в сердце и сознании сострадание. Для меня, по крайней мере, Ваше последнее письмо является куда более мощным духовным стимулом к развертыванию Изании, чем самые привлекательные экономические схемы. (Все правильно, дорогой Игорь, но и тут, и там, нужны делатели ! Ю.И.) По поводу схем, кстати. Пришла пора серьезно обговаривать оные со специалистами. Аудитория выдохлась. Что могли - сказали. Меня, кстати, очень насторожил факт, что никто почти до сего момента не высказал элементарнейшей вещи: почти любой обмен трудом, не говоря уже о денежных расчетах, налогооблагаем. Следовательно, придется очень крепко думать, как: 1) Либо избежать контактов с Вампирией. 2) Либо максимально упростить их, дабы избегнуть возможности штрафов. Не надо будет никаких братков, Юлия, с разноцветными фарами. Придут две толстые скучные тети и насчитают таких штрафов, что пустят Изанию по миру. Надо очень детально проработать вопрос "how far we can go" в смысле всех этих иуе и обмена трудом. С моей точки зрения, надо исходить из того, что основным обеспечением валюты Изании будет человеческий труд. Надо будет продумать, как накапливать результаты нашего труда внутри системы. Без налогов, мне думается, не обойтись. Надо, чтобы они были простые. По поводу книг. По совету Андрея, я зашел на "narod.ru" и там залез в Ваш многотомник. Перечитывал вторично. Понравилось значительно больше, чем в первый раз. Да и в первый раз мне в общем-то понравилось... Поделюсь некоторыми моментами. Все-таки, на мой взгляд, диалоги в "потусторонке" (ангелы- хранители и губители) - трудно читать. Все там правильно по существу "хранители" говорят, но по форме накат слишком тяжелый идет. Мне понравилось начало, провал в потусторонку. А потом я честно пытался читать, но не мог. Читал начало каждого диалога, а потом просто перескакивал на "историю жизни". Это было для меня самым интересным. Самыми трогательными и захлебными были для меня раннее детство и молодость героини. Война, 50-е годы...Заинтриговал этот Денис. Интересно, а кто был прототипом? Или это полностью вымышленный персонаж. Этот вопрос меня очень заинтриговал. Это один из самых лучших сюжетов книги. Фрагмент с "замерзшим", со статьей-разоблачением и обратным разоблачением - блестяще! Я читал всю ночь, забыл, что назавтра лекции, ничего не подготовил, а потом вольно импровизировал. Не мог оторваться! Понимаю, что "stupid question", автор имеет право на 100 %-й вымысел, но этот вопрос у меня и сейчас сидит в мозгу - был ли прототип и чем он занят сейчас? Ваш муж, я так понимаю, на Дениса явно не похож. Уж извините за такой вопрос в лоб. Собственно, читая об этих злоключениях с Денисом, я живо вспоминал дорогое застойное время (ни для меня, ни для страны оно застоем не было - только для дюжины тогда несостоявшихся первопроходцев). У меня тоже были противоречивые друзья из "золотой молодежи" - какая-то ностальгия проснулась. Очень странная, специфическая. Ушедшая юность, Парк Горького, прогулки там после школы в 1980-м, 1981-м, когда был в 9-м, 10- классе. Эпоха была, конечно, уже другая, но там была та же магия. Очень странная магия. В Вашем случае она просто сильнее. Да я и сам был слегка "серебряным" (на золотого, видимо, не тянул) - "система Внешторга", так сказать, правда, без антисоветчины. Благо родители - изначальные провинциалы. Когда у героини Вашей проходило действо с Денисом, мама моя как раз училась (или поступала) в финансовый. Потом работала с начала 60-х. Отец прожил лет восемь в Египте, строил Ассуан, потом участвовал в процессе послевоенного (после 6-дневной войны) урегулирования и укрепления режима Насера. Те годы, хотя я в них и не жил, мне почему-то близки. От них у меня остались реликтовые ассоциации с высотным зданием на Смоленке (МИД), иностранными классическими фильмами 50-60-х, которые там показывали в клубе и на которые я протаскивал моих беспропускных товарищей. Удивительное было время, какое-то "смешение пластов". Я как будто сам жил в 50-е и 60-е. Меня очень волнует тайна человеческой судьбы, особенно ранних, детских лет. Мне была очень близка та часть книги, где Вы описываете воспоминания о детских и юношеских годах Иоанны. Когда я был совсем маленький, мы жили точно в таком же (ну, может, не совсем таком) доме. Старом, еще довоенном. Двухэтажном, ярко-охряном, почти желтом, с густо-коричневыми дверьми и полами. По-моему, на них даже были ромбы! Только было это в Москве, тогда еще на окраине - на Нагорной. Рядом долина реки Котловки, остатки старых дубово-кленово-липовых лесов (на склонах оврага) с деревьями, история которых прослеживается с середины 19 века (бывшая усадьба), обширные, пышащие зноем поляны и бурьяны с голубыми цветами цикория - все то же, что Вы описывали или не описывали, но наверняка видели и помните. Так что, хотя эти воспоминания относятся к