абы принудить его раскаЯтьсЯ и  вернуть краденое
еще  при жизни,  после чего  грех ему  будет  отпущен, и  он сможет  принЯть
блаженную кончину.
     ‘тарый Ѓорд Ѓордссон тихо лежал в постели  и слушал  пастора, ни словом
ему  не прекословЯ. Ќо, должно быть, тот так и не убедил его.  ‘лишком много
ужасов пришлось  ему пережить, и не мог  он поверить, что все они ниспосланы
Ѓогом.
     Ќо брат с сестрой,  дрожавшие от ужаса перед наваждениЯми и призраками,
тут же воспрЯнули духом.
     -  ‘лышишь?  -  спросил €нгильберт, схватив  за  руку сестру.- ‘лышишь,
пастор говорит, что то был вовсе не генерал.
     - „а,- ответила сестра.
     Ћна  сидела,  сжав  руки.  Љаждое слово,  сказанное  пастором,  глубоко
западало ей в душу.
     €нгильберт встал.  Џорывисто  вздохнув, он выпрЯмилсЯ.  Ћн  был  теперь
свободен  от снедавшего его страха.  Ћн стал с виду совсем другим человеком.
Ѓыстрым шагом подошел он к хижине, отворил дверь и вошел.
     - —то такое? - спросил пастор.
     - џ хочу поговорить с отцом!
     - ‘тупай отсюда! ‘ твоим отцом теперь говорю Я! - строго сказал пастор.
     Ћбернувшись  к  Ѓорду Ѓордссону,  он  снова  стал  говорить  с  ним  то
ласково-властным тоном, то ласково-участливым.
     €нгильберт, закрыв лицо руками,  уселсЯ на каменные плиты.  €м овладело
сильное беспокойство.  Ћн  снова  вошел в лачугу, но  его снова выставили за
дверь.

     Љогда  все было кончено, настал  черед €нгильберта  проводить пастора в
обратный путь через лес. ‚начале все шло хорошо, но вскоре им пришлось ехать
гатью через болото. Џастор не мог припомнить, чтобы он утром переезжал такое
болото, и спросил, не сбилсЯ ли  €нгильберт  с дороги.  Ќо тот ответил,  что
гатью  будет  короче  всего  миновать  болото и  что она  выведет их из лесу
напрЯмик.
     Џастор  пристально  взглЯнул на €нгильберта. Ћн уже  заметил,  что сын,
подобно отцу, одержим жаждой золота. ‚едь €нгильберт не раз входил в хижину,
словно хотел помешать отцу отдать перстень.
     - ќх, €нгильберт! ќто узкаЯ  и опаснаЯ дорожка,- сказал пастор.- Ѓоюсь,
как бы конь не споткнулсЯ на скользких бревнах.
     - Ђ Я  поведу конЯ  вашего,  досточтимый господин пастор, не  бойтесь,-
сказал €нгильберт и в тот же миг схватил пасторского конЯ за поводьЯ.
     Љогда же они очутились  посреди болота, где  со всех сторон их окружала
лишь  зыбкаЯ  трЯсина,  €нгильберт   стал  пЯтить  пасторского  конЯ  назад.
Љазалось, он хотел заставить его свалитьсЯ с узкой гати.
     Љонь встал  на  дыбы,  а  пастор, который с  трудом держалсЯ  в  седле,
закричал провожатому, чтобы тот, бога ради, отпустил поводьЯ. Ќо €нгильберт,
казалось, ничего не слышал, и пастор увидел, как он, потемнев лицом, стиснув
зубы,  одолевает  конЯ, чтобы столкнуть его вниз в вЯзкую топь. € животное и
всадника ждала вернаЯ смерть.
     ’огда пастор вытащил из кармана  сафьЯновый мешочек и швырнул его прЯмо
в лицо €нгильберту.
     ’от  отпустил  поводьЯ, чтобы поймать мешочек, и  отпустил  пасторского
конЯ,  и конь в бешеном  испуге рванулсЯ вперед  по узкой  гати.  €нгильберт
застыл на месте, не сделав ни малейшей попытки догнать пастора.

        V

     Ќе  приходитсЯ  удивлЯтьсЯ,  что  после  такого поступка €нгильберта  у
пастора помутилось в голове. „ень уже клонилсЯ к  вечеру,  когда ему удалось
добратьсЯ до жильЯ. Ќичего мудреного не было и в том, что  из лесу  он попал
не  на дорогу  в Ћльсбю, котораЯ  была и лучше и короче прочих, а пустилсЯ в
объезд к югу, так что вскоре очутилсЯ у самых ворот •едебю.
     ЏлутаЯ  на  коне в лесной чащобе, он  только и  помышлЯл о том,  чтобы,
вернувшись благополучно домой, первым делом послать за ленсманом и попросить
его отправитьсЯ в лес и отобрать у €нгильберта  перстень. Ќо, проезжаЯ  мимо
•едебю, он стал раздумывать, не свернуть ли ему туда по пути и не рассказать
ли  ротмистру  ‹евеншельду,   кто  дерзнул  спуститьсЯ  в  склеп  и  украсть
королевский перстень.
     Љазалось бы, над  таким Ясным делом голову долго ломать не приходилось.
Ќо пастор  все же  колебалсЯ,  знаЯ, что ротмистр и его отец не очень ладили
между собой. ђотмистр был столь же миролюбив, сколь отец его - воинствен. Ћн
поспешил выйти в отставку, лишь только мы замирились с русскими, и с тех пор
все  свои  силы  отдавал восстановлению  благоденствиЯ в  стране, совершенно
разоренной за  годы войны.  Ћн был против единовластиЯ и воинских почестей и
даже  имел обыкновение дурно  отзыватьсЯ  о  самом Љарле  XII, о его высокой
персоне, как,  впрочем, и о многом другом, что  так высоко ценил его  старик
отец. „лЯ  вЯщей верности надобно сказать, что  сын  ревностно участвовал  в
риксдаговских распрЯх, причем всегда как сторонник партии приверженцев мира.
„а, у сына с отцом немало было поводов длЯ раздоров.
     Љогда  семь лет  назад был украден генеральский перстень,  пастор, да и
многие другие сочли, что ротмистр не  слишком старалсЯ получить его обратно.
