нное   сооружение,  которое,  мучительно
покопавшись в памЯти, Џавлов обозначил как канапэ,  не будучи правда в  этом
абсолютно  уверен.  Ћбитое   темно-красным   бархатом,  отороченное  золотой
бахромой с  кистЯми, оно  более подошло бы длЯ дамского  будуара, тут же его
приспособили   тоже  длЯ  хранениЯ   книг,  сложенных  на  потертом  бархате
аккуратными стопками  Ѓыл  здесь  и  небольшой  ломберный  столик  на тонких
вычурно  изогнутых ножках,  и похожее  на  маленький  грот  "вольтеровское "
кресло с крохотной  скамеечкой- подставкой  длЯ ног  ‘ловом,  комната вполне
могла сойти за небольшой антикварный магазинчик.
     - Љак вы все  это сохранили? -  не  удержалсЯ от вопроса Џавлов, имеЯ в
виду все  сразу  -  и переулок, и дом, и  серебрЯную табличку, и  мебель,  и
книги, и фонарь над козырьком подъезда.
     ‘ той минуты как он  шагнул под арку, его  не оставлЯло ощущение, что в
нормальном течении  времени  произошел  некий  ему  одному  заметный  сбой -
картинки  из  прошлого,  проступили,  обретЯ реальные очертаниЯ  и формы, на
полотне его сегоднЯшней жизни. € все  это - старинный деревЯнный  дом центре
обычного  московского  двора, дверь  с  немыслимой  совершенно  по  нынешним
временам  серебрЯной  табличкой,  квартира  -  за ней,  хранЯщаЯ недоступные
времени  и людЯм вещи, книги, картины, фотографии,  посуду, а также запахи и
звуки чужой, давно минувшей жизни, ее хозЯин или  обитатель, сошедший только
что  с  одного из портретов  -  все это дано  видеть и  ощущать только  ему,
…вгению Џавлову ‚олнующим, но не пугающим его было это чувство.
     - ‡аметили? - неожиданно обрадовалсЯ старик, - ‡аметили! Ѓлагодарю вас,
милостивый  государь, за  внимание  ќто, знаете  ли удивительнейшаЯ  историЯ
спасениЯ моего семейства и сохранениЯ его наследиЯ от большевиков, под самым
их,  извините за  каламбур,  носом!  џ расскажу вам,  если это и  правда вас
заинтересовало, но  как-нибудь после  ’еперь же  звал Я вас, отнюдь не  ради
этой  забавной истории Ћднако ответьте прежде, будем ли пить  чай или станем
просто беседовать?  —ай  у менЯ есть,  прошу не беспокоитьсЯ, неплохой, и  в
изобилии. џ  знаете ли,  развлекаю  всЯкими  историЯми и  собственным  своим
присутствием  развеселых,  хм, дам - бакалейщиц из булочной на ‘ретенке, они
же в  благодарность  снабжают  менЯ  чаем  и  сладостЯми. ’ак  что, сделайте
милость.
     Џавлов  от  чаЯ  не  отказалсЯ  и  вскоре  на  столе  оказались  тонкие
фарфоровые  чашки,   тронутые   желтоватой   паутинкой  времени,  серебрЯнаЯ
сахарница   и  молочник,   фарфоровые  вазочки  с   печеньем  и   конфетами,
действительно весьма дефицитными по  тем временам. ‘тарик не спеша и с Явным
удовольствием разлил по чашкам заварку через серебрЯную ложку-ситечко, долил
кипЯтка из весьма  неуместного  здесь облупленного эмалированного чайника и,
дождавшись пока Џавлов сделает несколько глотков, заговорил.


     Џронизанное  белым  светом  пространство  медленно  насыщалось синевой,
словно  кто-то невидимый  понемногу подмешивал  в белую  кипь густую  темную
лазурь  с едва заметной  примесью фиолета  - заснеженный  зимний день плавно
перетекал в преддверие вечера -  сумерки ‚спыхнули неЯркие  матового  стекла
светильники, теплым светом, согрели прозрачную прохладу мансарды  - холодные
белые диваны словно потеплели, приобретаЯ ласковый оттенок топленого молока,
а сгустившаЯсЯ  вокруг  холоднаЯ синь,  в которой медленно кружились крупные
белые снежинки, только подчеркнула теплый обволакивающий уют дома.
     ‚се это происходило как нельзЯ более  во времЯ, а быть может, напротив,
как нельзЯ более не во времЯ, расслаблЯЯ и убаюкиваЯ менЯ, обволакиваЯ тихим
покоем, в то времЯ, как беседа наша приближалась к самому главному моменту €
это был желанный, но тревожный момент ‚ те короткие  моменты, когда душа моЯ
и рассудок были свободны от напрЯженной работы,  в которую  жестко и  подчас
жестоко  ввергал  их мой беспощадный собеседник,  менЯ  охватывало  странное
чувство,  что все происходЯщее сейчас лишь прелюдиЯ  к чему-то главному, что
должно свершитьсЯ  со мной, избавлЯЯ от прошлого и открываЯ некую совершенно
новую не известную мне ранее дорогу Љонечно - это и было то  и избавление, к
которому  тщетно  стремилась  Я,  и  в  которое  начала слабо  верить  лишь.
переступив порог этого странного  красивого дома, чудным образом затерЯнного
в настоЯщей лесной глуши Ќо чем более крепла во мне вера в возможность моего
душевного исцелениЯ, тем заметнее шевелилась в сердце необъЯснимаЯ тревога и
даже страх, природу  которых объЯснить Я не могла, времени  же на то, что бы
поразмыслить над этим мой врачеватель не оставлЯл мне  практически ‘порить Я
не смела, ибо при первой нашей  встрече, согласившись  работать  со  мной  и
твердо  обещаЯ  исцеление,  (во  что Я  почти  не  поверила  тогда, но  что,
собственно,  было  терЯть? )- он предупредил, что ритм  нашей  работы  будет
напрЯженным.
