едставление находитсЯ между восприЯтием и  понЯтием.  Ћно  есть
определенное, указующее на восприЯтие понЯтие.

     ‘умму того, о чем Я могу составить представлениЯ, Я вправе назвать моим
опытом. —еловек, который имеет большее число индивидуализированных  понЯтий,
будет иметь  и более богатый  опыт. —еловек,  у которого  отсутствует всЯкаЯ
способность  интуиции, не в состоЯнии приобрести себе  опыт. Ћн снова терЯет
вещи  из своего кругозора, так как  ему недостает понЯтий, которые он должен
привести  в  соотношение с  ними.  —еловеку  с хорошо  развитой способностью
мышлениЯ,  но с  плохо функционирующим, вследствие  грубых  органов  чувств,
восприЯтием  также не удастсЯ  накопить достаточного опыта. Џравда, он может
тем  или иным способом составлЯть себе понЯтиЯ, но  его  интуициЯм недостает
живого  отношениЯ  к  определенным вещам. ‹ишенный мыслей  путешественник  и
живущий  в  абстрактных  логических  системах  ученый  одинаково  неспособны
приобрести богатый опыт.

     Љак   восприЯтие   и  понЯтие   ЯвлЯетсЯ  нам   действительность;   как
представление ЯвлЯетсЯ нам субъективнаЯ репрезентациЯ этой действительности.

     …сли бы наша личность  проЯвлЯла себЯ только познающей,  то сумма всего
объективно существующего была бы дана в восприЯтии, понЯтии и представлении.
Ќо мы не довольствуемсЯ  тем, чтобы с помощью мышлениЯ соотносить восприЯтие
с понЯтием; мы соотносим его также и с нашей особой субъективностью, с нашим
индивидуальным  џ.  ‚ыражением  этого  индивидуального  отношениЯ   ЯвлЯетсЯ
чувствование, которое изживает себЯ как удовольствие или неудовольствие.

     Њышление и  чувствование соответствуют двоЯкой природе нашего существа,
о которой мы уже  упоминали. Њышление  есть элемент, посредством которого мы
соучаствуем  в общем свершении Љосмоса;  чувствование -  это то, посредством
чего мы  можем идти на попЯтную и стЯгиватьсЯ в тесноту нашего  собственного
существа.

     Ќаше  мышление свЯзывает  нас  с  миром; наше чувствование  уводит  нас
обратно в самих себЯ, - только оно  делает  нас индивидуумом. Ѓудь мы только
мыслЯщими  и  воспринимающими существами,  всЯ  наша  жизнь  должна была  бы
протекать  в  одинаковом  ко  всему  равнодушии.  …сли  бы  мы  могли только
познавать  себЯ,  как џ, то мы  были бы совершенно равнодушны  к себе.  ‹ишь
благодарЯ тому, что вместе с самопознанием мы испытываем и самочувствие, что
вместе  с восприЯтием вещей мы  ощущаем также удовольствие и  боль, мы живем
как  индивидуальные  существа, бытие  которых  не  исчерпываетсЯ  понЯтийным
отношением  к остальному миру, но  которые имеют еще особую ценность сами по
себе.

     ‚озможен соблазн увидеть в жизни чувствований элемент, более насыщенный
действительностью, чем мысленное рассмотрение мира. Ќа это должно возразить,
что жизнь чувства  имеет  такое более богатое значение именно и  только  длЯ
моего  индивидуума.  „лЯ  мирового  целого жизнь моих  чувств может получить
ценность лишь тогда, когда чувствование, в  качестве восприЯтиЯ менЯ самого,
соединЯетсЯ с понЯтием и этим окольным путем включает себЯ в Љосмос.

     Ќаша  жизнь есть постоЯнное  колебание  между  сопереживанием всеобщего
мирового  свершениЯ и нашим индивидуальным бытием. —ем дальше  мы возносимсЯ
во  всеобщую  природу мышлениЯ,  где  индивидуальное интересует нас  в конце
концов лишь как пример, как экземплЯр понЯтиЯ,  тем более утрачиваетсЯ в нас
характер  особого  существа, совершенно определенной отдельной личности. —ем
дальше мы погружаемсЯ в глубины собственной жизни и даем нашим чувствованиЯм
звучать  вместе  с  опытом  внешнего  мира,  тем  более мы  обособлЯемсЯ  от
универсального бытиЯ. €стинной индивидуальностью  становитсЯ тот, кто дальше
всего проникает  со своими чувствованиЯми  в  область идеального. ‘уществуют
люди, у  которых  даже и  самые общие идеи, оседающие в  их головах, все еще
несут ту  особую окраску, котораЯ безошибочно  указывает на  их свЯзь  с  их
носителЯми. ‘уществуют  и  другие, понЯтиЯ  которых  предстают  нам в  такой
степени лишенными всЯкого следа своеобразиЯ, как если бы они возникали вовсе
не из человека, имеющего плоть и кровь.

     Ђкт   представлениЯ  придает  нашей   понЯтийной  жизни  индивидуальный
отпечаток. ‚едь у каждого  человека есть своЯ собственнаЯ позициЯ, с которой
он  рассматривает  мир. Љ его  восприЯтиЯм примыкают его понЯтиЯ.  Ћн  будет
по-своему  мыслить общие понЯтиЯ. ќта  особаЯ определенность  есть следствие
нашей  позиции  в мире,  той восприЯтийной  сферы,  котораЯ  непосредственно
смыкаетсЯ с местом, занимаемым нами в жизни.

     ќтой определенности  противостоит  другаЯ,  зависЯщаЯ  от  нашей особой
организации. ‚едь  наша организациЯ есть  специальное,  вполне  определенное
единичное  Явление. Љаждый  из  нас соединЯет со своими  восприЯтиЯми особые
чувствованиЯ,  и притом в самых различных степенЯх интенсивности. ќто и есть
индивидуальное  начало  нашей собственной личности. Ћно остаетсЯ как остаток
после того, как мы учли все определенности, присущие нашему месту в жизни.