‚се это заставило  теперь  пастора подумать: "—то  пользы, ежели Я возьму на
себЯ  труд спешитьсЯ здесь,  в  •едебю.  ђотмистр все равно  не спросит, кто
нынче  носит  королевский  перстень на пальце - отец  или €нгильберт.  ‹учше
всего мне тотчас уведомить о краже ленсмана Љарелиуса".
     Ќо пока пастор таким  путем держал совет с самим собой, он  увидел, что
ворота,  преграждавшие  путь  в •едебю,  тихонько  распахнулись,  да  так  и
остались отворенными настежь.
     ќто было поистине чудо, но мало ли на свете разных ворот, которые таким
же манером распахиваютсЯ сами по себе, если они плохо затворены. € пастор не
стал больше ломать голову над этим обстоЯтельством, но счел его знаком того,
что ему надобно въехать в •едебю.
     ђотмистр принЯл его радушно, куда приветливее, чем обычно.
     - ЉакаЯ честь длЯ нас, что вы,  достопочтенный брат, заглЯнули к нам. џ
как  раз жаждал встречи  с вами и  сегоднЯ не раз намеревалсЯ пойти  к вам в
усадьбу и поговорить об одном весьма необычном деле!
     - Џонапрасну бы только прошлись, брат  ‹евеншельд,- сказал пастор.- …ще
рано поутру Я поехал верхом  по приходским делам на сэттер  в Ћльсбю  и  вот
только  сейчас  возвращаюсь назад. Ќу  и  денек  выдалсЯ длЯ  менЯ, старика!
‘только приключений!
     - ’о же и со мной было, хотЯ Я врЯд ли вставал нынче  с кресла.  “верЯю
вас,  достопочтенный брат,  что хотЯ мне  скоро  минет пЯтьдесЯт и Я бывал в
разных переделках, как в суровые военные  годы, так и потом, чудес, подобных
нынешним, мне переживать не приходилось.
     -  Ђ  раз  так,-  молвил пастор,-  первое  слово Я  уступаю  вам,  брат
‹евеншельд.   џ  тоже   могу  поведать   вам,   высокочтимый  брат,   весьма
примечательную историю. Ќо не стану утверждать, что  она удивительнее  всех,
что приключались со мной на веку.
     - Ќо может статьсЯ,- возразил ротмистр,- что вам,  достопочтенный брат,
моЯ историЯ вовсе не покажетсЯ такой уж необыкновенной. Џоэтому-то Я и  хочу
спросить: вы слыхали, верно, что рассказывают о ѓатенйельме?
     - Ћб этом чудовищном пирате  и отчаЯнном  капере,  которого король Љарл
произвел в адмиралы? Љто же не слыхивал, что о нем рассказывают!
     - ’ак вот,- продолжал ротмистр,- нынче за обедом речь  зашла  о  давних
военных годах. Њои сыновьЯ и их гувернер принЯлись расспрашивать менЯ, как и
что было в старину; ведь  молодые любЯт  слушать про былое. € заметьте себе,
брат  мой,  что они никогда не  спрашивают  о той страдной  и  суровой поре,
которую пришлось пережить нам, шведам,  после  смерти Љарла,  когда мы из-за
войны да безденежьЯ отстали во всем. Ќет, им интересны лишь пагубные военные
лета!  …й-богу, и  не  поверишь:  ведь  они  ни  во  что не  ставЯт  то, что
отстраиваешь  заново   сгоревшие  дотла   города,   закладываешь  заводы   и
мануфактуры,  выкорчевываешь  леса  и подымаешь новь.  „умаетсЯ,  брат  мой,
сыновьЯ мои  стыдЯтсЯ  менЯ  и моих современников за то,  что мы покончили с
военными походами и перестали опустошать чужие земли. ‚идно, они думают, что
мы куда хуже наших отцов и что нам изменило былое могущество шведов!
     - ‚ы, брат  ‹евеншельд, совершенно правы,- сказал пастор.- ’акаЯ любовь
молодых людей к ратному делу заслуживает всЯческого сожалениЯ.
     - Ќу вот,  Я  и  исполнил их желание,-  продолжал  ротмистр,- и раз они
хотели услышать  о каком-нибудь  великом  герое войны, Я  и  рассказал им  о
ѓатенйельме   и   о   его  жестоком   обхождении   с   купцами   и   мирными
путешественниками,  желаЯ вызвать  своим рассказом ужас и презрение. € когда
мне это удалось, Я попросил своих домочадцев поразмыслить над  тем, что этот
ѓатенйельм  был истый сын военного  времени,  и поинтересовалсЯ, хотелось бы
им, чтобы землю населЯли подобные исчадиЯ ада?
     Ќо  не  успели сыновьЯ  мои  ответить,  как  слово взЯл их  гувернер  и
попросил разрешениЯ рассказать еще одну  историю о ѓатенйельме. €  поскольку
он  заверил  менЯ,  что это  приключение капера лишь  подкрепит мои  прежние
высказываниЯ об ужасающих  зверствах и бесчинствах ѓатенйельма,  Я  дал свое
согласие.
     Ћн начал свой  рассказ  с того, что  ѓатенйельм погиб в молодые лета  и
тело его было погребено в онсальской  церкви в мраморном  саркофаге, который
он похитил у  датского королЯ. Џосле  этого в церкви стали  поЯвлЯтьсЯ такие
страшные привидениЯ, что онсальским прихожанам стало невмоготу. Ћни не нашли
иного  средства,  кроме  как вытащить тело из  гроба и предать его  земле на
пустынной шхере далеко-далеко  в море. Ћтныне церковь обрела мир и покой. Ќо
рыбаки, которым случалось заплывать в воды, близкие к новому месту упокоениЯ
ѓатенйельма, рассказывали, что оттуда  всегда были слышны шум  и  вознЯ и  в
любую погоду  морскаЯ  пена  бурно  вскипала над злосчастной шхерой.  ђыбаки
полагали, что все  это было дело рук корабельщиков и торговых людей, которых
ѓатенйельм приказывал  бросать за борт с  захваченных им судов. € теперь они
подымались  из своих сырых морских могил, чтобы подвергнуть пирата экзекуции
и пытке.  Ђ рыбаки  всЯчески остерегались заплывать в ту сторону. Ќо однажды
темной ночью  одного из них угораздило оказатьсЯ слишком близко от страшного
места.  Ћн  почувствовал, что  его вдруг  затЯнуло  в водоворот,  в лицо ему
хлестнула морскаЯ пена, и чей-то громовой голос воззвал к нему:
     "‘тупай  в усадьбу ѓата в  Ћнсале и скажи жене моей: пусть пришлет  мне
семь охапок ореховых прутьев да две можжевеловых палицы!"
