риста, - уговаривал испугавшийсЯ
келарь. - € тебе и мне достанетсЯ...
     Џриземистый,  курносый,  рЯбой и плешивый черный поп Џафнутий был общим
любимцем  и  в  монастыре, и в обители, и в ‘лужней слободе, потому что имел
веселый  нрав  и с каждым умел обойтись. Џопу Њирону он приходилсЯ сродни, и
они  часто  вместе  "угобжались  от вина и елеЯ". “гнетенные игуменом шли за
утешением  к  черному  попу  Џафнутию,  у  которого  длЯ  каждого находилось
ласковое словечко.
     - Ђ  ежели  народ  пойдет  в  церковь  да  менЯ увидит в затрапезном-то
одеЯнии? - спрашивал воевода уже в дверЯх.
     - Ќикто  не увидит, воеводушка... будний день сегоднЯ, кому в монастырь
идти, окромЯ своих же монастырских?
     - „остаточно и монастырских.
     €гумен гулЯл в саду, когда пришел воевода.
     - ‚от  тебе  метелка, - сурово проговорил игумен, показываЯ на стоЯвшую
в  уголке  метлу. - џ пойду к заутрене, а ты тут все прибери. „а, смотри, не
ленись... “ менЯ из алтарЯ все будет видно.
     ‘казал  и  ушел, а воевода осталсЯ с метлой в руке. ЋглЯделсЯ он кругом
-  никого,  слава богу, нет. Њонахи уже прошли в церковь. € принЯлсЯ Џолуект
‘тепаныч  за свою работу, только метелка свистит. €з церкви монашеское пенье
несетсЯ,  и  легко  стало  у  воеводы  на  душе:  что  же,  привел господь в
монастырских  служках поработать... Њетет Џолуект ‘тепаныч и слышит за собой
легкие  знакомые  шаги.  ЋглЯнулсЯ,  а  это  „арьЯ Ќикитишна идет в церковь,
идет,  а сама и глаза опустила, будто ничего не замечает. ЋпЯть горько стало
воеводе... Џрисел он на лавочке и пригорюнилсЯ.
     - ќй, чего расселсЯ, ленивый раб?
     ќто крикнул игумен в свое окошечко из алтарЯ.
     ЋпЯть  работает  воевода, даже вспотел с непривычки, а присесть боитсЯ.
‘пасибо,  пришел  на  выручку  высокий  рыжий  монах  и  молча взЯл метелку.
‚оевода  взглЯнул  на  него  и  сразу узнал вчерашнего ставленника, - издали
страшный такой, а глаза добрые, как у младенца.
     - ќге, да это тебЯ вчера... тово? - обрадовалсЯ воевода.
     - ‚идно, менЯ...
     ЏлохаЯ  была  воеводскаЯ  работа, и новый монашек показал ему, как надо
было  по-настоЯщему делать. Џотом повел он воеводу в оранжерею и там показал
все. ‘лавный такой монашек, и воевода про себЯ даже пожалел его.
     - ’рудно тебе будет в монастыре, ѓермоген?
     - €  в  миру  не  легко... Џо крайности здесь одному богу послужу, а на
миру  больше  маммоне служат да своему лакомству. € игумен у нас строгий, не
даст поблажки.
     ‚оевода  проработал  в  саду  вплоть до обеда, пока игумен не послал за
ним.
     - Ќу,  и  умаЯл ты менЯ, владыка, - ворчал Џолуект ‘тепаныч. - Џожалуй,
не  обрадуешьсЯ  твоему-то  послушанию...  •оть  бы ворота в монастырь велел
запереть, а то даве глЯжу, моЯ „арьЯ Ќикитишна идет. ‘трам...
     - ’ы  у менЯ поговори... Ќе хочешь на хлебе да на воде неделю высидеть?
Ђ то и похуже будет: наших монастырских шелепов отведаешь...
     Ќе   стерпел  обиды  Џолуект  ‘тепаныч  и  обругал  игумена  по  своему
воеводскому  обычаю,  а  игумен запер его в своей келье, положил ключ себе в
карман  и ушел к вечерне. ’ут уж зло-горе взЯло воеводу, и начал он ломитьсЯ
в  дверь  и  лаЯть  игумена  неподобными  словами, пока не выбилсЯ из сил. Ђ
игумен воротилсЯ из церкви и спрашивает через дверь:
     - Ѓудешь еще борзость свою показывать да лаЯть менЯ?
     - Ћх,  владыка,  прости  ты  менЯ,  многогрешного!  Ќе  Я  тебЯ лаЯл, а
напущено на менЯ проклЯтым дьЯчком...
     - Ќе заговаривай зубов: поумней тебЯ найдутсЯ.
     ’Яжело  досталсЯ  первый  день  монастырского  послушаниЯ  усторожскому
воеводе,  а  впереди  еще  целых  шесть  дней,  -  на  неделю  зарок положен
игуменом. ‚сплакалсЯ Џолуект ‘тепаныч, а своЯ волЯ снЯта...
     „ругой  день  послушаниЯ  как  будто  был полегче: в каларне пришлось с
братией  постные  монастырские щи варить да кашу. ‚се же не на виду у всех и
не  с  метлой.  ’ретий  день воевода провел на скотном дворе, - тоже ничего.
„обраЯ  скотинка  у  игумена  ЊоисеЯ, кормнаЯ и береженаЯ. Ќа четвертый день
Џолуект  ‘тепаныч  звонил на колокольне, и это ему больше всего понравилось:
никто  его  не  видит,  а  ему  всех  видно.  ‹юбовалсЯ он и рекой џровой, и
‘лужнею  слободою,  и  „ивьею  обителью  и  с тоской глЯдел на дорогу в свое
“сторожье.   Ћх,   убратьсЯ   бы   поскорее  из  монастырЯ  домой...  Ѓудет,
напринималсЯ  всего.  Ќо  не  так  думал  игумен  Њоисей  и  приготовил  еще
испытание  воеводе:  поставил  его вратарем. ’ут уж не увернешьсЯ: у всех на
виду, как глаз во лбу.
     "“ж  постой,  игуменушко,  перетерплю  Я  у  тебЯ  все,  да  и  ты менЯ
попомнишь!  -  думал  про  себЯ воевода, низко кланЯЯсь проходившим в ворота
богомольцам. - „ай только ослобонитьсЯ".
     "‹аЯть"  игумена  в глаза Џолуект ‘тепаныч не смел, а то и в самом деле
монастырских шелепов отведаешь, как дьЯчок Ђрефа.
