али. x x x У ворот остановилась машина, которая плавала в нескольких дюймах от земли, ибо у нее не было шин. Или краски. Зато за ней тянулся след из черного дыма, и когда она остановилась, издавала звуки "дзынь", какие издает охлаждающийся металл, у которого очень высокая температура. Окна ее казались дымчатыми -- потому, что были обычные, а вот машина изнутри дымом заполнена. Это окончательно вывело из равновесия сержанта Дейзенбергера Дверь водителя открылась, и вылетело оттуда облако заставляющего задыхаться дыма. Затем за ним последовал Кроули. Он, махнув рукой, убрал дым от лица, мигнул и превратил жест в дружеское помахивание. -- Привет, -- проговорил он. -- Как дела? Конец света уже пришел? -- Он нас не пускает, Кроули, -- поведала мадам Трейси. -- Азирафаил? Это ты? Славное платье, -- отозвался Кроули рассеянно. Он себя плохо чувствовал. Последние тридцать миль он представлял, что тонна горящего металла, резины и кожи была полностью функционирующим автомобилем, а "Бентли" яростно ему сопротивлялся. Сложнее всего было заставить его ехать, когда сгорели поршни, работающие во всякую погоду. Рядом с ним остатки "Бентли" неожиданно упали на его кривые ободы колес, так как он перестал представлял, что у него есть шины. Он похлопал металлическую поверхность настолько горячую, что на ней можно было яичницу жарить. -- Да, с этими современными машинами такого не получилось бы, -- с любовью проговорил он. Они на него уставились. Послышался тихий электронный щелчок. Ворота поднимались. Оболочка электрического мотора механически застонала, а потом сдалась -- поняла, что ничего сделать не может с неостановимой силой, что действует на барьер. -- Эй! -- крикнул сержант Томас А. Дейзенбергер. Кто из вас это сделал, йо-йо? Вжж. Вжж. Вжж. Вжж. И маленький песик, ноги которого смутно видны были из-за скорости движения. Они глядели на четыре яростно крутящие педали фигуру, которые проехали под барьером и исчезли в лагери. Сержант собрался. -- Эй, -- спросил он, но в этой раз гораздо менее уверенно, -- у кого-нибудь из этих детей был в велосипедной корзине пришелец из космоса с лицом как дружественный помет? -- Не думаю, -- ответил Кроули. -- Тогда, -- бросил сержант Дейзенбергер, -- у них скоро будут серьезные проблемы. -- Он поднял свой пистолет. Хватит этих глупостей; он все время думал о мыле. -- Они, -- прибавил он, -- будут и у вас. -- Я тебя предупреждаю... -- начал Шедвелл. -Это слишком долго продолжается, -- проговорил Азирафаил. -- Разберись с этим, Кроули, дружище дорогой. -- Хмм? -- отозвался Кроули. -- Я -- хороший, -- продолжал Азирафаил. -- Ты же не думаешь, что я... а, проклятье. Пытаешься сделать что-то хорошее, и к чему это ведет? Он щелкнул пальцами. Послышался звук, похожий на звук взрыва старомодной лампы, и сержант Томас А. Дейзенбергер исчез -- Э, -- произнес Азирафаил. -- Видишь? -- обрадовался Шедвелл, который так и не понял толков, что в одном теле -- теле мадам Трейси -- два сознания. -- Все просто. Будь со мною рядом, все с тобою в порядке будет. -- Молодец, -- бросил Кроули. -- Вот уж не думал, что ты на это способен. -Нет, -- отозвался Азирафаил. -- Да и я тоже, на самом деле. Надеюсь, я его не послал в какое-то мрачное место. -- Лучше тебе к этому сейчас привыкнуть, -- ответил Кроули. -- Ты их просто посылаешь. Лучше не волноваться о том, куда они отправляются. -- Он выглядел очарованным. -- Ты меня своему новому телу представить не собираешься? -- А? Да. Да, конечно. Мадам Трейси, это Кроули. Кроули, мадам Трейси. Приятно обоим, уверен. -- Давайте пойдем внутрь, -- бросил Кроули. Он печально посмотрел на остатки "Бентли", а затем повеселел. Джип целенаправленно катился к воротам, и похоже было, что он был забит людьми, которые собирались орать вопросы и палить из пистолетов, и не волноваться о том, в каком они это порядке делать будут. Он вытащил руки из карманов, поднял их как Брюс Ли и улыбнулся как Ли ван Клиф. -- А! -- проговорил он, -- Вот и транспорт! x x x Они припарковали свои велосипеды снаружи одного из низких зданий. Венслидэйл аккуратно свой запер. Он был из таких мальчиков, которые это всегда делают. -- Так как эти люди будут выглядеть? -- спросила Пеппер. -- По разному они выглядеть могут, -- ответил Адам с сомнением в голосе. -- Они взрослые, верно? -- продолжала задавать вопросы Пеппер. -- Да, -- ответил Адам. -- Я думаю, гораздо более взрослые, чем все увиденные вами ранее. -- Бороться с взрослыми всегда бесполезно, -- мрачно бросил Венслидэйл. -- Всегда проблемы возникают. -- Вам не надо с ними бороться, -- отозвался Адам. -- Просто то делайте, что я вам делать сказал. Они поглядели на вещи, которые они несли. Если смотреть на них, как на инструменты для починки мира, они не выглядели