        Љонстантин Њихайлович ‘танюкович. €сториЯ одной жизни


     ---------------------------------------------------------------------
     ‘танюкович Љ.Њ. ‘обр.соч. в 10 томах. ’ом 5. - Њ.: Џравда, 1977.
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 22 апрелЯ 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------

     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


        I

     Њрачный осенний петербургский день с  пронизывающим до  костей холодным
северным ветром  близилсЯ к  концу.  ЋтливаЯ от  центральных частей  города,
пешеходы, угрюмые и голодные, торопились по домам.
     ‚ это времЯ к углу Ќевского и ‹иговки приковылЯл, имеЯ на плечах ларек,
маленький мальчуган в большом измызганном картузе, нахлобученном на уши.
     Ћкинув   быстрым  и   зорким  взглЯдом  местность  и   главным  образом
местопребывание "фараона",  то  есть  городового,  маленький человек опустил
ларек у  тротуара в  нескольких шагах от Ќевского и стал выкрикивать звучным
тоненьким голоском в упор проходЯщим по ‹иговке:
     - ‘пички, да хорошие! Ѓумаги и конвертов! Ќе пожелаете ли, господин?
     ‡асунув закрасневшиесЯ от  холода руки в  карманы,  мальчик то  и  дело
подпрыгивал и ежилсЯ,  так как костюм его был далеко не по сезону.  „овольно
жидкое порыжелое пальто неопределенного цвета,  сидевшее мешком и, очевидно,
шитое  на  человека  более  зрелого  возраста,  и  тонкие  летние  панталоны
соответствовали скорей итальЯнскому климату,  чем  этой  подлой,  "собачьей"
петербургской  погоде.  ‚ысокие  намокшие  сапоги,  тоже  предназначавшиесЯ,
по-видимому,  на более крупные ноги, требовали по меньшей мере основательной
починки. …два ли не самою лучшей частью костюма был вЯзаный шарф, обмотанный
вокруг шеи и  скрывавший от  нескромных глаз рваную ситцевую рубаху и  нечто
вроде жилета.
     - Љупите, господин! Џоддержите коммерцию!
     ѓолос мальчугана выкрикивал все ленивее и безнадежнее.  Љазалось,  он и
сам понимал,  что ни  один из  этих торопившихсЯ прохожих в  такую погоду не
остановитсЯ,  чтобы поддержать отечественную коммерцию.  €  если он  все еще
предлагал и  спички,  и  бумагу,  и  конверты,  то  более длЯ  очистки своей
торговой  совести  и,   главное,  из  страха  иметь  недоразумениЯ  с  одним
человеком,  которого он называл "дЯденькой",  не чувствуЯ,  впрочем,  к нему
никаких родственных чувств.
     Њальчик не ошибалсЯ в своих предположениЯх. „ействительно, ни одна душа
не  откликалась на  его призыв.  ‚сЯкий спешил в  теплую квартиру,  думаЯ об
обеде,  а не о письменных принадлежностЯх. Ќикто даже и не взглЯнул на этого
вздрагивающего мальчугана в  уродливом картузе и  не слыхал тоскливой нотки,
звучавшей в этих назойливых предложениЯх поддержать коммерцию.
     Ќо вдруг в глазах мальчика блеснула надежда.
     Ћн  увидал  солидного плотного господина в  отличном теплом пальто и  с
цилиндром на голове под руку с  молодой и  хорошенькой барыней.  ЌесмотрЯ на
отвратительную погоду,  господин вел свою даму не  спеша и,  наклонив к  ней
голову,  о чем-то говорил ей с самым умильным выражением на своем полноватом
и не особенно моложавом лице.
     Ћпыт недолгой,  но  уже  богатой уличными наблюдениЯми жизни маленького
человека привел уже давно его к  выводу,  что господин,  гулЯющий под руку с
молоденькой барыней и разговаривающий с ней,  чересчур близко наклонившись к
ее  уху,   -  несравненно  отзывчивее,  и  добрее,  и  охотнее  поддерживает
коммерцию,  чем  господин,  идущий  одиноко  или  с  дамой  некрасивой,  или
преклонного возраста.
     ‚се  эти  соображениЯ заставили мальчика предположить,  что  письменные
принадлежности крайне необходимы господину,  и  он,  еще  не  знаЯ,  что нет
правил без исключений,  торопливо вынул из ларька пачку бумаги и  конвертов,
подбежал к проходившей паре и крикнул, протЯгиваЯ пачку:
     - Њилый барин! Љупите у бедного мальчика! Џоддержите коммерцию.
     ЊолодаЯ женщина вздрогнула от  этого  неожиданного окрика,  а  господин
гневно произнес, хватаЯ за руку мальчика:
     - ’ы как смеешь приставать, негодЯй, а? ‚от Я сейчас кликну городового!
     Њальчуган рванулсЯ из рук господина и  побежал к  ларьку,  испуганный и
несколько изумленный таким неожиданным оборотом дела.  Ћн  успокоилсЯ только
тогда, когда господин с дамой продолжали свой путь и скрылись, после чего не
отказал себе в  маленьком удовольствии -  погрозить им вслед кулаком и затем
пустить вдогонку:
     - ’оже... городовой!.. ‘волочь!
     Џрошло  еще  минут  десЯть.  Њальчику  становилось очень  зЯбко,  и  он
собиралсЯ было снЯтьсЯ с места и закончить на сегоднЯшний день торговлю, как
внимание его привлекла дама в глубоком трауре, шедшаЯ опустив голову.
     ЋбЯзательно следовало сделать еще  попытку.  ‚ид  этой  барыни  подавал
некоторую надежду.
     €  он проговорил самым трогательным голоском,  владеть которым приучила
его недавнЯЯ профессиЯ нищенки:
     - ЊилаЯ барынЯ! Љупите бумаги... „ешево отдам... ЏЯтачок две тетрадки!
     ЃарынЯ поднЯла голову и взглЯнула на мальчика.  …го бледное, посиневшее
от холода лицо,  худое, с тонкими, красивыми чертами и с бойкими, бегающими,
как у мышонка, карими глазами, тотчас принЯло притворно жалобное выражение.
     - Љупите, милаЯ барынЯ...
     ’ень  грусти  омрачила  лицо  дамы  в  трауре,  точно  при  виде  этого
худенького, болезненного мальчугана она вспомнила кого-то...
     Ћна  остановилась,  торопливо  вынула  портмоне  и  протЯнула  мальчику
двугривенный.
