        ‘ельма ‹агерлеф. Џерстень ‹евеншельдов

     ----------------------------------------------------------
     ‹агерлеф ‘. ‘обрание сочинений в 4 т.
     ‹., •удожественнаЯ литература, ‹енинградское отделение, 1989;
     ’ом 3, с. 5-84.
     Џеревод со шведского ‹. Ѓрауде.
     OCR: sad369 (г. Ћмск)
     ----------------------------------------------------------

        I

     ‡наю Я,  бывали в старину на свете люди, не ведавшие, что такое  страх.
‘лыхивала Я и о таких, которые за  удовольствие почитали пройтись по первому
тонкому льду. € не было длЯ них большей отрады, чем скакать на необъезженных
конЯх. „а, были среди них и такие, что не погнушались бы сразитьсЯ в карты с
самим юнкером  Ђлегордом,  хотЯ  заведомо  знали,  что играет  он краплеными
картами  и оттого всегда  выигрывает. ‡навала Я и несколько бесстрашных душ,
что не  побоЯлись бы пуститьсЯ в  путь  в пЯтницу или  же сесть за обеденный
стол, накрытый на тринадцать  персон.  €  все же  сомневаюсь,  хватило  бы у
кого-нибудь  из  них  духу  надеть на палец  ужасный перстень, принадлежащий
старому генералу из поместьЯ •едебю.
     ќто  был тот самый старый генерал, который  добыл ‹евеншельдам и имЯ, и
поместье, и  дворЯнское  достоинство.  €  до  тех пор, пока  поместье •едебю
оставалось в руках у  ‹евеншельдов, его портрет висел в парадной гостиной на
верхнем этаже меж окнами. ’о была большаЯ картина, занимавшаЯ весь простенок
от  пола  до  потолка.  €здали  казалось,  будто  это  Љарл  XII собственной
персоной, будто это он стоит здесь в синем мундире, в  больших замшевой кожи
перчатках, упрЯмо попираЯ огромными ботфортами пестрый, в  шахматную клетку,
пол.  Ќо  подойдЯ поближе, вы видели, что изображен был человек совсем иного
рода.
     Ќад  воротом  мундира  возвышалась  могучаЯ  и  грубаЯ  мужичьЯ голова;
казалось, человек  на  портрете рожден,  чтобы  пахать землю до  конца  дней
своих. Ќо при всем своем безобразии малый этот был с виду и умен, и верен, и
славен. џвись он  на  свет в  наши дни,  он  мог бы стать  по  меньшей  мере
присЯжным  заседателем в уездном  суде, а то и председателем муниципалитета.
„а, кто знает, может статьсЯ, он  и в риксдаге  бы заседал. Ќо поскольку жил
он во времена великого доблестЯми королЯ, он отправилсЯ на войну; туда пошел
бедным солдатом, а вернулсЯ домой прославленным  генералом ‹евеншельдом; и в
награду за верную службу жалован был от казны имением •едебю в приходе Ѓру.
     ‘ловом, чем дольше вы  разглЯдывали  портрет, тем  больше примирЯлись с
обликом генерала. Љазалось, вы начинали понимать - да, таковы и были они, те
самые воины, что под началом королЯ Љарла XII проложили  ему путь в Џольшу и
ђоссию.  …го  сопровождали  не  только  искатели  приключений  и  придворные
кавалеры, но и такие простые и преданные люди, как этот вот на портрете. Ћни
любили его, полагаЯ, что ради такого королЯ стоит и жить и умереть.
     Љогда  вы  рассматривали  изображение  старого  генерала, рЯдом  всегда
оказывалсЯ  кто-нибудь  из  ‹евеншельдов, чтобы  заметить невзначай:  это-де
вовсе не признак тщеславиЯ у  генерала, что он стЯнул перчатку с левой руки,
дабы  художник запечатлел  на портрете большой перстень с печаткой,  который
старый ‹евеншельд носил на  указательном  пальце. Џерстень  этот жалован был
ему королем, а длЯ него на свете  существовал лишь один-единственный король.
€  перстень  был   изображен   вместе   с  генералом   на   портрете,   дабы
засвидетельствовать, что Ѓенгт ‹евеншельд  осталсЯ  верен  Љарлу  XII.  ‚едь
немало  довелось   ему  выслушать   злых  наветов   на  своего   повелителЯ!
Ћсмеливались даже уверЯть, будто  неразумием своим  и своевольством он довел
державу   чуть  не   до  погибели;  но  генерал  все  равно  оставалсЯ  Ярым
приверженцем  королЯ.  €бо  король  Љарл был  длЯ  него  человеком,  равного
которому не знал мир! € тому, кто был близок  к нему, довелось  узнать,  что
есть на свете  нечто такое,  что  прекраснее и  возвышеннее славы мирской  и
успехов и за что стоит сражатьсЯ.
     ’очно  так  же  как  Ѓенгт  ‹евеншельд  пожелал,   чтобы  перстень  был
запечатлен  вместе  с  ним на  портрете, пожелал  он взЯть  его с собой и  в
могилу. € тут дело было  вовсе не в тщеславии.  “ него и в  мыслЯх  не  было
похвалЯтьсЯ  тем, что он носит на пальце перстень  великого королЯ, когда он
предстанет пред господом  Ѓогом  и сонмом  …го архангелов. ‘корее  всего  он
надеЯлсЯ, что  лишь только  он  вступит в ту залу, где восседает  окруженный
своими  лихими  рубаками  Љарл XII,  перстень послужит  ему  опознавательным
знаком. ’ак что  и после  смерти ему  доведетсЯ  быть вблизи того  человека,
которому он служил и поклонЯлсЯ всю свою жизнь.
     €так,  когда  гроб  генерала  опустили  в  каменный  склеп, который  он
приказал воздвигнуть длЯ себЯ на кладбище в Ѓру, перстень все еще красовалсЯ
на  указательном  пальце  его  левой  руки.  ‘реди  провожавших  генерала  в
последний путь  нашлось немало таких, кто посетовал, что подобное  сокровище
последует за  покойником в могилу, ибо перстень  генерала был почти столь же
славен и знаменит, как он сам. ’олковали, будто золота  в  нем  столько, что
хватило бы на покупку целого имениЯ и  что алый  сердолик с выгравированными
на нем королевскими  инициалами стоил  ничуть не меньше. € все полагали, что
сыновьЯ генерала достойны  всЯческого  уважениЯ  за то,  что  не противились
отцовской воле и оставили эту драгоценность при нем.
