ми  принесенное  "дело", вскрыл пакет  бумаг,  отобранных  при
обыске, буркнул про себЯ, поморщившись:
     -  ЋпЯть набрали глупостей, ни черта не  понимают.  Џозвонил,  подписал
приказ и отдал вошедшему солдату отрЯда особого назначениЯ:
     - ‘несите, товарищ, в комендатуру, и чтобы сейчас привели ко мне.
     ‚стал,  прошелсЯ по комнате, покашлЯл  в  угол,  выглЯнул  и коридор  и
попросил, нельзЯ ли подать горЯчего чаю. —ай, жидкий и тепловатый,  принесла
низенькаЯ женщина в кудрЯшках под платком, бойкаЯ и увереннаЯ.
     - Ќе знаете, товарищ Ѓрикман, выдача сегоднЯ будет?
     - Ќе знаю.
     - ѓоворили, что клюкву и, может быть, вЯзаные свитеры будут выдавать.
     - Ќе знаю.
     - Ћх, уж кто же знает!
     Љонвойный доложил, что арестованного привели.
     - ’ак и ведите сюда. ‘ами подождите за дверью, пока позову.
     ‘ледователь  заспешил, сел  за  стол,  положил  перед собой  оконченное
"заключение", взЯл в руки перо и принЯл вид пишущего.
     ‘тукнула ручка двери, и солдат из-за двери сказал:
     - Ќалево к столу идите.
     ‚ошел  Ђстафьев. ‚ысокий,  в  слегка  помЯтом костюме, небритый, с виду
спокойный.
     ‘ледователь поднЯл  голову  и, едва взглЯнув  на вошедшего, показал  на
стул со своим столом.
     - ‘адитесь. ‚ы гражданин Ђстафьев?
     - „а.
     - ‘адитесь.
     Њинуты две проглЯдывал свое "заключение",  читаЯ только глазами, и в то
же времЯ придумывал  вопрос. ‡атем вложил в  папку, отложил, пододвинул дело
Ђстафьева и спросил:
     - ‚ы профессор?
     - Џриват-доцент.
     - Ќу да, все равно. ”илософ?
     - „а.
     -- ‚ы почему арестованы?
     Ђстафьев улыбнулсЯ:
     - ќто вам знать лучше.
     - џ и знаю. Ђ вы как думаете?
     - „умаю, что арестован Я так, зрЯ, нипочему.
     -- ‡начит, вы думаете, чтомы зрЯ арестовываем?
     Ђстафьев искренне рассмеЯлсЯ.
     - „умаю, что случаетсЯ; из двадцати человек - девЯтнадцать наверное.
     -   Ќапрасно  так   думаете.  Ћшибки,  конечно,  возможны,  но   ошибки
исправлЯютсЯ. Ќам  приходитсЯ быть  осторожными,  так  как советскаЯ  власть
окружена врагами. Џусть лучше десЯток  людей посидит  напрасно, чем упустить
одного врага. ‚ы этого не думаете?
     - Ќет,  не думаю. џ думаю  как раз наоборот:  лучше упустить виновного,
чем лишить свободы десЯтерых.
     - Ќу, мы думаем иначе. Џролетариат не длЯ того завоевывал власть, чтобы
рисковать ею из-за интеллигентских сентиментальностей. Џока советскаЯ власть
окружена врагами...
     ѓолосом  тоненьким, скрипучим, без запЯтых, следователь  долго и тЯгуче
произносил  слова,  много  раз  читанные   Ђстафьевым  в  передовых  статьЯх
"€звестий"  и "Џравды", слова, набившие оскомину своей правдой, своей ложью,
своей практичностью  и своей фантастичностью. ђассеЯнно слушаЯ его, Ђстафьев
болезненно  ощущал  нахлынувшую  скуку  и  ждал,  когда  следователь кончит.
Ћдновременно вспоминал:
     -- ѓде-то Я его уже слышал и где-то видел. ѓде?
     ‚незапно оборвав популЯрную лекцию, тем же тоном следователь спросил:
     - Љ  вам на прошлой  неделе  заходил человек  в желтых  гетрах. Љак его
фамилиЯ?
     Ђстафьев равнодушно ответил:
     - Њожет быть, кто-нибудь и заходил в гетрах, не помню.
     -- Ћн долго у вас оставалсЯ?
     Ђстафьев поморщилсЯ:
     - ђаз Я говорю - не помню такого, то что же это за вопрос?
     - Ђ кто у вас был на прошлой неделе, назовите всех.
     - ‚ чем вы менЯ, собственно, обвинЯете?
     - ‡десь не суд, Я вам отвечать  не обЯзан. Љогда все выЯсним - узнаете.
Ђ вы ответьте на вопрос.
     Љрупный, здоровый, красивый  человек  посмотрел  сверху  на  маленькую,
тщедушную фигурку следователЯ.
     -  Ћставьте эти вопросы. Љак  Я вам отвечу,  когда не знаю даже, в  чем
обвинЯюсь. џ назову вам кого-нибудь, а вы его арестуете. ‡а  кого же вы менЯ
считаете?
     - ЏридетсЯ считать за врага советской власти.
     - Ќу и считайте, если вам хочетсЯ.
     - Ђ вы знаете, гражданин Ђстафьев, чем вам это грозит?
     - Њогу  догадыватьсЯ, но это длЯ  менЯ  не убедительно.  Ђ вот скажите,
следователь, где Я вас мог видать? Њне ваше лицо знакомо.
     ‘ледователь нервно дернулсЯ, и в голосе его поЯвилась визгливаЯ нотка:
     - ќто не относитсЯ к делу. ‚ы на мои вопросы ответите?
     - Ќе встречал ли  Я вас за границей?  ‚  Ѓерлине, например?  ‚ы  не  из
эмигрантов? Њне вспоминаетсЯ - на каком-то эмигрантском митинге... Џостойте,
ваша фамилиЯ не Ѓрикман? Ќо, помнитсЯ, вы тогда были меньшевиком. Џравда?
     ’оварищ Ѓрикман заерзал на стуле, нажал кнопку звонка и крикнул:
     - “годно вам отвечать на вопросы?
     Ђстафьев с широкой улыбкой, немного насмешливо добавил:
     - € вы, помнитсЯ, там, в Ѓерлине, выступали против ‹енина. Ђй-ай-ай!
     Ѓрикман взвизгнул вошедшему конвоиру.
     - Ћтправьте арестованного обратно!
     - Ѓумажку позвольте.
     Џока Ѓрикман подписывал бумажку, Ђстафьев добродушно говорил:
     - Ђ вы не волнуйтесь,  товарищ Ѓрикман, вам это  вредно,  вон  вы какой
худой. Ѓерите пример с менЯ. ‚се это - пустЯки, и не стоит волнений.
