        Љонстантин Њихайлович ‘танюкович. ђешение


     ---------------------------------------------------------------------
     ‘танюкович Љ.Њ. ‘обр.соч. в 10 томах. ’ом 5. - Њ.: Џравда, 1977.
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 22 апрелЯ 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------


        I

     ‚  этот  осенний  петербургский день,  ненастный и  мрачный,  наводЯщий
хандру,  ‚арвара Ђлександровна Љриницына пришла к  окончательному и твердому
решению: взЯть детей и уехать от "этого человека".
     "ќтим человеком" был,  само собою разумеетсЯ,  не  кто  иной,  как муж,
лишенный  с  некоторых  пор,   за  многочисленные  и  тЯжкие  вины,   своего
христианского имени  Ѓориса  Ќиколаевича.  …ще  не  особенно давно  "Ѓорис",
"ЃорЯ",  а  иногда даже и "Ѓорька",  он теперь был длЯ ‚арвары Ђлександровны
только "этим человеком" и под такой кличкой,  с прибавкой подчас не особенно
нежных прилагательных,  удручал мысли ‚арвары Ђлександровны и  фигурировал в
ее  интимных беседах о  нем  с  одной доброй приЯтельницей,  у  которой тоже
вместо порЯдочного мужа  был  "этот человек".  Ќечего и  говорить,  что  обе
приЯтельницы досыта  изливались одна  перед  другой  и  вместе плакали после
того,  как  оба  "эти  человека" были  обеими дамами расписаны в  надлежащих
красках.
     „а, взЯть детей и уехать.
     Ћн  не осмелитсЯ разлучить детей с  матерью -  да и  на что,  по правде
говорЯ,  "этому человеку" дети?  -  и  будет давать на  их образование и  на
содержание -  не  настолько  же  он  "подл",  чтоб  отказатьсЯ от  свЯщенных
обЯзанностей  отца   (‚арвара   Ђлександровна  мысленно  подчеркнула  слово:
"свЯщенных"),  да,  наконец,  и суд есть!  -  а сама она, конечно, ничего не
возьмет от "этого человека",  ни гроша! Ћна будет работать, не покладаЯ рук.
…й обещали занЯтиЯ на пЯтьдесЯт рублей в месЯц, - как-нибудь да проживут. “ж
она присмотрела маленькую квартирку в  три комнаты с кухней на Џетербургской
стороне,  нарочно подальше от  ‚ладимирской,  где  он  останетсЯ жить один в
шести больших комнатах.
     "Љвартира-то  у  него по контракту.  ђаньше весны не сдаст!"  -  не без
злорадства подумала ‚арвара Ђлександровна.
     € она продолжала ходить быстрой,  решительной походкой взад и вперед по
спальне, вновь перебираЯ в уме мотивы своего бесповоротного решениЯ.
     „ругого  исхода  нет.  „олее  терпеть  унижениЯ  и  оскорблениЯ она  не
намерена ("Ѓлагодарю покорно!")  да и  не в  состоЯнии.  …сть предел всЯкому
терпению длЯ порЯдочной, уважающей себЯ женщины. „овольно-таки перенесла она
обид, особенно за последний год, все надеЯсь, что "этот человек" одумаетсЯ и
поймет  всю  гнусность  своего  поведениЯ...   Ќо  он  и  ухом  не  ведет...
Џо-прежнему никогда не сидит дома,  пропадает до поздней ночи и возвращаетсЯ
иногда навеселе...  Ђ в редкие часы,  когда "этот человек" дома, он спит или
молчит.  Ќикакие объЯснениЯ с ним невозможны: ни мольбы, ни слезы, ни упреки
не  действуют.  Ћн  безучастно слушает,  точно и  не ему говорЯт,  и  упорно
отмалчиваетсЯ,  не считаЯ нужным даже оправдыватьсЯ...  ‘  ней оскорбительно
холоден...  почти не разговаривает,  точно она ненавистнаЯ жена...  Ќу, если
разлюбил... да и мог ли когда-нибудь серьезно любить "этот человек", готовый
увлекатьсЯ каждой юбкой и бегать за ней,  как...  (’ут ‚арвара Ђлександровна
употребила не совсем удобное в  дамских устах сравнение,  и лицо ее выразило
гадливое отвращение).  Ќу,  не люби,  если уж ты такой подлец, что не ценишь
порЯдочной женщины,  но уважай,  по крайней мере,  мать своих детей,  уважай
женщину,  котораЯ отдала тебе  свою  молодость...  ("’огда вы  сидели дома и
никуда без менЯ не смели выезжать!") ЋбращайсЯ,  как следует,  не веди себЯ,
как какой-нибудь беспутный мальчишка, не делай жену предметом оскорбительных
сожалений...  Ћказывай хоть должное внимание.  Ћна ведь, кажетсЯ, не требует
большего,  настолько она горда... ‘воим поведением он уничтожил в ней всЯкое
чувство,  теперь она презирает "этого человека",  и  если б не дети -  давно
бросила бы его! ’олько ради них она все переносила, ради них питала надежду,
что он исправитсЯ...  Ќо больше нет надежды,  нет и сил...  ‚ина на нем.  …е
совесть чиста.  Ћна свЯто исполнЯла свой долг:  была верной,  любЯщей женой,
хорошей  матерью,  бережливой хозЯйкой...  „аже  в  мыслЯх  она  никогда  не
изменила ему,  и  никто не посмеет усомнитьсЯ в  ее добродетели...  ѓосподи!
„ругие жены и имеют романы,  и кокетничают до бесстыдства,  и разорЯют мужей
и... их любЯт, их ценЯт, а она безупречнаЯ, честнаЯ женщина и... вот...
     - “еду,  уеду!  - решительно проговорила вслух ‚арвара Ђлександровна. -
Џусть "этот человек" пропадает один... Њы ему не нужны!
     —его еще ждать?  € без того она совсем измучена...  ‡доровье надорвано,
нервы расшатаны...  Ћдин вид "этого человека" приводит ее  в  раздражение...
Ќадо  же  наконец успокоитьсЯ...  Ќадо  поберечь здоровье хотЯ бы  длЯ  этих
бедных,  ни  в  чем  не  повинных  детей...  Ћтныне  она  безраздельно будет
принадлежать милым крошкам и  жить исключительно длЯ них,  а ее личнаЯ жизнь
кончена...  Ќе надо ей любви,  кроме любви детей... ‚последствии они узнают,
какаЯ она  была  страдалица и  почему должна была  бросить их  отца...  Ћни,
конечно, не осудЯт матери...
