зал  на
одного из присутствующих). ЌеприЯзнь к ђ. немедленно вызывает  старые мысли,
и он забывает о своем решении думать по-новому. €ли, предположим, он  привык
курить,  когда  задумываетсЯ.  ќто  двигательнаЯ привычка. Ћн решает  думать
по-новому, но закуривает сигарету -  и  думает по-старому, даже  не  замечаЯ
этого.  Џривычное  движение - зажигание сигареты  - повернуло  его  мысли по
старому  пути.  ‚ы  должны  помнить, что  человек  не  может  самостоЯтельно
избавитьсЯ от этой согласованности. ‡десь нужна волЯ другого человека, нужна
палка. …динственное, что  может делать человек  на  известной ступени, желаЯ
работать  над  собой,  -  это  повиноватьсЯ. ‘амостоЯтельно он ничего  не  в
состоЯнии сделать.

     "Ѓолее, чем в чем-либо ином,  он нуждаетсЯ в  постоЯнном  руководстве и
повиновении;  за  ним  нужно наблюдать.  Ћн  не  может  наблюдать  за  собой
постоЯнно. Љроме того,  он нуждаетсЯ в определенных правилах, длЯ выполнениЯ
которых необходимо,  во-первых, некоторого рода вспоминание себЯ; во-вторых,
их  выполнение  помогает в борьбе  с привычками.  ‚сего  этого  человек  сам
сделать  не может.  ‚ жизни  все  устроено  слишком  удобно,  и  это  мешает
работать. ‚ школе человек находитсЯ среди других людей, которые  попали туда
не по его выбору, с которыми может оказатьсЯ очень трудно жить и работать; в
школе обычно бывают неудобные и непривычные условиЯ.  ќто создает напрЯжение
между  ним и другими; такое напрЯжение необходимо, потому что оно постепенно
сглаживает острые углы.

     "„алее,  правильно  организовать работу над двигательным центром  можно
только   в   школе.  Љак   Я  уже  говорил,  неправильнаЯ,  независимаЯ  или
автоматическаЯ работа двигательного центра лишает опоры другие центры, и они
невольно  следуют за двигательным  центром. Џоэтому единственнаЯ возможность
заставить  другие  центры работать по-новому  нередко состоит в  том,  чтобы
начать с двигательного  центра, т.е.  с тела. ‹енивое, автоматичное,  полное
глупых привычек тело прекращает любую работу.

     - Ќо существуют теории, -  сказал один  из  нас, -  о том,  что человек
должен  развивать  духовную  и  моральную  сторону  своей природы; добившись
результатов в этом направлении, он не будет встречать препЯтствий со стороны
тела. ‚озможно это или нет?

     - „а и нет, - сказал  ѓурджиев. - ‚се дело в одном "если". …сли человек
достигнет   совершенства   в  моральной  и  духовной  природе,  не  встречаЯ
препЯтствий   со   стороны  тела,  тело   не  будет  мешать  его  дальнейшим
достижениЯм.  Ќо,  к  несчастью, этого никогда не бывает,  потому  что  тело
мешает с первого же шага, мешает своим  автоматизмом, своей привЯзанностью к
привычкам, но  более всего  своим  неправильным функционированием.  ђазвитие
моральной  и  духовной  природы  без  помех  со  стороны  тела  теоретически
возможно, но  это справедливо лишь в  случае  идеальной  работы тела. Ђ  кто
может сказать, что его тело работает идеально?

     "Љроме того, в  самих словах "моральный" и "духовный" скрываетсЯ обман.
џ  уже нередко объЯснЯл раньше,  что, говорЯ о машинах, нельзЯ начинать с их
"моральности"  или  "духовности";  нужно  начинать  с  их механичности  и  с
законов,  управлЯющих этой  механичностью. Ѓытие человека  номер один, номер
два и номер три - это бытие машин, которые могут перестать быть машинами, но
все же не перестали быть ими."

     - Ќо разве невозможно  на волне  эмоций сразу же  перенестись на другой
уровень бытиЯ? - спросил кто-то.

     - Ќе знаю, - ответил  ѓурджиев, -  мы опЯть  говорим  на разных Языках.
‚олна  эмоций  необходима,  но  она  не  в  состоЯнии изменить  двигательные
привычки; сама по себе она  не заставит  центры работать правильно, если эти
центры всю  жизнь работали неправильно. —тобы изменить  и исправить все это,
требуетсЯ  особеннаЯ,  длительнаЯ  работа. ’огда  вы  и говорите:  перенести
человека на другой уровень бытиЯ. Ќо с этой точки зрениЯ человек длЯ менЯ не
существует.  …сть  сложный  механизм из  множества  сложных  частей.  "‚олна
эмоций" поЯвлЯетсЯ в одной его части, а другие части, возможно, не  будут ею
затронуты. ‚ машине невозможны никакие чудеса. “же одно  то, что эта  машина
способна  изменитьсЯ, достаточно чудесно. Ђ вы хотите,  чтобы  были нарушены
все законы.

     -  Ђ как  же разбойник на кресте? - спросил кто-то из присутствующих. -
…сть в этом что-то или нет?

     - ќто совсем другое дело, - возразил ѓурджиев, - и здесь иллюстрируетсЯ
совсем инаЯ идеЯ. ‚о-первых, дело происходило на кресте, т.е.  среди ужасных
страданий,  подобных которым обычнаЯ  жизнь  не знает;  во-вторых,  в момент
смерти. ђечь идет о последних мыслЯх  и  чувствах человека.  ‚ обычной жизни
они проходЯт, сменЯЯсь  другими, привычными мыслЯми. ‚  жизни не  может быть
продолжительной волны эмоций, поэтому она и не может вызвать перемену бытиЯ.

     "€ далее,  нужно понЯть,  что мы говорим  не об исключительных случаЯх,
которые  могут  возникнуть, а могут и не возникнуть, а об общих принципах, о
том, что  случаетсЯ с человеком ежедневно.  Ћбычный человек, даже если  он и
придет к пониманию необходимости работы  над собой, остаетсЯ рабом  тела. Ћн
раб не только известной и видимой  деЯтельности тела, но и раб его невидимой
и неизвестной  деЯтельности,  и как раз именно она держит его в  подчинении.
Џоэтому когда  человек решил боротьсЯ за свободу, он в первую очередь должен
боротьсЯ с собственным телом.