     " “ вас будет оставатьсЯ только минимум времени  на сон, но и сны,  что
бы вам не снилось  - будут принадлежать мне, - он легко  усмехнулсЯ видЯ мое
недоумение,  -  в  том  смысле,  что  вы  будете мне их  рассказывать  самым
подробным  образом, чистосердечно  ’аковы  мои,  не  обсуждаемые,  заметьте,
условиЯ и  малейшее нарушение режима станет немедленным  окончанием нашей  с
вами работы ЏоследствиЯ этого, каким бы они  не были. не будут касатьсЯ менЯ
никоим  образом, а какими они могут быть, Я могу только предполагать Ќе хочу
вас пугать, но это очень мрачные предположениЯ... ".
     џ согласилась ‘  того момента себе Я принадлежала, действительно лишь в
часы  короткого сна,  который наваливалсЯ на менЯ стремительно, стоило  лишь
голове коснутьсЯ подушки и был глубоким и темным  как самый бездонный в мире
колодец.
     ‘он мне приснилсЯ лишь однажды,  но именно  с него и  поселилось в душе
моей странное чувство тревожного, пугающего ожиданиЯ.
     ‘он  был такой  ђука  об  руку с моим целителем мы  идем по раскаленной
пыльной  дороге,  дорога  петлЯет  между невысоких  холмов,  склоны  которых
отчасти покрыты  пышной  зеленой растительностью, отчасти белеют каменистыми
отлогами, и от этого  они  кажутсЯ  белыми, а быть  может белым  все  вокруг
кажетсЯ от  зноЯ,  который щедро  проливает  на землю  раскаленное  до  бела
солнце,  одинокое и безжалостное в безоблачной  синеве небес. „орога петлЯет
между холмами, но неуклонно ползет ввысь, и зыбкаЯ, ломанаЯ линиЯ, в которой
гладь  небес  сливаетсЯ с  бело-зелеными  вершинами холмов,  вопреки  земным
законам  все  ближе  и  ближе к нам с каждым шагом ‘путник мой крепко держит
менЯ  за  руку и дорога не кажетсЯ  мне изнурЯющей, но  чем ближе мы к линии
горизонта, тем больше одолевает мою душу страх - неведомо мне, что откроетсЯ
нам с вершины холмов, но оно страшит менЯ  все более. €  вот уже не страх, а
ужас сковывают  мою  душу, затруднЯЯ  дыхание и  ноги мои,  словно вЯзнут  в
зыбучем  песке, которого на самом  деле нет - поверхность дороги по-прежнему
тверда  и  камениста џ хочу  сказать об этом  спутнику, крикнуть, остановить
его, но вдруг оказываюсь безгласной Ћн же не замечает ничего, продолжаЯ наше
упрЯмое восхождение ‡ыбкое марево окутывает вершины  холмов, они  совсем уже
близко  и  в этом дрожащем мареве вдруг  ЯвлЯетсЯ  мне женщина,  вернее лишь
силуэт женской фигуры. …два  различима она в раскаленном тумане, ни лица, ни
одежды ее не могу разглЯдеть Я, как ни напрЯгаю зрение, но от фигуры ее веет
отчаЯнием. ќто  каким-то неведомым мне образом, на расстоЯнии  чувствую  Я и
еще знаю, что  пытаетсЯ эта неведомаЯ  и  практически  невидимаЯ мне женщина
остановить  нас и предостеречь  от  чего-то страшного, что неминуемо ждет за
горизонтом ‘путник мой,  однако, не  видит или  не хочет видеть ее  …го рука
настойчиво  влечет менЯ за собой к  вершине холма Џоследние силы в  отчаЯнии
собираю Я и... просыпаюсь от собственного крика.
     ’ело все еще сведено в тщетной попытке остановитьсЯ и остановить своего
поводырЯ...  Ќесколько  секунд  Я  сижу  Я  в  постели,  пытаЯсь  расслабить
сведенные судорогой мускулы и вернутьсЯ в прохладную действительность уютной
спальни. Ђ потом снова забываюсь глубоким сном, уже без всЯких сновидений.
     Ќаутро  Я немедленно рассказала  содержание своего  сна целителю - иное
даже не пришло мне  в голову, хотЯ невесть откуда поселившаЯсЯ во мне с утра
с  самого момента  пробуждениЯ уверенность в  том,  что  он будет сном  моим
недоволен, могла подсказать обратное Ћднако  Я свЯто блюла  наше соглашение,
потому что  ни секунды не  сомневалась  - обещанный им  разрыв,  прекращение
работы со мной до срока и последующие неведомые, но "мрачные", как определил
он последствиЯ есть абсолютнаЯ реальность  ќтого  Я  боЯлась. ЃоЯлась  тогда
больше,  чем неведомого,  но  тоже  пугающего  финала,  который  еще  смутно
мерещилсЯ мне..
     Џредчувствие мое было справедливым -  он заставлЯл  менЯ  снова и снова
пересказывать ему содержание  моего  сна,  добиваЯсь  новых  подробностей  и
мельчайших деталей и увлеченный допросом, похоже слегка утратил контроль над
собой   -  неизменное   доброжелательное,  но  порой   бесстрастное,   порой
отстраненное его внимание  уступило  место ощутимому раздражению, словно  Я,
нерадиваЯ и  непослушнаЯ ученица, что-то сделала  не  так, нарушив идеальный
ход заложенной им совершенной программы.
     ‡а что вы сердитесь на менЯ? - вдруг задала Я ему совершенно неожиданно
длЯ  себЯ  самой  вопрос €  словно  отдельные  ноты в  пустующей  душе  моей
зазвенели  отчетливее,  пытаЯсь  пробитьсЯ в сознание, сливаЯсь в узнаваемую
мелодию Ќо нет, не настало еще то времЯ.
     Ћднако нечто необычное все же произошло - впервые за целую вечность,
как  начинало уже казатьсЯ мне, нашего  знакомства,  Я  застала его врасплох
‚сего мгновение длилось  это, и мерилом тому мгновенью были сотые и тысЯчные
доли  секунды - но Я увидела - в расплавленном золоте  его  глаз  полыхнули,
тревожные и грозные одновременно, искры.
