толпе епископов. - Вы слышали его? Справедливость восторжествует? Ом уже рассудил! Через меня! Вот - справедливость! На солнце появилось пятнышко, мчащееся к Цитадели, и тоненький голосок произносил: -...левее левее левее выше выше левее правее чуть выше и левее... Глыба металл под ним стала неприятно горячей. - Он уже идет, - сказал Брута. Ворбис махнул рукой в сторону огромного фасада святилища. - Люди построили это. Мы построили это. -сказал он. - А что сделала Ом? Он грядет? Пусть приходит! Пусть творит суд между нами! - Он уже идет, - повторил Брута. - Бог. Люди в страхе смотрели вверх. Это было то самое мгновение, одно-единственное мгновение, когда мир, вопреки всему опыту затаил дыхание в ожидании чуда. - ...теперь выше и левее, когда я скажу три, один, два, ТРИ - Ворбис,- прохрипел Брута. - Что? - рявкнул Ворбис. - Ты сейчас умрешь. - Это был всего лишь шепот, но он эхом отразился от бронзовых ворот и разнесся по плошади... Людям стало тревожно, хотя никто не понимал, почему. Орел пронесся через площадь, так низко, что люди шарахались. Затем, миновав крышу святилища, он повернул обратно к горам. Зрители расслабились. Это был всего-навсего орел. Но на мгновение, на одно лишь мгновение... Никто не заметил маленькую крупинку, падающую, кувыркаясь, с неба. Не надейтесь на богов. Но можете верить в черепах. Ощущение свиста ветра в голове Бруты, и голос... - ...гадгадгадспаситенетНетНетАргхххГадНЕТОАРГХХХ... Даже Ворбис уже пришел в себя. Было мгновение, одно-единственное мгновение, когда он увидел орла... но нет... Он воздел руку и изысканно улыбнулся небу. - Прости. - сказал Брута. Те, кто стоял рядом с Ворбисом рассказывали потом, что времени как раз хватило на то, чтобы выражение его лица изменилось прежде, чем два фунта веса черепахи, падающие со скоростью три метра в секунду, ударили его промеж глаз. Это было откровение. И оно что-то сотворило с теми, кто видел. Для начала, они уверовали всем своим сердцем. x x x Брута видел ноги, взбегающие вверх по лестнице, и руки, тянущиеся к оковам. А потом раздался глас: I. Он - Мой. Великий Бог вознесся над Святилищем, переливаясь и меняясь от вливающейся в него веры тысяч людей. Тут были образы орлов с человеческими головами, быков, золотых рогов, но они сливались, вспыхивали и сплавлялись друг с другом. Четыре огненные стрелы просвистели из облаков и разрушили оковы, держащие Бруту. II. Он - Ценобриарх И Пророк Из Пророков. Глас теофании пророкотал эхом в далеких горах. III. Возражения? Нет? Хорошо. Облако к тому времени сконденсировалось в мерцающую фигуру, высотой равную Святилищу. Она наклонилась вниз, пока ее лицо не оказалось в нескольких футах от Бруты и шепотом, раскатившимся над Местом, сказала: IV. Не Волнуйся. Это Только Начало. Ты Да Я, Малыш! Люди Скоро Поймут, Что В Действительности Означает Стон И Скрежет Зубовный. Вылетела еще одна стрела пламени и поразила ворота Святилища. Они захлопнулись, а потом раскаленная добела бронза начала плавиться, растапливая вековые заповеди. V. Что Скажешь, Пророк? Брута нетвердо поднялся. Урн поддерживал его под одну руку, Симония под другую. "Чего?" - пробормотал он. VI. Ну какие будут Твои Заповеди? - Я думал, они должны исходить от тебя, - сказал Брута.- Не знаю, смогу ли я придумать что-нибудь... Все ждали. - Как насчет "Думай Сам?" - сказал очарованный и исполненный священного трепета Урн взирая на богоявление. - Нет. - сказал Симония. - Попытайся что-нибудь вроде "Сплоченность Общества - Ключ К Прогрессу". - Эдак и язык сломать можно. - Сказал Урн. - Если я могу чем-нибудь помочь, - сказал Провались-Я-Сквозь-Землю Дблах, из толпы, то что-нибудь в интересах пищевой промышленности было бы очень кстати. - Не убий. - сказал кто то. Это нам подойдет. - Для начала неплохо,. - сказал Урн. Они посмотрели на Избранного. Он высвободился из их рук и стоял сам, слегка покачиваясь. - Не-ет. сказал Брута. - Нет. Я раньше тоже так думал, но это не годится. Не то. - Теперь, - сказал он. - Только теперь. Единственный момент в истории. Не завтра, не через месяц,сейчас или никогда. Они смотрели на него. - Давай, - сказал Симония. -Что не так? Ты не можешь возражать против этого! - Это трудно объяснить, - сказал Брута. - Но я думаю, это связано с тем, как люди должны себя вести. Я думаю... надо поступать так или иначе, потому что это правильно. Не потому, что так говорят боги. В следующий раз они могут сказать что-то другое. VII. Мне Понравилось Насчет Не убий, - сказал Ом с высоты. VIII. Это Хорошо Звучит. Поспеши, Тут Есть Что Поразить И Низвергнуть. - Теперь Видишь в чем дело? сказал Брута. - Нет. Никаких молний. Никаких заповедей, если ты не пообещаешь, что тоже будешь их