ниЯ.
     - ‚идели,  €вановна,  люди видели, как ‚аська-подлец от ѓруньки из окна
вылезал! - с какою-то страстностью говорили торговки.
     - Љто видел?!  ‚рете вы все,  злыни!  €  тот,  кто говорит,  что видел,
брешет  как  пес!   ‘лава  богу,   Я  знаю  ѓруньку.   Ћна  баба  совестнаЯ,
правильнаЯ...  Ћна  и  генерал-арестанту и  прочим офицерам на  их  подлости
отказывала,   а  не  то  что  свЯзатьсЯ  с  щенком...   Ћна  не  чета  каким
другим-прочим.
     - ’ы, €вановна, от старости, видно, ничего не видела, а ”едосеев-писарь
- зрЯчий,  он  небось  сам  видел,  как  ‚аська  лез.  ’воЯ  ѓрунька  почище
других-прочих будет...  „ругие-прочие начистоту, а ѓрунька тишком да из себЯ
быдто неприступную валЯет,  фальшит, значит... Ђ ты не фальшь! €звестно, без
мужа летом молодой бабе скучно!..  ’ак ли Я говорю,  бабочки?  -  с циничным
смехом  заметила  толстаЯ,   белотелаЯ,   всЯ  в  веснушках,  "рыжаЯ  Ђнка",
матроска-торговка, известнаЯ разнообразием и обилием своих любовных авантюр.
     - ќто верно, Ђнка!
     - Њатросы по портам гулЯют, а матроскам нешто убиватьсЯ из-за них...
     - †ирно будет!
     € среди этих восклицаний раздалсЯ веселый смех молодых баб.
     - ‚ас не перекричишь! Ѓольно горласты! ’ьфу!
     €  €вановна с сердцем плюнула и,  сердитаЯ,  примолкла,  отвернувшись к
своему ларьку.
     ѓрунЯ скоро почувствовала перемену отношений к себе.
     ‚скоре после оскорбительного предложениЯ €ванова ей делались и  другими
лицами такие же оскорбительные предложениЯ,  и  к  ней на улицах стали снова
приставать,  и  уже гораздо нахальнее,  с  разными двусмысленными шуточками,
которые  Явно  намекали на  писарька.  Ќа  рынке  ее  встречали насмешливыми
улыбками и при поЯвлении шушукались. „аже в доме у экипажного командира, где
барынЯ   обыкновенно  особенно  ласково  говорила  с   матроской  и   всегда
приказывала поить ее чаем,  и  там,  казалось ѓруне,  на нее смотрели как-то
иначе, и барынЯ как будто стала суше.
     €  беднаЯ матроска и сама ниже опустила голову,  и уж не смотрела,  как
прежде,  прЯмо  и  смело всем  в  глаза,  и  избегала выходить на  улицу без
крайности. „ень-деньской она стирала, а к вечеру, усталаЯ, горЯчо молилась и
ложилась спать.
     Ќо  сон не  скоро смежал ее глаза.  ‘амые безотрадные мысли приходили к
ней в голову,  молитва не успокаивала ее смЯтенной души,  полной отчаЯниЯ, и
она считала себЯ великой грешницей, которой нет прощениЯ.


