л и
‚олкова и себЯ за то, что согласилсЯ зайти в кафе. Ќо уйти, не допив какао и
не доев пирожного,  он не мог.  Ђ  кроме того,  он был и благодарен ‚олкову:
ведь тот спас его от беды, выручил его.
     Ђ ‚олков от пива уже слегка охмелел. Ќе доев бутерброда, он потЯнулсЯ к
пирожному.
     - ќх, кутить, так кутить, - сказал он. - ‚озьму-ка и Я, пожалуй, какао.
     Ћн постучал ножом по тарелке.
     - Њадемуазель!
     - —то  прикажете,   мосье?   -   с  насмешливой  важностью  проговорила
официантка, подходЯ к столику.
     - „айте нам еще какао... „ва!
     - џ больше не буду, - сказал ‹енька.
     - Ѓудешь!..  „ва!  -  повторил ‚олков, показываЯ официантке два грЯзных
пальца.
     ЃарышнЯ отошла от столика и тотчас вернулась.
     - Њожет быть, молодые люди, рассчитаетесь?
     - Ђга! - расхохоталсЯ ‚олков. - Ќе верите? „умаете, жулики?
     Ћн  выхватил из  кармана бумажник.  ‹енька увидел в  руках  у  товарища
миллионы и почему-то испугалсЯ.  Ћн не пил пива, но почувствовал, что голова
у него закружилась.
     Ћфициантка взЯла деньги и ушла.
     - џ пойду, - сказал ‹енька, поднимаЯсь.
     - Људа?
     - Њне надо. Џоздно уже. ЊенЯ мама ждет.
     - Њама? †ива? - удивилсЯ ‚олков.
     - „а. †ива.
     - Ќе пущу! - сказал ‚олков, схватив ‹еньку за подол рубашки.
     ‹енька оттолкнул его руку.
     - Њне надо идти, - спокойно сказал он.
     Ќа лице ‚олкова мелькнула трусливаЯ улыбка.
     - ‹еша, присЯдь на минутку.
     ‹енька сел на краешек стула.
     - ‹еша, - сказал ‚олков. - ’ы не огорчайсЯ. џ знаю, - ты огорчен. Џлюнь
на свои бутылки...
     Ћн покосилсЯ в сторону буфета и шепотом сказал:
     - џ тебе дело найду.
     €, значительно посмотрев на ‹еньку, он ударил кулаком по столу:
     - ЉлЯнусь!
     - •орошо, - покорно ответил ‹енька.
     - ‹еша!  -  ‚олков обнЯл его за плечи.  -  џ тебЯ люблю...  ‚едь Я тебЯ
всегда любил. „ай Я тебЯ поцелую...
     ‹енька не успел отстранитьсЯ, как ‚олков привстал, покачнулсЯ и чмокнул
его в щеку.
     - € вообще...  -  ѓолос у ‚олкова задрожал. - ‚ообще... не забывай, что
мы с тобой - осколки прошлого.
     - Ќе знаю, - усмехнулсЯ ‹енька. - џ себЯ осколком не считаю.
     - „а!  Њы  с  тобой  двое  остались.  „вое!  Џонимаешь?  -  ‚олков  длЯ
наглЯдности опЯть показал два немытых пальца.  -  ѓде все?  Ђ? Ќикого нет...
всех размело... —ижика помнишь?
     - Џомню, - сказал ‹енька, отодвигаЯ стул и поднимаЯсь. - Џрощай.
     ‚олков схватил его за рукав.
     - Ќет, ‹еша... ‘той!
     "‚от черт полосатый,  -  подумал ‹енька. - ‚ыпил на копейку, а бузит на
миллион".
     - Ќу, что? - сказал он сердито.
     - ‚о-первых, почему - прощай? Ќе прощай, а до свиданьЯ. Џравда? ‚едь мы
с тобой встретимсЯ еще? Ђ?
     - Ќу, до свиданьЯ, - сказал ‹енька.
     - Џридешь ко мне?
     - Џриду.
     - Ђдрес помнишь?
     - Ђ вы что - разве еще на старой квартире живете?
     - „а,   на  …катерингофском,   угол  Љрюкова...  €меем  одну  роскошную
полутемную комнату в четыре квадратных сажени...
     ‚олков привстал и протЯнул ‹еньке руку. •мель как будто оставил его или
он перестал притворЯтьсЯ.
     - ‡аходи,  ‹еша, правда, - сказал он, заглЯдываЯ ‹еньке в глаза. - Њама
очень рада будет. € Я тоже. —естное слово!..
     - ‹адно, - сказал ‹енька, напЯливаЯ кепку и направлЯЯсь к дверЯм.
     - ’ак Я тебЯ жду, ‹еша! Ќе забудь!..
     - ‹адно, жди, - сказал ‹енька, не оглЯдываЯсь.
     "—ерт...  аристократ...  гадина",  -  думал он, выходЯ на улицу. Ћн был
уверен  и  давал  себе  клЯтву,  что  никогда больше  не  встретитсЯ с  этим
человеком.


     ...Ќа улице уже темнело.  Ќакрапывал дождь.  Ќа Њеждународном реденькой
цепочкой  зажигались  неЯркие  фонари.   ђасхлЯбанный  трамвай,   сбегаЯ   с
Ћбуховского моста, высекал под своей дугой фиолетовую искру.
     € тут,  очутившись под дождем на улице,  ‹енька вдруг вспомнил все, что
случилось с  ним в этот день,  и на душе его стало муторно.  Ћн почувствовал
себЯ  маленьким,  ему  захотелось поскорей  к  маме.  Љак  хорошо,  что  она
существует на свете!  ‡абитьсЯ ей под крылышко, положить голову ей на грудь,
ни о чем не думать, ни о чем не заботитьсЯ...
     ‚переди по тротуару шли две девушки,  лет по шестнадцати, плохо одетые.
„евушки о чем-то оживленно спорили.  ЋбгонЯЯ их, ‹енька услышал, как одна из
них запальчиво сказала другой:
     - ЋшибаешьсЯ,  милочка,  ќнгельс вовсе  не  с  таких вульгарных позиций
критиковал моногамию.
     ‹еньке почему-то стало завидно и грустно.  Ќезнакомое слово "моногамиЯ"
показалось ему  каким-то  необыкновенно возвышенным,  волнующим,  далеким от
всего  того,  чем  он  жил  последнее времЯ.  …му  вдруг захотелось учитьсЯ,
читать,  узнавать новое.  ‡ахотелось просто делать то, что делают все ребЯта
его возраста:  сидеть в  классе,  выходить к  доске,  учить уроки,  получать
отметки...
     "Џойду в школу,  - решил он. - Ќе вышло с работой - плевать. ‡начит, не
судьба. Џоработать еще успею. Њне ведь еще нет четырнадцати лет..."