     - ‚ советах Я  не  нуждаюсь, гражданин  Ђстафьев, а вам придетсЯ  долго
посидеть, если чего похуже не будет. Њожете идти.
     Љогда конвойный увел  Ђстафьева, следователь  долго, расставивши широко
локти и навалившись  на стол  расплюснутой грудью, мелким бисером  писал  на
анкетной бумажке,  приложенной  к делу. Ћкончив, встал, прошелсЯ по комнате,
опЯть покашлЯл в уголок, пощупал свой пульс,  оглЯнулсЯ на дверь и подошел к
тусклому зеркалу в рамке, висевшему близ окна.  ‚ зеркале туманно отразилось
его лицо,  худое, с  тщедушной белокурой бородкой, с  большими  глазами  над
припухшими мешочками, со слишком оттопыренными ушами.
     ѓрудь  его,  разбитаЯ прикладами в пересыльной тюрьме, когда он был еще
студентом, никогда  с  тех  пор не  дышала  свободно.  ‚  жизни его не  было
радостей, и тЯнуть эту  жизнь - не нужного  никому чахоточного человека - он
не  мог,  только  поддерживаЯ себЯ  верой в  революцию,  в  будущее  счастье
человечества, в золотое времЯ, которое  неизбежно придет за периодом упорной
и беспощадной  борьбы  с врагами рабочего класса. Џравда,  сам он рабочим не
был, да и не мог быть - с разбитой грудью; но все же ему, Ѓрикману,  суждено
было стать  одним из героев и защитников нового строЯ, впервые родившегосЯ в
ђоссии и долженствующего охватить весь мир. ‘лабый здоровьем, он должен быть
стойким, стальным, несокрушимым волею,- в этом все оправданье жизни.
     ’оварищ Ѓрикман опЯть подошел  к  зеркалу,  немного  закинул  голову  и
попыталсЯ  выпрЯмитьсЯ. € опЯть зеркало  тускло  отразило тщедушную фигурку,
украшенную красноватыми, лихорадочными глазами. Љарманы френча оттопырились,
но грудь не натЯнула защитной материи.
     ’оварищ Ѓрикман не курил; от дыму он начинал кашлЯть  долго и нудно. Ћн
любил  чистый воздух,  но  боЯлсЯ открывать  окно,  так как от  холоду также
кашлЯл. ‚ кармане он носил склЯночку с герметически закрывающейсЯ крышкой, в
которую и плевал.
     ‘егоднЯ он не сдержалсЯ, позволил себе потерЯть равновесие.  ќто плохо,
это  не  должно повторЯтьсЯ! Џротив  Ђстафьева  нет достаточных улик, но  по
тону, по  разговору, по поведению  он - настоЯщий  и опасный враг. …го делом
нужно занЯтьсЯ, нужно вывести его на чистую воду, нужно!
     ‚ памЯти Ѓрикмана мелькнула  фигура Ђстафьева, широкогрудаЯ,  здороваЯ,
насмешливаЯ.
     ‘ледователь  взЯл  телефонную  трубку  и  тонким голоском,  нетерпеливо
нажимаЯ рычаг, начал:
     -- Ђлло, алло...

        “ …ѓЋ ЏЋ‘’…‹€

     Џо  выражению,  узаконенному   развивавшейсЯ  в  Њоскве  канцелЯрщиной,
Ђленушка "вошла  в  контакт"  с хозЯйкой квартиры,  где  лежал  больной ‚асЯ
Ѓолтановский. Љонтакт привел  к  тому, что совместными усилиЯми  добыта была
маннаЯ крупа и немного сахару, - в обмен на привезенное ‚асей пшено.
     - ‚ы о нем заботитесь, …лена €вановна, словно о своем женихе.
     - Ќу вот уж,  вы скажете. Џросто  -  нужно же ему что-нибудь легкое. ‚ы
посмотрите, до чего он исхудал!
     Ђленушка,  менЯЯ  больному  рубашку  (чистую   предварительно  грела  у
хозЯйской печки), с жалостью  смотрела на впадины  у ключиц и  на отчетливые
ребра ‚аси.  Ѓеспомощность его  трогала Ђленушку  и  вызывала в  ней  нежные
чувства к больному. Ѓез Ђленушки ‚асЯ ни в чем не мог обходитьсЯ и, в минуты
сознаниЯ и  крайней слабости,  преодолеваЯ стыд, пользовалсЯ ее  милосердной
сестринской помощью.
     ’еперь  кризис болезни миновал. ‚асЯ  был в полном сознании,  но  ослаб
бесконечно.  „октор  Љупоросов  при каждом  визите говорил, уводЯ Ђленушку в
переднюю:
     - ‘ледите внимательно за температурой, Ђленушка. …го нужно  обЯзательно
подкармливать,  понемножку,  но чаще.  “тром тридцать  пЯть и  два было? ‚от
видите; это  так же опасно, как большой жар. Ћн  так у нас совсем замерзнет.
Љашку  давайте горЯчую,  побольше  масла. Њолоко  тоже хорошо.  Љак окрепнет
немножко  - и мЯса  можно, рубленую котлетку; телЯтины  и курЯтины сейчас не
достанешь.  Ќе  позволЯйте  утомлЯтьсЯ, сидеть в постели,  разговаривать,  -
пусть лежит.  €  сами,  Ђленушка, много не  болтайте, не  забалтывайте  его.
Ќу-ну. ‘лавный паренек, жалко.
     ѓолову  ‚асе вторично обрили, заодно  побрили и отросшую бородку.  ‚асЯ
лежал  теперь   чистенький,  беленький,  худой,  кареглазый,  с  Ямочкой  на
подбородке. ѓоворил мало, тихим голосом, и все больше слова благодарности.
     - ‘пасибо, …лена €вановна, зачем вы  все сами, могла  бы ЊарьЯ  ‘авишна
помочь вам хоть в грЯзных делах. “ж очень мне неловко.
     -  ЏустЯки  вы говорите. € нужно  же прибрать  хорошенько.  Љ вам скоро
придут.
     Џридут - значит, ’анюша и Џетр Џавлович.
     ‘ того момента,  когда миновал  кризис болезни и  ‚асЯ пришел  в полное
сознание, он, лежа покойно и внутренне радуЯсь возврату жизни,  - усиленно и
насколько позволЯла еще слабаЯ голова вспоминал, какие видениЯ  прошли перед
ним за времЯ болезни, что было бредом и сном, в чем была долЯ действительных
впечатлений.  ‚полне  реальна была  только постоЯнно  бывшаЯ при  нем сестра
милосердиЯ, …лена €вановна, которую доктор так хорошо называет Ђленушкой.
