, что в этом темном
деле  он  не  возомнил, будто  видит  Яснее,  нежели  другие,  а  воззвал  к
‚севедущему?  ’еперь-то  уж  наконец можно поверить в то, что правда  выйдет
наружу.
     Љ тому же в этом судебном деле было нечто совершенно особое. Ћно велось
не человеком против  человека; истцом в этой тЯжбе был покойник -  покойник,
требовавший вернуть ему его достоЯние. ‚ любых других случаЯх можно было еще
колебатьсЯ,  стоит ли прибегать к игральным костЯм, но только не в этом.  “ж
покойный-то генерал навернЯка знал, кто утаил его добро. ‚от и в королевском
приговоре самым большим достоинством было то, что  он давал старому генералу
возможность казнить или миловать.
     Њогло  даже  показатьсЯ,  будто   король  ”редрик  хотел   предоставить
окончательное решение  генералу. Њожет  статьсЯ,  он  знавал  его  в  старые
военные годы и ему  было  известно, что  на этого человека можно положитьсЯ.
‚полне вероЯтно, что как раз это и имелось в виду. Ђ так или не так, сказать
трудно!
     Љак бы там ни было, все во  что бы то ни стало хотели присутствовать на
тинге в  тот день, когда  будет оглашен божий  приговор.  Љаждый, кто не был
слишком стар, чтобы идти, либо слишком мал, чтобы ползти, отправилсЯ в путь.
‘толь  знаменательного событиЯ,  как  это, не случалось уже  много лет.  ’ут
нельзЯ было довольствоватьсЯ тем, чтобы  потом, да еще от других,  услышать,
как все кончилось. Ќет, тут непременно надо было присутствовать самому.
     ‚ерно, что усадьбы были прежде рассеЯны по всей округе, верно и то, что
тогда, бывало, целую милю проедешь, да так и не  встретишь ни души. Ќо когда
люди со всего  уезда сошлись  на одной и той же  площади, все так и ахнули -
сколько их  тут! ’есно  прижатые друг к  другу, несчетными рЯдами стоЯли они
перед судебной палатой. Љазалось, будто  пчелиный рой, черный и отЯжелевший,
нависает перед ульем в летний день. ‹юди напоминали роЯщихсЯ пчел еще и тем,
что  были  не  в  своем обычном  расположении духа. Ћни не были безмолвны  и
торжественны,  как всегда  бывали в церкви; не были они веселы и добродушны,
как всегда  на Ярмарках:  они были  свирепы и  раздражительны, были одержимы
ненавистью и жаждой мести.
     —то ж тут мудреного? ‘ молоком матери впитали они ужас перед лиходеЯми.
€х убаюкивали колыбельными песнЯми о бродЯгах, объЯвленных вне  закона. ‚ их
представлении все воры и убийцы были выродками,  чертовым отродьем, они их и
за людей-то не считали.  Њысль о милосердии к таким нелюдЯм им и в голову не
приходила. Ћни знали,  что такой  вот  страшной  и  подлой твари ныне  будет
вынесен  приговор,  и  радовались  этому. "‘лава тебе  господи, теперь-то уж
этому кровожадному  дьЯволу придет  конец,-  думали  они.- ’еперь-то  уж  по
крайней мере ему не удастсЯ больше вредить нам".
     •орошо, что божий суд должен  был отправлЯтьсЯ не в судебной  палате, а
на воле.  Ќо  плохо, конечно,  что  рота  солдат частоколом стала на площади
перед  судебной  палатой  и  близко  подойти  было нельзЯ; люди же без конца
поносили  грубой  бранью солдат  за  то, что те преграждали им  путь. Џрежде
никто бы себе этого не позволил, но ныне все были дерзостны и наглы.
     ‚едь людЯм  пришлось  заблаговременно,  с  самого раннего утра выйти из
дому, чтобы занЯть место поближе к  частоколу из солдат, и на их долю выпало
много долгих часов томительного ожиданиЯ. Ђ за все это времЯ развлечьсЯ было
нечем.  ђазве  что  из  судебной палаты  вышел  судебный пристав и  поставил
посреди  площади  огромный  барабан.  ‚се-таки  стало  повеселее,  ибо  люди
увидели,  что судейские  там,  в  палате, намереваютсЯ дать  делу ход еще до
вечера.  ‘удебный  пристав  вынес  также  стол  со  стулом  да  еще  перо  с
чернильницей  длЯ  писарЯ.  Џод  конец он поЯвилсЯ, держа в  руках небольшой
кубок, в котором  звонко перекатывались игральные  кости. Џристав  несколько
раз выкинул их на барабанную шкуру. ‚идно, хотел убедитьсЯ в том, что они не
фальшивые и выпадают то так, то этак, как игральным костЯм и положено.
     ‡атем он быстро  ушел назад в палату, и ничего удивительного в том тоже
не  было: ведь стоило ему только показатьсЯ на крыльце,  как люди  тотчас же
начинали  осыпать  его бранью и  насмешками. Џрежде никто  бы  себе этого не
позволил, но в тот день толпа просто обезумела.
     ‘удью с заседателЯми пропустили сквозь заслон, и к судебной палате одни
из них  прошествовали  пешком,  другие  же  подъехали  верхом.  ‹ишь  только
поЯвлЯлсЯ кто-нибудь из них, как толпа сразу оживлЯлась. Ќо опЯть-таки никто
не  шепталсЯ и не  шушукалсЯ, как  бывало прежде. ‚овсе  нет!  €  лестные  и
поносные слова  выкрикивались  во  весь голос. €  ничем  нельзЯ  было  этому
помешать. Ћжидавших  тинга было  немало, и не  такие они  были, чтобы с ними
шутить. ‚ажных  господ, которые  прибыли  на тинг, тоже  впустили в судебную
палату. Ѓыли  там и ‹евеншельд из  •едебю,  и пастор из Ѓру,  и  заводчик из
ќкебю,  и капитан  из  •ельгесэттера,  и  многие, многие другие.  € пока они
проходили,  всем им пришлось выслушать множество замечаний  вроде того,  что
есть, мол,  счастливчики,  которым не приходитсЯ  стоЯть сзади и  дратьсЯ за
место поближе, да и еще много всЯкого другого.
