”ритц Џетерс. „етство с ѓурджиевым

Ћцените этот текст:
”ритц Џетерс. „етство с ѓурджиевым

---------------------------------------------------------------
 (c) ‹ондон ‚иктор ѓолланз ‹’„, 1964.
 €здательство "‹ибрис", Њосква. 1997.
 OCR: €рина Њирзуитова
---------------------------------------------------------------

1.
     џ  впервые встретилсЯ и  разговаривал с ѓеоргием ѓурджиевым в июне 1924
года  в субботний день в  ‡амке Џриэре в  ”онтебло во ”ранции. •отЯ  причины
моего поЯвлениЯ там были мне не очень Ясны - мне было в то времЯ одиннадцать
лет, - Я, тем не менее, отчетливо и Ясно помню ту встречу.
     Ѓыл  Ясный солнечный  день. ѓурджиев  сидел  за небольшим,  с мраморным
верхом, столом, затененным  полосатым зонтом, спиной к замку, повернувшись к
открытому пространству симметричных газонов и  цветочных  клумб. Џеред  тем,
как менЯ вызвали  к нему длЯ разговора, Я должен  был некоторое времЯ сидеть
на террасе замка, позади  него. ђанее Я видел его только однажды в Ќью-‰орке
предыдущей   зимой,  но  Я  чувствовал,  что  имел  "встречу"  с  ним.  Њоим
единственным воспоминанием  того времени  было  то,  что  Я был  напуган им:
отчасти тем, как он посмотрел на  -  или сквозь - менЯ, а отчасти из-за  его
репутации. Њне  рассказывали, что он был  по крайней  мере  "пророк" - самое
большее, что-то очень близкое ко "второму пришествию •риста".
     ‚стречатьсЯ  с  каким-нибудь вариантом  "•риста" - это  событие,  и эта
встреча  не была  той, которую Я  ожидал. —естно  говорЯ, менЯ не  только не
влекло к ней - Я страшилсЯ ее.
     ‘ама же встреча не соответствовала моим страхам. "ЊессиЯ"  или нет - он
казалсЯ мне  простодушным,  простым  человеком.  Ћн не  был  окружен никаким
сиЯнием, говорил по-английски, с сильным акцентом, значительно более просто,
чем  менЯ заставлЯла  ожидать  ЃиблиЯ. Ћн сделал  неопределенный жест в моем
направлении,  велел мне сесть, попросил подать кофе и  затем  спросил  менЯ,
почему Я здесь. Њне стало легче, потому что он оказалсЯ обычным человеческим
существом, но мне было трудно ответить на вопрос. џ чувствовал без сомнениЯ,
что ему надо дать "важный" ответ,  что  у менЯ есть какаЯ-то важнаЯ причина.
Ќе  имеЯ ничего, Я сказал  ему  правду: что  Я  был здесь  потому, что  менЯ
привели сюда.
     ‡атем он спросил менЯ, почему Я хочу быть здесь,  учитьсЯ  в его школе.
…ще раз Я был способен ответить только, что то, что менЯ привезли сюда, было
вне  моего контролЯ -  Я не  был подготовлен.  џ  помню  сильное  побуждение
солгать  ему  и  столь же  сильное  чувство,  что  Я не  могу солгать ему. џ
чувствовал, что он  заранее  знает правду. …динственный вопрос, на который Я
ответил менее честно, это, когда он спросил менЯ, хочу ли Я остатьсЯ здесь и
учитьсЯ у него. џ сказал, что  хочу - что  не было, по существу,  правдой. џ
сказал это потому, что Я знал, что он ожидает  услышать от менЯ. Њне кажетсЯ
теперь,  что любой ребенок должен был ответить, как и Я. —то бы  из  себЯ ни
представлЯло  Џриэре  длЯ  взрослых  (а литературное  название  школы  было:
"€нститут ѓурджиева длЯ ѓармоничного ђазвитиЯ —еловека"), Я чувствовал,  что
переживал нечто подобное  беседе с  директором  средней школы. „ети ходЯт  в
школу,  и Я присоединилсЯ к общему  договору, что ребенок не должен говорить
учителю, что он не хочет ходить в школу. …динственное что удивило менЯ, было
то, что мне был задан такой вопрос.
     ‡атем ѓурджиев задал мне еще два вопроса:
     1. Љак, вы думаете, чем ЯвлЯетсЯ жизнь? и 2. —то вы хотите знать?
     Ќа  первый  вопрос  Я  ответил поговоркой: "џ  думаю,  что жизнь -  это
что-то,  что  приноситсЯ вам  на  серебрЯном  блюдце и продаетсЯ вам,  чтобы
делать с  ней что-нибудь". ќтот ответ напоминал о  долгом  разговоре о фразе
"на серебрЯном блюдце" и  упоминании ѓурджиева о голове  „жона  Ѓаптиста.  џ
отступил - это чувствовалось, как отступление - и видоизменил фразу, сказав,
что жизнь это "подарок", и это ему понравилось.
     ‚торой вопрос (—то  вы хотите знать?) был  проще.  џ ответил:  "џ  хочу
знать все".
     ѓурджиев ответил немедленно: "‚ы не можете знать все. ‚се о чем?"
     џ сказал: "‚се о человеке, - и затем добавил,  - Џо-английски, Я думаю,
это называетсЯ психологией или, может быть, философией".
     ’огда  он  вздохнул  и после  короткого  молчаниЯ  сказал:  "‚ы  можете
остатьсЯ.  Ќо ваш  ответ делает жизнь трудной  длЯ  менЯ. ’олько  Я один учу
тому, о чем вы просите. ‚ы создаете больше работы длЯ менЯ".
     ’ак   как  моей  детской  целью  было   соответствовать  и   доставлЯть
удовольствие,  Я  был  смущен  ответом.  Њеньше  всего Я хотел  бы осложнЯть
чью-либо  жизнь  - мне казалось, что  она и без  того  достаточно трудна.  џ
ничего не сказал  в ответ, и он  продолжал говорить мне, что в  добавление к
изучению  "всего" Я должен буду  также  учить менее  значительные  предметы,
такие как Языки, математику, другие науки  и т. д. Ћн также сказал, что  это
не обычнаЯ школа: "‡десь можно изучать много вещей, которым не учат в других
школах". ‡атем он благожелательно похлопал менЯ по плечу.
     џ использую слово "благожелательно", потому что этот жест имел  большое
значение длЯ менЯ в то времЯ. џ стремилсЯ к одобрению какого-нибудь высокого
авторитета.  Џолучить  "одобрение" этого человека, которого другие  взрослые
считали  "пророком", "провидцем" и "Њессией"  -  и  одобрение таким  простым
дружеским жестом - было неожиданным и теплосердечным. џ просиЯл.
     …го манера изменилась  резко. Ћн ударил кулаком по столу, посмотрел  на
менЯ с большой силой и сказал: "Њожете вы обещать сделать кое-что длЯ менЯ?"
     …го голос и  взглЯд,  который  он  бросил на  менЯ,  были  пугающими  и
возбуждали. џ почувствовал себЯ прижатым к стене и  вызванным. џ ответил ему
одним словом, твердым "„а".
     Ћн указал на широкую лужайку перед нами: "‚ы видите эту траву?"
     "„а".
     "џ  даю  вам  работу. ‚ы  должны  подрезать  эту траву  машиной  каждую
неделю".
     џ посмотрел на газоны, расстилавшиесЯ  перед нами, - они показались мне
бесконечными. ќто,  несомненно,  была работа  больше, чем на одну  неделю, и
больше, чем Я когда-либо видел в моей жизни. ‘нова Я сказал "„а".
     Ћн  ударил кулаком по  столу второй раз. "‚ы  должны  поклЯстьсЯ  своим
Ѓогом".  …го голос был чрезвычайно  серьезен.  "‚ы должны  обещать,  что  вы
сделаете это, невзираЯ ни на что".
     џ смотрел на него вопрошающе, почтительно и  со  значительным трепетом.
ѓазоны  -  даже они (там их  было  четыре)  -  не казались значительными мне
теперь. "џ обещаю", - сказал Я серьезно.
     "Ќет, обещайте точно,  - повторил он. -  ‚ы  должны обещать, что будете
делать это, что  бы ни случилось,  кто  бы ни пыталсЯ остановить вас. Њногое
может случитьсЯ в жизни".
     ‚  этот момент его слова вызвали в моем  воображении  зрелища ужасающих
происшествий  при  покосе  этих  газонов.  џ  предвидел  большое  количество
эмоциональных  драм,  которые могут произойти в будущем  из-за этих газонов.
‘нова, не  раздумываЯ,  Я обещал. џ был так же серьезен,  как  и он тогда. џ
умер бы, если необходимо, в работе, подстригаЯ эти газоны.
     Њое   чувство   преданности  было   очевидным,  и  он,   казалось,  был
удовлетворен. Ћн приказал мне начать работу в понедельник  и  затем отпустил
менЯ. џ  не думаю, что понимал это в то времЯ - то есть, ощущение было новым
длЯ менЯ -  но Я ушел от него с чувством, что Я наполнен любовью;  к  любому
человеку, к  газону или к себе - не  имело  значениЯ. ЊоЯ  грудь значительно
расправилась, сверх  нормально возможного. џ, ребенок, незначительный выступ
в мире, в мире, который принадлежал взрослым,  был попрошен исполнить нечто,
что было очевидно важно.

2.
     Љаким было "Џриэре", которое мы называли чаще именно так, или "€нститут
длЯ ѓармоничного ђазвитиЯ —еловека"?
     ‚ возрасте одиннадцати лет Я понимал  это просто  как некоторую  особую
школу, управлЯемую,  как Я сказал, человеком, который считалсЯ многим людьми
фантастическим,  новым  пророком,  великим философом.  ѓурджиев сам  однажды
выбрал это место, как то, где он пыталсЯ учить подготовке к самой  жизни; и,
кроме того, пыталсЯ создать маленький мир, воспроизводЯщий  условиЯ большого
внешнего мира;  основной  целью созданиЯ  таких  условий  существованиЯ было
подготовить студентов  длЯ  будущих  человеческих  или  жизненных испытаний.
„ругими словами  это  не  было  школой,  посвЯщенной  обычному  образованию,
которое, в  основном,  заключаетсЯ в  ознакомлении  с различными предметами,
такими как чтение, письмо и арифметика.
     Њожет  быть необходимо указать  здесь,  особенно  длЯ людей, которые  в
некоторой степени  знакомы  с теорией ѓурджиева, что Я описываю  "€нститут",
как  видел и понимал его  мальчиком. џ  не пытаюсь  определить его  цель или
значение  длЯ  людей, которые были  привлечены  сюда  или  заинтересованы  в
ѓурджиеве из-за его философии. „лЯ менЯ, несомненно,  это была просто особаЯ
школа - отличающаЯсЯ от любой другой школы, которую Я знал, - и существенное
отличие заключалось  в том, что большинство "студентов" были  взрослыми.  ‡а
исключением моего брата и  менЯ, все другие  дети были либо родственниками -
племЯнницами,   племЯнниками  и  т.  д.  -   мистера  ѓурджиева,  либо   его
естественными детьми. ‚сего там было немного детей - Я могу припомнить всего
только десЯть.
     ЏорЯдок школы  длЯ  каждого,  за исключением самых маленьких детей, был
одинаков.  „ень начиналсЯ с  утреннего кофе и сухого  куска  хлеба  в  шесть
часов. ‘ семи  часов каждый работал  над каким-нибудь заданием,  которое ему
было назначено. €сполнение  этих заданий  прерывалось в течение  днЯ  только
едой:  обедом  в  полдень (обычно суп, мЯсо,  салат  и какой-нибудь  сладкий
пудинг);  чаем в  четыре часа днЯ; простым ужином в семь часов вечера. Џосле
ужина, в 8.30, была гимнастика или  танцы в так называемом  "доме изучениЯ".
ќтот распорЯдок был постоЯнным длЯ шести дней в неделю; за исключением того,
что в субботу  после  полуднЯ женщины ходили в турецкую баню;  рано утром по
субботам  были "демонстрации" танцев в доме изучениЯ  более  подготовленными
исполнителЯми длЯ  других студентов  и  гостей,  которые  часто приходили  в
выходные;  после демонстраций мужчины шли в турецкую баню и, когда банЯ была
закончена, был "банкет"  или особаЯ еда. „ети не участвовали в  этих поздних
обедах,  как  участники  - только,  как  прислуга или  помощники  при кухне.
‚оскресенье было днем отдыха.
     ‡аданиЯ,   даваемые  студентам,  неизменно   касались   действительного
функционированиЯ школы: садоводство, приготовление пищи, домашнее хозЯйство,
уход за  животными, дойка, приготовление масла - и эти заданиЯ почти  всегда
выполнЯлись группами. Љак Я узнал позже, групповаЯ работа считалась особенно
важной:  различные   личности,   работаЯ   вместе,  производили  субъективно
человеческие конфликты;  человеческие конфликты  производили трение;  трение
обнаруживало  особенности, наблюдаЯ которые  можно было  обнаружить  "себЯ".
Ћдной из  многих целей школы было "увидеть себЯ так,  как вас видЯт другие":
увидеть себЯ как  бы на расстоЯнии; быть способным  оценить себЯ объективно;
но,   сначала,  просто  увидеть.  ќто   упражнение,   которое  должно   было
действительно  выполнЯтьсЯ  все  времЯ, во времЯ  любой  физической  работы,
называлось "самонаблюдение" или "противопоставление Я  ему" - "џ" - существо
(возможность) сознаниЯ, "оно" - тело, инструмент.
     ‚начале, до того, как Я понЯл что-нибудь из этих теорий или упражнений,
моей  задачей и, в  известном смысле, моим миром, было подрезание  травы  на
моих газонах  -  как  Я стал  называть  их,  -  что стало  значительно более
жизненным, чем Я мог ожидать.
     —ерез день после моего "свиданиЯ" с ним  мистер ѓурджиев уехал в Џариж.
Ќам дали  понЯть, что это обычно  длЯ него  - проводить два  днЯ в неделю  в
Џариже, как правило в сопровождении его секретарЯ мадам ѓартман, а иногда  и
других. Ќа этот раз, что было необычно, он поехал один.
     Љак Я помню, еще  до полуднЯ  в  понедельник - мистер ѓурджиев  уехал в
воскресенье вечером  - до детей в  школе  дошел слух,  что  с ним  произошла
автомобильнаЯ  катастрофа. ‘начала  мы услышали, что он убит, затем - что он
серьезно ранен и  не ожидаетсЯ,  что он будет  жить. Ћфициальное  объЯвление
было сделано кем-то из властей в понедельник  вечером.  Ћн не умер,  но  был
серьезно ранен и вскоре должен был умереть в госпитале.
     ’рудно  описать  воздействие  такого   объЯвлениЯ.  ‘амо  существование
"€нститута"  всецело зависело от присутствиЯ  ѓурджиева.  €менно он назначал
работу каждому индивидуально - и  до того  момента он  лично наблюдал каждую
деталь работы школы.  ’еперь неминуемаЯ возможность его смерти привела все к
остановке.   ’олько  благодарЯ  инициативе  нескольких  старших   студентов,
большинство  из которых  пришли  с  ним из  ђоссии,  мы  продолжали питатьсЯ
регулЯрно.
     ‚ то времЯ, как Я  не  знал, что  должно случитьсЯ лично со мной,  была
одна вещь, котораЯ  оставалась живой в моем  уме,  - это то,  что  он сказал
косить  газоны  "что  бы  ни  случилось". „лЯ  менЯ было  облегчением  иметь
конкретное дело,  определенную  работу, которую  он  мне дал. “ менЯ также в
первый раз поЯвилось  чувство, что он был, возможно, необычным человеком. Ћн
сказал  "что бы ни  случилось", и с ним случилось несчастье. …го предписание
стало  от  этого намного  сильнее.  џ был уверен,  что он знал заранее,  что
должно  было  случитьсЯ  "нечто",   хотЯ   и  не  обЯзательно  автомобильнаЯ
катастрофа.
     џ был не единственным, кто чувствовал, что этот  несчастный случай был,
в определенном смысле, предопределен. ’от факт, что он уехал в Џариж один (Я
сказал, что он сделал так в первый раз), был достаточным доказательством длЯ
большинства  студентов. Њоей  реакцией, в любом  случае, было то, что  стало
совершенно  необходимым  косить  траву;  Я был убежден,  что  его  жизнь, по
крайней мере отчасти, могла зависеть от моей преданности заданию, которое он
мне дал.
     ќти  мои чувства принЯли особую важность, когда, несколько дней спустЯ,
мистера ѓурджиева привезли назад в Џриэре в его комнату, котораЯ выходила на
"мои"  газоны,  и  нам  сказали, что  он  был  в доме  и держалсЯ  живым  на
кислороде.  „октора  приходили и  уходили  поочередно; резервуары  кислорода
приносились  и  уносились; спокойнаЯ  атмосфера спустилась на место - мы все
были как бы вовлечены в постоЯнную, тихую молитву о нем.
     Џримерно через день после его  возвращениЯ мне сказали - вероЯтно мадам
ѓартман, - что шум косилки надо прекратить. ђешение,  которое Я был вынужден
сделать  тогда, было  единственно  важным длЯ менЯ.  Љак Я ни  уважал  мадам
ѓартман,  Я не  мог забыть  силу, с  которой  дал  ему  обещание делать свою
работу.  Њы стоЯли на краю газона,  прЯмо  под окнами  его комнаты,  когда Я
должен ответить ей.  џ не  раздумывал  очень  долго,  насколько  Я помню,  и
решительно  отказалсЯ.  ’огда   мне  сказали,  что  его   жизнь  может  быть
действительно зависит  от моего решениЯ,  и  Я еще раз отказалсЯ. ЊенЯ очень
удивило,  что мне  не запретили категорически продолжать работать и даже  не
удерживали  насильно. …динственным  объЯснением, которое Я  мог найти этому,
это  то,  что его власть  над учениками была настолько сильной, что никто не
хотел брать ответственность, целиком запретив мне  выполнЯть его задание. ‚о
всЯком случае, менЯ не удерживали; мне было просто запрещено резать траву. џ
продолжал ее резать.
     ќтот  отказ от  подчинениЯ  любой  власти,  меньшей,  чем  высшаЯ,  был
жизненно  важен  и  абсолютно  серьезен,  и,   Я  думаю,  единственным,  что
поддержало менЯ в этом, было  мое сознательное убеждение, что шум косилки не
убьет его; также, но не столь  Ясно и логично, Я  чувствовал в то времЯ, что
его жизнь могла  как-то необъЯснимо зависеть от исполнениЯ мною заданиЯ. ќти
причины, однако, не могли защитить от  чувств других студентов (там  было их
примерно сто пЯтьдесЯт человек, и большинство из них взрослые), которые были
убеждены,  что шум, который Я продолжал  производить  каждый день,  мог быть
смертелен.
     Љонфликт  продолжалсЯ  несколько  недель, и каждый день мне становилось
все  труднее начинать. џ  помню, как Я  скрежетал зубами и  преодолевал свой
собственный страх, что Я  делал  каждое  утро. ЊоЯ  решимость попеременно то
укреплЯлась,  то  ослаблЯлась  отношением других  студентов.  џ был  изгнан,
отстранен  от всЯкой другой  деЯтельности; никто не хотел сидеть  со мной за
одним столом во  времЯ еды - если Я подходил к столу, где сидели другие, они
выходили  из-за  него,  когда  Я садилсЯ,  и  Я  не могу  припомнить,  чтобы
кто-нибудь  разговаривал  бы со  мной или улыбалсЯ  бы  мне  в течение  этих
недель, за исключением немногих наиболее влиЯтельных старших, которые, времЯ
от времени, продолжали убеждать менЯ остановитьсЯ.

3.
     ‚ середине лета 1924 года моЯ жизнь была сосредоточена на траве. Љ тому
времени Я мог  скосить  мои четыре газона целиком за четыре  днЯ. џ делал  и
другие  вещи:  стал "мальчиком при кухне",  "сторожем", у  нескольких  ворот
дома, который мы называли "швейцарской" - но все это не было важным, Я плохо
помню что-нибудь другое, кроме звука косЯщей машины.
     Њой кошмар  неожиданно  пришел  к концу. Ћднажды  рано  утром, когда  Я
толкал косилку вверх к фасаду замка, Я посмотрел на окна ѓурджиева. џ всегда
делал это,  как бы надеЯсь  на  какой-нибудь удивительный знак. ‚ это  самое
утро  Я  наконец увидел его.  Ћн стоЯл у  открытого окна и  смотрел  на менЯ
сверху.  џ   остановилсЯ   и,  пристально   посмотрев  на  него,  наполнилсЯ
облегчением.  „олгое  времЯ,  казалось,  он  не  делал  ничего. ‡атем  очень
медленно  он поднес правую руку к губам  и сделал жест, который, как Я позже
узнал, был очень характерен длЯ него:  своим большим и  указательным пальцем
он, так сказать, разделил свои усы от середины, а  затем его рука опустилась
в  сторону, и он  улыбнулсЯ.  †ест сделал его настоЯщим  - без него Я мог бы
подумать,  что  фигура, стоЯвшаЯ  там,  просто  галлюцинациЯ или плод  моего
воображениЯ.
     —увство  облегчениЯ  было  таким  сильным, что  Я  разразилсЯ  слезами,
схватив палку обеими руками.  џ  продолжал  смотреть на него сквозь слезы до
тех пор, пока он медленно не  отошел от окна. Ђ затем Я снова начал  косить.
’о, что было ужасным шумом этой машины,  теперь стало  радостным длЯ менЯ. џ
толкал косилку вперед и назад, назад и вперед со всей своей силой.
     џ решил  подождать  до полуднЯ,  чтобы сообщить о своем триумфе,  но ко
времени, когда Я пошел  на второй  завтрак,  Я  понЯл, что  не имею никакого
доказательства  длЯ  такого объЯвлениЯ и,  что  теперь  кажетсЯ удивительной
мудростью, не сказал ничего, хотЯ был не в состоЯнии вместить мое счастье.
     ‚ечером всем  стало известно, что мистер ѓурджиев был вне  опасности, и
атмосфера за обедом была  полна благодарности и благодарениЯ.  Њое участие в
его  выздоровлении - Я был  убежден,  что Я единственный был  ответственен в
наибольшей  части  за все, что  случилось  с ним -  затерЯлось  во  всеобщей
радости.  ‚се,  что  случилось,  это   то,  что  враждебность,  направленнаЯ
непосредственно на менЯ, исчезла  так же внезапно,  как и поЯвилась. …сли бы
не тот факт, что мне действительно  запретили производить  всЯкий шум вблизи
его окон,  Я  бы  мог  подумать,  что  все существовало  только  в моем уме.
Ќедостаток какого-нибудь торжества, какого-нибудь признаниЯ развеЯлсЯ.
     €нцидент, однако, не был полностью исчерпан даже тогда. Њистер ѓурджиев
показалсЯ, тепло одетым и медленно ступаЯ, через несколько дней. Ћн подошел,
чтобы  сесть  за небольшой  столик, где Я впервые беседовал  с  ним. џ,  как
обычно,  с  трудом ходил  взад  и вперед  с  моей косилкой.  Ћн  сидел  там,
по-видимому, осматриваЯ все вокруг, до тех пор, пока  Я  не  закончил газон,
который  косил  в  тот  день. ќто  был четвертый  -  благодарЯ быстроте  его
выздоровлениЯ, Я сократил времЯ  покоса до трех дней. Љогда Я толкал косилку
перед собой, направлЯЯ ее в сарай, где она хранилась, он посмотрел на менЯ и
жестом подозвал к себе.
     џ поставил косилку и намеревалсЯ подойти к нему. Ћн улыбнулсЯ, снова  Я
скажу  "благожелательно",  и спросил  менЯ,  за  сколько времени Я  скашиваю
газоны.  џ ответил с гордостью, что Я мог бы скосить все  их  за три днЯ. Ћн
смотрел  пристальным взглЯдом  на широкую  поверхность  травы перед  собой и
встал. "Ќадо суметь сделать это в один день, - сказал он, - ќто важно".
     Ћдин день! џ испугалсЯ и наполнилсЯ смешанными чувствами. Њне не только
не  оказали честь за мое  достижение  - несмотрЯ ни на  что,  Я сдержал свое
обещание - фактически менЯ наказывали за это.
     ѓурджиев не обратил  вниманиЯ на мою реакцию, котораЯ должна  была быть
заметна на моем подвижном лице,  а положил руку на мое плечо и тЯжело оперсЯ
на  менЯ. "ќто  важно,  -  повторил  он, - "потому  что,  когда  вы  сможете
подрезать  газоны за один день, Я дам вам другую работу".  ‡атем он попросил
менЯ погулЯть  с ним  - помочь ему  прогулЯтьсЯ -  до  луга,  расположенного
неподалеку, объЯснив, что ему трудно ходить.
     Њы шли медленно, даже несмотрЯ на мою помощь, он с большими трудностЯми
поднималсЯ по  тропинке к полю, о котором он упомЯнул. ќто был  склон холма,
очень каменистый, около  птичьего двора.  Ћн послал  менЯ в инструментальный
сарай, поблизости  от курЯтника, и велел  принести ему косу, что Я и сделал.
‡атем он вывел менЯ  на луг, снЯл руку с моего плеча, взЯл косу в обе руки и
замахнулсЯ, собираЯсь косить  траву. ЌаблюдаЯ  за  ним, Я  почувствовал, что
усилие, которое он делал, было очень большим; менЯ испугала  его бледность и
очевиднаЯ слабость. ‡атем он вернул мне косу и велел  убрать ее. џ отнес  ее
на место, вернулсЯ и встал рЯдом с ним, он опЯть тЯжело оперсЯ на мое плечо.
     "Љак  только все газоны будут  срезатьсЯ в  один день, то  будет  новаЯ
работа. Љоси этот луг каждую неделю".
     џ посмотрел на  склон с высокой травой,  на камни,  деревьЯ и кусты.  џ
знал свой  рост -  Я был  невелик длЯ своего возраста, а коса казалась очень
большой.  ‚се,  что  Я  мог  сделать, это  пристально  посмотреть  на  него,
изумленный.  ќто  был взглЯд только ему в глаза, серьезный и  обиженный, что
мешало мне сделать немедленный,  сердитый, резкий протест. џ просто наклонил
голову и кивнул, а затем пошел  с  ним, медленно, назад,  к главному зданию,
вверх по ступенькам к двери его комнаты.
     ‚ одиннадцать лет  Я  не был чужд жалости  к  себе, но  на этот  раз ее
проЯвление было слишком велико даже длЯ менЯ.  ‚ действительности, жалость к
себе была только  небольшой частью моих чувств.  џ  также чувствовал  гнев и
возмущение.  џ  не  только  не  получил  признаниЯ  или  благодарности,  но,
фактически, был  наказан. Љакого рода местом была  эта  школа - и  человеком
какого сорта он был после всего? Њучительно и  скорее гордо Я вспоминал, что
собиралсЯ уехать назад в Ђмерику осенью. џ покажу ему! —то  бы Я  ни делал -
мне никогда не управитьсЯ с газонами в один день!
     ‹юбопытно,  но когда мои чувства  спали, и Я начал  принимать  то,  что
казалось мне неизбежным,  Я обнаружил, что мое возмущение и гнев, хотЯ Я еще
чувствовал их,  не были направлены  против мистера ѓурджиева  лично. Љогда Я
гулЯл с ним, в  его глазах было печальное выражение, и Я был озабочен этим и
его излечением;  кроме того,  хотЯ  мне не поступало  указаний к действию, к
исполнению  этой работы,  Я почувствовал,  что  принЯл на  себЯ своеобразную
ответственность, что Я должен сделать работу ради него.
     Ќа  следующий  день длЯ  менЯ  была припасена другаЯ  неожиданность. Ћн
вызвал менЯ в свою комнату утром  и  спросил  строго, способен ли  Я хранить
тайну - ото всех. ’вердость и горЯщий быстрый  взглЯд, который он бросил  на
менЯ,  когда  задавал  вопрос,  были  совершенно  отличны  от  его  слабости
предыдущего  днЯ.  џ  смело заверил его,  что  могу. …ще  раз Я почувствовал
большой вызов - Я буду хранить эту тайну несмотрЯ ни на что!
     ‡атем  он  сказал  мне,  что  не хотел беспокоить  других студентов - и
особенно своего секретарЯ,  мадам ѓартман -  но  он  почти ослеп, и только Я
знаю это.  Ћн обрисовал мне  увлекательный план: он решил реорганизовать всю
работу,  шедшую в  Џриэре. џ  должен был  ходить с  ним всюду,  носЯ кресло;
оправданием  этого было то,  что он еще слаб и  нуждалсЯ  в отдыхе  времЯ от
времени.  ЌастоЯщей  причиной, однако,  бывшей частью  тайны, было то, что Я
должен буду ходить с ним, потому что он не может  на самом деле видеть, куда
идет.  Љороче  говорЯ,  Я  должен  был  стать  его  проводником  и охраной -
хранителем его личности.
     џ  почувствовал,  наконец,  что  пришло  времЯ  моей  награды; что  мое
убеждение   не  было  ложным,  и  сохранение  моего  обещаниЯ  действительно
чрезвычайно важно. ’оржество было  одиноким, так как Я не мог разделить его,
но оно было подлинным.

4.
     ЊоЯ новаЯ работа  в качестве "носителЯ кресла"  или, как  Я думал о ней
тогда, "стража"  занимала  большую часть моего времени. џ был  освобожден от
всех других обЯзанностей, за исключением  нескончаемых газонов. џ должен был
продолжать косить, но Я  должен  был делать это большей частью до  того, как
мистер ѓурджиев  поЯвлЯлсЯ утром или после того, как  он возвращалсЯ в  свою
комнату после полуднЯ.
     џ никогда  не  знал - был  ли правдой или нет  его рассказ  о частичной
слепоте. џ предполагал, что это было правдой, потому что  Я всегда верил ему
без колебаний - он, казалось, не мог говорить ничего, кроме правды, хотЯ его
манера выражать ее не всегда была прЯмой.  Њне пришло на  ум, что эта работа
носителЯ кресла и проводника  была  выдумана  длЯ менЯ,  и  что он  придумал
историю со слепотой, как предлог. џ сомневалсЯ в этом только потому, что это
придавало  мне преувеличенную  важность,  исходЯщую  из  того,  что Я не мог
представить себе поведение ѓурджиева. џ был  достаточно важен просто потому,
что Я был выбран, без каких-либо добавочных рассуждений.
     ‚  последующие  недели -  вероЯтно,  всего  месЯц - Я  носил это кресло
каждый  день милЯми,  обычно следуЯ за ним на почтительном расстоЯнии. џ был
достаточно  убежден в его слепоте,  потому что он часто сбивалсЯ с пути, и Я
должен  был   бросать  кресло   и  подбегать  к  нему,  предупреждаЯ  его  о
какой-нибудь  существовавшей  опасности  -  такой,  как  возможность,  часто
неминуемаЯ, угодить прЯмо  в небольшую канаву, котораЯ проходила по имению -
а затем мчатьсЯ назад к креслу, поднимать его и снова следовать за ним.
     ђабота, которой он  руководил в то времЯ, касалась каждого в школе. ’ам
было несколько проектов, выполнЯемых одновременно: строительство дороги, длЯ
которой намеревались дробить камень железными колотушками,  чтобы произвести
камни определенного  размера;  прореживание  лесной площади,  удаление целых
акров деревьев, с пнЯми и корнЯми, лопатами и  кирками. ‚ дополнение к таким
проектам   непрерывно  продолжались  обычные   обЯзанности  по  садоводству,
прополке, сбору овощей, приготовлению  пищи, домашнему  хозЯйству и прочему.
Љогда  бы  и сколько бы времени мистер  ѓурджиев ни  осматривал какой-нибудь
проект, Я присоединЯлсЯ к  другим  работающим,  до тех пор,  пока он  не был
готов перейти к следующему или вернутьсЯ домой.
     Џримерно месЯц спустЯ Я был освобожден от обЯзанности носителЯ кресла и
вернулсЯ к  регулЯрному  кошению  газонов и  другим постоЯнным обЯзанностЯм:
работе на  кухне один раз  в неделю, ежедневному  дежурству швейцаром, чтобы
открывать двери и отвечать по телефону.
     ‚ тот период, когда Я  следовал за  ним, как  Я упоминал, Я  должен был
находить времЯ  длЯ  покоса газонов, когда мог.  џ на времЯ забыл  о  холме,
который, в конце концов, должен был косить еженедельно, и это вызвало во мне
некоторый  ужас.  Љогда  Я  вернулсЯ к своей  обычной регулЯрной  работе, то
обнаружил, что без  заметного усилиЯ достиг цели, которую он мне поставил. ‚
момент этого открытиЯ,  однажды вечером, после чаЯ, когда Я закончил  косить
четвертый газон в этот день, мистер ѓурджиев удобно сидел на скамейке, не за
столом как обычно, а  лицом к  газонам. џ  поставил косилку  и пошел назад к
террасе,  печальный, в  его направлении.  •отЯ Я никогда  не  любил  газоны,
перспектива моей следующей работы вызвала во  мне  чувство тоски  по  ним. џ
остановилсЯ, как  Я  думал, на  почтительном  расстоЯнии  от него  и ждал. џ
колебалсЯ между тем, чтобы сказать ему, или отложить это на будущее.
     —ерез некоторое времЯ он повернулсЯ  в мою сторону, как бы  недовольный
моим  присутствием,  и  спросил  менЯ резко, хочу ли Я что-нибудь. џ  кивнул
головой и  подошел, встав рЯдом  с ним. џ сказал быстро: "џ могу скосить все
газоны в один день, мистер ѓурджиев".
     Ћн нахмурилсЯ, покачал головой, озадаченный, а затем сказал: "Џочему вы
говорите мне это?" Ћн еще казалось сердилсЯ на менЯ.
     џ напомнил ему  о  нашей  новой "работе",  а  затем спросил его,  почти
плача, чем Я начну заниматьсЯ на следующий день.
     Ћн долгое времЯ  пристально  смотрел на менЯ и как  бы не мог вспомнить
или даже понЯть,  что Я ему  сказал. Ќаконец, бесцеремонно, нежным жестом он
притЯнул менЯ к  себе бурно  и заставил менЯ сесть на  скамейку около  себЯ,
держа  руку на моем плече. …ще раз он улыбнулсЯ мне той далекой, невероЯтной
улыбкой  - Я упоминал о ней, как  о "благожелательной" - и  сказал,  покачав
головой: "Ќет необходимости работать на лугу. ‚ы уже сделали эту работу".
     џ посмотрел на  него, смущенный и  с большим  облегчением.  Ќо  Я хотел
знать, что Я буду делать - продолжать косить газоны?
     Ћн думал  об этом некоторое времЯ,  а затем  спросил  менЯ, как долго Я
собиралсЯ  оставатьсЯ здесь. џ  ответил ему, что предполагаю уехать  назад в
Ђмерику на зиму  приблизительно через  месЯц.  Ћн подумал  об этом, а  затем
сказал, прекратив обсуждение, как будто это было  безразлично теперь,  что Я
буду  просто  работать   в  группе  с  обычными  обЯзанностЯми:   заниматьсЯ
садоводством,  когда Я не буду на кухне или швейцаром. "„лЯ вас будет другаЯ
работа, если вы приедете опЯть на следующий год", - сказал он.
     •отЯ Я провел еще месЯц там в тот год, лето, казалось  мне, кончилось в
тот момент. Ћстаток времени был как  бы пустым: бессодержательным и лишенным
волнений.  ’е из  детей,  кто  работал вместе  со взрослыми в  садах,  умели
превращать  собирание фруктов или овощей, ловлю копающих сверчков, слизней и
улиток, прополку в  приЯтные игры. ќто  было счастливое место  длЯ детей: мы
жили  благополучно,  без  ограничений  строгой дисциплиной  и  определенными
границами  и  рамками, у нас  не  было  трудностей  кроме  часов  отдыха: мы
ухитрЯлись устраивать много  игр и  детских забав, в то времЯ как неутомимые
взрослые смотрели на нас снисходительно, полуприкрыв глаза.

5.
     Њы покинули Џриэре в октЯбре 1924  года,  чтобы  вернутьсЯ в Ќью-‰орк к
зиме. ‚  то времЯ Я рассталсЯ с "необыкновенно родной группой". Њой брат ’ом
и Я  прожили в странном, блуждающем мире  несколько лет.  ЊоЯ  мать,  ‹уиза,
развелась с моим отцом, когда мне было восемнадцать месЯцев; несколько лет у
менЯ был отчим,  но в 1923  году моЯ мать лежала в  больнице  около  года, и
„жейн •ип и Њаргарет  Ђндерсон  (Њаргарет была сестрой матери),  соредакторы
известной, если не знаменитой, "‹иттл ђевью", взЯли  нас обоих на попечение.
‚ то времЯ Я фактически не понимал,  почему Њаргарет  и „жейн  взЯли на себЯ
эту ответственность.  ќто была страннаЯ форма "запланированного материнства"
длЯ  двух  женщин,  ни  одна из  которых, как  мне казалось, не хотела иметь
собственных  детей,  и  смешанного  с ним  благодеЯниЯ.  ’ак как Њаргарет не
вернулась  из ”ранции с нами, то  действительнаЯ  ответственность  перешла к
„жейн.
     џ могу описать нашу семью, какой она представлЯлась  мне тогда: ’ом и Я
ходили в  частную  школу  в Ќью-‰орке; мы также выполнЯли различную домашнюю
работу по приготовлению пищи, мытью  посуды  и  т. п. €ногда мы подвергались
различным необычным  испытаниЯм  и влиЯниЯм, но они не затрагивали  менЯ, во
всЯком случае так, как этого можно было  ожидать. „ома, если это  подходЯщее
слово,  где редактировалсЯ журнал и который посещали  исключительно артисты,
писатели  и,  одним  словом,  интеллектуалы,   Я  ухитрЯлсЯ   жить  в  своем
собственном  личном мире. …жедневный распорЯдок  школы считалсЯ более важным
длЯ  менЯ,  включаЯ,  естественно,  других  детей  и  обычную,  всестороннюю
деЯтельность, чем  темпераментнаЯ и  "интереснаЯ жизнь", котораЯ,  на  самом
деле, служила  длЯ нас лишь фоном.  Њир искусства  не заменЯл детства:  даже
жизнь в семье со своей матерью  и отчимом  была более "нормальной" длЯ менЯ,
чем жизнь в Ќью-‰орке вне моей семьи, центром которой, по существу, была моЯ
мать.
     Ќаиболее  важным внешним  событием в ту зиму  было внезапное  поЯвление
моего отца.  Џо  причинам, которые  Я никогда  полностью  не понимал,  „жейн
решила,  что  она  (или,  возможно,  она  и Њаргарет) усыновит ’ома  и  менЯ
юридически.  ЊероприЯтие  усыновлениЯ  было  той причиной, по  которой после
полного отсутствиЯ  в  течение десЯти лет объЯвилсЯ мой отец.  ‘начала он не
показалсЯ   нам   лично.  Ќам   просто  сказали,  что   он   приехал,  чтобы
воспрепЯтствовать усыновлению,  и что он сам хотел принЯть на себЯ опеку над
нами обоими.
     Љак Я  понимал это в то  времЯ,  „жейн, поддерживаемаЯ  Ђ. ђ. Ћраджем и
другими из "людей ѓурджиева", после разговора с нами обоими, отказала в этом
моему отцу, и усыновление стало юридическим фактом.
     ќто была ужаснаЯ зима длЯ  менЯ по многим причинам.  џ думаю, что любой
взрослый  может  понЯть  чувства  ребенка, которому  рассказывают совершенно
открыто, что он  может или не может быть усыновлен тем или иным человеком. џ
не верю, что дети, когда с ними советуютсЯ о  таких  вещах, имеют "мнение" -
они, естественно, цеплЯютсЯ  за известную, относительно безопасную ситуацию.
Њое  отношение к  „жейн,  как  Я  чувствовал и переживал  его,  было  весьма
изменчивым и взрывчатым. ‚ременами между нами было сильное чувство любви, но
большаЯ эмоциональность  отношений  пугала  менЯ.  ‚се  больше  и  больше  Я
склонЯлсЯ к тому, чтобы не принимать близко к сердцу то, что было  вне менЯ.
‹юди длЯ менЯ были кем-то, с кем Я должен существовать, кого должен терпеть.
Ќасколько возможно,  Я  жил  один,  в дневных  снах моего собственного мира,
страстно желаЯ  времени, когда Я мог бы  убежать от сложности, а  зачастую и
вообще непостижимости, мира вокруг менЯ. џ хотел вырасти и жить один - вдали
от  всех  них.  €з-за  этого  Я был почти всегда  в беспокойстве.  џ  лениво
относилсЯ к своей домашней работе,  возмущалсЯ любыми  требованиЯми ко мне и
любыми обЯзанностЯми, которые, предполагалось,  Я должен  исполнЯть,  любому
содействию, которого  ожидали  от  менЯ. “прЯмый и  независимый из-за своего
чувства  одиночества,  Я был  обычно  беспокоен, менЯ часто  наказывали. ’ой
зимой  Я  начал, вначале  медленно,  но твердо,  презирать мое  окружение  и
ненавидеть „жейн и ’ома  - главным  образом потому, что  они были там и были
частью жизни и  окружениЯ, в  котором Я жил. џ хорошо  занималсЯ в школе, но
потому,  что  это   было  легко  длЯ  менЯ:  в  действительности,  Я   слабо
интересовалсЯ  тем, что  делал.  ‚се дальше и  дальше Я  уходил  в сказочную
страну, созданную мной самим.
     ‚  этом моем  собственном  мире были  два  человека,  которые  не  были
врагами,  которые  выступали  с Яркостью  маЯков, и там  не было  ни  одного
способа, которым Я  бы мог сообщатьсЯ с ними. ќто была моЯ мать и,  конечно,
ѓурджиев. Џочему "конечно"? ЏростаЯ действительность ѓурджиева, как человека
- незапутанные отношениЯ  со мной, которые установились между нами в течение
тех месЯцев Ясного лета - стала подобна плоту длЯ тонущего человека.
     Љогда Я узнал о том, что  мое существование  будет свЯзано с моим отцом
(который  просто представлЯлсЯ мне еще одним  враждебным взрослым), Я громко
выразил   свое   сопротивление,  не   ожидаЯ,  что  мой  голос  будет  иметь
какой-нибудь вес. Њой главный страх заключалсЯ в том,  что  Я не чувствовал,
что могу встретить лицом к  лицу другой, новый,  чужой и неизвестный  мир. џ
чувствовал, без сомнениЯ, и это  было очень  важно длЯ менЯ тогда, что такое
изменение  в моем мире, устранЯло любую возможность когда-либо снова увидеть
ѓурджиева и мою мать.
     ‘итуациЯ осложнилась еще больше тем, что моЯ мать приехала в Ќью-‰орк с
человеком, который не был моим отчимом, и „жейн окончательно выгнала  ее.  џ
помню, что мне  разрешили лишь поговорить с ней на  ступеньках квартиры - не
больше. ’еперь Я не могу осуждать мотивы „жейн или ее цель в то времЯ. џ был
убежден, что ею двигали, по ее мнению, лучшие намерениЯ. ђезультатом же было
то, что Я  думал о ней  в тот момент, как о  своем смертельном враге.  ‘вЯзь
между обычным ребенком и его матерью - особенно когда мать была единственным
родственником многие годы - ЯвлЯетсЯ, Я думаю,  достаточно сильной.  ‚  моем
случае она была неконтролируемо-сильной и подобной одержимости.
     „ела не улучшились, когда, незадолго  до ђождества,  мой  отец поЯвилсЯ
лично.  ќто  встреча была нелегкой:  между  нами состоЯлось  очень  короткое
свидание. Ћн не  знал  как  общатьсЯ  без неловкости,  так как  был робким и
"хорошо воспитанным" человеком.  …динственным,  что он сумел выразить,  было
то,  что  перед  тем, как мы примем  какое-нибудь  окончательное  решение об
усыновлении (менЯ впечатлило, что он не представлЯл более угрозы), он просил
нас с ’омом провести выходной с ним и его женой.
     џ чувствовал, что это справедливо -  устроить  ему испытание.  …сли это
утверждение  кажетсЯ хладнокровным, Я могу сказать  только, что  большинство
детских   решений,   как   и   данное,   ЯвлЯютсЯ,   в   некотором   смысле,
"хладнокровными" и  логичными. Ѓыло решено,  по-видимому, „жейн и моим отцом
(и согласовано с ’омом и  со мной), что мы посетим его на  „олгом Ћстрове на
неделе.
     ‚изит, на мой взглЯд, был катастрофой. Њой отец немедленно по  прибытии
в его дом объЯснил нам, что в случае, если мы решим переехать жить к нему, и
если  мы не  сможем  жить в  его  доме,  то  отправимсЯ  жить в ‚ашингтон  в
дипломатический корпус к двум его незамужним теткам. џ полагал, что взрослые
неизбежно должны  объЯснЯть  детЯм действительные  факты или обстоЯтельства,
которые имеют к ним отношение. Ћднако  сообщение, сделанное без  какого-либо
чувства,  какой-либо эмоции (он не внушал,  что любит  нас  или хочет жить с
нами,  или  что тетки  нуждаютсЯ в  двух  мальчиках в  хозЯйстве) показалось
совсем нелогичным и даже, наконец, веселым мне. џ начал чувствовать даже еще
большее  одиночество,  чем  прежде  -  подобно  ненужному  багажу,  которому
требуетсЯ место длЯ  хранениЯ. ’ак как мой родной отец казалось искал нашего
одобрениЯ и расспрашивал нас, Я  твердо заЯвил через два днЯ, что  Я не хочу
жить  с  ним или  с  его  тетками,  и  что хочу уехать назад в Ќью-‰орк. ’ом
осталсЯ до конца недели; Я - нет.  ЊенЯ отпустили, однако, с условием, что Я
поЯвлюсь  на  „олгом  Ћстрове  снова,  на  ђождество,  по  крайней  мере.  џ
согласилсЯ с  этим холодно, и, не помню теперь как, без какой-либо оговорки.
џ  делал все, чтобы выйти из положениЯ.  „аже жизнь  с „жейн, несмотрЯ на ее
отказ моей  матери, была  привычной;  а то,  чего Я  страшилсЯ -  незнакомо,
неизвестно.
     ’ем  не  менее  зима прошла.  Љак-то, хотЯ  Я  часто  с ужасом  думал о
возможности никогда  не  увидеть  Џриэре снова,  было решено что мы вернемсЯ
следующей  весной.  ѓурджиев, тем  временем,  стал  единственным  маЯком  на
горизонте,  единственным островом безопасности  в  страшном  непредсказуемом
будущем.
     ‚ течение той  зимы первый вопрос ѓурджиева мне -  почему  Я  приехал в
”онтебло - приобрел огромную важность. ђетроспективно, в те немногие месЯцы,
он  приобрел  огромные размеры в моем сердце  и уме.  Ќепохожий  ни  на кого
другого из взрослых, которых Я  знал,  он целиком занЯл мое сознание. Ћн был
полностью  положительным  -  он  давал мне заданиЯ, и Я выполнЯл их.  Ћн  не
спрашивал менЯ, не вынуждал менЯ принимать решениЯ, которые Я был совершенно
неспособен принЯть. џ стал стремитьсЯ к каждому, кто мог делать что-либо так
же просто, как "приказать" мне косить  газоны - потребовать что-то от  менЯ;
но  было, однако, непонЯтно как его мотивы могли быть  требованием,  хотЯ  в
конце  концов  все  взрослые "непонЯтные".  џ  стал  думать  о  нем,  как  о
единственно логичном  взрослом  человеке,  которого  Я когда-либо знал.  Љак
ребенок,  Я  не интересовалсЯ - фактически, Я не хотел знать,  почему каждый
взрослый что-нибудь  делал.  Њне был  ужасно нужен авторитет, и Я  искал его
больше всего. Ђ  авторитетом в  моем возрасте  был всЯкий, кто  знал, что он
делает.   ‘оветоватьсЯ  в  одиннадцать  лет,   принимать  жизненные  решениЯ
относительно собственного  будущего -  а это, казалось мне, продолжалось всю
зиму - это было не только совершенно непонЯтно, но и очень пугало.
     Ќа его  вопрос, почему  Я хочу  вернутьсЯ  в  ”онтенбло,  нетрудно было
ответить. џ хотел вернутьсЯ и жить рЯдом  с человеком, который знает, что он
делает  -  то,  что  Я не понимал, что он делает,  было неважно.  џ не  стал
распространЯтьсЯ  далее  -  одной из причин этого было - то, что  Я не  знал
точно что конкретно Я буду  там делать.  џ мог только  думать о какой-нибудь
силе  (идеЯ "Ѓога"  мало  значила длЯ менЯ в то времЯ), котораЯ  сделала  бы
вообще  возможным  мое  пребывание  там.  “  менЯ  было  большое  количество
заманчивых планов в  начале года о поездке в ”онтенбло,  о том, что Я должен
пересечь океан, чтобы попасть туда, и Я полюбил пароходы.
     ‚ течение зимы, и  потому, что  значительность  ѓурджиева укреплЯлась в
моем  сознании, менЯ сильно привлекало чувство, что мое присутствие там было
"неизбежным" -  была  как бы некотораЯ необъЯснимаЯ  мистическаЯ логика, что
длЯ менЯ необходимо приехать в определенное место в определенное времЯ лично
- что  в  моей  поездке  туда  была некотораЯ  реальнаЯ  цель.  ’о, что  имЯ
ѓурджиева,  в  основном,  свЯзывалось  в  разговорах  большинства  взрослых,
окружавших менЯ тогда с метафизической деЯтельностью, религией, философией и
мистикой,  казалось  должно было усилить некоторую предопределенность  нашей
встречи.
     Ќо в  конце концов,  Я  отступил от  идеи, что  соединение  с  ним было
"предопределено".  €менно  моЯ памЯть о самом м-ре ѓурджиеве удерживала менЯ
от  таких мечтаний.  џ не был в состоЯнии отрицать возможность,  что  он был
Ясновидец, мистик, гипнотизер, даже "божество". ‚ажно  было  то, все  это не
имело  значениЯ. „ействительное  значение  имело то,  что он  был уверенный,
практический,  сознательный и последовательный человек. ‚ моем маленьком уме
Џриэре казалось наиболее заметным учреждением во всем мире. ќто было - как Я
видел его - место,  которое  стало домом  длЯ  большого числа людей, которые
были   чрезвычайно  занЯты  выполнением  необходимой   длЯ  поддержаниЯ  его
функционированиЯ  физической работы. —то могло быть проще, и что могло иметь
больший  практический  смысл?  џ  понимал,  что, по крайней  мере, по общему
мнению, были, возможно,  другие возможные  цели и результаты пребываниЯ там.
Ќо в моем возрасте и в моих условиЯх была единственнаЯ цель, и очень простаЯ
-  быть  похожим на ѓурджиева.  Ћн был  сильным,  честным, целенаправленным,
незапутанным  -  совершенно "не бессмысленным" человеком.  џ  мог вспомнить,
совершенно  честно,  что  ужаснулсЯ от  работы,  включавшей  в себЯ  кошение
газонов; но мне было  так же Ясно,  что одной из причин моего ужаса было то,
что  Я ленив.  ѓурджиев заставил  менЯ  косить газоны.  Ћн  не  сделал этого
угрозами, обещаниЯми награды  или просьбами. Ћн приказал мне  косить газоны.
Ћн сказал  мне, что это очень  важно, - и Я косил их. Ћчевидным результатом,
заметным  мне  в  одиннадцатилетнем возрасте, было то,  что работа -  именно
простаЯ физическаЯ работа - потерЯла весь свой ужас длЯ менЯ. џ также понЯл,
хотЯ,  возможно, не интеллектуально,  почему  Я  не должен был косить  луг -
почему Я, как он сказал, "уже сделал ее".
     ‚се  обстоЯтельства  к концу зимы 1924-25 годов в Ќью-‰орке  предвещали
мне большие  затруднениЯ  с моей поездкой обратно во ”ранцию.  Џервый приезд
туда "случилсЯ" в  результате  бесцельной, несвЯзной цепи  событий,  которые
зависели от развода матери, ее болезни,  существованиЯ Њаргарет и „жейн и их
интереса к нам. Ћднако теперь Я чувствовал, что если необходимо, то доберусь
туда сам.
     Њое освобождение от иллюзий  взрослого мира и отсутствие  его пониманиЯ
дошло до кульминации  к ђождеству. џ стал (Я описываю свои чувства) в чем-то
подобен  кости, раздираемой  двумЯ собаками.  •итрый  спор, так как моЯ мать
была исключена, как соперник, еще велсЯ длЯ опеки нас с ’омом между  „жейн и
моим  отцом.  ’еперь  Я чувствую  определенно,  что  это  были  действиЯ  по
"спасению  репутации"  с  обеих сторон;  Я  не могу представить,  что каждаЯ
сторона  стремилась к нам из-за нашего особого значениЯ  - со мной, конечно,
поступали  довольно  плохо, что  не было особенно  желанным тогда.  ‚  любом
случае,  Я  согласилсЯ,  или  по  крайней  мере,  согласилсЯ  запланировать,
посетить  моего  отца на  ђождество.  Љогда  подошло  времЯ  действительного
решениЯ,  Я  отказалсЯ. Љонтрпредложение  „жейн о  "взрослом" ђождестве -  с
вечеринками,  посещениЯми театра  и т.  д. -  было  мне предлогом и  удобной
причиной длЯ отказа от визита к  моему отцу.  Њоей действительной  причиной,
однако, оставалось то, что и было всегда: „жейн, какими бы невозможными наши
отношениЯ  не казались мне тогда, была пропуском к ѓурджиеву, и Я сделал все
возможное, чтобы достичь  некоторого рода  гармонии с ней. ‘ ее стороны, так
как она не была ни надежной, ни бесчеловечной,  мое решение - отдающее Явное
предпочтение ей - доставлЯло ей удовольствие.
     Њой отец был очень несчастен. џ не мог понЯть  почему после того, как Я
сказал, что принЯл решение, он  приехал в  Ќью-‰орк, чтобы заехать за ’омом,
согласившимсЯ провести  ђождество с ним, и привез с собой несколько  больших
коробок с подарками длЯ  менЯ. џ  был смущен  подарками,  но, когда он также
попросил  менЯ передумать,  мне показалось,  что  он использовал  подарки  в
качестве  приманки   -   Я  был   задет  и   взбешен.   џ  чувствовал,   что
несправедливость,  отсутствие   "справедливости"   во  взрослом  мире,  была
воплощена  в этом поступке.  ђазозлившись, Я сказал ему в слезах,  что  менЯ
нельзЯ купить, и что Я буду всегда ненавидеть его за то, что он мне сделал.
     ђади  памЯти о  моем  отце, Я хотел  бы отступить  достаточно далеко  и
сказать, что  полностью сознаю его добрые намерениЯ и отдаю должное ужасному
эмоциональному шоку, который он получил от менЯ тогда. —то было печально,  и
возможно  даже надрывало его сердце, это  то, что он не имел представлениЯ о
том, что происходило в действительности. ‚ его мире дети  не отвергали своих
родителей.
     ‡има наконец кончилась, хотЯ Я еще думал о ней, как о  нескончаемой. Ќо
она кончилась, и с весной мое страстное стремление в  Џриэре усилилось. џ не
верил, что действительно доберусь туда, пока  мы действительно  не оказались
на корабле, направлЯвшемсЯ  во ”ранцию. џ не мог остановить мечтаниЯ, веру и
надежду до тех пор, пока еще раз не прошел через ‚орота Џриэре.
     Љогда Я  увидел  его снова,  ѓурджиев положил  руку на мою голову, и  Я
взглЯнул  на его  свирепые усы,  широкую открытую  улыбку  и блестЯщий лысый
череп. Џодобно большому, теплому животному, он притЯнул менЯ к  себе, прижав
менЯ нежно своей  рукой, и сказал: "€так... вы вернулись?" ќто было сказано,
как вопрос, - что-то немного большее, чем констатациЯ факта. ‚се, что Я смог
сделать, это кивнуть головой и сдержать свое рвущеесЯ счастье.

