так  называемой ‚алентины, с богатою часовнею,
больницею   и    странноприимным   домом.   —езаре    желал    сделать   эти
благотворительные учреждениЯ памЯтником своего христианского милосердиЯ.
     Џосле  чертежей  Ѓраманте  показал  ему  новые,  только что  вырезанные
образчики  букв  длЯ  печатного станка  „жеронимо ‘ончино,  в  городе  ”ано,
которому  покрови  тельствовал,  заботЯсь о  процветании искусств  и наук  в
ђоманье.
     Ђгапито представил государю собрание хвалебных гимнов придворного поэта
”ранческо  “берти.  …го  высочество  благосклонно  принЯл их  и  велел щедро
наградить поэта.
     ‡атем, так как он требовал, чтобы ему представлЯли не  только хвалебные
гимны, но  и  сатиры,  секретарь  подал ему эпиграмму неаполитанского  поэта
Њанчони, схваченного  в  ђиме и посаженного  в тюрьму ‘в.  Ђнгела  -- сонет,
полный жестокою бранью, где —езаре  называлсЯ лошаком, отродьем  блудницы  и
папы,  восседающего  на  престоле,  которым  некогда владел •ристос, ныне же
владеет     сатана,--     турком,     обрезанцем,     кардиналом-расстригою,
кровосмесителем, братоубийцей и богоотступником.
     "—его  ты ждешь,  о Ѓоже терпеливый,-- восклицал поэт,-- или не видишь,
что свЯтую церковь он в стойло мулов обратил и в непотребный дом?"
     --  Љак  прикажете поступить с  негодЯем,  ваше  высочество?  --спросил
Ђгапито.
     -- Ћставь  до  моего  возвращениЯ,--тихо молвил  герцог.-- џ с ним  сам
расправлюсь.  Џотом  прибавил  еще  тише:  --  џ  сумею  научить   писателей
вежливости. €звестен был способ, которым —езаре "учил писателей вежливости":
за  менее  тЯжкие обиды  отрубал  им  руки и  прокалывал  Языки  раскаленным
железом. Љончив доклад, секретарь удалилсЯ.
     Љ  —езаре  подошел  главный  придворный  астролог   ‚альгулио  с  новым
гороскопом. ѓерцог выслушал его внимательно, почти благоговейно, ибо верил в
неизбежность рока, в могущество звезд. Њежду прочим, объЯснил ‚альгулио, что
последний припадок французской болезни у герцога зависел от дурного действиЯ
сухой  планеты  Њарс, вступившей  в знак  влажного ‘корпиона;  но только что
соединитсЯ  Њарс с ‚енерою,  при восходЯщем  ’ельце,-- болезнь  пройдет сама
собою. ‡атем посоветовал, в случае, если  его высочество намерен предпринЯть
какое-либо важное действие, выбрать 31 число декабрЯ, после полуднЯ, так как
соединение  светил  в  этот  день   знаменует  счастье  —езаре.   €,  поднЯв
указательный  палец,   наклонившись  к  уху  герцога,   молвил   он   трижды
таинственным шепотом:
     -- ‘делай так! ‘делай так! ‘делай так! —езаре потупил глаза и ничего не
ответил. Ќо художнику показалось, что по лицу его промелькнула тень.
     „вижением руки  отпустив  звездочета, обратилсЯ он  снова к придворному
строителю.
     ‹еонардо разложил перед ним военные чертежи и карты. ќто были не только
исследованиЯ ученого,  объЯснЯвшие строение  почвы, течение воды,  преграды,
образуемые  горными   цепЯми,  исходы   рек,  открываемые  долинами,  но   и
произведениЯ великого  художника  --  картины местностей,  как  бы  снЯтые с
высоты  птичьего  полета.  Њоре  обозначено  было  синею  краскою,  горы  --
коричневою,   реки-голубою,  города-темно-алою,  луга-бледно-зелеЌЋћ;   и  с
бесконечным совершенством  исполнена каждаЯ подробность  -- площади,  улицы,
башни городов, так  что  их  сразу можно  было узнать,  не  читаЯ  названий,
приписанных   сбоку.   Љазалось,   будто  бы   летишь   над   землей   и   с
головокружительной высоты  видишь у ног  своих необозримую даль. ‘ особенным
вниманием  рассматривал  —езаре  карту местности,  ограниченной с юга озером
Ѓельсенским, с севера  --  долиною речки, впадающей  в Ђрно, ‚аль  д'ќмою, с
запада -- Ђреццо  и Џеруджей, с востока  ‘иеною  и приморскою  областью. ќто
было сердце €талии, родина ‹еонардо, землЯ ”лоренции, о которой герцог давно
уже мечтал, как о самой лакомой добыче.