     Љогда  уже  больше  некого было  поносить,  толпа стала осыпать колкими
насмешками  молодую  девушку, котораЯ  изо  всех сил старалась держатьсЯ как
можно ближе к частоколу из солдат. Ћна была маленькаЯ и хрупкаЯ, и мужчины -
то один, то другой -  не раз пытались пробитьсЯ сквозь толпу  и захватить ее
место; но  всЯкий раз кто-либо из стоЯвших поблизости кричал,  что она дочка
ќрика €варссона из Ћльсбю, и после  подобного вразумлениЯ девушку больше  не
пытались согнать с места.
     Ќо зато на нее градом  сыпались насмешки. „евушку  спрашивали,  кого ей
больше  хочетсЯ видеть на виселице - отца или жениха.  € удивлЯлись: с какой
это стати дочка вора должна занимать лучшее место.
     ’е же, что  пришли из дальних  лесов,  только диву  давались, как у нее
хватает духу оставатьсЯ на площади. Ќо им тут же рассказали про нее и немало
других  диковинных  вещей. Ћна  была не робкого  десЯтка, эта  девчонка, она
присутствовала на всех судебных разбирательствах, она не проронила ни единой
слезинки  и все времЯ сохранЯла  спокойствие. ’о  и дело кивала она  головой
обвинЯемым и улыбалась им так, словно была уверена в том, что на другой день
их освободЯт. € когда обвинЯемые видели ее, они снова обретали мужество. Ћни
думали  про себЯ, что  есть на свете хоть один человек, который  уверен в их
невиновности. •оть  один, кто не  верит в  то, что какой-то  жалкий  золотой
перстень мог соблазнить их и толкнуть на преступление.
     ЉрасиваЯ, кроткаЯ  и терпеливаЯ, сидела она в судебной зале. Ќи разу не
вызвала она  ни у  кого  гнева.  Ћтнюдь,  даже  судью  с заседателЯми, да  и
ленсмана она расположила  в свою  пользу. ‘ами бы  они,  положим,  в этом не
признались, но  ходила молва, будто  уездный суд  ни за  что  не оправдал бы
обвинЯемых, не будь там ее. Ќевозможно  было поверить, что  кто-либо из тех,
кого любит Њарит ќриксдоттер, может быть повинен в лиходействе.
     € вот теперь она снова была здесь, чтобы арестанты могли видеть ее. Ћна
стоЯла здесь, чтобы быть им опорою и утешением. Ћна хотела молитьсЯ за них в
час их тЯжкого испытаниЯ, хотела вверить их души милости божьей.
     Љак  знать! ѓоворЯт же в народе, что Яблоко от  Яблони недалеко падает.
Ќо ничего  не скажешь, с виду она  была  добра и невинна. „а и сердце было у
нее любЯщее, раз она могла оставатьсЯ здесь на площади.
     ‚едь она,  наверно, слышала все, что ей  кричали, но  не отвечала, и не
плакала, и не пыталась спастись бегством.  Ћна знала, что  несчастные узники
будут   рады   видеть   ее.   ‚едь   во   всей   огромной  толпе  она   была
одна-единственнаЯ, кто всем сердцем по-человечески сочувствовал им.
     Ќо что  ни  говори,  а  стоЯла  она тут вовсе  не  зрЯ. Ќашлись в толпе
один-два человека, у которых были свои дочери, такие же тихие, милосердные и
невинные, как  Њарит. €  в  глубине  души  эти люди чувствовали,  что им  не
хотелось бы видеть своих дочерей на ее месте.
     Џослышались в толпе и один-два голоса, которые защищали ее или пытались
хотЯ бы унЯть разошедшихсЯ острословов и горланов.
     Ќе  только  потому, что  настал конец  томительному ожиданию,  но и  из
сочувствиЯ к Њарит ќриксдоттер все обрадовались, когда двери судебной палаты
распахнулись  и  суд  началсЯ. ‘перва  торжественно  прошествовали  судебный
пристав, ленсман  и арестанты, с которых снЯли  кандалы, хотЯ каждого из них
стерегли два солдата. ‡атем поЯвились пономарь, пастор,  заседатели, писец и
судьЯ. ‡амыкали шествие важные господа и несколько крестьЯн, которые были  в
такой чести, что и им дозволили находитьсЯ за оцеплением.
     ‹енсман с арестантами  стали  по левую сторону судебной палаты, судьЯ с
заседателЯми свернули  направо, а господа разместились  посредине. Џисец  со
своими бумагами  занЯл место за  столом.  Ѓольшой барабан  по-прежнему стоЯл
посреди площади у всех на виду.
     ‹ишь  только  показалось шествие,  в  толпе началась толкотнЯ и  давка.
Ќемало рослых и  дюжих мужчин так и норовили протиснутьсЯ в первый рЯд, метЯ
прежде  всего  согнать  с  места Њарит ќриксдоттер. Ќо боЯсь,  как  бы ее не
оттеснили, она, маленькаЯ и тоненькаЯ, нагнувшись, проскользнула мимо солдат
и оказалась по другую сторону частокола.
     ќто  было противно всем правилам  порЯдка, и ленсман дал знак судебному
приставу  убрать Њарит ќриксдоттер. Џристав тотчас же подошел к ней, положив
руку  ей на плечо,  будто  намереваЯсь  ее  арестовать,  и  повел к судебной
палате. Ќо как только они смешались с толпой стоЯвших там людей, он отпустил
ее. Џристав уже  насмотрелсЯ на девушку и знал - лишь бы ей дозволили стоЯть
поблизости от  арестантов, а она даже не попытаетсЯ бежать.  …сли же ленсман
захочет ее проучить, найти Њарит будет легко.
     ‚прочем,  разве   было  теперь  у  кого-нибудь  времЯ  думать  о  Њарит
ќриксдоттер? Џастор  с пономарем вышли вперед и встали  посреди площади. Ћба
снЯли шлЯпы, а пономарь затЯнул  псалом. €  когда те, кто  стоЯл перед цепью
солдат, услыхали это пение, они начали понимать, что сейчас свершитсЯ  нечто
великое и торжественное, самое торжественное  из всего,  чему им  когда-либо
приходилось  быть   свидетелЯми   на  своем  веку:  призыв  к   всемогущему,
всеведущему божеству, дабы узнать его волю.
     Љогда   же   заговорил   пастор,   люди   преисполнились  еще   большим
благоговением. Ћн молил •риста, сына божьего,  который некогда сам  предстал
пред  судилищем  Џилата,  смилостивитьсЯ  над  этими  обвинЯемыми,  дабы  не
претерпели  они  суда неправедного.  Ћн молил  его также смилостивитьсЯ  над
судьЯми, дабы не были они вынуждены приговорить к смерти невинного.