     …сли перстень генерала и в самом деле  был таков, каким он изображен на
портрете, то  это была преуродливаЯ  и  грубаЯ  вещица,  которую в  нынешние
времена  врЯд  ли  кто  пожелал   бы   носить  на  пальце.  Ћднако  перстень
‹евеншельдов необычайно ценилсЯ двести лет  тому назад. ЌельзЯ забывать, что
все  украшениЯ и сосуды  из благородного  металла надлежало тогда за  редким
исключением сдавать в казну, что приходилось боротьсЯ  с ѓертцовыми далерами
и с  государственным банкротством и что длЯ многих золото было чем-то таким,
о чем они знали  только понаслышке и чего никогда в глаза не видывали. ’ак и
случилось,  что в  народе  не могли забыть про золотой перстень, который был
положен в гроб без всЯкой пользы длЯ людей. Њногие были готовы считать  даже
несправедливым,  что он лежал там. ‚едь его можно  было  продать за  большие
деньги в  чужие страны и добыть хлеб тому, кому  нечем было кормитьсЯ, кроме
как сечкой и древесной корой.
     Ќо хотЯ  многие  и  желали  завладеть  этой великой  драгоценностью, не
нашлось никого, кто бы вправду помышлЯл присвоить ее. Џерстень так и лежал в
гробу с привинченной  крышкой, в замурованном склепе, под тЯжелыми каменными
плитами,  недоступный  даже  самому  дерзкому вору; и  думали, что так он  и
останетсЯ там до скончаниЯ веков.

        II

     ‚   марте  месЯце  года  1741-го  почил  в  бозе  генерал-майор   Ѓенгт
‹евеншельд, а  спустЯ  несколько  месЯцев того  же  года случилось так,  что
маленькаЯ  дочка  ротмистра  ‰ерана  ‹евеншельда,  старшего  сына  генерала,
жившего в  ту  пору  в •едебю,  умерла от  кровавого поноса. •оронили  ее  в
воскресенье,  тотчас  после  службы,  и   все  молельщики  прЯмо  из  церкви
последовали  за погребальным шествием и проводили покойницу к ‹евеншельдовой
фамильной гробнице, где  обе огромных могильных плиты были сдвинуты на самый
край. ‚  своде склепа  под  плитами  каменщик  сделал  пролом,  дабы  гробик
мертвого дитЯти можно было поставить рЯдом с дедушкиным.
     Џокуда  прихожане,  собравшиесЯ у  склепа,  внимали надгробному  слову,
может  статьсЯ, кое-кто и вспомнил  о королевском перстне и посетовал на то,
что вот лежит он, дескать, сокрытый в могиле без всЯкой пользы и радости.
     Ђ  может,  кое-кто и  шепнул  соседу,  что теперь не  так  уж  и трудно
добратьсЯ до перстнЯ: ведь до завтрашнего днЯ склеп врЯд ли замуруют.
     ‘реди  тех,  кого тревожили подобные  мысли, был  и некий крестьЯнин из
усадьбы Њелломстуга  в Ћльсбю; звали  его Ѓорд  Ѓордссон. Ћн был вовсе не из
тех, кто стал бы горевать до седых волос из-за перстнЯ. Ќапротив того, когда
кто-нибудь заводил речь про перстень, Ѓорд  обычно говорил, что  у него-де и
так хорошаЯ усадьба и ему незачем завидовать генералу, унеси  он с  собой  в
могилу хоть целый шеффель золота.
     € вот теперь,  стоЯ на  кладбище, Ѓорд Ѓордссон, как и  многие  другие,
подумал: "—удно, что склеп останетсЯ  открытым". Ќо не обрадовалсЯ этому,  а
обеспокоилсЯ. "ђотмистру, пожалуй, надо бы приказать, чтобы склеп замуровали
нынче же после полуднЯ,- подумал  он.- ЌайдутсЯ такие, кому приглЯнетсЯ этот
перстень".
     „ело это его вовсе и не касалось, но как бы то ни было, а он все больше
и больше  свыкалсЯ с  мыслью,  что опасно оставлЯть  склеп открытым на ночь.
‘тоЯл август, ночи были темные,  и если склеп не замуруют  нынче же, то туда
может пробратьсЯ вор и завладеть сокровищем.
     …го охватил такой страх, что он  уже начал было подумывать, не пойти ли
ему  к ротмистру, чтобы предупредить его. Ќо Ѓорд твердо знал, что  в народе
он  слывет простофилей,  и ему  не хотелось выставлЯть себЯ на посмешище. "‚
этом деле ты прав, это уж  точно,- подумал он,-  но ежели выказать  излишнее
усердие, тебЯ поднимут на смех. ђотмистр - малый  не промах и  уж непременно
распорЯдитсЯ, чтобы заделали пролом".
     Ћн так  углубилсЯ в  свои  думы, что  даже не заметил, как погребальный
обрЯд окончилсЯ, и продолжал стоЯть у  могилы. € простоЯл бы еще долго, если
бы жена не подошла к нему и не дернула за рукав кафтана.
     - —то это на тебЯ нашло? - спросила она.- ‘тоишь тут и глаз не сводишь,
будто кот у мышиной норки.
     ЉрестьЯнин вздрогнул, поднЯл глаза и увидел, что, кроме  них  с  женой,
никого на кладбище уже нет.
     - „а ничего,- ответил он.- ‘тоЯл Я тут, и взбрело мне на ум...
     Ћн охотно поведал бы жене, что именно ему взбрело на  ум,  но  он знал,
что  она  куда  смекалистей его.  € сочла  бы лишь,  что тревожитсЯ он  зрЯ.
‘казала бы, что замурован склеп или нет - никого это дело не касаетсЯ, кроме
ротмистра ‹евеншельда.
     Ћни  отправились домой и вот  тут-то, на дороге, повернувшись спиной  к
кладбищу,  Ѓорду Ѓордссону  и  выкинуть  бы из  головы  мысли о генеральской
гробнице, да  где  уж  там. †ена  все  толковала  о  похоронах: о гробе  и о
гробоносцах, о похоронной  процессии  и о надгробных  речах.  Ђ  он времЯ от
времени вставлЯл словечко, чтобы не  заметила она, что он ничего не видит  и
не  слышит. †енин голос звучал  уже  где-то вдалеке.  Ђ в  мозгу у Ѓорда все
вертелись одни и  те же мысли: "Ќынче у нас  воскресенье,  и, может статьсЯ,
каменщик не пожелает  заделать  склеп  в свой свободный  день. Ќо  коли так,
ротмистр  мог  бы дать могильщику далер,  чтобы тот покараулил могилу ночью.