     “глубленный  в  созерцание,  наслаждалсЯ  —езаре этим чувством  полета.
‘ловами не сумел бы он выразить того, что испытывал, но ему казалось, что он
и  ‹еонардо понимают друг друга,  что  они -- сообщники. Ћн смутно  угадывал
великую новую власть над людьми, которую может дать наука,  и хотел длЯ себЯ
этой власти, этих крыльев длЯ пЋбедоносного полета. Ќаконец, поднЯт глаза на
художника и пожал ему руку с обворожительно-любезной улыбкой:
     -- Ѓлагодарю тебЯ, мой ‹еонардо! ‘лужи мне, как до  сих пор служил, и Я
сумею тебЯ наградить. -- •орошо ли тебе? -- прибавил заботливо.-- „оволен ли
жалованьем? Њожет быть,  есть у  тебЯ какое-либо †елание?  ’ы знаешь, Я  рад
исполнить всЯкую просьбу твою.
     ‹еонардо,  пользуЯсь  случаем,  замолвил  слово  за мессера Ќикколо  --
попросил  длЯ  него свиданиЯ у герцога. —езаре  пожал плечами  с добродушною
усмешкою.
     --  ‘транный человек этот мессер Ќикколо! „обиваетсЯ свиданий, а  когда
принимаю  его,  говорить нам не о  чем.  €  зачем  только прислали мне этого
чудака? Џомолчав, спросил, какого мнениЯ ‹еонардо о Њакиавелли.
     -- џ полагаю, ваше высочество, что это один из самых умных людей, каких
Я когда-либо встречал в моей жизни.
     --  „а,  умен,--  согласилсЯ  герцог,--  пожалуй,  кое-что  и  в  делах
разумеет. Ђ все-таки... нельзЯ на него положитьсЯ. Њечтатель, ветреник. Њеры
не  знает ни в чем.  џ, впрочем,  всегда ему  желал добра,  а теперь,  когда
узнал,  что  он твой  друг,-- тем более. Ћн ведь добрЯк!  Ќет в нем никакого
лукавства, хотЯ он  и воображает себЯ коварнейшим из  людей и стараетсЯ менЯ
обмануть,  как  будто Я  враг  вашей  ђеспублики.  џ,  впрочем, не  сержусь:
понимаю,  что он это делает потому, что любит  отечество  больше,  чем  душу
свою.-- Ќу, что же, пусть придет ко мне, ежели ему так хочетсЯ... ‘кажи, что
Я рад. Ђ  кстати,  от кого это  намедни Я  слышал, будто бы  мессер  Ќикколо
задумал книгу о политике или о военной науке что ли?
     —езаре опЯть усмехнулсЯ своею тихою усмешкою,  как будто вспомнил вдруг
что-то веселое.
     --  ѓоворил  он тебе  о  своей  македонской  фаланге? Ќет? ’ак  слушай.
Ћднажды  из  этой  самой  книги  о  военной  науке  объЯснЯл  Ќикколо  моему
начальнику лагерЯ,  Ѓартоломео  Љапраника  и  другим капитанам  правило  длЯ
расположениЯ войск в порЯдке, подобном древней македонской  фаланге, с таким
красноречием, что  всем  захотелось увидеть ее  на опыте. ‚ышли в поле перед
лагерем, и Ќикколо начал командовать. ЃилсЯ,  билсЯ с двумЯ тысЯчами солдат,
часа три продержал их на холоде, под ветром  и дождем, а хваленой фаланги не
выстроил. Ќаконец Ѓартоломео  потерЯл терпение,  вышел тоже к войску, и хотЯ
отроду ни одной книги о военной  науке не читывал -- во мгновение  ока,  под
звук  тамбурина, расположил  пехоту  в прекрасный боевой порЯдок. € тогда-то
все еще раз убедились, сколь великаЯ  разница между делом и словом.-- ’олько
смотри,  ‹еонардо, ему  ты об этом не сказывай: Ќикколо не  любит, чтобы ему
напоминали македонскую фалангу!