     ќта  мысль  немножко подбодрила его.  Ћн  зашагал  веселее.  Ќо  когда,
поднимаЯсь по черной лестнице,  он увидел в мусорном Ящике разбитую молочную
бутылку,  он опЯть вспомнил все,  что случилось с  ним сегоднЯ на ѓорсткиной
улице.
     "Њожет быть,  Љраузе уже разыскал менЯ и сидит у мамы?  - подумал он. -
Ќет, не может быть... ‚едь он даже не записал моего адреса..."
     Ќо  все-таки он  чувствовал себЯ очень неважно,  когда,  дернув шишечку
звонка, услышал, как задребезжал на кухне колокольчик.
     „верь ему открыла тетка.
     - ’ы что ж это так поздно, работничек? - спросила она строго.
     - Џочему  поздно?  -  уныло  огрызнулсЯ ‹енька.  -  Ћбыкновенно...  кок
всегда... работали... Њама дома?
     - „ома,  - ответила тетка. € почему-то с улыбкой (и с улыбкой зловещей,
как показалось ‹еньке) добавила:
     - “ нее гости.


     ...‚  коридоре на вешалке висела потрепаннаЯ кожанаЯ тужурка.  ‹енька с
удивлением осмотрел и  даже пощупал ее.  Ќи у кого из домашних такой тужурки
не было.
     Ћн приоткрыл дверь и  осторожно заглЯнул в  комнату.  ‡а круглым чайным
столом под  голубым абажуром сидели Ђлександра ‘ергеевна,  ‹ЯлЯ  и  какаЯ-то
полнаЯ женщина в  сереньком платье и в белом оренбургском платке,  накинутом
на  плечи.  †енщина сидела спиной к  двери,  пила из  блюдечка чай и  что-то
говорила Ђлександре ‘ергеевне. ѓолос ее показалсЯ ‹еньке знакомым.
     Ћн скрипнул дверью и вошел в комнату.
     - Ђ  вот и  он сам собственной персоной,  -  весело объЯвила Ђлександра
‘ергеевна.
     †енщина  торопливо поставила блюдечко  и  шумно  повернулась вместе  со
стулом.
     - Ѓоже ж ты мой! - сказала она, широко улыбнувшись.
     €  улыбка ее  тоже показалась ‹еньке знакомой.  Ќо  все-таки он  не мог
вспомнить: кто это?
     - ‡дравствуйте,  -  сказал  он,  останавливаЯсь  посередине  комнаты  и
растерЯнно поглЯдываЯ на мать и сестру.
     - ‹еша, да неужели ты не узнаешь? - воскликнула Ђлександра ‘ергеевна.
     - Ќет.
     - ќто же ‘теша! - закричала, захлопав в ладоши, ‹ЯлЯ.
     ’еперь он  и  сам удивилсЯ:  как он  мог ее  не узнать?  Џравда,  ‘теша
изменилась -  пополнела,  посмуглела почему-то.  ‚  уголках около глаз у нее
поЯвились чуть заметные морщинки. Ќо все-таки это была та же веселаЯ, бойкаЯ
‘теша, котораЯ водила его когда-то на прогулки, купала в ванне, рассказывала
ему  перед  сном  страшные сказки  про  царевича „митриЯ и  учила  его  -  в
"темненькой"  у  красного  деревенского  сундучка  -  начаткам  политической
грамоты.
     Ћт ‘теши пахло знакомым, домашним, но кроме того и еще чем-то: резиной,
клеем, машинным маслом...
     - …го и целовать-то страшно,  -  говорила она,  сильными руками обнимаЯ
‹еньку за плечи,  отстранЯЯ его от себЯ и с улыбкой разглЯдываЯ.  -  Ќет, вы
посмотрите, какой кавалер вырос! Ђ? Ќа улице бы не узнала, честное слово!..
     ѓлаза у  нее были такие же  искрЯщиесЯ,  веселые,  но мелькало в  них и
что-то грустное, сочувственное, когда она смотрела на ‹еньку.
     - ќх, ты... дурачок... глупенький, - сказала она вдруг и, наклонившись,
быстро чмокнула мальчика в щеку около уха.
     “ ‹еньки вдруг ни с того ни с сего задергались губы.
     - ‘тепанида  ’имофеевна,   пейте,   пожалуйста...  остынет,  -  сказала
Ђлександра ‘ергеевна,  и ‹енька с удивлением покосилсЯ на мать: чего это она
вдруг вздумала называть ‘тешу по имени-отчеству?!
     - ‹еша,  и  ты  тоже -  иди  вымой руки и  садись.  Џосмотри,  с  каким
роскошным подарком Явилась к нам ‘тепанида ’имофеевна!
     Џосреди стола стоЯла высокаЯ зеленоватаЯ банка с вареньем или повидлом.
     - Ђ  мне  вот что подарили!  -  пропищала ‹ЯлЯ,  показываЯ над краешком
стола маленький арабский мЯчик с  красным треугольничком на  черном шершавом
брюшке.
     - „а,  -  сказала ‘теша,  обращаЯсь к ‹еньке,  -  а тебе не подарю.  Ќе
рассчитала немножко.  Ћконфузилась.  ’ебе  уж  небось футбольный надо?..  Ђ?
€граешь?
     - Ќет...  Я не умею,  -  промЯмлил ‹енька. …му действительно никогда не
приходилось играть в футбол. Љакие там футболы! Ќе до футболов было...


     ...ЌамыливаЯ на  кухне  серым  жуковским мылом руки,  лицо  и  шею,  он
почему-то вспомнил девушек,  которых давеча обогнал на Њеждународном.  Џотом
вспомнилсЯ ему Њензелинск, зима позапрошлого года. ћрка, митинг на городской
площади и песнЯ о титанах труда, которую пели комсомольцы.
     Ѓодро  и  фальшиво насвистываЯ мотив этой  песни,  он  с  удовольствием
растирал лицо грубым кухонным полотенцем и думал о том,  что ему повезло. Ћн
избавлен  от  необходимости  объЯснЯтьсЯ  с  матерью.   Ђ  кроме  того,   он
чувствовал,  что с  поЯвлением ‘теши в  его жизнь врываетсЯ что-то  хорошее,
светлое, мужественное и сильное.
     Љогда он  вернулсЯ в  комнату,  за столом шел шумный разговор.  Џри его
поЯвлении разговор оборвалсЯ. Ћн понЯл, что говорили о нем.
     - ‘тепанида ’имофеевна,  -  сказал он, усаживаЯсь за стол и принимаЯ из
рук матери стакан жидкого чаЯ, - а вы как это нас разыскали?
     - ќто  что  за  новости еще?!  -  рассердилась ‘теша.  -  ЉакаЯ Я  тебе
‘тепанида ’имофеевна? Њожет, и тебЯ прикажешь Ђлексей €ванычем называть? Љак
разыскала?  Ђ так и разыскала.  •одила, ходила и нашла... Ђ ты что, кавалер,
говорЯт, грузчиком заделалсЯ?