     Џод конец он молил его смилостивитьсЯ над прихожанами, дабы не пришлось
им быть свидетелЯми великой несправедливости, как некогда евреЯм у ѓолгофы.
     ‚се  слушали  пастора,  обнажив  головы, они  не  думали больше о своих
жалких мирских делах.  Ћни  были настроены совсем иначе. €м чудилось,  будто
пастор  призывает  на  землю  самого господа Ѓога, они ощущали  его незримое
присутствие.
     ‘тоЯл прекрасный  осенний день:  синее небо,  усеЯнное белыми  тучками,
деревьЯ  с  зеленой, чуть  тронутой желтизной  листвой. Ќад  головами  людей
непрерывно проносились  к  югу стаи перелетных птиц. Ќепривычно  было видеть
такую уйму птиц  сразу в  один день. ‹юдЯм казалось, что  это, должно  быть,
неспроста.   Ќе  было  ли  то  знамением,  что  господь   одобрЯет   помыслы
человеческие?
     Љогда пастор  замолк,  выступил вперед  председатель  уездного  суда  и
огласил  королевский  приговор.  Џриговор  был  пространный,  со  множеством
замысловатых оборотов речи, которые с трудом доходили до собравшихсЯ. Ќо они
понЯли, что светскаЯ власть как  бы сложила скипетр свой и меч, отреклась от
мудрости своей  и знаниЯ и уповала в своих надеждах всецело на волю божью. €
они стали молитьсЯ, молитьсЯ все как один, чтобы господь помог им и вразумил
их.
     ‡атем ленсман взЯл в руки  игральные кости и попросил  судью и кое-кого
из присутствующих бросить эти кости, чтобы проверить, не фальшивые ли они. ‘
каким-то  странным трепетом  прислушивалсЯ  народ  к стуку игральных костей,
ударЯвшихсЯ о барабанную шкуру. ќти кубики, сгубившие стольких людей, неужто
теперь их сочли достойными возвещать волю божью?!
     Љак только  кости были  испробованы, арестантов  вывели вперед.  ‘перва
кубок передали ќрику €варссону, самому  старшему из  всех. Ќо ленсман тут же
объЯснил ему, что сейчас решение будет еще не окончательным. ‘ейчас им нужно
бросить жребий лишь длЯ того, чтобы каждому определить свой черед играть.
     ‚  первый  раз Џаулю  ќлиассону  выпало меньше всего, а €вару €варссону
больше всего очков. ‘тало быть, ему первому и надо было начинать.
     ’рое обвинЯемых были одеты в ту же самую одежду, что была на них, когда
они,  спускаЯсь с  гор,  со  своего летнего сэттера, повстречали  ротмистра.
’еперь эта одежда была  в грЯзи и всЯ дранаЯ. ’акой же изношенный вид, как у
кафтанов,  был  и  у  их хозЯев. Ћднако всем показалось, будто €вар €варссон
держалсЯ из  троих  вроде бы лучше всех. ‚ерно,  потому, что  он был солдат,
закаленный бессчетными муками боев и плена. „ержалсЯ он все еще прЯмо, и вид
у него был мужественный и бесстрашный.
     Љогда €вар  вышел вперед  к барабану и  принЯл кубок с  костЯми из  рук
ленсмана, тот  хотел  было  показать ему,  как  следует держать кубок  и как
играть в кости. Ќа губах старика проскользнула усмешка.
     - Ќе  впервой играть  мне  в кости,  ленсман,- сказал он  таким громким
голосом, что все  услышали.-  Ѓенгт-силач  из •едебю да  Я  не раз,  бывало,
баловались вечером этой игрой там, в степных краЯх. Ќо  не чаЯл  Я, что  мне
доведетсЯ сыграть с ним еще раз.
     ‹енсман хотел было поторопить  его, но толпе понравилось слушать €вара.
‚от храбрец! Ћн еще мог шутить пред таким решающим испытанием!
     €вар  обхватил кубок  обеими руками,  и  все увидели,  что  он молитсЯ.
Џрочитав "Ћтче наш", он громко воскликнул:
     -  Ђ  теперь  молю тебЯ,  господи €сусе  •ристе,  кому  ведомо,  что  Я
неповинен, да  смилуешьсЯ надо мной и даруешь мне меньше всего очков: ведь у
менЯ нет ни детей, ни возлюбленной, которые станут плакать по мне!
     ‚ымолвив эти слова, он с такой силой швырнул кости на барабанную шкуру,
что те загрохотали.
     €  все  стоЯвшие  перед  частоколом  пожелали  в тот  миг,  чтобы €вара
€варссона освободили. Ћни полюбили  его за  храбрость и доброту и  никак  не
могли взЯть в толк, как же это они считали его злодеем.
     Џочти невыносимо было стоЯть так далеко, не знаЯ, что выпало на костЯх.
‘удьЯ с  ленсманом нагнулись  над барабаном,  чтобы поглЯдеть, заседатели  и
присутствовавшие при сем лица знатного сословиЯ подошли поближе и тоже стали
глЯдеть,  каков  исход.  Љазалось, все  пришли  в замешательство,  некоторые
кивали €вару €варссону,  кое-кто пожимал  ему руку, а толпа так  ничего и не
знала. Џо рЯдам пробежал негодующий ропот.
     ’огда судьЯ сделал знак  ленсману, и тот  поднЯлсЯ на крыльцо  судебной
палаты, где его лучше видели и слышали:
     -  €вар €варссон выкинул на  обеих  костЯх  по  шестерке, больше  очков
набрать нельзЯ!
     ‹юди понЯли,  что €вар €варссон признан невиновным,  и обрадовались.  Ђ
многие стали кричать:
     - Ѓудь здрав, €вар €варссон!
     Ќо  тут  случилось такое, что повергло всех в изумление. Џауль ќлиассон
разразилсЯ громкими криками радости и, сорвав с головы свою вЯзаную  шапочку
с  кисточкой, подбросил  ее  в  воздух. ќто  произошло  так неожиданно,  что
стражники не успели помешать ему. ‚се  только ахнули.  Џравда, €вар €варссон
был  Џаулю  ќлиассону все  равно  что отец, но теперь, когда  дело шло о его
жизни, неужто он и вправду радовалсЯ тому, что другого признали невиновным?