такими уж невероятно действенными. -- И как мы их найдем? -- спросил с сомнением в голосе Брайан. -- Я помню, когда мы в День Открытых Дверей сюда пришли, были комнаты и такие штуки. Куча комнат и мигающих огней. Адам задумчиво смотрел на здания. Сигналы тревоги все еще орали. -- Ну, -- произнес он, -- кажется мне... -- Эй, дети, вы что здесь делаете? Раздавшийся голос не был стопроцентно устрашающим, но был он настолько натянут, что почти срывался, и принадлежал он офицеру, который провел десять минут, пытаясь найти смысл в бессмысленном мире, где сигналы тревоги звучали и двери не открывались. Двое настолько же из себя выведенных солдата стояли сзади него, не понимая, что им делать с четырьмя подростками-кавказцами, один из которых был вроде как женского пола. -- О нас не волнуйтесь, -- ответил Адам спокойно. -- Мы просто тут все осматриваем. -- А ну-ка... -- начал было лейтенант. -- Засните, -- прервал его Адам. -- Лягте и засните. Солдаты, вы все засните. Тогда с вами ничего не случится. Вы все лягте и засните -- сейчас же. Лейтенант на него уставился, пытаясь сфокусировать взгляд. Затем он свалился вперед. -- Ух ты, -- воскликнула Пеппер, когда валились остальные, -- как ты это сделал? -- Ну, -- ответил Адам осторожно, -- помните этот кусок про гипноз в "Книге Мальчика Про 101 Возможную Вещь" -- мы не смогли сделать, чтобы гипноз работал? -- Да? -- Ну, это вроде того, только теперь я понял, как это делать. Он повернулся назад, к зданию, откуда обычно велась связь. Он собрался, из согнутого положения тела его развернулось в положение прямое, таким бы Р. П. Тайлер гордился. -- Ладно, -- бросил он. Немного подумал. Потом добавил: -- Иди и смотри. x x x Если убрать мир и оставить одно электричество, выглядеть результат будет как наиболее изысканный орнамент, когда-либо сделанный -- шар сверкающих серебряных линий да, время от времени, сверкающее острие, идущее из космоса. Даже темные места освещать будут волны от радаров и коммерческого радио. Похоже на нервную систему огромного зверя. Тут и там города узлы создают в паутине, но большинство электричества, в общем-то, просто мускулатура, просто делает оно грубую работу. Но в течение пятидесяти лет (или около того) люди давали электричеству мозги. И теперь оно было живо, так же, как жив огонь. Кнопки себя заваривали. Реле плавились. В нутре силиконовых чипов, чьи внутренности выглядели как план Лос-Анджелеса, новые открывались пути, и в сотнях миль от них колокола звонили в подземных комнатах, и люди в ужасе смотрели на слова на определенных дисплеях. Плотно закрывались двери в секретных горах, пустых изнутри, и люди с другой стороны колотили по ним и что-нибудь сделать пытались с расплавленными ящиками, в которых были предохранители. Куски пустынь и тундры отъезжали в сторону, пуская свежий воздух в подземелья, где обычно гоняли воздух кондиционеры, и что-то тупое тяжело поднималось и занимало определенное положение. И, протекая туда, куда не должно, оно уходило из обычных русел. В городах потухли светофоры, затем фонари, затем весь свет. Вентиляторы замедляли свое верчение, дрожа, некоторое время медленно двигались, а затем вставали. Обогреватели исчезали во тьме. Лифты застревали. Радиостанции замолкали, затихала их успокаивающая музыка. Было как-то сказано, что цивилизация отстоит от варварства на двадцать четыре часа и два принятия пищи. Ночь медленно распространялась по вертящейся Земле. Она должна была быть полна точек света. Была же она темна. На ней было пять миллиардов людей. По сравнению с тем, что вот-вот должно было произойти, варварство выглядело пикником -- горячим, неприятным и в конце концов отдаваемым муравьям. Смерть выпрямился. Похоже было, что он внимательно слушает. Никто сказать не мог, чем. ОН ЗДЕСЬ, -- бросил скелет. Другие трое подняли головы. Теперь они стояли несколько -- едва заметно -- по-другому. За секунду до того, как Смерть заговорил, они, та их часть, что не говорила и ходила как люди, была обернута вокруг мира. Теперь они вернулись. Более или менее. Они выглядели странно. Похоже было, что у них вместо плохо налезающих костюмов были плохо налезающие тела. Глад выглядел так, словно у него чуть сбилась настройка, так что ранее главный сигнал -- приятного, проталкивающегося в самые первые успешного бизнесмена -- начинали заглушать древние, жуткие помехи его основной личности. Кожа Войны блестела от пота. Кожа Загрязнения просто блестела. -- Со всем... разобрались, -- проговорила Война, чтобы говорить, приходилось ей слегка напрягаться. -- Все.. пойдет, как надо. -- Не только ядерные продукты, -- добавил Загрязнение. -- И химические. Тысячи его галлонов в... маленьких цистернах по всему миру. Прекрасны жидкости... с восемнадцатью слогами