        XIII

     ‚  один из  таких вечеров,  когда Ђграфена сидела со  своими печальными
думами за столом,  лениво отхлебываЯ из блюдечка чай,  в комнату к ней вошла
€вановна.
     ќто  была высокаЯ рЯбоватаЯ старуха с  зоркими,  умными и  добродушными
глазами,  придававшими ее красноватому от загара и  покрытому морщинами лицу
выражение чего-то значительного,  умного и  приЯтного.  ‘разу чувствовалось,
что эта старуха,  проживши долгий век, не растерЯла сердечной доброты и в то
же времЯ должна была хорошо понимать людей.
     - —ай да сахар, ѓрунЯ! - проговорила она, входЯ в комнату и крестЯсь по
направлению к  образам.  -  ‚от  Я  опЯть  пришла  проведать тебЯ,  милаЯ...
Ћдной-то в своей клетушке будто и скучно...
     - ‘пасибо, €вановна... —аю выкушай...
     - Џила, милаЯ, только что пила, как с рынка вернулась...
     - —ашечку?
     - Ќу, разве чашечку... длЯ компании.
     Ќесколько времени обе женщины молча отхлебывали чай.
     ‘тарушка  €вановна  несколько  раз  взглЯдывала с  выражением  ласки  и
участиЯ на  грустное,  словно бы  закаменевшее лицо  Ђграфены,  похудевшее и
осунувшеесЯ точно после тЯжкой болезни,  и, поставив на стол выпитую чашку и
категорически отказавшись от другой, проговорила своим старческим, несколько
певучим и тихим голосом:
     - Ђ Я тебе,  стараЯ старуха, знаешь что скажу, ѓрунЯ?.. Ќапрасно ты так
уж  убиваешьсЯ  в  своей  отчаЯнности.  Ђ  отчаЯнность  -  грех  и  на  беду
натолкнет...  вот что.  €зведешь ты себЯ,  болезнаЯ.  € то,  на что ты стала
похожа?
     - ’Яжко, €вановна...
     - Ђ ты богу молись.
     - Њолюсь,  а все нет спокою...  ‘тыдно и вспомнить,  что Я натворила...
‘ама знаешь. ‚идно, господь прощениЯ не дает такой грешнице...
     - € не таких грешниц господь прощает... Ћн, батюшка, милосердный... это
ты  напрасно говоришь...  €  не  такаЯ ты грешнаЯ,  как о  себе полагаешь...
‘овесть-то  в  тебе совестливаЯ -  ты  и  изводишьсЯ да думы думаешь...  ќх,
ѓрунЯ,  ѓрунЯ!  Љто из баб-то в  грех не впадал!..  ’ы вот от своей вины всю
душу свою измотала,  а  другаЯ нагрешит и  забыла...  ‚  том-то и горе твое,
милаЯ...  Ќу,  спокаЯлась -  и будет...  ѓосподь-то тебЯ десЯть раз простил,
потому и вина-то твоЯ, ежели правильно судить, небольшаЯ...
     Ђграфена удивленно поднЯла на €вановну свои грустные серые глаза, точно
не  понимаЯ,  как  это такаЯ почтеннаЯ старуха может говорить,  что ее  вина
небольшаЯ.
     - ’ы что так смотришь?..  € вовсе даже небольшаЯ, - продолжала €вановна
с  каким-то подкупающим спокойствием,  -  ведь ты этого самого подлеца,  что
тебЯ облестил своими подлыми словами и потом же,  мерзавец, ославил по всему
городу, наверно, любила ровно бы как обезумевшаЯ... ’ак ли Я говорю?
     - ’ак, €вановна! - прошептала, краснеЯ от стыда, ѓрунЯ.
     - € допречь того ни к кому такой приверженности не имела!
     - Ќет...
     - ’о-то оно и есть...  Ђ выдали тебЯ,  глупую девку,  за ѓригориЯ, и не
было к нему никакой сердечной горЯчности...  —то за €вана, что за Џетра, все
равно тебе было. ’ак ли понЯть надо!
     - ’ак, €вановна...
     - џ небось все вокруг примечаю...  ‚идела, как вы живете... Џочитать-то
ты почитала ѓригориЯ,  угождала ему -  человек-то он хороший,  -  ну и,  как
правильнаЯ  баба,  закон  свой  исполнЯла...  Ђ  все-таки  душа  твоЯ  ровно
тосковала...  ‘илком ведь не полюбишь хоть самого распрекрасного что ни есть
человека... € жила ты, Я тебе скажу, без смуты, пока сердце твое не захотело
любви  и  молодаЯ кровь не  взбунтовалась...  ’ут  уж,  милуша,  редкаЯ баба
сустоит...  ‚сЯкой пожить хоть минутку в охотку... ’ы не от озорства на грех
пошла,  а от кипучего сердца... ’ак какаЯ ж твоЯ большаЯ вина?.. Љоли и была
вина против "закона",  ты избыла вину-то...  €  всЯкий человек с  рассудком,
который бабу понимает,  должен простить...  ’ак-то,  ѓрунЯ!..  Ѓрось, милаЯ,
изводитьсЯ!..  Џоверь, Я правильно тебе говорю! - заключила старуха, ласково
улыбаЯсь своею широкою, доброю улыбкой.
     Ћднако эти утешающие слова не внесли в  сердце ѓруни примирениЯ,  и она
промолвила:
     - ‘пасибо на ласковом слове,  €вановна...  „обраЯ ты... не осуждаешь, а
сама небось так, как Я, не поступала...
     - ќх,  ѓрунЯ,  один бог без греха!  - протЯнула как-то загадочно стараЯ
€вановна.  -  Њожет,  Я хуже тебЯ грешила... ’оже не по воле замуж выдали...
’оже кипучее сердце было...  Ќу,  да что вспоминать!..  —то было, то было...
‡абудь и ты...
     - ’о-то не забыть,  €вановна...  Ђ главное,  как Я на ѓригориЯ взглЯну!
‘ама знаешь, как он менЯ любит... —то с ним-то будет, как он узнает?
     - Ђ зачем ему знать?
     - Љак зачем?.. „олжна же Я ему открытьсЯ...
     - € вовсе не должна! - горЯчо возразила €вановна. - Џочему должна? —тоб
развередить человека,  да еще такого карактерного,  как ѓригорий?..  ’ы свою
вину ему выложишь,  тебе, положим, легче, а ему-то каково?.. …ще добро бы ты
продолжала хороводитьсЯ,  а то все кончено,  отгулЯла и отмучилась,  подлеца
вовсе забыла,  стала еще более почитать мужа и... на-кось, съешь: чего, мол,
Я набедокурила на твою голову!  ’ерзайсЯ, мол, любезный супруг... Љушайте на
здоровье!..  Ђ ведь мужчина за бабий грех зол... Ћн тут и рассудок весь свой
мужчинский терЯет из-за своей обиды...  Љак,  мол, Я неугоден бабе-то? € как
она смела,  такаЯ-сЯкаЯ?.. ‘ такими долго ли до греха... Џоложим, коли любит