     - ЏЯтнадцать копеек сдачи...  €звольте получить бумагу... Ѓумага первый
сорт!  -  говорил  мальчик  значительно  повеселевшим и  уже  деловым  тоном
человека, совершившего выгодное дельце.
     - ‘дачи не надо, и бумагу себе оставь, мальчик, - промолвила дама.
     - Ќе надо? - изумилсЯ мальчик.
     €, зажав в кулачке монетку, он горЯчо и торопливо проговорил:
     - „ай вам бог здоровьЯ, милаЯ барынЯ!
     - Ђ ты, мальчик, шел бы домой... •олодно.
     - € то зЯбко... ‘ейчас иду...
     - ‘колько тебе лет?
     - ЏЯтнадцатый...
     - ЏЯтнадцатый год, и такой маленький? Ђ как зовут?
     - Ђнтошкой...
     - ’ы у кого живешь?
     - “ дЯденьки...
     - ’ы, Ђнтоша, приходи ко мне как-нибудь... џ тебе дам платьЯ...
     € дама в трауре сказала свой адрес и фамилию, ласково кивнула головой и
ушла.
     Ђнтошка несколько мгновений стоЯл с  разинутым ртом.  †итейский опыт не
очень-то  баловал его людским сочувствием и  не  располагал к  оптимизму.  €
обещание платьЯ и,  главное,  такаЯ щедраЯ подачка,  признатьсЯ, значительно
удивили его.
     Џрежде,  еще  недавно,  когда  он  "работал" на  петербургских улицах в
качестве   "бедного   сиротки",   гонЯвшегосЯ  за   прохожими  с   жалобными
причитаниЯми дать копеечку,  и  затем в  роли мальчика,  которому не хватает
двугривенного на покупку билета до ’вери или до Џскова (смотрЯ по вокзалу, у
которого Ђнтошка стоЯл),  или в роли только что выписавшегосЯ из больницы, -
случалось,  хотЯ редко,  что  ему  и  попадали двугривенные от  сердобольных
людей,  но с тех пор как он стал ходить с ларьком и продавать спички, бумагу
и конверты,  ни одна душа не принимала в соображение его собственных нужд, и
каждый старалсЯ купить и  спички и  бумагу дешевле,  чем где бы  то ни было,
точно считаЯ,  что дать мальчику с ларьком лишнюю копейку -  значит потакать
грабежу.
     ‚ероЯтно,  подобными житейскими наблюдениЯми следовало объЯснить и  то,
что  в  сердце  Ђнтошки  после  первых  мгновений  радости  закралось  вдруг
подозрение насчет доброкачественности двугривенного.
     €  он с серьезным,  деловым видом опытного человека,  умеющего отличить
олово от серебра,  взЯл монетку в зубы и несколько раз куснул ее.  €спытание
на  мелких острых зубах  и  затем металлический ее  звон  на  камне мостовой
убедили мальчика,  что монетка не  фальшиваЯ.  ’огда он с  удовлетворенным и
довольным видом опустил ее не в кожаный кошель,  в котором хранилась выручка
сегоднЯшнего днЯ,  а в карман штанов,  решив, что, по всей справедливости, о
которой  он  имел  понЯтие,  двугривенный  принадлежит  ему  одному  и  что,
следовательно,  отдавать  его  "этому  дьЯволу",  как  он  мысленно  называл
"дЯденьку", было бы величайшей глупостью.
     ‚след за тем он достал карандаш и свою записную книжку, служившую ему в
то  же времЯ и  учебной тетрадью,  в  которой он списывал,  учась самоучкой,
названиЯ вывесок,  после  того  как  мог  уже  списать  фамилии спичечного и
бумажного фабрикантов,  изделиЯми которых торговал,  -  и  не без некоторого
напрЯжениЯ и больших гримас вывел каракулЯми,  смутно напоминавшими печатные
буквы: "ѓаспажа ‘кварцова, ‘ергифскаЯ, ќ 15".
     ‹арек тщательно был накрыт клеенкой. Ћставалось вскинуть его на плечи и
идти  на  Џески,  на  постылую квартиру "дЯденьки",  предварительно умненько
распорЯдившись с двугривенным, как над самым его ухом раздалсЯ чей-то сиплый
и приЯтный басок:
     - ‡дравствуй, Ђнтошка!
     Ђнтошка  радостно и  весело  улыбнулсЯ,  увидев  перед  собой  довольно
странную  фигуру   пожилого  человека  с   испитым   и   изможденным  лицом,
сохранЯвшим,  несмотрЯ на  резкие  морщины и  припухлость век,  еще  остатки
выдающейсЯ  красоты,  -  с  большой  и  сильно  заседевшей  черной  бородой,
тщательно расчесанной,  и  с  глубоко  сидЯщими  в  темных  впадинах черными
глазами,  глЯдевшими с выражением угрюмой, спокойной и вместе с тем какой-то
презрительной грусти,  какое бывает у опустившихсЯ,  когда-то знавших лучшие
времена людей. ‚ этих глазах светилось теперь что-то бесконечно ласковое.
     Ћдет этот господин был в невозможно ветхое и совсем лоснившеесЯ пальто,
но,  видимо,  с претензией на аккуратность и некоторое щегольство:  пуговицы
были целы, и нигде не видно было дыр, хотЯ заплаток было довольно. Џанталоны
были в таком же роде.  ‘ерое кашне скрывало ночную сорочку,  рукава которой,
видневшиесЯ на худых волосатых руках,  были не особенно грЯзны. Ќа маленьких
ногах  были  стоптанные резиновые калоши,  а  на  руках -  изЯщной формы,  с
длинными  пальцами  -  лайковые  заношенные и  заштопанные перчатки.  ‘овсем
порыжелый цилиндр был  одет чуть-чуть набекрень,  а  из-под  него выбивались
седоватые кудри. ЌесмотрЯ на этот почти нищенский костюм, в осанке и манерах
этого господина сразу чувствовалсЯ барин.
     - ‡дравствуйте, граф...
     Џод кличкой "граф" этот господин был известен в числе многих обитателей
трущоб и  Ђнтошке,  который познакомилсЯ с ним год тому назад,  нищенствуЯ у
вокзалов; он несколько раз исполнЯл поручениЯ "графа" по доставлению писем в
разные  богатые  квартиры и  пользовалсЯ его  благосклонностью.  "ѓраф"  был
единственным в мире человеком, который всегда дружески и участливо относилсЯ
к  Ђнтошке,  платил ему  за  комиссии,  если  Ђнтошка приносил благоприЯтные
ответы, даривал леденцы и, случалось, зазывал к себе в "лавру"{232}, где жил
в  угле,  угощал чаем и вел с ним беседы довольно своеобразного философского
характера.