     Ђленушка мелькала и  в  бреду  и в сознании. Ђленушка  ЯвлЯлась всегда,
когда  ссыхались  губы  и душил  жар,  когда останавливалось или уж  слишком
сильно билось сердце, когда пылала голова и глаза смотрели сквозь  лиловые и
туманные  круги. ‘  приближением Ђленушки становилось  сразу лучше и  легче.
ѓолос Ђленушки звучал утехой.
     Ќо  иногда  Ђленушку отстранЯли  другие  тени  и  видениЯ,  и  голос ее
сменЯлсЯ другими  голосами.  ќто были, конечно,  ’анюша  и Џротасов.  ‚сегда
двое, всегда  оба вместе. € два  голоса, говорившие шепотом иногда  с ним, с
‚асей, иногда друг с другом.
     ѓолос  ’анюши,  всегда  нужный  и  жданный, но звучащий  одновременно с
другим, не  успокаивал,  а  волновал  ‚асю.  €ногда  хотелось его поймать  и
заставить говорить длЯ себЯ, слова необходимейшие,  страшно важные, или хотЯ
бы слова утешениЯ  и жалости.  Ќо этому мешал другой голос, мужской, ровный,
спокойный,  уверенный,  почти веселый. ѓолос  Ђленушки был  всегда длЯ ‚аси;
другие  два голоса -  как будто - звучали  друг длЯ  друга, хотЯ,  возможно,
говорили  тоже   о  нем   и  длЯ  него.  ЋбъЯснить  это  трудно,  -  но  так
чувствовалось. €,  слыша  эти  голоса,  ‚асЯ  беспокойно металсЯ,  бредил  и
вскрикивал.
     ‡атем всплыло еще одно воспоминание - если  оно  не было сном.  ЏриходЯ
порою в  сознание, ‚асЯ отвечал на обращенные к нему вопросы (хочет ли пить,
поправить ли ему подушки) и видел Ясно  тех, кто с ним  говорил. Ќо, увидав,
забывал о них сейчас же, они как-то уходили за круг его вниманиЯ, за пределы
мира, в котором он  вел борьбу  со  смертью. Ѓыли все же и более  длительные
просветы. ’ак,  однажды,  он  долго  рассматривал лицо  Ђленушки, спавшей  в
кресле,  и удивлЯлсЯ здоровому  ее  румЯнцу  и простодушному складу  губ.  ‚
другой   раз,   утром,  рассмотрел  до  последней   черточки  лицо  доктора,
склонившегосЯ над ним, и  улыбнулсЯ, когда доктор сказал: "Ќу, глазки у  нас
просветлели,  гражданин,   пора  выздоравливать".   ‚идел  Ясно  и   ’анюшу,
смотревшую  на него испуганно и с такой  жалостливостью, что ‚асе захотелось
плакать;  но в  лице ’анюши, таком любимом, было  что-то чужое.  €, наконец,
видел однажды - но  это могло  и показатьсЯ  - обоих друзей своих, ’анюшу  и
инженера, сидевших рЯдом, близко  к его постели и близко друг  к  другу,  не
говоривших  ни о чем,  но  смотревших друг  на  друга с непонЯтным длЯ  ‚аси
выражением.
     Ѓыло это  так. ‚асЯ, очевидно, крепко и покойно спал. ‡атем проснулсЯ с
приЯтной Ясностью головы, с ощущением  свободы от  болезненного припадка,  -
когда не хочетсЯ пошевелитьсЯ, чтобы не спугнуть этого покоЯ и этой Ясности.
Ћткрыв  глаза, он увидал  свою комнату в отчетливых  очертаниЯх и освещенные
лампой  два  лица,  смотрЯщие  друг  на  друга  молча,  словно  застывшие  в
созерцании.  …ще показалось ‚асе, что руки ’анюши и инженера были соединены.
Ћн мог  бы и  не заметить этого,  если бы при  попытке  его  повернуть резче
голову  к сидевшим ’анюша не сделала  прерывистого движениЯ, как бы отдернув
свои  руки.  ’огда  ‚асЯ  закрыл  глаза и почувствовал,  как исчезли покой и
Ясность и снова вернулось к нему мучительное полусознание, тЯжесть  в темени
и боль в висках. ‚се это теперь вспомнилось, - но как-то туманно; могло и не
быть в действительности.
     ‚чера  был первый  день полного  сознаниЯ ‚аси.  Ќо, сильно ослабев, он
почти все времЯ спал и ’анюши не видал.
     - ‘естрица, вчера ’атьЯна Њихайловна приходила?
     - Ѓыла.  Ћна всегда  приходит к трем часам, когда Я ухожу домой. ‡а всю
вашу  болезнь только  днЯ  два-три пропустила, не могла  зайти. ’огда  ЊарьЯ
‘авишна сидела около вас.
     - ‘колько Я хлопот вам всем доставил. џ был очень болен?
     - —то было, то прошло. Ќехорошо с вами было.
     - Ђ уж много дней?
     - Ђ вы не помните? ‡автра пойдет четвертаЯ неделЯ.
     - Ќеужели так много! € вы все времЯ около менЯ, …лена €вановна?
     - ‚се времЯ.
     -- € все ночи? Љогда же вы спали?
     Ђленушка рассмеЯлась колокольчиком.
     - Ќочью и спала, а то иногда и днем дремала.
     - ‚ кресле спали?
     - Љогда вам  очень плохо  было - в кресле, а если вы не очень метались,
приставлЯла к креслу стульЯ и спала, как в постели. ЊарьЯ  ‘авишна  надавала
мне одеЯл  и  подушек,  настоЯщую  кровать  устроила;  но Я боЯлась  слишком
разоспатьсЯ.
     - Љак  вы так  можете? ‚от устали,  должно  быть. Ђ вид у вас цветущий,
даже смотреть завидно.
     - ’ак Я же  очень здороваЯ, мне ничего не делаетсЯ. € очень привыкла. Ђ
вот вы слишком много болтаете, доктор это запретил.
     - ‘ вами невредно.
     € правда, ‚асЯ очень утомилсЯ.
     Љогда  минут через  пЯть  в дверь  легонько постучали и  ’анюшин  голос
шепотом спросил: "Ќу, как сегоднЯ?"  -  ‚асЯ не  открыл  глаз, хотЯ слышал и
ответ Ђленушки:
     - ‘егоднЯ совсем хорошо.
     - ‘пит?
     - ЉажетсЯ.
     ‚асЯ не открыл глаз,  когда за новым стуком послышались  легкие мужские
шаги, а затем, одновременно поздоровавшись и  попрощавшись, вышла из комнаты
Ђленушка. ’ак лежать было  лучше, взглЯнув же -  нужно говорить;  но прежде,
чем говорить, нужно думать, и это страшно трудно и тЯжело.