     ‚скоре был восстановлен порЯдок: начальство  отошло направо,  арестанты
со  стражниками  налево,  другие  зрители  придвинулись  поближе к  судебной
палате, так что барабан снова осталсЯ посредине, ничем не заслоненный, и его
было видно со всех сторон. ’еперь настал черед ќрика €варссона подвергнутьсЯ
смертельному испытанию.
     ‚перед нетвердой и спотыкающейсЯ походкой  вышел надломленный и  старый
человек.  …го  едва  можно было узнать.  Ќеужто  это ќрик  €варссон, который
всегда размашисто и властно ступал по земле? ‚зглЯд его потускнел, и кое-кто
подумал, что он едва ли сознает до конца, какое ему предстоит испытание. Ќо,
принЯв  в руки кубок с  костЯми,  он  попыталсЯ  выпрЯмить согнутую спину  и
произнес:
     - Ѓлагодарение Ѓогу, что брат мой €вар оправдан, потому что хоть в этом
деле  Я  так же невинен, как и он, он всегда был лучше менЯ. €  молю господа
нашего €исуса  •риста,  дабы он сподобил менЯ  выкинуть  меньше всего очков,
дабы дочь моЯ  могла  обвенчатьсЯ  с  тем,  кого  она любит,  и  жить  с ним
счастливо до конца дней своих!
     ‘ ќриком €варссоном случилось  то, что  часто бывает со стариками:  всЯ
его  былаЯ сила, казалось, ушла  в голос. …го  слова  были  услышаны всеми и
всколыхнули народ. “ж очень не похоже на ќрика €варссона было  признать, что
кто-то  много достойнее  его, да еще желать себе смерти ради чужого счастьЯ.
‚о всей толпе  не нашлось бы теперь  ни единого  человека,  кто  по-прежнему
считал бы его  разбойником и вором. ‘о слезами на глазах молились люди богу,
чтобы ќрик выкинул побольше очков.
     Ћн и не потрудилсЯ потрЯсти в кубке кости, а  лишь поднЯв кубок вверх и
опустив его вниз, выбросил кости на барабанную шкуру. ѓлаза его были слишком
стары, чтобы различить очки на кубиках, и он, даже не удостоив их  взглЯдом,
стоЯл, вперив взор в пространство.
     Ќо судьЯ и другие поспешили к барабану. €  все прочли на их лицах то же
удивление, что и в прошлый раз.
     Ђ толпа,  стоЯвшаЯ перед  частоколом, будто  понЯла все, что произошло,
еще задолго  до  того, как  ленсман огласил  исход  дела.  ЉакаЯ-то  женщина
воскликнула:
     - ‘паси тебЯ господь, ќрик €варссон!
     € вслед послышалсЯ многоголосый крик:
     - Ѓлагодарение и хвала господу за то, что он помог тебе, ќрик €варссон!
     ‚ЯзанаЯ шапочка ЏаулЯ ќлиассона взлетела в воздух, как и в  первый раз,
и все снова ахнули. Ќеужто он не думает, чем это грозит ему самому?
     ќрик  €варссон  стоЯл  безгласный  и  равнодушный, лицо  его  ничуть не
просветлело. „умали - быть может, он ждет, когда ленсман огласит исход дела,
но даже когда это свершилось и  ќрик узнал, что он тоже,  как  и  брат  его,
выкинул на обеих костЯх по  шестерке, он  осталсЯ безучастен. Ћн хотел  было
добратьсЯ до своего прежнего места, но так обессилел, что судебному приставу
пришлось подхватить его, а то бы не удержатьсЯ ему на ногах.
     Ќастал черед Џаулю ќлиассону подойти  к  барабану,  чтобы попытать свое
счастье, и  все взоры обратились к нему. …ще задолго до испытаниЯ все сочли,
что он-то,  должно быть, и есть истинный  преступник;  теперь  он был, можно
сказать, приговорен. ‚едь  больше очков, чем братьЯ €варссоны, выкинуть было
невозможно.
     ’акой исход никого бы прежде не огорчил, но тут все  увидали, что Њарит
ќриксдоттер украдкой пробралась к Џаулю ќлиассону.
     Ћн  не  держал ее  в своих  объЯтиЯх, ни  поцелуЯ, ни ласки не было меж
ними. Ћна лишь стоЯла рЯдом, крепко-крепко  прижавшись к нему, а он обнЯл ее
стан рукой. Ќикто не мог бы с точностью сказать, долго ли они так простоЯли,
потому что внимание всех поглотила игра в кости.
     Љак бы то  ни  было, они стоЯли  бок о  бок,  соединенные неисповедимой
судьбой  вопреки  страже  и  грозному начальству,  вопреки тысЯчам зрителей,
вопреки ужасной игре со смертью, в которую были вовлечены.
     €х свела вместе любовь, но любовь более возвышеннаЯ, нежели земнаЯ. Ћни
могли бы  стоЯть  так летним  утром  у лаза  в  плетне,  проплЯсав  всю ночь
напролет и  впервые  признавшись друг другу  в том, что  хотЯт стать мужем и
женой. Ћни  могли  бы стоЯть так после первого  причастиЯ, чувствуЯ, что все
грехи  снЯты  с  души. Ћни  могли  бы стоЯть  так,  если  бы  обоим довелось
претерпеть ужас смерти, и перейти в потусторонний  мир, и встретитьсЯ вновь,
и постигнуть, что они на веки вечные принадлежат друг другу.
     Ћна стоЯла, глЯдЯ на него с такой нежной любовью! € что-то шевельнулось
в людских душах и подсказало им -  вот над Џаулем ќлиассоном и  следовало бы
сжалитьсЯ.  ‚едь  он  был  юным  деревцем,  которому  не  суждено  цвести  и
плодоносить, он был  ржаным полем, которому суждено быть вытоптанным, прежде
чем ему доведетсЯ одарить кого-либо от щедрот своих.
     Ћн  молча опустил руку, обвивавшую  стан Њарит,  и  вслед за  ленсманом
подошел к барабану. Џо его лицу незаметно было, чтоб он  хоть сколько-нибудь
тревожилсЯ, когда принЯл в  руки кубок. Ћн не держал речи перед народом, как
другие, а повернулсЯ к Њарит.
     - Ќе  бойсЯ! - сказал он.- Ѓогу  ведомо,  что Я  так же невинен,  как и
другие.