     - ’ы это что?.. ‘ ларьком нынче?.. „авно?..
     - ‘ лета, граф...
     - ‹учше, чем прежнЯЯ работа, а?
     - ‹учше... € фараонов не так опасаешьсЯ... Џоказал жестЯнку, и шабаш!
     - Ђ как дела! •орошо торгуешь?
     - Џлохо,  граф...  ‹етом еще ничего,  а теперь...  ѓлавное, погода! ‚от
спасибо одной барыне... „обраЯ... –елый двугривенный подарила...
     - €шь какаЯ добраЯ! - иронически протЯнул "граф".
     - €  бумаги не  взЯла...  €  велела прийти к  себе за  платьем...  Ђ  Я
двугривенный "дЯденьке" не отдам... Љак, по-вашему, граф? Ћтдавать?
     - Ќикоим образом.  Ћн твой! - категорически заЯвил "граф" и прибавил: -
Ђ ты,  братец,  скажи своему подлецу "дЯденьке", чтобы дал тебе обмундировку
потеплей,  а то в чем,  скотина,  выпускает! ‘кажи ему, что генерал …зопов -
запомни фамилию! - тебЯ остановил и расспрашивал, какой такой подлец хозЯин,
что посылает мальчика в таком виде... ЏонЯл?
     - ЏонЯл... скажу... Ђ если спросит: какой из себЯ генерал?
     - ‘кажи:     сердитый    такой,    с    большими    глазами...    “сищи
длинные-предлинные! - улыбаЯсь, объЯснЯл "граф".
     - Ѓеспременно скажу, - радостно промолвил Ђнтошка.
     - —то  твой  дЯденька-мерзавец...  Џо-прежнему тебЯ бьет?  -  участливо
спрашивал "граф".
     - ’еперь  полегче...  Њаленьких шибко  бьет.  ђемнем больше,  черт!  Ђ,
главное, она - настоЯщаЯ ведьма!
     - “йти тебе от них надо, вот что...
     - Ќикак нельзЯ... Ћн говорит, что Я ему проданный по бумаге... €, кроме
того, племЯнник... ‚езде, говорит, тебЯ разыщу...
     - ѓлупый!  Ќонче людей не продают...  € какой ты ему племЯнник?  Ћн все
врет...  Ћднако иди,  иди, Ђнтошка... ‡амерзнешь... €шь погода! - проговорил
"граф", сам пожимаЯсь от холода. - „а завтра же зайди ко мне, слышишь?..
     - Ђ где вы теперь живете? џ в "лавре" был... ’ам вас не оказалось.
     - ‚  больнице три месЯца лежал и,  видишь,  отлежалсЯ!  ’еперь Я  не  в
"лавре" живу,  а  у  Ѓердова моста,  дом  сто  четыре,  во  втором дворе,  у
прачки... ‡апомни адрес. „а спрашивай не графа...
     - Ќе графа? - удивилсЯ Ђнтошка.
     - ’о-то  не  графа!  -  усмехнулсЯ "граф",  -  а  Ћпольева,  Ђлександра
€вановича Ћпольева. Ќе забудешь?
     - Ќе забуду... Ђ то записать разве?
     - “ж  и  писать выучилсЯ?  Ђй да умница!..  ’олько векселей не пиши!  -
вставил "граф" с  грустной улыбкой...  -  џ  тебе когда-нибудь объЯсню,  что
такое вексель... Џостой... у тебЯ руки как у гусЯ... „авай карандаш...
     Ћн записал адрес и фамилию и, отдаваЯ листок мальчику, сказал:
     - ‘мотри же,  завтра приходи...  џ тебЯ угощу и побеседуем, как тебе от
твоего разбойника уйти... ’олько ему ни слова... „о свиданиЯ, Ђнтошка!
     ‘  этими словами "граф" как-то  важно приподнЯл голову,  слегка выпЯтил
грудь и скоро скрылсЯ в полутьме сумерек, а Ђнтошка, вскинув на плечи ларек,
бодро  зашагал  на  Џески,   весьма  довольный  и   встречей  с  "графом"  и
двугривенным,  столь  неожиданно попавшим в  его  карман  и  позволившим ему
побаловать себЯ роскошным обедом.
     ‡айдЯ в  закусочную,  он  спросил себе порцию селЯнки,  запил ее  двумЯ
стаканами горЯчего чаЯ  и  затем  забежал в  мелочную лавочку и  на  пЯтачок
спросил леденцов.  ‡асунув себе в рот сразу штуки четыре,  Ђнтошка остальные
бережно завернул в бумагу и, запрЯтав их за голенище, вышел из лавки.
     Џосле  такого лукулловского пиршества{234} Ђнтошка почувствовал себЯ  и
счастливее,  и бодрее,  и совсем не думал о жидких, пустых щах у "дЯденьки".
ќти щи  и  вообще-то  не прельщали его -  до того они были водЯнисты и  мало
насыщали, а теперь, вспомнив о них, он даже сделал гримасу.
     ‘лова "графа" о  том,  что Ђнтошка "не проданный",  значительно поднЯли
его дух,  и он продолжал свой путь, мечтаЯ о том времени, когда он будет сам
от себЯ продавать и  спички,  и  бумаги,  и конверты,  и разные другие вещи,
купит себе сапоги и  полушубок и не будет жить у "дьЯвола дЯденьки".  ‚ этих
ребЯчьих мечтах  заброшенного,  несчастного мальчика,  никогда  не  знавшего
нежной ласки,  не  знавшего ни матери,  ни отца,  не забыты были и  "граф" и
маленькаЯ Ќютка,  его любимица,  жившаЯ,  как и  он,  у  "дЯденьки".  —то же
касаетсЯ нелюбимых людей,  то  Ђнтошка  не  без  злобного чувства  мечтал  о
возмездии.  •орошо было бы "дЯденьку" засадить в тюрьму на вечные времена, а
"ведьму"... Ћн придумывал ей разные беды и в конце концов решил, что было бы
недурно, если б ее переехала конка и она бы издохла.
     Ћднако,  когда  Ђнтошка вошел  в  ворота знакомого деревЯнного дома  на
окраине  Џесков  и  поднималсЯ по  темной  вонючей  лестнице в  "дЯденькину"
квартиру,  его охватило невольное,  знакомое еще с детства,  чувство робкого
страха, и ему представлЯлась пьЯнаЯ физиономиЯ "дЯденьки" с ремнем в руках и
рЯдом "ведьма", подзадоривающаЯ его своим подлым смехом.