     ‚ своем усталом покое он слышал шепот и слышал, как инженер сказал:
     - џ сейчас должен уйти; ничего, что вы одна останетесь?
     - Ќу, конечно, раз вам нужно. Ќо вечером вы зайдете к нам?
     - „а уж как всегда. Ќу, пока до свиданьЯ, ’анюша.
     "Љак всегда? € он зовет ее ’анюшей?"
     ‚асЯ открыл глаза и увидал ’анюшу,  провожавшую его  дорожного спутника
таким ласковым взором, каким никогда она не провожала самого ‚асю.
     €  ‚асЯ  вспомнил:  "‘колько  сказала  Ђленушка?  „а,  завтра  начнетсЯ
четвертаЯ неделЯ..."

        €‡Њ…ЌЌ€Љ€

     ’е, кто с ночи  стоЯли в  очередЯх, ожидаЯ,  когда откроют, под белой с
красным уже полинЯлой вывеской зашитую досками дверь и когда начнут выдавать
по детскому купону прогорклое пшено,- те  менее всего думали, что вот где-то
все еще идет война  и что в ней ђоссиЯ не участвует. „овольно  своих забот и
горЯ своего: давно о  войне забыли.  Ћт  нее  остались  одни могилы,  вдовы,
семейное разорение и проклЯтаЯ памЯть, заглушеннаЯ сегоднЯшними страданиЯми.
     ћрист Њертваго,  которого некогда дЯдЯ  ЃорЯ устроил  в земсоюзе (форма
земгусара очень шла Њертваго), - юрист  Њертваго,  у  жены  которого уцелели
драгоценности, особой  нужды не испытывал. Ќо все же большой ошибкой было не
уехать вовремЯ в Љиев и далее, как сделали другие, более предусмотрительные.
ЏодготовлЯЯ теперь отъезд, что было уже много труднее, Њертваго полагал, что
мы, русские,  оказались изменниками делу союзников и что  позорный  (дома он
говорил "похабный") Ѓрестский мир кладет неизгладимое черное пЯтно на  честь
русского народа.
     €зменники стоЯли в очередЯх, под мокрым  снегом, жевали хлеб пополам  с
мусором и навозом, отбивали уксусом тухлый дух кобылЯтины, из которой жарили
котлеты на касторовом и минеральном масле.
     €  в городе,  и в нехлебных деревнЯх они  ходили рваными, заплатанными,
без  улыбок на  лицах, без  желаниЯ  тЯнуть жизнь,  за  которую  цапались  и
цеплЯлись только по привычке и чувству звериному. ‡акоренелые в преступности
своей, они  не  только делом, но и помыслом не  были там, где солдат, шедших
умирать, умели хотЯ бы хорошо одеть и накормить.
     „ЯдЯ  ЃорЯ,  раньше работавший  на  оборону,  затем  временно ушедший в
саботажники,  теперь  устроилсЯ,  как  опытный  спец,  в  Ќаучно-техническом
отделе. Ћн говорил про себЯ так:
     - ‚от, служу в ‚‘Ќ•, но,  конечно, не с  ними, а в научном отделе, безо
всЯкой политики. Ќадо спасать жизнь и науку. Ћтдел наш автономен.
     ‚  кабинет  старшего  начальства,  молодого  и  несколько  растерЯнного
коммуниста,  уважавшего  ученых и боЯвшегосЯ перед ними  сконфузитьсЯ,  дЯдЯ
ЃорЯ входил застегнутым на  все пуговицы, и даже на ту, котораЯ болталась на
ниточке  и  могла легко отпасть. ‚ойдЯ, кланЯлсЯ,  держа голову  бочком и не
знаЯ, куда деть руки. ‘мущенный  начальник просил дЯдю Ѓорю садитьсЯ, и дЯдЯ
ЃорЯ садилсЯ не на весь стул.
     ‘  точки  зрениЯ  юриста  Њертваго,   специальность  которого  временно
оказалась никому не  нужной, дЯдЯ ЃорЯ был тоже изменником,  как поступивший
на советскую службу. Џравда, судил он его не очень строго: "могий вместити -
да вместит",- не всЯкому дано сохранить принципиальную чистоту.
     „ЯдЯ  ЃорЯ  приходил  на  ЊЯсницкую с  портфелем,  где  лежали  проекты
стандартизации тракторов и  приспособлениЯ этих тракторов  к земледельческим
работам, и с  прочным швейцарским мешком  - на случай выдачи в паек съестных
припасов. Ќо так как тракторов еще не выделывали, а вопрос  о стандартизации
особой спешки  не требовал, то, заглЯнув в свой отдел  и  отдав  в переписку
бумаги, дЯдЯ ЃорЯ шел  в Њалый ‡латоустинский, где также могли быть выдачи -
по другому отделу. € поздно возвращалсЯ домой корыстный изменник дЯдЯ  ЃорЯ,
приносЯ  в мешке  банку черной патоки,  наперсток дрожжей, пЯток тронувшихсЯ
селедок, а иногда квадрат толстой резины - на две  подошвы. ‚ глазах прочих,
не спецов, дЯдЯ  ЃорЯ был счастливцем. Џо  вечерам,  засыпаЯ под  одеЯлами и
шубами, с меховой шапкой  на  голове  (печурка  ночью совсем  остывала),  он
говорил жене:
     - …сть надежда получить академический паек.
     - Џравда? - оживлЯлась некрасиваЯ и сухаЯ жена дЯди Ѓори, высовываЯ нос
из-под вороха старых одеЯл.
     -  Ќе наверное, но  есть надежда. ЏоднЯт даже вопрос о кремлевском,  но
длЯ очень немногих.
     - ’ы не попадешь в число? ‚от бы хорошо.
     - Ќе знаю. ’рудно. Ќо может быть.
     ‚ кремлевском пайке выдавали иногда белую муку. € постоЯнно - настоЯщее
мЯсо.
     ’аков был даже дЯдЯ  ЃорЯ. —то же сказать о солдате, ушедшем с фронта и
унесшем  с  собой  казенный штык  да кое-что из вещей,  добытых при разгроме
земского склада? —то  унес он  казенное добро - это солдат знал твердо и  не
был  уверен,  что  поступил  ладно.  ‚ деревне, ковырЯЯ ржавым  штыком худой
хомут, он помнил о краже, но не подозревал об измене, о гнусной своей измене
союзникам. € скажи ему кто-нибудь это  на век позорЯщее слово, - он с полным
непониманием вылупил бы голубые славЯнские очи.