     ‘тоит  воевода  у  ворот и горюет, а у ворот толкутсЯ нищие, да калеки,
да  убогие,  кто  с  чашкой,  кто  с пригоршней. Ѓлиже всех к новому вратарю
сидит   с  деревЯнною  чашкою  на  коленЯх  лысый  слепой  старик,  сидит  и
наговаривает:
     - Џопал  сокол  в  воронье  гнездо...  ‡абыл  свою  повадку соколиную и
закаркал   по-вороньему.   Ђ   краснаЯ   пташка,  вострый  глазок,  сидит  в
бревенчатой  клетке,  сидит  да  горюет  по  Ясном  соколе... Ќе рука соколу
прыгать по-воробьиному, а красной пташке убиватьсЯ по нем...
     - ’ы это што бормочешь-то? - удивилсЯ Џолуект ‘тепаныч, прислушиваЯсь.
     - џ-то  бормочу,  а  другой  послушает...  “  слепого Язык вместо глаз:
старую хлеб-соль видит. Ђ вот зачем зрЯчие слепнЯми ходЯт?
     ќтими  словами  слепой  старик точно придавил вратарЯ. Џолуект ‘тепаныч
узнал  его:  это был тот самый Ѓрехун, который сидел на одной цепи с дьЯчком
Ђрефой.  ќто  открытие испугало воеводу, да и речи неподобные болтает слепой
бродЯга.  Ђ сердце так и захолонуло, точно кто схватил его рукой... Џо каком
Ясном  соколе  убиваетсЯ краснаЯ пташка?.. ЃоЯлсЯ догадатьсЯ старый воевода,
боЯлсЯ поверить своим ушам...
     - ‡автра  по  вечеру  краснаЯ  пташка  вылетит,  а  за  ней взмоет Ясен
сокол...  ’ут  и  болтовне  конец,  а Я глазами послушал, ушами поглЯдел, да
сижу-посижу, ничего не знаю.
     ‚  руке  Ѓрехуна  звЯкнули два серебрЯных рублЯ. Ћн поднЯлсЯ, взЯл свою
чашку,  длинную  палку  и  пошел к ‘лужней слободе, а воевода стоЯл, смотрел
ему  вслед  и  чувствовал,  как перед ним ходенем ходит всЯ ‘лужнЯЯ слобода,
џроваЯ,  и  лес  за  џровой,  и  горы.  € страшно ему и радостно... Џроводив
глазами   слепца,   Џолуект   ‘тепаныч   припомнил   обещаниЯ  дьЯчка  Ђрефы
относительно  приворота.  ‚от  оно  когда  сказалось!  ‡ахолонуло  на душе у
воеводы:  погибал  он  окончательно...  ’еперь  прощай и воеводша, и грозный
игумен  Њоисей,  и  монастырское  послушание, и нескверное воеводское житие.
Љрасные круги заходили в глазах у Џолуекта ‘тепаныча.
     Љ  вечеру  воевода  исчез  из  монастырЯ. ‡абегала монастырскаЯ братиЯ,
разыскиваЯ  по  всем  монастырским  щелЯм  живую  пропажу, сбегали в ‘лужнюю
слободу  к  попу  Њирону,  -  воевода  как  в  воду канул. ѓлавное дело, как
объЯвить  об  этом случае игумену? ЃратиЯ перекорЯлась, кому идти первому, и
все  подталкивали  друг  друга,  а свою голову под игуменский гнев никому не
хотелось подставлЯть. ‚ызвалсЯ только один новый ставленник ѓермоген.
     - џ пойду объЯвлюсь, братие, - говорил он со смирением.
     - ‡ахотел  на  конюшню,  видно,  попасть,  брат  ѓермоген? Ќе знаешь ты
игумна, каков он под сердитую руку...
     - Ђ уж што бог даст, - повторЯл ѓермоген.
     Ѓратию  вывел  из затруднениЯ келарь Џафнутий, который вечером вернулсЯ
от  всенощной  из  „ивьей  обители.  ‘тарик  пришел в одном подрЯснике и без
клобука.  ‘лучалось  это  с  ним,  когда  он в ‘лужней слободе у попа Њирона
"ослабевал"  днЯ  на три, а теперь келарь был чист, как стеклышко. Ћбступила
его монашескаЯ братиЯ и немало дивилась случившейсЯ оказии.
     - „а куда у тебЯ одеЯние-то девалось, отец честной?
     - Ќе  знаю,  -  хмуро  отвечал  келарь. - Џосле вечерни зашел проведать
игуменью  „осифею,  ну, и снЯл рЯсу и клобук: зело жарко было. Џосидел малое
времЯ,  собралсЯ  домой,  -  нет моей рЯски и клобука. “ж искали-искали, всю
обитель вверх ногами поставили, а пропажи не нашли.
     Ѓлагоуветливые   иноки   только   качали  головами  и  в  свою  очередь
рассказали,  как  из  монастырЯ пропал воевода, которого тоже никак не могли
найти.  ’еперь  уж  совсем  на  глаза  не показывайсЯ игумену: разнесет он в
крохи  благоуветливую монашескую братию, да и обительских сестер тоже. ’ужат
монахи,   а   у   свЯтых   ворот   слепой   Ѓрехун   ведет   переговоры   со
служкой-вратарем.
     - ‚от,  служка,  нашел  Я находку, - говорил Ѓрехун, подаваЯ монашескую
рЯсу  и  клобук. - Ќе мирского дела одежда, а валЯетсЯ на дороге. ‘облазн бы
пошел  на  братию,  кабы  натакалсЯ  на  нее  мирской человек, - ну, а Я-то,
пожалуй, и помолчу...
     - „а как ты нашел, когда ты и видеть не можешь?
     - ‚идеть  не  вижу, а глаз все-таки есть, - посмеЯлсЯ Ѓрехун, показываЯ
свой черемуховый посошок. - џ-то иду, а глаз впереди менЯ...
     “сомнилсЯ  вратарь  в  подлинных  словах  слепца,  запер  врата и понес
находку  в  кельи,  а  там  келарь  Џафнутий о своем клобуке чуть не плачет.
‘разу  узнал он свое одеЯние. Љинулись монахи к воротам, а от Ѓрехуна и след
простыл.
     - Ќаваждение!  -  шептал  келарь  Џафнутий,  разглЯдываЯ свой клобук. -
Љому   понадобилось?..   Ђ  горше  всего,  ежели  игумен  Њоисей  вызнает...
ЋстрамилсЯ келарь на старости лет: скажут, в „ивьей обители клобук потерЯл!
     Џока  благоуветливые  иноки  судили  да  рЯдили,  в  „ивьей обители шла
жестокаЯ  переборка. ќтакого сраму не видно было, как поставлены обительские
стены...  Ћсобенно  растужилась игуменьЯ „осифеЯ и даже прослезилась: живьем
теперь съест „ивью обитель игумен Њоисей.
     - Ќе  без  того это дело вышло, матушка, што нечистаЯ сила объЯвилась в
обители,  -  объЯснЯла  сестра-келарша  ЊаремьЯна.  -  Џопущение божецкое на
свЯтую обитель...
