него
обоими коленЯми,  быстро поднЯлсЯ на  ноги и заревел во всю глотку, так  что
прокатилось эхо:
     - ‚ыходи!
     €з  пещеры  никто не вышел,  но в  тишине, сквозь  жужжание  насекомых,
облепивших  козленка,  ‘амсон  Явно  и  неопровержимо  длЯ  себЯ  чувствовал
беззвучное присутствие зверЯ. …му  даже казалось, что  сквозь запахи влажных
трав, запекшейсЯ крови,  начинающегосЯ тлениЯ и  сырого мрака пещеры до него
доползает тоненькаЯ  струйка жаркого кошачьего  пота. Џереложив меч в  левую
руку, он ловко швырнул в пещеру большой обломок: в глубине что-то подавленно
огрызнулось, но это было все.
     - ‚ыходи, а то Я тебЯ выкурю дымом! прогремел ‘амсон.
     ’огда  он  увидел  в  черной  дыре две  светЯщиесЯ  зеленоватые  точки,
продолговатые  сверху  вниз.  ЏрЯмо между  этих  точек  он  запустил  вторым
осколком; раздалсЯ Яростный хриплый рев, и на узком выступе перед отверстием
очутилась пантера. Ћни долго молча смотрели друг на друга; пантера старалась
достать  Языком до расшибленного места  над носом  и  била  себЯ  по  плечам
длинным  хвостом;  она была серо-гнедаЯ, с очень мелкими  черными крапинами,
которые у начала задних лап почти сходились в  сплошное  пЯтно; лапы ее были
почти  серые, а когти  казались длиннее  человечьих пальцев. ђаботаЯ Языком,
она слегка вертела головой на вытЯнутой шее, но не спускала глаз с человека.
Ћна больше не рычала, но само ее мурлыканье, теперь Ясно слышное, клокотало,
как отголосок очень далекого грома.
     - ѓлупаЯ, - сказал ей ‘амсон, - ведь козленка привЯзал Я!
     Џантера  сделала гримасу,  открыв  пасть  в две ладони шириною,  но  не
тронулась с места.
     ‘амсон продолжал:
     - ‚чера перед  вечером принес и  привЯзал, когда тебЯ не было. —тобы ты
наелась и не ушла слишком рано. „ура!
     Џантера заворчала в глубине гортани. Ѓас этого человека ей не нравилсЯ;
но она была сыта и благоразумна.
     ‘амсон замахал мечом; воздух жутко свистел под его ударами.
     - џ  решил стать цирюльником; учусь  владеть этой бритвой - первый опыт
на тебе! Џрыгай!
     ‚друг пантера  повернула голову  в  сторону;  она втЯнула когти,  и  он
увидел  по  игре  мускулов под  ее кожей, что она просто  собираетсЯ уйти из
ложбины.
     -  Ѓежать?  - зарычал он, бросаЯ меч  и  хватаЯ камень. Ќо  прежде, чем
камень  долетел, зверь уже принЯл  вызов, заревел, нырнул с выступа и, почти
не  сделав  ни одного  шага  по земле, всплыл  на скалу ‘амсона. ‘амсон едва
успел, но  все  же успел  поднЯть  свой меч;  навстречу  оскаленной  красной
гортани он рубнул изо всей силы сверху вниз; но он был неопытен  в этом деле
-  пантера метнулась всем телом в сторону, и удар пришелсЯ в плечо,  гораздо
ниже рассчитанной  цели, концом и  боком, вполовину его настоЯщей  мощности.
‚се же это был удар сильного человека; пантера  взвыла, соскользнула с утеса
на  землю и лежала  там, поднЯв голову и издаваЯ рычание за рычанием; ‘амсон
видел, что она готовитсЯ к новому прыжку.
     -  Ќикуда  не годитсЯ эта  игрушка,  -  сказал  он  пантере  с  большим
отвращением на лице. - ‹учше по-старому!
     €,  швырнув  оружие  далеко в  глубину  ложбины,  он скорчилсЯ клубком,
готовЯсь к  прыжку. Џантера мгновенно взвилась на дыбы и поднЯла обе лапы, и
в эту секунду ‘амсон выхватил из-за поЯса мешочек и ловко  вытрЯхнул порошок
прЯмо в глаза зверю. …дкий запах горчицы разнессЯ  в воздухе; пантера завыла
и слепо  ударила  обеими  лапами, -  но ‘амсон  пролетел  у  нее высоко  над
головою; в  воздухе он  повернулсЯ, чтобы упасть  лицом к ней, и, как только
коснулсЯ  земли,  тотчас  же  кинулсЯ  ей  на спину.  „альше  все  было дело
привычное и, когда меч больше  не мешал, простое. Ћн продел руки под мышками
пантеры и сплел  их у нее на  затылке;  ноги  просунул между задних ее лап и
каждую  из этих лап, почти у  бедра, зажал в  сгибе своего  колена.  •отЯ он
действовал ловко и  быстро, это все  удалось  не сразу: левой передней лапой
она  успела  замахнутьсЯ назад  -  он  едва  поймал  ее, над  самым  началом
когтистой ступни, в  руку и  должен был долго и осторожно  выворачивать свой
локоть, пока добралсЯ до подмышки;  тогда  он с  быстротой мысли  перебросил
руку на  затылок  зверЯ и  тесно переплел ее пальцы с  пальцами правой руки.
Ќогам  пришлось хуже, пантера успела разодрать ему левую  икру.  ’еперь  они
катались по земле, чихаЯ, рыча и  воЯ так, что  трудно  было понЯть, который
голос чей; но пантера уже ничего  не могла сделать,  только била когтЯми без
толку по  воздуху  и разбрасывала комьЯ  земли фонтаном во все стороны. ‚ ее
положении  было  что-то  странно  похожее  на  котенка,  которому  привЯзали
погремушку на хвост. ђев ее из Яростного постепенно стал криком боли: ‘амсон
медленно, раздвигаЯ  локти  и  спускаЯ сплетенные руки  вниз  по  ее  спине,
выламывал  ей  передние лапы. ќто  продолжалось  долго;  наконец, послышалсЯ
характерный треск  суставов, и пантера  взвыла тем голосом, каким кричат все
большие звери  от последней  муки, - голосом, в котором уже  трудно отличить
породу животного. Џередние лапы ее теперь болтались,  как пришитые;  она еще
раз  поднЯлась  на  задние,  еще  раз  кинулась  на спину,  чтобы  раздавить
оседлавшего  ее дьЯвола;  но уже пальцы  ‘амсона  с двух  сторон  душили  ее
глотку. ‘коро  замолкло и  рычание,  и  вой;  слышно  было  только  хрипение
задыхающегосЯ зверЯ, грозное сопение человека  со стиснутым ртом да  мерные,
тупые удары длинного хвоста.
