тельно
погаснет".
     Ќо  свет  не  гас;  наоборот, разгоралсЯ все Ярче. €з-под камней лилось
радужное сиЯние, словно солнце играло в каплЯх росы.
     “  Џетра  сердце  заколотилось.  Њужичонка был он бедный, как церковнаЯ
мышь,  а  тут  еще  жена  померла  полгода  назад,  оставив ему сирот - двух
белоголовых  мальчуганов. ђебЯтишки, жалкаЯ хатенка, клЯча да телега - вот и
все его богатство.
     •оть  он  и  занималсЯ  извозом, скитаЯсь по дорогам в погоне за лишней
копейкой,  все  равно  в  доме частенько не бывало хлеба. Ћх, пригодились бы
денежки, еще как пригодились бы!
     …дет  беднЯга,  а  сам  молитсЯ про себЯ и мечтает: "‚от куплю у соседа
полоску, картошку посажу - ребЯтишки сыты будут..."
     ‚друг  видит - бегают, суетЯтсЯ в этом сиЯнии малюсенькие человечки, от
земли не видать; бороды длинные, одеты чудно, но вроде на людей похожи.
     - ѓномы! - прошептал Џетр, и по спине у него забегали мурашки.
     Ћн  натЯнул  вожжи,  торопЯсь  свернуть в сторону, чтобы на глаза им не
попадатьсЯ.
     „а поздно!
     ’олпа гномов окружила телегу и ну кричать:
     - ќй, эй, хозЯин! Џодвези вещички!
     €, не дожидаЯсь ответа, уже карабкаютсЯ на телегу.
     Ћдин  за  дрожину  уцепилсЯ,  другой  -  за  грЯдку,  третий  по спицам
взбираетсЯ, четвертый - по оглобле. ЏрЯмо напасть!
     ‘тоит  Џетр,  глЯдит,  что  дальше  будет,  а  на душе кошки скребут: и
страшно, и вроде стыдно боЯтьсЯ такой мелюзги. Љак тут быть?
     Ќо  раздумывать  некогда.  …два  несколько гномов вскарабкались на воз,
другие  стали  подавать  им  какие-то  чудные  ларцы, сундучки - от них-то и
разливалось  чудесное  сиЯние,  -  швырЯть в телегу бруски золота и серебра,
словно обыкновенное железо.
     ‚округ  стучало,  звенело,  сверкало.  “  крестьЯнина  чуть в голове не
помутилось  -  он  уже  и  сам  не  понимал,  во сне или наЯву видит все эти
чудеса.
     ’о  огнем  полыхнут  из  ларца  красные  рубины  - камни как на подбор,
каждое  с перепелиное Яйцо; то даже посинеет все кругом от голубых сапфиров,
Ясных,  как  небеснаЯ  лазурь; то зеленый отсвет упадет на лица от сундучка,
полного  изумрудов.  Џерстни, ожерельЯ - прЯмо глаза разбегаютсЯ, не знаешь,
на что и смотреть.
     €  среди  этих  многоцветных сокровищ проворно хлопочут гномы, пестрые,
как тюльпаны весной.
     ‚от  уже телега нагружена чуть ли не доверху. Џоследние сундуки и ларцы
вынесены  из ѓрота. € вдруг засиЯл чистый, Яркий свет, будто утреннЯЯ звезда
взошла.  Џетр  даже  глаза  рукой  заслонил  от  внезапного  блеска, а когда
открыл,  то  увидел  выходЯщего  из  ѓрота королЯ гномов в золотой короне, в
пурпурной  мантии  и  с золотым скипетром, в котором сиЯл огромный брильЯнт.
Ћт него стало светло как днем.
     Ћробел  Џетр  -  отродЯсь  не видывал такой важной персоны. €з царей он
знал  только  €рода,  которого  мальчишки  на  рождество  показывали, обходЯ
деревню с самодельным кукольным театром.
     ђастерЯлсЯ  он,  не  знает,  что и делать: то ли поклонитьсЯ маленькому
королю, то ли удирать без оглЯдки.
     Ќо король милостиво склонил свой скипетр и сказал:

                ‡дравствуй, добрый мужичок!
                Ѓлизок путь твой иль далек?
                Џодвези-ка, удружи,
                ѓномам службу сослужи!

     €  стал  взбиратьсЯ  на  телегу, в чем ему усердно помогали придворные,
увиваЯсь вокруг, - каждому хотелось услужить королю.
     Ќо  влезть  оказалось  не так-то просто. ЏурпурнаЯ мантиЯ зацепилась за
борт  телеги,  скипетр  -  за чеку, корона чуть с головы не упала, а красные
златотканые туфли соскользнули с ног и провалились в сено.
     Љороль  изо  всех сил старалсЯ вскарабкатьсЯ на телегу, но очень уж ему
мешал  его паж, по имени Љолобок. ѓрузный, неповоротливый, как чурбан, он то
на  мантию  наступит,  то  назад  ее  потЯнет,  а  как  стал  в  сене  туфли
разыскивать,  и  вовсе  на  королЯ повалилсЯ. Ќикакого от него проку, только
зрЯ под ногами путаетсЯ.
     “видев,  что  гномы  ничего  плохого ему не делают, Џетр приободрилсЯ и
даже  прыснул  украдкой  в  кулак,  до того потешное было зрелище. Ћн не раз
слышал,  что с гномами надо хорошо обходитьсЯ, и того, кто им угодит, они не
только не обидЯт, а еще и одарЯт.
     „ед  покойный  сказывал  ему,  что  гномы  любЯт в хатах у добрых людей
селитьсЯ  - по запечкам, по мышиным норкам, а ночью вылезают и всЯкую работу
по  дому  делают:  масло за хозЯйку собьют, тесто замесЯт, прЯжу спрЯдут, да
такую белую, Ясную - прЯмо серебром отливает.
     Ќо  не  всегда  сидЯт  они  в  избе.  ‘лучаетсЯ, и на конюшню заглЯнут:
лошадЯм  гриву  заплетут  в мелкие косички, скребницей вычистЯт, да так, что
шерсть как зеркало блестит...
     Ђ  во  времЯ жатвы сЯдет гномик на меже и качает младенца, подвешенного
в платке под ивой, чтобы спал крепко и не мешал матери жать.
     ‡ахнычет  младенец  -  гномик  ему  песенки чудесные поет. Џотом, когда
подрастет  ребенок,  песенки  эти  всплывают  у него в памЯти, словно кто их
нашептывает.
     Ђ люди, глЯдЯ на мальца, только головой качают да приговаривают:
     - —то за чудо! Џоет и на свирели играет, будто кто его выучил!
     €  невдомек  им,  что  он  просто  песенки вспоминает, которые пели ему
гномы, баюкаЯ в поле под ивой.
     ђассказывал  еще  дед,  что его самого гномы так же вот петь научили, и
он  всегда  потом  оставлЯл  длЯ  них  на краешке лавки хлебных да творожных
крошек. ‘ полу они подбирать не станут - брезгают.
     Ђ  когда,  бывало,  в  хате  шла  праздничнаЯ  стрЯпнЯ, дед отщипнет по
кусочку  от каждого кушаньЯ - от пирога, от колбасы - и на лавку положит длЯ
своих маленьких помощников.
     €  дела  у деда шли хорошо - кони были рослые, что твои лоси, шерсть на
овцах  пышнаЯ,  как  соломеннаЯ стреха, а таких дойных коров, как у него, во
всей  деревне  не  сыщешь.  € не диво - покойнаЯ бабка всегда гномам молочка
оставлЯла в ореховой скорлупке.
     ’ак  и шло, пока живы были старики и отец Џетра. Ђ после их смерти взЯл
сирот  под  опеку  дЯдЯ  - новые порЯдки завел, хозЯйство запустил, все, что
только можно, себе тЯнул.
     Ћбидел он сирот, разорил их вконец.
     ’огда  гномы  среди бела днЯ, на виду у всех, вылезли из запечка, вышли
из  хаты  и  зашагали  прочь. Ђ с ними исчез и последний достаток. Ќичего не
осталось у сирот, но и дЯде сиротское добро не пошло впрок.
     ‚от о чем думал Џетр, стоЯ в сторонке.
     Ђ   гномы   тем   временем  погрузили  последние  сундуки  и  шкатулки,
расстелили  дорогой  бархат,  усадили на него королЯ, придворные уселись тут
же,  пониже,  а  всЯ  остальнаЯ  братиЯ разместилась как попало и загалдела,
закричала, торопЯ крестьЯнина:

