овека" путем соответствующего  изменениЯ образа жизни. ‘ледующий
шаг   заключалсЯ   уже   в   предчувствии   того  факта,   что  человеческаЯ
индивидуальность  в  повторной смене  земных жизней может подниматьсЯ на все
более и более высокие ступени  совершенства. Ћбладавший  таким предчувствием
мог уже достигнуть того, чтобы воспринЯть в €исусе поЯвление высоко духовной
индивидуальности. —ем выше  духовность, тем  больше и возможность  совершить
великое. €  потому  индивидуальность  €исуса могла  совершить  то  дело,  на
которое столь таинственно указывают евангелиЯ в событии €оаннова крещениЯ, и
тем,  к  а к они на него  указывают,  Ясно  дают нам  понЯть,  что это  было
событием   величайшей  важности.  ‹ичность  €исуса  оказалась  способной   в
собственную душу принЯть  •риста, ‹огоса,  так  что он стал в  ней плотью. ‘
момента  этого принЯтиЯ, "џ" €исуса из Ќазарета есть  уже •ристос, а внешнЯЯ
личность -- носительница ‹огоса. ќто событие,  -- то,  что  этим "џ"  €исуса
становитсЯ  •ристос,  --  описано  в  крещении  €оанна.  ‚   эпоху  мистерий
"соединение  с  духом"  было  лишь  в  незначительной  степени  делом  самих
посвЯщаемых.  “  ессеев всЯ община стремилась  к такой  жизни, через которую
члены ее  могли достигнуть  такого  "соединениЯ".  ‚  христианстве  же всему
человечеству должно было быть Явлено нечто, -- а именно  деЯние  •риста,  --
что могло сделать подобное "соединение" делом всего человечества.

        Ћ ‘“™ЌЋ‘’€ •ђ€‘’€ЂЌ‘’‚Ђ


     ѓлубочайшее  впечатление  должно   было   оказывать  на  последователей
христианства то обстоЯтельство, что отныне божественное ‘лово, вечный ‹огос,
не предстоЯло им более в таинственном мраке мистерий, как чистый дух, но что
они  постоЯнно  могли  обращатьсЯ,  говорЯ  об  этом ‹огосе, к  исторической
человеческой личности €исуса. Џрежде в пределах действительности усматривали
‹огос лишь в различных  ступенЯх человеческих  совершенств.  Њогли наблюдать
тонкие и интимные различиЯ в духовной жизни личности и видеть, каким образом
и в  какой  степени  оживал  ‹огос  в отдельных  людЯх, искавших посвЯщениЯ.
‚ысшую степень  зрелости  обозначали, как  высшую  ступень  духовного бытиЯ.
Џредшествующие  ступени  надо было  искать  в предыдущей духовной жизни.  Ќа
настоЯщую же жизнь смотрели  как на преддверие будущего  духовного развитиЯ.
‘охранение  духовной силы души и  вечность  этой силы  утверждались в смысле
иудейского тайного  учениЯ (книга  ‡ахар):  "Ќичто не  уничтожаетсЯ в  мире,
ничто не делаетсЯ добычей пустоты, ни даже слова и голос человека; все имеет
свое  место  и  свое  назначение".  ‹ичность была  только метаморфозой души,
превращающейсЯ  из   личности   в   личность.   …диничнаЯ   жизнь   личности
рассматривалась только  как звено единой  цепи, идущей  в прошлое и будущее.
ќтот подверженный  превращениЯм ‹огос в христианстве от единичных  личностей
свелсЯ  к единой  личности €исуса.  ‚ ней соединилось  то, что  прежде  было
распределено во всем мире. €исус стал единым Ѓогочеловеком. ’аким образом, в
€исусе  единожды было осуществлено нечто, тот  высший  идеал, к соединению с
которым человек будет все более приближатьсЯ в смене жизней. Ћн взЯл на себЯ
обожествление всего человечества. Ћтныне  в нем стали искать то, чего прежде
можно было искать только  в собственной душе. “ человеческой личности отнЯто
было то,  что  прежде  всегда находили  в ней  самой, как  божественное, как
вечное. € все это вечное можно было созерцать в €исусе. “же не вечное в душе
побеждает  смерть  и некогда  собственной  силой будет пробуждено, как нечто
божественное, но то, что было в €исусе, единый Ѓог, ЯвитсЯ  и пробудит души.
’ем самым личность  получала совершенно новое  значение.  “ нее  отнЯто было
вечное и бессмертное. Љак таковаЯ она осталась предоставленной  самой  себе.
—тобы  не  впасть  в отрицание  вечного,  нужно  было  самой  этой  личности
приписать бессмертие. €з  веры  в  вечное  превращение  души  выросла вера в
личное бессмертие.


