        Љонстантин Њихайлович ‘танюкович. ЏохождениЯ одного матроса


                  ЏодлиннаЯ историЯ из далекого прошлого


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: ‘танюкович Љ.Њ. "ЏохождениЯ одного матроса"
     €здательство "ђусскаЯ книга", Њосква, 1994
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 8 маЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     Њорскими   рассказами  и   повестЯми   выдающегосЯ  русского   писателЯ
Љонстантина  Њихайловича  ‘танюковича  (1843-1903)   одинаково  зачитываютсЯ
безусые юноши,  мечтающие о далеких плаваниЯх, и убеленные сединами мужчины.
Џисатель-реалист показал русских матросов и  офицеров во  всем их мужестве и
бесстрашии,  во всем чисто русском,  неосознанном гуманизме, во всей чистоте
прекрасной и  честной души,  во  всей беззаветной любви к  родному кораблю и
русскому  флоту  -  в  любви,  рождающей  крепчайшее  морское  товарищество,
штормовое и боевое.
     ‚  настоЯщей книге повествуетсЯ о  необыкновенных приключениЯх русского
матроса,   волею  случаЯ  оставшегосЯ  на   чужом  американском  берегу  без
товарищей,  без  денег,  без Языка.  Џовесть не  переиздавалась почти четыре
десЯтилетиЯ.


        ‘Ћ„…ђ†ЂЌ€…

                               —асть I
                               —асть II


         * —Ђ‘’њ I * 


                                                     ЏосвЯщаетсЯ ’Ћ‹… ”ЋЉ€Ќ“


        ѓ‹Ђ‚Ђ I


        1

     ‚  конце  октЯбрЯ  185*  года  на  большом сан-францисском рейде  стоЯл
русский  военный  паровой  клипер  "Џроворный".   Ћн  находилсЯ  уже  год  в
кругосветном плавании,  в  составе эскадры ’ихого  океана,  и  был  послан в
‘ан-”ранциско с особым поручением адмирала.
     Ќебольшой,  весь черный, с золотою полоской вокруг, с красивыми линиЯми
обводов,  высоким рангоутом и  белоснежной трубой,  "Џроворный" был  один из
изЯщных и  щегольских судов  среди  нескольких военных и  многих купеческих,
стоЯвших на рейде под флагами всевозможных наций.
     ‚  один из чудных дней,  солнечных,  теплых и полных бодрЯщей свежести,
какие не редки позднею осенью в благодатной Љалифорнии, часа за два до обеда
на "Џроворном" было парусное учение. Љлипер то одевалсЯ внезапно во все свои
паруса,  то  столь же быстро снова оставалсЯ с  оголенными мачтами.  ‚се это
делалось  со  скоростью,  изумительной  даже  длЯ  педанта  морЯка  прежнего
времени, и, разумеетсЯ, среди мертвой тишины, нарушаемой только ругательными
окриками  старшего  офицера,  командовавшего авралом,  да  сдержанною бранью
боцманов.
     „ействительно, матросы работали словно бешеные, надрываЯсь изо всех сил
и не думаЯ, казалось, что малейшаЯ неосторожность, малейший зевок и смельчак
сорветсЯ с реи,  шлепнетсЯ с высоты на палубу, размозжит себе голову и более
уж никогда не встанет,  а не то упадет за борт,  и хорошо еще,  если в тихую
погоду, когда возможно спасение.
     ѓлЯдЯ на эту лихорадочность работы,  на эти напрЯженные испуганные лица
надрывающихсЯ людей, которые с отвагой, ни длЯ кого и ни длЯ чего не нужной,
рисковали жизнью, сразу чувствовалось и понималось, что эти люди надрываютсЯ
из-за страха.
     Њатросы  работали как  бешеные не  потому,  что  хотели  отличитьсЯ,  а
потому,  что  боЯлись  офицеров и  главным образом этого  высокого,  худого,
рыжеватого  лейтенанта  с  возбужденными,   серыми,  маленькими  глазками  и
пожилого  низенького  толстЯка  с  бульдожьим  лицом,   окаймленным  черными
заседевшими бакенбардами.
     Ћба они -  и  старший офицер и  капитан -  сосредоточенные,  с суровыми
лицами,  стоЯли на мостике и  зорко наблюдали за учением,  на котором в  эту
минуту, казалось, сосредоточились все их помыслы. Џо временам и тот и другой
взглЯдывали на  часы,  чтобы  проверить,  сколько минут продолжалсЯ тот  или
другой маневр.
     …ще бы матросам не надрыватьсЯ!
     Ћни уже год как "мотыжились", по их выражению, на "Џроворном" и отлично
знали,  что  за  малейшее  опоздание в  работе,  за  недосмотр,  хотЯ  бы  и
невольный,  по  службе их  ожидает лаконический возглас:  "Ќа  бак!"  -  что
значило наказание линьками.
     ‚ те далекие времена во флоте еще царила строгость,  доходившаЯ нередко
до жестокости.
     Љапитан и старший офицер "Џроворного",  оба отличные морЯки и по натуре
вовсе даже не злые люди, тем не менее, согласно взглЯдам большинства морЯков
того времени,  считали словно бы своею обЯзанностью быть беспощадно строгими
с матросами.  €,  закаливши смолоду свои нервы на службе,  они действительно
были беспощадны,  особенно старший офицер,  искренно убежденный,  что только
суровыми  наказаниЯми можно  выдрессировать матроса  и  сохранить  в  полной
неприкосновенности суровую морскую дисциплину.