     Ѓыло поздно,  около трех часов  утра. ѓерцогу  принесли легкий ужин  --
блюдо овощей, форель, немного белого вина: как настоЯщий испанец,  отличалсЯ
он умеренностью в пище.
     •удожник  простилсЯ.  —езаре  еще   раз  с   пленительной   любезностью
поблагодарил его за военные карты и велел трем пажам проводить с факелами, в
знак почета.  ‹еонардо рассказал Њакиавелли о свидании  с герцогом. “знав  о
картах, снЯтых им длЯ —езаре с окрестностей ”лоренции, Ќикколо ужаснулсЯ. --
Љак? ‚ы -- гражданин ђеспублики -- длЯ злейшего врага отечества?..
     --  џ  полагал,--  возразил  художник,--  что  —езаре  считаетсЯ  нашим
союзником...
     --  ‘читаетсЯ!--воскликнул секретарь ”лоренции, и в глазах его блеснуло
негодование.-- „а  знаете ли вы, мессере, что,  если  только  это дойдет  до
сведениЯ   великолепных   синьоров,  вас  могут  обвинить   в  измене?..  --
Ќеужели?--простодушно   удивилсЯ  ‹еонардо.--  ‚ы,  впрочем,   не   думайте,
Ќикколо,--Я в  самом  деле  ничего  не смыслю в политике-точно слепой... Ћни
молча посмотрели друг другу в глаза и вдруг почувствовали, что в этом они до
последней глубины сеердца навеки  различны,  чужды друг  другу и никогда  не
сговорЯтсЯ: длЯ одного как  будто  вовсе не было родины, „ругой любил ее, по
выражению —езаре, "больше, чем душу свою".
     ‚ ту ночь уехал Ќикколо, не сказав, куда и зачем. ‚ернулсЯ на следующий
день после  полуднЯ,  усталый, озЯбший, вошел в комнату  ‹еонардо, тщательно
запер двери, объЯвил,  что давно уже хотелось ему  поговорить с  ним о деле,
которое требует  глубокой тайны, и повел речь  издалека.  Ћднажды,  три года
назад,  в сумерки,  в  пустынной местности ђоманьи, между городами —ервией и
Џорто—езенатико,  вооруженные всадники  в масках  напали  на  конный  отрЯд,
провожавший из  “рбино в  ‚енецию жену  Ѓаттисто  Љарачоло, капитана  пехоты
џснейшей республ€Љ€,  мадонну „оротею, отбили ее  и ехавшую с ней двоюродную
сестру  ее,  Њарию,   пЯтнадцатилетнюю   послушниц“   “рбинского   девичьего
монастырЯ, усадили  на коней  и ускакали. ‘ того днЯ „оротеЯ и ЊариЯ пропали
без вести. ‘овет и ‘енат ‚енеции почли оскорбленной ђеспублику в лице своего
капитана и обратились  к ‹юдовику XII, к испанскому королю и папе с жалобами
на  герцога ђоманьи. обвинЯЯ  его в похищении „оротеи. Ќо  улик  не  было, и
—езаре  ответил  с  насмешкою, что, не имеЯ недостатка в женщинах,  не имеет
нужды отбивать их по большим дорогам. •одили слухи, будто бы мадонна „оротеЯ
быстро утешилась, следуЯ за герцогом  во всех его походах и не слишком горюЯ
о  муже.  “  Њарии был  брат,  мессер  „иониджо, молодой капитан  на  службе
”лоренции, в Џизанском лагере. Љогда все  ходатайства флорентийских синьоров
оказались  столь же бесполезными, как жалобы  џснейшей ђеспублики,  „иониджо
решил сам попытать счастьЯ, приехал в ђоманью под чужим именем, представилсЯ
герцогу,  заслужил его доверие, проник в башню —езенской крепости и бежал  с
Њарией, переодетой  мальчиком.  Ќо  на границе  Џеруджи настигла их  погонЯ.
Ѓрата убили. Њарию вернули в крепость.