исполнять. Ом тяжко ударил по крыше Святилища. IX. -Ты Приказываешь Мне? Здесь? СЕЙЧАС? МНЕ? - Нет. Я прошу. X. -Это Хуже, Чем Приказания! - Все палки о двух концах. Ом снова ударил по крыше Святилища. Стена осела. Та часть толпы, которой не удалось убраться с площади, удвоила свои усилия. XI. Должно Быть Наказание! Иначе Не Будет Порядка! - Нет. XII. -Ты Мне Не Нужен! Теперь У Меня Достаточно Верующих! - Но только через меня. И, скорее всего, ненадолго. Все начнется с начала. Так уже бывало. Так случается постоянно. Вот почему умирают боги. Они никогда не верят в людей. Но у тебя есть шанс. Все, что нужно, это... вера. XIII. -Что? Выслушивать Тупые Молитвы? Присматривать За Малыми Детьми? Устраивать дождь? - Иногда. Не всякий раз. Смотри на это, как на сделку. XIV. -Сделка! Я Не Заключаю Сделок! Не С Людьми! - Заключи теперь, - сказал Брута. - Пока есть возможность. Или однажды тебе придется договариваться с Симонией, или кем-то вроде него. Или с Урном, или с кем-нибудь вроде него. XV. -Я Могу Стереть Тебя С Лица Земли. - Да. Я всецело в твоей власти. XVI. -Я Могу Расколоть Тебя, Как Яйцо! - Да. Ом замолчал. Потом он сказал: XVII. Ты Не Можешь Использовать Слабость Как Оружие. - Но это все, что у меня есть. XVIII. -Тогда почему я должен уступать? - Это не уступка. Это сделка. Имей дело со мной в слабости моей. Или однажды кто-то будет торговаться с тобой на позиции силы. Мир меняется. XIX. -Ха! Ты Хочешь Ввести Конституционную Религию? - А почему нет? По другому уже не получилось. Ом склонился над Святилищем, его норов утих. x x x Книга II, стих I. - Тогда Отлично. Но Только Временно. - он ухмыльнулся во всю ширину своего огромного, клубящегося лица. - Скажем, на сто лет. Так? - А через сто лет? II. -Посмотрим. - Уговор. Палец, длинный, как дерево, разогнулся, опустился, коснулся Бруты. III. -Ты Умеешь Уговаривать. Тебе это пригодится. Приближается флот. - Эфебцы? - сказал Симония. IV. -И Цортеанцы. И Джелибейби. И Клатчанцы. Все Свободные Народы Побережья. Чтобы Уничтожить Омнию На Радость Всем. Или На Горе. - У тебя не слишком много друзей, верно? - сказал Урн. - Даже я не слишком люблю нас, а я это мы. - сказал Симония. Он взглянул вверх на бога. - Ты поможешь? V. -Ты Же Даже Не Веришь В Меня! - Да, но я практичен. VI. -А Так Же Смел, Настолько, Чтобы Провозглашать Атеизм Перед Лицом Своего Бога. - Это ничего не меняет, знаешь ли! - сказал Симония -И не думай, что сможешь задурить мне голову тем, что существуешь! - Никакой помощи. - твердо сказал Брута. - Что? сказал Симония. - Нам нужна могучая армия против такого множества! - Да. Но у нас ее нет. Потому мы поступим иначе. - Ты сумасшедший! Спокойствие Бруты было подобно покою пустыни. - Возможно. - Мы должны бороться! - Не сейчас. Симония в ярости стиснул кулаки. - Смотри... слушай... Мы умирали за ложь. Столетиями умирали за ложь. - он махнул рукой в сторону бога. - Теперь у нас есть правда, за которую стоит умирать! Рот Симонии беззвучно открывался и закрывался в поисках слов. В конце концов, он нашел несколько среди ошметков своего образования. - Нам говорили, что лучшее, во имя чего стоит умереть, это бог, - пробормотал он. - Это сказал Ворбис. И он был... глупцом. Ты можешь умереть за свою родину, или своих людей, или за свою семью, но во имя бога ты должен жить полно и напряженно каждый день своей долгой жизни. - И как долго это будет продолжаться? - Увидим. Брута взглянул на Ома. - Ты больше так не будешь? Книга III, часть I. Нет. Одного раза достаточно. - Помни пустыню. II. -Буду помнить. - Пошли со мной. Брута подошел к телу Ворбиса и поднял его. - Я думаю, - сказал он, - что они высадятся на берегу с эфебской стороны фортов. Они не захотят причаливать к камням и не смогут причалить к утесам. Там я их и встречу. - он взглянул вниз, на Ворбиса. -Должен же кто-то. - Ты хочешь сказать, что пойдешь один? - Десяти тысяч не хватило бы. Одного может быть достаточно. Он пошел вниз по ступеням. Урн и Симония смотрели, как он уходит. - Он решил умереть. - сказал Симония. - От него мокрого места на песке не останется . -Он повернулся к Ому. -Ты можешь его остановить? - Похоже, Что Нет. Брута был уже на середине площади. - Мы его не бросим - сказал Симония IV. - Правильно. Ом смотрел, как и они уходят. А потом он остался один, за исключением тысяч, глядящих на него, толпящихся по краям огромной площади. Хотелось бы ему знать, что им сказать. Вот почему ему нужен человек вроде Бруты. Вот почему любому богу нужны такие люди как Брута. - Извините? Бог взглянул вниз. V. - Да? - Гм. Не могу ли я что-нибудь продать вам? VI. - Как Тебя Звать? - Дблах, боже. VII. - А, Да, Верно. И Чего Же Ты Желаешь? Торговец озабоченно