     Џокончив,  ‘амсон   поднЯлсЯ,  пощупал  искромсанную   икру   и  пошел,
прихрамываЯ,  за  мечом и  кошельком.  Њеч он  подобрал  где-то в  зарослЯх,
положил на  обе  ладони  и  понес обратно  к пантере, разглЯдываЯ блестЯщее,
гравированное  лезвие с  пренебрежительно  выпЯченной  нижней  губою.  ‘воим
мнением он поделилсЯ с пантерой в следующих словах:
     -  € красть не стоило, и вернуть не  жалко. ‘олнце  было  уже  довольно
высоко.
     - Џоздно, - сказал он пантере. - џ бы взЯл твою шкуру, но нет времени -
скоро эти пьЯницы начнут просыпатьсЯ.
     € он пошел обратно той же дорогой, подобрав по пути свой  плащ, шапку и
ножны.  ‘коро он был  опЯть у пруда - там никого не было; он на минуту вошел
по колено в воду, так как раны  его ныли, и поспешил дальше.  ‚ филистимских
домах уже хлопотали рабы;  в  кузнице звенел молот, мехи ухали; в предместье
стоЯл полный  гам нищенского днЯ, и по всем улицам  слонЯлись собаки.  Џеред
забором блудницы он нашел одного из негров, отдал ему меч и сказал:
     -  Џередай  эту дрЯнь •аношу из  ќкрона; предложи  ему  от  менЯ  новый
заклад: он с мечом, Я без - и Я оборву ему уши.
     —ерный  весело осклабилсЯ, а ‘амсон пошел, свистЯ жаворонком, по дороге
в –ору.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IV. ЃЋ†…‘’‚…ЌЌЋ…

     ѓоспожа  Ђцлельпони  оказалась  крупной  барыней   лет  тридцати  пЯти,
довольно хорошо сохранившейсЯ: на вид, если судить потеперешнему, ей было не
больше пЯтидесЯти. „ом ее стоЯл на окраине  –оры, поодаль, у самого спуска в
долину; точнее, не дом, а усадьба со всЯкими пристройками. Ќа дворе возилось
человек  десЯть  прислуги,  мужской  и женской; когда  левит  остановилсЯ на
пороге,  хозЯйка била одного из рабов по щекам, не так, как дерутсЯ женщины,
а наотмашь,  и было видно и слышно, что  на плотного туземца  это производит
большое и серьезное впечатление.  Ќа  ЊахбонаЯ  тоже. Ћн  выждал,  пока  она
кончила,  и  только  после  этого подошел,  учтиво  кашлЯнул,  представилсЯ,
сослалсЯ  на  ‘амсона  ("Я  встретил  твоего  благочестивого  сына  в  одном
почтенном семействе по  ту сторону  долины,  госпожа")  и изложил свое дело.
Ђцлельпони подробно оглЯдела  его с  головы  до  ног; осмотрела также осла и
глазами  не только взвесила, но  как  будто и распаковала вьюк.  ‚се это она
проделала только по хозЯйской привычке, ибо  сразу,  по речи  гостЯ, понЯла,
что  он человек  образованный и,  значит, не  без основаниЯ  выдает себЯ  за
левита. Џосле двух-трех вопросов она повела его в божницу.
     Џод навесом, на чисто  подметенном полу, стоЯли на  каменных подмостках
идолы разного роста; впрочем, самый высокий был не выше трехлетнего ребенка,
но были и совсем малые  куклы. Ђрхеолог  нашего времени отдал бы полжизни за
полчаса в  этом капище.  ЃродЯги и добытчики по природе, даниты шатались  по
всей стране, многие служили матросами в џффе и „оре: из каждой  отлучки они,
по-видимому,  считали долгом привезти жене  ЊаноЯ,  первой даме  их столицы,
что-нибудь божественное, и коллекциЯ в ее  часовне  отражала верованиЯ всего
•анаана,  ‡аиорданьЯ,  пустыни, ‹ивана,  ‘редиземного  побережьЯ и  ќгейских
островов. ’ут были Ђстарты рогатые, Ђстарты с голубЯми, Ђстарты голые - но с
надетой  поверх рубашкой;  была какаЯ-то богинЯ с  крестом в руке,  другаЯ с
курчавой бородой; божок с рыбьим хвостом; два-три козлоногих идола с острыми
ушами  и  рожками;  теленок с  облезлой позолотой  и куском  бирюзы  во лбу;
толстый сидЯщий  мужчина с  большим голым  животом  и огромными  челюстЯми в
непомерной  голове;  прекрасной   работы   девица   из   слоновой  кости,  с
распущенными волосами и крылатаЯ; страшнаЯ  обезьЯна с пуповиной, уходЯщей в
землю; идол  с головой Ястреба; идол, стоЯщий на одной  ноге, с хвостиком  в
виде пиЯвки; драконы и змеи; косматый  получеловек в чешуе, безглазый,  но с
огромным глазом  на груди; два голых красавца заморской работы, оприличенные
шерстЯными передниками;  человечки  с  комариным  жалом  во  рту.  Ќа особой
подставке,  задрапированной шелковыми  покрывалами и шкурами  пантер, стоЯли
домашние пенаты грубой самодельной работы  туземного мастера, числом семеро:
двое мужчин и две женщины из  красной глины, еще двое мужчин и  одна женщина
каменные;  у одного  из каменных мужчин  на  голове  было нечто  вроде  туго
набитого мешка,  свешивающегосЯ  на  спину -  по-видимому, изображение гривы
назореЯ. Ќа  той  же  подставке, в  самой середине,  красовалсЯ вызолоченный
столбик   вышиною   по  колено   взрослому  человеку,  с  верхушкой  в  виде
закругленного  конуса;  в самое  темЯ конуса была  вделана довольно  крупнаЯ
жемчужина,  а  на передней части  столбика висело  ожерелье из  разноцветных
камешков. ‹евит набожно прикоснулсЯ к ожерелью двумЯ пальцами, завернутыми в
полу плаща, и пробормотал сложное заклинание.
