пока
придет умный и укажет всем на твои настоЯщие прегрешениЯ и преступлениЯ.
     ’ак  џрослав  взЯл  с  собой  Ѓурмаку,  выделил  ему  место возле себЯ,
назначил  кнЯжью  одежду,  кнЯжий  стол,  подкладывали карлику на пиршествах
куски  такие  же лакомые, как и кнЯзю, наливали те же вина и меды в такие же
ковши,  -  все  он  имел,  как у кнЯзЯ, с одной лишь разницей: всего чуточку
больше.  €  одежда большаЯ, и обувь, и украшениЯ, и куски за обедом, и ковши
с  напитками.  ‚от  так, имеЯ все словно бы кнЯжеское, карлик еще больше был
осмеЯн  за  несоблюдение  меры. Ђ единожды утратив меру, он ни за что не мог
найти  ее  и  в  своей  речи:  все,  что  он ни говорил, окружающим казалось
бесконечно  глупым  и смешным. Љ проклЯтиЯм Ѓурмаки все привыкли, удивлЯлись
вельми  лишь  те, кто слышал его впервые: карлик разрешал себе такие слова о
кнЯзе,  такие  выходки,  что другому на его месте давно бы снесли голову или
же вырвали Язык, а с этого как с гусЯ вода. —удно ведетсЯ свет!
     Ќо  џрослав  за  эти  безмерно тЯжелые двенадцать лет твердо убедилсЯ в
том,  что  даром  ничто  не  даетсЯ,  все нужно нанЯть и купить: и воинов, и
прислужников,  и  хвалителей,  и  даже  хулителей. Ћн никогда не был щедр на
пенЯзь,  берег  каждую  куну,  не  любил  расточительства,  но в то же времЯ
видел, что на каждом шагу нужно платить.
     ’ак  было  с  наемниками  ќймунда еще тогда, в Ќовгороде, когда џрослав
готовилсЯ  выступать  против  кнЯзЯ  ‚ладимира,  да и с самими новгородцами,
которым  обещал  правду,  писанную  лишь  длЯ них, особую, выгодную. € когда
столкнулсЯ   со  ‘вЯтополком  возле  ‹юбеча  на  „непре,  все  это  помогло,
окупилось  сторицей  -  беспощадно  были  разгромлены дружины ‘вЯтополка, не
помогли  им  и печенеги, не помогло ни хвастовство киевлЯн ‘вЯтополковых, ни
глумление   над   новгородцами,  которых  киевлЯне  обзывали  плотниками,  а
џрослава  -  колченогим (словно бы угадываЯ, что снова охромеет он через два
года!).   €  когда  сел  џрослав  в  Љиеве,  щедро  заплатил  и  варЯгам,  и
новгородцам:  старостам по десЯть гривен, а смердам по гривне, а новгородцам
всем  тоже  по  десЯть  гривен.  € дал им грамоту, чтобы по ней жили, строго
придерживаЯсь того, что предписал им.
     Ћднако  ‘вЯтополк  не  смирилсЯ  со своим разгромом: уже через два лета
стоЯл  под  Љиевом  с печенегами, которые шли к нему, будто собака на свист,
привлекаемые   обещанными   грабежами   богатого  стольного  города.  ќймунд
посоветовал  нарубить  зеленых  ветвей и воткнуть их в городские валы, чтобы
не  дать  печенежским  стрелам  залетать в Љиев. Џотом уже сам кнЯзь надумал
послать  на  валы  киевских  женщин  в  украшениЯх,  чтобы  заманить  жадных
биармийцев*  броситьсЯ  на  штурм.  ‘веркали  на солнце серебрЯные и золотые
наголовники,  сверкали  драгоценные  камни  на  одежде,  а  еще  Ярче  сиЯли
красотой  своей  киевлЯнки,  равных  которым по красоте трудно было где-либо
найти;  распаленные  печенеги  бросились  на  город, они обложили Љиев такой
силой,  какой  никогда  еще и не видывали здесь, но џрослав намерилсЯ все же
дать  им  бой,  его  подбивали  к  этому  варЯги, обещаЯ выстоЯть, да и сами
киевлЯне  предпочитали  вступить  в  бой,  чем молча ждать неизвестного; все
городские  ворота  были  закрыты,  кроме  двух:  у верхних ворот остановилсЯ
ќймунд  с  дружиной, а у тех, которые вели на Џеревесище, - џрослав во главе
киевлЯн.  Џеченеги  рванулись  в  ворота,  они  вскакивали  в узкий и тесный
проход  по  нескольку  человек  сразу,  и  их  тут же рубили насмерть воины,
ждавшие  врага  по ту сторону ворот. Ќо сила у печенегов была такаЯ огромнаЯ
и  такое  страшное  нетерпение  владело  всеми  теми, кто напирал сзади, что
наконец  дикие  степнЯки  прорвались  в  перевесищанские  ворота,  оттеснили
дружину  џрослава,  самому  кнЯзю  впилось  вражеское копье в правое колено,
џрослав  с  огромным  трудом  выдернул  из  раны  железный наконечник, но не
отступил,  рубил  врага  и  дальше  своим  страшным  мечом. Џодоспели к нему
варЯги,  кто-то  догадалсЯ  закрыть  ворота, печенегов, прорвавшихсЯ в Љиев,
вылавливали  по  одному  и  убивали на месте грабежа или насилиЯ, которые те
чинили  умело  и  быстро.  ‚  городе  запылали  церкви  и  дома,  загорелась
деревЯннаЯ  ‘офиЯ,  сооруженнаЯ  еще кнЯгиней Ћльгой длЯ сохранениЯ свЯтынь,
привезенных  ею  из  ЉонстантинополЯ;  запылал  весь  Љиев, охваченный Ярким
пламенем,  окутанный  черным  дымом,  -  страшное  это  было зрелище, но еще
страшнее   была   месть   киевлЯн,  которые  вышли  за  городские  ворота  и
преследовали  убегающих  печенегов  до  самой  ‘итомли,  рубили их, топили в
ђучье, в „непре, в ‘итомле.
     ______________
     *  Ѓиармийцами  в  Љиевской ђуси называли иногда печенегов, а также все
неизвестные племена, жившие на севере, за Љамой.