     - ‘ержусь? - ( теперь Я знала, как звучит его голос, когда он лжет) ќто
еще откуда вы взЯли? џ встревожен ќто так € у менЯ  длЯ этого есть некоторые
основаниЯ  Ќе стану  их  скрывать от вас, ибо  мы договорились об абсолютной
откровенности ќто неизменно, так? - он очень долго смотрел на менЯ  и  глаза
его  - кусочки  редкого  ЯнтарЯ  и капли  темного  меда  или  расплавленного
старинного золота были как и прежде добры и спокойны (Ќе померещились ли мне
те  странные грозовые всполохи  в них? ) - во  сне вы покорно идете за мной,
нелегкой  дорогой, под палЯщим солнцем, но неизменно вверх, ведь так, вверх,
к  вершинам  холмов  €ными  словами  -  к  победе над вашим  недугом,  вашей
зависимостью  Ќо  вам  становитсЯ  страшно -  в  этом  нет  длЯ менЯ  ничего
неожиданного  -  ваше подсознание не знает  еще как оно будет  существовать,
лишенное привычного болезненного состоЯниЯ, в  котором есть некоторые выгоды
уже длЯ вашего сознаниЯ и, собственно,  длЯ вас самой - вас жалеют, опекают,
вам  многое  прощаетсЯ,  выздоровление всего этого  может вас лишить- отсюда
страх.. ЊенЯ  беспокоит другое, ваша попытка во сне остановить менЯ означает
неверие или  не полное доверие  мне, попытку противостоЯть моим  усилиЯм  Ќо
самое неприЯтное  -  это  женщина  на  вершине холма,  котораЯ пытаетсЯ  вас
испугать и остановить џ не замечаю ее и продолжаю дорогу, а вы снова, уже во
второй  раз и  более  решительно  пытаетесь менЯ  остановить  Љстати, как по
вашему, кто эта женщина?  Ќу быстро, не  раздумываЯ, первое,  что приходит в
голову! ‘мелей!.
     -  ‘естра,  - говорю Я,  действительно  первое  что  едва промелькнув в
сознании, буквально  слетает с  Языка ѓоворю  и  ощущаю  острый укол  страха
‘ловно в темной оркестровой Яме, сыгрываЯсь, все громче звучат отдельные, не
читаемые пока  ноты в  моей душе,  словно торопЯтсЯ  донести  до менЯ что-то
важное џ уже слышу, слышу, но пока не понимаю их.
     ‡ато другое  открываетсЯ  мне ‚торой раз,  за короткое еще относительно
других, времЯ сегоднЯшней нашей беседы он на мгновенье терЯет равновесие:.
     - Ќеверно! ќто очень, очень  плохо, что пришло вам в  голову назвать ее
сестрою ќто - болезнь, мучительница ваша, это она пытаетсЯ остановить  нас и
то, что  из -  под  корки вырвалось-  сестра,  менЯ  не  радует  Џредставьте
насколько  вы  сжились,  срослись  с  ней  - сроднились!  -  вот  правильное
определение и ваше подсознание само признаетсЯ в этом - сестра! ‚прочем, это
даже  неплохо,  что  все  открылось  сейчас  Џо  крайней  мере  мы  не  буде
обольщатьсЯ скорыми результатами и... что?.
     -  Џродолжим  работу,  - Я отвечаю  быстро, не дожидаЯсь привычного уже
окрика Ќо Я и в самом деле думаю так и надеюсь на это ЌевнЯтнаЯ мелодиЯ моей
души сейчас еле различима.
     - Ђбсолютно верно! € кстати, последнее по поводу сна, больше мы к  нему
возвращатьсЯ  не  будем и, попутно - вот вам прЯник - за  все пережитое - вы
умница, что рассказали  все  до мелочей. ќто  очень нас  продвинет  так  вот
последнее - эта местность, по  которой  проходила дорога - он,  случайно, не
знакома вам?.
     - Ќет. ЏризнатьсЯ, Я не думала об этом, но на вскидку - нет. „а  и если
задуматьсЯ,  тоже, пожалуй,  нет  Ћчевидно, что это-  юг Ѓыть может Љрым, не
Љавказ, точно Ќо в Љрыму Я почти не бывала...
     - Ѓыть может, какие-то другие страны?  ‚ы ведь путешествовали последние
годы?.
     - „ругие?  Ќет, ничего похожего...  Ќе  ”ранциЯ, не  €талиЯ,  точно, по
крайней мере, из того,  что Я  там видела ‡наете,  быть может, ближе всего -
Љипр Ќо там всюду чувствуетсЯ  море  Ђ здесь его не было,  по  крайней мере,
рЯдом, Я бы ощутила Ќет, ничего определенного. ќто плохо?.
     - Ћтнюдь! ‘корее наоборот, это неплохо ’олько сейчас объЯснЯть- почему,
не буду, не времЯ. - он прикрыл глаза тЯжелыми веками - этот короткий диалог
далсЯ ему тЯжело, Я это понЯла.


     ’аковым  был мой  путь к финалу - длЯщийсЯ бесконечно долго - целых три
днЯ в заснеженных  подмосковных лесах под белыми ломанными  сводами мансарды
странной красивой  дачи.  Ћн промелькнул  передо мной  стремительно,  словно
кто-то прокрутил  в  сознании ускоренную видеозапись  - . всего за несколько
секунд, с того момента как он сказал мне: "... вы заслужили".
     –елитель мой  не  обманул  менЯ -  в душе моей  больше  не было зиЯющей
пустоты  безразличиЯ -  его  сменили  смутные  путанные,  как  неразгаданные
мелодии чувства, но сейчас, когда  мы были близки  к итогу напрЯженной нашей
работы  -  одну  мелодию  Я  различала Ясно и  остро - ее  слагали тревожные
аккорды  страха. €  что это было - естественнаЯ  тревога  на пороге какой-то
новой моей жизни, плата за излечение  или нечто  другое,  более  серьезное и
значительное, мне предстоЯло очень скоро понЯть.
     ‡аслужила - что?.
     -  ЏроЯвите еще  намного  терпениЯ,  вам  потребовалось его уже немало,
поверьте, Я  по достоинству оценил ваш труд, осталось недолго ‘начала о  той
психотехнике.,  применениЯ  которой  к  себе вы  так  настойчиво  добивались
Ќастойчиво и... опрометчиво.
     - Џочему же опрометчиво?.
     - „а потому,  дорогаЯ моЯ, что вы ничего о ней не знали  и не знаете до
сей минуты.
     - Ќо Я поверила вам и...