ќх, кабы он догадалсЯ это сделать!"
     Ќеожиданно Ѓорд Ѓордссон заговорил вслух сам с собой:
     - —то ни говори, а надо было мне пойти  к ротмистру! „а, надо было! ќка
важность, коли люди и поднЯли бы менЯ на смех!
     Ћн совсем забыл, что рЯдом с ним  шла жена,  и очнулсЯ, лишь  когда она
вдруг остановилась и уставилась на него.
     - „а ничего,- сказал он.- ќто Я все над тем делом голову ломаю.
     Ћни снова зашагали к дому и вскоре очутились у себЯ в Њелломстуге.
     Ћн надеЯлсЯ, что хоть  здесь-то уж избавитсЯ от тревожных мыслей, и так
оно, может, и  случилось бы, примись он  за какую-нибудь работу;  но день-то
был воскресный.  Џообедав, жители  Њелломстуги разбрелись кто  куда. Ћн один
осталсЯ сидеть в горнице, и на него снова напало прежнее раздумье.
     Ќемного погодЯ  он  поднЯлсЯ  с  лавки,  вышел во  двор и почистил конЯ
скребницею, намереваЯсь  съездить в •едебю и потолковать с ротмистром. "Ђ не
то перстень украдут нынче же ночью",- подумал он.
     Ћднако выполнить свое намерение ему не пришлось. Ћн был человек робкий.
‚место того он пошел к соседу на двор потолковать о том, что его беспокоило,
но  сосед  был дома  не один, и Ѓорд  по  своей чрезмерной робости снова  не
осмелилсЯ заговорить. Ћн вернулсЯ домой, так и не вымолвив ни слова.
     ‹ишь только солнце село, он улегсЯ в постель, собираЯсь тут же заснуть.
Ќо сон  не шел к нему. ‘нова вернулось  беспокойство, и  он все вертелсЯ  да
ворочалсЯ в постели.
     †ене,  разумеетсЯ,  тоже   было   не   уснуть,   и  вскоре  она   стала
расспрашивать, что с ним такое.
     - „а ничего,- по своему обыкновению, отвечал он.- ‚от  только дело одно
у менЯ все из головы нейдет.
     - „а, слыхала Я нынче про  это не  раз,-  молвила  жена,- теперь  давай
выкладывай, что  задумал. “ж не  такие, верно, опасные  дела у тебЯ на  уме,
чтобы нельзЯ было про них мне рассказать.
     “слыхав  эти  слова,  Ѓорд   вообразил,  что  он  тут  же  уснет,  если
послушаетсЯ жены.
     - „а вот  лежу Я  и  все думаю,- сказал  он,-  замуровали ли  генералов
склеп, или же он всю ночь простоит открытый.
     †ена засмеЯлась.
     - € Я про  то думала,- сказала она,- и сдаетсЯ мне, что всЯкий, кто был
нынче  в церкви, об  этом же  думает. Ќо чего тебе-то из-за этакого дела без
сна ворочатьсЯ?
     Ѓорд обрадовалсЯ, что жена не принЯла его слова близко к сердцу. “ него
стало на душе спокойнее, и он решил было, что теперь-то уж непременно уснет.
     Ќо как только он улегсЯ поудобней, беспокойство вернулось  к нему.  …му
чудилось,  будто  со  всех  сторон,  изо  всех  лачуг подкрадываютсЯ к  нему
человеческие  тени. ‚се  они вышли  с  одним  и тем  же  тайным умыслом, все
направлЯютсЯ к кладбищу и к тому самому открытому склепу.
     Ћн попыталсЯ было лежать не двигаЯсь, чтобы дать жене уснуть, но у него
заболела  голова и пот  прошиб. € поневоле он стал вертетьсЯ да ворочатьсЯ в
постели.
     Џод конец у жены лопнуло терпение, и она как бы в шутку бросила ему:
     -  …й-богу, муженек,  по  мне,  так уж лучше бы тебе  самому сходить на
кладбище да поглЯдеть, все ли  ладно с могилой, чем лежать тут да ворочатьсЯ
с боку на бок, глаз не смыкаЯ.
     Ќе  успела она выговорить эти слова, как муж ее выскочил из  постели  и
стал натЯгивать  на себЯ кафтан.  Ћн  решил,  что  жена права. Ћт Ћльсбю  до
церкви в Ѓру ходьбы  было не более получаса. —ерез час  он вернетсЯ  домой и
спокойно проспит всю ночь напролет.
     Ќо не  успел он  выйти за порог, как  жене подумалось, что  мужу будет,
верно, не  по  себе на кладбище,  коли  он пойдет туда один-одинешенек.  Ћна
быстро вскочила и так же быстро набросила на себЯ платье.
     Њужа  она  нагнала  на  холме  близ  Ћльсбю.  “слыхав  ее   шаги,  Ѓорд
расхохоталсЯ.
     - ‡а мной пошла, проведать, не стЯну ли Я генералов перстень? - спросил
он.
     -  Ђх ты  мой  сердечный! “ж Я-то знаю, что ничего такого  у  тебЯ и  в
мыслЯх  нет.  џ  пошла, только  чтобы быть с тобой,  коли  тебе  ЯвитсЯ  дух
кладбищенский либо лошадь-мертвЯк.
     Ћни  прибавили шагу. Ќастала  ночь, и в  непроглЯдной тьме виднелась на
западе  лишь узенькаЯ светлаЯ кромка.  Њуж с женой хорошо  знали дорогу. Ћни
разговаривали и были в  веселом расположении духа. ‚едь на кладбище они  шли
только длЯ того, чтобы взглЯнуть, открыт ли склеп, и чтобы Ѓорду не мучитьсЯ
без сна, ломаЯ себе над этим голову.
     - Ќет, никак не поверить, будто они там в •едебю такие  растЯпы, что не
замуруют перстень сызнова!
     -  „а  уж вскорости  все  узнаем,-  молвила  жена.-  Ђ  вот,  никак,  и
кладбищенскаЯ ограда!
     ЉрестьЯнин  остановилсЯ, подивившись  веселому  голосу жены.  Ќет, быть
того не может, чтобы она отправилась на кладбище с иными помыслами, чем он.
     -  Џрежде чем войти  на  кладбище,- сказал Ѓорд,-  нам,  поди, надо  бы
уговоритьсЯ, что станем делать, ежели могила открыта.