     ‚от  тогда  и  допустил  кнЯзь  тЯжелейшую ошибку. ‘читаЯ, что навсегда
покончено  с  набегами на Љиев, он ответил отказом ќймунду, который требовал
повышениЯ  платы  варЯгам;  кнЯзь  даже посмеЯлсЯ над Ярлом, когда тот начал
запугивать   кнЯзЯ.  Ђ  требовали  варЯги  и  вовсе  невероЯтного:  вчетверо
повысить  им  плату!  ‘ледом за варЯгами и киевскаЯ дружина пришла к кнЯзю с
требованиЯми,  им  уже  мало было, что по милости кнЯзЯ ‚ладимира они ели на
серебре-золоте.  џрослав  отмахнулсЯ.  Ћн  не  любил  войны,  жаждал покоЯ и
тишины.  Џризвал  к себе людей книжных, свЯщенников, странствующих иноков, с
ними  сидел  во  ‚ладимировом  тереме, ездил иногда в Ѓересты, молилсЯ там в
церкви   свЯтых   Ђпостолов,  узнал  пресвитера  кнЯжьей  церкви  €ллариона,
человека  тихого,  мудрого  постника.  ѓоворили о царстве небесном, о вечном
блаженстве,   о  делах  высоких  и  прекрасных;  там  был  отдых  длЯ  души,
забывались   горластые  варЯги  и  ненасытные  дружинники,  забывалась  даже
суроваЯ  и  неприступнаЯ  кнЯгинЯ  €рина,  котораЯ  в Љиеве сразу прониклась
холодной  чванливостью, вспомнила, что она королевскаЯ дочь, собирала вокруг
себЯ  каких-то  принцев  и  Ярлов; съезжались к ней со всего севера искатели
богатств  и  престолов, кнЯгине уже мало было теремов, которые удовлетворЯли
когда-то  и  кнЯгиню  Ћльгу  и  кнЯзЯ  ‚ладимира, забыла она о каменном доме
своего  отца  с неуютной, промороженной проклЯтыми свейскими морозами лункой
на  верхотуре,  заводила  речь  о  сооружении  нового  двора,  достойного ее
высокого  происхождениЯ.  ‚се  вокруг  требовали  платы,  так,  будто кнЯзем
џрослав  стал  лишь  длЯ того, чтобы набивать и набивать в чью-то там глотку
золото и серебро.
     ‘обственнаЯ  жена,  обленившаЯсЯ и обнаглевшаЯ до предела, отказывалась
подчинЯтьсЯ;  дружинники сидели на своем детинце в Љиеве, грелись на солнце,
играли целыми днЯми в кости и зернь, напевали каждый день одно и то же:

                ‘пустим медные челны - золотые весла!
                ’ы встречай гостей, „унай, господине ласковый,
                ‚стречай-привечай, на –арьград провожай -
                ’ам ждет молодцов служба царскаЯ,
                Ђ житье-бытье что боЯрское...

     ‚арЯги  покинули  џрослава, пошли искать более щедрого хозЯина. „ружина
хотЯ  и  не  пошла  никуда,  ибо  была все-таки своЯ, но часть ее с воеводой
‡олоторуким  тоже побрела куда-то, чуть ли не к ромейскому императору внаем,
так  что  пришлось  кнЯзю  собирать  дружину новую, частично из новгородцев,
частично  из  киевских  людей, - с тех пор он всегда вынужден будет окружать
себЯ  каждый  раз  новыми людьми, потому что трудно положитьсЯ на кого-либо,
никто  долго  не  выдерживает  в  службе,  каждый  сам себе на уме, хлопочет
прежде всего о себе...
     —тобы  доказать  всем  недругам и изменщикам свою мощь, џрослав еще той
же  осенью  после  разгрома  печенегов  со свеженабранной дружиной поплыл по
ЏрипЯти  против  польского  Ѓолеслава,  чтобы  ударить по нему в отместку за
‘вЯтополка.  Џеред  этим  џрослав  заключил договор с германским императором
ѓенрихом.  ‘огласиЯ  достиг  легко,  потому  что в Љиеве у него была мачеха,
последнЯЯ  жена  кнЯзЯ  ‚ладимира,  немка,  дочь  графа  Љуно от брака его с
дочерью  императора германского Ћттона ‚еликого. Ѓыли они словно бы родичами
с   германскими  императорами,  свободно  обменивались  послами  и  гонцами,
которые  проходили через землю чехов; кроме того, император германский искал
себе  сообщника, чтобы ударить на Ѓолеслава, потому что кнЯзь польский дошел
уже  до  такой наглости, что забивал железные столбы, назначаЯ границы своей
державы,  уже  не  в  дно  рек польских, а даже и немецких, наезжаЯ к ним во
времЯ многочисленных своих победных вылазок.
     ‚от  так  и поплыл осенью џрослав по ЏрипЯти с войском немногочисленным
и  еще  молодым  на  службе  у  нового  кнЯзЯ Љневского, окружил Ѓересты над
Ѓугом,  но  город  держалсЯ твердо, хотЯ помощь ему и не приходила ниоткуда.
„а  и  какаЯ  могла  быть помощь? ’олько неопытность џрослава могла толкнуть
кнЯзЯ  к  союзу  с  императором,  который  думал прежде всего о себе и своей
власти  (а  кто  из  кнЯзей  не думает об этом?) и меньше всего занимали его
чужие  хлопоты.  џрослав отошел от Ѓерестов и возвратилсЯ в Љиев без потерь,
но  и  без  прибыли;  он  как-то не предполагал, что на его долю выпадет так
много,  быть  может,  еще  больше, чем на долю его покойного отца, походов и
стычек,  его втЯгивали в войну вопреки его воле и желанию, уже и до этого он
чувствовал  отвращение к битвам, а теперь и вовсе возненавидел это напрасное
дело;  однако  всю  зиму  готовилсЯ  к  отпору  Ѓолеславу, осталсЯ одинокий,
брошенный  всеми,  даже Ќовгород присылал мало подкреплений, пришлось строго
напомнить  ЉоснЯтину.  ‘нова  призвал посланцев от варЯгов, но варЯги теперь
требовали  плату  большую, чем в Ќовгороде, в двенадцать раз, к тому же - не
серебром, а только золотом.
     Љоварство  со  стороны властелинов, жадность и наглость наемников - вот
с  чем  столкнулсЯ  тогда џрослав, и уже до конца дней своих сам он не будет
ни  коварным, ни грабителем, будет пытатьсЯ быть по-своему прЯмодушным, хотЯ
иногда  и  слишком  дорого  придетсЯ  ему платить за это. Џокамест же платил
собственным  покоем.  ‘нова  искалеченный,  так,  будто  бог обрушил на него
давние,  еще  детские  болезни,  на  ногах теперь держалсЯ не совсем твердо,
поэтому  отдавал  предпочтение коню, а еще лучше - лодье, снова посадил свое
войско  на  суда и поплыл по „непру, а там по ЏрипЯти - навстречу Ѓолеславу,
который готовилсЯ на Ѓуге к решительному удару.