гораздо более позднему периоду (родился я в 64-м, а жили мы в том доме включительно по 68-й год, да и потом переселились в 12-этажку всего в метрах 60-ти от нашего старого дома), воспоминания Иоанны я читал, как свои собственные. Читал, как после войны она уже девушкой подошла к старому своему дому - и видел свой старый желтый дом с коричневыми дверьми и деревянными крашеными полами. Воспоминания не из прошлой, а из позапрошлой жизни... А вот описания круга "tv. интеллигенции" мне читать было тяжело. Что-то бесконечно чуждое. Об этой стороне советской реальности я подозревал, даже знал, что она существует, но никогда не сталкивался. Их "modus vivendi", переживания, логика - были и остаются для меня чем-то инопланетным. Это при том, что родители "ездили" и я был, что называется, "eхposed" с младых ногтей. В детстве меня за границей другие вещи влекли - бассейн реки Амазонки, экваториальная Африка, пропавшие экспедиции, исчезнувшие цивилизации, влажнотропические леса, тропические животные, деревья и насекомые (часами я проводил у их коробок в музее МГУ на Моховой, рядышком с вашим журфаком, где мы, кстати, проходили "военку"). Сами понимаете, мне эту мающуюся зыбкую породу советских интелей постигнуть невозможно. Что ребятам не хватало и почему не хватало - для меня до сих пор загадка. Я мрачно подозреваю, что тут скрыта какая-то биопатология. Более свободной и прекрасной страны, чем та, в которой мы жили, я не могу себе представить. Не могу представить и более беззаботной и потенциально насыщенной жизни. Ведь жили мы, как птахи Божии -где и когда это на Земле еще было, где и когда еще повторится. Меня как-то было заинтересовала интрига с этим "художником" (кто, интересно, прототип, опять-таки), но Вы ее не развили. Была ли суть в том, что он "узрил нездешними глазами" вторую Иоанну, которая оторвалась от первой и превратилась как бы в дух в момент "бегства в Москву"? Сцена падения? Душа-монада, сокровенное приближенное к Господу "Я", наблюдающее за омирществлением и "сползанием в мир" второй половинки, прежде с ней слитой? Проблема здесь в том, что Вы не дали никаких намеков в той сценке в электричке. Вы-то возможно что-то и помнили (все время ставлю Вас на место Иоанны, хотя и понимаю, что это грубая наивность), но читатель-то об этом так и не узнал. В результате, вроде мистика какая-то, потенциально интересная часть, но она так и осталась нерасшифрованной. В общем, извините за долгое письмо. Воспоминания из другой жизни привалили. Передайте привет Андрею. Мне нравится, как он ведет Форум. Вот есть же люди. Значит, будет дело. Я больше опасался свою чрезмерную восторженность выставлять на Форум. Наверное, не надо это. Она только в среде "своих" уместна, а там имеют место попытки анализа, народ разный, а я, как зайчик-попрыгунчик... Да и рано восторгаться. Сейчас требуется невозмутимое (даже в случае успеха) упорное делание. Извините меня также, если я слишком по Юстасу недавно "прошелся". Задним числом думаю - наверное, не следовало бы. Уж очень рассердил он меня. Ну сколько можно трепаться про какую-то клоповью "выгоду". Ну какая "выгода" там может быть в таком низком смысле - а особенно на первом этапе. Да и видно же, что ломанье это все с его стороны, игра какая-то подростковая. Искал бы выгоды по жизни - не шлялся бы по форумам Изании. Другого хочется душе человеческой, а обнажить ее, душу, страшно - вдруг засмеют или воспримут "несовременным". Интельские комплексы, одним словом... Прощаюсь. Не пропадайте, Юлия. Да хранит Вас Бог и да поможет Он Вам в Вашей многотрудной работе. Святое дело Вы делаете - keep the flame! Подумайте насчет консультации со специалистами. Был бы я там, я бы за это дело взялся. А так - хоть напоминать буду. Без идентификации области определения функции мы дальше не двинемся. Оторванные от юридической реальности умствования имеют предел своей эффективности". 2002-04-17 ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ... (начало восьмидесятых) Потом начались главные чудеса. Нашу потерпевшую крушение семейную лодку вдруг вынесло на безмятежный берег с золотым песком и безоблачным небом. Помню, как совершенно искренне молилась о сопернице с новорожденной дочкой, чтоб даровал им Господь мир и счастье. Однажды она, соперница, приехала к нам на дачу, спросила Бориса. Я угостила ее чаем с клубникой и деликатно оставила их вдвоем, удалившись полоть грядки. Эти мои поступки, сбивающие с толку домашних, вызывающие у них то ли разочарование (мордобитие не состоялось), то ли восхищение, давались мне безо всякого труда - похоже, я действительно умерла для вражды и ненависти. Но, как потом выяснится, только к врагам личным. Борис проводит ее на станцию, а, когда вернется, сообщит, что она приезжала спросить, все ли между ними кончено, потому что есть человек, который предлагает