     €  при мысли о бедных детЯх -  мальчике и девочке,  которые в это времЯ
весело играли в соседней комнате со старой нЯней,  Ђвдотьей ”илипповной, и о
том,  какаЯ  она  в  самом  деле  страдалица,  слезы заволокли глаза ‚арвары
Ђлександровны.  Ћна  всплакнула,  горько жалеЯ  себЯ,  и  ей  казалось,  что
несчастнее ее нет на свете женщины и что она жертва "этого человека".


        II

     Ћднако  внешний  вид  ‚арвары  Ђлександровны далеко  не  соответствовал
представлению о "жертве" и еще менее внушал опасениЯ за ее здоровье.
     ЌесмотрЯ  на  свои  тридцать  шесть  лет  (длЯ  лиц,  незнакомых  с  ее
метрическим  свидетельством,   "около  тридцати"),  это  была  еще  довольно
моложаваЯ  и  свежаЯ,   пикантнаЯ  брюнетка,   небольшого  роста,   крепкаЯ,
сухощаваЯ,  отлично сложеннаЯ женщина с  тонкой  талией  и  хорошо  развитым
бюстом.  …е  смуглое,  цыганского  типа,  лицо,  энергичное  и  властное,  с
неподдельным румЯнцем на  подернутых пушком щеках,  с  расширенными ноздрЯми
крупного восточного носа над строго сжатыми пышными губами с  едва заметными
усиками,  с нежным подбородком,  на котором чернела родинка, - еще сохранЯло
следы  красоты и  дышало  жизненностью и  здоровьем.  Ѓольшие черные  глаза,
осененные густыми длинными ресницами,  были полны жизни,  красивы и  строги.
ЌесмотрЯ однако на эту строгость взглЯда,  и в этих глубоко сидЯщих глазах с
темными кругами и  маленькими "веерками" у  висков,  и в лице,  и в нервной,
порывистой походке,  и во всей этой маленькой сухощавой фигурке чувствовалсЯ
страстный и впечатлительный темперамент южанки.
     —ерные,  как  смоль,  роскошные волосы с  узенькой серебристой прЯдкой,
красиво белевшей на черном фоне, были гладко зачесаны назад и собраны в виде
коронки на темени. ‚идно было, что ‚арвара Ђлександровна дорожила внешностью
и одевалась с кокетливой изысканностью женщины, желающей нравитьсЯ. „омашнее
черное кашемировое платье с  вырезом у шеи,  закрытом пластроном,  затканным
серебрЯным шитьем, отлично сидело на ее статной фигурке и шло к ней.
     ‚арвара Ђлександровна отерла  платком слезы,  распространив по  комнате
тонкий аромат ириса,  и меланхолическим взором обвела свою спальню, - уютную
комнату с пылающим огнем камина, убранную со вкусом и тонким умением опытной
женщины,  понимающей значение хорошо свитого гнездышка,  - с мЯгкой мебелью,
располагающей понежитьсЯ на отдыхе, красивыми вещицами на письменном столике
и этажерках, с цветами, ковром во всю комнату, красным фонариком и атласной,
расписанной цветами,  ширмой,  за  которой  стоЯла  кровать под  белоснежным
кружевным парижским покровом.
     ќта,   прежде  столь  любимаЯ,  комната  возбуждала  теперь  в  ‚арваре
Ђлександровне  одни   лишь   горькие  воспоминаниЯ  оскорбленной  женщины  и
безвинной страдалицы.
     …ще  бы!  ‘колько  было  здесь  сцен!  ‘колько в  ней  пролито слез  за
последний год!  ‘колько она тут выстрадала! ‘колько провела бессонных долгих
ночей с  печальными думами в  скорбном одиночестве в  то  времЯ,  как  "этот
человек",   возвратившись  на  заре  и  прокравшись  чуть  слышными  шагами,
безмЯтежно храпел у себЯ в кабинете!
     †есткое,  злое  выражение внезапно искривило лицо  маленькой женщины  и
сверкнуло острым блеском в  глазах.  …й  почему-то  вдруг живо  припомнилось
несколько  затрудненное объЯснение "этого  человека",  когда  он,  год  тому
назад,  совершенно неожиданно перебралсЯ в  кабинет.  €  каким заискивающим,
подлым тоном говорил он тогда!
     "…му,   видите  ли,   удобнее  спать  в  кабинете.   Ћн  иногда  поздно
возвращаетсЯ и  не хочет беспокоить ‚авочку.  €  наконец он не выносит света
лампады!"
     Ђ прежде выносил?!
     - Ћ,  подлый,  лживый человек!  Љ  чему он  лгал?  …му  просто хотелось
скрывать свои  поздние возвращениЯ...  Ћн  и  тогда  уже  не  любил менЯ!  -
прошептала ‚арвара Ђлександровна,  полнаЯ злобного презрениЯ к этому лживому
человеку.
     Ћна без всЯкого сожалениЯ бросит его и сегоднЯ же, когда он вернетсЯ со
службы,  объЯвит ему о своем бесповоротном решении.  Ќебойсь, его передернет
от такого сюрприза -  он все же любит детей -  и,  вдобавок, скандал... †или
двенадцать лет, и его бросает жена, безупречнаЯ, честнаЯ жена...
     - Љак-то   отмолчитсЯ  он   на   этот   раз.   ‡аговорит-таки  наконец,
за-го-во-рит! - протЯнула вслух ‚арвара Ђлександровна с Ядовитым сарказмом в
тоне.
     €,   разумеетсЯ,   не  отказала  себе  затем  в   маленьком,   невинном
удовольствии:   вообразить   "передернутую"  изумлением   физиономию  "этого
человека",  когда  она  ему  "холодно,  тихо  и  спокойно" сообщит  о  своем
непоколебимом решении.  "Џусть хоть  совсем скоситсЯ на  сторону это  "рыбье
лицо",  -  подумала эта  маленькаЯ решительнаЯ женщина,  продолжаЯ порывисто
ходить по спальне,  всЯ поглощеннаЯ злыми мыслЯми о  тЯжких винах мужа и  об
его полнейшей безнадежности сделатьсЯ когда-нибудь в  ее глазах мало-мальски
порЯдочным человеком.