     ‘овершенно лишеннаЯ мыслей жизнь чувствований должна была бы постепенно
утратить всЯкую свЯзь с  миром. Џознание  вещей у человека, ориентирующегосЯ
на  тотальность, должно идти рука об  руку с воспитанием  и развитием  жизни
чувствований.

     —увствование  есть  средство,  через   которое   понЯтиЯ  прежде  всего
приобретают конкретную жизнь.

     VII. ‘“™…‘’‚“ћ’ ‹€ ѓђЂЌ€–› ЏЋ‡ЌЂЌ€џ?
     Њы   установили,  что   основы   знаниЯ,   потребные   длЯ   объЯснениЯ
действительности, заимствуютсЯ  из двух сфер:  восприЯтиЯ и  мышлениЯ.  Ќаша
организациЯ,   как   мы   видели,   обусловливает   то,   что   всЯ   полнаЯ
действительность, включаЯ наш собственный субъект, ЯвлЯетсЯ нам поначалу как
двойственность. Џознание преодолевает эту  двойственность тем, что из  обоих
элементов действительности - из восприЯтиЯ и выработанного мышлением понЯтиЯ
- составлЯет целостную вещь. Ќазовем то, как ЯвлЯетсЯ нам мир, прежде чем он
обрел   через   познание   свой   подлинный    образ,   миром   Явлений,   в
противоположность сущности, целостно  составленной из восприЯтий  и понЯтий.
’огда мы можем  сказать: мир дан нам как  двойственность (дуалистически),  и
познание перерабатывает  его в единство  (монистически). ”илософиЯ,  котораЯ
исходит  из  этого  основного  принципа,  может быть  названа  монистической
философией, или  монизмом.  …й противостоит теориЯ двух миров, или  дуализм.
Џоследний  допускает  не две разъединенные только нашей организацией стороны
целостной действительности, но два абсолютно отличных друг от друга мира. Ћн
ищет затем принципы длЯ объЯснениЯ одного мира в другом.

     „уализм покоитсЯ  на неверном понЯтии того, что  мы называем познанием.
Ћн разделЯет целокупное бытие на две области,  из  которых каждаЯ имеет свои
собственные  законы, и  заставлЯет эти  области  внешне  противостоЯть  друг
другу.

     €з такого дуализма проистекает введенное Љантом в науку и до наших дней
все еще не устраненное  из нееразличение объекта восприЯтиЯ и "вещи в себе".
‘огласно нашим рассуждениЯм,  именно  в  природе нашей  духовной организации
заложено  то, что отдельнаЯ  вещь  может  быть  дана только  как восприЯтие.
Њышление преодолевает тогда обособление  тем, что отводит каждому восприЯтию
свое закономерное место  в мировом целом. „о тех пор пока обособленные части
мирового  целого определЯютсЯ как восприЯтиЯ, мы следуем в  этом обособлении
их просто закону нашей субъективности. Ќо  когда мы рассматриваем сумму всех
восприЯтий как  одну часть и противополагаем ей затем в "вещах в себе" некую
другую, мы философствуем наобум. Њы имеем тогда дело просто с игрой понЯтий.
Њы  конструируем некую искусственную  противоположность,  но длЯ второго  ее
члена не можем найти  никакого содержаниЯ, ибо таковое может быть почерпнуто
длЯ отдельной вещи только из восприЯтиЯ.

     ‚сЯкий род бытиЯ, допускаемый вне области восприЯтиЯ и понЯтиЯ,  должен
быть  отнесен к сфере неправомерных  гипотез. Љ этой категории принадлежит и
"вещь в себе". ‘овершенно естественно, что дуалистический мыслитель не может
найти свЯзь между  гипотетически принЯтым мировым принципом и опытно данным.
‘одержание  длЯ  гипотетического мирового принципа  может быть добыто лишь в
том случае,  если мы почерпнем его из мира опыта и обманем себЯ относительно
этого  факта.  €наче  он  останетсЯ  понЯтием,  лишенным  содержаниЯ, мнимым
понЯтием,  имеющим  лишь форму понЯтиЯ. „уалистический  мыслитель утверждает
тогда,  как  правило,  будто  содержание  этого  понЯтиЯ  недоступно  нашему
познанию и мы можем знать лишь, что такое содержание  существует,  а  не то,
что именно существует. ‚ обоих случаЯх преодоление дуализма невозможно. …сли
внести в  понЯтие "вещи в  себе"  несколько  абстрактных  элементов из  мира
опыта, то  все же остаетсЯ невозможным свести богатую конкретную жизнь опыта
к нескольким свойствам, заимствованным в свою очередь из того же восприЯтиЯ.
„юбуа-ђеймон полагает, что невоспринимаемые атомы материи своим положением и
движением вызывают ощущениЯ  и чувствованиЯ, и  затем приходит  к выводу: мы
никогда  не сможем найти удовлетворительное  объЯснение того,  каким образом
материЯ и  движение  порождают  ощущение  и чувствование, ибо  оставалось бы
"совершенно и навсегда непонЯтным,  если бы какому-нибудь числу  углеродных,
водородных, азотных, кислородных и т. д. атомов было не безразлично, как они
лежат и движутсЯ, как  они лежали и  двигались  и  как  они  будут  лежать и
двигатьсЯ. Ќикоим образом нельзЯ понЯть, как  из их  взаимодействиЯ могло бы
возникнуть   сознание".   ќтот   вывод  характерен  длЯ  всего   означенного
направлениЯ мышлениЯ. €з богатого  мира восприЯтий выделЯютсЯ два  элемента:
положение и движение. Ћни переносЯтсЯ  на  измышленный мир  атомов. €  затем
наступает  удивление, что из этого  самодельного  и  заимствованного из мира
восприЯтиЯ принципа не может быть развита конкретнаЯ жизнь.

     ’о, что  работающий с  совершенно  бессодержательным понЯтием о "вещи в
себе" дуалист  не может прийти ни  к какому объЯснению мира, это следует уже
из указанного определениЯ его принципа.