- простит,  а всЯчески в ем эта самаЯ памЯть, что ты его обескуражила, навек
останетсЯ... € пойдет расстройка. € он завсегда в сумлений, а ты, права - не
права,  а завсегда виновата...  Ћсобенно, когда муж ревнивый... ’огда не дай
бог!  Ќет,  ѓрунЯ,  боже тебЯ сохрани...  ‹учше молчи,  а  не кайсЯ...  Ѓогу
покаЯлась, и довольно... Ќечего зрЯ мужа нудить!..
     ‘таруха произнесла эту тираду с каким-то особенным одушевлением и с тою
убежденностью, котораЯ будто бы намекала, что €вановна по собственному опыту
знает, как неудобно каЯтьсЯ мужу в своих грехах.
     Џо-видимому,  и  эти веские доводы не вполне убедили ѓруню.  Ћна хоть и
молчала, не желаЯ противоречить старухе, но душа ее протестовала против лжи.
     €вановна заметила тщету своих уверений и, искренне желаЯ спасти и ѓруню
от будущей "расстройки", неминуемой, по ее мнению, в случае признаниЯ такому
характерному и  ревнивому мужу,  как ѓригорий,  и  самого ѓригориЯ от горЯ и
обиды,  которые могли довести его бог знает до какой беды,  - самоотверженно
решилась,  в виде последнего аргумента, припомнить давно прошедший эпизод из
ее собственной супружеской жизни.
     - ’ы,  как посмотрю Я,  не  веришь старухе?  -  возбужденно проговорила
€вановна. - ’ак поглЯди!
     €  с  этими  словами  она  сдернула с  головы  платок  и,  нагнув  свою
заседевшую голову  и  приподнЯв жидковатую прЯдку волос,  показала большой и
глубокий белеющий шрам недалеко от виска.
     - ‚идела? - спросила она, снова надеваЯ платок.
     - ‚идела.
     - —то,  небось ловко съезжено?.. …ще слава богу, что жива осталась. „ва
месЯца  в  госпитале пролежала.  „охтура говорили,  что  черепу  повреждение
вышло... …сли бы, говорЯт, еще чуточку, то сразу дух вон...
     - Љто ж это тебЯ, €вановна?
     - €звестно кто!  Њуж,  царствие ему небесное!  - с чувством проговорила
€вановна и набожно перекрестилась.
     - ‡а что же это он тебЯ? - спрашивала ѓрунЯ, все еще не догадывавшаЯсЯ,
какое отношение имеет этот шрам к ее собственному положению.
     - Ђ  за  свое  же  безумство,  за  свое,  милаЯ...  ’оже была в  твоих,
примерно,  годах за матросом и тоже была замуж отдана, как и ты, безо всЯкой
приверженности.  Ћднако себЯ соблюдала до поры до времени...  Ђ пришла пора,
мой-то ушел в  плавание,  а тут подвернись такой же подлец,  вроде ‚аськи...
"Ђгаша да  Ђгашенька...  андел..."  ну,  одним словом,  все  эти  мужчинские
подлости свои повторЯл.  џ  и  развесь уши...  €  показалсЯ он мне в те поры
самым желанным человеком на свете,  этот унтерцер.  Ќу и втюрилась... Ќе ем,
не сплю,  только бы его увидать...  €звестно,  наша сестра если втюритсЯ, то
лишитсЯ всЯкого рассудка...  „уши в ем не чаю... € не было бы ничего, если б
этот подлец отстал...  Џроплакала бы Я глаза и шабаш...  ’ак нет!  € он свою
линию вел...  знал, чем облестить... ’оже прикинулсЯ, что в отчаЯнности... џ
и  пожалей...  Ђ  коли  наша сестра втюритсЯ да  пожалеет...  известно,  что
выйдет...  Ќу и вышло.  •ороводились мы так лето, унтерцер и отстал... Ђ тут
муж вернулсЯ...  џ сгорЯча бух ему в ноги. "’ак и так, мол, виновата Я была,
закон  нарушила...  Џростите,  говорю.  Ѓольше не  буду".  Ђ  он,  толком не
выслушавши, хвать кочергу да со всей мочи... Џотом бегал в госпиталь, каЯлсЯ
и прощал -  только, говорит, поправлЯйсЯ... Ќо с тех пор - на что верна была
Я жена, а мой матрос - царство ему небесное! - чуть что, сейчас дратьсЯ... €
такаЯ расстройка пошла, что не дай бог. Ќатерпелась Я, пока мы оба в лета не
вошли.  € еще сам менЯ виноватил.  "’ы,  говорит,  дура,  чего мне винилась!
Ќешто,  говорит, лестно мне знать, как мою да законную супругу чужой человек
в уста целовал?..  Ќешто,  говорит, легко мне было свою жену да убить? „ура,
говорит,  и есть..." € впрЯмь дура была!  Ќет, ѓрунЯ, милаЯ, не винись лучше
ѓригорию.  Љоли себЯ не жалеешь,  его-то пожалей.  †исть евойную не рушь,  -
закончила свой рассказ €вановна.
     - Ђ если он стороной узнает?..  „аже один писарь грозилсЯ,  что отпишет
мужу...
     - ќто подлюга €ванов?  „а ѓригорий не поверит подметному письму... Њало
ли  можно набрехать на человека...  Ђ  ты отрекайсЯ...  Џоверь,  это мужчине
приЯтней...  Њожет, первое времЯ он и будет в сумлений, а потом, как увидит,
что ты ведешь себЯ честно да правильно,  -  и сумление пройдет.  € будете вы
жить в ладе да в мире...  ’ак-то,  ѓрунюшка... Џосмекни-ка, что тебе старуха
советует...  Ќу,  однако,  и  наговорила Я  тебе...  Џора старым костЯм и на
покой.  Њне-то рано вставать...  Џрощай!..  •ристос с тобой...  ‘пи,  милаЯ,
хорошо да не нудь себЯ думами. ‚се перемелетсЯ, мука будет!
     - Ђх,  €вановна,  что-то сдаетсЯ мне - не будет! - тоскливо проговорила
ѓрунЯ, провожаЯ старуху.
     - Ѓудет,  говорю тебе, будет... „ухом-то не падай... †изнь-то у тебЯ, у
молодки, всЯ впереди... †иви только!
     €вановна вышла от жилички и перед тем, что лечь спать в своей крохотной
каморке,  помолилась богу за  "рабу божию Ђграфену" и  искренне пожалела ее,
увереннаЯ,  что ѓрунЯ за стеной не спит, а мучаетсЯ и что слова ее нисколько
не подбодрили молодой женщины.
     - ‘овесть-то  в  ей больно назойливаЯ!  -  проговорила вслух €вановна и
решила на  следующий вечер опЯть посидеть с  ѓруней,  чтоб не  оставлЯть ее,
болезную, одну-одинешеньку с ее кручиной.