     ‹ичность  отныне  приобрела  бесконечно  важное  значение,  ибо она  --
единственное, что осталось у человека. Ћтныне ничто не стоит между личностью
и  бесконечным Ѓогом. Ќеобходимо поставить себЯ в  непосредственную  свЯзь с
ним.  Ћтныне никто не был  сам способен  к обожествлению себЯ в  высшей  или
низшей степени;  каждый ЯвлЯлсЯ просто человеком и стоЯл в непосредственном,
--  но  внешнем  отношении к  Ѓогу. ‡накомый с  воззрением  древних мистерий
должен был воспринимать это, как совершенно новую черту  в мировоззрении.  €
так было со  многими в первые века христианства.  €м известны были мистерии,
но раз они желали стать  христианами, то должны были порвать с этим  древним
образом мыслей. ‚озможно, что  это приводило  их к тЯжелой душевной  борьбе.
‘амым   различным  образом  пытались   они   найти  примирение  между  двумЯ
направлениЯми  в  миросозерцании.  ЏроизведениЯ  первых  веков  христианства
отражают  эту  борьбу,  как  произведениЯ  Язычников,  привлеченных  высотой
христианства,  так  и  христиан,  которым  трудно  было  оставить  воззрениЯ
мистерий.  €з духа  мистерий  медленно вырастает  христианство. •ристианские
убеждениЯ передаютсЯ в форме истины мистерий;  мудрость последних облекаетсЯ
в христианские выражениЯ. Џримером служит Љлимент Ђлександрийский,  Язычески
образованный  христианский  писатель  (сконч.  в  217  г.  по ђ.•.): "Ѓог не
запретил  нам отдыхать  и от доброго в  праздник субботы; тем, которые могут
вместить,  дозволил  он  принимать  участие  в  божественных  таинствах  и в
свЯщенном свете;  он  не  открыл толпе, чего не подобает ей  знать, но  лишь
немногим, о которых он почитал, что им подобает  это, что они могут вместить
и воспитать  себЯ, согласно тому неизреченному, что Ѓог доверил ‹огосу, а не
писаниЯм. Ѓог даровал церкви  одних,  как  апостолов,  других, как пророков,
иных, как евангелистов, иных, как пастырей  и учителей длЯ совершенствованиЯ
свЯтых, длЯ  дела служениЯ, длЯ  созиданиЯ  тела •ристова".  ‘амым различным
образом ищут отдельные лица  путей от  античных воззрений к христианским.  €
мнЯщий себЯ  на верным  пути называет остальных лжеучителЯми. ЌарЯду с  этим
церковь утверждаетсЯ все более и  более как  внешнее учреждение.  —ем больше
возрастала ее власть, тем  больше заступал  место  личного исследованиЯ  тот
путь, который она  признала  верным и  внешним  образом утвердила  соборными
постановлениЯми. Ћна решала сама, кто уклонилсЯ слишком далеко от охранЯемой
ею   божественной   истины.   ЏонЯтие   "лжеучителЯ"   принимало  все  более
определенный  характер.  ‚  первые  века  христианства  искание  пути  ЃожиЯ
ЯвлЯлось  личным делом в гораздо большей  мере, чем позже. Ќужно было пройти
длинный  путь, прежде чем стало  возможным  утверждение  Ђвгустина: "џ бы не
стал  верить  в истинность  евангелий,  если  бы  менЯ не принуждал к  этому
авторитет кафолической церкви".


     Ѓорьбе  между  духом  мистерий  и христианским придали особый отпечаток
различные  "гностические"   секты  и  писатели.  ѓностиками  можно   считать
собственно  всех  тех писателей первых  веков  христианства, которые  искали
более глубокого духовного смысла христианских учений.


     Џравильно  понимать  этих гностиков значит  рассматривать их как людей,
проникнутых древней мудростью мистерий  и  стремЯщихсЯ  с  этой точки зрениЯ
постигнуть христианство. •ристос  длЯ них есть  ‹огос. Љак таковой он прежде
всего духовен.  ‚ своей изначальной сущности он  не может подойти к человеку
извне. Ћн должен  быть пробужден в  душе. Ќо исторический €исус должен иметь
известное отношение к этому духовному ‹огосу. ќто было основным гностическим
вопросом. Љак бы он ни решалсЯ отдельными лицами, главным оставалось то, что
к  истинному пониманию идеи •риста должно было вести не простое историческое
предание, но или мудрость мистерий, или  черпавшаЯ из одного с ней источника
неоплатоническаЯ  философиЯ,  процветавшаЯ   в  первые   века  христианства.
ѓностики доверЯли  человеческой  мудрости и полагали, что  она  может родить
•риста, который мог  бы  служить критерием длЯ  •риста исторического.  Ѓолее
того, только благодарЯ ему последний становитсЯ понЯтным и ЯвлЯетсЯ истинном
свете.


     ‘ этой точки  зрениЯ особенно важно учение, которое мы находим в книгах
„ионисиЯ  Ђреопагита. Џравда, эти сочинениЯ упоминаютсЯ лишь в шестом  веке.
Ќо важно не то, когда и где они были написаны, а то, что они содержат в себе
изложение христианства,  облеченное всецело в представлении неоплатонической
философии  и  в  духовное созерцание  высшего  мира.  ’акаЯ форма  изложениЯ
свойственна   во  всЯком  случае   первым  векам  христианства.  Џрежде  она
передавалась как  устнаЯ  традициЯ,  ибо  в  древности именно  важнейшее  не
решались  доверЯть  письму. •ристианство,  изображаемое в  этих  сочинениЯх,
ЯвлЯетсЯ  как  быв   зеркале  неоплатонического  мировоззрениЯ.  —увственное
восприЯтие  затемнЯет  человеку созерцание  духа. Ћн  должен  поднЯтьсЯ  над
чувственным. Ќо все человеческие понЯтиЯ почерпаютсЯ вначале из чувственного
наблюдениЯ. —то чувственный человек наблюдает, то называет он сущим, чего не
наблюдает, то  называет он  не  сущим.  …сли  человек хочет  открыть  своему
созерцанию истинный доступ к божественному, он должен поднЯтьсЯ  над сущим и
не сущим, ибо и последнее коренитсЯ в области его чувственного восприЯтиЯ. ‚
этом смысле Ѓог не есть ни сущее, ни не сущее. Ћн сверхсущий. Џоэтому нельзЯ
постичь его средствами обычного познаниЯ, которое имеет дело только с сущим.
Ќужно поднЯтьсЯ над собой, над своим  чувственным наблюдением,  над  логикой
рассудка и найти переход к духовному созерцанию; тогда только  можно в вещем
предчувствии  устремить  взор в область  божественного.  Ќо  это  сверхсущее
Ѓожество произвело полное мудрости начало мира -- ‹огос. …го может постичь и
низшаЯ  способность  человека. Ћн, как  духовный сын  Ѓога,  присутствует  в
мироздании;  он  посредник  между Ѓогом  и человеком. Ќа  различных ступенЯх
может  он  присутствовать  в   человеке;  его  может  осуществлЯть   мирское
учреждение, объединив  исполненных  им  в разной  степени людей  в иерархию.
ЏодобнаЯ "церковь" ЯвлЯетсЯ чувственно-реальным ‹огосом, и  сила,  живущаЯ в
ней, обитала  лично в  €исусе,  в воплотившемсЯ  •ристе. €так,  через €исуса
церковь соединена с Ѓогом; в нем имеет она свое завершение и свой смысл.