     ‹енька покраснел, смутилсЯ, заерзал на стуле.
     - „а,   ‹еша,  -  сказала  Ђлександра  ‘ергеевна,  -  вот  и  ‘тепанида
’имофеевна тоже считает, что тебе надо учитьсЯ.
     - „а боже мой,  да какие могут быть разговоры!  -  воскликнула ‘теша. -
‹ешенька,  да  как  же  тебе,  голубчик,  не  стыдно,  в  самом деле?  ’акой
способный!..  ‚торым учеником в  реальное поступил.  €  вдруг все забросить!
Ќет,  уж ты как хочешь,  а Я от тебЯ,  господин хороший, теперь не отвЯжусь.
€зволь поступать в школу...
     - Ћн же не может, он работает, - вмешалась в разговор ‹ЯлЯ.
     - „а, между прочим... ’ы где работаешь?
     - ’ут... недалеко... на ‘енной, у частника, - забормотал ‹енька.
     - џ  слыхала,  что  у  частника.  ѓде?  Ќа  какой улице?  Љак  это тебЯ
угораздило такого эксплуататора себе на шею заполучить?  Ћн что,  говорЯт, и
договора с тобой не заключил?
     - Ќет, - со вздохом ответил ‹енька, не знаЯ, как замЯть этот разговор.
     - ‚едь вот негодЯй,  а?!  Ќу, погоди, выберу времЯ, Я с ним поговорю, с
этим нэпманом.
     - Ћх, нет, ‘теша, не надо, пожалуйста! - испугалсЯ ‹енька.
     - Џочему не надо?
     - Џотому что... потому что Я уже ушел от него.
     - Љак ушел? - ахнула Ђлександра ‘ергеевна.
     - Ђ так, - сказал ‹енька, багровеЯ. - Ќадоело, взЯл и ушел.
     - ‘овсем?
     - ‘овсем.
     - Ђ жалованье он тебе заплатил?
     - Ќет...  Џока  не  заплатил.  Ќо  он  обещал...  на  будущей неделе  в
пЯтницу...
     - Ќу,  вот видите,  как все хорошо получаетсЯ,  - обрадовалась ‘теша. -
‡начит, решено и подписано: будешь учитьсЯ!..
     Ћна  с  аппетитом,  не  спеша пила из  блюдечка чай,  намазывала чайной
ложкой на хлеб Яблочное повидло и говорила:
     - Ќам,  ‹ешенька,  и рабочие нужны,  - квалифицированные, конечно, а не
такие,  что только тележку умеют толкать, - но еще больше в настоЯщий момент
нам  требуетсЯ интеллигенциЯ,  образованные люди.  ‚ладимир €льич  ‹енин так
прЯмо и  сказал:  в настоЯщее времЯ перваЯ и главнаЯ наша задача -  учитьсЯ,
учитьсЯ и учитьсЯ!
     Ћткусив   маленький   кусочек   хлеба   и   поправлЯЯ  кончиком   Языка
сваливающеесЯ с бутерброда повидло, она засмеЯлась и сказала:
     - џ вот и то, представьте себе, на старости лет за учебу взЯлась.
     - Ќичего себе "на старости лет"!  -  улыбнулась Ђлександра ‘ергеевна. -
‚ам сколько, ‘теша, простите за нескромность?
     - Ћх, и не спрашивайте, Ђлександра ‘ергеевна! „вадцать восьмой пошел.
     - „ействительно - старушка.
     - Ђ  что вы  думаете!  ЊенЯ уж "теткой" называют.  Ђ  до революции все,
бывало,  "девушка" да "барышнЯ".  Ђ на фронте менЯ -  знаете как? - ‘тенькой
ђазиной звали.
     - ‘теша, скажите, неужели вы действительно воевали?
     - ‚оевала, Ђлександра ‘ергеевна. Џришлось повоевать.
     - Љстати,  а  где ваш брат,  ‘теша?  -  спросил ‹енька и  сразу же,  по
выражению лиц матери и сестры,  понЯл,  что задал вопрос вовсе некстати.  ‡а
столом стало тихо.
     - —то? - сказал он, краснеЯ.
     ‘теша осторожно отставила блюдечко,  с  грустной усмешкой посмотрела на
мальчика и сказала:
     - Ќет  у   менЯ,   ‹ешенька,   брата...   “били  моего  Џавлушу  еще  в
девЯтнадцатом, под –арицыном.
     ‹енька  вспомнил  фотографию высокого  усатого  человека,  вспомнил его
мЯгкий и  вместе с  тем  мужественный голос,  даже  услышал как  будто запах
солдатской махорки,  которую тот  курил...  €  опЯть  ему  вспомнились ћрка,
ЊарусЯ,  корреспондент ‹одыгин,  ‚асилий ”едорович Љривцов - все, кто на его
памЯти погиб или пострадал за революцию.
     - —то с тобой, ‹еша? - спросила Ђлександра ‘ергеевна.
     - Ќичего... џ так... Ќоги промочил. ЉажетсЯ, Я платок в пальто оставил,
- пробормотал ‹енька и, неловко отодвинув стул, быстро вышел из комнаты.
     Љогда он вернулсЯ, ‘теша говорила ‹Яле:
     - Љак же,  ‹Ялечка,  видела,  много раз видела.  џ  ведь,  детка,  и на
деникинском фронте была,  и  на колчаковском,  и  с ћденичем повоевала.  џ и
Њихаила ‚асильевича ”рунзе, и ‚орошилова, и Ѓуденного - всех перевидала...
     - Ђ ‹енина? - спросил ‹енька, подходЯ к столу.
     - Ќет,  ‹ешенька,  -  ответила ‘теша, пристально посмотрев на мальчика.
‚ладимира €льича Я не видела, - не привелось.
     ‘теша  долго  рассказывала  о  своих  фронтовых  делах,   расспрашивала
Ђлександру ‘ергеевну о ‚асе,  поинтересовалась у ‹Яли,  как она занимаетсЯ в
школе...  ‘  ‹енькой же она ни одним словом не обмолвилась о том,  что с ним
было за эти годы.
     ЏрощаЯсь, надеваЯ в коридоре тужурку и повЯзываЯсь платком, она сказала
Ђлександре ‘ергеевне:
     - ’ак, значит, условились. ‚ четверг в пЯть часов.
     - џ не знаю,  как вас благодарить,  ‘теша,  -  взволнованно проговорила
Ђлександра ‘ергеевна.
     - —то вы,  Ђлександра ‘ергеевна!  Џолно вам...  ‡начит, в четверг после
гудка и приходите. џ как раз в завкоме буду.
     Џроводив   ‘тешу,   Ђлександра  ‘ергеевна   вернулась  к   ребЯтам   и,
закружившись, как девочка, по комнате, захлопала в ладоши.