        XIV

     Џосле долгого и утомительного крейсерства в Ѓалтийском море "‚ихрь",  к
общему удовольствию матросов и офицеров, целый месЯц не бывавших на берегу и
питавшихсЯ солониной и  сухарЯми,  в девЯтом часу хмурого августовского утра
подходил к ѓельсингфорсу.
     ‚етер  был  довольно свежий и  попутный.  ‘легка накренившись,  "‚ихрь"
быстро нессЯ под всеми своими парусами на двух высоких мачтах, держа курс на
проход  между  скалами  двух  островов,  на  которых  расположены укреплениЯ
‘веаборга - крепости, защищающей вход на гельсингфорский рейд.
     Џроход между островами был  неширок.  Џри  малейшей оплошности рулевых,
при  отсутствии у  капитана глазомера,  при недостатке находчивости возможно
было  со  всего  разбега налететь на  одну  из  гранитных глыб  и  разбитьсЯ
вдребезги.
     Ќо   командир  брига,   молодой   еще   капитан-лейтенант,   три   года
командовавший судном и  знавший все его качества несравненно лучше и тоньше,
чем качества своей молодой жены, разумеетсЯ, и не думал уменьшать парусов.
     Ћн считал бы это позором,  и  его бы засмеЯли потом товарищи-морЯки,  а
матросы смотрели бы как на труса.
     ‚  те  времена  и  большие  трехдечные корабли{53},  управлЯемые лихими
капитанами (тогда еще ценза не было,  и  капитаны могли основательно изучать
свои суда,  долго ими  командуЯ),  влетали под  брамселЯми и  бом-брамселЯми
(самые верхние паруса) в  еще  более  узкие  ворота кронштадтской стенки или
ревельской гавани,  -  так  с  маленьким бригом  и  подавно было  бы  стыдно
струсить.
     € капитан совершенно спокойно стоЯл на мостике,  смериваЯ зорким глазом
расстоЯние до прохода,  чтобы в необходимый момент слегка привести к ветру и
влететь в  середину,  вполне  уверенный в  своем  старшем рулевом Љислицыне,
который стоЯл на штурвале вместе с тремЯ своими подручными.
     Ќесколько напрЯженный и  сосредоточенный,  держа  твердыми руками ручки
штурвала,  и ѓригорий,  сильно загоревший, с надувшимисЯ жилами красной шеи,
оголенной из-под  широкого воротника синей фланелевой рубахи,  впилсЯ своими
загоревшимисЯ голубыми глазами  вперед,  на  бугшприт брига,  и  с  чувством
удовлетворенности мастера своего дела видел, что нос судна несетсЯ по одному
направлению, не уклонЯЯсь от румба.
     Ћн так же, как и капитан, знал до тонкости все достоинства и недостатки
"‚ихрЯ"  относительно  послушливости  его  рулю  и,  не  любивший  службы  и
тЯготившийсЯ ею,  тем не менее любил этот бриг, движение которого направлЯл.
‹юбил  и  относилсЯ к  нему  почти как  к  живому существу,  одухотворЯЯ его
качества, и порою хвалил его, а порою сердилсЯ на него.
     Ћн изучил его в  течение нескольких лет службы своей рулевым.  Ћн знал,
при каких условиЯх "‚ихрь" артачитсЯ и рыскает по сторонам, словно бы чем-то
недовольный,  и тогда бранил его мысленно, ворочаЯ штурвалом; знал, когда он
так и  норовит носом кинутьсЯ к  ветру,  чтобы заполоскали кливера,  и тогда
надо было не  зевать и  не пускать его шалить,  держа руль немного на ветре;
знал,  наконец,  когда  "‚ихрь" послушлив,  как  смышленое существо,  и  при
малейшем движении рулЯ нос его покорно катитсЯ в ту или другую сторону.
     €  тогда  на  некрасивом скуластом  лице  ѓригориЯ  светилась довольнаЯ
улыбка, и он мысленно одобрЯл "доброе" судно...
     “ж эти серые скалы были совсем близко под носом.
     "Џора  бы  и  спускатьсЯ!"  -  подумал ѓригорий,  цепко ухватившийсЯ за
штурвал и готовый немедленно, по команде, повернуть его.
     Ќо  молодой  капитан медлил,  словно  наслаждаЯсь видом  своего  брига,
несущегосЯ прЯмо  на  скалу  острова,  и  с  приподнЯтыми нервами  дожидалсЯ
последнего момента, после которого уже не было спасениЯ.
     €  тогда,  когда  этот  момент наступил,  когда бугшприт "‚ихрЯ" был  в
нескольких саженЯх от  острова,  он  нервно  и  громче,  чем  бы  следовало,
скомандовал, внезапно охваченный жутким чувством опасности:
     - Џраво! Ѓольше право!
     ѓригорий в то же мгновение завертел штурвалом изо всей мочи.
     €  "‚ихрь",  немедленно быстро покатившись носом влево,  пронессЯ между
островов,  по  самой середине прохода,  и,  салютуЯ из своих маленьких пушек
контр-адмиральскому  флагу,  раздувавшемусЯ  на  верхушке  мачты,  вошел  на
гельсингфорский рейд и стал на Якорь вблизи от эскадры, стоЯвшей там.
     ѓригорий закрепил штурвал рулЯ,  вычистил медь на нем, вытер его, потом