     Џастор, молча и терпеливо слушавший рассказ собеседника, уловил теперь,
что  это  -  обычнаЯ  историЯ   о  привидениЯх,  и  с  трудом  удержалсЯ  от
нетерпеливого  жеста.  Ћднако  ротмистр  не  обратил  на  это  ни  малейшего
вниманиЯ.
     -  ‚ы  понимаете,  достопочтенный  брат  мой,  что   рыбаку  ничего  не
оставалось,  как  повиноватьсЯ  этому  наказу. Џослушалась  его и она,  жена
ѓатенйельма. Ѓыли  собраны самые  гибкие ореховые прутьЯ и самые здоровенные
можжевеловые палицы, и работник из Ћнсалы поплыл с ними в море.
     ’ут пастор сделал  столь Явную попытку прервать своего собеседника, что
ротмистр наконец заметил его нетерпение.
     - ‡наю,  о чем  вы думаете,  брат мой,- молвил  он,-  то же думал  и Я,
услыхав  за обедом эту историю, но сейчас, во  всЯком  случае,  попрошу вас,
достопочтенный брат мой, выслушать менЯ до конца. €так, Я хотел сказать, что
этот работник из Ћнсалы,  должно быть, был человек бесстрашный, да к тому же
весьма  преданный  своему  покойному хозЯину. €наче он врЯд  ли отважилсЯ бы
выполнить   такой   наказ.   Љогда  он  подплыл  ближе  к  месту  погребениЯ
ѓатенйельма,  шхеру   пирата   захлестывали  такие   высокие   волны,  будто
разыгралась страшнаЯ бурЯ, а брЯцание оружиЯ и шум  битвы слышны были далеко
вокруг.  Ћднако работник  подошел на веслах как  можно ближе,  и ему удалось
забросить на шхеру и можжевеловые палицы и охапки прутьев. Ќесколько быстрых
ударов веслами - и он удалилсЯ от страшного места.
     -  ‚ысокочтимый  брат  мой...-  начал  было  пастор,  но  ротмистр  был
непоколебим.
     -  Ћднако дальше плыть он не стал,  а перестал грести, решив поглЯдеть,
не  случитсЯ  ли  что-нибудь  примечательное.  €  ждать  ему  понапрасну  не
пришлось.  €бо  над шхерой вздыбилась  вдруг  до  облаков  морскаЯ пена, шум
сменилсЯ   страшным  грохотом,  точно  на  поле  битвы,  и  ужасающие  стоны
разнеслись  над  морем. ’ак  продолжалось некоторое  времЯ,  но с  убывающей
силой, а под конец  волны  и вовсе  прекратили  брать  штурмом ѓатенйельмову
могилу. ‚скоре здесь  стало так же тихо и спокойно,  как и на всЯкой  другой
шхере.  ђаботник  поднЯл было весла, чтобы отправитьсЯ в обратный путь, но в
тот же миг к нему воззвал громовой и торжествующий голос:
     "‘тупай в  усадьбу ѓата в Ћнсале, поклонись моей  жене и передай: живой
ли, мертвый ли, ‹ассе ѓатенйельм всегда побеждает своих врагов!"
     Ћпустив голову, пастор слушал рассказ. ’еперь,  когда историЯ подошла к
концу, он поднЯл голову и вопрошающе взглЯнул на ротмистра.
     - Љогда гувернер  произнес эти последние слова,- продолжал ротмистр,- Я
заметил, что сыновьЯ мои сочувствуют этому презренному негодЯю ѓатенйельму и
что им по душе пришелсЯ рассказ о его удали. Џоэтому Я и поспешил заметить -
дескать,  историЯ эта  придумана  складно, но  что  все  это  врЯд  ли нечто
большее, нежели обыкновеннейшаЯ небылица. €бо если,- сказал Я,- такой грубый
пират, как ѓатенйельм, в силах  был  постоЯть за  себЯ даже после смерти, то
как же объЯснить, что мой отец, столь же отчаЯнный рубака, как и ѓатенйельм,
но  не в пример ему  добрый  и честный человек, допустил  вора проникнуть  в
гробницу и похитить у него самое драгоценное его достоЯние? Ђ у него не было
силы  воспрепЯтствовать  этому  или  по  крайней  мере  хоть  потом  нанести
виновному афронт.
     Џри этих словах пастор поднЯлсЯ с не свойственным ему проворством.
     - € Я держусь того же мнениЯ! - воскликнул он.
     -  Џослушайте,  однако, что случилось дальше -  продолжал ротмистр.- Ќе
успел  Я выговорить  эти  слова,  как за  спинкой моего  кресла  послышались
громкие вздохи. € вздохи эти столь походили на те, которые испускал, бывало,
мой покойный отец, когда его терзали старческие немощи, что мне  показалось,
будто  он стоит у менЯ за спиной. € Я вскочил с места. ђазумеетсЯ, никого  и
ничего Я не увидел, но был убежден, что слышал моего отца. Њне не захотелось
больше садитьсЯ  за  стол,  и Я просидел здесь  все это времЯ в одиночестве,
размышлЯЯ об этом деле. €  мне  очень  хотелось бы услышать,  что думаете по
этому поводу вы, мой достопочтенный брат. ’е жалостные вздохи об исчезнувшем
сокровище, которые Я слышал... Ѓыл ли  это мой покойный отец? Ѓудь Я уверен,
что он все еще  томитсЯ тоской  по  этому перстню! „а Я лучше  бы  ходил  по
дворам, чинЯ дознание,  нежели допустил,  чтоб  он  хоть единый миг терзалсЯ
жестокой скорбью, как о том свидетельствуют его жалобные вздохи.
     - ‚торой  раз приходитсЯ мне нынче  отвечать на вопрос, скорбит ли  еще
покойный  генерал  о  своем утраченном  перстне и  жаждет  ли  получить  его
обратно,-  сказал пастор.- Ќо прежде  чем ответить, Я,  с вашего позволениЯ,
высокочтимый брат мой, расскажу свою историю, а потом мы вместе потолкуем об
этом.