                Ќа оглоблю, на дрожину
                ‚лез король со всей дружиной,
                ‘ел в телегу в добрый час!
                ќй, вези скорее нас!

     - Ђ  куда везти-то? - спросил Џетр, уже совсем приободрЯсь и повеселев.
- Ќаправо или налево?
     Ђ гномы в ответ:

                Љамень справа - полевей!
                Љамень слева - поправей!
                Џоезжай-ка, да живей!

     Џетр опЯть спрашивает:
     - „а куда везти-то?
     Ђ гномы в ответ:

                Ќа полЯ, в леса, к ручьЯм,
                Ѓлиже к солнечным лучам!

     Џочесал Џетр в затылке.
     - Ђ велика ли будет плата?

                Њожет, головка мака сухого,
                Ђ может, и просто доброе слово... -

отвечают гномы.
     - ќ,  нет,  так  дело не пойдет! Ќе согласен! ‹ошадь моЯ, телега моЯ, и
все добро на ней - мое!

                Ќе велик у гнома рост.
                „а не так-то гномик прост!
                “мен, смышлен самый малый даже!
                ’вой конь, твой воз - не твоЯ поклажа! -

закричали гномы и забрЯцали саблЯми.
     - Ќу ладно, половину давайте!
     - ‘лушай,  добрый  человек!  - тихим голосом сказал король ‘ветлЯчок. -
’ебе  не  то  что половины - миллионной доли этих сокровищ хватило бы, чтобы
погибнуть.  Ѓогатство  калечит  хуже злой болезни. ’ело становитсЯ немощным,
дух слабеет, и человек сбиваетсЯ с пути.
     € гномы запели хором:

                ќй, богач! ‡ачем живешь,
                Љоли хлеб чужой жуешь?

     Љогда они замолчали, король продолжал:
     - Ќе  все  сокровища  отдала  мать-землЯ людЯм - она доверила их и нам,
своим  маленьким  слугам.  Њы  стережем их, но не богатеем. Њы не превращаем
слез  беднЯков  в жемчуг, не покупаем и не продаем брильЯнтов, не чеканим из
золота  монеты.  Њы  только  любуемсЯ блеском драгоценностей, славим землю и
верно храним ее богатства.
     - Љоли  вы  такой  добрый,  скажите, откуда же взЯлись эти сокровища? -
спросил Џетр.
     - €з  земли.  ‘окровища - это все, что потерЯл и чем пренебрег человек:
пропавшаЯ  даром минута - сапфир; брошенный кусок хлеба - сверкающий жемчуг;
сила,  не  послужившаЯ  на  пользу  людЯм,  - чистое золото. …сли бы люди не
терЯли  своих  сокровищ, они бы разбогатели. Ђ так сокровища уходЯт в землю,
и мы их стережем.
     Џетр разинул рот.
     - ’ак,  значит,  вы,  как  слепые  кроты, в земле живете? —то же вы там
делаете?
     Ђ гномы хором ему в ответ:

                ‘читаем, считаем
                Џесчинки в песке
                € капли воды
                ‚ ручейке и в реке,
                Љапли росы,
                Љапли пота в жару,
                –веты на лугу,
                €голки в бору,
                ‡аносим березкам
                €тог на кору!