     Џосле этого он, будто играючи, перетрЯхнул несколько раз кости в кубке,
не останавливаЯ их, покуда  они не  перекатились  через  край и  не упали на
барабанную шкуру.
     -  џ выкинул на обеих  по шестерке, Њарит! џ выкинул по  шестерке, и  Я
тоже!
     Ћн будет оправдан - иное ему и в голову  не  приходило, и от радости он
не  мог  устоЯть на  месте. ‚ысоко подпрыгнув,  он подбросил шапочку  ввысь,
схватил стоЯвшего рЯдом с ним стражника в объЯтиЯ и поцеловал.
     ’ут многие подумали:  "‚идать сразу, что он иноземец.  Ѓудь он швед, не
стал бы торжествовать до времени".
     ‘удьЯ, ленсман,  заседатели и  знатные господа  степенно  и не торопЯсь
подошли к  барабану и стали разглЯдывать  кости.  Ќо на  этот раз вид их был
нерадостен.  Ћни лишь  покачали головой и ни  один из них не поздравил ЏаулЯ
ќлиассона с выпавшим ему на долю счастливым жребием.
     ‚зойдЯ в третий раз на крыльцо судебной палаты, ленсман возвестил:
     - Џауль ќлиассон выкинул  на  обеих костЯх  по шестерке,  больше  очков
набрать нельзЯ!
     ’олпа  заволновалась, но никто не ликовал. Ќикому и в голову не пришло,
что тут  есть какой-то  подвох.  ќтого быть не может! Ќо  всем было боЯзно и
как-то не по себе, поскольку божий суд ничуть не проЯснил суть дела.
     ‡начило ли это, что все трое были одинаково невиновны, или это значило,
что все они были одинаково виновны?
     ‹юди  увидели,  как  ротмистр  ‹евеншельд  поспешно  подошел  к  судье.
‚ероЯтно,  хотел сказать,  что  божий суд так ничего  и  не  решил, но судьЯ
угрюмо отвернулсЯ от него.
     ‘удьЯ  с  заседателЯми направились  в судебную  палату и стали  держать
совет,  а  тем  временем  никто  не  осмелилсЯ  ни  пошевельнутьсЯ, ни  даже
прошептать хоть слово. „аже Џауль ќлиассон, и тот держалсЯ смирно. Љазалось,
он понЯл наконец, что божий суд можно истолковать и так и этак.
     ‘уд  снова поЯвилсЯ после  краткого совещаниЯ,  и  судьЯ возвестил, что
уездный  суд склонен толковать божий приговор таким образом,  что всех  трех
обвинЯемых следует признать невиновными.
     ‚ырвавшись из рук стражей, Џауль  ќлиассон в  величайшем восторге опЯть
подбросил  свою шапочку,  но и  это было  несколько  преждевременно, так как
судьЯ еще не кончил речь:
     - Ќо это решение суда надлежит представить королю через гонца, которого
нынче  же  должно снарЯдить  в ‘токгольм. ЋбвинЯемым же  следует пребывать в
темнице, покуда его королевское величество не утвердит приговор суда.

        VIII

     Ћднажды  осенью,  лет тридцать спустЯ после той  достопамЯтной  игры  в
кости на площади перед судебной палатой в Ѓрубю, Њарит ќриксдоттер сидела на
крыльце небольшой свайной клети в усадьбе ‘тургорден, где она жила, и вЯзала
детские рукавички.  …й хотелось свЯзать  их красивым  узором в полоску  и  в
клетку,  чтобы они доставили радость ребенку,  которому  она  собиралась  их
подарить. Ќо она не могла припомнить какой-нибудь узор.
     Џосле  того как она долгое времЯ просидела на крыльце, рисуЯ  спицей на
ступеньке узоры, она пошла  в клеть  и открыла сундук с платьем, чтобы найти
какой-нибудь образчик, по которому могла бы свЯзать рукавички. Ќа  самом дне
сундука  она наткнулась на искусно свЯзанную шапочку  с кисточкой, узорную -
со   множеством  всЯкого  рода   квадратиков  и  полосок;  после  некоторого
колебаниЯ, она взЯла шапочку с собой на крыльцо.
     ‚ертЯ шапочку во все  стороны, чтобы разобратьсЯ в узорном вЯзании, она
заметила,  что шапочка кое-где трачена молью. "ѓосподи боже, не мудрено, что
шапочка испорчена,- подумала она.- Џрошло, верно, самое малое тридцать лет с
той  поры, как  ее  носили.  ‹адно, что Я хоть  удосужилась  вытащить ее  из
сундука и вижу теперь, что с нею сталось".
     апочка  была украшена  большой  и пышной  разноцветной кисточкой, и  в
ней-то моли, видимо, и было раздолье. ‘тоило  Њарит встрЯхнуть шапочку,  как
нитки полетели во  все стороны. Ђ кисточка, так та даже оторвалась и упала к
ней на  колени.  Ћна поднЯла кисточку и  стала  разглЯдывать,  сильно ли она
попорчена  и  нельзЯ  ли ее  снова  прикрепить, однако при  этом  она  вдруг
заметила,  что среди нитей что-то  сверкнуло. Ќетерпеливо  раздвинув их, она
обнаружила большой золотой перстень  с печаткой  и  с  алым камнем, накрепко
вшитый в кисточку грубыми холщовыми нитками.
     Љисточка с  шапочкой выпали у  нее из рук. Ќикогда прежде не доводилось
ей видеть этот перстень, но ей вовсе не было нужды  разглЯдывать королевские
инициалы на камне или читать надпись на перстне,  чтобы  узнать,  что это за
перстень  и кто  был  его владелец.  Ћпершись  о перила крыльца, она закрыла
глаза и так и сидела, тихаЯ и бледнаЯ, словно была  при смерти. …й казалось,
что сердце у нее вот-вот разорветсЯ от муки.
     €з-за этого перстнЯ отцу ее ќрику €варссону, дЯде ее €вару €варссону  и
жениху  ее Џаулю ќлиассону пришлось расстатьсЯ с жизнью, а теперь ей суждено
найти  тот  перстень, накрепко вшитый в кисточку Џаулевой шапочки! Љак же он
туда попал? Љогда же он туда попал? ‡нал  ли Џауль о том, что перстень зашит
в кисточку?
     Ќет!  Ћна тотчас же заверила самое себЯ, что он никак не  мог знать  об
этом.
     Ћна вспомнила, как он размахивал этой шапочкой и  подбрасывал ее ввысь,
думаЯ, что и его и стариков €варссонов оправдают.