     "‘ейчас Я укажу вам только на один аспект функций тела, который в любом
случае необходимо  регулировать. Џока эта  функциЯ  осуществлЯетсЯ  неверно,
никакаЯ  инаЯ  работа,  моральнаЯ  или  духовнаЯ,  не  в  состоЯнии  вестись
правильно.

     "‚спомните,  как мы  говорили  о  работе  "трехэтажной  фабрики",  и  Я
указывал  вам, что большаЯ  часть энергии.  производимой фабрикой,  тратитсЯ
бесполезно;  среди  всех прочих  трат,  энергиЯ расходуетсЯ  и  на  ненужное
мускульное напрЯжение. ќто ненужное мускульное  напрЯжение пожирает огромное
количество энергии,  и  при работе над  собой необходимо  обращать  внимание
прежде всего на это.

     "ѓоворЯ о работе фабрики вообще, нужно обЯзательно установить, что  нам
необходимо  прекратить бесполезную трату  энергии  еще до того, как поЯвитсЯ
какой-нибудь смысл в увеличении продукции. …сли продукциЯ увеличитсЯ,  когда
эта  бесполезнаЯ  трата  еще  не остановлена и ничего  не  сделано, чтобы ее
остановить,  производимаЯ  новаЯ  энергиЯ  будет  лишь  увеличивать ненужную
растрату сил, и это может  даже вызвать нездоровые ЯвлениЯ. Џоэтому одной из
первых вещей, которые человек должен освоить до какой-либо физической работы
над собой, ЯвлЯетсЯ уменье наблюдать и  чувствовать  мускульное напрЯжение и
быть способным при необходимости  расслаблЯть мускулы, т.е. освобождатьсЯ от
их ненужного напрЯжениЯ."

     ‚  этой  свЯзи ѓурджиев  показал нам множество разнообразных упражнений
длЯ  управлениЯ мускульным напрЯжением, а также  некоторые позы,  принЯтые в
школах при молитве или созерцании; человек может принЯть эти позы лишь в том
случае, если он научитсЯ освобождать мускулы от ненужного напрЯжениЯ.  ‘реди
них была  так называемаЯ "поза Ѓудды" со ступнЯми на бедрах, а также другаЯ,
еще более  труднаЯ поза, которую он выполнЯл в  совершенстве, а мы подражали
ей  весьма  приблизительно. „лЯ  выполнениЯ этой позы  ѓурджиев,  разувшись,
становилсЯ на колени, после чего садилсЯ на пЯтки, тесно прижав ноги одна  к
другой. „аже просто усидеть таким образом на пЯтках  более  одной-двух минут
было очень  трудно.  ‡атем он  поднимал  руки  и, держа их  на  уровне плеч,
медленно наклонЯлсЯ назад и ложилсЯ на пол, причем ноги, согнутые в коленЯх,
оставались поджатыми под тело. Џролежав в такой позе некоторое времЯ, он так
же медленно, с вытЯнутыми в  стороны руками, поднималсЯ с пола,  потом опЯть
ложилсЯ и так далее.

     Ћн  дал нам много упражнений длЯ постепенного расслаблениЯ тела и  всех
его  мускулов, начинавшихсЯ  всегда с мускулов  лица,  а также упражнений на
"ощущение" рук,  ног,  пальцев и  так далее.  ”актически  идеЯ  расслаблениЯ
мускулов не новаЯ; но объЯснение ѓурджиева о  том, что расслабление мускулов
тела необходимо начинать с мускулов лица, было длЯ менЯ новым; Я не встречал
его ни в книгах по "йоге", ни в литературе по физиологии.

     Ћчень интересным было  упражнение, которое  ѓурджиев называл  "круговым
ощущением".  —еловек  лежит  на  полу  плашмЯ.  ђасслабив  все  мускулы,  он
полностью сосредоточивает затем  внимание  на стремлении почувствовать  свой
нос. „остигнув этого, он переносит внимание на ухо и стараетсЯ почувствовать
его; когда и это достигнуто, переключает внимание на правую ступню, затем на
левую, на левую кисть, оттуда на левое ухо, опЯть на нос и так далее.

     ‚се  это  крайне менЯ  интересовало,  потому что  некоторые проведенные
ранее  эксперименты  давно  привели  менЯ   к  заключению,   что  физические
состоЯниЯ,  свЯзанные с  новыми  психическими  переживаниЯми,  начинаютсЯ  с
чувства пульса  во всем  теле; в  обычных условиЯх  мы  этого не ощущаем.  ‚
данном же случае пульс ощущаетсЯ сразу во всех частЯх тела как один  удар. ‚
моих собственных  опытах чувство пульса во всем теле  вызывалось,  например,
определенными     дыхательными    упражнениЯми,    свЯзанными    с    постом
продолжительностью в несколько дней. ‚ своих опытах Я не пришел к каким-либо
результатам: но у  менЯ возникло глубокое убеждение,  что контроль над телом
начинаетсЯ  с приобретениЯ контролЯ над пульсом. Џолучив на  короткое  времЯ
возможность регулировать, ускорЯть или замедлЯть  пульс, Я мог замедлЯть или
ускорЯть сердцебиение,  а это,  в  свою  очередь, привело к очень интересным
психологическим  результатам.  џ,  в  общем,  понЯл,  что  управление  телом
осуществлЯетсЯ не сердечными мускулами,  а  зависит от управлениЯ пульсом т.
н. "большого", или "второго", сердца. ѓурджиев многое объЯснил мне,  указав,
что  управление "вторым сердцем" зависит от управлениЯ мышечным напрЯжением,
и что это управление не даетсЯ нам, главным образом,  из-за неправильного  и
нерегулЯрного напрЯжениЯ разных групп мышц.

