так давай, психуй! Я сказал: "Закрой глаза". Тайлер ответил: - Нет. Подобно любому парню-новичку в бойцовском клубе, я глубоко вздохнул и ударил боковым с очень широким замахом, целясь Тайлеру в челюсть, как во всех ковбойских фильмах, которых мы насмотрелись, - и мой кулак встретился с шеей Тайлера. "ЧЈрт", - сказал я, - "Не считается. Я ещЈ попробую". Тайлер ответил: - Нет, всЈ нормально, - и ударил меня прямым толчком, бах, будто боксЈрская перчатка на пружине из мультиков по утрам в субботу, - прямо в солнечное сплетение, и я отлетел к машине. Мы оба стояли: Тайлер - потирая рукой шею, а я - прижимая ладонь к груди. Мы оба знали, что попали во что-то, в чЈм никогда не участвовали, и, как кот и мышь из мультика, мы всЈ ещЈ живы, - и нам было интересно, сколько ещЈ мы сможем из всего этого выжать, оставшись живыми. Тайлер сказал: - Здорово. Я попросил: "Дай мне ещЈ". Тайлер сказал: - Нет уж, лучше ты мне. Ну, я его и ударил, с широким девичьим замахом, прямо под ухо, а Тайлер оттолкнул меня, ударив подошвой в живот. Что происходило после этого и позже - не описать словами, но бар закрылся, из него вышли люди, окружили нас на стоянке, и подбадривали криками. В конце концов я почувствовал, что вместо Тайлера я готов приложиться кулаком к чему угодно в этом мире, что подвело - к своей прачечной, вернувшей бельЈ с поломанными на воротнике пуговицами, и к своему банку, говорящему, что у меня на сотни долларов перерасход. К своей работе, где мой босс залазит в мой компьютер и играется с командами операционной системы. И к Марле Сингер, которая украла у меня группы психологической поддержки. Бой заканчивался, и проблемы оставались нерешЈнными, - но ни одна из них уже не имела значения. Первый вечер, когда мы дрались, был вечером воскресенья, а Тайлер все выходные не брился, так что следы моих костяшек горели красным сквозь его щетину. Мы развалились на асфальте стоянки, любуясь светом какой-то единственной звезды, пробивавшимся сквозь городское освещение, и я спросил Тайлера, - с кем бы он подрался. Тайлер сказал - "Со своим отцом". Возможно, отец не нужен нам, чтобы достичь совершенства. К тому, с кем дерЈшься в клубе, не питаешь ничего личного. Вы оба дерЈтесь ради драки. Не позволяется говорить о бойцовском клубе, но мы говорили, - и через пару недель ребята стали встречаться на стоянке после закрытия бара, а когда наступили холода - другой бар предоставил нам подвал, где мы по сей день собираемся. Когда начинается встреча бойцовского клуба, Тайлер оглашает правила, о которых мы с ним условились. - Многие из вас, - провозглашает Тайлер в кругу света посреди подвала. - Находятся здесь потому, что кто-то нарушил правила. Кто-то рассказал вам о бойцовском клубе. Тайлер говорит: - Так вот - лучше кончайте болтать или открывайте другой бойцовский клуб, потому что в следующие выходные вы будете при входе вносить своЈ имя в список, и будут допущены только первые пятьдесят отметившихся. Если ты вписал своЈ имя - ты автоматически закрепляешь за собой право драться - если хочешь драться. А если не хочешь - так есть полно парней, которые хотят. Пусть один из них придЈт вместо тебя, а ты - посиди лучше дома. - Тот, кто сегодня вечером в клубе впервые, - выкрикивает Тайлер. - Примет бой! Многие ребята приходят в бойцовский клуб, поскольку они почему-то боятся драки. После нескольких боЈв уже боишься гораздо меньше. Множество впоследствии лучших друзей встречаются при первом визите в бойцовский клуб. Теперь я хожу на встречи или конференции и вижу за столами в конференц-зале лица счетоводов и младших администраторов или поверенных, - со сломанным носом, синим и торчащим из-под повязки, как баклажан, или с парой швов под глазом, или с челюстью, скрученной проволокой. Это спокойные молодые люди, внимательно выслушивающие, пока не придЈт время принятия решений. Мы киваем друг другу. Потом босс спрашивает меня, - откуда я знаю столько народу. По мнению моего босса, в бизнесе всЈ меньше и меньше порядочных людей, и всЈ больше громил. Демонстрационная презентация продолжается. Уолтер из Майкрософт ловит мой взгляд. Вот вам молодой человек с безупречно чистыми зубами и ясной кожей, и такой работой, которую вы не найдЈте, прошерсти вы хоть все журналы по трудоустройству. Видно, что он очень молод, не участвовал ни в какой войне, его родители не разведены, и его отец всегда дома, - и он смотрит на моЈ лицо из двух частей: одна чисто выбрита, а другая - налившийся кровью синяк, скрытый во тьме. Мои губы блестят от крови. И, может быть, Уолтер думает о вегетарианском, бескровном дружеском обеде, который он посетил в прошлые выходные, или об озоне, или об отчаянной потребности остановить испытания продукции на животных по всей земле, - но, скорее всего, нет. Глава 7. Одним прекрасным утром в унитазе дохлой медузой плавает использованный