     ‡ипуны,  чуйки,  блузы,  пиджаки с  продранными  локтЯми,  охолодевшаЯ,
оголодавшаЯ, ограбленнаЯ в войне и мире, изможденнаЯ и очумевшаЯ в революции
и блокаде великаЯ и  многоЯзычнаЯ нациЯ,  народ русский,  зверь и подвижник,
мучитель и  мученик,- стал изменником. Ћн  изменил …вропе,  которой не знал,
которой  не присЯгал, от которой ничего  не получал и которой так, зрЯ, черт
ее знает за что, отдал миллионы жизней, - за прекрасные ее очи.
     Џо  всем  этим  причинам  одиннадцатого  ноЯбрЯ  восемнадцатого   года*
решительно ничего особенного не случилось в Њоскве и в ђоссии.

     *  <i>Ћдиннадцатое ноЯбрЯ  восемнадцатого года -</i> день заключениЯ перемириЯ
между  побежденной  ѓерманией  и   государствами  антигерманской   коалиции:
‚еликобританией, ”ранцией, ‘Ђ и др. Џодписание перемириЯ в Љомпьенском лесу
знаменовало собой завершение первой мировой войны.

     ‚се проснулись рано, так как  много было неотложных забот.  ‚се заснули
рано,  так  как с электричеством было плохо,  а керосин дорог  и недоступен.
–ентральнаЯ   электрическаЯ   станциЯ,   за  недостатком   топлива,  сжигала
нотариальные  акты, купчие крепости,  процентные  бумаги, старые кредитки  и
архивы царских присутственных мест.
     Ќи одиннадцатое ноЯбрЯ, ни следующие дни  ничем не были отмечены в рЯде
холодных  и снежных  дней. ‚  газетах, которых  не читали,  были  напечатаны
коротенькие заметки о перемирии, заключенном  на европейских фронтах; но это
не имело никакого интереса и  значениЯ в глазах людей, стоЯвших в очередЯх и
мечтавших о жире и сахаре. ‚ тех же газетах с прекрасной откровенностью были
напечатаны списки расстрелЯнных за последнюю неделю;  это было интересно длЯ
родственников и близких; остальные  понаслышке  повторЯли  цифру, которой не
верили, и несколько имен,  казавшихсЯ знакомыми. Љак  голод, как холод,  как
тиф - расстрелы  стали  Явлением быта и  тревожили мысль только ночью, когда
страхи  сгущались над  головами тревожно спавших  граждан  самой свободной в
мире страны.
     Ќа  улицах  европейских городов люди  читали экстренные выпуски  газет,
пели, обнимались, танцевали.  Љ счастью, ликующие  шумы эти не доносились до
русских городов  и деревень,  до  ушей тех, кого …вропа  заклеймила  кличкой
изменников.
     „обродетель торжествовала - порок был наказан.
     …сли  на небесах, за снежными  облаками, собралсЯ в  это  времЯ ареопаг
судей  вышних, врЯд ли приговор их отличалсЯ от  приговора людского. ђусский
народ, изменник и мученик,  не имел адвоката ни там, ни здесь и, погруженный
в личные заботы, не ЯвилсЯ  ни на суд божеский, ни на  суд  человеческий:  -
приговор вынесен был ему заочно.

        ’Ћ’, Љ’Ћ Џђ€•Ћ„€’

     Љак рождаетсЯ любовь?
     Ђх,  ’анюша, этого никто не  знает. …е  прихода  ждут,-  а она ЯвлЯетсЯ
неожиданной.  …е живописуют себе всеми известными  и  любимыми красками, - а
она прокрадываетсЯ, закутавшись в дешевый, серенький, незаметный плащ. Ќо от
этого она не менее хороша и желанна.
     Ћна  любит  поражать  внезапностью  и  нелогичностью.  Ђстафьев  правду
говорил: логика убивает красоту  и сказочность. € правду ему сказала ’анюша:
"“ж если думаешь - значит, не любишь; а вот когда не думаЯ..."
     ’анюша не думала, а  просто знала. Џришел и постучалсЯ человек,  совсем
не особенный, совсем простой  и  обыкновенный,  вчера  бывший посторонним, а
сегоднЯ... ну скоро ли наступит вечер и он опЯть придет!
     “ него шершаваЯ рука - от работы и частого мытьЯ серым мылом. Ќо другие
руки  - руки других  -  гладкие,  тепловатые, тоже дружеские и ласковые,  не
нужны,  неприЯтны,  безразличны.  …му  же,  сразу  знакомому,  отдаешь  руку
счастливо и навсегда.  Ђ объЯснить этого невозможно,- нет  объЯснениЯ.  ‘амо
понимаетсЯ.
     ‚осемь  часов.  ѓлаза ’анюши бегают по строчкам  книги,  книга обиженно
молчит:  она не привыкла к рассеЯнности.  „едушка глубоко ушел в  кресло, и,
конечно, дедушка не может прислушиватьсЯ так чутко. ‘реди шагов на улице  он
не отличит нужного шага, который непременно остановитсЯ у подъезда, переждет
мгновенье (почему  это?) и  все же  скажетсЯ стуком. ’огда ’анюша, сдерживаЯ
торопливость, отложит книжку и пойдет отворить.
     - Љто это, ’анюша?
     - ќто Џетр Џавлович, дедушка.
     - Ђ, вот хорошо. ‡дравствуйте, здравствуйте, какие новости принесли?
     - Ќовостей никаких. Љак здоровье ваше, профессор?
     - ‘криплю, скриплю. ‚от спасибо, что пришли, ’анюша вас заждалась.
     - Ќу что это, дедушка!
     - Ђ что же, чего же тут плохого. Ѓез вас, Џетр Џавлович, нам скучно.
     €нженер садитсЯ на диване рЯдом с ’анюшей и говорит:
     - Ђ Я вот действительно заждалсЯ. €з-за пустой справки пришлось обегать
пол-Њосквы.  ‚ы  знаете,  профессор,  сейчас в  „онецком бассейне  почти  не
работают. Ђ между тем нам без углЯ - чистый зарез.
     Џротасов  рассказывает  о планах,  ’анюше  неинтересных и неведомых.  €
’анюша слушает  его  со  вниманием  и  гордостью:  вот  он  какой.  …сли  он
чего-нибудь захочет, то непременно добьетсЯ.
     -  Џланы-то планами, - говорит профессор,  - а  дадут ли вам эти  планы
осуществить? Ќе вылетела бы всЯ энергиЯ в трубу дымом.
     -  ’рудно, очень трудно.  ’акаЯ повсюду неразбериха, и средств мало. Ќа
что другое деньги есть, а на настоЯщее и нужное дело приходитсЯ  по копейкам
вымаливать. Ќо что же делать,  профессор, не  погибать же ђоссии; приходитсЯ
приспособлЯтьсЯ ко многому, лишь бы как-нибудь жизнь направить в русло.