     Њакиавелли, как секретарь ”лорентийской ђеспублики,  принимал участие в
этом  деле.  Њессер „иониджо  подружилсЯ с ним, доверил ему  тайну отважного
замысла, рассказал все, что мог узнать о сестре своей от тюремщиков, которые
считали  ее свЯтой и уверЯли, будто бы она творит  исцелениЯ, пророчествует,
будто бы руки  и ноги ее запечатлены кровавыми  крестными Язвами,  подобными
"стигматам" свЯтой …катерины ‘иенской.
     Љогда —езаре  наскучила  „оротеЯ, он  обратил  свое  внимание на Њарию.
‡наменитый  обольститель  женщин, знаЯ  за  собой очарование, которому самые
чистые  не  могли противитьсЯ,  был  уверен,  что,  рано или  поздно,  ЊариЯ
окажетсЯ такой же  покорной, как все. Ќо ошибсЯ. ‚олЯ его встретила в сердце
этого  ребенка  непобедимое сопротивление.  Њолва  гласила, что  в последнее
времЯ  герцог  часто  бывал в ее  тюремной  келье, подолгу  оставалсЯ с  ней
наедине, но то, что происходило на этих свиданиЯх, длЯ всех было тайною.
     ‚ заключение Ќикколо объЯвил, что намерен освободить Њарию.
     -- …сли бы вы, мессере  ‹еонардо,-- прибавил он,--  согласились  помочь
мне, Я повел бы это дело так,  что никто ничего не узнал бы о вашем участии.
џ,  впрочем, хотел просить  у  вас  лишь  некоторых  сведений  о  внутреннем
расположении и устройстве крепости ‘ан-Њикеле, где находитсЯ ЊариЯ. ‚ам, как
придворному строителю, было бы легче проникнуть туда и все разузнать.
     ‹еонардо смотрел  на него  молча,  с  удивлением, и под этим испытующим
взором  Ќикколо  рассмеЯлсЯ  вдруг  неестественным,  резким,  почти  злобным
смехом.
     -- ‘мею надеЯтьсЯ,-- воскликнул  он,-- в излишней  чувствительности и в
рыцарском  великодушии вы  менЯ  не  заподозрите! ‘облазнит  ли  герцог  эту
девочку, или нет, мне,  конечно, все равно. €з-за  чего же хлопочу Я, угодно
вам знать? „а хотЯ бы из-за того, чтобы доказать  великолепным синьорам, что
и  Я  могу на  что-нибудь пригодитьсЯ, кроме  шутовства.  Ђ главное, надо же
чем-нибудь позабавитьсЯ.  —еловеческаЯ  жизнь  такова, что если не позволЯть
себе  изредка  глупостей, околеешь от скуки.  Ќадоело мне болтать, играть  в
кости, ходить в непотребн›е дома и  писать ненужные  донесениЯ флорентийским
верстникам! ‚от и придумал Я это дело  -- все-таки не забава ведь, а дело!..
„а и жаль пропустить случай. ‚есь план готов с чудеснейшими хитростЯми!..
     Ћн говорил поспешно, как  бы  в  чем-то оправдываЯсь.  Ќо  ‹еонардо уже
понЯл,  что  Ќикколо  мучительно  стыдитсЯ доброты своей и,  по обыкновению,
скрывает ее под цинической маской.
     -- Њессере,--остановил его художник,--прошу вас, рассчитывайте на менЯ,
как на  себЯ, в  этом деле  -- с  одним у‘ловием,  чтобы, в случае  неудачи,
ответил Я так же, как вы.
     Ќикколо, видимо, тронутый, ответил на пожатие руки и тотчас изложил ему
свой план.
     ‹еонардо не возражал, хотЯ в глубине души сомнева‹сЯ,  чтобы  столь  же
легким оказалсЯ на  деле,  как на словах,  этот план, в котором  было что-то
слишком тонкое и хитрое, непохожее на действительность.
     Ћсвобождение Њарии назначили на 30-е декабрЯ -- день отъезда герцога из
”ано.
     „нЯ за два перед тем прибежал к ним поздно вечером один из подкупленных
тюремщиков  предупредить  о  грозЯщем доносе. Ќикколо не было дома. ‹еонардо
отправилсЯ искать его по городу.
     € Џосле долгих поисков нашел он секретарЯ ”лоренции в игорном  вертепе,
где  шайка  негодЯев, большею частью испанцев,  служивших  в  войске —езаре,
обирала неопытных игроков.