     Ћни  быстро  поладили: сговорились  о жалованье, ложе и столе левита, а
также о количестве ЯгнЯт, козлЯт и голубей  длЯ богослужениЯ, трижды в году;
условились,  что  жертвы будут  приноситьсЯ только  ѓосподу,  перед  золотым
столбиком, а  остальные владыки  должны  будут довольствоватьсЯ молитвами; и
что мЯсо жертв будет считатьсЯ доходом жреца, но  шкурки поступают обратно к
хозЯйке. Џомимо свЯщеннослужениЯ, левит обЯзалсЯ также вести запись событий,
касающихсЯ маноева дома и в особенности маноева сына.
     Ђцлельпони,   по-видимому,  очень  гордилась   своим  сыном;  но  в  ее
изображении он мало был похож на  вчерашнего ‘амсона из  ’имнаты.  …е  сын -
молчаливый,  медлительный  юноша; никогда  не  улыбаетсЯ, разве  только  при
встрече с отцом, которого он очень  любит и почитает, хотЯ тот ему ростом не
доходит и до подмышки. ђаботать ‘амсону не полагаетсЯ; от соседской молодежи
обоего пола он  сторонитсЯ:  все времЯ  проводит  или один, лежа на  песке в
долине у  колодца,  или  по  вечерам  у  городских  ворот,  прислушиваЯсь  к
разговору стариков. —асто совсем уходит из  города,  куда  -  не говорит, но
всегда назначает  времЯ возвращениЯ  и  возвращаетсЯ  точно вовремЯ; иногда,
по-видимому, с охоты - приносит оленЯ или шкуру дикого зверЯ. Њного ест, но,
конечно,  не  пьет   ничего,  кроме  воды  и   молока.  •ороший,   скромный,
богобоЯзненный  юноша; все женщины –оры  завидуют его матери; все девушки на
него заглЯдываютсЯ,  но ни  одна не  решаетсЯ с ним  заговорить.  Џравда,  в
детстве с ним было трудно.
     ‘трашный был драчун; каждый день прибегали с  воем соседки то из женщин
„ана, то туземные жаловатьсЯ на его подвиги, и приводили (иногда приходилось
и приносить)  своих  мальчиков с подбитыми глазами, раздавленными  носами, с
изъЯнами  в  зубах,  с  вывихнутыми  руками  или  ногами.  Ћна,  Ђцлельпони,
пробовала его  стегать (сам Њаной  длЯ этого дела не годитсЯ); но однажды, в
десЯтилетнем  возрасте,  он спокойно отобрал у нее  прут, взЯл ее  в охапку,
отнес в комнату и там оставил на  постели, не  произнесЯ  ни слова  - только
посмотрел на нее внимательно и этим взглЯдом отбил у нее охоту к воздействию
на его поведение. Џосле этого случаЯ он, однако, прекратил свои похождениЯ в
–оре и тогда и начал уходить из дому. ђодителЯм скоро донесли, что теперь он
подружилсЯ  с  филистимскими мальчиками в селениЯх,  что лежат  по  дороге к
’имнате, и  колотит  их нещадно; но  филистимские  дети  -  другое дело, они
спокойно несут свои  синЯки, не обижаютсЯ и  не посылают матерей жаловатьсЯ,
что  гораздо  удобнее длЯ  семьи; хотЯ,  с другой  стороны,  мальчик  иногда
возвращалсЯ  из  этих экспедиций прихрамываЯ или с багровыми шишками на лбу.
‘транным образом - непонЯтное племЯ филистимлЯне - эти драки только скрепили
его дружбу  с их молодежью, и  теперь у  ‘амсона  в ’имнате  и даже в ѓезере
прочные свЯзи с лучшими домами.
     - ‚ерно, -  подтвердил  Њахбонай,  -  Я сам  это  видел. ‡амечательный,
обходительный  юноша;  ѓосподь  отличил и  благословил  тебЯ  между  женами,
Ђцлельпони; сын твой - великаЯ надежда длЯ всего племени „ана.
     Ћна помолчала и потом ответила, понизив голос:
     - Њожет быть, длЯ всего €зраилЯ. џ сама иудейка; Я родом  из ’екоа. —то
такое „ан? ‘амое жалкое из колен; почти без удела, народу много, жить тесно;
каждый год старшины сходЯтсЯ тут в
     –оре  судить  и рЯдить, куда  бы  детьсЯ - и ни до  чего додуматьсЯ  не
могут.   Џослезавтра  опЯть  такаЯ  сходка:  сам  услышишь.  „ан  -  мелочь;
угнездилсЯ  на  окраине израильской  земли,  словно  кучка  нищих  у  порога
богатого дома. Ќе ради „ана послал мне ѓосподь такого сына.
     €,  еще  тише,  она рассказала левиту,  что случилось  ровно  за девЯть
месЯцев  до рождениЯ ‘амсона.  ’о был  вообще замечательный и грозный  год -
весь •анаан его помнит:  в  летний полдень  задрожала землЯ и стали валитьсЯ
дома. ‚скоре после этого  ЯвилсЯ ей некто неведомый, ростом  великан и видом
посланец Ѓожий,  у  колодца  в  долине рано-рано до  зари. …й  в  ту ночь не
спалось, было очень душно; она выскользнула из дому и спустилась к колодцу с
ведром,  облитьсЯ холодной водою: она была еще очень молода  и часто  делала
необычные вещи.  Ќезнакомец ЯвилсЯ  из гущи  зарослей; его голос был подобен
шуму ветра  в листве,  говор непохож  на здешний  да она и не  помнит, какие
слова он  говорил. ѓолова ее кружилась, сердце стало;  она  понЯла, что  сам
ѓосподь с нею, и потерЯла сознание. Љогда очнулась, ангел уже исчез; но в ее
сознании звучали  пророческие слова,  которые он шептал, должно  быть,  в ее
беспамЯтстве - о том, что сын  ее будет великим слугою Ѓожьим. Ћна  взбежала
на  гору, разбудила мужа и,  плача у него на коленЯх,  рассказала ему. Њаной
долго  молчал и гладил ее по голове; молчание встревожило ее - она  боЯлась,
что он  недоволен пророчеством, что  это  вмешательство нездешней силы  в их
семейную жизнь пугает его, и она спросила:
     - ђазве  ты не хочешь, чтобы сын ЊаноЯ стал спасителем народа? ’огда он
ей ответил:
     - Ѓыло бы лучше, если бы ангел ЯвилсЯ после рождениЯ сына - и ко мне, а
не к тебе, и рассказал бы толком, в чем дело.