     ‚сего  удивительнее  было то, что сестра-вратарь клЯтвенно уверЯла, как
своими  глазами  видела  выходившего  в обительские врата келарЯ ЏафнутиЯ, -
два раза он выходил и в первый раз ушел в рЯсе и в клобуке.
     - „ьЯвольское  прещение  бысть,  -  объЯснЯла  келарша. - Ќе мог он два
раза выходить, когда сидел у матушки игуменьи в опочивальне.
     Љогда  перваЯ суматоха прошла, хватились Ћхони, которой и след простыл.
‚се  сестры  сразу  понЯли,  куда  девались  рЯска  и  клобук  черного  попа
ЏафнутиЯ:  проклЯтаЯ  девка  выкрала  их  из  игуменской  кельи,  нарЯдилась
монахом, да и вышла из обители, благо темно было.
     ќто  предположение  подтвердилось,  когда  на  другой день утром сестры
узнали,  как пропал из монастырЯ воевода Џолуект ‘тепаныч и как ночью слепец
Ѓрехун принес монашеское одеЯние черного попа ЏафнутиЯ.
     - „евки-поганки  дело, - решила и мать игуменьЯ. - Ќе инако могло быть,
как  через  нее.  Ћна,  поганка,  переиначила  себЯ в честный образ мниха...
’о-то,  кыргызское  отродье,  посмеЯлась  над  свЯтою  обителью.  ‘орому  не
износить теперь...
     Ђ  слепец  Ѓрехун  ходил  со своим "глазом" по ‘лужней слободе как ни в
чем  не бывало. “тром он сидел у монастырЯ и пел ‹азарЯ, а вечером переходил
к  обители,  куда  благочестивые  люди  шли  к  вечерне. „нЯ через три после
бегства  воеводы,  ночью, Ѓрехун имел тайное свидание на старой монастырской
мельнице  с  беломестным  казаком  Ѓелоусом,  который  вызвал его туда через
одного нищего.
     - ѓде  ЋхонЯ?  -  повторЯл  Ѓелоус,  схватив Ѓрехуна за горло. - ’ы все
знаешь. ‘казывай!..
     - ѓде   ей  быть,  окромЯ  “сторожьЯ?..  ‚месте  с  воеводой  Џолуектом
‘тепанычем  бежала.  Џали  слухи, что Џолуект-то ‘тепаныч привез девку прЯмо
на  свой  воеводский  двор  и запер ее там, а когда пригнала воеводша домой,
выгнал воеводшу-то. Ћсатанел старик вконец.
     ‡астонал  Ѓелоус  от  этой  весточки, грЯнулсЯ на землю и плакалсЯ, как
ребенок малый.
     - ЋхонЯ,  што  ты  менЯ  не  подождала?  -  выкрикивал  Ѓелоус и грозил
кулаком  в  сторону  “сторожьЯ.  -  ќх,  ЋхонЯ,  ЋхонЯ!.. Ђ с воеводой Я еще
переведаюсь.   Ѓудет   помнить  Ѓелоуса...  „а  и  Џрокопьевским  монастырем
трЯхнем!.. ќх, Ћхонюшка!
     ‘лушал  Ѓрехун  эти причитаньЯ и радовалсЯ: свЯзала бы девка Ѓелоуса по
рукам  и  ногам,  как  лесной  хмель,  а  теперь беломестный казак - вольнаЯ
птица.  Џронесло тучу мороком... Ќе пропадать казачьей голове из-за девичьей
красы,  а  утихнет казачье сердце, и казачьЯ буйнаЯ голова пригодитсЯ. Ђ кто
свел  воеводу  с  Ћхоней?  Љто  научил  глупую  девку,  как уйти из обители,
нарЯдившись  монахом? ќх, куда бы им, если б не подвернулсЯ слепец Ѓрехун...
‘казал  бы  спасибо  ему  Ѓелоус,  когда бы догадалсЯ, кто просватал отецкую
дочь  Ћхоню.  Ќу,  семь  бед  -  один  ответ, а беломестный казак Ѓелоус цел
останетсЯ.
     Џоследним  узнал  о  всем  случившемсЯ игумен Њоисей и возревновал, Яко
скимен.  „осталось  больше  всех  келарю  Џафнутию,  которому  в  послушание
пришлось  звонить  на колокольне, где недавно звонил усторожский воевода. Ќе
успел  утишитьсЯ  игумен, как приехала из “сторожьЯ воеводша „арьЯ Ќикитична
и горько плакалась на свою злую беду.
     - ‚идеть  менЯ  не  хочет  Џолуект ‘тепаныч... ‘о свету сживает: обошла
его  вконец  девка-поганка.  Љак чирей, теперь сидит и пухнет в моем дому...
Ћх, горюшко, игумен, а одна надежда на тебЯ, как ты изволишь мне быть.
     - ЏроклЯну Я воеводу - вот тебе и весь мой сказ.
     - „а  ведь не своею волей грешит-то мой Џолуект ‘тепаныч, а напущено на
него  проклЯтым  дьЯчком.  ‘ам  мне  каЯлсЯ,  когда  Я  везла  его  к тебе в
монастырь.  џ-то  в  обители пока поживу, у матушки „осифеи, может, и отмолю
моего сердечного друга. ‘вЯзал его сатана по рукам и ногам.


                                —асть втораЯ


        I

     –елых  три  днЯ  ехал  Ђрефа до заводов. ‘тепь давно осталась позади, а
впереди  уже  высились лесистые горы, из которых выбегала бойкаЯ горнаЯ река
џроваЯ.  Ѓаламутский  завод  был построен ѓарусовым на монастырской вотчине,
на  том  самом  месте, где когда-то стоЯла раструснаЯ монастырскаЯ мельница.
Њонахи  давно  открыли в горах железную и медную руду по чудским "копанЯм" и
плавили  ее  на  свою  монастырскую  потребу в ручных домницах. ѓарусов имел
дело  с  монастырем,  скупаЯ  монастырский  хлеб.  Џри  игумене Џоликарпе он
арендовал  место под мельницей, запрудил џровую и поставил свой завод. Љогда
введены  были  духовные  штаты,  у  ѓарусова  очутилсЯ  громадный  заводский
участок  на  полном  праве  собственности: устроили это дело ему в ’обольске
его  дружки-приказные.  €гумен Њоисей поэтому питал большую злобу к ѓарусову
и  считал  его  одним  из  главных  виновников  введениЯ  духовных  штатов в
‡ауралье.
     ЏодъезжаЯ  к  заводу,  Ђрефа  испытывал  неприЯтное чувство: все кругом
было  чужое  -  и  горы, и лес, и каменистаЯ заводскаЯ дорога. ђодные полЯ и
степной  простор оставались далеко назади, и по ним все больше и больше ныло
сердце Ђрефы.
     - ЏомЯни,  господи,  игумна ЊоисеЯ и воздай ему сторицей добром за зло!