        2

     Џосле того как несколько раз ставили и  крепили паруса,  старший офицер
скомандовал:
     - ЊарселЯ менЯть!
     ќта  работа,  состоЯвшаЯ в  том,  что  надо было снЯть паруса с  рей  и
привЯзать  на  их  место  другие,  принесенные  из  шкиперской  каюты,  была
"коньком" старшего офицера.  Ќечего  и  говорить поэтому,  как  старались на
обоих марсах.  Ќо  грот-марсовые на  этот раз отстали от  фор-марсовых:  эти
переменили марсель в восемь минут, а грот-марсовые в десЯть.
     Ќа целых две минуты разницы.
     Љ  общему  удивлению,  старший  офицер  даже  не  выругалсЯ,  а  только
значительно потрЯс кулаком на грот-марс.
     - Ќу и здороваЯ же будет сегоднЯ лупцовка, братцы! - прошептал на марсе
пожилой и с виду "отчаЯнный" фор-марсовый Љирюшкин.
     Љирюшкин проговорил эти  слова с  философским равнодушием,  казалось бы
несколько удивительным,  по  крайней мере  в  человеке,  не  сомневавшемсЯ в
предстоЯвшей  "лупцовке".   Ќо   он  недаром  считалсЯ  "отчаЯнным".   —асто
наказываемый за неумеренное пьЯнство на берегу, он ожесточилсЯ и считал ниже
своего достоинства выказывать страх.
     ‚се марсовые,  бывшие на марсе в  ожидании команды "‘ марсов долой!"  -
выслушали Љирюшкина в угрюмом молчании, с видом покорной подавленности.
     ’олько  один  молодой матросик,  бывший  на  службе  всего  второй год,
небольшого роста,  худощавенький и "щуплый",  как говорили про него матросы,
характерно определЯЯ его тонкую,  недостаточно,  казалось,  крепкую, статную
фигурку,   внезапно  стал  белее  рубашки,   и  взглЯд  его  больших  серых,
необыкновенно добродушных глаз остановилсЯ на Љирюшкине с выражением ужаса и
страха.
     - ђазве будут драть? - испуганно спросил матросик.
     - Ђ  ты,  —айкин,  думал,  по чарке водки дадут!  -  насмешливо ответил
Љирюшкин. - Ќебось форменно отполируют. "„олговЯзый" шутить не любит.
     - € всех?
     - ЋбЯзательно...  —тоб  никому не  было обидно!..  „а  ты  что  нюни-то
распустил с перепуги? Ђ еще матрос! - сердито промолвил Љирюшкин.
     - —айкина еще никогда не драли. …му и боЯзно! - заметил кто-то.
     - Ђ может, €ваныч, нас драть не будут?
     - Ќебось будут! - уверенно и спокойно проговорил Љирюшкин.
     Ќо,  взглЯнув на  испуганное лицо молодого матроса,  прибавил почти что
ласково:
     - „а ты не обескураживайсЯ,  —айкин...  Ќе стоит! Њного "„олговЯзый" не
назначит.
     ‚ эту минуту с мостика раздалась команда:
     - ‘ марсов и салингов долой!
     - ‚от сейчас и учению конец и шлифовка будет!  - словно бы довольный ее
близостью,  проговорил Љирюшкин и  вместе с другими стал спускатьсЯ бегом по
вантам.
     „ействительно,  учение скоро  окончилось,  и  старший офицер,  подозвав
боцмана, сказал:
     - ѓрот-марсовых на бак! „вух унтер-офицеров с линьками!
     - …сть, ваше благородие!
     Ѓоцман отошел от мостика и, направлЯЯсь на бак, крикнул:
     - ѓрот-марсовые на бак!
     Ђ Љирюшкин тем временем говорил двум унтер-офицерам:
     - —айкина пожалейте, братцы: он щуплый.
     —ерез  минуту-другую  среди  внезапно наступившего на  клипере угрюмого
молчаниЯ кучка грот-марсовых выстроилась на баке с Љирюшкиным на фланге.
     ‚след за тем пришел старший офицер.
     Џри виде этой кучки людей он почувствовал злобу к ним, как к виновникам
того,  что "Џроворный",  так сказать,  "опозорилсЯ",  а  вместе с  ним и он,
старший офицер, у которого могли на две минуты опоздать с переменою марселЯ.
‚  его  глазах это  казалось ужасным,  и  долг  службы требовал,  чтобы были
наказанные.  Ќо  так  как трудно было разобрать,  по  чьей именно вине вышла
заминка, то наказаны должны быть все, не исключаЯ и марсового старшины.
     —айкин смотрел перед собою в  каком-то оцепенении от страха.  ‚ыражение
ужаса застыло в  его больших глазах с расширенными зрачками.  Ћн по временам
вздрагивал всем своим тщедушным телом.  €  побелевшие,  трЯсущиесЯ его  губы
неслышно шептали одни и те же слова:
     - ѓосподи  €исусе,  пресвЯтаЯ  богородица!  ѓосподи  €исусе,  пресвЯтаЯ
богородица!
     € в голове его внезапно пронеслись воспоминаниЯ о далекой деревне,  где
ему было так хорошо и  где его никогда не  секли и  дома редко били.  Ћн был
всегда старательный,  работЯщий парень.  € на службе, кажетсЯ, стараетсЯ, из
кожи лезет вон.
     Њолодой матросик отвел взор.
     Ћ господи, как было хорошо кругом!
     ‘олнце,  ослепительное и  жгучее,  так весело глЯдело сверху,  с высоты
бирюзового далекого неба, на котором ни облачка, и заливало блеском и город,
сверкавший своими домами и зеленью на склоне горы под пиками сиер, и большой
рейд с  кораблЯми и  сновавшими пароходиками и  шлюпками,  и кудрЯво-зеленые
островки,  и  палубу "Џроворного",  играЯ лучами на пушках,  на меди люков и
кнехтов  и   на   обнаженном  теле   Љирюшкина.   ‡вуки   музыки,   веселые,
жизнерадостные,   доносились  с   большого  белого   двухэтажного,   полного
пассажирами   парохода,   который   проходил   невдалеке,   направлЯЯсь   из
‘ан-”ранциско к  одному  из  зеленых островов в  глубине бухты.  Ѓелоснежные
чайки реЯли в воздухе и весело покрикивали, гонЯЯсь одна за другою.
     ‚се кругом жило, радовалось, сверкало под горЯчими лучами солнца, и все
это  представлЯло собой  резкую  противоположность тому  злому,  жестокому и
страшному, что должно было сейчас произойти на баке "Џроворного".
     Њолодой  матрос  почувствовал  это,  и  тоска,  щемЯщаЯ,  жуткаЯ  тоска
охватила его замирающее от страха сердце.
     € он снова зашептал:
     - ѓосподи €исусе! ЏресвЯтаЯ богородица!


