можи развели руками.
     - ‘таршина  царей, -  сказал один из  них, дозволь представить доводы о
том, как  опасно держать  такого пленника в тюрьме. —еловек он  необычайный,
преград  длЯ  него  нет; если  вырветсЯ  даже из каменной темницы,  никто не
изумитсЯ.  € где порука,  что колено его не подошлет в ѓазу таких же проныр,
как  те, что подкупили Ђхиша? €гроки, по  горло в  долгах, найдутсЯ  и среди
наших офицеров. •уже  всего  то, что  половина сотников у нас -  его друзьЯ.
’еперь  они сердиты на  ’аиша,  помнЯт  еще о  том,  как  он осрамил  нас  и
обесчестил городскую стену.  Ќо  через несколько  месЯцев  досада забудетсЯ.
’акой уж мы народ: мало думаем о том, что было, и о том, что будет.  ‘олдаты
хорошие, но сторожа плохие.
     ‘тарый саран, которому эти слова еще живее  напомнили беседу в тюремной
Яме, нетерпеливо и упрЯмо замахал на говорЯщего рукою.
     - ’ы менЯ не учи, - сказал он раздраженно.
     - Ќе  позволю казнить, и кончено. ЌельзЯ рубить голову такому человеку,
все  равно  как  нельзЯ  сжечь  свиток,   исписанный  стихами,  или  разбить
серебрЯный кубок  критской работы. „лЯ зловонного туземца это дело, - не длЯ
народа, чьи прадеды еще рождены  были во дворцах. ’аких людей, как он, редко
посылают на землю боги. Ђхтур, защитник ’рои, был из той самой породы; грек,
убивший его, привЯзал его тело к колеснице и волок его за  ноги по полю - но
на то и был он грек,  сын безродного и  необразованного племени разбойников.
ђазве мы греки?
     ‚ельможи  переглЯнулись и  опустили головы. Ћни  знали: начал  их саран
поминать старые сказаниЯ - спорить с ним дальше бесполезно.
     - џ вас помирю, - вмешалсЯ гость из ќкрона.
     -  ’вои советники правы, отец и брат мой: держать этакую птицу в клетке
- все равно, что разложить костер на  гумне в день умолота. Ќо Я вас помирю.
џ  ведь уже давно вожусь  с птицами в клетках. …сть у менЯ на службе раб  из
холодного заморского краЯ, большой  искусник в обхождении с соловьЯми. Ћн им
осторожно выкалывает глаза: тогда они лучше поют, а улететь не могут. Џрав и
саран ваш,  господа  вельможи: пристойно  ли вам собрать на площади  сволочь
нашу и  туземную  и драть кожу  с человека, с которым  вы  сто раз сидели за
столом?  „а и Я, признатьсЯ, благодарен ему за то, как он расплатилсЯ с моим
вороватым племЯнником:  странное, конечно,  спасибо за  помощь  в  побеге из
плена, но это его дело, не наше. ‘ловом, поступите с ’аишем, как с соловьем:
тогда он безопасен, малое дитЯ с ним справитсЯ; а он погорюет несколько дней
- и примиритсЯ, и станет опЯть любимым шутом ”илистии. џ  этих дикарей знаю:
подвесь его хоть вверх ногами - он через час привыкнет.
     - Ђ †елезные ворота? - спросил  один из  собраниЯ, человек мстительного
нрава.
     - —то такое ворота? - ответил  саран  экронский. - ‚орота в стене - что
глаз  во лбу.  Ћко  за  око:  это,  кажетсЯ,  их  собственнаЯ  поговорка.  €
прекрасно.
     ’ак они и  сделали. ‚ темную  ночь разбудили  ‘амсона окриком  сверху и
спустили  к нему в Яму толстую плетеную веревку: вылезай. Ћн полез, хватаЯсь
обеими руками за кожаные узлы. Ђ  вверху, по обе  стороны  окна, стоЯли  два
солдата с прутами из раскаленного железа и ждали,  чтобы в  окне  показалась
его голова...

        ѓлава XXXI. ‘ђ…„€ „ђ“‡…‰

     ‘лепой ’аиш жил в туземном предместье ѓазы. …му дали было знать, что он
может   поселитьсЯ   в   пристройке   саранова  дворца  и  что   дадут   ему
мальчика-поводырЯ  и  молодую  рабыню;  но он  ничего не  ответил  и ушел  в
предместье, опираЯсь на плечо водоноса.
     ќто  все не  сразу случилось.  Љогда  ‘амсону выкололи  глаза  горЯчими
прутьЯми, он взвыл от боли,  но не сорвалсЯ с  каната,  а схватилсЯ рукой за
подоконник, протиснулсЯ наружу и,  рыча, бросилсЯ  неведомо на  кого. Ќо все
разбежались; только один солдат, как раз ни в  чем не повинный, споткнулсЯ и
упал.  ‘амсон услышал, навалилсЯ,  выломал  ему руки  и свернул  голову, как
птице на кухне. Џотом он  осталсЯ на опустелом темном дворе, мотаЯ головой и
бормоча. Ћн не сразу понЯл,  что с ним проделали; или, может быть, уже знал,
что теперь он слепой, но не это владело им, а гнев за  то, что с ним посмели
сыграть  такую   шутку.  Ћт  времени  до  времени   он  выкрикивал   грЯзные
ругательства, окликаЯ сотников по именам и вызываЯ их всех разом на бой. …му
не отвечали:  так  было  приказано  - не дразнить пленника  и не подходить к
нему, пока не успокоитсЯ.
     ‘олнце  жгло;  он пошел  куда попало, протЯнув вперед руки, добралсЯ до
тени  от  стены, сел  под  стеною и  заснул.  Љогда  проснулсЯ,  ему  издали
крикнули, что рЯдом стоит тарелка варева и кувшин вина. Ћн  съел и выпил все
до конца и задумалсЯ.
     ’ак продолжалось долго, несколько дней по счету людей, длЯ которых день
- день и ночь ночь. Џосле этого он ушел в предместье.
     ’ам сбежались  туземцы и  стали  ссоритьсЯ кому  его  приютить.  Љаждый
выхваливал  свою  хату. ‘амсон  не  вмешивалсЯ. ‚ конце концов одна  старуха
решила спор, сказав:
     - †ить господин должен у Ђнкора-плотника. Ќикому его не уступит Ђнкор -
сами знаете.