     ‘близились  они  в июльскую жару, Ѓуг обмелел до неузнаваемости, полЯки
налаживали  мосты  длЯ  переправы,  џрослав  велел  мешать  им,  засыпать их
стрелами,  дразнить  похвальбой. Ћн, как и в Ќовгороде когда-то, ездил всюду
сам,  ко  всему  присматривалсЯ,  подбадривал  воинов, смеЯлсЯ над выкриками
ЃудиЯ,  который  угрожал  полЯкам: "Ђ вот мы прободем трескою толстое черево
вашему Ѓолеславу".
     €  снова,  как  и в войне с императором германским, везло Ѓолеславу. Ћн
стоЯл  с  войском  возле укрепленного города ‚олына, получал подкреплениЯ из
—ервенских   городов,   харчевые   отрЯды   отовсюду   доставлЯли   ему  все
необходимое,  прибывали  новые  и  новые  отрЯды,  пришли обещанные ѓенрихом
триста  саксонцев и пЯтьсот угров. Ѓолеслав до поры до времени отсиживалсЯ в
‚олыне,  пил себе да гулЯл с чужими женами, хотЯ сам же и ввел в своей земле
наказание  длЯ  похитителей  чужих  жен  и развратников: велел ставить их на
торговище  на деревЯнный помост и прикреплЯть к этому помосту, вбиваЯ - хотЯ
и  не  годилось бы об этом говорить - в мошонку огромный гвоздь. ђЯдом клали
острый  нож,  предоставлЯЯ  обреченному трудный выбор: либо умереть позорной
смертью на торговище, либо собственноручно отрезать эту часть тела.
     ђусские  кричали  с противоположного берега, обзываЯ Ѓолеслава бабником
и  вонючей  требухой,  но  тем  дело  и ограничивалось, потому что полЯки не
обращали  на  это  никакого вниманиЯ, у них было все необходимое, в то времЯ
как  противник  питалсЯ пойманной дичью да выуженной в Ѓуге рыбой, говорили,
что  даже  сам  кнЯзь  џрослав  от  бездельЯ  и отчаЯниЯ сидел с удочкой над
Ѓугом, ожидаЯ невесть чего.
     Џо  ночам жгли костры, отгонЯли назойливых комаров, которые налетали из
лесов  и  болот.  Љогда жара сменЯлась дождем, все мокли под злыми небесными
водами  -  не  было  ведь никакого убежища и укрытиЯ, лишь длЯ кнЯзЯ разбили
шатер,  но  џрослав старалсЯ больше быть среди воев, стремилсЯ выказать свою
доброту,  свою  мЯгкость  и  честность.  €  чего этим достиг? Ѓолеслав был и
такой,  и  сЯкой,  и злой, и жестокий, и неправедный, а войско твердо стоЯло
за  него,  и  соседние  властители  пошли  ему  на подмогу, а русский кнЯзь,
покинутый  всеми, должен был довольствоватьсЯ лишь собственной честностью да
мудростью,  коими  он  превосходил  всех  императоров,  королей и кнЯзей, но
мудрость  не  дала  ему  ни  силы,  ни  спокойствиЯ.  ’ак  уж  испокон веков
заведено, что все решал меч.
     Џока  польское  войско  собиралось, разрасталось, наращивало свою силу,
русские  проЯвлЯли  все  большую  и  большую  тревогу,  то и дело прибегаЯ к
попыткам  переплыть  Ѓуг,  хотЯ  и опасались неизведанных речных быстрин; то
тут,  то  там  внезапно  возникали стычки, раздавались боевые кличи, звучали
рога,  полЯки  лениво  отстреливались, продолжаЯ тем временем подтаскивать к
берегу  тЯжелые  бревна  длЯ  сооружениЯ  мостов.  —тобы  помешать Ѓолеславу
навести  мосты,  џрослав  расположил  в  этих  местах  опытные отрЯды своего
войска,  однако  Љиевский  кнЯзь  не мог еще сравнитьсЯ в военной хитрости с
умудренным  Ѓолеславом,  которого  боЯлись  даже  варЯги,  -  польский кнЯзь
перехитрил  и  џрослава:  подстрекнув  его  воинов к еще одному заплыву ради
мнимого  натиска  на  полЯков,  он  уже  взаправду  обрушилсЯ на них, выслав
навстречу  им сначала пеших воинов, а потом и конницу. Ѓуг оказалсЯ не столь
уж  и  глубоким,  люди  и  кони  вплавь  легко  пересекли середину, быстро и
безжалостно   перебили  "наступающих"  русских;  усиливаЯ  натиск,  Ѓолеслав
выпустил  из  засады  отрЯд конницы и что было мочи ударил по слабым отрЯдам
џрослава,   в   то   времЯ   как   отборнейшие  без  дела  стоЯли  там,  где
предполагалось  наведение  мостов;  страшнаЯ  резнЯ  там учинилась, с убитых
беспрепЯтственно  срывали  доспехи, сам џрослав чуть было не погиб: внезапно
захваченный  чуть  ли не у самого берега, он Яростно отбивалсЯ от наседавших
на  него врагов и все-таки прорвалсЯ с двумЯ новгородцами и молодым киевским
отроком,  но  все  они  были  пешими,  у  них  не  было  ни  одного  конЯ; с
невероЯтными  трудностЯми  выбрались они с открытого места в близлежащий лес
и  там  - о счастье! - наткнулись на возок медовара, что прикатил к войскам,
наверное,  в надежде на невиданную прибыль, а попал в кромешный ад побоища и
теперь   не  знал,  что  делать,  металсЯ  перед  своими  конЯми,  хотел  их
выпрЯгать,  но,  видно,  жаль  было бросать и возок с медами, медовар тЯжело
дышал,  вытираЯ пот, лившийсЯ по мЯсистому лицу и промокшей насквозь бороде,
но  не  в  медоваре  суть,  а в жизни кнЯзЯ; отрок подбежал к конЯм, потЯнул
одного  за  уздечку,  и в это времЯ прилетела откуда-то стрела, то ли чужаЯ,
то  ли  наша,  угодила  коню  в  шею, чернаЯ кровь брызнула прЯмо на отрока,
какой-то  миг  конь  еще  стоЯл,  не  падал,  но  видно было, что вот-вот он
рухнет:  медовар  смекнул  наконец,  что пахнет здесь отнюдь не медом, мигом
выпрЯг  второго  конЯ, затЯнул его поглубже в лес, остановилсЯ, рассматриваЯ
своих  неожиданных гостей, - наверное, узнал кнЯзЯ либо догадалсЯ, что перед
ним  человек  не  простой, потому что протЯнул повод в его сторону и сказал,
запыхавшись:
     - Ѓери конЯ!
     џрослав   еще  колебалсЯ.  …му  хотелось  броситьсЯ  назад,  туда,  где
схватка,  но  оттуда  не  доносилось  ничего  отрадного,  вдали прошмыгивали
одинокие беглецы, за которыми гнались враги. ђазгром, полный разгром!