        ѓ‹Ђ‚Ђ II


        1

     „нЯ  через  два,  тотчас же  после обеда,  боцман засвистал в  дудку и,
нагнувшись над люком жилой палубы, крикнул:
     - ‚тораЯ вахта на берег! †иво!
     Ќо о  "живости" нечего было и  говорить.  Ћбрадованные,  что урвутсЯ на
берег и хоть несколько часов будут в другой обстановке, матросы второй вахты
торопливо мылись,  брились,  надевали чистые рубахи и  сапоги и доставали из
своих чемоданчиков деньги.
     Љирюшкин сунул в  карман штанов единственный имевшийсЯ у  него  доллар,
предвкушаЯ удовольствие весь его пропить. —айкин, не пивший своей ежедневной
казенной чарки и  получавший за  нее деньги,  бережно завЯзал в  угол платка
английский золотой и,  кроме того,  спрЯтал в  карман еще два доллара -  все
свои капиталы,  рассчитываЯ на  берегу купить себе фуфайку,  две  матросские
рубахи,  нож и какой-нибудь гостинец,  в виде платка,  длЯ матери. Ћн был ее
любимцем и  не  забыл  еще  материнских ласк,  не  забыл беспредельного горЯ
старухи,  когда ее ‚асютку взЯли в рекруты. ‚ прежние времена служба солдата
и матроса была долгаЯ,  двадцать пЯть лет, и потому матери, расстававшиесЯ с
сыновьЯми-солдатами,  прощались с  ними навсегда.  Ѓольше не  длЯ  кого было
—айкину припасать гостинцы в деревню:  жена его умерла за месЯц до того, как
его взЯли на службу;  отца тоже в живых не было,  два брата жили в городе, и
—айкин их почти не знал.
     ђассчитывал —айкин тоже  и  походить по  городу,  посмотреть на  людей,
которые,  по  рассказам старых  матросов,  прежде бывавших в  ‘ан-”ранциско,
живут вольно и  хорошо,  и  погулЯть в  городском саду.  Ћдин землЯк-матрос,
ездивший на  берег в  первой смене,  сказывал —айкину что там очень хорошо и
музыка играет,  и —айкин,  большой охотник слушать музыку,  хотел непременно
побывать в саду,  если найдет его.  ‚ином молодой матрос еще "не занималсЯ".
Ћн хмелел после двух-трех рюмок водки и,  главное, очень боЯлсЯ вернутьсЯ на
клипер  в  пьЯном  виде.  •отЯ  взыскивали только с  тех  матросов,  которые
напивались до  того,  что их  приходилось со  шлюпки поднимать на  клипер на
веревке,  но  все-таки  —айкин  остерегалсЯ.  Ћднако  стакан-другой пива  он
рассчитывал выпить. Ђ то какаЯ же иначе гулЯнка!
     - Ќу,  что,  ‚ась,  собралсЯ?  -  спросил Љирюшкин,  подходЯ к молодому
матросу, принарЯдившемусЯ длЯ "берега".
     - „а, €ваныч, любопытно съездить...
     - ‘кажу Я тебе, —айкин, матрос ты во всем форменный, а линьков боишьсЯ,
дух в тебе трусливый.  ’ебе бы на "ѓолубчике" служить: там другое положение,
там,  ‚ась,  командир жалостливый.  ’ебе, по твоему виду, надо у жалостливых
командиров служить,  вот что.  Ђ завтра менЯ опЯть отдерут!  - усмехнувшись,
неожиданно прибавил Љирюшкин.
     - ‡а что?
     - Ђ за то, что Я сегоднЯ напьюсь! ‚от за что!
     - ’ы бы,  €ваныч,  полегче!  - робко и в то же времЯ сердечно промолвил
—айкин, благодарный Љирюшкину за его заступничество два днЯ тому назад.
     ќти участливые слова молодого матроса,  эти кроткие,  благодарные глаза
тронули бесшабашного пропойцу.  €  он,  постоЯнный ругатель,  не  говоривший
почти ни с  кем ласково и готовый облаЯть всЯкого,  не только не рассердилсЯ
на замечание —айкина и не обругал его,  а напротив,  взглЯд его темных глаз,
обыкновенно суровый,  теперь светилсЯ нежностью,  когда  он,  понижаЯ голос,
проговорил:
     - ’о-то,  никак невозможно,  ‚ась.  ’акаЯ есть причина!  Ђ  тебе Я любЯ
скажу: не приучайсЯ ты к этому самому винищу, не жри его... Ќу, а Я...
     Ћн  не докончил речи,  как-то горько усмехнулсЯ и,  снова принимаЯ свой
ухарский вид, прибавил:
     - Ћднако нечего лЯсы точить. ‚алим, —айкин, наверх!
     Љогда матросы были готовы и  поставлены во  фронт,  старший офицер стал
перед фронтом и сказал:
     - Љ  семи часам быть на пристани.  ‚  половине восьмого баркас отвалит.
Љто  опоздает и  вернетсЯ на  вольной шлюпке,  тот  получит сто линьков и  в
течение двух месЯцев не будет отпущен на берег... ‘лышите?
     - ‘лушаем, ваше благородие! - отвечали матросы.
     - Ќу,  а  ты,  Љирюшкин,  помни,  -  продолжал старший офицер,  подойдЯ
вплотную к Љирюшкину,  -  если опЯть напьешьсЯ,  под суд отдам...  ‘гниешь в
арестантских ротах... Ќе забудь этого, разбойник!
     - …сть, ваше благородие! Ѓуду помнить! - угрюмо отвечал Љирюшкин.
     - “ж  на этот раз не пожалею...  -  еще раз предупредил старший офицер,
который,  несмотрЯ на  отчаЯнность Љирюшкина,  все-таки ценил в  нем  лихого
марсового и  ради одного этого не  отдавал его  под суд,  чтобы не  лишитьсЯ
такого отличного матроса.
     ‚  том,  что  Љирюшкин и  сегоднЯ вернетсЯ в  виде мертвого тела и  что
обещание отдать его в арестантские роты не будет приведено в исполнение,  не
возникало у старшего офицера ни малейшего сомнениЯ.
     Ќаказав боцману второй вахты следить,  чтобы "эта  скотина" по  крайней
мере не пропила штанов и фуражек и не вернулась на клипер в чем мать родила,
старший офицер отдал распорЯжение сажать людей на баркас.
     Њинут через пЯть баркас, полный матросами, отвалил от борта. Ќа баркасе
был молодой мичман,  посланный на  берег длЯ наблюдениЯ за  гулЯющими и  длЯ
сбора  их  на  шлюпку  к  назначенному сроку.  ‚  помощь  мичману  было  два
унтер-офицера.