     - ‚ера, простите что перебил, но что мысль  ваша мне уже понЯтна, вера,
знаете  ли  -  очень сомнительнаЯ  категориЯ -  убеждение,  не подкрепленное
достоверными знаниЯми, вот что такое есть ваша вера Ќе будем тратить времени
на  исторические   примеры,  но  чаще  всего  такое  убеждение   оказываетсЯ
заблуждением, а учесть заблудших... Љстати, что напрашиваетсЯ в сочетание  к
заблудшим? - Ќу, последний раз, быстро!.
     - Ћвцы.
     - ‚ерно € не случайно “честь заблудших как правило сродни участи овец -
в лучшем случае они  обриты, в худшем - под  нож  ‡апомните это  - в будущем
пригодитьсЯ ‚ы были добросовестны и терпеливы, поэтому вашу опрометчивость Я
вроде бы не заметил. Ђ теперь -  о той  методике, которую  вы так стремитесь
опробовать на себе  -  она, действительно  уникальна и длЯ  большинства моих
пациентов становитсЯ панацеей Љоротко - суть €так мы выЯснЯем, что фактором,
определЯющим  болезненное состоЯние вашего  сознаниЯ, а, значит, в ближайшем
будущем или  психики, или всего организма,  или  отдельных наиболее уЯзвимых
его органов  ЯвлЯетсЯ  фактор  -  "х"  Ќеважно,  что он  включает  в  себЯ -
существование на этом свете  отдельного человека, существование его в рамках
определенных условий - брака, профессиональной деЯтельности и так далее, или
группы  лиц(например, целой  нации)  или  пребывание, скажем у  власти вождЯ
племени  Њумбу-ћмбу ‚ажно,  что  наличие этого фактора объективно  устранить
невозможно  ‡начит -  необходимо  устранить  наличие этого фактора  в  вашем
сознании Ћговорим сразу, - гипноз, зомбирование, кодирование и прочие вполне
научные  и   околонаучные   или   чисто   шарлатанские   действа,  как   они
представлЯютсЯ абсолютному большинству людей - не имеют с нашей темой ничего
общего - в то же времЯ каждое из них в  малой части схватывает ее суть Џутем
сложнейших и, (пока просто оговорюсь, но если вы решитесь мы  будем говорить
об   этом    отдельно    и    очень    серьезно)    возможно    небезопасных
психотерапевтических приемов, Я очень глубоко  вторгнусь в ваше подсознание,
создам  там  подробный  сценарий  действий -  по устранению  фактора "х"- от
примитивного  убийства,  до  организации  кровопролитного   межнационального
конфликта, маленькой  войны  или большой техногенной катастрофы,  потом  вы,
разумеетсЯ  под  моим  руководством и  разумеетсЯ только лишь  в собственном
воображении  этот  сценарий исполните, длЯ  вас он будет абсолютно  реальным
действием,  которое   будет  сопровождатьсЯ  соответствующими   зрительными,
обонЯтельными  и  тактильными ощущениЯми, иными  словами  вы будете  слышать
крики жертв, ощущать запах крови, и чувствовать ее, теплую, вЯзкую, на своих
руках, если по сценарию вам придетсЯ дратьсЯ, то вы будете чувствовать  боль
от ударов противника, и возможные их следы, повреждениЯ, раны могут на самом
деле  поЯвитьсЯ  на вашем  теле,  вы  точно так  же, как если  бы  совершили
преступление наЯву  будете подвержены приступам страха и раскаЯниЯ -  словом
длЯ вас это будут совершенно  реальные, пережитые вами событиЯми Љак же быть
с объективной  реальностью? - хотите вы  спросить менЯ, вижу, что  хотите  ‚
части  отработанного  вами  сценариЯ  она  перестанет  существовать длЯ  вас
навсегда Ќет, вы не уподобитесь умалишенному, который будет утверждать,  что
убил  человека,   преспокойно  живущего  по  соседству  на  самом  деле   Ќо
встретившись с этим человеком,  что называетсЯ., нос к носу,  вы  не увидите
его,  на  месте его дома, машины, собаки,  жены, в конце  концов  вы  будете
видеть  нечто совершенно иное, упоминание  о  нем, прозвучавшее  в  беседе с
вами, не коснетсЯ вашего сознаниЯ -  вы его просто не  услышите или услышите
что-то  совершенно иное.  —то  немаловажно,  окружающие  не  смогут обратить
внимание на  вашу неадекватную реакцию на объект  "х",  поскольку таковой не
будет вообще ќто -  вкратце € еще одно, к вопросу о возможных негативных длЯ
вас последствиЯх этой методики, в случае вашего согласиЯ, повторюсь о них мы
будем  еще  говорить  очень много,  сейчас  единственно-  содеЯнное,  как  и
содеЯнное в реальной жизни невозможно будет, как бы это выразитьсЯ поточнее,
- отменить  ќто  сделано вами  и с  этим вы будете жить всю оставшуюсЯ жизнь
Љак? Ќа  этот вопрос  ни  Я,  да  и никто  в  этой  вселенной  не сможет вам
ответить..
     ‚от, пожалуй и все, что имел  Я поведать вам о том способе исцелениЯ, к
которому вы стремились и к которому вы психологически сегоднЯ вполне готовы.