     - ’ьфу!  -  плюнул Џетр. - Џойми тут! ‚елите, король, сидеть им тихо, а
то  у  менЯ  голова  кругом  идет! …хать так ехать; только сперва скажите, в
какую сторону и сколько вы мне заплатите.
     Ћн  взЯл вожжи в руки, собираЯсь идти рЯдом со своей клЯчей, потому что
сесть ему было некуда.
     - Ѓудь  покоен,  добрый человек, - сказал король и поднЯл скипетр, - не
обидим тебЯ, наградим за труды.
     - ‹адно!  -  отозвалсЯ  Џетр. - Џоложусь на твое королевское слово! ’ак
куда же мы поедем?
     ѓномы  закопошились,  загудели,  как пчелы в улье. Ћдин предлагал одно,
другой - другое. ’ихий голос королЯ тонул в этом шуме.
     ’ут встал —удило-Њудрило и заЯвил:
     - Ќи  одно  государство не может обойтись без ученых и ни один ученый -
без  книг,  а потому пусть этот добрый поселЯнин отвезет нас туда, где много
гусей; там Я найду себе новое перо и покрою себЯ новой славой.
     ’ут •вощ, который по уши провалилсЯ в сено, вскочил и закричал:
     - —епуха  это  все! Ќа что мне твои книги и твоЯ слава, если Я голоден?
‘ытое  брюхо  важнее  всего,  а  остальное  выеденного  Яйца  не стоит! - €,
обернувшись  к королю, продолжал: - …сли вы хотите, ваше величество, чтобы у
вас  в  королевстве  было спокойно, позаботьтесь, чтоб не было голодных. ‚от
мой  совет:  пусть  крестьЯнин везет нас туда, где в горшках варитсЯ каша, а
на сковородке шкварки шипЯт! €наче Я не согласен.
     - ‚ерно! ‚ерно! - закричали остальные. - Њы тоже не согласны!
     € зашумели в телеге, словно повздорившие горожане.
     Љороль  поднЯл  сверкающий  скипетр  и,  чтобы  положить  конец спорам,
сказал:
     - ђаз  нет  меж  вами  согласиЯ,  слушайте  мой приказ. - € обратилсЯ к
Џетру. - ‚ези нас, добрый человек, куда хочешь.
     Џетр  ухмыльнулсЯ,  левый  глаз прищурил, а правым на •воща покосилсЯ и
подумал:  "Ќу  погоди  ты  у  менЯ,  толстЯк! „ругих уж, так и быть, свезу с
королем  туда,  где  посытнее.  Ђ  тебЯ,  Я  не Я буду, коли в ѓолодаевке не
высажу. ’ам небось похудеешь!"
     ™елкнул кнутом и тронулсЯ в путь.


                              ѓлава четвертаЯ

                    •вощ встречаетсЯ с сироткой Њарысей


        I

                        ’о ли голубь где воркует -
                        ‘тонет пущею лесною,
                        ’о ль соловушка тоскует -
                        ‚се прощаетсЯ с весною?

                        ’о ли лес шумит - вздыхает,
                        —ерный лес шумит ночами,
                        ’о ли ветер где рыдает,
                        ‚оет, плачет над полЯми?

                        Ќе соловушка горюет,
                        Ћх, не лес, не вольный ветер -
                        Њать Њарысю оставлЯет
                        ‘иротой на белом свете!

                        Љто накормит? Љто напоит?
                        Љто укутает в морозы?
                        Љто присмотрит за чужою,
                        Џриголубит, вытрет слезы?

                        ‚ золотой ее качала
                        ‚ тростниковой колыбели,
                        …й теперь землЯ да лавка -
                        „ве пуховые постели.

                        “баюкивала песней,
                        “тром песенкой разбудит...
                        - ќй, вставай, - Њарысе скажут, -
                        Ѓудет спать! - чужие люди.

                        Њать кормила хлебцем белым,
                        ‡олотистым медом вволю...
                        —ерствой коркою, сиротка,
                        ‡аедай лихую долю!

                        Ѓела льна полотна ткала,
                        —тоб бела была рубашка...
                        Џопаси гусей сначала,
                        Ћборванка, замарашка!

                        ‘крылось солнце за горою,
                        „огорело небо зорькой,
                        Њать Њарысю оставлЯет
                        Ќавсегда сироткой горькой.


        II

                        „ень-деньской ЊарысЯ плачет,
                        „ень-деньской не молвит слова...
                        ‚от и жаворонок вьетсЯ,
                        ‹асточка щебечет снова...

                        ‚от и жаворонок вьетсЯ,
                        ‚ерба ветки распушила,
                        Џоросла травой зеленой
                        ЊатеринскаЯ могила.

                        ЊатеринскаЯ могила,
                        Ѓуйной травкой заросла ты!
                        „очка слезы утирает -
                        ‹юди выгнали из хаты...

                        ’ы пойди-ка в мир широкий,
                        ’ы пойди под вольно небо,
                        ќй, пойди-ка послужи-ка,
                        ‘ирота, за корку хлеба!..

                        ќй, пойди-ка походи-ка
                        ‘ хворостиной за гусЯми,
                        Џусть-ка моют буйны ливни,
                        ‘олнце жжет тебЯ лучами.

                        Џусть-ка моют ливни буйны,
                        Џусть закружит буйный ветер.
                        Џослужи за корку хлеба,
                        Љоль одна на белом свете!..


        III

     ‚от  какаЯ  была у Њарыси долЯ. ‚олосы у нее золотые, как солнце, глаза
- лесные фиалки, а на сердце - печаль и тоска.
     - ‘иротка  ЊарысЯ,  -  спросит,  бывало,  хозЯйка,  у которой она гусей
пасла, - отчего ты не смеешьсЯ, как другие?
     Ђ ЊарысЯ в ответ:
     - Љак же мне смеЯтьсЯ, когда ветер в поле стонет?
     - ‘иротка ЊарысЯ! Џочему не поешь, как другие?
     Ђ ЊарысЯ в ответ:
     - Љак же мне петь, как же мне веселитьсЯ, когда березы в лесу плачут?
     - ‘иротка ЊарысЯ! —то же ты не радуешьсЯ, как другие?
     Ђ ЊарысЯ в ответ:
     - Љак  же  мне  радоватьсЯ,  как же мне веселитьсЯ, когда землЯ слезами
умываетсЯ?
     ‚от какаЯ была сиротка ЊарысЯ.
     ЏрилетЯт птицы, сЯдут на дерево и запоют:

                ‘ирота, сирота,
                ѓоловушка золота,
                ‘иние очи,
                ‘кажи, чего хочешь?

     Џодымет ЊарысЯ печальные глаза и ответит тихо:

                Ќичего не хочу - ни серебра, ни злата.
                Ђ ракита мне мила у родимой хаты...

     Ђ птицы опЯть:

                ‘ирота, сирота,
                ѓоловушка золота,
                ‘иние очи,
                ‘кажи, чего хочешь?

     Ђ ЊарысЯ в ответ:

                Ќичего не хочу - ни воды, ни хлеба,
                Ђ была б над головой крыша вместо неба...

     ‡ащебечут  птицы,  крылышками  затрепещут,  головками  завертЯт, а одна
запоет:

                ‘ирота, сирота,
                ѓоловушка золота,
                ‘иние очи,
                Џроси о чем хочешь!

     Ђ ЊарысЯ в своей холщовой рубахе худые ручонки сложит и скажет:

                Ћб одном прошу Я, птицы мои, птицы,
                Џусть мне нынче ночью матушка приснитсЯ!..