ей руку и сердце. Получив свободу, она вскоре действительно удачно выйдет замуж. Потом обнаружится, что подрастающая девочка - вылитый этот самый Юра. И вообще, как отрезал тогда отец Герман: "Нет никакого ребенка!". Теперь мы ходили на исповедь вдвоем - то к отцу Герману, то к отцу Владимиру, который отнесся к "самовольному" Борисову крещению неожиданно спокойно, даже с некоторым облегчением. "Я не говорил Борису, чтобы уходил к той женщине, это не так", - как-то сказал он мне, будто оправдываясь. Я промолчала - для меня это действительно не имело никакого значения, я все равно слушалась того духовника, чье мнение в данный момент совпадало с моим. А девятнадцатого ноября он нас обвенчал в подмосковном деревенском храме. С тех пор мы отмечаем не шестое (когда расписались в 1958 году), а именно 19 ноября. Венчались в подмосковной церкви, еще с такой же средних лет парой. Приехали на своей машине. Все было очень торжественно - прекрасный хор, длинные витые свечи и венцы из Кузнецов, где прежде служил отец Владимир. Он благословил нас иконой Одигитрии-путеводительницы и сказал напутственную проповедь о первом чуде Господнем - превращении воды в вино. Пожелав нам, чтобы милостью Спасителя испорченное вино нашего брака вновь обрело аромат и крепость... - А ты, Юлия, желаешь ли взять в мужья раба Божия Бориса? - услышала я будто сквозь сон. Зная, что надо ответить: - Да, честный отче. Но почему-то молчала, не в силах произнести ни слова. Наступила неловкая пауза. "Да, честный отче", - потеряв терпение, подсказал отец Владимир. Я машинально выдавила нужный ответ, язык не слушался. Все с облегчением вздохнули. До сих пор не ведаю, что это вдруг на меня нашло. Может, воистину "браки совершаются на небесах"? Наша жизнь постепенно стабилизировалась, и я с новыми силами взялась за "подвиги" по перевоспитанию "алконавтов". Кроме Димы Шельгова и Толика Трыкова были еще: Артур Скавронский, Нина Глотова с бой-френдом Сашей, Вася Яковцев и Лиля, мать моей крестницы Натальи. Но все по порядку. Нина Глотова была дочерью соседки через дорогу. Симпатичная, способная, начитанная - все при ней, она прежде работала в каком-то КБ. Потом какая-то неудачная любовь, стала понемногу спиваться. С работы выгнали, дома скандалы, загремела в ЛТП. Вернулась озлобленной, уже законченной алкоголичкой. На работу, разумеется, не брали, а тут еще мать отказалась прописывать...Короче, ушла Нинка бомжевать в окрестные леса с таким же бедолагой Сашкой. Сашку в свое время подозревали в ограблении дачи. Не помню, то ли улик не нашли, то ли немного уже отсидел... Но паспорта у него тоже не было, прятался от милиции. Построили ребята шалаш, натащили всякого тряпья, кастрюлю да чайник, сдавали бутылки, лазили по садам-огородам и вообще промышляли, что где плохо лежит. Летом еще ничего, но наступила осень, задождило, потом и подмораживать стало по ночам. Однажды, гуляя в лесу с собакой (уже первые белые мухи летели), я встретила их, обмотанных какими-то шинелями и одеялами, и испугалась - ну прямо "разгром немцев под Москвой". Они поначалу от меня шарахнулись, но затем, признав, не то чтоб стали жаловаться - все вроде бы на юморе, однако какой уж тут юмор...Нинка вся синяя, полусогнутая - почки застудила, Сашка надсадно кашляет, взгляд затравленный... - А дальше-то что, когда снег ляжет? На вокзал? - Не, там живо мусора заметут, - пугается Сашка, - Лучше уж как медведи, в спячку. - Нет, ребята, так нельзя. Живите у меня, но с одним условием - не пить. Поклялись. Помчались радостно собирать вещички, а я - подготовить Инну и Толика к приему гостей. Отмылись, отъелись, подлечились. Стали думать, как быть дальше. Сашку я устроила в ЛТП на добровольное лечение - после справки здесь обычно помогали с документами и трудоустройством. Ездила к нему регулярно, возила передачи, ну и, разумеется, вела душеспасительные беседы. Думаю, они оба всерьез меня не принимали, называя между собой "блаженной", но терпели. А Нина тем временем помогала нам печатать на машинке духовно-просветительские брошюрки, читала Владимира Соловьева (которого, кстати, одолела и поняла достаточно глубоко), ходила в храм к отцу Герману, принимающему в судьбе этой пары живое участие, как и во многих моих подопечных. Потом Нинка затосковала и запила. Я никак не могла понять, почему она часто "под мухой", хотя в доме нет ни капли спиртного, а из дому она не выходит, боясь, в первую очередь, матери, которая обещала ее сдать в милицию. Однажды ранним утром рождественского поста мы с ней отправились в храм причащаться. По дороге Нина отстала, сказав, что у нее расшнуровался сапог. А когда меня догнала, я остолбенела - она была в стельку. Не просто под мухой, а именно в стельку. На все упреки лишь отнекивалась и хихикала. В электричку она все же вползла, но я демонстративно пересела в