     € все, притихнув, сразу согласились, что честь эта по праву принадлежит
Ђнкору-плотнику; хотЯ ‘амсон,  если бы его  спросили,  не  мог бы  ответить,
почему.  Ћн  знал Ђнкора, как знал почти каждого  из них, - должно  быть,  и
прЯталсЯ не раз в его хижине, как и в других лачугах туземцев. Ќо они его не
спросили и порешили в пользу  Ђнкора-плотника. €  плотник и его семьЯ ходили
за ‘амсоном с жалостью и благоговением.
     Ћн не горевал. Ћдин  раз в  жизни испытал он  настоЯщее горе, настоЯщий
голод о чем-то страшно дорогом и страшно невозвратимом: он любил женщину, ее
убили, и он  долго тосковал по ней в  пустыне. Ќо  тогда он был очень молод.
’еперь он ни по чем не голодал и не тосковал. Ћчень было неудобно без света;
но ‘амсон давно не дорожил всем тем, что может увидеть  человек, и не скучал
ни по облику вещей,  ни  по облику людей.  „авило его только унижение, целый
рЯд унижений: то, что  его за  деньги выкупили у Ђхиша; то, что  на глазах у
него убили Ќехуштана и он не мог заступитьсЯ; то, что ему обрили голову и до
сих  пор она лысаЯ, только  начинает щетинитьсЯ; также, между прочим,  и то,
что ему выкололи глаза. ’олько  постепенно он сообразил, что последнЯЯ обида
самаЯ важнаЯ, что жизнь его кончена, даже если бы он еще хотел жить; но  это
он сообразил  только  рассудком,  словно выкладку  делового расчета, - к его
самочувствию  это  ничего  не  прибавило.  ‚идно,  он уже  раньше  внутренне
покончил  с жизнью: еще тогда, когда, разбив череп Ђхишу, поехал, куда глаза
глЯдЯт, прочь и  от „ана,  и  от ”илистии. Љогда-то ему  рассказывал путник,
побывавший на  •ермоне,  как его там  захватила в горах  холоднаЯ бурЯ: снег
валилсЯ со всех  сторон,  руки  и  ноги  онемели, человек  сел  под камнем и
скорчилсЯ и перестал заботитьсЯ о том, что  есть и что будет: еще один палец
отмерз, ушей как будто не стало - но не все ли равно? ‘амсон замерз еще в ту
ночь после сходки в –оре.
     Ћ  „алиле  он по-настоЯщему и  не  вспомнил ни  разу. Ћн, вероЯтно, уже
знал, кто  она была  и за  что мстила ему;  но, может  быть, именно  поэтому
никогда о ней не  думал. ‘овсем как тогда, в  молодости, в ’имнате и  в доме
Ѓергама, где вертелась у него пред глазами ревниваЯ девчонка, дочь аввейской
кухарки, и он привык не  замечать ее, как она ни навЯзывалась, и  даже забыл
расспросить, что с нею стало во времЯ  пожара, - так  и теперь  она длЯ него
была вроде докучливой осы:  надо было ее прогнать или убить, но вспоминать о
ней,  даже если укусила, не станет человек.  Ђ по  ночам  к  нему  приходили
дочери  туземцев: иногда  он их  отсылал, иногда  оставлЯл, и был равнодушно
сыт.
     Џостепенно прошла  и остраЯ боль унижениЯ,  особенно по мере того,  как
подымались у него на темени новые волосы, уже не колючаЯ щетина, а волосы, в
которые можно было запустить пальцы. Ћн перестал прЯтатьсЯ  в лачуге,  начал
выходить на  улицу  предместьЯ,  держа  за  руку  ребенка.  ’ам вокруг  него
собирались дети туземцев,  и  он вел с ними  долгие  беседы. Ћн привЯзалсЯ к
ребЯтишкам,  научилсЯ распознавать  их черты,  проводЯ  пальцами  по  лицам;
иногда  позволЯл  им  гладить свое лицо, шутливо захватывал в рот  их руки и
рычал, когда они с  хохотом и визгом старались вырватьсЯ. Ћн  им рассказывал
свои похождениЯ и задавал загадки. ‚зрослых кругом не было: взрослые туземцы
днем все были на работе, а филистимлЯне в предместье не приходили.
     * * *
     „авно прошли дожди. ‚олосы  у ‘амсона были теперь такой же длины, как у
всех людей, и он уже не стыдилсЯ  выходить из предместьЯ. Ќо в главную часть
города, где жили филистимлЯне, его не тЯнуло. ‡ато он уходил с гурьбою детей
в  сторону Њаима, гавани ѓазы,  и  там сидел  с ними на  песчаном берегу или
училсЯ у них  искусству  плавать. ќта наука далась ему  легко; скоро он стал
заплывать  совсем далеко, так  далеко,  что не слышал уже  детских окликов с
берега и находил обратный путь  только  по тому, с какой стороны жгло солнце
или дул ветер; вообще по звериному своему чутью, которое за эти месЯцы в нем
еще больше развилось.
     ‡десь, на берегу, однажды произошел такой случай: море было неспокойно,
и вдруг неподалеку  раздались женские  крики,  а с морЯ послышалсЯ  жалобный
детский  зов.  ‘амсон  подумал,  что это зовет на помощь  кто-нибудь из  его
маленьких вожатых: он пошел в воду и поплыл в сторону крика, чутьем угадываЯ
приближение каждой волны; и, плывЯ, он кричал тонущему ребенку:
     "ѓде ты? Ћтзовись!"  „ва раза  он услышал слабый отклик, и наконец рука
его дотронулась до головки с длинными волосами:  девочка. Ћн взвалил ее себе
на  спину  (он был так  велик, что и с этой ношей подбородок его осталсЯ еще
высоко над  водой) и поплыл назад. Ќа берегу его окружили плачущие  женщины,
кто-то  взЯл у него девочку,  потом кто-то закричал: "†ива!"  - потом нежные
тонкие  руки схватили руку  ‘амсона,  губы прижались к ней,  и женский голос
сказал:
     - ’ы мне спас мою старшую дочь - после  всего зла, что мы тебе сделали.
Љак мне отблагодарить тебЯ?
     ‘амсон  нахмурилсЯ.  „авно  уже  не  слышал  он  филистимского  говора,
отчетливого и певучего, особенно  у женщин из  богатого круга. Ћн высвободил
руку, отвернулсЯ, окликнул свою туземную детвору и ушел.
     Ќо на следующий день, когда он сидел на улице среди ребЯтишек и учил их
клокотать горлом поверблюжьему, дети вдруг притихли и шепнули ему:
     - ‚от идет та маленькаЯ госпожа, которую  ты вчера вытащил из воды, и с
нею негритЯнка.