-  вслух  молилсЯ  Ђрефа.  -  Џо его злобе и неистовству не знаю, куда главу
преклонить.
     Ќе  доезжаЯ верст десЯти до завода, Ђрефа догнал вершника на мохноногом
и  горбоносом  киргизе.  ‚ершник  одет  был  совсем  по-мужицки: в зипуне, в
сибирских котах и в высокой шлЯпе, только сидел на седле не по-мужицки.
     - Њир  дорогой,  добрый человек, - поздоровалсЯ Ђрефа, рысцой подъезжаЯ
к вершнику. - Људа бог несет?
     - Џо одной дороге едем, так увидишь.
     ‹ицо  у  вершника было обветрелое, со следами зимнего озноба на щеках и
на  носу,  темные  волосы по-раскольничьи стрижены в скобу, сам он точно был
выкроен  из  сыромЯтной  кожи.  ‚сего  более  удивили  Ђрефу  глаза:  серые,
большие, смелые, как у ловчего Ястреба.
     - Ћткуда путь держишь? - полюбопытствовал вершник в свою очередь.
     - Ђ  к  двоеданам...  ‡начит, к ѓарусову на завод. ЊенЯ воевода Џолуект
‘тепаныч   послал  из  “сторожьЯ,  штобы  ущититьсЯ  у  ѓарусова  от  игумна
ЊоисеЯ... ‘ам-то Я из ‘лужней слободы буду.
     - ЏроменЯл  кукушку  на  Ястреба!  -  засмеЯлсЯ  вершник, поглЯдываЯ на
Ђрефу  сбоку.  - •орош твой игумен Њоисей, а ѓарусов, пожалуй, и того почище
будет...
     - Џали  и  до нас слухи о ѓарусове, это точно... Ќарод заморил на своей
заводской  работе.  „а  мне-то,  мил человек, выбирать не из чего: едва ноги
уплел из узилища...
     - •орош  и ты... Ќу, да ѓарусов выколотит из тебЯ монастырскую-то пыль.
“ него это живой рукой...
     ЋбрадовалсЯ  Ђрефа  живому человеку и разболталсЯ, а вершник все слушал
и  посмеивалсЯ.  ђассказал  Ђрефа  о  своих  монастырских  порЯдках, о лютом
характере  игумена  ЊоисеЯ,  о дубинщине и духовных штатах и своем сидении в
“сторожье.
     - Ђ  мне глЯнетсЯ игумен-то, - ответил вершник, - крепкий человек, хоша
бы  и не монахом быть... Њонастырские-то ваши мужичонки при Џоликарпе совсем
измотались,  да  и  монашескаЯ  честнаЯ братиЯ тоже, а Њоисей и взнуздал. Ћн
правильно, Њоисей-то...
     - ’ебЯ  бы  ему  отдать в правило, так не то бы запел. Ћт одних шелепов
глаза бы повылезли.
     - Ђ  ѓарусов  еще  полютей  будет... Ќарод в землЯной работе заморил, а
чуть  неустойка - без милости казнит. € везде сам поспевает и все видит... Ђ
работа  заводскаЯ  тЯжелаЯ:  все  около огнЯ. Џожалуй, ты и просчиталсЯ, што
поехал к двоеданам.
     - „вум  смертЯм не бывать, одной - не миновать, - храбрилсЯ Ђрефа. - Ќе
боюсь  Я  твоего ѓарусова, хоша он на мелкие части менЯ режь... ‚ орде бывал
и из полону цел ушел, а от ѓарусова и подавно.
     - Ќе захваливайсЯ, дьЯчок!
     ЏоказалсЯ  засевший  в горах Ѓаламутский завод. ‘троение было почти все
новое.  €здали  блеснул  заводский  пруд,  а под ним чернела фабрика. Љругом
завода  шла  свежаЯ  порубь: много свел ѓарусов настоЯщего кондового леса на
свою  постройку.  “  Ђрефы  даже сердце сжалось при виде этой незнакомой длЯ
степного  глаза  картины. ќх, невеселое место: горы, лес, дым, и сама џроваЯ
бурлит  здесь  по-сердитому, точно никак не может вырватьсЯ из стеснивших ее
гор.
     - Њолодец  ѓарусов!  -  похвалил  вершник, любуЯсь заводом. - ‚он какое
обзаведенье  поставил:  любо-дорого... ђаньше-то пустое место было, а теперь
работа  кипит...  ќвон,  за  горой-то, влево, медный рудник у ѓарусова, а на
горе железнаЯ руда. ‘подобишьсЯ и ты поробить на ѓарусова.
     - Ђх,  штоб  тебе пусто было вместе и с ѓарусовым!.. Ќе боюсь Я никого,
окромЯ игумна ЊоисеЯ...
     “  самого  завода они расстались. ‚ершник указал, куда ехать Ђрефе, где
остановитьсЯ и где найти самого ѓарусова.
     Ђрефа  отыскал  постоЯлый,  отдохнул, а утром пошел на господский двор,
чтобы  объЯвитьсЯ ѓарусову. „вор стоЯл на берегу пруда и был обнесен высоким
тыном,  как  острог.  “ ворот стоЯли заводские пристава и пускали во двор по
допросу:  кто, откуда, зачем? “ деревЯнного крыльца толпилась кучка рабочих,
ожидавших  выхода  самого,  и Ђрефа примкнул к ним. ‘коро показалсЯ и сам...
Ђрефа, как глЯнул, так и обомлел: это был ехавший с ним вершник.
     - то,  монастырскаЯ  крыса,  обознал  теперь,  какой  есть  ѓарусов? -
засмеЯлсЯ  сам  и  махнул рукой приставам: - ќй, возьмите ворону да посадите
ее в Яму, штобы поменьше каркала.
     есть  сильных  рук схватили Ђрефу и поволокли с господского двора, как
цыпленка.  „ьЯчок  даже  закрыл  глаза  со  страху и только про себЯ молилсЯ
преподобному  Џрокопию:  попал  он  из огнЯ прЯмо в полымЯ. Ђх, как попал...
‡аводские  пристава  были  почище  монастырских  служек:  руки  как железные
клещи.  ‘  господского  двора они сволокли Ђрефу в какой-то каменный погреб,
толкнули  его  и  притворили  тЯжелою  железною дверью. Ќовое помещение было
куда похуже усторожского воеводского узилища.
     - Ђ  как  же  дьЯчиха? - вопил Ђрефа, царапаЯсь в железную дверь. - ќй,
вы... дьЯчиха-то моЯ как?
     Ћтвета  не  последовало.  Џрисел  Ђрефа  на  какой-то  обрубок дерева и
"плакаша горько".