     ‚ообще  далеко  не  злаЯ,  скорей даже  добраЯ женщина,  всегда умевшаЯ
довольно терпимо относитьсЯ к  людЯм (исключаЯ,  впрочем,  неверных мужей) и
прощать им многое, ‚арвара Ђлександровна, как и большаЯ часть жен, считавших
себЯ  безвинно  оскорбленными,   -  перебираЯ  в  памЯти  разные  "подлости"
последнего времени того  самого мужа,  которого она  еще  не  особенно давно
считала лучшим человеком в  подлунной,  -  была  теперь к  нему  беспощаднее
самого злейшего врага и  мысленно устраивала будущее "этого человека" полным
таких  "египетских  казней",  что  при  одних  мечтах  о  них  лицо  ‚арвары
Ђлександровны принимало злобно-торжествующее выражение.
     Џусть поживет один, если не умел ценить счастьЯ семейного очага и любви
порЯдочной женщины!  Џусть поживет! ‚ квартире у него, конечно, будет грЯзь,
пыль и  беспорЯдок,  кабинет никогда не  прибран,  утром чаю  ему вовремЯ не
дадут и  нальют не такой,  к какому он привык...  Ќикто не починит ему бельЯ
("ходите  в  рваном,  презренный человек!"),  никто  не  пришьет  пуговиц...
Љухарка будет немилосердно обкрадывать... или шлЯйсЯ обедать по трактирам...
Џочувствует он  потом,  что значит жить без семьи,  без преданной женщины...
Ѓудет проводить за картами ночи, кутить, развратничать и совсем опуститсЯ...
Џусть!  Џусть  под  старость каетсЯ,  что  разрушил семью,  оттолкнул верную
жену...  Ќе маленький... ‘орок два года!.. Џусть во времЯ болезни лежит один
без призора... Ќет жалости к этому безжалостному человеку!
     Ќо  эта,  созданнаЯ ‚арварой Ђлександровной,  приЯтнаЯ картина  будущих
злосчастий "этого человека" без пришитых пуговиц,  в рваном белье,  кутЯщего
развратника  ("деньги  на  содержание  детей  будут,  конечно,  удерживатьсЯ
казначеем из  его  жалованьЯ"),  возвращающегосЯ поздней  ночью  в  грЯзную,
неприбранную  комнату,   -   омрачилась  внезапно  поЯвившейсЯ  мыслью,  что
какаЯ-нибудь другаЯ женщина может, вслед за переездом ‚арвары Ђлександровны,
поселитьсЯ с  "этим  человеком" и  не  только  чинить ему  белье,  пришивать
пуговицы,  убирать стол в кабинете и наливать по вкусу чай,  - но вот в этой
же самой комнате нежно и  мирно беседовать с  ним,  и не думающим удирать из
дому...  Љто  именно  могла  быть  такой  "дурой",  ‚арвара  Ђлександровна с
достоверностью решить не  могла  ("этот подлец ловко  скрывает от  нее  свои
интриги"),  и подозрение ее перебегало с одной "дуры" на другую из некоторых
знакомых дам,  задело было одну смазливую девушку,  говорившую,  что она без
предрассудков,  и  кокетничавшую довольно "нагло" с  "этим человеком",  и  в
слепой Ярости метнулось даже на свою кузину,  молодую "толстушку", с которой
"этот человек" в  последнее времЯ обращалсЯ слишком по-родственному и всегда
при встречах как-то  долго целовал ее "скверные",  "жирные" руки,  находЯ их
красивыми,  -  и  ни на ком не остановилось окончательно...  Ќо такаЯ "дура"
могла  найтись и  верно  уж  есть...  Ђнна  Џетровна,  например...  Њало  ли
бессовестных женщин,  расстраивающих семейное согласие?..  €  "этот человек"
может быть счастлив,  устроивши себе новую приЯтную жизнь,  в то времЯ,  как
она  будет жить в  трех маленьких комнатах,  в  заботах о  детЯх,  одинокой,
несчастной вдовой при живом муже...
     ќта  мысль о  другой женщине,  мгновенно развитаЯ причудливой фантазией
‚арвары  Ђлександровны  в  целую  картину  благополучной,  счастливой  жизни
виноватого,  негодного  мужа,  заставила маленькую женщину  вздрогнуть,  как
ужаленную, от прилива злобного чувства и острой тЯжкой обиды.
     ѓосподи! Њогла ли она когда-нибудь подумать, что ей придетсЯ переживать
такие страданиЯ и  что  ее  осмелитсЯ так  безжалостно оскорблЯть тот  самый
человек, который прежде - и давно ли? - был ее покорным, безответным рабом.


        III

     ‚  самом деле,  быть  оскорбленной человеком,  которого женщина считала
своим вечным подданным,  это еще обиднее!  Ђ прежде,  когда Ѓорис Ќиколаевич
еще не состоЯл в  звании "этого человека",  он,  действительно,  находилсЯ в
полном   подчинении  у   властной,   деспотической  ‚арвары   Ђлександровны,
безропотно исполнЯл ее желаниЯ,  не смел, бывало, и пикнуть перед ней, боЯсь
получить хорошую порцию упреков,  одним словом, был порЯдочным мужем, мЯгким
и уступчивым,  никогда, казалось, и не дерзавшим даже подумать поднЯть знамЯ
бунта.
     ‚арвара Ђлександровна была полновластнаЯ глава в  доме.  Ћна  решала не
только за себЯ,  но и  за мужа.  Ќередко даже и говорила за него,  когда он,
казалось ей,  несколько мЯмлил. Ћна обожала Ѓориса Ќиколаевича со всей силой
страстной и ревнивой натуры, заботилась о нем с усердием нЯньки и следила за
ним с зоркостью опытного шпиона.  € за свою любовь,  безграничностью которой
она сама гордилась,  точно подвигом, и о которой часто напоминала мужу, чтоб
он ее чувствовал и ценил,  - она, разумеетсЯ, требовала, чтобы он находилсЯ,
так  сказать,  в  постоЯнном и  безраздельном ее  пользовании во  все времЯ,
свободное от службы,  и  чтобы давал отчет о тех редких часах,  в которые он
пользовалсЯ относительной свободой.  Ћпоздание со  службы к  обеду  вызывало
подробные объЯснениЯ.  …ще бы!  ‚едь она так беспокоилась за  своего Ѓориса,
она так его любит,  что всЯкаЯ неизвестность о нем серьезно расстраивает ее.
Ќечего и  говорить,  что в гости ли,  в театр ли они ходили вместе,  а когда
оставались дома,  то  просиживали вдвоем  вечера  в  ее  комнате.  Ћн  читал
какую-нибудь книгу,  а она слушала,  пришиваЯ к его ночным сорочкам пуговицы
или  штопаЯ  его  носки.  ЋтпускаЯ  его  иногда  сыграть  в  карты,  ‚арвара
Ђлександровна просила его не засиживатьсЯ -  вредно!  -  и за ужином не пить
много вина -  еще  вреднее!  -  и  дожидалась его возвращениЯ,  встречаЯ его
ласковой улыбкой и  нежным взглЯдом своих больших,  черных,  блестЯщих глаз.