     Ћна с ним поссорилась, и он, позвав любимого раба, ушел из дома на весь
остаток ночи и на целый день.  Љо второй полуночи он вернулсЯ один, усталый,
голодный, изодранный в клочьЯ, с кровью на лице, и рассказал, что  напали на
них разбойники, его ранили, а раба и совсем убили. € она ему ответила:
     - ќто ѓосподь наказал тебЯ за то, что ты не рад его знамению.
     ’огда они помирились и зачали сына в великом счастии.
     Ђцлельпони сильно побледнела,  рассказываЯ вполголоса  эту историю; она
смотрела прЯмо  перед  собою, глаза ее странно  светились в плохо освещенной
божнице, и  несколько раз  дрожь пробежала по ее плечам. ‚идно было, что она
всей  душой верит в  каждое  слово  - не  только ангела, но и свое. Њахбонай
слушал, склонив голову на  бок,  и только раз искоса, но пристально взглЯнул
на нее и увидел сквозь морщины и огрубелую кожу, что в юности, вероЯтно, эта
женщина была  хороша собою;  после этого  он  настойчиво  смотрел в потолок.
Љогда   она   кончила,   он   сообразил,   что   надо   сказать   что-нибудь
соответственное, и, покивав головою, отозвалсЯ:
     - ’акие случаи известны, госпожа.  Љонечно, Я понимаю твоего почтенного
мужа: когда  перед  зачатием  сына  к  матери ЯвлЯетсЯ  ангел  - это  всегда
предвещает много  беспокойства и  длЯ семьи,  и  длЯ  народа. Ќо,  с  другой
стороны, если  ѓосподь решил возложить  на  вас  обоих это почетное  бремЯ -
несите его, радуйтесь и гордитесь.
     Џосле этого, закусив, Њахбонай отправилсЯ осматривать –ору. ѓородок был
меньше и  беднее ’имнаты;  здесь туземцы тоже  ютились на  окраинах, но  и в
средней части, где жили ланиты, дома, за немногими исключениЯми, производили
впечатление хижин. ‚ообще не было того впечатлениЯ двух миров, победоносного
и  покоренного,  отрезанных друг от  друга. Ќа улице ребЯтишки „ана играли в
ловитки с толстогубыми и пучеглазыми детьми ханаанейской расы; женщины обоих
племен были почти одинаково одеты  и  одинаково нерЯшливы и переговаривались
или бранились между собою без всЯкого признака высокомериЯ, с одной стороны,
и приниженности, с другой. Њужчин не было видно - они ушли на  работу в полЯ
и  виноградники. Њахбонай, однако, разыскал несколько  лавочников и сбыл им,
после подробного торга, добрую часть  своих товаров, как благоприобретенных,
так и доставшихсЯ ему в ту ночь.
     ‚ доме Ђцлельпони, вернувшись,  он застал и ‘амсона, и ЊаноЯ. Њаной был
человек чистенький, невысокий и худощавый, со старым шрамом на лбу, довольно
пожилой  на  вид,  достаточно  приветливый,  но  не  очень  общительный;  он
расспросил ЊахбонаЯ, как вежливый хозЯин, кто, как и откуда, но о божнице не
упомЯнул очевидно,  эти вещи  его не занимали;  получив  ответы,  он  кивнул
головою, отошел  в сторону  и  заговорил с сыном  оживленно  и  по-дружески.
‘амсон внимательно  слушал;  отвечал односложно или только мотал головою. €з
слов его  матери левит уже успел сообразить, что вчерашний знакомец его ’аиш
и молодой  назорей из –оры -  два разных человека; но  все-таки ему казалось
невероЯтным, что на этой самой копне волос,  сегоднЯ тщательно причесанной и
наново заплетенной в косицы, вчера вечером сидела пестраЯ шапка с перьЯми, -
что  эти сжатые  губы  накануне  корчились  от  хохота  и  метали  остроты и
ругательства.  Њахбонай  бен-уни, однако,  еще с  детства  заучил  основное
правило жизни  длЯ лиц духовного сословиЯ: "не твое дело". Ћн поздоровалсЯ с
‘амсоном почти как с незнакомым.
     Љогда  стало   смеркатьсЯ,  левит  вступил   в  отправление  должности.
Ђцлельпони  созвала  на  торжество нескольких  соседей познатнее; все пришли
охотно, так как уже всюду  прошел слух об  ученом  колдуне.  •озЯева и гости
расселись на дворе перед навесом; за ними столпилась дворнЯ ЊаноЯ. ‹евит еще
заранее  сложил  кубический  алтарек перед золотым  столбом  и пенатами.  Ћн
оделсЯ в длинный белый  халат; ловко  свернул  шеи  двум голубЯм; кокетливо,
оттопырив мизинцы, оторвал  головки; побрызгал кровью над алтарем  и вокруг;
вообще  показал  себЯ человеком  искусным.  ‡аклинаниЯ  его  произвели  тоже
сильное впечатление: в них было много непонЯтных слов на чужих Языках, и пел
он  очень  трогательно.  Њежду  молитвами  он   ритмически  двигалсЯ  вокруг
жертвенника  и приседал перед образами. ‚ заключение он произнес, стоЯ лицом
к золоченому  столбику,  особое моление на  местную тему; причем слушатели с
должным благоговением отметили, что он не  называет ѓосподa по  имени  - они
слышали, что так и принЯто у настоЯщих левитов.
     -  ѓосподин, - полупел Њахбонай  бен-уни, здесь  ты царишь, окруженный
пенатами дома сего,  а в углах,  поодаль от твоего эфода 13, столпились твои
завистники, боги Њоава  и Љафтора  и  •анаана и •ета и Љуша  и Њицраима.  Ќе
гневайсЯ  на них,  господин,  ибо час их  еще не прошел,  и они еще  правЯт,
каждый  в своем участке.  Џотерпи, великий  и  ревнивый господин: скоро твой
народ, как песок  от обвала с горы, расползетсЯ по  всей  земле,  и тогда ты
будешь один и не будет другого.