навел глЯнец на компас и, справивши все свои дела, пошел на бак.
     Џритулившись у  борта,  он посматривал на город,  на корабли и мысленно
перенессЯ в Љронштадт.
     "—то-то ѓрунЯ?  Љак она поживает, роднаЯ? —ай, скучает одна, беднаЯ!" -
думал ѓригорий.
     Ћн нередко тосковал по жене и  с  самого выхода из Љронштадта не имел о
ней никаких известий.  Ѓриг не заходил ни в  один из портов,  и  нельзЯ было
спросить о ней у матросов с тех кораблей,  которые побывали в Љронштадте.  €
ему ни разу не пришлось написать ей.
     ’ем  временем  капитанский  вельбот,   на  котором  командир  ходил  на
флагманский корабль с рапортом к адмиралу,  вернулсЯ,  и гребцы, Явившись на
баке,  рассказывали, что эскадра только вчера как пришла из Љронштадта. ЏЯть
ден там стоЯла. ‚от так счастливые матросики, которые побывали в Љронштадте,
не то что они с "‚ихрЯ".
     - Ќи тебе в баню, ни погулЯть! - жаловались гребцы.
     - Ќу,  а Љронштадт,  братцы,  на своем месте стоит!  - говорил молодой,
здоровый вельботный старшина.  -  Ѓабы все знакомые заскучили по нас и велЯт
всем кланЯтьсЯ! - прибавил со смехом матрос, обращаЯсь к толпившейсЯ кучке.
     - Ђ про мою матроску ничего не слыхал,  —екалкин?  †ива? ‡дорова? - как
будто спокойно спросил,  подходЯ к —екалкину,  ѓригорий и считаЯ ниже своего
достоинства обнаружить перед товарищами свое душевное волнение.
     Њолодой матрос как-то смущенно отвел глаза и проговорил:
     - Љак же, слыхал... ‡дорова... Њатросы видели ее на рынке... - и как-то
неловко замолчал.
     ѓригорий заметил это смущение, и сердце в нем так и екнуло.
     Ћднако он не показал и вида, что заметил что-то странное и в глазах и в
тоне —екалкина, и отошел прочь.
     "—то это значит?  “ж не пустили ли про ѓруню какие-нибудь подлые слухи?
Ћт  подлых кронштадтских баб  это станет.  ‡лЯтсЯ на  ѓруню,  что на  их  не
похожа!" -  думал ѓригорий и решил,  как отпустЯт на берег,  повидать одного
старого знакомого матроса с кораблЯ и дознатьсЯ от него, в чем дело.
     Ќесколько взволнованный,  ѓригорий  хотел  было  спуститьсЯ вниз,  чтоб
принЯтьсЯ за письмо к  ѓруне,  как его нагнал судовой писарь и,  подаваЯ ему
конверт, проговорил:
     - ‚месте с  казенными пакетами с  флагманского кораблЯ и  тебе  пакетец
есть, Љислицын. ‚ерно, от дражайшей супруги!
     - „олжно быть! - смущенно ответил ѓригорий, обрадованный и вместе с тем
изумленный письму  от  жены,  которого не  ждал,  так  как  не  хотел,  чтоб
кто-нибудь посторонний был посредником между ними.
     ‘ама ѓрунЯ кое-как читала, но писать не умела.
     ѓригорий  спустилсЯ вниз  на  кубрик  и,  усевшись на  рундуке,  вскрыл
конверт, и едва только прочел первые строки анонимного произведениЯ €ванова,
как  сердце упало в  нем  и  лицо его  исказилось выражением ужаса,  злобы и
страданиЯ.
     Ћн  дочитал внимательно это  письмо,  столь обстоЯтельное и  подробное,
упоминавшее даже о заложенных двух платьЯх и шубке,  спрЯтал его в карман, и
на  него  словно  бы  напал  столбнЯк.   Ћн  стоЯл  недвижно,  с  застывшим,
помутившимсЯ взглЯдом, с беспомощно опущенными руками.
     ЏоЯвление какого-то матроса заставило его прийти в себЯ,  почувствовать
прилив  бешеной  ревности и  сознать,  что  какое-то  ужасное,  тЯжкое  горе
внезапно мучительно обрушилось на  него,  и  в  то же времЯ какаЯ-то смутнаЯ
надежда,  что все,  что написано, неправда, клевета, мгновениЯми проникала в
его душу и несколько облегчала его.
     Ћн был словно в  каком-то тумане и  чувствовал только,  что ему больно,
невыносимо больно и что надо узнать поскорей всю правду.
     ЏереживаЯ  эти   страданиЯ  глубоко  любЯщего  и   ревнивого  человека,
ѓригорий,  однако,  имел мужество скрывать их от посторонних глаз.  ‹ицо его
было только напрЯженнее и суровее и глаза возбужденнее.
     ‚ душевных страданиЯх,  то верЯ,  то не верЯ тому, что написано о жене,
то  готовый перервать горло подлому писаришке,  то  с  презрением отгонЯвший
мысль,  будто он мог быть полюбовником жены,  провел ѓригорий утро,  и когда
после пополуднЯ команду отпустили на берег,  он тотчас нанЯл финку и  поехал
на корабль, где служил его знакомый старый матрос.
     —ерез полчаса ѓригорий вернулсЯ на бриг мрачнее ночи.
     ‘тарый матрос подтвердил,  что слухи о  подлеце ‚аське ходили и  что он
видел Ђграфену, сильно заскучившую и исхудавшую.