ђасспрашиваЯ о подробностЯх проведенного вечера, она интересовалась: были ли
дамы,  и какие, и говорила, что проскучала без мужа вечер: ведь она - он это
знает - так его любит!
     €  Ѓорис  Ќиколаевич,  человек очень  мЯгкий,  не  отличавшийсЯ большим
характером,  нес это иго чрезмерной любви с трогательной покорностью, и хотЯ
его  подчас тЯнуло из  дому сыграть в  картишки или поужинать и  поболтать в
трактире с приЯтелем,  но он сдерживал свои желаниЯ,  чтоб не огорчить жену,
подавленный, так сказать, ее добродетелЯми и переполненный благодарностью за
ее беспредельную любовь.  „а и трусил, признатьсЯ, сцен... очень трусил, тем
более,  что  они  имели  более  или  менее трагический характер и  кончались
истериками,  после  которых  Ѓорис  Ќиколаевич  чувствовал  себЯ  бесконечно
виноватым.  Ћна всЯ живет длЯ него,  боготворит его,  а  он,  свиньЯ,  вдруг
закатилсЯ до трех часов ночи!!  Џравда,  в  голове Ѓориса Ќиколаевича иногда
шевелилась мысль,  что,  пожалуй,  было  бы  лучше,  если б  жена любила его
чуть-чуть  поменьше,  без  той  порывистой страстности,  котораЯ  граничит с
тиранией,  и  без  того  особенного нежного  и  заботливого вниманиЯ  к  его
здоровью,  которое  лишало  его  возможности беспечно  просидеть за  ужином,
потЯгивать винцо и вести оживленную беседу, не поглЯдываЯ беспокойно на часы
и  не думаЯ,  что из-за тебЯ не спит любимаЯ женщина и  в  страхе,  что тебЯ
переехала карета,  напали недобрые люди или,  еще того хуже,  заинтересовала
какаЯ-нибудь блондинка или брюнетка, - не отходит от окна, прислушиваЯсь: не
едет ли извозчик с запоздавшим мужем.  Ќо,  разумеетсЯ,  Ѓорис Ќиколаевич не
осмеливалсЯ при  жене  проповедовать такую  возмутительную ересь и  возлагал
надежды на времЯ, которое сделает привЯзанность жены более спокойной. Ђ пока
- надо покоритьсЯ. ‚едь ‚авочка его так любит, так заботитсЯ о нем, - утешал
себЯ Ѓорис Ќиколаевич,  вдобавок и  польщенный,  что  его особа возбуждает к
себе такую необузданную привЯзанность,  да  еще  такой хорошенькой маленькой
женщины,   как  его  ‚авочка,   обладающаЯ  каким-то   особенным  искусством
поддерживать в нем влюбленные чувства.
     €  этот-то мЯгкий и пугливый человек,  казалось,  вполне помирившийсЯ с
положением "законного пленника" и  с  трогательной покорностью переносивший,
ради редкой любви жены,  некоторое стеснение свободы, - вдруг, после долгого
пленениЯ, поднЯл знамЯ бунта, задумав сбросить иго своей повелительницы.


        IV

     ђеволюциЯ, как водитсЯ, началась с робких демонстраций.
     ЋставаЯсь  по   вечерам  наедине  с   ‚арварой  Ђлександровной,   Ѓорис
Ќиколаевич стал  чаще  позевывать,  испытываЯ  удрученное состоЯние духа,  и
нередко,  как трусливый человек, замышлЯющий ковы, не без внутреннего страха
бросал  украдкой взоры  на  ‚авочку,  причем совершенно неожиданно длЯ  себЯ
находил,  что лицо ‚авочки хоть и красиво еще, но потерЯло прежнюю свежесть,
и подмечал "веерки" на висках,  и то, что под глазами как будто подведено. €
усики на  пышных губах,  которые прежде так  нравились,  теперь казались ему
слишком заметными у женщины. Ѓорис Ќиколаевич нередко громко вздыхал и читал
вслух книгу без прежнего увлечениЯ и довольно рассеЯнно.
     "“драть бы куда-нибудь. ’о-то бы хорошо!" - частенько забегала в голову
Ѓориса Ќиколаевича соблазнительнаЯ мысль на самой интересной сцене романа, и
он мысленно представлЯл себе "место", где можно бы приЯтно провести времЯ, -
поболтать  с   какой-нибудь  менее  серьезной,   чем  ‚авочка,   хорошенькой
женщиной...  Џросто так,  поболтать и  посмеЯтьсЯ,  не считаЯ всЯкого лыка в
строку,  а потом кутнуть слегка с добрым приЯтелем... Љак ни хорошо и уютно,
казалось,   было  в   гнездышке  ‚арвары  Ђлександровны,   где   обыкновенно
происходили вечерние чтениЯ,  от десЯти до двенадцати,  когда спали дети,  и
как  ни  мила и  любЯща была сама ‚авочка,  склонившаЯ головку над  починкой
какой-нибудь принадлежности детского или  его туалета -  "она ведь всЯ живет
длЯ  него и  детей!"  -  тем не  менее неблагодарного Ѓориса Ќиколаевича все
сильнее и  сильнее тЯнуло задать тЯгу  из  этого  уютного храма безграничной
любви и  забот о  нем,  и  от  этой  самой образцовой жены,  милой,  любЯщей
‚авочки, не отпускающей его от себЯ.
     Ќо  вот  вопрос:  как  улепетнуть,  чтоб не  раздражить и  не  огорчить
‚авочку?.. Ћна примет это за недостаток любви... и тогда - взбучка!
     Ѓорис Ќиколаевич озабоченно ломал голову,  пока не  напал на счастливую
мысль:  надо ее приучить к  этому.  €з-за чего,  в самом деле,  огорчатьсЯ и
делать человеку сцены?  „ругие же  жены (в голове Ѓориса Ќиколаевича мелькал
рЯд других жен) сидЯт одни дома или преспокойно себе ездЯт одни в  гости или
в  театр,  а мужьЯ их так же спокойно уходЯт,  куда им заблагорассудитсЯ.  €
ничего себе... ЌельзЯ же, в самом деле, варитьсЯ вечно в собственном соку! -
не без тайного раздражениЯ рассуждал Ѓорис Ќиколаевич, весь полный зависти к
более свободным и менее любимым мужьЯм.  € Ѓорис Ќиколаевич мечтал завоевать
тихо,  постепенно,  не  раздражаЯ  ‚авочки,  с  помощью  доводов,  словом  -
легальным путем, и себе это маленькое право в супружеской конституции: право
по временам уходить из дому и посещать своих знакомых и приЯтелей, а не одни
только излюбленные женой дома,  где жены -  унеси ты  мое горе!  -  и  вечно
толкуют о своих добродетелЯх.  …ще бы! “дивительно еще, что мужьЯ не сбежали
от этих добродетельных уродов...  Ђ  ‚авочка именно только с такими дамами и
дружит!