другой вагон и отправилась на исповедь одна. Явилась Нина лишь поздно вечером, сказав, что вместе с электричкой моталась в отключке до Москвы и обратно, затем попала в депо, откуда ее вызволила уборщица из закрытого вагона. Нинка клялась, что больше подобное не повторится, винила во всем бесов и призналась, что пила "блошку", который обнаружила у меня в чулане. "Блошкой" именовался стеклоочиститель ядовито-голубого цвета в двухсотграммовых бутылочках с надписью БЛО. "Блошку" я заперла в секретере вместе с документами, а заодно и одеколоны, духи, всякие содержащие спирт лосьоны и капли. Ничего не помогло - вскоре Нинка опять сбежала, попала в милицию, а оттуда и в ЛТП на принудительное лечение. Тем временем вернулся вроде бы излечившийся Сашка, однако, узнав о печальной судьбе своей подруги, тут же сошел с орбиты. Временами появлялся то у меня, то у отца Германа, мы давали ему на еду и одежду, но он все пропивал. А там и лето наступило, излечившуюся Нинку приняла оттаявшая мать, но следом явился Сашка, начались пьяные драки. То старуха, то Нинка вопили на весь поселок, соседи, кто посмелее, приходили разнимать. Милицию не вызывали - потом еще подожгут... Как-то утихомиривать их пришлось мне. Конфликт разгорелся из-за Сашки, которого бабка видеть в доме не желала. Картина была удручающая. Сашка с рассеченной об угол стола бровью вытирал скатертью кровь, повторяя, что "упал сам", а дочь с матерью, стоя рядом на коленях перед иконами, насылали на головы друг друга проклятья и кары. Я опять забрала недоделанных к себе, наутро повела в храм. Отец Герман был очень серьезен. - Нина, не дури, за тобой смерть по пятам идет, - вдруг изрек он. У меня мурашки по коже побежали. Дома Нина сказала, что Царствие Небесное, может, и неплохо, но пока она хочет на этом свете порадоваться. Помню, как меня поразило это ее "порадоваться" - ну что может быть отрадного в такой собачьей жизни? Отец Герман собирался их повенчать, я купила недорогие колечки. Потом Нинка рассказала про плохой сон - будто ходят они с Сашей в храме по кругу, а кольцо на ее пальце рассыпается в прах. Кольца эти до сих пор лежат у меня в ящике письменного стола. Наступили теплые дни, и парочка опять отправилась в бега по окрестным лесам. Предсказание отца Германа сбылось буквально. Утром Нина шла по путям к станции, торопясь к открытию магазина, Сашка - следом. От платформы отъехала встречная электричка, проезжающий мимо машинист сделал Сашке знак из кабины - оглянись, мол. Сзади приближался скорый. Сашка сошел с пути и стал орать Нинке - но та ничего не слышала из-за шума электрички. Тогда Сашка побежал к ней, однако было уже поздно. По идее, это была его смерть, а не ее. Спустя несколько дней Нину похоронили. Она была в моем чернильного цвета костюме, который я когда-то пошила в литфондовском ателье. Поехала в храм ее заочно отпевать, больше некому, а в мыслях одно - не останови я тогда их октябрьским студеным вечером, не забери к себе "спасать" - может, все бы сложилось иначе... Но история не знает сослагательного наклонения. Мне тогда за многих доводилось подавать в церковь на отпевание - у родни покойников то не было средств, то желания. Помню, посадила на своем поле за пределами участка специально выписанную элитную картошку, зацвела она нежно-розовым цветом на удивление всем очень рано. А тут, как раз на Петра и Павла, возвращаясь из храма, заглянула - одни привядшие стебли валяются. Расстроилась, конечно, но взяла себя в руки и "совершила подвиг", простив в душе обидчиков и помолившись, чтоб Господь отпустил мне мои грехи так же, как я им прощаю. Через несколько дней являются местные знакомые алкаши: "Хочешь, скажем за бутылку, кто твое картошку выкопал?" Согласилась более из любопытства, чем из мести. - Сталин. Это не хохма. Был у нас в поселке отпетый бандюга и уголовник с таким именем, я его знала через Толика, а он знал меня, потому что отпевала я его мать Фросю и даже читала над ней Псалтирь. Несчастная Фрося была парализована и лежала в только что выстроенном кирпичном доме, на который претендовал "Сталин", но в котором мать с отцом его ни за что не желали прописывать. Сталина все звали просто Славкой. Так вот, то ли Славка этот устроил со злости поджог (часто грозился), то ли что еще, но комната, где лежала Фрося, выгорела от якобы замыкания в электронагревателе, а сама она от тяжелых ожогов скончалась. Я приняла участие в ее посмертной судьбе, потому что незадолго до несчастья она просила меня принести ей из храма крестик и вообще с большим интересом слушала "о вечном", когда я приходила навестить болящую. То про вечность, то про картошку...