в именах. И... старые заготовки. Говорите что хотите. Плутоний может тысячи лет горевать заставить, но мышьяк -- это навсегда. -- А потом... зима, -- продолжил Глад. -- Зиму я люблю. Она такая... чистая. -- Курицы приходят... домой и садятся на насест, -- кивнула Война. -- Никаких куриц больше не будет, -- ответил Глад без всякого выражения. Только Смерть не изменился. Некоторые вещи никогда не меняются. Четверо покинули здание. Было заметно, что хоть Загрязнение и шагал, казалось, что он течет, как загрязненная река. И это заметили Анафема и Ньютон Пульцифер. Это было первое увиденное ими здание. Казалось гораздо безопаснее внутри, чем снаружи, где, похоже было, все были весьма возбуждены. Анафема толкнула дверь, покрытую знаками, заявляющими, что делать это смертельно опасно. Она распахнулась от ее прикосновения. Когда они вошли внутрь, она закрылась и сама себя заперла. Не было у двоих кучи времени, чтобы это обсудить после того, как вошли Четверо. -- Кто они были? -- спросил Ньют. -- Террористы какие? -- Думаю, ты прав, -- ответила Анафема, -- в весьма прелестном и аккуратном смысле... -- А о чем был весь этот странный разговор? -- Думаю, вероятнее всего о конце света, -- ответила Анафема. -- Ты их ауры видел? -- Не думаю, -- покачал головой Ньют. -- Вовсе не приятные. -- О. -- На самом деле, отрицательные ауры. -- Да? -- Как черные дыры. -- Это плохо, да? -- Да. Анафема злобно поглядела на ряды шкафов. Один-единственный раз, сейчас, поскольку это не была игра, это было по-настоящему, машины, что приведут к концу света, по крайней мере, его части, что слои занимала от примерно двух метров под землей и до самого озонового слоя, не вели себя по обычному сценарию. Не было никаких больших красных канистр с мигающими огнями. Никаких не было свернутых проводов, так и говоривших "перережь меня". Никакие подозрительно большие дисплеи с числами не вели отсчет до нуля, который можно было предотвратить в последние секунды. Вместо этого, металлические шкафы выглядели твердыми, тяжелыми, и явно противостоять могли героизму в последние секунды. -- Что пойдет как надо? -- спросила Анафема. -- Они что-то сделали, верно? -- Может, есть выключатель? -- проговорил Ньют беспомощно. -- Уверен, если оглядимся... -- Такие вещи так просто не вырубишь. Не глупи. Я думала, ты об этом знаешь. Ньют отчаянно кивнул. Это далеко было от страниц "Легкой электроники". Чтобы понять, что здесь делается, он заглянул в один из шкафов через заднюю его сторону. -- Связь со всем миром, -- проговорил он неотчетливо. -- Все что угодно сделать можно, С основной энергией поиграться, в спутники влезть. Все что угодно. Можно, -- крак, -- ой, можно, -- щелк, -- ай, вещи заставить делать, -- вжик, -- э, почти что... -- вжжж, -- а-а. -- Как у тебя там дела? Ньют пососал пальцы. Пока что он не нашел ничего похожего на транзистор не нашел. Он обернул руку носовым платком и вытащил из их гнезд пару плат. Однажды один из журналов по электронике, на которые он подписывался, опубликовал цепь тока -- шутку, которая гарантированно не работала. Наконец-то, сказали они весело, что-то появилось, что вы, толсторукие неумехи-толстяки, можете построить, твердо зная, что если оно ничего не делает, оно работает. Неправильно диоды поставлены, транзисторы вверх ногами, и батарейка к тому же плоская. Ньют эту цепь построил, и поймал с ее помощью "Московское Радио". Он написал им письмо с жалобой, но они так и не ответили. -- Я правда не знаю, есть ли от меня польза, -- бросил он. -- Джеймс Бонд просто что-то отвинчивает, -- отозвалась Анафема. -- Не просто отвинчивает, -- возразил Ньют, который стал уже довольно раздраженным. -- И я не, -- крак, -- Джеймс Бонд. Если б я им был, -- жжж, -- плохие парни показали бы мне все мегасмертельные рычаги и сказали бы, проклятье, как они работают, разве нет? -- Хрр. -- Только в настоящей жизни такого не бывает. Я не знаю, что происходит, и не могу это остановить. x x x Вокруг горизонта собирались тучи. Сверху небо все еще чисто было, спокойствие воздуха нарушало лишь слабое дуновение. Но не был это привычный воздух. Он выглядел кристализированным, казалось, если голову повернешь, новые ячейки увидишь. Он сверкал. Если б надо было найти слово, которым его описать, в сознании хитро появилось бы слово забытый. Забитый нематериальными созданиями, ждущими правильного момента, чтобы стать очень даже материальными. Адам взглянул вверх. Одна его часть ему говорила, что сверху одно только чистое небо. Другая -- что жители Небес и Ада, крыло к крылу, простирались в бесконечность. Если смотреть с по-настоящему близкого расстояния, будучи специально натренированным, можно было их различить. Тишина держала в кулаке купол мира. Дверь в здание распахнулась, и