     ’огда  кнЯзь,  тЯжело  прихрамываЯ,  подошел  к  коню,  отрок помог ему
взобратьсЯ  на  него, медовар дернул за повод, побежал впереди, потЯнул конЯ
за собой.
     - Ќедолго ты так пробежишь, - сказал ему џрослав.
     - Ђ  ничего.  ’ы  не  смотри,  что  Я толстый, у менЯ внутри все хорошо
утрамбовано,  -  тЯжело  дыша,  отвечал  медовар.  - Ђ когда не в силах буду
бежать впереди, то побегу, держась за твою ногу.
     - ‡а  стремЯ  годилось  бы  держатьсЯ,  да  нет его, - горько улыбнулсЯ
кнЯзь.
     ’е  трое  тоже бежали следом за кнЯзем немного поодаль, чтобы на случай
угрозы прикрыть его отступление.
     - Љто  ты еси и как зовешьсЯ? - спрашивал тем временем џрослав у своего
богом посланного спасителЯ.
     - Њедовар,  а зовусь ‘итник. €з „ерев Я, до Љиева от нас далеко, а это,
думаю...  к кнЯзю... такой ведь мед... Ћх... не могу... Ђ ты... ‚ самом деле
кнЯзь?
     - ЉнЯзь. ‘адись ко мне. Љонь у тебЯ хороший, понесет и двоих.
     - ’Яжелый Я, кнЯже... ‚ельми... ’ребуха у менЯ... камень...
     ‘итник  передал  поводьЯ  кнЯзю,  пристроилсЯ  сбоку, держалсЯ за порты
џрослава, шептал через силу:
     - Ћх, смерть моЯ... Ћй боже!..
     - Ќикогда  тебЯ  не  забуду,  - сказал кнЯзь, - боЯрином тебЯ сделаю...
Ѓлиже всех к себе поставлю...
     - Ћх, смерть, - шептал из последних сил ‘итник, - ох, ох!..
     Ѓежали  они не в Љиев - что бы они там делали? Ѓолеслав шел на стольный
град  с  войском,  подступали  уже  к  Љиеву,  кажетсЯ,  и  печенеги,  вновь
накликанные  ненавистным  ‘вЯтополком, а у џрослава только и людей было, что
трое  воинов,  да  медовар со спасительным конем, да еще несчастные остатки,
беглецы,  собиравшиесЯ возле насадов на ЏрипЯти. ’ак и решил кнЯзь как можно
скорее  направитьсЯ  в  Ќовгород,  а  уж там велел мигом изготовить длЯ себЯ
суденышко,  чтобы  идти  еще  дальше,  аж  за  море,  к своему тестю, королю
свейскому,  просить  у  него  помощи длЯ отвоеваниЯ Љиева, где осталась дочь
его  €нгигерда,  кнЯгинЯ  €рина. Ћсталась там и сестра Џредслава, на которую
уже  давно  зарилсЯ  распутный  Ѓолеслав,  и  мачеха, и самаЯ младшаЯ сестра
ЊариЯ „обронега.
     Ќо  ЉоснЯтин  сам  поставил  к  вымолу  суденышки  длЯ кнЯзЯ и сам же с
новгородцами  ночью  изрубил  их  и  имел нахальство прийти к кнЯзю с острым
топором,  заткнутым  за  поЯс,  и  известить,  что  они  не допустЯт бегства
‚еликого  кнЯзЯ  Љиевского, а еще раз станут за него, чтобы вернуть ему стол
Љиевский.
     Ћбида  была  великаЯ,  но  у  џрослава  не  было  выбора, он должен был
стерпеть  и  промолчать.  Ќовгородцы  немедлЯ начали собирать новое войско и
деньги  длЯ  наема варЯгов и дружин, а собирали от мужа по четыре куны, а от
старост  по  десЯть  гривен, а от боЯр по восемнадцать гривен, снова просили
ќймунда  с  дружиной,  ибо  тот недалеко и зашел, отсиживалсЯ тем временем в
Џолоцке,  у  племЯнника  џрослава  -  ЃрЯчислава.  ЉнЯзь  принЯл все условиЯ
варЯгов,  речь  шла  теперь  о  самом  главном,  - по первому снегу хотел он
ударить  в  Љиеве  по  ‘вЯтополку, которого, по слухам, киевлЯне встретили с
открытыми  воротами,  видимо,  остерегаЯсь  печенегов,  обложивших  город, а
старый  Ђнастас  ЉорсунЯнин  вывел  всех своих попов навстречу новому кнЯзю,
прослужил  торжественный  молебен,  подарил  Ѓолеславу  Џольскому величайшие
свЯтыни  церкви  Ѓогородицы - мощи свЯтого папы римского, Љлимента. Ѓолеслав
же,  забыв  о  своей  брачной  жене  Ћде,  бесстыдно  положил  себе  на ложе
Џредславу,  захватил  в плен кнЯгиню €рину, котораЯ как раз была в ожидании,
взЯл  и семейство ‚ладимира; рассказывали, что польский кнЯзь ударил мечом о
киевские  врата,  и  выщербил меч, и хвалилсЯ, что будет теперь этот меч длЯ
всех   польских   властелинов   такой  же  ценностью,  как  свЯщенное  копье
германских  императоров или венец императоров ромейских. ‘ несметными дарами
отправил  Ѓолеслав аббата ’уни к германскому императору ѓенриху, велел ему в
изысканных  выражениЯх  поблагодарить  ѓенриха за поддержку и заверить его в
искренней  приЯзни. ‚зЯтие Љиева вселило в польского кнЯзЯ такую уверенность
в  своем  могуществе,  что  он  прЯмо  из  русского стольного града снарЯдил
большое  посольство  к ромейскому императору ‚асилию, призываЯ византийцев к
верности  и  приЯзни, если не хотЯт они в его, то есть Ѓолеслава, лице иметь
последовательного  и неодолимого врага, в чем свидетелем и посредником пусть
выступит  между  ними сам всемогущий бог, который укажет ласково, что ему по
душе, а земным владыкам на пользу.
     …сть  в  человеке  много непостижимого длЯ него самого: џрослав издавна
был  приучен  к мысли, что все таинственное и высокое принадлежит богу, зато
людЯм  должен  быть  присущ здравый смысл. Ќо вот война, убийства, брат идет
на  брата,  голод,  неправда,  коварство  -  разве это не поражениЯ здравого
смысла,  разве  это вЯжетсЯ с ним? Љак всему этому помочь? —ем победить? ѓде
спасение?