     ‚ тишине что-то прошептала или простонала Ђцлельпони. ‹евит продолжал:
     -  € обрати свою милость, о сильный среди богов, на этот город и на все
племЯ  „ана, рабов  твоих; пошли им урожай и  мир, и отврати от них войну  и
болезни. ’акже взглЯни ласково  на людей дома  сего -  на раба твоего ЊаноЯ,
сына Ђллонова, мужа глубокой и тихой мудрости,  хранЯщего тайны  в смирении;
на  рабу твою Ђцлельпони,  дочь  ѓизри  из  ’екоа, что в  уделе  €уды,  жену
воспламененную  длЯ служениЯ тебе на путЯх странных и непроторенных. € на ее
сына, юношу с медными плечами, одаренного силой такою, как будто в груди его
не одно сердце,  а  два,  - на твоего  назореЯ  ‘амсона взглЯни милостиво  и
помоги ему нести две жизни его, каждую в свое времЯ и  в своем месте, и  обе
во славу твою.
     Џосле этого он напомнил ѓосподу историю рождениЯ ‘амсона, в  той форме,
в  которой  обычно излагаетсЯ  историЯ.  џвилсЯ  ангел к  жене и  сказал: ты
зачнешь  и  родишь сына. †ена тотчас побежала и известила мужа своего. Њаной
встал и  пошел к тому  человеку, и  взЯл  козленка и  хлебное  приношение, и
вознес ѓосподу на камне; а ангел поднЯлсЯ в пламени жертвенника.
     ђаннее жизнеописание  молодого назореЯ было  также доложено  ѓосподу на
основании данных, сообщенных давеча его матерью: младенец рос, и благословил
его  ѓосподь, и  начал дух  ѓосподень  действовать  в нем - сначала  в стане
„ановом, а  впоследствии и  дальше,  между –орой и  ќштаолом и даже до самой
’имнаты.

        ѓ‹Ђ‚Ђ V. ‚…—…

     –ора  была  всЯ  обведена  каменною   стеною;   стена   была  не  очень
внушительнаЯ, разной высоты и толщины в разных местах; некоторые дома, в том
числе дом Ђцлельпони,  примыкали  к ней и имели свои частные выходы  наружу.
ѓлавные  ворота  находились  тогда  приблизительно с  юго-восточной  стороны
города, и перед ними была широкаЯ немощенаЯ площадь.  ’ут и собралась сходка
старшин.  ‚се  поселениЯ  колена „анова  прислали делегатов.  Љроме старост,
людей  пожилых  или  седых,  прибыло много другого народу: военные  атаманы,
охотники, представительство от Яффских матросов, несколько десЯтков  бродЯг,
слепых  и  других  нищих. —еловек двенадцать всклокоченных оборванцев, почти
голые  и  невероЯтно  тощие,  держались  отдельно  от толпы;  вожак  их  был
крикливый и раздражительный старик, остальные - почти мальчики; народ от них
сторонилсЯ они с  раннего утра уже  кого-то избили неизвестно за что;  кроме
того, с одним  из этой группы случилсЯ  на площади припадок падучей болезни,
причем остальные стоЯли вокруг и что-то пели, приплЯсываЯ на месте. ќто была
банда  дервишей, так называемых "пророков" из пещерного  скита где-то вблизи
Њодина;  никто не знал точно, чего  они  хотЯт, и  общатьсЯ с ними считалось
неприличным  и опасным  делом,  хотЯ милостыню  им  подавали  охотно.  ‚оины
привели с собой оруженосцев; некоторые из старост и почти все нищие пришли с
женами и детьми. Џлощадь перед воротами была переполнена.
     ’очного разделениЯ на участников сходки и посторонних зрителей не было;
просто, кто  старше или  кто внушительнее  на  вид, те сидели  на  земле или
стоЯли ближе к центру, остальные толпились вокруг. Њальчишки, по вековечному
обычаю,  висели  гроздьЯми с  крыш  соседних  лачуг;  некоторые  вылезли  на
городскую стену  или на ворота. ‚нешнее кольцо составлЯли женщины, из –оры и
чужие; но  в подаче  голоса, то есть в ропоте и крике, они принимали участие
на равных началах с остальной публикой.
     Њного было на площади и туземцев,  жителей –оры; по их размещению, позе
и  настроению  приглЯдчивый  наблюдатель  мог   бы  построить  всю   картину
взаимоотношений между обеими расами. Ѓольшинство столпилось поодаль, в одном
из углов площади, - не демонстративно поодаль, а просто как любопытствующие,
но не желающие  быть  назойливыми зрители. Ќо в кольце женщин-даниток  можно
было  заметить немало  типичных  ханаанейских профилей:  это были  вторые  и
третьи  жены,   наложницы,  тещи,   золовки   -  предвестницы  начинающегосЯ
растворениЯ легкомысленной  туземной расы в  острой и  густой крови угрюмого
колонизатора. Џроцесс только начиналсЯ, эти женщины чувствовали себЯ еще  не
совсем как дома,  не кричали вместе с другими и  даже в толпе старались быть
поближе туземка к туземке; но сами данитки их не выделЯли, и вообще никто не
обращал на инородцев особенного вниманиЯ. џсно  было, что  люди друг к другу
привыкли, свыклись  с точной  мерой близости и  точной мерой отчужденности -
что это эпоха какого-то безболезненного и незаметного перехода.
     ‘ходка началась  с обрЯда: Њахбонай  бенуни  зарезал Ягненка  и пропел
длинный молебен.
     ‘борище  следило  за  его  техникой  с  великим  вниманием,  и  старики
одобрительно кивали. Ѓлаголепие несколько нарушил пророческий вожак, который
все времЯ  что-то  злобно кричал,  по-видимому, восставаЯ  против  Языческой
наглЯдности  богослужениЯ; но так  как  ему никто  не  помогал  и  не мешал,
выкрики его можно  было,  в  конце концов, принЯть и за аккомпанемент, нечто
вроде  антистрофы к строфам левита - вероЯтно, так его и понЯло  большинство
собраниЯ.
     ‘ейчас же  после молебствиЯ начались разговоры. “становленного  порЯдка
не  было, не  у  кого  было просить слова, но  была естественнаЯ  дисциплина
робости   и  сознание,  что   сборище  хочет   слушать  только  старейших  и
известнейших  людей.  Џервым  выступил  староста  из  ЂйЯлона,  .человек лет
шестидесЯти, но еще бодрый;  он опиралсЯ на  копье с наконечником из козьего
рога. ‚сЯ его речь была посвЯщена одной теме: жалобам  на земельную тесноту.
Џочти на  каждую фразу  толпа  откликалась то оханьем,  то подтвердительными
возгласами.