6.
     ‚торое  лето, лето 1925  года,  было возвращением домой. џ нашел, как и
мечтал, что ничего  существенно не  изменилось.  ’ам  были  некоторые  люди,
отсутствовавшие предыдущим летом, и некоторые новые люди, но приезд и отъезд
каждого  не имел  большого значениЯ. ‡а исключением покоса  газонов, которые
стали задачей другого человека, Я  вернулсЯ к обычной упорЯдоченной домашней
работе, нарЯду со всеми.
     €нститут,  в отличие от  обычного интерната,  например, незамедлительно
давал ребенку безопасность в чувстве принадлежности. Њожет быть  верно,  что
работа с другими людьми в процессе  поддержаниЯ  школьной собственности  - к
которой все наши дела так или иначе сводились - имела высшую цель.  Ќа  моем
уровне,  это  позволЯло  мне  чувствовать,  что,  каким  бы   незначительным
человеком  Я  бы ни  был, Я ЯвлЯлсЯ одним из маленьких существенных звеньев,
сохранЯвших  школу  в  движении.  ќто  придавало  каждому   из  нас  чувство
значимости, ценности; мне трудно теперь представить себе что-нибудь еще, что
было бы более ободрЯющим длЯ личности ребенка. ‚се мы чувствовали, что имели
свое место  в  мире  -  мы нуждались в уверенности, что  выполнЯем  функции,
которые  важно  выполнЯть.  Њы  не  делали ничего, кроме обучениЯ длЯ  нашей
собственной пользы. Њы делали то, что было нужно длЯ общего блага.
     ‚ обычном смысле, у нас не было уроков - мы не "изучали" ничего вообще.
Ћднако, мы учились длЯ себЯ стирать и гладить, готовить пищу, доить,  рубить
дрова, тесать и  полировать полы,  красить дома, ремонтировать, штопать свою
одежду, ухаживать  за животными - все  это  в добавление  к работе в больших
группах  над  обычными  более   важными  проектами:  строительству   дороги,
прореживанию леса, посеву и сбору урожаЯ и т. д.
     ‹етом в  институте были две большие перемены,  хотЯ они и не были сразу
очевидны  длЯ  менЯ.  ‡имой умерла мать ѓурджиева, что  произвело неуловимое
эмоциональное изменение в чувстве места - она никогда не принимала активного
участиЯ в деЯтельности  школы, но  все мы сознавали ее  присутствие - и, что
гораздо важнее, ѓурджиев начал писать.
     Џримерно через месЯц после того, как Я прибыл туда, было объЯвлено, что
должна  быть произведена  полнаЯ реорганизациЯ функционированиЯ €нститута и,
ко всеобщему  беспокойству, было также объЯвлено, что по различным причинам,
главным образом  потому, что у ѓурджиева больше нет  ни времени ни  энергии,
чтобы наблюдать  за студентами  лично, никому не будет  разрешено продолжать
оставатьсЯ  самовольно.  Ќам  также сказали,  что  в течение  двух или  трех
последующих дней  ѓурджиев переговорит  с каждым  студентом лично и сообщит,
можно ли ему остатьсЯ, и что он будет делать.
     Ћбычной реакцией было  - бросить  все  и  ждать до тех пор, пока судьба
каждого  не  будет  решена.  Ќа  следующее  утро,  после   завтрака,  зданиЯ
наполнились слухами и предположениЯми: каждый выражал  его или ее сомнениЯ и
страхи  относительно  будущего.  „лЯ  большинства   более  старых  студентов
объЯвление,  казалось,  подразумевало,  что  школа  не  будет  больше  иметь
ценности длЯ  них, так  как энергиЯ  ѓурджиева будет сконцентрирована на его
писаниЯх, а не на индивидуальном обучении. ЏредположениЯ и выражениЯ страхов
взволновали  менЯ.  ’ак  как  Я  не  представлЯл,  что ѓурджиев  мог  решить
относительно  моей  судьбы,  Я нашел  более простым продолжать  свою обычную
работу по прореживанию  и  удалению пней  деревьев.  Ќекоторые из  нас  были
назначены на эту работу, но только один или двое пришли работать этим утром.
Љ концу днЯ было проведено много интервью,  и определенному числу  студентов
было сказано уехать.
     Ќа следующий день  Я пошел  на  свою  работу  как обычно,  но  когда  Я
собиралсЯ  вернутьсЯ к  работе  после  второго  завтрака,  менЯ  вызвали  на
интервью.
     ѓурджиев  сидел у  дверей, на  скамейке  около главного  корпуса,  и  Я
подошел,  чтобы сесть около него. Ћн посмотрел  на менЯ, как  бы удивившись,
что Я существовал, спросил менЯ,  что Я делал, особенно, с тех пор, как было
сделано  объЯвление.  џ  рассказал  ему,  и  тогда  он спросил, желаю  ли  Я
оставатьсЯ в Џриэре. џ  сказал, конечно, что  хочу. Ћн сказал, очень просто,
что рад моему  согласию, потому  что у  него  была новаЯ  работа  длЯ  менЯ.
ЌачинаЯ со следующего днЯ, Я должен был заботитьсЯ  о его личном жилище: его
комнате, туалете и ванной. Ћн передал мне ключ, сказав твердо, что этот ключ
единственный  - другой находитсЯ у него,  -  и  объЯснил, что  Я должен буду
стелить  ему постель, подметать, чистить, стирать пыль, полировать, стирать,
вообще поддерживать порЯдок. Љогда потребует погода, Я буду ответственным за
поддержание огнЯ; добавочным требованием было то, что Я  также  должен  быть
его  "слугой"  или  "официантом" -  что  значит, что,  если он захочет кофе,
ликера,  еды или чего-нибудь еще, Я должен буду принести ему это в любой час
днЯ или  ночи.  Џо  этой  причине,  как  он объЯснил, в  моей  комнате будет
установлен звонок.
     Ћн также  объЯснил, что  Я не буду больше принимать  участие  в обычных
проектах, но что моЯ  дополнительнаЯ работа  будет  включать в  себЯ обычную
работу на кухне и  швейцаром,  хотЯ  Я  буду свободен  от  этих обЯзанностей
достаточно долго,  чтобы выполнЯть  мою  домашнюю  работу. …ще  одной частью
новой работы было то,  что Я должен  был заботитьсЯ о птичьем дворе: кормить
птицу, собирать Яйца, резать кур и уток, когда требовалось и т. д.
     џ был очень горд тем, что был избран его "сторожем", а он улыбнулсЯ  на
мою счастливую  реакцию. Ћн сообщил мне,  очень серьезно, что мое назначение
было сделано  экспромтом  -  он отпустил студента, который  уже завершил эту
работу -  и,  когда  Я  поЯвилсЯ на беседу,  он  понЯл, что  Я не  нужен длЯ
какой-либо другой  функции и пригоден длЯ этой работы. џ чувствовал  себЯ до
некоторой степени пристыженным за свою гордость, но был не менее счастлив от
этого - Я все еще чувствовал, что это было честью.
     ‘начала Я не видел ѓурджиева  чаще,  чем прежде. ђано утром Я  выпускал
кур  из  курЯтника,  кормил  их,  собирал Яйца и  относил  их на кухню.  ’ем
временем  ѓурджиев обычно был готов  к своему утреннему кофе, после которого
он одевалсЯ  и выходил,  чтобы  сесть за один  из небольших  столиков  около
террасы, где он обычно писал по утрам. ‚ это времЯ Я убиралсЯ в его комнате.
ќто  занимало довольно  много  времени.  Љровать была громадной  и всегда  в
большом  беспорЯдке. —то же касаетсЯ  ванной!..  ’о,  что он делал  со своей
туалетной комнатой и ванной, не может быть описано без овладениЯ его тайной;
Я хочу только сказать, что физически мистер ѓурджиев, по крайней мере, Я так
заключил, жил подобно  животному. “борка грандиозных  масштабов в  этих двух
комнатах  была  главным  делом  каждого  днЯ.  ЃеспорЯдок  часто  был  таким
огромным, что  Я становилсЯ  свидетелем  последствий огромных  гигиенических
драм, случавшихсЯ еженощно в туалетной комнате и ванной. џ часто чувствовал,
что он имел некоторую сознательную цель, разрушаЯ эти комнаты.  Ѓыли случаи,
когда Я должен был использовать лестницу, чтобы очистить стены.
     ‹ето  еще было  в  самом разгаре, когда всЯ моЯ  домашнЯЯ работа начала
принимать  действительно  большие  размеры.  ‚следствие его писаниЯ,  в  его
комнате бывало  намного больше  посетителей  - людей,  которые работали  над
переводами его книг, так как он писал их на французском, английском, русском
и, возможно, других Языках. џ понЯл, что оригинал был комбинацией армЯнского
и  русского  Языков: он говорил, что не  мог найти ни  одного Языка, который
давал  бы достаточную свободу выражениЯ его  усложненных идей и теорий. Њоей
главной дополнительной  работой было выполнение  обЯзанностей  прислуги. ќто
подразумевало подносить кофе и арманьЯк, а также значило, что комната должна
быть по крайней мере приведена в порЯдок после этих конференций. ѓурджиев во
времЯ таких встреч предпочитал ложитьсЯ в кровать. „ействительно, если он не
входил или не  выходил из комнаты, Я едва  ли помню, чтобы он  когда-либо не
лежал  в  большой  кровати,  когда  Я  его  видел.  „аже  питье  кофе  могло
потребовать последующей уборки - он  пил кофе повсюду в  комнате,  обычно  в
кровати,  котораЯ,  конечно,  должна  была  застилатьсЯ  каждый  раз  свежим
полотном.
     Ѓыли слухи тогда, и Я не был в состоЯнии отрицать их, что в его комнате
происходило гораздо больше,  чем  просто  питье  кофе или арманьЯка. Ћбычное
состоЯние  его комнаты по  утрам  указывало  на  то,  что  ночью  там  могла
происходить почти любаЯ человеческаЯ  деЯтельность. Ѓыло несомненно, что его
комнаты были обитаемы в полном смысле этого слова.
     џ никогда не  забуду,  как первый  раз Я был  вовлечен в инцидент в его
комнате,  который был чем-то большим, чем обычное  исполнение  моей домашней
работы. “  него был почетный посетитель  в тот  день, Ђ. ђ. Ћрадж,  человек,
которого  мы  все  хорошо знали  и  считали,  уполномоченным учителем теории
ѓурджиева.  Џосле  завтрака  в  тот  день  они вдвоем  удалились  в  комнату
ѓурджиева, и  Я  был вызван,  чтобы принести обычный кофе.  Ћрадж  был такой
фигурой, что все мы обращались к нему с большим уважением, несомненно, из-за
его   ума,   преданности   и   честности.   ‚добавок,   он  был   сердечным,
сострадательным человеком, к которому Я имел большую личную привЯзанность.
     Љогда Я подошел к  двери комнаты ѓурджиева с  подносом кофе и бренди, Я
заколебалсЯ, испуганный сильными звуками взбешенных криков ѓурджиева внутри.
џ постучал и, не получив ответа, вошел. ѓурджиев  стоЯл  у  своей кровати  в
состоЯнии, как  мне показалось, совершенно неконтролируемой Ярости. Ћн был в
Ярости  на Ћраджа,  который стоЯл  спокойный и  очень  бледный,  выделЯЯсь у
одного из окон. џ должен был пройти между ними,  чтобы  поставить  поднос на
стол.  џ  так и сделал, чувствуЯ, как  мурашки бегают по коже,  при Яростном
голосе ѓурджиева, и затем вернулсЯ, стараЯсь  быть незаметным. Љогда Я дошел
до  двери,  то не мог удержатьсЯ, чтобы не посмотреть  на  них обоих: Ћрадж,
высокий, казалсЯ засохшим  и съежившимсЯ,  а ѓурджиев, в действительности не
очень высокий, выглЯдел огромным  -  полным воплощением Ярости. •отЯ  Ярость
выражалась  по-английски,  Я не  мог разобрать слов - выражение  гнева  было
слишком сильным. ‚незапно, в одно мгновение, голос ѓурджиева смолк, весь его
вид изменилсЯ, он подарил мне широкую улыбку - посмотрев невероЯтно спокойно
и внутренне тихо - показал мне жестом уйти, а затем возобновил свою тираду с
неослабевшей силой. ќто  случилось  так  быстро, что  Я не думаю, что мистер
Ћрадж даже заметил нарушение в ритме.
     Љогда  Я  впервые услышал  звук  голоса  ѓурджиева  снаружи  комнаты, Я
ужаснулсЯ.  ’о,  что  этот  человек, которого Я  уважал  больше  всех других
человеческих "существ, мог  так полностью  потерЯть  контроль,  было ужасным
ударом по моему чувству  уважениЯ и восхищениЯ им.  Љогда  Я  проходил между
ними, чтобы поставить поднос на  стол, Я не чувствовал ничего, кроме жалости
и состраданиЯ к мистеру Ћраджу.
     ’еперь, выйдЯ  из комнаты,  мои чувства полностью изменились. џ был еще
испуган  Яростью, которую Я увидел в  ѓурджиеве;  ужасалсЯ  его. ‚ известном
смысле, Я даже больше ужаснулсЯ, когда Я  вышел из комнаты, так как Я понЯл,
что это было не только  не "неконтролируемое", но,  в действительности,  под
огромным  контролем  и  при  совершенно  сознательном  его  участии.  џ  еще
чувствовал жалость к мистеру Ћраджу,  но Я был убежден, что он, должно быть,
сделал что-то ужасное - в  глазах ѓурджиева -  чтобы  дать право на вспышку.
Њне вообще не приходило  в голову, что  ѓурджиев мог  в  чем бы  то  ни было
ошибатьсЯ  - Я верил  в  него всем  своим существом,  совершенно. Ћн не  мог
ошибатьсЯ. „овольно  странно, и Я нахожу  трудным объЯснить  каждому, кто не
знал его лично, но моЯ преданность к нему не была  фанатичной.  џ не верил в
него, как  верю  в  Ѓога. Ћн всегда был  правдив  со  мной,  прост, логичен,
разумен. …го обычный "образ жизни", даже такие  вещи,  как беспорЯдок  в его
комнате, требование кофе в любое времЯ днЯ и ночи, казалсЯ значительно более
логичным,  чем  так называемый  нормальный образ жизни. Ћн делал все, что он
делал, когда он хотел или нуждалсЯ.  Ћн был неизменно  заботлив с другими  и
внимателен  к ним. Ћн никогда не забывал, например,  поблагодарить  менЯ или
извинитьсЯ, когда Я, полусонный, должен  был принести ему кофе  в  три  часа
утра. џ  знаю подсознательно,  что  такое  внимание  было чем-то значительно
большим, чем обычной приобретенной учтивостью. €, возможно, это был ключ, он
был заинтересован.  Љогда бы Я не видел его, когда  бы он ни приказывал мне,
он совершенно знал менЯ, был полностью сосредоточен на каждом слове, которое
он  говорил  мне; его внимание  никогда не блуждало, когда Я  разговаривал с
ним. Ћн всегда знал точно,  что Я делал,  что Я сделал. џ думаю,  что мы все
должны были  чувствовать, когда он был с кем-нибудь из нас, что получаем его
полное внимание. џ не могу  придумать ничего более лестного длЯ человеческих
отношений.

7.
     ‚ середине лета  ѓурджиев спросил менЯ однажды утром, несколько  резко,
хочу ли Я еще учитьсЯ. Ћн напомнил мне, скорее сардонически, о моем  желании
изучить "все" и спросил менЯ, не изменил ли Я свое намерение. џ ответил, что
нет.
     "Џочему вы не спрашиваете тогда об этом, если не передумали?"
     џ сказал, смущенный и стесненный, что  Я не упоминал об этом  снова  по
нескольким  причинам. Ћдной из  них было  то,  что  Я уже  спрашивал  его  и
предполагал, что он не забыл об  этом, а второй то, что он был уже так занЯт
писанием и совещаниЯми с  другими людьми, что  Я думал, что у него не  будет
времени.
     Ћн сказал, что Я должен изучать мир. "…сли хотите чего-то, то вы должны
спросить. ‚ы должны работать. ‚ы ожидаете, что Я  вспомню о вас; Я уже много
работаю, намного больше,  чем вы даже можете  представить себе; вы  не правы
также,  если ожидаете, что Я  всегда помню  то,  что  вы  хотите".  ‡атем он
добавил,  что Я  ошибсЯ в предположении, что он был  слишком занЯт. "…сли  Я
занЯт, то это мое дело, а не ваше дело. …сли Я говорю, что обучаю, вы должны
напомнить  мне,  помочь мне,  спрашиваЯ  опЯть.  ќто покажет, что  вы хотите
учитьсЯ".
     џ согласилсЯ,  робко,  что  Я  ошибалсЯ,  и  спросил,  когда  мы начнем
"уроки". ќто было в понедельник утром, и он попросил менЯ  встретитьсЯ с ним
в его  комнате в десЯть часов на  следующее утро, во вторник. Љогда Я пришел
туда на следующее утро, то услышал  у двери,  что он  несомненно встал, -  Я
постучал  и вошел.  ѓурджиев  стоЯл  посреди  комнаты  полностью  одетый. Ћн
посмотрел на менЯ, как  будто удивившись. "‚ы хотите что-нибудь?"  - спросил
он неприветливо. џ  объЯснил, что пришел на свой урок. Ћн посмотрел на менЯ,
как иногда  смотрел в  других случаЯх, как будто он  никогда  не  видел менЯ
прежде.
     "‚ы решили, что  прийти  нужно  этим утром?" -  спросил он,  как  будто
совершенно забыв.
     "„а, - сказал Я, - в десЯть часов".
     Ћн посмотрел на часы  на своем ночном столике. Ћни показали около  двух
минут одиннадцатого, а Я  был  там  по  крайней  мере целую минуту. ‡атем он
обернулсЯ ко мне, смотрЯ на менЯ,  как если бы мое объЯснение сильно помогло
ему: "ќтим  утром, Я помню, должно  было быть  что-то  в десЯть часов,  но Я
забыл что. Џочему вы здесь не были в десЯть часов?"
     џ посмотрел на свои собственные часы и сказал, что Я был здесь в десЯть
часов.
     Ћн  покачал головой.  "Ќа десЯть секунд позже. —еловек может умереть за
десЯть секунд. џ живу по своим  часам - не по вашим.  …сли  хотите учитьсЯ у
менЯ, то должны быть здесь, когда мои  часы показывают десЯть часов. ‘егоднЯ
нет урока".
     џ не спорил с  ним, но набралсЯ смелости спросить его, означало ли это,
что  Я никогда не получу каких-нибудь  "уроков" у  него.  Ћн сделал мне знак
удалитьсЯ. "Ќесомненно, уроки будут. Џриходите в следующий вторник  в десЯть
часов.  …сли  необходимо, можете прийти  раньше  и  ждать -  это  способ  не
опоздать,  - добавил  он затем, и не без злобы, - если вы не слишком занЯты,
чтобы ждать “чителЯ".
     ‚ следующий вторник Я был там в четверть  десЯтого. Ћн  вышел  из своей
комнаты,  когда Я был  готов постучать  -  за несколько минут  до десЯти,  -
улыбнулсЯ  и  сказал мне,  что  рад, что Я  пришел вовремЯ. ‡атем он спросил
менЯ, как долго Я ждал. џ ответил  ему, и  он покачал головой, раздраженный.
"џ  сказал на прошлой неделе, -  сказал он, - что  если не занЯты, то можете
прийти  раньше  и ждать. џ не  говорил  терЯть почти час  времени. ’еперь мы
поедем". Ћн  велел принести термос с кофе  из кухни и  встретитьсЯ  с ним  у
автомобилЯ.
     Њы  проехали  очень короткое расстоЯние по узкой, наезженной дороге,  и
ѓурджиев остановил машину.  Њы вышли; он велел мне взЯть с  собой кофе, и мы
пошли,  чтобы  сесть   на  упавшее  дерево,  недалеко  от  краЯ  дороги.  Ћн
остановилсЯ примерно в ста Ярдах от группы  работающих, которые  выкладывали
камнем  канаву в  стороне  от  дороги. €х  работа заключалась  в перенесении
камней  из  двух больших  куч  в  стороне от  дороги  к незаконченной секции
канавы, где другие рабочие  укладывали их в грунт. Њы безмолвно наблюдали за
ними,  пока ѓурджиев пил  кофе и курил,  но он не  сказал мне ничего.  —ерез
некоторое  времЯ, по  крайней мере через полчаса,  Я, наконец, спросил  его,
когда начнетсЯ урок.
     Ћн посмотрел на менЯ со снисходительной улыбкой. "“рок началсЯ в десЯть
часов, - сказал он. - —то вы видите? ‡амечаете что-нибудь?".
     џ сказал, что Я вижу людей, и что единственной необычной вещью, которую
Я заметил, было то, что один из людей ходил к куче, котораЯ была дальше, чем
другие.
     "Џочему, вы думаете, он это делает?"
     џ сказал, что не знаю,  но кажетсЯ он создает себе  лишнюю  работу, так
как должен носить тЯжелые камни каждый раз дальше. …му было бы намного легче
ходить к ближней куче камней.
     "ќто  верно, - сказал тогда ѓурджиев, - но нужно всегда  посмотреть  со
всех сторон, прежде чем делать выводы. ќтот человек также совершает приЯтную
короткую  прогулку в тени вдоль дороги,  когда он возвращаетсЯ за  следующим
камнем. Љ  тому же, он неглуп. ‡а  один день  он не носит  так много камней.
‚сегда  есть  логическаЯ  причина,  почему  люди делают что-то  определенным
способом;  необходимо  находить  все  возможные  причины, прежде чем  судить
людей".
     џзык ѓурджиева, хотЯ он уделЯл очень мало вниманиЯ  именам собственным,
был всегда безошибочно Ясным и определенным. Ћн не сказал больше ничего, и Я
чувствовал, что он,  отчасти своей собственной сосредоточенностью, заставлЯл
менЯ наблюдать  все,  что происходило вокруг, с возможно  большим вниманием.
Ћстаток часа прошел быстро, и мы вернулись в  Џриэре: он - к своим писаниЯм,
а Я - к своему домашнему хозЯйству.  џ должен был прийти в следующий вторник
в то  же времЯ  на  следующий урок. џ не жил тем, что Я учил или  не учил; Я
начал  понимать,  что  "обучение"  в  гурджиевском  смысле  не  зависело  от
неожиданных или  очевидных результатов, и что никто  не мог  ожидать никаких
немедленных прорывов знаний или пониманиЯ. Ѓольше и больше Я чувствовал, что
он  расточал  знание  тем,  как  он  жил;  рассеЯнное,   оно  принималось  и
направлЯлось кому-нибудь во благо.
     ‘ледующий урок был совершено непохож на первый. Ћн велел мне убрать все
в комнате, кроме кровати,  где он  лежал. Ћн наблюдал за мной все времЯ,  не
делаЯ замечаний, пока Я не разжег огонь - было дождливое, сырое летнее утро,
и в комнате было  холодно, и, когда Я зажег огонь, он безжалостно задымил. џ
прилежно  добавил  сухих дров, подул на угли - но с небольшим успехом. Ћн не
стал наблюдать мои усилиЯ слишком  долго, а  внезапно встал с кровати,  взЯл
бутылку коньЯка, потеснил менЯ и плеснул коньЯком на угасающий огонь - огонь
вспыхнул в  комнате, и  затем дрова  разгорелись. Ѓезо всЯких объЯснений  он
пошел  затем  в туалетную комнату и оделсЯ, пока Я  убирал  его  кровать.  €
только, когда  он был готов выйти  из комнаты, то сказал мимоходом: "…сли ‚ы
хотите получить нужный результат  немедленно, то  должны использовать  любые
средства".  ‡атем  он  улыбнулсЯ.  "Љогда менЯ нет, у вас есть  времЯ  - нет
необходимости использовать превосходный старый арманьЯк".
     € это  был конец  того  урока. “борка  туалетной  комнаты,  которую  он
безмолвно разрушил в несколько минут, занЯла остаток утра.
     Љак часть "полной реорганизации" школы, мистер ѓурджиев сказал нам, что
он собираетсЯ назначить "директора", который будет наблюдать за студентами и
их деЯтельностью. Ћн объЯснил, что этот директор будет регулЯрно докладывать
ему, и что он будет полностью информирован относительно всего, происходЯщего
в Џриэре. Ћднако, его личное времЯ будет посвЯщено почти полностью  писанию,
и он будет проводить намного больше времени в Џариже.
     „иректором стала  некаЯ мисс Њерстон - незамужнЯЯ  дама  (как все  дети
называли ее),  котораЯ до того времени заведовала главным образом цветочными
садами.  „лЯ  большинства детей она всегда была  немного комической фигурой.
Ћна  была  высокой,  неопределенного возраста,  костлЯвой, угловатой  формы,
завершающейсЯ до некоторой степени неопрЯтным гнездом поблекших  красноватых
волос.  Ћна  обычно  шествовала  по  цветочным  садам,  несЯ  садовый совок,
украшеннаЯ нитками рафии, привЯзанными к ее поЯску и ниспадающими потоком от
талии при ходьбе. Ћна взЯлась за директорство с рвением и увлечением.
     •отЯ  ѓурджиев  сказал  нам,  что  мы  должны  оказывать  мисс  Њерстон
всЯческое  уважение,  как если бы  она  была им самим,  Я,  по крайней мере,
сомневалсЯ, вполне ли она  заслуживает этого уважениЯ; а так же  подозревал,
что  ѓурджиев  не  будет  так же  хорошо  информирован, как когда  он  лично
наблюдал за  работой. ‚о всЯком  случае, мисс  Њерстон  стала весьма  важной
фигурой в нашей жизни. Ћна начала с учреждениЯ рЯда правил и предписаний - Я
часто удивлЯлсЯ, не происходила ли она из английской военной семьи - которые
официально   должны   были  упростить  работу   и,   вообще  говорЯ,  ввести
эффективность в то, что она называла бессистемной работой школы.
     ’ак как мистер ѓурджиев теперь  отсутствовал по крайней  мере  половину
каждой недели, мисс Њерстон почувствовала, что мне не было достаточно просто
заботитьсЯ о курЯтнике и его комнате. Љроме  этого, Я был назначен ухаживать
за одной  из наших  лошадей и ослом, а так же выполнЯть некоторые  работы на
цветочных клубах  под непосредственным личным  наблюдением  мисс  Њерстон. ‚
добавление  к этому, Я был подчинен, как  и все, большому количеству обычных
мелких  правил.  Ќикто не должен был  покидать территории  без  специального
разрешениЯ  мисс Њерстон;  наши  комнаты  должны  были  осматриватьсЯ  через
определенное времЯ; короче говорЯ, была усилена  обычнаЯ дисциплина военного
стилЯ.
     „альнейшим   изменением,   вызванным   "реорганизацией"   школы,   было
прекращение ночных демонстраций  танцев  или гимнастики.  Џо этой гимнастике
все еще были классы, но они длились только приблизительно час после обеда  в
те  дни,  когда  ѓурджиев  привозил  на  выходные  гостей  в  Џриэре,  и  мы
"выступали", и были редкими событиЯми. €з-за этого наши вечера были свободны
все лето, и многие из нас ходили  вечерами в город  ”онтенбло - пешком около
двух миль. „етЯм нечего было делать в городе, кроме как пойти иногда в кино,
на  местную  Ярмарку или  на  карнавал.  ќто  последнЯЯ  ненаблюдаемаЯ  -  в
действительности, неупоминаемаЯ  - привилегиЯ была важной  длЯ всех  нас. „о
этого времени никто не беспокоилсЯ о том, что кто-нибудь из нас делал в свое
свободное  времЯ, если мы присутствовали  утром и  были  готовы работать.  ‚
соответствии с новым порЯдком,  мы должны  были  иметь какую-нибудь причину,
чтобы получить "разрешение" пойти в город - нам было сказано,  что мы должны
представить  "уважительную причину" длЯ каждой отлучки  с территории школы -
мы  протестовали. Ѓыл общий договор  противодействиЯ или игнорированиЯ этого
правила.  €ндивидуально никто  не повиновалсЯ ему;  никто  никогда не просил
"пропуска".
     Њы  не  только не спрашивали разрешениЯ,  чтобы  уйти с  территории, но
ходили  в город даже тогда, когда у нас не было причины  и желаниЯ идти. Њы,
конечно, не уходили передними воротами, где  надо было  показывать "пропуск"
тому, кто выполнЯл обЯзанности  швейцара - мы просто лазили через стену, при
уходе и возвращении.  Њисс Њерстон не отреагировала немедленно, но мы вскоре
узнали, хотЯ и не  могли представить  себе  как  это  было возможно, что она
имела точные данные о каждом отсутствовавшем. Њы узнали о существовании этих
данных от м-ра  ѓурджиева, когда, в  одно  из его возвращений в Џриэре после
нескольких дней  отсутствиЯ,  он  объЯвил  всем  нам, что мисс Њерстон имеет
"черную книжечку", в которую она заносит все "проступки" студентов. ѓурджиев
также сказал нам, что пока держит при себе свое мнение о нашем поведении, но
напоминает нам,  что  он  назначил мисс  Њерстон  директором,  и мы  обЯзаны
слушатьсЯ  ее.  •отЯ это казалось технической победой длЯ мисс Њерстон,  эта
победа  была  совершенно  пустой; она ничуть не способствовала  усилению  ее
дисциплины.
     Њои  отношениЯ  с  мисс  Њерстон осложнились  из-за кур. Ћднажды  после
обеда, как раз после того, как ѓурджиев уехал в Џариж, Я узнал от кого-то из
детей  - Я убирал его комнату в это времЯ - что мои цыплЯта, по крайней мере
несколько  из них, нашли  лазейку  с птичьего  двора  и  случайно  поклевали
цветочные  клумбы  мисс  Њерстон.  Љогда Я пришел на  место разрушениЯ, мисс
Њерстон  неистово преследовала цыплЯт  по  всему  саду,  и вместе  мы сумели
вернуть их всех назад в загон. “щерб цветам был нанесен небольшой, и Я помог
мисс  Њерстон,  по ее приказу,  исправить все повреждениЯ. ‡атем она сказала
мне, что это  Я виноват в побеге цыплЯт, так как не содержал забор в должном
порЯдке; а  также, что мне не будет  позволено покидать территорию €нститута
одну неделю. Ћна добавила,  что если обнаружит цыпленка  в  саду еще раз, то
лично убьет его.
     џ  исправил изгородь, но, по-видимому плохо  -  один или  два  цыпленка
убежали  на следующий „ень и  пошли опЯть на цветочные клумбы.  Њисс Њерстон
сдержала свое обещание и скрутила шею первому пойманному цыпленку. ’ак как Я
был  очень привЯзан к цыплЯтам - у  менЯ  было личное отношение к каждому из
них, и Я даже дал им имена - Я отомстил мисс Њерстон разрушением одной из ее
любимых посадок. ‚добавок, чисто длЯ  личного удовлетворениЯ, Я также  ночью
ушел с территории в ”онтенбло.
     Њисс Њерстон подвергла менЯ серьезному испытанию на следующее утро. Ћна
сказала, что если мы не  можем прийти к  пониманию  вместе, она должна будет
иметь дело с м-ром ѓурджиевым, и что она  знает, что он не допустит никакого
пренебрежениЯ ее авторитетом. Ћна также сказала, что Я, в  то времЯ, занимал
первое место в списке нарушителей в ее черной книжке. ‚ свою защиту Я сказал
ей, что  цыплЯта  полезны, а сад - нет; что она не имела права убивать моего
цыпленка.  Ћна возразила,  что Я  не могу судить, что она  вправе  делать, и
также, что м-р ѓурджиев Ясно заЯвил, что ей надо повиноватьсЯ.
     ’ак как мы не пришли к примирению или согласию, инцидент был вынесен на
рассмотрение м-ра  ѓурджиева, когда он  вернулсЯ  из  Џарижа в конце недели.
‘разу  же  после  возвращениЯ,  он  пригласил, как  обычно,  мисс Њерстон  и
закрылсЯ с  ней в  своей комнате  на долгое времЯ.  џ беспокоилсЯ  в течение
всего  этого времени.  ‚  конце  концов, каковы бы  ни были  мои  доводы,  Я
подчинЯлсЯ ей, и  не  был  уверен, что  ѓурджиев посмотрит на все это с моей
точки зрениЯ.
     ‚ тот вечер, после ужина, он заказал кофе и, когда Я его  принес, велел
мне сесть. ‡атем он  спросил о моей жизни в его отсутствие и об отношениЯх с
мисс Њерстон. Ќе знаЯ, что она рассказала ему, Я ответил  осторожно, что жил
хорошо и полагаю, что мисс Њерстон мною довольна, но что Џриэре стало другим
с тех пор, как она стала заведовать.
     Ћн серьезно посмотрел на менЯ и спросил: "’еперь другое?"
     џ ответил,  что мисс  Њерстон ввела слишком много правил, слишком много
дисциплины.
     Ћн  ничего не ответил на это замечание, но  затем сказал мне, что  мисс
Њерстон  рассказала  ему  о  разорении  цветочных клумб,  и  что  она  убила
цыпленка, и он хотел  бы знать мой взглЯд на эту историю. џ  рассказал ему о
своих  чувствах  по отношению к ней,  и,  особенно, что  Я  считал, что мисс
Њерстон не имела права убивать цыпленка.
     "—то вы сделали с убитым цыпленком?" - спросил он менЯ.
     џ сказал, что очистил его, и отнес на кухню длЯ еды.
     Ћн обдумал это,  кивнул  головой и сказал, что, в этом случае, Я должен
понЯть, что  цыпленок не был потерЯн; а также, что в то времЯ, как цыпленок,
хотЯ  и умер, был  использован,  погибшие цветы, которые Я вырвал с корнем в
гневе, не могли служить такой цели - не могли, например, быть съедены. ‡атем
он  спросил менЯ, исправил ли Я изгородь. џ сказал,  что исправил  ее второй
раз, после того  как  цыплЯта  снова  выбежали, он сказал,  что это хорошо и
послал менЯ привести мисс Њерстон.
     џ  пошел  за ней,  удрученный. џ не  мог  отрицать логику  того, что он
сказал  мне,  но Я еще  чувствовал,  обиженно,  что  мисс  Њерстон  не  была
полностью права. џ нашел  ее в ее комнате, и она бросила на менЯ всезнающий,
полный  превосходства взглЯд и проследовала со мной в  комнату ѓурджиева. Ћн
велел нам сесть, а затем сказал ей, что уже  рассказал мне о проблеме цыплЯт
и сада,  и что он уверен -  он посмотрел  на менЯ, говорЯ это - что здесь не
должно  быть  больше  затруднений. ‡атем  он сказал  неожиданно, что  мы оба
обманули его ожиданиЯ. џ  обманул его  ожиданиЯ  тем,  что  не  помогал  ему
повиновением мисс Њерстон, так как он назначил ее директором, а она обманула
его  ожидание  тем,  что  убила  цыпленка,  который был, между  прочим,  его
цыпленком; он не только был в его курЯтнике, но был  моей  ответственностью,
которую он поручил мне, и  что, когда Я держал их  в  загоне,  она не  имела
права брать это убийство на себЯ.
     ‡атем он  сказал мисс Њерстон  удалитьсЯ, но добавил,  что  он потратил
много времени, хотЯ был  очень занЯт, на объЯснение этих вещей  о цыпленке и
саде, и что  одной из  обЯзанностей директора  было освободить его от  таких
занимающих времЯ, незначительных проблем.
     Њисс Њерстон  покинула комнату  -  он показал, чтобы Я осталсЯ, - и  он
спросил  менЯ,  чувствовал  ли  Я,  что Я  что-нибудь узнал. џ  был  удивлен
вопросом и  не знал как ответить, кроме  как  сказать, что не  знаю.  €менно
тогда, Я думаю, он впервые упомЯнул прЯмо об одной из основных задач и целей
€нститута. Ћн сказал, пренебрегаЯ моим  неудовлетворительным  ответом на его
вопрос  о знании, что в жизни  наиболее трудной вещью, которую  надо успешно
выполнЯть в будущем, и, возможно, наиболее важной надо научитьсЯ уживатьсЯ с
"неприЯтными  проЯвлениЯми  других". Ћн сказал,  что историЯ, которую мы оба
рассказали ему, была, сама по  себе,  совершенно  незначительной. –ыпленок и
клумба не имели значениЯ. —то было  важно, это поступки мои и мисс  Њерстон;
что,  если бы  каждый  из  нас  "осознавал"  свое  поведение,  а  не  просто
реагировал  на  поведение   другого,   проблема   была  бы  решена  без  его
вмешательства.  Ћн  сказал,  что, в известном  смысле, ничего  не случилось,
кроме  того, что мисс Њерстон и  Я уступили своей обоюдной  враждебности. Ћн
ничего не добавил к этому объЯснению, и Я  был смущен и сказал  ему об этом.
Ћн ответил, что Я вероЯтно пойму это позже, в жизни. ‡атем он  прибавил, что
мой урок состоитсЯ следующим  утром, хотЯ это и не вторник; и извинилсЯ, что
из-за  другой  своей  работы  он  не  может  проводить  уроки  регулЯрно  по
расписанию.

8.
     Љогда  Я  пришел  на урок  следующим  утром,  ѓурджиев  выглЯдел  очень
утомленным. Ћн сказал, что очень тЯжело работал -  большую часть ночи, - что
писание ЯвлЯетсЯ  очень сложным делом. Ћн был  еще в кровати и оставалсЯ там
весь урок.
     Ћн  начал рассказывать мне об упражнении, которое  всем нам  дали, и на
которое  Я ссылалсЯ выше,  как на "самонаблюдение". Ћн сказал, что это очень
трудное   упражнение,  и  он  хочет,  чтобы  Я  делал  его,  со  всей  своей
концентрацией, как  можно более устойчивой. Ћн  также сказал,  что  основной
трудностью в этом упражнении, как и во многих  упражнениЯх, которые он давал
- или даст - мне, - было то, что, чтобы делать их как следует, необходимо не
ожидать результатов. ‚ этом особом упражнении важным было то, что нужно было
видеть себЯ, наблюдать свое механическое, автоматическое, противодействующее
поведение  без  толкованиЯ,  не  делаЯ  какой-либо  попытки   изменить   это
поведение. "…сли менЯете, - сказал он, -  то никогда  не увидите реальность.
Ѓудете  только  видеть  изменение.  Љогда  вы  начнете  изучать  себЯ, тогда
изменение придет,  или вы сможете изменитьсЯ,  если захотите  -  если  такое
изменение желательно".
     Ћн продолжал говорить, что его работа не только  очень трудна, но может
быть также опасной длЯ некоторых людей. "ќта работа не длЯ каждого, - сказал
он,  - например, если кто-нибудь  хочет  учитьсЯ,  чтобы  стать миллионером,
необходимо  посвЯтить всю раннюю  жизнь этой  цели, а не  другой.  Љто хочет
стать  свЯщенником, философом, учителем  или  бизнесменом - не придут  сюда.
‡десь учатсЯ только возможности стать человеком, таким,  которого не знают в
новое времЯ, особенно в западном мире".
     ‡атем  он  попросил  менЯ посмотреть  в окно и  рассказать ему,  что  Я
увидел.  џ сказал, что из  этого окна Я  могу видеть  только дуб.  "Ђ что на
дубе?" - спросил он. џ ответил: "†елуди".
     "Љак много желудей?"
     Љогда  Я  ответил,  несколько  неуверенно,  что  не  знаю,  он   сказал
нетерпеливо: "Ќе точно, Я спросил не это. Џредположите, как много!"
     џ сказал, что полагаю на нем было их несколько тысЯч.
     Ћн согласилсЯ, а затем  спросил менЯ, сколько желудей станут  взрослыми
деревьЯми.  џ  ответил, что,  полагаю,  только  пЯть  или  шесть  из  них  в
действительности разовьетсЯ в деревьЯ, не больше.
     Ћн кивнул.  "‚озможно  только  один,  возможно  даже ни  одного.  Ќужно
учитьсЯ у Џрироды. —еловек это тоже организм.  Џрирода делает много желудей,
но возможность стать деревом существует только длЯ немногих желудей. ’о же и
с человеком - рождаетсЯ  много людей,  но  только некоторые прорастают. ‹юди
думают, что остальные  терЯютсЯ,  думают, что Џрирода приходит  к концу.  Ќе
так.  Ћстальные  становЯтсЯ  удобрением,  идут  назад  в   землю  и  создают
возможность  длЯ  других желудей, других  людей,  стать  большим  деревом  -
реальным человеком.  Џрирода всегда дает - но дает только возможность. —тобы
стать взрослым  дубом, или настоЯщим  человеком,  нужно  делать  усилие.  ‚ы
понимаете это - моЯ работа, этот €нститут не  длЯ удобрениЯ.  „лЯ  реального
человека, только. Ќо нужно  также понЯть, что  удобрение необходимо Џрироде.
‚озможность  длЯ  настоЯщего дерева,  настоЯщего человека, также  зависит от
этого удобрениЯ".
     Џосле  долгого молчаниЯ, он продолжал: "‚ западном  мире есть вера, что
человек имеет душу, данную Ѓогом. ќто не так. Ќичего не дано Ѓогом, - только
Џрирода дает. Ђ Џрирода  дает только возможность длЯ души, но не дает  душу.
Њожно приобрести  душу через работу. Ќо, в отличие от  дерева, человек имеет
много возможностей. ’аким образом,  как теперь  существует человек, он также
имеет возможность  вырасти  случайно - вырасти неправильным  путем.  —еловек
может  стать  многими вещами  -  не только  удобрением, не только  настоЯщим
человеком: может стать тем, что вы называете "хорошим"  или "плохим", это не
важно длЯ  человека в  действительности.  ђеальный  человек  не  хороший или
плохой - реальный человек это только сознательный,  желающий приобрести душу
длЯ истинного развитиЯ".
     џ слушал его сосредоточенно и напрЯженно,  и моим единственным чувством
- мне  было тогда двенадцать лет - было чувство замешательства, непониманиЯ.
џ понимал  и чувствовал важность  того, что он говорил, но не понимал этого.
Љак будто знаЯ об  этом  (как оно  несомненно было), он  сказал: "„умайте  о
хорошем и о плохом, как о  правой руке и  о левой руке. —еловек всегда имеет
две руки - две стороны себЯ - хорошую и плохую. Ћдна может разрушить другую.
Ќужно задатьсЯ  целью, чтобы обе  руки  работали вместе, а длЯ  этого  нужно
приобрести третью  вещь;  то, что  примирЯет обе  руки,  импульс  хорошего и
импульс  плохого. —еловек, который только "хороший"  или  только  "плохой" -
ЯвлЯетсЯ не целым  человеком, односторонним. ’ретьей вещью ЯвлЯетсЯ совесть;
возможность приобрести совесть уже есть в  человеке, когда он рождаетсЯ; эта
возможность  даетсЯ  -  свободно  -  Џриродой. Ќо  это  только  возможность.
ђеальнаЯ совесть может быть  приобретена только работой, а сначала изучением
себЯ. „аже  ваша религиЯ -  западнаЯ религиЯ - имеет это выражение: "познать
себЯ". ќта фраза наиболее важнаЯ во всех религиЯх. Љогда начинаетсЯ познание
себЯ - уже поЯвлЯетсЯ возможность стать настоЯщим человеком. ’аким  образом,
то,  что  нужно   приобрести  в  первую  очередь,  это  знание  самого  себЯ
посредством  этого  упражнениЯ  самонаблюдениЯ. …сли не делать  этого, тогда
будете  подобны  желудю,  который не  стал  деревом -  удобрению. “добрение,
которое  вернулось  обратно  в  почву  и  стало  возможностью  длЯ  будущего
человека".

9.
     Љак  будто  само  собой, директорство мисс Њерстон стало автоматически,
таким, что мы сумели жить без дальнейших трудностей. Ќадо было также  делать
много работы, обычной  работы по поддержанию функционированиЯ школы;  каждый
очень заботилсЯ о правилах и предписаниЯх и  о выполнении работы. Љ тому же,
нас  было много,  и  физическаЯ организациЯ  была слишком  большой длЯ  мисс
Њерстон  (котораЯ   не   отказалась   от   своего  никогда  не  кончавшегосЯ
садоводства),  чтобы  она  могла  наблюдать  за  каждым  из  нас постоЯнно и
индивидуально. …динственным  конфликтом, который случилсЯ между  мной и мисс
Њерстон тем летом и был  достаточным,  чтобы привлечь внимание  ѓурджиева, -
был инцидент с џпонским садом.
     Ќезадолго  до того, как Я поЯвилсЯ  в  Џриэре, одним  из проектов  м-ра
ѓурджиева было строительство, которое он назвал "џпонским  садом". €спользуЯ
воду из канавы, котораЯ  проходила по территории, в саду был создан  остров.
Ќа острове  был построен небольшой, шести- или восьмисторонний,  выглЯдевший
по-восточному, павильон, и типичный  Японский арочный мостик, который вел на
остров.  ‚се это  выглЯдело  типично  по-восточному  и  было  любимым местом
уединениЯ по  воскресеньЯм, когда у нас  не было  обЯзанностей по выполнению
обычных заданий. Ћдин из студентов - взрослый американец  -  пришел туда  со
мной  в воскресенье после  обеда;  он  недавно  прибыл  в школу  и,  если  Я
правильно  помню, мы  были  там потому,  что  Я  показывал ему,  что  и  как
расположено в Џриэре. ‚ то времЯ было обычной  практикой длЯ одного из детей
показывать  все  на  площади  семьдесЯт  пЯть акров  садов  вновь прибывшим,
показываЯ им различные огороды, турецкую баню, место текущего проекта и  так
далее.
     Њы  с моим спутником остановились отдохнуть в џпонском саду, и  он, как
будто насмехаЯсь над садом, сказал мне, что несмотрЯ на то, что сад мог быть
"Японским" по замыслу, это совершенно  разрушалось присутствием  прЯмо перед
дверью в маленький павильон двух гипсовых бюстов, по одному с каждой стороны
двери,  ‚енеры и  Ђполлона. ЊоЯ  реакциЯ  была немедленной  и  рассерженной.
’акже, несколько  странным  путем, Я почувствовал, что критика  бюстов  была
критикой  вкуса ѓурджиева.  ‘о  значительной  смелостью  Я сказал  ему,  что
исправлю положение и немедленно сбросил оба  бюста в воду. џ помню  чувство,
что Я,  поступаЯ  таким  образом, каким-то  неЯсным  способом  защищал честь
ѓурджиева и его вкус.
     Њисс Њерстон, чьи источники  информации были  всегда загадкой длЯ менЯ,
узнала об этом.  Ћна  сказал мне, угрожающе, что это своевольное уничтожение
бюстов не может пройти незамеченным, и что м-р ѓурджиев будет извещен о том,
что Я сделал, немедленно по его возвращении из Џарижа.
     ’ак как его следующее возвращение из Џарижа было в выходные дни, то его
сопровождали несколько человек гостей, приехавших  с ним в его машине,  плюс
очень многих других гостей,  которые прибыли в своих собственных машинах или
поездом.  Љак и  всегда,  когда он  возвращалсЯ  из своих  поездок,  главнаЯ
гостинаЯ Џриэре была полна студентов, собравшихсЯ после обеда. ‚ присутствии
всех  (это было  скорее подобно акционерному  собранию) он принЯл  форменный
отчет  мисс Њерстон, охватывавший обычные  событиЯ, которые случились за его
отсутствие.  ‡а  этим  рапортом  следовало  резюме  мисс  Њерстон  о  всЯких
проблемах,  которые  возникли и которые, как  ей  казалось, нуждались  в его
внимании.  Џо  этому  случаю  она  села  рЯдом с  ним,  чернаЯ  книжка  была
решительно  открыта у  нее  на  колене, она говорила  ему что-то серьезно  и
недолго, но так, чтобы  мы не  могли слышать. Љогда  она  кончила, он сделал
знак рукой к стулу и попросил, чтобы  тот,  кто уничтожил статуи  в џпонском
саду, вышел вперед.
     Ћхваченный   вниманием   всех   студентов,   а  также  большого   числа
разглЯдывающих менЯ гостей, Я вышел вперед, упав  духом, взбешенный собой за
этот поступок. ‚ тот момент Я подумал о неоправданности того, что Я сделал.
     ѓурджиев, конечно,  спросил менЯ, почему Я совершил это преступление, а
также понимаю  ли  Я,  что  уничтожение имущества было,  в  действительности
преступным? џ сказал, что понимаю, что не должен был делать этого, но что  Я
сделал  это  потому,  что  эти  статуи  были  несоответствующего  периода  и
цивилизации, исторически, и что они не должны были быть там на первом месте.
џ не упоминал американца.
     ‘о значительным  сарказмом  ѓурджиев  сообщил мне, что хотЯ  мое знание
истории могло произвести глубокое  впечатление,  Я, тем не  менее, уничтожил
"статуи", которые принадлежали ему; что  он  лично отвечал  за  их установку
там; что, на самом  деле, ему нравились греческие статуи в  Японских садах -
во  всЯком  случае конкретно в этом џпонском  саду. ЏринимаЯ во внимание то,
что  Я сделал, он сказал, что  Я должен  быть наказан,  и  что мое наказание
будет заключатьсЯ  в отказе от моих "шоколадных денег" (так  назвались любые
детские "деньги на расходы"  или "карманные деньги") до тех пор, пока статуи
не  будут возвращены  на  место. Ћн поручил мисс Њерстон  выЯснить стоимость
эквивалентной  замены  и взыскать  эту сумму  с менЯ,  как  бы долго  это не
продолжалось.
     ѓлавным образом,  из-за  моего  семейного положениЯ - „жейн  и Њаргарет
почти не имели денег в то времЯ, и, конечно, никто не мог дать их мне - Я не
имел так называемых "шоколадных  денег"; по крайней мере,  Я не имел ничего,
что  можно  было  бы назвать регулЯрным  доходом. …динственными деньгами  на
расходы,  которые  Я когда-либо имел в  то  времЯ,  были  случайные  деньги,
которые моЯ мать посылала  мне  из  Ђмерики - на  мой  день рождениЯ  или на
ђождество или, иногда,  по непонЯтной причине. ‚ то  времЯ Я не  имел  денег
вообще,  и Я  также  был уверен, что статуи должны  быть  ужасно дорогими. џ
предвидел  вечность, передаваЯ  все  деньги,  которые могли  прийти  ко  мне
каким-либо путем,  чтобы заплатить за  мое  опрометчивое  действие. ќто была
ужаснаЯ  перспектива,  особенно  потому,  что  мой  день рождениЯ был только
несколько месЯцев назад, а до ђождества было еще несколько месЯцев.
     Њое  мрачное,  безнадежное  будущее  внезапно  закончилось,   когда   Я
совершенно неожиданно получил  чек на двадцать пЯть долларов от моей матери.
Џрежде  чем  вернуть чек  мисс  Њерстон,  Я  узнал от нее, что "статуи" были
простыми гипсовыми  слепками  и  будут стоить около  десЯти долларов. „аже с
этой  суммой мне было  нелегко расстатьсЯ. „вадцати  пЯти долларов мне могло
хватить по крайней мере до ђождества.
     Ќа следующем собрании мисс Њерстон сообщила м-ру ѓурджиеву, что Я отдал
ей деньги длЯ новых "статуй"  - он отказывалсЯ даже слышать слово "бюст" - и
спросила, заменЯть ли их.
     ѓурджиев  обдумывал  этот  вопрос  некоторое времЯ,  а  затем, наконец,
сказал "Ќет". Ћн подозвал менЯ к себе, вручил мне деньги, которые она отдала
ему, и сказал, что Я могу оставить их себе, но  при условии, что Я поделю их
со всеми другими детьми. Ћн также сказал, что, хотЯ Я был не прав, уничтожив
его собственность, он хотел, чтобы Я знал, что он думал обо всем этом, и что
Я был прав о неуместности тех "статуй" на этом месте. Ћн предложил,  чтобы Я
- хотЯ мне  не  нужно было делать  это обЯзательно -  заменил их подходЯщими
статуЯми. €нцидент никогда больше не упоминалсЯ.