     Љогда  он  оглЯделсЯ,  то  заметил  в  одной стене черневшее отверстие,
которое  вело  в  следующий  такой  же  подвал.  Ђрефа  осторожно заглЯнул и
прислушалсЯ.  Ќи  одного  звука.  ’олько  издали доносилсЯ грохот работавшей
фабрики,  стук  кричных  молотов  и лЯзг железа. Ќе привык Ђрефа к заводской
огненной  работе, и стало ему тошнее прежнего. ’ак он и заснул в слезах, как
малый ребенок.
     ђанним утром на другой день его разбудили.
     - ќй ты, ворона, поднимайсЯ... Ђйда в контору!
     ЌесмотрЯ  на  ранний час, ѓарусов уже был в конторе. Ћн успел осмотреть
все  ночные  работы,  побывал  на  фабрике, съездил на медный рудник. ’еперь
распределЯлись   дневные   рабочие   и  ставились  новые.  ѓарусов  сидел  у
деревЯнного  стола  и  что-то  писал.  Ђрефа  встал  в толпе других рабочих,
оглЯдывавших  его,  как  новичка. Ќарод заводский был все такой дюжий, точно
сшитый  из  воловьей  кожи. Њонастырский дьЯчок походил на курицу среди этих
богатырей.
     - ’арас  ѓригорьич,  ослобони...  -  повторЯл  какой-то испитой мужик с
взлохмаченной головой. - €знеможили мы у тебЯ на твоей заводской работе.
     - Ђ  уговор  забыл? - заревел на него ѓарусов, ударив кулаком по столу.
- ‡адатки любите брать, а?.. „а с кем ты разговариваешь-то, челдон?
     - ЏоследнЯЯ  лошаденка пала, - не унималсЯ мужик. - Љакой Я тебе теперь
работный  человек?..  Ќа  твоей  работе  последнего живота решилсЯ... Ђ дома
ребЯтенки мал мала меньше остались.
     „ругие  рабочие  представлЯли  свои  резоны,  а  ѓарусов  свирепел  все
больше,  так что лицо у него покраснело, на шее надулись толстые жилы и даже
глаза  налились  кровью.  ‘  наемными всегда была вознЯ. ќто не то, что свои
заводские:  вечно жалуютсЯ, вечно бунтуют, а потом разбегутсЯ. „лЯ острастки
в  другой  раз и наказал бы, как теперь, да толку из этого не будет. ‡авидев
монастырского дьЯчка, ѓарусов захотел на нем сорвать расходившеесЯ сердце.
     - Ќу-ка,  ты, кутьЯ, иди сюда... Ќа какую ты работу поступить хочешь? ‚
монастыре-то  вас сладко кормЯт, спите вволю, а у менЯ, поди, не поглЯнетсЯ.
то делать: то умеешь, чертова кукла?
     - Ђ  все  умею,  - без запинки ответил Ђрефа. - € церковную службу могу
управить, и пашню спашу, и дровишек нарублю...
     - „а  ты  повернись,  монастырскаЯ  ворона...  „ай  поглЯдеть на тебЯ с
разных сторон. Ќечего сказать, хорош гусь!
     „ьЯчок повернулсЯ при общем смехе и не понимал, длЯ чего это нужно.
     - •леб  есть  даром  -  вот  и  всей  твоей  работы,  - решил ѓарусов и
прибавил,  обратившись  к стоЯвшему около приказчику: - ‘веди его на фабрику
до поставь, где потеплее. Џусть разомнетсЯ длЯ первого раза...
     ‚се  переглЯнулись.  Људа этакому цыпленку в огненную работу? Ќа верную
смерть посылал ѓарусов ледащего дьЯчка.
     - Ђ  насчет  харчей как? - спрашивал Ђрефа. - ‘о вчерашнего дни маковой
росинки  не  бывало во рту... ЋкромЯ того, у менЯ кобыла. Џоследний живот со
двора...
     - ’ы у менЯ поговори!..
     Џриказчик  уже вытолкнул дьЯчка из конторы и по дороге дал ему здоровую
затрещину,  так  что  у  беднЯги в ушах зазвенело. Ђрефа, умудренный опытом,
перенес  эту  обиду  молча.  …му всегда доставалось за Язык, а дьЯчиха „омна
‘тепановна  не  раз  даже  колачивала  его,  и пребольно колачивала. Њысль о
дьЯчихе   постоЯнно   его  преследовала,  как  было  и  теперь.  —то-то  она
поделывает без него, мил-сердечный друг?
     Џриказчик  довел  Ђрефу  до  фабрики  и передал с рук на руки какому-то
надзирателю.
     - ‚от  какого  орла  зацепил,  -  объЯснил он, презрительно указываЯ на
своего подневольника. - Ќа подтопку годитсЯ.
     Ќадзиратель,  суровый  старик  с окладистою седою бородой, как-то сбоку
взглЯнул   на   дьЯчка   и   только   покачал  головой.  Људа  этакую  птицу
упоместить?..   Џриказчик   объЯснил,   как   ’арас   ѓригорьевич  наказывал
поступить.
     - Ѓудет тепло, - решил надзиратель.
     ”абрика  занимала  большой квадрат под плотиной, которой была запружена
џроваЯ.  Ѓлиже  всего  к плотине стоЯли две доменных печи, в которых плавили
железную  руду.  ‘редину  двора  занимали  два  кирпичных  корпуса, кузницы,
листокатальнаЯ  и  слесарнаЯ,  а  дальний  конец  был  застроен  амбарами  и
складами.  ‚сЯ  фабрика  огораживалась  деревЯнным бревенчатым тыном. ‚орота
были  одни,  и  у  них всегда стоЯл свой заводский караул. Ќадзиратель повел
Ђрефу  в  кричный корпус и приставил к одной из печей, в которых нагревались
железные  полосы  длЯ  проковки. ђабочие в кожаных фартуках встретили нового
товарища довольно равнодушно.
     - ‚от  тут  будешь  работать,  -  сказал  надзиратель,  передаваЯ Ђрефу
уставщику. - ‘мотри, не ленись.
     ђабота  в  кричной показалась Ђрефе с непривычки настоЯщим адом. Ћгонь,
искры,  грохот,  лЯзг  железа,  оглушительный стук двадцати тЯжелых молотов.
‘обственно,  ему  работа  досталась  не  особенно  тЯжелаЯ,  да  и Ђрефа был
гораздо  сильнее,  чем  мог показатьсЯ. Ћн свободно управлЯлсЯ с двухпудовой
крицей,  только  очень  уж  жарило  от  раскаленной  печи. „вое подмастерьев
указали  ему,  как  "сажать"  крицу  в  печь,  как ее накаливать добела, как
вынимать  из  огнЯ  и  подавать мастеру к молоту. Џоследнее было хуже всего:
раскаленнаЯ  крица  жгла  руки,  лицо,  сыпались  искры и вообще доставалось
трудно.  Ќедаром  кричные  мастера  ходили  с  такими  красными, запеченными
лицами. ‚се были такие худые, точно они высохли на своей огненной работе.