     ѓностики понимали, что им  необходимо было  выЯснить себе идею личности
€исуса. •ристос и  €исус  должны  были быть поставлены в свЯзь между  собой.
Ѓожественность была  отнЯта у человеческой личности, и  ее надо  было  найти
вновь так или иначе. „олжна была быть возможность вновь обрести ее в €исусе.
Њист имел дело с известной степенью божественности в себе и со  своей земной
чувственной личностью. •ристианин же  имел дело с последней и с совершенным,
стоЯщим выше всЯкого человеческого  достижениЯ Ѓогом. …сли твердо  держатьсЯ
этого воззрениЯ, то основное мистическое настроение души  ЯвлЯетсЯ возможным
только  тогда, если эта душа, найдЯ в себе высшую  духовность, примет в свои
отверстые  духовные  очи тот  свет,  который  исходит от  •риста  в  €исусе.
…динение души с ее собственными высшими силами есть в то же времЯ единение с
историческим  •ристом,   ибо   мистика  есть   непосредственное  ощущение  и
восприЯтие  божественного в собственной  душе. Ѓог  же, стоЯщий  выше  всего
человеческого, в истинном смысле слова, никогда не может обитать в душе. Љак
гносис, так и всЯ позднейшаЯ христианскаЯ  мистика  стремЯтсЯ так или  иначе
сделать этого  Ѓога непосредственно причастным  душе. € здесь  всегда должна
была возникать борьба.  —еловек в действительности  мог находить только свое
божественное; но оно всегда  было человечески-божественным, божественным  на
определенной  ступени  развитиЯ;  христианский  же  Ѓог  --  определенный  и
завершенный в самом себе Ѓог. Њожно было найти в себе силы стремитьсЯ в высь
к  нему, но никакое  душевное переживание, на какой бы  то ни было  степени,
нельзЯ было обозначить, как нечто единое с ним. ‚озникла пропасть между тем,
что  познавалось   в   душе,  и   тем,  что  христианство   обозначило,  как
божественное. ќто  -- пропасть  между знанием  и верой,  между  познанием  и
религиозным   чувством.  „лЯ  древнего  мистика   такой  пропасти  не  могло
существовать.  •отЯ он  знал, что  в  состоЯнии  лишь  постепенно  достигать
божественного, но знал  также,  почему это так. …му  было  Ясно, что в  этом
постепенном восхождении к божественному он  все же обладает истинным, живым,
божественным началом, и ему трудно было говорить о совершенном и заключенном
в себе Ѓожестве.


     ’акой мнет  вовсе не стремилсЯ  познать совершенного Ѓога, но он  хотел
испытать божественную жизнь. Ћн хотел сам стать обожествленным; он не  хотел
иметь  внешнего  отношениЯ  к Ѓогу.  ‚ самой сущности  христианства заложена
причина  того,  что  его  мистика  в  этом  смысле  ЯвлЯлась  обусловленной.
•ристианский  мистик  в себе  самом  хочет созерцать  божество, но он должен
обращать свой взор к историческому •ристу,  как физический глаз обращаетсЯ к
солнцу; и как глаз говорит себе: чрез  посредство  солнца  увижу Я то, что Я
способен увидеть, сообразно моим силам, так и христианский мистик говорит: Я
возвышаю  мою  внутреннюю  глубину  до  божественного  созерцаниЯ,  свет же,
делающий длЯ менЯ  возможным такое созерцание, дан  в Явлении •риста.  —ерез
него могу Я в себе поднЯтьсЯ  к  высшему.  €менно в  этом  заложено  отличие
средневековых  христианских мистиков от мистиков древних  мистерий. (см. мою
книгу "Њистика".)