     - „ан - словно  подкидыш среди колен, говорил он. - ‡емледелец не может
выделить  сына,  даже  если невестка строптиваЯ  женщина и свекровь с нею не
ладит. ‘оха на соху наскакивает;  не проходит жатвы без обвинений, что сосед
у  соседа  передвинул  межевые  столбы,  и  часто  это  кончаетсЯ  дракой  и
убийством. Џастуху  некуда выгнать  стадо; приплод  стал  проклЯтием  Ѓожиим
вместо  благословениЯ. Њолодежь из  ЂйЯлона  уходит продаватьсЯ  в рабство к
‚ениамину и даже к иевуситам; в  рабство, и еще хуже - в батраки, в наемники
без  роду и без кровли над головой.  ‘коро в земле  „ана подниметсЯ брат  на
брата; женщина  будет  хвалитьсЯ  перед женщиной: "џ  заспала насмерть  двух
младенцев, а ты  только одного". ‘коро  нужды  не будет  молодым дворЯнам из
‚ениамина  красть у нас девушек  -  матери сами поведут  дочерей  на рынок в
ѓиву.
     †енщины в толпе застонали и  ударили себЯ кулаками в груди; а левит про
себЯ подивилсЯ:
     - „икари, а говорЯт гладко.
     ‚торой  оратор  был  из  Њодина;  он  горько  жаловалсЯ  на высокомерие
заносчивого соседа …фрема.
     - …фремлЯне гордЯтсЯ завитушками  на столбах, подпирающих крыши ‘ихема,
ѓалгала  и  ‘илома,  гордЯтсЯ  вышивкой  на  рубашках  из  тонкой  шерсти  и
бренчащими  серьгами  в  ушах у женщин. ‘ловно  они сами все  это выдумали и
сделали, словно мы не знаем, что они подглЯдели обычай „ора и подражают  ему
- а у самих  нет суда в стране и в каждом городе каждый  год новый староста.
‡ато земли у них сколько угодно, нет им границы ни на севере, ни на востоке:
от  села  до села день пути; колодцы их неглубокие, ручьи текут круглый год.
Ќо когда афал, сын Ђммирава, пошел к ним просить, чтобы продали ему участок
близ "ѓимны ‘ераховой, они отказали с насмешкой - ответили:
     "„икарей нам не нужно в земле €осифа".
     Ќа этот раз глухо и гневно заворчали мужчины, а вожак пророков крикнул:
     - …фрем гниет в разврате! €з толпы ему кто-то ответил:
     - ‹учше гнить на просторе, чем задыхатьсЯ в тюрьме, как мы!
     ‚ыступило еще несколько старейшин, но говорили они то  же самое.  ‡лоба
на  богатых, многоземельных  соседей,  ‚ениамина  и  …фрема, звучала  в этих
речах, быть может,  даже  громче, нежели  горечь  собственной тесноты. ’ощий
купец рассказал, что  каравану  из „ана  или в „ан  не дают проходу ни  мимо
‘ихема, ни за  ЂйЯлоном: если  не грабЯт, то взимают  непомерные поборы. “же
гораздо выгоднее  гнать  верблюдов через филистимскую землю: там порЯдок,  в
каждом городе стража, размер подати и взЯтки установлен раз навсегда - купец
может  учесть.  ‡ато  резко  и  грубо,  с  обилием  непристойностей,  бранил
филистимлЯн  оборванный  и загорелый  бородач, лодочник из  џффы.  •оть  он,
конечно,  и не принадлежал к знати, его слушали потому,  что он был родом из
–оры. Ћн долго и бессвЯзно  выкрикивал  о  том, как морЯт голодом  и побоЯми
гребцов на  тамошних  галерах, как навьючивают на  одного грузчика ношу,  от
которой  заклокотала бы  глотка  верблюда,  - и  что говорЯт филистимлЯне об
€зраиле  вообще.  Ќо  эта речь  не произвела большого  впечатлениЯ; в  толпе
закричали:
     -  ‚ениамин  и  …фрем  хуже  Љафтора!  Џосле  этого  выступлениЯ сходка
перемешалась;  разбилась  на кучки,  и в  каждой  кучке  сразу  говорило  по
нескольку  человек. ќто все было в порЯдке днЯ, вроде перерыва длЯ выЯснениЯ
настроений.  Ќастроение,  действительно,  уплотнилось;  на  лицах  у  мужчин
читалсЯ  хмурый  гнев,  у женщин  -  раскаленнаЯ Ярость;  над площадью стоЯл
недобрый  гул  очень  раздраженной  толпы,  и  туземцы   на  окраинах  стали
переглЯдыватьсЯ  и перешептыватьсЯ, советуЯсь, не благоразумно ли было бы им
стушеватьсЯ.  ‚друг толпа начала стихать: на  середину круга  выступил очень
седой старик, чрезвычайно  дрЯхлый - два взрослых сына помогли ему поднЯтьсЯ
и все времЯ  поддерживали его с обеих сторон. Ћн  был уже беззубый и говорил
невнЯтно; тем не менее, слушали  его с большим вниманием; после каждой фразы
он  останавливалсЯ,  чтобы  и  самому  отдохнуть,  и  дать  времЯ  ближайшим
слушателЯм повторить его слова полушепотом длЯ тех,  что стоЯли подальше. Ќо
его речь была очень коротка.
     -  “  …фрема  есть о нас  ходЯчаЯ насмешка: "„ан судит и  рЯдит" 14.  ‚
который это раз мы  говорим на сходке все о том  же? Љогда Я был молод, люди
не жаловались,  а вставали и делали дело.  џ теперь стар  и слеп,  ничего не
вижу, дать совет не могу;  но почему никто из вас, молодых вождей, не скажет
прЯмо, что надо сделать?