        XV

     Ќа бриге все скоро заметили,  что Љислицын осунулсЯ и сделалсЯ мрачен и
неразговорчив, и догадывались о причине. ‚сЯ команда уж знала, что Љислицына
ѓрунька "свЯзалась" с писарем, и все матросы, любившие и уважавшие ѓригориЯ,
жалели его, хотЯ в то же времЯ и осуждали за то, что он, кажетсЯ, умственный
матрос, а так убиваетсЯ из-за бабы.
     - €з-за  их  не  стоит убиватьсЯ-то.  Џотому,  известно,  баба -  самаЯ
обманнаЯ тварь,  какаЯ только есть на свете!  - авторитетно говорил по этому
поводу пожилой матрос ѓайка,  жена  которого действительно могла внушить ему
такие нелестные понЯтиЯ о женщинах вообще. - ‘кажем теперь так: ты из-за нее
убиваешьсЯ,  а она в тую ж пору перед кем-нибудь зенками, подлаЯ, вертит или
подолом, вроде как угорь, повиливает... Ђ по-моему, братцы, так: чуть начала
пошаливать - избей ты ее до последнего дрызга и плюнь...
     - ѓрунька Љислицына не  такаЯ...  ‡а  ей  прежде ничего не  было слышно
худого...  ЏравильнаЯ была  матроска...  -  заступилсЯ тот  самый вельботный
старшина —екалкин,  который  первый  привез  на  бриг  известие о  том,  что
Ђграфена "свихнулась".
     - Ќе  такаЯ?  -  повторил черный,  как жук,  ѓайка,  глЯдЯ насмешливыми
маленькими умными  черными глазами из-под  взъерошенных бровей  на  молодого
матроса. - Ђ ты лазил, что ли, ей в душу? ЃабьЯ душа известно, что бездоннаЯ
прорва...  “глЯди-ка, что в ей! Њожет, песок, а может, с позволениЯ сказать,
и  грЯзь...  Ќе  такаЯ?!  ‚се  они,  братец  ты  мой,  такие!  Ћдного шитьЯ.
Ќедаром-то  бог бабу всего-то из одного ребра сотворил...  „ругого материалу
она и не стоит...  Ќе то в ей звание - шалишь! Ђдам был сотворен по образу и
по подобию божию,  а она прЯмо-таки из ребра...  ЏонЯл ты разницу, братец ты
мой?..
     - ‚се это,  может,  и  верно,  но  только ѓрунька Љислицына совестливаЯ
матроска...  ќто впервые грех с ней случилсЯ, коли правда, что ‚аська-писарь
ее облестил! - снова горЯчо вступилсЯ —екалкин.
     - ‚се  они  впервые!..  ЊоЯ  матроска так каждый раз,  когда после лета
вернешьсЯ в Љронштадт,  говорит,  что впервые...  ‚от теперь, как вернемсЯ в
Љронштадт, она, наверно, бою от менЯ ждет, - со смехом заметил ѓайка.
     - —то ж, ты и будешь бить? - спросил кто-то.
     - Ђ  то  как  же?  это уж  такие правила...  Ђ  Я  бы  еще из-за  такой
убивалсЯ!..  „авно уж  менЯ и  званиЯ бы  не было.  Ђ  мое дело:  вернулсЯ в
Љронштадт и  избил ее  как следует по всей форме...  ‘мотришь,  на следующий
день -  как встрепаннаЯ кошка...  € жареное,  и вареное, и водка на столе...
’ак и  ублажает!  Љак есть самаЯ увертливаЯ тварь.  Ђ  Љислицын из-за  такой
твари как сыч какой ходит... ‚овсе даже довольно глупо!
     - €  попадет же теперь бедной ѓруньке!  -  участливо вымолвил —екалкин,
давно уж неравнодушный к красавице матроске.
     - ќто как пить.  Џервым делом.  Ћднако до настоЯщего боЯ не доведет!  -
заметил не без сожалениЯ ѓайка.
     - Џочему?
     - „обер он слишком к своей бабе. Ћбожает!
     "‚ихрь"  простоЯл  в  ѓельсингфорсе  неделю  и  неожиданно  получил  от
адмирала приказание идти за почтой в Љронштадт.
     ‚се обрадовались.
     ’олько ѓригорий,  казалось,  не только не обрадовалсЯ, а, напротив, как
будто сделалсЯ еще угрюмее и угнетеннее.
     - —то с тобой,  Љислицын? - спросил капитан, останавливаЯсь у штурвала,
у которого стоЯл ѓригорий и правил рулем,  направлЯЯ "‚ихрь" к Љронштадту. -
’ы здоров?
     - ’очно так, вашескородие!
     - Ђ мне показалось,  что ты нездоров? ’акой мрачный стоишь, вместо того
чтобы радоватьсЯ,  что завтра увидишь свою Ђграфену.  Ќебось рад?  - говорил
капитан, знавший, какие примерные супруги были Љислицыны.
     - ’очно так,  вашескородие! - отвечал ѓригорий. Ќо лицо его не выразило
ни малейшей радости.
     Љапитан  пристально взглЯнул  на  своего  любимца  рулевого и  поднЯлсЯ
наверх.
     Ќа  другой день,  после  полуднЯ,  открылсЯ ’олбухин маЯк.  ‚етер  чуть
засвежел, и "‚ихрь" ходко приближалсЯ к Љронштадту.
     ѓригорий,  стоЯ у  рулЯ,  с  каким-то  страхом ожидал прихода на рейд и
съезда на берег.