переминался с одной ноги на другую. - Не могли бы вы произвести небольшую заповедь? Что-нибудь насчет, скажем, йогуртов по средам? Их всегда очень трудно сбыть среди недели. VIII. - Ты Предстал Пред Богом Своим В Надежде Улучшить Бизнес? - Ну-у-у, сказал Дблах, мы могли бы договориться. Бей железом, пока горячо, как говорят инквизиторы. Двенадцать процентов? Идет? С прибыли, конечно... Великий Бог улыбнулся. IX. - Пожалуй, Из Тебя Получится Малый Пророк Дблах, - сказал он. - Вот-вот. Я этого и хотел. Просто стараюсь свести оба конца на землю. X. - Черепахи Должны Быть Оставлены В Покое. Дблах склонил голову набок. - Что, не в строчку? Но... черепаховые ожерелья... гм... броши, конечно... черепаховый панцирь -... XI. - НЕТ! - Все, все, уже понял. Статуи черепах. Да-а-а. Я уже об этом думал. Отличная форма. Кстати, не могли бы вы заставить статую качаться туда-сюда? Очень полезно для бизнеса, эти качающиеся статуи. Статуя Оссорий раскачивается рег'лярно, во время каждого Поста Оссорий. Говорят, при помощи небольшого поршневого устройства в цоколе. Но это очень на руку всем пророкам . XII. - Ты Рассмешил Меня, Малый Пророк. Продавай Своих Черепах, В Любом Смысле Слова. - По правде говоря, - сказал Дблах, - я тут только что набросал несколько эскизов... Ом пропал. Раздался короткий громовой раскат. Дблах задумчиво взглянул на свои эскизы. -...но, пожалуй, эту маленькую фигурку сверху придется стереть. - Сказал он больше для себя. x x x Дух Ворбиса огляделся. - А. Пустыня, - сказал он. Черный песок был абсолютно неподвижен под усыпанным звездами небом. Пустыня казалась холодной. Он еще не собирался умирать. Вообще-то... он не слишком помнил, как он умер. - Пустыня. . - Повторил он, но в этот раз с оттенком неуверенности в голосе. Он никогда за всю свою... жизнь ни в чем не чувствовал неуверенности. Ощущение было незнакомым и пугающим... "А обычные люди - чувствуют ли они это?" Он почувствовал чье-то прикосновение. Смерть был поражен. Мало кому из людей, удавалось сохранить после смерти свой прежний образ мыслей. Смерти не доставляла удовольствия его работа. Удовольствие - это эмоция, а эмоции были для него труднодостижимы. Но оставалась такая вещь как удовлетворение. - Так, - сказал Ворбис. - Пустыня... А в конце пустыни...? - СУД. - Да, да, конечно. Ворбис постарался собраться. Не удавалось. Куда-то пропала уверенность. А он всегда был уверен. Он колебался, как человек, открывший дверь в знакомую комнату, а там нет ничего, ничего кроме бездонной пропасти. Воспоминания были по-прежнему на месте. Он их чувствовал. С ними было все в порядке. Просто он не мог вспомнить, чем они были. Был голос... Действительно ли там был голос? Но все, что он мог припомнить, было эхо его собственных мыслей, отдающееся в недрах его головы. Теперь надо было пересечь пустыню. Чего здесь стоило опасаться... Пустыня это то, во что ты веришь. Ворбис заглянул внутрь себя. И продолжал смотреть. Он опустился на колени. - Я ВИЖУ, ТЫ ЗАНЯТ, сказал Смерть. - Не покидай меня! Тут так пусто! Смерть оглядел бесконечную пустыню. Он щелкнул пальцами и откуда ни возьмись, отрысил белый конь. - Я ВИЖУ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ, - сказал он вскакивая в седло. - Где? Где? - ЗДЕСЬ. С ТОБОЙ. - Я их не вижу! Смерть взялась за поводья. - И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ. - Сказал он. Его конь сделал несколько шагов вперед. - Я не понимаю! - воскликнул Ворбис. Смерть придержал коня. - НАВЕРНОЕ, ТЫ СЛЫШАЛ, - сказал он, - ВЫРАЖЕНИЕ, ЧТО АД - ЭТО ДРУГИЕ ЛЮДИ? - Да. Да, конечно. Смерть кивнул. - СО ВРЕМЕНЕМ, - сказал он, - ТЫ УБЕДИШЬСЯ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК. x x x Первые корабли причалили на мелководье, и войска попрыгали в прибой, доходивший им до плеч. Никто точно не знал, кто руководит флотом. Большинство государств побережья ненавидели друг друга. В основе этого лежали не столько личные чувства, сколько что-то вроде исторического базиса. С другой стороны, насколько руководство было необходимым? Все знали, где находится Омния. Ни одна из стран не ненавидела никого из состава флота больше, чем Омнию. Теперь она должна была... перестать существовать. Генерал Аргависти из Эфебы считал, что командует он, ибо, хотя число его кораблей не было наибольшим, он мстил за нападение на Эфебу. Но Император Борвориус Цортский знал, что главнокомандующим является он, потому что цортских кораблей было больше, чем любых других. И Адмирал Рхам-ар-Эфан из Джелибейби знал, что тут командует он, потому что принадлежал к тому типу людей, которые всегда знают, что командуют тут они. В принципе, единственный капитан, который не думал, что командует