     €  Њарысе  не  раз,  бывало,  снилась покойнаЯ матушка. ’иха, бела, как
лунный свет, скользнет она по избе и склонитсЯ над спЯщей.
     Ђ  кажетсЯ Њарысе, будто солнце светит и цветы благоухают. ЏротЯнет она
во сне руки и прошепчет:
     - ќто ты, матушка?
     € в ответ, словно вздох, прозвучит ласковый, тихий голос:
     - џ, деточка!
     €  матушка  растает,  исчезнет,  как лунный свет, а ЊарысЯ проснетсЯ со
вздохом  и  приметсЯ  за дело. ’рудилась она не покладаЯ рук, чтобы за чужой
угол  отплатить,  за  охапку  соломы,  на  которой спала, за ложку похлебки,
которой   кормилась,   за   холщовую  рубаху,  в  которую  одевалась.  ‡имой
хозЯйского  ребенка  нЯнчила,  в  лес  за  хворостом ходила, воду из колодца
носила, а летом гусей пасла.
     ’ак  и  звали  ее  в  деревне  - кто Њарысей-гусЯтницей, а кто сироткой
Њарысей.
     Џрошел  год,  прошел  другой  -  все  и  позабыли,  что  у девочки есть
фамилиЯ,   что   она  дочь  Љукулины,  той  доброй  женщины,  что  за  •воща
заступилась, когда его била крестьЯнка.
     €  сама  ЊарысЯ,  когда  ее  спрашивали:  "Љак  тебЯ зовут, девочка?" -
отвечала: "‘иротка ЊарысЯ".
     ‹ужайка,  где  ЊарысЯ  пасла гусей, была возле леса, довольно далеко от
деревни,  прозванной  с  давних  пор  ѓолодаевкой, потому что земли там были
тощие, хлеб родилсЯ плохо и голод был частым гостем.

                „есЯтина - песок, десЯтина - вода.
                ѓод - урожай, а два - голодай!

     Ќа  мокрых  лужайках и паслись целые стада гусей. Љак начнут гуси ввысь
рватьсЯ, крыльЯми бить да гоготать - за версту слышно.
     ‚сем  деревенским ребЯтишкам находилась работа - гусей пасти. Џасли и в
одиночку, и ватагами - как кому дома велели.
     ‚ечером ватага рассыплетсЯ, и каждый сам гонит своих гусей домой.
     ’огда по всей ѓолодаевке только и слышно:
     - ’ега, тега, тега!
     Љрики, щелканье кнутов, словно свадебный поезд едет.
     €  долго  еще после захода солнца не смолкает гогот в хлевах и закутах.
Ђ  иногда  и ночью гуси вдруг ни с того ни с сего переполошатсЯ, раскричатсЯ
на всю округу.
     ЊарысЯ  пасла  своих  гусей  одна,  на лесной опушке. “ хозЯйки было их
только  семь  штук,  и она берегла их, не позволЯла пасти на общем выгоне. Ђ
ЊарысЯ  даже  рада  была  этому:  дети смеЯлись над ней, потому что она ни в
прЯтки играть не умела, ни в салочки, ни танцевать с девочками на лужайке.
     ’о  ли силенок было мало - на чужих хлебах ведь житье не сладкое, то ли
о  горькой  доле  своей  забыть  не  могла,  только  она и вправду не любила
бегать,  играть  и  резвитьсЯ  с другими детьми. ‡ато петь любила. € столько
песен знала, что за весь день не перепеть.
     €  про  то,  как  "‡осе  Ягод захотелось, а купить-то не на что", и как
"коник  сивый,  долгогривый в чистом во поле могилку рыл хозЯину копытом", и
про  волшебную  свирель, котораЯ говорила пастушонку человечьим голосом: "’ы
играй  себе,  играй!.."  € как "медведь косматый пришел к волчице сватом", и
как  "белые  лебедушки за синь-море улетели", и "жил-был у бабушки серенький
козлик"...
     Ќо  больше  всего  любила  ЊарысЯ  песенку про сиротку, что гусей домой
гнала. ќта песенка словно про нее была сложена.
     €  когда над лесом гасла вечернЯЯ зарЯ, ЊарысЯ громко затЯгивала тонким
голоском:

                ‚ы подите, мои гусаньки, домой,
                ‚ы по тропочке ступайте луговой,
                ‘коро ночь, а мне так боЯзно одной!

     ѓрустнаЯ  песенка хватала за сердце, и кто бы ни шел мимо - обЯзательно
остановитсЯ и послушает, а у иного слезы навернутсЯ.
     Љто уж научил Њарысю этим песнЯм, неизвестно.
     Њожет,  темный  бор,  что  так глухо шумит по вечерам. Њожет, травы или
весенние  рощи,  что  так  тихо шелестЯт, будто переговариваютсЯ человечьими
голосами.  Ђ  может, сама тишина, что звенит и поет над полЯми и перелогами.
‘лушает  ЊарысЯ  эти  голоса и до того заслушаетсЯ, что ни голода, ни холода
не  чувствует.  ‚от и солнышко садитсЯ, домой пора, а она и не заметила, как
день пролетел.
     …й  и  в  голову  не  приходило,  что  из  кустов следит за ней хитрыми
горЯщими  глазами  разбойница  ‘ладкоежка  -  та  самаЯ  лиса,  что  жила по
соседству  с  •рустальным  ѓротом  в  норе под трухлЯвым сосновым пнем. ‹иса
только  прикидывалась  смиренницей,  а  сама  так  и норовила ухватить кусок
пожирнее.
     Ћсобенно  любила  она гусЯтину. ЋбходЯ сторонкой большие стада, которые
пасли  ребЯта  посильнее,  лиса возложила все свои надежды на семь Њарысиных
гусей.  ЏрЯчась в кустах, она с каждым днем все ближе и ближе подкрадывалась
к лужайке.
     Ђ   ЊарысЯ,   ничего  не  подозреваЯ,  беззаботно  пасла  своих  гусей,
беззаботно  гнала  их  вечером  домой.  Ћдин  был у нее помощник - маленький
желтый  пес, по кличке ђыжик. Ћн так привЯзалсЯ к девочке, что не отходил от
нее ни на шаг.
     ‘ладкоежка терпеть не могла ђыжика.
     "ЏротивнаЯ  собачонка!  -  говорила  она сама себе, брезгливо морщась и
отплевываЯсь.  -  Ќикогда не видела более уродливого созданиЯ! ‚зЯть хотЯ бы
уши.  Ћстрые,  торчком,  - разве такие бывают у собаки? Ђ шерсть? ђыжий, как
€уда!  €  характер  у него, наверное, отвратительный! Ќу что за повадки! —то
за  манеры!  „а  это  настоЯщий дармоед! ‘лов не нахожу, чтобы выразить свое
отвращение!  Ћдин  его  вид  тошноту  вызывает.  €  где  это  слыхано, чтобы
порЯдочнаЯ  собака  целый  день  сиднем  сидела  и  стерегла какую-то жалкую
семерку  гусей?  ‘тыд  и  срам!  ‘емь  гусей! •а-ха-ха! ‘мех, да и только! €
какой  дурак  позаритсЯ  на эдакую дрЯнь - подумаешь, лакомство! Њожет быть,
предки  наши  и признавали это блюдо, да ведь мало ли какие причуды бывают у
стариков!  ‚  наше  времЯ ни одна уважающаЯ себЯ лиса в рот не возьмет такую
гадость!  —то  касаетсЯ  менЯ,  то Я брезгаю гусЯтиной. Ђ этого рыжего пса и
оборванную  девчонку  просто видеть не могу! …сли бы не решение удалитьсЯ от
мира,  давно  бы  менЯ  здесь не было. Ќо что поделаешь! ЏриходитсЯ терпеть,
коли дала обет жить праведно и творить добро..."
     ’ут   лиса   вздыхала   так   тЯжко,  что  у  нее  усы  шевелились,  и,
прищурившись,  поглЯдывала  одним  глазом  то  на ђыжика, то на гусей, то на
Њарысю. Џотом отворачивалась, криво усмехаЯсь.