наружу вышли Четверо. Теперь они были почти полностью непохожи на людей, разве что намек остался -- теперь были гуманоиды, сделанные из всех вещей, которые они представляли. Смерть по сравнению с ними просто домашне выглядел. Его кожаная куртка и темное забрало стали робой с капюшоном, но это просто детали были. Скелет, пусть и ходячий, по крайней мере человекоподобен; внутри каждого живого существа , в некотором роде, скрывается Смерть. -- Дело в том, -- твердо сказал Адам, -- они не настоящие по-настоящему. Они просто как кошмары, на самом деле. -- Н-но мы не спим, -- отозвалась Пеппер. Пес заскулил и попытался за Адамом спрятаться. -- Этот выглядит так, словно плавится, -- бросил Брайан, указывая на надвигающуюся фигуру, если можно ее так назвать, Загрязнения. -- Ну вот, -- кивнул Адам ободряюще. -- Она не может быть настоящей, разве нет? Это здравый смысл. Что-то такое не может быть по-настоящему настоящим. Четверо в нескольких метрах от детей остановились. МЫ ДЕЛО СДЕЛАЛИ, -- проронил Смерть. Он немного наклонился вперед и безглазо уставился на Адама. Трудно было сказать, был ли он удивлен. -- Да, хорошо, -- ответил Адам. -- Дело в том, что я не просил, чтобы вы это сделали. Я не хотел, чтобы вы это сделали. Смерть глянул на других троих, затем вновь на Адама. Сзади них, повернув, затормозил джип. Они его проигнорировали. Я НЕ ПОНИМАЮ, -- проговорил скелет. -- КОНЕЧНО ЖЕ, САМО ТВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ТРЕБУЕТ КОНЦА СВЕТА. ТАК БЫЛО НАПИСАНО. -- Не понимаю, чего ради кто-то такое написал, -- спокойно ответил Адам. -- Свет полон самых разных удивительных вещей, и я далеко не все про него узнал, поэтому не хочу, чтобы что с ним делали или кончали его существование до тех пор, пока шанс будет о нем узнать. Так что можете все просто уйти. (-Вон тот, мистер Шедвелл, -- бросил Азирафаил, теряя уверенность по мере произношения слов, -- тот в.. майке..) Смерть уставился на Адама. -- Ты... часть.. нас, -- бросила Война сквозь зубы, похожие на красивые пули. -- Все сделано. Мы создаем... новый.. мир, -- добавил Загрязнение, голос его таким же был предательским, как нечто, текущее на плоскую поверхность придорожного ручейка из разъеденного коррозией цилиндра. -- Ты.. веди.. нас, -- закончил Глад. И Адам замешался. Голоса внутри него по-прежнему кричали, что это правда, и что мир был и его миром, и все, что сделать нужно, это повернутся и повести их по устрашенной планете. Они были для него людьми. Стоящие на небе, в верхних ярусах, ждали Слова. (-Вы не хотите же, чтоб я в него стрелял. Всего лишь дитя он малое. -Э, -- ответил Азирафаил. -- Э. Да. Может, мы просто чуть подождем, как вы думаете? -- В смысле, пока не вырастет? -- поинтересовался Кроули.) Пес начал рычать. Адам посмотрел на Них. Они для него тоже были людьми. Он повернулся обратно к Четырем. -- Покажите им, -- тихо бросил он. Из его голоса ушли сжатость и неразборчивость. Теперь он был странно гармоничен. Никто из людей не был способен ему не подчиниться. Война рассмеялась и с ожиданием глянула на Них. -- Маленькие мальчики, -- проговорила она, -- играющие со своими игрушками. Подумайте обо всех игрушках, которые могу я вам предложить... подумайте обо всех играх. Я, маленькие мальчики, могу заставить вас меня полюбить. Маленькие мальчики с их маленьким оружием. Она опять засмеялась, но умерло стрекотание пулемета, когда выступила вперед Пеппер. Не особо впечатляющий был меч, но он был лучшим, что сделать можно из двух кусочков дерева и куска веревки. Война на него уставилась. -- Понимаю, -- бросила она. -- Мужчина с мужчиной, э? Она вынула из ножен свой собственный клинок и подняла его так, что раздался звук, похожий на тот, что раздается, когда по винному стакану проводят пальцем. Когда они соединились, последовала вспышка. Смерть неотрывно глядел в глаза Адама. Послышалось жалкое звяканье. -- Не трогайте его! -- рявкнул Адам, не поворачивая голову. Они глядели, как меч качается и наконец останавливается на бетонной дорожке. -- "Маленькие мальчики", -- с отвращением в голосе пробормотала Пеппер. Раньше или позже каждый должен решить, какой он шайки член. -- Но, но, -- проговорил Брайан, -- ее как бы засосало в меч... Воздух между Адамом и Смертью начать вибрировать, как в жару Венслидэйл поднял голову и посмотрел во впалый глаз. Он поднял что-то, что, если слегка напрячь воображение, можно было посчитать парой весов, сделанной из еще нескольких веток и еще одного куска веревки. Потом он раскрутил их вокруг своей головы. Глад, защищаясь, выставил вперед руку. Последовала еще одна вспышка, а затем звон пары весов, подпрыгивающих на земле. -- Не.. трогайте... их, -- предупредил Адам. Загрязнение начал уже бежать, по крайней мере, быстро