     - Ќу, поворачивай, дьЯчок! - покрикивал на нового рабочего мастер.
     Ђрефа  старалсЯ,  обливаЯсь потом. Џосле второй "садки" у него отнЯлись
руки, заломило спину, а в глазах заходили красные круги.
     "Ћх,  смертынька  моЯ  приходит,  - подумал Ђрефа с унынием. - Џогинула
напрасно православнаЯ душа..."
     …го    главным    образом   огорчало   то,   что   все   рабочие   были
раскольники-двоеданы.  Ћни  косились на его подрЯсник и две косицы. “ставщик
тоже  был  двоедан.  Ћн  похаживал  по  фабрике  с  правилом в руках и зорко
поглЯдывал  на  работу:  чтоб  и ковали скоро и чтоб изъЯну не было. Ќалетит
сам - всем достанетсЯ.
     Ќо  тут же Ђрефа заметил, что есть что-то такое, чего он не знает и что
всех  занимает.  ‚  другое  времЯ  ему не дали бы прохода, а теперь почти не
замечали,  -  всЯкому  было  до  себЯ.  ‡аметил  это Ђрефа по тем отрывочным
разговорам,  какими  перекидывались  рабочие  под грохот работавших молотов,
когда  уставщики  отходили. Ћ чем они переговаривались, Ђрефа не мог понЯть.
—аще  всего  повторЯлись  слова: "батюшка" и "змей". Ќо, видимо, всЯ фабрика
была  занЯта  какою-то  одной  мыслью,  носившеюсЯ  в воздухе, и ее не могла
заглушить никакаЯ огненнаЯ работа.
     Љогда  работа  кончилась, Ђрефа шаталсЯ на ногах, как пьЯный. …му нужно
было  идти  вместе  с  другими  в  особую  казарму.  Ќо  он сначала прошел в
господскую  конюшню  и  разыскал  свою  кобылу: это было единственное родное
живое  существо, которое напоминало ему и ‘лужнюю слободу, и свой домишко, и
всю  дьЯчковскую худобу. Ђрефа обнимал кобылу и обливал слезами. Ћн тут бы и
ночевать  осталсЯ,  если  бы  конюхи  не  выгнали его. ‚ казарме ждала Ђрефу
новаЯ  неприЯтность:  рабочие уже поужинали и полегли спать, а двери казармы
были заперты на замок. Ћколо казармы всю ночь ходил караул.
     - ’ы  это  где  пропадал?  -  накинулсЯ на Ђрефу пристав. - ЏорЯдков не
знаешь... ‘мотри у менЯ: всю душу вытрЯсу.
     - Ђ  ты  не  больно  аркайсЯ!  -  рассердилсЯ  дьЯчок,  изнемогавший от
усталости  и  еще  больше от горЯ. - џ слободской человек, иду, куда хочу...
Ќад своими изневаживайтесь.
     ‡а  такие  поносные  слова  пристав  ударил  Ђрефу,  а потом втолкнул в
казарму,  где  было  и  темно и душно, как в тюрьме. Ћколо стен шли сплошные
деревЯнные  нары, и на них сплошь лежали тела. Ђрефа только здесь облегченно
вздохнул,  потому  что вольные рабочие были набраны ѓарусовым по деревнЯм, и
тут  много  было  крестьЯн  из  бывших  монастырских  вотчин. ‚се-таки свои,
православные,  а  не двоеданы. Ћдним словом, свой, крещеный народ. ’олько не
было ни одной души из своей ‘лужней слободы.
     - Џоснедать бы... - проговорил Ђрефа, приглЯдываЯсь к темноте.
     - ‚идно, уже завтра поешь, мил человек, - ответил голос из темноты.
     Ђрефа  только  вздохнул  и  прилег на свободное место поближе к дверЯм.
—то  же,  сам  виноват,  а  будет  день  - будет и хлеб. Ћт усталости у него
слипались  глаза.  ’еперь он даже плакать не мог. “мереть бы поскорее... ‚се
равно  один  конец.  Љругом  было  тихо.  ‚се  намаЯлись на день и рады были
месту. Ђрефа сейчас же задремал, но проснулсЯ от тихого шепота.
     - ЋбъЯвилсЯ  наш  батюшка...  Ѓудет  нам муку мученическую принимать от
ѓарусова.  ‘лышь, по казачьим уметам на џике царскаЯ волЯ прошла... Ќабегали
башкиришки и сказывали.
     - „авно  об  этом  молва-то  идет...  Џора.  ‡анищал народ вконец, хоть
одинова  надо  дыхнуть,  а  батюшка  на  выручку  хрестьЯнам  идет. € до нас
дойдет...  “видит  нашу  маету  и вырешит всех. „воеданы, слышь, засылку уже
делали  на  џик,  да  ни  с  чем  выворотилась  засылка:  повременить казаки
наказывали.
     ЋпЯть тишина, опЯть Ђрефа дремлет и опЯть слышит сквозь сон:
     - Ђ   как   же,  сказывают,  батюшка-то  двоеданским  крестом  молитсЯ?
то-нибудь да не так. Ќам, хрестьЯнам, это, пожалуй, и не рука.


        II

     ѓарусов  провел  скверную  ночь.  Ќакануне  он  узнал о "засылке" своих
рабочих  к  казакам.  ќто  его  взбесило.  ‘кверно  было то, что затеЯли эту
"засылку"  свои же заводские рабочие, а не деревенские. ‘тарик рвал и метал,
а  взЯть  было  не с кого. Љонечно, он мог бы разыскать виноватых и примерно
их  наказать,  но  лиха  беда  в том, что он сам начинал побаиватьсЯ. Ђ что,
ежели  и в самом деле казачишки подымутсЯ, да пристанут к ним воровские люди
со  всех  сторон, да башкиришки, да слобожане с заводскими? ќто будет почище
монастырской  дубинщины,  от которой игумен Њоисей еле жив ушел. ’ак думал и
передумывал  ѓарусов, и, как ни думал, все выходило плохо. Ќи игумен Њоисей,
ни  воевода  —ушкин  ничего не понимали, потому что надеЯлись - один на свои
каменные  монастырские  стены,  а  другой на воинскую опору. ‚от Ѓаламутские
заводы  открыты  на  все  четыре  стороны,  и  не  на  что было надеЯтьсЯ, а
поднимутсЯ  свои  же работники и приколют. ђабота тЯжелаЯ, народ непривычный
- только ждут случаЯ.
     †ил  ѓарусов  в  деревЯнном  одноэтажном доме, выстроенном из кондового
леса.  ‚ низеньких комнатах и зиму и лето было натоплено, как в бане. †ена с
детьми  занимала  две  задние комнаты, а ѓарусов четыре остальные, то есть в
них  помещалась  и контора, и касса, и четыре заводских писчика, подводивших
заводские  книги. ‘трогий был человек ѓарусов, и весь дом походил на тюрьму,
в  которой  без  его  ведома  никто  не  смел  дохнуть. Ћсобенно доставалось
старухе  жене,  женщине  простой, всего боЯвшейсЯ, а пуще всего своего мужа.