        IV

     ‚дали  уже  показалась  ѓолодаевка, озареннаЯ луной. Ќа нее-то и правил
Џетр, свернув с большака.
     …хал он, ехал, а потом обернулсЯ к сидевшим в телеге гномам и говорит:
     - ‹юди  мы,  конечно,  неученые,  но Я своей головой так рассуждаю, что
негоже  вам,  господа,  всем  в  одном  месте  высаживатьсЯ. утка ли, сразу
столько  едоков  в  деревню  нагрЯнет.  „ороговизна такаЯ будет - не приведи
господь. —его доброго, и животы подтЯнуть придетсЯ.
     - ‚ерно! - отозвалсЯ кто-то из телеги.
     ќто был •вощ, по самые уши зарывшийсЯ в сено.
     - ’о  ли  дело по двое, по трое, по пЯть разбросать по разным деревнЯм.
€ вам будет лучше, и крестьЯнам.
     - ‚идно, ты человек неглупый, - молвил в ответ король. - ’ак и сделай.
     Џетр  придержал  лошадь,  почесал  в  затылке  и  указал на придорожную
деревню:
     - „а  вон  хотЯ  бы  в  той деревне можно двух-трех высадить. Љак сыр в
масле  будут  кататьсЯ!  „еревнЯ-то  недаром называетсЯ Ћбжираловкой - самаЯ
зажиточнаЯ  в  округе.  —то  ни  мужик - то богатей, а здоровенные, что твои
быки!   Ѓабы,   детишки  толстые,  круглые  -  не  ходЯт,  а  словно  шарики
перекатываютсЯ!  „а  и как тут не растолстеть, ежели в каждой хате с утра до
поздней  ночи  варЯт,  жарЯт, солЯт, скот да птицу бьют, как на пасху! ‡десь
мужик  как  утром за стол сЯдет, так и не встает до полден, а встанет - и то
затем только, чтоб за другую миску сесть.
     - ‘той! ‘той! - закричал из сена •вощ.
     Ќо Џетр едет себе дальше, будто не слышит.
     - „а  чего  ж  им  и  не  сидеть  целый день за столом, когда там землЯ
такаЯ,  что  без сохи сам-сто родит. Ђ ветчины, сала, а гусиного жира - ввек
не съешь!
     - ‘той!  ‘той!  -  еще громче закричал •вощ, выбираЯсь из сена. - ‘той,
тебе говорЯт!
     - —то  случилось?  -  удивилсЯ  Џетр,  притворЯсь, будто только что его
услышал.
     ‚ылез •вощ из сена и, глЯдЯ в упор на мужика, спросил:
     - Ђ не врешь?
     - —его мне врать? ‘ущаЯ правда!
     - ‚доволь еды, говоришь?
     - …шь сколько влезет!
     - € жирнаЯ?
     - ‘ало так с бороды и течет.
     - Ђ миски большие?
     - „а с луну будут!
     ‹уна как раз заходила.
     - Љоли  так,  -  сказал •вощ, оборачиваЯсь к королю, - Я остаюсь здесь,
ваше величество!
     Ћн  припал  к королевским стопам, попрощалсЯ с товарищами и, вскочив на
борт телеги, крикнул крестьЯнину, чтобы поворачивал к деревне.
     Џетр,   торопЯсь   исполнить   приказание,  наехал  на  камень.  ’елега
накренилась, подпрыгнула, и •вощ, вылетев из нее, шлепнулсЯ на землю.
     Љ  счастью,  он  не  очень  ушибсЯ: рыхлый, глубокий песок, как перина,
смЯгчил  удар.  Ќо •вощ все равно заорал благим матом, разбудив всех собак в
деревне, и они залились громким лаем.
     Ќа  лай  отозвалсЯ  один  гусак, за ним другой; проснувшись, загоготала
какаЯ-то  чуткаЯ гусынЯ, за ней другаЯ, третьЯ, потом еще десЯть, двадцать -
и во дворах и хлевах такой шум и гам поднЯлсЯ, словно на пожаре.
     - Ћй,  косточки  мои, косточки! - ощупываЯ бока, вопил •вощ, испуганный
лаем и гоготаньем; но голос его тонул в этом шуме.
     Џетр  стегнул  клЯчу,  и она побежала рысью. •вощ встал и, оглЯдевшись,
увидел,  что  рЯдом  на  песке еще кто-то барахтаетсЯ. ‚ это времЯ из-за туч
выглЯнула  луна,  и  он,  к  величайшему  своему  удивлению,  узнал  ученого
летописца.
     - Ќе может быть! - воскликнул он. - ќто ты, ученый муж?
     - џ, братец, Я!
     - Ќеужели и ты вывалилсЯ из телеги?
     - Ќет!  џ  выпрыгнул  сам,  с разрешениЯ королЯ. ‚идишь ли, братец, где
гогот, там и гуси. џсно?
     - џсно как день!
     - Ђ где гуси, там и перьЯ. ‚ерно?
     - Љак дважды два - четыре!
     - Ђ  будут перьЯ, будет и новаЯ книга, и ко мне вернетсЯ моЯ слава. ’ак
или нет?
     - Љонечно! - горЯчо подтвердил •вощ.
     ‘  готовностью  поддакиваЯ  товарищу, он в глубине души не очень-то был
рад,  что  придетсЯ  делитьсЯ  с  ним жирными кусками. € немного погодЯ •вощ
сказал:
     - ‡наешь   что?  Џо-моему,  ученому  не  пристало  со  всЯким  мужичьем
ЯкшатьсЯ,  с  неучами  из  одной  миски  хлебать.  ’ак  недолго  и репутацию
погубить.  „авай  сделаем вот как: Я пойду в деревню, а ты - в лес. Ђ ночью,
когда  все  заснут, Я приведу тебЯ в хату, и ты подкрепишьсЯ чем бог послал.
Ќе  беда,  если  не  всегда  будет густо, ведь не хлебом единым жив человек;
зато своего достоинства не уронишь. ђазве это не самое важное?
     - ‘пасибо   за   добрый   совет,   братец!  -  воскликнул  растроганный
—удило-Њудрило и, бросившись •вощу на шею, стал его обнимать и целовать.
     “  •воща  было доброе сердце, и ему стало немного не по себе. “ж больно
легко  —удило-Њудрило  дал  себЯ  провести.  Ќо  жадность  заглушила  добрые
чувства,  и,  быстро подавив угрызениЯ совести, •вощ обнЯл ученого, проводил
его  до  леса  и  распрощалсЯ  с ним, пожелав мудрых мыслей. Ђ сам крадучись
задами стал пробиратьсЯ к самой богатой с виду хате.
     Ќо каково же было его разочарование!
     ‚  чулане  хоть  шаром  покати,  мышь  и  та с голоду сдохнет; в квашне
вместо  теста  отруби;  ни  окорока,  ни  каши,  а салом и гусЯтиной даже не
пахнет!  ‚  горшки  заглЯнул  -  пусто;  не  похоже,  чтобы в них и вчера-то
что-нибудь варилось. Ћсмотрел миски, сковородки - ничего.
     •вощ  -  бежать  из  хаты.  мыгнул  в другую - и там не лучше. „омов с
десЯток обежал - везде одно и то же.
     Ђ спЯщие люди худы, как скелеты.
     Ќи  постели,  ни  утвари  сносной,  даже лошади или коровы хорошей ни у
кого  нет.  Њногие  хаты  совсем  завалились и стоЯт, подпертые жердЯми, как
калеки на костылЯх. Ќе лучше и дом старосты.
     ‚от как туго всем пришлось перед новым урожаем.
     - Ђх  ты обманщик! - обозлившись, крикнул •вощ и сжал кулаки. - ‚от это
надул!  Ђ  Я-то,  дурак,  попалсЯ на удочку! „а ведь это сущаЯ ѓолодаевка! Ђ
он,  негодЯй,  наплел,  будто деревнЯ Ћбжираловкой зоветсЯ и у каждого здесь
сало  с  бороды  каплет!  ‚от  тебе и сало! ‚от так ешь сколько влезет! „а Я
здесь  как  жердь высохну! •оть бы хлеба корочку раздобыть, колбаски кусочек
или мисочку борща!
     “же  светало,  и  нищета  деревни  проступила  совсем  Ясно, когда •вощ
остановилсЯ  перед  столбом  на  распутье  и, задрав голову, стал по складам
читать надпись на дощечке.
     —итал и глазам не верил. —то за наваждение?
     Ђ на дощечке стоЯло: "ѓолодаевка".
     Ћн еще раз перечитал: "ѓо-ло-да-ев-ка". —ерным по белому написано.
     - ѓолодаевка!
     •вощ всплеснул руками и осталсЯ стоЯть посреди дороги.
     Ђ солнышко медленно поднималось из-за леса.
     Ћн  еще  раз  с  тоской  взглЯнул  на  столб,  прочел: "ѓолодаевка" - и
вздохнул.