     Ћни  расступились. „евочка подошла прЯмо к ‘амсону и сказала мЯгко,  но
без робости:
     - Ќе сердись, добрый господин, что Я пришла. Њать моЯ очень огорчилась,
что ты не позволил ей поблагодарить тебЯ; но ведь мне ты позволишь?
     € она тоже поцеловала ему руку, и он не отнЯл руки. Ћн Ясно  представил
ее  себе: по голосу, лет девЯти; не такаЯ, как туземные дети, которые глЯдЯт
на чужого  человека  издали, исподлобьЯ, с пальцем во рту; и не  как дети из
–оры,  которые  подбегают   вплотную  и  смотрЯт  во   все   глаза,  готовые
расспрашивать или  насмехатьсЯ:  спокойнаЯ, увереннаЯ, без  смущениЯ  и  без
любопытства, стоит она пред ним, должно быть, среди толпы чужих детей, ни на
кого не обращаЯ вниманиЯ, как будто и нет никого.
     - Љак тебЯ зовут? - спросил он.
     -  Ђмтармагаи. Њой отец  - ’аргил,  начальник  морской стражи Њаима; он
говорит, что знает тебЯ, господин, еще с того времени, когда был он сотником
на холме царЯ Њиноса.
     ‘амсон  улыбнулсЯ:  он тоже  вспомнил сотника  ’аргила,  жареную рыбу в
харчевне и синЯк под глазом у раба. € - Ђмтармагаи? ’ак звали жену Ѓергама в
’имнате; ‘амсону когдато  рассказывали филистимские  приЯтели, что это  было
имЯ троЯнской царевны. ‚идно, девочка была из знатной семьи.
     -  Ћтец, - продолжала она, - прислал тебе кувшин вина с островов; прими
его, добрый господин, и разреши мне побыть с тобой недолго.
     Ћн погладил  ее волосы;  потом коснулсЯ лба - и остановилсЯ, боЯсь, что
она отшатнетсЯ; но она стоЯла спокойно.  Ћн осторожно  провел пальцами по ее
лицу, по  тонким  изогнутым бровЯм, по длинным ресницам;  ноздри у нее  были
упругие, и слегка дрогнули,  раздуваЯсь, под  ее прикосновением;  лоб  и нос
представлЯли одну черту без перерыва; губы были слегка пухлые, но не торчали
вперед, как у туземных детей. Љогда он кончил, девочка просто спросила:
     - џ тебе нравлюсь? ѓоворЯт, Я похожа на маму; но она гораздо красивее.
     Џотом, сев возле него, она рассказала ему, что видела его часто в ѓазе;
и что  вчера у  них дома  целый  вечер  говорили  о нем,  и ’аргил, отец ее,
утверждал, что другого такого богатырЯ не было и  не будет; а мать  сказала,
что все ее подруги, и даже она сама  до замужества, заглЯдывались на  ’аиша.
Џри этом в словах девочки  не было  ни одного намека на  то, что он в плену,
что он острижен и слеп:  она с  ним говорила так,  как говорила бы  год тому
назад.
     - ’ы что-то рассказывал этим детЯм, - сказала она, - почему они отошли?
џ ведь не мешаю.
     Ћн  подозвал детей и представил им звериный  совет в лесу, и Ђмтармагаи
смеЯлась с ними вместе. Џотом она сказала:
     - ’еперь  мне пора  домой; но Я еще раз приду  к тебе  - можно? € скажи
“ланголо, - это моЯ негритЯнка, - куда отнести вино.
     ‚о  второй  раз  она  пришла  через  неделю, и он ей  обрадовалсЯ.  Ћна
посидела с ним и с детьми, а потом спросила:
     - Њогу Я поговорить с тобой одна? „ети отошли в сторону, и она сказала:
     - Њама очень огорчаетсЯ. џ -  старшаЯ дочь, и ты менЯ спас от смерти, и
по  обычаю ты должен был бы  сидеть  у  нас почетным гостем на  пиру. Ђ ты и
встретитьсЯ не хочешь ни с нею, ни с отцом.
     €м стыдно перед дедушкой; а он говорит, что, если бы мог  двигатьсЯ, он
бы сам к тебе пришел, несмотрЯ на твой гнев; но он стар и не ходит, и притом
он... ’ут она в первый раз замЯлась и прошептала:
     - ...он слепой.  Ћн очень мудрый человек, дедушка; он знает все обычаи.
Ћн говорит, что боги на нас сердЯтсЯ - оттого Я и тонула: и он говорит, что,
пока мои родители  не  поблагодарЯт тебЯ как следует, боги  не  простЯт и со
мной еще случитсЯ беда. Ћна прижалась к ‘амсону и погладила его лицо
     - она видела, что так делали туземные дети, и что ему это приЯтно.
     - Џриди к нам, добрый господин. …сли  ты  не  хочешь, никого не  будет,
кроме отца и мамы и деда и менЯ.  џ сама тебЯ приведу.  Џриди, Я тебЯ  очень
прошу: ради менЯ, чтобы боги перестали сердитьсЯ.
     - ‘амаЯ  тЯжелаЯ  ноша на  земле  - досада, сказал  слепой  старик, дед
Ђмтармагаи. - € не стоЯт ни люди, ни боги, ни весь свет того не стоит, чтобы
тащил  на себе человек эту ношу. џ,  вот, перестал видеть  от старости: менЯ
ослепили  боги. Ђ  тебЯ - люди. —то  за разница? Ќа  кого тут гневатьсЯ?  ’ы
калечил наших, а потом  наши пели с тобой песни  вокруг  стола. ’еперь  наши
тебЯ искалечили: где разница? Ќет смысла  в том, чтобы хранить друг на друга
злобу. —то было, того - все равно что  не было. Џока  живешь, надо жить так,
как  плывет  щепка  по  реке:  плывет, куда  плыветсЯ,  наскочит на  камень,
зароетсЯ в ил, опЯть уплывет, ни с кем не дружась и не ссорЯсь.
     ‘амсон  слушал  его  молча,  долго думал  и наконец  кивнул головою,  а
Ђмтармагаи захлопала в ладоши.
     ’ак стал ‘амсон понемногу встречатьсЯ  с филистимлЯнами. ‘начала только
в доме ’аргила,  который принЯл его с шумной радостью, как старого друга, но
потом и по-прежнему, в  харчевнЯх ѓазы. Ќа первых порах и  они стеснЯлись, и
он; но вино, песни, особенно искренность их радушиЯ скоро стерли неловкость.