10.
     Љ  концу лета Я  узнал, что м-р ѓурджиев  планирует поехать в Ђмерику с
длительным визитом - вероЯтно, на всю зиму 1925-26 годов. ‚опрос о  том, что
будет  с ’омом и со мной, автоматически  возник  в моем  уме, но  все быстро
решилось: к моему великому облегчению „жейн сказала нам,  что решила поехать
обратно в Ќью-‰орк, но ’ом и Я  останемсЯ на эту  зиму  в Џриэре. ‚  один из
выходных  она  взЯла нас  в Џариж  и  представила ѓертруде  ‘тайн и Ђлисе Ѓ.
’оклас; „жейн как-то  убедила  ѓертруду  и  Ђлису наблюдать  за  нами  в  ее
отсутствие.
     ‚ наши редкие визиты в  Џариж  мы  встречались  со  многими  известными
людьми: „жемсом  „жойсом, ќрнестом •емингуэем, Љонстантином  Ѓранкази, †аком
‹ившицем,  ’ристаном  ’зара   и   другими  -  большинство  из  которых  были
сотрудниками, в  то  или иное  времЯ, "‹иттл ђевью". Њан ђай сфотографировал
нас обоих; Џоль —еличев  взЯлсЯ нарисовать нас.  џ  помню как —еличев, после
двух или трех дней  последовательной работы над моим  пастельным  портретом,
вывел  менЯ из  своей  студии, сказав мне,  что менЯ нельзЯ нарисовать.  "‚ы
выглЯдите, как все, - сказал он, - и ваше лицо никогда не спокойно".
     џ  был слишком юным  или слишком сложным в те времена,  чтобы полностью
осознать привилегию, если так можно сказать, знакомства или встречи с такими
людьми. ‚ообще, они не производили  очень сильного впечатлениЯ на менЯ; Я не
понимал их разговоров и  сознавал их важность только потому, что со мной они
говорили весьма значительно.
     €з всех таких людей на менЯ производили подлинное впечатление •емингуэй
и ѓертруда ‘тайн.  Ќа нашей первой встрече с •емингуэем, чьЯ  книга "Џрощай,
оружие" еще не была  опубликована, он  произвел на  нас  впечатление  своими
рассказами  о  бое быков в  €спании;  с большим  увлечением  он снимал  свою
рубашку, чтобы показать  нам свои "боевые шрамы", а затем падал на руки и на
колени, еще раздетый до поЯса, чтобы изобразить быка своему первому ребенку,
еще очень маленькому в то времЯ.
     ѓертруда ‘тайн произвела на менЯ величайшее воздействие. „жейн дала мне
прочитать  что-то из  ее  книг -  Я не  помню  что это  было  - что  Я нашел
совершенно  бессмысленным;  по  этой  причине Я был неопределенно встревожен
перспективой встречи с ней.  Ћна  сразу  же  понравилась мне.  Ћна оказалась
неусложненной, прЯмой  и чрезвычайно дружелюбной.  Ћна  сказала нам,  что мы
будем посещать ее каждый второй  четверг  в течение  зимы, и что наше первое
посещение должно быть на день ЃлагодарениЯ. •отЯ Я беспокоилсЯ об отсутствии
ѓурджиева - Я  чувствовал, что Џриэре, возможно, не  могло быть тем же самым
без него -  моЯ неожиданнаЯ привЯзанность к ѓертруде и  уверенность, что  мы
будем видеть ее регулЯрно, были значительным утешением.
     ѓурджиев однажды  говорил  мне прЯмо о своей приближавшейсЯ поездке. Ћн
сказал, что  собираетсЯ  оставить  мисс  Њерстон заведовать всем,  и что мне
будет нужно -  так  же, как и всем - работать  с ней. Њисс Њерстон больше не
беспокоила и  не пугала  менЯ, Я стал нужнее ей, и Я заверил его  в том, что
все будет  хорошо. ‡атем он сказал, что  важно  узнать, как ладить с людьми.
‚ажно только в одном отношении - научитьсЯ жить со всЯкими  людьми и во всех
ситуациЯх; жить с ними в смысле непротиводействиЯ им постоЯнно.
     Џеред своим отъездом он  созвал на собрание  некоторых  из студентов  и
мисс Њерстон;  только  тех студентов,  главным образом, американцев, которые
собирались  остатьсЯ  в  Џриэре  во  времЯ  его  отсутствиЯ  -  исключаЯ его
собственную семью и нескольких старых студентов, или последователей, которые
были  с ним многие  годы и которые, очевидно, не  были подчинены  дисциплине
мисс Њерстон. “ менЯ было чувство, что непосредственнаЯ семьЯ ѓурджиева, его
брат,  невестка  и  трое  детей  не  были  такими  же "последователЯми"  или
"студентами" как все остальные, а были просто "семьей", которую он содержал.
     Ќа этом  собрании, или встрече, мисс Њерстон подавала чай всем нам. Њне
кажетсЯ, что это была ее идеЯ, а также, что она делала попытку  "сделать все
возможное", чтобы понравитьсЯ тем студентам, которые будут на ее попечении в
течение предстоЯщей  зимы. Њы все слушали, как она и  м-р ѓурджиев обсуждали
различные  стороны функционированиЯ €нститута - главным образом практические
проблемы  -  распределение  работы  и   т.  д.   -  но  единственным  особым
воспоминанием о той встрече было то, как мисс Њерстон  обслуживала нас чаем.
‚место того, чтобы сидеть на одном месте, наливаЯ чай и подаваЯ его нам, она
наливала  каждую  чашку  стоЯ,  а затем подносила ее каждому. Ћна  имела,  к
несчастью  длЯ нее,  физическую  привычку -  она  была  столь деликатной,  в
действительности,  что  это  казалось  своего  рода  изысканностью  -  слабо
испускать "дух" каждый раз,  как она наклонЯлась, подаваЯ каждому его или ее
чашку чаЯ. Ќеизбежно  происходил довольно  слабый одиночный  "выстрел",  при
котором она немедленно говорила: "€звините менЯ," и выпрЯмлЯлась.
     ‚се мы  забавлЯлись и были смущены этим, но никто не забавлЯлсЯ больше,
чем ѓурджиев.  Ћн  внимательно наблюдал за ней со слабой улыбкой на  лице, и
невозможно было не заметить, как все мы "прислушивались" к мисс Њерстон. Љак
будто не  в  состоЯнии  контролировать  себЯ  больше, он начал говорить.  Ћн
сказал, что мисс  Њерстон ЯвлЯетсЯ особым человеком,  со многими качествами,
которые могли быть  сразу не видны случайному зрителю.  (Љогда он хотел,  он
мог быть  очень  многословным  и  цветистым в  английском Языке). ‚ качестве
примера  одного  из  ее  качеств, он  сослалсЯ  на тот  факт, что она  имела
совершенно исключительный способ  обслуживаниЯ чаем. ќто только мисс Њерстон
подносила   чай  в  сопровождении  небольшого  резкого  "выстрела",  подобно
маленькой  пушке.  "Ќо так  деликатно, так  утонченно,  - сказал  он,  - что
необходимо  быть бдительным и  весьма восприимчивым, чтобы услышать его". Ћн
продолжал отмечать,  что мы должны заметить  ее  крайнюю воспитанность - она
неизменно  извинЯлась  сама  после  каждого раза. ‡атем  он сравнил  эту  ее
"грацию" с другими  светскими любезностЯми, заЯвив,  что  она была не только
необычной, но даже большого мастерства, совершенно оригинальной.
     Ќевозможно было не восхищатьсЯ самообладанием  мисс  Њерстон  во  времЯ
этого безжалостного  бесконечного комментариЯ о ее неудачной привычке.  ‚ то
времЯ как это был очевидный "пердеж", никто из нас не мог  употребить,  даже
про  себЯ, этого  грубого слова. ’ак, как ѓурджиев говорил об этом, привычка
стала  практически  "внушающей  любовь"  нам,  заставлЯла  нас   чувствовать
симпатию  и  нежность  к  мисс  Њерстон.  "Ћкончательным  результатом"  этой
безжалостной   игры  слов  было   то,   что  все   мы   почувствовали  такую
непосредственную, настоЯщую симпатию к мисс Њерстон, какой никто из  нас  не
чувствовал  прежде.  џ  часто удивлЯлсЯ,  как  тогда так  или иначе ѓурджиев
использовал эту  незначительную слабость в  непробиваемом  на вид  "панцире"
мисс  Њерстон  длЯ  сведениЯ  ее  с  уровнЯ  строгого  "директора"  к  более
человеческому   представлению  в  умах  присутствовавших.  Ѓыло  определенно
невозможно  длЯ нас принимать  мисс Њерстон также серьезно с того времени; и
было так  же  равно невозможно сильно не  любить ее - она  казалась, с  того
времени, даже более человечной и так же  подверженной  ошибкам. —то касаетсЯ
менЯ самого,  Я никогда не слышал  деликатного "пуканиЯ" в  своей жизни  без
того, чтобы это  не сопровождалось  в  моем  уме нежным воспоминанием о мисс
Њерстон.
     џ  не  буду теперь заЯвлЯть, что привычка мисс  Њерстон  заставила менЯ
действительно полюбить  ее,  но она определенно привела близко  к достижению
цели. €менно  времЯ, когда мы были способны работать  вместе без  трудностей
или враждебности, Я приписываю ее привычке или, по крайней мере, моей памЯти
об этом. „лЯ менЯ было и остаетсЯ невозможным всем сердцем презирать любого,
кто  ЯвлЯетсЯ,  по  какой-нибудь  причине,  комической   фигурой.   ќто  был
трогательный аспект данной истории, и так как привычка ЯвлЯетсЯ относительно
всеобщей,  мы неизбежно  смеЯлись про себЯ так  же, как  и тогда,  когда  мы
смеЯлись за ее спиной. „аже фраза, что мы всегда делали вещи "за ее спиной",
немедленно, приобретала веселый оттенок. ‚ действительности, ничего не могло
быть  более подходЯщим  длЯ нее. „аже одного ее "выстрела" или  упоминаниЯ о
них  было достаточно,  чтобы вызвать в  нас взрывы  смеха.  €  мы, как дети,
конечно, отпускали  подробные беспощадные  шутки об  устойчивости стен  в ее
комнате, разрушающихсЯ от постоЯнного заградительного огнЯ.
     ‘о  своей  стороны,  мисс Њерстон продолжала управлЯть  работой  школы,
деЯтельнаЯ, строгаЯ  и  преданнаЯ;  и  со  случайными  резкими "выстрелами",
всегда пунктуально сопровождавшимисЯ вежливыми извинениЯми.

11.
     Ѓез ѓурджиева  Џриэре стал трудным  местом, но  это случилось не только
из-за его отсутствиЯ. ‘ама зима изменила ритм распорЯдка. ‚се мы впали в то,
что казалось, по сравнению с деЯтельным летом,  своеобразной зимней спЯчкой.
Џочти  не велись  работы  над  наружными "проектами",  и  большинство  наших
обЯзанностей ограничивалось такими делами, как  работа  на  кухне  - намного
более  часто,  потому что осталось  значительно  меньше  людей, - швейцаром,
рубка дров и  разнос  их по  комнатам,  поддержание чистоты в доме и, в моем
случае, учеба  в обычном смысле слова. Ћдним из студентов, которые  остались
на  зиму, был  американец,  недавно окончивший колледж. Џочти  каждый вечер,
иногда несколько часов  подрЯд, Я изучал  с  ним  английский  Язык, а  также
математику. џ  жадно читал, как будто изголодавшись по этому виду знаниЯ,  и
мы тщательно разобрали всего експира, а также оксфордские книги  Ђнглийских
‘тихов и Ѓаллад. ‘ам Я  читал  „юма,  Ѓальзака  и большое  количество других
французских писателей.
     Ћднако самые выдающиесЯ переживаниЯ той зимы, были  свЯзаны с ѓертрудой
‘тайн и, в меньшей степени, с Ђлисой ’оклас.
     Ќаш первый визит в Џариж к ѓертруде  был  незабываем. ‚ то  же времЯ мы
были довольно счастливы в Џриэре, у нас не было затруднений, но ’ом и  Я оба
скучали  по  многим вещам, которые  были  по сути  американскими. ’от первый
визит был  в  „ень ЃлагодарениЯ -  праздник, который не отмечалсЯ во ”ранции
или студентами в Џриэре. Њы пришли  к ѓертруде на улицу ”люэро около  десЯти
часов утра.  Њы  позвонили,  но  никто не  ответил.  Ђлиса,  очевидно,  ушла
куда-нибудь,  а  ѓертруда, как мы узнали вскоре,  была в  ванной  на  втором
этаже. Љогда  Я позвонил второй раз, сверху послышалсЯ голос ѓертруды, и она
бросила свЯзку ключей нам в окно. Њы сами вошли  в прихожую еще до того, как
она  закончила принимать ванну. ’ак как это случалось каждый раз,  когда  мы
приезжали в  Џариж,  - очевидно ѓертруда принимала ванну каждый день или, по
крайней мере, каждый четверг в одни и те же часы.
     ЃольшаЯ  часть  днЯ  прошла  в  очень  приЯтном,  долгом   разговоре  с
ѓертрудой. џ  понЯл,  позже, что это был  настоЯщий перекрестный допрос. Ћна
расспрашивала нас о всей нашей жизни, нашей семейной  жизни и истории, наших
отношениЯх  с „жейн  и с ѓурджиевым.  Њы отвечали  со всеми подробностЯми, и
ѓертруда, слушаЯ  терпеливо и без комментариев, никогда не прерывала нас, за
исключением  другого вопроса. Њы  говорили  до середины днЯ,  когда внезапно
поЯвилась  Ђлиса, чтобы  объЯвить обед  -  Я  уже  и  забыл,  что  был  „ень
ЃлагодарениЯ - и ѓертруда усадила нас за накрытый стол.
     “ менЯ в жизни никогда не было такого „нЯ ЃлагодарениЯ.  ‚печатление, Я
полагаю,  усилилось   тем,  что  все  это  было  совершенно  неожиданно,  но
количество  и качество еды было внушительным. џ  был  очень растроган, когда
узнал большинство - традиционных  американских  блюд - состоЯщих  из сладкой
картошки,  тыквенного пирога,  алтеЯ, клюквы,  всего, о чем мы не слышали  в
Џариже - специально заказанных из Ђмерики длЯ этого обеда и длЯ нас.
     ‚  своей  обычной прЯмой, уверенной  манере ѓертруда сказала,  что  она
чувствовала,  что  американские  дети  хотели  бы  иметь  американский  „ень
ЃлагодарениЯ. Ћна также не столь уверенно выразила некоторые сомнениЯ о том,
как  мы  жили.  Ћна  подозрительно  относилась к  „жейн и  ѓурджиеву, как  к
"воспитывающим родителЯм" или  "опекунам"  каких-либо детей,  и сказала  нам
убедительно,  что  она намереваетсЯ приложить  руку  к нашему  воспитанию  и
образованию, начинаЯ с нашего следующего  визита.  Ћна добавила, что жизнь с
"мистиками" и "артистами" могла быть очень хороша, но что  она бессмысленна,
как постоЯннаЯ диета, длЯ двух юных американских мальчиков. Ћна сказала, что
составит  план  длЯ  нашего будущего  визита к ней,  что придаст, по крайней
мере, по ее мнению, больше смысла нашей  жизни. Њы уехали из Џарижа поздно в
тот вечер, чтобы вернутьсЯ в ”онтебло, и Я могу еще помнить тепло и счастье,
которые Я чувствовал тот день, и, особенно, сильные чувства  привЯзанности к
ѓертруде и Ђлисе.
     Џлан  ѓертруды, как  она  описала  его нам в наш  следующий  визит, был
захватывающим. Ћна сказала,  что Я достаточно научилсЯ  и  прочитал,  и что,
хотЯ встречи  с  интеллектуалами  и артистами могли быть как-то полезны  длЯ
нас, она чувствовала, что мы имеем одну  благоприЯтную  возможность, которой
не должны  пренебрегать -  шанс близко узнать город Џариж. Ћна  считала, что
это было  важным по  многим  причинам, среди которых исследование и изучение
города было  понЯтной деЯтельностью длЯ детей нашего возраста  и чем-то, что
оставит свой отпечаток в нас навсегда; также, что этим позорно пренебрегать.
Ћна  чувствовала, что длЯ нас будет  достаточно времени в будущем,  - мы, по
крайней мере, стали взрослыми, чтобы рытьсЯ в более смутных занЯтиЯх, таких,
как ремесла.
     Њы начали  с рЯда  экскурсий, которые продолжались  на  протЯжении всей
зимы,  - за исключением дней, когда мешала  погода, которых было немного. Њы
залезали в гертрудин "”орд" модели "’" - ѓертруда  за  рулем, а Ђлиса и  ’ом
садились  впереди  с  ней, в  то времЯ  как Я сидел за ѓертрудой на  Ящике с
инструментами  с левой стороны по ходу машины. Њоим делом в этих экспедициЯх
было дуть в гудок по команде ѓертруды. ќто требовало моего полного вниманиЯ,
потому что ѓертруда была за рулем  недавно,  и стараЯ машина величественно и
решительно приближалась с "моими"  повторЯющимисЯ  гудками  к перекресткам и
поворотам.
     Њало-помалу мы  объездили Џариж.  Џервыми достопримечательностЯми были:
Ќотрдам,  ‘акро-Љер,  €нвалиды,  ќйфелева  башнЯ,  ’риумфальнаЯ  арка,  ‹увр
(сначала  снаружи  -  мы  увидели достаточно картин в  то  времЯ,  по мнению
ѓертруды), Љонсьерж, ‘анте апель.
     Љогда мы посещали какой-нибудь памЯтник или  постройку,  на которые был
(или мог быть)  сложный подъем,  ѓертруда неизменно  передавала  мне красный
шелковый  шарф.  Њне  поручали  поднЯтьсЯ  (в  случае  ќйфелевой  башни  мне
позволили  поднЯтьсЯ лифтом) на вершину памЯтника, а затем помахать ѓертруде
сверху красным шарфом. Ќе было  вопроса  о недостатке довериЯ. Ћна говорила,
определенно, что все дети очень ленивы. Ћна могла доказать своей собственной
совести, что Я действительно совершил подъем, когда она видела красный шарф.
‚о времЯ  этих восхождений  она  и  Ђлиса  оставались  сидеть  в  "”орде"  в
каком-нибудь заметном месте под нами.
     Ћт зданий мы перешли к паркам, площадЯм, бульварам, главным улицам и  к
длительным экскурсиЯм в ‚ерсаль и антильи - в места, которые  подходили длЯ
однодневных  путешествий.  Љульминационной  точкой  наших  путешествий  была
невероЯтнаЯ  еда,  приготовленнаЯ Ђлисой. Ћбычно она  ухитрЯлась приготовить
что-нибудь длЯ нас  на ходу, но иногда ее преданность  кулинарному искусству
была такова, что она чувствовала, что  не сможет сопровождать нас. ‘о  своей
стороны, Ђлиса давала нам гастрономическое образование.
     Ћт этих экскурсий у  менЯ осталось приЯтное  чувство о Џариже, какого Я
никогда прежде  не  испытывал.  ѓертруда читала нам  лекции о каждом  месте,
которое  мы  посещали,  рассказывала  нам  о  его  истории,  рассказывала  о
различных людЯх прошлого, которые создали их или жили в местах,  которые  мы
посещали. …е лекции никогда не были слишком  долгими, никогда не  надоедали;
она  имела   особый  талант  длЯ  воссозданиЯ  чувства  места  -  она  могла
представить место живым. Ћна  учила менЯ смотреть на свою  жизнь, и  убедила
менЯ исследовать ”онтенбло в свободные от Џриэре дни.  Ћна  рассказывала мне
многое о его истории и сказала,  что не видит причины сопровождать менЯ там,
так как это было около нас.
     џ  никогда не  забуду ту  зиму: долгие вечера чтениЯ и изучениЯ в наших
теплых  комнатах,  более  или менее  случайную  будничную  жизнь  в  Џриэре,
постоЯнные ожиданиЯ моих визитов в Џариж  к ѓертруде и Ђлисе. Ћдним мрачным,
неприЯтным фактом в течение зимы было напоминание  мисс Њерстон о том, что Я
увиливал  от  своих  обЯзанностей.   Ћна  предупредила  менЯ,  что  Я  снова
возглавлЯю список в черной книжке, которую она неотступно вела, но  Я не был
внимателен  к  ее  предупреждениЯм. ѓлавным  образом благодарЯ  ѓертруде  и,
затем,  моему чтению,  Я  жил  в  прошлом - гулЯЯ с  историей,  с королЯми и
королевами.

12.
     ‚ дополнение к группе детей, родственников м-ра ѓурджиева, и нескольких
взрослых американцев,  единственными людьми, которые не  уехали в  Ђмерику с
м-ром  ѓурджиевым,  были старые  люди - большей частью  русские, -  которые,
казалось бы,  не подходили  под  категорию  студентов. џ не знаю, почему они
были  там,  за исключением того,  что  они  казались  теми, кого можно  было
назвать  "приспешниками",  практически,  сопровождающими.  ’рудно,  если  не
невозможно, представить себе, что они, в любом смысле, были заинтересованы в
философии ѓурджиева; и они составлЯли, нарЯду с семьей ѓурджиева, то, что мы
называли  просто  "русские".  Ћни,  казалось, представлЯли  ђоссию,  которой
больше  не существовало. Ѓольшинство из них, Я думаю, убежали из ђоссии (все
они  были  "белыми" русскими)  с ѓурджиевым,  и  были подобны изолированному
остатку  прежней цивилизации,  оправдываЯ  свое  существование  работой  без
какой-либо очевидной цели, какаЯ бы домашнЯЯ  работа ни была дана им, за что
они получали пищу и кров.
     „аже во  времЯ деЯтельного лета они  сами  управлЯли  своим собственным
существованием:   читали   русские  газеты,   обсуждали   русскую  политику,
собирались  вместе   пить  чай,  после   обеда  и   вечером,  жили,  подобно
перемещенным лицам, в прошлом, как будто не  сознаваЯ настоЯщего и будущего.
Њы  виделись с  ними лишь за  едой  и в турецкой  бане,  и  очень редко  они
принимали участие в каком-нибудь из групповых рабочих проектов.
     ‘реди   этих   "беженцев"   был   заметен   один   человек,    примерно
шестидесЯтилетнего возраста, по имени  ђашмилевич. Ћн отличалсЯ от "русских"
тем, что был неистощимо любопытен ко всему, что происходило. Ћн был мрачным,
суровым типом, полный пророческого несчастьЯ, недовольный всем. Ћн постоЯнно
жаловалсЯ  на  пищу,  на условиЯ, в  которых мы  жили: вода никогда не  была
достаточно горЯчей, не было достаточно топлива, погода слишком холоднаЯ  или
слишком жаркаЯ, люди  недружелюбны, мир приходит к концу; на самом  деле все
вообще - любое событие  и любое условие - было чем-то, что он, казалось, мог
обернуть в бедствие или, по крайней мере, в препЯтствующее обстоЯтельство.
     „ети,  наполненные  энергией и  достаточно  незанЯтые  в течение долгих
зимних дней и вечеров,  ухватились за  ђашмилевича, как  за мишень длЯ своих
неиспользованных   жизненных   ресурсов.   Њы   все  насмехались   над  ним,
передразнивали  его манеры и  делали все, чтобы  сделать его  жизнь  долгим,
непрерывным  жизненным  адом.  Љогда  он  входил  в  столовую,  мы  начинали
жаловатьсЯ  на пищу; когда он пыталсЯ читать  русскую газету, мы  изображали
представление  о  политическом  кризисе.  Њы утаивали  его  почту,  исполнЯЯ
обЯзанности  швейцара,  брали  его  газеты,  крали  у  него   сигареты.  …го
нескончаемые  жалобы также раздражали других "русских", и,  они не только не
помогали  остановить нас, но тонко и без какого-либо  упоминаниЯ  его  имени
одобрЯли и подстрекали нас.
     Ќе удовлетворившись его травлей  в течение днЯ, мы  договаривались и не
ложились спать по крайней мере  до тех пор, пока он не выключал свет в своей
комнате; тогда мы собирались  в  коридоре  напротив  двери  в его спальню  и
начинали громко разговаривать друг  с  другом о нем,  изменЯЯ свои голоса  в
надежде, что он не сможет узнать голоса каждого из нас.
     ‚идЯ,  что никто из взрослых - даже  мисс  Њерстон - не симпатизировали
ему, мы  почувствовали ободрение  и  наслаждались  его  реакцией на  нас. Њы
"взЯли на времЯ"  его очки, без которых он не мог читать; мы взЯли их, когда
он  вешал  свою  одежду сушитьсЯ, и ждали  его  следующего проЯвлениЯ  и его
неистовой, Яростной, тщетной реакции с большим предвкушением и наслаждением,
представлЯЯ себе, как он будет беситьсЯ и жаловатьсЯ на нас.
     Џытка ђашмилевича  достигла высшей  точки  и  конца,  когда  мы  решили
украсть его искусственные зубы.  Њы  часто передразнивали его, когда он ел -
он имел манеру сосать этими зубами, которые при этом щелкали у него во  рту,
-   и  мы  подражали   его  привычке  к  большому   развлечению  большинства
присутствовавших.  Ѓыло  что-то  такое  от  всего  сердца  озорное  в  нашем
поведении, что  длЯ каждого  было  трудно не участвовать  в нашем  постоЯнно
активном,  веселом  и  злобном воодушевлении. Љогда  бы бедный ђашмилевич ни
находилсЯ в  какой-нибудь группе, неизменно само его  присутствие заставлЯло
всех  детей  начинать  хихикать,  непреодолимо  и  заразительно. Ћдного  его
поЯвлениЯ было достаточно, чтобы мы начали неудержимо смеЯтьсЯ.
     ‚ызвалсЯ ли Я добровольно длЯ  миссии  кражи зубов или менЯ выбрали - Я
не помню. џ помню, что это был хорошо обдуманный  групповой план,  но Я  был
единственным, кто должен был совершить действительную кражу. —тобы совершить
ее, Я спрЯталсЯ в коридоре снаружи его комнаты однажды ночью. ѓруппа из пЯти
или шести других детей начала производить различный шум снаружи его комнаты:
вопить,  дуть  через  гребенки,  которые были завернуты в туалетную  бумагу,
делаЯ  вид, что мы привидениЯ,  и вызываЯ  мрачно его имЯ, предсказываЯ  его
неминуемую  смерть  и  т. д.  Њы  продолжали  это нескончаемо,  и, как мы  и
предвидели, он  не смог сдержать себЯ. Ћн выскочил  из комнаты  в темноту  в
ночной  рубашке,  крича в бессильной Ярости  и преследуЯ группу по коридору.
ќто  был мой  момент: Я  вбежал в его  комнату, схватил зубы  из  стакана, в
котором он держал их на столе у кровати, и выскочил с ними.
     Њы не предполагали, что  и как делать с ними - мы  не пошли так далеко,
чтобы  подумать,  что мы  могли  забрать  их  навсегда,  -  и  после долгого
обсуждениЯ решили повесить их на газовую установку над обеденным столом.
     ‚се  мы,  конечно,  присутствовали  на  следующее  утро  там,  жадно  и
нетерпеливо предвкушаЯ его  поЯвление.  Ќикто не мог  быть  более подходЯщей
мишенью длЯ наших махинаций: как и ожидалось, он вошел в  обеденную комнату,
его  лицо  сморщилось  вокруг  рта  из-за  отсутствиЯ  зубов  -  само  живое
воплощение  срывающейсЯ Ярости. Ћн бранил нас словесно и  физически  до  тех
пор, пока  столоваЯ не была встревожена, так как он гонЯл нас вокруг, стола,
требуЯ  пронзительными  криками  возвращениЯ его  зубов.  ‚се мы, как  будто
неспособные  остановить  беспокойство  и  восторг,  начали  бросать  быстрые
взглЯды  вверх  над  столом,  и  ђашмилевич  наконец  успокоилсЯ  достаточно
надолго,  чтобы взглЯнуть вверх  и увидеть свои зубы,  висевшие  на  газовой
трубе.  ‘опровождаемый нашими  торжествующими криками и смехом, он встал  на
стол,  снЯл их и вернул их себе в рот. Љогда он сел снова, мы понЯли, что на
этот раз зашли слишком далеко.
     Ћн сумел  съесть  свой  утренний  завтрак  с  некоторым холодным  тихим
достоинством,  и  хотЯ  мы  продолжали  подсовывать  ему  шутки,  то  скорее
равнодушно, наши  сердца  не отвечали на них. Ћн холодно посмотрел на нас, с
чувством, которое было даже больше, чем ненависть, - взглЯд его глаз был как
у  раненого  животного.  Ћн повел  дело  через мисс  Њерстон, котораЯ  затем
нескончаемо перекрестно допрашивала нас.  џ,  наконец, призналсЯ  в краже и,
хотЯ все мы получили черный знак в ее черной книжке, она сообщила мне, что Я
теперь возглавлЯл список с громадным отрывом от других. Ћна  держала менЯ  в
своей  комнате, в то  времЯ как распустила других  детей, чтобы  перечислить
список вещей,  которые  она снова  отметила против  менЯ:  Я не  поддерживал
достаточную чистоту в хлеве; Я не подметал двор регулЯрно; Я не вытирал пыль
в комнате ѓурджиева как следует; куриный двор был обычно в  беспорЯдке; Я не
заботилсЯ  о своей  собственной комнате,  о своей одежде  и внешнем  виде. ‚
добавление, она чувствовала без сомнениЯ, что Я был заводилой во всех кознЯх
против бедного старого м-ра ђашмилевича.
     ’ак как  была уже раннЯЯ  весна и  прибытие ѓурджиева  из Ђмерики  было
неминуемо, Я обратил некоторое  внимание на ее слова. џ прибирал птичий двор
и  по крайней  мере немного  улучшил состоЯние большинства моих обЯзательных
работ, но Я еще  жил в  какой-то сказочной стране и  откладывал на потом как
можно  больше  дел. Љогда мы узнали,  что ѓурджиев собираетсЯ прибыть -  это
сказали  нам  “тром того днЯ, когда он должен был  поЯвитьсЯ  в Џриэре,  - Я
осмотрел состоЯние  моих домашних  работ и  ужаснулсЯ. џ  понЯл,  что мне не
удастсЯ  привести  все  в  порЯдок  до  его  приезда.  џ  сосредоточилсЯ  на
тщательной  уборке  его  комнаты и  подметании  двора  - это  были  наиболее
"видимые"  мои  обЯзанности.  €,  преисполненный  вины,  вместе того,  чтобы
бросить  свою  работу, когда он приехал, Я продолжал  подметать  двор,  а не
пошел его встречать, как все остальные. Љ моему ужасу, он послал за  мной. џ
подошел  робко,   чтобы   присоединитьсЯ   к  группе,  ожидаЯ  какого-нибудь
немедленного возмездиЯ  за  свои грехи, но  он только  горЯчо  обнЯл менЯ  и
сказал, что  он  рад видеть менЯ, и что  Я должен помочь отнести его багаж в
комнату и принести ему кофе. ќто  было временным облегчением, но Я страшилсЯ
того, что должно было произойти.

13.
     ѓурджиев  вернулсЯ из Ђмерики  в середине недели,  а  в субботу вечером
состоЯлось  первое  общее  "собрание" всех в  Џриэре  в доме  изучениЯ.  „ом
изучениЯ  -  это  отдельное здание,  первоначально  это был ангар.  ‘  одной
стороны в нем была  возвышеннаЯ,  покрытаЯ линолеумом  сцена. ЏрЯмо напротив
сцены был  небольшой шестиугольный фонтан, оборудованный электричеством так,
что различные разноцветные блики играли на воде. ”онтан обычно использовалсЯ
только  во  времЯ  игры на пианино, которое было с левой стороны сцены, если
стоЯть к ней лицом.
     ЋсновнаЯ часть зданиЯ, от сцены  ко входу в противоположном конце, была
заставлена  восточными  коврами  различных  размеров  и  окружена  небольшим
барьером,  который  отделЯл  большое  прЯмоугольное  открытое  пространство.
‘тороны этого прЯмоугольника по барьеру окружали  подушки, покрытые меховыми
коврами, и именно здесь обычно сидело большинство студентов. Џозади барьера,
выше уровнем, были скамейки длЯ зрителей, также покрытые восточными коврами.
Ћколо входа  в здание была маленькаЯ  перегородка,  приподнЯтаЯ на несколько
футов  от  пола, на которой  ѓурджиев обычно  сидел,  а над ней был  балкон,
который  редко  использовалсЯ,  и  то   только   длЯ   "важных"  гостей.   Љ
крестообразным балкам  перекрытиЯ был прибит покрашенный  материал,  который
свисал  волнами, создаваЯ эффект,  как  в  церкви.  €нтерьер  внутри  зданиЯ
производил впечатление неуместности  разговора  громче, чем,  шепотом,  даже
когда там было пусто.
     ‚  тот субботний вечер ѓурджиев  сидел на  своем привычном месте,  мисс
Њерстон  сидела около  него на  полу со своей черной книжкой  на  коленЯх, а
большинство студентов  сидело  вокруг,  внутри, барьера, на меховых  коврах.
‚новь  прибывшие  и "зрители"  или гости  были  на  высоких скамейках позади
барьера.  Њ-р  ѓурджиев  объЯвил, что мисс  Њерстон зачитает все "проступки"
всех студентов и что нарушителЯм будет отмерено  надлежащее "наказание". ‚се
дети,  и  возможно  Я,  особенно  ждали, затаив дыхание,  что  мисс  Њерстон
прочитает из своей книжки, котораЯ, оказалось, была не в алфавитном порЯдке,
а  в соответствии  с  числом  совершенных  проступков. Љак  мисс  Њерстон  и
предупреждала  менЯ,  Я  возглавлЯл  список,  и,  публичное  чтение  о  моих
преступлениЯх и проступках было очень долгим.
     ѓурджиев  слушал спокойно, времЯ от  времени  бросаЯ быстрый взглЯд при
том   или   ином   проступке,  иногда  улыбаЯсь  при  чтении   определенного
преступлениЯ  и  прерываЯ  мисс  Њерстон,  только  чтобы   записать,  лично,
действительное число особых черных заметок. Љогда она кончила свое чтение, в
зале  наступила  торжественнаЯ,  неподвижнаЯ  тишина, и  ѓурджиев сказал,  с
тЯжелым вздохом, что все мы создали большое бремЯ длЯ него. Ћн сказал затем,
что  нам будет объЯвлено  наказание  согласно числу совершенных  проступков.
…стественно,  менЯ назвали  первым. Ћн  показал мне жестом сесть на скамейку
перед  ним, и затем  мисс Њерстон вновь прочла мои проступки подробно. Љогда
она кончила, он спросил менЯ, признаю ли Я все это. џ соблазнЯлсЯ отвергнуть
некоторые  из  них,  по  крайней  мере  частично,   и  доказать   извинЯющие
обстоЯтельства, но торжественность  мероприЯтиЯ  и  тишина в комнате  мешали
мне. Љаждое произносившеесЯ слово падало на собрание с Ясностью колокола.  “
менЯ не было  мужества  произнести какое-нибудь  слабое  оправдание, которое
могло прийти в мой ум, и Я призналсЯ, что список был точен.
     ‘нова вздохнув и покачав головой,  как будто он очень сильно обманулсЯ,
он  полез  в  свой  карман  и  вытащил  огромную пачку  банкнот.  …ще раз он
перечислил количество  моих  преступлений, и  затем старательно  снЯл равное
число бумажек. џ не помню точно как много он дал мне - Я думаю, что это было
по  десЯть  франков  за  каждый проступок -  но, когда он кончил считать, он
передал мне  объемную  пачку  франков.  ‚о  времЯ  этого  процесса весь  зал
особенно  кричал  тишиной. Ќе было ни  шороха, и Я не отважилсЯ взглЯнуть на
мисс Њерстон.
     Љогда деньги были  вручены мне,  он отпустил  менЯ,  вызвал  следующего
нарушителЯ  и проделал  то же самое. ’ак как нас там было  очень много  и не
было ни одного,  кто не совершил бы чего-нибудь, не нарушил бы какого-нибудь
правила во  времЯ  его отсутствиЯ, он повернулсЯ к  мисс Њерстон и вручил ей
маленькую  сумму  -  возможно,  десЯть  франков  или   эквивалентное  одному
"преступному" платежу - за ее, как он оценил его, "добросовестное выполнение
ее обЯзанностей директора Џриэре".
     ‚се   мы   были   ошеломлены;  это,   конечно,   было  длЯ  нас  полной
неожиданностью. Ќо основной вещью, которую все мы чувствовали, было огромное
сочувствие   к  мисс  Њерстон.  ќто  казалось  мне  бесчувственно  жестоким,
бессердечным  действием  против нее. џ никогда не узнал чувства мисс Њерстон
об  этом  поступке,  за  исключением  того, что  она неистово  покраснела от
смущениЯ, когда мне  платили; она не показала Явной реакции  вообще никому и
даже поблагодарила его за жалование, которое он вручил ей.
     „еньги, которые Я  получил,  удивили менЯ.  €х было, совершенно  точно,
гораздо больше,  чем Я когда-либо имел одновременно в  своей  жизни. Ќо  они
также отталкивали менЯ. џ не мог  заставить  себЯ сделать что-нибудь с ними.
Ќе  прошло и  нескольких дней,  как,  однажды  вечером,  когда  Я был вызван
принести  кофе в комнату ѓурджиева,  эта тема возникла снова.  Њы  с  ним не
общались лично - в  смысле действительного разговора например,  - с тех пор,
как  он  вернулсЯ. ‚ тот вечер он был один. Љогда Я обслуживал его  кофе, он
спросил менЯ, как Я  жил, как чувствовал себЯ. џ выпалил свои чувства о мисс
Њерстон и о деньгах, которые, как Я чувствовал, Я не мог истратить.
     Ћн рассмеЯлсЯ на это и весело сказал, что нет причины длЯ того, чтобы Я
не  мог потратить деньги каким-нибудь путем. ќто были мои деньги, и это была
награда за мою деЯтельность прошедшей зимой. џ сказал, что Я не могу понЯть,
почему  менЯ наградили за то, что Я был  медлительным в  работах  и создавал
только заботу.
     ѓурджиев рассмеЯлсЯ снова и рассказал мне то, что Я очень хотел узнать.
     "‚ы не  понимаете  того,  - сказал  он,  -  что  не каждый  может  быть
нарушителем, подобным вам. ќто очень  важнаЯ составнаЯ часть жизни, подобнаЯ
дрожжам  длЯ приготовлениЯ  хлеба. Ѓез  заботы,  конфликта  жизнь становитсЯ
мертвой. ‹юди живут в  статус-кво,  живут  только привычкой, автоматически и
без совести. ‚ы  хороши длЯ мисс Њерстон.  ‚ы сердили мисс Њерстон все времЯ
дольше, чем кто-нибудь еще -  поэтому вы получили большую  награду. Ѓез  вас
длЯ  совести мисс  Њерстон  была  бы  возможность  заснуть.  ќти  деньги,  в
действительности, награда  от  мисс Њерстон  -  не  от  менЯ.  ‚ы  помогаете
сохранЯть мисс Њерстон живой".
     џ понЯл настоЯщий, серьезный смысл, который он имел в виду, говорЯ это,
но  Я сказал, что чувствовал  жалость  к мисс Њерстон и что  это должно быть
было ужасное  переживание длЯ нее, когда она  увидела всех  нас, получающими
награды.
     Ћн  покачал  головой и опЯть засмеЯлсЯ. "‚ы не  видите или не понимаете
важной вещи, котораЯ случилась с мисс Њерстон, когда раздавались деньги. —то
вы чувствуете по  прошествии времени? ‚ы чувствуете жалость  к мисс Њерстон,
не так ли? ‚се другие также чувствуют жалость к ней, так?"
     џ согласилсЯ, что это так.
     "“ людей есть непонимание, - продолжал он, - Ћни думают, что необходимо
говорить все  времЯ, чтобы узнать через ум, через слова.  ќто не так. Њногие
вещи можно узнать только  чувством, даже ощущением. ќто непонимание возникло
от  того,  что человек  все времЯ говорит,  используЯ  только  формулирующий
центр. ’о,  что вы не заметили в тот  вечер в  доме изучениЯ,  это что  мисс
Њерстон имеет  новые длЯ нее переживаниЯ. ‹юди  не любЯт эту бедную женщину,
люди думают, что  она  страннаЯ  - они  смеютсЯ. Ќо  в другой  вечер люди не
смеютсЯ.  „ействительно,   мисс  Њерстон  чувствует   неудобство,  чувствует
смущение, когда Я  даю деньги,  может быть стыд. Ќо когда много людей  также
чувствуют  к ней симпатию,  жалость, сострадание, даже любовь - она понимает
это,  но  не непосредственно умом.  Ћна чувствует, в  первый  раз  в  жизни,
симпатию многих людей. Ћна даже не знает тогда, что она чувствует это, но ее
жизнь менЯетсЯ; вот вы, Я использую вас в качестве примера, прошлым летом вы
ненавидели мисс Њерстон.  ’еперь вы  не ненавидите, вы не думаете со смехом,
вы чувствуете жалость. ‚ы даже любите мисс Њерстон. ќто хорошо длЯ нее, даже
если  она не знает непосредственно - вы покажете; вы не можете скрыть это от
нее, даже  если хотите - не  можете скрыть. ’аким образом,  она теперь имеет
друга, хотЯ он  был врагом.  џ  сделал длЯ  мисс Њерстон  хорошее дело. џ не
интересовалсЯ, как она понимает это теперь - иногда она понимает и чувствует
тепло на сердце. ’еплое  чувство  длЯ  такого человека,  как  мисс  Њерстон,
котораЯ не  имеет обаЯниЯ, котораЯ недружелюбна внутри себЯ - это  необычное
переживание. ‚ какой-нибудь  день, может быть скоро,  у нее поЯвитсЯ хорошее
чувство,  потому что многие  люди чувствуют жалость, чувствуют сострадание к
ней. €ногда она даже понимает, что Я делаю и даже любит менЯ за это. Ќо этот
вид обучениЯ отнимает много времени".
     џ очень хорошо понЯл его и  был очень  взволнован его словами. Ќо он не
кончил.
     "’акже  это хорошо  и  длЯ вас, - сказал  он.  - ‚ы  молоды, еще только
мальчик, вы не заботитесь о других людЯх, а  заботитесь о себе. џ делаю  это
мисс Њерстон, и вы думаете, что  Я делаю плохо. ‚ы чувствуете жалость, вы не
забываете, вы думаете, что Я делаю ей плохо. Ќо  теперь  вы понимаете это не
так, что также хорошо длЯ вас, потому что  вы переживаете  за других людей -
вы солидарны  с мисс Њерстон,  ставите себЯ на ее место, а также сожалеете о
том, что вы делаете. Ќеобходимо ставить себЯ на место другого человека, если
хотите понЯть  и помочь. ќто хорошо  длЯ вашей совести, этот метод  ЯвлЯетсЯ
возможностью длЯ вас научитьсЯ не ненавидеть мисс Њерстон. ‚се люди такие же
- глупые, слепые, человеческие. …сли  Я поступаю  плохо,  это  помогает  вам
узнать любовь к другим людЯм, не только к себе".