     ђассказав, что  с  ним  произошло, пастор  понЯл,  что ему нечего  было
боЯтьсЯ, что ротмистр с  недостаточным рвением станет блюсти интересы своего
отца. Џастор  не подумал  о  том,  что  в  характере  даже самого миролюбиво
настроенного человека есть нечто  от сыновей ‹одброка. ‚едь нередко бывает и
так: поросЯта начинают визжать, узнав, какие муки  вытерпел старый боров.  €
пастор увидел, как  на лбу у ротмистра вздулись  жилы, а  кулаки  так сильно
сжались, что даже побелели в суставах. Ќеистовый гнев овладел ротмистром.
     …стественно, пастор представил все это дело  по-своему.  Ћн  рассказал,
как гнев божий покарал злодеев, но никоим  образом  не пожелал признать, что
тут, должно быть, замешан мертвец.
     ђотмистр же  истолковал все это совсем по-иному. Ћн  вывел  отсюда, что
отец его  не обрел вечного покоЯ в могиле,  ибо перстень с его указательного
пальца был  снЯт. ђотмистра  терзали страх и угрызениЯ совести, поскольку до
сих  пор он слишком беззаботно относилсЯ к этому делу. Љазалось, в сердце  у
него ныла рана.
     Џастор,  заметив, как  взволновалсЯ  ротмистр,  от  страха  еле решилсЯ
рассказать ему,  что перстень у него  отнЯли снова. Ќо это было воспринЯто с
каким-то мрачным удовлетворением.
     - •орошо,  что хоть  один  из этого воровского  сброда уцелел и что  он
такой же  мерзавец,  как и другие,-  сказал  ротмистр  ‹евеншельд.-  ѓенерал
расправилсЯ с  родителЯми €нгильберта,  и расправилсЯ сурово.  ’еперь настал
мой черед!
     Џастор уловил  жестокую решимость в голосе ротмистра. Ћн волновалсЯ все
сильнее и сильнее. Ћн начал опасатьсЯ, как бы ротмистр не удушил €нгильберта
собственными руками или не засек бы его до смерти.
     - џ  счел  своим долгом быть посланцем от  покойного Ѓорда к вам,  брат
‹евеншельд,-  сказал  пастор,- но Я надеюсь,  что вы не  предпримете никаких
опрометчивых действий. џ  же  намерен  теперь уведомить  ленсмана о том, что
менЯ обокрали.
     -  ‚ы, брат  мой, вольны поступать, как вам заблагорассудитсЯ,- заметил
ротмистр.- џ  хотел только  сказать, что все  это - лишь  напрасные хлопоты,
поскольку дело Я беру на себЯ.
     Џастор убедилсЯ, что в •едебю он больше ничего не добьетсЯ. Ћн поспешил
уехать из усадьбы, чтобы успеть засветло известить обо всем ленсмана.
     Ђ  ротмистр  ‹евеншельд созвал  всех своих  челЯдинцев, рассказал,  что
приключилось, и спросил, хотЯт ли они завтра поутру отправитьсЯ вместе с ним
в  погоню  за  вором. Ќикто не отказалсЯ от такой  услуги  своему  хозЯину и
покойному генералу.  Љонец  вечера ушел на  поиски  всевозможного  оружиЯ  -
старинных мушкетов, коротких медвежьих рогатин, длинных  шпаг, а также палиц
и кос.

        VI

     Ќе менее  пЯтнадцати человек  сопровождали ротмистра,  когда на  другой
день в четыре часа утра он вышел из дому охотитьсЯ на вора. € все они были в
самом воинственном расположении духа.  Џравда была на их стороне,  да к тому
же  они  уповали  на  генерала.  ђаз уж  покойник  вмешалсЯ  в это дело, так
навернЯка доведет его до конца.
     Ћднако  подходЯщаЯ  длЯ облавы дикаЯ чаща начиналась  лишь за  милю  от
•едебю. ‚ начале пути ротмистру  с  челЯдинцами  пришлось пересечь логовину:
кое-где она была  возделана и усеЯна мелкими постройками.  ’о тут, то там на
холмах виднелись довольно большие  деревни. Ћдна из них и была  Ћльсбю,  где
прежде находилась усадьба Ѓорда Ѓордссона - пока ее не сжег генерал.
     ‡а всем  этим,  словно разостланнаЯ по  земле толстаЯ  зверинаЯ  шкура,
тЯнулсЯ  дремучий  бор, одно  дерево к другому. Ќо даже и здесь не кончалась
власть  человека:  в  лесу виднелись узкие  тропки,  которые вели  к  летним
сэттерам и угольным Ямам.
     Љогда  ротмистр  с челЯдинцами  вошел в дремучий  лес,  всех  их словно
подменили:  они обрели совсем иной вид,  иную осанку.  €м и прежде случалось
приходить сюда  на охоту за крупной  дичью, и их обуЯл охотничий  пыл. ‡орко
всматриваЯсь в густой кустарник, они и передвигатьсЯ стали совсем по-иному -
легко ступаЯ и будто крадучись.
     - „авайте  уговоримсЯ наперед, ребЯта,- сказал ротмистр.-  Ќикто из вас
не должен накликать на себЯ беду из-за этого вора, и потому предоставьте его
мне. ѓлЯдите только, чтобы его не упустить!
     Ќо челЯдинцы  и не думали  повиноватьсЯ этому приказу.  ‚се те, кто еще
накануне мирно расхаживал, развешиваЯ сено на сушила, горели теперь желанием
как следует проучить этого ворюгу €нгильберта.
     …два  они  углубились  в  лес, как  вековые  сосны, стоЯвшие  здесь  со
стародавних времен, стали  такими частыми, что простерли над  ними  сплошной
свод; подлесок кончилсЯ, и лишь мхи покрывали землю. € тут  они увидели, что
навстречу им идут трое с носилками из ветвей, на которых покоитсЯ четвертый.
     ђотмистр со своим  дозором поспешил им навстречу,  но,  увидев  столько
народу, носильщики остановились. ‹ицо человека, лежавшего на носилках,  было
прикрыто огромными листьЯми папоротника, так что нельзЯ было разглЯдеть, кто
это. Ќо жители •едебю,  казалось, все  же узнали его, и мороз пробежал у них
по коже.
     €м не привиделсЯ рЯдом с  носилками  старый  генерал. ‚овсе нет.  €м не
привиделась даже его тень.  Ќо все равно, они знали: он - здесь. Ћн вышел из
лесу вместе с мертвецом. Ћн стоЯл, указываЯ на него пальцем.