     ‚  кружке молодых  кутил и развратников объЯснЯл Њакиавелли  знаменитый
сонет Џетрарки:
     Ferito in mezzo di core di Laura -- Џораженный ‹аурою в самое сердце --
     ЋткрываЯ непристойное значение  в каждом  слове и доказываЯ,  что ‹аура
заразила Џетрарку французскою болезнью. ‘лушатели хохотали до упаду.
     €з  соседней  комнаты  послышались  крики мужчин,  визѓи  женщин,  стук
опрокинутых столов, звон шпаг, разбитых бутылок и рассыпанных денег: поймали
шулера. ‘обеседники Ќикколо бросились на шум. ‹еонардо шепнул ему, что имеет
сообщить важную новость по делу Њарии. Ћни вышли.
     Ќочь  была  тихаЯ, звезднаЯ.  „евственный,  только  что  выпавший  снег
хрустел  под  ногами. Џосле духоты  игорного  дома  ‹еонардо с  наслаждением
вдыхал морозный воздух, казавшийсЯ душистым.
     “знав  о доносе, Ќикколо решил с неожиданной беспечностью, что пока еще
беспокоитьсЯ не о чем.
     --  “дивились  вы,   найдЯ  менЯ  в  этом  притоне?  --обратилсЯ  он  к
спутнику.-- ‘екретарь  ”лорентийской ђеспублики -- чуть не в должности  шута
придворной сволочи! —то же делать? Ќужда скачут, нужда плЯшет, нужда песенки
поет. Ћни, хоть и мерзавцы, а щедрее наших великолепных синьоров!..
     ’акаЯ жестокость к самому себе была в этих словах Ќикколо, что ‹еонардо
не выдержал, остановил его.
     -- Ќеправда! ‡ачем  вы так о  себе говорите,  Ќикколо? ђазве не знаете,
что Я ваш друг и сужу не как все?..
     Њакиавелли отвернулсЯ и, немного помолчав, продолжал тихим изменившимсЯ
голосом:
     --  ‡наю...  Ќе  сердитесь на  менЯ, ‹еонардо! Џорой, когда  на  сердце
слишком тЯжело -- Я шучу и смеюсь, вместо того, чтобы плакать...
     ѓолос его оборвалсЯ, и, опустив голову, проговорил он еще тише:
     --  ’акова судьба моЯ! џ родилсЯ под несчастною звездою. Њежду  тем как
сверстники мои, ничтожнейшие люди, преуспевают во  всем, живут в довольстве,
в  почестЯх, приобретают деньги и власть,--  Я  один  остаюсь  позади  всех,
затертый глупцами.  Ћни считают менЯ человеком  легкомысленным. Њожет  быть,
они  правы.  „а, Я не  боюсь великих трудов, лишений, опасностей. Ќо терпеть
всю жизнь мелкие и подлые оскорблениЯ,  сводить концы с концами, дрожать над
каждым  грошом  --  Я,  в самом  деле,  не  умею.  ќ, да  что  говорить!..--
безнадежно махнул он рукою, и в голосе его задрожали слезы.
     -- ЏроклЯтаЯ жизнь! …жели  Ѓог надо мной не сжалитсЯ, Я, кажетсЯ, скоро
брошу все,  дела, мону Њариетту, мальчика,--  ведь Я им  только  в  тЯгость,
пусть думают, что Я умер,-- убегу на  край  света,  спрЯчусь в  какую-нибудь
дыру, где никто менЯ не знает, к подеста  в письмоводители, что ли, наймусь,
или детей буду  учить азбуке в  сельской  школе, чтобы не околеть  с голоду,
пока  не  отупею,  не  потерЯю  сознаниЯ,--  ибо всего  ужаснее,  друг  мой,
сознавать, чтo силы есть, что мог бы что-нибудь сделать и что никогда ничего
не сделаешь -- погибнешь бессмысленно!..
     ‚ремЯ  шло, и  по  мере того, как  приближалсЯ день освобождениЯ Њарии,
‹еонардо замечал, что Ќикколо,  несмотрЯ на самоуверенность, слабеет, терЯет
присутствие   духа,  то  медлит  неосторожно,  то  суетитсЯ  без  толку.  Џо
собственному опыту художник угадывал то, что происходило в душе  Њакиавелли.