Ћна  вышла  замуж  еще  в  то времЯ, когда ѓарусов был простым гуртовщиком и
гонЯл  из  степи  баранов.  Љак  говорила  стоустаЯ молва, он и жить пошел с
того,  что  зарезал  в степи какого-то богатого киргиза. Ћн сейчас же бросил
свои  гурты,  высмотрел угодливое местечко в верховьЯх џровой, арендовал его
у  монастырЯ  и  поставил  первую  домну.  „ело  быстро пошло в ход, благо в
чугуне  и  железе  везде  была  нужда, а тут руды сколько хочешь, лесу тоже,
воды  тоже.  ‹ет  через  пЯть  присмотрел  ѓарусов медную руду и завел новый
промысел,  который  оправдал  себЯ  лучше железного. ‚се горе выходило из-за
рабочих.  џдро  заводского  населениЯ сложилось из беглых с других уральских
горных  заводов,  а к ним пристали "расейские" выходцы, бежавшие с ЏоволжьЯ,
с  Љерженца,  с ЃеломорьЯ. Џочти все уральские заводчики были раскольники, и
население  всех заводов складывалось приблизительно одинаково. Ќо дело росло
быстро,  а  своих рук не хватало. Џриходилось набирать рабочих со стороны, а
это   длЯ   ѓарусова   было   нож  острый.  ‚о-первых,  кругом  складывались
православные  села  и деревни, а во-вторых, народ был непривычный к огненной
работе.  ‚ербовались рабочие задатками, причем получалась неуловимаЯ кабала.
ѓарусов  изучил это еще в степи, где опутывал задатками киргизов и калмыков.
Ќе  один  раз  слободские  бунтовали, и ѓарусову приходилось усмирЯть их при
помощи    воинской    команды,    высылаемой   на   подмогу   из   “сторожьЯ
доброхотом-воеводой, с которым у ѓарусова были свои дела.
     ’ак  дело  шло  не один десЯток лет. ѓарусов все богател, и чем делалсЯ
богаче,  тем  сильнее его охватывала жадность. ђабочих он буквально морил на
тЯжелой  горной  работе  и  не  знал пощады ослушникам, которых казнил самым
жестоким образом: батожьЯ, кнут, застенок - все шло в ход.
     ‘лухи   о   занимавшейсЯ   смуте   на  џике  поднЯли  в  душе  ѓарусова
воспоминаниЯ  о  прошлых  заводских  бунтах. „олго ли до греха: народ дикий,
рад  случаю... ‚сю ночь он промучилсЯ и поднЯлсЯ на ноги чем свет. Џриказчик
уже ждал в конторе.
     - Ќу, что нового? - спросил ѓарусов.
     - Ќового,  слава  богу,  ничего  нет,  ’арас  ѓригорьич...  ‘тороной  Я
кое-што  вызнал.  Ђ  между прочим, пустЯки болтают разные бродЯги... Ќе надо
им давать веры...
     - Ќу, это уж Я знаю... Ђ бродЯгам Я покажу...
     Џриказчик  сразу  увидел,  что  ѓарусов  ступил  левой ногой, и молчал,
выжидаЯ  приказаний.  ‘тарик  прошелсЯ несколько раз по конторе, посмотрел в
окно  на  двор,  зевнул и нахмурилсЯ. „ома он ходил на мужицкий лад, в одной
рубахе  и  босиком.  „а  и  по  своим  делам  тоже разъезжал мужичком. ‹етом
одевалсЯ  в кафтан, а зимой в простой полушубок. ‹юбил ѓарусов и помудрить в
другой  раз.  Џристанет  к  какому-нибудь обозу на дороге и попросит довезти
даром  или  разыграет  комедию  где-нибудь на постоЯлом дворе. ‚се знали эти
выходки  богатеЯ-заводчика  и  все-таки  попадались  впросак, а ѓарусов этим
путем  вызнавал  все,  что  ему  нужно было и чего он не мог бы узнать ни за
какие  деньги.  ѓлавное,  он умел неожиданно ЯвлЯтьсЯ там, где его совсем не
ждали,  и  наводил на всех страх. „а и дома никто не знал, что у него на уме
и  куда  он  собираетсЯ.  “служливаЯ  молва  говорила, что ѓарусов знаетсЯ с
нечистым и может зараз в нескольких местах объЯвлЯтьсЯ.
     Ќакинув  заплатанный кафтанишко, ѓарусов отправилсЯ сначала на фабрику.
Џриказчик  едва  поспевал  за  ним,  -  очень  уж  легок был старик на ногу.
„орогой  он  несколько раз встрЯхивал головой, что не сулило добра. ‘квернаЯ
примета,  которую  все  знали.  ‘  фабрики  выходила ночнаЯ смена, когда они
подошли  к воротам. ђабочие шарахнулись, когда завидели грозного старика, но
он  прошел  мимо, никого не тронув. Ќо не успел он пройти ворота, как сторож
за  его  спиной  махнул шестом, - условленный знак длЯ всех рабочих. ѓарусов
оглЯнулсЯ как раз в этот момент, и сторож обомлел.
     - ‚  подвал!  -  коротко  сказал  ѓарусов.  - ’ам ему покажут, как надо
палками-то размахивать!
     ЏовторЯть  приказание  было  не  нужно,  и  сторож  моментально  исчез.
ѓарусов  окончательно  нахмурилсЯ. …му сегоднЯ казалось все как-то не так, и
он  только  встрЯхивал головой. Ђх, никому нельзЯ верить: все продадут ни за
грош,  продадут  да еще ногой придавЯт. —ерною тучею прошел ѓарусов по своим
фабрикам  и только мельком вглЯдывалсЯ в некоторых рабочих, которые казались
ему  особенно  подозрительными.  Ќо  придратьсЯ  решительно  было не к чему:
работа  шла  на  отличку,  точно  назло.  ‡авидев работавшего у горна Ђрефу,
ѓарусов остановилсЯ, трЯхнул головой и точно обронил роковое слово:
     - ‚ медную гору...
     Ђрефа  даже побелел весь, когда услыхал роковой приказ. ђабота в медном
руднике  ЯвлЯлась  своего  рода домашней каторгой, и туда посылали только за
особые вины.
     - ’ы  у  менЯ  узнаешь,  как у каменного попа едЯт железные просвиры, -
проговорил ѓарусов безмолвствовавшему несчастному дьЯчку.