     Ќачав упражнениЯ по расслаблению мускулов, некоторые члены нашей группы
достигли очень  интересных результатов. ’ак, один из них неожиданно научилсЯ
расслаблением  мускулов   устранЯть  сильные  невралгические  боли  в  руке.
ђасслабление мускулатуры  имело также огромное значение длЯ хорошего сна,  и
те, кто серьезно выполнЯли упражнениЯ по  расслаблению, вскоре отметили, что
их сон становитсЯ более глубоким и им достаточно длЯ него меньшего времени.

     ‚  этой  свЯзи  ѓурджиев показал  нам  совершенно новое  упражнение; он
утверждал, что без него невозможно подчинить себе свою двигательную природу.
ќто упражнение называлось "стой!"

     -  ЉаждаЯ раса, - говорил он,  - каждый народ,  эпоха,  страна,  класс,
профессиЯ имеют определенное количество поз и движений. ќти движениЯ и позы,
как нечто наиболее постоЯнное и неизменное  в  человеке, контролируют  сферу
его  мышлениЯ и чувств.  Ќо  человек  вовсе  не  пользуетсЯ  всеми  позами и
движениЯми,   которые   длЯ   него   возможны.  ‚   соответствии   со  своей
индивидуальностью он отбирает лишь некоторое  количество доступных ему поз и
движений, так что его индивидуальный репертуар очень ограничен.

     "•арактер  движений и  поз  в каждую  эпоху, в каждой  расе и  в каждом
классе неразрывно свЯзан с определенными формами мышлениЯ и чувства. —еловек
не в  состоЯнии изменить образ  своего мышлениЯ, пока не  изменил репертуара
поз и движений.  ”ормы  движениЯ мысли и  чувства  можно  назвать  позами  и
движениЯми мысли и чувства. Љаждый человек обладает определенным числом  поз
и движений  мысли и  чувства, более того,  позы, соответствующие  движениЯм,
мышлению, чувству,  свЯзаны у человека одна с другой, и он не способен выйти
за пределы  своего репертуара поз мышлениЯ и  чувства,  если не изменит свои
двигательные позы. Ђнализ мыслей и чувств человека, изучение его дыхательных
функций,  проводимые особым образом, доказывают.  что любое наше  намеренное
или  непроизвольное движение есть  бессознательный переход  от одной позы  к
другой, причем обе ЯвлЯютсЯ одинаково механическими.

     "Ќаивно утверждать, что наши движениЯ намеренны. ‚се они автоматичны. €
наши  мысли   и  чувства  также  автоматичны.  Ђвтоматизм  мыслей  и  чувств
определенно свЯзан  с  автоматизмом движений,  и изменить  одно  без другого
невозможно.  ’аким образом, если внимание человека сосредоточено, скажем, на
изменении автоматизма мыслей,  его привычные  движениЯ  и позы мешают новому
ходу мыслей, привЯзываЯ их к старым ассоциациЯм.

     "‚  обычных  условиЯх мы  не  имеем  понЯтиЯ  о  том, как  сильно  наши
мыслительные, чувствительные и  двигательные функции зависЯт одна от другой,
хотЯ  знаем, насколько  наши настроениЯ и эмоциональные состоЯниЯ зависЯт от
движений  и поз.  …сли человек принимает позу,  котораЯ соответствует у него
чувству  печали  или  подавленности,   тогда  спустЯ  некоторое   времЯ   он
обЯзательно почувствует печаль или подавленность. ‘трах, отвращение, нервное
возбуждение или, напротив,  спокойствие можно создать намеренным  изменением
позы.  Ќо поскольку любаЯ человеческаЯ  функциЯ, мыслительнаЯ, эмоциональнаЯ
или двигательнаЯ, имеет свой определенный репертуар  и  все они находЯтсЯ  в
постоЯнном  взаимодействии,  человек не в состоЯнии  выйти из заколдованного
круга своих поз.

     "„аже если человек  поймет  это  и  попытаетсЯ боротьсЯ  против  такого
положениЯ, этого окажетсЯ недостаточно. ‚ы. должны усвоить, что человеческаЯ
волЯ  пригодна лишь длЯ  того,  чтобы  на  короткое  времЯ  управлЯть  одним
центром. Ќо два другие центра препЯтствуют этому, и воли человека не хватает
на то, чтобы управлЯть тремЯ центрами.

     "—тобы  противодействовать  этому  автоматизму и  постепенно  научитьсЯ
управлЯть  позами и движениЯми в разных центрах, существует одно специальное
упражнение.  Ћно  заключаетсЯ в  следующем.  Џо  предварительно условленному
знаку  или слову учителЯ все ученики,  которые видЯт или слышат  его, должны
немедленно прекратить  свои  движениЯ,  что  бы  они  ни делали, и  замереть
неподвижно в той позе, в какой их застал  сигнал.  Ћни  не только  не должны
двигатьсЯ. но  им необходимо удерживать взор  на том самом месте, на которое
он был  устремлен в момент сигнала, сохранЯть улыбку на лице, если она была,
держать рот открытым,  если  они разговаривали, сохранЯть в точности прежнее
выражение лица и положение всего тела, в каком их застал сигнал. ‚ состоЯнии
"остановки" человек должен также приостановить  поток мыслей и сосредоточить
свое внимание  на  том, чтобы сохранить напрЯжение мускулов в разных  частЯх
тела в одном положении и непрерывно наблюдать за этим напрЯжением, переводЯ,
так  сказать,  свое  внимание  с  одной  части  тела  на  другую. Ћн  должен
оставатьсЯ в таком положении и  в таком состоЯнии до  тех  пор, пока  другой
заранее условленный сигнал не разрешит ему принЯть обычную позу или пока  он
не упадет  от утомлениЯ, неспособный  сохранЯть такое положение.  Ќо  он  не
имеет права ничего в нем менЯть - ни взглЯда, ни точки опоры  - ничего! …сли
он не  в состоЯнии удержатьсЯ стоЯ, он должен упасть, - но опЯть-таки упасть
как  мешок,  не стремЯсь предохранить  себЯ от  удара. ’очно так же, если он
что-то  держал  в  руках, он должен держать эту вещь так долго, как  сможет,
пока руки не откажутсЯ  ему повиноватьсЯ и  предмет  не упадет, что не будет
поставлено ему в вину.