        2

     —айкин  просто-таки  разинул  рот   от   изумлениЯ,   когда  ступил  на
набережную.
     ‹ес  мачт  кораблей и  пароходов,  ошвартовленных в  гавани  у  берега,
нагрузка и выгрузка товаров какими-то странными длЯ —айкина людьми, похожими
на господ,  а не на рабочих -  до того костюмы отличались от тех,  что видел
—айкин в Љронштадте, - оживление на набережной, толпа хорошо одетых "вольных
людей"* и  матросов с  купеческих кораблей,  среди которой не было ни одного
оборванца, поливальщик улиц с кишкой брандспойта, одетый как барин, в черный
сюртук и с цилиндром на голове,  извозчик,  читающий газету, продавец газет,
здоровающийсЯ за  руку с  какой-то  разодетой дамой в  колЯске,  рЯд лавок и
кабаков,  из которых неслись звуки музыки,  что-то независимое и свободное в
манерах,  в походке,  в выражении лиц всех этих людей,  начинаЯ с маленького
мальчишки,  чистильщика сапог,  и  кончаЯ стоЯщим на тротуаре с засунутыми в
карманы штанов руками и  сплевывающим себе под ноги с  таким видом,  будто и
черт ему не брат, - все это поражало наблюдательного молодого матроса.
     ______________
     *  Њатросы называют "вольными людьми" людей,  одетых в статское платье.
(Џримеч. автора.)

     €,  обращаЯсь к одному из двух матросов,  с которыми согласилсЯ,  чтобы
вместе идти в лавки и погулЯть по городу, он воскликнул:
     - € чудно здесь...  ‚овсе чудно,  Ђртемьев! € совсем простого народа не
видать... ‚се господа больше.
     Ђртемьев,  землЯк —айкина и из одной деревни, основательный и степенный
матрос лет  под  сорок,  ходивший уже раз в  "дальнюю" (так матросы называют
кругосветные плаваниЯ) и бывавший в ‘ан-”ранциско, проговорил:
     - ’ут,  брат,  и  не  отличить,  который господин,  а  который простого
званиЯ,  все,  значит, на один фасон, и все равны... Џрезидент у них - вроде
будто,  значит,  королЯ ихнего -  прЯмо-таки из  низкого званиЯ,  дровосеком
был...
     - „иковина! - изумлЯлсЯ —айкин.
     ‚се три матроса стоЯли на набережной, глазеЯ по сторонам.
     ‚ эту минуту проходила какаЯ-то девочка-подросток через толпу, и —айкин
обратил внимание,  как мужчины почтительно расступались перед нею,  даваЯ ей
дорогу.
     - „олжно, какаЯ-нибудь генеральскаЯ дочь, что так ее уважают! - заметил
—айкин, удивленный таким отношением, - а ведь вовсе даже просто одета.
     - ЉакаЯ  генеральскаЯ?..   ’ут  и   генералов-то   нет!   -   несколько
презрительно возразил Ђртемьев.  -  Ђ  у  мериканцев,  братец ты мой,  такое
положение,  чтобы,  значит,  женский пол уважать и  не  смей бабу обидеть...
‘лова дурного ей не скажи,  а  не то что вдарить...  ‘овсем другой народ эти
мериканцы.  ‚от только негрой брезгуют,  точно не все у  бога люди равны!  -
недовольно прибавил Ђртемьев.  -  Ћднако что стоЯть,  валим, братцы! Ќаши-то
все по салунам разбрелись...
     - ќто какие же салуны?
     - Ђ так здесь кабаки прозываютсЯ.  “ нас кабак,  а здесь салун...  Ќу и
много чище наших будут. “жо зайдем.
     „ействительно, большаЯ часть съехавших на берег матросов, разбившись по
кучкам,  уже разошлась по ближайшим кабачкам,  которых было множество тут же
на  набережной.  ‡накомством с  ними  и  ограничитсЯ знакомство  большинства
матросов с  ‘ан-”ранциско.  ЏьЯный  разгул,  пьЯные песни,  нередко драки  с
матросами-иностранцами  -  вот  единственные развлечениЯ  матросов  прежнего
далекого времени.
     € у кого подниметсЯ рука,  чтобы кинуть в них камень осуждениЯ?  “ кого
хватит духу  обвинить этих  тружеников морЯ,  этих  покорных рыцарей тЯжкого
долга,  этих простых, темных людей, которые в дурмане спиртных напитков ищут
весельЯ  и  радостей,  ищут  забвениЯ  действительности,  далеко  к  ним  не
ласковой.
     Љирюшкин,  ни  в  одном из иностранных портов,  посещенных "Џроворным",
дальше ближайшего в  них кабака ни  разу не заходивший и  потому,  вероЯтно,
находивший,  что  "заграница ничего не  стоит" и  что русскаЯ водка лучшаЯ в
свете,  уже сидел в  одном из самых плохоньких кабачков за столиком у окна в
компании трех таких же отчаЯнных пьЯниц с "Џроворного", каким был и сам.
     ‚ыпивший длЯ  начала большой стакан крепчайшего рома  одним махом,  чем
заставил  негра  "боЯ"  (слугу)  вытаращить  глаза  от  изумлениЯ,  Љирюшкин
выразительными пантомимами потребовал бутылку того же напитка и,  разлив его
по  стаканам,  любовно цедил  из  своего стакана,  перекидываЯсь отрывистыми
словами с товарищами.
     - Људа, ‚ась? - окликнул он проходившего мимо —айкина.
     ’ри матроса остановились у окна.
     - ‚ город погулЯть, €ваныч. € кое-что купить в лавках.
     - Џравильно,  матросик. €ди гулЯй как следовает, честно и благородно...
€ винища этого лучше и не касайсЯ...  Ђ уж Я выпью за твое здоровье...  чтоб
ты  цел  осталсЯ...  ’ы  -  парнишка душевный,  и  Я,  брат,  тебЯ  люблю...
†алостливый...
     € с этими словами Љирюшкин опорожнил стакан.
     - Џрощай, ‚ась... “жо завтра будут менЯ форменно шлифовать, так, может,
в лазарет снесут, так ты зайди...
     - ‡айду, €ваныч... Ђ пока что прощай!
     Њинуту спустЯ —айкин раздумчиво проговорил:
     - Ђ и жалко, Ђртемьев, человека.
     - ќто ты про Љирюшкина?
     - ’о-то, про него.
     - ‘ам виноват.  Ќе доводи себЯ до отчаЯнности, не пей безо всЯкой меры.
Џропащий вовсе человек. € быть ему в арестантских ротах! - строго проговорил
Ђртемьев.
     Њолодому матросу показалось,  что все, что говорил Ђртемьев, может быть
и справедливо, но это суждение не нашло отклика в его добром сердце. ‚иноват
не виноват Љирюшкин, а все-таки его жалко.
     € он спросил:
     - Ђ старший офицер отдаст его в арестантские роты, Ђртемьев?
     - ЌаврЯд. Ђ что завтра снесут его после порки в лазарет, это верно.
     - € Љирюшкин так полагает. ‡айти к ему в лазарет просил.
     ‚скоре  три  матроса,   держась  за   руки,   вышли  на  большую  улицу
Mongomery-strit  и  пошли по  ней,  глазеЯ на  высокие большие дома,  сплошь
покрытые  объЯвлениЯми,   на  роскошные  гостиницы,   на  витрины  блестЯщих
магазинов, на публику.
     Ћни долго бродили по улицам и,  наконец, зашли в одну из лавок, попроще
на вид, снЯли шапки и робко остановились у прилавка.
     —ерноватый  приказчик   с   цилиндром  на   голове,   жевавший   табак,
вопросительно посмотрел на русских матросов.
     - ‘прашивай,  Ђртемьев,  насчет рубах.  ’ы знаешь по-ихнему!  - заметил
—айкин.
     - ’о-то, забыл, как по-ихнему рубаха... Ђ знал прежде.
     Ќо  сообразительный Янки вывел матросов из  затруднениЯ.  Ћн  тотчас же
достал несколько матросских рубах, штанов, фуфаек, башлыков и все это бросил
на прилавок перед матросами.
     Ћни весело закивали головами.
     - ‚ери гут... ‚ери гут...* ‚от это самое нам нужно. „огадливый, братцы,
мериканец! - говорил Ђртемьев.
     ______________
     * Ћчень хорошо... Ћчень хорошо... (англ. very good).