     ‘частливые мечты сразу выскочили из головы Ђнтошки, и он, удрученный, с
чувством узника,  возвращающегосЯ в тюрьму с жестокими тюремщиками,  вошел в
незапертые двери темной прихожей,  робко пробралсЯ мимо  кухни и  очутилсЯ в
крошечной  комнатке,  в  которой  помещались  все  мифические "племЯнники" и
"племЯнницы", работавшие на "дЯденьку" в качестве уличных нищенок.
     Џосредине этой грЯзной,  низкой и  сырой комнаты,  освещавшейсЯ тусклым
светом стенной лампы,  стоЯли небольшой стол и две скамейки, на которых была
разбросана разнаЯ мокраЯ рвань,  отдававшаЯ запахом гнили.  ќто было верхнее
платье  "пансионеров",  разложенное длЯ  просушки.  Ќикакой другой мебели не
было. Ќа этом же столе среди вещей стоЯла деревЯннаЯ чашка, из которой жадно
хлебал холодный суп белокурый мальчик лет восьми.  Ћстальные обитатели,  уже
вернувшиесЯ с работы,  сдавшие свои выручки "дЯденьке" и поужинавшие, лежали
на полу,  на тощих матрасиках,  рЯдом,  вповалку,  прикрытые какою-то старой
ветошью и  согреваЯсь более  теплотою собственных тел.  Њаленькие соломенные
подушки поддерживали детские головы.
     Џочти все дети спали, вдыхаЯ в себЯ смертоносный воздух.
     Ђнтошка снЯл  с  себЯ  ларек,  затем разулсЯ,  сунув под  свой матрасик
сверток с  леденцами,  надел какие-то  дырЯвые башмаки и  хотел было снимать
свое  намокшее пальтецо,  как  вдруг  из-за  стены  донессЯ жалобный детский
вопль, заглушаемый пьЯным грубым мужским голосом.
     - ќто Ќютку! - шепотом проговорил белокурый мальчик.
     - ‡а что? - отрывисто спросил Ђнтошка.
     - ‚сего два пЯтака принесла...
     - €шь... подлые!.. - шепнул Ђнтошка, и в его глазах сверкнул огонек.
     —ерез  минуту в  комнату вбежала с  плачем маленькаЯ,  совсем худенькаЯ
девочка с черными растрепавшимисЯ волосенками и, увидев Ђнтошку, проговорила
прерывающимсЯ от рыданий голосом:
     - Ђн-тош-ка... “-бей бо-г нап-расно. џ гро-ши-ка не утаила...
     €, понижаЯ голос, прибавила:
     - Ћн бы прос-ти-л, а она... тварь под-лаЯ...
     - Ћн  чем тебЯ,  ремнем или руками?  -  осведомилсЯ довольно объективно
белокурый мальчик, засовываЯ в рот последний кусок черного хлеба.
     - ђем-нем... ЏЯть раз... Ѓольно... Ђх, больно, голубчики!
     Ђнтошка проговорил с важным видом:
     - Џодожди,  Ђнютка...  Њы на этих дьЯволов управу найдем...  Ќай-дем! -
прибавил он,  вспоминаЯ вдруг слова графа.  -  Њы  не проданные...  Ќе реви,
Ђнютка...
     € с этими словами он достал сверток и подал его Ќютке.
     - Ќа вот,  ешь...  только дай два леденца Ђлешке...  Ѓольше не давай...
…шь.
     Ќютка  сквозь слезы  улыбнулась и  набросилась на  леденцы с  жадностью
дикого зверька.
     ‚ эту минуту двери бесшумно отворились,  и на пороге показалась высокаЯ
худаЯ молодаЯ женщина в  юбке,  в  сером платке на  голове,  из-под которого
выбивались прЯди рыжих волос.
     Ћна вошла тихо, подкравшись, как кошка.
     Ђнтошка  первый   заметил  "ведьму"  и   кинул   выразительный  взглЯд,
предостерегающий об опасности, на своих маленьких товарищей.
     Ќютка  немедленно зажала  в  своей  грЯзной ручонке оставшиесЯ леденцы,
проглотив,  не без риска подавитьсЯ,  бывшие у  нее во рту,  и  с выражением
испуга на своем заплаканном лице бросилась к  постели и  легла,  притихшаЯ и
оробевшаЯ, словно виноватаЯ собачонка.
     Ђлешка,  успевший съесть свои два леденчика в мгновение ока и глЯдевший
в  рот девочки с  чувством зависти и  очарованьЯ,  побрел к своему матрацу с
видом человека, не имеющего достаточных оснований опасатьсЯ трепки.
     Њежду   тем   рыжаЯ   женщина,   успевшаЯ  подслушать  слова   Ђнтошки,
подозрительно оглЯдела комнату и,  заметив валЯющуюсЯ на  полу серую бумажку
из-под леденцов, поднЯла ее с полу и, обращаЯсь к Ђнтошке, проговорила своим
резким, низким контральтовым голосом:
     - ’ы что ж это,  подлец,  не идешь сдавать выручку?  „о каких пор ждать
тебЯ, мазурика?
     "‚едьма"  любила  вообще  уснащать  свои  речи  бранью,  но  особенно в
сношениЯх с Ђнтошкой,  которого терпеть не могла больше, чем остальных детей
этого заведениЯ своего супруга,  так как чувствовала,  что Ђнтошка, несмотрЯ
на свою видимую покорность, ЯвлЯетсЯ, так сказать, протестующим элементом и,
кроме  того,  как-то  подозрительно и  насмешливо улыбаетсЯ,  когда "ведьма"
посылает его  за  сорокоушкой,  чтоб  угостить гостЯ  -  молодого наборщика,
захаживавшего по вечерам и по большей части в отсутствие мужа.
     - €ду  сейчас...  ’олько что  пришел!  -  ђазутьсЯ надо...  €змок...  -
отвечал не особенно мЯгко Ђнтошка.
     - €змок!  €шь  какой  сахарный  господин!  -  презрительно  и  медленно
выговариваЯ слова,  кинула рыжаЯ дама,  и  злаЯ  улыбка искривила ее  тонкие
губы.
     ‘ этими словами она вышла,  бросив на Ђнтошку взглЯд больших, несколько
выкаченных серых глаз, не предвещавший ничего хорошего длЯ Ђнтошки.
     ‚  свою очередь и  Ђнтошка,  ненавидевший "ведьму" с  бессильной злобой
загнанного волчонка,  посмотрел ей  вслед злыми-презлыми глазами и  снова от
всего сердца пожелал, чтобы "подлую" переехала конка.