Ћни, действительно,  были  народ беззаботный, живущий  сегоднЯшней  погодой;
долго не помнили ни  им, ни ими причиненного зла. Ђ ‘амсону было в  сущности
все равно,  с  кем  играть, с  детьми  или взрослыми.  €  у  них было  много
врожденного такта. Ќи разу никто из них, даже пьЯный, не обмолвилсЯ при нем,
не  сказал  ему:  "Џосмотри", не предложил игры, при которой нужны глаза, не
вспомнил о прежней гриве и косицах;  даже  ’аишем  они  както перестали  его
называть -  это  прозвище было  когда-то  дано косматому человеку:  они чаще
звали  его  "‘амсон".  ‡ато о  подвигах его  говорили охотно  и  даже охотно
трунили  по  поводу  †елезных ворот,  которые,  в  виду  пустоты  городского
казначейства, так и пришлось заменить деревЯнными.
     Ќа пирушках они первое времЯ  не просили  его ни петь, ни шутить:  дали
ему  свыкнутьсЯ  и разойтись. Џонемногу так и  случилось. Ћн начал подпевать
хоровые припевы,  начал вставлЯть  остроты в общую  беседу,  начал  задавать
загадки. Џравда, он  это делал не сразу, а  только тогда, когда сам он и все
другие уже  много  выпили, и  потому они,  должно  быть,  не  заметили,  что
прибаутки  и  загадки  ‘амсона  теперь  не  такие,  как  раньше,  не  просто
шаловливое  дурачество, а насмешки  и горечь; но он  сам того не знал, и они
тоже не заметили.
     Ћднажды он спросил:
     - —то это такое: самые долгие похороны? Ћни не отгадали, и он объЯснил:
     - †изнь. ‚ другой раз он спросил:
     -  —то это такое:  десЯть веков  за это  воюют десЯть народов -  а  кто
победит, тому достанетсЯ ложе из репейника и чаша полыни?
     Ћни не отгадали, и он объЯснил:
     - ‡емлЯ •анаанскаЯ.
     Ћни были в восторге и хохотали без конца; и скоро - саран экронский был
прав -  ‘амсон опЯть сделалсЯ любимой забавой ѓазы.  ‚ первую ночь весеннего
праздника друзьЯ даже затащили его к себе во храм, усадили на первой скамье,
у самого жертвенника „агона, угостили пресным хлебом и четырьмЯ чашами вина:
все это были обычаи, перенЯтые у туземцев, но в земле „ана, …фрема, €уды еще
не привившиесЯ.  Џолагалось  всю эту ночь провести во храме или на  храмовой
площади, и ни один  приличный муж не спрашивал утром жену, с  кем и  как она
плЯсала.  Ќекоторым из них мог  бы это рассказать ‘амсон. ’еперь он  уже  не
чуждалсЯ филистимских женщин: все равно.
     ’олько жил он по-прежнему у Ђнкора-плотника в туземном предместье.
     ел за месЯцем месЯц, подходила  жатва, и ‘амсону стало скучно.  Ќикуда
его не  тЯнуло, ни  к свету,  ни к своим,  ни в драку: просто  было  скучно.
€ногда ему казалось, будто и собутыльникам его не так  уже весело с ним, как
бывало. ‚ернее, веселье  было  то  же,  что и раньше, но  недоставало  в нем
какой-то острой приправы. € причину он тоже понЯл.
     Ћднажды он загадал им:
     - —то это такое: во дни бурь все ему рады, а летом никто?
     - ‘олнце! - закричало несколько голосов, и ‘амсон  кивнул головою, хотЯ
задумал он совсем  не то. Ћн задумал: ’аиш. ’аиш, когда был  грозою, и ’аиш,
безопаснаЯ игрушка.

        ѓлава XXXII. ђЂЊ ЊЂЌЋџ

     Џри храме ѓазы был особый двор, где  содержали быков  заморской породы,
длЯ  боЯ  и жертвоприношений;  и  однажды  такой  бык вырвалсЯ  и понессЯ по
городу.
     ‘амсон сидел на  завалинке у лачуги  Ђнкораплотника  и, по обыкновению,
шутил  с малышами.  €з дому  доносились звуки ножа, которым  Ђнкор обтесывал
доску, и звуки песни, которую тот мурлыкал себе под нос.
     ‚друг  издали  послышалась  тревога;  по улице бежали туземцы  и что-то
кричали; закричали чтото и дети  и кинулись прочь. ЉакаЯ-то женщина схватила
‘амсона за руку и сказала, задыхаЯсь:
     - Ѓеги со мною, господин, - храмовый бык вырвалсЯ!
     Ќо  он,  просто по непривычке  убегать,  медлил и начал  расспрашивать;
женщина с  воплем отпустила его руку и бросилась прочь; а ‘амсон услышал  за
собою  встревоженный голос Ђнкора-плотника, выбежавшего  на улицу.  ‚ ту  же
минуту  поразил  его  слух  торопливый,  семенЯщий, но  грузный  топот..  Ћн
поднЯлсЯ  и вытЯнул  вперед  руки, теперь  только  соображаЯ, что он слеп  и
беззащитен. ‘о всех сторон, но издали, раздались крики ужаса;  но один голос
- ‘амсон узнал голос Ђнкора-плотника кричал прЯмо пред ним, в двух шагах, не
больше. ‘ейчас же послышалсЯ тЯжелый удар и новый  вопль множества зрителей;
и  мимо  ‘амсона  прошла, задев его платье, громаднаЯ туша.  ќтого было  ему
достаточно: он навалилсЯ на  быка сзади, дотЯнулсЯ до рогов, соскользнул  на
землю  и  напрЯг  мышцы, выворачиваЯ  заревевшему  зверю  голову.  …му стало
весело:  давно он  не делал ничего путного, и теперь видел,  что сила его не
убыла.  ђев  скоро сменилсЯ  хрипением, потом  бык  повалилсЯ  рЯдом с  ним;
наконец затрещали позвонки, и дело было кончено.
     -  ѓосподин, -  сказали  туземцы,  когда  он  поднЯлсЯ, -  бык  забодал
Ђнкора-плотника  насмерть. Ѓык  бежал  на тебЯ,  но Ђнкор стал  перед тобою,
чтобы заслонить тебЯ.
     - ѓде он? - спросил ‘амсон, тЯжело дыша.
     - Њы отнесли его в дом: слышишь, там уже голосЯт его жены.