     - “ра, детки! †ивем!..
     - —то с тобой? - удивилсЯ ‹енька.
     - ’ы знаешь,  какаЯ наша ‘теша чуднаЯ! Ћна устраивает менЯ на работу. ‚
клуб.
     - ‚ какой клуб?
     - Ќа   "’реугольнике".   ђуководительницей  музыкального   кружка.   ’ы
понимаешь, какое это счастье?
     ‹енька хотел как-нибудь выразить радость,  но  даже улыбнутьсЯ не смог.
Ђлександра ‘ергеевна  перестала  смеЯтьсЯ,  внимательно посмотрела на  него,
оглЯнулась и тихо, чтобы не услышала ‹ЯлЯ, спросила:
     - —то с тобой, мальчик?
     - Ќичего, - сказал ‹енька.
     - —то-нибудь случилось?
     ‹енька не мог огорчать ее в эту счастливую минуту ее жизни.
     - Ќет,  -  сказал он. € сразу же, чтобы переменить разговор, спросил: -
’ы знаешь, кого Я встретил сегоднЯ?
     - Љого?
     - ‚олкова.
     - Љакого ‚олкова?  Ђх,  ‚олкова?! „а что ты говоришь! Џостой, постой...
ђеалист?  "Њаленький господинчик",  как его называл ‚асЯ?  Ќу, как он живет?
‚едь он, если не ошибаюсь, из очень богатой и интеллигентной семьи?
     ‹енька хотел сказать, что этот ‚олков из очень богатой и интеллигентной
семьи -  мелкий вор,  жулик,  что у него блудливые, бегающие глаза и немытые
руки, но ничего этого не сказал.
     - ’ы будешь с ним по-прежнему дружить? - спросила Ђлександра ‘ергеевна.
     - Ќет, - не задумываЯсь, ответил ‹енька. - Ќе буду.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XII

     —ерез неделю Ђлександра ‘ергеевна начала работать на "’реугольнике".  ‚
этот же  день ‹енька в  первый раз пошел в  школу.  Ћн  шел туда счастливый,
полный самых радужных надежд. Ќо и на этот раз ему не повезло с учением.
     Ћн поступил в школу, в которой когда-то до революции училась его тетка.
€менно тетка и  настоЯла,  чтобы его туда отдали.  ‚  царское времЯ это была
частнаЯ женскаЯ гимназиЯ,  так называемаЯ "гимназиЯ ѓердер". ‘ейчас это была
советскаЯ …динаЯ трудоваЯ школа номер такой-то, но ничего, кроме названиЯ, в
этой  школе  советского не  было.  Ќа  четвертом  году  революции здесь  еще
сохранились нравы и порЯдки, от которых ‹енька давно успел отвыкнуть. ‚нешне
все было как полагаетсЯ:  учились,  как и  в  других школах,  по  программам
Ќаробраза,  на  собраниЯх пели  "€нтернационал",  в  актовом зале на  стенах
висели портреты советских вождей...  Ќо  в  классе "„",  куда  был  зачислен
‹енька,   еще  доучивались  бывшие  "гердеровки"  и   мальчики  из  соседней
ђеформатской школы,  бывшие  классные  дамы  преподавали ботанику,  пение  и
немецкий Язык,  и  даже заведовала школой сестра бывшей владелицы гимназии -
мадам ѓердер,  или "ѓердериха",  как называли ее за глаза ученики.  ‚прочем,
это прозвище ‹енька слышал не  часто,  потому что в  классе училсЯ племЯнник
ѓердерихи -  ‚олодька Џрейснер, поэт, шахматист и редактор классного журнала
"“ченик".
     ‡а  одной  партой с  Џрейснером восседал долговЯзый силач  –иглер,  сын
владельца музыкального магазина.  ‡а ‹енькиной спиной сидела девочка -  дочь
евангелического пастора. ЉакаЯ-то великовозрастнаЯ девица с голыми коленками
разгуливала по школе в широкополой бойскаутской{246} шлЯпе. ‘лово "господа",
давно уже отвергнутое и  забытое советскими людьми,  звучало в этой школе на
каждом шагу.  ‘лова  "товарищи" не  употреблЯли даже  учителЯ.  ЋбращаЯсь на
уроках и на собраниЯх к ребЯтам, они говорили:
     - „ети!..
     “же в  первый день на уроке географии,  когда вызванный к  доске ‹енька
крикнул расшумевшимсЯ ребЯтам:  "’оварищи,  тише!"  -  кто-то с задней парты
угрожающе пробасил:
     - “ нас товарищей нет!..
     Ђ  в  перемену ‹енька  услышал,  как  за  его  спиной какаЯ-то  девочка
пропищала:
     - ѓусь свинье не товарищ...
     ‘  первых же  минут пребываниЯ в  школе он  понЯл,  что  долго здесь не
удержитсЯ.  Ќе успев сказать со своими одноклассниками и  двух слов,  он уже
чувствовал,  что в  классе он чужой,  что и ребЯта и учителЯ смотрЯт на него
если не  враждебно,  то  во  всЯком случае холодно и  недружелюбно.  ‚о всем
классе нашлось лишь пЯть или шесть человек,  которых он мог и  в  глаза и за
глаза,  и в разговоре и в душе называть товарищами. ‚се это были мальчики из
простых семей: сын портного €зЯ неерзон, сын живописца Љотелев, сын сиделки
из Њаксимилиановской лечебницы хромоногий ”едЯ џнов...
     ‘ неерзоном ‹енька сидел за одной партой.  ќтот худенький, болезненный
большеглазый мальчик в  коротенькой залатанной курточке однажды очень удивил
‹еньку, сказав ему после перемены:
     - Ќе слушай их. Ћни дураки. Ћни и менЯ тоже дразнЯт.
     - Љого? Џочему? - не понЯл ‹енька. - ЊенЯ не дразнЯт.
     €зЯ  смутилсЯ,  заерзал  на  скамейке,  покраснел  до  корней  волос  и
пробормотал:
     - Ћни про тебЯ всЯкие гадости говорЯт.
     ‹енька не  успел спросить:  какие гадости?  ‚  класс вошла учительница,
началсЯ урок. Џосле урока он почему-то не стал возобновлЯть этого разговора.
€зЯ тоже молчал. Ќо скоро ‹енька понЯл, в чем дело.
     …го  очень  обрадовало,   когда  он  узнал,   что  в   классе  издаетсЯ
литературный журнал.  Џравда, журнал ему не нравилсЯ. ‚ "“ченике" печатались
главным  образом старомодные альбомные стишки,  основным поставщиком которых
был сам редактор ‚олодЯ Џрейснер.  ‚ этих стихах воспевались розы и соловьи,
розы рифмовались с морозами,  любовь - с кровью... Ќо журнал этот разбудил в
‹еньке его давнюю страсть. …му захотелось самому писать стихи.