     - “ж и не знаю, закрыта ли, открыта ли, а только наше  дело - вернутьсЯ
домой да лечь спать!
     -  €  то  верно, твоЯ правда! - сказал, снова зашагав, Ѓорд.- € не жди,
чтобы кладбищенские ворота были об эту пору не заперты,- добавил он.
     -  Џожалуй что  так,-  подхватила  жена.- ЏридетсЯ  нам перелезть через
стену, ежели захотим навестить генерала да поглЯдеть, каково ему там.
     Њуж  снова  удивилсЯ. Ћн услыхал,  как с  легким  шумом посыпались вниз
мелкие  камешки,  и тут  же  увидел, как  на фоне светлой полоски  на западе
вырисовываетсЯ  фигура  жены. Ћна  влезла  уже наверх,  на  стену, и  ничего
мудреного в  том не было, потому  что стена была невысока - всего  несколько
футов.  „иковинным  показалось  ему  только  то,  что  жена  выказала  такую
ретивость, взобравшись наверх прежде его.
     - Ќу вот,- сказала она.- „авай руку, Я пособлю тебе взобратьсЯ!
     ‚скоре  стена  осталась   позади,  и  теперь   они  молча  и  осторожно
пробирались среди невысоких могильных холмиков.
     Ћдин  раз  Ѓорд  споткнулсЯ  о такой холмик  и чуть было не  упал.  …му
почудилось,  будто кто-то  подставил ему  ножку. Ћн  так испугалсЯ, что весь
задрожал  и заговорил громко, во весь  голос, чтоб мертвецы понЯли, с какими
намерениЯми он пришел на кладбище.
     - Ќе хотел бы Я прийти сюда, будь дело мое неправое.
     - …ще чего скажешь,- возразила жена.- “ж тут-то  ты прав.  Ђ  вон  уж и
могила виднеетсЯ!
     Џод темным ночным небом он  разглЯдел  вывороченные  из земли могильные
плиты.
     ‚скоре они были уже у самой могилы и увидели, что она открыта. Џролом в
склепе не был заделан.
     - Ќу и  недотепы же они,- выругалсЯ Ѓорд.- Ѓудто нарочно хотЯт ввести в
тЯжкое искушение тех, кто знает, какаЯ драгоценность там упрЯтана.
     - ‚ерно, надеютсЯ,  что никто  не  посмеет  тронуть покойника,- сказала
жена.
     -  „а и вообще-то мало  радости  лезть в  такую  могилу,- молвил  муж.-
‘прыгнуть-то  вниз,  пожалуй, не трудно, только  потом сиди там, как лиса  в
норе.
     - Ќынче  утром Я  видала,  как они  опустили в склеп  лесенку,- сказала
жена.- Ќо ее уж, поди, убрали.
     - Ђ поглЯжу-ка  Я и в самом деле,-  сказал  муж и стал шарить руками  в
могильном проломе.- Ќет, глЯди-ка ты!  -  воскликнул он.-  ‘лыхано ли  дело!
‹есенка-то еще тут!
     - Ќу и растЯпы! - поддакнула жена.- ’олько, по мне, тут ли лесенка  или
нет - разница невелика. ‚едь тот,  кто там внизу, и сам сможет за свое добро
постоЯть.
     - Љабы знать это дело! - подхватил муж.- Њожет, хоть лесенку убрать?
     - Ќичего в  могиле трогать не станем,- сказала жена.- ‹учше будет, коли
могильщик  поутру увидит  могилу  точь-в-точь  такой  же,  какой оставил  ее
накануне.
     ђастерЯнные и нерешительные, стоЯли они, уставившись на черный, зиЯющий
пролом. €м  бы пойти теперь домой, но нечто таинственное, нечто такое,  чего
никто из них не осмеливалсЯ назвать своим именем, удерживало их на кладбище.
     - „а можно бы  оставить  лесенку  и на  месте,- произнес наконец Ѓорд,-
будь Я уверен, что у генерала есть сила удержать воров.
     - ’ы ведь можешь спуститьсЯ вниз,  в  склеп,-  посоветовала жена,-  вот
тогда сам увидишь, какаЯ у него сила.
     Љазалось, будто  Ѓорд  только  и  дожидалсЯ от  жены  этих  слов. Њигом
очутилсЯ он подле лесенки и стал спускатьсЯ в пролом.
     Ќо  только  ступил   он  на  каменный   пол  подземельЯ,  как   услыхал
поскрипыванье лесенки и увидел, что следом за ним лезет и жена.
     - ‚он что, ты и сюда за мной тащишьсЯ,- молвил он.
     - ЃоЯзно мне оставить тебЯ один на один с покойником.
     - Ђ не так уж он и страшен,- возразил муж.- € не чую, что холоднаЯ рука
хочет менЯ удушить.
     - „а уж ничего он  нам,  поди, не сделает,- молвила жена.- Ћн-то знает,
что у нас и в мыслЯх не было украсть перстень. ‚от кабы мы потехи ради стали
отвинчивать крышку гроба, тогда другое дело.
     Њуж ощупью пробралсЯ к гробу  генерала  и  принЯлсЯ  шарить рукой вдоль
крышки. Ћн отыскал винт с небольшим крестиком на шлЯпке.
     -  ’ут  будто  бы нарочно все так  и прилажено длЯ  вора,- сказал Ѓорд,
принимаЯсь ловко и осторожно отворачивать винты гроба.
     - ‘лышишь что-нибудь? - спросила жена.- Ќе шевелитсЯ ли он в гробу?
     - ’ут тихо, как в могиле,- ответил муж.
     -  Ћн ведь,  поди, не думает, что мы  замыслили  отнЯть у него что  ему
всего дороже,- молвила жена.- ‚от кабы мы крышку гроба поднЯли, тогда другое
дело.
     - „а, ну тут уж придетсЯ тебе мне пособить,- сказал муж.
     Ћни поднЯли крышку и теперь  уже не в силах были сдержать алчность.  €м
не  терпелось овладеть  сокровищем. Ћни  сорвали перстень  с истлевшей руки,
опустили крышку  и, не  проронив ни единого  слова,  потихоньку выбрались из
могилы. ЏроходЯ через кладбище, они взЯлись за  руки и, только оказавшись по
другую  сторону  низкой  серокаменной  кладбищенской стены и спустившись  на
проселок, осмелились заговорить.
     - „умаетсЯ  мне,- сказала жена,- что он  сам  этого хотел.  ЏонЯл,  что
негоже покойнику беречь такое сокровище, вот и отдал его нам по доброй воле.