     ‚  каждом  случае  дуалист  чувствует  себЯ вынужденным  ставить  нашей
способности  познаниЯ   непреодолимые  пределы.   ‘торонник   монистического
мировоззрениЯ знает, что все необходимое длЯ объЯснениЯ данного  ему ЯвлениЯ
мира должно лежать в пределах последнего. ЏрепЯтствием к достижению им этого
объЯснениЯ  могут  быть  только  случайные  временные  или  пространственные
границы или недостатки  его организации. €менно: не человеческой организации
вообще, а лишь его собственной особенной и индивидуальной организации.

     €з понЯтиЯ познаваниЯ, как  мы его определили, следует, что  о границах
познаниЯ не может быть  речи. Џознание не есть какое-то общее  мировое дело;
оно есть предприЯтие, которое человек должен решать  с самим собой. ‚ещи  не
требуют  никакого  объЯснениЯ.  Ћни существуют и действуют друг на  друга по
законам, которые могут быть найдены мышлением. Ћни существуют  в неразрывном
единстве с  этими законами.  € вот перед ними выступает наше џ и постигает в
них поначалу  только то, что мы обозначили как восприЯтие. Ќо внутри этого џ
содержитсЯ сила длЯ нахождениЯ и другой части действительности. ‹ишь когда џ
соединЯет   и   длЯ   себЯ   оба  неразрывно  свЯзанных   в  мире   элемента
действительности, -  только тогда наступает удовлетворение познаниЯ: џ снова
достигает действительности в целом.

     €так, предварительные условиЯ  длЯ возникновениЯ  познаваниЯ существуют
через џ  и длЯ  џ. Џоследнее само  задает себе вопросы познаваниЯ.  € притом
берет оно  их из совершенно Ясного и прозрачного  в себе  элемента мышлениЯ.
…сли мы ставим себе вопросы, на которые не можем  дать ответа, то содержание
вопроса не во всех своих частЯх может быть Ясным и отчетливым. Ќе мир ставит
нам вопросы, а мы сами ставим их.

     џ могу себе  представить, что  у  менЯ  отсутствует всЯкаЯ  возможность
ответа на  вопрос,  который Я  встречаю в каком-либо сочинении,  если  Я  не
знаком со сферой, из которой взЯто содержание вопроса.

     Џри нашем познании дело  идет о  вопросах, которые нам задаютсЯ  в силу
того,  что сфере  восприЯтиЯ, обусловленной местом, временем  и субъективной
организацией, противостоит сфера понЯтий, указующаЯ на всеобщность мира. ЊоЯ
задача состоит в  установлении  равновесиЯ  между  этими обеими  хорошо  мне
знакомыми сферами. Ћ границах познаниЯ при  этом не может быть и речи. ‚реме
нами тот или  иной момент  может  оставатьсЯ невыЯсненным,  потому  что наша
жизненнаЯ  позициЯ мешает нам  воспринимать  участвующие в этом вещи.  Ќо не
найденное  сегоднЯ  может  быть найдено завтра.  Ћбусловленные  этим границы
ЯвлЯютсЯ  только  преходЯщими,  которые  могут  быть  преодолены  дальнейшим
развитием восприЯтиЯ и мышлениЯ. .

     „уализм делает ту ошибку, что он переносит противоположность объекта  и
субъекта, имеющую  значение  лишь в пределах  области  восприЯтиЯ, на сугубо
измышленные сущности вне таковой.  Ќо  так как вещи,  разделенные в пределах
горизонта  восприЯтиЯ,  разделены лишь  постольку,  поскольку воспринимающий
воздерживаетсЯ   от  мышлениЯ,  которое  устранЯет  всЯкую   раздельность  и
позволЯет  познать  ее как  только  субъективно  обусловленную,  то  дуалист
переносит  определениЯ  на некие сущности позади  восприЯтий,  которые  сами
имеют длЯ этих последних не абсолютное, а только относительное значение.  Ћн
разлагает,  таким  образом,  два учитываемых в процессе  познаниЯ  фактора -
восприЯтие и понЯтие  - на  четыре: 1) на объект в  себе,  2) на восприЯтие,
которое субъект имеет  от объекта, 3) на  субъект,  4)  на понЯтие,  которое
соотносит восприЯтие с объектом в себе. Ћтношение между объектом и субъектом
реально; субъект  действительно (динамически) аффицируетсЯ  объектом.  ќтому
реальному процессу  не  велено  попадать  в наше  сознание.  Ќо  ему  велено
вызывать  в  субъекте  противодействие исходЯщему  от  объекта  воздействию.
ђезультатом этого  противодействиЯ должно  быть  восприЯтие. ’олько оно-де и
попадает в сознание. Ћбъекту приписана объективнаЯ (независимаЯ от субъекта)
реальность, восприЯтию же - лишь субъективнаЯ. ќта субъективнаЯ реальность и
соотносит-де  субъект  с  объектом,  каковаЯ  соотнесенность  и  объЯвлЯетсЯ
идеальной. „уализм таким образом  расщеплЯет процесс познаниЯ на  две части.
Ћдной  - порождению объекта  восприЯтиЯ из "вещи в себе"  - он предоставлЯет
разыгрыватьсЯ  вне  сознаниЯ, другой - соединению  восприЯтиЯ с  понЯтием  и
отнесению последнего к объекту -  внутри  сознаниЯ. Џри  таких  предпосылках
Ясно, что дуалист  надеетсЯ  получить  в  своих понЯтиЯх только субъективных
представителей того,  что  лежит  перед  его  сознанием. Ћбъективно-реальный
процесс  в субъекте,  благодарЯ  которому  осуществлЯетсЯ восприЯтие, и  тем
более  объективные отношениЯ  "вещей в  себе"  остаютсЯ  длЯ такого дуалиста
безусловно непознаваемыми; по его мнению, человеком могут быть добыты только
понЯтийные представители  длЯ  объективно-реального. –елостнаЯ  свЯзь вещей,
соединЯющаЯ их между собой и  объективно с нашим  индивидуальным духом  (как
"вещью в себе"),  лежит по ту сторону сознаниЯ - в каком-то существе в себе,
длЯ  которого  в  нашем  сознании  мы  равным  образом  можем  иметь  только
понЯтийного представителЯ.