     ‹ето  двадцать первого года  было  очень  засушливое.  ‚  южных районах
страны,  на “краине,  на ‘еверном Љавказе и  в  Џоволжье опЯть свирепствовал
голод. ќтот страшный голод унес в могилу миллионы советских людей. ‚ этом же
году зарубежные капиталисты,  убедившись,  что им  не одолеть силой молодого
‘оветского государства,  стали завЯзывать с  ђеспубликой торговые отношениЯ.
—тобы накормить голодных, ‘оветскаЯ власть закупала за границей хлеб. Ћсенью
в петроградский порт пришли первые иностранные пароходы.
     Џод  впечатлением этих  двух  событий ‹енька потихоньку от  всех  писал
поэму,  котораЯ называлась "Њы -  им".  Ћн  писал ее  всерьез,  отдаваЯ этой
работе все свободное времЯ. ‚ алЯповатые строчки он вкладывал весь пыл своей
маленькой души.  Ћн хорошо знал,  что такое голод. Ћн видел голодающих и сам
хлебнул лиха.  Ќо  он,  как  и  всЯкий  советский человек,  не  согласен был
променЯть эту  голодную жизнь на  сытую жизнь капиталистов.  ’орговать мы  с
ними будем,  - пожалуйста, но пустить их снова туда, откуда они только что с
треском были изгнаны, - нет, не выйдет! ‹енькина "поэма" так и кончалась:

                Џлывут пароход за пароходом
                Џо финскозаливским водам.
                ЂнглиЯ... ”ранциЯ...
                ‘оединенные таты...
                ЌорвегиЯ... вециЯ...
                ‘мокинги и латы...
                . . . . . . . . . . . . . . .
                Џлывите, плывите,
                Џолзите, ползите,
                Ћт нас вы получите
                ‚ечный
                      ответ:
                Џалачам
                       рурским
                „альше
                      Џетропорта
                ‚ красную
                         ђоссию
                •ода
                    нет!

     ‡акончив поэму,  котораЯ после переписки занЯла целую тетрадь, он понес
ее  ‚олоде Џрейснеру.  €дти к  Џрейснеру ему не  хотелось.  ќтот розовощекий
напыщенный немчик в  круглых роговых очках не нравилсЯ ‹еньке.  “же одно то,
что  в   его  присутствии  боЯлись  ругать  ѓердериху  -   не  очень  хорошо
рекомендовало его.  Ќо что ж поделаешь,  - чтобы напечатать стихи в журнале,
волей-неволей пришлось обращатьсЯ к нему.
     Џосле  уроков,  когда  ученики  выходили из  класса,  ‹енька  подошел к
редакторской парте.  Џрейснер  тщательно  укладывал  в  клеенчатый  портфель
книжки и тетради.
     - џ к тебе, - сказал ‹енька.
     - Љо мне? - удивилсЯ Џрейснер. - „а, пожалуйста, Я слушаю.
     - џ стихи написал. ‚от. Њожет быть, подойдут длЯ журнала.
     ђедактор совсем остолбенел.
     - ’ы? Ќаписал стихи?
     - —то ж такого? - нахмурилсЯ ‹енька. - џ давно пишу.
     - Ќу, давай, давай, посмотрим, - снисходительно усмехнулсЯ Џрейснер.
     Ѓегло перелистав тетрадку, он еще больше развеселилсЯ.
     - ’ы, Я вижу, решил сразу начать с полного собраниЯ сочинений?
     - ќто поэма, - объЯснил ‹енька.
     - Ђх, вот как? „аже поэма?
     Џрейснер  поправил  очки  и,  близоруко  приблизив тетрадку  к  тонкому
прЯмому  носу,   стал  проглЯдывать  первые  строчки.   ‹енька  увидел,  как
покраснели у  него уши и  как задергались,  поползли на сторону редакторские
губы...
     - ѓм... €нтересно... Џод ЊаЯковского стараешьсЯ?
     - Ђ  что ж,  -  сказал ‹енька.  -  Њожет быть,  немножко есть.  џ люблю
ЊаЯковского.
     - „а?.. Џо-твоему, это поэзиЯ?
     - —то?
     - ЊаЯковский.
     - Ђ что же это такое, если не поэзиЯ?
     - ЊаЯковский-то?  ќто рубленаЯ проза,  вот что.  ѓолаЯ политика и ни на
грош поэзии.
     - —то значит - голаЯ?
     - Ќу,  милый мой,  мне  трудно тебе  это  объЯснить.  ’ы  ’ютчева читал
когда-нибудь?
     - —итал, конечно. € люблю.
     - ‘транно...
     Џрейснер еще полистал тетрадку, закрыл ее и протЯнул ‹еньке:
     - Ќа, возьми.
     - —то?
     - Ђ то, что эту ерунду Я печатать не буду.
     - Џочему ерунду? - возмутилсЯ ‹енька. - ’ы же даже не прочел до конца!
     - Ќе  прочел и  читать не  собираюсь.  џ  уже вижу,  что это за штучки.
„олжен тебе сказать, что у нас журнал литературно-художественный. Њы никакой
политикой  не  занимаемсЯ...  Џошли  лучше  свою  поэму  в  "Џравду"  или  в
"Ѓедноту"... Њожет быть, там напечатают... и почтовом Ящике.
     Ќе  скажи Џрейснер этих последних слов про  почтовый Ящик,  может быть,
все и обошлось бы. Ќо тут ‹енька рассвирепел. Ћн чувствовал, что это глупо и
недостойно,  но  не  мог удержатьсЯ и,  выхватив из  рук редактора тетрадку,
крикнул ему в лицо:
     - „урак ты очкастый!
     €,  запихав тетрадку в карман,  он решительно зашагал к дверЯм.  € тут,
когда  он  выходил из  класса,  он  вдруг услышал,  как  Џрейснер вполголоса
крикнул ему в спину:
     - ‚ор! Љолонист!..
     ‹енька похолодел. Љровь хлынула в голову, на несколько секунд перестало
битьсЯ сердце.
     Ћн повернулсЯ,  медленно,  на негнущихсЯ ногах,  подошел к  Џрейснеру и
сквозь зубы чуть слышно выговорил:
     - Џовтори... —то ты сказал?
     - џ?  - забормотал Џрейснер, поправлЯЯ очки. - џ ничего не сказал. ’ебе
послышалось, наверно...
     ‹енька схватил его за грудь,  но тотчас отпустил, повернулсЯ и вышел из
класса.
     Џо щекам его бежали слезы.  ’ак вот оно что!..  ‚от о чем шушукаютсЯ за
его спиной эти чистенькие мальчики и девочки!  ‚от на что намекал давеча €зЯ
неерзон! ѓадины! Ђристократы! Ќо как и откуда они узнали о его прошлом?!.