     Џьют чай. ‡а чаем Џротасов рассказывает, как он во времЯ  войны ездил в
специальную  командировку   на   пицберген,  как   их  затерло  льдами,-  и
рассказывает,  как о простой увеселительной поездке, занимательно, красочно.
Џрофессор интересуетсЯ, не довелось  ли  инженеру  видеть там редкую  породу
птиц, описанных, правда, достаточно  обстоЯтельно, но в чучелах до  сей поры
не имевшихсЯ. ќтих птиц инженер не видал, но  и по  птичьей части кое в  чем
осведомлен. € у него завЯзываетсЯ с птичьим профессором интересный длЯ обоих
разговор.  ‘тарик  ожил  и сыплет названиЯми.  Џротасов  многого не знает  -
переспрашивает. Ќо  и знает  многое - и ’анюша смотрит на него с  гордостью,
часто переводЯ глаза на дедушку. Ћна видит, что дедушке нравитсЯ новый гость
особнЯчка на ‘ивцевом ‚ражке. ќто ’анюше приЯтно.
     Љогда  дедушка  уходит  к  себе,  всегда  аккуратный,  как его  часы  с
кукушкой, - ’анюша и Џротасов остаютсЯ вдвоем.
     - џ вам очень благодарна за дедушку. ‚ы его так развлекли, а  то он все
скучает.
     - Љакой ум у него светлый, - говорит Џротасов. - € какие знаниЯ. Ђ ведь
и  еще  есть  у  нас  в  ђоссии немало  таких  людей. ‚от  только  настоЯщих
работников мало. Ќаука - великаЯ вещь; в ней ничто не пустЯк. ‚от политика -
дело наносное, случайное; сегоднЯ так, завтра инак, важности в этом нет.
     Ћни  говорЯт  о  дедушке,  о  пицбергене,  о  разном в  прошлой  жизни
инженера,  о чем  ’анюша еще от  него не слыхала. Ћни совсем  не  говорЯт  о
любви, - даже отдельными словами. Ќо ’анюша так полна интереса ко всему, что
говорит этот  посторонний  человек,  вдруг  ставший  своим,  а Џротасов  так
загорелсЯ в своих рассказах, что минуты и часы бегут гораздо  скорее, чем им
обоим хочетсЯ.
     ЏрощаЯсь, Џротасов говорит ’анюше:
     - ‡автра будете к трем у ‚аси?
     - „а, непременно.
     -  €  Я зайду. Ћн,  кажетсЯ,  пошел  на окончательную  поправку. ’олько
отчего он такой грустный? Ќадо бы его развеселить.
     Ћба,  и  он,  и  ’анюша,  догадываютсЯ,  отчего  выздоравливающий  ‚асЯ
грустен. Ќо ведь скоро ‚асЯ уже встанет, и навещать его не придетсЯ.
     ‚ышло как-то  однажды, что говорить  стало не  о чем. ‘идели молча. Ћба
думали о том,  что  было  бы, если бы  сблизить  руки и, может быть, ласково
прикоснутьсЯ друг к  другу. Ѓывают минуты, через которые надо перейти. ’акаЯ
и была. € вот тут Џротасов, вдруг уверенно повернувшись, взЯл ’анюшины руки,
поднес к губам и поцеловал.
     €  ’анюша  рук не отнЯла, а с  доверием  и робкой нежностью наклонила к
нему голову. € так  сидели  долго,  друг к другу прислонившись.  Њинуты шли,
кукушка куковала, а они не говорили ни слова.
     Ќазавтра ждали, не вернетсЯ ли опЯть такаЯ минута. Ћна пришла, и теперь
было еще проще, но уже было этого мало, хотЯ было хорошо.
     Ђх, ’анюша, никто не знает, как  рождаетсЯ любовь, - хотЯ испокон веков
и до наших дней она рождаетсЯ одинаково.
     „омой  Џротасов  уходил бодрым  шагом  и  с  хорошей  улыбкой.  ’анюша,
оставшись  одна  и  ложась спать, двигалась  медленно,  чтобы не расплескать
полной чаши нового чувства. €  долго не засыпала, вспоминаЯ и не все понимаЯ
еще  никогда   так  не  любившим   сердцем.  Ќо  теперь  жизнь  казалась  ей
осмысленной, нужной и полной ожиданий.
     ’от, кто приходит, - пришел просто, неожиданно и в нужный момент.

        ЊЋ‘Љ‚Ђ - „…‚џ’њ‘Ћ’ „…‚џ’ЌЂ„–Ђ’ЋѓЋ

     ‘липлись  и  смерзлись  дома  Њосквы  стенами  и  заборами.  „огадливый
художник-гравер €ван Џавлов* спешно зарисовывал и резал на дереве исчезавшую
красу деревЯнных домиков.  ‘егоднЯ рисовал, а в ночь назавтра приходили тени
в  валенках,  трусливые  и  дерзкие, и,  зорко  осмотревшись по  сторонам  и
прислушавшись, отрывали доски, начав с забора. “возили на санках - только бы
не наскочить на милицию.

     * <i>„огадливый  художник-гравер  -</i>  €ван  Ќиколаевич  Џавлов (1872-1951),
автор   станковых  тоновых   и   цветных   ксилографии   и   линогравюр   об
архитектурно-пейзажных  достопримечательностЯх  "уходЯщей"  Њосквы,  книжных
знаков, в т. ч. экслибриса Њ. Ђ. Ћсоргина.

     ‡а тенью тень, в шапках с наушниками или повЯзанные шарфом, в рукавицах
с продранными пальцами, работали  что  есть силы, кто  посмелее - захватив и
топор.  ‚ъедались  глубже,  разобрав  лестницу,  снЯв  с  петель дверь.  Љак
муравьи, уносили все, щепочка по щепочке, планка по планке, царапаЯ примЯтый
снег и себЯ торчащими коваными гвоздЯми.
     ла по улице дверь, прижимаЯсь к заборам.
     Ќа двух плечах молча плыла балка.
     ‘огнувшись,  тащили:  бабушка   -  щепной  мусор,  здоровый  человек  -
половицу.
     €  к утру  на месте, где был старый деревЯнный домик, торчала кирпичнаЯ
труба с лежанкой среди снега, перемешанного со штукатуркой. €счез деревЯнный
домик.   ‡ато  в  соседних  каменных  домах   столбиком  стоит  над  крышами
благодетельный дымок, - греютсЯ люди, варЯт что-нибудь.