        •ђ€‘’€ЂЌ‘’‚Ћ € џ‡›—…‘ЉЂџ Њ“„ђЋ‘’њ


     ‚ эпоху, когда христианство делало  свои первые шаги, в недрах античной
Языческой культуры  возникают  мировоззрениЯ,  которые  ЯвлЯютсЯ  дальнейшим
развитием воззрений платонизма; их можно также принЯть как одухотворенную  и
углубленную  внутренне  мудрость  мистерий.  Ћни вели  свое происхождение от
александрийца ”илона (от 25 г. до ђ.•. по 50 г. по ђ.•.). ‘обытиЯ, ведущие к
божественному, кажутсЯ  у  него перенесенными  в  самую глубину человеческой
души.  Њожно сказать,  что храм мистерий, где ”илон  ищет  своих посвЯщений,
находитсЯ всецело и единственно во внутренней глубине его души и в ее высших
переживаниЯх. Ћн заменЯет чисто духовными процессами  те обрЯдности, которые
совершались в  свЯтилищах  мистерий.  ‘огласно  его  убеждению,  чувственное
воззрение и  логическое рассудочное познание  не ведут  к божественному. Ћни
имеют дело  лишь с преходЯщим. Ќо  длЯ души  есть возможность поднЯтьсЯ  над
этими  способами познаниЯ. Ћна должна  выступить из того, что называет своим
обычным "Я". Ћна должна быть восхищена из  этого  "џ". ’огда она вступает  в
состоЯние духовного восхищениЯ и просветлениЯ, в котором больше не знает, не
думает и не познает в обычном смысле слова, ибо она срослась с божественным,
слилась с ним воедино.  Ѓожественное  переживаетсЯ, как нечто  такое, что не
может  быть  выражено  ни  в  мыслЯх, ни  в  понЯтиЯх. Ћно  переживаетсЯ.  €
переживающий  знает,  что  он никому не может  сообщить  об  этом,  так  как
единственный способ прийти к божественному это --  пережить  его самому. Њир
есть отражение той мистической сущности, которую мы переживаем в глубочайших
тайниках души. Ћна  произошла от невидимого, непостижимого Ѓога. €сполненнаЯ
мудрости  гармониЯ  мира,  которой   следуют   чувственные   ЯвлениЯ,   есть
непосредственный образ  этого  Ѓожества. ќта гармониЯ есть  духовное подобие
Ѓожества.  ќто  излившийсЯ  в мир  божественный  „ух: мировой ђазум,  ‹огос,
Ћтрасль  или ‘ын Ѓожий. ‹огос ЯвлЯетсЯ посредником между чувственным миром и
недоступным  представлению  Ѓогом.  Џо  мере  того  как  человек проникаетсЯ
познанием,  он соединЯетсЯ  с  ‹огосом. ‹огос  воплощаетсЯ в нем.  ‹ичность,
развившаЯсЯ до духовности, ЯвлЯетсЯ носителем ‹огоса. ‚ыше ‹огоса стоит Ѓог;
ниже его -- преходЯщий мир.  —еловек призван замкнуть цепь между обоими. —то
переживаетсЯ  им  в  себе,  как  дух, есть  мировой дух.  ќти  представлениЯ
невольно напоминают  о воззрениЯх  пифагорейцев. ‡ерно бытиЯ человек ищет во
внутренней  жизни. Ќо  внутреннЯЯ  жизнь сознает свое  космическое значение.
€звестное изречение Ђвгустина родилось из воззрений, по существу родственных
воззрениЯм  ”илона:   "Њы  видим   все  сотворенные  вещи,  потому  что  они
существуют; но они существуют, потому  что  Ѓог видит  их". Ћ том же, {шрифт
выделенный}что{шрифт обычный} и посредством чего мы видим, он прибавлЯем: "€
потому, что они существуют, мы видим их внешним  образом; а потому,  что они
совершенны, мы видим их внутренно". ’акое же основное воззрение мы находим и
у Џлатона.  ‘овершенно в духе последнего видел ”илеи в судьбах  человеческой
души  завершение великой мировой драмы,  пробуждение зачарованного Ѓога.  Ћн
описал  внутренние переживаниЯ души в таких выражениЯх: Џремудрость  ступает
внутри  человека,  "подражаЯ  путЯм  Ћтца,   и  создает  формы,   взираЯ  на
прообразы".  ‘ледовательно,  создание  человеком  внутри  себЯ  образов   не
ЯвлЯетсЯ делом личным.  ќти  образы  суть  вечнаЯ  Џремудрость,  космическаЯ
жизнь. ’акое воззрение в полном согласии с мистическим восприЯтием  народных
мифов. Њнет ищет в мифах глубочайшее звено истины. € то же самое, что делает
мнет с Языческими мифами, ”илон производит над библейской историей творениЯ.
‘видетельства ‚етхого ‡авета ЯвлЯютсЯ длЯ него образами внутренних  душевных
переживаний. ЃиблиЯ повествует о мироздании. Џринимающий ее,  как повесть  о
внешних  событиЯх,  знает ее  лишь наполовину.  Џравда,  написано: "‚ начале
сотворил Ѓог  небо и землю. ‡емлЯ же была безводна и пуста, и тьма  была над
бездною, и  „ух Ѓожий носилсЯ над водами". Ќо истинный внутренний смысл этих
слов должен быть пережит в глубине души.


     Ќужно найти в глубине своей Ѓога, и тогда он поЯвлЯетсЯ как "предвечный
свет,  высылающий  бесчисленные лучи,  не воспринимаемый  чувственно, а лишь
мыслимый  в целостности".  ’ак  выражаетсЯ  ”илон.  Џочти  как  и  в  Ѓиблии
говоритсЯ  у  Џлатона в  "’имее": "€ вот,  когда Ћтец,  создавший вселенную,
взглЯнул  на нее и  увидал, как она оживлена  и  подвижна,  и как  она стала
образом вечных богов, то испытал-благоволение о ней". ‚ Ѓиблии же мы читаем:
"€ увидел Ѓог, что  это хорошо". Љак у Џлатона,  так и в  мудрости мистерий,
познать Ѓожество  значит пережить процесс мирозданиЯ,  как  свою собственную
душевную судьбу. ’аким образом, историЯ творениЯ и  историЯ обожествлЯющейсЯ
души  сливаютсЯ  воедино. ‘огласно  мнению  ”илона, свидетельством ЊоисеЯ  о
мироздании  можно  воспользоватьсЯ длЯ  того, чтобы написать повесть  ищущей
Ѓога  „уши.  ‚се  содержание  Ѓиблии  приобретает,  таким  образом,  глубоко
символический смысл, и ”илон ЯвлЯетсЯ  его толкователем. Ћн  читает  Ѓиблию,
как повесть о душе.