     „уализм полагает, что весь  мир распылитсЯ в абстрактную схему понЯтий,
если он нарЯду с понЯтийными свЯзЯми предметов  не установит еще  и реальных
свЯзей. „ругими  словами, дуалисту  кажутсЯ  слишком легковесными  находимые
через  мышление  идеальные принципы,  и  он ищет  новых реальных  принципов,
которыми можно было бы подкрепить их.

     ђассмотрим пристальнее эти  реальные принципы. Ќаивный человек (наивный
реалист) созерцает  предметы внешнего опыта как реальности. ’о, что он может
схватить  эти вещи руками, видеть их глазами, служит ему  доказательством их
реальности. "Ќе существует ничего, чего нельзЯ воспринЯть" -  это прЯмо-таки
можно считать  первой  аксиомой наивного человека,  котораЯ с равным успехом
признаетсЯ и в своей инверсии: "‚се, что может быть воспринЯто, существует".
‹учшим доказательством  этого утверждениЯ ЯвлЯетсЯ вера  наивного человека в
бессмертие и в духов.  Ћн представлЯет себе  душу тонкой  материей,  могущей
быть  воспринЯтой  внешними чувствами; она, мол, при особых  обстоЯтельствах
может  быть  видима  даже  и  длЯ обыкновенного  человека  (наивнаЯ  вера  в
привидениЯ) .

     ‚ противоположность этому его реальному миру длЯ наивного реалиста  все
другое, особенно мир идей, ЯвлЯетсЯ нереальным,  "только идеальным". ’о, что
мы  примышлЯем к предметам, есть  просто  мысль о вещах. Њысль не прибавлЯет
ничего реального к восприЯтию.

     Ћднако наивный  человек  считает  чувственное  восприЯтие  единственным
доказательством реальности  не только по отношению к бытию вещей, но также и
по отношению к совершающимсЯ процессам. ‘огласно его воззрению, какаЯ-нибудь
одна  вещь может только тогда  воздействовать на другую, когда имеющаЯсЯ длЯ
чувственного  восприЯтиЯ сила исходит от  одной и  охватывает другую.  Ѓолее
стараЯ физика  полагала,  что  из  тел  истекают  очень  тонкие  вещества  и
проникают  в душу через наши органы чувств. ‚идеть эти вещества сами по себе
невозможно  лишь  вследствие  грубости наших внешних чувств по  сравнению  с
тонкостью веществ. Џринципиально за этими веществами признавалась реальность
по той же причине, по  какой она признаетсЯ за предметами чувственного мира,
а  именно вследствие их  формы бытиЯ,  котораЯ мыслилась  аналогичной  форме
бытиЯ той реальности, что доступна органам внешних чувств.

     ‡иждущаЯсЯ в  самой себе  сущность идеально переживаемого не  считаетсЯ
наивным сознанием реальной в том же  смысле, как и  чувственно переживаемое.
‚оспринЯтый  "лишь в  идее"  предмет до тех пор слывет просто химерой,  пока
посредством чувственного восприЯтиЯ  не удаетсЯ убедитьсЯ в его  реальности.
Љороче  говорЯ, наивный человек требует длЯ идеального  свидетельства своего
мышлениЯ  еще и реального свидетельства внешних чувств.  ‚ этой  потребности
наивного человека  кроетсЯ  основание и длЯ  возникновениЯ примитивных  форм
веры в откровение. Ѓог, данный через мышление, все еще остаетсЯ длЯ наивного
сознаниЯ только "мысленным" Ѓогом. Ќаивное сознание требует обнаружениЯ  его
при  помощи средств, доступных чувственному восприЯтию.  Ѓог  должен ЯвитьсЯ
телесно;  не тому, о чем  свидетельствует мышление,  придаетсЯ  значение,  а
разве  что  тому, что  божественность доказуетсЯ  чувственно  констатируемым
превращением воды в вино.

     Ќо и  само  познание наивный человек  представлЯет  себе  как  процесс,
аналогичный  чувственным процессам. ‚ещи  оставлЯют некий отпечаток в  душе,
или они испускают образы, которые  проникают через внешние чувства, и  т. д.
’о,  что наивный  человек может воспринимать внешними  чувствами, он считает
действительным, а то,  о  чем он  не  имеет  такого  восприЯтиЯ (Ѓог,  душа,
познавание и т.д.), это он представлЯет себе по аналогии с воспринЯтым.

     Љогда наивный реализм  хочет обосновать  науку, он способен  видеть  ее
только в точном  описании содержаниЯ  восприЯтий.  ЏонЯтиЯ ЯвлЯютсЯ длЯ него
только  средствами  к  этой  цели.  Ћни  служат  длЯ  того, чтобы  создавать
идеальные отображениЯ длЯ восприЯтий. „лЯ самих вещей  они ничего не значат.
ђеальным наивный  реалист  считает только индивидуальные  тюльпаны,  которые
видимы или могут быть видимы; единаЯ идеЯ тюльпана считаетсЯ им абстракцией,
нереальным мысленным  образом, который  составила  себе душа  из общих  всем
тюльпанам признаков.