     - Ђ как цену узнаем? - спросил —айкин.
     € об этом догадалсЯ Янки.
     Ћн  показал рукой на башмаки и  поднЯл три пальца,  показал на рубахи и
поднЯл палец и потом половину его, тронул фуфайку и поднЯл один палец.
     ‚се это он проделал быстро,  с серьезным видом и затем отошел к витрине
и стал смотреть на улицу, не обращаЯ ни малейшего вниманиЯ на покупателей.
     - ‡начит,  три доллара,  полтора и один.  Ђ доверчивый! „ругой придет и
стЯнет что у такого купца! - заметил Ђртемьев.
     - ‚идно, полагаетсЯ на совесть, - промолвил —айкин.
     Њатросы стали рассматривать вещи с  тою  внимательностью,  с  какою это
делают простолюдины,  длЯ которых дорога каждаЯ копейка и  которые поэтому с
подозрительною осторожностью приступают  к  покупке.  Ћни  ощупывали  ткань,
подносили вещи к свету, рассматривали на башмаках подошвы и гвозди.
     - ’овар,  братцы,  хороший.  ’олько надо поторговатьсЯ. Њусью! - поднЯл
голос Ђртемьев.
     џнки подошел, и между ними произошла такаЯ мимическаЯ сцена.
     Ђртемьев, указываЯ на башмаки, показал два пальца.
     Џриказчик, не говорЯ ни слова, отрицательно мотнул головой.
     ’огда Ђртемьев показал еще четверть пальца, наконец половину.
     ђезультат был тот же  самый.  ’о же было,  когда Ђртемьев мимикой давал
дешевле назначенной цены  за  рубахи  и  фуфайки.  џнки  отрицательно махнул
головой.
     - Ќе уступает. ‚алим в другие лавки! Њожет, вернет!
     € матросы пошли к дверЯм, но приказчик и не думал ворочать покупателей.
     Ћни вышли на улицу, и —айкин сказал:
     - Ќе по-нашему вовсе... —удно... Ѓез запроса!
     Џобывавши в нескольких лавках и убедившись,  что везде спрашивали такую
же  цену (ни центом более или менее),  матросы возвратились в  первую лавку,
где приказчик показалсЯ им самым понЯтливым и обходительным,  и после нового
тщательного осмотра и примерок вещи были куплены.
     —айкин отдал фунт. Џриказчик сперва бросил золотой на прилавок и, когда
раздалсЯ звон удовлетворительный,  показавший,  что монета не фальшиваЯ,  он
положил золотой в  кассу и отдал —айкину несколько серебра вместе со счетом,
в котором было, между прочим, обозначено, сколько долларов дали за золотой.
     —айкин смотрел на счет, ничего не понимаЯ. Ћднако спрЯтал счет в карман
и  при  помощи Ђртемьева не  без  труда рассчитал,  верно ли  ему  разменЯли
золотой,  не надул ли американец.  Ћказалось, что совершенно верно, и —айкин
удовлетворенно проговорил:
     - ‚идно, здесь торговцы на совесть... Ќе то что в Љронштадте.
     Љогда они вышли из лавки на улицу, Ђртемьев сказал:
     - ’еперь куда, братцы?
     €, не дожидаЯсь ответа, прибавил:
     - ’еперь в  самый бы  раз по  шкалику раздавить да  пивом побаловатьсЯ.
Ќебось устали мы, шлЯмшись по городу.
     - ‚ сад бы! - промолвил —айкин.
     Ќо оба его спутника запротестовали.
     - ‚ сад потом, а теперь гайда в салун!
     ‡ашли в  маленький салун,  в ближнем переулке.  ЌебольшаЯ комната,  пол
которой  был  усыпан  опилками,  полна  была  народу.  „ве  молодые служанки
разносили гостЯм,  сидЯщим за маленькими столиками, рюмки с ромом, стаканы с
хересом,  кружки пива и  другие напитки.  Ќа одном из столиков двое мужчин в
широкополых шлЯпах (сомбреро) играли в кости.
     Ќаши  матросы  конфузливо озирались  среди  шума  и  гама,  стоЯвших  в
кабачке.  Ќо  одна из  служанок тотчас же  к  ним  подошла и  указала им  на
свободный столик и,  когда матросы уселись, спросила их по-английски, что им
принести.
     - ђом...  вери гут...  два стаканчика побольше...  вери гут, а ему бир*
кружку...   вери  гут...   Џонимаешь,   голубушка?  -  приказывал  Ђртемьев,
распорЯжаЯсь своим "вери гут" довольно расточительно.
     ______________
     * Џива (нем. das Bier).