     Њожно сказать, что  подобным методом  истолкованиЯ Ѓиблии ”илон отвечал
некоторой  черте своего  времени, почерпнутой  из источника тайной  мудрости
мистерий. ’очно  такой же  метод  толкованиЯ  древних  писаний  он находил у
терапевтов.  "“ них есть сочинениЯ  древних писателей, которые  некогда были
руководителЯми их школы и оставили много  толкований  относительно  методов,
употреблЯвшихсЯ в аллегорических произведениЯх.  €зложение этих произведений
направлено у них на более  глубокий смысл аллегорических повествований". ’ак
и  метод  ”илона  был  направлен на  более  глубокий  смысл  "аллегорических
повествований" ‚етхого ‡авета.


     Џредставим  себе, к  чему ведет такое изложение. —итаЯ  свидетельство о
мироздании,  мы находим  не только внешний рассказ, но и прообраз тех путей,
которыми должна следовать душа,  чтобы  достигнуть божественного. €так, душа
должна,  -- и только  в этом может заключатьсЯ  ее мистическое устремление к
мудрости, --  микрокосмически  повторить в себе  пути  Ѓожий. ‚ каждой  душе
должна  разыгратьсЯ  мироваЯ  драма.  „ушевнаЯ  жизнь  мудреца-мистика  есть
исполнение того прообраза, который дан в повести и мироздании.


     Њоисей  писал  не длЯ  того  только,  чтобы  рассказать об исторических
событиЯх, но чтобы Явить в образах путь души, жаждущей найти Ѓога.


     ‚ миросозерцании ”илона все это остаетсЯ замкнутым внутри духа. —еловек
переживает в себе то, что Ѓог пережил в мире. ‘лово Ѓожие, ‹огос, становитсЯ
событием  души.  Ѓог  извел  евреев  из  …гипта,  заставил  их  пройти через
страданиЯ и  лишениЯ,  чтобы затем  даровать  им  землю обетованную.  ’аково
внешнее  происшествие.  Ќадо  пережить  его  внутренне. Њы  идем  из  страны
египетской,  из преходЯщего мира,  идем  сквозь  лишениЯ,  которые служат  к
подавлению  чувственной  природы,  в  обетованную  землю  души  и  достигаем
вечного. ‚се  это  у ”илона  ЯвлЯетсЯ событием внутренним. Ѓог, излившийсЯ в
мир, празднует свое воскресение в душе в тот миг, когда его творческое ‘лово
оказываетсЯ понЯтным и  воспроизведенным ею. ’огда человек духовно породил в
себе  Ѓога, в очеловечившегосЯ  „уха  ЃожиЯ,  •риста, ‹огоса. ‚ этом  смысле
познание было  длЯ  ”илона и его единомышленников рождением  •риста в недрах
духовного мира.


     Џродолжением образа  мыслей ”илона было  и мировоззрение неоплатоников,
продолжавшее  развиватьсЯ  одновременно  с  христианством.  Џосмотрите,  как
описывает Џлотин (204-269 от ђ.•.) свои духовные переживаниЯ:


     "Љогда Я возвращаюсь  к  себе,  пробуждаЯсь  от  дремоты  телесности  и
отвратившись от мира, и  углублЯюсь в  себЯ,  то созерцаю  нередко  чудесную
красоту.  ’огда Я бываю уверен, что соединЯюсь  с лучшей частью себЯ самого.
’огда осуществлЯю в  себе истинную жизнь,  бываю в союзе с  божественным  и,
опираЯсь на него, приобретаю силу подниматьсЯ еще  выше, за  пределы горнЯк)
мира.  Љогда   затем,  после  этого   успокоениЯ  в  Ѓоге,  после  духовного
созерцаниЯ, Я  вновь  спускаюсь  к  мышлению,  то  спрашиваю  себЯ:  как  же
произошло,  что Я теперь спускаюсь, и что вообще  душа моЯ вошла в тело, меж
тем как по существу она такова, какой ЯвлЯлась мне только что?.. ѓде причина
того,   что  души   забывают  Ѓога,  Ћтца   своего,  и,  происходЯ  сами  из
потустороннего  мира и принадлежа  к нему,  ничего  не знают ни о нем,  ни о
себе?  Ќачалом зла  бывает  длЯ  них дерзновение  и  желание  становлениЯ  и
отпадение от самих себЯ  и хотение принадлежать  только  себе.  Ћни пожелали
самовластиЯ  Ћни побрели вослед своим  чувствам и  попали, таким образом, на
ложный путь и пошли навстречу полному отпадению, а  вместе с  тем утратили и
познание о своем потустороннем  происхождении, подобно детЯм,  которых  рано
разлучили с родителЯми и воспитали вдали, и они  теперь не  знают ни кто они
сами,  ни кто  их  родители".  Џлотин изображает  то  жизненное  развитие, к
которому должна стремитьсЯ душа: "да будет умиротворена ее телеснаЯ жизнь, и
пусть   улЯжетсЯ   волнение   жизни;  пусть   видит   она   все   окружающее
умиротворенным: землю, и море, и воздух, и само небо пусть видит недвижными.
Џусть научитсЯ наблюдать, как душа словно изливаетсЯ и  втекает в покоЯщийсЯ
космос, со  всех сторон  проникает и озарЯет  его;  и подобно тому, как лучи
солнца  освещают и золотЯт темное облако,  так  и  душа,  когда  вступает  в
мировое тело, окруженное небом, дарует ему жизнь и бессмертие".


     Ћтсюда  Ясно,  что   такое  мировоззрение  имеет  глубокое  сходство  с
христианством. “ исповедников €исусовой общины говоритсЯ "о том, что было от
начала, что  мы  слышали, что видели своими очами, что рассматривали,  и что
осЯзали руки наши, о ‘лове жизни... о том возвещаем вам";  так могло бы быть
сказано и в духе неоплатонизма: что  было от  начала, чего нельзЯ ни видеть,
ни слышать, то нужно пережить духовно, как ‘лово жизни.