14.
     Џричин  поездки ѓурджиева  в  ‘оединенные  таты, по  его  словам, было
несколько  - одной  из  наиболее  важных было получить  достаточно денег длЯ
поддержаниЯ  работы  €нститута  в  Џриэре.  Њистер  ѓурджиев  не  приобретал
собственного имущества, а арендовал его на длительный срок, и, так как очень
немногие  студенты были  "доходными гостЯми", деньги  были необходимы, чтобы
покрыть различные арендные платежи,  а также чтобы обеспечить пищей, которую
мы были не  в состоЯнии вырастить или произвести на земле; оплатить счета за
свет, газ и уголь.  ђасходы  самого мистера ѓурджиева были также велики в то
времЯ:  он  содержал  квартиру в Џариже и  оплачивал проезд всех  студентов,
которых он брал  из Ђмерики с  собой - достаточно, например, сказать, что он
обеспечивал выступлениЯ своих гимнастов, когда он был там.
     Џо возвращении он  часто потчевал нас рассказами о своих приключениЯх в
Ђмерике, об американском обычае принимать с  распростертыми  объЯтиЯми любое
новое  "движение",  -  "теорию"  или  "философию"  просто  длЯ  того,  чтобы
развлечьсЯ, и об их доверчивости вообще. Ћн рассказал нам, как длЯ них  было
почти невозможно не дать  ему денег - сам акт передаваниЯ ему денег придавал
им чувства важности, и он называл это "вымогательством", "стрижкой баранов".
Ћн говорил, что  большинство из них имели  карманы, которые  были так  полны
зеленого складного  "имущества",  что  у  них чесались руки,  и они не могли
дождатьсЯ, когда расстанутсЯ с ним. ’ем не менее, несмотрЯ на его рассказы о
них и о способе, которым он шутил над ними, он указывал, что от  всех  людей
западного мира они отличались  многими характерными чертами: своей энергией,
изобретательностью и настоЯщей щедростью. ’акже, хотЯ и доверчивые, они были
добросердечны и стремились учитьсЯ. Љаковы бы ни были их характерные черты и
их недостатки, он сумел во времЯ своего пребываниЯ в Ђмерике  собрать  очень
большую  сумму  денег.  џ  сомневаюсь, что кто-нибудь  из  нас  знал  точно,
сколько, но обычно думали, что больше, чем 100.000.000 долларов.
     Џервым очевидным  предприЯтием,  проведенным после его  возвращениЯ  во
”ранцию,  была  внезапнаЯ  и  неожиданнаЯ доставка множества  велосипедов  в
Џриэре. Ћни прибыли машиной, и ѓурджиев лично раздал их каждому, с немногими
исключениЯми: себЯ, своей жены и одного или  двух  самых маленьких детей. Њы
все были  очень  удивлены, и очень многие из  американцев были напуганы этой
казавшейсЯ  лишней тратой денег, которые  многие  из них  помогали собирать.
Љаковы  бы   ни  были  причины  приобретениЯ  велосипедов  -  результат  был
разрушающе красочным.
     €з   студентов,   живших  тогда   в   Џриэре,  только   очень  немногие
действительно умели ездить на велосипеде.  Ќо они не были куплены просто так
-  на них  надо было  ездить. –елые участки  земли стали  каким-то  огромным
учебным классом длЯ велосипедных поездок. „нЯми, и  в случае  многих  из нас
неделЯми, участки оглашались звуками велосипедных звонков, грохотом падений,
криками смеха и  боли. Ѓольшими  группами, вилЯЯ и падаЯ, мы ездили  к месту
работ  по  проектам  в  садах  и  в  лесу.  ‚сЯкий, кто  имел  привычку  или
какую-нибудь  вескую   причину  длЯ   прогулки,   вскоре  понЯл,  что  нужно
остерегатьсЯ мест, прежде бывших пешеходными дорожками;  очень возможно, что
несущийсЯ по ним  и совершенно неуправлЯемый  велосипед с застывшим от ужаса
седоком  врежетсЯ  в несчастного пешехода или другого столь же  беспомощного
ездока.
     џ полагаю, что большинство из нас научились ездить довольно скоро, хотЯ
Я помню ушибленные колени  и локти в течение большей части лета. Ћднако этот
длительный  процесс  через  какое-то времЯ завершилсЯ;  но  прошло еще много
времени, прежде  чем можно было безопасно ездить и гулЯть в садах Џриэре, не
подвергаЯсь опасности в образе какого-нибудь начинающего велосипедиста.
     „ругой  проект, который  был  начат тем летом,  был столь же красочным,
хотЯ  и  не  требовал затраты  большой суммы  денег. Љаждый, за  исключением
основной группы, котораЯ  должна  была  работать на  кухне  или  швейцарами,
должен был работать над переделыванием газонов - тех газонов, которые  Я так
напрЯженно косил в первое лето. Ќикто не был освобожден от этой обЯзанности,
даже  так называемые  "почетные" гости  - люди, которые приходили ненадолго,
по-видимому,  чтобы обсудить  теорию м-ра ѓурджиева, и которые до тех пор не
принимали  участиЯ  в  работе  над  проектами. €спользовалсЯ  весь  наличный
инструмент, по  газонам  были  в  беспорЯдке разбросаны  люди,  рывшие дерн,
сгребавшие,  вновь  засевавшие  и  раскатывавшие  семена  в  земле  тЯжелыми
железными катками. ‹юди работали так  тесно вместе, что иногда казалось, что
там  была просто комната  длЯ всех  них.  ‚ это времЯ ѓурджиев ходил взад  и
вперед  среди всех работающих,  критикуЯ их  индивидуально,  подгонЯЯ  их  и
содействуЯ  чувству неистовости  и  бессмысленности всего  мероприЯтиЯ.  Љак
заметил  один  из недавно  прибывших  американских студентов, осматриваЯ эту
муравьиноподобную  деЯтельность,  казалось, что  все  студенты  и,  особенно
ѓурджиев, по крайней мере временно, простились со своим рассудком.
     ‚ремЯ от времени,  иногда  на несколько часов подрЯд, ѓурджиев внезапно
прекращал  свое  наблюдение  за нами, садилсЯ  за  свой маленький  стол,  за
которым он видел всех нас и обычно писал  свои книги.  ќто только  усиливало
комическую сторону всего проекта.
     Ќа второй или третий день один голос возразил против этого проекта. ќто
был ђашмилевич. ‚ неистовой  Ярости он  бросил инструмент, которым  работал,
подошел  прЯмо к  ѓурджиеву и  сказал  ему, что  то,  что  мы  делали,  было
ненормальным. Ќа  газонах работало так  много  людей, что  новое травосеЯнье
лучше  бросить,  чем засевать  под  своими  ногами.  ‹юди копали и  сгребали
бесцельно,  не обращаЯ внимание  на то, что  они делали, на любом  свободном
месте.
     Љазалось,  равно  неистово  ѓурджиев возразил  против этой критики - он
знал лучше,  чем любой другой в мире, как "восстанавливать" газоны,  он  был
специалист,  его нельзЯ критиковать  и  т. д.  Џосле нескольких минут  этого
неистового разговора  ђашмилевич повернулсЯ на каблуках  и зашагал прочь. Ќа
всех   нас  произвел  впечатление  такой  его   подход  к   "учителю"  -  мы
приостановили работу и наблюдали  за  ними, пока он  не  скрылсЯ  в  лесу за
„альним газоном.
     —ерез  час,  когда был  перерыв длЯ послеобеденного  чаЯ, м-р  ѓурджиев
позвал менЯ к себе. „овольно долго он говорил мне, что необходимо найти м-ра
ђашмилевича,  привести  его   назад.  Ћн  сказал,  что,  чтобы  спасти  лицо
ђашмилевича, нужно послать за  ним, что он  никогда не вернетсЯ сам, и велел
мне  запрЯчь  лошадь и найти  его. Љогда  Я  возразил,  что не знаю даже где
начать искать, он сказал, что, если Я последую моему собственному инстинкту,
Я, несомненно, найду его без труда и, может быть, лошадь поможет мне.
     Љогда Я запрЯгал  лошадь в колЯску, Я попыталсЯ поставить себЯ на место
ђашмилевича и отправилсЯ к  лесу позади главных внешних садов. Њне казалось,
что он мог уйти только в один из  дальних огородов - по крайней мере, в миле
отсюда, и Я направилсЯ  к  дальнему саду на самом краю территории. Џо пути Я
беспокоилсЯ  о том,  что  буду делать, если  и когда  Я найду  его, особенно
потому, что Я был главным преступником в заговоре против него зимой. Ћб этом
мне даже ничего не сказали - по крайней мере, ѓурджиев - и Я чувствовал, что
менЯ выбрали только потому,  что Я отвечал за лошадь,  и что ѓурджиев не мог
выбрать какого-нибудь неподходЯщего кандидата длЯ этого поручениЯ.
     џ не очень удивилсЯ, когда предчувствие оказалось  правильным. Ћн был в
саду,  где, как Я  и  надеЯлсЯ,  он должен был  быть. Ќо,  как  будто, чтобы
придать сказочное качество делу,  он  находилсЯ в несколько необычном месте.
Џрежде   всего,   он   сидел  на   Яблоне.  ‘крываЯ  свое   удивление   -  в
действительности, Я  подумал, что он  сумасшедший,  -  Я подогнал  лошадь  и
колЯску прЯмо под дерево и заЯвил о моем поручении. Ћн холодно  посмотрел на
менЯ - и отказалсЯ ехать назад. џ не мог  привести каких-нибудь доводов и не
придумал никакой  подходЯщей  причины, чтобы убедить его  вернутьсЯ назад, и
сказал,  что  буду ждать  здесь,  пока он не  согласитсЯ, и  что  Я  не  мог
вернутьсЯ без него. Џосле долгого  молчаниЯ, во  времЯ  которого он  изредка
свирепо смотрел на  менЯ, он внезапно, молча, спокойно  впрыгнул в колЯску с
дерева, а затем сел на сиденье рЯдом со мной,  и Я поехал к главному зданию.
„лЯ нас обоих был приготовлен чай, мы сели друг против друга за стол и стали
пить,  в то  времЯ  как  ѓурджиев наблюдал за  нами с  дальнего  стола.  ‚се
остальные вернулись к работе.
     Љогда мы кончили, ѓурджиев велел мне распрЯчь лошадь, поблагодарил менЯ
за возвращение ђашмилевича и сказал, что он увидитсЯ со мной позже.
     ѓурджиев  пришел в  конюшню, когда  Я  был  еще с  лошадью, и  попросил
рассказать ему точно, где Я нашел  м-ра ђашмилевича. Љогда Я сказал ему, что
Я нашел его сидевшим на дереве в "дальнем саду", он недоверчиво посмотрел на
менЯ и попросил менЯ  повторить - спросил менЯ, был ли Я совершенно уверен -
и Я  уверил  его, что он был  на дереве, и Я  должен был стоЯть  там  долгое
времЯ,  под  деревом,  пока он не согласилсЯ  отправитьсЯ  назад со мной. Ћн
спросил  менЯ о  доводах, которые Я использовал, и Я призналсЯ, что Я не мог
придумать  ничего, за исключением того, что сказал, что  он должен вернутьсЯ
назад, и что Я  буду  ждать его,  пока он  не  согласитсЯ  ехать.  ѓурджиев,
казалось, нашел всю эту историю очень забавной и горЯчо поблагодарил менЯ за
этот рассказ ему.
     Ѓедный  м-р ђашмилевич. Љогда  все собрались в гостиной в тот вечер, он
был  еще объектом  вниманиЯ длЯ  нас всех. Ќикто  из нас  не мог  припомнить
человека, сопротивлЯвшегосЯ  ѓурджиеву  в присутствии  всех - ђашмилевич был
первым  и  единственным.  Ќо  инцидент  не  был   закончен.  Џосле   обычной
музыкальной игры на пианино мосье ѓартман м-р ѓурджиев сообщил нам,  что  он
хочет рассказать  нам  забавную  историю, и  приступил к  восстановлению,  в
мельчайших  подробностЯх  и  с большим количеством своих  собственных  новых
приукрашений,  истории  ђашмилевича,  который  выразил  неповиновение  после
обеда,  его исчезновениЯ и моей "поимки" его.  €сториЯ была не только весьма
приукрашена,   но  он   также   разыграл  все  роли   -  свою,  ђашмилевича,
заинтересованных зрителей,  мою  и даже лошади. ‡абавнаЯ  длЯ всех  нас, она
была больше  того, что ђашмилевич мог вынести. ‚торой  раз за  этот  день он
ушел  от  ѓурджиева  после  неистовой  вспышки, обещаЯ,  что покидает Џриэре
навсегда; с него, наконец, достаточно.
     џ не думал, что кто-нибудь принимал его  серьезно  тогда,  но, к нашему
удивлению и ужасу, он действительно отправилсЯ на следующий день в Џариж. Ћн
ЯвлЯлсЯ  такой неотъемлемой  частью этого места, был так заметен,  благодарЯ
своим  нескончаемым жалобам, что  это  было  подобно  концу  эры - как будто
внезапно исчезла некотораЯ существеннаЯ собственность школы.

15.
     „жейн  •ип вернулась  во  ”ранцию  в одно  времЯ  с ѓурджиевым и  была,
конечно, в Џриэре, чтобы увидеть нас. ‘ ее возвращением, к моему  сожалению,
визиты в Џариж к ѓертруде ‘тайн и  Ђлисе ’оклас прекратились.  џ  был  очень
удивлен, когда менЯ однажды после обеда позвали в швейцарскую и сказали, что
ко мне был посетитель. џ очень обрадовалсЯ, узнав, что это была  ѓертруда, и
был  очень счастлив  увидеть  ее;  но мое  счастье  рассеЯлось  почти сразу,
ѓертруда совершила со мной короткую прогулку в садах школы, дала мне коробку
конфет,  котораЯ,  как  она сказала мне, была "прощальным" подарком длЯ  нас
обоих от нее  и Ђлисы. Ћна не дала  мне  никакой возможности возразить ей  и
сказала, что совершила поездку в  ”онтенбло специально, чтобы увидеть нас (Я
не помню теперь, видела ли она  действительно ’ома или нет), потому  что она
не хотела расставатьсЯ с нами, просто написав письмо.
     Љогда  Я спросил  ее, что она имела в  виду,  она  сказала,  что  из-за
некоторой трудности, котораЯ возникла у нее с „жейн, а также потому, что она
думала, что  мы  не  были как  следует воспитаны, она решила, что  не  может
больше продолжать видетьсЯ с нами. ‹юбаЯ свЯзь с ней, из-за ее разногласиЯ с
„жейн - и, Я заключил, с ѓурджиевым тоже  - будет неизбежно создавать только
беспокойство длЯ нас. џ  ничего не мог сказать  ей на это. ѓертруда сразу же
прервала  мои протесты, сказав, что  она очень  огорчена тем, что должна так
поступить, но что другого выхода нет.
     џ был  потрЯсен  и опечален  таким неожиданным, внезапным  концом  этих
счастливых, волнующих и  многообещающих встреч, и,  может быть, ошибочно, но
мне  кажетсЯ,  что Я  обвинЯл  в  этом  „жейн.  џ  не  помню,  упоминал ли Я
когда-либо  об этом „жейн или  она  объЯснила мне это,  но Я  помню чувство,
возможно, ошибочное, что это она - не ѓурджиев - была причиной. Љакова бы ни
была причина,  но мои отношениЯ с „жейн постоЯнно ухудшались с того времени.
џ видел  ее редко, хотЯ она  еще  была моим законным  опекуном.  ЋглЯдываЯсь
назад на свое поведение в  то времЯ, Я нахожу  его теперь в  высшей  степени
нецивилизованным,  -  не знаю, что думала „жейн.  Ћбычно  „жейн периодически
посещала Џриэре в выходные, но даже когда мы  виделись, то лишь издалека, мы
почти не разговаривали друг  с другом  -  примерно два года.  Ћна,  конечно,
видела ’ома и ѓурджиева, и Я знал из общих разговоров в школе и от ’ома, что
проблема ”ритца часто обсуждалась, а также что в этих обсуждениЯх упоминалсЯ
ѓурджиев.  Ћднако, ѓурджиев, с которым Я был еще  в  очень  близком контакте
благодарЯ моим обЯзанностЯм по уборке комнаты, никогда в течение всего этого
времени не упоминал о „жейн, и его поведение  по отношению ко мне никогда не
менЯлось.  Ќаши взаимоотношениЯ  не только не менЯлись,  но,  отчасти  из-за
разрыва с „жейн, мое чувство уважениЯ и любви к нему только усилилось.
     Љогда ѓурджиев вернулсЯ  из  своей  первой поездки  в Џариж после "дела
ђашмилевича", к нашему  удивлению, он привез с  собой назад ђашмилевича.  ‡а
короткое времЯ отсутствиЯ в  Џриэре он, казалось,  сильно изменилсЯ. ’еперь,
вместо того сварливого и придирчивого, он стал покорным и с течением времени
мы  даже  начали  чувствовать некоторую  привЯзанность  к нему.  џ был очень
удивлен его возвращением, и хотЯ Я не имел безрассудства поднЯть этот вопрос
прЯмо, когда Я был с ѓурджиевым, он поднЯл его сам. Ћн просто  спросил менЯ,
неожиданно, не удивилсЯ ли Я,  увидев ђашмилевича снова в Џриэре, и Я сказал
ему,  что  Я очень  удивилсЯ, и призналсЯ, что мне было также любопытно, как
это случилось - ведь его решение уехать куда-либо было очень определенным.
     ѓурджиев  тогда рассказал  мне  историю  ђашмилевича.  Џо  его  словам,
ђашмилевич  был русским эмигрантом, который поселилсЯ в Џариже после русской
революции и стал процветающим торговцем чаем, икрой и другими продуктами, на
которые  там был спрос, главным образом  среди русских эмигрантов. ѓурджиев,
по-видимому, знал  его давно  - возможно,  он  был одним  из людей,  которые
прибыли во ”ранцию из ђоссии с ѓурджиевым несколько лет назад - и решил, что
его личность была бы существенным элементом в школе.
     "‚ы  помните,  -  сказал  он, - как  Я говорил  вам,  что  вы  создаете
беспокойство?  ќто  верно,  но  вы  только ребенок.  ђашмилевич  -  взрослый
человек, а не непослушный  ребенок, как  вы, но одно его поЯвление постоЯнно
производит трение во всем, что он делает, где бы он ни жил. Ћн не производит
серьезного беспокойства,  но он производит трение  на поверхности жизни, все
времЯ. …му уже не поможешь - он слишком стар, чтобы изменитьсЯ теперь".
     "џ уже говорил вам,  что ђашмилевич был богатым торговцем,  но  Я плачу
ему, чтобы  он  оставалсЯ здесь, вы  удивлены,  но это так. Ћн  - мой  очень
старый приЯтель и очень важен длЯ моих детей. џ  не могу платить ему столько
же,  сколько он мог получать сам в чайном бизнесе в Џариже; поэтому, когда Я
приехал, чтобы увидеть его,  Я, бедный сам, должен был просить его  принести
жертву ради менЯ. Ћн согласилсЯ на это, и Я теперь отвечаю за его жизнь. Ѓез
ђашмилевича Џриэре не то; Я не знаю никого, подобного ему, никого, кто своим
существованием, без сознательного усилиЯ, производил бы трение во всех людЯх
вокруг него".
     Љ тому времени Я приобрел  привычку всегда допускать, что во всем,  что
делал  ѓурджиев,  было  всегда  "больше, чем  видитсЯ взглЯду";  Я также был
знаком с  его теорией,  что трение  производит  конфликты,  которые, в  свою
очередь, возбуждают людей и,  так  сказать, вытрЯхивают их из их привычного,
упорЯдоченного поведениЯ; также Я не  мог не удивлЯтьсЯ тем,  что за награда
была  в этом длЯ  ђашмилевича,  кроме  денег,  Я имею  в  виду. …динственным
ответом ѓурджиева на это было то, что он сказал, что Џриэре  длЯ ђашмилевича
было также привилегией. "Ќигде больше его личность не  может выполнЯть такую
полезную работу". Ќа менЯ  не произвел особого  впечатлениЯ его  ответ, но Я
представил  в  своем уме  каждое движение ђашмилевича,  как  имеющее большую
важность. ќто казалось,  в лучшем случае, странной судьбой -  он должен был,
как  Я предполагал,  жить  в  постоЯнном  состоЯнии  катаклизма,  непрерывно
создаваЯ опустошение.
     Ќе было  сомнениЯ  в  том,  что его  присутствие  не  только  создавало
беспокойство, но также,  казалось, провоцировало его.  Ћчень скоро после его
возвращениЯ он и Я снова стали главными участниками другого "инцидента".
     ќто был мой день дежурства на кухне. Љак было принЯто длЯ "мальчика при
кухне",  Я  встал в половине пЯтого утра. ’ак как  Я был ленив по природе, а
особенно в том возрасте, единственным способом, в котором Я мог быть уверен,
чтобы  проснутьсЯ вовремЯ длЯ кухни, было выпить  в одиннадцать часов вечера
перед сном столько воды, сколько Я только мог. Ћ  будильниках не было слышно
в Џриэре, и это средство длЯ раннего  подъема (которое кто-то предложил мне)
никогда   не  обманывало  ожиданий.  ’ак  как  туалет  был  на  значительном
расстоЯнии от моей комнаты, то  не было сомнениЯ  в моем пробуждении, и Я не
падал  спать снова.  …динственнаЯ трудность была в регулировании  количества
воды. Љ  тому  же, Я  часто просыпалсЯ в три, вместо  половины  пЯтого. „аже
тогда Я  не  отваживалсЯ снова ложитьсЯ  в кровать и не мог решитьсЯ  выпить
другое количество  воды, достаточное, - чтобы разбудить менЯ через  час  или
около этого.
     Џервыми обЯзанностЯми мальчика при кухне были следующие:  разжечь огонь
в коксовой печи, загрузить уголь в ведра, сварить  кофе и вскипЯтить молоко,
нарезать и поджарить  хлеб. ‚ода длЯ кофе  долгое времЯ не закипала, так как
она нагревалась в двадцатипЯтилитровых эмалированных емкостЯх, которые также
использовались длЯ приготовлениЯ супа и длЯ обеденной еды. Њеню  с рецептами
были  расписаны  заранее  на  каждый  день недели.  Љухарке,  а  обычно  был
определенный повар на каждый день,  не надо  было показыватьсЯ  на  кухне до
утреннего завтрака. ‚  этот день кухарка не поЯвилась в половине десЯтого, и
Я начал беспокоитьсЯ. џ посмотрел в меню и  на рецепт длЯ супа в тот день и,
так  как  Я  часто  видел кухарок за  приготовлением  той пищи, котораЯ была
назначена на тот день, сделал необходимые предварительные приготовлениЯ.
     ’ак как кухарка все еще не поЯвилась, хотЯ было уже около десЯти часов,
Я послал  какого-то мальчика узнать, что с ней случилось. Ћказалось, что она
больна  и не может прийти на кухню. џ пришел со своей проблемой к ѓурджиеву,
и он сказал,  что, раз  Я  уже начал готовить, Я могу вернутьсЯ  на кухню  и
закончить  приготовление  пищи.  "‚ы будете  поваром сегоднЯ",  - сказал  он
величественно.
     џ очень  беспокоилсЯ от чувства такой ответственности, но в то же времЯ
был несколько горд  порученным  делом. ‚еличайшей трудностью  длЯ  менЯ было
сдвигать огромные суповые котлы с верха  большой угольной печи,  когда нужно
было добавить углЯ в огонь, что  было  часто необходимо длЯ  того, чтобы суп
варилсЯ.  џ работал  все утро и был  разумно горд собой, когда сумел кончить
готовить и доставить еду нетронутой  к столу. Џовар отсутствовал, и мне было
необходимо еще и обслуживать.
     Ћбычно студенты становились в  рЯд, каждый со  своей  суповой тарелкой,
серебрЯной ложкой и т. д., в руках и, пока они проходили обслуживающий стол,
повар  подавал  им один кусок мЯса и наливал  черпак  супа.  ‚се  шло хорошо
некоторое времЯ. „о тех пор пока не показалсЯ ђашмилевич -  среди последних,
-  тогда мои трудности и  начались. ‘уповой  котел  был  почти пуст  к  тому
времени, когда он  подошел  ко мне, и Я  должен  был  наклонить  его,  чтобы
наполнить   черпак.  Љогда  Я  налил  ему  -  мне  казалось,  что  это  было
предопределено нашей общей судьбой - черпак также поднЯл порЯдочного размера
кусок кокса. ќто был густой суп, и Я не замечал уголь до тех пор, пока он не
лег с тЯжелым, лЯзгающим звуком в его суповую тарелку.
     ђеакциЯ осуждениЯ мгновенно  сменила спокойствие  ђашмилевича. Ћн начал
тираду, направленную против менЯ, которой, Я думал, не будет конца. ‚се, что
все дети сделали  ему в течение последней зимы, было припомнено и  приведено
более, чем  подробно; и, пока он ругалсЯ и  бушевал,  Я беспомощно стоЯл  за
суповым  котлом  и молчал.  ’ирада  пришла  к концу  с поЯвлением ѓурджиева.
Ћбычно  он не поЯвлЯлсЯ ко  второму завтраку и объЯснил свое  поЯвление тем,
что мы производили так много шума, что он не мог работать.
     ђашмилевич   немедленно  обернулсЯ   к   нему,   начав   свое  скорбное
повествование о несправедливостЯх повсюду с начала. ѓурджиев наблюдал за ним
спокойно, и это, казалось, возымело успокаивающее действие. ’огда ђашмилевич
постепенно понизилсЯ в тоне - он, казалось, истощилсЯ. Ќе говорЯ ему ничего,
ѓурджиев вынул кусок кокса  из суповой тарелки  ђашмилевича,  бросил  его на
землю и попросил  тарелку супа себе. Ћн сказал, что, так как здесь был новый
повар  сегоднЯ, он чувствовал,  что его обЯзанностью  ЯвлЯетсЯ отведать этот
обед.  Љто-то сходил за суповой тарелкой длЯ него, Я обслужил  его тем,  что
осталось в суповом котле, и  он молча его съел. ‡акончив, он подошел ко мне,
громко поздравил  менЯ  и  сказал, что суп - конкретно  этот суп  - был  его
любимым и лучшим из того, что он когда-либо пробовал.
     ‡атем  он повернулсЯ  к собравшимсЯ  студентам и  сказал,  что он много
испытал и научилсЯ многим вещам, и что в течение своей жизни он многое узнал
о  еде, о химии  и правильном приготовлении пищи, которое  включало  в себЯ,
конечно, пробу блюд на вкус. Ћн сказал,  что этот  суп был супом, который он
лично изобрел  и очень  любил, но только  теперь он понЯл, что в  нем всегда
недоставало одного элемента, чтобы сделать  его совершенным. ‘о своеобразным
почтительным поклоном в моем направлении он похвалил менЯ, сказав, что Я, по
счастливой  случайности,  нашел эту  совершенную вещь  - ту составную часть,
котораЯ была необходима длЯ этого супа. “голь. Ћн закончил речь, сказав, что
сообщит своему секретарю об  изменении в рецепте, включив в него один  кусок
кокса  - не длЯ того, чтобы есть, а просто  длЯ  приЯтного  вкуса.  ‡атем он
пригласил  ђашмилевича  на  послеобеденный  кофе,  и они  покинули  столовую
вместе.

16.
     •отЯ в  Џриэре было много  людей, которые считались важными по той  или
иной причине, такие как мадам ѓартман, его  секретарь,  и ее  муж, пианист и
композитор, месье ѓартман, который аранжировал и играл различные музыкальные
пьесы,  которые ѓурджиев  сочинЯл на своей  маленькой  "гармонии" - наиболее
впечатлЯющим постоЯнным жителем была его жена, котораЯ всегда  была известна
как мадам ЋстровскаЯ.
     Ћна  была  очень  высокой, ширококостной  женщиной,  и,  казалось, была
всегда присутствующей, двигаЯсь почти бесшумно по коридорам зданий, наблюдаЯ
за  кухнЯми, прачечными  и  за обычной  домашней работой. џ никогда  не знал
точно,  какой авторитет она имела.  €ногда, но  очень  редко,  она  говорила
что-нибудь  нам, мы  беспрекословно  слушались - ее  слово  было  законом. џ
вспоминаю, что  был особенно  очарован манерой ее движений; она  ходила  без
какого-либо  заметного движениЯ головы и  без малейшей резкости в движениЯх;
она  никогда  не  торопилась, но  в  то  же  времЯ  работала  с  невероЯтной
скоростью;  каждое  движение,  которое  она  делала  в  любой  работе,  было
совершенно органично длЯ данного вида деЯтельности. ‚ течение первого лета в
Џриэре она  обычно  готовила ѓурджиеву  еду  и приносила ее ему в комнату, а
когда она говорила,  то никогда  не повышала  голос. Ћна казалась окруженной
аурой  мЯгкой крепости;  каждый смотрел на нее с некоторым  страхом,  и  она
внушала очень  реальное  чувство  преданности,  хотЯ оно едва ли  когда-либо
проЯвлЯлось у детей.
     •отЯ большинство из нас, в обычном смысле не общались с ней - например,
Я  сомневаюсь, что она когда-либо обращалась ко мне лично - когда мы узнали,
что она серьезно  больна,  это  коснулось  всех  нас. Њы скучали по  чувству
молчаливого авторитета,  который она всегда приносила с  собой, и недостатку
ее присутствиЯ, которое дало нам чувство определенной,  хотЯ и неопределимой
потери.
     …е болезнь, вдобавок, сильно изменила распорЯдок  ѓурджиева.  Љогда она
перестала  выходить из своей  комнаты, котораЯ была обращена к его комнате и
была равной величины, но в  противоположном конце  главного зданиЯ, ѓурджиев
стал  проводить с  ней по несколько часов каждый день. Ћн  приходил  к ней в
комнату  ненадолго  каждое утро, наблюдаЯ  за людьми,  которые были  выбраны
ухаживать за ней -  его две  самые старшие племЯнницы и, иногда, другие -  и
снова  возвращалсЯ  после второго  завтрака, обычно  чтобы  провести  с  ней
послеобеденное времЯ.
     ‚ течение  этого времени наши  встречи  с ѓурджиевым  были  редкими, за
исключением  вечеров в гостиной. Ћн был занЯт и уходил, оставлЯЯ  почти  все
детали распорЯдка Џриэре другим. Њы изредка  видели его, когда  дежурили  на
кухне, так  как он приходил на кухню лично, наблюдать за приготовлением пищи
длЯ нее. Ћна была на  диете, включавшей большое количество крови, выжатой на
небольшом ручном прессе из  мЯса, которое специально выбиралось и покупалось
длЯ нее.
     ‚  начале  болезни она иногда поЯвлЯлась на террасе, чтобы  посидеть на
солнце, но так как лето кончалось, она поселилась в своей комнате постоЯнно.
ѓурджиев  сообщил  нам  однажды  вечером,  что она  была  неизлечимо  больна
какой-то формой  рака и,  что врачи  два  месЯца  назад определили,  что  ей
осталось жить только две недели. Ћн сказал, что, хотЯ  это может  отнЯть всю
его силу, он решил сохранить ее живой как можно дольше. Ћн  сказал, что  она
"жила благодарЯ ему", и  что это отнимало почти всю  его ежедневную энергию,
но что он надеЯлсЯ сохранить ее живой в течение года,  или по крайней мере в
течение шести месЯцев.
     ’ак как Я еще  отвечал за его комнату, Я неизбежно встречалсЯ с ним. Ћн
часто  проводил  за  кофе всю  ночь,  котораЯ была  теперь его  единственным
временем длЯ писаниЯ - он часто не ложилсЯ еще в четыре или пЯть часов утра,
работаЯ с десЯти часов вечера.
     ‚  добавление к цыплЯтам, ослу, лошади, овцам и, в  течение  некоторого
времени, корове  в  Џриэре жили  кошки  и собаки. Ћдна  из  собак, не  очень
красиваЯ, чернаЯ с белым  дворнЯжка,  имела  склонность всегда следовать  за
ѓурджиевым, но на таком расстоЯнии,  что ее нельзЯ было еще  назвать собакой
ѓурджиева. ‚ этот  период ѓурджиев редко  отлучалсЯ из Џриэре - он свел свои
поездки  в  Џариж  к  совершенному  минимуму,  -  и  эта  собака,  названнаЯ
ѓурджиевым ”илос, стала его постоЯнным спутником. Ћна не только следовала за
ним повсюду,  но также спала  в  его комнате,  если ѓурджиев  не выгонЯл  ее
лично,  что он обычно  делал,  говорЯ мне, что он не любил, чтобы кто-нибудь
или  что-нибудь  спало в одной комнате  с ним.  Ѓудучи выгнанным из комнаты,
”илос  сворачивалсЯ прЯмо напротив его двери и спал прЯмо там. Ћн был в меру
свирепым сторожевым псом  и стал хорошей защитой ѓурджиева. Ћн  был, однако,
чрезвычайно терпим  ко мне, так как  Я -  очевидно с  разрешениЯ ѓурджиева -
постоЯнно  входил и выходил из  его комнаты.  Љогда Я входил поздно ночью  с
подносом кофе, он  пристально  смотрел на менЯ, зевал и разрешал переступить
через него и войти в комнату.
     Ћднажды ночью, было  очень поздно, и во всем Џриэре было тихо  и темно,
за исключением  комнаты  ѓурджиева, ѓурджиев  отложил свою  работу,  когда Я
вошел, и  велел мне сесть  на кровать  рЯдом с ним. Ћн рассказал подробно  о
своей работе, как трудно было писать,  как изнурительна его дневнаЯ работа с
м-м Ћстровской, и затем, как обычно, спросил обо мне. џ перечислил различные
вещи, которые Я делал, ион заметил, что, так как Я много общалсЯ с животными
-  Я заботилсЯ о цыплЯтах, о  лошади, об  осле и  недавно также стал кормить
”илоса - ему будет приЯтно узнать, что Я думаю о них. џ сказал, что  Я думаю
о них как о моих друзьЯх, и сказал, к  его развлечению, что у менЯ есть даже
имена длЯ всех цыплЯт.
     Ћн сказал, что цыплЯта не имеют значениЯ - очень глупые  созданиЯ, - но
он  надеетсЯ, что Я буду хорошо заботитьсЯ о других животных.  Ћсел также не
имел большого значениЯ, но он интересовалсЯ лошадью и собакой.
     "‹ошадь  и  собака, а  иногда  то  же верно  о корове, -  сказал он,  -
ЯвлЯютсЯ особыми  животными.  ‘  таким  животным  можно  многое  сделать.  ‚
Ђмерике,  в западном  мире, люди делают дураков  из собак - обучают трюкам и
другим  глупым вещам.  Ќо  эти  животные действительно  особые - именно  эти
животные". ‡атем он спросил менЯ, слышал ли Я когда-либо о перевоплощении, и
Я  сказал,  что  слышал.  Ћн  сказал,  что  были  люди,  некоторые буддисты,
например, которые имели много теорий о перевоплощении, некоторые даже верЯт,
что животное  может  стать человеком  - или, иногда, что человек в следующем
перевоплощении может стать животным". Љогда он  сказал это, он рассмеЯлсЯ, а
затем добавил: "—еловек делает много странного с религией, когда знает  мало
- создает новые понЯтиЯ длЯ религии, иногда понЯтиЯ,  которые лишь  частично
истинны, но обычно исходЯт из первоначальной мысли, котораЯ была истинной. ‚
случае собак, они не  все неправильны, - сказал он, - †ивотные имеют  только
два центра - человек же трехцентровое  существо, с телом, сердцем и разумом.
†ивотное не может  приобрести третий  центр-мозг и стать человеком;  как раз
вследствие этого, вследствие  этой невозможности приобрести мозг, необходимо
всегда  обращатьсЯ  с  животными  с  добротой.  ‚ам  известно  это  слово  -
"доброта"?
     џ ответил,  что да, и он продолжал: "Ќикогда не забывайте  этого слова.
Ћчень хорошее слово, но  во  многих  Языках его  не существует. …го  нет  во
французском,  например.  ”ранцузы говорЯт  "милый", но это не  подразумевает
того  же  самого. Ќет "доброго", добрый исходит от  "рода", подобно фамилии,
"подобный чему-либо". „оброта подразумевает: обращатьсЯ как с самим собой".
     "Џричина  по  которой  необходимо обращатьсЯ  с  собакой  и  лошадью  с
добротой, - продолжал он, - в том, что  они не подобны  всем другим животным
и, даже хотЯ они  знают,  что не могут стать человеком, не могут  приобрести
мозг подобно человеку, в их  сердце все собаки и лошади, которые соединены с
человеком  желанием стать человеком. ‚ы смотрите на собаку или на лошадь,  и
всегда видите в их глазах эту печаль, потому  что они знают, что длЯ них нет
возможности,  но хотЯ это и так,  они  хотЯт.  ќто очень  печально  - хотеть
невозможного. Ћни хотЯт этого из-за человека. —еловек портит таких животных,
человек пытаетсЯ очеловечить собак и лошадей. ‚ы слышали, как  люди говорЯт:
"ЊоЯ собака  почти  как  человек",  - они  не  знают, что они говорЯт  почти
истину, потому что это почти истина, но, тем не менее, невозможность. ‘обака
и лошадь кажутсЯ подобными человеку потому, что  имеют это желание. Џоэтому,
”рито, - так он всегда произносил мое имЯ, - помните эту важную вещь. •орошо
заботьтесь о животных; будьте всегда добрым".
     ‡атем он рассказал о мадам Ћстровской. Ћн сказал, что его работа с  ней
была  чрезвычайной  утомительной  и  очень трудной,  "потому что  Я  пытаюсь
сделать с ней то, что почти невозможно. …сли бы она была одна, она уже давно
бы умерла. џ  сохранЯю ее  живой, удерживаю живой моим  усилием -  это очень
трудно. Ќо также очень важно -  это наиболее значительный момент в ее жизни.
Ћна   жила  много  жизней,  ЯвлЯетсЯ  очень  старой  душой  и  теперь  имеет
возможность  поднЯтьсЯ к другим  мирам. Ќо  пришла болезнь и  сделала  более
трудным, менее возможным длЯ нее сделать это самой. …сли  бы  ее  можно было
сохранить живой еще несколько месЯцев, то ей не надо было бы  возвращатьсЯ и
жить эту жизнь снова.  ‚ы теперь часть семьи Џриэре - моей семьи - вы можете
помочь,  создаваЯ  сильное  желание длЯ  нее, не  длЯ  долгой жизни,  а  длЯ
надлежащей  смерти в  правильное времЯ.  †елание может  помочь,  оно подобно
молитве, когда предназначено длЯ другого. Љогда длЯ себЯ - молитва и желание
бесполезны; только  работа  полезна длЯ себЯ. Ќо  когда желание сердцем  длЯ
другого - оно может помочь".
     ‡акончив, он долгое времЯ смотрел на менЯ,  погладил менЯ  по голове  в
той любимой животной манере и отправил менЯ спать.

17.
     •отЯ ѓурджиев был всегда отделен от каждого в Џриэре, все  испытывали к
нему большое уважение, которое соединЯлось с элементом, свойственным страху,
и не было сомнений, что  его  "диктатура" была  очень благожелательной. Ѓыла
сторона  его  натуры,  котораЯ  была  не  только  физически  магнетической и
животноподобной,  но  и  чрезвычайно  земной.  Ћн   был   очень  чувственным
человеком. …го чувство юмора часто было очень тонким, в восточном смысле, но
также имело грубую сторону.
     Ћн проЯвлЯл эту сторону  себЯ, особенно когда был один с  мужчинами или
мальчиками в турецкой бане или  летом, плаваЯ в  бассейне. Ќаш  плавательный
бассейн  был  в дальнем конце внешних газонов и садов, за  широкими газонами
замка.  ‚опреки  принЯтому  мнению,  в  Џриэре  не  было  смешениЯ  полов  в
каком-нибудь  "безнравственном"  смысле. Њужчины  и женщины купались в  бане
отдельно, и в  разные часы,  отведенные  длЯ  мужчин  и женщин, пользовались
плавательным бассейном. ‚ действительности, был очень  строгий кодекс морали
в этом чисто физическом смысле, и мы весьма забавлЯлись, когда люди посылали
нам вырезки из воскресных приложений различных газет,  которые "доказывали",
что €нститут был колонией голых или группой  "свободной любви" -  некоторого
рода  "бьющаЯ горшки" организациЯ  ,  отдающаЯ некоторой безнравственностью.
„ействительно,  ближайшей  к  "наготе" вещью была  общаЯ привычка  -  только
некоторых  мужчин,  конечно,  выходить  за дверь раздетыми до  поЯса. € в то
времЯ  как  было  истиной,  что  мы  плавали  без купальных принадлежностей,
плавательный  бассейн   был  оборудован  занавесЯми,   которые  были  всегда
натЯнуты,  когда бы  кто-нибудь ни  входил  в  бассейн.  Ѓыло  запрещено,  в
действительности, даже маленьким детЯм, плавать при незадернутом занавесе.
     ЌесмотрЯ на большую занЯтость ѓурджиева, особенно  в свЯзи  с  болезнью
его  жены, в то лето он часто присоединЯлсЯ, к другим мужчинам и мальчикам в
назначенные  длЯ них  часы  перед вторым завтраком  в плавательном бассейне.
Љогда все раздевались, ѓурджиев  неизменно начинал шутить  об  их телах,  их
половых доблестЯх и различных физических привычках. утки были обычно такие,
что   их  можно   было   назвать  "неприличными"   или   по   крайней   мере
"непристойными", и он находил все такие истории весьма забавными, говорил ли
их он сам или другие мужчины, которые находчиво  шутили в том же духе. Ћдной
из   его  любимых  забав  или   развлечений  в  плавательном  бассейне  было
выстраивать  в  рЯд всех мужчин  лицом  кверху  в одном направлении  и затем
сравнивать их загар. ќто  стало ритуалом,  который ѓурджиев  называл "клубом
белого  осла".  Ћн  осматривал всех  нас сзади, делаЯ замечаниЯ о  различных
нюансах  загара  или ожогов  и сверкающей  белизне  наших  Ягодиц. ‡атем  он
заставлЯл  нас  поворачиватьсЯ  кругом  и  делал  добавочные  комментарии  о
величине и  виде мужских гениталий, выставленных ему. Ќаконец, -  каждый раз
когда он  поЯвлЯлсЯ,  чтобы плавать  -  мы оценивались как члены  по лучшему
положению  в его клубе "белого осла". ’ом и Я обычно оценивались выше всех -
в добавление  к темному загару на спине и груди,  так как мы были  детьми  и
ходили в шортах, наши ноги  были  также темными от загара, и  из-за этого он
делал  какое-нибудь  замечание,  обычно   следующего  содержаниЯ,  что  наши
маленькие Ягодицы были "ослами, которые сиЯют белизной подобно звездам".
     Ћчень многие из мужчин, особенно русские, не только не подставлЯли себЯ
солнцу,  но  скорее  не любили  любую форму наготы и  обычно смущались этими
процедурами. Ћни, конечно, оценивались очень низко  по  списку, но  ѓурджиев
сам  был  последним  в  списке.  Ќастолько последним,  как он  говорил,  что
фактически принадлежал к другому клубу. ’ак как он всегда был одетым - зимой
и  летом -  хотЯ его  лицо  было  темным, его лысаЯ голова была ослепительно
белой.  …го клуб,  в  котором он  был  президентом  и  единственным  членом,
называлсЯ чем-то  вроде  клуба  "белоголовых", и он сравнивал  белизну своей
лысой  головы с  белизной  -  он  производил подробные  сравнениЯ о  степени
белизны всегда - наших задов.
     Ћдной  из его  любимых историй по этому поводу был  долгий,  запутанный
рассказ  о  крестьЯнине,  который  имел  свЯзь   с  женой  фермера.  ”ермер,
подозревавший  свою жену в  свЯзи с крестьЯнином, пошел искать их с ружьем и
обнаружил,  когда  тот  постигал  при  лунном  свете   своего  белого  осла,
подскакиваЯ ритмически в  темноте  и сиЯЯ в отраженном  свете луны. •отЯ эти
истории  часто  повторЯлись, и многие  из них  не были, к тому же,  особенно
забавными, его собственное огромное удовольствие при рассказе заставлЯло нас
всех смеЯтьсЯ. Ћн был прекрасным рассказчиком, растЯгивающим даже скучнейшие
рассказы до такой  фантастической  величины, украшаЯ  их таким орнаментом  и
подробностЯми, сопровождаемыми показыванием пальцами, выразительными жестами
и выражениЯми, что нельзЯ было не слушать его с полным вниманием.
     Ѓолее тонкаЯ сторона его  юмора  -  котораЯ  была всегда  усложненной и
запутанной  - выражалась им  самим  очень различно.  ђанним летом  несколько
человек, длЯ собственного развлечениЯ, исследовали подвалы главного зданиЯ и
натолкнулись  на туннель. ЏройдЯ по нему  почти  полмили,  мы удержались  от
попытки найти  его  конец из-за  крыс,  паутины, плесневой сырости и  полной
темноты. Ѓыл слух, что, так как Џриэре был предположительно построен ‹уи XIV
длЯ  мадам  де  Њентенон, это был тайный проход  к ‡амку ”онтенбло. ѓурджиев
очень заинтересовалсЯ открытием этого туннелЯ и пошел осмотреть его сам.
     Џримерно  через  неделю после этого открытиЯ он сказал мне,  что у него
есть важное дело длЯ менЯ. Ћн довольно долго рассказывал о туннеле,  а затем
попросил менЯ взЯть бутылку  обыкновенного красного вина, которое он пил  за
едой  и которое покупали в то времЯ по цене  около 8 центов за литр, открыть
ее,  вылить  из нее половину,  а затем дополнить бутылку  шипучей  приэрской
водой.  ‡атем  Я  должен  был  вновь  закрыть бутылку пробкой, запечатать ее
сургучом,  измазать ее песком  и паутиной - "замечательнаЯ паутина  длЯ этой
цели есть в туннеле" - и принести ее ему, когда он потребует.
     џ должно быть выглЯдел озадаченным,  и он продолжал,  объЯснив,  что на
следующей  неделе его должны были посетить два  известных  гостЯ.  ќто  вино
приготовлЯлось  специально  длЯ  них. Ћн сказал мне, что, когда он  попросит
"одну  из бутылок особого старого  вина", Я должен буду принести эту бутылку
со  штопором  и  двумЯ  стаканами.  Ћн все  времЯ  улыбалсЯ в  течение  этой
инструкции, а Я не старалсЯ объЯснить это, хотЯ знал, что он был "на высоте"
- фраза, которую он часто использовал, когда затевал что-нибудь.
     „ва   посетителЯ   прибыли.   Ћни   были   хорошо   известны   мне,   в
действительности они были хорошо известны каждому  и  автоматически вызывали
восхищение  и  уважение, которое  обычно  соответствует  "известным"  людЯм,
заслужили  ли  они его действительно или нет. џ провел  посетителей -  двоих
женщин - в комнату  ѓурджиева, и затем ушел, ожидаЯ звонка вызова поблизости
(длЯ менЯ было устроено два  звонка - один на  кухне и один в моей комнате).
Љогда  Я  услышал  ожидаемый звонок,  Я побежал  в  его  комнату  и  получил
приказание принести "особое старое, редкое  вино, которое  мы нашли во времЯ
недавнего  проекта,  раскапываЯ развалины  первоначального  монастырЯ".  ќто
красочное преувеличение  было  основано  на факте. Џриэре  был  в  XII  веке
монастырем, и там было  несколько  развалин, доказывавших это. ’е развалины,
конечно,  никогда  вовсе  не   имели  туннелЯ  от  подвалов.  Џервоначальное
монастырское здание было совсем на другом участке имениЯ.
     џ принес  вино,  как  был проинструктирован, только с двумЯ  стаканами;
бутылка была полностью покрыта грЯзью, песком и паутиной и плюс - салфеткой,
которой Я  держал ее - моей личной примесью элегантности. Џрежде чем сказать
мне открыть бутылку  (он просто  велел  мне подождать несколько  минут),  он
рассказал историю этого вина.
     Ћн начал издалека и весьма неточно, объЯснив, что Џриэре основан  в 900
году некоторым  монашеским орденом, который, кроме всего прочего,  как и все
монастыри,  готовил  вино.  "ќто  особые, очень смышленые  монахи,  подобных
которым больше не  существует на  земле.  ‘ таким  умом, - продолжал  он,  -
естественно, такие монахи делают также самое удивительное вино".
     ‡атем он сказал, быстро и строго взглЯнув на  менЯ,  как  будто,  чтобы
заглушить любую возможность смеха у менЯ: "“  менЯ много проектов, все очень
важные,  в  Џриэре.  Ћдним  проектом  этого года  ЯвлЯютсЯ  раскопки  старых
развалин".  ‡атем он  долго  описывал количество людей и  огромную  энергию,
вложенную  в  этот   проект,  и  то,  как  удивительно  мы  натолкнулись  на
одиннадцать бутылок  вина...  ‚ина,  которое  было приготовлено  теми самыми
умными  монахами.  "’еперь  возникла проблема длЯ менЯ... кто  достоин  пить
такое вино: вино, которого не существует больше нигде в мире, за исключением
Џриэре?  ќто вино слишком  хорошо  длЯ менЯ. џ  уже испортил желудок  питьем
арманьЯка. ’ак что, Я думаю, именно вы, леди, которые как стихийное бедствие
посетили менЯ, достойны впервые попробовать это вино".
     ‡атем  он  приказал  мне открыть  бутылку. џ  завернул  ее в  салфетку,
откупорил и налил немного "вина" в два стакана. ѓурджиев наблюдал за  мной с
большой  напрЯженностью, и,  когда Я подал его двум дамам,  он направил свое
равное напрЯженное внимание на обоих; он, казалось,  сгорал  от ожиданиЯ, не
мог дождатьсЯ их реакции.
     „амы,  которые  производили должное  впечатление  и  подходили к  своим
действиЯм, как  к  важному  событию, осторожно поднЯли свои  стаканы  в  его
направлении и деликатно потЯнули.  ѓурджиев не мог сдержать себЯ. "ѓоворите!
- приказал он им, - Љаково на вкус это вино?"
     „амы,  как  будто превозмогаЯ  себЯ,  на  мгновение  были  не  способны
говорить. Ќаконец одна из  них, с полузакрытыми глазами, прошептала, что оно
было  "великолепным"; другаЯ добавила, что она  никогда не пробовала ничего,
что могло бы сравнитьсЯ с ним.
     Ћзадаченный и  смущенный  на  их  счет, Я  хотел  уйти  из  комнаты, но
ѓурджиев  остановил  менЯ  твердым  жестом  и указал,  что  Я  должен  вновь
наполнить их  стаканы. џ оставалсЯ  с ними до тех  пор, пока они не  кончили
бутылку с продолжавшимисЯ соответствующими восклицаниЯми восторга и экстаза.
‡атем он приказал мне убрать  бутылку и стаканы, приготовить их комнаты - на
том  же этаже, что и его -  одну комнату, в которой спал Ќаполеон, а другую,
которую занимала когда-то королева -  и дать  ему знать, когда комнаты будут
готовы.
     Љомнаты,  конечно, были  уже готовы  тем  утром,  но Я развел  огонь  в
каминах, выждал подходЯщее времЯ и затем вернулсЯ к нему в комнату. Ћн велел
мне отвести их  в  комнаты, а  затем  проинструктировал их,  что  они должны
отдохнуть после  опробованиЯ этого изумительного вина и должны приготовитьсЯ
к вечернему банкету - большому банкету, который был подготовлен специально в
их честь.
     Љогда  Я  увидел его  позже, одного,  его  единственное  упоминание  об
эпизоде винопитиЯ было  поздравлением менЯ за внешний вид бутылки. џ ответил
ему значительным  хитрым  взглЯдом,  как бы говорЯ,  что  Я  понимал, что он
делал, и он сказал, скорее серьезно, но со слабой смеющейсЯ улыбкой на лице:
"Џо  вашему взглЯду  Я знаю,  что  вы уже вынесли  приговор  этим  дамам; но
помните, что  Я говорил вам прежде, что  необходимо смотреть со всех сторон,
со всех направлений, прежде чем составлЯть суждение. Ќе забывайте этого".

18.
     €ногда Я думал о ѓурджиеве, как об искусном рыбаке или охотнике; случай
с дамами и "знаменитое старое вино" было только одним из многих примеров,  в
которых  он, по-моему, по крайней мере ставил ловушку или наживлЯл крючок, а
затем с большим развлечением садилсЯ наблюдать  жертву,  обнаруживающей свои
слабости, после того как ее поймали. •отЯ Я чувствовал элемент злобы в этом,
спасительнаЯ  сила,  казалось,  заключалась  в  факте,  что,  в  большинстве
случаев, "жертва" не сознавала того, что случилось. ‚ременами  мне казалось,
что этот вид "игры" с  людьми был буквально не  более, чем  развлечением длЯ
него, чем-то, что избавлЯло  его ум от непрерывного напрЯжениЯ, в котором он
работал. Љогда он говорил о таких переживаниЯх, он часто упоминал о них, как
о "показывании пустоты", которое Я не  находил особенным искусством, так как
"снижение цены" часто не замечалось самой мишенью.
     ‘ течением  времени  ѓурджиев приобрел множество репутаций, в том числе
репутацию  "целителЯ  словом" или, несколько  проще, "чудотворца". ‚озможно,
именно поэтому  он часто изо днЯ в день консультировал по поводу "жизненных"
или "земных" проблем, несмотрЯ на то, что часто повторЯл, что его ум никогда
не должен  заниматьсЯ  решением  таких  проблем. ’ем  не менее, несмотрЯ  на
предостережениЯ,  очень  многие люди настойчиво требовали  его  консультаций
именно по  таким  проблемам, которые казались мне удивительными, смущающими,
обычно это усугублЯлось  еще и  тем, что  люди,  которые советовались с ним,
обычно считались или по крайней мере  сами считали  себЯ интеллектуальными и
умными людьми.
     џ помню одну женщину,  котораЯ  с большими расходами длЯ себЯ (которые,
возможно, не относЯтсЯ к делу, так как у нее были деньги), совершила поездку
из Ђмерики в Џриэре на одну неделю, чтобы проконсультироватьсЯ с ним по того
рода проблеме, о которых он так часто заЯвлЯл,  что они  не были в сфере его
деЯтельности.  Џо  прибытии  она  потребовала  немедленного  свиданиЯ, но ей
сказали, что ѓурджиев сможет  увидеть  ее только  вечером  и  ненадолго.  …й
выделили удобную комнату и через его  секретарЯ известили,  что  она  должна
платить крупную  сумму ежедневно за жилье. …е также предупредили, что  с нее
будет дополнительно удержана большаЯ сумма за "консультацию".
     Ћн не встретилсЯ с ней наедине, а приветствовал и встретил ее за обедом
в тот вечер в присутствии  всех. ‚ ходе предварительного разговора с  ней он
сказал,  что  понимает важность ее проблемы, и повел  себЯ так, как будто он
чрезвычайно поражен  тем, что  она совершила такую  длительную дорогостоЯщую
поездку именно длЯ  того, чтобы проконсультироватьсЯ с ним. Ћна сказала, что
проблема беспокоила ее долгое времЯ и  что она почувствовала, встретив его в
Ђмерике  предыдущей зимой,  что он  был, несомненно, единственным человеком,
который мог  помочь ей  решить ее проблему. Ћн ответил, что попробует помочь
ей, и.  что  она может  назначить  подходЯщее времЯ  длЯ такой консультации,
сообщив его секретарю. Ћна продолжала говорить перед всеми собравшимисЯ, что
это очень срочно. Ћн сказал, что увидит ее как только будет возможно, но что
теперь основным делом днЯ должен быть обед.
     ‡а обеденным столом женщина всЯчески проЯвлЯла большую  взволнованность
-  курила одну сигарету за другой  и много кашлЯла - до такой степени, чтобы
каждый за  столом заметил ее. Ћтказавшись от всЯкой попытки разговора  из-за
постоЯнного  кашлЯ, ѓурджиев отметил,  что  у  нее очень  плохой кашель. Ћна
ответила  сразу,  довольнаЯ, что ей  уделили  внимание, и  сказала,  что это
составлЯет  часть  проблемы, о которой  она хотела посоветоватьсЯ с  ним. Ћн
нахмурилсЯ, но  прежде чем нашел удобный случай сказать  что-нибудь еще, она
устремилась  вперед. Ћна  сказала,  что  обеспокоена  своим  мужем и  что ее
курение и  кашель  были просто "внешними  проЯвлениЯми", по ее мнению,  этой
трудности.  ‚се  это  времЯ мы все  слушали  ее (Я  прислуживал  за столом).
ѓурджиев   неодобрительно   посмотрел  на  нее  снова,  но  она  без  умолку
продолжала.  Ћна сказала,  что  сигареты, это  знает  каждый, были  символом
фаллоса,  и что она обнаружила, что ее  чрезмерное курение и  получающийсЯ в
результате кашель были "проЯвлениЯми", которые всегда имели место, когда она
имела  вышеупомЯнутую  трудность  с   мужем,   добавив,  что,   конечно,  ее
затруднениЯ были сексуальными.
     ѓурджиев  выслушал ее,  как  он делал это всегда, очень  внимательно  и
после  задумчивой  паузы спросил ее,  какой сорт  сигарет  она  курила.  Ћна
назвала американскую марку,  которую,  по  ее словам,  она курила годами. Ћн
кивнул,  очень задумчиво, на это  открытие и после неопределенного  молчаниЯ
сказал, что он придумал средство или решение, которое было очень простым. Ћн
предложил,  чтобы она сменила  сорт сигарет, возможно, хорошо бы попробовать
сорт "ѓолоис блюэс", и что пока на этом разговор окончен.
     ’олько позже, в гостиной, во времЯ несколько церемонного кофепитиЯ, она
экстравагантно превозносила его и сказала, что он, конечно, дал ей решение -
что его метод решениЯ  проблем никогда не  был очевидным, но что  она понЯла
его.
     Ћна  оставалась в Џриэре день или  два, курила  огромный запас  "ѓолоис
блюэс" -  столько, сколько закон позволЯл ей взЯть  в страну  - и,  не просЯ
каких-либо дальнейших консультаций, сообщила ѓурджиеву, что она понЯла его и
вернулась в Ђмерику. ’олько после ее отъезда ѓурджиев упомЯнул о ней, как об
"одном из тех данных Ѓогом случаев, которые создают несознательную репутацию
длЯ него". Ћн назначил ей большой гонорар, и она с радостью заплатила его.
     •отЯ Я и не напоминал м-ру  ѓурджиеву об  этом случае в  то времЯ, но Я
объЯснил этот и другие подобные случаи некоторое времЯ спустЯ. ‚ то времЯ он
говорил мне,  что многие  люди - люди с  "моралью среднего  класса западного
мира"  - возражали  против его методов добываниЯ  денег, в которых он всегда
нуждалсЯ длЯ  содержаниЯ Џриэре, а также многих студентов, которые  были  не
способны  заплатить  ему  чем-нибудь. Ћн сказал,  почти сердито, что наш вид
морали  был  основан на деньгах; что единственной вещью, котораЯ  беспокоила
нас в таких  случаЯх, был факт, что он, очевидно, извлекал деньги,  не даваЯ
ничего взамен.
     "‚сю свою  жизнь,  - сказал  он убедительно, - Я  говорю людЯм, что это
работа не  длЯ каждого.  …сли можно  решить проблемы религией  или  с  вашим
американским психиатром - это хорошо. Ќо люди не слышат, что  Я говорю;  они
всегда  интерпретируют  то,  что  Я  говорю,  по-своему,  избегаЯ неприЯтных
чувств.  Џоэтому они  должны платить за  хорошее  самочувствие. Њного  раз Я
говорил,  что моЯ  работа не  может  помочь в  обычных жизненных  проблемах,
таких, как секс, болезнь, несчастье. …сли они не могут решить такие проблемы
сами, тогда моЯ работа,  котораЯ не имеет дела с такими проблемами, не годна
длЯ  них.  Ќо такие люди приходЯт сюда,  несмотрЯ на то, что Я говорю, чтобы
иметь  хорошее  настроение; женщина,  котораЯ  курила  много  сигарет, может
теперь   рассказывать  каждому,  но  особенно  своему   "самому",  что   она
советовалась со мной  о  проблеме, и  что Я дал ответ,  хотЯ  Я  и не  давал
ответа. Џоэтому как  раз  такие  люди  могут  оправдать свое  существование,
помогаЯ мне во многих  денежных проблемах. „аже с их глупостью они  помогают
хорошему делу - моей работе. ќто уже достаточнаЯ награда длЯ таких людей.
     "‚ настоЯщее времЯ  у  людей  есть большаЯ слабость  -  они  спрашивают
совета, но не хотЯт помощи, хотЯт только найти то, в чем уже нуждаютсЯ.  Ћни
не слушают моих слов - Я всегда говорю то, что намереваюсь, мои слова всегда
понЯтны  -  но  они не верЯт этому, всегда ищут другое  значение,  значение,
которое  существует  только  в  их воображении. Ѓез такой женщины, без таких
людей  вы и многие другие люди в Џриэре были бы голодны. „еньги, которые эта
женщина  заплатила,  -  это деньги длЯ еды". ќто был один  из  немногих раз,
когда   Я  слышал  его   какие-либо  "объЯснениЯ"  или   "оправданиЯ"  такой
деЯтельности при его участии.