     ’олпа  долго молчала;  потом  выступил опЯть оратор  из Њодина. ќто был
человек тщедушный, но с очень резким и пронзительным голосом и, по-видимому,
запальчивый. Ћн сразу  поднЯл оба кулака над головою и больше уже не опускал
рук, а только потрЯсал кулаками во все стороны. Ћн кричал:
     - Љолена €зраилевы обманули нас. Ћбобрали. —ем лучше „ана …фрем? ‡а что
достались ‚ениамину  горные луга  и  леса у €ерихона? ѓде  правосудие?  Ќаши
воины стали бабами; набрали жен из побежденных туземцев  и сами превратились
в покоренное стадо.  „аном  правЯт женщины  чужие  женщины. Љогда  северЯнам
приходитсЯ  туго  от  сидонских колесниц, они  посылают  к  нам  гонцов  - с
приказом от женщины, от ефремлЯнки:
     "Џридите  воевать за нас", - и  еще  обижаютсЯ,  если мы  не так быстро
откликнемсЯ. Љогда у €уды ссора с ‚ениамином из-за того, что  в ѓиве обидели
вифлеемскую  распутницу.  €уда зовет нас  на помощь. Ђ что  нам  досталось в
уплату? Љогда мы просим о земле и  предлагаем  за  нее  серебро и скот,  нам
отвечают:  вы дикари, ступайте  прочь. ‘тарый елах, сын €увала, отец вождей
из аалаввима, -  единственный мужчина среди нас;  он сказал правду:  нечего
судить  и  рЯдить, надо дело  делать. Ђ  какое дело? ќто Ясно: один полк  из
Њодина  - в пределы …фрема, другой полк  из ЂйЯлона  - в гости к  ‚ениамину.
‡аберем  силой то,  чего  не  хотЯт  нам  отдать  добром.  ќто  - наше!  Ќас
обобрали...
     ’ут  его  голос  утонул в кликах собраниЯ. …ще со средины  его речи все
понЯли, куда  он гнет, и с разных сторон послышались сочувствующие возгласы,
топот  ног,  хлопанье в ладоши. Љ концу  это перешло в общий  рев: даже дети
что-то вопили и грозили кулаками; даже туземцы, увидЯ, что бурЯ дует не в их
сторону,  приободрились  и стали  поддакивать  вполголоса. „ан нашел  корень
своей  беды,  увидел  пути  спасениЯ; заветное  слово "нас обобрали", слово,
испокон веку рождавшее  гражданскую смуту и междоусобную резню,  осветило им
тайники  их собственной души:  в тайнике,  на самом  дне,  издавна  дремала,
свившись колечком, главнаЯ сила мирскаЯ - зависть родича к  родичу, и теперь
она поднЯла голову, выпустила жало и зашипела.
     ’огда на середину круга вырвалсЯ вожак  пророческой  шайки; четверо  из
его последователей выбежали за ним, и  сейчас же сели на землю  у его ног, с
четырех сторон;  они  горЯщими  глазами  смотрели на толпу,  словно  ожидали
нападениЯ. Ќо  никто и  не думал их тронуть;  напротив, круг  даже раздалсЯ,
точно  в  испуге, и  скоро водворилось  молчание. ‘реди  этой тишины  старый
отшельник  начал  выкрикивать,  надорванным,  как  будто  не  своим голосом,
отрывистые возгласы; и после каждого  возгласа ученики у его ног и остальные
ученики, скопом стоЯвшие неподалеку, отзывались хоровым завыванием.
     -  ‚се вы  лжете!  …фрем хуже  Љафтора,  ‚ениамин  гаже  …гипта, но „ан
развратнее  всех! ’есно вам потому, что вы строите  дома.  ‚ы делите  полЯ и
виноградники  и стада  на  мое  и твое. ѓде есть "мое"  и "твое", там всегда
тесно! Њы,  Ѓожьи дети,  живем у ѓосподa в  пещере; оттого нам не тесно.  Њы
делимсЯ каждой  пригоршней  дикого  меду; оттого у  нас всегда вдоволь.  ‚ам
нужны купцы  - они привозЯт вам тонкую ткань и побрЯкушки; мы  одеты в козью
шкуру  - от  издохшей, не  от  зарезанной козы. ‚ам нужно  место длЯ божниц,
много  места, целые  площади,  чтобы просторно было  и ‚аалу,  и  Ђстарте, и
Ђшере, и Љемошу, и Њолоху; и потом еще нужно место длЯ домашних болванчиков,
по одному на каждого  деда  и  каждую бабку  и отца и мать и  всех сыновей и
дочерей и внуков; и среди всей этой гадости еще надо поставить голый чурбан,
мерзость из мерзостей, образ всех распутств от Њофа до ‘идона и назвать  его
богохульственно  эфодом ѓосподa.  Ћттого вам не  хватает земли!  Ќам,  детЯм
Ѓожиим,  ее  достаточно: ѓосподь отдал  нам все пещеры, а сам  живет везде и
нигде, а Љемоша и Ђстарты нет, как нет вчерашнего днЯ. Ћттого нам просторно:
учитесь жить по-нашему, будет просторно и вам.
     ‚се это было далеко от жизни, и толпа не очень понимала, что собственно
он  проповедует;  но  они его  слушали  с жутким благоговением дикарЯ  перед
зрелищем безумьЯ и беснованиЯ. Њужчины смотрели на него  исподлобьЯ; женщины
даже пригорюнились,  и где-то заплакал грудной  младенец. Ќо втораЯ половина
речи оказалась Яснее.
     -  ЌельзЯ „ану идти на …фрема,  ни воевать с ‚ениамином. џ буду плЯсать
от радости,  если сгорЯт ваши дома; но €зраиль - дом Ѓожий, он должен стоЯть
во веки веков, пока не войдут в  него все  народы. ‚нутри дома ѓосподa да не
будет ни  копьЯ, ни стрелы, ни пращи, ни  крови. …сли уж  стосковалась  ваша
волчьЯ глотка по крови,  ступайте пить  за порогом Ѓожьего дома. ‚он,  через
долину, развалилсЯ на  пуху пьЯный филистимлЯнин: играет на  лютне, молитсЯ,
зеваЯ, то акуле,  матери отцов его, морских разбойников,  то комару и оводу,
царЯм заразы и мора; пьет сладкие вина и закусывает туком побережных племен,
- а их превратил уже в скот длЯ упрЯжи, вьюка  и убоЯ.  €дите войной на ЏЯть
городов! ‘аронскаЯ  равнина  тучнее горы вениаминовой;  воды  џркона  богаче
сихемских канав. Ќо вы трусы,  вы боитесь стального  меча и колесницы; легче
убить  брата -  он доверчив, он не поставил часовых на границе, - чем врага,
который насторожилсЯ у заставы. ’русы! ђазвратники! Џомесь хеттейскаЯ! Џомет
аморреев! ‡а одну мысль о резне  во €зраиле да пошлет на вас ѓосподь голод и
пожар и чуму и проказу и...
     ЏьЯнаЯ слюна давно  капала с его грЯзной  белорыжей бороды; он хрипел и
пошатывалсЯ, и в  конце концов захлебнулсЯ и упал на руки учеников. Ћни  его
унесли  в тень  и  стали поить  водою.  ‘ходка молчала, глубоко подавленнаЯ.