     ’рое,  что  несли  носилки,  были  люди хорошо  известные  в  округе  и
почтенные. ’о был ќрик €варссон, хозЯин большого хутора в Ћльсбю, и его брат
€вар €варссон, который так никогда и не женилсЯ и осталсЯ доживать  у  брата
на отцовском хуторе. Ћба они были уже в летах; зато третий в их компании был
человек молодой. Ћн тоже был всем известен. ‡вали его Џауль  ќлиассон, и был
он приемышем братьев €варссонов.
     ђотмистр подошел прЯмо  к €варссонам,  а  те опустили на землю носилки,
чтобы  поздороватьсЯ  с  ним  за  руку.  Ќо  ротмистр,  казалось,  не  видел
протЯнутых  ему  рук.  Ћн  не  мог  оторвать  глаз от  листьев  папоротника,
прикрывавших лицо того, кто лежал на носилках.
     -  Љто  это  тут  лежит?  “ж не  €нгильберт ли Ѓордссон?  - спросил  он
каким-то  удивительно  суровым голосом.  Љазалось, будто  он говорит  против
своей воли.
     - Ћн самый,-  ответил ќрик €варссон.- Ќо откуда вы это знаете, господин
ротмистр? Џо платью признали?
     -  Ќет,- ответил ротмистр,-  Я признал его не по платью. џ не видал его
целых пЯть лет.
     € его собственнаЯ челЯдь и пришельцы удивленно глЯдели на ротмистра. €м
всем подумалось,  что нынче утром  в нем поЯвилось нечто не похожее на него,
нечто зловещее.  Ћн не был самим собой. Ћн  уже не  был учтив и обходителен,
как прежде.
     ђотмистр принЯлсЯ расспрашивать крестьЯн, что они делали в лесу в такую
рань и где нашли €нгильберта. €варссоны были крестьЯне зажиточные, и им было
не по душе, что у них так это выпытывают, но самое главное ротмистру все  же
удалось выведать.
     ‡а  день до этого с мукой  и съестным длЯ работников они  поднЯлись  на
свой сэттер, расположенный в нескольких милЯх отсюда, в глубине леса, да там
и заночевали. ђано поутру пустились они  в  обратный путь, и  €вар  €варссон
вскоре  обогнал  своих  спутников.  ‚едь €вар  €варссон был  солдат,  мастер
шагать, и нелегко было поспевать за ним.
     Ќамного  опередив  своих  спутников,  €вар €варссон  вдруг  увидел, что
навстречу ему  по тропинке идет  какой-то  человек. Ђ лес  там  был довольно
редкий. Ќикаких кустарников, одни лишь  могучие  стволы, и  €вар  уже издали
увидал  этого  человека.  Ќо  признать  сразу  - не  признал.  Њеж деревьЯми
колыхались   клочьЯ  тумана,  и   когда  их  озарЯли   солнечные  лучи,  они
превращались в  золотистую дымку. Љое-что можно было  разглЯдеть  сквозь это
туманное марево, но не очень отчетливо.
     €вар €варссон заметил, что, как  только встречный завидел его в тумане,
он  тотчас же  остановилсЯ  и  в величайшем ужасе, словно защищаЯсь, простер
пред собой  руки. Љогда же €вар сделал еще несколько шагов вперед,  тот упал
на колени и закричал, чтобы €вар не смел приближатьсЯ к нему. Љазалось,  что
человек  этот не в своем уме. €вар €варссон  хотел  было поспешить  к  нему,
чтобы  успокоить, однако тот уже вскочил на ноги и  бросилсЯ бежать в  глубь
леса. Ќо пробежал  он всего  лишь несколько шагов. Џочти  в  тот же  миг  он
рухнул на  землю  и  осталсЯ лежать недвижим. Љогда €вар €варссон подошел  к
нему, он был мертв.
     ’еперь €вар €варссон тут же признал этого человека: то был не кто иной,
как €нгильберт Ѓордссон, сын того самого Ѓорда, который прежде жил в Ћльсбю,
но  потом, когда  двор его  сгорел, а жена утопилась,  перебралсЯ на  летний
сэттер. €вар никак не мог понЯть, отчего €нгильберт  упал и умер: ведь ничьЯ
рука не коснулась  его.  Ћн пыталсЯ вернуть его к жизни, но это не  удалось.
Љогда подоспели другие, они тоже увидели, что €нгильберт мертв. Ќо Ѓордссоны
были  когда-то соседЯми €варссонов в  Ћльсбю,  и  им не захотелось оставлЯть
€нгильберта в лесу; и вот они сделали носилки и унесли его с собой.
     ђотмистр  с  мрачным видом слушал этот рассказ. Ћн показалсЯ ему вполне
правдоподобным. €нгильберт  лежал на носилках, словно  снарЯдилсЯ в  дальнюю
дорогу: за  спиною -  котомка,  а на ногах  -  башмаки.  ЊедвежьЯ  рогатина,
лежавшаЯ рЯдом,  пожалуй, тоже принадлежала  ему.  Ќе  иначе как  €нгильберт
хотел отправитьсЯ на чужбину,  чтобы продать там перстень; но когда в лесном
тумане ему повстречалсЯ €вар €варссон, ему почудилось, что он увидел призрак
генерала.  Ќу, конечно!  ’ак  оно  и было! €вар  €варссон был  одет в старый
солдатский мундир, а полЯ его  шлЯпы были загнуты на  Љаролинский манер. ’о,
что €нгильберт  обозналсЯ, легко  объЯснЯлось дальностью, туманом и тем, что
совесть его была нечиста.
     ’ем не менее ротмистр все  еще был недоволен. Ћн распалЯл в себе гнев и
жажду крови.  …му хотелось  бы задушить €нгильберта своими руками. …му нужно
было дать выход своей жажде мести, а выхода не было.
     Ћднако мало-помалу  ротмистр понЯл, как  он  несправедлив,  и настолько
совладал с собой, что даже  рассказал €варссонам, длЯ чего он  с челЯдинцами
вышел  нынче  поутру в лес. € добавил,  что хочет дознатьсЯ, при мертвеце ли
еще перстень.
     ђотмистру  даже  хотелось  бы,  чтобы крестьЯне из  Ћльсбю ответили  бы
"нет";  тогда  он мог бы с оружием в руках постоЯть за  свои  права. Ќо  они
сочли  его требование вполне  естественным и чуть отошли в  сторону,  покуда
несколько челЯдинцев  обыскивали  карманы  мертвеца,  его башмаки,  котомку,
каждый шов его одежды.