Славку я встретила случайно на улице. Он бил себя кулаком в могучую волосатую грудь и клялся, что понятия не имел, что эта картошка - моя. А я благородно сказала, что было бы куда хуже, если б он лишил последнего куска многодетную семью, вроде Донских. Так пусть уж даст слово, что будет в дальнейшем выкапывать именно мою картошку, - у меня дети по лавкам с голодухи не плачут. Такая вот получилась умилительная сцена. Потом Славку в этом доме прирежут дружки-собутыльники, я его тоже заочно отпою в храме в день похорон. И когда со всеми необходимыми атрибутами, которые следовало опустить в могилу вместе с покойным, буду возвращаться со станции, встретившийся парень на мотоцикле сообщит, что процессия уже отбыла на кладбище, что ни про какое такое отпевание никто не упоминал, но за пару бутылок он берется догнать автобус и доставить конверт лично "Сталину" в гроб. На том и порешили. И Лидия Ивановна, Нинкина мать, трагически погибнет через пару лет в автокатастрофе, за каким-то лешим отправившись на рынок за валенками в соседний город на машине зятя. Помню, как накануне вечером, перед праздником (1 Августа, день памяти Серафима Саровского), она попросит с непривычной серьезностью: - Ты уж там завтра в церкви помолись за меня... Я, кивнув, отшучусь. Кто же знал... Ну а с Сашкой вышло иначе. B БЕСЕДКЕ С: Л. Хачатуровым, Андреем и Игорем (С.К-М) Есть ли свобода воли у бегемота Л. Хачатуров: - Ю.И. написала: "...бегемота из болота надо тащить, сам не вылезет!" При всей моей любви к бегемотам, как мне кажется, если силком тащить, то можем нарушить свободу воли бегемота. Другое дело, если бы бегемот просил вытащить. "Караул! Тонем! Погибаем!" - кричал...Но вроде ситуация обратная - "а ну разойдись! Пустите меня обратно в мое любимое тепленькое болото!" Разбежится, прыгнет, аж брызги из болотной жижи во все стороны полетят. А тащильщики, облепленные этими брызгами, будут скорбно стоять на берегу, заламывая руки... 2002-04-17 А если не замахиваться на Вильяма нашего, Шекспира? Л.Хачатуров: - После того, как Изания выберет способ правовой репрезентации и засветится в различных государственных органах, государство начнет размышлять, как бы у вышеупомянутой Изании отобрать че-нибудь. И пабольше, пабольше... Когда Дизраэли спросил у Фарадея, мол, что это за такое электричество он открыл, то Мишка Фарадей ему так прямо в лоб и ответил, что независимо от того, чем является электричество, Дизраэли придумает, как с него брать налоги. Пока я вам буду ремонтировать компьютеры, а вы мне за это стирать рубашки, то, конечно, государство достать нас не сможет. А вот как только мы начнем перемещать купюры, то государство претендует на контроль над любым перемещением и взятие соответствующего налога с них. 2002-04-19 Л. Хачатуров: - Игорь, кратко напоминаю Вам историю данной нитки дискуссии: Ю.И. сказала, что надо из болота тащить бегемота. Понятно, что и болото и бегемот были аллегорическими. Как бы под болотом подразумевалась наша действительность, под бегемотом - наш многострадальный народ. Но я спросил, а как быть со свободой воли аллегорического бегемота-народа? Тут встрял некий Александр и начал защищать бегемота от "насилия", угрожая неким "барином". Я понял его так, что он за то, чтобы бегемот оставался в болоте, прокомментировал это. После этого встряли Вы и начали нести откровенную "пургу". Ваш страх перед пресловутым "барином" заставляет вас выплеснуть с водой ребенка. Чтобы вылезти из болота, надо напрячься, организоваться, что скорее всего приведет к появлению некоего организующего начала, которое скорее всего будет воплощено в некоем Вожде или Царе, которого бегемот должен будет слушаться. Сейчас свободы нет. Более того, сейчас в России и народа нет. Есть гибрид населения с электоратом. "Общество Потребителя", о котором так долго говорили большевики, наконец, создано! Поэтому сейчас не "барина" надо бояться, а того, что "болото" нас и наших детей окончательно "обегемотит". 2002-04-24 Да суньте свой транспарант в ... Андрей - Игорю (К-М): - Опять Вас понесло. "Тоталитаризм", "Народ вправе!" Идите кликушествовать к музею Ленина, там публика подходящая. Насчет того, что законодательство должно быть переделано - это что, ваш указ правительству, что ли? Оставьте ваши рассуждения о том, как все должно быть, и рассуждайте о том, как оно есть сейчас. Есть действующее законодательство, и есть реалии того, как оно выполняется. И вопрос форума: как к ним приспособиться и одновременно найти выход. 2002-04-24 Л.Хачатуров: - Нам всем предстоит преобразиться. Изания сможет послужить своеобразным реабилитационным центром, где население будет превращаться в народ. 2002-04-25 Вопрос форума - не как "к чему-то приспособиться" Игорь (ФКМ): - Первый раз слышу, что следует обсуждать "как оно есть сейчас". Мой ответ - приспособиться к нынешнему устройству государства российского никак нельзя для широких слоев населения в принципе. В моем понимании - Изания - это есть способ существования вопреки нынешним реалиям. При этом предлагается отнюдь не революционный способ что-то решить, а эволюционный способ дополнить уже имеющееся. Властям все равно надо будет как-то решать проблемы холодных и голодных бунтов. Почему бы не предложить им решение? 