     Љартина эта стоЯла перед ее глазами, словно все случилось только вчера:
огромнаЯ  толпа  людей, сначала исполненнаЯ ненависти и  вражды к ней и к ее
близким,   а  под  конец  поверившаЯ   в  их  невиновность.  …й  вспомнилось
великолепное темно-синее осеннее  небо и перелетные птицы, которые сбились с
пути и беспокойно метались над  площадью, где шел тинг. Џауль видел  их, и в
тот миг, когда она прижалась к нему, он шепнул  ей, что скоро его душа будет
метатьсЯ в небесах,  словно маленькаЯ сбившаЯсЯ с пути птичка. €  он спросил
ее, дозволит  ли  она ему прилетать  и  гнездитьсЯ  под  кровельным  желобом
усадьбы в Ћльсбю.
     Ќет, Џауль  не  мог  знать,  что воровское добро  спрЯтано  в  шапочке,
которую он бросал ввысь, глЯдЯ на великолепное осеннее небо.
     ’о было на другой день. ‘ердце ее судорожно сжималось всЯкий раз, когда
она  вспоминала  о нем,  но  теперь ей во что бы  то  ни  стало  нужно  было
вспомнить все до  конца.  €з  ‘токгольма пришел указ, что  божий суд следует
истолковать  так: все трое обвинЯемых равно виновны,  и  их надлежит казнить
через повешение.
     Ћна  была  там, когда приговор приводили в исполнение, была ради  того,
чтобы люди, которых она любила, знали, что  есть  на  свете человек, который
верит в них и скорбит о них. Ќо ради этого едва ли было надобно идти на холм
висельников. Џосле божьего суда  расположение духа  у людей стало иным.  ‚се
те, кто  окружали  ее перед солдатским частоколом, были теперь добры  к ней.
‹юди судили да рЯдили  меж собой,  а  потом  решили, что божий  суд  следует
истолковать так: все трое обвинЯемых невиновны. ‚едь старый генерал дозволил
всем  троим  выкинуть по две  шестерки. ‘тало  быть, и толковать  тут больше
нечего. ѓенеральского перстнЯ никто из них не брал.
     Љогда вывели  троих крестьЯн, раздалсЯ всеобщий страшный вопль. †енщины
плакали,  мужчины  стоЯли, сжав кулаки  и стиснув  зубы. ѓоворили, что быть,
мол, приходу  Ѓру разоренным, как  €ерусалиму, потому  что там лишили  жизни
трех безвинных мужей.  ‹юди выкрикивали слова утешениЯ приговоренным к казни
и  глумились  над  палачами.  Њножество   проклЯтий  призывалось  на  голову
ротмистра ‹евеншельда. ѓоворили, будто он побывал в ‘токгольме и по его вине
приговор божьего суда истолковали в ущерб обвинЯемым.
     Ќо,  во  всЯком случае,  все  люди вместе  с Њарит  считали  подсудимых
невиновными и  верили  им, а  это  помогло  девушке пережить тот  день. € не
только тот день, но и  все остальные дни - доныне. …сли  бы люди, с которыми
ей доводилось встречатьсЯ, считали  ее дочкой убийцы, она не в силах была бы
вынести тЯготы жизни.
     Џауль ќлиассон первым взошел на маленький дощатый помост под виселицей.
‘перва он бросилсЯ  на колени и  стал молитьсЯ  богу;  потом  обратившись  к
стоЯвшему  рЯдом  с ним свЯщеннику, стал о чем-то  молить  его. ‡атем  Њарит
увидела, как  пастор снЯл  с его  головы  шапочку.  Љогда  все было кончено,
пастор передал Њарит шапочку и последний привет ЏаулЯ. Ћн  послал ей шапочку
в знак того, что думал о ней в свой предсмертный час.
     Љак  ей могло  даже  взбрести на ум, что  Џауль подарил бы ей на памЯть
шапочку, если бы знал, что в ней спрЯтано воровское добро? Ќет, уж коли было
что надежное на свете, так только одно: Џауль не знал, что перстень, который
был надет на пальце у покойника,- в шапочке.
     Ѓыстро нагнувшись, Њарит  ќриксдоттер  взЯла  шапочку,  поднесла  ее  к
глазам и стала внимательно разглЯдывать. "Ћткуда могла  взЯтьсЯ  у ЏаулЯ эта
шапочка? - подумала она.- Ќи Я, да и никто другой в усадьбе не вЯзал ее ему.
„олжно  быть,  он  купил  ее  на  Ярмарке,  а,  может  статьсЯ,  сменЯлсЯ  с
кем-нибудь".
     Ћна еще  раз перевернула  шапочку,  рассматриваЯ  узор со всех  сторон.
"Љогда-то  эта  шапочка была, верно,  красиваЯ  и нарЯднаЯ,-  подумала она.-
Џауль любил всЯкие нарЯдные уборы. Ћн всегда бывал недоволен, когда мы ткали
ему серые сермЯжные кафтаны.  Ћн  хотел, чтобы сермЯгу ему всегда красили. Ђ
шапочки  он любил чаще красные, с большой кисточкой.  ќта навернЯка пришлась
ему по вкусу".
     Ћтложив шапочку,  она вновь  оперлась о перила, стремЯсь перенестись  в
прошлое.
     Ћна была в лесу в то самое утро, когда €нгильберта испугали насмерть. €
видела, как Џауль вместе с  ее отцом и дЯдей  стоЯл, склонившись над трупом.
Ћба старика  решили,  что  €нгильберта  нужно  перенести вниз,  в  долину, и
отправились  нарубить ветвей длЯ носилок. Ђ  Џауль на миг  замешкалсЯ, чтобы
рассмотреть  €нгильбертову шапочку. “ него разгорелись на нее глаза! апочка
была узорчатаЯ, свЯзаннаЯ  из красной,  синей и белой прЯжи,  и он незаметно
сменЯл ее на свою.  Ћн сделал  это  без  всЯкого  дурного  умысла. Њожет, он
просто  хотел   немного  покрасоватьсЯ  в  ней.   …го  собственнаЯ  шапочка,
оставленнаЯ им €нгильберту, уж конечно была не хуже этой, но не так пестра и
не так искусно свЯзана.
     Ђ €нгильберт зашил перстень в шапочку,  прежде чем отправитьсЯ из дому.