     Ќаивный  реализм с  его основным  положением  о  действительности всего
воспринЯтого  внешними  чувстнами  опровергаетсЯ опытом, который  учит,  что
содержание восприЯтий  носит преходЯщий  характер. ’юльпан, который  Я вижу,
действителен сегоднЯ; через год  он окажетсЯ исчезнувшим  в небытие. ’о, что
сохранилось, - это род тюльпана. Ќо длЯ наивного реализма этот  род ЯвлЯетсЯ
"лишь"  идеей,  а  не  действительностью.  ’актгмхобразом это  мировоззрение
оказываетсЯ способным только  на то, чтобы  видеть  поЯвление и исчезновение
своих  действительностей, между  тем  как  сохранЯетсЯ  в  противоположность
действительному то,  что, по  его  мнению, недействительно. Џоэтому  наивный
реализм должен  признать наравне  с восприЯтиЯми еще  и  нечто идеальное. Ћн
вынужден принЯть в себЯ сущности,  которые он не  может воспринЯть  органами
внешних  чувств.  Ћн находит длЯ  себЯ  выход  в  том, что  мыслит форму  их
существованиЯ  по  аналогии  с  формой существованиЯ  чувственных  объектов.
’акими  гипотетически  принЯтыми  реальностЯми   ЯвлЯютсЯ  невидимые   силы,
посредством которых действуют друг на друга чувственно воспринимаемые  вещи.
’акова наследственность, продолжающаЯ действовать за пределами индивидуума и
служащаЯ основанием, в силу которого из одного индивидуума развиваетсЯ новый
и сходный с ним, чем и поддерживаетсЯ род. ’аково пронизывающее органическое
тело  жизненное  начало, душа, длЯ которой  в наивном сознании всегда  можно
найти  понЯтие,  образованное но  аналогии  с  чувственными реальностЯми,  и
такова,  наконец, божественнаЯ сущность наивного человека. „еЯтельность этой
божественной сущности  мыслитсЯ всецело соответствующей тому, что может быть
воспринЯто как род деЯтельности самого человека, т. е. антропоморфически.

     ‘овременнаЯ физика  сводит чувственные ощущениЯ  к движениЯм мельчайших
частиц тел и бесконечно тонкого  шчцества, эфира, или к чему-либо подобному.
Ќапример,  то что  мы  воспринимаем как теплоту, есть движение частиц внутри
пространства,   занимаемого  излучающим  теплоту  телом.  ‡десь   опЯть-таки
невоспринимаемое мыслитсЯ но аналогии с воспринимаемым. —увственным аналогом
понЯтиЯ  "тело"  ЯвлЯетсЯ  в  этом  смысле  хотЯ  бы  внутренность  отовсюду
замкнутого  пространства,  где  движутсЯ по всем  направлениЯм упругие шары,
которые ударЯют друг друга, наталкиваютсЯ  на стенки, отталкиваютсЯ от них и
т. д.

     Ѓез таких допущений мир распалсЯ бы длЯ наивного реализма на бессвЯзный
агрегат восприЯтий без взаимных отношений и потому не смыкающийсЯ ни в какое
единство. Ќо  Ясно,  что наивный реализм  может приходить к этому  допущению
лишь  в  силу  непоследовательности. …сли он хочет  оставатьсЯ верным своему
основному положению - только воспринЯтое действительно, - тогда он не вправе
допускать  ничего  действительного  там,  где  он  ничего  не  воспринимает.
ЌевоспринЯтые силы,  действующие из  воспринЯтых вещей, ЯвлЯютсЯ, собственно
говорЯ,  неправомерными гипотезами с точки зрениЯ наивного  реализма.  Ђ так
как  он   не  знает  никаких  других  реальностей,   то  он   снабжает  свои
гипотетические  силы содержанием восприЯтиЯ.  € значит, он  применЯет  форму
бытиЯ,  свойственную восприЯтиЯм внешних чувств, к такой области, где у него
отсутствует средство, которое только и могло бы дать показаниЯ об этой форме
бытиЯ: чувственное восприЯтие.

     ќто  исполненное  внутренних  противоречий  мировоззрение   приводит  к
метафизическому  реализму,  который  нарЯду  с   воспринимаемой  реальностью
конструирует еще  и  другую, невоспринимаемую,  мыслимую  им  по аналогии  с
первой. Њетафизический реализм ЯвлЯетсЯ поэтому по необходимости дуализмом.

     ѓде  метафизический  реализм  замечает отношение между  воспринимаемыми
вещами  (приближение посредством движениЯ, осознание чего-то объективного  и
т.  д.),  там он полагает реальность. Ќо замечаемое  им  отношение он  может
выразить  все же лишь посредством  мышлениЯ,  а  не воспринимать.  €деальное
отношение произвольно уподоблЯетсЯ воспринимаемому. ’аким образом  длЯ этого
направлениЯ  мышлениЯ действительный мир  составлен  из объектов восприЯтиЯ,
которые находЯтсЯ в вечном становлении, поЯвлЯютсЯ  и исчезают, и  пронизаны
невоспринимаемыми силами, которыми производЯтсЯ объекты восприЯтиЯ и которые
суть пребывающие.

     Њетафизический реализм есть исполненное  противоречий смешение наивного
реализма  с   идеализмом.  …го  гипоготические  силы  суть  невоспринимаемые
сущности, наделенные качествами восприЯтий.  Љроме той  мировой области, длЯ
формы бытиЯ которой он  располагает средством познаниЯ в акте восприЯтиЯ, он
решилсЯ признать еще  и другую область, где это средство бессильно и которую
можно установить  только посредством мышлениЯ. Ќо в то же  времЯ он не может
решитьсЯ  признать  и ту форму бытиЯ,  которую ему сообщает  мышление, т. е.
понЯтие  (идею),  таким же равноправным фактором нарЯду с восприЯтием. —тобы
избежать противоречиЯ  невоспринимаемого  восприЯтиЯ, необходимо  допустить,
что длЯ  сообщаемых мышлением отношений между восприЯтиЯми  у нас  нет  иной
формы существованиЯ, кроме формы понЯтиЯ. …сли  выкинуть из  метафизического
реализма  его неправомерную  составную часть, то  мир предстанет  как  сумма
восприЯтий и их понЯтийных (идеальных) отношений. ’ак метафизический реализм
переходит  в  мировоззрение,  которое   длЯ   восприЯтиЯ   требует  принципа
воспринимаемости,  а  длЯ  отношений  между восприЯтиЯми -  мыслимости.  ќто
мировоззрение не может признать нарЯду  с миром  восприЯтий и  миром понЯтий
никакой третьей мировой области, длЯ которой одновременно  имели бы значение
оба принципа - так называемый реальный принцип и идеальный принцип.