     Ќе  помогало  ничто:  ни молитвы, ни благочестивые беседы, ни книги, ни
даже  ободрЯющие  вести  об  успешной  подготовке  к  новому  походу  против
‘вЯтополка.  џрослав  словно  оцепенел телом и душою, перед его глазами и до
сих  пор стоЯл тот июльский день на Ѓуге, позорное бегство по зеленому лугу,
бесконечные  провалы  искалеченной  ногой  в  рытвины  и Ямки, потом тЯжелое
дыхание  и  стон ‘итника, потом горЯчее, мокрое тело ‘итника позади на коне,
еканье  конской  селезенки,  мЯгкий  стук  копыт,  все реже и реже, ожидание
погони,  и  тогда,  на  коне  и  на  лодье,  и  даже  тут, в Ќовгороде, тоже
ожидание.  —его? Џогони или посольства? Ќо Ѓолеслав, захватив Љиев, снарЯжал
послов  к  могущественным  императорам  - что длЯ него какой-то там разбитый
враг?  ‘вЯтополк  же  если  и  имеет намерение убрать своего самого опасного
соперника,  то  сделает это тайком и внезапно. Љому верить? џрослав не верил
теперь даже ЉоснЯтину. Џочему ЉоснЯтин изрубил лодьи?
     Џоверил  в  ‘итника.  —еловек,  который  готов  был принЯть смерть ради
кнЯзЯ,  не  может  предать.  џрослав  укладывал ‘итника спать в горнице, что
вела  в  кнЯжескую  ложницу.  ‚елел,  чтобы  тот  сопровождал кнЯзЯ всюду по
Ќовгороду:  и  в  церковь,  и на вымолы, и к плотникам, и к оружейникам. ‘ам
обучал  новоиспеченного  боЯрина  (который еще и богатством не владел - жили
надеждами  на  победное  возвращение  в  Љиев) владеть мечом Я копьем, велел
постичь  еще  и  грамоту,  ибо на кнЯжеской службе человек должен все уметь,
поехал  вместе  с ‘итником в основанную им еще во времЯ кнЯжениЯ в Ќовгороде
школу,  где  десЯтка полтора детей боЯрских и купеческих, сидЯ на деревЯнных
скамьЯх,  выцарапывали  на  кусочках  бересты  костЯными  писалами неуклюжие
буквицы и повторЯли следом за худым черноризцем первые житейские истины:
     - Љурица разгребает мусор и добывает из него зерно.
     - Љот очищает дом от мышей.
     - Љонь, имеющий гриву, возит нас.
     - ‘тиснутаЯ рука называетсЯ кулаком, разжатаЯ рука называетсЯ ладонью.
     - —еловек  бывает  сначала  младенцем,  дитЯтей, потом отроком, юношей,
взрослым мужем, потом стариком.
     ‘итник  был  ошеломлен  от  удивлениЯ и возмущениЯ, услышав эти детские
распеваниЯ.
     - €  кто  же  кормит  этого  попа? - спросил он џрослава. - Ќеужели ты,
кнЯже?
     - …ще  и  отдельную  плату выдаю ему за учительство, - степенно ответил
кнЯзь.
     - „а что же это за наука? Љто этого не знает? Љот ловит мышей!
     - Ђ попробуй-ка сказать что-нибудь так складно, - улыбнулсЯ џрослав.
     - Ќу... - ‘итник запнулсЯ. - Ќу что тебе сказать, кнЯже?
     - Ђ  вот так, как дети. ‘кажем: огонь светит, жжет и превращает в пепел
все, что в него кладут.
     ‘итник  наморщил  лоб,  покрылсЯ  потом, но не смог выдавить из себЯ ни
единого слова.
     - „ивно  вельми, - растерЯнно бормотал он, - будто ветром выдуло все из
головы...  Ќе  иначе,  какое-нибудь наваждение на менЯ. Ќе поп это, видно, а
волхв... “ менЯ сразу подозрение к нему...
     - Ђ что ты скажешь про кнЯзЯ ЉоснЯтина?
     - Љакой  он  кнЯзь? ’ы - кнЯзь. Ђ больше никого не может быть. ќто он и
выталкивает  тебЯ  поскорее  в Љиев, чтобы самому тут остатьсЯ. Ђ ты не верь
ему, кнЯже. Ќикому не верь. ‚от смотри на менЯ: Я никогда никому...
     - Ќадобно  всегда  иметь  верных людей, - сказал џрослав и сам подумал:
"ѓде  же  они,  твои верные? Ќе ЉоснЯтин ли, который опозорил тебЯ, разрубаЯ
ночью  твои  лодьи  со  своими  новгородцами?  ‚от  три  лета  миновало, как
отправилсЯ  ты  на захват Љиевского стола, а никого возле тебЯ не осталось -
одни  убиты,  другие  погибли  бесследно  где-то,  третьи  предали,  бежали,
отшатнулись..."
     ‚от  тогда наконец отважилсЯ џрослав вспомнить прошлое, попыталсЯ ожить
душой,  взЯл  длЯ  охраны  небольшую  дружину  из  варЯгов,  взЯл ‘итника и,
прикрываЯсь  оговоркой,  что  желает немного отдохнуть на охоте, помчалсЯ за
леса к уйце. —то там с нею? Љакой она стала?
     €  не узнал двора на ‡адалье. Ќовый дубовый частокол охватывал теперь в
десЯть  раз  большую  полосу леса, окружаЯ старую усадьбу, на новом подворье
выросли  какие-то  строениЯ,  не законченнаЯ тогда церковь уже давно, видно,
была  достроена,  а  в  стороне  от  нее  стоЯла  еще одна церковь, большаЯ,
просторнаЯ. Ќеужели все это уйца?
     ‘итник   застучал   в   деревЯнные  ворота  из  дубовых  бревен,  сбоку
приоткрылось  окошечко,  выглЯнуло,  как  и  когда-то,  женское  лицо, молча
взглЯнуло   на   всадников,   спрЯталось,  не  промолвив  ни  слова.  ‘итник
выругалсЯ:
     - Ђль не видишь, стараЯ дура: кнЯзь перед тобой!
     €  после  этого  им не открывали очень долго; џрослав уже подумал было,
что  повторитсЯ  то  же  самое,  что  и  три лета назад, когда уйца, видно,
прослышав  о  его  сватовстве  к €нгигерде, обиделась на него и не пустила к
себе,  -  так  он  тогда  и  уехал,  не увидев ее, уехал на битвы и славу, а
может,  и  на  смерть  и позор, но ей было все равно. ‚сем все равно, никому
нет  дела  до  него,  кнЯжение делает человека бесконечно одиноким, окружают
тебЯ  только  враги,  чем  больше  у тебЯ побед, тем больше врагов, чем выше
станешь,  тем  большаЯ  зависть  окружает  тебЯ,  -  может,  зависть убивает
великих  людей  даже  чаще,  чем войны. “же хотел было сказать ‘итнику: "Ћх,
правду  молвил,  никому  не  следует  верить",  но  снова  открылось окошко,
выглЯнуло то же самое равнодушное лицо, сказало невозмутимо:
     - ЉнЯзю можно, а больше никому.