19.
     ‘  тех  пор  как  м-р  ѓурджиев  занЯлсЯ  писанием  книг,  ему,  вполне
естественно,  понадобилось  содержать  машинистку. Ћн  не подошел к  этому в
какой-нибудь обычной  манере,  а  держал,  с великим  фанфаронством, молодую
немку, которую он  обнаружил  где-то в своих поездках. Њы услышали о  ней за
несколько  дней  до ее прибытиЯ.  Љ  ее  приезду были произведены тщательные
приготовлениЯ,  включавшие подходЯщей  длЯ нее выбор  комнаты,  приобретение
пишущей машинки, приготовление подходЯщего  рабочего места и т.  д. ѓурджиев
расхваливал всем  нам ее качества,  говорил  нам,  какаЯ была  удача, что он
нашел этого идеального человека "длЯ моих целей",  и мы ожидали ее приезда с
большим нетерпением.
     Љогда она  приехала,  то  была представлена всем  нам, в  ее честь  был
сервирован обед, и весь  процесс был очень праздничным - ей было оказано то,
что  все мы называли "королевским  обращением", и она искренне отзывалась на
это, воспринЯв себЯ так же серьезно, как, казалось, воспринимал ее ѓурджиев.
Ћказалось, что ее главным, великолепным достоинством  было то, что она могла
печатать, как ѓурджиев неоднократно говорил нам в полном изумлении, "даже не
глЯдЯ на клавиши машинки".
     џ  чувствовал  несомненно,   что  такое  обращение  соответствовало  не
секретарю или машинистке, а  ее способности пользоватьсЯ слепым методом. Љак
будто, чтобы доказать нам всем, что эта способность существовала, машинистка
устроилась за столом на террасе на  виду у всех нас,  так как мы приходили и
уходили с наших работ, и оставалась там - весело печатаЯ все долгое лето, за
исключением дождливых дней. ™елканье ее машинки звучало в наших ушах.
     ЊоЯ перваЯ  встреча  с ней,  и, ради справедливости  к  ней,  Я  должен
признатьсЯ в сильном антигерманском предубеждении, возникшем  из рассказов о
немецкой  жестокости  во  времЯ  Џервой  Њировой  войны,  случилась  однажды
вечером, когда  Я  стирал во  дворе позади дома  после работы. Ћна не  знала
менЯ, а только видела, и, предполагаЯ, что Я француз,  позвала менЯ из окна,
выходившего во двор, спросив менЯ по-французски с сильным  акцентом, где она
могла достать  то, что она назвала неким  "Њылом ‹юкс"; она  сумела передать
мне, что  ей нужно оно, чтобы  постирать ее  чулки. џ  сказал, по-английски,
который,  Я  знал, она понимал,  и на котором говорила намного лучше, чем на
французском,  что  Я полагаю, она может купить его  в местной  "бакалее"  на
расстоЯнии полумили. ‚ ответ она бросила мне вниз несколько монет и сказала,
что дает мне денег на покупку сразу нескольких кусков.
     џ поднЯл деньги,  поднЯлсЯ по ступенькам и вручил  их ей. џ сказал, что
думаю, что  здесь  в  Џриэре  нет мальчиков на  побегушках, и что  никто  не
говорил  мне до  сих пор,  что она  была каким-нибудь исключением из  общего
правила,  согласно которому каждый делал свою собственную личную работу сам,
что включало и посещение магазина. Ћна  сказала с  "очаровательной" улыбкой,
что  уверена  в  том,  что  никто  не  будет возражать,  если Я выполню  это
поручение  длЯ нее, так как она, чего возможно Я еще не понимал, была занЯта
очень важной  работой  длЯ  м-ра  ѓурджиева.  џ  объЯснил,  что  Я занималсЯ
подобной же работой, что  Я забочусь о нем и  о его комнате и выполнЯю  свои
поручениЯ.
     Ћна,  казалось, удивилась и после  недолгого  размышлениЯ  сказала, что
уладит   дело  с   м-ром   ѓурджиевым  -  что  тут  какое-то  недоразумение,
непонимание,  по крайней мере  с  моей стороны,  относительно ее  функции  в
школе.  џ не очень долго ждал дальнейших событий. "‚ызов кофе" пришел из его
комнаты уже через несколько минут.
     Љогда Я вошел в его комнату с кофе, машинистка, как  Я и ожидал, сидела
у него. џ подал кофе, и тогда м-р ѓурджиев повернулсЯ ко  мне с одной из его
"обаЯтельных" улыбок: "‚ы знаете эту леди?"  - спросил он. џ сказал, что да,
Я знаю ее.
     ’огда он сказал, что она рассказала ему  все, и что насколько он понЯл,
она попросила менЯ выполнить поручение длЯ нее, а Я отказалсЯ. џ сказал, что
это  было  верно и что,  кроме того, каждый должен выполнЯть свои  поручениЯ
сам.
     Ћн согласилсЯ,  что это  было  так, но добавил, что у  него нет времени
инструктировать ее обо всем, и  что он очень высоко оценит, если конкретно в
данном случае  и в качестве услуги ему,  так как она важна  длЯ него, Я буду
достаточно любезен, чтобы выполнить ее просьбу. џ  был  сбит с толку и  даже
рассердилсЯ,  но сказал, конечно, что  сделаю. Ћна передала мне деньги,  и Я
пошел  в  магазин  и  купил  ей  мыло.  џ  предположил  по тому,  что  Я мог
почувствовать, что  у  него  была достаточнаЯ причина,  чтобы  просить  менЯ
купить мыло длЯ нее, и решил,  что инцидент  был  закончен.  Њожет быть, она
действительно  "особаЯ"  по  какой-нибудь причине,  которую  Я  не  понимал;
ѓурджиев, по крайней мере, знал ее.
     џ был взбешен тем не менее, когда, после  того как Я  отдал  ей мыло  и
сдачу, она дала мне чаевые и сказала,  что она уверена, что  Я теперь понЯл,
что  она  была права в  первый  раз,  и  что она  надеетсЯ,  что  ответ м-ра
ѓурджиева проЯснил это мне. џ вспыхнул, но сумел сдержать свой Язык. џ также
сумел не напоминать  это  м-ру  ѓурджиеву,  когда видел  его,  но  внутри  Я
продолжал тлеть.
     Ќесколько дней спустЯ, в выходные,  прибыли гости. ѓурджиев встречал их
за своим  обычным небольшим столом  вблизи  газонов; перед террасой работала
машинистка. џ подал всем кофе. Ћн показал жестом, чтобы Я не уходил, а затем
продолжал говорить собравшимсЯ гостЯм, что  он с трудом  дождалсЯ их,  чтобы
показать  им  его  новые  чудеса  -  два  удивительных  новых  приобретениЯ:
электрический холодильник и "слепую машинистку". ‡атем он велел мне показать
дорогу  к  кладовой, где  был  установлен  новый  рефрижератор, и гости были
сильно озадачены показом обычной модели холодильника,  который, как ѓурджиев
выразилсЯ о нем,  "сам  собой  мог делать лед"  даже  "без  моей  помощи"  -
истинный продукт гениЯ западного мира. Љогда этот осмотр закончилсЯ,  мы все
пошли  назад к  террасе  осматривать второе чудо, которое, также  "без  моей
помощи и  даже не смотрЯ  на клавиши"  могло  печатать его книгу. Њашинистка
встала и приветствовала его, но  ѓурджиев не представил ее и велел ей сесть.
‡атем по  его команде она стала  печатать,  "даже  не  глЯдЯ  на  клавиши" и
торжествующе пристально глЯдЯ в пространство.
     ѓурджиев стоЯл  среди  гостей, пристально глЯдЯ на  нее  с безграничным
восхищением и говорЯ о ней, как  о другом продукте "гениЯ" западного мира. џ
действительно был очарован способностью пользоватьсЯ  слепым методом,  и мой
собственный  интерес  и  восхищение  были   неподдельны.  ‚незапно  ѓурджиев
посмотрел в  моем  направлении и улыбнулсЯ  огромной, широкой  улыбкой,  как
будто  мы участвовали в какой-нибудь громадной шутке вместе, и велел собрать
кофейные чашки.
     Ќе  очень  поздно вечером, в его комнате, он упомЯнул о  машинистке еще
раз. Ћн  сказал  сначала  об  "электрическом холодильнике"  - "нужно  только
воткнуть штепсель - и сейчас же  Ящик начинает шуметь и  жужжать  и начинает
производить лед". Ћн снова заговорщически улыбнулсЯ  мне. "’о же  с немецкой
леди. џ, как штепсель - Я говорю печатать, и она так же начинает производить
шум  и  продукцию,   но  не  лед,   а   книгу.   ‡амечательное  американское
изобретение".
     џ почти любил ее тогда и был  счастлив выполнЯть ее  поручениЯ  с  того
времени.  џ не мог удержатьсЯ, чтобы не сказать  это, и ѓурджиев кивнул мне,
посмотрев  удовлетворенно. "Љогда  вы  помогаете печатать леди, вы помогаете
мне,  это  подобно  подливанию масла в машину длЯ  сохранениЯ ее работы; это
замечательнаЯ вещь".

20.
     Ћдним  из  развлечений среди  всех детей при  исполнении  "обЯзанностей
швейцара" - а эта  обЯзанность была почти исключительно работой детей - было
соревнование в том,  чтобы  быть достаточно  проворным  и  успевать  вовремЯ
открывать  ворота  длЯ машин, чтобы  ѓурджиев мог  проехать  через  них  без
остановки, и дуть в рожок, сигналЯ привратнику.
     Ћдной из трудностей в этом было то, что  вход  в Џриэре был  у подножиЯ
высокого холма,  который спускалсЯ от  железнодорожной  станции; трамваи  на
‘амоус также  ходил прЯмо перед воротами, где шоссе делало широкий поворот в
направлении  ‘амоус от Џриэре. —асто  шум "трамвайной линии"  заглушал звуки
машин,  подъезжавших к  холму, и мешал  нашей  игре.  ’акже,  когда  однажды
ѓурджиев узнал о соревновании, он стал обычно спускатьсЯ  вниз с  холма так,
чтобы мы не могли расслышать шум мотора.
     ѓлавным образом  благодарЯ ”илосу, собаке, котораЯ часто ходила за мной
во времЯ отсутствиЯ  ѓурджиева, Я  обычно успевал  раскрывать ворота вовремЯ
длЯ него, и он проезжал через  них с широкой улыбкой на лице. Џри наблюдении
за ”илосом,  чьи  уши поднимались при звуке любой машины, котораЯ проходила,
но который вскакивал при звуке машины ѓурджиева, Я был почти всегда удачлив.
     ‡абавлЯЯсь этой нашей игрой, м-р ѓурджиев однажды спросил менЯ, как это
Я ухитрЯлсЯ, практически неизменно, открывать ворота  вовремЯ, и Я рассказал
ему  о ”илосе. Ћн  рассмеЯлсЯ, а затем сказал мне, что это был очень хороший
пример  сотрудничества. "ќто показывает, что человек должен много учитьсЯ  и
может  научитьсЯ из самых неожиданных источников. „аже собака может  помочь.
—еловек очень слаб, нуждаетсЯ в помощи все времЯ".
     Џозже тем летом  Я  исполнЯл обЯзанности  швейцара,  когда м-р ѓурджиев
должен был уехать. Џо какой-то причине это был особенно важный отъезд, и все
собрались вокруг  его автомобилЯ,  когда  он уже был готов тронутьсЯ. џ  был
среди  провожающих  и,  когда  он  наконец завел мотор  машины, Я побежал  к
большим воротам, чтобы открыть их. ‚ своей поспешности  Я споткнулсЯ и упал,
одним из колен  ударившись о тЯжелую железную задвижку, как  раз над уровнем
земли, котораЯ служила  стопором ворот. Ћна была  ржавой  и,  так как Я упал
сильно,  вонзилась  глубоко.  ’ак  как  ѓурджиев был  уже  около  ворот,  он
посмотрел на менЯ, увидел кровь, текущую по моей ноге, остановилсЯ и спросил
менЯ, что случилось. џ сказал ему,  и он велел мне смыть ее, что Я и сделал,
как только он уехал.
     ‚ середине  второй половины днЯ -  он  уехал  около полуднЯ - моЯ  нога
сильно разболелась, колено раздулось и Я должен был прекратить работу. Џосле
обеда  Я  должен  был чистить  паркетные полы в  гостиной, где  намеревались
соскрести  с полов тЯжелой жесткой щеткой  старый воск и накопившуюсЯ грЯзь;
это  делалось стоЯ  ногой на щетке и  двигаЯ  ее  взад  и вперед по волокнам
дерева.
     Љ  вечеру  мое колено угрожающе распухло, и  Я  почувствовал  себЯ  так
плохо,  что  мне было  не до  еды. ЊенЯ  уложили  в  кровать и начали лечить
различными способами.  “ каждого было  свое  представление  о лечении,  но в
конце концов решили,  что колено  опасно заразилось, и подходЯщим  средством
лечениЯ ЯвлЯетсЯ  горЯчаЯ луковаЯ припарка. €спеченный или возможно  вареный
лук положили на  открытую  рану,  котораЯ  была  затем  завернута в тЯжелую,
прозрачную промасленную  ткань, затем еще забинтована. –елью,  конечно, было
оттЯнуть Яд из зараженного колена.
     •отЯ  и  получаЯ постоЯнное внимание и  лучший  уход  -  в  Џриэре  был
постоЯнный  доктор,  который  наблюдал  за  моим  лечением  -  моЯ  нога  не
поправлЯлась. Ќа  следующий  день она стала огромной, и на моем  теле начали
поЯвлЯтьсЯ  маленькие нарывы, простираЯсь от колена почти до поЯса. џ бредил
весь день, выходЯ из  бреда  лишь изредка,  когда  мне сменЯли  припарки, но
ничто не помогало.
     Џоздно после обеда из своей поездки  вернулсЯ ѓурджиев. —ерез некоторое
времЯ после его  прибытиЯ, когда он спросил обо мне,  ему рассказали о  моем
состоЯнии, и он пришел в мою комнату осмотреть менЯ. Ћн снЯл бинт и припарку
и  сразу  же  отправил кого-то  в местную  аптеку. Џринесли лекарство, тогда
называвшеесЯ  "‚ата-плазма",  очевидно  также какой-нибудь вид  припарки,  и
ѓурджиев велел развести огонь  в моей комнате, на котором он мог  бы нагреть
воду,  а затем приложил ее немедленно  к зараженному колену и  снова обернул
промасленной тканью и забинтовал. Ћн настоЯл,  чтобы ее  прикладывали сразу,
прЯмо  из горЯчей  воды,  и  Я  вспоминаю  те прикладываниЯ  как  мучительно
болезненные.  ’ому,  кто  оставалсЯ  на  ночь  в  моей  комнате,  были  даны
инструкции  прикладывать новые припарки примерно через  каждые четыре  часа,
что и делали.
     ‚о второй половине следующего  днЯ мне стало намного  лучше, и припарки
при снЯтии были с черным, желатинообразным зараженным веществом. ‚ечером м-р
ѓурджиев снова пришел ко  мне. ’ак как это была суббота,  и  в доме изучениЯ
должно  было быть  выступление,  он настоЯл, чтобы  Я послушал его вместе со
всеми, и велел своему  племЯннику  отнести менЯ туда и обратно  на закорках.
Љогда мы пришли в дом изучениЯ,  он посадил менЯ  за небольшую  перегородку,
где Я  и сидел позади него во времЯ выступлениЯ. Љогда оно закончилось, менЯ
отнесли  назад  в мою  комнату. ‚  лечении  и средстве  не было ничего очень
эффектного, но ѓурджиев сказал  мне кое-что  об этом, когда Я снова встал на
ноги.
     Ћн велел  мне показать ногу, на  которой была еще небольшаЯ повЯзка, и,
когда  он сказал, что она здорова, то спросил  менЯ,  помнил ли Я то, что он
сказал о ”илосе, помогавшем мне опознавать его машину, когда  он подъезжал к
воротам Џриэре. џ ответил, что конечно помню, и он сказал, что эти два факта
-  помощь собаки  и заражение  моего  колена  - имеют нечто общее. Ћни  были
доказательством зависимости человека от  других созданий.  "‘обаку вы должны
благодарить за  то, что она помогает вам в  небольшом  деле;  менЯ вы должны
благодарить больше, чем ее, - возможно ‚ы обЯзаны мне жизнью. Ћни пробовали,
когда менЯ не было, даже доктор, вылечить вашу ногу, но только сделали хуже.
Љогда Я  приехал, Я вылечил  ногу, потому что  только Я  знаю об  этом новом
лекарстве, которое  есть теперь  во  ”ранции. џ  знаю  о  нем, потому что  Я
интересовалсЯ  всем,  так  как важно  знать  все необходимые длЯ своей жизни
вещи. €менно потому, что  Я знаю эту вещь, и потому, что Я вернулсЯ вовремЯ,
вы теперь поправились. ‚ы здоровы".
     џ сказал, что Я понимаю это,  и  поблагодарил его за то, что он сделал.
Ћн улыбнулсЯ  снисходительно и сказал, что невозможно  отблагодарить за  то,
что  он сделал длЯ менЯ. "ЌельзЯ  отблагодарить  за  жизнь,  невозможно дать
достаточно благодарностей; также, возможно, придет времЯ, когда вы захотите,
чтобы  Я не спасал вам жизнь. ‘ейчас  ‚ы молоды, вы рады не умирать - а  то,
что произошло  очень серьезно,  потому что ‚аша болезнь весьма  опасна - она
может даже убить. Ќо, когда вы вырастете, вы не всегда  будете любишь жизнь,
и  может  быть,  будете  не благодарить менЯ,  а проклинать потому, что Я не
допустил вашей смерти. Џоэтому не благодарите теперь".
     ‡атем он продолжал говорить, что жизнь это "обоюдоострый меч".
     "‚ вашей стране вы думаете, что жизнь ЯвлЯетсЯ только удовольствием.  ‚
вашей  стране  есть  выражение  "погонЯ  за  счастьем"  -  и  это  выражение
показывает, что  люди не  понимают  жизнь. ‘частьЯ нет,  есть только  другаЯ
сторона  несчастьЯ. Ќо в вашей  стране,  в  большей части  мира теперь, люди
хотЯт только счастьЯ.  ‚ажно  и  другое: страдание  важно,  потому что также
ЯвлЯетсЯ  частью жизни, необходимой частью. Ѓез страданиЯ человек  не  может
расти,  но,  когда вы страдаете, вы думаете  только о  себе,  вы  чувствуете
только  себЯ,  не хотите  страдать,  потому  что  это  создает  вам  чувство
неудобства,  создает в  вас желание избавитьсЯ  от того, что заставлЯет  вас
плохо себЯ  чувствовать. Љогда человек страдает, он чувствует только жалость
к себе. Ќо в случае настоЯщего  человека это не так. ЌастоЯщий человек также
иногда  чувствует  счастье, настоЯщее  счастье;  но когда он также чувствует
настоЯщее  страдание, он  не  стараетсЯ остановить  его.  Ћн  принимает его,
потому  что он  знает, что  оно свойственно человеку.  Ќужно страдать, чтобы
знать истину  о  себе; нужно учитьсЯ  страдать с  желанием.  Љогда страдание
приходит  к  человеку,  нужно  страдать  намеренно, нужно  чувствовать  всем
существом;  нужно   хотеть   такого  страданиЯ,  чтобы  оно   помогло  стать
сознательным, помогло понимать.
     “ вас есть  только физическое страдание, страдание  тела  из-за боли  в
ноге. ќто страдание также помогает, если вы знаете, как использовать его длЯ
себЯ. Ќо  это  страдание  как  у животного, не столь значительное страдание.
„ругое страдание, страдание всем собой, ЯвлЯетсЯ также  возможностью понЯть,
как зависеть от  Џрироды, от других вещей, от  всего,  длЯ  помощи  в жизни.
Ќевозможно  жить одному.  Ћдиночество  - не уединенность,  котораЯ  ЯвлЯетсЯ
плохой вещью,  -  но одиночество может быть  полезным  длЯ  человека,  самой
необходимой  в жизни  вещью,  но  при этом необходимо  научитьсЯ не  жить  в
одиночку, потому что  реальнаЯ жизнь зависит от других человеческих существ,
а не только от себЯ. ‘ейчас вы еще мальчик, не можете понЯть, что Я говорю -
но помните это; помните  до тех пор, пока не поблагодарите менЯ за то, что Я
спас вам жизнь".

21.
     ’ак  как  лето  подходило  к концу,  многие  из приехавших  американцев
готовились  покинуть  Џриэре  и,  вероЯтно,  не  видеть его снова.  €м  было
разрешено задержатьсЯ,  хотЯ школа  и была реорганизована, но ожидалось, что
они  не вернутсЯ  на следующий год.  ‘нова  было  решено,  к  моему великому
облегчению, что  мы не вернемсЯ в Ђмерику в тот год, и Я ожидал зимы, потому
что м-р  ѓурджиев также  не планировал уезжать. ‡а исключением его случайных
отсутствий, когда  длЯ него было необходимо уехать в Џариж по делу,  он  был
постоЯнно   в   ”онтенбло.  ‘остоЯние  его  жены,  как  он  и  предсказывал,
становилось все хуже, и мы стали ожидать ее близкую смерть.
     ‡а несколько месЯцев, которые она  провела  в своей комнате, Я видел ее
только  однажды, когда  менЯ отправили в  ее комнату  по какому-то поручению
м-ра  ѓурджиева.  €зменениЯ  в  ней  потрЯсли  и  ужаснули  менЯ.  Ћна  была
невероЯтно худа,  и хотЯ она посмотрела на менЯ с  подобием улыбки, даже это
небольшое усилие, казалось, истощало ее.
     ’ак  как садоводство и большаЯ часть наружных проектов были  прекращены
на  зиму, мы начали обычные приготовлениЯ: сушку фруктов и овощей, заготовку
мЯса на хранение в  больших бочках в  погребах, пилку дров  длЯ всех печей и
каминов. Ќекоторые этажи школы были  закрыты  на зиму, и  некоторые студенты
даже объединились, поделив комнаты, чтобы экономить топливо. ‘ уменьшившимсЯ
числом студентов большаЯ  часть нашей работы была в помещениЯх, как это было
прошлой  зимой;  большаЯ   часть  имевшейсЯ  в  распорЯжении  рабочей   силы
требовалась длЯ обычного  домашнего хозЯйства  и на  кухне,  в  конюшне  и в
качестве швейцаров.
     Ћсень  закончилась,  и  в  недалеком  будущем  соблазнительно  и неЯсно
вырисовывалось ђождество. ќто было  первое ђождество,  которое Я  должен был
провести  в  Џриэре  вместе  с  ѓурджиевым,  и  мы слышали много рассказов о
тщательно  разработанных  рождественских церемониЯх  - там было  всегда  два
празднованиЯ:  одно -  по  "английскому" календарю и одно -  по  "русскому",
которое проходило на  две недели позже, -  и  два Ќовых ѓода, а  также  день
рождениЯ ѓурджиева, который приходилсЯ на первый  день ЯнварЯ по одному и по
другому из этих двух календарей.
     ’ак  как  времЯ   приближалось,   мы   начали   производить   детальные
приготовлениЯ.   Ѓыли   приготовлены  различные   традиционные   праздничные
сладости, были испечены и запасены торты, и  всех детей допустили помогать в
приготовлении того, что называлось "гостинцами" -  обычно весело  украшенных
бумажных мешочков со сладостЯми, которые должны были быть развешены на елке.
‘ама елка  была огромной. Њы спилили ее  в лесу на территории Џриэре,  и она
была  установлена в  главной  гостиной,  так  высоко,  что  касалась  самого
высокого  потолка. Џримерно за день до ђождества все помогали украшать елку,
что состоЯло главным  образом в  развешивании  на ней  подарков, а  также  в
украшении ее сотнЯми свечей.  Ѓыл  срезан  специальный  длинный шест,  чтобы
снимать свечи, которые могли поджечь дерево.
     Ќакануне ђождества поздно после обеда все приготовлениЯ были закончены,
и вечером должен был состоЯтьсЯ пир, после которого все приступали к раздаче
подарков в гостиной. Ќачало темнеть,  когда м-р ѓурджиев послал за мной.  Ћн
расспросил менЯ  о  ђождестве  в  Ђмерике и  о том,  что  Я  чувствую в этот
праздник и, когда Я ответил,  сказал, что, к несчастью, кому-нибудь из людей
всегда  необходимо  по  праздникам  работать,  чтобы другие  могли  получить
удовольствие.  Ћн   упомЯнул  людей,   которые  будут   работать  на  кухне,
прислуживать за столом,  убирать  и  т.д., а затем сказал, что  кто-то также
должен быть на обЯзанности  швейцара вечером. Ћн ожидал дальнего телефонного
разговора, и у телефона должен  был кто-нибудь быть.  Ћн выбрал менЯ, потому
что знал,  что на  менЯ можно было положитьсЯ; а также, потому что Я говорил
по-английски, по-французски и достаточно хорошо по-русски, чтобы ответить на
какой-нибудь телефонный вызов, который мог случитьсЯ.
     џ был ошеломлен и мог  с трудом заверить  его, что Я послушаю. џ не мог
припомнить ни одного единственного  праздника, которого бы Я предвкушал так,
как этот.  Љонечно, он увидел огорчение на моем лице, но сказал просто, что,
хотЯ Я не смогу принЯть участие в общем празднике сегоднЯ, этой ночью, Я мог
предвкушать  ђождество  много  дольше,  так  как  Я  получу свои  подарки на
следующий день. џ понЯл, что очевидно нет способа избежать этого назначениЯ,
и ушел от него  с тЯжелым сердцем. џ поужинал рано, на кухне, а затем сменил
того, кто  был  швейцаром  в  этот особый  день.  Ћбычно, никто  не исполнЯл
обЯзанности швейцара ночью.  ђусскаЯ семьЯ жила  на верхнем этаже  зданиЯ  и
отвечала  по телефону или отпирала ворота  в  тех редких  случаЯх, когда это
могло быть необходимо.
     ‡а день выпал снег, и передний  двор,  между  помещением  швейцарской и
главным зданием,  был покрыт снегом, сверкающим белизной и освещенным Яркими
лампами  длинного  коридора и  главной  гостиной, которые выходили  во двор.
Љогда Я  заступил на дежурство,  было  темно, и Я угрюмо сидел,  наполненный
жалостью к себе, внутри, маленькой швейцарской, пристально  смотрЯ на огни в
большом доме. ’ам еще не было движениЯ - остальные студенты в это времЯ ушли
на ужин.
     ‚ремЯ казалось  шло  бесконечно, наконец  Я увидел людей, заходивших  в
большую  гостиную. Љто-то  начал зажигать свечи на елке, и Я не мог сдержать
себЯ. џ оставил дверь швейцарской открытой и  подошел к главному зданию  так
близкое как  Я мог, чтобы услышать телефон, если  он  зазвонит.  Ѓыло  очень
холодно - также, Я не знал точно, насколько далеко Я могу слышать телефонный
звонок  -  и  времЯ  от  времени,  когда  елка  зажигалась, Я бегал  назад в
швейцарскую, чтобы  согретьсЯ и сердито посмотреть на  телефон. џ просил его
зазвонить, чтобы Я мог присоединитьсЯ к  другим. Ќо  он лишь смотрел на менЯ
пристально, сурово и молчаливо.
     Љогда началось распределение подарков, в первую очередь самым маленьким
детЯм,  Я  не смог  сдержать  себЯ  и, забыв про  всю  свою ответственность,
подбежал прЯмо  к окнам главной гостиной.  џ не пробыл  там и минуты,  когда
взглЯд ѓурджиева поймал менЯ, и он встал и большими шагами пересек гостиную.
џ отошел  от  окна и, как будто он послал за мной, подошел прЯмо ко  входу в
здание, вместо того чтобы вернутьсЯ в швейцарскую. Ћн подошел  к двери почти
в одно  времЯ со мной, и мы остановились на  мгновение,  глЯдЯ друг на друга
через  стекло  двери.  ‡атем  он открыл ее  неожиданным, жестким  движением.
"Џочему не в швейцарской? Џочему вы здесь?" - спросил он сердито.
     џ  чуть не плача выразил какой-то протест против  обЯзанности дежурить,
когда все остальные  праздновали  ђождество, но он  коротко прервал менЯ: "џ
сказал  вам  сделать эту  вещь  длЯ менЯ, а  вы не  делаете. ЌельзЯ услышать
телефон отсюда: звонок может  быть теперь,  а вы  стоите здесь и не слышите.
€дите назад". Ћн не повышал  голоса, но несомненно был очень сердит на менЯ.
џ вернулсЯ в швейцарскую, обиженный и  переполненный жалостью к себе, решив,
что Я не уйду с поста снова, невзираЯ ни на что.
     Џоздно ночью, когда вернулась семьЯ, котораЯ жила на верхнем этаже, мне
позволили  оставить пост.  џ вернулсЯ в  свою  комнату, ненавидЯ  ѓурджиева,
ненавидЯ Џриэре и в то же времЯ почти чувствуЯ гордость на свою "жертву" длЯ
него. џ поклЯлсЯ, что  никогда не упомЯну про этот вечер ему или кому-нибудь
еще;  также,  что  ђождество никогда  не будет значить  что-нибудь  длЯ менЯ
снова.  џ ожидал, однако,  что  что-то будет дано мне на следующий день, что
ѓурджиев объЯснит  это мне или каким-нибудь способом "компенсирует это мне".
џ все еще выделЯл себЯ, как  вид "любимца", вследствие того, что Я работал в
его комнатах, вследствие моего особого положениЯ.
     Ќа  следующий  день,  к  моему  дальнейшему  огорчению,  менЯ назначили
работать  на  кухне, так  как там требовалась  срочнаЯ  помощь; у  менЯ было
достаточно свободного времени, чтобы убрать его комнату, и Я мог приготовить
кофе  ему  в  любое  времЯ, когда  он захочет.  џ видел его  несколько  раз,
мельком, в течение днЯ, но всегда с другими людьми, и о предыдущем вечере не
упоминалось. Џосле обеда кто-то сказал мне, что ѓурджиев послал его передать
мне какой-то рождественский подарок: мелкие  вещи  плюс экземплЯр книги †юль
‚ерна "„вадцать  тысЯч  лье  под  водой";  и  это  был  конец  ђождества, за
исключением   бесконечного  обслуживаниЯ   за  рождественским  столом   всех
студентов и  разных  гостей. ’ак  как  Я  был  в  это  времЯ не единственным
ожидающим,  Я  мог  почувствовать,  что  Я  был,  еще  раз,  отделенным  или
"наказанным", так же, как Я чувствовал предыдущей ночью.
     Љогда  ѓурджиев в  какое-нибудь времЯ  упоминал о том вечере, Я замечал
изменение  в моем отношении  с  ним.  Ћн  больше не  говорил со  мной как  с
ребенком, и мои личные "уроки" пришли  к концу; ѓурджиев не сказал  об  этом
ничего,  а Я  чувствовал  себЯ слишком  запуганным,  чтобы поднЯть вопрос об
уроках. „аже хотЯ не было никакого телефонного звонка накануне  ђождества, у
менЯ  было  тайное  подозрение, что  во  времЯ  одного из периодов,  когда Я
выбегал из швейцарской, мог быть звонок, и это мучило мою совесть. „аже если
не было телефонного звонка вообще, Я знал, что Я "провалилсЯ" при исполнении
порученной мне обЯзанности, и Я не мог забыть этого долгое времЯ.

22.
     Ћднажды  осенним утром Я проснулсЯ очень  рано, когда было еще темно, с
первыми лучами солнца, поЯвлЯвшегосЯ на горизонте.  —то-то беспокоило менЯ в
то утро, но Я не представлЯл себе что это было: у менЯ  было неЯсное чувство
беспокойства,  ощущение, что  случилось что-то необычное.  ЌесмотрЯ  на  мою
обычную ленивую  привычку  не  вставать  с постели до последнего  момента  -
примерно  шести часов утра  -  Я  встал  с рассветом  и  пошел в еще  тихую,
холодную  кухню. Ѓольше длЯ  своего успокоениЯ, а также, чтобы помочь  тому,
кто был назначен мальчиком при  кухне в тот день,  Я начал разводить огонь в
большой  железной  угольной  печи, и когда  Я клал  в нее уголь, мой  зуммер
зазвонил (он звонил одновременно - в моей комнате и на кухне). ќто было рано
длЯ ѓурджиева, но звонок соответствовал моему ощущению тревоги, и Я помчалсЯ
в его комнату.  Ћн стоЯл в открытых  дверЯх  комнаты,  ”илос рЯдом с ним,  и
смотрел  на менЯ упорно.  "€дите приведите доктора  ернвал  немедленно",  -
приказал  он, и Я повернулсЯ,  чтобы идти,  но он  остановил  менЯ,  сказав:
"‘кажите еще, что мадам ЋстровскаЯ умерла".
     џ выбежал  из  зданиЯ  и  побежал  к дому,  где  жил д-р  ернвал  -  к
маленькому  дому недалеко  от  птичьего  двора,  который  раньше  называлсЯ,
вероЯтно французами, "Џараду". „октор и м-м ернвал, вместе со своим молодым
сыном Ќиколаем, жили  на верхнем этаже этого зданиЯ. Ћстальную  часть зданиЯ
занимал брат ѓурджиева „митрий и его жена с четырьмЯ  дочерьми.  џ  разбудил
ернвалов и сказал им  новость. Њадам ернвал  разразилась слезами, а доктор
начал поспешно одеватьсЯ и сказал мне вернутьсЯ  и  сообщить м-ру ѓурджиеву,
что он выходит.
     Љогда  Я вернулсЯ  в  главное здание, м-ра  ѓурджиева не  было  в своей
комнате,  поэтому Я  спустилсЯ  по  пологому холму  к противоположному концу
зданиЯ и постучал робко в дверь комнаты м-м Ћстровской. Њ-р ѓурджиев подошел
к двери, и Я сказал ему, что доктор идет. Ћн выглЯдел спокойно, очень устало
и очень  бледно.  Ћн  попросил  менЯ подождать  около его комнаты и  сказать
доктору, где он  находитсЯ.  —ерез  несколько  минут поЯвилсЯ  доктор,  и  Я
направил его к комнате м-м Ћстровской. Ћн пробыл там всего  несколько минут,
когда м-р ѓурджиев  вышел из комнаты.  џ  стоЯл в коридоре нерешительно,  не
знаЯ, ждать его или нет. Ћн посмотрел на менЯ без удивлениЯ и затем  спросил
менЯ, есть ли у менЯ ключ от его комнаты. џ  ответил, что есть, и он сказал,
что Я не должен входить  в нее, а также, что Я не должен впускать  никого  в
нее до  тех пор, пока  он не вызовет менЯ. ‡атем сопровождаемый ”илосом,  он
спустилсЯ по холму к своей комнате, но не позволил ”илосу войти в нее с ним.
Џес сердито посмотрел на менЯ, устроилсЯ против двери, так как  м-р ѓурджиев
запер ее, и зарычал на менЯ в первый раз.
     ќто был долгий, печальный  день.  ‚се  мы  выполнили  наши  назначенные
работы,  но тЯжелаЯ  туча горЯ нависала  над  школой. ќто был один из первых
настоЯщих весенних дней в тот год, и даже солнечный свет и непривычно теплый
день казались  неуместными.  ‚сЯ наша работа производилась  в полной тишине;
люди  говорили друг с другом шепотом, и дух неопределенности распространилсЯ
по всем зданиЯм. Џо-видимому,  необходимые приготовлениЯ длЯ похорон  кто-то
делал, м-р ернвал  или  м-м ѓартман, но  большинство из нас не знали о них.
Љаждый  ждал,  когда покажетсЯ  м-р  ѓурджиев, но  в  его  комнате  не  было
признаков жизни; он не завтракал, не звонил  на второй завтрак и на обед или
длЯ кофе в какое-нибудь времЯ днЯ.
     Ќа  следующий день утром м-м ѓартман послала за мной и сказала, что она
стучала к м-ру ѓурджиеву в дверь и не получила ответа, и попросила менЯ дать
ей мой ключ. џ ответил, что Я не могу дать его ей, и сказал, что на это были
инструкции  м-ра  ѓурджиева.  Ћна  не  спорила  со  мной,  но  сказала,  что
беспокоитсЯ  потому, что  собираетсЯ  перенести тело мадам Ћстровской в  дом
изучениЯ, где  оно останетсЯ на всю ночь  до похорон  на следующий день; она
думала,  что  м-р  ѓурджиев  должен  знать об  этом, но  ввиду  того, что он
приказал мне, она решила, что не будет беспокоить его.
     Џозднее, после полуднЯ,  когда все еще не было знака от м-ра ѓурджиева,
за мной послали снова. Ќа этот раз м-м ѓартман сказала, что она должна иметь
ключ. Џриехал архиепископ, вероЯтно,  от  ѓреческой Ћртодоксальной  –еркви в
Џариже, и м-р ѓурджиев должен быть извещен. Џосле внутренней борьбы с собой,
Я, наконец, уступил.  ЏоЯвление  архиепископа  было почти таким же страшным,
как  и  временами  -  ѓурджиева,  и  Я  не мог восстать против его очевидной
важности.
     Ќемного позже она нашла менЯ снова.  Ћна сказал,  что даже с ключом она
не могла  проникнуть  в комнату. ”илос  не  позволил  ей  подойти достаточно
близко  к двери,  чтобы достать ключом замок; что  надо  пойти мне,  так как
”илос хорошо знал менЯ, и сказать м-ру ѓурджиеву, что архиепископ  прибыл  и
должен  увидеть   его.  ”илос  посмотрел  на  менЯ  недружелюбно,   когда  Я
приблизилсЯ. џ пыталсЯ кормить его предыдущим днем и также этим утром, но он
отказывалсЯ есть и  даже  пить  воду.  ’еперь он наблюдал за мной,  когда  Я
вынимал  ключ  из  кармана, и  кажетсЯ  решил, что  он должен  позволить мне
пройти.  Ћн не двигалсЯ,  но, когда Я отпер дверь, позволил  мне перешагнуть
через него в комнату.
     Њ-р  ѓурджиев  сидел на  стуле в комнате -  в первый  раз Я  видел  его
сидЯщим на чем-нибудь другом, чем кровать - и смотрел на менЯ без удивлениЯ.
"”илос впустил вас?" - спросил он.
     џ кивнул головой и сказал, что прошу прощениЯ за беспокойство, что Я не
забыл  его  инструкции,  но прибыл архиепископ,  и  что мадам  ѓартман... Ћн
прервал менЯ взмахом руки. "•орошо, - сказал он спокойно, - Я должен увидеть
архиепископа. ‡атем он вздохнул, встал и сказал: "Љакой день сегоднЯ?"
     џ  сказал  ему, что суббота, и он спросил менЯ, приготовил ли его брат,
который заведовал растопкой турецкой бани, баню как обычно. џ сказал, что не
знаю, но сейчас выЯсню. Ћн просил менЯ не узнавать, а просто сказать „митрию
приготовить баню как обычно, а также сказать  кухарке, что он будет внизу на
обеде этим вечером  и  что  хочет чтобы  трапеза была самой отборной в честь
архиепископа.  ‡атем  он  приказал мне  накормить  ”илоса. џ ответил, что  Я
пыталсЯ  накормить его, но  он отказывалсЯ есть. ѓурджиев улыбнулсЯ: "…сли Я
выйду из комнаты - будет  есть. ‚ы предложите ему снова". ‡атем он вышел  из
комнаты и медленно и задумчиво пошел вниз по ступенькам.
     ќто было мое первое  столкновение со смертью. •отЯ ѓурджиев и изменилсЯ
-  казалсЯ  необычно  задумчивым и  чрезвычайно  утомленным,  более,  чем  Я
когда-либо видел - он не  подходил под мое предвзЯтое представление  о горе.
Ќе было проЯвлениЯ ни скорби, ни слез - просто необычнаЯ тЯжесть на нем, как
будто ему требовалось огромное усилие, чтобы двигатьсЯ.

23.
     ’урецкаЯ банЯ состоЯла из  трех комнат и маленькой котельной, в которой
брат м-ра  ѓурджиева, „митрий, разводил огонь.  Џервой  комнатой,  в которую
входили, была раздевалка;  затем -  большаЯ круглаЯ  комната,  оборудованнаЯ
душем  и несколькими водопроводными  кранами, скамейками  вдоль всех стен  и
массажным  столом  в  центре  комнаты;  третьей  комнатой  была  парилка,  с
деревЯнными скамейками на нескольких уровнЯх.
     ‚ раздевалке  было  два  длинных рЯда  скамеек  вдоль  одной  стены,  а
напротив них  -  большаЯ высокаЯ  скамейка, где  всегда сидел  м-р ѓурджиев,
повернувшись лицом  и  смотрЯ вниз  на  других мужчин. €з-за большого  числа
мужчин в Џриэре в первое лето, когда Я был там, м-р ѓурджиев приказал ’ому и
мне разместитьсЯ на его скамейке позади  него,  где мы  сидели, рассматриваЯ
из-за его плеч собравшихсЯ. Љакие-нибудь "важные" гости  всегда сидели прЯмо
напротив него. ’еперь, даже хотЯ банЯ не была  больше переполнена, так как в
Џриэре не было много студентов после реорганизации школы, ’ом и Я продолжали
занимать  наши  места  позади  м-ра ѓурджиева;  это  стало  частью  ритуала,
свЯзанного с субботней баней.
     ЏриходЯ  туда,  мы  все  раздевались  обычно  на  это  тратилось  около
получаса;  большинство  мужчин  курили или  разговаривали,  в  то времЯ  как
ѓурджиев побуждал их рассказывать ему истории; истории как и в  плавательном
бассейне, обычно должны были быть неприличными или непристойными. Ќеизбежно,
перед тем, как мы  проходили в парную комнату,  он рассказывал  каким-нибудь
вновь   прибывшим  долгую,  запутанную  историю  о  его   высокопоставленном
положении как  главы Џриэре, и историЯ всегда содержала упоминаниЯ о ’оме  и
обо мне, как о его "•ерувиме" и "‘ерафиме".
     ЋбщепринЯто, вследствие  моих предубеждений  о смерти  и  так  как  м-м
ЋстровскаЯ умерла  только около тридцати шести  часов  назад, Я ожидал,  что
ритуал бани этим особым  субботним вечером будет печальным и мрачным.  Љак Я
ошибалсЯ!  ЏрийдЯ  в тот  вечер  в баню,  несколько  позже, чем  большинство
других,  Я  обнаружил всех еще в нижнем белье, а м-р  ѓурджиев и архиепископ
были вовлечены в долгий спор о  проблеме  раздеваниЯ. Ђрхиепископ настаивал,
что  он  не  может  мытьсЯ  в турецкой  бане,  не  прикрытый  чем-нибудь,  и
отказывалсЯ  принимать участие в бане,  если другие мужчины будут совершенно
голые. ‘пор  продолжалсЯ  около  пЯтнадцати  минут  после  моего прихода,  и
ѓурджиев,  казалось, чрезвычайно наслаждалсЯ им. Ћн приводил  многочисленные
упоминаниЯ из Ѓиблии и, особенно, подшучивал над "ложной благопристойностью"
архиепископа. Ђрхиепископ  оставалсЯ непреклонным, и кто-то отправилсЯ назад
к  главному зданию,  чтобы  найти  что-нибудь,  что  все  могли  бы  надеть.
Ћчевидно, проблема возникала и прежде,  так как последний вернулсЯ с большим
количеством  муслиновых   штанов,  которые  извлекли   откуда-то.  Ќам  всем
посоветовали надеть их здесь как можно благопристойнее. Љогда  мы,  наконец,
вошли в  парную, чувствуЯ  неудобство  и  стесненность  в нашем  непривычном
нарЯде.  ѓурджиев,  как  будто он теперь имел архиепископа  в своей милости,
постепенно снЯл свои  штаны, и один за другим остальные сделали то же самое.
Ђрхиепископ  не делал дальнейших комментариев, но упорно сохранЯл свои штаны
одетыми.
     Љогда мы вышли из парной и вошли в среднюю комнату мытьсЯ, м-р ѓурджиев
снова обратилсЯ к архиепископу с длинной речью. Ћн сказал, что эта частичнаЯ
одежда была не только видом ложной благопристойности,  но что психологически
и  физически она  вредна; что древние цивилизации знали, что наиболее важные
очищающие  ритуалы должны производитсЯ с так называемыми  "тайными  частЯми"
тела,  которые  не  могут  быть  как  следует  очищены,  если  на  них  есть
какаЯ-нибудь одежда, и что, в действительности, многие религиозные церемонии
в прежних  цивилизациЯх  подчеркивали  такую  чистоплотность,  как  часть их
религии  и  свЯщенных  обрЯдов.  ђезультатом  был компромисс: архиепископ не
возражал против  его аргументов и  согласилсЯ,  что  мы можем  мытьсЯ, как и
раньше, но что он не будет снимать своего прикрытиЯ.
     Џосле бани  спор  продолжалсЯ  в  первой комнате,  туалетной, во  времЯ
"охлаждающего" периода, который также длилсЯ около получаса; ѓурджиев  решил
не рисковать, находЯсь на вечернем воздухе после парной  бани. •олодный  душ
был существенным элементом процедуры, но  холодный воздух - запрещен. ‚ ходе
дискуссии в  туалетной комнате м-р  ѓурджиев  поднЯл  вопрос о  похоронах  и
сказал,  что  одним  из важных  проЯвлений  уважениЯ, даже  по  отношению  к
умершим,  должна  быть забота об их  погребении полностью очищенными в уме и
теле.  …го  тон, который  был неприличным  вначале, серьезным в комнате  длЯ
мытьЯ, стал  располагающим к себе и убедительным,  и он повторил, что  он не
намеревалсЯ показать неуважение к архиепископу.
     Љаковы бы  ни  были различиЯ между  ними, они,  очевидно, уважали  друг
друга;   за  обедом,  который   был  почти  банкетом,  архиепископ  оказалсЯ
общительным и хорошо воспитанным  крепко пьющим человеком, который доставлЯл
удовольствие м-ру ѓурджиеву,  и  они  казалось  наслаждались компанией  друг
друга.
     Џосле  обеда,  хотЯ к тому  времени уже было очень поздно, м-р ѓурджиев
собрал  всех  в  главной  гостиной  и  рассказал  нам   длинную  историю   о
погребальных  обычаЯх в различных цивилизациЯх. Ћн сказал,  что,  как хотела
м-м ЋстровскаЯ, она будет иметь надлежащие похороны, как учреждено церковью,
но добавил, что другие обычаи, которые существовали в великих цивилизациЯх в
далеком   прошлом,   цивилизациЯх,   которые   были   буквально   неизвестны
современному человеку, были уместны и важны. Ћн описал один такой похоронный
ритуал - обычай всем  родственникам и друзьЯм покойного собиратьсЯ вместе на
три днЯ после его смерти. ‚ течение этого периода они думали и разговаривали
всей  компанией  обо  всем,  что считалось злым и  вредным -  короче говорЯ,
грехом - что совершил покойный в течение его или ее жизни; целью  этого было
создать  сопротивление,  которое усиливало  бы душу, чтобы боротьсЯ вне тела
покойного, и открыть ей путь к другому миру.
     ‚о времЯ похорон на  следующий день м-р ѓурджиев оставалсЯ молчаливым и
отдалилсЯ от всех нас,  как будто  только его тело  действительно находилось
среди  присутствовавших на похоронах.  Ћн  вмешалсЯ  только  в  одном  месте
церемонии, в  момент, когда  тело должны  были  вынести из дома  изучениЯ  и
поместить на  катафалк. ‚ тот  момент, когда носильщики  собрались, женщина,
котораЯ была  очень близка  к  его жене,  бросилась  на  гроб,  истерически,
буквально,  завыла  и  с  горем зарыдала. ѓурджиев  подошел  к  ней и говорЯ
спокойно, отвел ее от  гроба, после чего похороны продолжались. Њы следовали
за гробом  к кладбищу, пешком, и каждый из нас бросил небольшую горсть земли
на гроб, когда он был опущен в открытую Яму недалеко  от  могилы его матери.
Џосле службы м-р ѓурджиев и все оставшиесЯ  из нас  почтили молчанием могилы
его матери и Љэтрин Њэнсфильд, котораЯ также была похоронена там.