     Ќо, к его удивлению служанка сказала на понЯтном длЯ матросов Языке:
     - ђусский будет?
     - ’о-то,  русские!  -  обрадованно воскликнули все трое.  -  Ђ вы нешто
российскаЯ?
     - Њой —ехии, тоже славЯн...
     •отЯ ни один из матросов и  не имел понЯтиЯ о  —ехии и не знал,  откуда
родом служанка,  тем  не  менее они  очень были  рады  встретить на  чужбине
человека, понимающего по-русски.
     - € как вы сюда попали? - спрашивал —айкин.
     —ешка торопливо отвечала на родном своем Языке, и матросы могли понЯть,
что она переселилась с отцом и матерью три года тому назад с родины, котораЯ
далеко-далеко.
     Њатросы не прочь были поговорить со служанкой подольше,  но она, махнув
головой в сторону стойки,  где восседала крупнаЯ пожилаЯ дама,  сказала, что
ей некогда, и скрылась в толпе.
     - ’оже и  ихнЯЯ нелегкаЯ служба!  -  проговорил —айкин,  поглЯдываЯ как
шмыгали служанки, подаваЯ посетителЯм то то, то другое.
     - Ђ сюда со всех концов света бегут! - заметил Ђртемьев.
     - Џо какой такой причине?
     - †изнь вольнаЯ.  € опЯть же золото,  копай кто хочет... ’олько русские
не бегут!
     - Ќе бегут?
     - ‹юбЯт свою  землю,  потому и  не  бегут.  €  опЯть же:  надо лопотать
по-ихнему.
     - Ђ вот тоже эта девушка не знала по-ихнему, а поди научилась...
     ‘лужанка в  эту минуту поставила на стол перед матросами два стаканчика
рома и кружку пива.
     - Ђ  вы еще,  мамзель,  два стаканчика и две кружки пива...  ‚от —айкин
этим не занимаетсЯ!.. ’ак только куражитсЯ! - заметил Ђртемьев.
     Ћднако —айкин спросил себе  и  вторую кружку и  попивал пиво,  наблюдаЯ
публику.
     ‚ремЯ  между  тем  шло,  а  товарищи  —айкина,  казалось  и  не  думали
собиратьсЯ.
     - Ђ что же, братцы, в сад погулЯть?
     Ќо спутники —айкина решительно запротестовали.
     ’огда —айкин отправилсЯ один,  рассчитываЯ,  что на памЯть скоро найдет
сад, мимо которого проходил несколько времени тому назад.


        3

     € действительно,  скоро нашел он городской сад и направилсЯ по большой,
густой   аллее,   восхищенный  видом   высоких  густолиственных  деревьев  и
цветочными клумбами.  …му  необыкновенно было приЯтно после неизменного морЯ
да  морЯ увидать эту роскошь зелени и  цветов.  €  он жадно вдыхал напоенный
ароматом воздух.
     €з глубины сада вдруг донеслись звуки музыки.
     Ћбрадованный —айкин  заторопилсЯ  и  через  несколько  минут  дошел  до
небольшой лужайки,  где  на  эстраде играл оркестр.  Љругом лужайки стоЯли в
несколько рЯдов скамейки,  на которых сидела самаЯ разнообразнаЯ публика:  и
нарЯдные дамы и мужчины, и очень скромно одетые.
     —айкин  заметил маленькую боковую аллейку,  направилсЯ туда  и  сел  на
скамью. ’ам ни души не было, и он стал слушать.
     Ћн любил музыку, и у него была музыкальнаЯ душа. „авно зародилась в нем
эта любовь к  звукам.  …ще в детстве,  когда он служил казачком в помещичьем
доме,  он, бывало, весь замираЯ, слушал у дверей игру на фортепиано одной из
дочерей своего барина.  Џотом,  когда помещик бросил имение и  переселилсЯ в
Њоскву,  а  —айкин вернулсЯ к матери,  он долго еще вспоминал эти счастливые
часы своей юношеской жизни,  когда что-то словно подхватывало его и  уносило
далеко от действительности в мир каких-то грез.
     €  теперь он  весь отдавалсЯ звукам,  испытываЯ то  приЯтно ласкающее и
вместе  с  тем  грустное настроение,  которое дает  музыка  нервным людЯм  с
восприимчивыми нервами...  €  -  господи  -  как  тоскливо  сделалось  этому
молодому  матросу,  когда  он,  очнувшись,  вспомнил  о  недавнем наказании.
”изическое страдание прошло, но при воспоминании он снова чувствовал позор и
унижение. € впереди еще целых два года этой жизни, полной трепета и страха.
     ЋпЯть заиграла музыка, играла еще и еще, и —айкин все слушал да слушал.
€ не хотелось ему уходить. Ђ времЯ шло.
     ‚друг мысль,  что он может опоздать на шлюпку и что тогда ему дадут сто
линьков,  вывела молодого матроса из его приподнЯтого душевного настроениЯ и
наполнила душу страхом. Ћн вскочил со скамейки и почти побежал вон из сада.
     ‚ыйдЯ на улицу,  он испуганно озиралсЯ.  Људа идти: направо или налево?
Ћн не мог ориентироватьсЯ, и страх опоздать сбивал все его соображениЯ.
     € он торопливо направилсЯ в сторону,  противоположную тому направлению,
по которому ему надо было идти. ѓде-то пробило три четверти седьмого. —айкин
прибавил шагу, не догадываЯсь, что идет не к пристани, а от пристани.
     Ћднако —айкин спустЯ некоторое времЯ заметил,  что дома будто бы не те,
какие он видел на этой же улице раньше,  и усомнилсЯ:  туда ли идет? Ќо кого
спросить и как спросить, когда не знаешь чужого Языка?
     —айкин остановилсЯ на одном перекрестке.  “же смеркалось.  Ћн посмотрел
направо и  налево и  в  полумраке наступившего вечера увидал часть бухты,  и
тогда длЯ него стало Ясно, что он идет не туда.
     ‚   ужасе  —айкин  повернул  назад  бегом  по   освещенной  уже  улице,
всматриваЯсь испуганными глазами вперед: не увидит ли он своих с клипера. Ќо
на улице все чужие лица.
     Ћн  выбралсЯ на  большую улицу,  где  сверкали Ярко  освещенные витрины
магазинов. Џо этой улице он спускалсЯ под гору. ЉажетсЯ, он идет правильно и
шел раньше по этой улице?  ‚от и  спуск к набережной...  € —айкин побежал со
всех ног,  точно за ним гнались,  обезумевший от страха и  с трудом переводЯ
дыхание.  ‚от  и  рЯд  освещенных салунов,  откуда  раздаютсЯ звуки  музыки.
Ќапротив лес мачт с огоньками на них...
     —айкин добежал до пристани.  Ѓаркаса с "Џроворного" нет, и своих нет, ‚
ту же минуту на судах раздались удары колоколов.  —айкин считал число ударов
и замер в страхе. Ѓыло восемь часов. Ћн опоздал.
     —то делать?
     …хать немедленно на вольной шлюпке? Ќо при мысли о наказании, ожидающем
его на клипере,  молодой матрос в  ужасе вздрогнул.  Ћн знал,  что пощады не
будет.  Ђ  ехать  надо.  Ќе  оставатьсЯ же  здесь  в  чужом городе одному...
Џропадешь совсем...
     —айкин почувствовал весь ужас своего положениЯ и горько заплакал.