Њожет быть, он думал, что  за ним  будет погонЯ,  и потому  пыталсЯ спрЯтать
его. Љогда он  упал, никому и на ум  не пришло искать перстень  в шапочке, а
Џаулю ќлиассону и подавно.
     „а,  стало быть,  так оно все и случилось.  Ћна  могла бы  поклЯстьсЯ в
этом, но нужно все же убедитьсЯ до конца.
     Њарит положила перстень в сундук  и с шапочкой в руках пошла на скотный
двор, чтобы потолковать со скотницей.
     -  ‚ыйди-ка  на свет, Њэрта,-  крикнула  она в темную глубь хлева,-  да
пособи мне с узором, а то одной никак не сладить!
     Љогда скотница вышла к ней, Њарит протЯнула ей шапочку.
     -  џ  знаю,  что  ты мастерица вЯзать,  Њэрта,-  сказала она.- џ хотела
перенЯть  этот узор,  да не  могу в нем разобратьсЯ. ѓлЯнь-ка сама!  ’ы ведь
искусница в этом деле! Људа мне до тебЯ!
     ‘котница взЯла шапочку  и посмотрела на нее. ‚идно было,  что она очень
удивилась.  ‚ыйдЯ  из тени,  отбрасываемой  стеной хлева,  она  вновь  стала
осматривать шапочку.
     - Ћткуда она у тебЯ? - спросила Њэрта.
     - Ћна пролежала  у менЯ в сундуке  много лет,- ответила Њарит.- Ђ зачем
ты менЯ спрашиваешь?
     - ‡атем, что эту самую шапочку Я свЯзала  моему брату €нгильберту в  то
последнее лето, когда он  еще был жив,-  сказала скотница.- џ не видала ее с
того самого утра, как он ушел из дому. Љак могла она попасть сюда?
     -  Њожет,  она свалилась  у него с  головы,  когда он  упал,-  ответила
Њарит.- € кто-то из наших работников подобрал ее в лесу и принес сюда. Ќо уж
коли эта шапочка растравлЯет тебе  сердце, может, ты и не захочешь снЯть длЯ
менЯ узор?
     -  „авай мне шапочку, и узор будет  у тебЯ  к завтрашнему дню,- сказала
скотница.
     ‚ голосе ее послышались слезы,  когда, взЯв шапочку, она пошла назад на
скотный двор.
     -  Ќет, не  надо тебе снимать узор, раз  тебе  это  так тЯжко,- сказала
Њарит.
     - Ќичуть мне не тЯжко, коли Я делаю это длЯ тебЯ.
     € в самом деле,  не кто инаЯ, как Њарит, вспомнила о Њэрте Ѓордсдоттер,
оставшейсЯ одной  в лесу после  смерти  отца и брата, и предложила  ей пойти
скотницей в свою усадьбу ‘тургорден  в  Ћльсбю.  € Њэрта никогда не упускала
случаЯ  выказать ей  благодарность за  то, что Њарит помогла ей  вернутьсЯ к
людЯм.
     Њарит  снова  отправилась на  крыльцо  свайной  клети  и  взЯла  в руки
вЯзанье, но ей не  работалось; опершись, как прежде,  головой о  перила, она
силилась придумать - что же ей теперь делать.
     …сли бы кто-нибудь в  ольсбюской  усадьбе знал, как  выглЯдЯт  женщины,
отказавшиесЯ от мирской жизни ради затворничества в монастыре, он сказал бы,
что Њарит походит на  такую женщину.  ‹ицо  ее было изжелта-бледным и совсем
без морщин. Џришлому  человеку почти невозможно было б сказать - молода  она
или стара.  ‚о всем ее  облике было  нечто  умиротворенное  и кроткое, как у
человека,  который  отрешилсЯ  от  всЯких  желаний.  …е  никогда  не  видали
беззаботно-веселой, но и очень печальной тоже никогда не видали.
     Џосле постигшего ее тЯжкого удара Њарит Ясно ощутила, что жизнь длЯ нее
кончена. Ћна унаследовала от отца усадьбу ‘тургорден, но Ясно понимала, что,
если захочет  сохранить ее за собой,  ей придетсЯ выйти замуж:  ведь усадьбе
нужен хозЯин.  †елаЯ  избежать  замужества,  она  уступила все свои владениЯ
одному из двоюродных братьев  совершенно безвозмездно,  оговорив  себе  лишь
право жить и кормитьсЯ в усадьбе до конца дней своих.
     Ћна  была  довольна  тем,  что  так  поступила,  и  никогда  в  том  не
раскаивалась.  ЋпасатьсЯ, что дни  потЯнутсЯ длЯ нее медленно и  праздно, не
приходилось.  ‹юди  уверовали  в   ее  житейский  ум  и  доброту,  и  стоило
кому-нибудь захворать, как тотчас посылали за ней. „ети тоже  очень льнули и
ластились к ней. ‚ клети на сваЯх у  нее всегда бывало полным-полно малышей.
Ћни  знали,  что у  Њарит всегда найдетсЯ  времЯ  помочь им  управитьсЯ с их
маленькими горестЯми.
     € вот теперь,  когда Њарит сидела на крыльце, раздумываЯ, что ей делать
с этим перстнем, на нее напал  вдруг страшный  гнев. Ћна думала  о  том, как
легко мог бы отыскатьсЯ этот перстень. Џочему генерал не позаботилсЯ о  том,
чтобы перстень был  найден? ‚едь  он все времЯ знал, где перстень, теперь-то
Њарит это понимала.  Ќо отчего же  он не  устроил  так,  чтобы €нгильбертову
шапочку тоже обыскали? ‚место этого он позволил казнить из-за своего перстнЯ
троих невинных  людей. Ќа то  у него была власть, а  вот  заставить перстень
выйти на свет божий - не было!
     Џоначалу Њарит было подумала, что ей нужно  пойти к пастору, рассказать
ему все и отдать перстень. Ќо нет, этого она ни за что не сделает!
     ‚едь так уж  получилось:  где бы ни  поЯвлЯлась Њарит  - в церкви ли, в
гостЯх  ли,  с  ней  обходились  с   величайшим  почтением.  …й  никогда  не
приходилось  страдать от презрениЯ, которое обычно выпадает  на  долю дочери
лиходеЯ.  ‹юди  были твердо убеждены  в  том,  что тут совершена  величайшаЯ
несправедливость, и хотели  искупить ее.  „аже  знатные  господа,  встречаЯ,
бывало, Њарит на  церковном холме, непременно  подходили к ней перемолвитьсЯ
несколькими словами. „аже семейство из •едебю - разумеетсЯ, не сам ротмистр,
а его жена с невесткой  - не раз пыталось сблизитьсЯ  с Њарит. Ќо она всегда
упорно отвергала эти попытки. Ќи  единого слова не сказала  она ни одному из
жителей поместьЯ со времен божьего суда.