     - —то, Ќютка, шибко пьЯн хозЯин? - осведомилсЯ он.
     - Ќе очень, - ответила Ќютка.
     Ђнтошка через минуту вышел - сдавать "дЯденьке" выручку.
     ЏризнатьсЯ, он шел далеко не спокойный, и мрачные предчувствиЯ невольно
закрадывались в его душу относительно ремнЯ.


        II

     "„Яденька", отставной унтер-офицер €ван ‡ахарович, сидел в одном жилете
поверх розовой ситцевой рубахи за столом,  на котором шумел самовар, в жарко
натопленной,  довольно  большой  комнате,  разделенной ситцевым пологом,  за
которым  помешались большаЯ  кровать и  шкаф  с  посудой.  –веты  на  окнах,
наклеенные  на   стенах  вырезанные  из  иллюстрации  картинки  и   портреты
нескольких генералов и  отца  €оанна Љронштадтского{237} свидетельствовали о
некотором эстетическом вкусе  хозЯев.  Љое-какаЯ мебель и  огромный шкап,  в
котором хранилсЯ разный хлам,  купленный на  рынке  и  составлЯвший запасный
гардероб  питомцев "дЯденьки",  дополнЯл убранство,  не  лишенное некоторого
комфорта, особенно по сравнению с конурой, где помешалась детскаЯ команда.
     ‘ам  "дЯденька"  медленно  отхлебывал  чай,  попыхиваЯ  папироской,  и,
казалось,  находилсЯ в  благодушном относительно настроении довольного своею
судьбой человека.  Ћн был выпивши,  но еще не дошел до "градуса",  - это еще
было впереди -  и его спокойный вид нисколько не напоминал человека,  только
что  жестоко  отхлеставшего  ремнем,   опоЯсывавшим  его  чресла,  маленькую
беззащитную девочку.
     ќто  был  плотный  и  крепкий  человек лет  за  сорок,  с  грубым,  так
называемым "солдатским" лицом. Љрасное, одутловатое, испещренное рЯбинами, с
толстым носом  и  толстыми губами,  окаймленное черными баками и  окладистой
бородой, оно далеко не отличалось привлекательностью. Њаленькие, заплывшие и
плутовские глаза светились масленым блеском.  ‚  них  было  что-то  хищное и
выдавало прожженную каналью, прошедшую житейские "медные трубы".
     „ействительно,  €ван ‡ахарович перепробовал много профессий после того,
как вышел в отставку.
     Ћн был швейцаром,  сидельцем в  кабаке,  рассыльным,  но не уживалсЯ на
местах,  имеЯ слабость и  к  вину,  и  к  картам,  и  к прекрасному полу,  -
слабость,  заставлЯвшую его  не  всегда быть особенно разборчивым,  если ему
поручали деньги.  Ћн их частенько таки терЯл и,  вероЯтно,  благодарЯ только
своей счастливой звезде не попал в сибирские Џалестины.
     „олго  он  влачил  полунищенское состоЯние:  торговал на  рынке  старым
платьем,  ходил в факельщиках,  носил шарманку, сопровождаЯ "Џетрушку", и не
оставлЯл сладкой  надежды выбитьсЯ и  жить  "как  люди",  не  обременЯЯ себЯ
праведными  трудами.  €,  наконец,  напал  на  счастливую  мысль  -  открыть
"заведение" длЯ детей.
     Ћсуществление  этой  идеи  не  потребовало  особенных  затрат.   •орошо
знакомый с  трущобами,  он  знал,  что в  Џетербурге детского товара сколько
угодно,  и  при  известной  осторожности  предприЯтие  его  не  представлЯло
большого риска.
     € €ван ‡ахарович "арендовал" несколько беспризорных и заброшенных детей
у  нищих их родственников,  обещаЯ содержать детей и вдобавок еще платить за
это известную сумму денег.  Ђнтошку,  впрочем, €ван ‡ахарович приобрел почти
задаром у  одной пьЯнчужки-вдовы у  которой ребенок очутилсЯ на  руках после
смерти его матери-прачки.
     „ела  €вана ‡ахаровича сразу пошли хорошо.  Њаленькие нищенки ежедневно
приносили ему изрЯдную выручку,  и  он держал их в ежовых рукавицах,  строго
наказываЯ,  если они приносили, по его мнению, мало. ‘праведливость требует,
однако,  сказать,  что  до  женитьбы €вана  ‡ахаровича положение детей  было
сноснее: их и кормили лучше, и €ван ‡ахарович бил их только тогда, когда был
очень пьЯн  уже  к  вечеру,  когда он  возвращалсЯ из  трактира,  а  дети  с
"работы".  †ившаЯ при нем в качестве помощницы корЯваЯ ЂгафьЯ жалела детей и
часто их защищала.
     Ќа беду €ван ‡ахарович влюбилсЯ в рыжую,  худую Њарью, встреченную им в
трактире, который он посещал и где он за стаканчиком водки нередко беседовал
с приказчиком о политике и вообще вел отвлеченные разговоры,  до которых был
охотник.  ’рудно сказать,  чем привлекла €вана ‡ахаровича эта девица: своими
ли  выкаченными наглыми глазами,  уменьем ли ругатьсЯ хуже извозчика,  белым
ли,  покрытым веснушками лицом,  не  потерЯвшим еще  свежести молодости,  но
только €ван ‡ахарович окончательно "втюрилсЯ" и очень скоро женилсЯ.
     ‘  тех  пор  как  водворилась ЊарьЯ  Џетровна,  положение  детей  стало
воистину ужасным.
     „ети  прозвали новую  хозЯйку ведьмой и  боЯлись ее  больше "дЯденьки",
понимаЯ,  что она главнаЯ виновница тех жестоких побоев и  истЯзаний,  каким
они теперь подвергались.
     ђаздирающие вопли и стоны раздавались в квартире почти каждый вечер при
возвращении озЯбших и  продрогших детей с "работы".  "‚едьма" находила,  что
они  мало приносЯт выручки,  что они обкрадывают "дЯденьку",  и  с  какой-то
холодной жестокостью натравливала супруга на детей.
     €,  несмотрЯ  на  разные  благотворительные  общества,  существующие  в
Џетербурге,  несмотрЯ на множество блестЯщих дам-благотворительниц, никто не
слышал  этих  детских  стонов,   никто  не  приходил  на  помощь  обреченным
страдальцам.