     ЏерваЯ мысль его была -  уйти из  школы.  ‘  этой мыслью он возвращалсЯ
домой. Ќо, уже поднимаЯсь по лестнице, он вдруг решил:
     - Ќет,  не уйду!..  ‘ какой стати Я буду уходить? ‘тыдитьсЯ? Љого? ќтих
гогочек?  „а на них ведь в  конце концов и  сердитьсЯ нельзЯ.  ‚едь они даже
правы.  ‚едь Я действительно - бывший вор и бывший воспитанник колонии... Ќо
разве  они  понимают что-нибудь в  жизни,  эти  маменькины сынки?  ђазве они
разбираютсЯ в  чем-нибудь?  ‘осунки,  которые с  пеленок живут чужим трудом,
осуждают менЯ...  Ђ вот ‘теша, котораЯ, конечно, все отлично знает, ни одним
словом не попрекнула менЯ.  Ђ ћрка разве не знал?  Ђ другие комсомольцы? €ли
€зЯ,  или  ”едЯ  џнов...  Ќет,  уж  из-за  одних этих ребЯт стоит остатьсЯ в
школе!..
     € еще одно обстоЯтельство повлиЯло на его решение остатьсЯ. Њожет быть,
он отчетливо и не сознавал этого,  но все-таки в глубине души он чувствовал,
что в  классе его не  любЯт не  за  его прошлое,  а  за его настоЯщее.  ‚едь
Џрейснер не принЯл его поэму не потому, что ее написал бывший вор, а потому,
что поэма - политическаЯ, потому, что написана она "под ЊаЯковского", потому
что она - советскаЯ...
     Ќет, он не уйдет из школы! Ћн будет боротьсЯ.
     Љогда он  принимал это воинственное решение,  он не знал,  что боротьсЯ
ему придетсЯ физически,  то есть кулаками,  и что победителем из этой борьбы
выйдет не он.


     ...Ќо и за стенами школы было немало огорчений.  ‘лучались,  правда,  и
радостные событиЯ в ‹енькиной жизни, но огорчений все-таки было больше.
     Џрошло почти полтора месЯца с  тех  пор,  как он  сбежал с  лимонадного
завода,  а  он все еще не мог успокоитьсЯ.  Љаждый звонок на кухне заставлЯл
его настораживатьсЯ и трепетать.  € пугало его не то, что поЯвитьсЯ Љраузе и
потЯнет его к ответу, а то, что обо всем узнает мать. Ћн так и не сказал ей,
почему ушел с завода.  Џервое времЯ она спрашивала его о деньгах,  и он врал
ей,  говорил,  будто ходит к  хозЯину,  напоминает,  требует,  но что хозЯин
обманывает его,  кормит "завтраками"...  Ќа самом же деле,  он,  конечно, не
только не ходил в "ќкспресс", но даже на ‘енную и на прилегающие к ней улицы
боЯлсЯ заглЯдывать.
     Џотом постепенно мать  перестала спрашивать о  деньгах.  Ћна  работала,
получала хорошую зарплату и  паек.  Ќесколько миллионов перепадало с  каждой
получки и  ‹еньке.  Џолучив от матери подарок,  при первом случае он бежал в
Ђлександровский рынок  к  букинистам и  покупал книги.  Џравда,  денег  было
немного,  но все-таки каждый раз он возвращалсЯ домой с одной-двумЯ книгами.
’е же заветные книги,  которые он откладывал и припрЯтывал до лучших времен,
все еще лежали на полках букинистов и  покрывались пылью,  потому что лучшие
времена в ‹енькиной жизни все еще не наступили.


     ...Ћднажды, получив от матери в подарок пЯтнадцать миллионов рублей, он
зашел после школы к знакомому букинисту.
     - ‡дорово,  читатель-покупатель!  - приветствовал его старик-книжник. -
Ќовый товар получил. €ди, покопайсЯ, может быть, что-нибудь отберешь...
     ‹енька  спустилсЯ по  железной  винтовой лесенке  в  тесный  полутемный
подвал.  Ќовый товар,  о  котором говорил букинист,  оказалсЯ огромной кучей
старых, антикварных книг, свезенных сюда из какой-нибудь барской усадьбы или
особнЯка. Љниги были в толстых кожаных переплетах, от них удивительно вкусно
пахло:   плесенью,  типографской  краской,  свечным  нагаром  и  еще  чем-то
неуловимо тонким и  изЯщным,  чем  пахнут только очень старые,  уже тронутые
временем книги.  ‡десь были и  ’редьЯковский,  и ‘умароков,  и „идеротовскаЯ
"ќнциклопедиЯ",  и  первое  издание  "€лиады"  в  переводе ѓнедича,  и  ”ома
Љемпийский 1784  года изданиЯ{250},  и  масса французских и  немецких книг с
отличными  старинными  гравюрами.   “  ‹еньки  разбежались  глаза.  Ћсобенно
захотелось   ему   купить   маленькие   аппетитные  томики   "Џлутарха   длЯ
юношества"...  Џлутарха он  никогда не  читал,  помнил,  что  эти книги были
когда-то  в  библиотеке ‚олкова,  но  те  были скучные на  вид,  современной
печати,  а  здесь -  плюшаровское издание начала XIX  века,  на  синеватой с
водЯными знаками бумаге,  переплетенное в  рыжую свиную кожу.  ‚  издании не
хватало  одного  тома,   поэтому  букинист  отдавал  сто  за  бесценок:  все
одиннадцать томов за пЯтьдесЯт миллионов рублей.
     “ ‹еньки на руках было всего пЯтнадцать миллионов.
     - Ќет,  это мало,  -  покачал головой старик.  Џотом подумал,  полистал
книгу и сказал:
     - ‹адно, так и быть, бери в кредит. Ћстальные занесешь после. ’ы у менЯ
покупатель постоЯнный. џ тебе верю.
     Џредложение было  соблазнительное.  Ќо  ‹енька не  сразу  решилсЯ взЯть
книги.  ѓде же он достанет столько денег? € хорошо и честно ли это - брать в
долг, не знаЯ, сумеешь ли вовремЯ уплатить его?
     - џ ведь раньше,  чем через неделю, вам заплатить не смогу, - сказал он
букинисту. - Ђ может быть, даже через две недели...
     - Ќу,  что  ж,  -  сказал  букинист.  -  —ерез  неделю сорок  миллионов
заплатишь.  Ђ через две недели пЯтьдесЯт. „еньги-то, они, сам знаешь, в цене
падают... Ѓери, ладно, чего там...
     ’орговец свЯзал  бечевкой все  одиннадцать томиков.  ‹енька  отдал  ему
пЯтнадцать миллионов, простилсЯ и выбралсЯ по железной лесенке наверх.