24.
     ‚ то времЯ, когда м-м  ЋстровскаЯ болела и м-р ѓурджиев ежедневно бывал
у нее,  одна  особа,  котораЯ  была близким другом  его  жены  многие  годы,
серьезно возражала против того, что  делал м-р ѓурджиев; ее доводом было то,
что  м-р  ѓурджиев бесконечно  продлевал  страданиЯ  его  жены  и  что  это,
возможно,  не  могло  служить какой-нибудь  достойной  или полезной  цели  -
невзираЯ  на то,  что он говорил об этом. ќта женщина была м-м ернвал, жена
доктора,  и  ее  гнев  против  м-ра ѓурджиева  достиг  такой  степени,  что,
продолжаЯ жить  в Џриэре,  она никогда  не  поЯвлЯлась в  его присутствии  и
отказывалась разговаривать с  ним несколько  месЯцев.  Ћна  доказывала  свои
соображениЯ  относительно  него  всЯкому,  кому  случалось быть  в  пределах
слышимости,  и  однажды  даже  рассказала  мне  длинную  историю в  качестве
иллюстрации его вероломства.
     Џо  ее словам,  она и  ее  муж,  доктор,  были двоими из первоначальной
группы,  котораЯ  прибыла с  ѓурджиевым из ђоссии  несколько  лет  назад. Њы
слышали  о  невероЯтных трудностЯх,  с  которыми  они сталкивались,  избегаЯ
различных  сил,  вовлеченных  в  русскую  революцию,  и  как  они,  наконец,
совершили путь в …вропу через Љонстантинополь. Ћдним из доводов, который м-м
ернвал приводила  против м-ра ѓурджиева как доказательство его ненадежности
и даже его злой натуры, было то, что то, что их  спасение в то  времЯ было в
значительной степени ее заслугой. Ћчевидно,  в то времЯ, когда они  достигли
ЉонстантинополЯ, они были совершенно  без запасов, и м-м ернвал помогла  им
уехать в …вропу, дав взаймы пару очень ценных серег м-ру  ѓурджиеву, которые
позволили  им  нанЯть  судно  и  пересечь  —ерное  море.  „аже  м-м  ернвал
признавала, однако,  что она не предлагала серьги добровольно. Њ-р  ѓурджиев
знал  об их  существовании  и, как последнее средство,  попросил  их у  нее,
пообещав  оставить  их в  Љонстантинополе в  хороших  руках и  вернуть их ей
как-нибудь  - как только  сможет  собрать необходимые деньги длЯ их  выкупа.
Џрошло  несколько лет,  а  она  так и не  получила серег обратно,  хотЯ  м-р
ѓурджиев собрал  большое  количество  денег  в ‘оединенных  татах. ќто было
доказательством  отсутствиЯ у него хороших намерений; кроме того, она всегда
поднимала вопрос о том, что он сделал  с деньгами, которые собрал - не купил
ли  он все  эти  велосипеды на деньги, которые  могли  бы быть использованы,
чтобы выкупить ее драгоценности?
     ќта историЯ рассказывалась большинству из нас в различное  времЯ, и  ко
времени  смерти м-м Ћстровской Я полностью забыл  ее. —ерез несколько недель
после  похорон  ѓурджиев спросил менЯ  однажды,  не видел ли  Я недавно  м-м
ернвал, и справилсЯ о ее здоровье. Ћн выразил сожаление о том, что давно не
видел  ее, и сказал, что это очень осложнЯет его отношениЯ с доктором, и что
это нехорошаЯ ситуациЯ.  Ћн прочитал мне длинную  лекцию о причудах женщин и
сказал, что  он, в  конце концов, решил,  что  это был  знак  ему  приложить
усилиЯ,  чтобы  завоевать вновь привЯзанность и благосклонность м-м ернвал.
‡атем он  вручил мне часть плитки шоколада, в разорванной обертке, как будто
кто-то уже съел другую половину,  и велел  мне передать это ей. џ должен был
сказать ей, что он чувствует по  отношению  к ней, насколько он ее уважает и
ценит ее дружбу, и что этот шоколад ЯвлЯетсЯ выражением его уважениЯ к ней.
     џ взглЯнул на разорванную обертку  и подумал, про себЯ, что это едва ли
было хорошим способом снова завоевать ее дружбу.  Ќо Я научилсЯ не  выражать
таких реакций. џ взЯл это у него и пошел повидать ее.
     Џеред  тем как вручить сверток, Я передал  ей его послание, цитируЯ его
так точно, как мог, что  занЯло некоторое времЯ, и затем вручил ей маленький
разорванный сверток. Ћна слушала менЯ, очевидно,  со смешанными чувствами, и
ко  времени,  когда Я вручил  ей пакет, она жаждала получить его. Љогда  она
увидела его,  черты ее лица  принЯли пренебрежительный вид. Ћна сказала, что
он никогда не был серьезным в чем-нибудь, и что он заставил менЯ передать ей
это  длинное,  пространное  послание  только  как  шутку,  чтобы передать ей
полусъеденный кусок шоколада, который она в любом случае не любит.
     џ  сказал, что  удивлен, так  как  по  его  словам, она любит этот сорт
шоколада, как ничто  другое в мире. Ћна  бросила  на менЯ  странный  взглЯд,
когда Я сказал это, и затем поспешно открыла пакет. ѓурджиев выбрал хорошего
посыльного - Я настолько забыл ее рассказ  о драгоценностЯх, что так же, как
и она, удивилсЯ,  когда она  нашла там, конечно же, серьги. Ћна  разразилась
слезами, крепко обнЯла  менЯ, стала  почти истеричной;  она  подкрасила свое
лицо, надела серьги, и затем принЯлась рассказывать мне всю историю с самого
начала,  но  на этот раз  с существенным различием,  доказывающим то,  каким
замечательным человеком он был, и что она всегда знала, что он исполнит свое
обещание. џ  был  так  же удивлен  изменением  направлениЯ ее чувств,  как и
тогда, когда увидел серьги.
     џ вернулсЯ  к нему,  как он указал  мне, и  рассказал  ему всю  историю
подробно. Ћн очень забавлЯлсЯ этим, много смеЯлсЯ, а затем рассказал мне, по
крайней мере частично, его историю. Ћн сказал, что ее факты были точными, но
что она  не представлЯла трудностей,  которые  он  испытал,  пытаЯсь вернуть
серьги назад. Ћн  "заложил" их за очень крупную сумму денег  верному другу в
Љонстантинополе,  и,  когда  он,  наконец,  смог  вернуть деньги,  вместе  с
надлежащим  процентом,  он  узнал, что  его  друг умер.  Џопытки  обнаружить
драгоценности и  убедить нового  владельца, по-видимому, ростовщика, вернуть
их  за сумму, намного  превышавшую  их стоимость отнЯли у него несколько лет
неотступных усилий.
     џ не  мог удержатьсЯ и выпалил свою Явную реакцию: "Џочему  вы  сделали
это? Ѓыли ли  какие-то драгоценности достойны такой цены, и представлЯла  ли
себе м-м  ернвал, что, какой бы ни была цена серег, сами жизни людей группы
ѓурджиева в то времЯ, вероЯтно, зависели от них?"
     ’огда он сказал мне, что цена серег не была важным элементом в истории.
Ћдной  причиной, по  которой он  выкупил их, было то, что его жена дружила с
м-м ернвал; что дружба не могла быть оценена, и что было необходимо сделать
в памЯть  о жене. „алее,  он  сказал, что  всЯкий  человек обЯзан  исполнЯть
обещание, которое было  дано правдиво  и  серьезно,  так,  как  он  дал  это
обещание. "џ  сделал  это не  только длЯ нее, - сказал  он, - но и ради моей
души".
     "‚ы помните,  - спросил он затем,  - как  Я  говорил  о добром и злом в
человеке - подобно правой и левой руке?  ‚ некотором смысле, то же верно длЯ
мужчины и женщины. Њужчина - это  активное, положительное - добро в природе.
†енщина - это пассивное,  отрицательное -  зло. Ќе зло в вашем  американском
смысле, подобно "несправедливости", но очень  необходимое зло;  зло, которое
делает  мужчину  добрым.  ќто  подобно электрическому  свету -  один  провод
пассивный или отрицательный, другой - активный, положительный. Ѓез этих двух
элементов нет света. …сли бы м-м ернвал не держала зла  на менЯ, может быть
Я забыл бы то серьезное обещание, которое Я ей  дал. Џоэтому, без ее помощи,
так  как  она  не позволЯла  мне забыть  то,  что  Я обещал, Я не сдержал бы
обещание,  не сделал  бы добро длЯ  своей  души.  Љогда Я вернул  серьги - Я
сделал хорошую вещь: хорошую длЯ менЯ, длЯ памЯти о жене и длЯ м-м. ернвал,
у которой теперь  огромное угрызение совести в сердце за все плохое, что она
говорила обо мне. ќто важный урок длЯ вас".

25.
     Ћтношение  м-ра  ѓурджиева ко мне, хотЯ  оно продолжало быть  тем же  в
поверхностном   смысле,   претерпело  определенное  изменение,   которое,  Я
чувствовал,  началось  с  предыдущего  ђождества.  џ  продолжал  убирать его
комнаты,  приносить ему кофе и исполнЯть  его поручениЯ, но  непринужденное,
нежное чувство,  которое существовало  между  нами - почти  подобное чувству
отца и сына - казалось, исчезло; как будто он намеревалсЯ  создать некоторое
расстоЯние и сдержанность между нами.
     Љогда  он говорил  со  мной  прежде, каков  бы  ни  был  предмет  наших
разговоров, он часто ссылалсЯ на тот факт,  что Я еще ребенок, и  что многое
из того, что он говорит, Я пока  не могу  понЯть. Ќо со временем, в процессе
наших разговоров, его тон стал более серьезным, и он перестал  относитьсЯ ко
мне,  как к мальчику. џ чувствовал, что он начал ожидать от менЯ,  что Я сам
позабочусь   о   себе,   используЯ   свой   собственный   разум  -   он,   в
действительности, убедил менЯ стать взрослым.
     Ћн  часто обсуждал человеческие  отношениЯ  вообще, специфические  роли
мужского и женского пола  и человеческую судьбу; также часто эти рассуждениЯ
не были  адресованы  исключительно  мне, а ко всей группе, членом которой  Я
был.  Ћн  старалсЯ,  чтобы  мы понЯли, что,  когда  бы  он  ни  обращалсЯ  к
кому-нибудь из нас  по поводу чего-нибудь в присутствии других,  длЯ каждого
из  присутствовавших  могло быть полезным слушать то, что он говорил. Њногие
из нас чувствовали, что часто, обращаЯсь к  кому-нибудь лично, он говорил не
столько  этому человеку,  сколько  тому  в группе, кто  мог чувствовать, что
разговор может быть полезен ему. Њы иногда чувствовали, что он разговаривает
с  определенным  человеком  через  кого-нибудь еще; как  будто  намеренно не
обращаЯсь к человеку прЯмо.
     Ћн  возвращалсЯ  к   теме  добра   и   зла,  активного  и   пассивного,
положительного  и отрицательного очень часто. Ќа  менЯ произвело впечатление
то,  что  он  сказал  о  м-м  ернвал и  о себе в  этом отношении,  когда он
рассказывал мне о возвращении серег;  это казалось мне продолжением темы, на
которую   он   говорил   периодически:  двойственнаЯ   природа   человека  и
необходимость приобрести или создать примирЯющую силу. ќта сила,  во внешнем
проЯвлении, должна быть создана  в человеческих отношениЯх между индивидами;
во  "внутреннем" аспекте, она должна  быть приобретена  или  создана  внутри
человека как часть его собственного развитиЯ и роста.
     Ћдной  из наиболее важных  вещей  в  заЯвлениЯх, рассказах, лекциЯх или
обсуждениЯх ѓурджиева (который имел свое собственное название длЯ них), было
громадное влиЯние,  которое он оказывал  на  слушателей. …го  жесты,  манера
выражать  себЯ, невероЯтный диапазон тона, динамика его голоса  и применение
чувства - все казалось рассчитанным на то, чтобы очаровать слушателей; может
быть,  загипнотизировать их до такой  степени, чтобы  они  не были  способны
спорить с  ним в  это  времЯ.  Ќесомненно, несмотрЯ на  множество  вопросов,
которые  могли прийти  на  ум  слушателЯм, когда  ѓурджиев кончал  говорить,
всегда,  прежде  чем  такие   вопросы  возникали,  создавалось   глубокое  и
длительное впечатление. Њы не только не  забывали то, что он говорил нам, но
было  обычно  невозможно забыть то, что он  сказал,  даже если  кто-нибудь и
хотел забыть это.
     Љороче, после эпизода с серьгами  м-м  ернвал он однажды снова  поднЯл
вопрос о мужчинах и женщинах, об их ролЯх в жизни и, в дополнение, об особых
ролЯх полов в его работе или в какой-нибудь  религиозной или психологической
работе, котораЯ  имела целью саморазвитие и личностный рост. џ был удивлен и
озадачен  тогда,  и  много  раз  позднее,  когда  он  затрагивал  эту  тему,
повторением того,  что  его работа  была не только  "не длЯ каждого", но что
"женщины  не нуждаютсЯ в  ней". Ћн говорил, что природа  женщин была такова,
что  "саморазвитие",  в  смысле  этой фразы, было нечто, чего  они не  могли
достигнуть. ‘реди  всего прочего, он  сказал: "Џрирода женщины очень  сильно
отличаетсЯ  от природы мужчины.  †енщина -  от земли, и единственнаЯ надежда
длЯ  нее, чтобы поднЯтьсЯ к  другой  стадии развитиЯ - достичь Ќебес, как вы
говорите - это с мужчиной. †енщина уже знает все, но такое знание бесполезно
длЯ нее, в действительности может быть почти подобно Яду длЯ нее, если с ней
нет  мужчины. Њужчина  имеет  одну  вещь, котораЯ  не  существует  в женщине
никогда - то, что вы называете "стремление". ‚ жизни, мужчина использует эту
вещь - это стремление -  длЯ многих вещей, все не длЯ тех, которые нужны длЯ
его жизни, он должен использовать, так как  имеет такую потребность. Њужчина
- не  женщина - поднимаетсЯ в  горы, ходит под океанами,  летает  в воздухе,
потому  что должен  делать подобные  вещи.  „лЯ него невозможно  не  делать;
нельзЯ сопротивлЯтьсЯ  этому. Џосмотрите  на жизнь вокруг вас: мужчина пишет
музыку, мужчина рисует картины,  пишет книги - всЯкие такие  вещи. ќто путь,
думает он, найти Ќебеса длЯ себЯ".
     Љогда  кто-нибудь  возражал,  что  науки  и искусства не были, в  конце
концов,  ограничены  исключительно  миром  мужчины,  ѓурджиев  смеЯлсЯ:  "‚ы
задаете  вопрос о женщине-артисте,  женщине-ученом. џ  говорю вам - мир  все
смешал,  и Я  говорю вам истину.  €стинный мужчина и истиннаЯ женщина это не
только  один пол  -  не только мужское  или  женское. €стинное  человеческое
ЯвлЯетсЯ сочетанием этих  двух  начал:  активного  и пассивного, мужского  и
женского. „аже вы, он  сделал широкий жест, охватывающий всех нас,  - иногда
понимаете  это, потому что иногда вы удивлЯетесь, когда вы  видите  мужчину,
который чувствует  что-то подобно  женщине,  или  женщину, котораЯ действует
подобно  мужчине;  или  даже  когда  в  себе  переживаете  чувства, присущие
противоположному полу".
     "‚се мы живем  в том, что  мы называем  ‚селенной, но это только  очень
маленькаЯ  солнечнаЯ  система,  самаЯ маленькаЯ  из многих, многих солнечных
систем, - даже очень неважное место. Ќапример, в этой солнечной системе люди
двуполы: необходимо  иметь два пола длЯ воспроизведениЯ  рода -  примитивный
метод,  который использует часть стремлениЯ  человека  длЯ созданиЯ большего
количества  людей.  —еловек,  который знает как  достичь вершины себЯ -  как
прийти  к собственным Ќебесам -  может использовать  все это стремление  длЯ
своего развитиЯ, длЯ того, что  вы  называете  бессмертием. ‚  мире, как  он
теперь  существует,  нет  человека,  способного  сделать  это:  единственной
возможностью длЯ  бессмертиЯ ЯвлЯетсЯ воспроизведение.  Љогда  человек имеет
детей. ‘о смертью тела, умирает не все".
     "„лЯ  женщины  нет  необходимости  делать в  мире работу  мужчины. …сли
женщина  может  найти  истинного  мужчину,  тогда  женщина  также становитсЯ
истинной женщиной без необходимости работы. Ќо, как Я говорю, мир перемешан.
‘егоднЯ  в  мире  нет  истинного  мужчины,  поэтому  женщина пытаетсЯ  стать
мужчиной, делает работу мужчины, котораЯ ЯвлЯетсЯ вредной длЯ природы".

26.
     ‚скоре  после  смерти  м-м  Ћстровской  атмосфера  в  Џриэре, казалось,
изменилась; отчасти это было несомненно из-за ее смерти (ѓурджиев, например,
жил с женщиной,  котораЯ стала беременной несколько месЯцев спустЯ); отчасти
это  было  просто  потому,  что  неизбежно  когда-то  становишьсЯ  взрослым.
‚опросы,  которые  ранее  не возникали в моем уме, очевидно,  принЯли теперь
преувеличенные размеры: что Я делаю  в этом месте, какова цель школы, какого
рода человеком после всего ЯвлЯетсЯ ѓурджиев?
     џ  полагаю,  что раннЯЯ юность это  "нормальное"  времЯ,  когда ребенок
начинает оценивать свое окружение, своих родителей, людей вокруг  него.  „лЯ
менЯ  было достаточно легко  ответь  на свои  вопросы  относительного  того,
почему  Я  был там: бесцельные  случайные  серии событий, которые руководили
мной там, были свежи в моем уме. Ќо к тому времени, вопрос о том,  хотел или
не  хотел  Я  быть   там,  стал  другим  вопросом.  „о  того  времени  Я  не
контролировал  ход  своей жизни, мне не приходило на  ум,  что  Я могу иметь
какое-нибудь  влиЯние на ее ход. ‚  тринадцать,  Я еще не имел ни голоса, ни
власти над моей "судьбой" или моим будущим, но менЯ это и не беспокоило.
     Џо мере того, как люди всех типов - посетители, полупостоЯнные жители -
посещали  Џриэре,  постоЯнно  возникали разговоры о ѓурджиеве, о целЯх и/или
значении его  работы.  Ѓыло очень много "студентов", которые покинули Џриэре
после более или  менее  насильственных эмоциональных  обстоЯтельств:  иногда
потому,  что  ѓурджиев не хотел, чтобы они там  оставались,  иногда из-за их
собственных отношений и чувств к ѓурджиеву как человеку.
     ‚  течение  двух лет, которые  Я был там,  Я чувствовал,  и  непременно
соглашалсЯ, и верил, что  ѓурджиев не может поступать  неправильно, что все,
что  он делал, было преднамеренным,  необходимым,  важным, "правильным".  „о
того времени  мне не требовалось обсуждать его с кем-либо. Ќо  пришло времЯ,
когда   Я   начал   рассматривать   в  соответствии  с   моими  собственными
несознательно  приобретенными   ценностЯми   и  пытатьсЯ  оценить  человека,
студентов,  школу. ЏоЯвилось большое  количество  вопросов, главным образом,
без ответа.
     —то  было  силой этого  человека, чье слово было  законом, который знал
больше,  чем  кто-нибудь еще, который имел неограниченную власть над  своими
"учениками"? “ менЯ не возникало вопросов  о моем личном отношении к нему. џ
любил  его, он занЯл место  моих родителей, был  несомненным авторитетом длЯ
менЯ  и вызывал во мне чувства  преданности и привЯзанности.  ’очно  так же,
было Ясно, что во многом его влиЯние на менЯ и власть надо мной были вызваны
чувствами других - обычно чувствами почтениЯ и уважениЯ - и моим собственным
     естественным желанием соответствовать им. ‘ другой стороны,  мои личные
чувства  благоговениЯ  и уважениЯ были менее  значительными,  чем  мой страх
перед  ним. ‘трах стал, несомненно, тем более реальным, чем больше Я узнавал
ѓурджиева.
     Џроизводило глубокое впечатление, было  познавательно  и даже интересно
наблюдать  за ним, в близком кругу,  когда он доводил людей до  изнеможениЯ,
как он сделал в случае с м-ром Ћраджем, в  моем присутствии.  Ќо было ли это
таким уж незначительным, что м-р Ћрадж вскоре после этого уехал  из Џриэре и
не  вернулсЯ?  Њне сказали, что  он  изучал "работу" ѓурджиева в Ќью-‰орке с
того времени,  возможно, она и  была  необходима, что  бы ѓурджиев ни сделал
м-ру Ћраджу; но кто, в конце концов, должен определЯть это?
     ‘ам ѓурджиев  не  мог  помочь мне проЯснить  это. Ћдной из незабываемых
вещей, которую он  говорил  и повторЯл  много  раз, было то,  что он называл
"добро"  и "зло" в человеке, растут вместе, одинаково: возможность  человека
стать либо  "ангелом" либо  "дьЯволом" всегда одна и та же, равнаЯ. Љогда он
говорил, часто,  о  необходимости создать или  приобрести "примирЯющую силу"
внутри себЯ,  длЯ того, чтобы иметь дело с "позитивными" и "негативными" или
"хорошими"  и  "плохими"  сторонами  своей  природы, он также  заЯвлЯл,  что
борьба,  или "война", бесконечна; что, чем  больше она  изучаетсЯ, тем более
трудной, неизбежно, станет жизнь. Џерспектива казалась одной -  "чем  больше
вы учитесь,  тем  труднее это  становитсЯ".  Љогда  он  изредка противостоЯл
протестам  против этого несколько  мрачного взглЯда в будущее, он, казалось,
неизменно  отвечал  более или менее неопровержимым утверждением, -  что мы -
индивидуально  или  как  группа  -  не  способны  думать Ясно,  не  ЯвлЯемсЯ
достаточно  взрослыми  и выросшими, чтобы  судить  так  или  иначе  от  том,
ЯвлЯетсЯ  ли это будущее действительным и реалистичным  длЯ  человека; тогда
как  он знает, что говорит.  “ менЯ не было аргументов, с которыми  Я мог бы
защищатьсЯ  от обвинений  в своей некомпетентности; но у менЯ совсем не было
безусловной  уверенности в его компетентности.  …го сила, магнетизм, власть,
способность  и  даже  мудрость были,  возможно, неоспоримы.  Ќо  создает  ли
сочетание этих свойств, или качеств,  автоматически  качество  компетентного
суждениЯ?
     „оказывать или сражатьсЯ с человеком твердо убежденным, было бы потерей
времени. ‹юди, которые были заинтересованы в ѓурджиеве, всегда "относились к
одной  из  двух категорий: они были  или  за него или  против  него; они или
оставались в  Џриэре, продолжали посещать его "группы", в  Џариже,  ‹ондоне,
Ќью-‰орке  или  где-то  еще,  потому что  были,  по  крайней  мере  разумно,
убеждены, что он имеет некоторый ответ; или они покидали его и его "работу",
потому что были убеждены, что он шарлатан, или дьЯвол, или  - более просто -
что он причинЯет зло.
     ‡адавшись  целью  вызвать  доброжелательность  в  своих слушателЯх,  он
становилсЯ  невероЯтно  убеждающим.  …го присутствие и  физический магнетизм
были несомненны и обычно непреодолимы. …го логику. - в практических областЯх
- невозможно было опровергнуть и, никогда, приукрасить или исказить эмоцией;
в  чисто  практических жизненных проблемах, несомненно, что это было так, он
также играл главную роль в дискуссиЯх, возникавших в ходе работы учреждениЯ,
такого как Џриэре; было бы нелепым  и нелогичным  спорить с ним или называть
его нечестным.
     Ћднако,  возвращаЯсь  в том возрасте мысленно  к  таким  вещам как  мои
переживаниЯ  с  мисс Њерстон, что он сделал ей? Љаково было  воздействие  на
нее, когда он награждал всех тех,  что не повиновалсЯ  ее приказам? Љонечно,
мисс Њерстон ЯвлЯлась ответом на эти вопросы. Ћна, казалось, стала настолько
преданным учеником и последователем, что, очевидно, не спрашивала, что он ей
сделал.  Ќо  был ли, в конечном счете, какой-либо ответ? Ќе ЯвлЯлось ли  это
просто   доказательством  того,  что   мисс  Њерстон  была   подавлена   его
магнетизмом, его силой?
     ’огда Я  чувствовал - и у менЯ не было  действительной причины изменить
это  чувство  или  мнение  почти  сорок  лет   -  что  он,  возможно,  искал
какого-нибудь   индивидуума  или  какую-нибудь  силу,   которые   могли   бы
противостоЯть или  противостоЯли бы ему  действительно.  ‚ Џриэре  не  было,
конечно,  таких оппонентов. „аже  в том возрасте у менЯ возникло  подозрение
относительно униженной преданности его  последователей  или  "учеников". Ћни
говорили  о  нем  пониженным  тоном;  когда  они  не  понимали  определенных
утверждений,  которые  он  делал, или что-нибудь,  что он делал, они  винили
себЯ, слишком охотно, на мой взглЯд, за отсутствие проницательности - короче
говорЯ, они поклонЯлись ему. Ђтмосфера, котораЯ  создавалась группой  людей,
которые "поклонЯлись" личности или философии, казалось тогда - и еще кажетсЯ
теперь  -  тем самым  несла  зародыш  своего  собственного  разрушениЯ; это,
конечно, давало повод их осмеивать. ’о, что приводило менЯ в недоумение, был
собственный  смех  ѓурджиева  над  его  наиболее  убежденными  и  преданными
последователЯми (свидетельство этому - случай с дамами  и "знаменитым старым
вином").  ‚  моей простой  детской манере  Я чувствовал,  что  он, вероЯтно,
делает вообще все ради "шутки", используЯ длЯ этого других.
     Џо  моему  мнению,  он не только  играл в игры со своими студентами, но
игры всегда  "складывались"  в его пользу; он открыто  играл  против  людей,
которых он называл "овцами"; людей, которые, вдобавок, принимали этот термин
без протеста. ‘реди благоговейных учеников там было мало тех, кто фехтовал с
ним устно, но, в конце концов, они казались теми, кто был наиболее "одержим"
или "предан"; смелость шутить с ним стала доказательством некоторой близости
с ним - привилегии, соответствующей им из-за полного согласиЯ с его идеЯми -
а  не  в смысле  оказаниЯ  сопротивлениЯ.  ‘опротивлЯвшиесЯ не оставались  в
Џриэре, чтобы  обмениватьсЯ  добродушным подшучиванием,  и им не разрешалось
оставатьсЯ,  чтобы  бросить  вызов   или   противитьсЯ  ему  -  "философское
диктаторство" не выносило сопротивлениЯ.
     ’о, что начало мучить менЯ в тринадцать, было серьезным и, длЯ менЯ, по
крайней мере, опасным вопросом.  —то мне было делать с этим? џ допускал, что
он, может быть,  сделал  таким же большим  дураком  менЯ, как,  казалось, он
делал других;  Я не знал, делал он  или нет,  но,  если делал, Я хотел знать
почему.  џ не  мог отрицать, что мне было  забавно, как ребенку,  видеть как
ѓурджиев  "выставлЯл"   взрослых,   шутил  над  ними,   но  служило  ли  это
какой-нибудь конструктивной цели?
     „аже в  том  возрасте  Я  как-то  сознавал, что  зло  могло,  возможно,
производить  добро.  Љогда  ѓурджиев говорил об "объективной"  морали, Я  не
оставалсЯ совершенно в темноте. ‚ простейшем смысле  это, казалось, значило,
что субъективной моралью управлЯл случай, тогда как то, что ѓурджиев называл
"объективной моралью", было делом природного инстинкта и личной совести. Џри
обсуждении морали он рекомендовал жить в согласии с определенными моральными
привычками  и  обычаЯми общества,  в  котором живете - он очень любил фразу:
"Љогда вы  в ђиме  - живите как римлЯне" - но он  подчеркивал  необходимость
индивидуальной, объективной,  личной "морали", основанной на совести скорее,
чем  на  традиции,   обычае  или  законе.  †енитьба  была  хорошим  примером
субъективного морального обычаЯ;  объективно, ни  природа, ни индивидуальнаЯ
мораль не требуют такой клЯтвы.
     џ не  почувствовал себЯ  особенно  смущенно, когда  узнал, что название
первой   книги  ѓурджиева  было  "ђассказы  Ѓаалзебуба   своему  внуку"  или
"ЃеспристрастнаЯ,  объективнаЯ  критика человека". €деЯ,  что  дьЯвол -  или
Ѓаалзебуб  -  был  критиком, не  пугала  менЯ.  Љогда ѓурджиев  заЯвил,  что
•ристос, Ѓудда, Њагомет и другие такие же пророки были "посланниками богов",
которые  в  конце концов, потерпели  неудачу,  Я  допускал теорию,  что это,
возможно,  было  времЯ дать дьЯволу  его шанс. “ менЯ не было, как  у юноши,
какого-то сформировавшегосЯ мнениЯ о мире, поэтому Я находил сложным принЯть
приговор ѓурджиева, что все было  "перемешано" или "перевернуто" или, в моем
собственном  переводе этих терминов, в общем беспорЯдке. Ќо если  упомЯнутые
пророки,  по  той  же самой  причине,  "потерпели  неудачу",  была  ли тогда
какаЯ-либо  уверенность, что ѓурджиев (или  Ѓаалзебуб)  намеревалсЯ  достичь
цели?
     Џотерпеть неудачу или достичь цели, в чем? џ мог принЯть  теорию, что с
человечеством  происходит что-то "неправильное", но Я противилсЯ утверждению
относительно какого-то человека,  что он знает точно, что "неправильно". ’ак
же,  принЯтие  еще  не  ЯвлЯетсЯ  убеждением,  и,  чтобы серьезно  обсуждать
лечение,  мне казалось логичным  нужно  убедитьсЯ, что  болезнь  существует.
ЌамеривалсЯ ли Я тогда  составить мнение о "состоЯнии человека" - установить
диагноз? џ не собиралсЯ этого  делать, но Я не  возражал  против того, чтобы
сделать попытку в этом направлении.  …динственный  возможный ответ совсем не
был ответом.
     ‚се эти спекулЯции неизбежно вели назад, к ѓурджиеву-человеку. Љогда он
предписывал  упражнение,  такое  как   "самонаблюдение",   которое   открыто
признавало целью  достижениЯ "знаниЯ себЯ", Я не возражал ему,  он  имел вес
всех  организованных  религий за собой, как  он указывал. ‚озможно, различие
лежало  в особом  методе, и  Я  не  был в состоЯнии  судить  о заслугах  его
методов. –ель, однако, не была новой.
     …сли принЯть предпосылку, что человек подчинен  природе - а Я  был не в
состоЯнии отрицать этого  - тогда  Я был вынужден  немедленно  рассматривать
возможность  того, что ѓурджиев, будучи человеком, не  может знать ответы на
все вопросы, полагаЯ, что они существуют. …го философиЯ, как Я понимал ее  в
том  возрасте, несомненно, была  заманчивой. Ѓыло ли что-нибудь большее, чем
она?  ‚се "мистические" идеи  заманчивы  и любопытны  по совершенно  простой
причине - они мистические или, иными словами, таинственные.
     ’акие  вопросы  тревожат;  они  могут угрожать самоуверенности, "смыслу
бытиЯ",  человеческого  существованиЯ вообще. Њои  сомнениЯ  и вопросы  были
подобны  скоплению  замкнутых  кругов  -   основнаЯ  причина   самой  жизни,
человеческого  существованиЯ, казалось, сходилась так или иначе к  тому, мог
ли Я принЯть или принимал ли Я ѓурджиева, как человека, который держал ключ.
Џростой  факт жизни  в  его присутствии делал невозможным длЯ менЯ отступить
(если так можно сказать) в какую-нибудь  "веру"  или "преданность"  в  любой
другой существующей религии  или теории жизни. ЊенЯ привлекало его отрицание
организованной   деЯтельности   -   религиозной,    философской   или   даже
практической,  затем менЯ  привлекала его кажущаЯсЯ поддержка индивидуальной
истины, или действиЯ. Ќо пугала неизменнаЯ идеЯ о бесполезности человеческой
жизни  - индивидуальной и коллективной. ђассказ о желудЯх  на  дубе произвел
впечатление на менЯ, как на ребенка. €деЯ о человеческой жизни, как просто о
другой  форме организма - который мог или не мог  развитьсЯ - была новой длЯ
менЯ. Ќо была ли работа  ѓурджиева  действительно  правильным методом, чтобы
вырасти в "дуб"? Ќе с дьЯволом ли Я, наконец, имел дело?  Љто бы он ни был -
Я любил его; Я был, конечно, поражен им. „аже если так, остаетсЯ важным, что
моЯ единственнаЯ  серьезнаЯ попытка  к  самоубийству случилась в  тот год. џ
мучилсЯ вопросами, не прекращавшими мучить менЯ -  до того, что Я уже не мог
продолжать  задавать  их  себе,  безжалостно,  не  находЯ  никакого  ответа.
Ћчевидно, длЯ менЯ, единственным человеком, который  мог дать ответ, был сам
ѓурджиев,  и, так как он был также,  по всей  вероЯтности, негодЯй, Я не мог
спросить его прЯмо. ’о, что Я решил сделать,  это  выпить  маленькую бутылку
древесного  спирта.  ‘удЯ по  внешнему  виду, это не  было очень решительное
усилие, но Я намеревалсЯ серьезно - на бутылке было написано "џд", и Я верил
этому. ђезультат  покушениЯ не был особенно драматическим - разболелсЯ живот
и не надо было даже принимать рвотное.
     Џокушение  было сделано ночью, и когда  Я увидел ѓурджиев  на следующее
утро, когда приносил  ему его обычный кофе, он бросил на менЯ быстрый взглЯд
и  спросил  менЯ, что не  так. џ  рассказал ему  о том, что сделал, а также,
несколько стыдливо, о моей  немедленной физической реакции - тошноте. ‚ этот
момент Я не  заботилсЯ больше, был ли  он дьЯволом или нет. …го единственным
замечанием было,  что, чтобы  покончить жизнь  самоубийством  удачно, должно
быть сделано усилие всем сердцем. Ћн не спросил менЯ, почему Я делал  это, и
Я помню любопытное ощущение, что,  когда  мы стоЯли лицом друг к другу в  то
утро, мы были совершенно, беспристрастно честны друг с другом.

27.
     Њои  вопросы и сомнениЯ  о Џриэре и м-ре ѓурджиеве, завладевшие мной на
короткое времЯ, быстро  утихли. џ больше не интересовалсЯ ими, а соскользнул
назад  в ежедневный рабочий порЯдок, как будто большаЯ тЯжесть была сброшена
с моих плеч.
     …динственными очевидными изменениЯми  в обычной  жизни  в Џриэре  после
смерти м-м Ћстровской было то, что ѓурджиев стал совершать частые поездки на
несколько дней или даже до двух недель;  и, когда он был  в  резиденции, там
было намного  больше гостей, чем  в обычные выходные. Љогда он отправлЯлсЯ в
поездку, то часто брал с собой пЯть или шесть человек, и почти каждый ожидал
возможность быть  отобранным сопровождать его.  Џутешествовать в  ‚иши,  или
ќвиан или  в какое-нибудь  известное место, которое он любил посещать, стало
чем-то вроде традиции. Џричиной  поездок ѓурджиева было то, что  длЯ писаний
ему требовалось путешествовать и наблюдать больше людей, что он обычно делал
в  кафе и  ресторанах,  часто  сидЯ в середине группы людей, где  бесконечно
писал за кофе.  Њногие из тех, кто ездил с ним, принимали активное участие в
переводе его писаний на  различные Языки; вдобавок, он любил  путешествовать
со свитой.
     џ видел  его  меньше  в  это  времЯ, главным  образом, из-за  его более
частого отсутствиЯ, но даже когда он был в Џриэре, Я не так часто встречалсЯ
с ним, как раньше. ‚ целом, Я был рад этому, хотЯ мои вопросы  утихли в  том
смысле, что они не были больше основными проблемами, занимающими мой ум, мой
страх относительно его мотивов, по крайней мере частично, сменилсЯ личной и,
до того момента, несколько усложненной преданностью ему.
     Ћднажды, когда ожидали  его возвращениЯ из одного из таких путешествий,
Я  работал  на   кухне,   помогаЯ   готовить  один  из  обычных,   тщательно
разработанных обедов,  которые всегда  бывали в дни его возвращениЯ. Љогда Я
отодвигал большой котел, наполненный кипЯщей водой, чтобы подбросить углЯ, Я
как-то  пролил  его на себЯ, главным  образом пострадала  моЯ праваЯ рука. џ
бросил котел, завыл от боли, и м-м ернвал, кухарка днЯ,  закричала, зовЯ на
помощь, и послала кого-то за доктором.  ‚место доктора совершенно неожиданно
на  кухне поЯвилсЯ  ѓурджиев.  Ѓез  слов  и  даже,  казалось, не слыша почти
истерического объЯснениЯ м-м ернвал  о случившемсЯ, он шагнул ко мне, отвел
менЯ от плиты, снЯл железные круги и  открыл красный огонь. ‡атем он схватил
мою обожженную руку и  подержал ее со  всей  его силой над  открытым огнем -
вероЯтно  не больше нескольких секунд,  хотЯ это  показалось мне  вечностью.
Ћтпустив мою руку, он  сказал очень серьезно и очень спокойно, что огонь был
верным способом, чтобы побороть  огонь. "‚  результате, - сказал он, - у вас
не будет шрама на руке. Ћжог уже прошел".
     ЊенЯ удивило и глубоко впечатлило не  только  болезненное  лечение,  но
также его совершенно неожиданное поЯвление как раз в тот момент. Ќесомненно,
это казалось одним из тех роковых случаев, которые Я не мог просто отнести к
совпадению. Њадам  ернвал сказала  после его ухода, что у нее было подобное
переживание с  ним несколько лет назад, и подтвердила, что то, что он сделал
мне, было  правильным лечением от ожога, но что у нее никогда не хватило  бы
силы и смелости сделать это самой.
     Њы  оба  остались  в  благоговейном страхе  остаток днЯ, и м-м  ернвал
конечно  поддерживала мое  искушение чувствовать,  что  его поЯвление в  это
времЯ  было  некоторого рода сверхъестественным.  Њы продолжали говорить  об
этом  несколько  дней, главным образом потому, что, как он и предсказал,  не
было не только шрамов, но не было больно и воздействиЯ  ожога вообще не было
заметно.
     ‚оздействие  ѓурджиева  с  тех пор  проЯвлЯлось  в  различных формах, и
несмотрЯ  на  отсутствие  личного,  индивидуального  контакта   с  ним,  мне
казалось, что он часто выбирал менЯ по неЯсным причинам.
     Ќесколько недель спустЯ после "лечениЯ ожога" мы снова готовили большой
обед, так как вечером должно  было быть очень много гостей.  Ћсновным гостем
был жандарм, который обнаружил  ѓурджиева после его автомобильной катастрофы
несколько лет  назад. Љогда  он  прибыл, его  устроили в одной из  роскошных
комнат длЯ  гостей на одном этаже с комнатой  ѓурджиева, а затем представили
всем  нам.  ѓурджиев хвалил его и  рассказывал  нам  насколько он, и все мы,
обЯзаны этому человеку. …сли бы не он, ѓурджиев  мог бы  быть мертвым и т.д.
†андарм, в  свою очередь, рассказывал свою версию истории; ѓурджиев произвел
на него сильное впечатление как человек вследствие  двух причин. Џервой было
то,  как  он обнаружил  ѓурджиева.  Ћн  ехал  вечером  домой,  сменившись  с
дежурства, когда натолкнулсЯ на разбитый автомобиль, и, конечно, остановилсЯ
расследовать  происшествие.  “дивительным  было  то,  что,  будучи  серьезно
раненым,  ѓурджиев  как-то  сумел, очевидно  в состоЯнии  шока,  вылезти  из
машины, взЯв сиденье  и  одеЯло  из машины, и лежал в стороне от дороги -  с
подушкой под головой и хорошо укрывшись одеЯлом. ђассмотрев его повреждениЯ,
жандарм не мог - до  этого днЯ - поверить,  что ѓурджиев сделал все это  без
помощника.
     ‚торое, что удивило его, было то, что, хотЯ прошло почти два года после
этого  событиЯ,  ѓурджиев  ухитрилсЯ  разыскать  его,  и,  наконец,  убедить
приехать  в  Џриэре в  качестве  гостЯ  в  выходные. Ћчевидно, была какаЯ-то
причина  длЯ удивлениЯ в этой свЯзи, хотЯ Я никогда полностью не понимал ее:
в личном деле не было имени жандарма или чего-нибудь подобного. Љак бы то ни
было, все  это требовало больших усилий и настойчивости, и жандарм был почти
неспособен принЯть того,  что  кто-нибудь мог  проЯвить такую  заботу, чтобы
отблагодарить его за обычное исполнение обЯзанностей.
     †андарма посадили на почетное место за столом, и ѓурджиев, когда начали
есть, налил обычные стаканы арманьЯка каждому (обычно, было необходимо - это
было одним из правил, произносить много тостов за едой, и он всегда наполнЯл
стаканы  сам),  включаЯ  жандарма.  Ќо  жандарм  отказалсЯ. …го  уважение  и
признательность к м-ру ѓурджиеву были  безграничны, как он  сказал, но он не
может пить такой крепкий ликер - самое большее,  что он  когда-либо пил, это
случайный стакан вина.
     ѓурджиев  всегда  был  настойчив,  когда  люди  отказывались  пить этот
крепкий  тост  с ним, но  в  этом  случае  он  был особенно непреклонен.  Ћн
доказывал,  убеждал,  даже  просил  жандарма  выпить  с  ним,  а  -  жандарм
категорически,  и как можно любезнее, отказывалсЯ. ‚  конце концов, ѓурджиев
сказал, что обед не может продолжатьсЯ без участиЯ жандарма  в  этих тостах,
и, как будто пробуЯ другой способ уговорить, сказал, что он покажет ему, что
ликер не оказывает никакого плохого действиЯ. "ќто необычное место, - сказал
он, подразумеваЯ Џриэре, - у него такаЯ репутациЯ, что каждый может пить без
всЯких  последствий. „аже  дети могут пить здесь".  —тобы  доказать  это, он
подозвал менЯ к себе - Я прислуживал за столом в тот вечер.
     Љогда Я встал рЯдом с  ним,  он налил полный чайный стакан  арманьЯка и
велел  мне, по-русски, выпить его  весь  одним залпом. џ выпил, хотЯ никогда
прежде не пил такого крепкого ликера. Љогда Я проглотил его, слезы потекли у
менЯ  из  глаз и мое горло загорелось,  но  Я сумел  добратьсЯ до кухни, где
испуганнаЯ  кухарка приказала  мне  быстро  съесть  хлеба,  чтобы  облегчить
жжение.  Љухарка была его  невесткой  и  весьма  часто критиковала  его. Ћна
сказала мне  убежденно, что только  сумасшедший мог заставить ребенка выпить
"эту  дрЯнь",  а  затем  отправила  менЯ  обратно исполнЯть мои  обЯзанности
прислуги. ‹икер подействовал на менЯ  столь быстро,  что,  когда Я продолжал
подносить различные блюда собравшимсЯ гостЯм, Я делал  это шатаЯсь  у стола,
совершенно  беспечно  толкаЯ к  ним  тарелки и  чувствуЯ  головокружение.  џ
никогда не переживал чувства такого беззаботного благополучиЯ в своей жизни.
Ћсобенно комично было то, что ѓурджиев, каждый раз, когда  Я подходил к нему
близко, обращал внимание  присутствующих на  менЯ и на мою полную трезвость.
Џомню,  Я  имел  незнакомое  чувство  отдаленности, как будто  действительно
оторвалсЯ от ограничений своего  собственного тела и мог  наблюдать себЯ как
бы на расстоЯнии, весело шатаЯсь вокруг стола с тЯжелыми  тарелками в руках.
џ был особенно удовлетворен,  когда жандарм, очевидно, благодарЯ мне, принЯл
участие и  выпил  несколько  тостов с м-ром ѓурджиевым и  другими гостЯми. џ
чувствовал, что все это произошло благодарЯ мне и поздравлЯл себЯ с большим,
но не очень понЯтно каким именно достижением.
     ЌесмотрЯ на  все это  и на  мое  приподнЯтое  настроение,  обед казалсЯ
бесконечным, и мне стало немного легче, когда Я смог очень поздно дотащитьсЯ
до кровати. Њне  показалось,  что  Я спал только  несколько  минут,  когда Я
услышал настойчивый звонок своего  зуммера. џ  удивилсЯ,  что  было  светло,
сумел  одетьсЯ  и откликнутьсЯ на вызов кофе. ѓурджиев рассмеЯлсЯ,  когда  Я
поЯвилсЯ  в его  комнате,  и  спросил  о моем  самочувствии. џ  сказал,  что
полагаю,  что  все еще пьЯн, и описал ему что Я  чувствовал ночью. Ћн кивнул
головой глубокомысленно и сказал, что ликер разбудил во мне очень интересное
состоЯние, и, что если бы Я мог достичь подобного вида самосознаниЯ трезвым,
это было  бы  очень  важным достижением.  ‡атем он  поблагодарил менЯ за мое
участие в его эксперименте  с жандармом и  добавил, что он специально выбрал
менЯ, так  как в моем возрасте очень важно узнать, как  пить, и  каким может
быть  воздействие  ликера.  "‚ будущем,  когда будете  пить, - сказал  он, -
пытайтесь видеть себЯ тем же самым  путем, как и в  эту ночь. ќто может быть
очень хорошим упражнением длЯ вас, а также поможет не пьЯнеть".

28.
     Џозже  тем летом  мы с  ’омом были выбраны членами  партии из пЯти  или
шести человек,  которые  должны  были  сопровождать  м-ра  ѓурджиева  в  его
следующей поездке. Њы были среди первых детей, удостоившихсЯ этой чести, и Я
ожидал нашего отъезда с предвкушением и энтузиазмом.
     …ще до того, как мы  отправились, м-р ѓурджиев  сообщил нам, что  нашим
местом назначениЯ были ‚иши, где он намечал пробыть несколько дней и писать.
„овольно быстро,  за час или два,  Я узнал, что путешествовать с  ѓурджиевым
было необычным переживанием.  •отЯ нам  не  надо  было,  насколько  Я  знал,
торопитьсЯ  к  месту нашего назначениЯ,  он  гнал машину, как  ненормальный.
Ќесколько  часов  мы  мчались  по  дороге  на  предельной скорости, затем он
внезапно останавливал  машину,  чтобы  провести два или  три часа  в кафе  в
маленьком городке, где он непрерывно писал; или останавливались где-нибудь в
деревне, на  краю  дороги,  выгрузив большую корзину пищи  и питьЯ, одеЯла и
подушки,  предавались  неторопливому  пикнику, после которого  все  ложились
отдохнуть.
     Љакой-нибудь  действительной  механической  аварии  было  недостаточно,
кроме того,  у  нас  было необычайно  много  ненужных  переживаний в дороге.
Љто-то - это могли быть мы или кто-нибудь другой из группы - должен был быть
делегатом,  чтобы садитьсЯ следующим к  ѓурджиеву с открытой картой, которой
руководствовались  в пути.  Ћн  стартовал  после  того,  как читатель  карты
говорил,  какую  дорогу  он  выбирает,  и  затем быстро  набирал  предельную
скорость. ђабота  над картой  заключалась  в том, чтобы  наблюдать  дорожные
знаки и  говорить ему когда свернуть или указать направление.  Ќеизменно, он
умудрЯлсЯ увеличить скорость перед каким-нибудь перекрестком, и почти всегда
не удавалось правильно  повернуть. ’ак как  он отказывалсЯ  ехать назад,  то
необходимо было направлЯть его по любой дороге, котораЯ случайно оказывалась
на направлении к  месту  нашего назначениЯ. Њногочисленные долгие  обвинениЯ
были обычным Явлением, начинавшимсЯ с проклЯтий в адрес того, кому случалось
читать  карту  в это  времЯ, и,  в конце  концов,  они  переходили  на  всех
присутствующих. Љазалось, в этом была цель, так как это случалось регулЯрно,
безразлично кто сидел рЯдом  с ним в качестве проводника,  и Я мог приписать
это только его желанию сохранить каждого в возбуждении и бдительности.
     •отЯ  мы везли два запасных  колеса и шины с собой - по одному с каждой
стороны -  мы  могли  бы их  захватить несколько  больше. „аже в  те времена
менЯть колеса с проколотой шиной не было очень сложной операцией. Љогда шина
спускала, а это  случалось  часто,  все выходили из машины, и  каждому члену
группы назначалась  определеннаЯ работа -  один отвечал за домкрат, другой -
за снЯтие запасной шины,  третий - за  снЯтие заменЯвшегосЯ колеса. ‡а всеми
этими работами ѓурджиев наблюдал лично,  обычно совещаЯсь с тем, кто  ничего
не делал в данный момент. ‚ремЯ от времени всЯ работа останавливалась, и мы,
например, долго совещались о том, под каким углом  лучше поддерживать машину
домкратом,  чтобы  снЯть  шину  и  т.п.  ’ак  как ѓурджиев  никогда  не имел
обыкновениЯ накачивать шины на  станции, то однажды, когда были использованы
две запасные шины, возникла  проблема не просто  сменить  колесо,  а сменить
действительно  шину, отремонтировать ее и  одеть снова. ‚ этой  поездке  нас
было  вполне достаточно,  чтобы  сделать это самим, но что касаетсЯ доводов,
совещаний  и взаимных  обвинений в  том,  почему  шины  неисправны, то  этот
процесс отнимал часы, и  большую часть  этого  времени вокруг машины стоЯла,
совещаЯсь   и  инструктируЯ,  целаЯ   группа,  включавшаЯ   женщин,   одетых
соответственно  в  длинные  платьЯ. ќти  группы  производили на  проезжающих
автомобилистов впечатление  большого несчастьЯ, застигшего нас  врасплох,  и
они  часто останавливали  свои машины, чтобы помочь,  так что  иногда к  нам
присоединЯлась  другаЯ  большаЯ  группа,   некоторые  также  давали  советы,
консультации, а иногда даже оказывали физическую помощь.
     ‚ добавление к  ремонту шин и тому,  что мы почти всегда оказывались на
неправильной  дороге, не  было  способа  убедить  ѓурджиева остановитьсЯ длЯ
заправки.  ‘колько бы  ни показывал указатель горючего, он настаивал, что мы
не можем оказатьсЯ без  горючего, до того  неизбежного момента,  когда мотор
начинал чихать  и  плеватьсЯ,  и,  хотЯ  он  это  громко  проклинал,  машина
останавливалась. ’ак  как он редко  ездил на надлежащей стороне дороги, то в
таких случаЯх каждому необходимо  было вылезать  из машины  и толкать ее  на
другую сторону, в то времЯ как кто-нибудь отправлЯлсЯ пешком или на попутных
машинах к ближайшей заправочной станции за  механиком. ѓурджиев настаивал на
механике, потому  что был уверен, что в машине что-то неисправно; он  не мог
этого  сделать просто, заправив  машину горючим.  ќти задержки были  большой
досадой  длЯ  каждого, кроме м-ра ѓурджиева, который, в  то времЯ как кто-то
искал  помощь,  удобно устраивалсЯ  в  стороне  от  дороги,  или,  возможно,
оставалсЯ в  машине, в зависимости от настроениЯ,  и неистово писал  в своей
записной  книжке, бормоча  про  себЯ  и  облизываЯ  конец  одного  из  своих
многочисленных карандашей.
     ѓурджиев,  казалось,  притЯгивал  препЯтствиЯ. „аже  если  у  нас  было
достаточно горючего, и  мы ехали по правильной стороне дороги, мы ухитрЯлись
въехать в стадо коров,  овец или  коз. ѓурджиев  сопровождал таких  животных
вдоль  дороги, иногда подталкиваЯ  их буфером машины,  всегда  придерживаЯсь
непроезжей стороны дороги и  посылаЯ  им проклЯтьЯ. Њы въехали в стадо скота
во  времЯ одного  из  моих назначений читать карту,  и на этот  раз, к моему
удивлению  и  великому удовольствию, когда  он проклинал  и  толкал одну  из
медлительных коров в траву, корова встала мертво перед машиной, пристально и
недобро  посмотрела на  него,  поднЯла  хвост  и обдала капот машины потоком
жидкого навоза.  ѓурджиев  казалось  предвидел  это,  так  как  он  выглЯдел
особенно веселым; мы немедленно остановились отдохнуть в стороне  от дороги,
он начал писать, в то времЯ как остальные чистили автомобиль.
     „ругой привычкой ѓурджиева, котораЯ усложнЯла это путешествие, было то,
что  мы  часто останавливались, длЯ еды, отдыха,  писаниЯ и  т.п., в течение
днЯ, но он  никогда не  останавливалсЯ  вечером до тех пор, пока большинство
гостиниц  или отелей ни закрывались, и в  это  времЯ он  решал, что ему пора
есть  и спать. ќто всегда  подразумевало,  что  один из  группы -  мы все не
любили эту обЯзанность - должен был  выйти  из  машины  и стучатьсЯ  в дверь
какой-нибудь гостиницы до  тех пор, пока не подниметсЯ владелец, а часто - и
весь  городок.  Џо-видимому,  с единственной  целью  создать  дополнительное
смущение, когда был  разбужен владелец гостиницы или отелЯ,  ѓурджиев, выйдЯ
из машины, начинал выкрикивать -  обычно по-русски - указаниЯ о числе комнат
и  количестве еды,  которое нужно, и любые другие  указаниЯ,  которые  могли
прийти ему  на ум. ‡атем,  пока его спутники разгружали горы багажа,  он, на
отвратительном французском, обычно вступал в долгие, усложненные извинениЯ с
теми, кто был разбужен,  сожалеЯ о необходимости  разбудить их, о неумелости
компаньонов и т.п. ђезультатом было то, что хозЯйка - почти всегда женщина -
бывала совершенно очарована им и смотрела на остальных  с  отвращением, пока
обслуживала превосходной  едой. …да,  конечно,  продолжалась  бесконечно,  с
долгими  тостами, обращенными к каждому присутствовавшему,  особенно хозЯйке
гостиницы,  плюс   дополнительные  тосты   за  качество  пищи,  великолепное
размещение или что-нибудь еще, что поражало его воображение.
     •отЯ Я  думал, что путешествие никогда  не придет  к концу,  мы  сумели
достичь ‚иши через  несколько  дней.  Њы  прибыли,  конечно, поздней ночью и
снова должны были разбудить очень много людей в  одном из  больших курортных
отелей,  сообщивших  нам сначала,  что  комнат у них нет. ѓурджиев,  однако,
вступил в переговоры и убедил владельца,  что  его  визит чрезвычайно важен.
Ћдной  из причин,  которую он  привел  было  то,  что он ЯвлЯетсЯ директором
элитной  школы  длЯ богатых американцев; ’ома  и  менЯ, обоих  очень сонных,
представили  в качестве  доказательства. ‘  совершенно честным  лицом, Я был
представлен  как м-р ”орд, сын  знаменитого  ѓенри  ”орда, а  ’ом  -как  м-р
ђокфеллер, сын равно знаменитого „жона  „. ђокфеллера.  Љогда Я взглЯнул  на
управлЯющего,  Я не  чувствовал,  что  он полностью,  на  веру  принЯл  этот
рассказ, но он сумел (он, очевидно, слишком устал) улыбнутьсЯ и посмотрел на
нас  с почтением. Ћдной  проблемой, котораЯ оставалась нерешенной,  было то,
что там не было, несмотрЯ на возможную важность ѓурджиева, достаточно комнат
длЯ всех нас. ѓурджиев серьезно рассмотрел это  сообщение и наконец придумал
некоторый  способ,  чтобы  мы   все   могли  разместитьсЯ  без   какого-либо
непристойного смешениЯ  полов,  в комнатах,  которые имелись в распорЯжении.
Њ-р ”орд, то  есть Я,  должен был спать в ванной комнате в самой его ванной.
’олько Я влез в ванну, измученный, с одеЯлом, как сразу же поЯвилсЯ кто-то с
койкой в руках, котораЯ была втиснута в узкое пространство ванной комнаты. џ
перелез  в  койку,  после чего ѓурджиев,  сильно  развеселившись всеми этими
сложностЯми, стал принимать очень горЯчую и нескончаемо долгую ванну.
     Ћстановка в ‚иши была очень спокойной по сравнению со всей поездкой. Њы
видели ѓурджиева только за  едой, и нашей единственной обЯзанностью во времЯ
нашего пребываниЯ  там было пить, некоторые особые воды, которые были по его
мнению,  очень полезными. Ќам дали  предписание пить их  в столовой, котораЯ
была полна, к большому  нашему затруднению  и к великому удовольствию других
гостей  в  отеле.  ‚ода,  которую  мне  следовало  пить, была из  источника,
называемого  "„лЯ †енщин", и была водой, чьи свойства  считались чрезвычайно
полезными длЯ  женщин,  особенно,  если  они  желали  стать  беременными.  Љ
счастью, в  то времЯ Я  был в чрезвычайно  хорошем  настроении и наслаждалсЯ
общим  спектаклем,  который он  разыгрывал  в отеле - Я думал, что  это была
чрезвычайно  забавнаЯ  идеЯ  длЯ менЯ  -  пить  воды, которые  могли вызвать
беременность, и наслаждалсЯ, услаждаЯ его  за едой подсчетом  большого числа
стаканов, которые Я сумел выпить с тех пор, как последний раз видел его.  Ћн
был очень доволен этим и похлопывал уверенно по моему животу и затем говорил
мне, как он мной гордитсЯ. Ћн продолжал называть нас с ’омом громким голосом
мистерами  ђокфеллером  и ”ордом, и рассказывал метрдотелю,  официантам  или
даже  гостЯм за соседними  столами о своей школе  и замечательных учениках -
указываЯ на его юных американских миллионеров и делаЯ поучительные замечаниЯ
о "реальных свойствах" вод ‚иши, которые были известны, в  действительности,
только ему.
     ‚ добавление к общему шуму нашего пребываниЯ в ‚иши, ѓурджиев  встретил
семью из трех русских: мужа с женой и их дочери, которой должно быть было за
двадцать. Ћн  убедил персонал отелЯ подготовить столовую длЯ того, чтобы это
русскаЯ  семьЯ могла обедать с нами, и мы стали еще большим центром вниманиЯ
отелЯ из-за огромных  количеств  арманьЯка,  потреблЯемого  за каждой  едой,
обычно дополнЯвшейсЯ тостами ко всем гостЯм лично так же, как и к каждому за
нашим столом. ’еперь  мне кажетсЯ,  что все  мое времЯ уходило только на то,
чтобы есть огромные, нескончаемые блюда  (от менЯ, однако, не требовали пить
тосты), выходить из-за стола, бежать  к источнику "„лЯ †енщин" и  потреблЯть
там большие количества воды, а затем мчатьсЯ назад в отель к следующей еде.
     ђусскаЯ семьЯ была очень увлечена и поражена ѓурджиевым. Џримерно через
день он полностью исправил их водопитейное  расписание,  настоЯв на том, что
их  режим был  совершенно  неправильным, так что дочь начала  регулЯрно пить
воду, известную,  естественно, как "„лЯ Њужчин". Ћна не  нашла, однако,  это
особенно  странным  или  забавным и очень  серьезно прислушивалась к  долгим
научным рассуждениЯм м-ра ѓурджиева  о свойствах этой  особой воды и  о том,
почему  ей надлежит пить ее. Љогда Я спросил его об этом  однажды ночью в то
времЯ, как он принимал ванну по соседству с моей койкой в ванной комнате, он
сказал, что эта  девушка очень подходит  длЯ экспериментов  в гипнозе, и  он
докажет мне когда-нибудь в недалеком будущем.
     Џробыв в  ‚иши  не  более недели и достигнув Џриэре поздно ночью, после
мучительной  обратной дороги,  мы  все  были изнурены. …динственное, что м-р
ѓурджиев сказал мне после возвращениЯ это то, что  поездка была превосходной
длЯ всех нас, и что это был лучший способ "изменить взглЯды".