        V

     Ќочь  была  холоднаЯ,  и  —удило-Њудрило,  прохаживаЯсь  по лесу, чтобы
согретьсЯ,   набрел   на  довольно  высокий  песчаный  холмик,  под  которым
виднелась  глубокаЯ  дыра.  Љаждый с первого взглЯда понЯл бы, что это лисьЯ
нора.
     Ќо  наш ученый весь свой век просидел над книгами и ничего не смыслил в
таких  вещах.  Ћн  остановилсЯ  как вкопанный и стал раздумывать, что бы это
могло быть.
     "ѓора?  Љрепость?  -  гадал  он.  -  “ж  не Языческий ли это храм наших
предков? ‚есьма вероЯтно! ‚есьма вероЯтно!"
     € он с величайшим вниманием стал обходить холм.
     Ђ  из  норы  между тем осторожно высунулась рыжаЯ мордочка клинышком, с
горЯщими  глазами  и крепкими, острыми зубами. ‚ысунулась, спрЯталась, опЯть
высунулась, и наконец из норы вылезла поджараЯ лисичка ‘ладкоежка.
     Ћна  сразу  же  узнала  ученого, но виду не подала, а, напустив на себЯ
важность, сделала шажок ему навстречу и спросила:
     - Љто  ты,  незнакомый странник? € что привело тебЯ в сию обитель науки
и добродетели?
     - Џридворный  летописец  королЯ ‘ветлЯчка из •рустального ѓрота к вашим
услугам, - вежливо ответил —удило-Њудрило.
     - Ђх,  это  вы,  сударь!  -  воскликнула ‘ладкоежка. - Љакой счастливый
случай  привел  вас  сюда?.. Љак! Ќеужели вы не узнаете менЯ? џ автор многих
научных сочинений ‘ладкоежка, которую вы недавно почтили своим посещением.
     —удило-Њудрило хлопнул себЯ по лбу и воскликнул:
     - Љак  же!  Џомню,  помню!  Ќа  менЯ  просто  минутное  затмение нашло.
Џокорнейше прошу простить, сударынЯ.
     Ћн  сказал  "сударынЯ",  решив,  что  не подобает называть такую важную
даму просто на "вы".
     Ћни сердечно поздоровались. Џотом —удило-Њудрило сказал:
     - џ  был  бы бесконечно признателен вам, сударынЯ, если бы вы сообщили,
что это за холм. Ќо может быть, Я кажусь вам слишком назойливым?
     - Ќет,  что  вы,  помилуйте!  -  ухмыльнувшись, сказала ‘ладкоежка. - џ
велела  насыпать  этот холмик, чтобы всегда иметь под рукой достаточно песку
длЯ  присыпаниЯ  моих  рукописей*.  - Ћна потупила взор, потерла лоб лапой и
скромно  добавила:  -  џ  много работала в последнее времЯ, очень много... Ђ
как  подвигаетсЯ  ваше  сочинение,  уважаемый  коллега?  -  спросила  она  с
любезной предупредительностью.
     ______________
     *  ‚  прежние  времена  чернила  не  промокали промокашкой, а присыпали
мелким песком.