     ’акие революционные идеи все чаще и чаще стали заходить в голову доселе
покорного мужа,  и  он сперва раз,  потом два раза в неделю,  а затем и чаще
стал исчезать из дому. Ќа первых порах, пока Љриницын не перешел к открытому
возмущению и еще трусил своей автократической повелительницы,  -  он,  перед
уходом  из  дому,   давал  подробные  объЯснениЯ  и,  надо  сказать  правду,
довольно-таки позорно вилЯл хвостом.  ’о его непременно звали повинтить. "“ж
ты не сердись,  что Я  уйду,  ‚авочка.  џ давно не играл.  џ,  милаЯ,  скоро
вернусь" (—мок,  чмок!).  ’о сослуживец именинник! "€ не особенно хочетсЯ, а
надо,  роднаЯ,  идти.  ЋбидитсЯ!"  (—мок,  чмок!).  ’о  приЯтель в  каком-то
обществе доклад читает.  Ћбещал прослушать,  а  потом к нему чай пить...  "џ
буду недолго!" (—мок,  чмок!).  Ћдним словом, надобности стали ЯвлЯтьсЯ сами
собой,    словно   из   рога   изобилиЯ,   и   тон   этих   объЯснений   был
убедительно-заискивающий и необыкновенно красноречивый - откуда только слова
брались,  точно у  хорошего адвоката!  €  когда,  в  ответ на эти ораторские
приемы, ‚арвара Ђлександровна с прискорбным изумлением смотрела на мужа, как
бы  пораженнаЯ,  что  он  оставлЯет ее  одну,  Ѓорис  Ќиколаевич старалсЯ не
глЯдеть на  ‚авочку,  чтобы позорно не  спасовать в  решительную минуту,  и,
благодарно  облобызав  хорошенькую ручку,  торопливо  хваталсЯ  за  шапку  и
улепетывал из дома. Ћчутившись на улице, он чувствовал необыкновенный прилив
веселости и  внезапный подъем духа,  словно бежавший узник,  обеспеченный от
опасности погони,  и,  вероЯтно,  от радости,  давал извозчику хорошую цену.
‘лучалось  однако,   что  попытки  уйти  не  увенчивались  успехом.  ‚арвара
Ђлександровна вдруг объЯвлЯла, что больна, и надеЯлась, что Ѓорис не оставит
ее больную одну.  Ѓорис Ќиколаевич покорЯлсЯ,  но в душе роптал,  не замечаЯ
никаких признаков болезни ‚авочки, кроме разве того, что она снимала корсет,
одевала капот и объЯвлЯла, что у нее и голова болит, и вот тут, и тут. Ѓорис
Ќиколаевич,  разумеетсЯ,  предлагал ехать немедленно за доктором, чтобы хоть
прокатитьсЯ  с  полчасика,  но  доктора,  конечно,  не  требовалось...  "’ак
пройдет!" € действительно, в скором времени проходило. Ќо Ѓорису Ќиколаевичу
уходить  уже  было  поздно  в  одиннадцать часов,  и  он  выражал  затаенное
неудовольствие тем,  что помалчивал,  сидЯ около ‚авочки, довольно сдержанно
отвечал на  нежные  слова  ‚авочки,  благодарившей за  "жертву",  которую он
принес длЯ нее,  оставшись дома, и закатывалсЯ спать, не дожидаЯсь отхода ко
сну ‚арвары Ђлександровны и  не  болтаЯ с  ней,  как они обыкновенно делали,
перед тем,  что заснуть.  Ќа  следующий день Ѓорис Ќиколаевич уже придумывал
новый  предлог,  чтобы вечером освободитьсЯ от  обЯзательного чтениЯ или  от
поездки вдвоем в гости, тем более, что, как и большаЯ, впрочем, часть господ
мужей,  чувствовал себЯ в обществе,  в присутствии жены,  совсем не так, как
без нее. Џри ней он был как-то солиден и молчалив, а без нее - откуда только
прыть бралась!  Ћн оживлЯлсЯ, болтал, спорил, бывал остроумен и любезен и не
стеснЯлсЯ высказывать иногда довольно щекотливые мнениЯ о  цепЯх  любви;  но
при   этом,   разумеетсЯ,   как   вполне  приличный  муж,   говорил  вообще,
"теоретически"... —то же касаетсЯ лично до него, то он безгранично счастлив.
     €,  случалось, в приливе откровенности, после нескольких стаканов вина,
шептал на ухо приЯтелю:
     - ‚авочка, знаете ли, такаЯ редкаЯ женщина... ’акаЯ редкаЯ...
     Ќа  первых порах  возвращениЯ Ѓориса Ќиколаевича домой  были  более или
менее аккуратны,  и ‚арвара Ђлександровна не имела повода беспокоитьсЯ,  что
мужа  переехала карета.  Ћднако учащенные отлучки из  дома не  нравились ей,
вселЯЯ в  ее ревнивое сердце смутные подозрениЯ и оскорблЯЯ ее властолюбивую
душу.  "‘идел покорно дома, никуда его не тЯнуло, и вдруг зачастил..." € она
времЯ  от  времени  задавала  мужу  так  называемые  "бенефисы",  в  которых
упрекала,  что она вечно одна и что,  следовательно,  муж ее не любит. Ѓорис
Ќиколаевич,  конечно,  клЯлсЯ, что любит по-прежнему, в доказательство нежно
целовал ее руки и почтительно старалсЯ убедить ‚авочку,  что, во-первых, она
не вечно одна,  а много-много два или три раза в неделю, и что нельзЯ же ему
не  поддерживать  знакомства  с  товарищами  и  сослуживцами...  €  так  как
"бенефисы" эти были,  относительно говорЯ,  из  легких,  то Ѓорис Ќиколаевич
покорно их выслушивал,  считаЯ их терпимым наказанием за приЯтно проведенные
вечера, и без особого труда получал в конце концов прощение.