течь, но Брайан снял со своей головы круг, сделанный из травинок, и его бросил. Не должен был... Вырвала его сила у мальчика из рук, и вертелся он, как диск -- хотя, по идее, при таком обращении этого не должно было произойти. На этот раз взрыв был красным огнем в облаке черного дыма, и запахло при взрыве нефтью. Кружась, издавая тихий жестяной звук, почерневшая серебряная корона выкатилась из дыма, и крутилась затем со звуком, похожим на звук останавливающегося пенни. По крайней мере не надо было в этот раз предупреждать их, чтоб не трогали. Корона так сияла, как никакой не сияет металл. -- Куда они делись? -- спросил Венсли. ОНИ ВЕРНУЛИСЬ ТУДА, ГДЕ ИХ МЕСТО, -- ответил Смерть, все еще глядя Адаму в глаза. -- ТУДА, ГДЕ БЫЛИ ВСЕГДА. ВЕРНУЛИСЬ В ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СОЗНАНИЯ. Он усмехнулся Адаму. Послышался звук рвущейся ткани. Роба Смерти разорвалась, и раскрылись его крылья. Ангельские крылья. Но не из перьев. Это были крыла ночи, крыла, что были дырами, прорезанными через созданную материю в тьму под нею, в которой мерцало несколько далеких огней, кои могли быть звездами, а могли -- чем-то совершенно иным. НО Я, -- продолжил он, -- НЕ ТАКОЙ, КАК ОНИ. Я -- АЗРАЭЛЬ, СОЗДАННЫЙ, ЧТОБ БЫТЬ ТЕНЬЮ СУЩЕГО. МЕНЯ ВЫ УНИЧТОЖИТЬ НЕ МОЖЕТЕ. ВЕДЬ ТОГДА УНИЧТОЖИТЕ МИР. Исчез жар их взглядов. Адам почесал нос. -- Ну, не знаю, -- ответил он. -- Может, и есть способ. И он усмехнулся в ответ. -- В общем, это должно сейчас КОНЧИТЬСЯ, -- продолжал он. -- Все эти штуки с машинами. Сейчас ты должен то делать, что говорю, а я говорю, что должно все кончиться. Смерть пожал плечами. ОНО УЖЕ КОНЧАЕТСЯ, -- ответил он. -- БЕЗ НИХ, -- он оказал на жалкие остатки трех других Всадников, -- ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ. НОРМАЛЬНАЯ ЭНТРОПИЯ ТОРЖЕСТВУЕТ. Смерть поднял костяную руку -- вполне возможно, в салюте. ОНИ ВЕРНУТСЯ, -- закончил он. -- ОНИ НИКОГДА ДАЛЕКО НЕ УХОДЯТ. Крылья взмахнули лишь раз, как звук грома, и ангел Смерти исчез. -- Ну ладно, -- проговорил Адам, обращаясь к пустому воздуху. -- Ладно. Оно не произойдет. Все, что они начали -- сейчас же остановиться должно. Ньют отчаянно глядел на ряды оборудования. -- Думаешь как-то, будет описание или что-то такое, -- бросил он. -- Можем поглядеть, не написано ли чего по этому поводу у Агнес? -- предложила Анафема. -- О да, -- горько отозвался Ньют. -- Разумно, да? Портить электронику из двадцатого века с помощью описания из мастерской семнадцатого? Что Агнес Безумцер знала о транзисторах? -- Ну, в 1948-ом мой дед здорово растолковал предсказание 3328 и весьма хитро деньги вложил, -- ответила Анафема. -- Она не знала, конечно, как его назовут, и не слишком понимала, о чем речь с электричеством в принципе, но... -- Это риторический вопрос был. -- И вообще, ты не должен заставить все работать. Должен заставить кончить работать. Для этого знание не нужно, нужно неведение. Ньют застонал. -- Ну ладно, -- проговорил он устало. -- Давай попробуем. Прочти мне предсказание. Анафема вытащила карточку -- не выбирая, какую. -- "Он Не Тот, Кем Себя Называет", -- прочла она. -- Номер 1002. Очень просто. Есть идеи? -- Ну, послушай, -- откликнулся Ньют разбито, -- сейчас, конечно, не лучшее время это говорить, но, -- он сглотнул, -- я на самом деле в работе с электроникой не очень хорош. Совсем нет. -- Кажется мне, помню, как ты сказал, что ты компьютерный инженер. -- Это было преувеличения. В смысле, такое преувеличение, что больше не бывает, на самом-то деле, вот так. Думаю, это скорее надо назвать сильным преувеличением. Я даже еще дальше зайду и скажу, что на самом деле, -- Ньют закрыл глаза, -- я слукавил. -- В смысле солгал? -- отозвалась Анафема сладко. -- Нет, настолько далеко я не зайду, -- ответил Ньют. -- Хотя, -- прибавил он, -- я вовсе не компьютерный инженер, на самом-то деле. Вовсе нет. Наоборот. -- Это как? -- Раз так хочешь знать, скажу -- всякий раз, когда пытаюсь заставить работать что-то электронное, оно останавливается. Оно ему весело улыбнулась, не очень широко открыв рот, и сделала театральный жест -- похоже было на тот момент в выступлении всякого фокусника, когда дама с орнаментами на платье отходит назад, чтобы раскрыть, в чем трюк. -- Тра-ла, -- бросила она. -- Почини машины, -- бросила она. -- Что? -- Заставь лучше работать, -- пояснила она. -- Не знаю, -- неуверенно ответил Ньют. -- Не уверен, что смогу. Он положил руку на верх ближайшего шкафчика. Шум чего-то, что он до этого слышал и не осознавал этого, неожиданно остановился, и затихать стал вой далекого генератора. Огоньки на панели замерцали, и большинство из них потухло. Люди, что в самым разных местах на земном шаре боролись с кнопками, вдруг победили, и те