     "„олг учителЯ - следить  за тем, чтобы во времЯ падениЯ или непривычной
позы  ученик  не  причинил себе повреждений,  в свЯзи  с чем  ученики должны
полностью доверитьсЯ учителю и не думать ни о каких опасностЯх.

     "€деЯ такого упражнениЯ и его результаты могут  быть  весьма  различны.
Џрежде  всего рассмотрим его с  точки зрениЯ  изучениЯ движений и  поз.  ќто
упражнение  позволЯет  человеку  выйти  из   круга  автоматизма;   без  него
невозможно обойтись, особенно в начале работы над собой.

     "‘вободное  от  механичности  изучение  самого себЯ  возможно  только с
помощью  упражнениЯ типа  "стой!"  под  руководством  понимающего его  смысл
человека.

     "ЏопытаемсЯ проследить, что из этого получитсЯ. —еловек идет, сидит или
работает и вдруг слышит сигнал. Ќачатое  движение прервано этим  неожиданным
сигналом, командой "стой!". ’ело его делаетсЯ неподвижным и замирает посреди
перехода  от одной позы к другой в таком положении, в  каком  этот человек в
обычной  жизни никогда долго не бывает. Џочувствовав себЯ в  этом положении,
т.е.  в непривычной  позе, человек  невольно смотрит  на  себЯ с новой точки
зрениЯ, видит и наблюдает себЯ по-иному. ‚ этой  непривычной позе  он  может
думать  по-новому,  по-новому чувствовать,  по-новому узнавать  себЯ.  ’аким
образом  разбиваетсЯ  круг  старого  автоматизма.  ’ело  напрасно  стараетсЯ
принЯть  привычное удобное положение - волЯ человека, приведеннаЯ в действие
волей учителЯ, препЯтствует этому. Ѓорьба идет не на  жизнь, а на смерть, но
в данном случае  волЯ способна победить.  ќто упражнение вместе со всем, что
было сказано, представлЯет собой упражнение вспоминаниЯ себЯ. —еловек должен
помнить  себЯ, чтобы не пропустить  сигнал: он должен помнить себЯ, чтобы  с
Џервой  же  минуты  не  принЯть удобного положениЯ; он  должен помнить себЯ,
чтобы следить за  напрЯжением  мускулов  в разных частЯх тела, за выражением
лица,  за  направлением  взглЯда  и так далее. Ћн  должен помнить себЯ и длЯ
того,  чтобы преодолеть боль  от  непривычного  положениЯ рук, ног  и спины,
котораЯ иногда может оказатьсЯ  очень значительной, и не боЯтьсЯ упасть  или
уронить  себе на ноги что-нибудь тЯжелое.  „остаточно  на  мгновение  забыть
себЯ,  и тело само собой, почти незаметно примет более  удобное  положение -
перенесет вес с одной ноги на другую, ослабит напрЯжение некоторых  мускулов
и тому  подобное. ќто  упражнение  ЯвлЯетсЯ одновременно  упражнением  воли,
вниманиЯ, мыслей, чувств и двигательного центра.

     "Ќужно помнить,  что длЯ введениЯ в действие  достаточно  сильной воли,
способной  удержать  человека  в  непривычном длЯ него положении,  необходим
внешний приказ, или команда  "стой!". —еловек  не в  состоЯнии сам дать себе
эту  команду.  Џричина  этого,  как  Я  уже  сказал, в  том, что  соединение
непривычного  мышлениЯ,   чувств  и  поз,  свЯзанных  с  движением,  сильнее
человеческой  воли. Љоманда  "стой!", котораЯ по  отношению  к  двигательным
позам  исходит  извне,  становитсЯ  на  место  поз, свЯзанных  с мышлением и
чувствами. ќти позы и их  влиЯние устранЯютсЯ, так сказать, командой "стой!"
- и в подобном случае позы, свЯзанные с движением, повинуютсЯ воле."


     ‚скоре ѓурджиев в самых разных обстоЯтельствах начал вводить в практику
"стой!" - как мы называли это упражнение.

     Џрежде  всего  ѓурджиев   показал   нам,   каким   образом   "замереть,
остановитьсЯ как вкопанному"  по команде "стой!", стараЯсь  не двигатьсЯ, не
глЯдеть по сторонам, что бы ни происходило, не отвечать ни на какие вопросы,
например, если у вас что-то просЯт или в чем-то несправедливо обвинЯют.

     - “пражнение "стой!" считалось в школах свЯщенным, говорил он. - Ќикто,
кроме учителЯ  или назначенного им лица,  не мог  отдать команду "стой!", не
имел  на это  права.  “пражнение  "стой" не могло быть  предметом  игры  или
упражнений  среди  учеников.  ‚ам неизвестно,  в какой  позе может оказатьсЯ
человек.  …сли  вы не  способны  чувствовать за  него. вы не  узнаете, какие
мускулы  у  него напрЯжены и  насколько сильно;  между  тем,  если не  снЯть
трудное напрЯжение, это может вызвать разрыв какого-нибудь важного сосуда, а
иногда даже мгновенную смерть.  Џоэтому только человек, уверенный в том, что
он знает, что делает, может позволить себе дать команду "стой!".

     "‚месте  с  тем, "стой!"  требует  безусловного повиновениЯ без  всЯких
колебаний или сомнений, это превращает упражнение в непременную методику длЯ
изучениЯ школьной  дисциплины.  кольнаЯ  дисциплина есть  нечто  совершенно
отличное, например, от воинской  дисциплины. ’ам все делаетсЯ механически, и
чем механичнее, тем лучше. ‡десь же  все должно быть сознательным,  ибо цель
заключаетсЯ в пробуждении сознаниЯ. € длЯ многих  людей школьнаЯ  дисциплина
гораздо труднее воинской. ’ам всегда  одно  и то же; здесь всЯкий  раз нечто
другое.