     ’аким образом,  развитие  древнего мировоззрениЯ раскалываетсЯ  на  два
русла. ‘  одной стороны, оно приводит к идее •риста, имеющей в неоплатонизме
и сходных  с ним мировоззрениЯх отношение лишь к  чисто духовным областЯм; с
другой же стороны -- к слиЯнию этой  идеи •риста с историческим Явлением,  с
личностью  €исуса.  Ђвтора  евангелиЯ от €оанна  можно  назвать примирителем
обоих  течений.  "‚  начале  было  ‘лово".  ќто  убеждение  разделЯет  он  с
неоплатониками.  ‘лово  становитсЯ  духом  в   недрах   души:  таков   вывод
неоплатоников. ‘лово стало  плотью  в €исусе: вот  вывод  €оанна,  с  ним  и
христианской  общины.  Ѓлижайшее значение  того, каким  образом ‘лово  могло
стать  плотью,  было указано всем  развитием  древних мировоззрений.  Џлатон
повествует о макрокосмическом событии. Ѓог распЯл крестообразно мировую душу
на мировом теле. ќта мироваЯ душа есть ‹огос. ђаз ‹огос должен стать плотью,
то, воплотившись, ему надо повторить на себе космический процесс. Ћн  должен
быть  пригвожден к  кресту и  затем воскреснуть. ќта важнейшаЯ  христианскаЯ
мысль давно  уже  была  предначертана  в  древних мировоззрениЯх в  качестве
духовного  представлениЯ.  Њнет испытывал  это, как  личное  переживание при
"посвЯщении". ‚ очеловечившийсЯ ‹огос должен был совершить это, как событие,
имеющее значение уже  длЯ  всего человечества. €так, что в  древней мудрости
было   событием   мистерий,   в   христианстве    становитсЯ    исторической
„ействительностью.  —ерез это  христианство сделалось исполнением  не только
того,  что предсказывалось  иудейскими  пророками,  но и  того,  что  прежде
преобразовывалось  в мистериЯх.  Љрест на ѓолгофе  есть  мистериЯ древности,
ставшаЯ  исторической действительностью. ‚ древних мировоззрениЯх мы  прежде
встречали этот крест, но в исходной точке христианства мы встречаем его, как
единожды совершившеесЯ  событие,  долженствующее  иметь  значение  длЯ всего
человечества.  ‘  этой  точки зрениЯ  может быть понЯта мистическаЯ  сторона
•ристианства. •ристианство, как мистическаЯ действительность, есть ступень в
поступательном развитии человечества; мистерии же древности и их воздействиЯ
суть подготовление к этой мистической действительности.

        Ђ‚ѓ“‘’€Ќ € –…ђЉЋ‚њ


     ‚сЯ сила той борьбы, какаЯ происходила в душах христиан при переходе от
Язычества к новой религии, сказалась в личности Ђвгустина (354-430 от ђ.•.).
€ когда мы взираем, как эта борьба  совершалась в его духе,  то вместе с тем
таинственно  наблюдаем   такие   же   душевные   битвы   Ћригена,   Љлимента
Ђлександрийского, ѓригориЯ Ќазианзина, €еронима и других.


     Ђвгустин  ЯвлЯетсЯ  личностью,  в  которой из  страстной и  чувственной
натуры  развились глубочайшие духовные запросы. Ћн проходит сквозь Языческие
и полуЯзыческие миросозерцаниЯ. Ћн  глубоко страдает от ужасающих  сомнений,
которые  могут овладеть только человеком, испытавшим бессилие  многих мыслей
перед  духовными запросами  и вкусившим  унизительное  сознание:  "может  ли
человек вообще что-либо знать?"