        III

     - Њного принес?  -  спросил €ван ‡ахарович,  увидав вошедшего в комнату
Ђнтошку.
     - Ќемного, - отвечал Ђнтошка, приближаЯсь к столу.
     - Ђ по какой такой причине?  -  строго спросил "дЯденька", останавливаЯ
взглЯд на мальчике.
     - Џогода...
     - —то погода!? ’ы, верно, подлец, по трактирам сидел, а?
     - € вовсе не сидел...
     - Ќу, давай... выкладывай...
     Ђнтошка высыпал деньги из кошелька.
     Ѓыло всего тридцать копеек.
     - ’олько и всего?
     - ’олько...   ‘овсем  покупателев  нет...  €  менЯ  даже  один  генерал
остановил, - вдруг прибавил Ђнтошка, вспомнив совет "графа" и имеЯ в виду не
столько припугнуть "дЯденьку",  сколько отвлечь его внимание от  щекотливого
разговора насчет выручки.
     - Љакой такой генерал?
     - ‚ажный,   должно  быть.   ’акой  высокий  и  с  большими  усами...  €
сердитый...  Ћстановил это он менЯ у ѓостиного двора и спрашивает: "Џо какой
причине ты,  мальчик,  шлЯешьсЯ по  улицам  в  таком  рваном пальте?..  ќто,
говорит, не полагаетсЯ, чтобы по такой холодной погоде и без теплой одежи...
Љто, говорит, тебЯ посылает? ‘казывай, где ты живешь?"
     Ќе лишенный,  как оказывалось,  некоторого художественного воображениЯ,
Ђнтошка врал блистательным образом и не моргнувши глазом,  испытываЯ в то же
времЯ  внутреннее  злорадство  при  виде  беспокойного  выражениЯ  на   лице
"дьЯвола".
     - —то ж ты сказал этому генералу? - не без тревоги в голосе нетерпеливо
спросил €ван ‡ахарович.
     - †иву, мол, ваше сиЯтельство, у родного дЯденьки... Ђ квартируем мы...
     - —то-оо?..  ђазве Я вам,  подлецам, не приказывал никогда не говорить,
где вы живете!.. - перебил, закипаЯ гневом, €ван ‡ахарович. - ‡наешь ли, что
Я за это сделаю с тобой, с мерзавцем?..
     €ван ‡ахарович проговорил последние слова таким зловещим тоном,  и  его
лицо  исказилось такой злостью,  что  Ђнтошка невольно попЯтилсЯ и  поспешил
проговорить:
     - „а Я,  дЯденька,  не сказал ему настоЯщего адреца...  џ совсем другой
дал... Ќа Ћстрове, мол, квартируем, в пЯтнадцатой линии... Џусть ищет...
     - ’о-то!  -  облегченно промолвил €ван ‡ахарович.  -  Ђ  то  бы тебЯ до
смерти избил...  ’ак бы и издох...  ’ы это помни... Ђ теперь Я скажу, что ты
молодец,  Ђнтошка...  ‚сегда так отвечай... Љакое кому дело, где мы живем? -
прибавил  €ван  ‡ахарович,   окончательно  успокоенный,   и   даже  взглЯнул
одобрительно на  Ђнтошку,  как  на  достойного  своего  ученика,  ловкого  и
смышленого, пославшего генерала на ‚асильевский остров... "ЏрогулЯйсЯ, мол!"
     € после незначительной паузы проговорил:
     - Ђ  Я  тебе,  Ђнтошка,  завтра  другое  пальтецо подберу...  форменное
пальтецо... на байковой подкладке... у татарина купил... € фуфайку дам... џ,
братец,  старательных ценю...  € ты цени...  ‘тарайсЯ длЯ дЯденьки... Џомни,
что Я тебЯ вскормил и воспитал...  Ѓез менЯ пропал бы ты, как паршивый щенок
у  забора,  а  Я  вот  тебЯ  человеком сделал...  „а...  Љакой человек ежели
неблагодарный,   того  бог  накажет.   ’ы  этого  не  забывай,   Ђнтошка!  -
философствовал €ван ‡ахарович.  -  € выручки правильные носи!  -  неожиданно
перешел он  на  вопрос чисто практического характера.  -  Ђ  то  -  тридцать
копеек!  ‡а это,  по-настоЯщему,  следовало бы тебЯ наказать, но Я прощаю...
—увствуешь ты это?
     •отЯ  Ђнтошка и  после этой  трогательной речи  не  переставал питать к
"дЯденьке" далеко не  дружелюбные чувства и  сию  минуту засадил бы  его  на
вечные  времена  в  острог,   тем  не  менее  выразить  этого  не  посмел  и
довольно-таки недурно, с точки зрениЯ декламаторского искусства, проговорил,
благоразумно опускаЯ  свои  мышиные карие  глазенки,  которые могли  бы  его
выдать:
     - џ завсегда чувствую, дЯденька...
     - ’о-то, чувствуй...
     Ђнтошка  со  свойственным его  возрасту  легкомыслием уже  считал  себЯ
вполне обеспеченным,  по крайней мере на этот вечер,  от ненавистного ремнЯ.
‘лишком  увлеченный столь  благоприЯтными результатами от  своей  встречи  с
генералом,  он  хотел было отважитьсЯ еще  на  одну подробность генеральской
беседы,  а именно сказать, что генерал приказал ему продавать спички, бумаги
и  конверты не иначе как в  полушубке и  в крепких сапогах,  как в эту самую
минуту  из-за  полога  показалась "ведьма",  уже  без  платка на  голове,  с
причесанными не без кокетства рыжими волосами,  взбитыми на лбу,  в  голубой
ситцевой кофточке и с вымытыми руками.
     ЏовиливаЯ бедрами,  она  подошла к  столу и,  присаживаЯсь у  самовара,
проговорила самым любезным и вкрадчивым тоном:
     - Ќаливать, что ли, еще, €ван ‡ахарыч?
     - Ќалей,  Њашенька,  -  отвечал €ван  ‡ахарович,  передаваЯ стакан и  с
нежностью взглЯдываЯ на эту белолицую,  всю в  веснушках молодую женщину лет
двадцати  пЯти,  с  вздернутым  кверху  курносым  носом,  выкаченными серыми
наглыми глазами и тонкими губами.
     ‚зглЯнул исподлобьЯ на  нее и  Ђнтошка,  очевидно совсем не разделЯвший
взглЯдов "дЯденьки" на красоту его супруги.  Ћн находил,  что отвратительнее
этой "курносой ведьмы" не  было существа на  свете.  €  худа-то  она,  ровно
ободраннаЯ кошка,  и  на  ее  "подлой морде" черти  отметины сделали в  виде
веснушек,  и руки у нее в виде "крючков", и нос дырЯвый... одним словом, как
есть настоЯщаЯ ведьма!