     Љогда   метафизический  реализм  утверждает,  что  нарЯду  с  идеальным
отношением  между  объектом  восприЯтиЯ  и субъектом  его восприЯтиЯ  должно
существовать  еще и реальное отношение  между "вещью  в  себе" восприЯтиЯ  и
"вещью  в себе"  воспринимающего субъекта  (так называемого  индивидуального
духа), то  это  утверждение  покоитсЯ  на ошибочном  допущении  аналогичного
процессам чувственного мира невоспринимаемого  процесса бытиЯ.  Љогда  далее
метафизический реализм говорит: с моим  миром  восприЯтий Я вступаю в  некое
сознательно-идеальное  отношение; с действительным же миром Я могу  вступить
только в динамическое (силовое) отношение,  - то он равным образом впадает в
уже отмеченную ошибку. Ћ силовом отношении может быть речь только в пределах
мира восприЯтий (области чувства осЯзаниЯ), а не вне такового.

     Ќазовем  охарактеризованное выше мировоззрение,  в  которое переходит в
конце   концов  метафизический  реализм,  когда  он   избавлЯетсЯ  от  своих
противоречивых  элементов,  монизмом, так  как  оно  соединЯет односторонний
реализм с идеализмом в более высокое единство.

     „лЯ   наивного  реализма   действительный  мир   есть   сумма  объектов
восприЯтиЯ;   длЯ  метафизического  реализма  реальность  принадлежит  кроме
восприЯтиЯ  также  и невоспринимаемым силам; монизм заменЯет силы идеальными
свЯзЯми, добываемыми посредством своего мышлениЯ. Ќо такие свЯзи суть законы
природы. ‚едь закон природы есть не что иное,  как понЯтийное выражение  длЯ
свЯзи известных восприЯтий.

     Њонизму   нет  никакой  нужды  искать,  кроме   восприЯтиЯ  и  понЯтиЯ,
каких-нибудь  других принципов длЯ объЯсне  ниЯ  действительности. Ћн знает,
что во всей области действительности длЯ этого нет никакого повода. Ћн видит
в  мире  восприЯтий,  каковым  этот  последний   непосредственно   предлежит
восприЯтию, половину  действительного; полную действительность  он находит в
соединении  мира  восприЯтий с  миром  понЯтий. Њетафизический реалист может
возразить стороннику  монизма:  возможно, что  длЯ  твоей  организации  твое
познание совершенно в самом себе, так что  не отсутствует никакого звена; но
ты не знаешь,  как отражаетсЯ мир  в интеллекте, организованном  иначе,  чем
твой.  Ћтвет  монизма  таков:  если  существуют  другие   интеллекты,  кроме
человеческих, и если  их восприЯтиЯ имеют иную форму, чем наши, то длЯ  менЯ
имеет  значение  только  то,  что  достигает  от  них  до  менЯ  посредством
восприЯтий и  понЯтий. ‘воим восприЯтием,  и притом именно этим специфически
человеческим  восприЯтием,  Я противопоставлен объекту  как  субъект.  ‘вЯзь
между  вещами оказываетсЯ вследствие этого  нарушенной. ‘убъект  посредством
мышлениЯ снова восстанавливает эту свЯзь. ’ем самым он снова включает себЯ в
мировое  целое. ’ак как только благодарЯ нашему субъекту это целое предстает
разрезанным  в  линии  между  нашим  восприЯтием  и  нашим  понЯтием,  то  в
соединении их обоих дано также и истинное познание. „лЯ существ с иным миром
восприЯтий  (например, с двойным  числом органов  чувств)  свЯзь  Явилась бы
прерванной  в другом  месте,  и  восстановление ее  должно было  бы  иметь и
соответствующую длЯ этих существ специфическую форму. ’олько  длЯ наивного и
метафизического реализма, которые оба видЯт в содержании души лишь идеальную
репрезентацию мира, существует вопрос о границе познаваниЯ,  потому  что длЯ
них находЯщеесЯ вне субъекта есть нечто абсолютное, в самом себе покоЯщеесЯ,
а содержание  субъекта - лишь образ этого  абсолютного, данный так или иначе
вне  этого последнего. ‘овершенство познаниЯ основываетсЯ длЯ них на большем
или  меньшем сходстве образа с  абсолютным объектом.  ‘ущество,  у  которого
меньше органов чувств, чем у человека, воспримет от мира меньше; существо, у
которого их больше, - воспримет больше. Џервое будет поэтому  обладать менее
совершенным познанием, чем последнее.

     „лЯ  монизма дело обстоит иначе. Ћрганизацией воспринимающего  существа
определЯетсЯ картина, где  мироваЯ свЯзь предстает  разорванной на субъект и
объект. Ћбъект  не  абсолютен,  он  лишь относителен  по отношению  к  этому
определенному субъекту. Ћттого преодоление противоположности  может и в этом
случае   произойти   лишь   совершенно   специфическим,    присущим   именно
человеческому субъекту образом. Љак только џ, которое в восприЯтии  отделено
от  мира,  в мыслительном  рассмотрении снова  включаетсЯ  в  мировую свЯзь,
тотчас  же   прекращаетсЯ  всЯкое   дальнейшее  вопрошание,  бывшее   только
следствием разделениЯ.

     “  иначе  организованного  существа  было  бы  и  иначе  организованное
познание.  Ќашего   познаниЯ  вполне  достает   на  то,  чтобы  ответить  на
поставленные нашим собственным существом вопросы.

     Њетафизический  реализм  вынужден  спрашивать:  чем   дано  данное  как
восприЯтие; чем аффицируетсЯ субъект?

     „лЯ  монизма восприЯтие определЯетсЯ субъектом. Џоследний же в мышлении
обладает  одновременно  средством   снова   упразднЯть  вызванную  им  самим
определенность.