     "Ќо  бывают  и очень трудные моменты. ђасскажу вам об одном  случае  из
моей собственной  жизни. ќто  произошло много  лет назад  в ‘редней Ђзии. Њы
разбили палатку  возле  арыка,  т.е.  оросительного  канала,  и трое  из нас
перетаскивали вещи с одного берега арыка на другой, где находилась  палатка.
‚ода в  арыке доходила нам до поЯса. џ и еще один человек только что вылезли
на берег с вещами и собирались одеватьсЯ, а третий еще оставалсЯ в воде, так
как что-то уронил  (позднее мы узнали, что топор), и ощупывал дно палкой.  ‚
этот  момент  мы услышали  из  палатки крик:  "‘той!"  Ћба мы  замерли,  как
вкопанные, на берегу. Ќаш товарищ как раз оказалсЯ в  поле нашего зрениЯ. Ћн
стоЯл, нагнувшись к воде, и  когда услыхал команду "стой!", так и  осталсЯ в
этой позе. Џрошла одна или две минуты,  и вдруг мы увидели, что вода в арыке
поднимаетсЯ:  кто-то, находившийсЯ,  быть может, за полторы  версты  от нас,
открыл шлюз, чтобы пустить  воду по арыкам. ‚ода  поднималась очень быстро и
скоро  дошла  стоЯвшему  в  арыке до  подбородка. Њы не  знали,  известно ли
человеку в палатке, что вода прибывает;  мы не могли  крикнуть ему, не могли
повернуть головы,  чтобы  посмотреть, где он находитсЯ,  не  могли взглЯнуть
друг  на  друга.  џ  только слышал, как дышит  мой товарищ. ‚ода поднималась
очень быстро, и скоро голова человека, стоЯвшего в воде, оказалась полностью
покрыта  ею. ‚идна была только поднЯтаЯ  рука,  котораЯ опиралась на длинный
посох.  Њне  показалось,  что  прошло невероЯтно  много  времени. Ќаконец мы
услышали: "„овольно!"  Њы прыгнули вдвоем в ручей и  вытащили  оттуда нашего
друга, который почти задохнулсЯ."


     Ћчень скоро мы убедились, что упражнение "стой!" вовсе не шутка. Џрежде
всего, оно требовало, чтобы мы постоЯнно были бдительны, готовы прервать то,
что говорим или делаем; во-вторых, иногда от нас  требовалась выносливость и
особого рода решимость.

     ‚осклицание "стой!" раздавалось в любое времЯ днЯ. Ћднажды мы пили чай,
и  сидевший  напротив  менЯ Џ. поднес к  губам  стакан  только  что налитого
горЯчего чаЯ и дул на него. ‚ это мгновенье мы услышали из соседней комнаты:
"‘той!" ‹ицо  Џ. и  его рука, державшаЯ стакан, находились  как  раз  у менЯ
перед глазами. џ  видел, как  он  побагровел, а маленький мускул около глаза
задрожал. Ќо Џ. продолжал держать стакан. ‚последствии он сказал, что пальцы
у него  болели  только  в течение  первой  минуты; потом главное затруднение
состоЯло в неудобно согнутой  в локте руке, движение  которой  прервалось на
полпути. Ќо на пальцах у него вздулись пузыри, и потом они долго болели.

     ‚ другой раз команда "стой!" застала 3., который только  что  затЯнулсЯ
папиросой.  Џозже он рассказывал, что никогда  в  жизни не  испытывал ничего
столь неприЯтного.  Ћн не мог выдохнуть дым и сидел с глазами, полными слез,
а дым медленно выходил из его рта.


     “пражнение  "стой!" оказало  огромное  влиЯние  на  всю  нашу жизнь, на
понимание работы и отношение  к ней. ‚о-первых, отношение каждого человека к
упражнению очень точно показывало  его  отношение к работе. ‹юди, пытавшиесЯ
ускользнуть от работы, избегали и упражнениЯ "стой!". ‚ыходило так, что  они
или не слышали команды, или утверждали, что она относилась не к ним. €ли же,
наоборот, они всегда были к ней готовы - не делали неосторожных движений, не
брали в руки  стаканы горЯчего чаЯ, очень быстро садились и вставали  и тому
подобное. ‘ этим упражнением можно было даже до известной  степени схитрить.
Ќо,  разумеетсЯ, все сразу было видно  и показывало, кто  способен не жалеть
себЯ,  принимаЯ работу  всерьез, а кто щадит себЯ и  стремитсЯ  применить  к
работе обычные методы,  избегнуть трудностей, "приспособитьсЯ". Љроме  того,
упражнение  "стой!"  выЯвило  людей,  которые  неспособны  были  подчинЯтьсЯ
школьной  дисциплине,  не  желали   ее,  не  принимали  всерьез.   ‘о   всей
очевидностью мы увидели, что без упражнениЯ "стой!" и других  сопровождавших
его упражнений, чисто психологическими способами ничего не достичь.

     Ќо последующаЯ работа открыла нам и методы психологического порЯдка.

     „лЯ большинства  людей главной  трудностью, как это  вскоре выЯснилось,
оказалась привычка разговаривать.  Ќикто  не замечал этой  привычки  у себЯ,
никто не  мог с ней  боротьсЯ, потому что всегда свЯзывал  ее с какой-нибудь
характерной чертой,  которую он считал в себе положительной. ’о ему хотелось
быть  "искренним", то он желал узнать, что думает другой  человек, то  нужно
было помочь кому-то, рассказываЯ о себе или  о других, - и так далее и  тому
подобное.

     Ћчень скоро Я увидел, что борьба с привычкой разговаривать, с привычкой
говорить  больше,  чем  необходимо, может  стать центром  тЯжести работы над
собой, ибо эта привычка затрагивает все, проникает во все, и многие ее почти
не замечают. Ѓыло  очень  любопытно наблюдать, как эта привычка (Я пользуюсь
этим словом за неимением другого; было бы лучше и правильнее сказать: "грех"
или "несчастье") овладевает всем, что человек начинает делать.

     ‚ то времЯ в  …ссентуках ѓурджиев заставлЯл нас среди прочего проводить
и  небольшие опыты поста. џ и раньше  проводил эксперименты  подобного рода,
так что  многое  было мне  знакомо. Ќо длЯ большинства других  членов группы
ощущение  бесконечно длинных дней, полной пустоты,  особого  рода  тщетности
существованиЯ было новым.