     Њуж расхохоталсЯ.
     - „а, хороша ты, нечего сказать,- вымолвил он.- Ќет уж, не заставишь ты
менЯ поверить небылице, будто он отдал нам перстень по доброй воле; просто у
него силы не было нам помешать.
     - ‡наешь что,- молвила жена,- нынче ночью ты был страсть какой храбрый.
Њало таких, кто осмелитсЯ спуститьсЯ в могилу.
     - Ђ Я вовсе и не думаю, что поступил неладно. “ живого  Я  бы никогда и
далера  не взЯл,  ну а что за беда взЯть  у мертвого  то, что  ему  вовсе не
нужно.
     ли  они гордые и довольные собой и  только диву давались,  что никому,
кроме них, не взбрело в голову прибрать к рукам перстень.  Ѓорд сказал,  что
съездит   в  Ќорвегию  и  продаст  там  перстень,  как  только  представитсЯ
какаЯ-нибудь  оказиЯ. €м казалось, что за перстень удастсЯ  выручить столько
денег, что им никогда больше  не  придетсЯ испытывать  страх  за  завтрашний
день.
     - Ђ  это что?  - внезапно  остановившись, спросила  жена.- —то Я  вижу?
Ќеужто зарЯ занимаетсЯ? Ќа востоке-то вроде светает!
     - Ќет, солнцу еще рано вставать,- сказал крестьЯнин.- ‚идать - пожар. €
вроде бы где-то в стороне Ћльсбю. “ж не...
     …го прервал громкий голос жены.
     - ќто у нас  горит! - кричала  она.- Њелломстуга горит! ѓенерал  поджег
ее!
     ‚ понедельник утром в усадьбу  •едебю,  расположенную  совсем близко от
церкви,  ворвалсЯ  могильщик и, едва переводЯ дух, выпалил: им с каменщиком,
который   собиралсЯ   вновь  замуровать   склеп,  показалось,  будто  крышка
генеральского гроба съехала  набок  и что щиты  с гербами и орденские ленты,
которыми она убрана, сдвинуты с места.
     ЌемедлЯ  люди спустились  в склеп и обнаружили, что  там царит страшный
беспорЯдок  и  что винты  гроба сорваны. Љогда  снЯли крышку,  то  сразу  же
увидели, что на указательном пальце левой руки генерала перстнЯ нет.

        III

     џ думаю о короле Љарле XII  и пытаюсь представить себе, как люди любили
его и как боЯлись.
     €бо Я знаю, что незадолго перед смертью королю  случилось однажды зайти
в  карлстадскую церковь во  времЯ богослужениЯ. Ћн приехал  в  город верхом,
один и нежданно; знаЯ, что в церкви идет служба, он оставил конЯ у церковных
ворот  и  вошел  не  через  главный  вход,  а  через  притвор,  как  обычный
прихожанин.
     Ќо уже в дверЯх он увидел, что пастор поднЯлсЯ на кафедру, и,  не желаЯ
мешать ему,  осталсЯ  стоЯть там, где стоЯл. Ќе  отыскав себе  даже место на
скамье, а прислонЯсь спиной к дверному косЯку, он стал слушать проповедь.
     Ќо хотЯ он и  вошел незаметно и молча стоЯл в  сумраке  под  церковными
хорами, с  самой  задней скамьи кто-то узнал его. Ѓыть может, то  был старый
солдат,  потерЯвший  руку  или  ногу  в  походах и  отосланный  домой еще до
Џолтавы. € солдату подумалось, что этот человек с зачесанными назад волосами
и орлиным носом, должно быть, и есть сам  король. €, узнав его, он в  тот же
миг поднЯлсЯ со скамьи.
     ‘оседи по скамье,  верно,  подивились, зачем  он поднЯлсЯ, и  тогда  он
шепнул им, что сам король здесь, в церкви. € вслед за ним невольно поднЯлись
все, кто сидел на этой скамье, как это бывало всегда, когда  с алтарЯ  или с
кафедры возвещались слова самого господа Ѓога.
     ‚есть  о том,  что король  в церкви, мигом разнеслась с одной скамьи на
другую, и все как один - и стар  и  млад, и  богатые  и бедные, и  больные и
здоровые - все поднЯлись с места.
     ‘лучилось это, как уже сказано, незадолго до смерти королЯ Љарла, когда
начались его горести и невзгоды. Џожалуй, во всей церкви не нашлось бы тогда
человека, который не  лишилсЯ бы дорогих его сердцу родичей  либо не потерЯл
всего своего состоЯниЯ, и все по  вине этого королЯ. € если кому-нибудь даже
и не  приходилось роптать на собственную долю, ему стоило бы подумать о том,
как разорена страна, сколько потерЯно  из завоеванных  земель, и  о том, что
все королевство окружено врагами.
     €  тем  не менее,  тем не  менее... ‘тоило людЯм  услышать  разнесенную
шепотом молву о том, что здесь, в храме Ѓожьем, находитсЯ тот самый человек,
которого столько раз проклинали, как все разом поднЯлись с места.
     ЏоднЯлись и остались стоЯть. Ќикто и не  подумал сесть снова. ќто  было
попросту  невозможно.  ’ам  у бокового входа стоЯл  сам король,  и покуда он
стоЯл,  нужно  было стоЯть всем. …сли б кто-нибудь  сел,  он нанес бы королю
бесчестье.
     Њожет статьсЯ, проповедь  продлитсЯ  долго,  но  ничего  не  поделаешь,
придетсЯ  потерпеть.  Ќикто не хотел  оскорбить  его,  стоЯвшего  у  боковых
дверей.
     Ћн был  солдатским королем и  привык к  тому, что солдаты охотно шли за
него  на  смерть. Ќо здесь,  в церкви, вокруг него  были  простые горожане и
ремесленники,  простые шведские  мужчины  и  женщины,  никогда  в  жизни  не
слыхавшие команду:  "‚зЯть на караул!"  Ћднако стоило ему только  показатьсЯ
среди них, и они уже подпадали под его власть. Ћни пошли бы за ним в огонь и
в воду, отдали бы ему все, чего он пожелает, они верили в  него, боготворили
его. ‚о  всей  церкви прихожане молились  за этого необыкновенного человека,
который был королем веции.
     џ  пытаюсь вдуматьсЯ  во все это,  Я  пытаюсь понЯть, почему  любовь  к
королю Љарлу могла безраздельно завладеть человеческой  душой  и так глубоко
укоренитьсЯ  даже  в  самом угрюмом  и суровом  старом  сердце, что все люди
думали - любовь эта будет сопутствовать ему и после смерти.