     € загремели запоры.
     - ’ю,  глупаЯ  баба!  -  крикнул  ‘итник.  -  ’ак Я и отпустил бы кнЯзЯ
одного!
     - Џоедешь  со  мной,  - сказал кнЯзь, а варЯгам велел располагатьсЯ под
деревьЯми.
     ‚орота  открыли  две  довольно  молодые женщины, но обе... в монашеском
одеЯнии.
     - ќто что? - удивилсЯ кнЯзь. - Љто вы?
     - Ћбитель божьЯ, - сказала та, что перваЯ выглЯдывала в окошко.
     - ’ю,   -  засмеЯлсЯ  ‘итник,  -  бабы  уже  в  попы  полезли.  „а  еще
молоденькие!
     Ћн  наклонилсЯ,  чтобы  ущипнуть  одну  из монахинь, но она неторопливо
оттолкнула его руку.
     - Њонастырь?  -  џрослав  осматривалсЯ  по  сторонам.  Ћгороды, полоска
озимых,  какие-то  фигуры  в черном суетЯтсЯ возле хлевов и коровников, куры
возле  навоза.  ‚от  оно и есть: "Љурица разгребает мусор и добывает из него
зерно".
     - Љак же называетсЯ монастырь? - спросил џрослав.
     - уйский.
     ќто  уже  было  немного  легче. …ще одна затеЯ взбалмошной уйцы. Џусть
будет так. ЏерваЯ женскаЯ обитель на ђуси. Џод кнЯжьей рукой. Џусть.
     - ’ак ведите менЯ к уйце, - приказал вполне уверенно.
     - €гуменьЯ ЊариЯ на молитве, - получил в ответ.
     - —то? уйца - игуменьЯ? ЊариЯ?
     ЊонахинЯ молча пошла впереди кнЯжеского конЯ. ‚тораЯ закрывала ворота.
     ‘итник,  которому  џрослав  ничего  не  говорил,  куда едут и к кому, с
любопытством смотрел по сторонам, бормотал:
     - Ќу и бабье! ‚от так да!
     ЉнЯзь  оставил  его  на  большом  дворе,  а  сам поехал к малой церкви,
поставленной  еще  при  нем,  доехал до паперти, слез с конЯ, привЯзал его к
березе  и,  прихрамываЯ,  осторожно  пошел  по ступенькам, стараЯсь прикрыть
хромоту.  –ерковь  внутри  была голой - ни единой иконы, ни единого рисунка,
только  три  свечи горЯт в глубине, а перед ними - темнаЯ фигура на коленЯх,
неподвижнаЯ,  окаменевшаЯ. џрослав тихо подошел, опустилсЯ на колени рЯдом с
фигурой,  осенил  себЯ  широким  крестом  и  лишь  после  этого  взглЯнул на
соседку,  и она не удержалась, взглЯнула на него. € он узнал и не узнал свою
давнюю  уйцу;  благочестие  было  в  ее глазах и на устах, всЯ закрыта была
черным,  нежно  белела  только  щека, повернутаЯ к кнЯзю, и излучалсЯ от нее
тот  же  самый  запах,  что  и  тогда  в  лесу,  свежий, пронзительный запах
молодости.
     - уйца,  -  прошептал  џрослав,  словно бы боЯлсЯ вспугнуть богов и их
ангелов, - уйца!
     - ‡ачем приехал? - тоже тихим голосом спросила она.
     - Љ тебе.
     - Џоздно.
     - Ќикогда не поздно к тебе.
     - Ћбреклась Я свЯтому богу.
     - Ђ Я?
     - Џокинул менЯ. ‡абыл.
     - Ќикогда не забывал.
     - ’еперь поздно.
     - уйца!
     - ’еперь Я ЊариЯ.
     - ЊариЯ-уйца...
     - Ќе гневи бога...
     - ’ак давай помолимсЯ и уйдем отсюда...
     - Људа?
     - Љ тебе.
     - ’ам теперь сестры.
     - Ќу, тогда в леса...
     - Ђ там грех...
     - џ не счастливый, - сказал он жалобно.
     - ‡наю. Њолись.
     - ’ы ж не верила моему богу.
     - Ђ кому верить? Ќет выбора.
     Ћна  стала не только твердой, но и мудрой за эти годы. Ђ может, и тогда
была  такой?  Љогда  не хотела менЯть свою свободу, когда рвалась и к нему и
от него одновременно, когда пускала и не пускала его к себе!
     - ’ак оставишь менЯ? - горЯчо прошептал он.
     - Њолись.
     Ћн  подумал,  что  пришлет сюда из Љиева умельцев длЯ украшениЯ церкви.
—тобы  все  здесь  заиграло  такими  красками,  как  сверкало  у  него перед
глазами,  когда  увидел  уйцу.  Џришлет,  если  дойдет  до  Љиева, а дорога
предстоит  далекаЯ и тЯжелаЯ. Љак тЯжко человеку жить на свете. ‹ишь любимаЯ
женщина может иногда облегчить твою ношу.
     - уйца,  -  неистово прошептал он, - Я поцелую тебЯ! ‚место иконы! Љак
богородицу!
     €  не  дал  ей возразить, быстро наклонилсЯ к ней, прикоснулсЯ губами к
нежной щеке, пахнувшей молодостью.
     ЋсталсЯ  в  монастыре  на  ночь,  утром  ЊариЯ-уйца  выпроводила его и
строго наказала не посещать обитель, пока будет сидеть в Ќовгороде.
     - џ приеду к тебе из самого Љиева! - горЯчо пообещал џрослав.
     - Џочто  болтать  пустое,  -  горько сказала она, потому что хорошо уже
знала  неверную  натуру кнЯзЯ, знала, что забудет ее, как только снова сЯдет
на Љиевском столе и снова уйдет в высокие державные заботы.
     - Џриеду! - кнЯзь перекрестилсЯ. - ‚от увидишь.
     - Ѓог  все  видит.  -  уйца  становилась недоступной игуменьей Њарией.
Ѓлагословила  кнЯзЯ  и его орошенного потом боЯрина, который, кажетсЯ, так и
не  опомнилсЯ  в  этом  бабьем  царстве,  не стала ждать, пока они выедут за
первую ограду даже, пошла в свои покои.
     - ’вердаЯ  жена,  -  вздохнул  ‘итник,  -  пробовал  Я  тут  что-нибудь
выведать - никто ничего!
     - Љто тебЯ просил выведывать! - прикрикнул на него џрослав.
     - ‚  привычку  уже  входит,  -  чистосердечно  призналсЯ  ‘итник, - длЯ
спокойствиЯ моего кнЯзЯ светлого стараюсь!
     - Њеды сытить разучишьсЯ.
     - —то  меды! Ѓудет кнЯзь - будут и пиво, и меды, а не будет - зачем все
это?
     - ‹юблю  тебЯ,  ‘итник,  - растроганно промолвил џрослав, - не встречал
еще таких людей, хотЯ и всЯких повидал.
     ‘итник   молчал   самодовольно.   Ћбильно  покрывалсЯ  потом,  вздыхал,
казалось  ему,  что  во  чреве  у него что-то даже ворчит, будто селезенка у
конЯ  на  полном  скаку.  Ћх,  и начал бег, хороший взЯл разгон, только б не
свалитьсЯ, держись, ‘итник, ох, держись!
     ...‘  наступлением морозов повел џрослав собранное войско и принЯтую на
службу  варЯжскую  дружину  ќймунда  на  Љиев,  без  помех  дошел  до самого
стольного  града,  приветствовали  его  повсюду  точно  так же, как и тогда,
когда  шел  на стол впервые. ‚идно, ‘вЯтополк, несмотрЯ на все свои уловки и
метаниЯ,  не  нашел  себе  опору  у  киевлЯн,  ободранных  дотла  его тестем
Ѓолеславом;  опасаЯсь  гнева  горожан  и  мести џрослава, ‘вЯтополк, покинув
свою  жену ђегелинду и все богатство, бежал ночью в степи и помчалсЯ снова -
уже  в  который раз - к печенегам, к этим странным степным людЯм, которые не
помнили  ни  кривды,  причиненной им ‘вЯтополком и Ѓолеславом, ни коварства,
ни  обманов  в  снова еще раз принЯли окаЯнного кнЯзЯ, а потом летом еще раз
пошли,  по  его  наущению,  на Љиев, выбрав тот путь, который посоветовал он
перед  смертью  кнЯзЯ  ‚ладимира;  и  џрослав встретил их на Ђльтег там, где
ждал  орду  когда-то молодой Ѓорис, и была страшнаЯ битва с трех заходов, но
не  будет  здесь  речи  о  битве, а только о ее власти над людскими душами -
печенеги  не  выдержали,  разбежались  по  степЯм,  а  ‘вЯтополк,  с  трудом
собравший  мизерную  дружину,  подалсЯ в западные земли, верно рассудив, что
пока  стоит  Љиев,  за  него  можно дратьсЯ, ибо Љиев стоит и борьбы, и даже
самой смерти.
     ‚  Љиеве  в  кнЯжьих  палатах  сидела  ‘вЯтополкова  жена  ђегелинда  -
родственница  и  враг  одновременно.  џрославу  никогда  не  приходилось  ее
видеть,  и  он  представлЯл  ее  почему-то злой и ненавистной, а оказалось -
ошибсЯ.  ђегелинда,  еще  совсем  юнаЯ, высокаЯ, крепкаЯ, отцовской, видимо,
породы,  вошла  в  гридницу,  где ждал ее кнЯзь, и начала над всем смеЯтьсЯ:
над  своим  мужем,  что  бегает как заЯц, над самой собой и над отцом своим,
который  пытаетсЯ  перехитрить  весь  мир,  и  даже  над  џрославом - за его
мрачность и печаль в глазах.
     - Џечален,  ибо  жена моЯ и всЯ семьЯ - в руках у твоего отца, в плену,
- сказал ей џрослав.
     - ‚ыменЯй их за менЯ, - засмеЯлась ђегелинда.
     - ’ы  ведь  одна, а их вон сколько. ЃоЯр моих тоже завел в Џольшу кнЯзь
Ѓолеслав.
     - Ќу, так хоть жену свою - за менЯ.
     Џотом  и  в  самом деле прислал Ѓолеслав своего епископа с предложением
обменЯть  на  Ѓуге  дочь на кнЯгиню џрослава, и упрЯмо отстаивал свЯтой отец
волю  своего  властелина,  добиваЯсь  еще  и довыкупа за кнЯгиню, ибо та уже
была  не  одна, а с прибылью: родила сына в начале сего года. Џришлось кнЯзю
торговатьсЯ  -  и за жену, и за сына, которого не видел и не знал даже о его
рождении.  Љрещен  ли отрок? Ќо как же можно без отца? Џозвал ‘итника, велел
собиратьсЯ в дорогу.
     Ђ  торг  тем временем и дальше продолжалсЯ. ‚ыгнал господь торгующих из
храма своего, так они, выходит, засели на кнЯжеских столах, что ли?
     Џришел  ќймунд,  начал  подговаривать  џрослава,  чтоб  снарЯдил  его с
надежными людьми в погоню за ‘вЯтополком.
     - ‚се  едино,  кнЯже,  пока жив твой брат, не знать тебе покоЯ, - прЯча
свои бегающие глазищи, промолвил варЯг.
     - Ќе зови его братом. ‘уть братоубийца.
     - Ђ кто убивает, тот сам достоин смерти.
     - Ќе стану убийцей.
     - Ќа то есть люди, - улыбнулсЯ ќймунд, - кнЯжье дело - платить.
     - Џошел прочь, - снова сказал џрослав, - глаза б мои не видели тебЯ.
     ќймунд  спрЯтал улыбку в бороде, вышел из кнЯжьих сеней. Ђ ночью взЯл с
собой  десЯть  конных  варЯгов  да  еще  конЯ в запас и тронулсЯ из Љиева на
запад.
     ‘итник   опасалсЯ   более   всего,  чтобы  его  не  обманули.  Џодсунут
какую-нибудь  бабу,  назвав  ее  кнЯгиней,  а как узнаешь, ежели отродЯсь не
видел  џрославовой  €рины? Ћт Ѓолеслава можно ждать всего - коварный человек
он.  ‚от  почему  долго размышлЯл боЯрин, кого бы взЯть ему с собой, и решил
пригласить   пресвитера  Ѓерестовской  церкви  €ллариона.  —еловек  бывалый,
набожный,  семейство  кнЯзЯ знает вельми хорошо, на него и положитьсЯ можно,
хотЯ  во  всем  мире,  откровенно  говорЯ, трудно положитьсЯ на кого-либо. Љ
Ѓугу  с  той стороны первыми подъехали польские посланцы с русской кнЯгиней.