‚друг в ней почуЯлось движение - кто-то расталкивал толпу. Њахбонай бен-уни
посмотрел в ту сторону и в первый раз в тот день увидел ‘амсона.  Ќичего  не
говорЯ,  не толкаЯсь  локтЯми, а просто  раздвигаЯ  широкоплечих мужчин, как
пловец  воду,  мерным  движением ладоней, назорей  прокладывал себе дорогу к
центру.  Џо  следу   его,  словно  по  тропинке  среди  человеческой   гущи,
пробирались  один за другим человек двадцать молодежи,  все,  как на подбор,
рослые   и  плечистые,   и  все   с  какимто   задорным  вызовом  на   лице.
‘ообразительный левит вспомнил шутку, подслушанную на той пирушке: "шакалы",
и подумал: "Ћни скорее похожи на волков".
     ‘амсон неторопливо вышел  на середину  круга.  ќто было  против обычаЯ:
юноше, у которого только начала пробиватьсЯ борода, не полагалось говорить у
городских  ворот.  Ќо  всем стало  сразу Ясно, что его надо  выслушать, и не
только потому,  что –ора и  весь округ  его знали, а на  остальных  произвел
впечатление его  рост и назорейские косы.  ’ут действовало  что-то другое; в
памЯти  ЊахбонаЯ живо всплыла минута, когда  ‘амсон играл на любую ставку  с
•аношем  из ќкрона  и  глазами  словно  диктовал  ему, какое  число назвать,
диктовал так внЯтно,  что  всем присутствующим  хотелось  выкрикнуть  ту  же
цифру.  ‹евит  опЯть почувствовал то  же: как будто  и  ему, нарЯду со всеми
остальными  людьми  на  этой  площади,  ктото  что-то непререкаемо  повелел,
стукнул по темени, воцарилсЯ и подчинил все мысли.
     ‘начала  ему показалось, что ‘амсон говорит другим голосом, не тем, что
на попойке в ’имнате (в –оре, за все эти дни, юноша едва ли произнес при нем
десЯть слов); но постепенно он стал улавливать знакомые оттенки. ’олько  то,
что на пиру  эти гулкие ноты производили впечатление рЯвканьЯ; здесь же было
Ясно, что  ‘амсон говорит  без усилиЯ, не  громко и не тихо, или и громко  и
тихо в одно  и то же времЯ. Љто скажет,  громко или  тихо шумЯт колосьЯ  под
ветром?  ќто шепот, но он  слышен издали. ‡емледельцам  этот  голос напомнил
ниву, морЯкам прибой, пророкам - бури в ущельЯх, пастухам бычий рев, матерЯм
блаженное мурлыканье ребенка у груди,  каждой девушке голос жениха, которого
она смутно ждала; все они слушали его не ушами,  а изнутри, и все покорились
еще  до  того,  как  понЯли.  Ќо и  понЯть было  легко - речь  была простаЯ,
отчетливаЯ, без вступлениЯ, без извинений  за  молодость говорЯщего, прЯмо к
делу.
     -  ‚се  эти замыслы нам не под силу. Ќа филистимлЯн  идти мы не  можем.
ѓлава сынов пророческих  высказал правду:  конечно, мы боимсЯ их  колесниц и
железных мечей; еще страшнее их боевое искусство; то,  что каждый воин - как
палка  в руке десЯтника,  десЯтник у сотника, все вместе в руке у сарана 15.
Ќас много, филистимлЯн мало; но что сила против ума  и порЯдка? Џротив колен
€зраилЯ тоже нельзЯ  нам восстать.  ‚ениамин  ужасен в бою, но еще горше его
коварство: ночью,  пока  наши  воины будут искать его полчища по  горам,  он
проберетсЯ кривыми путЯми  в наш город и, как  козлЯт, перережет и женщин, и
детей, а дома  сожжет. “ …фрема три головы на каждую нашу голову; и в боЯх с
‘идоном и „ором он взЯл в добычу  много медных копий, а луки его  сделаны из
ливанского дерева,  и мечут они дальше  наших. Ќо если бы и равны были силы,
нельзЯ  отбирать землю колену у колена. ‘лепой плететсЯ, ощупываЯ  палкой на
шаг перед собою, а что дальше - не знает; может быть, Яма. ‡рЯчий видит весь
путь до конца. …ще придет пора, много лет после нас, когда двинутсЯ к морю и
„ан, и  …фрем, и ‚ениамин, и даже расчетливый €уда, все заодно; тогда придет
конец и ЏЯти городам, и Ђкке; и  нельзЯ  нам сеЯть  мщение между соратниками
завтрашнего днЯ.
     ‘олнце стоЯло высоко на  юге;  ‘амсон повернулсЯ к нему спиной и указал
левой рукою прЯмо вперед.
     - €зберите двенадцать человек опытных  и верных. Џусть будет в их числе
земледелец, и  пастух, и охотник, и торговец,  который знает чужие  Языки; и
пошлите их  на север, за пределы …фрема,  за  пределы Ќафтали, искать  новую
землю.  ’ам,  говорЯт, много  воды и  лесов,  а туземец ленив, и  пуглив,  и
неразумен. „ва удела у Њенассии; будет два удела у „ана.
     Џрошла минута  после того, как ‘амсон, покончив, отошел и сел  на землю
среди своих шакалов; но толпа  еще прислушивалась - не  к смыслу, а к мЯгким
раскатам его голоса, каждый в своей душе. Ћпомнившись, закричали восторженно
мужчины,  закивали головами старики; женщины молчали, широко распахнув веки,
полуоткрыв  губы,  иные   бледные,  иные  с  горЯщими   щеками,  все   вдруг
обессиленные, опустошенные до дна
     -  словно  изнуренные любовью.  Ќо  и мужчин захватило обаЯние большого
человека.  €з  забытых  подвалов  сознаниЯ взвилась, опьЯнЯЯ, вечнаЯ тоска о
царе, тайное томление всЯкой массы - верить, не думать, сбросить муку заботы
на одни чьито плечи; первозданный инстинкт стадного зверЯ
     - буйвола, гориллы, муравьЯ и человека: вожак! Њногим из них, вероЯтно,
было  знакомо  смутное  предание  о  Њоисее;  несправедливаЯ   повесть,  где
перечеркнуты сотни име