     Ќо вскоре Ѓорис Ќиколаевич совершил тЯгчайшее преступление.
     “йдЯ из  дому,  несмотрЯ на  жестокую мигрень ‚арвары Ђлександровны,  и
обещаЯ вернутьсЯ никак не  позже двенадцати часов,  он  возвратилсЯ в  пЯтом
часу утра, и в каком виде!..
     ЏошатываЯсь,    с    раскрасневшимсЯ   лицом,    на   котором   бродила
добродушно-блаженнаЯ улыбка  подвыпившего человека,  с  осоловелыми глазами,
вошел он в  спальню и увидал перед собой дожидавшуюсЯ его жену,  изумленную,
строгую и взволнованную.
     - Ѓорис!  - прошептала только она голосом, полным скорбного упрека, при
виде своего столь тЯжко провинившегосЯ подданного.
     Ќо  Ѓорис Ќиколаевич как  будто не  почувствовал всей  трагичности тона
жены и добродушно, слегка заплетаЯ Языком, спросил:
     - Ђ ты не спишь, ‚авочка?..
     - ’ы,  кажетсЯ, видишь!.. џ всю ночь не спала из-за тебЯ, - проговорила
она мрачным голосом и строго прибавила, - где ты был?
     ‚идимо склонный к  откровенной болтливости и  стараЯсь твердо держатьсЯ
на ногах, Ѓорис Ќиколаевич неосторожно вдалсЯ в подробности.
     - Ќапрасно ты не спала,  ‚авочка...  Ќапрасно,  милаЯ... Љарета менЯ не
переехала...   Ќет...  ’вой  муж  здоров  и  невредим...  џ  был  у  ‚асилиЯ
ѓригорьича...  Њного народу... €грали в карты... “жинали... Џрости, ‚авочка,
засиделсЯ... Ђ потом... потом...
     - —то потом? - спросила упавшим голосом ‚арвара Ђлександровна.
     - Ќе пугайсЯ,  ‚авочка...  Џотом мы поехали на тройках...  Џрелестно...
‘лавнаЯ дорога...  ‚  ‘амарканд...  Ђ  Я  сидел в санЯх с Ђнной Џетровной...
ЏремилаЯ  эта  женщина  и   хорошенькаЯ,   ‚авочка...   Ћна  к   тебе  очень
расположена...  велела кланЯтьсЯ...  ‚се  смеЯлась,  что  ты  менЯ никуда не
пускаешь и  что Я  к  тебе пришит...  ѓоворила,  что Я  не посмею поехать на
тройке...  Ђ Я взЯл и поехал.  —то тут дурного?.. ’ы ведь не сердишьсЯ?.. ’ы
ведь прелестнаЯ женщина, ‚авочка...
     ‚арвара  Ђлександровна  слушала,   пораженнаЯ  непритворным  ужасом   и
внезапно охваченнаЯ жгучим подозрением.  Ћна не прочь была тут же, сейчас же
сделать   трагическую  "сцену"  и   показать  виновному  всю   силу   своего
негодованиЯ,  раскрыть все муки оскорбленной, обиженной женщины, муж которой
ездит на тройках в  то времЯ,  когда жена больна,  и ухаживает "бог знает за
кем";   но,   взглЯнув  на   добродушно-веселое  лицо   Ѓориса  Ќиколаевича,
неспособного,  казалось,  в  эту  минуту  восчувствовать  весь  ужас  своего
поступка, она лишь резко и повелительно сказала:
     - ‹ожитесь спать!
     ‚арвара Ђлександровна еще  долго  плакала,  оскорбленнаЯ,  возмущеннаЯ,
негодующаЯ  (особенно  против  этой   "подлой,   вертлЯвой"  Ђнны  Џетровны,
завлекающей чужих мужей),  лежа рЯдом с  бессовестно храпевшим преступником,
словно  он  и  не  совершил тЯжкого  преступлениЯ,  нарушив  слово  и  нагло
обманываЯ жену,  и наконец, обессиленнаЯ от злобы и мук ревнивых подозрений,
забылась в  коротком тЯжелом сне,  принЯв знаменательное решение:  "серьезно
поговорить с мужем",  чтобы впредь он не осмеливалсЯ оскорблЯть ее верховных
прав.
     Џо  счастью,  Ѓорис Ќиколаевич не  мог провидеть во  сне всего значениЯ
этого предстоЯвшего "серьезного разговора",  иначе едва ли  его  сон  был бы
столь безмЯтежен и  храп так  нагло бессовестен,  как в  это Январское утро.
‚прочем,  ведь  известно,  что  некоторые преступники спЯт спокойно и  перед
казнью.
     Џозднее пробуждение Ѓориса Ќиколаевича было не из приЯтных. ѓолова была
тЯжела, а состоЯние духа отвратительное. ‚оспоминание о позднем возвращении,
о  неуместной болтливой откровенности с ‚авочкой охватило позорной трусостью
его робкую душу,  удручаЯ ее сознанием действительной виновности и ожиданием
непременного возмездиЯ.
     "‚ пЯтом часу...  ’ройки...  ‘амарканд...  Ђнна Џетровна...  Њигрень...
‚авочка..."  -  тревожно думал он,  высовываЯ из-под одеЯла заспанное лицо и
осторожно поворачиваЯ голову...  Џостель ‚авочки пуста... ‚ спальне зловещаЯ
тишина.   "‚авочка,   верно,   оделась  и  пьет  в  столовой  кофе,  глубоко
огорченнаЯ..."  €  смущенный Ѓорис Ќиколаевич торопливо поднЯлсЯ с постели и
стал  одеватьсЯ,  питаЯ  робкую  надежду удрать  поскорее без  объЯснений на
службу и выпить где-нибудь по дороге стакан чаю... Ѓыстро одевшись, он вышел
из-за ширмы,  из-за этой красивой, атласной ширмы, скрывающей обе кровати, и
совершенно неожиданно увидал ‚авочку.
     Ћна  сидела  в  мЯгком  кресле  бледнаЯ,  с  устремленными перед  собой
глазами, грозно-спокойнаЯ и торжественно-мрачнаЯ, точно подавленнаЯ тЯжестью
несчастиЯ,  с  крепко сжатыми губами и гневно раздувающимисЯ ноздрЯми своего
крупного с горбиной носа, и, казалось, не замечала мужа.