     Ќу, а теперь главное. Ќе  скрою, Я сомневалсЯ, да и  теперь еще не чужд
сомнений  - готовы ли вы  услышать другое „умаю вы понимаете,  а  если и нет
сейчас - по причине того,  что  Я безжалостно выжал ваше сознание как лимон,
но  это было необходимо, - так вот, потом, очень скоро, когда к вам вернетсЯ
возможность и желание размышлЯть и анализировать вы поймете, что работа даже
с очень  сложными, а  потому интересными и очень  состоЯтельными - от  этого
тоже никуда  не  детьсЯ клиентами - не  есть  главное мое  занЯтие и ремесло
Џоверьте, Я профессионал своего дела и со всей ответственность Я заЯвлЯю вам
- возможности влиЯниЯ на психику человека не  ограничены Њиру Явлена даже не
вершина этого айсберга, человечество довольствуетсЯ наблюдением  и изучением
только крупиц снежной пыли, которую изредка поднимают ветра с этой вершины џ
редко говорю комплименты своим клиентам, но сегоднЯ момент позволЯет мне это
-  вы  очень  высоко  стоите  на  ступени  личностного  развитиЯ,  не  будем
предаватьсЯ  ложной  скромности  ‘кромность, кстати, отношу  Я  человеческим
порокам - не задумывались ли вы о  происхождении этого  слова, определЯющего
едва ли  не главную человеческую добродетель, объЯвленную ханжами ‘кромный -
от " скоромный" -  убогий, ограниченный, серый, лишенный и без того немногих
человеческих  радостей  Ќо мы отвлеклись ’ак вот, не  будем  скромничать,  в
своем   развитии   вы   недалеки,   на  мой   взглЯд,   от   умственного   и
интеллектуального совершенства €  вот, Я  спрашиваю себЯ  -  достойна ли вас
сделка, ( а именно сделку совершим мы с вами, решись вы на дальнейший курс),
когда  ценой искренних страданий  ваших,  страхов  -  Я  вижу  как  они  уже
охватывают  вашу  душу,  хоть нарушаЯ договоренность нашу, вы скрывает их от
менЯ Ќо  Я прощаю вас и  не  об  этом сейчас речь  ’ак вот вы платите чистой
монетой  истинных  ваших  чувств  -  а  взамен, Я честен  в  этой  сделке  и
предупреждаю вас об этом на берегу - взамен получаете суррогат ‚ы позволЯете
мне добровольно впрыснуть  вам наркотик, под действием которого  будете жить
всю оставшуюсЯ жизнь ќтого ли  достойны вы?  - спрашиваю Я  себЯ. €  отвечаю
себе - нет.
     •олоднаЯ тьма, отделеннаЯ невидимым сейчас  стеклом балконных дверей  и
причудливых окон в потолке мансарды, окружает нас € в ней, словно  парим  мы
высоко  землей,  достигаЯ вершин вековых сосен, окруженные  теплым свечением
матовых  фонарей, пушистой лаской ковров под ногами  и лайковым уютом мЯгких
кожаных диванов ’ри днЯ провели мы вместе с целителем моим, три  долгих днЯ,
заполненных напрЯженной работой души, но впервые голос его утратил жесткость
стального сплава, а слова  -  назидательность взыскательного учителЯ  - речь
его так  же как  и  все вокруг  в  этом зыбком матовом свете стала тепла,  и
посветлело, расплавилось будто золото глаз, ласковые искры плавают в нем.
     ’ревожнаЯ мелодиЯ не звучит больше в душе  моей - ее наполнЯет какаЯ-то
зыбкаЯ, неуловимаЯ, словно хмельнаЯ слегка надежда.
     - ’ак как же еще можно мне помочь? —то - вместо суррогата.
     - Џодлинное исполнение вашего желаниЯ.
     - ’о есть, - голос подводит менЯ и последние слова Я почти шепчу,  - то
есть - он...
     - Ћбъект "х" перестанет существовать отнюдь не в вашем сознании.
     - Ќо ведь это...
     - џ начинаю  сомневатьсЯ в вас - очень неприЯтные длЯ менЯ мысли пришли
вам в голову. ‡апомните, Я никогда не посЯгаю на телесную оболочку человека,
мой предмет - его психика или, что впрочем одно и тоже, - душа.


     - ‘оздателю нашему, ѓосподу Ѓогу, угодно  было распорЯдитсЯ так,  что Я
последний из  первой и  прЯмой ветви  кнЯзей Њещерских осталсЯ жив  на  этом
свете и  в  этой стране  ‘уществует еще несколько ветвей нашего  рода, но их
потомки разбросаны были  по миру и о судьбе их мне ныне ничего не известно Љ
тому,  о чем  намерен Я поведать вам, прЯмого отношениЯ это  не  имеет, но Я
хочу,  чтобы  вы,  …вгений  ‚итальевич,   знали   определенно   -  бесценным
сокровищам, о которых пойдет речь ЯвлЯюсь Я единственным наследником Џосему,
полагаю, право посвЯщать в это  старинное семейное наше дело, вас, человека,
простите,  постороннего,  имею.  €  ответственен за  то лишь  перед ѓосподом
Ѓогом, памЯтью предков, да собственной совестью.
     - Џростите,  Ѓорис  ђоманович, Я перебью  вас, - волнение и даже трепет
охватили Џавлова, пока  он  слушал  торжественную речь старика и собственный
голос, когда он заговорил показалсЯ ему чужим, - но мы  ведь, действительно,
знакомы всего несколько часов и возможно Я не имею права...
     - Ѓлагодарю вас, голубчик, что попытались остановить болтливого старика
от  опрометчивого  поступка, - голос кнЯзЯ звучал  насмешливо и  удивительно
молодо, - но  дело это уже решенное и  не мной,  сирым, а тем,  кто  изволил
свести нас  нынче днем, вам  определил много ранее занЯтьсЯ историей великих
инквизиторов, а  мне -  хранить наследие, которым  теперь,  видно,  и настал
черед  поделитьсЯ  Љ  тому  же  не  извольте  беспокоитьсЯ,  речь пойдет  не
фамильных драгоценностЯх, их не сберег -  увы, а быть может и к счастью, раз
была  на то ЃожьЯ волЯ €мущество мое, друг  мой,  трижды грабили большевики,
объЯвлЯЯ свой разбой конфискацией, четырежды - честные разбойники, а  промеж
них - добрые  соседи  и всЯкого рода сочувствующие, это когда  ваш  покорный
слуга обреталсЯ  по  тюрьмам  и  каторгам.  Љниги вот,  фотографии, домашнюю
утварь, из мебели  кое-что, портреты дорогих мне  людей, картин несколько да
статуэток, цены большой не представлЯющих, истинные друзьЯ  мои сберегли, за
что им благодарен. ‚от - все они здесь в двух комнатах моих уместились-  мне
одному, однако, сего имущества вполне достаточно.
     ђечь веду Я о сокровищах совершенно иного рода.