29.
     Ќас  всех  в  Џриэре несколько  удивило,  что  русскаЯ  семьЯ,  которую
ѓурджиев встретил  в ‚иши,  принЯла  его  приглашение  посетить школу. Џосле
приветствиЯ  их лично,  он велел всем  развлекать их после  обеда,  а  затем
заперсЯ в своей комнате со своей фисгармонией.
     ‚ этот же  вечер,  после другого "банкета",  гостЯм было сказано, чтобы
они пришли в главную гостиную  к определенному часу, и они удалились  в свои
комнаты. ‚ течение этого времени он собрал  всех  оставшихсЯ  и  сказал, что
хочет  заранее  объЯснить  эксперимент,  который он  собираетсЯ  провести на
дочери  русских.  Ћн собрал  нас, чтобы сказать заранее,  что  она "особенно
гипнабельна", и добавил, что она ЯвлЯетсЯ  одним  из немногих людей, которых
он  когда-либо  встречал,  восприимчивых к гипнозу  особого рода.  Ћн описал
более  или  менее   популЯрно  форму  гипноза,  котораЯ  обычно  состоЯла  в
требовании  к  субъекту  концентрироватьсЯ на  предмете  перед вхождением  в
гипноз.
     ‡атем  он  сказал, что этот метод гипноза  практиковалсЯ  на ‚остоке  и
вообще не  известен  в  западном мире.  …го  невозможно было  практиковать в
западном  мире по  очень важной  причине.  ќто  был гипноз  с использованием
определенной  комбинации  музыкальных тонов или аккордов, и почти невозможно
найти  что-то  подобное в западной или "полутональной"  шкале.  Ћсобенностью
восприЯтиЯ русской девушки ЯвлЯетсЯ то, что  она действительно чувствительна
к комбинациЯм полутонов, и это отличает  ее от других.  „анным инструментом,
который может произвести слышимые  различениЯ шестнадцати тонов, он способен
загипнотизировать любого из нас таким, музыкальным, способом.
     ‡атем  он  наиграл м-ру  ѓартману  на  пианино  композицию, которую  он
написал только сегоднЯ  после обеда специально длЯ этого случаЯ. ЊузыкальнаЯ
пьеса  приходила к  кульминации на особом аккорде, и ѓурджиев  сказал,  что,
когда этот аккорд будет сыгран в присутствии русской девушки, она немедленно
войдет в глубокий гипноз, совершенно непроизвольно и неожиданно длЯ нее.
     ѓурджиев  всегда  садилсЯ  на большую красную  кушетку  в  одном  конце
главной  гостиной  лицом  ко входу, и,  когда он  увидел, что русскаЯ  семьЯ
приближаетсЯ, он дал указание  м-ру ѓартману  начать играть, а затем  жестом
просил гостей войти, и в то времЯ, как он их усаживал, играла музыка. „очери
он  указал на  стул в центре комнаты. Ћна  села  на  виду у  всех в комнате,
смотрЯ  на  него  и  внимательно прислушиваЯсь  к  музыке, как  будто  очень
взволнованнаЯ  ею.  Ѓудучи до того довольно уверенной,  в тот момент,  когда
игралсЯ особый аккорд,  она,  казалось, стала совершенно  безвольной,  и  ее
голова упала на спинку стула.
     Љак  только  м-р  ѓартман кончил,  встревоженные  родители  бросились в
сторону дочери, но ѓурджиев  остановил их, объЯснив  что он сделал, а  также
тот  факт, что  она  была необычайно  впечатлительна.  ђодители  успокоились
довольно скоро, но приведение  девушки в сознание занЯло больше часа,  после
чего она еще часа два находилась в эмоционально неуравновешенном, совершенно
истерическом состоЯнии,  во времЯ которого кто-то,  назначенный  ѓурджиевым,
должен был гулЯть  с  ней по  террасе. „аже после этого  ѓурджиев должен был
провести большую часть вечера с ней и  ее родителЯми,  убеждаЯ их остатьсЯ в
Џриэре еще  на несколько дней  и  доказываЯ, что  он не нанес ей какого-либо
непоправимого вреда.
     Ћн был, по-видимому, полностью удовлетворен, потому что они согласились
остатьсЯ, и дочь даже обещала ему подвергнутьсЯ тому же эксперименту еще два
или три раза. ђезультаты  были всегда такими же, хотЯ  период истерики после
возвращениЯ в сознание длилсЯ не так долго.
     Ѓыло, конечно, много разговоров о результатах этих экспериментов. Ћчень
много  людей  казалось чувствовали, что  здесь было  молчаливое согласие  со
стороны девушки,  и  что не было доказательств,  что она  не работала с ним.
„аже если это и так, то и без какого-либо медицинского знаниЯ было очевидно,
что она была загипнотизирована с ее или без ее согласиЯ. …е транс был всегда
полным,   и   в   конце   всегда   случалась   беспричиннаЯ   и   совершенно
неконтролируемаЯ истерика.
     ќксперименты   имели  и  другую  цель.   Ћни  могли  продемонстрировать
существование некоторой  неизвестной  нам  "науки",  но некоторым из нас они
также казались  еще  одной  демонстрацией  метода,  которым  ѓурджиев  часто
"играл"  с  людьми;  они,  конечно,  возбудили новый  рЯд  вопросов о работе
ѓурджиева,  о  его  целЯх и  намерениЯх. ”акт,  что  эксперименты, казалось,
доказывали некоторое  количество необычной  силы  и знаниЯ у него, не был, в
конечном счете, необходим большинству из нас. ’е из нас, кто был в Џриэре по
своему собственному выбору, едва ли нуждались в  таких демонстрациЯх,  чтобы
доказать себе, что ѓурджиев был, по крайней мере, необычным.
     ќксперименты вновь пробудили некоторые из моих вопросов о ѓурджиеве, но
более,  чем что-нибудь еще, они вызвали некоторое сопротивление во  мне. ’о,
что Я находил трудным и что особенно раздражало в таких  вещах, было то, что
они склонЯли менЯ идти в область, где Я терЯлсЯ. ’ак как мне нравилось в том
возрасте  верить  в  "чудеса" или  находить  причины  и  ответы,  касающиесЯ
человеческого  бытиЯ  - Я хотел  какого-нибудь Ясного доказательства. ‹ичный
магнетизм  ѓурджиева  был  часто  достаточным  доказательством  его  высшего
знаниЯ.  Ћн  обычно вызывал во  мне доверие, потому  что  достаточно  сильно
отличалсЯ от других людей - от каждого, кого Я  когда-либо знал - чтобы быть
убедительным "сверх" человеком.  ‘ другой стороны, Я был обеспокоен,  потому
что  всегда внутренне противостоЯл казавшемусЯ  очевидным факту: всЯкий, кто
выдвигаетсЯ в качестве учителЯ в каком-нибудь мистическом или  потустороннем
смысле,  должен  быть  некоторого  рода  фанатиком -  полностью  убежденным,
полностью   преданным   особому  направлению   и,   поэтому,   автоматически
противостоЯщим принЯтым  обществом, общепризнанным,  философиЯм  и религиЯм.
Ѓыло не только  трудно  спорить с ним  - не было ничего,  что можно было  бы
возразить. Њожно  было, конечно,  спорить  о вопросах метода или техники, но
прежде необходимо было согласитьсЯ с какой-то целью или намерением. џ был не
против  его цели  "гармонического развитиЯ"  человечества.  ‚ этих словах не
было ничего, чему бы кто-нибудь мог противитьсЯ.
     Њне  казалось,  что  единственнаЯ  возможность  ответа должна  лежать в
некоторых результатах,  ощутимых, видимых  результатах в людЯх, а не в самом
ѓурджиеве  -  он был, как  Я  сказал,  достаточно  убедителен.  Ќо  что  его
студенты?  …сли  они,  большинство  из них,  применЯли  метод гармонического
развитиЯ несколько лет, было ли это в чем-то заметно?
     ‡а  исключением  м-м  Ћстровской, его  покойной  жены, Я  не  мог найти
никого,  кто,  подобно  ѓурджиеву, "внушал"  бы  какой-нибудь  вид  уважениЯ
простым фактом  своего  присутствиЯ. Ћбщим свойством многих старых учеников,
было  то,  что  Я  понимал  как  "притворную безмЯтежность". Ћни  умудрЯлись
выглЯдеть  спокойными и сдержанными или невозмутимыми большую часть времени,
но   это   никогда  не  было   совершенно  правдоподобным.  Ћни  производили
впечатление  внешне  сдержанных,  что   никогда  не   выглЯдело   совершенно
правдоподобно  (особенно  потому, что  стоило ѓурджиеву слегка  нарушить  их
равновесие,  когда  бы  он ни захотел  сделать это, как  большинство старших
студентов  приходило  в  колебание  между состоЯниЯми внешнего спокойствиЯ и
истерики).  €х   контроль,  казалось  мне,   достигалсЯ   сдерживанием   или
подавлением - Я всегда чувствовал, что эти слова ЯвлЯютсЯ синонимами, и Я не
мог  поверить, что  это было желательным результатом или целью, кроме, может
быть,   целей   общества.  ѓурджиев  также  часто   производил   впечатление
безмЯтежности,  но она никогда не казалась фальшивой в его  случае  - вообще
говорЯ,  он проЯвлЯл все, что хотел проЯвить, в определенное времЯ и  обычно
по  некоторой причине. Њожно  спорить относительно  причин  и обсуждать  его
мотивы, но там, по крайней  мере, была причина - он, казалось, знал, что  он
делал, и  имел направление - чего не  было  в случае его студентов. ѓде они,
казалось,  пытались  поднЯтьсЯ  над  обычными  несчастьЯми жизни  с  помощью
некоторого пренебрежением ими, ѓурджиев никогда не проЯвлЯл  спокойствиЯ или
"безмЯтежности", как будто это было целью в себе. Ћн обычно, гораздо больше,
чем  кто-нибудь из  его студентов, впадал в  Ярость или наслаждалсЯ собой в,
казалось, неконтролируемом порыве животного духа. ‚о многих случаЯх Я слышал
его  насмешку над серьезностью  людей и напоминание, что  было "существенно"
длЯ   каждого  сформировавшегосЯ   человеческого   существа,  "играть".   Ћн
использовал слово "игра" и указывал пример в природе - все животные знали, в
отличие от  людей, цену каждодневной "игры".  ќто так же просто, как избитаЯ
фраза: "всЯкаЯ работа, а не игра  делает „жека глупым  парнем". Ќикто не мог
обвинить  ѓурджиева  в  том,  что  он не играл. ‚ сравнении  с ним,  старшие
студенты  были   мрачны  и  замкнуты   и  не  были  убедительными  примерами
"гармоничного  развитиЯ",  которое  -  если  оно было  вообще гармоничным  -
конечно  включало  бы  юмор,  смех и  т.д.,  как  аспекты  сформировавшегосЯ
развитиЯ.
     †енщины не  могли  существенно изменить  этой  обстановки.  Њужчины, по
крайней мере, в бане и в плавательном бассейне, грубо, по-уличному шутили и,
казалось,  получали  от   этого  удовольствие,  но  женщины  не   только  не
потворствовали какому-нибудь юмору  - они  даже  одевали часть "учеников"  в
спадающие   одеЯниЯ,  которые   ассоциировались  с  людьми,  вовлеченными  в
различного рода "движениЯ". Ћни производили внешнее впечатление служительниц
или  послушниц какого-нибудь религиозного ордена. Ќичто из этого  не было ни
информирующим ни убеждающим в тринадцатилетнем возрасте.

30.
     Џосле  массового  отъезда  студентов  осенью  1927  года,  к   обычному
"зимнему"  населению  Џриэре прибавилось  два  человека. Ћдним из  них  была
женщина, которую Я помню только под именем ѓрейс, а вторым - вновь прибывший
молодой человек по имени ‘ерж. Ћ них обоих разнеслось несколько сплетен.
     —то касаетсЯ ѓрейс, котораЯ  была американкой, женой  одного из  летних
студентов,  она заинтересовала нас  потому,  что была несколько  "необычным"
студентом.  Ќикто из нас  не знал, что  она  делала в Џриэре,  так  как  она
никогда не принимала участиЯ ни в  какой из групповых работ над проектами, а
также  была  освобождена  от  таких обЯзанностей,  как  работа  на кухне или
выполнение  какой-либо  домашней  работы.  €, хотЯ  никто не спрашивал о  ее
общественном положении, или ее привилегиЯх, о ней ходило много слухов.
     ‘ерж был другим.  •отЯ Я не  помню какого- нибудь особого объЯвлениЯ  о
его прибытии в Џриэре, мы все звали, благодарЯ "студенческим слухам", что он
был освобожден под честное  слово из французской тюрьмы; в действительности,
был слух, что его освобождение было устроено ѓурджиевым лично как  одолжение
старому другу. Ќикто из  нас не имел никакой точной  информации о нем; мы не
знали  каким  было его преступление  (все  дети надеЯлись, что оно было,  по
крайней  мере, чем-нибудь столь  же  страшным, как убийство), и  он, подобно
ѓрейс, был  очевидно также  освобожден от  участиЯ  в каких-либо  регулЯрных
делах школы. Њы только видели этих двух "студентов" (были ли они ими - мы, в
самом деле, не  знали) за  едой и  по вечерам  в гостиной. ѓрейс,  вдобавок,
привыкла  делать то, что мы  представлЯли как частые  таинственные поездки в
Џариж  - таинственные только  потому, что, в случае большинства людей, такие
поездки были не только относительно редкими, но их цель была обычно известна
всем нам.
     Ћба  они оказались  самым обычным  добавлением к нашей  зимней  группе.
Џозднее,  осенью, когда Я исполнЯл обЯзанности швейцара,  ѓрейс вернулась  в
Џриэре  под  конвоем  двух жандармов.  Ћна и  жандармы  переговорили с м-ром
ѓурджиевым  немедленно  после прибытиЯ,  и,  когда  жандармы  уехали,  ѓрейс
удалилась в  свою  комнату и не  поЯвилась  даже к обеду этим вечером. Њы не
видели ее снова до следующего днЯ, когда она поЯвилась еще раз в швейцарской
со своими чемоданами и уехала. Њы узнали лишь несколько дней спустЯ, что она
была  поймана  в  отделении универмага  в  Џариже за  воровство и,  согласно
сплетне (ѓурджиев никогда  даже не упоминал ее  имени),  ѓурджиев должен был
гарантировать ее немедленный отъезд из  ”ранции обратно  в  Ђмерику, а также
уплатить   некоторую   крупную  сумму   отделению   универмага.   ’айна   ее
изолированной работы в Џриэре в это времЯ также была выЯснена. Ћна проводила
свое времЯ,  главным  образом,  за  шитьем  одежды длЯ себЯ  из  материалов,
которые "крала" в Џариже.  Ћна была  темой  общих разговоров некоторое времЯ
после  отъезда  - это была перваЯ встреча кого-либо из нас с преступлением в
школе.
     ’ак  как  ‘ерж  был  -  или,  по  крайней  мере,  должен  был  быть   -
преступником,  наше  внимание теперь сосредоточилось на нем. Њы слышали, что
он был  сыном французско-русских  родителей,  что  ему  было  немного больше
двадцати  лет,  но  больше  мы  ничего  не  знали  о  нем.  Ќе  делаЯ ничего
захватывающего, он не был награжден нашим  интересом - несколько  недель, по
крайней  мере, -  до тех пор, пока  он,  как раз перед ђождеством, просто не
исчез.
     …го исчезновение было впервые замечено, когда он не поЯвилсЯ на обычную
субботнюю вечернюю баню. ќта  суббота была в некоторой степени необычной длЯ
зимнего времени из-за большого числа гостей, которые  приехали  из Џарижа на
выходные,  и среди них было несколько американцев,  которые постоЯнно жили в
Џариже. •отЯ факт, что ‘ерж не поЯвилсЯ в бане, был упомЯнут, никто особенно
не заинтересовалсЯ - мы не думали о нем, как  о полноправном члене группы, и
он, казалось, имел особый статус, который никогда не был определен и который
мог, поэтому, включать такие странности.
     Ќа следующий день было  воскресенье - единственный  день, когда нам  не
надо было  вставать и  идти  на работу  в шесть часов утра  - и было еще  не
поздно,  когда перед традиционным "гостевым" ланчем мы узнали, что несколько
американцев потерЯли деньги и драгоценности, или и то и другое одновременно,
и что ‘ерж не поЯвлЯлсЯ. Ќа завтраке об этом было много разговоров, и многие
гости неизбежно заключили,  что исчезновение  их  ценностей  и  исчезновение
‘ержа были, конечно,  свЯзаны.  ’олько ѓурджиев был  непреклонен, утверждаЯ,
что здесь совсем нет  свЯзи. Ћн твердо настаивал, и это казалось большинству
из нас  безрассудным, что они просто  "положили  не  на место" свои деньги и
драгоценности, и что ‘ерж снова поЯвитсЯ в должное времЯ. Ќе взираЯ на споры
о ‘ерже и "кражах", все  продолжали  большой завтрак  и даже  выпили  больше
обычного;  к  окончанию завтрака,  когда ѓурджиев уже  собиралсЯ  удалитьсЯ,
американцы, которые настаивали, что они обворованы, не могли уже говорить ни
о чем кроме вызова полиции, несмотрЯ на заверениЯ, что ‘ерж не был замешан.
     Љогда  ѓурджиев  удалилсЯ  в  свою  комнату,  эта  группа  американцев,
естественно,  села  в  одной  из  маленьких  гостиных,  они  стали  выражать
соболезнованиЯ  друг другу, а также обсуждать,  какие бы действиЯ  они могли
совершить, и во времЯ этих  обсуждений они пили. ѓлавным образом потому, что
Я  говорил  по-английски,  а также  был хорошо им всем известен, они послали
менЯ на кухню  за льдом и стаканами, имеЯ в наличии несколько бутылок ликера
- главным  образом, коньЯка  -  из своих комнат  или автомобилей. Џо той или
иной причине, они начали настаивать,  чтобы Я  выпил  с  ними,  и так как  Я
чувствовал, как и они, что ѓурджиев был неправ относительно ‘ержа, Я был рад
присоединитьсЯ  к их группе и даже  чувствовал за  честь  быть  приглашенным
разделить с  ними  ликер. ‚скоре Я был пьЯн второй раз в свой жизни  и очень
наслаждалсЯ этим. ’акже, к тому  времени  ликер  разжег  наши чувства против
ѓурджиева.
     ‚ыпивка  была прервана  очень поздно после  обеда, когда  кто-то пришел
позвать менЯ, сообщив в то же времЯ, что ѓурджиев  готовитсЯ уехать в  Џариж
через несколько  минут и хочет видеть менЯ.  ‘начала Я  отказалсЯ идти и  не
пошел к машине, но  он  послал второго человека  за  мной. Љогда Я  пришел к
автомобилю, сопровождаемый  всеми  моими,  на  это  раз,  взрослыми  пьЯными
компаньонами, ѓурджиев посмотрел на всех нас сурово, а затем велел мне пойти
в его комнату и достать бутылку "Ќаджола". Ћн сказал, что запер свою дверь и
теперь не может найти ключ, а другой ключ от его комнаты есть только у менЯ.
     џ держал руки в карманах и почувствовал себЯ очень  смелым, а также еще
сердитым  на него.  •отЯ, на самом деле, Я сжимал ключ  в руке, Я сказал, по
необъЯснимой   причине,  что  также  потерЯл  свой   ключ.   ѓурджиев  очень
рассердилсЯ и начал  кричать на  менЯ, говорЯ о моих  обЯзанностЯх; и, видЯ,
что  потерЯ ключа  была  фактически преступлением, Я становилсЯ только более
решительным. Ћн  приказал мне пойти  и обыскать  мою  комнату и найти  ключ.
—увствуЯ себЯ очень  буйным, с  ключом  в руке в кармане, Я сказал, что буду
рад  обыскать  свою  комнату,  но  уверен,  что  не  найду  ключ,  поскольку
припоминаю, что потерЯл его днем раньше. Џосле этого Я  пошел в свою комнату
и действительно искал в платЯном шкафу, а затем вернулсЯ, чтобы сказать ему,
что Я нигде не нашел его.
     ѓурджиев снова  вспыхнул от  раздражениЯ,  сказав,  что  "Ќаджол" очень
важен - он очень нужен м-м ѓартман в Џариже. џ ответил, что она может купить
его где-нибудь еще  в аптеке.  Ћн сказал, Яростно, что пока "Ќаджол"  есть у
него комнате,  он  не  собираетсЯ  его покупать,  и  что  аптеки  закрыты по
воскресеньЯм. џ сказал, что даже если в его комнате это и  есть, мы не можем
его  достать без наших ключей,  которые оба потерЯны, и что, так  как даже в
”онтенбло  "дежурнаЯ  аптека"  открыта  по  воскресеньЯм,   то,  несомненно,
подобнаЯ должна быть и в Џариже.
     ‚се  зрители, особенно американцы, с которыми Я пил, казалось, находили
все это  очень забавным,  особенно когда  ѓурджиев  и  м-м  ѓартман  уехали,
наконец, в Ярости без "Ќаджола".
     џ не помню больше  ничего об этом дне, кроме того, что  Я  дошаталсЯ до
своей комнаты и лег  спать. Ќочью мне было очень плохо, на  следующее утро Я
впервые познакомилсЯ с действительным похмельем, хотЯ Я даже не  называл это
так в то  времЯ. Љогда Я  поЯвилсЯ на следующий день, американцы уехали, и Я
был центром вниманиЯ всех. ЊенЯ предупредили, что Я  буду непременно наказан
и, несомненно, потерЯю свой  "статус"  как "сторож" ѓурджиева. ’резвый, но с
больной головой, Я с ужасом предвидел приезд ѓурджиева этим вечером.
     Љогда  он приехал,  Я подошел  к автомобилю подобно  агнцу. ѓурджиев не
сказал мне ничего  немедленно, и только, когда Я принес что-то из его багажа
к нему в комнату и открыл дверь своим ключом, он  задержал ключ,  потрЯс  им
передо мной и спросил: "€так, вы нашли ключ?"
     џ сказал просто:  "„а". Ќо после  короткого молчаниЯ Я не смог сдержать
себЯ и добавил, что Я  никогда  не терЯл его. Ћн спросил менЯ, где был ключ,
когда он требовал его, и Я сказал, что он был все времЯ у менЯ в кармане. Ћн
покачал  головой,  посмотрел на  менЯ  недоверчиво, а  затем  рассмеЯлсЯ. Ћн
сказал,  что подумает о  том, что он сделает  мне и  даст мне знать об  этом
позже.
     Њне не пришлось ждать  очень долго.  ’емнело, когда  он послал за мной,
чтобы  Я пришел к  нему  на террасу.  џ  застал его там,  и он, не говорЯ ни
слова, сразу же протЯнул руку. џ взглЯнул на нее, затем -  вопросительно ему
в лицо. "„айте ключ", - сказал он решительно.
     џ задержал ключ  в руке в кармане, как Я  сделал днем раньше, и, хотЯ Я
ничего не сказал,  не протЯнул его, а просто посмотрел на  него, молчаливо и
умолЯюще. Ћн сделал твердый жест рукой, также  без слов, и Я  вынул ключ  из
кармана,  взглЯнул на него  и  затем вручил ему. Ћн положил ключ  в  карман,
повернулсЯ и  зашагал  прочь  вдоль  одной из  длинных дорожек,  параллельно
газонам,  в  направлении  турецкой бани.  џ  стоЯл  перед террасой, наблюдаЯ
неподвижно его  спину, как бы неспособный двигатьсЯ, очень долго. џ наблюдал
за  ним до  тех  пор, пока он  почти  не исчез  из вида, затем  Я подбежал к
велосипеду, стоЯвшему недалеко от студенческой столовой, впрыгнул на  него и
помчалсЯ вдоль дорожки за ним. Љогда  Я был в нескольких Ярдах от ѓурджиева,
он обернулсЯ посмотреть на менЯ, Я затормозил, слез с велосипеда и подошел к
нему.
     Њы  молчаливо пристально  смотрели друг на друга,  как  мне показалось,
долгое  времЯ,  а  затем  он  спросил очень  спокойно  и серьезно:  "—его вы
хотите?"
     ‘лезы подступили  к моим глазам, и Я  протЯнул руку. "Џожалуйста, дайте
мне ключ" - сказал Я.
     Ћн покачал головой медленно, но очень твердо: "Ќет".
     "џ никогда не сделаю ничего подобного снова. Џожалуйста".
     Ћн положил руку на мою голову и очень слабо улыбнулсЯ.
     "Ќе важно,  -  сказал  он,  - џ даю  вам  другую работу. Ќо  вы  теперь
закончили работу  с  ключом".  ‡атем он вынул два ключа из  своего кармана и
покачал ими. "’еперь есть два ключа,  -  сказал он, - ‚ы видите,  Я также не
терЯл ключ". ‡атем он повернулсЯ и продолжил прогулку.

31.
     †ители или постоЯнно  жившие в  Џриэре окружали менЯ до такой  степени,
что  Я  очень  мало интересовалсЯ  своей "семейной" жизнью,  за  исключением
писем, которые Я иногда получал от моей матери из Ђмерики. ’акже, хотЯ „жейн
и  Њаргарет обосновались  в  Џариже,  с тех  пор  как  „жейн и  Я  перестали
общатьсЯ, Я редко думал о них. џ вспомнил вдруг о существовании моей матери,
когда в начале  декабрЯ 1927  года, она написала мне, что приедет в Џариж на
ђождество. џ очень обрадовалсЯ этой новости и сразу же ответил ей.
     Љ моему удивлению,  уже через несколько дней в Џриэре поЯвилась „жейн с
особой целью - поговорить со мной о предстоЯщем приезде матери. џ понЯл, что
ввиду ее законных прав, ей необходимо дать нам разрешение посетить нашу мать
в Џариже; и  „жейн приехала,  чтобы  обсудить это разрешение, а также, чтобы
посоветоватьсЯ об этом с ѓурджиевым  и, несомненно, выЯснить  наше мнение об
этом.
     Ђргумент  „жейн, что наша серьезнаЯ работа в  Џриэре  была  бы прервана
визитом,  не только казалсЯ абсурдным, но также вынес все мои вопросы, снова
на передний план. џ и сам хотел принЯть очевидный факт, что каждый контакт с
ѓурджиевым  и Џриэре был  "необычным"; само слово также  значило,  что были,
возможно, особые люди - превосходЯщие или чем-то лучше, чем люди, которые не
были свЯзаны с ѓурджиевым. Ћднако, услышав заЯвление о серьезности работы, Я
почувствовал необходимость в  переоценке  этого.  џ чувствовал неудобство  в
моих отношениЯх  с  „жейн  долгое  времЯ,  и  длЯ  законного  опекуна  было,
несомненно, необычно посещать школу и  не разговаривать с усыновленным почти
два года, но старшим так, по-видимому, не казалось. ’ак как  Я не был  готов
спорить  с  заЯвлениЯми,  что  Я  был  либо  "невозможным",  либо  "трудным"
ребенком, либо то и другое, Я смирилсЯ с этой  оценкой со стороны „жейн; но,
выслушав ее аргументы о предстоЯщем визите, Я начал думать снова.
     ’ак как  аргументы „жейн только усилили мою упрЯмую  решимость провести
ђождество в Џариже  с ‹уизой, то „жейн теперь  настаивала,  что Я не  только
должен  просить ее разрешениЯ, но получить также  разрешение ѓурджиева.  ‚се
это, естественно, привело к совещанию с ѓурджиевым, хотЯ, как Я понЯл позже,
только моЯ продолжительнаЯ настойчивость сделала это совещание необходимым.
     Њы встретились в комнате ѓурджиева, и он выслушал, несколько похожий на
приговор  трибунала, длинный  отчет „жейн  о ее, и наших, отношениЯх с  моей
матерью и значении ѓурджиева  и Џриэре в нашей жизни, о том, чего она хотела
длЯ нас в  будущем и  т.д. ѓурджиев внимательно  выслушал все это, подумал с
очень серьезным выражением на лице, а затем спросил нас, все ли  мы слышали,
что сказала „жейн. Њы оба сказали, что слышали.
     ‡атем  он  спросил,  и в  этот  момент Я  даже подумал  о  его  большой
находчивости, понимаем  ли мы теперь как важно  было  "длЯ „жейн",  чтобы мы
оставались  в  Џриэре. …ще раз, мы оба сказали, что понимаем, и ’ом добавил,
что он также думал, что любое отсутствие было бы "перерывом в его работе".
     ѓурджиев вопросительно взглЯнул на менЯ, но ничего не сказал. џ сказал,
что за исключением того, что Я не буду выполнЯть текущей работы на кухне или
какой-либо   другой  задачи,   Я  не  думаю,  что   мое  присутствие   будет
чувствоватьсЯ, и, что Я не сознаю важности того, что мне  предлагали  быть в
Џриэре. ’ак как  он  ничего  не сказал в ответ на это, Я продолжал, добавив,
что  он  напоминал  мне во многих случаЯх,  что  необходимо  почитать  своих
родителей,  и что Я чувствую, что  буду не в состоЯнии "почитать" свою мать,
если  откажусь увидетьсЯ с  ней; и что, в  любом случае, Я ей многим  обЯзан
хотЯ бы потому, что без нее Я не смог бы жить нигде - включаЯ Џриэре.
     ‚ыслушав все это, ѓурджиев затем сказал, что есть только одна проблема,
котораЯ должна быть решена: длЯ моей матери будет нелегко,  если только один
из  нас приедет повидатьсЯ  с ней.  Ћн  сказал,  что хочет, чтобы мы сделали
выбор честно и индивидуально,  но что было  бы лучше длЯ каждого, если бы мы
пришли к одному решению - или не видеть ее совсем, или нам обоим посетить ее
на ђождество.
     Џосле обсуждениЯ в его присутствии, мы пришли к компромиссу, который он
принЯл. Њы оба поедем в Џариж на ђождество к ‹уизе, но Я поеду на две неделе
- все времЯ, пока она будет в Џариже - а ’ом приедет только на одну  неделю,
включаЯ ђождество, но не Ќовый ѓод. Ћн  сказал, что любит праздники в Џриэре
и не хотел бы  пропускать их все. џ тут же сказал, что  праздники ничего  не
значат длЯ  менЯ - мне  важно увидеть ‹уизу.  Љ моему  великому удовольствию
ѓурджиев  дал  необходимое  разрешение: две недели - длЯ  менЯ и одну  - длЯ
’ома.
     •отЯ Я был очень счастлив увидеть мать снова, Я не считал ђождество или
посещение  ее  потрЯсающим   успехом   длЯ  нас.  џ  хорошо  сознавал   наши
противоположные с ’омом позиции - и неизбежно вспомнил о различных решениЯх,
которые мы  сделали  прежде, когда вставал вопрос,  провести  ли ђождество с
моей  матерью - и, пока  ’ом оставалсЯ в Џариже, факт, что  он решил  уехать
через неделю, повис над нами троими подобно  туче. Ђ,  когда он  вернулсЯ  в
Џриэре через неделю,  эта туча сменилась тучей неминуемого отъезда ‹уизы. Њы
много говорили  о „жейн и ѓурджиеве, об усыновлении, и, возможно, первый раз
с тех пор, как  мы были усыновлены  „жейн, этот вопрос стал снова важным. Џо
различным  причинам, большинство из которых Я уже не помню,  было, очевидно,
невозможно  длЯ нас  вернутьсЯ  в  Ђмерику в  то времЯ,  но само  обсуждение
вопроса позволило мне осознать,  что  Я  могу покинуть ”ранцию и вернутьсЯ в
Ђмерику,  что  Я и  решил  сделать.  Њои  отношениЯ  с „жейн  - более точно,
отсутствие отношений, так  как Я не разговаривал  с  ней почти  два года, за
исключением обсуждениЯ  ђождества  - были  главной  причиной  моего  желаниЯ
уехать. ‚о  всех  других  отношениЯх,  и  несмотрЯ  на то, что Я бывал часто
озадачен ѓурджиевым, Я был в целом  удовлетворен Џриэре. Ќо  в то времЯ  все
вопросы  о  том,  почему  мы  находимсЯ там,  то, что „жейн  ЯвлЯетсЯ  нашим
законным опекуном, и невозможность уехать  - все  это навалилось разом, и  Я
начал  возмущатьсЯ  всем  и  всеми  вокруг  и,  особенно,  своим собственным
бессилием. ‹уиза была исключена из этого возмущениЯ по простой  причине, что
она была, тогда, равно беспомощной и не могла изменить положение.
     Љак  Я  ни  печалилсЯ  после отъезда ‹уизы, Я вернулсЯ  в Џриэре, и,  с
другой стороны, был освобожден,  по крайне  мере временно, от давлениЯ  всех
возникавших вопросов. Ќичего не изменилось, и Я должен  был  занЯть  позицию
менее болезненную, чем  беспокойство  о своем положении и бесконечные поиски
выхода из него. ЌесмотрЯ на это, сопротивление, поЯвившеесЯ после ђождества,
не  исчезло бесследно.  џ решил,  что сделаю  все возможное, чтобы  изменить
положение, даже если и  буду  должен ждать  до тех пор, пока "вырасту", что,
совершенно неожиданно, тогда не казалось больше далеким будущим.

32.
     Њое сознательное  сопротивление  тому,  о чем Я  думал как о "ловушке",
должно было сделать что-то с ѓурджиевым или самим Џриэре. џ был убежден, что
ЯвлЯюсь  свободным  представителем  (что,  конечно,  подразумевало  взрослые
отношениЯ), и был уверен, что если Я  скажу ѓурджиеву, что хочу оставить его
школу,  он  скажет   мне  оставить  сразу.   ‡а   единственным   исключением
ђашмилевича, ѓурджиев  никогда  никого не  упрашивал - или пыталсЯ убедить -
остатьсЯ в Џриэре. Ќапротив, он  отправлЯл  многих людей даже в тех случаЯх,
когда они многое отдавали за привилегию остатьсЯ. ‘лучай с ђашмилевичем едва
ли подходил в этом случае, так как,  согласно м-ру ѓурджиеву, он платил  ему
за  то,  чтобы ђашмилевич оставалсЯ там, он был единственным, кого "просили"
остатьсЯ. Џо этим причинам Я не думал о м-ре ѓурджиеве как о препЯтствии.
     „ействительным препЯтствием, на мой взглЯд  в то времЯ,  была  „жейн; а
так как она редко бывала в Џриэре, и  то, только день или  два  подрЯд, то Я
привык  смотреть  на  ’ома,  как  на ее  реальное  изображение.  Џереживание
ђождества с моей матерью, и наши различные отношениЯ к нему и чувства о нем,
расширили  существовавший диапазон разногласий  между  ’омом  и мной.  ’о ли
ѓурджиев, то ли „жейн, определили длЯ нас двоих разместитьсЯ в одной комнате
в ту зиму - и это новое размещение,  конечно, не способствовало установлению
гармонии.
     ‚ течение тех  лет, когда мы росли  вместе,  мы с ’омом,  оба  привыкли
пользоватьсЯ различным  оружием. Њы оба  были импульсивны  и нетерпеливы, но
выражали  себЯ различными способами. Љогда мы  ссорились друг с другом, наши
разногласиЯ всегда принимали одну и ту  же  форму: ’ом терЯл свое терпение и
начинал драку -  он получал  большое  наслаждение  от  бокса  и  борьбы, - Я
презирал  борьбу  и  ограничивалсЯ   сарказмом  и   ругательствами.  ’еперь,
ограниченные  одной  комнатой,  мы  как  будто  внезапно  обнаружили  себЯ в
странном положении,  оказавшись с  оружием, направленным друг  против друга.
Ћднажды ночью, когда он упорствовал в своей обычной  защите „жейн  и критике
менЯ, Я, наконец, сумел спровоцировать его напасть на менЯ, и, в первый раз,
в моей жизни, когда он ударил менЯ - это было, Я помню, важно, что он ударил
первый  -  Я  ударил его изо всех сил  и даже  с некоторой избыточной силой,
котораЯ, казалось,  возникла внутри менЯ  на  некоторое времЯ. “дар  был  не
только тЯжелым  - он был совершенно неожиданным, и ’ом с грохотом полетел на
кафельный  пол нашей спальни.  џ испугалсЯ, когда  услышал его удар о пол, и
затем увидел, что он в крови - около затылка головы. ‘начала он не двигалсЯ,
но когда он встал  и был, по крайней мере, жив,  Я увидел  преимущества моей
превосходЯщей позиции  в тот момент и  сказал  ему, что,  если он когда-либо
будет спорить  со  мной снова, Я убью его. ЊоЯ  Ярость была подлинной,  и  Я
намеревалсЯ  - эмоционально - выполнить то, что сказал.  Њоментальный страх,
который  Я  пережил, когда он  ударилсЯ  об  пол, исчез,  как только он стал
двигатьсЯ, и Я сразу почувствовал уверенность  в себе  и  большую силу - как
будто Я раз и навсегда освободилсЯ от физического страха.
     Њы  были  разделены  несколько  дней спустЯ  и  больше не жили в  одной
комнате, что  Я нашел большим облегчением. Ќо  даже  это не было  концом.  џ
также, по-видимому, привлек  внимание  м-ра ѓурджиева,  и  он сказал  мне об
этом. Ћн сказал мне серьезно, что Я сильнее ’ома, знаю ли Я об этом или нет,
и что сильный не должен нападать на слабого; также,  что Я должен  "почитать
своего брата" в том же смысле, в каком  Я почитал своих родителей. ’ак как Я
был  в то времЯ еще  очень чувствителен ко всему, что  касалось визита  моей
матери и отношениЯ  ’ома,  „жейн и даже ѓурджиева к этому, Я ответил гневно,
что Я  не  нуждаюсь в совете  о почитании кого-либо. ’огда  он  сказал,  что
положение  не ЯвлЯетсЯ равным - ’ом был моим старшим братом,  что определЯло
разницу.  џ ответил, что то, что он старше, ничего не значит длЯ менЯ. ’огда
ѓурджиев сказал  сердито,  что  Я должен прислушатьсЯ,  длЯ моей собственной
пользы, к  тому, что он сказал мне, и что Я "грешу против моего Ѓога", когда
Я отказываюсь прислушатьсЯ.  …го гнев только усилил мое  собственное чувство
гнева, и Я сказал, что даже если Я и нахожусь в его школе, Я не думаю о нем,
как о своем "Ѓоге", и  что, кто бы он ни был, он  не обЯзательно всегда и во
всем прав.
     Ћн холодно посмотрел  на  менЯ и, наконец, сказал совершенно  спокойно,
что Я неправильно понЯл его, если  подумал, что он представлЯет собой "Ѓога"
какого-нибудь   вида   -  "вы  грешите   против  нашего   Ѓога,   когда   не
прислушиваетесь к тому, что Я говорю"  - и так как Я не слушаю  его,  то нет
никакой возможности продолжать этот разговор.

33.
     Њоей единственной постоЯнной работой той весной был уход  за  маленьким
огороженным садом, известным как ’равЯной ‘ад. ќто  было маленькое, тенистое
треугольное пространство недалеко от  оросительной канавы, котораЯ шла через
территорию, и,  за исключением  некоторого  количества  прополки,  полива  и
рыхлениЯ мотыгой, там было не очень много работы.  Ћстальное времЯ Я работал
по обычному старому распорЯдку на различных проектах.
     Њои работы,  однако, были менее  интересны  длЯ  менЯ  той весной,  чем
некоторые событиЯ и вновь прибывшие люди. Џервым взволновавшим  нас событием
года  была  развЯзка  "„ела  ‘ержа".  Њы   узнали  о  нем  через  одного  из
американцев,  который  больше  всех  пострадал  в  том, что  все мы  считали
"кражей".  Љогда американцы направили полицию на его поиск,  хотЯ при нем не
было найдено ценностей, он призналсЯ  в краже, и некоторые из драгоценностей
были найдены у араба, скупщика краденого, в Џариже. ‘ержа привезли назад  во
”ранцию  и  заключили  в  тюрьму.  ѓурджиев  не  сделал  никакого  замечаниЯ
относительно своих неудачных оправданий  ‘ержа,  и американцы, которые  были
обворованы,  вообще  думали,  что  ѓурджиев  сильно  ошибсЯ,  позволив ‘ержу
остатьсЯ в  Џриэре. ѓурджиева защищали некоторые старые студенты, однако, их
защита заключалась в указании, что  драгоценности  и деньги  не были  важны,
особенно богатым людЯм, но  что жизнь ‘ержа имела цену, и что его заключение
будет  вероЯтно,  гибельно  длЯ  его  жизни,  и  привлечение  полиции  стало
несчастьем длЯ него. Ћчень многим из нас, однако, эти  причины казались лишь
попыткой поддержать положение ѓурджиева, как всегда  правого во всем, что он
делал - обычное  отношение "почтениЯ". ’ак как ѓурджиев не проЯвлЯл интереса
к данному вопросу, и так как ‘ерж был в тюрьме, мы потерЯли интерес  к этому
делу довольно скоро.
     Ќа короткий  период  в конце весны  менЯ  снова  назначили  работать на
газонах, но не косить их, а выправлЯть и выравнивать краЯ и бордюры. Љ моему
удивлению,  мне  даже  дали помощника, что создало  во мне ощущение себЯ как
надежного,  опытного  "старого работника". џ  был еще  больше удивлен, когда
узнал, что моим помощником будет американскаЯ леди, котораЯ до того  времени
делала  только случайные воскресные визиты  в  Џриэре. Ћна сказала мне,  что
намереваетсЯ  пробыть  там целых две  недели, в течение  которых хочет  быть
частью "потрЯсающе ценного переживаниЯ", работаЯ при этом, как она называла,
"действительном" деле.
     Ћна  поЯвилась  длЯ  работы в  первый  день,  выглЯдЯ очень  эффектно и
красочно; она  была  нарЯжена в шелковые оранжевые брюки, в зеленую шелковую
блузку с  ниткой жемчуга и в туфлЯх на высоком каблуке. •отЯ Я  и забавлЯлсЯ
костюмом,  но сохранЯл совершенно невозмутимое  лицо,  объЯснЯЯ ей, что  она
должна делать;  Я не  мог удержатьсЯ  от  намека,  что  ее костюм не  совсем
подходЯщ, но  все же не улыбалсЯ при  этом.  Ћна не обратила вниманиЯ на мои
намеки  и  приступила к  работе по выравниванию бордюра одного из газонов  с
рвением, объЯснЯЯ мне, что необходимо делать эту работу всем своим существом
и,  конечно,  наблюдаЯ   себЯ  в  этом  процессе  -  известным   упражнением
"самонаблюдениЯ".   Ћна  пользовалась  странным  инструментом  или  орудием,
которое не слишком  подходило длЯ  работы:  это был  своеобразный  резак  на
длинной ручке с режущим колесом с  одной стороны и маленьким обычным колесом
с другой. ђежущее колесо, конечно, должно было резать край газона  по прЯмой
линии, в  то  времЯ как другое  колесо помогало поддерживать и балансировать
аппарат  и придавать ему силу. €спользование этого орудиЯ требовало большого
усилиЯ, чтобы резать что-нибудь вообще, так как его нож был не очень острым;
кроме  того,  даже  когда  им  пользовалсЯ  сильный человек, было необходимо
"выравнивать" край после этой машины садовыми ножницами, с длинными  ручками
и выпрЯмлЯть бордюр или край.
     џ  так заинтересовалсЯ ее подходом к  этой работе, а  также ее способом
ведениЯ дела, что очень мало работал сам и все  наблюдал за ее работой.  Ћна
ходила очень  грациозно, дыша  деревенским  воздухом, восхищаЯсь цветами, и,
как  она  выражала это, "погружаЯсь в природу"; она также сказала  мне,  что
"наблюдает" себЯ в  каждый  момент работы, и что  она  понЯла, что  одно  из
достоинств  этого  упражнениЯ состоит  в  том,  что  оно  может,  хотЯ  и  с
продолжительной  практикой,   сделать  каждое  движение  собственного   тела
гармоничным, функциональным и, поэтому, красивым.
     Њы работали вместе на этой работе  несколько дней, и, хотЯ Я должен был
подравнивать все краЯ и бордюры после нее ножницами, ползаЯ на четвереньках,
Я  получал  от этого большое удовольствие. џ давным-давно отбросил идею, что
работа  в Џриэре  должна производить  ожидаемые результаты  (за исключением,
конечно, кухни); эта работа делалась длЯ пользы своего "Я"  или  внутреннего
существа.   џ  часто   находил  очень  трудным   сосредотачиватьсЯ  на  этих
неочевидных  результатах, и  мне  было  значительно  легче  просто старатьсЯ
выполнить  видимую,  очевидную  физическую  задачу.  Њне  просто  доставлЯло
удовольствие получать красивый,  ровный край газона или цветочной  клумбы. ‘
леди все обстоЯло не так - Ясно понЯв, что Я следую за ней и переделываю всю
ее  работу, она объЯснила мне, что пока наши  "Я" или  "внутренние существа"
извлекают выгоду из  того, что мы делаем,  не имеет значениЯ сколько времени
займет  работа, хоть  целый год - в  действительности,  если  мы никогда  не
закончим ее, это не имеет значениЯ.
     ‹еди  нравилась  мне;  Я,  конечно,  наслаждалсЯ,  будучи  ее временным
"боссом" и должен был признать,  что  она красиво выглЯдела на газонах, была
упорной  и  регулЯрно ЯвлЯлась длЯ работы, даже хотЯ, казалось, не достигала
там  никаких видимых  результатов. ’акже из всего, что  Я  знал,  она  могла
делать много полезной работы длЯ своего "внутреннего существа". џ должен был
признать,  что  она,  очевидно,  доказала  свои  слова,  что  действительные
результаты -  на земле, так сказать  -  не  очень важны. ‡емлЯ в Џриэре была
свидетельством  тому  - разбросаннаЯ в  беспорЯдке, так как  многие  начатые
проекты оставались  незаконченными. ‚се работы  по  выкорчевыванию деревьев,
разведению новых огородов и даже по строительству зданий, которые оставались
незаконченными, свидетельствовали о том, что физические  результаты не имеют
значениЯ.
     џ был огорчен, когда  наша работа на газонах подошла к концу, и осталсЯ
доволен  нашим  с  ней обществом, хотЯ и сомневалсЯ  в пользе,  которую  она
приобрела за эти несколько дней. ќто дало мне несколько иную точку зрениЯ на
школу  и ее  цели.  Љогда Я  понЯл,  что никакаЯ работа, которую нужно  было
сделать, с простой точки зрениЯ, никогда не считалась важной; что  там  была
другаЯ цель - вызвать трение между людьми, которые работали вместе, а также,
возможно,  другие   менее  ощутимые   или  видимые  результаты  -   Я  также
предположил,  что действительное выполнение самой  задачи  имело, по крайней
мере,   какую-нибудь  ценность.  Ѓольшинство  моих  работ  до  того  времени
поддерживали этот  взглЯд: несомненно, имело значение, например, что цыплЯта
и другие животные были  накормлены, что тарелки, горшки  и кастрюли на кухне
были вымыты, что  комната ѓурджиева  была  хорошо  убрана  каждый  день -  с
пользой или без пользы длЯ моего "внутреннего Я".
     Љаковы бы ни были мысли, которые были у менЯ обо  всем  этом и о леди -
она   уехала  через  две  недели  и  казалось  чувствовала  себЯ  "неизменно
обогащенной". „ействительно ли  это было так? „аже если ее посещение не дало
ей ничего,  оно  усилило во мне необходимость переоценки Џриэре и причин его
существованиЯ.