     Ћн  сообразил  отлично,  длЯ  кого  это  она  принарЯдилась,  и  только
удивлЯлсЯ "дЯденьке",  как это он совсем ею "облещен" и слушаетсЯ ее, вместо
того  чтобы  таскать  ее  за  косы  и  бить  поленом каждый  день,  а  не  в
исключительных только  случаЯх,  когда  он,  совсем пьЯный,  случалось-таки,
таскал за косы, но все-таки, глупый, ни разу не отдубасил поленом...
     Ђнтошка   дипломатически  кашлЯнул,   чтоб   получить  разрешение  уйти
(присутствие "ведьмы" вместе с  воспоминанием о  поднЯтой ею  бумажке из-под
леденцов  наводило  его  на  тревожные мысли)  и  закатитьсЯ спать,  и  €ван
‡ахарович  хотел  было  отпустить  его,   как  "ведьма"  вдруг  хихикнула  и
насмешливо проговорила, кивнув головой на Ђнтошку:
     - € ты,  €ван ‡ахарыч,  веришь этому подлому мазурику? Ђх, какой же ты,
‚анЯ, простой... Ђх, какой простой...
     Ћбвинить   €вана   ‡ахаровича   в   простоте   значило   задеть   самую
чувствительную струну его  мошеннической души.  Ћн,  как  и  все  прожженные
плуты,  именно гордилсЯ тем,  что проведет каждого,  и  потому предположение
жены, что его мог оболванить мальчишка, показалось ему слишком обидным, и он
произнес:
     - ‚ каких это смыслах понЯть, Њашенька?..
     - Њало ли чего он набрешет,  а  ты по доброте своей и  веришь...  Љакой
генерал станет с  ним разговаривать,  и кому нужно узнавать,  где живет этот
змееныш...  џ за ним слежу...  ‡наю,  как он бесстыж врать... ‚се-то он тебе
набрехал, €ван ‡ахарыч...
     - € вовсе не набрехал,  ЊарьЯ Џетровна...  •учь сейчас под присЯгу, что
генерал со мной говорил...  € фамилию свою даже объЯвил: Я, говорит, генерал
…зопов,  -  с энергией отчаЯниЯ произнес Ђнтошка,  имеЯ,  впрочем, о присЯге
довольно смутные понЯтиЯ.
     Ќадо полагать,  что и относительно всеведениЯ господа бога Ђнтошка имел
далеко не точные представлениЯ или же полагал, что господь милосердно терпит
вранье  несчастных мальчиков,  спасающих  свою  шкуру  от  толстых  ременных
поЯсов,    потому   что   нисколько   не   затруднилсЯ   в    доказательство
действительности встречи с генералом прибавить:
     - Љак перед истинным богом говорю... Џусть разразит менЯ на этом месте,
если Я вру...
     € вслед за тем еще перекрестилсЯ несколько раз, нисколько не думаЯ, что
совершает грех.
     Џо  счастью,  €ван ‡ахарович никогда не видал генерала …зопова,  хотЯ и
слышал,  что есть такой генерал,  занимающий видное место,  и  не потребовал
более  подробного  описаниЯ  его  наружности,  довольствуЯсь лишь  "длинными
усами".  Ћн  только  взглЯнул на  свою  супругу не  без  торжества человека,
оправданного от взведенного тЯжкого обвинениЯ, и сказал:
     - џ,  Њашенька,  наскрозь человека вижу...  ЊенЯ не  обманешь.  алишь,
брат...  Ћткуда бы услыхал Ђнтошка,  что есть генерал …зопов. Ђ Я, Њашенька,
знаю,  что есть в  Џетербурге такой генерал...  Ћб нем и  в газетах пишут...
Ќебось менЯ не объегоришь...  Ќе таковский! - снова повторил €ван ‡ахарович,
хвастливо подмигиваЯ глазом.
     Џо лицу "рыжей дамы" скользнула едва заметнаЯ насмешливаЯ улыбка.
     - Ќу,  хорошо,  пусть генерал и говорил с этим подлюгой... Џусть. Ђ ты,
€ван  ‡ахарыч,  спроси-ка  у  него,  на  какие это  деньги он  сейчас угощал
леденцами  Ќютку  и  ‹ешку...  Џусть-ка  ответит,  мерзавец!  -  проговорила
"ведьма".
     - ‹еденцами!?  -  воскликнул €ван  ‡ахарович и  вперил на  Ђнтошку злые
глаза.
     Ђнтошка понЯл, что дело принимает весьма серьезный оборот. ‘ердце в нем
упало.   Ѓледное  лицо  вдруг  принЯло  испуганное  выражение  затравленного
зверька.
     Ђ "рыжаЯ ведьма" между тем продолжала:
     - ‘проси-ка  у  него,  как он найдет на тебЯ управу...  џ  своими ушами
слышала, как он грозилсЯ. "Њы, говорит, найдем управу на этого дьЯвола!" ќто
он  про тебЯ,  €ван ‡ахарыч...  ‚от как он  ценит твою заботу...  ‚от как он
обкрадывает нас...  Ђ ты ему,  подлому,  и поверил...  Џринес всего тридцать
копеек, а сам леденцы... покупает!
     ‹ицо  €вана  ‡ахаровича побагровело.  —то-то  беспощадно жестокое  было
теперь в его маленьких, засверкавших глазах и в скверной улыбке, искривившей
его толстые губы.
     - ’ак вот ты какой...  змееныш?  “праву?.. ‹еденцы покупаешь? - говорил
тихим злым голосом €ван ‡ахарович,  снимаЯ с себЯ толстый ремень. - џ покажу
тебе управу! - засмеЯлсЯ он, поднимаЯсь со стула.
     - „а не жалей его... Џусть помнит! - вставила "ведьма".
     - џ  не  из выручки взЯл деньги...  Њне дала их одна барынЯ и  не взЯла
товару... ЉлЯнусь богом... Ќе встать с места... „Я-де-нька!
     Ћн говорил эти слова и сам чувствовал их безнадежность.
     ‘ильный удар  кулаком по  лицу  сшиб  его  с  ног.  Ћн  упал  навзничь,
стукнувшись головой об  пол.  Ќовый  удар  сапогом заставил его  вскочить на
ноги, окровавленного, с тупою болью в груди.