     ‘ыновей у  отца моего было двое - Я  и старший брат мой -  ѓлеб ђазница
между нами  была всего лишь  в один год., но людьми мы  оказались совершенно
разными џ с младенчества грезил военной карьерой, дитЯтей  еще был записан в
полк,  и  сколь  помню  себЯ  более  всего  любил  размахивать  сабелькой  и
разыгрывать  сражениЯ  полками  оловЯнных  солдатиков.,  чем папеньку сильно
радовал ђос Я, при  том, разумеетсЯ, ребенком здоровым и подвижным,  в шесть
лет  уже  крепко  сидел  в седле и  скакал  аллюром,  а  в четырнадцать  без
малейшего   сожалениЯ   покинул   родительский  дом,   чтобы   переместитьсЯ
петербугрский пажеский  корпус Ѓрат же, напротив, с детства часто болел, был
меланхоличен и  тих, зато  читал  неимоверно  много и с  ранних лет  удивлЯл
окружающих своими  познаниЯми., особенно  в  науках исторических  Љ великому
папенькиному  неудовольствию -  к военной карьере не было у него не малейшей
склонности, да и желаниЯ  одеть  эполеты он никогда  не  испытывал  Њатушка,
котораЯ всегда любила его более менЯ и опекала особенно, употребила все свое
влиЯние  и,  в  нарушение  семейной  традиции,  ѓлеб  был отправлен  изучать
историческую науку в  ‘орбонну,  во  ”ранцию  Ѓыло  это  осенью  одна тысЯча
девЯтьсот  тринадцатого  года, а  меньше  года спустЯ в июне  четырнадцатого
произошло,  друг мой, хорошо известное вам  как историку событие, положившее
начало губительной, роковой длЯ ђоссии войне. ‘ той поры, собственно говорЯ,
судьбе было угодно навсегда  разлучить менЯ  с братом. Ќадо ли говорить, что
со всей горЯчностью молодости  и кипЯщего в груди патриотизма,  Я  рвалсЯ на
фронт  и,  разумеетсЯ,  почти беспрепЯтственно  достиг цели  - уже  в Январе
пЯтнадцатого Я был в самом  пекле  ‘арыкамыша и вместе  с Љавказской  армией
генерала  ћденича громил турков, с  ним  брал ќрзурум и  ’рапезунд, с ним же
после  октЯбрьского мЯтежа  ушел в ”инлЯндию, чтобы  в  девЯтнадцатом дважды
штурмовать  Џитер. “вы, все было кончено длЯ менЯ уже осенью девЯтнадцатого-
большевики разгромили  нас  напрочь,  командующий  наш,  Ќиколай  Ќиколаевич
бежал, Ѓог ему судьЯ, Я же едва оправившись после ранениЯ, начал бесконечные
скитаниЯ свои по большевистским застенкам  Ѓогу однако было угодно сохранить
мне  жизнь,  пусть  исполненную  страданий  и  лишений,  роптать  не смею  и
историЯми  своих скитаний и бедствий занимать  ваше внимание не стану  ‘кажу
только, что последний  раз забрали менЯ в сорок девЯтом, а в пЯтьдесЯт пЯтом
- выпустили на свет божий и вольную волю - с  тех пор  живу в  относительном
покое,  нынешние большевистские власти вниманиЯ на менЯ обращать не изволЯт,
пенсию  даже платЯт -  сорок семь целковых, да и  ѓосподь с ними ‡аговорил Я
вас, да все не о том.
     - Ќет, что вы Ѓорис ђоманович, Я вас слушаю с большим интересом.
     - ‚ижу, что с  интересом -  вот и  разговорилсЯ  „а  звал Я вас  не длЯ
приЯтных бесед ’ем  не менее, благодарю за внимание, а теперь - о главном, о
братовом наследстве  „а,  с братом  расстались мы в самый канун тех страшных
лет, что обрушились на ђоссию и никаких вестей о нем все эти годы Я  не имел
Џро родителей знал - что  расстрелЯли их большевики в двадцатом, следователь
—Љ, один  из  первых  -  сколько потом  их  было  у менЯ, не отказал себе  в
удовольствии  - сообщил мне сие скорбное известие  Ђ  о брате - ни слуху, ни
духу, как в  воду  канул € вот, несколько лет тому назад  нашел  менЯ бойкий
такой француз  - журналист и  поведал историю,  знаете ли, друг  мой, просто
фантастическую.
     ‚от  она, извольте  слушать  Ѓрат мой  старший,  ѓлеб ђоманович,  как и
надлежало ему училсЯ в ‘орбоне и видимо  весьма усердно и успешно, поскольку
некий  весьма  уважаемый  и  известный  в   научном  мире  профессор.,  стал
чрезвычайно его опекать и приблизил к себе, сделав чем-то вроде своего то ли
секретарЯ,  то  ли помощника “ченые, это впрочем вам виднее, видимо, люди от
мира сего отрешенные - их мало заботЯт войны и революции, словом ѓлеб вместе
со своим учителем-французом все те страшные годы, пока здесь гремели войны -
занимались  своими  изысканиЯми и,  судЯ  по  всему, весьма в  них преуспели
‚прочем,  виноват, Я позабыл открыть вам обстоЯтельство как  раз длЯ вас- то
чрезвычайно важное -  профессор тот, а, стало быть, и ѓлебушка мой., изучали
средневековую историю  и,  представьте  себе,  именно историю деЯний великих
инквизиторов.
     ’еперь,  друг  мой,  полагаю  вам  Ясно,  что  повергло  менЯ  в  такое
изумление, чтобы не сказать больше, когда вы представились  мне и обозначили
род своих занЯтий.
     Ќо слушайте дальше - ибо самое главное в моем повествовании впереди.
     ‚ середине тридцатых годов, когда профессор был уже глубоким старцем, а
ѓлебушка близилсЯ к сороковой - вот уж  поистине- роковой- своей годовщине и
был, надо сказать к тому времени тоже уже довольно заслуженным ученым мужем,
они обнаружили нечто в протоколах свЯтой инквизиции, кои в ту пору разбирали
Ќечто  было настолько, по  их  представлениЯм важным, что  профессор в своем
дневнике изволил сравнить это с приговором невинно убиенной Ћрлеанской „еве,
но далее  намека не  пошел Ѓолее того, профессор  этот  ранее  слыл  если не
атеистом, то  человеком  мало  верующим  и еще менее склонным  к  общению со
свЯщеннослужителЯми, так вот, внезапно весьма длЯ всех - он попросил срочной
аудиенции  у местного  епископа и  провел  в  беседе  с  ним несколько часов
‚ернувшись после беседы  со  свЯтым отцом, он заперсЯ  в  своем  кабинете  с
ѓлебом  и что  происходило  там никому  не  ведомо Љогда  ѓлеб  покинул  дом
профессора была  уже  позднЯЯ ночь и домочадцы  старика и  прислуга  спали.,
наутро  же он был обнаружен мертвым, в  петле, а в камине, еще горЯчем  тлел
пепел  сожженных древних манускриптов, рукописей профессора  и его дневника,
лишь несколько страниц из которого чудом уцелело Ѓыло следствие и подозрение
падало  на ѓлеба,  его арестовывали даже, к  тому  же  -  вел он себЯ весьма
странно - о содержании их  последней беседы говорить отказывалсЯ и временами
казалсЯ попросту  умалишенным Џозже однако, непонЯтным  и  странным довольно
образом дело  было  закрыто. €звестно лишь  о вмешательстве  епископа  и его
заступничестве в отношении ѓлеба.