2002-04-26 Л.Хачатуров: - Но ведь товарищ с улицы оплатит государственными деньгами. А значит, именно эта операция по перечислению государственных денег будет обложена налогами. Далее. Допустим, товарищ оплатил транспортную услугу. Бензин и прочие ГСМ вы будете покупать на изанские деньги? Правильно, на государственные. То есть, с точки зрения государства, возникает доход и расход. 2002-04-29 Игорь (КМ): - Какие налоги государство может сдирать у организации, замкнутой сама на себе, - т.е. и производство, и потребление идет только внутри ее участников? Налог на прибыль взимать нельзя - прибыль - рыночная категория, образуется только при продаже на рынке за государственные деньги. Налог на доход-расход - только небольшую часть, складывающуюся из обмена Изании с внешним рынком - вряд ли он будет составлять более 10 % всех потребностей Изании. Налог на имущество - да, но и только. Вот и представьте себе ситуацию, когда организация закупает средства производства, землю, право на разработку месторождений на первоначальные взносы и пожертвования участников, а потом с этих средств производства показывает российскому рынку большой кукиш и начинает обеспечивать потребности только (за небольшим исключением) своих членов. У такой организации перед всеми прочими рыночными получается огромное преимущество - она работает не ради прибыли, а ради обеспечения потребностей ее членов, причем безо всяких государственных денег (иуе - просто долговые расписки администрации Изании. В результате государство по закону сможет сдирать с нее только малую толику на имущество - и кое-что с немногочисленных актов обмена Изании с внешним рынком, на общих основаниях, как со всякой другой. Для этого необходимо и достаточно создать центральное ядро средств производства, находящихся в коллективной собственности всех членов Изании - это и должно быть тем самым "саморегулирующимся" ядром, про необходимость которого тут говорили. Ядро коллективной собственности, обслуживающее и производство и конечное потребление всех участников Изании - позволит уйти от большинства государственных налогов на совершенно законном основании, что, вкупе с плановостью производства, создаст невиданную для рыночных предприятий экономическую эффективность. При этом все участники Изании легко смогут понять, что независимость почти всех производственных и распределительных цепочек Изании от рыночной конъюнктуры (поди - продай произведенное) и финансовых пертурбаций (дефолты, инфляция и прочее) - создаст лично каждому материальное обеспечение и уверенность в завтрашнем дне. 2002-04-30 А долговые расписки - это мысль! Андрей: - По-моему, Игорь выдал отличную идею. "ИУЕ - просто долговые расписки администрации Изании" Если оформлять взаимоотношения между участниками как возврат долга, сможет ли это облагаться налогом? Если я официально дал что-то Изании, поднимется ли у кого-ньть рука обложить данью возврат этого долга? Фактически ведь передачи ценностей не произошло. Т.е. если документально это выглядит так: изанин пишет бумажку, что дает (как бы) Изании в долг большую сумму. Изания при оказании им услуг выдает ему соответствующую его труду порцию услуг, товаров, или, там, продуктов, сопровождая это бумажкой о том, что возвращает часть долга. Боюсь, однако, что сейчас Л.А.Хачатуров, не дрогнув сердцем, выдаст неумолимую цифирь налога, предназначенного государством как раз для регулирования долговых отношений граждан. 2002-05-05 ЧУДЕСА ПРОДОЛЖАЮТСЯ (начало восьмидесятых) Несмотря на все эти катаклизмы, на личном фронте все у нас было вроде безоблачно. Родственники опасались, что у воцерковленного Бориса будут неприятности по службе (он был, к тому же, партийным), но Господь хранил. Как-то мы поехали перед чистым четвергом собороваться на квартиру одной из духовных чад отца Владимира. Народу было много, помогали батюшке еще отец Димитрий Смирнов и отец Аркадий. Закончилось все очень поздно, метро закрылось, и мы предложили развезти батюшек по домам на нашей машине. Искушения начались сразу же, как только Борис, не вняв совету отца Владимира не ехать через Центр, помчался по площади Дзержинского. Как раз у здания Лубянки раздался милицейский свисток. - Вот к чему приводит непослушание, - сокрушенно вздохнул отец Владимир, готовясь к худшему. Но ничего не произошло - Борис переговорил с инспектором и вернулся. Оказалось, свистели вовсе не ему. Двинулись дальше. Отца Владимира благополучно доставили домой, но затем в машине стало что-то погромыхивать и потрескивать. С грехом пополам отвезли и отца Аркадия, ну а уж на Ленинском проспекте, по дороге к