        XVI

     - ѓрунЯ, а ѓрунЯ... ты дома?
     Ћтвета не было.
     € €вановна, удивленнаЯ, что ѓрунЯ не откликаетсЯ, прошла за полог.
     ђаспростертаЯ на  полу,  матроска молилась перед  образами,  у  которых
горели свечи.
     - ѓрунЯ! - окликнула громче старуха.
     ’а поднЯлась бледнаЯ,  совсем исхудавшаЯ за последние дни,  с большими,
ввалившимисЯ,  кроткими и  потухшими глазами.  …е  красивое лицо  стало  еще
красивее  и  словно  бы  одухотвореннее  и  светилось  выражением  какого-то
удовлетворенного тихого покоЯ.
     Љазалось,  что  ѓруню уж  не  тЯготЯт никакие скорбные думы,  не  мучат
никакие сомнениЯ и  она,  примиреннаЯ,  нашла выход из  того мрака,  которым
окутана была ее душа.
     - €  что это ты,  ѓрунЯ,  все молишьсЯ да молишьсЯ?  ЉажетсЯ,  давно уж
замолила все грехи!  - ласково упрекнула €вановна. - џ окликала тебЯ, а ты и
не слыхала...  Ђ  двери-то отперты,  того и глЯди обкрадут...  Ђ Я нарочно к
тебе с рынка прибежала...  ‘ейчас матросик с брандвахты был,  сказывал,  что
"‚ихрь" с морЯ в Љронштадт идет... ѓотовьсЯ мужа принимать... ‚ечор будет.
     ѓрунЯ вздрогнула.
     - Ѓудет? - переспросила она.
     - ’о-то будет...  ѓотовь закуску какую да шти,  что ли, свари, да чтобы
чай с булками, одним словом, что следует, чтобы честь-честью принЯть мужа...
„а есть ли у тебЯ деньги?.. Ђ то возьми у менЯ...
     - ‘пасибо, €вановна... Ќе надо мне денег...
     - Ќу,  а  Я  опЯть к ларьку...  “жо раньше приду...  „а смотри,  ѓрунЯ,
помни, что Я тебе говорила... Ќишкни! Ђ уж если ты так хочешь, Я с мужем обо
всем поговорю...
     - ‘пасибо, €вановна, за ласку! - дрогнувшим голосом промолвила ѓрунЯ. -
’ы ему,  милаЯ,  все,  все скажи,  а  Я говорить не буду...  ‘кажи,  какаЯ Я
великаЯ грешница,  как Я мучилась,  как молилась,  как жалела,  что огорчила
его, доброго, хорошего... ‚се скажи... Ћн, наверно, простит... Ћн поймет...
     € с этими словами ѓрунЯ крепко поцеловала €вановну.
     - „а ты что ж это... словно опЯть замучилась, голубка?
     - Ќет, €вановна, конец мучениЯм!
     - € слава богу!.. Ќу, прощай пока, ласточка!
     - Џрощай!
     Љак  только что старуха ушла,  ѓрунЯ надела платок на  голову,  заперла
двери на  замок,  положив ключ на полку в  прихожей,  куда всегда его клала,
когда уходила и думала,  что в ее отсутствие придет муж,  и, поклонившись на
крыльцо, твердой походкой пошла к Љупеческой гавани.
     „ень стоЯл мрачный. ‚етер так и завывал, проносЯсь по улицам и поднимаЯ
пыль.
     Ќа  ѓосподской улице  кто-то  сзади  окликнул  ѓруню.  Ћна  обернулась,
увидела ‚аську, и по лицу ее пробежала судорога.
     Ћна продолжала идти, но ‚аська догнал ее и сказал:
     - ‘мотри, ѓрунЯ, мужу ни слова, а то - крышка и мне и тебе!
     Ћна ни слова не ответила и только прибавила шагу.
     Ќавстречу шла кучка матросов. ЏоравнЯвшись с нею, матросы хихикнули.
     Ћна слышала, как кто-то сказал:
     - Њатроса  своего  бежит  встречать  да  винитьсЯ!   ‹ето-то  гулЯла  с
писарьком! Ђ небось форсила... џ-де мужнЯЯ жена...
     …ще какой-то офицер пристал было к ней, но, не получив никакого ответа,
пустил ей вслед:
     - Џисарей, видно, любишь, а офицеров нет!
     Ћна только ежилась от этих оскорблений и шла все скорей и скорей.
     ‚от и стенка.  Ћна поднЯлась на деревЯнную стенку, отделЯющую гавань от
рейдов, и пошла по ней, придерживаЯ руками раздувающеесЯ платье.
     „ойдЯ до  угла у  Њалого рейда,  она остановилась и  взглЯнула на море.
‡накомый ей  "‚ихрь" быстро приближалсЯ к  рейду...  Ћна видела,  как убрали
паруса и  бриг стал на Якорь.  Ћна заглЯнула вниз.  ‘винцовые волны с  шумом
разбивались о стенку и обдавали брызгами матроску.  …й сделалось холодно,  и
тоска охватила все ее  существо.  ’оска и  отчаЯние.  Ќо лицо ее по-прежнему
было спокойно и полно решимости.
     Ћна взглЯнула на серое небо.  ‚ одно мгновение перед ней пронеслась всЯ
ее жизнь,  чистаЯ и безупречнаЯ до последнего времени... Џотом она вспомнила
‚аську, позор, грех, мужа - и совсем подвинулась к краю стенки.
     "ѓосподи, прости!" - прошептали ее уста.
     €, перекрестившись, она с жалобным тихим криком бросилась в море.
     Љакой-то  матросик,  проходивший мимо,  увидал ее падение и  побежал на
брандвахту.
     Џослали шлюпку, но тела не нашли.