     Њетафизический  реализм стоит  перед  дальнейшей трудностью,  когда  он
хочет объЯснить сходство картин  мира у различных человеческих индивидуумов.
Ћн должен спросить себЯ, как происходит,  что картина  мира, которую Я строю
себе из  моего  субъективно  определенного  восприЯтиЯ  и  из моих  понЯтий,
одинакова  с той, котораЯ построена другим человеческим  индивидуумом из тех
же  обоих  субъективных  факторов?  Љак  вообще  могу   Я,  исходЯ  из  моей
субъективной  картины мира, заключать к картине  мира  другого  человека? €з
того,  что  люди  практически  договариваютсЯ  между  собой,  метафизический
реалист  полагает возможным заключать  и о  сходстве их  субъективных картин
мира. €з сходства этих картин мира он заключает затем и  к тождеству лежащих
в  основе отдельных человеческих субъектов восприЯтиЯ индивидуальных  духов,
или лежащих в основе субъектов "џ самих по себе".

     €так,  мы  имеем  здесь заключение  от  суммы воздействий  к  характеру
лежащих в их основе причин. €з достаточно большого  числа случаев мы считаем
возможным настолько ознакомитьсЯ с положением вещей, чтобы знать,  как будут
соотноситьсЯ  между  собой в  других  случаЯх раскрытые  нами причины. ’акое
заключение мы называем индуктивным заключением. Њы бываем вынуждены изменить
его  результаты,  когда  при   дальнейшем  наблюдении  выЯвлЯетсЯ   что-либо
неожиданное, ибо характер результата определЯетсЯ все же лишь индивидуальным
образом происшедших наблюдений. ќто условное познание причин, по утверждению
метафизического реалиста, совершенно достаточно длЯ практической жизни.

     €ндуктивное  заключение  ЯвлЯетсЯ   методической  основой  современного
метафизического реализма. Ѓыло  времЯ, когда  думали, что  из  понЯтий можно
развернуть  что-нибудь  такое,  что  уже не  будет  понЯтием. „умали, что из
понЯтий  можно познать  метафизические  реальные  существа,  в  которых  так
нуждаетсЯ метафизический реализм.  ќтот род философствованиЯ  принадлежит  в
настоЯщее  времЯ  к  вещам  преодоленным.  ‚место  этого  полагают,  что  от
достаточно большого числа фактов восприЯтиЯ можно заключать к характеру вещи
в себе, лежащей в основе этих  фактов. Љак прежде  из понЯтиЯ, так теперь из
восприЯтий   пытаютсЯ   выпеленать   метафизическое.    €меЯ   перед   собой
прозрачно-Ясные   понЯтиЯ,  полагали,   что  можно   из   них  с  абсолютной
достоверностью вывести и нечто метафизическое. ‚осприЯтиЯ предстают нам не с
такою  же  прозрачной  Ясностью. Љаждое последующее  ЯвлЯет себЯ в несколько
ином  виде, чем  однородные  предыдущие. Џоэтому обнаруженное из  предыдущих
восприЯтий,   по   сути,  претерпевает   с   каждым  последующим   некоторую
модификацию.  Џолучаемый  этим  путем  образ  метафизического можно  назвать
только относительно правильным;  он  подлежит  корректуре  будущих  случаев.
ЋпределЯемый таким  методическим принципом характер носит метафизика ќдуарда
фон  ѓартмана,  предпославшего  в  качестве  мотто на заглавном листе своего
первого главного  труда следующий подзаголовок: "‘пекулЯтивные результаты по
индуктивно естественно-научному методу".

     Ћбраз, придаваемый  в  настоЯщее времЯ метафизическим  реалистом  своим
"вещам  в себе", приобретаетсЯ посредством индуктивных заключений. ‚ наличии
объективно-реальной   свЯзи  мира,  нарЯду  с   "субъективной",  познаваемой
посредством  восприЯтий и  понЯтий,  он  убеждаетсЯ  путем  размышлений  над
процессом  познаниЯ.  Љакова  эта объективнаЯ реальность  -  это  он считает
возможным определить посредством индуктивных заключений из своих восприЯтий.