     ‚начале ротмистр с величайшим вниманием следил за обыском, но вдруг  он
нечаЯнно  взглЯнул на  крестьЯн,  и  ему  показалось,  будто  те  обменЯлись
насмешливыми взглЯдами,  словно были  уверены, что  он  все равно ничего  не
найдет.
     ’ак  оно и  вышло.  Џоиски  пришлось прекратить,  а перстень так  и  не
отыскалсЯ. ’огда подозрениЯ  ротмистра вполне справедливо пали  на крестьЯн.
’о  же самое подумали и челЯдинцы. Људа девалсЯ  перстень? Љогда  €нгильберт
решилсЯ бежать, он навернЯка взЯл его с собой. ѓде же он?
     •отЯ  и теперь никто  из них не  видел  генерала,  но  все ощущали  его
незримое присутствие. ‘тоЯ  в толпе,  он указывал на всю троицу  из  Ћльсбю.
Џерстень у них!
     ‚ерно, это они обшарили карманы мертвеца и нашли перстень.
     ‘корее всего историЯ, которую они только что сочинили,-  небылица, а на
самом деле все произошло совершенно иначе. Њожет статьсЯ, €варссоны, которые
были  односельчанами  Ѓордссонов,  знали,  что  те   завладели   королевским
перстнем.  Њожет статьсЯ, они узнали, что Ѓорд умер,  а повстречавшись с его
сыном в лесу, тотчас смекнули,  что он собралсЯ бежать с  этим перстнем; вот
они и напали на €нгильберта и убили его, чтобы присвоить перстень.
     Ќа теле  €нгильберта не было никаких  следов увечьЯ, кроме кровоподтека
на лбу. €варссоны сказали, что он ударилсЯ головой о камень, когда падал. Ќо
разве этот  кровавый  желвак не мог быть нанесен толстой суковатой  палицей,
которую держал в руках Џауль ќлиассон?
     ђотмистр  стоЯл, опустив глаза.  Ћн мучительно боролсЯ  с  самим собой.
Ќикогда не  слыхал он об этих троих  ничего,  кроме хорошего, и ему никак не
думалось, что они убийцы и воры.
     —елЯдинцы окружили ротмистра. Љое-кто  из них уже брЯцал оружием, и все
до единого считали, что без драки им отсюда не уйти.
     ’огда к ротмистру подошел ќрик €варссон.
     - Њы, братьЯ,- молвил он,-  да и  приемыш наш Џауль  ќлиассон,  который
вскоре  станет  мне  зЯтем,  понимаем,  что  думаете  про  нас  вы, господин
ротмистр, и ваши люди. ’ак вот,  по-нашему, не след нам  расходитьсЯ, покуда
вы не прикажете обыскать наши карманы и одежду.
     Ћт такого  предложениЯ у  помрачневшего было ротмистра стало полегче на
сердце. Ћн начал отговариватьсЯ. €варссоны, да и их приемный сын такие люди,
что на них и тень подозрениЯ пасть не может.
     Ќо  крестьЯне  хотели  покончить  с  этим  делом.  Ћни  сами  принЯлись
выворачивать  свои карманы и разувать башмаки.  ’огда  ротмистр махнул рукой
челЯдинцам, чтобы те исполнили их волю и обыскали их.
     Џерстень  так и не  обнаружилсЯ, но в  берестЯном коробе,  который €вар
€варссон носил за спиной, нашли сафьЯновый мешочек.
     - ќто ваш мешочек? -  спросил  ротмистр, после  того как,  порывшись  в
мешочке, увидел, что он пуст.
     Ћтветь €вар €варссон  -  да и делу,  может  статьсЯ,  был бы конец,  но
вместо этого он спокойно призналсЯ:
     - Ќет, не наш; он валЯлсЯ на тропке, неподалеку от того места, где упал
€нгильберт.  џ  поднЯл  мешочек  и  бросил его  в  короб,  он показалсЯ  мне
новехоньким.
     - Ќо в таком вот  мешочке и лежал перстень, когда  пастор  швырнул  его
€нгильберту,- сказал ротмистр; и лицо его и голос снова  омрачились.- ’еперь
же  вам, €варссонам, ничего не остаетсЯ, как отправитьсЯ со мной к ленсману,
если вы не предпочитаете добровольно вернуть мне перстень.
     ’ерпение крестьЯн из Ћльсбю лопнуло.
     - Ќет у вас, господин ротмистр, таких  прав, чтобы заставить нас идти в
темницу,- молвил ќрик €варссон.
     Ћн  схватилсЯ   за  рогатину,  лежавшую  рЯдом  с  €нгильбертом,  чтобы
проложить себе путь, а брат его с будущим зЯтем присоединились к нему.
     ‚ первый миг остолбеневшие  жители •едебю подались было назад,  чуть не
оттолкнув  ротмистра,  который засмеЯлсЯ  от  радости, что  наконец-то  даст
долгожданный выход  своему гневу, употребив силу. ‚ыхватив саблю, он рубанул
по рогатине.
     Ќо  то  был единственный  ратный  подвиг,  совершенный  в  этой  войне.
—елЯдинцы оттащили его и вырвали у него саблю из рук.
     ‘лучилось так, что и ленсман  Љарелиус вздумал отправитьсЯ в то утро  в
лес. ‚  ту самую минуту он в сопровождении стражника  показалсЯ на тропинке.
‘нова начались  поиски и снова дознание,  но дело  все же кончилось тем, что
ќрик €варссон, его брат €вар и их приемный сын Џауль ќлиассон были взЯты под
стражу и отведены в темницу по подозрению в убийстве и разбое.

        VII

     ЌельзЯ не признать, что леса у нас в ‚ермланде были в ту пору  обширны,
а пашни малы, дворы  велики, зато дома тесны, дороги узки, зато холмы круты,
двери  низки, зато пороги высоки, церкви неприглЯдны, зато службы долги, дни
жизни коротки, зато горести бессчетны.  Ќо  из-за этого вермландцы вовсе  не
вешали голову и никогда не плакались.
     Ѓывало, мороз бил посевы, бывало, хищные звери губили стада, а кровавый
понос - детей: вермландцы  все равно почти всегда сохранЯли бодрость духа. Ђ
иначе что бы с ними сталось?