     ‘амсон  пошел  в хижину  и сел на полу  у шкуры,  на которой  лежал его
домохозЯин. ’от  тихо стонал,  пока другой туземец, очевидно опытный  в деле
врачеваниЯ, трогал его раны. Љончив осмотр,  туземец сказал:  "Џомирает",  и
Ђнкор перестал стонать и только хрипел при каждом дыхании.
     ‘амсон не знал,  что сказать. Ћн  вспомнил,  что никогда собственно  не
говорил с  приютившим его человеком. ‹юди в доме Ђнкора и вообще все туземцы
смотрели на него, как  на  существо сверхъестественное, служили ему молча  и
только отвечали на вопросы, и то робко - а  спрашивал он их редко. Ќо теперь
надо было заговорить, и ‘амсон сказал:
     - ’ы  спас  мне  жизнь,  и  ты принЯл  менЯ в свой  дом и кормил менЯ и
заботилсЯ обо мне. ’ы хороший человек, аввеец.
     - “ходите все, -  проговорил плотник; и его жены ушли из лачуги и увели
плачущих детей. ‘амсон и Ђнкор остались одни; тогда Ђнкор сказал, с трудом и
с долгими остановками:
     - џ  счастлив,  что мог  сделать это малое длЯ  тебЯ;  потому что ты  -
великий благодетель бедного люда; и еще потому, что ты - сын ЊаноЯ из –оры.
     - ’ы знал моего отца? - спросил ‘амсон.
     - џ был рабом в его доме, когда тебЯ, господин, еще не было на свете.
     ‘амсон  не  сразу ответил. …го  памЯть  напрЯженно  работала. ќто было,
когда они все шли на свадьбу  в  ’имнату. Њаной  ехал на осле, а он, ‘амсон,
шел  рЯдом.  рам  на  лбу  ЊаноЯ,  который  тот  всегда  потирал  в  минуты
замешательства. € тогда  Њаной сказал, что был у  него  -  "давно, до твоего
рождениЯ" - раб из аввейцев.  €  ЊаноЯ кто-то ранил; и аввеец защищал ЊаноЯ.
"џ  отпустил его на волю".  "Ќикогда не говори об этом с матерью, никогда не
расспрашивай менЯ".
     - Ђввеец, -  спросил ‘амсон,  - это  ты, значит, когда-то  спас  и отца
моего от руки разбойника? Џлотник ответил:
     - Ќет, это было не так. Ќо Я  помог ему  убить одного человека и зарыть
его в землю; и за то он отпустил менЯ на волю.
     -  “бить? - повторил ‘амсон растерЯнно: это было  так непохоже на тихую
повадку  ЊаноЯ.  ‚друг его охватила  какаЯ-то еще  смутнаЯ  мысль;  он  весь
насторожилсЯ и вытЯнул шею к умирающему.
     - Љогда это было? - спросил он.
     -  „авно;  твоЯ  мать  еще  была   бездетна.  ќто  было   в  самый  год
землетрЯсениЯ.
     - ђасскажи мне про это дело, - велел ‘амсон; голос его звучал хрипло, и
вдруг пересохла гортань.
     - ѓосподин мой, - сказал аввеец, - заклЯл  мне тогда никому не говорить
про это дело; но он умер, и теперь Я умираю, а ты его сын.
     - ‘ын, - повторил ‘амсон, киваЯ головою.
     - Ћн разбудил менЯ перед рассветом и сказал:
     Ђнкор,  возьми заступ и иди за мною. ‚се  рабы еще  спали. Њы пошли под
гору к колодцу. “ колодца на мокрой земле он нашел след босой ноги. ќто было
очень большаЯ нога; нога сильного человека.
     - ЃосаЯ? - переспросил ‘амсон.
     - ЃосаЯ. ’огда господин мой сказал: "Ђнкор, ты умеешь идти по следам (Я
был охотником в юности) - пойдем за ним". € мы  пошли по следам; шли сначала
равниной,  потом горами. ‘лед  был  Ясный,  потому что времЯ  было пыльное и
человек тЯжелый.  Ќаконец,  около  полуднЯ,  мы его  нагнали.  Ќа  нем  была
шерстЯнаЯ рубаха, как у скотовода, только всЯ в лохмотьЯх. Ћн сидел на камне
и ел. Ћн спросил: что вам надо? “  отца твоего была палка: он поднЯл палку и
бросилсЯ  на  того  человека; ничего не говорил, только стучал  зубами; а  Я
пошел с  заступом за ним. Ќо человек  был высокого роста, и посох у него был
тЯжелый. Љогда господин мой напал на него, он  ударил господина по голове, и
господин упал; тогда Я убил его заступом.
     Ђнкору трудно было говорить, но ‘амсон не думал о нем.
     - „альше, - велел он.
     -  џ отнес господина моего к источнику, и там он  очнулсЯ, но еще долго
не мог поднЯтьсЯ. Џеред вечером мы вернулись к тому месту: Я  стащил  труп в
долину и там зарыл его и набросал над  ним каменную кучу. € мы пошли обратно
в  –ору. Ќочью, когда мы почти  уже дошли, отец твой  сказал  мне: "Ћтпускаю
тебЯ  на  волю; но ты должен  уйти  навсегда из  нашей земли; жди менЯ здесь
завтра к  вечеру - Я принесу тебе серебра, и ты будешь зажиточным человеком;
но никогда  никому не говори об этом деле". џ  поклЯлсЯ ему и осталсЯ  там в
зарослЯх. ‚ечером он принес серебро, и Я ушел к себе на родину в ѓазу.
     Ќелегко уже было разбирать его слова; но в мозгу ‘амсона стоЯл еще один
вопрос, и он хотел его задать и боЯлсЯ задать. ‘тиснув зубы, он спросил:
     - Љто был тот  человек? €з какого племени? -  € с  напрЯжением, гораздо
большим, нежели то  усилие, когда он выворачивал шею быку, он произнес самое
трудное слово: - ”илистимлЯнин?
     - Ќет, - захрипел аввеец. - Љогда  Я вырыл  Яму, господин мой велел мне
открыть его бедра.  Ћн  был обрезанный, по обычаю вашего народа; и  когда  Я
сказал это господину, он заплакал.
     Ђ  ‘амсон  засмеЯлсЯ; негромко,  но долго  смеЯлсЯ  и  думал  про себЯ:
поздно.  €  все равно. ѓлавное  то, что  Ѓеззубому  поверили - все поверили,
сразу поверили, без заминки поверили.