     Ђрефа   что-то  хотел  сказать  в  свое  оправдание,  хотел  взмолитьсЯ
истошным  голосом  и  пасть  в  ноги,  но заводские пристава уже волокли его
прЯмо  в  кузницу,  где  сейчас  же были надеты на него железные "поручни" и
"поножни"  и заклепаны. ’ак отправлЯли всех в медную гору... „ьЯчок только в
кузнице  немного  опомнилсЯ  и  понЯл, что ѓарусов принЯл его за "шпына", то
есть  за  подосланного игуменом Њоисеем шпиона, а его жалобы на игумена - за
прелестные  речи,  чтобы  отвести  глаза.  ѓарусов, несомненно, стороной уже
знал  о  поносных  словах, которые говорились рабочими, его же двоеданами, и
завинил дьЯчка, чтобы хоть на ком-нибудь сорвать сердце.
     Џовезли  Ђрефу  в медный рудник, нимало не медлЯ, под строгим надзором,
как  разбойника.  ‘тарик  сидел  в  телеге  и  громко  молилсЯ "иже о •ристе
юродивому Џрокопию", спасавшему его от стольких бед.
     - Ќе  от себЯ лютует ’арас ѓригорьич, а по дьЯвольскому наущению, как и
игумен  Њоисей,  -  выкрикивал  Ђрефа.  -  Ќе  сердитую Я на ихнюю темноту и
ослепление...  ‚оздай  им,  господи,  добром за зло, а мои худые слезы видит
один Џрокопий преподобный.
     - ‡акаркала   ворона,   -  ворчали  на  дьЯчка  провожатые,  даваЯ  ему
подзатыльники.
     €  здоровенные  эти двоеданы, а руки - как железные. Ђрефа думал, что и
жив  не доедет до рудника. Џомолчит-помолчит и опЯть давай молитьсЯ вслух, а
двоеданы  давай  колотить его. ЋстановЯт лошадь, снимут его с телеги и бьют,
пока  Ђрефа  кричит  и  выкликает  на  все  голоса. ‘овсем озверел заводский
народ...   Џоложат   потом  Ђрефу  замертво  на  телегу  и  сами  же  начнут
жаловатьсЯ:
     - ‡амаЯлись  мы  с тобой, воронье пугало!.. €з сил выбились... ‡амолчи,
окаЯнный!
     - Џо слепоте вашей приемлю раны...
     - ’ы опЯть разговаривать, шпын?
     Џровожатые  удивлЯлись  только  одному,  что  очень  уж живуч дьЯчок, -
такой  маленький  да  дохлый,  а ничего ему не делаетсЯ. Џривезли они его на
рудник  пласт  пластом  и долго жаловались смотрителю, что замучил их дьЯчок
дорогой,  а  теперь  вот притворилсЯ, накинул на себЯ черную немочь и только
глазами моргает.
     Њедный  рудник  спрЯталсЯ совсем в горах, на лесном безлюдье. ђуда была
найдена  в  "отбочине",  на левом берегу џровой, котораЯ здесь выбивалась из
гор  маленькой  речкой.  Ћбрадовалось  сердце  Ђрефы, когда он увидел родную
реку,  котораЯ отсюда скатывалась под самый Џрокопьевский монастырь и дальше
в  "орду".  ђудничное  строение  облегло  отбочину горбатыми крышами. ‘тоЯли
одни  казармы,  такаЯ  же  контора-казарма и рЯд шахт. ‚есь берег џровой был
завален  пустою  породой, которую добывали из шахт, - свежедобытаЯ землЯ так
и  желтела.  ђабочих было мало видно: все в шахте. Ђ наверху копошились одни
откатчики  да  отвальщики.  €  казармы здесь были устроены по-тюремному - из
толстых  бревен,  с  крохотными  оконцами,  едва  руку просунуть, с толстыми
дверЯми  и  высоким  тыном  кругом.  ‘мотритель  даже  не взглЯнул на нового
рабочего,  а  только  мотнул  головой,  чтобы  сволокли  его в казарму, пока
"оклемаетсЯ". ‚идал он таких представленных...
     ЋпЯть  Ђрефа очутилсЯ в узилище, - это было четвертое по счету. ’омилсЯ
он  в  затворе  монастырском  у  игумена  ЊоисеЯ,  потом сидел в “сторожье у
воеводы  Џолуекта  ‘тепаныча,  потом на Ѓаламутском заводе, а теперь попал в
рудниковую  тюрьму.  €  все  напрасно... ‹юбЯ господь наказует, и нужно любЯ
терпеть.  Ћчень  уж больно дорогой двоеданы проклЯтые колотили: места живого
не  оставили.  Џрилег Ђрефа на соломку, сотворил молитву и восплакал. ‹ежит,
молитсЯ и плачет.
     - ’ы это о чем, человече? - послышалсЯ голос из темноты.
     Ђрефа  думал, что он один, и испугалсЯ. ‚ тюрьме было совершенно темно,
и он ничего не мог разглЯдеть.
     - Љто  жив  человек?  -  спросил  он,  обрадовавшись в следующий момент
живому человечьему голосу.
     - Ђ ты кто?
     - џ по злобе игумена ЊоисеЯ... „а ты иди поближе, зачем спрЯталсЯ?
     ‚  ответ  грЯнула  тЯжелаЯ железнаЯ цепь и послышалсЯ стон. Ђрефа понЯл
все  и  ощупью пошел на этот стон. ‚ самом углу к стене был прикован на цепь
какой-то  мужик.  Ћн лежал на гнилой соломе и не мог поднЯтьсЯ. Ћн и говорил
плохо.  Џрисел около него Ђрефа, ощупал больного и только покачал головой: в
чем  душа  держитсЯ. ‹еваЯ рука вывернута в плече, праваЯ нога плеть плетью,
а спина, как решето.
     - €з  бегунов  Я,  -  тЯжело  шептал  несчастный. - ’ри раза из рудника
убегал, ну, и попал в лапы приставам. —уть душу не вытрЯсли...
     - Џлохо  твое  дело, милаш! - жалел дьЯчок, потрЯхиваЯ своими железами.
-  Љабы  сила-мочь,  так  Я  бы травкой тебЯ попользовал. …сть такие в степи
пользительные  травки  от  убоЯ, от раны, ото всЯкой лихой болести... „а вот
под руками ничего нет.
     - ’ошнехонько    мне...    под   сердце   подкатывает...   Џрибрал   бы
господь-батюшка  поскорее,  а  то  моченьки  не стало... џ из слободских, из
—ерного  џру...  женишка осталась, ребЯтенки... всЯ худоба... к ним урватьсЯ
хотел, а менЯ в горах и пымали...
     - Ќе из двоедан, значит? - обрадовалсЯ Ђрефа.
     - Џравославный...  Ћт  дубинщины  бежал  из-под  самого монастырЯ, да в
лапы  к  ѓарусову  и  попал.  ‚се  одно помирать: в медной горе али здесь на
цепи...  †ивым  и  ты не уйдешь. ‚ горе-то к тачке на цепь прикуют... Њожет,
ты  счастливее  менЯ  будешь...  вырв