     ‡лоба,  страх и  отчаЯние вдруг залили волной его маленькое сердце.  Ћн
видел по  этому страшному лицу "дЯденьки",  что пощады не  будет,  и  в  его
голове пробежала мысль о бегстве.  ‡лобно сверкаЯ глазами,  словно маленький
волчонок,  он  старалсЯ вырватьсЯ из крепкой руки €вана ‡ахаровича,  котораЯ
держала его за шиворот, встрЯхиваЯ, как щенка.
     - „Я-денька!  -  молил Ђнтошка.  -  „Я-де-нька!  ‚ы не смеете мучить! -
вдруг крикнул он в какой-то тоске отчаЯниЯ и рванулсЯ сильней.
     - Ђх ты...
     €  голова мальчика уже  была  между  толстых икр  €вана  ‡ахаровича.  ‚
комнате   раздались   отчаЯнные   крики...   Њольбы   о   пощаде   сменЯлись
ругательствами.  ‡лобный рев бессильного животного чередовалсЯ с раздирающим
душу стоном.
     "„Яденька"  совсем  озверел.   Љазалось,   он   не  помнил  себЯ  и   с
остервенением палача  полосовал  мальчика  толстым  ремнем  с  металлической
прЯжкой и все сильнее и сильнее сжимал его голову.
     ‚опли становились реже и глуше. Њальчик задыхалсЯ.
     - ’ы,  €ван ‡ахарыч,  смотри,  не задуши его!  - крикнула ему "ведьма",
довольно равнодушно посматриваЯ на  экзекуцию и  нисколько не волнуЯсь этими
криками.
     - Ќебось... Ќе задушу...
     Ћднако он чуть-чуть раздвинул ноги и  в ту же минуту вскрикнул,  словно
от жестокой боли.
     - Ћтпусти,  подлец!  Ќе то до смерти забью! - прошипел в бешеной Ярости
€ван ‡ахарович, продолжаЯ наносить удары.
     Ќо Ђнтошка не отпускал.
     ’очно  маленький кровожадный бульдог,  он  вцепилсЯ  своими  крепкими и
острыми зубами в  лЯжку своего мучителЯ и  все крепче и  крепче нажимал их с
каким-то наслаждением мстительной злобы, готовый оторвать кусок мЯса.
     €ван ‡ахарович рванулсЯ, чтоб избавитьсЯ от этих зубов, причинЯвших ему
жестокую боль, и серьезно проучить дерзкого мальчишку.
     Ќо   Ђнтошка  не  зевал  и   вообще  обнаружил  в   этот  вечер  редкую
находчивость.
     Џочувствовав себЯ свободным от рук "дЯденьки",  он с ловкостью уличного
мальчишки,  бывавшего в переделках, изо всей силы дернул его за ногу, и €ван
‡ахарович,  и без того не особенно твердый на ногах,  грохнулсЯ наземь.  …ще
мгновение,  и "ведьма" получила удар в живот, после чего Ђнтошка, схватив со
стола стакан с  горЯчим чаем,  не отказал себе в  удовольствии удовлетворить
свою злобу, выплеснув жидкость прЯмо в ее "поганую морду", и, не терЯЯ затем
драгоценного времени,  выскочил  из  комнаты  и  стремглав бросилсЯ  вон  из
квартиры,  не заметив даже Ќютки, котораЯ выглЯдывала из дверей с застывшими
от ужаса и страха черными большими глазами.


        IV

     ЋпасаЯсь погони,  Ђнтошка  несколько времени бежал  что  есть  духу  по
глухой дальней улице Џесков.  Џробежав порЯдочное расстоЯние,  он завернул в
какой-то переулок и остановилсЯ, чтобы передохнуть, прийти в себЯ и обдумать
свое положение.
     Џоложение мальчика в  этот  осенний холодный вечер в  летнем намокшем и
разорванном пальтишке и  рваных старых башмаках на босых ногах,  без шапки и
даже  без  шарфа,   одинокого  как  перст  в  большом  городе,   избитого  и
окровавленного,  было не из блестЯщих.  Ќо Ђнтошка не унывал и  считал,  что
несравненно лучше  позЯбнуть,  чем  после всех  происшедших столь неожиданно
событий попастьсЯ к  "дЯденьке" и  быть заколоченным насмерть.  Ђнтошка имел
решительное желание жить на свете, и даже с большим спокойствием, чем до сих
пор,  и  потому одна  мысль  о  возможности возврата в  ненавистную квартиру
заставлЯла его вздрагивать и пугливо всматриватьсЯ в редких прохожих.
     ЌесмотрЯ на  сильную трепку,  Ђнтошка не  без  удовлетворенного чувства
гордости припомнил,  как прокусил лЯжку "черту" и ошпарил "ведьму",  находЯ,
впрочем,  что этого им мало и что,  бог даст, когда-нибудь он их "разделает"
еще не так. ’олько бы ему сделатьсЯ большим. ’огда они узнают Ђнтошку!
     ќти злые мысли быстро сменились вопросом:  куда ему идти?  €  тотчас же
решение было принЯто. Ћн пойдет к доброму "графу", и тот посоветует, что ему
делать,  и, конечно, не откажет в пристанище. Џо счастью, Ђнтошкина записнаЯ
и учебнаЯ книжка находилась в кармане,  и он, приблизившись к фонарю, не без
труда разобрал адрес, написанный мелким почерком "графа".
     Ћставалось еще привести себЯ в некоторый порЯдок.  Ћн увидал,  что руки
его были в крови,  и догадалсЯ, что это от расквашенного носа, за который он
хваталсЯ;  необходимо было  смыть  кровь  ввиду  предстоЯщего путешествиЯ по
освещенным улицам и придирчивости "фараонов".
     ‚едро  с  водой  у  водосточной трубы,  замеченное Ђнтошкой поблизости,
доставило ему возможность не  только пополоскать руки и  вымыть лицо,  но  и
освежить воспаленную голову...  Ћна,  казалось ему,  была какаЯ-то тЯжелаЯ и
точно чужаЯ, а после воды стала легче.
     ‚озбужденный и  взволнованный,  Ђнтошка двинулсЯ в  путь  и  сначала не
чувствовал  ни  дьЯвольски  холодного  ветра,  насквозь  пронизывающего  его
худенькое тельце  и  играющего его  кудрЯвыми волосами,  ни  боли  в  спине,
покрытой синими подтеками,  и  торопливо шагал по  улицам,  осторожно обходЯ
"фараонов",  чтобы не иметь с ними каких-нибудь неприЯтных раз