     Ћт него отступились и  даже стали высказывать ему некоторое сочувствие,
однако он вскоре покинул ”ранцию и  дальнейшаЯ судьба  его долгое времЯ была
неизвестна.
     ‚сю эту историю  поведал мне  тот самый  француз  - журналист,  который
оказалсЯ  родным внуком  так странно погибшего профессора ‚от уже  несколько
лет  он  занималсЯ  таинственной  историей  гибели своего  деда и в  поисках
разгадки,  представьте, разыскал следы  ѓлеба  Џокинув ”ранцию, тот совершил
паломнический путь  в свЯтую землю Џалестины, и в  православном  монастыре в
€ерусалиме принЯл постриг и имЯ  отца ѓеоргиЯ, так, в монашестве  он  прожил
почти. сорок лет и  умер совсем недавно,  в семьдесЯт  шестом  году Њне, как
видите,  суждено  ѓосподом, пережить  брата моего, правда неведомо - надолго
ли.

     Ћднако, речь  не обо  мне -  продолжаю ”ранцуз  тот, как  ужу говорил Я
оказалсЯ  молодым  человеком  в  своих поисках весьма и  весьма настойчивым,
впрочем у  него длЯ того  имелись,  слава Ѓогу,  все  возможности-  родители
оставили ему неплохое состоЯние и будучи  подданным свободной страны, он мог
беспрепЯтственно  разъезжать  по свету  и  продолжать свои  изысканиЯ  Ћдним
словом, он взЯл  на себЯ труд посетить ‘вЯтую землю и разыскать в €ерусалиме
тот  самый  монастырь,  где окончил  свои  дни  ѓлеб  ’ам помнЯт  его  отцом
ѓеоргием, и, как утверждал француз,  почитаем он братьЯми  и многочисленными
паломниками едва  ли не свЯтым старцем ‚се, скудные впрочем, вещи его монахи
хранили и  среди них оказалась небольшаЯ рукопись, разобрать которую  они не
смогли,  да  и,  как признались французу, не очень старались, ибо понЯли, по
дате,  указанной  на первой странице,  что  записи  эти  были  сделаны отцом
ѓеоргием  еще в  миру, однако  показать  их  человеку  незнакомому  тоже  не
решились, сколько  ни убеждал  он настоЯтелЯ монастырЯ  €  вот, представьте,
настоЯтель тот, человек очень пожилой, если  не  сказать  древний, как  и Я,
родом  из  ђоссии,  вдруг  говорит   французу,  что  в  молодости  воевал  в
„обровольческой  армии  вместе  с  братом   отца   ѓеоргиЯ,  кнЯзем  Ѓорисом
Њещерским, то  есть  со мной и  Я  - есть единственный человек,  которому он
отдал  бы рукопись  отца  ѓеоргиЯ,  как законному  наследнику  его  мирского
имущества  ‚прочем, он тут же  заЯвлЯет, каково? -  что совершенно  уверен в
моей давней уже гибели то ли на фронте, то ли в подвалах —Љ ”ранцуз, однако,
не унимаетсЯ и спрашивает свЯтого отца, что ежели, он отыщет кнЯзЯ Ѓориса? "
Џусть напишет  мне хотЯ бы  несколько строчек  и если  вспомнит, как дурно и
бессовестно прозвал  он своего приЯтелЯ,  ‘ергеЯ  елешпанского,  то передам
рукопись любому представителю его, которого он укажет Ћднако, повторЯю, сие,
невозможно,  поскольку,  мой   стародавний   приЯтель   и  однокашник  Ѓорис
Њещерский,  давно  уже  прибывает  в  мире  ином,  надеюсь, что  в  –арствии
Ќебесном"- таков был ответ.
     ‘  тем,  упорный  француз  и  примчалсЯ  в  Њоскву  и  представьте,   к
неописуемой радости своей, без  особых усилий,  как ни странно, отыскал менЯ
на этом  самом  месте, живого, как вы  сами можете убедитьсЯ  и  в некотором
относительном здравии. Ќу, что, интересно вам слушать далее или надоел?.
     Џобойтесь  Ѓога,  Ѓорис  ђоманович,  Я дух  боюсь  перевести,  чтобы не
прервать  вас, -  это было  абсолютной  правдой ‚се  это  времЯ пока  старик
говорил, изредка  лишь  прерываЯсь на то, чтобы  отхлебнуть  остывшего давно
чаЯ, Џавлов сидел неподвижно, окостенев почти в одной  и той же позе,  но не
смеЯ пошевелитьсЯ ЏотрЯсение, которое испытывал он  от того, что слышал и от
того, как вел свое потрЯсающее  повествование старик было  настолько велико,
что никакие проЯвлениЯ окружающей действительности - будь  то гром небесный,
разверзнутые небеса, пожар,  наводнение, не говорЯ уже о таких пустЯках, как
онемевшее  тело или  пересохшие губы,  не могли заставить его пошевельнутьсЯ
или даже отвести взглЯд  от вдохновенного, живого и  неземного  одновременно
лица старца.
     - ’ак извольте дух перевести и  располагайтесь удобнее, а то  вы сидите
словно изваЯние, мне даже неловко, ей Ѓогу —ай, кстати вот, остыл и не годен
совершенно ‡аварить ли свежего?.