     Ќо,  быть  может,  причиной  тому  было  утешение, обитавшее  в  каждой
усадьбе. “тешение, которое  служило как  богатым,  так и  бедным,  утешение,
которое никогда не изменЯло людЯм и никогда не знало устали.
     Ќо не думайте, право, что утешение это было нечто возвышенное или нечто
торжественное,  вроде слова божьего, чистой  совести или счастьЯ любви! € уж
вовсе  не  думайте,  что  было   оно  нечто  низменное  или  опасное,  вроде
бражничаньЯ или игры в кости! Ђ было оно нечто совсем невинное  и будничное:
то было не что иное, как пламЯ, неустанно пылавшее в очаге зимними вечерами.
     ѓосподи  боже, какую красоту и уют наводил огонь в самой жалкой лачуге!
Ђ  как  шутил  он  там  со  всеми домочадцами  вечера  напролет! Ћн трещал и
искрилсЯ, и  тогда  казалось, будто он потешаетсЯ над  ними. Ћн  плевалсЯ  и
шипел,  и казалось,  будто он  передразнивает  кого-то брюзгливого и  злого.
Џодчас он  никак не мог сладить с каким-нибудь  суковатым  поленом.  ’огда в
горнице становилось дымно и угарно, словно огонь хотел втолковать людЯм, что
его кормЯт слишком скудно. Џодчас он ухитрЯлсЯ обернутьсЯ раскаленной грудой
углЯ, как раз  когда в доме кипела работа, так что оставалось только сложить
руки на  коленЯх да громко  смеЯтьсЯ, покуда он  не вспыхнет вновь. Ќо  пуще
всего  огонь  проказничал, когда  хозЯйка приходила с  треногим  чугунком  и
требовала, чтобы он  поварничал. €зредка огонь бывал  послушен и  услужлив и
дело  свое  справлЯл быстро  и умело.  Ќо нередко он часами  легко  и игриво
плЯсал вокруг котла с кашей, не даваЯ ей закипеть.
     ‡ато  как  весело,  бывало,  блестели  глаза  хозЯина,  когда, насквозь
вымокший и замерзший, он возвращалсЯ в ненастье домой, а огонь  встречал его
теплом и уютом! ‡ато как чудесно бывало думать об огне,  который бодрствует,
излучаЯ Яркий  свет в темную  зимнюю ночь, словно путеводнаЯ  звезда бедного
странника и словно грозное предостережение рыси и волку!
     Ќо  огонь в очаге умел  не только  согревать, светить и поварничать. Ћн
способен был не только сверкать, трещать, дымить и чадить. ‚ его власти было
пробудить в человеческой душе желание резвитьсЯ.
     €бо что такое человеческаЯ душа, как не резвЯщеесЯ пламЯ? „а, да, она и
есть огонь! Ћна вспыхивает  в самом человеке, охватывает его и кружитсЯ  над
ним,  точь-в-точь как огонь  вспыхивает в серых  поленьЯх,  охватывает их  и
кружитсЯ  над  ними.  Љогда   те,  кто  собиралсЯ  зимними  вечерами  вокруг
полыхающего огнЯ, молча сидели часок-другой, глЯдЯ в очаг, огонь заговаривал
с каждым из них на своем собственном Языке.
     - ‘естрица  „уша,- говорило пламЯ,- разве ты не такое же пламЯ,  как Я?
Џочему же ты так мрачна, так удручена?
     -  Ѓратец  Ћгонь,-  отвечала  человеческаЯ  душа,-  Я  колола  дрова  и
хозЯйничала  целый день. “ менЯ только и осталось  сил, что молча сидеть  да
глЯдеть на тебЯ.
     - ‡наю,- говорил  огонь,- но настал вечерний час. „елай, как Я! Џылай и
свети! ђезвись и согревай!
     €  души  слушались огнЯ  и  начинали резвитьсЯ. Ћни  сказывали  сказки,
загадывали загадки,  пиликали  на скрипке,  вырезали  завитки  и розочки  на
домашней утвари и земледельческих  орудиЯх.  Ћни играли в разные игры и пели
песни,  они выкупали фанты  и вспоминали старинные поговорки.  € мало-помалу
оледенелое  тело  оттаивало,  оттаивало  и  угрюмое  сердце. ‹юди оживали  и
веселели. Ћгонь и игры у очага давали им силы вновь жить их бедной и трудной
жизнью.
     Ќо вот без чего не обходилось веселье у очага, так это уж без рассказов
о всЯкого рода геройских подвигах  и приключениЯх! ђассказами этими  тешилсЯ
стар  и  млад, рассказам  этим никогда  не бывало конца. ‚едь  в  подвигах и
приключениЯх в этом мире, слава богу, никогда недостатка не было.
     Ќо никогда не бывало  их в таком изобилии, как во времена королЯ Љарла.
Ћн был всем героЯм герой, и рассказов о нем и его воинах была уйма! €сториЯм
этим  не пришел конец  вместе с ним  и  с его властью, они продолжали жить и
после его смерти, они были лучшим его наследием.
     Ќи  о  ком  не любили так рассказывать, как о самом короле; ну, а после
него любили еще потолковать о старом генерале из •едебю. …го знали в лицо, с
ним не раз говорили и могли описать его с головы до ног.
     ѓенерал был такой  сильный,  что  сгибал  подковы,  как другие  сгибали
обыкновенные стружки. Ћднажды он узнал, что в ‘медсбю в долине ‘вартше живет
кузнец, который лучше всех в округе кует  подковы. ѓенерал  поехал  к нему в
долину  и  попросил  ЊиккелЯ из ‘медсбю подковать ему  конЯ. Ђ  когда кузнец
вынес из кузни готовую подкову, генерал спросил, нельзЯ ли  сперва взглЯнуть
на нее. Џодкова была крепкаЯ и сделана на совесть, но, разглЯдев ее, генерал
расхохоталсЯ.
     - ќто, по-твоему, подкова? - спросил он и, согнув ее, переломил надвое.
     Љузнец испугалсЯ, решив, что сделал плохо работу.
     -  ‚ подкове, верно, была трещина,- сказал он и поспешил назад  в кузню
за другой подковой.
     Ќо и с  ней  вышло как  с первой, с той только разницей, что  ее сжали,
будто клещами, пока и она не переломилась пополам; ей-ей, так оно и было. Ќо
тут Њиккель заподозрил неладное.
     - “ж не сам ли ты король Љарл, а может, Ѓенгт из  •едебю? -  сказал  он
генералу.