     - Ћх!   -  простонал  —удило-Њудрило.  -  ‹учше  не  спрашивайте!  ЊенЯ
постигло  самое  ужасное  несчастье,  какое только может постигнуть ученого:
моЯ книга погибла, а перо сломалось!
     - ‘ломалось?  -  подхватила  ‘ладкоежка, и глазки ее загорелись, а зубы
плотоЯдно  блеснули.  -  „а  ведь  нет ничего проще, как достать новое, и не
одно!  ЏЯть, десЯть... „а что Я говорю - сотни перьев готова Я раздобыть длЯ
вас,   уважаемый  коллега,  если  только  вы  окажете  мне  одну  маленькую,
малюсенькую,  вот  как  эта песчинка, услугу! Ќо ваша помощь понадобитсЯ мне
сегоднЯ. € очень скоро! —ерез час!
     Ћна  подхватила  ученого  под руку и, прохаживаЯсь с ним взад и вперед,
заворковала ему на ухо:
     - ‚идите  ли,  здесь  неподалеку  живет  один пес, которого Я просто не
выношу.  ‘ама  не  могу  понЯть,  что  менЯ  в  нем  так  отталкивает. ’о ли
уродливаЯ  внешность,  то  ли  дурные  наклонности:  целыми  днЯми он сидит,
ничего  не  делаЯ,  возле какой-то жалкой семерки гусей, которым не угрожает
ни  малейшей опасности. Љороче говорЯ, Я терпеть не могу этого бездельника и
рада  была  бы избавитьсЯ от него хоть на несколько минут. Ќо он, как назло,
изо  днЯ  в  день  ЯвлЯетсЯ  сюда с маленькой оборванной девчонкой и с этими
гусЯми,  на  которых и смотреть-то тошно - кожа да кости! “строютсЯ здесь на
полЯнке,  как  раз  напротив  моего  жилища,  и отравлЯют своим присутствием
часы,  посвЯщенные  научным  трудам! ’ак вот, когда они ЯвЯтсЯ сюда сегоднЯ,
подразните,  пожалуйста,  немного  этого  пса,  дорогой коллега, пусть он за
вами  погонитсЯ и отбежит в сторону, а Я тем временем закончу сочинение, над
которым  давно  работаю.  …сли  вы  исполните  мою просьбу, Я преподнесу вам
целый  пучок  отменнейших перьев, которые обладают одним чудесным свойством:
уснешь  вечером  с  таким  пером  в руке, а утром глЯдь - уже четверть книги
написано. ‚от какие перьЯ!
     “  —удилы-Њудрилы  глаза  заблестели  от  радости. Ћн проглотил слюну и
воскликнул:
     - ‘  удовольствием,  с  превеликим  удовольствием!  Ћт всего сердца рад
помочь вам, сударынЯ! џ весь к вашим услугам! ђасполагайте мною!
     €  он  стал  кланЯтьсЯ,  шаркаЯ  то правой, то левой ножкой, и сердечно
пожимать лисе обе лапы.
     “тренний  туман  рассеивалсЯ, открываЯ чистую, Ясную лазурь. ‡агоготали
гуси,  петух  пропел с высокого насеста, ему ответил другой; в просыпающейсЯ
деревне  заскрипели колодезные журавли, замычали коровы, которых выгонЯли со
дворов,  над  соломенными  кровлЯми  поднЯлись  струйки синего дыма - верный
знак,  что  хозЯйка похлебку поставила варить из остатков прошлогодней муки.
‚оду  вскипЯтит, мукой засыплет, прибавит немного сыворотки, посолит, выльет
в миску и кликнет:
     - Ќу-ка,  дети, живо за стол! Ѓери-ка ложку, џгна! ‘корей, Њацек, не то
‚ицек  все  съест!  Ѓыстро,  быстро! •лебайте, не зевайте - пока роса, гусей
надо выгнать!
     €  вскоре во всех концах деревни защелкают кнуты и раздадутсЯ тоненькие
детские голоса:
     - ’ега, тега, тега!
     Џо   песчаной   дороге  клубитсЯ  пыль,  гоготанье  гусей  сливаетсЯ  с
возгласами  пастушат  и  щелканьем  кнутов, и надо всем - пронзительный крик
старостиного  гусака.  Ћн  бежит,  взмахиваЯ  крыльЯми,  впереди  стада, как
полководец перед войском.
     Ћт  одной  из  хат  отделилось и торопливо направилось к лесу маленькое
стадо  гусей:  четыре белых, три серых. ‡а гусЯми - сиротка ЊарысЯ, босаЯ, в
холщовой  рубашке,  в  синей  юбочке.  ‡олотые  волосы  заплетены в косички,
личико умыто. ‘тупает ЊарысЯ легко-легко - трава почти не приминаетсЯ.
     ђЯдом  с  Њарысей  -  рыжий песик. Ћн весело помахивает хвостом и лает,
если  какой  гусь  отобьетсЯ от стада. ‘ таким помощником Њарысе и кнут ни к
чему,  одного  ивового  прута достаточно. €дет ЊарысЯ с прутиком по алмазной
росе и поет тонким голоском:

                Љак входила сирота
                ‚о чужие ворота,
                Љак служила сирота
                ‡а краюху хлеба,
                Џомогала сироте
                ’олько зорька золота
                „а солнышко с неба!
                ѓуси, гуси вы мои,
                ’ега, тега, тега!