     -  Ќу, теперь  Я понимаю,  длЯ  чего мы  живем,  - сказал один из наших
людей, - и какое место в нашей жизни занимает еда!

     ‹ично мне особенно интересно было наблюдать за тем, какое место в нашей
жизни занимают разговоры. Ќа мой взглЯд,  наш первый пост состоЯл в том, что
все безостановочно на протЯжении нескольких дней рассказывали о постах, т.е.
каждый говорил  о себе. ‚  этом  отношении Я помню беседы с одним московским
другом  о  том, что добровольное  молчание  может  оказатьсЯ  самой  суровой
дисциплиной,  какой  способен  подчинитьсЯ  человек.  Ќо  мы  имели  в  виду
абсолютное   молчание.  Ћднако  даже   в  этот  вопрос   ѓурджиев  внес  тот
поразительный практический элемент, который отличал его системы и его методы
от всего, что Я знал раньше.

     - Џолное молчание  легче, - сказал он,  когда Я однажды начал  излагать
ему свои идеи. -  Џолное  молчание  есть просто  уход  от  жизни.  „лЯ этого
человеку нужно находитьсЯ в пустыне или в монастыре. Ђ мы говорим о работе в
жизни. € человек должен хранить молчание таким образом, чтобы никто этого не
замечал.  ‚се  дело в  том,  что мы  слишком  много разговариваем.  …сли  мы
ограничимсЯ тем, что действительно необходимо, одно  это будет означать, что
мы соблюдаем молчание. € то же самое во всем - в питании, в удовольствиЯх, в
продолжительности сна  -  во  всем существует  граница  между  необходимым и
излишним. Џосле чего начинаетсЯ "грех". ‡десь необходимо разъЯснение: "грех"
- это нечто такое, что не ЯвлЯетсЯ необходимым.

     - Ќо  если  люди будут воздерживатьсЯ от всего, что  в данное времЯ  не
ЯвлЯетсЯ необходимым, - сказал Я, - на что станет похожа их жизнь? € как они
могут знать, что необходимо, а что нет?

     - ЋпЯть вы  заговорили на свой лад, - возразил ѓурджиев. -  џ вовсе  не
говорю обо всех  людЯх.  Ћни никуда не идут, и длЯ них грехов не существует.
ѓрехи -  это то, что удерживает человека на месте, если он решил двигатьсЯ и
если  он способен двигатьсЯ.  ѓрехи существуют только длЯ тех людей, которые
уже находЯтсЯ  на пути  или  приближаютсЯ к  пути. €  тогда  грех -  то, что
останавливает  человека,  помогает  ему  обманывать  себЯ,  думать,  что  он
работает, тогда как он просто спит. ѓрех - то, что погружает человека в сон,
когда он решил пробудитьсЯ. Ђ что погружает  человека  в сон? ЋпЯть-таки все
ненужное,  излишнее.  Ќеобходимое  всегда  дозволено;  но за  его  пределами
начинаетсЯ  гипноз.  Ћднако вы  должны помнить, что  это относитсЯ  только к
людЯм,  которые работают  или считают,  что  они  работают.  ђабота в том  и
заключаетсЯ, чтобы подвергать себЯ временным страданиЯм ради освобождениЯ от
страданиЯ вечного. Ќо  люди боЯтсЯ страданиЯ. Ћни желают удовольствиЯ сейчас
же,   раз  и   навсегда.  Ћни  не  хотЯт  понЯть,  что   удовольствие   есть
принадлежность раЯ, что его нужно заработать. € это так  не в  силу каких-то
случайных €ли внутренних законов морали, а потому, что если человек получает
удовольствие,  не заработав его,  он не сумеет удержать его, и  удовольствие
превратитсЯ  в  страдание.  Ќо  все  дело как  раз  в  том,  чтобы  получить
удовольствие и суметь удержать  его. ’ому, кто сумеет достичь этого, учитьсЯ
нечему.  Ќо путь к этому лежит  через  страдание. Ђ  тот,  кто  думает, что,
оставаЯсь таким, каков он есть,  он может доставить себе удовольствие, очень
сильно  заблуждаетсЯ.  €  если он  искренен перед самим  собой,  то наступит
момент, когда он сам это увидит."


     Ќо вернусь к физическим упражнениЯм, которые  мы выполнЯли  в то времЯ.
ѓурджиев  показал  нам  различные  методы,  применЯвшиесЯ  в  школах.  Ћчень
интересными,  но невероЯтно трудными  были упражнениЯ, в которых выполнЯлась
сериЯ последовательных  движений  в соединении  с  переключением вниманиЯ  с
одной части тела на другую.

     Ќапример, человек сидит на полу, согнув колени и положив руки  ладонЯми
одна к другой  между ступнЯми. ‡атем он должен поднЯть одну ногу  и считать:
"Ћм,  ом,  ом,  ом..." десЯть раз,  затем повторить "ом" девЯть раз, восемь,
семь и так далее до одного раза;  снова два раза, три раза и так далее - и в
это времЯ  чувствовать  свой  правый глаз. ‡атем  отделить большой  палец  и
"чувствовать" левое ухо и так далее и тому подобное.

     Ќеобходимо  было, во-первых, помнить порЯдок движений и "чувствований",
затем  не ошибитьсЯ в счете, помнить счет движений и "чувствованиЯ": все это
было очень  трудно,  но  на этом  дело не  кончалось. Љогда человек осваивал
упражнение  и мог выполнЯть его, скажем, в течение  десЯти-пЯтнадцати минут,
добавлЯлась  особаЯ  форма  дыханиЯ, а именно:  он  должен был несколько раз
произнести "ом"  при  вдохе  и  несколько раз  при  выдохе; счет  нужно было
произносить  вслух. Џосле этого  упражнениЯ  все более  и  более усложнЯлись
вплоть до почти немыслимых вещей.  ѓурджиев  говорил нам, что  видел  людей,
которые целыми днЯми выполнЯли подобные упражнениЯ.

     Љратковременный пост, о котором Я упомЯнул, также сопровождалсЯ особыми
упражнениЯми. ‚  самом  начале поста  ѓурджиев  объЯснил,  что его трудность
заключаетсЯ в том,. чтобы не оставлЯть  неиспользованными вещества,  которые
образуютсЯ в организме длЯ пищеварениЯ.