     Љогда вставал день,  изо всех домов выползали упрЯмые люди с мешками  и
корзинками, искали глазами  белую с красными  линЯлыми  буквами коленкоровую
вывеску, трепавшуюсЯ но ветру, и становились в очередь, сами  не знаЯ точно,
подо что. Џоздно открывалась дверь, и, дрожа,  входили в нее замерзшие люди,
в строгие  очереди,  с  номером, написанным мелом  на  рукаве или химическим
карандашом  на ладони. Џолучали, что удавалось получить, - не то, что  нужно
больше,  а  то,  что оказывалось  в  наличности:  кусок  серого  мыла, банку
повидла, пузырек  чайной эссенции. Љто  получил  -  уходил под  завистливыми
взглЯдами еще  не  получивших. Ќо  уже  захлопывалась  дверь  -  все  вышло,
приходите завтра или черт его знает когда.
     ‚ ѓранатовом переулке, красуЯсь колоннами и снегом, дремал особнЯчок за
садовой  решеткой.  Љрыши нет,  давно  снЯта; и  стены наполовину разобраны;
только и целы  колонны. “мирающее, уютное, дворЯнское, отжившее.  Ќа воротах
оставалось: "‡вонок к дворнику". ‘нег в саду лежал глубокий, белый, чистый.
     ‘негом покрыты и пестрые куполы ‚асилиЯ Ѓлаженного. ‚нутри, под низкими
расписными сводами, пробежал попик в камилавке. ‚ приделе, где служба,  жуют
губами старухи в  черном, закутаны шалЯми;  а у  дьЯкона под парчовой  рЯсой
надет полушубок и  валенки  на  старых зЯбких ногах. ‚ холоде чадит  дешевым
ладаном кадило:
     -  Ћ  благорастворении воздухов, о изобилии  плодов  земных  и временем
мирных...
     Њимо  первопечатника  ”едорова,  на   плече  которого   сидит  голодный
воробушек,  от  ‹убЯнской  площади  вниз к  ’еатральной,  летит по  сугробам
нечищеной улицы  ломовой  на еще живой лошади.  Џарень крепкий,  а  ломовики
сейчас все наперечет - работай! ќти не боЯтсЯ: и дров сами привезти могут, и
длЯ  лошади  добудут  сена.  ’олько  с  овсом плохо.  ‹омовик  сейчас  может
заработать лучше всЯкого, все его уважают.
     Ћт ‚ладимирских ворот  до €льинских,  вдоль стены Љитай-города только и
есть, что зажигалки  да камушки к ним. ‡ажигалки  делают на заводах рабочие,
которым  не  платЯт, так как платить нечего  и не  за  что. Ђ откуда берутсЯ
камушки  - неизвестно.  ђассказывают,  что один  торговец  сохранил случайно
целый  Ящик  камушков;  теперь он - самый  в Њоскве богатый человек. Ћднако,
перемигнувшись, можно получить  из-под полы и кусок  сала;  но не  здесь,  а
где-нибудь  в воротах без постороннего глаза. ‡ато листы папиросной бумаги -
сколько  угодно, открыто,  и  разложены они как красный товар: аккуратненько
выдраны из торговых копировальных книг. ’оварищи покупают по  листам и курЯт
письма:  "Њилостивый  ѓосударь...  в ответ  на любезное  ‚... ‘  совершенным
почтением".  ѓоворЯт,  что на  один том такой бумаги,  продаваЯ  по листкам,
можно сейчас прожить безбедно и сладко целую неделю.
     Џо  ’верской  идут закутанные  люди с портфелЯми и мешочными ранцами за
плечами.  ‘лужба-паек, чернила замерзли, машинки  без  лент,  но - слышно  -
привезли  с  “краины мед, выдавать  будут. •очетсЯ губам сладкого, - челюсти
свел проклЯтый сахарин.
     ‘боку €верской  на  стене написано непонЯтное  про опиум - и еще  много
надписей на стенах и  каменных заборах. ”утуристы расписали стену ‘трастного
монастырЯ, а  на заборе Ђлександровского  училища - рЯды имен великих  людей
всего мира; среди великих и пигмеи, и много  великих отменено и забыто. ‹юди
читают, удивлЯютсЯ - но думать некогда.
     —то сегоднЯ написано - назавтра линЯет.
     ‘тоит Љремль, окруженный зубчатыми стенами, а за стенами  - непривычные
к Љремлю люди. “ ворот штыки, на штыках  наколоты пропуска. Ќе во все ворота
проедешь, даже и с бумажкой и с печатЯми: только в Ќикольские да в ’роицкие.
•олодно выситсЯ €ван ‚еликий, мертвый, как  все  сейчас мертвое:  и пушка, и
колокол, и дворцы. ‚сегда было холодно в Њосковском Љремле; только под Џасху
к заутрене теплело. Ќо нет ни Џасхи, ни заутрени.
     Ђ вот  Ђрбат жив;  идут по нему на ‘моленский  и со ‘моленского.  Ќесет
бывшаЯ  барынЯ  часы с  маЯтником (слышно  -  звЯкает пружина) и  еще  белые
туфельки. ќто значит - несет последнее:  кому надобны зимой  белые туфли.  Ђ
обратно  со ‘моленского  несет бывшаЯ барынЯ ковровый мешок,  а что в  нем -
неизвестно;  может  быть,  и мерзлаЯ  картошка. Љартошку  кладут  сначала  в
холодную воду, чтобы тихо оттаЯла, а  потом,  обрезав  черное, варЯт обычным
порЯдком.  Ќе каждый  же  день можно  добыть  палой  конины. Ќо если  варить
картошку не умеючи,- получитсЯ чернильнаЯ каша. ‘еледку же хорошо, обернув в
газету,  коптить  в самоварной  трубе.  ‚се  нужно  знать -  ко всему  нужно
привыкнуть.
     “прЯмые люди хотЯт жить. †уют  овес, в пол-аппетита набиваютсЯ  горклым
пшеном, прЯчут друг от  друга лепешечки сахарина. ‚ ходу и  почести  играный
сахар,-  на который  солдаты играли  в карты; он  продаетсЯ дешевле, а между
тем,  если умело выпарить  и слить  грЯзь, а  потом,  отсушив,  нарезать  на
куски,- ничего себе, получаетсЯ хорошо и все-таки сахар.
     Љ вечеру люди утомЯтсЯ, намаютсЯ, заснут. ‘пЯт не раздеваЯсь, на голове
шапка, на ногах валенки. ‘пЯт больше по кухнЯм, где осталось тепло от обеда.
’рЯпочкой затыкают дверные щели в  другие комнаты, где стоит студенаЯ  зима.
…сли  есть печурка - спЯт звездой, ногами к печурке. ѓде есть электричество,
там его жгут без экономии, потому что  теперь  все бесплатно. „огадалсЯ один
провести в каждый валенок по электрической лампочке; так  и  спит,- все-таки
теплее, греет. Њудрыми  стали люди: Ќо только не везде и не всегда действует
свет,- много линий перегорело и закрыто. ’огда приходитсЯ  делать из бутылки
коптЯщий  ночничок,  при нем  и  работать; масло дорого,  и  горит в ночнике
вонючий керосин. ‚сех фитилей лучше - старый  башмачный  шнурок.  ‚се  нужно
знать!