дому отца Димитрия, машина и вовсе словно взбесилась. Под оглушительный треск и лязганье отец Димитрий выскочил из нее, замахал руками на наши уговоры, что "может, исправим", и помчался ловить такси. - Тут стоять не положено. Мы объяснили инспектору, что сломались - мотор даже не заводился. Он помог откатить машину в переулок, посочувствовал и ушел. Что делать? - мы ведь собирались на дачу. Воззвали к небу и в последний раз попытались завестись. И вдруг, о чудо, поехали, как ни в чем не бывало - никакого лязга, треска. На место прибыли уже без всяких приключений. Потом выяснится, что в тормозной барабан попала открутившаяся гайка. Этот случай я описала в "Дремучих дверях". Но там нет про Сашку, который снова объявится - как всегда без документов, в каком-то рванье и зверски голодный. Поев, отогревшись и отмывшись, порадует, что за ним опять охотится милиция. - Вот завтра туда и пойдем, - сказала я. - Не, уж лучше под электричку, чем в камеру. - А мы помолимся. Надо сказать, что в экстремальных ситуациях я снова и снова убеждалась в волшебной силе молитвы. Расскажу лишь о нескольких случаях. Вечером 17 июля, накануне Сергиева дня, поехала я в Лавру. Исповедалась, подала записки. Хотела приложиться к раке, но народу битком, шла служба, в июльскую жарищу дышать было нечем. Боялась упасть в обморок, но терпела, пульс частил. Какая-то бабуля милостиво подвинулась, освободив мне место у открытого окна. - Что, дочка, худо? Ничего, Преподобный милостив, сподобит приложиться. Я сама только из больницы. Сказывали, инфаркт. Я взяла ее сухую коричневую руку, с трудом нащупала пульс. В жизни не слыхала ничего подобного! Тук. Тук-тут-тук. Тук-тук. Долгая пауза. Тук-ту-тук. Ту-тук. Опять пауза...Похоже, мерцательная аритмия. - Бабуль, давай я тебе валокординчику... Сама -то я уже не раз приложилась к пузырьку. Прямо из горлышка, без воды. Бабуля отмахнулась, чтоб я ей не мешала слушать службу. Оглядевшись, я устыдилась - кругом было полно таких же немощных телом, но сильных духом прихожан, и все молились усердно, и объединяла их одна цель - приложиться с последним "аминь" к животворящей раке Преподобного. И плевать им было на пульсы, давление и прочие инфаркты-инсульты, их уж если выносили из храма, то замертво, как рядовых с поля боя. Наконец, очередь двинулась к раке. Бабуля с предынфарктным пульсом прокладывала мне дорогу. Я прикоснулась губами к влажному от сотен губ стеклу, вышла из храма, окунувшись с наслаждением в благодатную вечернюю прохладу догорающего Сергиева дня, и действительно ощутила себя усталым солдатом на привале. Но расслабляться было нельзя. Заглянув в расписание поездов, обнаружила, что если не успею на электричку, отходящую с нашего вокзала в 23-40, то следующая будет далеко заполночь, придется идти одной от станции. А в те времена лютовал в наших краях какой-то маньяк... "Святой Сергий, помогай"! - взмолилась я и рванула к вокзалу. Едва успела вскочить в десятичасовую Александровскую электричку, отдышалась, стала подсчитывать. На Ярославский прибываем в одиннадцать минут двенадцатого, там - по платформе, вниз в метро по эскалатору, проехать пять остановок, затем вверх по одному, другому эскалатору...Нет, не успеть. Разве что чудо... И чудо несло меня, преодолевая время и земное притяжение - мимо подмосковных платформ, расступающихся пассажиров, сквозь толпу которых я петляла, как плывущий уж. Затем вниз по эскалатору, будто на санках - аж ветер в ушах. На Комсомольской секунда в секунду успеваю вскочить в сдвигающиеся двери. Несемся по кольцу... До сих пор помню это дивное ощущение невесомости, полета, когда до отхода электрички оставалась одна минута, а я бежала вверх по двум эскалаторам - некое существо без тела и возраста. По вестибюлю метро, по платформе к ждущей меня электричке. Я уже не сомневалась - она ждет именно меня, потому что часы показывали сорок две минуты двенадцатого, и светофор был зеленый. - Осторожно, двери закрываются, - грянуло из того другого, реального мира. "Святой Сергий, святой Сергий!" - молила я, приближаясь к вожделенной двери между двумя измерениями, в которую вонзилась стрелой, и которая сразу же намертво за мною сомкнулась. Я даже не запыхалась. Вагон был почти пустой, пассажиры оглядывались на меня, но мне было плевать. Сидела на каком-то неудобном месте, среди чужих мешков, и всхлипывала, промокая щеки краем косынки. В БЕСЕДКЕ С: Игорем Игнатовым и Л.Хачатуровым Ключ от жития Иоанны Ю.