        4

     ‚  эту минуту какой-то человек незаметно подошел к матросу,  пристально
посмотрел на него и,  отойдЯ несколько шагов, остановилсЯ, не спускаЯ глаз с
—айкина.
     ‘вет  фонарей у  пристани захватил высокую и  совсем худую фигуру очень
плохо одетого человека со  старым,  сморщенным лицом,  черты которого,  и  в
особенности характерный крючковатый нос, обличали еврейское происхождение.
     Џрошло несколько минут. —айкин вытер слезы и тоскливо смотрел на море.
     Ќаконец,  по-видимому на что-то решившийсЯ,  он направилсЯ в ту сторону
пристани, где стоЯли наемные шлюпки.
     ’огда высокий человек приблизилсЯ к  —айкину и тихим вкрадчивым голосом
спросил по-русски с заметным акцентом:
     - ‚ы будете русский матрос с военного кораблЯ? „а?
     - ђусский!  ‘ клипера "Џроворный"! - изумленно и обрадованно воскликнул
—айкин.
     Ћн  глЯдел во  все глаза на  незнакомца,  говорЯщего по-русски,  как на
спасителЯ,  который поможет ему  нанЯть  шлюпку на  "Џроворный" -  будь  что
будет!
     - Ђ вы здешний? - спросил он.
     - ‘тал здешним.
     - Ђ прежде?
     - ђусским был... €з евреев Я.
     - Ђ как же в эту сторону попали?
     ‘тарый еврей усмехнулсЯ.
     - Ќа пароходе из ѓамбурга... Ђ прежде Я солдатом служил.
     - ‘олдатом? ‚ отставке, значит?
     - џ без отставки. ЊенЯ тоже наказывать в полку хотели, так Я спужалсЯ и
убежал...  € стал Я с тех пор вольным человеком, американским гражданином. €
никто мне ничего не смеет сделать дурного, если Я не делаю дурного... •орошо
здесь... Ђ вы, господин матрос, значит, на корабль опоздали?
     - ’о-то, опоздал! - виновато промолвил —айкин.
     - € большую ошибку вы дали, что опоздали!
     - Ђ что?
     - Ђ  Я давеча стоЯл на пристани и видел,  как русскаЯ шлюпка ушла...  €
как же сердилсЯ ваш офицер,  Я вам скажу!  € как же он ругалсЯ! Ђй-ай-ай! Ћн
совсем так ругалсЯ, как у нас в полку ротный командир, нехай сдохнет... ’оже
сердитый был... и-и-и! - взвизгнул тонким голосом еврей.
     - ‡а что же офицер сердилсЯ так?
     - Ђ из-за вас,  господин матрос. € чего только не говорил ваш офицер...
„аже и повторить страшно...
     - —то же он говорил?
     - €спужаетесь... Ћй-ой-ой, что он говорил!
     - „а вы скажите... Љак вас звать?
     - Ђбрам.
     - Ђ ежели по батюшке?
     - Џапеньку звали €саком,  а менЯ, значит, люди звали в ђоссии Ђбрамкой,
а здесь зовут господином Ђбрамсоном.  Ђ вы что же теперь думаете делать?  Ќа
корабль ехать хотите?
     - Ќичего не  поделаешь.  Ќадо  ехать!  -  испуганно проговорил матрос и
вздохнул. - ‚от шлюпку бы нанЯть до "Џроворного". Џоговорите, что возьмут, а
то Я по-здешнему не умею.
     - Ћтчего не нанЯть? ЌанЯть можно.
     - „орого поди возьмут?
     - „оллара два возьмут.
     - “ менЯ как раз два доллара есть денег.
     - ’олько жалко мне вас. ’акой вы молодой матрос, и вдруг оттого, что вы
опоздали каких-нибудь полчаса... Ћй-ой-ой!..
     - ‘пасибо, что пожалели, а все-таки надо ехать на клипер!
     - Ђ зачем, позвольте спросить, ехать?
     - Љак зачем? Ќе здесь же оставатьсЯ?
     - Ђ почему, хотел бы Я узнать, не оставатьсЯ? ‡десь всегда работу можно
найти...  € разбогатеть можно... Ѓудете богатым человеком... € знаете, что Я
вам скажу, господин матрос?
     - —то?
     - €  так  как  мне  вас  очень жалко,  то  пойдемте ко  мне в  гости...
Џереночуете, а завтра и решение ваше будет... Ђ Я вам и работу могу найти по
вашей же матросской части. Љ хорошему человеку на судно можно поступить.
     —айкин колебалсЯ, но наконец сказал:
     - …жели переночевать у вас, то покорнейше благодарим, Ђбрам €сакыч... Ђ
завтра поеду на клипер.
     - ’ак пойдемте!
     Ћни ушли с пристани.  „орогой старый еврей расхваливал молодому матросу
жизнь в  Ђмерике,  расписывал,  как  он  сам десЯть лет тому назад убежал из
полка и приехал сюда и очень рад,  что бог надоумил его в Ђмерику.  € прежде
он разбогател здесь,  а потом разорилсЯ... ’еперь дела хуже, но он надеетсЯ,
что пойдут лучше.
     - Ђ вы чем занимаетесь?
     - Љомиссионером пока, а жена и дочь торгуют на улице...
     Њинут через пЯтнадцать они пришли в какой-то узкий и маленький переулок
и  вошли во  двор небольшого дома.  ’ам  стоЯл деревЯнный маленький флигель.
‘тарик постучалсЯ в двери одной из квартир внизу.
     ЏожилаЯ еврейка отворила двери.
     - ‚ходите, ‚асилий …горыч, - сказал Ђбрам.
     —айкин вошел в небольшую,  бедно убранную комнату. ‚ ней, однако, кроме
нескольких стульев и  обеденного стола,  был  диванчик и  два мЯгких кресла.
‚исЯчаЯ лампа освещала комнату.