     -  Ќет  - Џавлов почти закричал  это  Ѓольше  всего  на свете он боЯлсЯ
сейчас,  что   старик  прерветсЯ  и  пропадет  это   наваждение  „а,  именно
наваждением и ни чем иным более было это повествование, но Џавлов готов  был
отдать не то что пол жизни, всю отмеренную ему жизнь, чтобы оно не оставлЯло
его Ћн уже не предчувствовал, он совершенно точно знал осталось еще немного,
возможно всего несколько минут и ему откроетсЯ тайна, сжигающаЯ его душу уже
много лет,  он почти видел наЯву -  судьба медленно поворачивает к нему свой
лик Ћн не ошибалсЯ, но в тот миг ему  не дано было  еще разглЯдеть - на лице
капризной судьбы его не улыбка, а злобнаЯ, страшнаЯ гримаса..
     -  Ќу - нет, так - нет,  что ж  вы  так всполошились, ѓосподи? - старик
вдруг  улыбнулсЯ  весьма  довольный  реакцией собеседника, -  мне  и  самому
хочетсЯ быстрее закончить свое повествование, не стану лукавить ’ак слушайте
же! € вот этот заполошный француз ЯвлЯетсЯ мне и спрашивает помню ли Я ‘ержа
елешпанского  ЉнЯзЯ елешпанского, прошу  отметить ‚ам эта фамилиЯ, похоже,
неизвестна  € совершенно напрасно  и  даже стыдно  должно  быть,  милостивый
государь, вам,  как  историку  ЉнЯзьЯ елешпанские свой род вели от  ђюрика,
хотЯ справедливости ради  обЯзан заметить, ничем особым в истории  ђоссии не
прославились "Љак не  помнить. - отвечаю,  - стар кнЯзь Ѓорис, это очевидно,
но из ума еще не выжил".
     " ’огда, - он менЯ, представьте хватает за руки и не ЯвлЯЯ ни малейшего
почтениЯ, начинает трЯсти  как  грушу, простите за каламбур, - тогда скажите
немедленно,  как  вы  его  прозвали в  молодости и пишите  ему  письмо"  ‚от
буквально  такой  пассаж,  галльский темперамент прЯмо-таки бьет  ключом Ѓог
мой, что  же здесь вспоминать, если над этим потешалсЯ  весь полк, не смотрЯ
на весь  трагизм нашего тогдашнего  положениЯ ‡вал Я его "шпанской  мушкой".
полагаю, вы уже достаточно зрелый муж, чтобы  знать, что сие  такое ”ранцузу
же пришлось долго растолковывать, ну да  там  дело в переводе, знаете ли —то
до письма,  то  Я его, естественно, написал,  отнюдь  не  несколько строк, а
поболе, признаюсь, растрогалсЯ, предалсЯ воспоминаниЯм и, разумеетсЯ, просил
его отписать мне подобнее о  жизни и кончине ѓлеба и передать рукопись, если
нет у него в  ней нужды, подателю письма - любезному французскому журналисту
’ем  же  вечером,  так удачно  все у  него сложилось, вопреки извечным нашим
формальностЯм, француз  мой  улетел  в  €удею,  или, как  вы нынче  изволите
называть - €зраиль..


     “тро было как утро- обычное, зимнее, серое, как чаще всего и  бывает  в
эту  пору  в  Њоскве,  но  это  никак  не  повлиЯло на  состоЯние  его  души
Џроснувшись он  несколько секунд лежал  с  открытыми глазами и не  испытываЯ
абсолютно никаких эмоций смотрел на холодное неприветливое небо за окном, на
фоне которого уныло корежились голые, кое- где припорошенные  грЯзным снегом
ветви деревьев.  Ђ  потом рывком  откинув одеЯло,  пружинисто  выпрыгнул  из
постели, не бросив даже беглого  взглЯда на роскошную панораму  заснеженного
города,  котораЯ  открывалась из  окна  его  спальни  на  двенадцатом  этаже
самодовольной  в  своем  комфорте  и  благополучии  кирпичной  башни, сильно
уродующей старинный арбатский переулок - ей впрочем не было до этого дела, а
ему,  в  эти минуты  не было дела  до погоды,  ибо  она  ни на что не  могла
повлиЯть по  существу,  а значит  не  заслуживала времени  на  созерцаниЯ  и
размышлениЯ.  Ќа ходу затЯгиваЯ поЯс легкого шелкового халата, он поспешил в
ванную - и с удовольствием подставил тело под упругую прохладную струю  душа
Ћн никогда не понимал людей, которым  необходимо было собратьсЯ с духом, длЯ
встречи с холодной массой воды - будь то шаг под душ или прыжок в бассейн Ћн
вообще  не  понимал  и  не  любил  людей,  которые не  умели делать  быстрых
стремительных шагов, двигатьсЯ навстречу событиЯм, опережаЯ их, и, встречаЯ,
держать удар Ћн - умел...
     …му было ровно тридцать три года - и всем кто, узнав об этом с дурацким
глубокомыслием изрекал-  "  Ћ, возраст  •риста... " -  он неизменно  отвечал
вопросом: " Ђ что, до тридцати трех его звали как-то иначе? " ‹юди при этом,
как  правило, слегка терЯлись и начинали объЯснЯть,  глупо,  к  тому же,  до
смешного одинаковыми словами: " Ќет, но так говоритьсЯ..,  в том смысле, что
в тридцать  три, его.. " " ‘пасибо,  Я что-то слышал об  этом", - отвечал он
иногда, еще  более раздражаЯ и смущаЯ собеседника  одновременно  Ќе сказать,
что  считал  он  эту  полемику  умной  или  смешной,  но в  результате  ее -
собеседник чаще  всего бывал на некоторое  времЯ выбит из  колеи, а  это ему
нравилось ђазумеетсЯ, он знал с кем и когда можно себе  это позволить “ него
вообще было обострено это чувство - места и времени - и в самой глубине души
он был уверен, что именно этому чувству он обЯзан большинству своих ощутимых
весьма успехов, но даже самому себе он никогда не призналсЯ бы в этом Ћн был
из  тех,  кто сделал себЯ сам, и стремление  подчеркнуть  это  уже теперь, в
относительно молодые еще его годы, было столь заметно, что в зрелости, а тем
паче в старости грозило стать навЯзчивым и маниакальным даже мотивом. ќто он
знал, как и вообще все свои недостатки,  которым старалсЯ по  возможности не
позволЯть проЯвлЯтьсЯ  отчетливо  длЯ окружающих  €менно так -  не  позволЯл
проЯвлЯтьсЯ,  но  не  боролсЯ с ними, потому что опЯть же  в глубине души ни
одни из своих недостатков таков