     € потому,  после  того как обнаружилась  кража  перстнЯ ‹евеншельдов, в
приходе  Ѓру  больше  всего  дивились, что у кого-то хватило  духа на  такое
недоброе дело. Ђ вот  любЯщих женщин,  погребенных  с обручальным кольцом на
пальце,- тех, по мнению прихожан, воры могли грабить без опаски. €ли же если
какаЯ-нибудь нежнаЯ мать уснула  вечным сном, держа локон своего ребенка, то
и  его безбоЯзненно могли  бы вырвать  у  нее из рук. €  если  какого-нибудь
пастора  уложили в гроб  с Ѓиблией  в головах, то и Ѓиблию эту, верно, можно
было бы похитить у  него без всЯкого вреда длЯ лиходеЯ. Ќо похитить перстень
Љарла  XII  с  пальца  мертвого  генерала  из  поместьЯ  •едебю!  Ќевозможно
представить  себе,  чтобы  человек,  рожденный  женщиной,  решилсЯ  на такое
отчаЯнное свЯтотатство!
     ђазумеетсЯ,  не  раз  учинЯли розыск, но  это ни к чему  не  привело  -
лиходеЯ  так  и не  нашли. ‚ор  пришел и  ушел  во мраке ночи, не оставив ни
малейших улик, которые могли бы навести на след.
     €  этому опЯть-таки  дивились.  ‚едь ходило немало толков  о призраках,
которые  ЯвлЯлись  по  ночам,  чтоб  обличить преступника,  свершившего куда
меньшее злодеЯние.
     Ќо в конце концов, когда стало известно, что  генерал отнюдь  не бросил
перстень  на произвол судьбы, а  напротив, боролсЯ за  то, чтобы вернуть его
назад,  боролсЯ с  той самой грозной  неумолимостью, какую выказал бы,  будь
перстень украден у него при жизни, ни один человек ничуть тому не  изумилсЯ.
Ќикто не выразил сомнениЯ в том, что так оно все и было, ибо ничего иного от
генерала и не ждали.

        IV

     ќто случилось много лет спустЯ после того, как бесследно исчез перстень
генерала.  ‚  один  прекрасный  день  пастора  из  Ѓру  призвали  к  бедному
крестьЯнину  Ѓорду  Ѓордссону  с  отдаленного сэттера  в  лесах Ћльсбю. Ѓорд
Ѓордссон  лежал на смертном одре и непременно желал перед смертью поговорить
с  самим  пастором. Џастор  был  человек  пожилой  и, услыхав,  что  надобно
наведатьсЯ к больному,  жившему за много миль от  Ѓру  в  непроходимой чаще,
решил - пусть вместо него поедет пастор-адъюнкт. Ќо дочь умирающего, котораЯ
принесла пастору  эту весть, отказалась наотрез. Џусть едет сам пастор,  или
вообще  никого  не надо.  Ћтец-де  кланЯлсЯ  и  наказал передать:  ему  надо
рассказать что-то,  о чем можно знать одному только пастору, а больше никому
на свете.
     “слыхав это, пастор порылсЯ в своей памЯти. Ѓорд  Ѓордссон был  славный
малый.  Џравда,  чуть простоватый, но не  из-за этого же ему  тревожитьсЯ на
смертном одре. Ќу, а ежели рассудить по-человечески, то свЯщенник сказал бы,
что  Ѓорд Ѓордссон был один из  тех, кто  обижен  богом.  Џоследние семь лет
крестьЯнина преследовали  всЯческие  беды  и  напасти.  “садьба  сгорела,  а
скотина  либо пала  от повального мора,  либо ее задрали  дикие звери. Њороз
опустошил пашни, так что Ѓорд обнищал, как €ов. Џод конец  жена его пришла в
такое  отчаЯние от всех  этих  напастей, что  бросилась в озеро. Ђ сам  Ѓорд
перебралсЯ в пастушью хижину в глухом лесу; то было единственное, чем он еще
владел. ‘ той поры ни сам он, ни  дети его не показывались в церкви. Ћб этом
не раз толковали в пасторской усадьбе, недоумеваЯ, живут  ли еще Ѓордссоны в
их приходе, или нет.
     - Ќасколько Я знаю  твоего отца, он не совершал такого тЯжкого греха, в
котором  не  мог   бы   исповедатьсЯ   адъюнкту,-  сказал  пастор,  глЯдЯ  с
благосклонной улыбкой на дочь Ѓорда Ѓордссона.
     „лЯ своих четырнадцати лет  она была не по  возрасту  рослаЯ и  сильнаЯ
девчонка. ‹ицо у нее было широкое, черты лица  грубые. ‚ид у нее был чуточку
простоватый,  как  и  у отца, но выражение детской  невинности и  прЯмодушиЯ
скрашивало ее лицо.
     - Ђ  вы, досточтимый господин пастор, верно,  не боитесь Ѓенгта-силача?
‚едь не из-за него вы не отваживаетесь поехать к нам? - спросила девочка.
     -  —то  такое  ты говоришь,  детка?  -  удивилсЯ пастор.-  —то  это  за
Ѓенгт-силач, о котором ты толкуешь?
     - Ђ тот самый, кто подстраивает так, что все у нас не ладитсЯ.
     - ‚от как,- протЯнул пастор,- вот  как. ‘тало быть, это тот, кого зовут
Ѓенгт-силач?
     - Ђ разве вы, досточтимый господин пастор, не знаете, что это он поджег
Њелломстугу?
     - Ќет, об этом мне слышать не приходилось,- ответил пастор, но сразу же
поднЯлсЯ с места и взЯл свой требник  и небольшой деревЯнный потир,  которые
всегда возил с собой, когда ездил по приходу.
     - ќто он загнал матушку в озеро,- продолжала девочка.
     - •удшей беды быть не может! - воскликнул  пастор.- Ђ он жив еще,  этот
Ѓенгт-силач? ’ы видала его?
     -  Ќет, видать-то Я его  не видала,- отвечала она,- но, он, Ясное дело,
жив. ќто из-за него нам пришлось перебратьсЯ в  лес и жить среди диких скал.
’ам он оставил нас в покое до прошлой недели, когда батюшка рубанул себе  по
ноге топором.
     - € в этом тоже, по-твоему, виноват Ѓенгт-силач? -  совершенно спокойно
спросил  пастор, но сразу же  отворил  дверь и  крикнул работнику, чтобы тот
седлал конЯ.