флотом, был Фаста Бенж, рыбак очень маленького племени болотных кочевников, о чьем существовании все остальные страны и не подозревали. Его маленькое тростниковое суденышко оказалось на пути армады и было ею увлечено. Так как его народ верит, что на свете живет всего 51 человек, почитает великого тритона, говорит на языке, которого никто больше не понимает, и никогда прежде не видел ни металла, ни огня, большую часть времен Фаста Бенж проводил с удивленной улыбкой на лице. Действительно, они пристали к берегу, но не к обычному, из грязи и тростника, а к берегу из маленьких песчаных крупинок. Он вытащил свое маленькое тростниковое суденышко на песок, и уселся, с интересом наблюдая, что будут делать люди в шапках с перьями и блестящих одеждах под рыбью чешую. Генерал Аргависти оглядел берег. - Они должны были заметить наше приближение, - сказал он. - Так почему они позволили нам безнаказанно высадиться? Горячая дымка вилась над дюнами. Появилось пятнышко, то увеличивающееся, то сжимающееся в мареве. На берег высаживались остальные войска. Генерал Аргависти прикрыл глаза ладонью. - Там кто-то стоит. - сказал он. - Наверное, разведчик, сказал Борвориус. - Что-то не пойму, что он может разведывать у себя на родине, сказал Аргависти. - В любом случае, будь он разведчиком. Он бы ползал вокруг, вот что могу сказать. Фигура остановилась у подножия дюн. Что-то во всем этом резало глаза. Аргависти видел много вражеских армий, и это было в порядке вещей. Одна терпеливо ждущая фигура - нет. Он поймал себя на том, что оборачивается взглянуть на нее. - Он что-то несет, - сказал он в конце концов. - Сержант? Пойди и приведи его сюда. Сержант вернулся через несколько минут. - Он говорит, что встретится с вами на середине берега, сэр. - отрапортовал он. - Разве я не велел тебе его привести? - Он не хочет идти, сэр. - У тебя есть меч, верно? - Да сэр. Я подтолкнул его немного, но он не хочет двигаться, сэр. И он тащит труп, сэр. - На поле боя? Это, знаешь ли, не укладывается во "все свое ношу с собой". - И еще... сэр? - Что? - По его словам, он вроде как Ценобриарх, сэр. Он хочет мирных переговоров. - Ах, вот оно как? Мирных переговоров? Мы знаем, что такое мирные переговоры с Омнией. Пойди и скажи... Нет. Возьми пару солдат и доставьте его сюда. Брута шел между солдат через четко организованное столпотворение лагеря. -Я должен бояться, - думал он. - Я всегда боялся в Цитадели. Но сейчас - нет. Это уже за пределами страха, по другую сторону. Один из солдат подтолкнул его. Не позволять же врагу безнаказанно разгуливать по лагерю, даже если он сам того хочет. Его привели к столу на козлах, за которым сидело с полдюжины людей в разных униформах и один маленький человечек с оливковой кожей, потрошивший рыбу и с надеждой улыбавшийся всем и каждому. - Ну, так что, - сказал Аргависти, - Ценобриарх Омнии, верно? Брута бросил на песок тело Ворбиса. Командующие уставились на него. - Я знал его...- сказал Борвориус, - Ворбис! Кто-то все-таки прикончил его, да? Ты прекратишь пытаться всучить мне эту рыбу? Кто-нибудь знает, кто этот человек? добавил он, указывая на Фасту Бенжа. - Это была черепаха, - сказал Брута. - Действительно? Не удивляюсь. Никогда им не доверял, ползают все время вокруг. Слушай, я сказал не надо! Не надо мне рыбы! Он не из моих, я уверен. Он из ваших? Аргависти раздраженно взмахнул рукой. -Кто послал тебя, юноша? - Никто. Я пришел сам. Но вы могли бы сказать, что я посланник будущего. - Ты философ? - Вы пришли принести войну Омнии. Это плохая идея. - С точки зрения Омнии, да. - С любой точки зрения. Вы наверное победите нас. Но не всех. И что потом? Оставите гарнизон? Навсегда? И новое поколение отплатит вам тем же. Для них не будет иметь значения, почему вы так поступили. Вы будете оккупантами. Они будут бороться. Они могут даже победить. И будет еще одна война. И однажды люди скажут: почему они тогда, в прошлом, со всем этим не разобрались? На берегу. Накануне всего. Прежде чем все эти люди умерли. Сейчас у нас есть шанс. Это удача. Аргависти глядел на него. Потом он толкнул локтем Борвориуса. - Что он сказал? Борвориус, у которого процесс мышления протекал легче, чем у остальных, сказал: - Ты имеешь ввиду капитуляцию? - Да, - если это так называется. Аргависти взорвался. - Вы не можете так поступить! - Кто-то должен. Пожалуйста, выслушайте меня. Ворбис мертв. Он расплатился. - Недостаточно. А как же солдаты? Они собирались разграбить наш город! - Ваши солдаты повинуются вашим приказам? - Разумеется! - И они изрубят меня на месте по вашему приказу? - Я же сказал! - А я безоружен. - сказал Брута. Повисла неловкая пауза. Солнце палило. - Когда я сказал, что они повинуются...