        ѓлава XXXIII. ЌЂ ЏђЋ™ЂЌњ…

     ‡а все эти месЯцы он ни с кем не говорил о своем колене и при нем никто
не  упоминал о племенах и делах восточной границы. ‚рЯд  ли  он и сам  о них
задумывалсЯ. ‚ообще  он ни о чем определенном не думал, даже после признаний
Ђнкора, и ни о чем не вспоминал. Ћднажды  в  харчевне он услышал имЯ „алилы:
кто-то кому-то  рассказывал, что она теперь живет  в  Ђскалоне. „альше он не
слушал - просто потому, что это его не занимало.
     ’олько дважды  еще  пришлось ему  вспомнить и  говорить о  прошлом  и о
своих; и было это в самом конце лета, уже незадолго до праздника жатвы.
     Ћднажды дети сказали ему:
     - ’ут  уже  давно стоит какаЯ-то женщина  и  смотрит на тебЯ: но она не
здешнЯЯ, и не госпожа тоже. Ћна приехала на ослице, и с погонщиком.
     "‡дешнЯЯ"  значило на  их Языке:  туземка, а "госпожами"  они  называли
филистимлЯнок.
     - Џусть стоит, мне что за дело? - ответил ‘амсон.
     Ќо  женщина,  очевидно,  понЯв,  что  ее заметили,  подошла  и  сказала
нерешительно:
     -  џ хочу  говорить с тобою наедине.  Џо выговору это была  данитка; по
голосу женщина немолодаЯ, невеселаЯ и усталаЯ. ‘амсон нахмурилсЯ.
     - —то тебе надо? - спросил он холодно. Ћна тихо ответила:
     - ЊенЯ к тебе прислали.
     - Ћткуда?
     Џоколебавшись, она еще тише сказала:
     - ‘ севера, из земли ‹аиша, где ты поселил выходцев.
     Ћн подумал, повел головою вправо и влево, и наконец велел детворе уйти.
†енщина села возле него и долго молчала; ‘амсон чувствовал, что она  смотрит
на него пристально, а этого он не любил. Ћн спросил резко:
     - ‡ачем тебЯ прислали, и кто? ѓолос  ее дрожал и прерывалсЯ, когда  она
заговорила:
     -  ’ам  страна  богатаЯ и  спокойнаЯ;  трудолюбивым  людЯм  хорошо  там
живетсЯ. Љто ушел на север беднЯком, у того теперь полЯ, стада и рабы; и они
все благословлЯют твое имЯ.
     ‘амсон отвернулсЯ и ничего не ответил. Ћна продолжала:
     -  ’олько работа  была  тЯжелаЯ,  и от  нее много  людей умерло  раньше
времени. ‘амсон пожал плечами:
     -  Ќикто не  умирает раньше  времени. Ќо  лучше  было бы  длЯ  человека
умереть до своего часа, чем жить, когда час его прошел.
     †енщина опЯть молчала; ‘амсон  слышал  ее тЯжелое дыхание и боЯлсЯ, что
она расплачетсЯ.  Ќикогда не любил он женских слез, а теперь ему было еще то
неприЯтно, что она хочет плакать от жалости к нему.
     - ѓовори, в чем дело, и ступай, - сказал он сурово.
     †енщина спросила:
     - Џомнишь ли ты юношу - его звали џгир, он служил тебе когда-то?
     ‘амсон ответил раздраженно:
     -  Џомню или нет, не твое  дело. Ќо  с  него давным-давно содрали  кожу
филистимские палачи,  и  не  он  тебЯ  прислал. Љто  прислал  тебЯ?  †енщина
прошептала:
     - “ него была сестра  Љарни,  дочь  ваших соседей  в –оре. Љогда  взЯли
џгира - много после, - она вышла замуж и ушла с мужем на север. ќто она менЯ
прислала к тебе.
     ‘амсон поднЯл голову, как будто приглЯдываЯсь.
     - Ђ ты кто? - спросил он.
     - џ служанка ее; но она менЯ любит, и Я знаю все  - всю  ее жизнь, даже
до замужества.
     - Љак им живетсЯ?
     - Њуж ее умер: там рано умирают мужчины.
     - „ети?
     - ‘ыну десЯть лет; и есть еще две дочери. ‘ына зовут, как тебЯ.
     ‘амсон ничего не ответил. …го  раздражение прошло, и прогнать ее теперь
уже не хотелось; но  ему  стало грустно - он  был бы рад, если  бы она  сама
ушла.
     - ‡ачем прислала тебЯ Љарни? - спросил он после долгого молчаниЯ.
     †енщина перевела дыхание, как будто набираЯсь смелости, и ответила:
     - Ћна зовет тебЯ на север. Ћна сказала: дом  мой - его дом, стада моего
мужа  - его стада, Я и мои  дети и рабы - его  слуги. € весь народ будет ему
рад; и он будет у нас судьею, как прежде в –оре.
     Ћна нагнулась к его уху и прошептала:
     - ђыбаки из  „ора примут тебЯ на лодку и отвезут  на север,  а  там она
будет ждать тебЯ с караваном.
     ‘амсон опустил голову; отросшие волосы  упали  и наполовину закрыли его
лицо,  и опЯть он молчал несколько  минут; он  знал, что  женщина смотрит на
него, но ему уже не было стыдно.
     - „олгаЯ памЯть у твоей госпожи, проговорил он наконец. Ћна прошептала:
     - ѓоды менЯют лицо; душа не менЯетсЯ.  Ћн кивнул головой, усмехнулсЯ  и
сказал с неожиданной горечью:
     - ќто  правда: госпожа твоЯ не изменилась. Љогда-то она  хотела,  чтобы
тот, кто будет ее мужем, спал каждую ночь под ее кровлей и не глЯдел в окно.
’аков Я теперь; за  порог  не  ступлю и в  окошко не  выглЯну; и  теперь она
прислала  за  мною.  - Ќет, - сказала женщина с внезапной твердостью.  -  Ќе
потому зовет она тебЯ,  что глаза твои потухли. …сли бы дозволил Ѓог, она бы
отдала свои глаза, чтобы ты мог встать и пойти куда хочешь. …сли ты наденешь
ей на палец кольцо, она будет тебе женою; но если не пожелаешь,  все равно -
дом ее будет твоим домом, и она будет твоей служанкой.
     ‘амсон опЯть повернул к ней незрЯчие глаза.
     - Ђ  если ты расскажешь ей, - спросил  он, что  и теперь Я по  ночам не
один у себЯ в туземной лачуге, - что скажет на это Љарни?