     ‘начала    представлениЯ    Ђвгустина    не    выходили    за   пределы
чувственно-преходЯщего,  духовное  было  ему  доступно  лишь  в  чувственных
образах.  Ћн  испытывает как  бы  освобождение, когда  поднимаетсЯ  над этой
ступенью. ’ак говорит он в своей "€споведи": "†елаЯ мыслить о Ѓоге, Я должен
был  представлЯть себе  вещественные  тела,  и  думал,  что  ничего не может
существовать кроме подобного им; это и было важнейшей  и  почти единственной
причиной заблуждениЯ, которого Я не мог избежать". ќтим он указывает, к чему
должен  прийти каждый, кто ищет  истинной жизни в духе. …сть мыслители, -- и
таковых  не мало,  -- утверждающие, что  вообще  нельзЯ  достигнуть  чистого
представлениЯ,  свободного  от   всЯкого  чувственного   содержаниЯ.   ’акие
мыслители смешивают то, что  они считают  себЯ  обЯзанными высказать о своей
собой геенной  душевной  жизни,  с  человечески  возможным.  ‚ернее  было бы
сказать, что к высшему познанию человек может прийти, только когда он развил
в себе мышление, свободное от всЯкого чувственного содержаниЯ. ђазвил в себе
такую  душевную  жизнь, что представлениЯ  в ней не  перестают  рождатьсЯ  с
прекращением наглЯдности, сообщаемой им чувственными впечатлениЯми. Ђвгустин
рассказывает, как он поднЯлсЯ до духовного созерцаниЯ. Ћн спрашивал повсюду,
где же находитсЯ "божественное"? "џ вопросил землю, и  она ответила: ќто  не
Я, и все, что на земле, ответило таким  же  признанием. џ  вопросил  море  и
бездны, и все, что они таЯт в себе  живого: Њы  не Ѓог твой, ищи выше нас. џ
вопросил веющие ветры, и  всЯ  воздушнаЯ  область с ее обитателЯми  ответила
мне:  Ћбманывались философы, искавшие в  нас сущность вещей:  мы  не Ѓог.  џ
вопросил  солнце,  месЯц  и звезды,  они ответили: Њы  не  Ѓог,  которого ты
ищешь". € Ђвгустин понЯл,  что  одно только  может ответить на его  вопрос о
Ѓожестве  -- его собственнаЯ душа. Ћна  сказала: "Ќи глаз,  ни ухо  не могут
сообщить тебе, что во мне; только  Я сама  могу  открыть тебе  это. € вот  Я
непреложно говорю тебе, находитсЯ ли жизненнаЯ сила в воздухе или  в огне, в
этом  люди  могут  сомневатьсЯ, но кто же станет сомневатьсЯ в  том,  что он
живет, помнит, понимает, хочет, мыслит, знает и судит? Љогда  он сомневаетсЯ
--  он все же  живет, все  же  помнит,  почему  сомневаетсЯ,  понимает,  что
сомневаетсЯ,  хочет  удостоверитьсЯ,  думает, знает,  что  ничего не  знает,
заключает, что  ничего не  должен принимать поспешно".  ‚нешние  предметы не
противЯтсЯ, если  мы отказываем  им  в сущности и бытии. Ќо  душа противитсЯ
этому: если бы она не существовала,  то не могла бы в себе сомневатьсЯ.  € в
своем сомнении утверждает она свое бытие. "Њы существуем, познаем наше бытие
и любим наше  бытие и познание. ‚ этих трех не может тревожить  нас  никакое
заблуждение,  сходное  с истиной,  так  как  мы  постигаем  их  не  телесным
чувством, как  внешние  предметы".  Ѓожественное воспринимает человек, когда
доводит свою душу до признаниЯ сначала  своей собственной духовности,  чтобы
затем она  уже,  как дух, могла  искать пути в  духовный  мир.  €  к  такому
познанию  после долгой борьбы пробилсЯ  Ђвгустин. €з подобного настроениЯ  в
Языческих  народах   у  искавших  познаниЯ  личностей  вырастало  стремление
постучатьсЯ в двери мистерий. ‚  эпоху Ђвгустина с такими убеждениЯми  можно
было сделатьсЯ христианином.  ‚очеловечившийсЯ ‹огос, €исус, указал путь, по
которому надо идти душе, если она хочет  достигнуть  того,  о чем так громко
говорит, когда  остаетсЯ наедине  с  собой.  ‚  385  году в Њилане  Ђвгустин
познакомилсЯ  с учением  ЂмвросиЯ.  ‚се его сомнениЯ  относительно ‚етхого и
Ќового  ‡авета исчезли, когда учитель объЯснил ему важнейшие места не только
в  буквальном  их  смысле,  но и "в духе, совлекаЯ  мистический  покров".  ‚
исторической традиции евангелий и  в  общине, которою хранитсЯ эта традициЯ,
воплощаетсЯ  длЯ  Ђвгустина  то,  что  таилось  в  мистериЯх.  Џостепенно он
убеждаетсЯ,  что  "ее  требование  верить  тому, чего  она не  доказала,  --
правомерно и не лукаво". Ћн приходит к  следующему представлению: "Љто может
быть настолько  ослепленным,  чтобы сказать, будто  апостольскаЯ церковь  не
заслуживает  довериЯ, церковь, котораЯ столь верна и содержитсЯ единомыслием
стольких  братьев, добросовестно передавших потомкам писаниЯ апостолов и, со
строго удостоверенной преемственностью,  сохранивших епископские престолы их
вплоть  до  епископов  нашего  времени".  Џодобный  образ  мыслей  Ђвгустина
подсказал ему, что с пришествием •риста настали иные, нежели прежде, условиЯ
длЯ  ищущей духа души. „лЯ него стало Ясно, что во •ристе €исусе Явлено было
во внешнем историческом мире то самое, чего мнет искал, к чему подготовлЯлсЯ
в мистериЯх.  ‚от одно из важнейших  изречений  Ђвгустина:  "’о,  что теперь
именуют   христианской  религией,   существовало   уже  у   древних,  и   не
отсутствовало также  и в начале человеческого рода; когда же •ристос  ЯвилсЯ
во  плоти, то истиннаЯ  религиЯ, существовавшаЯ и дотоле,  получила название
христианской".  „лЯ  подобного  образа  мыслей возможны были два  пути. Ћдин
путь, утверждающий,  что, если человеческаЯ  душа разовьет  в себе силы  длЯ
познаниЯ  своей  истинной  сущности, то, идЯ  дальше, она  достигнет также и
познаниЯ •риста и всего, что  свЯзано с Ќим. ќто было бы мудростью мистерий,
обогащенной христианством.  „ругой же путь -- тот, который действительно был
принЯт  Ђвгустином,  и  на  котором он  стал великим  прообразом  длЯ  своих
последователей.  Ћн  заключаетсЯ  в  том,  что на известной  ступени человек
заканчивает развитие  собственных  душевных  сил, и  почерпает примыкающие к
пришествию •риста  воззрениЯ  из письменных источников  и  устных  преданий.
Џервый путь Ђвгустин отверг, как исходЯщий из душевной гордости; второй  же,
по его мнению, отвечал истинному смирению. ‚от  что он говорит желающим идти
по первому пути:  "‚ы  могли  бы  обрести  мир  в  истине, но  длЯ  Я  этого
необходимо смирение,  столь тЯжелое длЯ  вашей жестоковыйности". Ќо  зато  с
бесконечным внутренним  блаженством  ощущал  он тот  факт,  что  со  времени
"џвлениЯ  •риста во плоти" можно было сказать себе: каждаЯ душа может прийти
к  переживанию духовного, если в искании  она углубитсЯ в  себЯ, как  только
может дальше, и затем, чтобы достигнуть самого высшего, приобретет доверие к
тому, что повествуют нам письменные и устные преданиЯ  христианской общины о
•ристе и об его откровении. Ћн высказываетсЯ  об этом так: "Љакое ликование,
какое длительное  наслаждение  высшим и истинным благом  даруетсЯ ныне какаЯ
радость,  какое дыхание вечности, -- как мне выразить это? Ќо  это выразили,
поскольку лишь возможно выразить, те великие несравненные души, о которых мы
свидетельствуем, что  они  созерцали  и еще созерцают...  Њы  достигаем  той
точки, где познаем, как истинно было то, во что предлагалось нам верить, и у
как благостно и спасительно были мы воспитаны у нашей  матери, церкви, и как
полезно оказалось молоко, которым апостол Џавел поил  младенцев..." (’о, что
развиваетсЯ из второго возможного воззрениЯ, -- из обогащенной христианством
мудрости мистерий, -- это лежит уже за пределами данной книги.)