     - Њолодец, Њиккель,  ловко отгадал,- похвалил кузнеца генерал  и тут же
заплатил Њиккелю сполна и за четыре новых подковы, и за те две, что сломал.
     Ќемало и  других  рассказов  ходило  про генерала, их рассказывали  без
конца,  и  во всем уезде не нашлось бы человека, который не знал бы о старом
‹евеншельде,  не почитал  его и не благоговел бы перед ним. €звестно  было и
про генеральский перстень, и  все  знали про то, как вместе с  генералом его
положили в могилу; но человеческаЯ алчность была так велика, что  перстень у
генерала украли.
     ’еперь вы можете  представить себе!  “ж если  что и  могло пробудить  в
людЯх интерес, любопытство  и волнение, так  это  весть о том, что  перстень
обнаружен  и  утерЯн  вновь,  что  €нгильберта  нашли в лесу  мертвым, а  на
крестьЯн из Ћльсбю пало подозрение в краже перстнЯ и они сидели под стражей.
     Љогда  прихожане возвращались  в  воскресенье  после полуднЯ из  церкви
домой, там  едва могли дождатьсЯ, когда они снимут с себЯ праздничное платье
и немного  поедЯт; им  приходилось немедлЯ выкладывать все,  что показали на
суде  свидетели, и все, в чем сознались обвинЯемые, а также каков, по мнению
людей, будет приговор.
     Ќи о  чем другом и  речи не было. ‚сЯкий вечер  в больших домах и малых
лачугах, как у торпарей, так и у богатых крестьЯн, у очага вершили суд.
     “жасное  то  было  дело,  да  и   диковинное,  потому  и  мудрено  было
разобратьсЯ  в нем  по  справедливости. Ќелегко было  вынести  окончательное
решение, ибо трудно, да и почти невозможно было поверить, что €варссоны и их
приемный сын Якобы убили  человека из-за перстнЯ,  как бы  драгоценен он  ни
был.
     ‚зЯть  хотЯ  бы  ќрика  €варссона. Ѓыл он  человек  богатый,  владевший
обширными угодьЯми и множеством  домов. …жели  и водилсЯ  за ним какой грех,
так только тот, что был он горд и чрезмерно пексЯ о своей чести. Ќо потому и
трудно было понЯть,  что  какое-нибудь сокровище  в мире могло заставить его
совершить бесчестный поступок.
     …ще менее можно было заподозрить его брата €вара. ‚ерно, он был  беден,
зато жил у своего брата  на хлебах, получаЯ от него чего только пожелает. Ћн
был так  добросердечен и  раздавал все,  что  у  него  было!  Ќеужто  такому
человеку могло взбрести на ум пойти на убийство и разбой?
     —то касаетсЯ  ЏаулЯ ќлиассона, то о нем было известно, что он в большой
милости у  €варссонов  и должен  женитьсЯ на Њарит ќриксдоттер, единственной
отцовской наследнице. ‚прочем, он-то был из тех, кого можно было заподозрить
скорее  всего: ведь  он по рождению  иноземец, а об иноземцах известно,  что
кражу они не  считают за грех.  €вар  €варссон привел  ЏаулЯ  с собой, когда
вернулсЯ домой из плена. Њальчик был сиротой трех лет  от роду и, если бы не
€вар, умер бы с  голоду в родной стране. Џравда, воспитали  его  €варссоны в
правилах честности  и справедливости, да и вел он  себЯ всегда как подобало.
‚ырос  он вместе  с Њарит ќриксдоттер, они  полюбили друг друга, и как-то не
верилось, что  человек, которого ожидают счастье и  богатство, вдруг возьмет
да и поставит все это на карту, похитив перстень.
     Ќо, с другой стороны, не  следовало забывать и генерала, о котором люди
сызмальства  слышали  столько  разных легенд и  историй, генерала,  которого
знали,  пожалуй,  не хуже родного отца, генерала, который был  высок ростом,
могуч  и достоин довериЯ. Ђ теперь он умер, и у него  похитили самое дорогое
из его имущества.
     ѓенерал знал, что когда €нгильберт Ѓордссон бежал из дому, перстень был
при нем, а не то €нгильберт спокойно отправилсЯ бы своей дорогой и не был бы
мертв. ѓенералу, видно, было также  известно, что крестьЯне из Ћльсбю украли
перстень, иначе бы  им никак не повстречалсЯ по дороге ротмистр, их не взЯли
бы под стражу и не держали бы под арестом.
     „а,  мудрено было разобратьсЯ по  справедливости  в таком деле,  но  на
генерала  уповали даже больше,  чем на самого королЯ Љарла. € почти  на всех
судебных  разбирательствах,  которые  велись в бедных  лачугах,  был вынесен
обвинительный приговор.
     Ѓольшое  удивление, конечно, вызвало то,  что уездный суд, заседавший в
судебной палате на холме в Ѓрубю, учинив обвинЯемым строжайшее  дознание, но
так и не изобличив  их и не склонив к признанию вины, вынужден был оправдать
крестьЯн, обвинЯемых в убийстве и разбое.
     Ћднако на волю их не выпустили, ибо приговор  уездного суда  должен был
еще утвердить коронный суд, а коронный суд счел крестьЯн из Ћльсбю виновными
и приговорил их к повешению.
     Ќо  и  этот  приговор  не  был  приведен в  исполнение,  поскольку  ему
надлежало сперва быть утвержденным самим королем.
     Џосле того как был  вынесен и оглашен королевский приговор,  прихожане,
вернувшись из церкви, отложили свой обед;  им не  терпелось  рассказать тем,
кто оставалсЯ дома, что гласил приговор.
     Ђ  он гласил: вполне очевидно, что кто-то из обвинЯемых - убийца и вор,
но поскольку ни один из  них не признал себЯ  виновным, то пусть их рассудит
Ѓожий суд.
     Ќа ближайшем  тинге им надлежит в присутствии судьи, заседателей и всех
прихожан  сыграть друг  с  другом в кости. ’ого,  кто  выкинет меньше  всего
очков,  следует  признать  виновным  и  покарать за содеЯнное  преступление,
подвергнув смертной казни через повешение, а двух других немедлЯ освободить,
дабы они вернулись к своей обычной жизни.
     Њудрый был тот приговор,  справедливый. ‚се жители долин ‚ермланда были
им довольны. ђазве не прекрасно со стороны старого королЯ