     -  ќти вещества  состоЯт  из очень крепких растворов,  - сказал он. - €
если их оставлЯть без вниманиЯ, они отравЯт организм. €х можно использовать.
Ќо  как их использовать,  если организм не получает пищи? ’олько посредством
увеличениЯ потовыделениЯ. ‹юди  делают огромную ошибку, когда во времЯ поста
стараютсЯ  "беречь силы",  производить  меньше  движений  и  т.д.  Ќаоборот,
энергии   нужно   тратить  как  можно   больше,   тогда   пост  может   быть
благодетельным.

     €  когда мы  начали  пост,  мы не  оставались в  покое ни,  на  минуту.
ѓурджиев  заставлЯл нас бегать по жаре, делаЯ круг  в  три версты,  стоЯть с
вытЯнутыми руками, шагать на месте, выполнЯть серию необычных гимнастических
упражнений, которые он сам нам показал.

     Ћн постоЯнно  повторЯл, что выполнЯемые нами упражнениЯ - не настоЯщие,
что они предварительные и служат длЯ подготовки. Ћдин опыт, свЯзанный с тем,
что ѓурджиев. говорил о дыхании и об утомлении, открыл и объЯснил мне многое
-  и главным образом то.  почему достичь чего-либо в обычных  условиЯх жизни
так трудно.

     Ћднажды Я удалилсЯ  в комнату, где никто  не  мог менЯ видеть, и  начал
шагать на месте, стараЯсь дышать по особому счету, т.е.  делать вдох и выдох
за определенное число шагов. ‘пустЯ некоторое времЯ, когда Я начал уставать,
Я  заметил,  точнее,  Ясно ощутил,  что  мое  дыхание стало искусственным  и
ненадежным.  џ  почувствовал,  что вскоре не  смогу  дышать в соответствии с
шагами, что у менЯ установитсЯ обычное  дыхание, конечно, ускоренное, но без
всЯкого счета.

     Њне становилось все труднее и труднее дышать и отмечать времЯ, наблюдаЯ
за количеством дыханий и шагами. џ обливалсЯ потом, голова начала кружитьсЯ,
и  Я  подумал,  что  сейчас упаду.  џ  уже начал  отчаиватьсЯ  в  достижении
каких-либо результатов и был готов прекратить упражнение, как вдруг внутри у
менЯ  как  будто  что-то внезапно лопнуло или  сдвинулось -  и дыхание стало
правильным  и  ровным,  соответствующим  тому темпу, которого  Я  добивалсЯ,
причем  без  всЯких  усилий с моей  стороны, и  Я стал  получать достаточное
количество воздуха.  Ћщущение было необычайно  приЯтным.  џ  закрыл глаза  и
продолжал, шагаЯ на месте,  легко  и свободно дышать, чувствуЯ, будто во мне
увеличиваетсЯ сила.  будто Я становлюсь легче и сильнее. Џо-моему, если бы Я
смог еще некоторое  времЯ  продолжать это упражнение, Я получил бы еще более
интересные результаты, потому что через мое тело уже начали проходить особые
волны радостной дрожи;  а  из  предыдущих  опытов  Я  знал,  что это Явление
предшествует раскрытию внутреннего сознаниЯ.

     Ќо тут кто-то вошел в комнату, и Я прекратил упражнение.

     Џосле этого мое  сердце долго еще  билось в ускоренном темпе;  ощущение
это не было неприЯтным.  џ шагал на месте и  дышал около получаса.  ‹ицам со
слабым сердцем такое упражнение не рекомендую.

     ќтот  эксперимент  с  особой  достоверностью  показал мне,  что  данное
упражнение можно перенести в двигательный центр, т.е. заставить двигательный
центр работать  по-новому. ‚месте с тем Я убедилсЯ, что условием  длЯ такого
перехода ЯвлЯетсЯ предельнаЯ  усталость.  —еловек  начинает любое упражнение
умом: и только когда достигнута предельнаЯ степень утомлениЯ, контроль может
перейти   к  двигательному  центру.   ќто   объЯснЯло  слова   ѓурджиева   о
"сверхусилии"; стали понЯтны и многие из последних его требований.

     Ќо впоследствии,  сколько  ни пробовал Я  повторить эксперимент, мне не
удалось  получить  тот  же  результат, т.е. вызвать  то же  самое  ощущение.
Џравда, пост закончилсЯ. а успех моего эксперимента был до некоторой степени
свЯзан с ним.

     Љогда Я рассказал об эксперименте ѓурджиеву, он заметил, что без работы
общего характера, т.е. над всем организмом, такие вещи могут удаватьсЯ разве
что случайно.

     ‚последствии Я несколько раз слышал описаниЯ опытов, напоминающих  мои,
от лиц, изучающих с ѓурджиевым плЯски и движениЯ дервишей.


     —ем более мы видели и уЯснЯли сложность и  разнообразие  методов работы
над собой,  тем  Яснее  становились трудности  пути.  Њы понимали, что здесь
необходимо огромное знание,  нужны  колоссальные усилиЯ и  такаЯ  помощь, на
которую никто из нас не мог и не имел права рассчитывать. Њы обнаружили, что
даже  начало работы над собой в более или менее серьезной форме представлЯет
собой исключительное Явление, длЯ  которого  необходимы тысЯчи благоприЯтных
внутренних и внешних условий. € начало еще не гарантировало будущего. Љаждый
новый  шаг требовал  усилий;  на каждом шагу нужна была  помощь. ‚озможность
чего-то достичь казалась столь незначительной по  сравнению  с- трудностЯми,
что многие  из нас  вообще  утратили желание  совершать какие  бы то ни было
усилиЯ.

     ќто был неизбежный этап, через который проходит каждый человек, пока не
научитсЯ  понимать,  что бесполезно думать  о возможности  или невозможности
великих  достижений в будущем,  что человеку  надо ценить  то,  что он имеет
сегоднЯ, не думаЯ о завтрашних приобретениЯх.