     Ќеужто же  теперь она выйдет на площадь и громогласно признаетсЯ в том,
что  хозЯева  •едебю  отчасти были  правы? Џерстнем, как оказалось,  все  же
завладели  крестьЯне  из  Ћльсбю?  Њожет,  даже заговорЯт о том, что  они-де
знали,  где  перстень,  вытерпели  арест  и  дознание,  надеЯсь,  что  будут
оправданы и смогут продать перстень.
     ‚о всЯком  случае, Њарит понимала, что  честь ротмистра, а заодно и его
отца, будет спасена,  если она отдаст перстень и расскажет, где его нашла. Ђ
Њарит не хотела палец о палец  ударить  ради того, что принесло бы пользу  и
выгоду ‹евеншельдам.
     ђотмистр  ‹евеншельд был  теперь восьмидесЯтилетний  старик,  богатый и
могущественный, знатный и почитаемый.  Љороль пожаловал ему баронский титул,
и не было случаЯ, чтобы его постигла какаЯ-нибудь беда.  ‘ыновьЯ у него были
отменные, жили, как и он, в достатке и удачно женились...
     Ђ человек этот отнЯл у Њарит все, все, все, что у нее было.
     Ћна осталась одна на  свете, обездоленнаЯ, безмужнЯЯ, бездетнаЯ,  и все
по его вине. „олгие  годы ждала она и ждала, что его постигнет злаЯ кара, но
так ничего и не случилось.
     ‚друг Њарит  вскочила,  очнувшись  от  своего глубокого  раздумьЯ.  Ћна
услыхала, как по двору быстро бегут детские ножки; наверное, это к ней.
     ’о были двое  мальчиков лет десЯти-одиннадцати.  Ћдин  был  сын хозЯина
дома, Ќильс, другого она не знала. €, уж конечно, они прибежали попросить ее
в чем-то помочь.
     - Њарит,- сказал Ќильс,- это Ђдриан из •едебю. Њы с ним были вон на той
дороге и гонЯли обруч, а потом повздорили, и Я разорвал его шапочку.
     Њарит  молча  сидела, глЯдЯ  на  Ђдриана.  Љрасивый мальчик,  в  облике
которого было нечто кроткое и ласковое. Ћна схватилась за сердце. Ћна всегда
испытывала боль и страх, когда видела кого-нибудь из ‹евеншельдов.
     - ’еперь мы снова дружим,- продолжал Ќильс,- вот Я  и подумал: дай-ка Я
попрошу тебЯ, может ты починишь Ђдриану шапочку, прежде чем он пойдет домой.
     - ‹адно,- сказала Њарит,- починю!
     ‚зЯв  в  руки  разорванную шапочку,  она  поднЯлась, собираЯсь войти  в
клеть.
     - „олжно быть, это знамение свыше,- пробормотала она.- Џоиграйте-ка еще
немного на дворе! - сказала Њарит мальчикам.- ‘коро будет готово.
     Џрикрыв за собой  дверь  в  клеть,  она  затворилась  там одна и  стала
штопать дырки в шапочке Ђдриана ‹евеншельда.

        IX

     ‘нова прошло несколько лет, а о перстне по-прежнему не было ни слуху ни
духу. Ќо вот случилось так, что в году 1788 девица Њальвина ‘паак поселилась
в •едебю  и стала там домоправительницей. Ѓыла она  бедной пасторской дочкой
из ‘ермланда, никогда прежде  границ ‚ермланда  не переступала и не имела ни
малейшего понЯтиЯ о том, что творитсЯ в поместье, где ей предстоЯло служить.
     ‚ самый  день  приезда ее  пригласили  к  баронессе  ‹евеншельд,  чтобы
доверить весьма странный секрет.
     - Њне представлЯетсЯ самым правильным,- сказала хозЯйка дома,- сразу же
открытьсЯ вам,  барышнЯ.  Ќадо сказать,  у нас в •едебю  водЯтсЯ привидениЯ.
Ќередко  случаетсЯ,  что  на лестницах  и в  галереЯх, а  иногда  даже  и  в
господских  комнатах встречаешь  рослого, дюжего  человека, одетого примерно
как старый каролинец  - в  высокие ботфорты  и  синий форменный  мундир.  Ћн
предстает  совершенно неожиданно,  когда  отворЯешь  дверь или  выходишь  на
лестничную площадку:  и  не  успеешь даже подумать, кто  это,  как он тут же
исчезает. Ћн никого не обижает, и мы даже склонны думать, что он  благоволит
к нам, и Я прошу вас, барышнЯ, не пугатьсЯ, когда встретите его.
     „евице ‘паак  шел в ту пору двадцать  второй год;  была  она  легкаЯ  и
проворнаЯ, на редкость искуснаЯ во  всЯкого рода  домашних делах и  работах,
расторопнаЯ и решительнаЯ, так что где  бы она ни вела хозЯйство, все шло  у
нее как по маслу. Ќо она безумно боЯлась привидений и никогда не нанЯлась бы
в  •едебю,  если  бы  знала, что  они  там  водЯтсЯ.  Ћднако  теперь она уже
приехала,  а бедной девушке, право же, не  пристало быть особо разборчивой и
пренебрегать таким хорошим местом.  Џоэтому  она сделала баронессе реверанс,
поблагодарила за предостережение и заверила ее, что не даст себЯ запугать.
     - Њы  даже  не  понимаем, зачем он  здесь  бродит,- продолжала  хозЯйка
дома.-  „очери считают,  что  он походит  на дедушку  моего мужа  - генерала
‹евеншельда, которого  вы видите вон на том портрете, и они обычно  называют
привидение ѓенералом. Ќо вы, барышнЯ, разумеетсЯ, понимаете, что никто и  не
подумает сказать,  что  по  дому  бродит  сам  генерал  -  он-то,  очевидно,
превосходнейший был  человек. Џо правде  говорЯ, мы и  сами не можем все это
понЯть. € если среди прислуги пойдут какие-нибудь  пересуды, у вас, барышнЯ,
на