     Ћн  Ясно расслышал,  как  она вздрогнула  всЯ,  с головы до ног; но она
твердо ответила:
     -  Љарни скажет: твой  дом,  и  ночи  твои;  и Я твоЯ служанка.  ‘амсон
покачал головою:
     -  Џередай твоей  госпоже,  что и у менЯ долгаЯ памЯть.  џ помню все ее
слова - повтори их перед нею теперь от менЯ: не хочет ‘амсон, чтобы жена его
плакала - ни над его бедой, ни над своею. € еще одно скажи ей. Љогда-то  она
мне  ответила так: тебе  нужен котенок  длЯ  забавы  - а  Я не игрушка.  ќто
правда: женщины „ана не  на  то созданы,  чтобы развлекать  человека  в  час
отдыха. Ќо  и женщины „ана любЯт игрушки: любЯт нЯнчить куклу, или ребенка -
или больного, у которого нет  своей  воли.  џ теперь  - игрушка.  Џусть: длЯ
филистимлЯн, даже длЯ туземцев. Ќо не длЯ Љарни.
     †енщина плакала, но ‘амсону это  не было  тЯжело - только  грустно,  за
нее, за себЯ и за все.
     - ‘кажи ей, - говорил он,  -  что никогда  еще не прилетал раненый орел
умирать  у  себЯ  в гнезде. “мирает  он в далекой расселине:  там видЯт  его
Ящерицы, жуки, коршуны - только не орлица.
     Ћна простонала:
     - џ не орлица... Ћн ответил:
     - Ћрлица.
     Ћна  взЯла его руки  и долго целовала их, плача,  но ничего  больше  не
говорЯ; потом поднЯлась, окликнула детей, поманила их обратно  к  ‘амсону  и
ушла со своим погонщиком.
     ‚торой  посетитель был •ермеш, тот самый,  что  когда-то  был у ‘амсона
шакалом, и после той сходки в –оре с послами €уды  хотел поднЯть колено „ана
в защиту  судьи. Ћн добралсЯ до ‘амсона без труда: ‘амсона не боЯлись и даже
издали не стерегли.
     Џечальные вести  принес он ‘амсону, о  которых ‘амсон и  не подозревал.
”илистимлЯне при нем  об этом не  говорили,  и у него сложилось впечатление,
будто все теперь  утихло,  и они  забыли о „ане,  об €уде  -  забыли, как он
забыл. Ќо они не забыли. ЋпЯть, как в тот год после пожара ’имнаты, когда он
ушел  в ущелье ќтама,  словно стена  обвалилась в  осажденном городе, и  нет
больше защиты. ЋпЯть бродЯт филистимские отрЯды по окрестностЯм пограничного
ѓимзо  и  скоро,  должно  быть,  опЯть  займут город.  ‘нова пришло  в  –ору
посольство требовать дани; и с послами пришла вооруженнаЯ стража, и внезапно
учинила обыск во всех домах - искала кузнецов и  склады железа; и хоть можно
было стражу перерезать,  никто не посмел даже огрызнутьсЯ.  ’олько  один  из
старейшин, Ђвирам, человек гордый, стал на пороге своего дома и кричал:
     "Ќе пущу!" -  но посол Њеродах велел  его тут  же  на  улице избить,  а
горожане стоЯли  кругом и  не заступились. Ћн,  •ермеш,  хотел  было собрать
молодежь и кинутьсЯ в драку, но староста Њахбонай бен-уни запретил.
     - Љак звали того посла? - переспросил ‘амсон, тЯжело дыша.
     - Њеродах. Ћн из ќкрона.
     - Љогда это было?
     - ‡а неделю  до  весеннего  праздника. ‘амсон  стиснул кулаки.  ‚  день
весеннего праздника этот Њеродах  из ќкрона  кутил с ним  на  паперти храма,
обнимал за шею, пел песни и даже не похвастал, что на днЯх только был в –оре
и избивал тамошних старшин. € ‘амсону вдруг пришло  в голову, - как будто бы
раньше нельзЯ было догадатьсЯ о такой понЯтной вещи, что  все они, чиновники
и сотники, или почти все, не раз за это времЯ побывали, вероЯтно,  и в –оре,
и  в  •евроне,  вымогали,  обыскивали,  убивали - а  потом  пировали с  ним,
‘амсоном, и он им говорил прибаутки.
     - Ђ кузнецов и железо нашли? - спросил он сквозь стиснутые зубы.
     -  Ќет, - ответил •ермеш. - ‡а это  спасибо Њахбонаю.  …му еще накануне
донесли какие-то  левиты, что к нам идут; и он сейчас велел убрать все,  что
нужно было убрать, в горы за —ертовой пещерой.
     ѓоворили они  в  Њаиме, на берегу морЯ.  ‘амсон встал, положил  руку на
плечо •ермеша и  долго шагал с ним по песку взад и вперед, ничего не говорЯ,
только мотаЯ головою.
     - Ђ ты как живешь, ‘амсон? - робко спросил его •ермеш.
     ‘амсон ответил резко:
     - ‚есело живу; а дальше будет еще веселее.
     € по движению мускулов на плече  •ермеша под его рукою он почувствовал,
что тот низко опустил голову.
     - Њне пора, - сказал наконец •ермеш. Ћтвести ли тебЯ к твоему дому, или
позвать к тебе детей? Ћни недалеко.
     - Ћставь менЯ здесь. Ћни сами прибегут. •ермеш помЯлсЯ и спросил:
     - Џередать ли что нашим от тебЯ? ‘амсон подумал, потом сказал медленно:
     - „ве вещи  передай им от менЯ, два слова. Џервое слово: железо.  Џусть
копЯт железо. Џусть отдают за железо все, что есть у них: серебро и пшеницу,
масло и вино и стада, жен  и дочерей. ‚се за железо.  Ќичего  дороже  нет на
свете, чем железо. Џередашь?
     - Џередам. ќто они поймут.
     -  ‚торого слова они еще не поймут; но должны понЯть, и  скоро.  ‚торое
слово: царь. Џередай это „ану, ‚ениамину, €уде, …фрему : царь! Ћдин  человек
подаст  им знак, и тысЯчи разом подымут руку.  ’ак у филистимлЯн;  и  оттого
филистимлЯне  -  господа  •анаана. Џередай от –оры  до •еврона  и  ‘ихема, и
дальше, до ќндора и ‹аиша: царь!
     - Џередам, - сказал •ермеш.
     - ‘тупай, - сказал ‘амсон.
     •ермеш схватил его руку и стал ее целовать; и, не отрываЯсь от руки, он
спросил трепетным голосом:
     - ќти два  слова  Я скажу от тебЯ народу: но людЯм,  нам,  которые тебЯ
любили, - нам и нашим детЯм ничего ты не хочешь сказать?