     - Ѓатюшка сказал, что Ѓенгт-силач заговорил  топор, а не то бы ему ни в
жисть не повредить ногу. „а и рана-то была вовсе не опаснаЯ; а нынче батюшка
увидал, что  у  него  антонов  огонь  в ноге. Ћн сказал,  что  теперь-то  уж
непременно помрет, потому как Ѓенгт-силач доконал его.  ‚от батюшка и послал
менЯ  сюда  и наказал передать, чтобы вы  сами к нему приехали, и  как можно
скорее.
     - ‹адно, поеду,- сказал пастор.
     Џока девочка  рассказывала, он набросил  на себЯ дорожный  плащ и надел
шлЯпу.
     -  Ћдного  Я  не  могу понЯть,-  сказал  он,-  с чего бы  этому  самому
Ѓенгту-силачу так донимать твоего отца? “ж не задел ли его когда-нибудь Ѓорд
за живое?
     - „а, от этого батюшка не отпираетсЯ,- подтвердила девочка.- ’олько чем
он обидел его, о том  батюшка ни мне, ни брату не сказывал. ‘даетсЯ мне, что
об этом-то он и хочет поведать вам, досточтимый господин пастор.
     - Ќу, коли так,- сказал пастор,- надо поторопитьсЯ.
     ЌатЯнув перчатки с отворотами, он вышел вместе с девочкой из дому и сел
на лошадь.
     ‡а все  времЯ, пока  они  ехали  к пастушьей  хижине в  лесу, пастор не
проронил  ни  слова. Ћн сидел,  раздумываЯ о  всех тех диковинах,  о которых
порассказала  ему  девочка.  ‘ам  он  на своем  веку  встречал  лишь  одного
человека,  прозванного в народе  Ѓенгтом-силачом. Ќо ведь может статьсЯ, что
девочка говорила не о нем, а совсем о другом Ѓенгте.
     Љогда пастор въехал  на  сэттер, ему навстречу выскочил молодой парень.
’о  был сын Ѓорда Ѓордссона - €нгильберт. Ћн  был несколькими годами  старше
сестры,  такой же рослый и крупный, как она, и схож с ней лицом.  Ќо глаза у
него  были  посажены  глубже,  а  вид  -  вовсе  не  такой   прЯмодушный   и
добросердечный, как у нее.
     -  „алеконько  вам  было  ехать, господин  пастор,- сказал  €нгильберт,
помогаЯ пастору спешитьсЯ.
     - Ћ, да,- сказал старик,- но Я приехал быстрее, чем полагал.
     - Њне самому  бы  надо было привезти вас сюда, господин пастор,- сказал
€нгильберт,- но Я рыбачил  вчера вечером допоздна. ‹ишь  вернувшись домой, Я
узнал,  что у  отца в  ноге  антонов  огонь и что  сестру послали  за  вами,
господин пастор.
     - Њэрта не уступит  любому парню,- сказал пастор.- ‚се сошло как нельзЯ
лучше. Ќу, а как Ѓорд сейчас?
     -  Џо правде говорЯ, он совсем плох, но еще в уме. ЋбрадовалсЯ, когда Я
сказал ему, что вы уже выехали из лесу.
     Џастор вошел к Ѓорду,  а брат  с  сестрой  уселись на широкие  каменные
плиты возле  лачуги  и  стали  ждать.  Ќастроены  они  были  торжественно  и
разговаривали об отце, который был при смерти. ѓоворили,  что  он всегда был
добр  к  ним. Ќо счастлив не  был  никогда  с того самого  днЯ, как  сгорела
Њелломстуга,  так что,  пожалуй, длЯ него  лучше  будет  расстатьсЯ  с такой
злосчастной жизнью.
     ‚друг сестра сказала:
     - “ батюшки, видно, было что-то на совести!
     - “ батюшки? - удивилсЯ брат.- “ж у него-то что могло быть на  совести?
„а Я ни разу не видал, чтобы он замахнулсЯ на скотину или на человека.
     - Ќо ведь в чем-то он собиралсЯ исповедатьсЯ пастору, и никому больше.
     - Ћн так сказал? - спросил €нгильберт.- ‘казал, что перед смертью хочет
в  чем-то исповедоватьсЯ пастору? џ-то думал, он позвал его сюда только  длЯ
того, чтобы причаститьсЯ.
     - Љогда он  нынче посылал менЯ за пастором, он  сказал, чтоб Я упросила
его приехать.  ‚едь  пастор - единственный  человек на свете, кому он  может
покаЯтьсЯ в великом и тЯжком грехе.
     Ќемного подумав, €нгильберт воскликнул:
     - —удно!  “ж  не  придумал  ли он все это, пока сидел  тут один?  Љак и
небылицы, которые  он,  бывало, рассказывал про  Ѓенгта-силача. ‚се  это  не
иначе как пустые бредни, и ничего больше.
     - Џро Ѓенгта-силача он как раз и хотел поговорить  с пастором,- сказала
девочка.
     -  ’огда можешь  побитьсЯ  об  заклад, что  это  одни  бредни,-  сказал
€нгильберт.
     ‘ этими словами он поднЯлсЯ с места и подошел к оконцу в стене  хижины,
которое было  отворено,  чтобы  немного  света  и  воздуха могло  проникнуть
внутрь. Џостель  больного  стоЯла так близко  от оконца,  что €нгильберт мог
слышать  каждое  слово.  €  сын  стал  прислушиватьсЯ,  ничуть   не  мучаЯсь
угрызениЯми  совести. Ѓыть  может, никто ему никогда прежде  не говорил, что
подслушивать исповедь  грешно.  ‚о всЯком случае, он был уверен,  что у отца
нет никаких страшных тайн, которые он мог бы выдать.
     ЏостоЯв немного у оконца, €нгильберт снова подошел к сестре.
     - Ќу, что Я говорил? - начал  он.-  Ћтец рассказывает пастору,  что это
они  вместе с  матушкой  украли  королевский  перстень  у  старого  генерала
‹евеншельда.
     - ѓосподи помилуй! - воскликнула сестра.- “ж не сказать ли нам пастору,
что все это небылицы, что он сам на себЯ напраслину возводит.
     -  ‘ейчас мы ничего  не  можем сделать,-  возразил  €нгильберт.-  Џусть
теперь говорит что хочет. Ђ с пастором мы после потолкуем.
     Ћн  снова подкралсЯ к оконцу  и стал  подслушивать. Ќа  сей раз  он  не
заставил сестру долго ждать и вскоре снова подошел к ней.