включились. Разомкнулись контуры в цепях тока. Компьютеры прекратили планировать Третью Мировую Войну и вновь стали лениво сканировать стратосферу. В бункерах под Новой Землей люди, что отчаянно пытались вырвать предохранители, наконец-то добились цели, и те лежали у них в руках; в бункерах под Вайомингом и Небраской люди в камуфляже прекратили орать друг на друга и махать ружьями и выпили бы пива, если бы на военных базах разрешен был алкоголь. Он разрешен не был, но они все равно пива выпили. Зажегся свет. Цивилизация кончила скатываться в хаос и начала писать письма в газеты о том, как в нынешнее время малюсенькая вещь людей сверхвозбуждала. В Тадфилде из машин прекратила исходить угроза. Что-то, что в них было, ушло, и было это вовсе не электричество. -- Ух ты, -- выговорил Ньют. -- Ну вот, -- проговорила Анафема. -- Хорошо все починил. Старой доброй Агнес доверять можно, это я тебе точно говорю. Теперь давай отсюда выберемся. x x x -- Он не хотел этого делать! -- воскликнул Азирафаил. -- Я же тебе всегда про это говорил, да, Кроули? Если найти силы и заглянуть в душу, глубоко-глубоко в душу, то увидишь, что в глубине души они очень даже... -- Дело не кончено, -- отозвался Кроули безжизненно. Адам повернулся и, похоже, впервые их заметил. Кроули не привык к такому быстрому идентифицированию со стороны человека, но Адам так на него глядел, словно история всей жизни Кроули была написана у того на задней части черепа и он, Адам, ее читал. На мгновение он познал истинный страх. Он всегда думал, что то, что он раньше чувствовал, было самым настоящим страхом, но по сравнению с этим страхом тот казался слабейшим. Те, Снизу, могли прекратить твое существование, ну, невыносимо долго сильную заставляя ощущать боль, но это мальчик не просто мог его прекратить, просто об этом подумав, вероятно, так мог сделать, что ты и вообще никогда не существовал. Взгляд Адама переместился на Азирафаила. -- Простите, почему вы -- двое в одном теле? -- спросил Адам. -- Ну, -- отозвался Азирафаил. -- Это долгая... -- Неправильно, когда в одном теле двое, -- прервал его Адам. -- Считаю, лучше вам снова стать двумя разными людьми. Не было никаких роскошных спецэффектов. Просто рядом с мадам Трейси появился Азирафаил. -- Ой-й, как же все зудело, -- бросила женщина. Затем она оглядела Азирафаила с ног до головы. -- О, -- проговорила она слегка разочарованно. -- А я думала, что вы будете помоложе. Шедвелл злобно и ревниво посмотрел на Азирафаила и целенаправленно взялся за курок Громового Ружья. Азирафаил посмотрел на свое новое тело, которое, к сожалению, было очень похоже на его старое тело, хотя пальто было почище. -- Что ж, все кончено, -- бросил он. -- Нет, -- отозвался Кроули. -- Нет. Не кончено, понимаешь ли. Вовсе нет. Теперь сверху были облака, крутясь, как кипящее таглиателли [Итальянское кушанье, сделанная из маленьких кусков хитро приготовленного теста; также эти сами куски . Прим. перев.]. -- Видишь ли, -- продолжал Кроули, и был от фаталистической горечи голос его похож на свинец, -- так просто эта машина не работает, и все тут. Думаете, войны начинаются, потому что какого-то старого герцога застрелили, или кто-то еще кому-то отрезает ухо, или кто-то в неправильном месте ракеты разместил. А это не так. Это просто, ну, просто причины, которые вовсе не главное. На самом деле войны потому начинаются, что две стороны друг друга не выносит, повышается, повышается давление, и в конце концов война из-за чего угодно начаться может. Чего угодно, неважно, чего. Как тебя зовут... э... мальчик? -- Это Адам Янг, -- ответила Анафема, подходя к ним (а за ней следовал Ньют). -- Правильно. Адам Янг, -- кивнул Адам. -- Хорошая попытка. Ты спас мир. Можешь полдня отдохнуть. Только ничего это не изменит. -- Думаю, ты прав, -- кивнул Азирафаил. -- Я уверен, что мои люди хотят, чтобы произошел Армагеддон. Это очень печально. -- Кто-нибудь нам может рассказать, что происходит? -- сурово спросила Анафема, скрестив руки. Азирафаил пожал плечами. -- Это очень длинная история, -- начал он. Анафема упрямо выставила вперед подбородок. -- Ладно. В Начале. Молния полыхнула, ударила в землю в нескольких метрах от Адама и там осталась -- шипящая колонна, что снизу расширялась, словно дикое электричество заполняло невидимую форму. Люди отступили назад, к джипу. Молния исчезла, и стоял на месте колонны молодой человек, состоящий из златого пламени. -- О господи, -- выдавил Азирафаил. -- Это он. -- Кто "он"? -- спросил Кроули. -- Глас Божий, -- пояснил ангел. -- Метатрон. Они уставились на прибывшего. Потом Пеппер проговорила: -- Нет. Метатрон из пластика сделан, у него есть лазерная пушка и он может превратиться в вертолет. -- Это Космический Мегатрон, -- слабо ответил