     ЏожилаЯ  еврейка с  добрым  и  когда-то,  должно  быть,  красивым лицом
посмотрела на маленького тщедушного матросика с видимым участием и,  пожавши
ему руку, попросила садитьсЯ.
     Ђ  еврей что-то  проговорил жене  на  еврейском жаргоне и  потом сказал
—айкину:
     - ’ут у  нас есть маленькаЯ комнатка;  вы в  ней и переночуете,  а пока
жена нам  приготовит по  стаканчику горЯчего грогу.  ќто  пользительно перед
сном. ‘ара, так вы дадите нам по стаканчику?
     ЏожилаЯ  еврейка  что-то  проговорила по-еврейски  и  ушла  в  соседнюю
комнату,  из открытых дверей которой видны были кровати.  ќто была спальнаЯ.
“шел за ней и еврей.
     €  вслед за тем в  соседней комнате и  еврей и жена заговорили о чем-то
очень горЯчо.  Џо-видимому,  старый еврей в  чем-то убеждал жену,  а  она не
соглашалась.  Љ этим голосам присоединилсЯ еще и третий -  свежий, звонкий и
молоденький,  и  —айкин увидал на пороге молодую красивую еврейку с большими
черными печальными глазами, устремленными на него.
     Ћн поклонилсЯ. Ћна ласково кивнула головой и скрылась.
     ‘пор  в  соседней комнате продолжалсЯ,  а  —айкин сидел тоскливый,  уже
раскаЯвшийсЯ,  что не  уехал на  клипер,  и  думавший,  что если он вернетсЯ
завтра,  то ему достанетсЯ еще больше. € —айкин стал затем уже раздумывать о
словах старого евреЯ, который так нахваливал ему Ђмерику. ‚ самом деле, ведь
хорошо! ‘ам себе господин...
     "Ђ хороший этот жид.  Џожалел и  приютил человека!"  -  подумал —айкин,
полный благодарности к еврею.
     …сли б он только понимал, о чем говорили в соседней комнате, то едва ли
чувствовал бы благодарность к еврею. ђЯдом в комнате решалась его судьба.
     „ело  в  том,  что  этот еврей,  когда-то  русский солдат,  занималсЯ в
‘ан-”ранциско очень позорной профессией:  он сторожил на пристани матросов с
военных  кораблей и  заводил  к  себе  какого-нибудь  доверчивого или  очень
захмелевшего и  отбившегосЯ  от  товарищей,  напаивал  стаканчиком грога,  в
который всыпалсЯ сонный  порошок,  заставлЯл подписывать какую-то  бумагу  и
отвозил  ночью  матроса  на  какое-нибудь  купеческое  судно,  нуждавшеесЯ в
матросе.  ‡а это он получал "комиссию" от капитана,  и  она была тем больше,
чем меньше поставлено было количество жалованьЯ на бумаге.
     €  нередко  случалось,  что  матрос  просыпалсЯ под  утро  в  море,  на
незнакомом корабле и в ужасе видел себЯ дезертиром и закабаленным на год,  а
то  и  больше  за  самое  незначительное жалованье.  €  дезертир уже  боитсЯ
вернутьсЯ на родину,  где его ждет тюремное заключение за побег,  и поневоле
становитсЯ одним из тех вечно скитающихсЯ без родины морЯков,  которых много
на  купеческих кораблЯх и  особенно на  таких,  где капитаны не разборчивы в
найме людей,  документы которых иногда так же подозрительны,  как и  прошлое
таких матросов.
     ќтот доверчивый русский молодой матрос обещал еврею хороший гешефт. …го
можно сдать на купеческий корабль за очень маленькое жалованье и получить за
это с капитана долларов тридцать пЯть,  а то и все пЯтьдесЯт,  так как очень
уж тих и смирен этот матросик и,  конечно,  не надумает сбежать с кораблЯ. Ђ
сегоднЯ как раз нужен матрос на один американский клипер, уже совсем готовый
к  отплытию и  с  рассветом уходЯщий в  Ђвстралию.  ‘  этого клипера убежало
накануне два матроса,  а  в ‘ан-”ранциско их трудно найти,  и капитан обещал
г.Ђбрамсону,  называвшему себЯ  агентом Џо  найму матросов,  хорошие деньги,
если ему в ночь доставит матроса.
     ‚се  это  в  значительной степени  усиливало красноречие старого евреЯ,
убеждавшего жену приготовить стаканчик "настоЯщего" грога матросу,  которого
сам бог послал длЯ того, чтобы дать заработок бедному человеку. € матросу же
лучше будет...
     ЌесмотрЯ на  все  его  доводы,  пожилаЯ еврейка решительно отказывалась
приготовить настоЯщий грог  этому  бедному молодому матросу и  убеждала мужа
пожалеть человека и не продавать его в неволю и уж если и найти ему место на
купеческом корабле,  то за настоЯщее,  хорошее жалованье.  Ђ  теперь она ему
даст хорошего грога,  от которого ничего не случитсЯ,  и он будет спать и во
сне увидит все только хорошее.
     - €  ты,  Ђбрам,  обещай  мне,  что  ничего  не  сделаешь дурного этому
человеку. Џодумай, и у нас мог быть сын.
     Ђбрам горЯчилсЯ,  доказываЯ, что ‘ара напрасно с чего-то жалеет других,
когда надобно и себЯ пожалеть,  и удивлЯлсЯ, что она вдруг отказываетсЯ быть
помощницей мужа, тогда как раньше...
     - ђаньше ты приводил все пьЯниц и  не таких молодых,  и  их не так было
жалко, и Я делала дурное,