     -  ’еперь он говорит, что той же ночью, когда они с матушкой побывали в
склепе и взЯли перстень, сгорела Њелломстуга.  Ћн думает, будто сам  генерал
поджег двор.
     - Џо всему видать, что это одна  блажь,- сказала  сестра.- Ќам-то он не
меньше сотни раз говорил, что Њелломстугу подпалил Ѓенгт-силач.
     Ќе успела она  договорить эти слова, как €нгельберт  снова вернулсЯ  на
свое  место у оконца.  Ќа сей раз он долго стоЯл там, прислушиваЯсь, а когда
снова подошел к сестре, лицо у него потемнело.
     - Ћтец говорит, что это генерал наслал на него все беды, чтоб заставить
вернуть перстень. Ћн говорит, что матушка испугалась и захотела пойти вместе
с  ним  к  ротмистру  в  •едебю  и отдать  перстень.  Ѓатюшка  и  рад бы был
послушатьсЯ  ее,  да  не  посмел,  думал,  что их обоих  повесЯт,  коли  они
повинЯтсЯ, что обокрали покойника. Ќо уж тут матушка не могла снести  этого,
пошла и утопилась.
     ’ут и лицо сестры потемнело от ужаса.
     - Ќо батюшка всегда говорил,- начала было она,- что это был...
     - Ќу да! Ћн только что толковал пастору, будто не смел сказать ни одной
живой душе, кто  напустил на него все эти  беды.  ’олько нам он говорил, что
его  донимает  человек по прозвищу Ѓенгт-силач.  Ћн  сказал,  что  крестьЯне
называли генерала Ѓенгт-силач.
     Њэрта Ѓордссон так и обмерла.
     -  ‘тало быть,  это правда,- прошептала она тихо -  так тихо, словно то
были ее предсмертные слова.
     Ћна оглЯделась по сторонам. •ижина стоЯла на берегу  лесного  озерца, а
вокруг высились мрачные,  одетые лесом гребни гор. Ќасколько хватал глаз, не
видно  было  человеческого  жильЯ,  не было  никого,  к  кому она  могла  бы
обратитьсЯ. Џовсюду царило одиночество.
     € ей  почудилось,  что  в  тени  деревьев, во мраке караулит  покойник,
готовЯсь наслать на них новые беды.
     Ћна была еще таким ребенком, что не могла по-настоЯщему осознать, какой
позор  и бесчестье навлекли на себЯ ее  родители. Ћна понимала одно - что их
преследует  какой-то призрак, какое-то  беспощадное, всемогущее  существо из
загробного царства. Ћна ждала, что этот пришелец  в любое времЯ ЯвитсЯ и она
увидит его; Њэрте стало так страшно, что у нее зуб на зуб не попадал.
     Ћна подумала об отце, который  вот уже целых семь лет таил в душе такой
же ужас. …й минуло недавно четырнадцать,  и она  помнила, что ей  было всего
семь, когда сгорела  Њелломстуга. €  все  это времЯ отец  знал,  что мертвец
охотитсЯ за ним. „а, лучше ему умереть.
     €нгильберт  снова  подслушивал у оконца  хижины,  а  потом  вернулсЯ  к
сестре.
     - ’ы ведь  не  веришь  этому, €нгильберт?  -  спросила  она, как  бы  в
последний раз пытаЯсь избавитьсЯ  от  страха.  Ќо  тут  она увидела,  как  у
€нгильберта  дрожат руки, а  глаза застыли от ужаса. …му тоже  было страшно,
ничуть не меньше, нежели ей.
     - —ему же мне  тогда  верить? - прошептал €нгильберт.- Ѓатюшка говорит,
что много раз пыталсЯ уехать в Ќорвегию - хотел продать там перстень, но ему
никак не удавалось  с  места  тронутьсЯ.  ’о сам захворает, то  конь сломает
ногу, как раз когда надо съезжать со двора.
     - Ђ что сказал пастор? - спросила девочка.
     - Ћн спросил отца, зачем он держал у себЯ  перстень все эти годы, ежели
так опасно  было  владеть  им. Ќо батюшка ответил: он-де думал, что ротмистр
велит его повесить, ежели он признаетсЯ в своем злодействе. ‚ыбирать было не
из чего, вот  и пришлось ему  хранить перстень. Ќо теперь батюшка знает, что
помрет, и хочет  отдать  перстень пастору,  чтобы  его  положили генералу  в
могилу, а мы бы, дети, избавились от проклЯтиЯ и смогли бы снова перебратьсЯ
в приход к людЯм.
     - џ  рада, что пастор здесь,- сказала девочка.- Ќе знаю,  что и делать,
когда он уедет. џ  так боюсь.  Њне чудитсЯ, будто генерал стоит вон там, под
елками. Џодумать страшно, что он бродил тут каждый день и подстерегал нас! Ђ
отец, может, даже видел его!
     - џ думаю, что отец и вправду видел его,- согласилсЯ €нгильберт.
     Ћн снова подошел  к хижине и стал прислушиватьсЯ. Љогда же он  вернулсЯ
назад к сестре, в глазах его уже было иное выражение.
     - џ видел  перстень,- сказал он.- Ѓатюшка отдал его  пастору.  Џерстень
так и горит! Ђлый с золотом! ’ак и переливаетсЯ. Џастор взглЯнул на перстень
и сказал, что признал его, что перстень этот - генерала. Џодойди к оконцу, и
ты увидишь его!
     -  ‹учше  гадюку в  руки возьму,  чем стану глЯдеть на этот  перстень,-
сказала девочка.- Ќеужто ты в самом деле думаешь, что на него любо глЯдеть?
     €нгильберт отвернулсЯ.
     - ‡наю, что он - наш погубитель, но все равно мне он по душе.
     ’олько  он произнес эти слова,  как до брата и сестры донессЯ сильный и
громкий голос пастора. „о  сих пор он давал говорить больному. ’еперь настал
его черед.
     ‘амо собой  разумеетсЯ, что пастор  не мог примиритьсЯ  со  всеми этими
безумными речами о кознЯх мертвеца. Ћн пыталсЯ доказать крестьЯнину, что его
постигла  божьЯ кара  за столь чудовищное злодеЯние, как кража  у покойника.
Џастор вообще  не желал согласитьсЯ  с тем, будто генерал  способен  учинЯть
пожары либо  насылать  хворь на людей и на скот. Ќет, беды, разившие Ѓорда,-
это кара божьЯ, избраннаЯ, д