Венслидэйл. -- У меня такой был, но голова упала. Этот, кажется мне, совсем другой. Прекрасный пустой взгляд упал на Адама Янга, а затем быстро повернулся, чтобы поглядеть на бетон рядом, который кипел. Из ходящей ходуном земли поднялась фигура -- как король демонов в пантомиме, но если новоприбывший и участвовал когда в пантомиме, то была она из тех, с которых никто живьем не уходил, и потом священник сжигал место. Он не слишком отличался от другой фигуры, только пламя было кроваво-красным. -- Э, -- выдавил Кроули, пытаясь вжаться в сиденье. -- Привет... э. Красная фигура кратчайше на него глянула -- словно обозначила, что потом его надо съесть, а потом уставилась на Адама. Когда она заговорила, голос ее был как миллион мух, в спешке снимающихся с места. Она прожужжала слово, которое услышавшие его люди ощутили как напильник, проехавшийся вниз по позвоночнику. Говорила она с Адамом, который ответил: -- Чего? Нет. Я говорил уже. Меня зовут Адам Янг. -- Он оглядел фигуру с головы до ног. -- А вас? -- Вельзевул, -- ответил за ту Кроули. -- Он Повелитель... -- Благодарю, Кроули, -- прервал его Вельзевул. -- Серьежжно мы с тобою позжже поговорим. Уверен, у тебя много есть слов для меня. -- Э, -- ответил Кроули, -- ну, видите ли, то, что произошло, -- это был несчастный случай... -- Молчать! -- Да. Да, -- быстро отозвался Кроули. -- Итак, Адам Янг, -- вновь заговорил Метатрон, -- мы, конечно, благодарны, что ты нам сейчас помог, но прибавить мы должны, что Армагеддон немедленно начаться должен. Временные могут быть затрудненья, но не могут они на пути у высшего блага стоять. -- А, -- прошептал Кроули Азирафаилу, -- он имеет в виду, чтобы спасти мир, надо его уничтожить. -- Насчжжет того, жжто у чего на пути стоит, следует еще это решжжить, -- прожужжал Вельзевул. -- Но решжжить сие сейчас надо, мальчик. Сие -- судьба твоя. Так жжаписано. Адам глубоко вдохнул. Люди-наблюдатели задержали дыхание. Кроули и Азирафаил уже какое-то время не дышали. -- Я просто не понимаю, почему все и всех надо сжигать и все такое, -- произнес Адам. -- Миллионы рыб и деревьев и, и овец, и таких штук. И не то чтобы для чего важного. Просто чтоб узнать, у кого шайка лучше. Как мы и Джонсониты. Но даже если и победите, не можете настоящее поражение нанести другой стороне, ведь не хотите же. В смысле, не насовсем победите. Просто все с начала начнете. Будете людей вроде этих двух посылать, -- он указать на Кроули и Азирафаила, -- чтоб людей путали. И так людьми трудно быть, и без того, что кто-то другой приходит и путает. Кроули повернулся к Азирафаилу. -- Джонсониты? -- прошептал он. Ангел пожал плечами. -- Думаю, одна из сект, что в ранний период откололась, -- ответил он. -- Похожи на Гностиков. Как Офиты, -- на лбу у него появились складки. -- Или это Сетиты были? Нет, я про Коллиридийцев думаю. О господи. Прости, их были сотни, очень трудно уследить. -- Людей путали, -- пробормотал Кроули. -- Не важно! -- рявкнул Метатрон. -- Для того были созданы Земля, Добро и Зло, чтоб... -- Не знаю, чего такого фьлавного в создании людей и последующем волнении из-за того, что ведут себя как люди, -- ответил Адам резко. -- И вообще, если б кончили людям говорит, что как помрут, все исправится, могли б попытаться при жизни исправить. Если б я был владыкой мира, сделал бы так, чтоб люди жили гораздо дольше, как старый добрый Мафусаил. Гораздо интереснее жизнь бы стала, и они бы, может, думать начали о том, что с природой сделали, и об экологии, поскольку через сто лет все еще живы будут. -- А, -- бросил Вельзевул, и вправду улыбнулся он. -- Жжелаешжжь править миром. Более сие похожже на твоего От... -- Я обо всем этом подумал и решил, что не хочу, -- ответил Адам, полуобернувшись и ободрительно Им кивая. -- В смысле, кое-какие штуки изменить стоит, но потом, полагаю, ко мне будут приходить люди, и все время из-за них буду чего-то исправлять, и всякий мусор убирать и больше деревьев растить, и чего в этом хорошего? Это как за других их спальни убирать. -- Ты и свою-то спальню никогда не убираешь, -- сказала из-за его спины Пеппер. -- Я ничего и не говорил про мою спальню, -- отозвался Адам, имея в виду комнату, пол которой несколько лет как не виден был. -- Я имею в виду спальни в принципе. Свою собственную я не имел в виду. Это аналоггия. Вот что я говорил. Вельзевул и Метатрон переглянулись. -- И вообще, -- добавил Адам, -- трудно думать о том, что делать все время Пеппер, Брайану и Венсли, чтоб не скучали, так что не хочу больше мира, чем есть. Спасибо, конечно. Лицо Метатрона стало выглядеть знакомо -- для всех тех, кто когда-либо слушал идиосинхризические доводы. -- Ты не можешь отказаться быть тем, кто ты есть, -- в конце концов проговорил он. -- Послушай. Твои