     Ќа руку  ‘амсона упала теплаЯ каплЯ, и  еще и еще;  на минуту захватило
его искушение - рассказать •ермешу то, что открыл ему, умираЯ, аввеец Ђнкор.
Ќо  зачем? Џоздно.  €  они поверили. Џусть. € он высвободил руку  и ответил,
отворачиваЯсь:
     - Ќичего.
     •ермеш побрел по песку назад; вдруг ‘амсон его  окликнул. Ћн оглЯнулсЯ:
‘амсон старательно вытирал влажный тыл ладони, и сказал ему:
     - џ передумал. Ќе два, а  три  завета  передай им от менЯ: чтобы копили
железо; чтобы выбрали царЯ; и чтобы научились смеЯтьсЯ.
     * * *
     ‚ первый  день  праздника жатвы,  на этот раз выпавшего поздно, так как
год был високосный, старый саран ѓазы, действуЯ в качестве  первосвЯщенника,
произнес во храме перед кумиром „агона особенно длинную молитву. Љак всегда,
никто ее не понЯл,  даже остальные жрецы, которым полагалось знать островной
Язык. ‘аран был большой начетчик в старинных свитках и подбирал редкие слова
и трудные обороты. Џоэтому никто и не слушал его: граждане,  столпившиесЯ во
храме, спокойно перешептывались между собою  во времЯ его служениЯ; но саран
был несколько туговат на ухо, и, кроме того, очень увлечен беседой с богами,
так что ему это не мешало.
     Ђ говорил он, между прочим, вот что:
     - Ѓоже  „агон, сын ‚еликой Њатери ђеи„иктинны, царицы морей и островов,
снизошедшей  во времЯ  оно,  еще до рождениЯ  людей, на  зеленое  пастбище к
божественному  Ѓыку,  чтобы  сочетать  в своих  чреслах плодородие земли  со
свободой водных пространств, - здравствуй и прощай, боже „агон. ‡дравствуй в
день твоего торжества на  нивах этой  чужой земли; и прощай, ибо скоро умрет
недостойный служитель  твой,  - и  скоро,  быть  может,  через  недолгий рЯд
поколений, умрет и последний остаток твоего народа, - а за ними и ты.
     €бо вот  ползет навстречу  нам с  востока  другое племЯ  -  ползет, как
ползет иногда песок из морской глубины на берег, когда в пучинах содрогнетсЯ
‚еликаЯ Ђкула  от  злого  сна и ударит хвостом по темному дну. ‘транное  это
племЯ: словно нарочно создали  его дьЯволы  пустыни длЯ безотрадной  страсти
достижениЯ.  ќти  люди не  знают улыбки;  пришли  неведомо  откуда  и  хотЯт
неведомо чего. Ќо все они чего-то хотЯт, всегда хотЯт, никогда не  уступают;
падают и снова подымаютсЯ; набирают что-то по  крохам и  берегут свои крохи.
Љафтор  их презирает,  Љафтор  хлещет  их  бичами по  лицу  и  считает  себЯ
властелином: так туземный раб, когда двинулсЯ с морЯ песок, отбрасывает  его
лопатой от своего сада и думает, что он победил. Ќе победил. Ќе победит.
     Џрощай, боже „агон, и  не  гневайсЯ на  жалобу старого слуги,  в сердце
которого  накопилась  горькаЯ  боль.  ’вой  народ  погибнет;  и  сегоднЯ  Я,
предпоследний из  людей твоего избраниЯ, стою пред тобою, последним из богов
истинных, и прощаюсь навсегда.

        ѓлава XXXIV. ЏЋ‘‹…„Ќџџ

     Ћ заключительном дне  того праздника подробное письмо написал очевидец,
знатный египетский турист, не раз уже бывавший в ”илистии. Џисьмо  начертано
было  демотическим  шрифтом,  которым  в  то времЯ еще  пользовались  только
немногие,  потому  что у  жрецов  и  правительственных  писцов  он  считалсЯ
выдумкой легкомысленной и  безбожной.  ЌесмотрЯ  на  сравнительную  простоту
этого способа начертаниЯ, автор диктовал его ученому рабу две недели подрЯд,
- что, впрочем, его не стеснило, так как он в это  времЯ  все равно  лежал в
постели  и оправлЯлсЯ от  ожогов.  Џисьмо было адресовано приЯтелю автора  в
Њемфисе, и вот существеннаЯ его часть:
     "...Џраздник жатвы  считаетсЯ  главным праздником  этого  краЯ. ЋбрЯды,
которыми он  обставлен, кажутсЯ мне  смесью двух преданий: большаЯ  часть их
заимствована у  здешних коренных племен,  теперь  уже давно порабощенных, но
кое-что,  по-видимому,  действительно занесли  предки  филистимлЯн  со своих
островов.  ’ак, божество „агон, о  котором Я писал тебе несколько  лет  тому
назад, в первую поездку мою  сюда, а также многолюдные  плЯски,  праздничнаЯ
одежда - все это, Я  полагаю, островного происхождениЯ.  Ќо обычай в эти дни
украшать храм изнутри камышом, ветвЯми пальмы, смоковницы, маслины, платана,
кипариса и  дуба,  до  того, что и  вид, и запах  этого убранства напоминают
молЯщимсЯ лес, - этот обычай распространен во всем •анаане.
     „аже  в туземном предместье ѓазы,  где в обычное времЯ  глаза встречают
зрелище  грЯзи и нищеты невообразимой, накануне праздника над  дверью каждой
лачуги торчало по нескольку тощих, но зеленых веток.
     ќту особенность  внутреннего  убранства капища следует  тебе,  любезный
’ефнахт, тщательно усвоить, если ты хочешь правильно понЯть как причины, так
и размеры того замечательного событиЯ, слух о котором, как Я  вижу из твоего
запроса,  дошел и до вас в Њемфис. Џодробное описание самого зданиЯ ты, быть
может, помнишь из старых моих писем, так же как и описание главной его части
- навеса на четырех колоннах из разных каменных пород, под которым находЯтсЯ
идол на  золотой  подставке и  жертвенник. €так, постарайсЯ представить себе
все эти столбы, карнизы, шипы длЯ факелов и статуи обвитыми зеленью до того,
что  мрамор и  гранит  только  пЯтнами  проступают  сквозь зеленый переплет.
‡еленым,  впрочем,  можно  было назвать  его  лишь  в первые  дни:  праздник
продолжаетсЯ неделю. Џричем, если в строгом смысле богослужениЯ главным дне