     ‚ид ‚авочки не  предвещал ничего приЯтного,  и  окончательно струсивший
Ѓорис Ќиколаевич думал было проскользнуть в  двери,  а  затем за  шапку и  с
богом  на  службу -  пусть  уж  объЯснение будет  потом,  после обеда...  Ќо
топографиЯ местности не позволЯла исполнить этот план. Ћн не мог не заметить
‚авочки. Џоэтому Ѓорис Ќиколаевич, в отваге отчаЯниЯ, сделал несколько шагов
к креслу и,  подбадриваЯ себЯ,  проговорил умышленно развЯзным тоном,  будто
человек, не совершивший ничего преступного:
     - ‡дравствуй, ‚авочка... ’ы, беднаЯ, из-за менЯ не спала?
     €  с  этими  словами,  развЯзность тона  которых  не  исключала  однако
некоторой  заискивающей  трусливости,   Ѓорис  Ќиколаевич,  приблизившись  к
креслу, хотел было поднести руку ‚авочки к своим губам, как вдруг движением,
полным отвращениЯ, точно Ѓорис Ќиколаевич был весь в проказе и прикосновение
к нему грозило гибелью, ‚арвара Ђлександровна отдернула вздрагивающую руку и
глухим трагическим голосом своего низкого контральто произнесла:
     - Ќе прикасайтесь ко мне!
     Ѓорис Ќиколаевич опешил.  ’акого начала "бенефисов" еще не бывало в его
супружеской практике, и "вы" еще ни разу не употреблЯлось.
     €, почтительно отступив, он мог только робко и нежно произнести:
     - Ќо, ‚авочка... друг мой... выслушай.
     - €  вы  еще  смеете  говорить!?  -  вскрикнула ‚арвара  Ђлександровна,
вскакиваЯ с  кресла,  словно в  нем вдруг оказалась игла,  и до глубины души
возмущеннаЯ недостаточно виноватым видом  Ѓориса Ќиколаевича,  который между
тем так виноват.
     - ‚ы  смеете  еще  говорить!?  -  повторила она,  всЯ  закипаЯ гневом и
окидываЯ уничтожающим взглЯдом своих сверкнувших глаз человека,  который был
пьЯн,  ездил на тройке,  ухаживал за Ђнной Џетровной и вернулсЯ в пЯтом часу
утра, в то времЯ, как жена сидела дома одна... больнаЯ.
     ‘лова эти были вступлением к тому,  что ‚арвара Ђлександровна называла:
"серьезно поговорить",  а  вслед за  тем  началсЯ и  самый разговор,  вернее
монолог,  так как говорила только ‚арвара Ђлександровна,  а  оробевший Ѓорис
Ќиколаевич  лишь  тщетно  пыталсЯ  вставить  слово  оправданиЯ,  -  монолог,
перешедший в  одну  из  тех  бурных,  неистовых сцен,  которые  столь  любЯт
подозрительные,  страстные и нервные женщины, думающие только о своей любви,
о  своих  страданиЯх,  оскорблениЯх и  правах и  забывающие в  своем наивном
эгоизме о  каких бы то ни было правах человека,  который имеет завидную долю
быть ими безгранично и горЯчо любимым.
     ќто    было    целое   драматическое   представление   впечатлительной,
экспансивной  и   страстной   женщины,   легко   принимающей   фантазию   за
действительность,  подозрение за  факт,  частью искреннее,  частью несколько
театрально приподнЯтое,  с криками,  слезами, угрозами, с жестами отчаЯниЯ и
непритворным страданием,  - с эффектами и резкими переходами от трагического
шепота   глубоко   несчастной  женщины   к   властному  крику   оскорбленной
повелительницы  возмутившегосЯ  подданного,   -   от   едких  оскорбительных
сарказмов и  грубых  ругательств мучительной ревности к  мольбе  о  пощаде и
уверениЯм в своей любви и своих добродетелЯх,  -  от заклинаний сказать все,
все,  всю  правду и  обещаний просить,  если он  разлюбил ‚аву,  к  жестоким
упрекам в  подлом поведении,  в  обмане и  в  черной неблагодарности,  -  от
злобных насмешек над "подлой тварью",  на  которую муж мог променЯть честную
женщину, к угрозам покончить с собой, если он ей изменит...
     € затем - истерика и заключительный обморок.
     Ѓорис  Ќиколаевич,  хорошо  знакомый с  драматической жилкой  характера
своей ‚авочки, был тем не менее сильно угнетен и в первую минуту считал себЯ
бесконечно виноватым,  готовый каЯтьсЯ, что поехал на тройке, да еще с Ђнной
Џетровной. “друченный и растерЯнный, он перенес ‚авочку на кровать, давал ей
нюхать соли,  нашатырный спирт,  осыпал ее поцелуЯми.  Ќо так как обморок не
проходил и  ‚авочка лежала без  движениЯ,  то  Ѓорис Ќиколаевич,  не  вполне
знакомый с  продолжительностью и  характером женских  обмороков,  выбежал из
спальни и,  взволнованный и испуганный,  хотел было посылать за доктором. Ќо
старуха-нЯнЯ,  ЂвдотьЯ ”илипповна,  державшаЯ втайне  всегда  сторону Ѓориса
Ќиколаевича и  находившаЯ,  что  он  совсем не  по-мужски позволЯет помыкать
собой вместо того,  чтобы держать жену в  повиновении,  -  остановила его от
напрасной траты денег на доктора и уверенно объЯвила, что "все это" у барыни
скоро пройдет от компрессов. Ћна приложит их сейчас.
     - “ барыни часто бывает эта самаЯ "мегрень",  - дипломатически и не без
иронии назвала нЯнЯ болезнь ‚арвары Ђлександровны,  -  и, ничего себе, скоро
проходит...   ‚арвара  Ђлександровна,   слава  богу,   дама  здороваЯ...  Ќе
выспались,  -  вот и мигрень. Ђ вы напрасно не волнуйтесь, Ѓорис Ќиколаич...
Ќе из чего...  € не ухаживайте сами за барыней,  лучше будет. Ќаша сестра от
потачки  только  больше  дуреет...   -   конфиденциально  прибавила  ЂвдотьЯ
”илипповна.  -  ќка  важность,  что  поздно вернулись...  ‚ы  посидите-ка  в
кабинете,  пока Я побуду у барыни,  а ’анЯ займет детей, - подбадривала нЯнЯ
Ѓориса Ќиколаевича и  взглЯнула на  него с  сочувствием и  в  то  же времЯ с
сожалением, что он такаЯ "трЯпка".
     „ень прошел в томительном беспокойстве. ‚ квартире стоЯла тишина, точно
в ней был тЯжелобольной. „ети, слышавшие, как мама ругала папу, присмирели и
боЯлись шумно играть. Њама больна. Њама спит. € все ходили на цыпочках.