     Џосле  темного  подвала  на  улице  было  необыкновенно  светло.  Џадал
пушистый снежок.  Ќо на душе у ‹еньки было не очень Ясно.  Ћн уже не рад был
своей покупке и ругал себЯ за легкомыслие и малодушие.
     Ђ тут еще эта встреча подвернулась.
     Ћн  переходил на перекрестке улицу и  вдруг услышал у  себЯ над головой
голос, который заставил его вздрогнуть:
     - ќй, кум! Џоберегись!..
     ‹енька съежилсЯ,  не оглЯдываЯсь перебежал улицу,  свернул за угол и  с
бьющимсЯ сердцем прижалсЯ к стене.  ’олько через минуту он решилсЯ осторожно
выглЯнуть.  Џо  ‘адовой в  сторону Џокрова ехал извозчик.  “  ЏодьЯческой он
свернул на трамвайные рельсы,  обогнал нагруженную Ящиками тележку, и ‹енька
издали  узнал  сгорбленную спину  и  зеленую  жилетку ‡ахара  €вановича.  Ћн
почувствовал,  что щеки его краснеют.  ‘  какой стати он  прЯталсЯ от  этого
доброго и  несчастного старика?  Њожет быть,  догнать его?  Ќо  что  он  ему
скажет?  €  что скажет ему ‡ахар €ванович?  Џожалуй,  он только одно и может
сказать:
     "ќх,  -  скажет,  -  ‹енЯ,  ‹енЯ...  Ќехорошо ты, братец мой, поступил!
Ќатворил делов, набедокурил, а менЯ, старика, отвечать за себЯ заставил..."


     ...„омой ‹енька вернулсЯ мрачный. Ќо, раздеваЯсь в коридоре, он услышал
за дверью ‘тешин голос. € сразу на душе у него потеплело.
     ‘теша  сидела  за  круглым столом  под  абажуром и  учила  ‹Ялю  вЯзать
крючком.
     - ќх, ты, - говорила она. - Џо три, по три петельки надо захватывать, а
не по две...
     - ‡дравствуйте, ‘теша! - еще из дверей крикнул ‹енька.
     - Ђ-а,  Љнижный шкаф пришел!..  Ќу,  здравствуй,  иди  сюда...  —то это
мокрый такой? ”у, и менЯ всю вымочил. ‘нег идет?
     - „а, что-то сыплетсЯ.
     - Ѓоже ты мой!.. Љниг-то, книг! Ћткуда это?
     - Љупил, - сказал ‹енька, краснеЯ.
     - Љупил?  €шь ты,  какой богатый стал.  —то это? ‚ кожаном... ‘вЯщенное
что-нибудь?
     - Ќет... ќто - называетсЯ Џлутарх. €сториЯ.
     - Ђх, историЯ? „ревнЯЯ или какаЯ?
     - „а, древнЯЯ.
     - Ќу, что хорошо. Ђ Я вон тебе - тоже принесла.
     - —то? - поискал глазами ‹енька.
     - Џодарочек. ‚он, возьми, на шифоньерке лежат. "„он-Љихот ‹аманчский" -
читал?
     - —итал, - сказал ‹енька. - ’олько Я давно и в сокращенном издании.
     - Ќу, а этот уж небось не в сокращенном. ќва какие толстенные.
     - Ђ мне тоненькую ‘теша принесла.  ‡ато вон какую! - похвасталась ‹ЯлЯ,
показываЯ над столом "Љрокодил" ЉорнеЯ —уковского.
     - Ђ  что  это  ты,  кавалер,  как будто нос повесил?  -  сказала ‘теша,
приглЯдываЯсь к ‹еньке. - ‘лучилось что-нибудь?
     - Ќет, - сказал ‹енька, перелистываЯ книгу.
     - ‚ школе-то у тебЯ как? €дет?
     - Ќичего.
     - Ќичего или хорошо?
     ‹енька вздохнул и захлопнул книгу.
     - “чусь довольно прилично, неудов нет, а вообще...
     - —то вообще?
     - Ђ вообще довольно паршиво.
     Ћн хотел рассказать ‘теше о своем столкновении с Џрейснером и обо всем,
что с ним случилось, но при ‹Яле постеснЯлсЯ.
     - ђебЯта, в общем, неважные, - сказал он, присаживаЯсь к столу.
     - Љак это неважные? Ђ ты сам-то что - важный?
     - € Я неважный...
     ‘теша испытующе смотрела на него.
     - ‹Ялечка, - сказала она, обращаЯсь к девочке. - ’ы бы, деточка, чайком
угостила нас, а?
     - •орошо,  -  сказала,  вылезаЯ из-за стола, ‹ЯлЯ. - ’олько Я примус не
умею разжигать.
     - Ђ ты приготовь чайничек, налей воду, а Я сейчас приду - помогу тебе.
     ‹ЯлЯ  взЯла  чайник и  ушла  на  кухню,  бросив из  дверей понимающий и
довольно ехидный взглЯд на брата.  ‘теша прикрыла за нею дверь и вернулась к
столу.
     - Ћбижают?  -  спросила она,  присаживаЯсь рЯдом с ‹енькой и заглЯдываЯ
ему в глаза.
     - Љто? - не понЯл ‹енька.
     - ђебЯта.
     - Џоложим,  -  пробормотал он,  смущаЯсь.  -  Ќе очень-то Я  боюсь этих
гогочек.
     - Љаких гогочек? —то еще за выражениЯ?
     - Ќу, факт, что гогочек...
     €  ‹енька рассказал ‘теше о  тех старорежимных нравах,  которые царЯт у
них в школе. Ћ Џрейснере же и о том, что его назвали "вором" и "колонистом",
он почему-то и ‘теше не решилсЯ сказать.
     ‘теша выслушала его и нахмурилась.
     - Ќу что ж, - сказала она. - Љартина знакомаЯ. Љомсомол-то хоть у вас в
школе есть?
     - Ќет. Ќе знаю, впрочем... ЉажетсЯ, нет.
     Ћна еще похмурилась, помолчала, подумала и сказала:
     - ‚от,  ‹ешенька,  дорогой,  поэтому  нам  и  нужно  с  тобой  учитьсЯ.
Ћбразование нам нужно с боЯ брать,  как...  ну, Я не знаю, как, что ли, наши
давеча Љронштадт взЯли.  ‘ этой буржуйской интеллигенцией, с бобочками или с
гогочками, как ты говоришь, каши не сваришь. €х долго еще, - ох, как долго -
перевоспитывать придетсЯ.  Ђ нам,  Я уже тебе говорила,  своЯ, пролетарскаЯ,
советскаЯ интеллигенциЯ нужна.
     - „а, но ведь Я же не пролетарий, - мрачно усмехнулсЯ ‹енька.
     - ’ы-то?
     ‘теша,  прищурившись,  посмотрела на  мальчика,  как  бы  прикидываЯ на
глазок его классовую принадлежность.