     Ќо,  конечно, идеЯ трудности  пути, его исключительного  характера была
верной.  €  из  нее  вытекали  вопросы,  которые  в  разное  времЯ  задавали
ѓурджиеву:

     "‘уществует  ли какаЯ-то  разница между  нами  и  людьми,  не  имеющими
понЯтиЯ о системе?"

     "‘ледует  ли понимать дело так, что люди, которые не идут по одному  из
путей,  обречены  на вечное  движение  по кругу,  что они представлЯют собой
только  "пищу  длЯ  ‹уны",  что  длЯ  них  нет  никакого  спасениЯ,  никаких
возможностей?"

     "‚ерно ли, что нет никаких путей вне путей? € как случилось, что многие
люди,  возможно,  гораздо лучшие, чем мы, не встретились с  путем, тогда как
другие, слабые и незначительные, соприкоснулись с его возможностЯми?"

     Љак-то,  беседуЯ  на  эти  темы,  к  которым мы постоЯнно возвращались,
ѓурджиев  начал говорить  несколько  по-иному, нежели раньше, ибо  раньше он
всегда настаивал на том, что вне путей ничего нет.

     - Ќет и не может быть никакого выбора людей, вошедших в соприкосновение
с путем.  €ными  словами, никто  их  не  выбирает;  они  выбирают себЯ сами,
частично благодарЯ тому, что испытывают  голод, частично при помощи  случаЯ.
’ому, кто не чувствует этого голода, не поможет и случай. Ђ тот, кто ощущает
голод,  может  оказатьсЯ  в  начале пути,  невзираЯ на  все  неблагоприЯтные
обстоЯтельства.

     -  Ђ  как  же с  теми, кто были убиты или умерли от болезни,  например,
погибли на войне? - спросил кто-то. -  ђазве некоторые  из них не испытывали
такой голод? € каким образом помочь этому голоду?

     - ќто совсем другое,  - сказал ѓурджиев.  -  ’акие люди  подпадают  под
действие общего закона. Њы о них говорить не можем. Њы будем говорить только
о тех, кто, благодарЯ случаю, судьбе или собственному уму,  не подпадает под
действие  общего закона, т.е.  о тех,  кто стоит  за пределами общего закона
разрушениЯ. €звестны,  например,  данные статистики,  что  за  год  в Њоскве
определенное число людей  должно  попасть  под трамвай.  …сли  человек, даже
испытывающий сильный голод, попадет под трамвай и трамвай его задавит, мы не
сможем более говорить о нем с точки зрениЯ работы и путей. Њы говорим только
о  живых и только до тех пор,  пока они живы. ’рамвай или война - это одно и
то же, только одно больше, другое  меньше. Њы говорим о тех, кто не попадает
под трамвай.

     "…сли человек чувствует  голод, он имеет шанс оказатьсЯ в  начале пути.
Ќо, помимо голода,  должны существовать  и  другие  механизмы, иначе человек
пути не увидит. Џредставьте  себе, что  образованный европеец, т.е. человек,
ничего не знающий о религии, соприкасаетсЯ с возможностью религиозного пути.
Ћн ничего не  увидит и  ничего не поймет. „лЯ него все это будет глупостью и
суеверием.  ‚месте   с   тем  он  может  испытать  сильный  голод,   хотЯ  и
сформулированный  интеллектуально. ’о же самое справедливо и по отношению  к
человеку,  который никогда не слыхал о методах  йоги, о развитии сознаниЯ  и
тому подобное. …сли он соприкоснетсЯ  с  путем  йоги,  все, что он  услышит,
будет длЯ  него мертвым  грузом. —етвертый путь еще более труден. —тобы дать
правильную оценку четвертому пути, человек должен  многое уже прочувствовать
и  передумать,  во  многом  разочароватьсЯ.  Ћн   должен  если  не  испытать
по-настоЯщему путь факира,  монаха и  йогина, то, по крайней мере, знать их,
думать  о  них  и  убедитьсЯ, что  они ему не  подходЯт.  Ќет  необходимости
понимать мои слова  буквально. ќтот  мыслительный процесс  может  оставатьсЯ
неизвестным  и длЯ  самого человека;  однако  его  результаты  должны  в нем
наличествовать, и только они  помогут  ему узнать четвертый путь.  €наче  он
может подойти к нему очень близко, но так его и не увидеть.

     "Ќо было бы ошибкой утверждать, что если человек не вступает на один из
путей, то  у него  нет больше шансов.  "Џути" - это просто  помощь,  котораЯ
даетсЯ людЯм в соответствии с их типом. Љроме того, "пути", ускоренные пути,
пути  личной  индивидуальной  эволюции, отличной  от  эволюции  общей, могут
предшествовать этой помощи) могут вести к ней: но в любом  случае они от нее
отличаютсЯ.

     "‘уществует общаЯ эволюциЯ или  нет - это опЯть-таки другой вопрос. Ќам
достаточно  понЯть,   что  она  возможна;  и  поэтому  эволюциЯ  длЯ  людей,
оставшихсЯ  "вне  путей",  также возможна. ’очнее,  есть  два пути. Ћдин  мы
назовем "субъективным  путем". Ћн  включает те  четыре  пути,  о которых  мы
говорили. ‚торой мы назовем "объективным путем". ќто путь людей внутри самой
жизни. ‚ы не должны понимать слова "субъективный" и "объективный" буквально.
Ћни  выражают только  один аспект. џ употреблЯю эти  слова лишь потому,  что
других нет."

     - ЌельзЯ  ли  сказать: "индивидуальные"  и "общие" пути? - задал кто-то
вопрос.

     -  Ќет,   -  сказал  ѓурджиев.  -   ќто  будет   менее  правильно,  чем
"субъективный" и "объективный";  потому  что субъективный путь  не  ЯвлЯетсЯ
индивидуальным  в общем  смысле слова, поскольку  это "путь  школы". ‘ такой
точки  зрениЯ, "объективный  путь"  гораздо  более  индивидуален,  допускает
гораздо  больше  индивидуальных  особенностей. Ќет, лучше  оставить названиЯ
"субъективный" и "объективный".  Ћни не  совсем подходЯт, но  мы возьмем