     ‘  песенкой  пришла ЊарысЯ на лужайку, села на пригорочке, а гуси ходЯт
вокруг нее, гогочут, молодую травку щиплют.
     ђыжик  обежал  гусей  раз-другой,  дернул  серого гусака за хвост, чтоб
неповадно  было в лес ходить, тЯвкнул на белого, чтобы стадо стерег, а потом
улегсЯ  на  краю  лужайки  и  стал смотреть в лес. Ћчень чуткий пес был этот
ђыжик!
     „еревьЯ   ласково   кивали  девочке  верхушками  и  что-то  таинственно
шептали, словно обещаЯ защитить ее.
     ‘  другой  стороны  в  пастбище  вдавалсЯ узкий клин волнистой пшеницы.
ЉолосьЯ  кланЯлись  лесу,  слушали  его  шепот,  узнавали  разные новости и,
склонЯЯсь к своим братьЯм колосьЯм, передавали им, о чем говорЯт деревьЯ.
     €  пчелы,  жуки,  комары  тоже  разносили  лесные тайны, рассказываЯ их
каждый на свой лад, кто басовитым, кто тоненьким голоском.
     ’олько  один  рыжевато-бурый  хомЯк, живший в землЯной норке на ближней
меже,  не  участвовал  в  общем  разговоре;  он прилежно трудилсЯ от зари до
зари, торопЯсь в погожие летние дни заготовить запасы на зиму.
     ‹ишь   когда  у  него  челюсти  совсем  деревенели,  устав  перегрызать
травинки  и  стебли  пшеницы,  а  спина немела под тЯжестью зерна и сена, он
вставал  на  задние  лапки  и,  выпрЯмившись,  быстро  озиралсЯ по сторонам,
поводЯ своими черными глазками-бусинками.
     •омЯк  хорошо  знал  и  ђыжика и гусей, но не любил их за громкий лай и
гоготанье.
     ‡ато  ЊарысЯ  ему  очень нравилась, да и песенки ее пришлись по сердцу.
‘тоило  ему услышать ее звонкий голосок, как он сразу бросал работу, вставал
на задние лапки и, шевелЯ усиками, тихонько свистел, как бы подпеваЯ.
     ЊарысЯ  тоже  приметила  хомЯка и, видЯ, что он любит ее слушать, стала
петь нарочно длЯ него - чтобы его порадовать.
     "Ќаверное,  и  у  этого зверька никого нет на свете; наверное, ему тоже
грустно,  как  и  мне,  -  рассуждала она про себЯ. - Џусть хоть песенка его
развлечет!"
     € выводила тоненько:

                Љак пришел медведь косматый
                „а к волчице серой сватом!
                ‘вадьбу волк играл в бору -
                ЏлЯшут гости на пиру!

     —тобы  хомЯк знал, что она поет длЯ него, ЊарысЯ ласково ему улыбалась.
Ђ  он  все  стоЯл на задних лапах, шевелил усами и вертел головкой, тихонько
посвистываЯ.
     •отела  ЊарысЯ  познакомитьсЯ  с ним поближе, но только шагнула к нему,
как  этот  дикарь  плюхнулсЯ на все четыре лапки и был таков! ’олько трава и
колосьЯ заколыхались над ним, как вода в реке, когда в нее камень бросишь.
     ‚идЯ, какой он дикарь, ЊарысЯ махнула на него рукой.
     ђыжик тоже иногда поглЯдывал на хомЯка и говорил сам себе:
     "‚от  еще, стану Я за каким-то свистуном гонЯтьсЯ! ‚стал на задние лапы
и  воображает,  будто  на  собаку  похож, котораЯ служит! ЉривлЯка, и больше
ничего!  €  свистит-то  совсем  как  мальчишки деревенские, только, пожалуй,
потише.  € усы нацепил, конечно, поддельные - ну скажите на милость, разве у
таких  плюгавеньких  зверюшек  бывают  усы,  как  у  котов! Ќет, куда ему до
нашего Њурлыки! Џовернусь-ка к нему спиной, вот и все".
     € он поворачивалсЯ, предоставлЯЯ хомЯку созерцать свой пушистый хвост.
     €ли  свернетсЯ  в  клубок подремать, а сам нет-нет да глаз приоткроет и
на  хомЯка  покоситсЯ.  Ђ  иногда заворчит тихонько, будто во сне. Ќо пес он
был  гордый, слово держать умел и уж коли сказал себе, что не станет за этим
свистуном гонЯтьсЯ, то и не гонЯлсЯ.
     „а  у  него  и  без  того  дел было довольно. ’о из пшеницы, то из леса
гусей  выгонЯй,  пересчитывай  каждую  минуту,  все ли целы; тут надо, чтобы
котелок варил, иначе не справишьсЯ.
     Ђ  хомЯк,  зорко  следивший  за  всем,  стал  замечать, что из орешника
частенько  высовываетсЯ  остраЯ  лисьЯ морда. ‹исы он здесь давно не видал и
сразу смекнул, что она подбираетсЯ к гусЯм, которые пасутсЯ на опушке.
     евельнул хомЯк усами и сказал себе:
     "Џредупредить  их,  что  ли? Њне это ничего не стоит! Ђ может, это даже
мой  долг?  Џо глазам видно, что лиса что-то недоброе затевает, да и морда у
нее  разбойничьЯ.  Ќо  тогда мне на горку придетсЯ лезть в такую жару, а это
мне  вовсе не улыбаетсЯ. € пока Я буду ходить, сони да полевые мыши растащат
колосьЯ,  которые  мне  достались  с таким трудом. ‡ачем же, спрашиваетсЯ, Я
надрывалсЯ?  Ќет  уж, пусть каждый сам о себе заботитсЯ. €наче не проживешь!
ѓусЯтница,  поди,  тоже не принцесса! Џеть находит времЯ, пусть найдет времЯ
и  за  гусЯми  присмотреть!  Џоет-то  она хорошо, слов нет! Ќо делу времЯ, а
потехе  час.  „лЯ того ведь она и приставлена к гусЯм, чтобы стеречь их... Ђ
собака  на  что?  ’оже  не  грех  бы  потрудитьсЯ!  ‚орчать  да задом ко мне
поворачиватьсЯ  -  это  она  умеет;  ну  так  пускай  сумеет и лису в кустах
разглЯдеть.  Ќе хватало еще мне чужих гусей стеречь! € выгоды никакой! ђазве
что гусынЯ какаЯ-нибудь прогогочет: "‘пасибо!" Ќе велика честь! •а-ха-ха!"
     ’ут  он  свистнул,  засмеЯлсЯ,  блеснул черными глазками и, упав на все
четыре лапки, стал старательно перегрызать стебли у самого корнЯ.
     •омЯки  хорошие  хозЯева, но другим от этого проку мало: кроме работы в
поле  и  собственной выгоды, их ничто не интересует и заботЯтсЯ они только о
себе.
     ЊарысЯ  любила  наблюдать,  как  усердно хлопочет хомЯк, таскаЯ в норку
запасы  на  зиму, и ласково называла его про себЯ "мой хомЯчок". Ђ сомкнутсЯ
за  зверьком  колосьЯ  - она переведет взглЯд на лужок, на гусей, полюбуетсЯ
полевой  астрой  и  желтыми  цветочками, которыми усеЯны луг и канавка возле
нее.
     Џарит,  солнце  печет  немилосердно.  ђы