34.
     Њоей следующей  работой  был  ремонт  крыши дома изучениЯ.  ЉонструкциЯ
крыши  состоЯла  просто  из   балок,  помещенных  таким  способом,  что  они
образовывали  остроконечную  крышу  с  расстоЯнием между  верхушкой  крыши и
потолком  в центре  приблизительно восемь  футов.  Ѓалки были  на расстоЯнии
одного Ярда - вдоль и поперек  - и были покрыты толем,  начавшим протекать в
различных  местах.  ђабота  оказалась  возбуждающей и несколько опасной.  Њы
поднимались  на крышу по лестницам,  затем было  необходимо  идти,  конечно,
только по балкам. Ѓыло  также необходимо нести с  собой по лестницам  рулоны
толЯ и ведра или бадьи горЯчего гудрона.  Џосле  нескольких дней прогулок по
четырех или шестидюймовым балкам мы стали довольно искусными в этой работе и
даже начали испытывать свое мастерство  в  беге по балкам с  бадьей горЯчего
гудрона, балансируЯ рулоном толЯ на плечах.
     Ћпределенно, наиболее смелым, искусным и безрассудно храбрым среди всех
нас был один молодой американец, который находилсЯ в Џриэре впервые и был не
только очень энергичным парнем и большим любителем посоревноватьсЯ, но также
думал что, все в Џриэре было "собранием бессмыслицы".
     Џриблизительно через  неделю  он довел свою ловкость до  такой степени,
что никто из нас  даже не пыталсЯ состЯзатьсЯ с ним. „аже  тогда он оказалсЯ
неспособным остановитьсЯ  и перестать хвалитьсЯ и продолжал  демонстрировать
свое превосходство над всеми остальными. …го  поведение начало раздражать  и
нервировать всех нас; мы не зашли так далеко, чтобы ожидать, что с ним может
произойти несчастный случай - любой такой случай мог быть очень опасным, так
как  это  была  высокаЯ  крыша  - но  начали  стремитьсЯ к  чему-нибудь, что
положило бы конец этой браваде.
     Љонец пришел  скорее, чем мы ожидали, и гораздо резче. Џозднее казалось
неизбежным,  что  он,  несЯ ведро кипЯщего  гудрона, сделал  неверный шаг на
незакрепленный толь и  провалилсЯ сквозь крышу. …динственным, что спасло его
от  очень серьезного повреждениЯ было  то, что он упал как раз над Њаленьким
балконом, так что  в действительности он падал  не больше  пЯтнадцати футов.
Ћднако то,  что он не прекращал держать  бадью с варом и не  носил рубашку в
это времЯ, сделало  его падение болезненным и опасным. Ћдна сторона его тела
была целиком очень сильно обожжена и залита горЯчим гудроном.
     ’ак как кипЯщий гудрон также  стек  вниз по его штанам, он почти не мог
передвигатьсЯ,  поэтому мы  перенесли его в  тень,  в то  времЯ  как  кто-то
побежал  за  ѓурджиевым  и  доктором.  …динственным  использованным  методом
лечениЯ было удаление  гудрона с его тела бензином, что отнЯло более  часа и
было невообразимо болезненным.  Њолодой  человек, по-видимому, имел огромное
терпение и мужество, подчинившись этому тЯжелому испытанию и не дрогнув, но,
когда  все было позади, и он был как  следует забинтован,  ѓурджиев неистово
отругал его за глупость. ’от защищалсЯ храбро, но  без  какого-либо чувства;
спор обернулсЯ  в  поток  ругательств, направленных против  ѓурджиева  и его
нелепой школы, и все кончилось тем, что ѓурджиев приказал американцу уехать,
как только он достаточно поправитсЯ.
     ‚  то  времЯ,  как Я не  мог  помочь, но  чувствовал большую симпатию к
американцу, Я чувствовал, что ѓурджиев был полностью прав,  хотЯ ругатьсЯ на
молодого человека в  такой момент казалось излишней жестокостью. џ был очень
удивлен,  когда  на  следующий  день,  когда  Я вернулсЯ  с  работы вечером,
ѓурджиев неожиданно послал за мной и,  непредсказуемо, как  всегда, похвалил
менЯ за  хорошую работу на крыше и выдал мне  большую сумму денег. џ сказал,
что  должен признать  со всей честностью, что, так  как Я  был единственным,
работавшим на крыше человеком, который не был взрослым, Я  делал значительно
меньшую работу, чем кто-либо еще, и не чувствую, что должен быть награжден.
     Ћн подарил мне  улыбку, настоЯл, чтобы Я  взЯл деньги, и сказал, что он
награждает менЯ за то, что Я не упал с крыши или, иначе говорЯ, за то, что Я
не повредил себЯ, работаЯ на  ней.  ‡атем он сказал, что дает мне деньги при
условии,  что  Я  придумаю что-нибудь,  что  можно сделать с ними  длЯ  всех
остальных  детей  - что-нибудь,  что  будет ценным длЯ них  всех. џ вышел от
него,  довольный  всеми  деньгами,  которые  были  у  менЯ  в  карманах,  но
чрезвычайно озадаченный тем, что бы Я мог сделать с ними, что было бы ценным
длЯ всех других детей.
     Ћбдумав  проблему  в  течение  двух дней,  Я, наконец, решил  разделить
деньги  с ними, хотЯ не  вполне равно. џ оставил большую часть длЯ себЯ, так
как был единственным, кто, какими бы странными ни  были причины,  "заслужил"
их.
     ѓурджиев не  стал ждать от менЯ ответа о том, что Я сделал, а послал за
мной, как будто был особо заинтересован, и  спросил менЯ о деньгах.  Љогда Я
сказал  ему, он  рассердилсЯ.  Ћн закричал  на  менЯ  и  сказал,  что  Я  не
использовал  своего воображениЯ, что Я  не подумал об этом, и не  сделал,  в
конце концов, ничего  ценного  длЯ них; а  также  спросил,  почему Я выделил
большую часть длЯ себЯ.
     џ ответил довольно  спокойно,  что  Я  пришел заключению,  что ничто  в
Џриэре не предсказуемо, и что  он сам довольно часто давал  мне понЯть,  что
вещи никогда не ЯвлЯютсЯ "тем, чем они кажутсЯ". џ твердо продолжал, сказав,
что только соревновалсЯ с ним. „ав мне эту, совершенно неожиданную и большую
сумму денег, он,  вместе с этим, поставил мне  условие  и  создал  тем самым
проблему с их распределением. ’ак как Я не смог придумать ничего  "ценного",
то все, что Я смог сделать,  это передать проблему дальше  другим детЯм  - Я
велел им,  чтобы они  сами  сделали  с этими деньгами что-нибудь ценное  длЯ
себЯ.  —то касаетсЯ  того, почему Я оставил большую сумму себе, то Я сказал,
что чувствовал, что заслужил  большую сумму,  поскольку именно благодарЯ мне
они получили возможность распорЯдитьсЯ этими деньгами с пользой длЯ себЯ.
     •отЯ он слушал менЯ не прерываЯ, его гнев не ослаб, и он сказал, что  Я
поступил подобно "важной персоне",  и  он чрезвычайно разочаровалсЯ во мне -
что Я обманул его ожиданиЯ.
     Љ моему собственному удивлению, Я отстаивал  свою позицию и сказал, что
если  Я поступил подобно "важной персоне",  то  это было потому, что Я  имел
много подобных примеров длЯ подражаниЯ, и что, если он разочаровалсЯ во мне,
то должен вспомнить, как говорил мне неоднократно, что каждый должен учитьсЯ
никогда не разочаровыватьсЯ в  ком-либо, и что, снова, Я только следовал его
совету и примеру.
     •отЯ он ответил мне  затем,  что  Я, как  обычно,  "грешу  против моего
Ѓога", говорЯ ему так, он спросил менЯ, что Я собираюсь сделать  с деньгами,
которые  Я оставил себе. џ  ответил,  что можно либо  потратить деньги, либо
сохранить  их. —то, в настоЯщее времЯ, Я собираюсь сохранить  их,  так как Я
одет и накормлен, и мне  нет нужды тратить их, но что потрачу их, когда буду
в чем-нибудь нуждатьсЯ или захочу что-нибудь купить.
     Ћн посмотрел на  менЯ  с отвращением,  заметив,  что  то, что Я сказал,
указывает на то, что  Я  имею обычную мораль среднего класса и совсем ничему
не  научилсЯ от  него  за времЯ, которое  был в Џриэре. џ ответил, несколько
горЯчо, что  вполне сознаю эти возможности, а что касаетсЯ учениЯ, то, когда
Я смотрю вокруг  на  других  студентов, Я  не уверен, что кто-нибудь  из них
научилсЯ  чему-нибудь, - что, в действительности,  Я не уверен, что там есть
что-нибудь, чему можно научитьсЯ.
     ‘овершенно спокойный к этому  времени, он  сказал, что  мне не  удалось
понЯть,  что ценность Џриэре не ЯвлЯетсЯ  очевидной, и  что  времЯ  покажет,
узнал  ли  кто-нибудь  что-нибудь  будучи  здесь. ‡атем,  во второй  раз, он
сказал, что бесполезно продолжать разговаривать со мной, и добавил, что  мне
не  надо будет  продолжать работу  на  крыше дома изучениЯ, и мне будет дана
другаЯ работа.

35.
     ЊоЯ "другаЯ  работа"  состоЯла из нескольких заданий: очистки различных
площадей имениЯ от крапивы, что должно было делатьсЯ без рукавиц;  работы  с
другим  человеком  над сооружением  каменного  дома,  который  был  частично
построен  когда-то, еще до  того  как Я впервые был  в  Џриэре, и никогда не
достраивалсЯ до конца, и, к моему удивлению,  помощи в переводе частей книги
ѓурджиева с предварительного французского варианта на английский.
     Џосле  нескольких  часов работы по вырыванию  крапивы, Я  вскоре понЯл,
что,  осторожно  выдергиваЯ ее  с корнЯми и не касаЯсь  при этом стеблей или
листьев, можно  вырывать  крапиву и не обжигатьсЯ  при  этом. џ также узнал,
совершенно   случайно,   что   ее  можно  использовать   длЯ   приготовлениЯ
превосходного   супа.   ‚о  всЯком  случае,  так  как  Я  еще  размышлЯл   о
замечательной   американской  леди  и  ценности  работы,  вырывание  крапивы
казалось имело практическую ценность так же, как все, что могло быть сделано
длЯ  моего "внутреннего существа",  так  как оно  устранЯет  сорнЯки  и дает
возможность приготовить суп.
     —то  касаетсЯ  строительства  дома, то  Я  был убежден,  что леди  была
несомненно  права -  в строительстве  не  было заметно  видимого  прогресса,
поэтому Я предполагал, что весь прогресс был "духовным". џ был помощником на
этой  работе, и  мой "босс" решил,  что первое, что  мы  должны сделать, это
перенести  огромную  кучу  камней,  находившуюсЯ приблизительно в пЯтидесЯти
футах от дома, на площадку перед ним. …динственным мыслимым способом сделать
это, как он сообщил  мне, было мне встать у кучи камней и бросать камни ему,
а он будет  бросать их затем  в новую кучу около строениЯ. Љогда  это  будет
сделано,  мы сможем использовать эти камни длЯ сооружениЯ перегородок и стен
внутри зданиЯ,  так  как внешние стены были сооружены  три или  четыре  года
назад.  ЊенЯ  предупредили,  что  в  этом   бросании   камней   должен  быть
определенный темп, который должен соблюдатьсЯ, чтобы сделать работу наименее
утомительной, а  также  что,  длЯ  сохранениЯ  надлежащего темпа,  нам нужно
подавать  знак. Њы сумели  подавать знаки и бросать  камни только около двух
часов,  после  чего  моему  компаньону  и  "боссу", отвлеченному  чем-то, не
удалось поймать камень, который Я бросил  в его направлении, - камень ударил
его в висок, и он упал.
     џ помог ему встать, а затем повел его, так как  он нетвердо держалсЯ на
ногах,  в направлении  главного зданиЯ,  чтобы  посоветоватьсЯ с доктором  о
действии  этого удара.  ѓурджиев увидел нас сразу,  так  как  он сидел перед
террасой  на  одном  из  своих обычных  мест,  где  он  писал;  услышав, что
случилось и  осмотрев пострадавшего,  он  сообщил, что опасности нет, но  мы
должны  прекратить  работу  по этому  строительству.  ‘о слегка  добродушной
улыбкой в мой адрес он сказал мне, что длЯ менЯ было по-видимому невозможным
участвовать  в  любом  виде  работы,  не  причинЯЯ  беспокойства,  и  что  Я
прирожденный нарушитель спокойствиЯ.  ‚спомнив  некоторые  из  моих  прошлых
опытов  в  Џриэре,  Я принЯл это,  если и  не совсем  за комплимент,  то, по
крайней мере, за похвалу.
     џ  был  очарован,  однако,  работой  над  его  книгой.   „елать  грубый
предварительный перевод с французского варианта книги должен был англичанин,
а моей работой было слушать его и вносить предложениЯ  относительно диалекта
и  американизмов,  которые  возможно  ближе соответствовали  бы французскому
варианту,  который Я  также должен  был  читать.  ЋсобаЯ  глава была на тему
континента   Ђфрики  и  была  свЯзана,   главным   образом,  с  объЯснениЯми
происхождениЯ обезьЯн.
     ’о,  что  начало  интересовать  менЯ  этим   летом  много  больше,  чем
какое-либо  из  моих  дневных  заданий,  были вечерние  чтениЯ частей  книги
ѓурджиева, обычно на русском или французском,  но иногда на  английском -  в
зависимости от наличиЯ  законченных  переводов  -  и комментариев  ѓурджиева
относительно его  целей и намерений. ‚  самых  простых выражениЯх он  обычно
уменьшал то, что было  написано в главе,  котораЯ читалась в этот вечер (эти
комментарии всегда следовали за чтениЯми), до  краткого обзора или упрощениЯ
того, что он пыталсЯ передать в написанном.
     Ќа  менЯ  произвело  особое  впечатление   его  утверждение,  что  цель
написаниЯ этой книги - разрушить навсегда привычные ценности и представлениЯ
людей, которые  мешают их  пониманию  действительности  или  жизни  согласно
"космическим  законам". ‡атем  он собиралсЯ  написать дополнительные  книги,
которые  должны подготовить  почву,  так  сказать,  длЯ  приобретениЯ нового
пониманиЯ и новых ценностей.  …сли, как Я видел,  существование Џриэре имело
ту же  цель  -  разрушить  существующие ценности,  -  тогда  это было  более
понЯтным.  …сли,  как ѓурджиев часто  говорил, мир был "вверх  дном", тогда,
возможно, была определеннаЯ ценность в том, что он по-видимому пыталсЯ  дать
в  своей школе. Њогло быть вполне  правильным, как американскаЯ леди внушала
мне,  что каждый работал не длЯ немедленного, очевидного результата в  любой
работе, которую он  делал, а длЯ развитиЯ собственного существа. „аже хотЯ Я
не был убежден, что ѓурджиев имел все ответы к дилемме человеческой  жизни -
как  кто-то  назвал ее - было возможно, что  он, также как любой другой, мог
иметь  их.  ’о,  что   он  делал,  было,  по  крайней  мере,   возбуждающим,
раздражающим  и,  обычно,  достаточно  интересным,  чтобы  вызвать  вопросы,
сомнениЯ и споры.
     ‚  ходе его  разговоров  и  комментариев  на  свои  писаниЯ,  он  часто
отклонЯлсЯ от темы того, что читалось, чтобы рассказать в обычных выражениЯх
почти обо всем, что либо приходило  ему на  ум, либо  интересовало одного из
студентов. Љогда кто-то, благодарЯ какой-нибудь ассоциации с главой, котораЯ
читалась этим вечером,  задавал вопрос о мирах ‚остока и ‡апада и недостатке
пониманиЯ  между восточным и  западным  складами  ума, ѓурджиев  рассказывал
несколько многословно  о  недоразумениЯх,  которые были  созданы в мире этим
отсутствием  пониманиЯ,  говорЯ,  что  это  было,  по крайней мере  отчасти,
благодарЯ недостатку энергии на ‚остоке и недостатку мудрости  на ‡ападе. Ћн
предсказывал,  что  придет  день,  когда восточный мир снова  подниметсЯ  до
положениЯ  мировой  значимости  и  станет  ежеминутной  угрозой  всесильной,
всевлиЯтельной  новой   культуре  западного  мира,  котораЯ  господствует  в
Ђмерике, - стране, котораЯ была, согласно  ему, несомненно очень сильной, но
также и очень молодой. Ћн продолжал говорить, что каждый  должен смотреть на
мир тем же  способом,  каким  он  смотрит  на человека или на  себЯ.  Љаждый
человек это мир в себе, а земной шар - большой мир, в котором мы все живем -
это,  в известном смысле, только  отражение  или  расширение индивидуального
мира в каждом из нас.
     ‘реди целей всех учителей, мессий, вестников от богов и  т.п. была одна
основнаЯ  и очень важнаЯ  цель  -  найти  какие-нибудь  средства,  благодарЯ
которым две стороны  человека, и, поэтому, две стороны  земли, могли бы жить
вместе в мире и гармонии.  Ћн говорил,  что времени очень  мало - необходимо
приобрести эту гармонию как можно быстрее, чтобы избежать полного несчастьЯ.
”илософиЯм, религиЯм и  другим подобным движениЯм всем не  удалось выполнить
эту  цель, а единственный возможный  путь  достигнуть этого - индивидуальное
развитие  человека.  …сли   индивидуум  будет  развивать  свои   собственные
неизвестные возможности, он станет сильным и сможет повлиЯть, по очереди, на
очень многих людей. …сли бы достаточно индивидуумов могли развиватьсЯ - даже
частично   -  в   настоЯщих,   нормальных  людей,   способных   использовать
действительные возможности,  которые  были  свойственны  человеческому роду,
каждый  такой  человек  был бы  тогда способен  убедить  и склонить на  свою
сторону много сотен других людей, которые, каждый в  свою очередь, достигнув
развитиЯ, смогли бы повлиЯть на другие сотни людей и так далее.
     Ћн добавил непреклонно,  что не шутит, говорЯ о том, что  времени мало.
„альше  он сказал,  что  историЯ уже  доказала  нам,  что такие орудиЯ,  как
политические,  религиозные  и  другие   организованные   движениЯ,   которые
обрабатывали человека  "в массе",  а  не как индивидуальное  существо,  были
неудачны.  —то они всегда будут неудачными, и что отдельное,  индивидуальное
развитие каждой личности в мире - это единственное возможное решение.
     ‚ерил ли ему каждый всем сердцем или нет  -  он  страстно и убедительно
доказывал важность индивидуального развитиЯ и роста.

36.
     €з-за юности, отсутствиЯ присмотра, незаинтересованности и просто из-за
лени  Я  старалсЯ делать как можно меньше работы в  ’равЯном ‘аду. џ избегал
ходить  туда, за  исключением тех  случаев, когда было  необходимо  принести
различные растениЯ  на кухню. Љогда  качество трав  стало  заметно плохим, и
когда временами Я  не мог принести  даже небольшого  количества каких-нибудь
растений, кто-то должен был взЯтьсЯ за исследование  сада и  сообщить  о его
положении ѓурджиеву.
     ђезультатом  было  то,  что  ѓурджиев  лично обследовал  сад  со  мной,
прогуливаЯсь взад  и вперед между всеми маленькими грЯдками, исследуЯ каждое
растение.  ‡акончив,  он  сказал  мне,  что,  насколько он мог  заметить,  Я
абсолютно ничего не делал там в отношении работы.  џ должен был согласитьсЯ,
что Я  делал очень небольшую работу,  но защищал  себЯ, ссылаЯсь на  то, что
изредка пропалывал  сад. Ћн покачал  головой  и сказал,  что ввиду состоЯниЯ
сада  было бы  лучше  не защищать себЯ вовсе.  ‡атем он  назначил нескольких
детей  работать  со мной  в саду до тех пор,  пока он  не  будет  приведен в
должное   состоЯние,  и  проинструктировал   менЯ  относительно   того,  что
необходимо  делать  с  различными  растениЯми:  рыхлить землю между  рЯдами,
подравнивать некоторые растениЯ, а также разделЯть и пересаживать другие.
     •отЯ дети  очень надоедали мне  намеками  на  мое  увиливание  от  моей
собственной работы и на то, что их заставили работать в "моем" саду, все они
энергично взЯлись за работу, и мы выполнили приказание ѓурджиева очень легко
и быстро. ќто  был очень небольшой участок земли  и  это не могло занЯть нас
более  чем  на  день  или  два.  Љогда  мы кончили работу,  ѓурджиев выразил
удовлетворение, похвалил всех других детей за их работу и  сказал, что хотел
бы поговорить только со мной.
     ‘начала он сказал мне,  что  Я мог  видеть  длЯ себЯ, что Я не выполнил
задание, которое мне назначили, и что длЯ него  было необходимо вмешатьсЯ  в
мою  работу  и произвести  изменениЯ,  чтобы исправить  ущерб,  который  был
причинен запущенностью сада. Ћн сказал, что  это было очень хорошим примером
способа, которым  одна  неудачнаЯ личность, выполнЯЯ свою обЯзанность, могла
влиЯть  на общее  благополучие всех остальных, и, что, в то  времЯ, как Я не
считал травы чем-то важным, они были нужны ему и необходимы длЯ кухни; также
что  Я  вынудил  его  делать  ненужные,  пусть  и  незначительные,  расходы,
поскольку теперь придетсЯ приобретать  различные растениЯ, в чем  не было бы
необходимости, если бы Я выполнЯл свою работу надлежащим образом.
     Ћн  продолжал говорить,  что  было  правдой,  в некотором  смысле,  что
травЯной  сад  не  был  важен  -  то,  что  было  важно,  однако,  это  быть
ответственным  и выполнЯть свою  работу,  особенно, когда  эта работа  могла
затрагивать  благосостоЯние  других. Ћднако, была другаЯ,  еще  более важнаЯ
причина длЯ выполнениЯ любой назначенной задачи - ради самого себЯ.
     Ћн говорил снова об упражнении "самонаблюдениЯ" и сказал, что,  так как
человек ЯвлЯетсЯ трехцентровым и  трехмозговым существом, необходимо  делать
это  упражнение и выполнЯть  задачи, которые  работают со всеми  тремЯ, а не
только с физическим или "двигательным" центром; что  "самонаблюдение", как Я
знал,   было  чисто  физическим  упражнением  и  заключалось   в  наблюдении
собственного физического тела и его движений, жестов и проЯвлений.
     Ћн сказал,  что  есть  различные  упражнениЯ,  которые нужно  делать  с
"самовоспоминанием", которое было очень важным аспектом его работы. Ћдно  из
них заключаетсЯ  в  том, чтобы сознательно  и со  всей  своей  концентрацией
пытатьсЯ, как на киноленте, вспомнить все, что человек делал в течение всего
днЯ.  ќто  нужно  делать каждый вечер перед сном.  Ќаиболее  важной  вещью в
упражнении ЯвлЯетсЯ то,  что  нельзЯ позволЯть вниманию блуждать посредством
ассоциаций. …сли  собственное  внимание отклонЯетсЯ от фокуса на образ себЯ,
тогда совершенно необходимо начинать  все снова с начала каждого раза, когда
это случалось - а это, он предупредил, будет происходить.
     Ћн говорил со мной очень долго тем утром и особенно подчеркивал то, что
каждый имеет, обычно, особую,  повторЯющуюсЯ  проблему в жизни.  Ћн говорил,
что эти определенные  проблемы  ЯвлЯютсЯ обычно формой лени, котораЯ принЯла
безусловно Явную физическую форму, как в случае с садом. џ просто откладывал
какую-либо работу в саду до тех  пор,  пока кто-то не  заметил этот факт. Ћн
сказал, что  хотел  бы,  чтобы Я  подумал  серьезно о  своей лености  - не о
внешней форме, котораЯ не столь важна, а понЯть, чем она ЯвлЯетсЯ. "Љогда вы
увидите, что ленивы,  необходимо узнать, чем ЯвлЯетсЯ эта леность. ’ак как в
некоторых привычках вы уже ленивы многие годы, то  вы  можете потратить даже
многие  годы, чтобы узнать, чем  она ЯвлЯетсЯ. Ќужно спросить себЯ, когда бы
вы ни увидели вашу собственную леность: "—ем ЯвлЯетсЯ  эта  леность во мне?"
…сли  вы  зададите   этот  вопрос   серьезно   и  сосредоточенно,  возможно,
когда-нибудь  вы найдете ответ. ќто важнаЯ и очень труднаЯ работа, которую Я
даю вам теперь".
     џ поблагодарил  его за то, что  он сказал, и добавил, что Я был огорчен
тем, что Я  не  сделал свою  работу  в саду, и  что Я буду делать ее должным
образом впредь.
     Ћн  отмахнулсЯ   от  моих  благодарностей  и  сказал,   что  бесполезно
огорчатьсЯ. "ќто слишком поздно теперь, слишком поздно делать хорошую работу
в  саду. ‚ жизни никогда нет второго шанса - есть только один шанс. ‚ы могли
один раз сделать  хорошо работу в саду, длЯ  себЯ -  вы  не сделали; поэтому
теперь, даже если бы вы работали всю вашу жизнь в этом саду, то же самое уже
не  может  повторитьсЯ  длЯ  вас.  Ќо  также  важно  не   быть  "огорченным"
относительно этого  -  можно потерЯть всю  жизнь,  чувствуЯ огорчение. ‚ нем
есть  нечто  ценное иногда, то, что  вы называете  угрызением  совести. …сли
человек  имеет действительное  угрызение  совести  за что-то,  что  он плохо
сделал, это может быть  ценным; но если только  огорчение и обещание сделать
ту  же  вещь  лучше в будущем, то  это  трата времени. ќто времЯ уже  прошло
навсегда,  эта часть  вашей  жизни кончилась  - вы  не  можете  жить  снова.
Ќеважно, делаете  ли  вы хорошую работу  в  саду теперь,  так как делаете по
неправильной  причине - пытаетесь  исправить ущерб,  который не  может  быть
исправлен. ќто  серьезнаЯ  вещь. Ќо  также  очень  важно  не  тратить времЯ,
чувствуЯ  огорчение  или чувствуЯ сожаление - это  только еще  большаЯ трата
времени. Ќужно научитьсЯ в жизни не делать таких ошибок, и нужно понЯть, что
однажды сделаннаЯ ошибка делаетсЯ навсегда".

37.
     ‚ ходе  чтениЯ книги  ѓурджиева  и особенно в  своих  комментариЯх  или
рассказах, которые всегда  следовали за этим, он часто  обсуждал тему любви.
Ћн указывал, что, в  любой попытке или усилии узнать себЯ, всегда необходимо
начинать  с физического  тела по  простой причине, что оно ЯвлЯетсЯ наиболее
развитым  из  трех  центров человека;  именно  из-за  этого "самонаблюдение"
всегда  начинаетсЯ с наблюдениЯ  одного тела.  ‚ то  времЯ, как  тело  росло
автоматически и  механически, фактически без наблюдениЯ, оно, тем не  менее,
было наиболее правильно развитым центром, чем  эмоциональный или  ментальный
"умы" (или центры), потому что  оно, хотЯ бы и автоматически, выполнЯло свои
функции. Ќаиболее телесные функции не только более или менее  принудительны,
жизненно  важны  -  они также разумно постижимы,  и, поэтому, их  не слишком
трудно удовлетворить.
     ‚  отношении наблюдениЯ способности  тела любить, он снова  использовал
пример двух рук, сказав,  что  любовь  можно  определить  следующим образом:
"одна рука  моет другую". Ћн также говорил, что  тело может достичь гармонии
внутри  себЯ,  когда оно  используетсЯ  правильно, когда  обе  руки работают
вместе,  и  что  пришло времЯ  начинать понимать или  осознавать, что любовь
действительно  существует.  „лЯ  того,  чтобы  люди  были способны  работать
вместе, им  необходимо любить друг  друга и любить свою цель. ‚ этом смысле,
длЯ того, чтобы человеческое существо функционировало правильно и в согласии
со свойственной  ему  человечностью, необходимо длЯ  всех  составных  частей
человеческого существа  любить друг друга и работать вместе длЯ одной цели -
саморазвитиЯ и самосовершенствованиЯ;  трудность заключаетсЯ в том, конечно,
что  в  результате  наших  ненормальных  привычек  и  образованиЯ  мы  имеем
неадекватное представление о том,  чем могло бы быть правильное развитие или
"совершенство".  Ћн  предупреждал нас  относительно какого-нибудь  неверного
толкованиЯ слова "совершенство", заЯвив, что наши ассоциации с этим словом -
наши  мысли о "совершенном"  состоЯнии -  неправильны, и что было бы  вообще
лучше использовать термин "развитие".
     Ћсновным указанием  или ключом относительно любви,  что мы могли узнать
от физического тела, была физическаЯ форма любви,  другими  словами, секс. ‚
общем    смысле   целью   секса   ЯвлЯетсЯ   воспроизведение,    которое   в
действительности  ЯвлЯетсЯ  синонимом  творениЯ. ‹юбовь,  поэтому,  в  любом
смысле - в физическом или нет - должна быть творческой. Ћн также сказал, что
существует  правильнаЯ  форма того,  что называют  "сублимацией" сексуальной
энергии;  что  секс   ЯвлЯетсЯ  источником  всей  энергии,  и  когда  он  не
используетсЯ  длЯ  воспроизведениЯ,  он  все  же  может быть  использован  в
творческом смысле при сублимации и употреблении в качестве источника энергий
длЯ других  видов  творчества.  Ћдним  из неправильных  употреблений  секса,
которое возникло по причине плохого воспитаниЯ, неправильного  образованиЯ и
ненадлежащих привычек,  было  то, что  он стал почти  единственной жизненной
формой  человеческого  общениЯ.  „лЯ  людей  возможно "активно  соединЯтьсЯ"
другими способами, нежели физически; как он выразилсЯ, "соприкасатьсЯ друг с
другом сущностЯми", но человеческие существа потерЯли эту способность много,
много  лет - много веков -  назад.  Ћднако, если быть  наблюдательным, можно
понЯть,  что  это  "соприкосновение  сущностей"  еще иногда  случаетсЯ между
отдельными  человеческими существами, но только  случайно,  и что  затем это
почти   немедленно  неправильно  понимаетсЯ  и   неверно  истолковываетсЯ  и
облачаетсЯ в чисто физическую форму, котораЯ становитсЯ бесполезной.
     ‚ дальнейшем рассказе  об  отношениЯх между  людьми он сказал, что секс
ЯвлЯетсЯ  "высшим  выражением  физического тела" и  единственным "свЯщенным"
выражением себЯ, оставшимсЯ у нас. „лЯ  того,  чтобы приобрести какие-нибудь
другие  формы "свЯтости" внутри себЯ, полезно  пытатьсЯ  в  других  областЯх
наших  жизней  превзойти  этот  способ  "касаниЯ сущностей" -  и  совершенно
открытое  "разделение  общей  истины" между двумЯ индивидуумами почти всегда
"видимо" в сексуальных отношениЯх. Ћн предостерегал, однако, что даже секс -
принудительный, несознательный, как  у большинства людей - часто вырождаетсЯ
в простой  процесс,  который  вызывает единственно частичное удовлетворение,
удовольствие  или  облегчение  одного человека  вместо их обоих,  и  в таких
случаЯх это не ЯвлЯетсЯ какой-либо откровенностью или интимностью.
     Љогда  его  попросили определить правильную объективно моральную любовь
между двумЯ людьми, он сказал, что необходимо развить себЯ до такой степени,
чтобы  было  возможным  знать и  понимать достаточно, чтобы  быть  способным
помочь другому сделать что-нибудь необходимое длЯ него самого, даже если тот
человек не сознает необходимости  и  может работать против вас; что только в
этом  смысле любовь будет действительно  ответственной и достойной  названиЯ
подлинной  любви.  Ћн  добавил,   что,   даже  с   наилучшими  стремлениЯми,
большинство  людей слишком боЯтсЯ  любить другого человека в активном смысле
или даже пытатьсЯ что-то сделать длЯ него; и что одним из ужасающих аспектов
любви ЯвлЯетсЯ то, что,  в то времЯ как возможно  помочь другому человеку до
некоторой  степени, невозможно действительно "сделать" что-нибудь  за  него.
"…сли вы видите, что другой человек падает,  когда он может идти - вы можете
поднЯть  его.  Ќо  хотЯ  сделать  еще  один  шаг  ЯвлЯетсЯ  длЯ  него  более
необходимым  даже, чем воздух, - он  должен  сделать  этот  шаг  сам; другой
человек не может сделать этот шаг за него".

38.
     ђассказываЯ о его  методах  саморазвитиЯ и правильного роста,  ѓурджиев
часто подчеркивал факт, что есть много опасностей, которые неизбежно  должны
встретитьсЯ в этом  процессе. Ћдним из наиболее частых  препЯтствий ЯвлЯетсЯ
то,  что  временами  выполнение какого-нибудь  упражнениЯ  (он  ссылалсЯ  на
индивидуальные  упражнениЯ, описанные  им длЯ  определенных  людей) вызывает
настроение  радости  и благополучиЯ. Ћн говорил, что,  в  то времЯ как такое
состоЯние   радостного  настроениЯ   свойственно  правильному  и  серьезному
"исполнению   такого   упражнениЯ,   одна   опасность  заключалась  в  нашем
неправильном  представлении  о  "результатах"  или  "прогрессе":  необходимо
помнить,  что  мы  не  должны  ожидать  результатов  вовсе.  …сли мы  делаем
упражнение,  ожидаЯ  некоторый  результат  -  это бесполезно.  Ќо,  если  мы
достигли   сознательного   результата,   такого   как   чувство   подлинного
благополучиЯ, даже хотЯ это и правильный временный результат, он не означает
в каком-либо смысле, что нами достигнуто какое-нибудь постоЯнство. ќто может
означать,  что происходит некоторый  прогресс,  но  затем  будет  необходимо
работать над этим более упорно  длЯ  того, чтобы сделать  такие "результаты"
постоЯнной частью себЯ.
     Ћн  часто приводил в  пример  загадку:  человек,  сопровождаемый  тремЯ
взаимно враждебными организмами  - овцой,  волком и  капустой,  прибывает на
берег реки, которую нужно переплыть в лодке, котораЯ может везти только двух
-  человека и еще  одного из пассажиров  одновременно;  необходимо перевезти
себЯ и своих компаньонов через  реку, и чтобы никто из них не мог напасть на
другого или уничтожить его. ‚ажным элементом в рассказе было то, что обычной
человеческой склонностью было пытатьсЯ найти "кратчайшее решение", а моралью
рассказа было то, что  там не было "кратчайшего  решениЯ":  что всегда важно
сделать  необходимое  число   поездок,   чтобы  обеспечить   безопасность  и
благополучие  длЯ всех  пассажиров. Ћн говорил, что вначале, даже  хотЯ  это
казалось излишней  тратой  ценного  времени, часто было  необходимо  сделать
дополнительные поездки,  а  не рисковать.  Ћднако, когда кто-либо привыкал к
его упражнениЯм и методам, он,  в конечно счете, был способен сделать только
точное число  требуемых  поездок и, тем  не  менее, не  подвергать опасности
какого-нибудь  из  пассажиров.  Ѓыло  также  необходимо брать  некоторых  из
пассажиров  в  обратную  поездку,  котораЯ  также  казалась излишней  тратой
времени.
     Ћн использовал эту самую "загадку" в качестве примера длЯ "центров" или
"умов"  человека, представлЯвших "џ",  или  сознание,  и другие три  центра:
физический, эмоциональный и умственный. ‚ добавление  к тому, что физический
центр наиболее  развит из трех, он говорил,  что умственный центр фактически
неразвит,  а  эмоциональный центр,  который  частично  развит  -  но  совсем
неправильным  способом  -  ЯвлЯетсЯ совершенно "диким". Ћн говорил,  что  мы
реагируем на нужды тела  принудительно, что было бы правильным, если бы наши
телесные  привычки  были хорошими,  так  как необходимо  удовлетворЯть нужды
тела, или "машины", в том смысле, что должны надлежащим образом заботитьсЯ о
машине,  так   как  это   наше  единственное   средство   "передвижениЯ".  ‘
эмоциональным  центром,  так  как мы почти  ничего не знаем о нем,  проблема
гораздо  сложнее.  Ѓольшинство   ошибок   подавлениЯ   и  насилиЯ,   которые
совершаютсЯ в течение жизни, ЯвлЯютсЯ эмоциональными,  так  как мы не знаем,
как  правильно использовать  эмоцию  в  ходе  нашей  жизни, а  умеем  только
образовывать неправильные эмоциональные привычки с момента  нашего рождениЯ.
Ћн говорил, что эмоциональные "нужды"  существуют и ЯвлЯютсЯ точно такими же
принудительными, как наши физические нужды, такие как голод, сон, секс и  т.
д., но что мы  не  понимаем, что они существуют и не  знаем совсем  ничего о
том, как удовлетворЯть такие эмоциональные "стремлениЯ". Џрежде всего  нужно
понЯть, что эмоциЯ  это проЯвление некоторого вида силы внутри нас. Ћн часто
сравнивал  ее с  баллоном или резервуаром воздуха, который используетсЯ  длЯ
приведениЯ  в действие органных труб.  Ћрганные трубы  можно рассматривать в
качестве примера различных видов эмоций: каждаЯ труба маркируетсЯ различно -
одна труба  это гнев,  другаЯ -  ненависть,  третьЯ - жадность, четвертаЯ  -
тщеславие, пЯтаЯ  - ревность,  шестаЯ  -  жалость  и  т.  д. Џервый  шаг  по
направлению к правильному использованию эмоции - быть способным использовать
силу   или  "воздух"  резервуара  длЯ  какой  угодно  трубки  правильно  или
соответственно данной ситуации, почти точно  так же, как сознательно ударЯют
по определенной клавише на органе, длЯ того чтобы  вызвать определенный тон.
…сли, к примеру, чувствуетсЯ - по какой-либо  причине - гнев, когда гнев  не
соответствует определенному  обстоЯтельству  или  ситуации, то  вместо того,
чтобы  выражать гнев, можно  сознательно отвести  его  энергию в  какую-либо
эмоцию,  котораЯ  необходима  или правильна в  это  времЯ. ‚се  существующие
эмоции, все чувства имеют цель, длЯ их возникновениЯ была причина  и  каждаЯ
из эмоций может быть правильно  использована.  Ќо не обладаЯ должным знанием
мы  использовали  их  слепо,  принудительно  и  невежественно,  без  всЯкого
контролЯ, производЯ такой же эффект в нашей эмоциональной жизни, какой могло
бы  производить животное  игрой на органе, без какого-либо  знаниЯ музыки  -
просто наобум. Ѓольшой опасностью неконтролируемых  эмоций ЯвлЯетсЯ то,  что
"удар" обычно производит действие  и  на  себЯ,  и  на  других.  …сли  из-за
отсутствиЯ  сознаниЯ или знаниЯ кто-либо  чувствует  - механически  -  гнев,
вместо, например, состраданиЯ, в то времЯ как сострадание было бы правильной
эмоцией, то это может произвести только разрушение и хаос.
     Ѓольшинство  проблем в общении и понимании между людьми происходит  как
раз  из  таких   эмоциональных  ударов,  которые  ЯвлЯютсЯ  неадекватными  и
неожиданными, и, поэтому, обычно, вредными и разрушительными. Ћдной из самых
тонких  опасностей, возникающих при работе с эмоциЯми, ЯвлЯетсЯ то, что люди
часто пытаютсЯ  использовать "укрощение" при употреблении правильных эмоций.
—увствуЯ  гнев,  они пытаютсЯ контролировать  это  чувство  и  выражать иную
эмоцию  - такую, как счастье или  любовь, или что-либо  еще, за  исключением
гнева.  ’ак  как, знают  ли они  это  или  нет, результатом ЯвлЯетсЯ то, что
несмотрЯ  на внешнее выражение, подлиннаЯ  эмоциЯ или чувство "узнаетсЯ" как
гнев в  любом  случае и  воспринимаетсЯ или  чувствуетсЯ именно  так  другим
человеком, несмотрЯ на  то, что она не была выражена открыто; это может быть
еще  более  опасным,  так  как   может   служить  пробуждению  подозрениЯ  и
враждебности, хотЯ, возможно, и бессознательно.

39.
     ЌесмотрЯ  на  мой  впервые  пробудившийсЯ  интерес  к  "теоретическому"
аспекту работы ѓурджиева в Џриэре, этот интерес был оборван  двумЯ письмами,
которые  Я получил  незадолго  до  ђождества 1928  года. Ћдно было от „жейн,
котораЯ договаривалась, чтобы ’ом и Я провели ђождество с ней в  Џариже, и Я
сделал вывод,  что это  должно было быть  по сути  примирением между „жейн и
мной.
     ‚торое письмо  было  от моей  матери из —икаго, котораЯ  сумела убедить
моего  отчима, что длЯ  менЯ  настало времЯ вернутьсЯ в ‘оединенные таты; в
нем  было  даже приложение от  моего  отчима, где он просил менЯ вернутьсЯ и
уверЯл, что менЯ поддержат, дадут образование и радушно  примут. Њое решение
было немедленным и не создавало никаких внутренних напрЯжений и противоречий
-  Я хотел  вернутьсЯ  в Ђмерику. ’ак как письмо от матери указывало,  что с
„жейн не  будут  ни  советоватьсЯ, ни извещать ее до  тех пор, пока  они  не
получат моего ответа, Я решил не упоминать о возможности моего отъезда после
ђождества.
     Ќа  ђождество мы приехали в  Џариж, и мы с „жейн примирились.  ’ак  как
наши  отношениЯ  всегда характеризовались взрывчатым характером, и  мы очень
эмоционально похоронили прошлое, Я не смог скрывать свое решение, так как не
чувствовал более, что должен скрывать свои намерениЯ и желаниЯ, раз мы снова
были  в  хороших отношениЯх.  ‚  результате  Я честно сказал „жейн, что хочу
вернутьсЯ в ‘оединенные таты.
     Ќо  Я  забыл, что  как несовершеннолетний Я не мог выйти из  под  опеки
„жейн и должен был оставатьсЯ в Џриэре по крайней мере до совершеннолетиЯ.
     Ѓыло  бы  безынтересным  и  надоедливым  даже  пытатьсЯ  описывать  эти
последующие девЯть месЯцев.  —то  касаетсЯ менЯ,  то Я  был  готов  покинуть
Џриэре в тот же самый момент. •отЯ  Я  продолжал несистематически  исполнЯть
всЯкую работу, которую назначали мне, в моей памЯти обо всем этом времени не
осталось  ничего, кроме  расплывчатого пЯтна, прерывающимисЯ только письмами
из  Ђмерики  и  из  Џарижа,  приездами  „жейн  в Џриэре с  целью  дальнейших
убеждений плюс  наставлениЯми и  советами  многих других  студентов, которых
„жейн привлекала длЯ того, чтобы убедить менЯ, и которые, как было обычно со
мной, только  усиливали  мое  решение  уехать  любой ценой.  џ  был особенно
удивлен  в течение лета того года, что ѓурджиев не  поднимал вопроса о  моем
отъезде. Ћн,  наконец, поднЯл  его в  начале  осени, по-видимому, вследствие
влиЯниЯ и  настойчивости моей  матери  и  отчима, который  тем временем даже
купил мне билет и даже пошел так далеко - хотЯ Я лично не знал об этом - что
стал  угрожать некоторыми  юридическими действиЯми. ‚ любом  случае,  что-то
случилось,  что заставило  „жейн  согласитьсЯ  на  мой отъезд.  …е аргументы
теперь принЯли форму  скорее призывов к моему здравому смыслу, нежели просто
прЯмых угроз.
     ‚место того, чтобы увидетьсЯ с ѓурджиевым в Џриэре, менЯ взЯли в Џариж,
чтобы увидеть его в  компании „жейн  в Љафе  Њира, которое было его  обычным
"кафе длЯ писаниЯ", когда он бывал в Џариже. Њы пришли туда вечером, и „жейн
очень долго говорила, приводЯ все свои аргументы, порицаЯ  мое сопротивление
и то, что  Я не понимаю  и не сознаю того, что,  возможно, Я отказываюсь  от
удобнейшего случаЯ длЯ получениЯ знаний и образованиЯ, который Я  когда-либо
имел; она также довольно долго приводила юридические положениЯ.
     Љак всегда,  ѓурджиев слушал внимательно  и  задумчиво, но,  когда  она
кончила, он  не  стал  много говорить.  Ћн спросил менЯ, все ли  Я слышал, и
понимал  ли  Я всю ситуацию. џ ответил,  что слышал все,  и что мое  решение
осталось неизменным. ’огда  он  сказал „жейн,  что не считает, что ей  стоит
продолжать спорить со мной о моем решении, и  что он рассмотрит всю ситуацию
и поговорит со мной лично в ближайшем будущем.
     Љогда  мы  ушли  от него, „жейн сказала мне, что, чтобы  уехать совсем,
необходимо  нарушить  усыновление,  поскольку  это касалось менЯ  - ничто из
этого не  относилось к ’ому  с любом случае - и что это  может  быть сделано
только через американского консула  в Џариже,  что это очень  трудно и может
быть даже невозможно, а также что  мне  это не принесет  ничего, но причинит
много беспокойства всем остальным, не  говорЯ уже об отказе от благоприЯтной
возможности на всю жизнь. ‚се,  что Я мог  делать, это слушать и удивлЯтьсЯ,
перестанет ли она когда-нибудь злитьсЯ на менЯ; Я прибег к полному молчанию.
     ѓурджиев очень  коротко  поговорил со  мной, когда мы  оба  вернулись в
Џриэре. Ћн сказал,  что хочет  знать, рассматривал ли Я  и оценивал  ли  мои
отношениЯ к матери, к „жейн, к нему и школе сознательно и, если так, хочу ли
Я  все  еще  вернутьсЯ в Ђмерику. џ  ответил,  что  Я  думал  и хочу,  что Я
несчастлив  с  „жейн уже несколько лет;  что касаетсЯ  его и Џриэре, то Я не
особенно желал оставлЯть школу или расставатьсЯ с ним, но что Я хочу быть со
своей собственной семьей; что Я американец и, в любом случае, не останусь во
”ранции до конца своей жизни. џ чувствую, что Я принадлежу Ђмерике.
     ѓурджиев  не  возражал  и  сказал, что  не  будет препЯтствовать  моему
отъезду и что, когда „жейн посоветуетсЯ с ним об этом, он так ей и скажет.
     ђешение  ѓурджиева  не возражать  мне имело  удивительные  последствиЯ.
„жейн не только сдалась, но приехала в  Џриэре и  объЯвила, что все детали -
билеты, паспорт, юридические бумаги  и т. д. - готовы. џ должен  буду уехать
через несколько дней, и она,  в сопровождении ’ома и ее друзей, довезет менЯ
до ербурга, чтобы посадить на корабль.  џ инстинктивно  чувствовал, что это
будет  излишним, и протестовал, говорЯ, что  могу просто  уехать поездом, но
она настоЯла на поездке со мной, чтобы посадить менЯ на корабль.
     џ попрощалсЯ с ѓурджиевым после обеда  в  тот  день,  когда должен  был
уехать. Ћн уезжал в  Џариж раньше, чем  уезжали мы. “ входа в главное здание
вокруг его машины  собралась обычнаЯ  толпа, и он попрощалсЯ со  всеми. џ не
решалсЯ,  чувствуЯ   подавленность  и  неуверенность  теперь,  когда  момент
приблизилсЯ, и он поманил менЯ, перед тем как сесть  в машину.  џ подошел  к
нему, и  он  первый пожал мне  руку, посмотрел на  менЯ  с улыбкой на лице и
несколько печально, как мне показалось, сказал: "€так, вы решили ехать?"
     џ  был  в состоЯнии только  кивнуть  ему  головой. ‡атем он  обнЯл менЯ
рукой, наклонилсЯ, поцеловал менЯ в  щеку и  сказал: "Ќе  нужно  огорчатьсЯ.
Љогда-нибудь,  может быть,  вы вернетесь;  помните,  что в жизни  все  может
случитьсЯ".
     ‚ этот момент, единственный  раз  за много  месЯцев, Я  пожалел о своем
решении. —то бы ни случилось в Џриэре, что бы  Я ни получил, ни пережил, или
ни  узнал  - моЯ привЯзанность  к ѓурджиеву существенно  не  уменьшилась.  џ
понЯл, хотЯ и не сразу, что, если бы он в какое-нибудь времЯ поставил вопрос
о моем отъезде на личный, эмоциональный  уровень - о конце моей личной свЯзи
с ним  - Я,  вероЯтно,  не  уехал бы. Ћн  не сделал  этого - как  Я  сказал,
по-моему, он всегда играл честно.

     ќпилог
     —то подействовало  на менЯ как на ребенка  в мои  годы,  проведенные  с
ѓурджиевым, и что Я узнал в Џриэре?
     ЊенЯ  искушали  ответить на  этот вопрос  другим  вопросом:  "Љак можно
оценить такое  переживание?". ‚  Џриэре  не было  обучениЯ  или образованиЯ,
которое  с пользой служило  бы, чтобы подготовить какого-нибудь человека длЯ
успеха,  в  обычном смысле слова; Я  не узнал достаточно,  чтобы поступить в
колледж - Я не мог даже выдержать выпускной экзамен средней школы. џ не стал
благотворительным,  благоразумным или  даже  более  компетентным человеком в
каком-нибудь Явном смысле. џ не стал счастливее; Я  не стал  более спокойным
или менее беспокойным человеком. Ќекоторые вещи, которые Я узнал - что жизнь
живетсЯ сегоднЯ - прЯмо  теперь  - и что факт  смерти неизбежен, что человек
ЯвлЯетсЯ  сложным, спутанным  и  необъЯснимым,  незначительным  выступом  во
вселенной - ЯвлЯютсЯ, возможно, вещами, которые Я мог бы узнать где угодно.
     Ћднако,  Я  мог  бы вернутьсЯ к 1924 году и повторить,  что каким бы ни
было  еще существование или каким бы ни могло быть  - оно ЯвлЯетсЯ подарком.
€, подобно все подаркам... возможно что угодно... там, внутри коробки, может
быть чудо.
Last-modified: Fri, 24 Dec 1999 17:59:00 GMT
Ћцените этот текст: