умать об одном и том же...
     -  „а, это заметно, - кивнул ‚ладилен,  помолчал и сказал -  ‚от  ты  и
додумал телеграмму до конца, что теперь будет?
     - „альше? џ думаю,  их  будут судить  и сильно накажут, а  потом  жизнь
будет продолжатьсЯ...
     - ‘тас, да не  сердись ты так на менЯ! - усмехнулсЯ ‚ладилен. - џ-то ни
в чем не виноват! а расспрашиваю Я тебЯ потому, что мы с Ќиколаем €вановичем
плоховато понимали друг друга. Џоэтому Я бы хотел лучше понЯть тебЯ.
     - Ђ, что непонЯтного?
     -  ‘истема твоих  - целей и мотивов.  ’ы сделал, с моей  точки  зрениЯ,
почти  невозможное и  выволок  за  ухо  на  свет  божий  эту мерзавку  с  ее
любовничком. ’еперь их накажут. Ќу, а, что  Љоростылеву сейчас до этого? …го
больше все равно нет...
     -  Њы  все есть. ќто нужно  было не ЉольЯнычу, а им всем. - € Я показал
рукой  на город под  холмом. - Ћни  должны знать, что  сила справедливости в
жизни больше ненависти и злоумиЯ. ’вой тесть сказал  однажды, что смысл моей
работы   в  борьбе  гуманистической   строгости   закона   с   бесчеловечием
вседозволенности.
     ‚ладилен покачал головой:
     - Њожет быть, может быть...
     ‹ариса тронула менЯ за руку и сказала:
     - ‘тасик, Я и не  знаю,  что теперь с домом  станет, с вещами. Ќам ведь
уезжать надо.
     -  „а, действительно, - оживилсЯ ‚ладилен. - ЏрЯмо ума не приложим, что
нам с этим барахлишком делать...
     - ќто точно, - согласилсЯ Я. - ’вой тесть по части наследства совсем не
постаралсЯ.
     - Ќе в этом дело! - прижал руку к сердцу  ‚ладилен. - ‚ыкидывать как-то
совестно, а везти в квартиру просто нелепо.
     - ’ы  не хочешь взЯть  папины книги? - тихо спросила менЯ  ‹ара.  -  €х
немного, но ему было бы приЯтно, что книги остались у тебЯ...
     -  ‘пасибо, ‹ариска. …сли  хочешь, Я поговорю с Ќадей ‚оронцовой, может
быть, лучше отдать книги в школу? ќто ЉольЯнычу было бы еще приЯтней...
     - „а - да, конечно!  - обрадовалась ‹ариса. -  Ѓудет на душе спокойнее,
что ребЯта пользуютсЯ... € сразу же снова озаботилась:
     -  •очу пойти к  „усе спросить: не возьмут ли они Ѓарса?  Људа он нам в
городе?
     - Ќе надо, ‹ара, не беспокойсЯ. џ заберу Ѓарса. “ менЯ к тебе просьба.
     ‹ара подалась всЯ ко мне:
     - —то угодно!
     - џ бы хотел, чтобы ты мне отдала завещание Љолумба.
     Ћна всплеснула руками:
     - Љонечно, о чем ты говоришь! Ќам это все равно девать некуда.
     - ‘пасибо, ‹ара, Я беру его на времЯ. Љогда-нибудь Я его верну.
     - „а зачем? ‚озьми его совсем! „лЯ чего возвращать? Ќам оно не нужно..
     -  „а, наверное, - сказал Я, помолчал и  добавил! - —ерез несколько лет
подрастут  твои ребЯта, и Я верну им завещание Љолумба. џ мечтаю, надеюсь, Я
верю, что оно им еще очень понадобитсЯ...
     - ‚ы и пришли снова, будто вернулись из моих детских снов и мечтаний, -
сказала ЌадЯ,  и смотрела она в сторону, на сбегающую под гору дорогу, будто
ждала, что кто-то очень нужный поЯвитсЯ в конце бетонной полосы.
     - џ мало похож на сказочного принца, - усмехнулсЯ Я.
     - “ всех людей  свои сказки, - покачала она головой. - € принцы свои...
џ знала, что вы когда-нибудь вернетесь...
     - џ вернулсЯ по очень печальному поводу, - напомнил Я.
     - Ќет, Ќиколай  €ванович был болен и стар, и  все равно - через год или
через три - вы приехали бы  прощатьсЯ с ним, а сейчас он  умер в бою с  этой
нежитью, нелюдьми, приславшими телеграмму с того  света.  € вы вернулись  из
моей детской любви к вам, чтобы добить за него эту нечисть. ‘пасибо.
     џ положил ей руку на плечо, повернул к себе:
     - ќто звучит, как окончание сказки. Њы прощаемсЯ навсегда?
     Ћна посмотрела мне прЯмо в глаза, твердо сказала.
     - Ќет. Ќадеюсь, верю, мечтаю...
     Њчалась с рокотом и шелестом по шоссе  машина. Ѓарс, еще не  поверивший
до конца, что едет со мной, дышал сзади еле слышно. ‹ес, обступивший дорогу,
в  сумерках был  совершенно  черный,  и белые  столбы  света  от  фар  будто
высверливали в этой густой темноте туннель, по  которому  со  свистом летела
наша блестЯщаЯ жестЯнаЯ коробочка.
     ‘  ревом  гнал  Я рыжую  машину  по серому  асфальтовому  пространству,
неслышно летел во времени и про себЯ повторЯл непрерывно, чтобы не уснуть:
     "...Ќаша жизнь ничего не стоит „орого стоЯт только наши  дела длЯ жизни
остальных людей."