     Ђ Ѓорис Ќиколаевич, несколько оправившийсЯ от сцены, терзалсЯ упреками,
что был откровенен,  и дал себе слово впредь о тройках никогда не говорить и
ни одного женского имени при жене не произносить иначе, как с порицанием. Ћн
и жалел ‚авочку,  -  она так близко принимает все к сердцу, беднаЯ! - и в то
же  времЯ находил,  что его вина не настолько же,  в  самом деле,  серьезна,
чтобы так  расстраиватьсЯ и  делать такие ужасные сцены.  ‚едь если подобные
сцены  да  в  частых  порциЯх,  то  это  проЯвление  любви,  пожалуй,  вроде
каторги... ЌЯнЯ умнаЯ женщина и права: не следует потакать... "ќка важность,
что Я поздно вернулсЯ и что ездил с Ђнной Џетровной...  Ќу... поцеловал раза
два руку... ’олько и всего!"
     - ЃарынЯ  вас  просит,  -  доложила вошедшаЯ ’анЯ,  довольно уродливаЯ,
пожилаЯ девушка, любимица барыни.
     Љриницын с  подавленным вздохом вышел  из  кабинета,  как  человек,  не
знающий,  что  его  ждет:  возобновление ли  "бенефиса" (примеры бывали) или
помилование.  Ћсторожно ступаЯ, вошел он за ширмы и хотЯ только что у себЯ в
кабинете храбрилсЯ,  считаЯ свою  вину  не  очень  тЯжкой,  -  здесь,  перед
‚авочкой, благоразумно имел покорный вид кающегосЯ преступника.
     ‚авочка,  хорошо  выспавшаЯсЯ  в  течение  днЯ,  умытаЯ  и  надушеннаЯ,
успевшаЯ,  при  помощи  маленького  зеркала,  основательно  познакомитьсЯ  с
наружным видом своего посвежевшего, после сна, лица и с эффектом распущенных
черных волос,  ниспадавших по белому фону капота,  -  лежала, полуосвещеннаЯ
мЯгким светом фонарика,  на  убранной кровати,  полузакрыв глаза,  с  томным
видом оправлЯющейсЯ от тЯжкого недуга женщины.
     Ѓорис Ќиколаевич осторожно взЯл ее руку, поднес к своим губам и нежно и
продолжительно поцеловал,  как  бы  испрашиваЯ  этим  поцелуем  помилование.
‚арвара Ђлександровна,  видимо,  перестала считать мужа прокаженным,  потому
что не только не отнЯла руки,  но даже в ответ слабо,  как немощнаЯ женщина,
пожала руку Ѓориса Ќиколаевича, печально вздохнула и, словно вспомнив что-то
тЯжелое,  заплакала...  ‘лезы тихо струились из  ее глаз,  но это были слезы
покорной, несчастной женщины и умилили Ѓориса Ќиколаевича.
     - ‚авочка... милаЯ... - прошептал он дрогнувшим, взволнованным голосом.
     €  он опустилсЯ на колени (коврик перед постелью был мЯгкий и пушистый)
и  стал  нежно гладить ее  голову.  €  ‚авочка закрыла глаза своими длинными
ресницами, из-под которых сочились слезы.
     Џрошла минута трогательного молчаниЯ с  обеих сторон.  Ѓорис Ќиколаевич
приободрилсЯ,  чувствуЯ,  что  возобновлениЯ бенефиса не  предвидитсЯ и  что
помилование близко,  а следовательно в доме кончитсЯ так называемое "военное
положение",  когда все  ходЯт мрачные,  и  дети  снова могут шумно и  весело
играть без страха обеспокоить больную маму.
     €  ввиду  этого  Ѓорис  Ќиколаевич с  особенной нежностью несколько раз
поцеловал благоухающую ‚авочкину щеку  и  при  этом нечаЯнно даже попробовал
вкус слезы, но, впрочем, не нашел его особенно приЯтным.
     Ќаконец  ‚арвара  Ђлександровна открыла глаза,  увлаженные слезами,  и,
утираЯ их,  тихим,  совсем тихим и слабым голосом,  точно слабость и горе не
позволЯли ей говорить громко, - спросила:
     - ’ы не обманываешь менЯ, Ѓорис? ’ы в самом деле менЯ любишь?
     ќтот  вопрос  был   обыкновенно  первым  верным  признаком  помилованиЯ
человека,  которому  задавались  "бенефисы",  и  Ѓорис  Ќиколаевич  поспешил
ответить  самым  искренним и  горЯчим  тоном,  не  допускающим ни  малейшего
сомнениЯ:
     - Ћ, ‚авочка...
     € так как продолжать стоЯть на коленЯх, хотЯ бы и на мЯгком коврике, не
совсем было удобно длЯ сорокадвухлетнего человека,  да,  по-видимому,  и  не
представлЯло больше  надобности,  то  Ѓорис  Ќиколаевич пересел в  низенькое
креслецо и приЯтно потЯнулсЯ.
     - Ђ та...  Ђнна Џетровна...  -  произнесла, как бы с трудом выговариваЯ
это имЯ, ‚арвара Ђлександровна с болезненно-презрительной гримасой и вперила
испытующий долгий взглЯд на мужа.
     Ѓорис Ќиколаевич только брезгливо пожал плечами,  словно бы говорЯ, что
Ђнна Џетровна длЯ него ровно ничего не значит.
     - —то между вами было...  ЏризнайсЯ, Ѓорис... ‚едь было? ’ы с ней часто
встречаешьсЯ... Ћна тебе нравитсЯ?
     - ‚авочка!..  „а мы с ней всего-то раз или два виделись... € за кого ты
менЯ принимаешь?.. ЉажетсЯ, у менЯ вкус есть... Ђнна Џетровна!? ЌравитсЯ!?
     €  Ѓорис Ќиколаевич даже рассмеЯлсЯ и  стал горЯчо говорить,  что  Ђнна
Џетровна, пожалуй, и смазливаЯ бабенка, но нисколько неинтереснаЯ, и с такой
беспощадной критикой стал разбирать и ее нос,  и глаза,  и шею,  и глупость,
что если б Ђнна Џетровна могла это слышать,  то, вероЯтно, назвала бы Ѓориса
Ќиколаевича порЯдочным лицемером и  трусом,  готовым  из-за  спасениЯ  своей
шкуры позорить ту самую хорошенькую блондинку, бойкую, остроумную и веселую,
которой он еще вчера расточал комплименты.
     ‚арвара Ђлексан