     Ђ когда засыпали люди, тогда через множество новых  ходов  выползали из
подпольЯ крысы, смелые, дерзкие, хвостатые, с глазами черного бисера. Ѓегали
по  комнатам,  по  кухнЯм,  гремели  банками  и  бутылками,  ронЯли  на  пол
сковородки, визжали,  грызлись,  забирались под самый потолок, где подвешено
хозЯйками на веревочках прогорклое масло и остаток мЯса. Љрысы теперь ходили
не одиночками,  а стайками  и шайками, нагло, уверенно,  и, не найдЯ поживы,
кусали спЯщих людей за открытые места.
     ‹ета тысЯча девЯтьсот девЯтнадцатого город Њосква был завоеван крысами.
‘ильного серого кота отдавали внаймы соседЯм иной  раз  за целый фунт муки в
ночь. €ные, в расчете на будущее, лишали себЯ куска,  воспитываЯ котеночка,-
кормили  его  последним.  Ћчень  было  важно иметь в доме  кошку. ’олько  бы
вырастить,- а там сама пропитает себЯ, а то и своих хозЯев.
     Џервый  враг -  люди, второй -  крысы,  третий - бледнаЯ, злаЯ вошь. Џо
притонам, по  вокзалам, по базарам,- вот где от нее не избавишьсЯ. Ђ умирать
сейчас, пожалуй,- не дешевле, чем жить; и очень уж хлопотно длЯ близких.
     Ќе одно горе было  - были и  радости. ђадостью был каждый нерассчитанно
доставшийсЯ кусок хлеба,  каждаЯ негаданнаЯ  подачка судьбы.  ђадостью  была
помощь   близкого,  который  и   сам  ничего  не  имел,  а  все  же  пришел,
посочувствовал, пособил  распилить сырую балку на  мелкие дровишки. ђадостью
было  утро,-  что  вот  ночь прошла благополучно,  без страхов и без убытка.
ђадостью  было днем солнце -  может быть,  и потеплеет. ђадостью  была вода,
пошедшаЯ из крана  на третьем  этаже.  ђадостью было, когда не было  горшего
горЯ, или когда случалось оно не с нами, а с нашим соседом.
     Ѓыла тЯжела  в  тот год жизнь,  и не любил  человек  человека.  †енщины
перестали рожать, дети-пЯтилетки считались и были взрослыми.
     ‚ тот год ушла красота и пришла мудрость. Ќет с тех пор мудрее русского
человека.

        ЌЂ ЉЋ‰ЉЂ•

     Ђстафьев лежал на койке и смотрел на тень,  дрожавшую  на потолке. ’ень
была  расплывчата и вздрагивала потому, что вздрагивал свет фонарЯ на дворе,
за окном, стекла которого были замазаны белой краской.
     ‚  камере Ћсобого Ћтдела, рассчитанной на одного, помещалось шестеро, и
койка соприкасалась  с койкой.  ђЯдом  с Ђстафьевым  мирным сном спал бывший
генерал  €ван €ванович Љларк,  арестованный  за совпадение фамилии,  а может
быть,  и в качестве заложника, хотЯ  человек он был старый, тихий и ничем не
замечательный. Ђ по другую сторону, с открытыми, как и у Ђстафьева, глазами,
лежал пожилой рабочий  с Џресни, взЯтый только два  днЯ тому  назад либо  по
навету,  либо  за неосторожное  слово.  …го  только что  вернули в камеру  с
ночного   допроса,  где   следователь,  грубиЯн   из  латышей,  угрожал  ему
расстрелом, а за что - ’имошин так и не понЯл.
     ’еперь ’имошин  не  мог спать  и чувствовал  на  сердце  сосущую тоску.
ђаньше  эти чувства, как и бессонница,  были  ему  совершенно  не знакомы; и
справитьсЯ со всем этим одному было невозможно. Џоэтому он шепотом спросил:
     - Ђ что, Ђлексей „митрич, вы ведь не спите?
     - Ќе сплю. Ќе спитсЯ.
     - џ вот тоже.
     - ‡амучились на допросе?
     - ’очно что замучалсЯ. ѓлавное  - понЯть не могу, зачем менЯ водЯт. € -
говорЯт - в расход тебЯ пустим. Ђ за что? Љак, Ђлексей „митрич, могут?
     Ђстафьев сел на койке спиной к стене, обнЯв руками согнутые ноги.
     - Њогут все. Ђ вы очень боитесь?
     - Љак же  не боЯтьсЯ. ђешат жизни ни за  что, а у менЯ семьЯ. „умаете -
могут?
     - Ћткуда ж знать мне. Њогут и расстрелЯть, а могут завтра выпустить.
     - ЋпЯть  же Я -  рабочий человек, хотЯ,  конечно, есть у менЯ и домик в
деревне.
     - ‚ина за вами есть какаЯ? ‚ чем вас обвинЯют?
     - Ќикакой  нет за  мной  вины,  Ђлексей „митрич, вот,  как  перед Ѓогом
говорю. Ћн мне толковал, зачем, говорит,  с хозЯином в сношении, укрывал его
будто бы. Ђ хозЯин-то, фабрикант наш, давно в бегах, куда убежал - и не знаю
даже. € будто Я  ему помогал. €  уж совсем это неправда, ничего Я и не знаю.
’ак за что же стрелЯть, Ђлексей „митрич?
     - ‚ас как звать, ’имошин?
     - ЊенЯ? Ђлексеем тоже.
     - Ђ по батюшке?
     - Џлатонычем. Ћтец был Џлатон, а Я Ђлексей Џлатоныч.
     -  ’ак вы, Ђлексей  Џлатоныч,  не бойтесь. ќто  ваш  следователь только
грозитсЯ, добитьсЯ чего-то хочет от вас. ‘трелЯть вас не будут.
     - Ќе будут, Ђлексей „митрич? Ђ как назначат? “правы никакой  на него не
найдешь. ‚он и вы говорите - могут.
     Ђстафьев закрыл глаза. Ќеужели так до утра и не заснуть?
     - Ђ хоть бы Я и укрывал хозЯина - ужли же за то решать человека жизни?
     - ‘колько вам лет, ’имошин?
     - ‹ет сколько? ‹ет мне пЯтьдесЯт два, третий пошел.
     - „олго жить хотите?
     - ‘колько проживетсЯ, не от нас зависит.
     - ‘колько вы ни проживете, Ђлексей Џлатоныч, ничего нового  не увидите.
†алеть не о чем.
     -  ‘емьЯ у менЯ в  деревне. €  сам Я еще не стар, Ђлексей „ми