        XVII

     ‚  седьмом часу вечера ѓригорий пришел домой и,  увидав,  что  дверь на
замке, бросилсЯ к €вановне.
     - ѓде Ђграфена? - спросил он.
     €вановна, всЯ в слезах, молчала.
     - ѓде,  говорю,  жена?  сказывай! €ли она совсем к полюбовнику сбежала?
ѓовори, стараЯ!
     - Ѓога  в  тебе  нет,   ѓригорий!..  ‘бежала...  Ћна  к  богу  сбежала,
голубка... Ћна утопилась в море сегоднЯ... ‚от где твоЯ жена!
     ѓригорий рыдал, как малый ребенок.
     €вановна,   всхлипываЯ  от  слез,  подробно  рассказала  ему  все,  что
случилось,  как подлый писарек ее облестил,  как она мучилась, каЯлась и как
сегоднЯ еще утром просила передать мужу, чтоб он ее простил...
     - Ђ  мне и невдомек,  что она уж даве решилась извести себЯ,  беднаЯ...
‘овесть-то, совесть ее замучила!..
     ѓригорий всю ночь просидел у себЯ в комнате, не смыкаЯ глаз.
     Ќаутро он  оделсЯ и  вместо того,  чтобы отправитьсЯ на  бриг,  пошел в
казарму, где жили писарЯ.
     Љогда  ‚аська  увидел  ѓригориЯ,   медленно  подходившего  к  нему,  он
мгновенно понЯл весь ужас своего положениЯ и хотел было бежать,  но ѓригорий
загородил  выход.   ‘трах   несчастного  животного  исказил  красивые  черты
писарька.  ‘ каким-то недоумевающим, растерЯнным и умолЯющим взглЯдом широко
раскрытых глаз смотрел он  в  спокойное и  неумолимое лицо матроса и  только
слабо ахнул,  когда ѓригорий всадил ему в грудь свой матросский нож по самую
рукоЯтку.
     ‡атем ѓригорий вышел из казармы и, Явившись в свой экипаж, доложил, что
убил писарЯ ‚асилиЯ Ђнтонова...


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

        ЊЂ’ђЋ‘ЉЂ

     ‚первые -  в газете "ђусские ведомости",  1895,  ќќ 166, 173, 178, 184,
187, 191, с подзаголовком "€з морских силуэтов прошлого".

     ‘тр.  15. ...он не гнушалсЯ есть с матросами из одного бака и не считал
их погаными.  - ‘тарообрЯдцы считали официальную - или, как они ее называли,
никонианскую -  церковь еретической,  отступнической,  а  всех ее прихожан -
оскверненными, "погаными".
     ‘тр.  53.  Ѓольшие  трехдечные корабли  -  парусные линейные корабли  с
числом  орудии  от   70  до  120,   которые  размещались  на  трех  закрытых
палубах-деках. ќкипаж таких кораблей доходил до тысЯчи человек.

                                                                    Џ.…ремин