рождение и судьба -- часть Великого Плана. Должно все так произойти. Все выборы были сделаны. -- Мятеж -- вещжжь славная, -- добавил Вельзевул, -- но не против всего можжно восставать. Ты должжен понять! -- А я и не восстаю, -- вразумлял их Адам. -- Я просто указываю на вещи. Кажется мне, нельзя ругать людей за то, что указывают на вещи. Кажется мне, лучше не начинать битвы, посмотреть, что люди делают. Если прекратить их путать, могут думать правильно начать и перестать мир портить Я не говорю, что так будет, -- прибавил он совестливо, -- однако может быть. -- Это бессмысленно, -- бросил Метатрон. -- Ты не можешь пойти против Великого Плана. Ты должен подумать. Это у тебя в генах. Подумай. Адам замешался. Глубинное темное течение всегда было готово обратно притечь, скрипуче шептало оно "да, именно, все так, надо действовать по Плану, ты ведь его часть". День был длинным. Спасение мира смертельно утомило одиннадцатилетнего мальчика. Кроули спрятал голову в сложенных ладонях. -- На секунду, всего лишь на секунду, мне показалось, что есть у нас шанс, -- проговорил он. -- Он их разволновал. Что ж, славно было, пока... Тут он понял, что Азирафаил встал. -- Простите, -- бросил ангел. Трио взглянуло на него. -- Этот Великий План, -- продолжал он, -- это План основ мира, так? Последовало секундное молчание. -- Это Великий План, -- ответил без всякого выражения Метатрон. -- Ты все отлично знаешь. Будет свет жить шесть тысяч лет, а завершит существованье его... -- Да, да, это Великий План, -- отозвался Азирафаил. Он говорил вежливо и уважительно, но при этом так, как кто-то, задавший на политической встрече вопрос, что никому не нравится, и не собирающийся уходить, пока ответ не дадут. -- Я просто хотел убедиться, что он же -- основ план. Просто хочу быть в этом уверен. -- Не важно! -- крикнул -- как ударил -- Метатрон. -- Конечно же, они одинаковы! "Конечно? -- подумал Кроули. -- На самом-то деле они не знают". Он начал улыбаться как идиот. -- Значит, вы в этом не стопроцентно уверены? -- продолжал атаку Азирафаил. -- Не дано нам понимать План основ мира, -- откликнулся Метатрон, -- но, конечно же, Великий План... -- Но Великий План может быть лишь малюсенькой частичкой основ всего мира, -- вступил Кроули. -- Вы не можете быть уверены, что то, что сейчас происходит, не правильно с точки зрения основ мира. -- Все жжаписано! -- проревел Вельзевул. -- Но где-то еще может быть записано совсем другое, -- не отступал Кроули. -- Где прочесть не можете. -- Буквами большего размера, -- добавил Азирафаил. -- Подчеркнуто, -- прибавил Кроули. -- Дважды, -- дополнил Азирафаил. -- Может, это не только свет проверяют, -- продолжал Кроули. -- Может быть -- и вас, ребята. Хмм? -- Бог со Своими верными слугами в игры не играет, -- произнес Метатрон, но голос его был взволнован. -- Фьюю-и, -- присвистнул Кроули. -- Где ж ты был? Глаза всех повернулись к Адаму. Он, похоже, очень серьезно о чем-то думал. Потом он бросил: -- Не понимаю, почему важно, что написано. Особенно когда написано про людей. Всегда вычеркнуть можно. Над взлетно-посадочным полем пронесся ветер. Сверху собранные армии задрожали, словно мираж. Настало такое молчание, какое, вероятно, за день до Творения было. Адам стоял, им двоим улыбаясь, маленькая фигурка, стоящая точно между Небесами и Адом. Кроули схватил Азирафаила за руку. -- Знаешь, что произошло? -- прошипел он возбужденно. -- Он был оставлен один! Вырос человеком! Он -- не Зла Воплощенье и не Добра Воплощенье, он просто... людей воплощенье. Потом: -- Думаю, -- проговорил Метатрон, -- что следует мне отправиться за новыми инструкциями. -- И мне такжже, -- согласился Вельзевул. Сильный его гнев переместился на Кроули: -- И роль твою в сием доложжу я, ужж ты поверь. -- Он злобно глянул на Адама. -- И не жжнаю я, чжжто скажжет твой Отец... Послышался взрыв -- словно гром прогремел. Шедвелл, который несколько минут дрожал от возбужденья с примесью ужаса, наконец достаточно смог проконтролировать свои дрожащие пальцы, чтобы нажать на курок. Шарики пролетели через то место, где только что был Вельзевул. Шедвелл так никогда и не узнал, насколько ему повезло, что он промахнулся. Небо колыхнулось, а затем стало просто небом. Вокруг горизонта стали расходиться тучи. x x x Мадам Трейси прервала молчание. -- Ну и странные были, -- бросила она. Она не имела в виду "ну и странные были"; то, что имела в виду, и надеяться, вероятно, выразить не могла, разве что воплями, но человеческий мозг отлично заживляет метафорические раны, и слова "ну и странные были" -- часть стремительного процесса залечивания. Через полчаса думать будет, что слишком много выпила. -- Думаешь, все кончилось? -- спросил Азирафаил. Кроули пожал плечами. -- Бою