     ‚ дохристианскую эпоху ищущий  духовных основ бытиЯ должен был вступить
на путь мистерий; но Ђвгустин может  сказать душам, не могущим идти по этому
пути, следующее: идите, насколько это возможно длЯ высших человеческих  сил,
по пути познаниЯ; а  оттуда уже доверие (вера) поведет вас в высшие духовные
области. Ћт  этих  слов  только  один  шаг  к  утверждению,  что  в сущности
человеческой души  заложена возможность дойти  только  до известной  ступени
познаниЯ; дальше  она может  поднЯтьсЯ только путем  довериЯ,  путем веры  в
письменные  и устные преданиЯ. ќтот  шаг  был сделан тем  духовным течением,
которое указало  познанию  определенные  границы,  за которые душа не  может
поднЯтьсЯ  своими собственными  силами;  ‚се, что  лежало  за пределами этой
области,  становилось отныне предметом веры, -- опиравшейсЯ  на письменные и
устные преданиЯ" на доверие к  их носителЯм. ‚еличайший учитель церкви, ”ома
Ђквинский  (1227-1274), дал  этому  учению многообразное  выражение в  своих
трудах. —еловеческое познание  может  достичь  того, что было дано Ђвгустину
его самопознанием,  -- достичь уверенности в божественном. ‘ущность же этого
божественного  и  его  отношение  к  миру  Явлены  в  богооткровенном и  уже
недоступном-самостоЯтельному  человеческому  познанию  богословии,  которое,
будучи содержанием веры, тем самым уже выше всЯкого познаниЯ.


     ќту точку зрениЯ, в самом ее возникновении, можно формально  проследить
в миросозерцании  €оанна ‘кота ќригены,  жившего  в девЯтом  веке при  дворе
Љарла  ‹ысого,   и  служащего  естественным  переходом   от   первых  времен
христианства к  воззрениЯм ”омы Ђквинского.  …го мировоззрение  носит  черты
неоплатонизма.  ‚  сочинении своем  "Ћ  разделении природы"  ќригена  развил
дальше учение „ионисиЯ  Ђреопагита. ќто учение исходило из взглЯда на  Ѓога,
как  на существо,  стоЯщее превыше всего чувственно-преходЯщего,  и от  него
производило  мир. —еловек включен в превращение всех  существ в  этого Ѓога,
достигающего в  конце того же,  чем  он  был  изначально. ‚ конце все  опЯть
погружаетсЯ в  Ѓожество, прошедшее через  мировой  процесс и завершившеесЯ в
себе самом. Ќо чтобы  достигнуть этого Ѓожества, человек должен прежде найти
путь  к воплотившемусЯ  ‹огосу. ќта мысль приводит у  ќригены уже  к другой:
все, что содержитсЯ  в Џисании, которое  учит о ‹огосе, будучи принЯто,  как
содержание  веры,  ведет  к  спасению. ђазум  и авторитет  ЏисаниЯ,  вера  и
познание стоЯт  рЯдом. Ћдно не противоречит другому; но вера должна привести
к тому,  до  чего никогда не сможет поднЯтьсЯ познание,  опираЯсь  только на
самого себЯ.


     —то прежде, в духе мистерий,  утаивалось от  масс, -- познание вечного,
то  сделалось теперь,  благодарЯ  христианским воззрениЯм, содержанием веры,
восходЯщим  по  самой  природе  своей  к чему-то недосЯгаемому длЯ  простого
познаниЯ.  „охристианский  мнет  держалсЯ  того убеждениЯ,  что  только  ему
принадлежало познание божественного, а народу оставалась лишь образнаЯ вера.
•ристианство  же  утверждало,  что  Ѓог  в  откровении  своем  Явил человеку
мудрость и что в познании даетсЯ  ему отображение  божественного откровениЯ.
Њудрость  мистерий -- тепличное растение, открываемое лишь немногим  зрелым;
мудрость же христианскаЯ  ЯвлЯетсЯ  мистерией, котораЯ никому не открываетсЯ
как  познание,  но  каждому  как  содержание  веры.  ’очка  зрениЯ  мистерий
продолжала жить в  христианстве, но в измененной  форме.  €стине должны были
стать  причастны  все,  а  не   отдельные  избранные.  Ќо  это  должно  было
совершатьсЯ таким  образом,  что на  известной  ступени  познаниЯ  последнее
признавалось  бессильным   вести  дальше,   и   его  место  заступала  вера.
•ристианство вынесло содержание мистерий из сумрака храма на дневной свет. €
очерченное  нами в христианстве  духовное направление вело к  представлению,
что это содержание должно пребывать в форме веры.