- начал Аргависти. - Мы присланы сюда не для переговоров, - резко сказал Борвориус. - Смерть Ворбиса ничего принципиального не изменила. Мы здесь за тем, чтобы убедиться, что Омния больше не представляет никакой угрозы. - Она не представляет. Мы пошлем людей и материалы для отстройки Эфебы. И золото, если пожелаете. Мы уменьшим численность нашей армии. И так далее. Считайте, что вы победили. Мы даже сделаем Омнию открытой для всех остальных религий, которые захотят здесь строить свои святилища. Голос прозвучал в его голове. Ощущение было такое, словно в то время, как ты думаешь, что играешь сам по себе, кто-то подходит сзади и говорит: "возьми белым ферзем черного Короля"... I. - Что? - Это будет поощрять... местные усилия, сказал Брута. II. - Другие Боги? Здесь? - Вдоль побережья будет свободный товарообмен. Я надеюсь, что Омния займет свое место среди дружественных стран. III. - Ты Упомянул Других Богов. - Ее место в самом низу, - сказал Борвориус. - Нет. Так не получится. IV. - Не Могли Бы Мы Вернуться К Вопросу О Других Богах? - Вы извините меня на минуточку? - Сказал Брута. - Мне надо помолиться. Даже у Аргависти не нашлось возражений против того, чтобы Брута отошел немного дальше по берегу. Как проповедовал всем, кто был согласен слушать, Св.Унгулант, в том, что ты сумасшедший, есть свои плюсы. Люди не решаются остановить тебя чтобы не ухудшить положения еще больше. - Да? - сказал со вздохом Брута. V. -Я Что-то Не Помню, Чтобы Мы Обсуждали Вопрос О Почитании Других Богов В Омнии. - А, ну это только пойдет тебе на пользу, - сказал Брута. - Люди скоро увидят, что другие боги никуда не годятся, верно? - Он скрестил пальцы за спиной. VI. -Это Религия, Сынок А Не Конкурентная Торговля! Ты Не Можешь Подвергать Своего Бога Рыночной Экономике! - Извини. Вижу, что тебя это обеспокоило... VII. -Обеспокоило? Меня? Кучка Разряженных Баб и Качков С Курчавыми Бородах? - Отлично. Значит, улажено? VIII. -Они Не Продержатся И Пяти Минут!...Что? - Тогда я пожалуй вернусь и поговорю с этими людьми еще раз. Он заметил движение среди дюн. - О, нет, сказал он. -Эти идиоты... Он повернулся и помчался в отчаянии к высадившемуся флоту. - Нет! Не надо! Послушайте! Послушайте! Но они тоже увидели армию Она выглядела внушительно. Пожалуй, более внушительно, чем была на самом деле. Когда разнеслась весть о высадке огромного флота, прибывшего с целью серьезно пограбить, помародерствовать и, ибо происходили они из цивилизованных краев, посвистеть и поманить пальцами женщин, обольщая их своими проклятыми блестящими униформами и приманивая своим проклятым ширпотребом, уж и не знаю, показывая им полированное бронзовое зеркальце, которое прямо-таки втемяшивается им в голову, и они начинают думать, что здешние парни все какие-то не такие... вот тогда люди или направлялись к холмам, или брали в руки что-то удобное для броска, запрятывали семейные ценности в кальсонах Бабушки и готовились биться за них... Все это возглавляла железная телега. Из ее трубы валил пар. Урну пришлось заставить ее заработать снова. - Дурак! Зачем ты! - обращаясь ко всему миру вообще кричал Брута, продолжая бежать. Приплывшие уже выстраивались в боевом порядке, и их командир, кто бы это ни был, был несказанно удивлен явной атакой одного человека. Борвориус поймал его, когда он рванулся на пики. - Вижу, - сказал он, - что пока ты тут развлекал нас разговорами, твои солдаты заняли позицию? - Нет! Я не хотел этого! Борвориус сощурился. Будучи глупцом, он бы не выжил в таком количестве войн. - Да, - сказал он, - пожалуй, что нет. Но это ничего не меняет. Послушай меня, наивный юный святоша. Иногда на надо воевать. Дела заходят слишком далеко для слов. Действуют... другие силы. Теперь... иди назад к своим людям. Может, если мы оба окажемся живы, когда все это кончится, тогда мы поговорим. Сначала война, потом разговоры. Вот как это делается, парень. Это история. Теперь, уходи. Брута побрел назад. I . - Мне Поразить Их Молниями? - Нет! II. - Я Мог Бы Обратить Их В Пыль. Только Скажи. - Нет. Это хуже войны. III. - Но Ты Же Сказал, Что Бог Должен Защищать Свой Народ... - Во что бы это превратилось, если бы я велел тебе истреблять порядочных людей? IV. - И Даже Не Нашпиговать Их Стрелами? - Нет. Омнианцы собирались среди дюн. Большинство держалось вокруг крытой железом повозки. Брута наблюдал за ними сквозь мглу отчаяния. - Разве я не говорил, что собираюсь спуститься сюда один? - сказал он. Симония, стоявший прислонясь к Черепахе, мрачно усмехнулся. - Получилось? - сказал он. - По-моему... нет. - Я знал. Жаль, что тебе пришлось в этом убедиться. Некоторые вещи склонны случаться, понимаешь? Люди поворачиваются к тебе спиной... и все. - Но если бы люди... - Да. Можешь использовать это в качестве заповеди. Люк на боку Черепахи с лязгом распахнулся и оттуда появился пятящийся задом Урн, с гаечным ключом в руках. - Что это такое? - спросил Брута. - Машина чтобы воевать,- сказал Симония. - Черепаха Движется, а? - Воевать с эфебцами? - сказал Брута. Урн развернулся. - Что? - Ты сделал... это... чтобы воевать с эфебцами? - Ну... нет...нет. - ошалело сказал Урн. - А мы воюем с Эфебой? - Со всеми. - сказал Симония. - Но я никогда... да я же сам... Я никогда... Брута взглянул на шипы на колесах и пилообразные пластины по краю Черепахи. - Это самодвижущееся устройство, - сказал Урн. - Мы собирались использовать его для... в смысле... Слушай, я вовсе не хотел... - Сейчас нам оно пригодится, сказал Симония. - Кому, нам? - Что дымится из этого носика спереди? - сказал Брута. - Пар, - глухо сказал Урн. - Он идет через предохранительный клапан. - О. - Он выходит очень горячим, -Урн еще больше ссутулился. - О? - Кипяток, считай. Взгляд Бруты скользнул с паровой трубы на вращающиеся ножи. - Очень по-философски. - Мы собирались использовать это против Ворбиса, - сказал Урн. - Но его нет. И теперь вы пустите это против эфебцев. Знаешь, я думал, что это я дурак, но потом, когда я встретил философов.... Симония нарушил тишину шлепнув Бруту по плечу. - Все образуется, - сказал он. - Мы не можем проиграть. В конце концов, - он ободряюще улыбнулся, - Бог на нашей стороне. Брута развернулся. Кулак вылетел вперед. Удар не был мастерским, но все же был достаточно силен, чтобы Симонию развернуло. Он схватился за щеку. - За что? Разве ты не этого хотел? - У нас такие боги, каких мы заслуживаем, - сказа Брута, - а по-моему, так мы вообще ничего не заслуживаем. Глупо. Глупо. Самый здравомыслящий человек, из всех встреченных в этом году живет на шесте в пустыне. Глупо. Пожалуй, надо будет к нему присоединиться. I. - С Чего Бы Это? - Боги и люди, люди и боги, - сказал Брута. - Что-то происходит потому, что что-то произошло раньше. Глупо. II. - Но Ты Же Избранный. - Выбери себе кого-нибудь другого. Брута размашисто зашагал прочь сквозь разношерстную армию. Никто не пытался его остановить. Он вышел на тропу, которая вела к утесам и даже не повернулся взглянуть на боевые позиции. - Ты не собираешься наблюдать битву? Мне нужен кто-нибудь, чтобы смотрел. - Дидактилос сидел на камне, со сложенными на посохе руками. - А, привет. - горько сказал Брута. - Добро пожаловать в Омнию. - Если философски к этому относиться, становится легче, - сказал Дидактилос. - Но нет причин для войны! - Есть. Честь, месть, долг и иже с ними. - Ты действительно так думаешь? А я-то думал, что философы должны быть логичны. Дидактилос пожал плечами. - Ну, как мне кажется, логика - это всего-лишь способ быть непонятым большинством. - Я думал, что со смертью Ворбиса все кончится. Дидактилос глядел вглубь одному ему видимого мира. - Такие люди, как Ворбис, умирают долго. После них остается эхо в истории. - Понимаю. - Как Урнова паровая машина? - спросил Дидактилос. - Кажется, он немного расстроен, - сказал Брута. Дидактилос закудахтал и стукнул палкой по земле. - Ха! Он понял! Любая палка имеет два конца! - Так должно быть, - сказал Брута. x x x Что-то подобно золотой комете неслось по небу Плоского Мира. Ом взмыл, как орел, поднимаемый свежестью и силой веры. Пока ее хватало. Такая горячая вера никогда не длится долго. Человеческий разум не в состоянии этого выдержать. Но пока это длилось, он был могуществен. Центральный шпиль Cori Celesti возвышался над горами Пупа. Десять вертикальных миль зеленого льда и снега, увенчанных башенками и куполами Данманифестина. Там и живут боги Плоского Мира. По крайней мере те, кто что-то из себя представляет. И вот что странно, хотя многие годы усилий, работы и интриг затрачиваются богами чтобы сюда попасть, обосновавшись здесь они не занимаются ничем, кроме того, что слишком много пьют и ублажают себя мелким развратом. Многие системы управления катят по той же колее. Они играют. Их игры обычно очень просты, потому что боги быстро устают ото всякий сложностей. Это странно, но факт, что, в то время как маленькие боги миллионы лет сосредоточены на одном стремлении, являются, по сути, одним стремлением, у больших богов забот как у среднестатистического комара. А стиль? Если бы боги Плоского Мира были людьми, они бы думали, что три гипсовых утенка уже авангард. В конце главного зала была двустворчатая дверь. И она затряслись от громоподобного стука. Боги оторвались от своих разнообразных занятий, пожали плечами и отвернулись. Двери рухнули внутрь. Ом промчался сквозь обломки, оглядываясь с таким видом, словно ему нужно что-то найти, а время поджимает. - Так. - сказал он. Ио, Бог Грома, взглянул в его сторону со своего трона и угрожающе помахал молотом. - Ты кто такой? Ом метнулся к трону, рванул Ио за тогу и резко ударил его лбом. В наши времена мало кто верит в богов грома... - Оу! - Слушай, приятель, у меня нет времени болтать со всякими молокососами в пеленках. Где боги Эфебы и Цорта? Ио, держась за нос, махнул рукой куда-то в центр холла. - Ты бде долдед был так делад! - укоризненно сказал он. Ом помчался через зал. В центре комнаты находилось нечто, что с первого взгляда напоминало круглый стол, со второго выглядело как модель Плоского Мира, Черепахи, слонов и всего остального, а потом, каким-то неопределенным образом становилось похоже на настоящий Плоский Мир, как он выглядит очень издалека, принесенный поближе. Что-то было неуловимо неправильно с расстояниями, слегка кружилась голова от ощущения огромного пространства. Но, скорее всего настоящий Плоский Мир не был покрыт сеткой светящихся линий, парящих где-то у самой поверхности. Или во многих милях от поверхности? Ом не видел этой вещи раньше, но знал, что это такое. И волна, и частица; и карта, и нанесенная на карту местность. Если присмотреться к крошечному сияющему куполу на вершине малюсеньких Cori Celecti, он несомненно увидит себя, глядящего на еще меньшую модель... и так далее, до того места, где вселенная сворачивается кольцом наподобие хвоста аммонита, такого создания, жившего миллионы лет назад и не верившего ни в каких богов вообще... Боги обступили его со всех сторон, внимательно наблюдая. Ом локтем оттолкнул меньшую Богиню Изобилия. Прямо над миром плавали в воздухе кости, хаос маленьких глиняных фигурок и фишек. Не нужно быть даже чуточку всемогущим, чтобы понять, что тут твориться. - Од удадил медя по досу! Ом развернулся. - Я никогда не забываю лиц, приятель. Отвали, ясно? Пока у тебя рожа цела. Он вернулся к игре. - Извините? - сказал голос у его пояса. Он взглянул на очень большого тритона. - Да? - Вы не должны были так поступать тут. Никаких Драк. Не здесь. Это правила . Если хотите подраться, у вас есть ваши люди чтобы биться с его людьми. - А ты кто? - Я - Птанг-Птанг. - А ты - бог? - Разумеется. - Да? И как много у тебя верующих? - Пятьдесят один! Тритон с надеждой взглянул на него, и добавил: - Это много? Не умею считать. - Он указал на достаточно грубо отлитую фигурку на берегу Омнии и сказал: "Но тоже ставлю!" Ом взглянул на фигурку маленького рыбака. - Когда он умрет, у тебя будет только пятьдесят верующих, - сказал он. - Это больше или меньше, чем пятьдесят один? - Намного меньше. - Действительно? - Да. - Никто мне этого не говорил. Несколько дюжин богов смотрели на берег. Ом с трудом вспомнил Эфебские статуи. Там была богиня с плохо сделанной совой. Верно. Ом почесал голову. Боги так не думают. Отсюда все кажется проще. Это всего-лишь игра. Забываешь, что там, внизу, это не игра. Умирают люди. Отрезаются куски. Мы тут, как орлы, подумал он. Иногда мы показываем черепахам, как надо летать. А потом удаляемся. Он сказал, обращаясь в основном к невидимому миру: - Там будут умирать люди. Цортский Бог Солнца даже не удосужился оглянуться. - Для того они и нужны, - сказал он. В руке он держал коробочку для костей, которая выглядела как человеческий череп с рубинами в глазницах. - О, да. - сказал Ом. - Я забыл это, на время. Он взглянул на череп, потом повернулся к меньшей Богине Изобилия. - Что это, милашка? Рог изобилия? Можно взглянуть? Спасибо. Ом вытряхнул несколько фруктов. Потом кивнул Божественному Тритону. - Если бы это был ты, дружище, я бы нашел что-нибудь длинное и тяжелое. - А один это меньше, чем пятьдесят один? - сказал Птанг-Птанг. - Все равно, - уверенно сказал Ом. Он оглянулся на затылок Цортского Бога. - Но у тебя тысячи, - сказал Божественный Тритон. - Ты сражаешься за тысячи. Ом почесал лоб. - Я провел слишком много времени внизу, - подумал он. - Я не могу перестать думать по-земному. - По-моему, - сказал он, - по-моему, если ты хочешь иметь тысячи, ты должен сражаться за одного. -Он похлопал по плечу Бога Солнца. - Эй, солнышко? Когда Бог оглянулся, Ом изо всех сил трахнул его рогом по лбу. x x x Это не был нормальный удар грома. Это ухнуло, как вспышка супер-новой, лавина звуков, разрывающая небо. Песок взмыл и закружился над телами, простершимися ниц на берегу. Вонзилась молния, и ответные огни сорвались с острия пик и концов мечей. Симония вгляделся в грохочущую темноту. - Что за черт происходит? Он толкнул простертое рядом тело. Это был Аргависти. Они взглянули друг на друга. Еще один удар грома раскатился по небу. Волны, обгоняя друг друга мчались на армаду. С ужасающей грацией корабли несло один на другой, выдерживая басовую ноту грома контрапунктом стонущего дерева. Сломанное рангоутное дерево с глухим звуком ударилось в песок у головы Симонии. - Мы тут помрем, если останемся, - сказал он. - Пошли. Они побрели через песок и водяную пыль, среди групп трясущихся и молящихся солдат, пока не уперлись во что-то твердое, полузаметенное. Они забрались в царящее под Черепахой спокойствие. Другие додумались до этого раньше. Едва различимые фигуры сидели или лежали растянувшись в темноте. Урн удрученно сидел на ящике с инструментами. Разносился дух потрошеной рыбы. - Боги гневаются, - сказал Борвориус. - Страшно разошлись, - сказал Аргависти. - А что, я что ли спокоен?. - сказал Симония. - Боги? Ха! Тоже мне! - Не время для безверия, - сказал Рхам-ап-Эфан. Снаружи шел град. - Лучшего и не придумаешь. - сказал Симония. Кусок рога изобилия рикошетом отскочил от крыши Черепахи, раскачивающейся на своих шипастых колесах. - Но за что на нас злиться? - сказал Аргависти. - Мы вершим их волю. Борвориус попытался улыбнуться. - Боги, да? - сказал он. - Не можем ни с ними, ни без них? Кто-то толкнул Симонию и протянул сырую сигарету. Это был Цортский солдат. Назло себе он затянулся. - Хороший табак, - сказал он. - То, что растет у нас, на вкус как верблюжье дерьмо. Он передал сигарету дальше, следующей ссутуленной фигуре. - СПАСИБО. Борвориус откуда-то раздобыл фляжку. - Согласился бы пойти бы в ад, если бы внутри что-нибудь было? - сказал он. - Похоже, - сказал Симония рассеянно. Потом заметил фляжку. - А, ты об алкоголе? Пожалуй. Но, какая разница. Я бы не пошел в огонь за священников. Спасибо. - Передай дальше. - СПАСИБО. Черепаха затряслась от громового раската. - Г'н и'химбе бо? Все посмотрели на сырую рыбу и выражение надежды на лице Фасты Бенжа. - Я могу собрать немного угольев в печке, - сказал Урн через некоторое время. Кто-то похлопал Симонию по плечу, вызывая странное чувство морозного покалывания и звона в ушах. - СПАСИБО. МНЕ ПОРА ИДТИ. Когда он взял фляжку, он почувствовал свист ветра, внезапное дыхание вселенной. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как волна подняла корабль и разбила о дюны. Ветер окрасил далекий вопль. Солдаты оглянулись. - Там были люди, - сказал Аргависти. Симония выронил фляжку. - Пошли, - сказал он. И ни один, когда они вырывали из пасти бури брусья, когда Урн применил все свои знания о рычагах, когда они шлемами подкапывались под обломки, не спросил, кого они выкапывают, или в какие мундиры они одеты. Ветер принес туман, горячий и наполенный электрическими вспышками, а море по-прежнему бушевало. Симония вытащил рангоутное дерево, и заметил, что вес полегче, так как кто-то схватился за другой конец. Он взглянул в глаза Бруте. - Молчи, - сказал Брута. - Это боги нас наказывают? - Молчи! - Я хочу знать! - Так лучше, чем если бы мы сами себя наказывали, верно? - Остались люди, которые уже никогда не выберутся из кораблей! - Никто не говорил, что это будет приятно! Симония оттащил кусок обшивки. Там был человек, доспехи и кожаные части были исковерканы настолько, что ничего невозможно было определить, но живой. - Слушай, - сказал Симония под порывом ветра. - Я не сдамся! Ты не победил! Я делаю это не для каких бы то ни было богов, существуют они, или нет! Я делаю это для людей! И прекрати так улыбаться! Пара костей упала на песок. Мгновение они искрились и потрескивали на песке, а потом исчезли. Море успокоилось. Туман разорвался на клочья и исчез в никуда. В воздухе по-прежнему висела дымка, но хотя бы было видно солнце, пусть всего как более яркое пятно на куполе неба. Еще раз, снова, возникло ощущение, что вселенная затаила дыхание. Появились боги, прозрачные и мерцающие, в фокусе и нет. Солнце засияло на призраках золотых кудрей, крыльев и лир. Когда они заговорили, они заговорили в унисон, их голоса то вырывались вперед, то запаздывали, как всегда получается, когда группа людей старательно пытается воспроизвести нечто, что было велено сказать. Ом был в этой толпе, он стоял прямо позади Цортского Бога Грома с отстраненным выражением лица. Было заметно, пусть одному Бруте, что правая рука Бога Грома исчезала за его собственной спиной таким манером, словно кто-то держал ее выкрученной на грани боли. Что боги сказали, услышал каждый сражающийся на своем родном языке, в соответствии со своим собственным восприятием. Это сводилось к: I. Это Не Игра. II. Здесь и Сейчас, Вы Живы. А потом все кончилось. x x x - Ты станешь хорошим епископом, - сказал Брута. - Я? - сказал Дидактилос. - Я же философ! - Хорошо. Нам самое время обзавестись философом. - И эфебец! - Хорошо. Ты сможешь придумать лучший