     - „а,  -  рассмеЯлась она.  -  Џролетарий из тебЯ пока что не вышел.  ‚
настоЯщий момент ты скорее всего ЯвлЯешьсЯ деклассированной личностью. Ђ это
что значит?  - сказала она серьезно. - ќто значит - к какому берегу пристал,
на том и стоЯть будешь.  Ђ ведь ты уже давно выбрал,  к какому берегу плыть?
Ђ? ‚едь знаю, выбрал ведь, правда?
     ‹енька молчал, опустив голову.
     - Џонимаешь, о чем Я говорю?
     - Џонимаю,  -  сказал он.  -  ‚ыбрал, конечно. Ќо только ведь Я, ‘теша,
плаваю довольно паршиво.
     - Џотонуть боишьсЯ или не доплыть?
     Ћна улыбнулась, похлопала мальчика по руке.
     - Ќичего, казак, доплывешь, не бойсЯ. Ќе в такое времЯ живешь, не дадут
тебе потонуть,  вытащат,  поддержат...  „а и  плавать,  дорогой,  тоже нужно
учитьсЯ... Џравильно ведь?
     - Џравильно.
     - Ђ ты,  ‹ешенька,  знаешь что? - сказала ‘теша, наклонЯЯсь к ‹еньке. -
’ы всегда,  когда тебе трудно бывает,  - бери пример с нашей партии. “чись у
нее.  ‚едь ты подумай,  чего только с  нами,  большевиками,  не делали!  € в
тюрьмах наших товарищей гноили,  и  на каторгу ссылали,  и  травили их...  и
клеветали... и шпионами и бунтовщиками... и по-всЯкому называли. Ђ ведь люди
все это выдержали... Ђ? „оплыли ведь и дальше плывем. Ђ ведь море перед нами
широкое. Ђ у тебЯ что? “ тебЯ пустЯчки...
     ‘теша еще раз улыбнулась и погладила ‹енькины вихры.
     - ‚ыплывешь,  казак.  ‚ыплывешь,  не бойсЯ. Ђ на этих гогочек ты плюнь.
„разнить будут - не слушай. “чись, и все.


     ...‹енька училсЯ.  ‚ школу он пришел не с самого начала года, по многим
предметам ему пришлось догонЯть класс, и все-таки за все полтора месЯца, что
он  пробыл "у  ѓердер",  он  не получил ни одной плохой отметки.  Ђ  хорошие
отметки получать было нелегко. Ћн видел, что за такой же ответ, а часто и за
более  слабый Џрейснеру или  кому-нибудь еще  из  компании "гогочек" учителЯ
ставили более  высокие баллы,  чем  ему,  неерзону или  очень  способному и
начитанному ”еде џнову.  “чителЯ придирались.  Ћн  чувствовал это на  каждом
шагу.  Ћсобенно невзлюбила его  сама ѓердериха,  преподававшаЯ в  классе "„"
русскую  историю.  ќта  высокаЯ и  прЯмаЯ,  как  телеграфный столб,  дама  с
золоченым пенсне  на  длинном угреватом носу  смотрела на  него,  насмешливо
прищурив маленькие слоновьи глазки.  ‚ызывала она его чаще других.  € как бы
хорошо ‹енька ни ответил, какую бы отметку она ему ни ставила, отпускала она
его  от  доски  с  таким  презрительным  видом,  как  будто  ‹енька  напорол
несусветную чушь и заслуживает самой суровой кары.
     - ‘адис-с,  -  говорила она  зловеще и  с  такой  силой встрЯхивала над
чернильницей перо, что страшно было за ее белые манжетки и за такой же белый
гофрированный нагрудничек.
     ‘  одноклассниками у  ‹еньки  отношениЯ  не  изменились.  Ћн  дружил  с
неерзоном, с Љотелевым, с ”едей џновым, а на остальных старалсЯ не обращать
вниманиЯ.
     Ќо его не оставлЯли в покое.
     „ней через пЯть после разговора со ‘тешей,  придЯ перед самым звонком в
класс,  он  заметил,  что на  него как-то особенно значительно посматривают.
Љогда он  засовывал в  Ящик  сумку,  из  парты выпала какаЯ-то  бумажка.  Ќа
вырванном  из  тетради  клетчатом  листке  жирными  лиловыми  чернилами было
написано:

                                  џбеда!!!

     - —то это? - удивилсЯ ‹енька. - ќто ты? - спросил он у неерзона.
     €зЯ выпучил глаза.
     - ’ы что - с ума сошел?
     ‹енька перевернул листок,  ничего там не обнаружил, скомкал его и сунул
в  карман.  Ћн даже не обиделсЯ и  не рассердилсЯ.  Љем-кем,  а уж Ябедой он
никогда не был. Ќо все-таки ему было интересно: чьих рук это дело? ЏроходЯ в
перемену мимо прейснеровской парты,  он  внимательно посмотрел на редактора.
Џрейснер прищурилсЯ, усмехнулсЯ и отвел глаза.
     "ЏонЯтно",  -  подумал ‹енька, хотЯ ничего понЯтного в этой истории длЯ
него не было.


     ...Ђ следующий день оказалсЯ последним днем его пребываниЯ в школе.
     Џосле  большой  перемены,  когда  уже  отзвенел  звонок  на  уроки,  он
возвращалсЯ из уборной в класс. ЏробегаЯ через актовый зал, он увидел сцену,
котораЯ   заставила   его   остановитьсЯ.   “   стены   возилось   несколько
мальчишек-старшеклассников.   „олговЯзый  лохматый  парень   в   вельветовой
толстовке,  забравшись на плечи товарищу, переворачивал вниз головой портрет
Љарла Њаркса. Ћстальные, воровато озираЯсь и хихикаЯ, толпились вокруг.
     ‹енька почувствовал, как у него от гнева застучало в висках.
     - ‚ы что делаете... сволочи?!! - закричал он, кидаЯсь в самую гущу этой
маленькой толпы.
     Џарень,  который  придерживал долговЯзого,  оглЯнулсЯ и  отпустил руки.
Џирамида рухнула.
     ‚се испуганно и растерЯнно смотрели на ‹еньку.
     - Ђ ну -  повесь на место...  сию же минуту! ‘лышишь? - накинулсЯ он на
долговЯзого, который, сморщившись, потирал ушибленное колено.
     - Ђ ты кто такой? - спросили у него за спиной.
     - —то еще за барбос бешеный выскочил?
     - Ђ ну, дай ему, ребЯта!
     ‹енька повернулсЯ к  тому,  кто это крикнул,  но в это времЯ долговЯзый
вскочил и  ударил его  кулаком в  затылок.  ‹енька поскользнулсЯ на  гладком
паркете и  чуть не  упал.  …го  еще  раз больно стукнули.  ‚  гл