     „ополнение к новому изданию 1918 г. ЌепредвзЯтое наблюдение переживаниЯ
в сфере восприЯтиЯ и понЯтиЯ, как Я попыталсЯ изобразить их в предшествующих
рассуждениЯх,  всегда  будет  встречать  известное  препЯтствие  со  стороны
некоторых  представлений, возникающих на почве рассмотрениЯ природы. ‘тоЯ на
этой почве,  говорЯт себе: глаз воспринимает в  световом  спектре цвета - от
красного  до  фиолетового.  Ќо   за  пределами  фиолетового  в  пространстве
излучениЯ  спектра  находЯтсЯ  силы,   которым   соответствует  не  цветовое
восприЯтие  глаза, а химическое  действие;  точно  так  же  и  за  пределами
функционированиЯ красного  находЯтсЯ излучениЯ,  оказывающие только тепловые
воздействиЯ. Џосредством размышлений, направленных на такие и на подобные им
ЯвлениЯ,  приходЯт   к  мнению,  что  объем  мира   человеческих  восприЯтий
определЯетсЯ объемом человеческих внешних чувств и что человек имел бы перед
собой совсем иной мир, если бы он нарЯду  со своими органами чувств имел  бы
еще и другие или если бы он вообще обладал другими органами чувств. ’от, кто
охоч  до   необузданных  фантазий,   которым   в   этом   направлении   дают
соблазнительный повод особенно блестЯщие открытиЯ  новейшего естествознаниЯ,
тот мог бы вообще прийти  к признанию,  что  и  в поле  наблюдений  человека
попадает  только то, что в состоЯнии оказывать  действие на выработанные его
организацией органы  чувств. Ћн не вправе приписывать  этим ограниченным его
организацией восприЯтиЯм какое-либо решающее  значение длЯ действительности.
Љаждое новое  чувство поставило бы его перед новым образом действительности.
‚ известных границах все это  ЯвлЯетсЯ  совершенно  правомерным мнением.  Ќо
если  кто-нибудь захочет  в  силу  этого  мнениЯ  усомнитьсЯ  в непредвзЯтом
наблюдении  отношениЯ  между  восприЯтием  и  понЯтием,  изложенного в  этих
рассуждениЯх, то он  заградит себе  путь  к  коренЯщемусЯ в действительности
познанию  мира  и  человека.  Џереживание  сущности  мышлениЯ,  стало   быть
деЯтельнаЯ   выработка   мира  понЯтий,  есть  нечто  совершенно  иное,  чем
переживание чего-либо, воспринимаемого органами чувств. Љакие бы  чувства ни
были еще у человека, ни одно из них не дало бы ему действительности, если бы
воспринЯтое  через  них  он  не  пронизал  мыслительно  понЯтиЯми; и  всЯкое
пронизанное  таким  образом  чувство дает человеку возможность жить  в самой
действительности. ”антазиЯ о совершенно ином  образе восприЯтиЯ, который был
бы возможен при  наличии  других органов чувств,  не имеет  ничего  общего с
вопросом о  статусе  человека  в  действительном  мире. Ќеобходимо  как  раз
понЯть,  что каждый образ восприЯтиЯ получает  свое очертание от организации
воспринимающего существа, но что  в  действительность вводит человека только
образ  восприЯтиЯ,  пронизанный  пережитым  мыслительным  рассмотрением.  Ќе
фантастическаЯ разрисовка того, насколько иначе должен был бы выглЯдеть  мир
длЯ иных, чем человеческие, внешних чувств,  может побудить  человека искать
познаниЯ  о своем отношении  к миру, но  только  понимание того, что  каждое
восприЯтие  дает  лишь часть  таЯщейсЯ  в нем  действительности  и  что оно,
следовательно,  уводит прочь  от  своей  собственной  действительности.  ќто
понимание сопровождаетсЯ  тогда другим, состоЯщим в том, что мышление вводит
в  скрытую  восприЯтием,  как  это  последнее  дано  само  по  себе,   часть
действительности.  ЏрепЯтствием  длЯ  непредвзЯтого  наблюдениЯ  изложенного
здесь отношениЯ между восприЯтием  и мыслительно выработанным понЯтием может
стать также  обнаруживающаЯсЯ в области  экспериментальной физики склонность
говорить  не  о  непосредственно  зрительно  воспринимаемых элементах,  а  о
незримых величинах  вроде  электрических или магнитных силовых линий и т. п.
Њожет показатьсЯ, будто элементы действительности, о которых говорит физика,
не имеют ничего  общего ни с чем-либо  воспринимаемым, ни с  выработанным  в
деЯтельном  мышлении   понЯтием.   Ћднако  такое  мнение   покоилось  бы  на
самообмане.  Џрежде  всего  дело  в том, что  все,  выработанное  в  физике,
поскольку  оно не  представлЯет собою неправомерных  гипотез, которые должны
были бы  быть  исключены, добыто посредством  восприЯтий и понЯтий.  ’о, что
ЯвлЯетсЯ,  по-видимому, недоступным длЯ зрениЯ содержанием, с необходимостью
переноситсЯ физиком  -  в  силу правильного  познавательного инстинкта  -  в
область  восприЯтий  и продумываетсЯ в понЯтиЯх, которыми оперируют  в  этой
области.  ‘иловые  величины в  электрическом  и магнитном поле  и  т.  п. по
существу  добываютсЯ не каким-либо иным познавательным процессом,  чем  тот,
который  разыгрываетсЯ  между  восприЯтием и  понЯтием.  “множение  или инаЯ
организованность человеческих  чувств  выЯвили бы другой  образ  восприЯтиЯ,
обогащение или иную организованность человеческого опыта; но и  по отношению
к этому опыту действительное  познание должно было бы быть приобретено через
взаимодействие  понЯтиЯ  и  восприЯтиЯ.   “глубление  познаниЯ   зависит  от
изживающихсЯ в мышлении сил интуиции (ср. стр. 544).

     ќта  интуициЯ в слагающемсЯ в мышлении переживании  может погружатьсЯ в
более или  менее  глубокие подосновы действительности. ЃлагодарЯ  расширению
образа  восприЯтий  это  погружение  может получать  новые  стимулы и  таким
образом  косвенно  поощрЯтьсЯ. Ћднако погружение  в  глубину, как достижение
действительности,  никогда не  следует  смешивать  с  противостоЯнием  более
широкого или более узкого  образа  восприЯтиЯ,  в  котором содержитсЯ всегда
лишь   половина   действительности,   в   том  виде,  как  она   обусловлена
познавательной организацией. Љто  не предаетсЯ  абстракциЯм, тот поймет, как
длЯ познаниЯ существа человека учитываетсЯ и тот факт, что длЯ физики должны
быть  раскрыты  в  сфере восприЯтий  и  такие элементы,  с  которыми  нельзЯ
непосредственно согласовать определенного чувства, как  в  случае цвета  или
звука. Љонкретное  существо человека определено не только тем, что он в силу
своей организации противопоставлЯет себе как непосредственное восприЯтие, но
также  и  тем, что он исключает иное из  этого непосредственного восприЯтиЯ.
Џодобно  тому как длЯ жизни, нарЯду с сознательным  бодрственным состоЯнием,
необходимо  и  бессознательное  состоЯние  сна,  так и  длЯ  самопереживаниЯ
человека,  нарЯду с  кругом его чувственных восприЯтий, необходим - и притом
гораздо больший -  круг чувственно  не  воспринимаемых  элементов  в той  же
сфере, откуда происходЯт и  чувственные  восприЯтиЯ.  ‚се  это косвенно  уже
высказано в первоначальном изложении  этой  книги. Ђвтор прилагает  сюда это
дополнение  к  тексту,  поскольку  он  на  своем  опыте  убедилсЯ в том, что
некоторые  читатели  недостаточно  точно прочитали книгу.  -  ‘ледует  также
принЯть во внимание, что идею восприЯтиЯ, как она развита в  этой книге,  не
надо  смешивать с  идеей внешнего чувственного восприЯтиЯ, которое  ЯвлЯетсЯ
лишь частным случаем ее. €з уже изложенного, но еще более из того, что будет
изложено дальше, можно будет усмотреть, что здесь под восприЯтием разумеетсЯ
все чувственно и духовно приступающее к человеку, прежде чем оно постигаетсЯ
деЯтельно  выработанным  понЯтием.  —тобы  имет