‘итник  не  торопилсЯ, потому что могли еще и не приехать, а он бы стоЯл над
рекой  как  дурак.  ’очно  так же не спешил он со своим посланцем и дождалсЯ
все-таки  с  противной  стороны  человека  на переговоры. Ѓыло решено, что с
каждой  стороны предварительно должны убедитьсЯ, в самом ли деле там кнЯгинЯ
€рина,  а  тут  дочь  Ѓолеслава.  Љогда  и это сделали, и пресвитер €лларион
возвратилсЯ  с  того берега, и, осенившись крестом, поклЯлсЯ перед ‘итником,
что  нет  подмены, боЯрин дальше стал морочить голову супротивным посланцам,
добиваЯсь,  чтобы обмен прошел на середине реки таким образом, что два челна
с  высокими  кнЯгинЯми  сблизЯтсЯ,  гребцы придержат челны вместе, а кнЯгини
перейдут  каждаЯ  к  своим,  по  возможности  одновременно, хотЯ желательно,
чтобы  кнЯгинЯ  €рина  первой  перешла, потому что она с дитЯтей, да и землЯ
ђусскаЯ  -  больше Џольской, а сказано ведь: кто покоритсЯ перед высшим, тот
заслуживает большой хвалы и добротой излучаетсЯ его лицо.
     ‚се  это  рассказывал  ‘итник  потом  самому кнЯзю џрославу, и лицо его
сверкало   не   столько   добротой,   сколько  прозрачными  капельками  пота
самовлюбленности и чванства, вызванных хорошо исполненным повелением.
     - •отели обмануть менЯ, да не тут-то было.
     Ѓолеслав,  однако,  обманул  не ‘итника, что было бы слишком мелким длЯ
такого  великого  и  славного  человека, - он обманул даже историю. Ћт своей
третьей  жены  ќмнильды  он  имел  сыновей  -  Њешка,  который  впоследствии
унаследовал  престол  (к  сожалению,  ничего  больше,  ибо  не  прозвали его
‚еликим,  как  Ѓолеслава, - а ѓнусным), и Ћттона, а также двух дочерей, одна
из  которых  родилась  со  значительными  телесными  изъЯнами и, собственно,
навеки  бы  осталась  незамужней,  если  бы не имела высокого происхождениЯ,
другаЯ  же была ђегелинда. Џервую дочь Ѓолеслав выдал за немецкого маркграфа
ѓермана,  владениЯ  которого  граничили  с  польскими  землЯми  и  которому,
следовательно,  приходилось  заискивать перед таким могучим властелином, как
Ѓолеслав.  ‚  свою  очередь,  ѓерман  всегда  выступал за своего тестЯ перед
германским  императором, хотЯ и упрекал иногда Ѓолеслава за его дочь-калеку.
Ќо  польский  кнЯзь  хорошо знал, что разделил своих дочерей именно так, как
нужно:  худшую  -  длЯ  графа,  ибо  что  такое  маленький  граф между двумЯ
землЯми?  Ђ лучшую - длЯ кнЯзЯ Љиевского, который превосходит всех и славой,
и  богатством,  и  могуществом.  Ќо  когда  со ‘вЯтополком ничего не вышло и
ђегелинда  возвратилась  к  отцу с пустыми руками, хитрый Ѓолеслав предложил
графу  ѓерману  отправить  свою несчастную супругу в монастырь и женитьсЯ на
ее  сестре.  ќто  устраивало  всех,  кроме  той,  котораЯ должна была идти в
монастырь,  но  ее  не принимали во внимание. ђегелинда же стала графиней, и
когда  позднее  в Ќаумбурге сооружалсЯ собор, на его портале рЯдом с фигурой
графа  ѓермана  была  высечена  также  и фигура ђегелинды. ѓраф ѓерман стоит
задумчивый  и  чуточку печальный. Ђ ђегелинда и в камне осталась сама собой:
с  женской  небрежностью  придерживает  на  себе  одеЯние и смеетсЯ лукаво и
соблазнительно.  ’ак ее и прозвали - ‘меющаЯсЯ Џолька. Ѓолеслав же распустил
слух,  что  имел  не  двух, а трех дочерей, что ђегелинда - это втораЯ, а за
‘вЯтополком  была  лишь  третьЯ; никто не мог разобратьсЯ в обмане польского
властелина,  даже  епископ  из  Њерзебурга  ’итмар,  который стал участником
похода  на  Љиев и описывал каждый шаг Ѓолеслава, а перед тем описывал жизнь
польского  кнЯзЯ,  начав,  кажетсЯ, еще до постригов*, - и тот ничего не мог
понЯть  в  запутанности  таинственной  семейной жизни Ѓолеслава и не решилсЯ
назвать имена дочерей...
     ______________
     *  Џостриг  - обрЯд, которым в „ревней ђуси торжественно ознаменовывали
переход мальчика в отроческий возраст. (Џрим. автора).

     џсное дело, ни ‘итник, ни даже џрослав не могли об этом знать.
     Ђ  через  некоторое  времЯ  поздней  ночью  прискакали в Љиев варЯги во
главе  с  ќймундом,  и тот пошел прЯмо в покои кнЯзЯ, напросилсЯ к џрославу,
оторвал  его  от  чтениЯ  свЯщенной книги греческой, положил к ногам кнЯзЯ -
так, чтоб падал свет от свечки, - что-то темное, круглое, страшное.
     - “знаешь ли, кнЯже?
     џрослав вздрогнул. Ќа него смотрели мертвые окаЯнные глаза ‘вЯтополка.
     - ‚еликий  подвиг  храбрости  свершили  мы, - гордо промолвил ќймунд. -
‚елишь похоронить брата с почестЯми?
     - ‘ам займись. Ђ Я молитьсЯ буду, - ответил џрослав и отвернулсЯ.
     †аль,  что  џрослав  не  выслушал ќймунда, - ему было о чем рассказать.
‹ихое  было  дело.  Ќастигли  они  лагерь  ‘вЯтополка  уже у самых Љарпат. ‚
старом  дубовом лесу, прозрачном и бодрЯщем. ђоскошный четырехугольный шатер
кнЯзЯ,  с  высоким  стЯгом ‘вЯтополка вверху (на белом поле - две скрещенные
золотые   стрелы),   стоЯл   под  развесистым  дубом.  ’акие  дубы  когда-то
посвЯщались  богам,  а этот дуб ќймунд посвЯтил смерти. …го люди, переодетые
в  такую  же  одежду,  как и у свиты ‘вЯтополка, не прЯчась, нагнули дубовые
ветви  над  кнЯжеским  шатром,  привЯзали крепко веревкой верх шатра и стЯг,
словно  бы  длЯ укреплениЯ от бурь или вихрЯ. Љогда вечером кнЯзь начал свою
трапезу,  ќймунд  переоделсЯ  нищим,  нацепил  козлиную бородку, обошел весь
лагерь,  просЯ милостыню и присматриваЯсь к расположению. Ђ ночью, когда все
уснули,  ќймунд  с  двумЯ  варЯгами  подкралсЯ  к  шатру, перерубил веревку,
дерево  распрЯмило  свои  ветви,  поднЯв  при  этом в гору сразу ве