И. - Игнатову Игорю: - И Вам спасибо за хорошее письмо. Я тоже жду с нетерпением Ваших посланий, которые помогают в какой-то мере переносить долю "вопиющей в пустыне" (говорю о духовном общении). Поэтому и зазываю Вас к нам на Форум, чтобы по возможности поднять уровень дискуссии от "хлеба насущного" к "долгам нашим". О магнолии. У меня она ассоциируется, прежде всего, с Артеком, откуда я послала маме нацарапанное на ее листе письмо. Незадолго до смерти мама мне его показывала вместе с другими детскими реликвиями. Может, до сих пор сохранилось, если не выкинули сестры. В магнолии есть что-то от садов утраченного рая. У меня тоже язык не повернулся бы сказать, что "пьянь похоронила СССР". Его похоронили вампиры, наши и забугорные, которые были, есть и будут. Просто советский строй какое-то время их обуздывал, вынуждал натягивать овечьи шкуры, но нестерпимая фальшь потенциальных оборотней отравляла и убивала все вокруг, в том числе и душу народа. Вспомните эти бесконечные разговоры за непременной бутылью: "что-то неладно в датском королевстве". Спивались наиболее талантливые и ранимые, не имея сил и смелости что-либо изменить. Если не в состоянии поступать по совести, от нее прячешься. Ну что ж, наверное, все же лучше отсиживаться в окопе, чем рваться в вампирскую армию. Однако беда в том, что князь тьмы действует именно через "дезертиров", в том числе и алкашей. Львиная доля преступлений совершается из-за бегства в "добровольное безумие". Я много занималась этой проблемой, навидалась женских и детских слез, убийств и самоубийств, загубленных талантов. Страна спивается - это аксиома, это политика властей - "меньше народу - больше кислороду". Наш поселок - не исключение, да и мою семью не миновала беда. У дочери по этой причине распался первый брак, едва ноги унесла. И мой благоверный время от времени пытается спрятаться от нынешней "свинцовой мерзости бытия" на дне стакана. Наутро давление зашкаливает, завтракать приходится таблетками. Конечно, алкашей жаль. Впрочем, жаль и оборотней, продавших небесное "первородство" за "чечевичную похлебку" сладкой жизни. Я привожу в романе "пари на Бога" Блеза Паскаля - там об этом. Суть христианской жизни - спасать других, пока хватит сил. И, как капитан, уйти последнему. Всякое зерно должно умереть, чтобы прорасти в новую жизнь - в этом смысл Распятия и Воскресения. "Спасти" в наши дни означает помочь другому встать на ноги, вернуть веру в себя место в жизни, утраченные "образ и подобие". То есть Высшая Идея, смысл заложены не только в самом историческом процессе, не только в судьбе каждой нации, но и в каждом из нас. С-пасти друг друга - это и есть, по-моему, та самая "русская идея", об утрате которой сейчас многие скорбят. Изания должна сделать противостояние Вампирии действенным, массовым, - при этом позволяя каждому "держать оборону" и даже наступать, оставаясь на своем месте, в своей экологической нише. Современные средства связи дают шанс это осуществить. В народе говорят: "Собором и черта поборем". Вы уж извините за такую идейную атаку, но мне действительно очень важно, чтоб Вы хотя бы маленькими порциями вникали в ту часть книги, за которой стоит не просто "мудрование", а итог духовного опыта всей жизни. Понимаю, охотников до такого чтива всегда мало. Даже столь популярный на Западе Бердяев сетовал, что его идеи по-настоящему разделяют лишь несколько человек, причем дамы. И у Владимира Соловьева была наиболее глубинная мистически -эпистолярная связь именно с дамой - по имени Анна, а по фамилии, кажется, Штерн. Которая потом эти письма издала и прославилась. Так что все впереди. Ну а ежели серьезно, страшно одно - не успеть исполнить предназначенное. Прервать цепь между теми, кто строил альтернативную цивилизацию до нас, при нас, и теми, кто придет после. Потому что если не мы с вами, то кто? Попыталась в "Дремучих дверях" суммировать и отстоять духовные ценности Антивампирии, обозначив возможный выход из нынешнего идеологического вакуума. Это спор не только с нашими духовными и идейными врагами, лжецами и путаниками, но и с попытками исказить учение Христа. Спор с нынешней социально-церковной проповедью, символом которой стал новый храм на месте разрушенного, больше напоминающий торговый центр. Суть случившегося со мной духовного переворота (об этом в истории Гани в финале первого тома) заключалась в том, что я стала воспринимать окружающую действительность менее реально, чем мир, который был мне на мгновенье приоткрыт и чьи тайны с тех пор так рвусь познать. Тут можно провести параллель с двумя пассажирами поезда, один из которых верит, что рано или поздно преставится в своем купе и на этом для него все кончится, а другой - что просто сойдет однажды на своей желанной остановке, где и начнется подлинное бытие. Согласитесь, разница между поведением этих двух пассажиров будет разительной - первый будет шустрить и устраиваться поудобнее, а второй... Вы, естественно, спросите, с чего это я в таком случае впилась в Изанию и даже собираюсь ее возводить не только в своем купе, но и во всем поезде, где уже давно чувствую себя случайной пассажиркой? Да в том-то и дело, что катастрофа с нашей страной, посланная свыше в назидание,