презерватив. Вот как Тайлер встретил Марлу. Однажды утром я просыпаюсь, иду помочиться, а в чаше унитаза посреди наскальных росписей ржавчины - вот это. Интересно, что думают сперматозоиды. "Это что?" "Это - вагинальная полость?" "Что здесь такое творится?" Всю ночь мне снилось, что я трахаю Марлу Сингер. Марлу Сингер, которая курит сигарету. Марлу Сингер, которая закатывает глаза. Я проснулся один на своей кровати, - а дверь в комнату Тайлера закрыта. Первый раз за всЈ время, пока я жил у Тайлера. Всю ночь шЈл дождь. Кровля на крыше вздувается, трескается, скручивается, - дождевая вода протекает вовнутрь, собирается под потолочным покрытием и капает с креплений люстр. Когда идЈт дождь, нам приходится вырубать электричество. Свет включить не рискнЈшь. В доме, который арендует Тайлер, три этажа и подвал. Мы носимся повсюду со свечками. В нЈм есть кладовая, и застеклЈнная летняя галерея, и закопченные окошки у ступеней лестницы. Панельные окна с подоконниками в гостиной. Восемнадцатидюймовые резные плинтусные украшения, покрытые лаком. Потоки дождя пропитывают дом, и всЈ дерево набухает и гнЈтся, и из всего деревянного, - полов, плинтусов, подоконников, - торчат и ржавеют гвозди. Повсюду можно наступить или задеть локтем за ржавый гвоздь, в доме только одна ванная на семь спален, - и сейчас там в унитазе плавает использованный презерватив. Дом чего-то ждЈт, - перепланировки региона, или официального распоряжения, - чтобы пойти на снос. Я спросил Тайлера, давно ли он здесь живЈт, и он сказал - около шести недель. Когда-то, - похоже, ещЈ до рассвета человеческой истории, - здесь жил владелец, который собрал полные подшивки "Нейшнл Джеогрефик" и "Ридерс Дайджест", - высокие шаткие стопки журналов, которые становятся ещЈ выше, набухая во время дождя. Тайлер сказал, что последний квартиросъЈмщик использовал глянцевые страницы журналов под конверты для кокаина. На входной двери нет замка - когда-то сюда явно вломилась полиция или кто-то там ещЈ. На стенах кухни девять слоЈв отставших обоев: цветочки поверх полосок поверх цветочков поверх птичек поверх зелЈного сукна. Наши единственные соседи - закрытый хозяйственный магазин и длинный одноэтажный склад через дорогу. В доме есть туалет с семифутовыми валиками для прокатки скатертей шЈлкового полотна, чтобы на них не было ни складочки. Там стоит холодный унитаз с налЈтом ржавчины. Плитка в ванной - с узором из маленьких цветочков, покрасивее свадебного фарфора у некоторых, - и в унитазе использованный презерватив. Я живу с Тайлером уже почти месяц. Тайлер выходит к завтраку со следами засосов по всей шее и груди, а я занят чтением старого журнала "Ридерс Дайджест". Этот дом идеально подходит для торговца наркотиками. Соседей нет. На Пэйпер-Стрит вообще ничего больше нет, кроме складов и бумагоперерабатывающего комбината. Вонючий дух от испарений бумажной фабрики, и вонь опилок, которые рыжими кучами громоздятся вокруг неЈ, - как из клетки с хомяком. Это идеальный дом для торговца наркотиками, потому что куча грузовиков ездит по Пэйпер-Стрит каждый день, но по ночам вокруг меня и Тайлера на полторы мили вокруг - никого во всех направлениях. В подвале я нашЈл горы и горы "Ридерс Дайджеста", и теперь в каждой комнате валяется стопка "Ридерс Дайджест". "ЖИЗНЬ В ЭТИХ СОЕДИНіННЫХ ШТАТАХ". "СМЕХ - ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО". Кучи журналов - это будто наша единственная мебель. В самых старых журналах - серии статей, в которых органы человеческого тела рассказывают о себе от первого лица: "Я - Матка Джейн". "Я - Простата Джека"*. Честное слово; а Тайлер садится за кухонный стол со своими засосами и без рубашки и говорит: ля, ля, ля, прошлым вечером он встретил Марлу Сингер и у них был секс. Когда я слышу это - я прямо Желчный Пузырь Джека. ВсЈ это моя вина. Иногда сделаешь что-нибудь - а тебя за это поимели. А иногда бывает, имеют за то, что чего-то не сделал. Прошлым вечером я звонил Марле. Мы придумали систему: если я иду в группу психологической поддержки - могу позвонить Марле и спросить, не собирается ли она идти. Прошлым вечером была меланома, а я был немного не в себе. Марла живЈт в Отеле Риджент, который сам по себе ни что иное, как куча коричневых кирпичей, прилепленных друг к другу жижей, все матрацы здесь запечатаны в скользкое пластиковое покрытие, - так вот, и многие люди отправляются сюда умирать. Сядешь на любую кровать неправильно - и ты, вместе с простынями и одеялами, соскользнЈшь прямиком на пол. Я позвонил Марле в Отель Риджент узнать, не идЈт ли она на меланому. Марла ответила замедленно. Это не всамделишное самоубийство, сказала она, это скорее что-то из серии "крик о помощи", но она приняла слишком много "Ксенекса". ПеренесЈмся в Отель Риджент, чтобы увидеть, как Марла мечется по своей корявой комнатушке со словами: "Я умираю. Умираю. Я