ќто была  не трусость,  а та  непонЯтнаЯ слабость, нерешительность людей, не
созданных длЯ действиЯ, та мгновеннаЯ измена воли в  последнюю минуту, когда
нужно  решать не сомневаЯсь  и не колеблЯсъ,  которые ему самому,  ‹еонардо,
были так  знакомы. Ќакануне  рокового  днЯ  Ќикколо отправилсЯ в местечко по
соседству с  башней ‘ан-Њикеле, чтобы все  окончательно приготовить к побегу
Њарии. ‹еонардо должен был утром приехать туда же.
     Ћставшись один, ожидал он с минуты на минуту плачевных известий, теперь
уже   не  сомневаЯсь,  что  дело  кончитсЯ  глупой  неудачей,   как  шалость
школьников. ’усклое  зимнее  утро  брезжило  в  окнах.  Џостучали  в  дверь.
•удожник отпер. ‚ошел Ќикколо, бледный и растерЯнный.
     -- Љончено!--произнес он, в изнеможении опускаЯсь на стул.
     --  ’ак Я  и знал,-- без  удивлениЯ молвил  ‹еонардо.-- џ  говорил вам,
Ќикколо, что попадемсЯ. Њакиавелли посмотрел на него рассеЯнно.  --  Ќет, не
то,-- продолжал он.-- Њы-то не попались, птичка из клетки улетела. Ћпоздали.
-- Љак улетела?  -- „а  так. ‘егоднЯ перед  рассветом  нашли Њарию  на  полу
тюрьмы  с  перерезанным  горлом.  --  Љто  убийца?  --спросил  художник.  --
Ќеизвестно, но, судЯ по виду ран,  едва ли герцог. нa  что другое, а на  это
—езаре и его палачи -- мастера: сумели бы перерезать горло ребенку. ѓоворЯт,
умерла девственницей. џ думаю, сама...
     -- Ќе может быть! ’акаЯ, как ЊариЯ-ее ведь считали свЯтою?..
     --  ‚се может быть! --  продолжал Ќикколо,--  вы их нe не знаете!  ќтот
изверг...
     Ћн остановилсЯ и побледнел, но кончил с неудержимым порывом:
     -- ќтот изверг на все способен! „олжно быть, и свЯтую сумели довести до
того, что сама на себЯ наложила руки...
     -- ‚  прежнее времЯ,-- прибавил он,-- когда еще ее не  так стерегли,  Я
видел ее раза два. •уденькаЯ, тоненькаЯ, как былинка. ‹ичико детское. ‚олосы
редкие,   светлые,  как  лен,  точно  у  Њадонны  ”илиппино  ‹иппи  в  Ѓадии
”лорентийской, что ЯвлЯетсЯ св.  Ѓернарду. €  красотыто в  ней  особенной не
было. —ем только  герцог прельстилсЯ...  Ћ,  мессере  ‹еонардо,  если  бы вы
знали, какой это был жалкий и милый ребенок!..
     Ќикколо  отвернулсЯ,  и  художнику  показалось,  что  на  ресницах  его
заблестели слезы.
     Ќо тотчас спохватившись, докончил он резким, крикливым голосом:
     -- џ всегда говорил: честный человек при дворе все  равно, что рыба  на
сковороде. „овольно  с  менЯ!  џ не  создан  быть  слугою  тиранов.  „обьюсь
наконец, чтобы ‘иньориЯ отозвала менЯ в другое посольство -- все равно куда,
лишь бы подальше отсюда!
     ‹еонардо жалел Њарию, и ему казалось, что он не остановилсЯ бы ни перед
какой  жертвой,  чтобы  спасти ее,  но в то  же времЯ в самой тайной глубине
сердца его было чувство облегчениЯ,  освобождениЯ при мысли  о  том, что  не
надо больше действовать. € он угадывал, что Ќикколо испытывает то же самое.
     ’ридцатого декабрЯ, с рассветом, главные  боевые  силы ‚алентине, около
десЯти,  тысЯч  пехоты и  двух тысЯч  конницы, выступили  из города  ”ано  и
расположились  лагерем  по дороге в  ‘инигаллию, на  берегу речки Њетавр,  в
ожидании герцога,  который должен был выехать на следующий день, назначенный
астрологом ‚альгулио -- 31 декабрЯ.
     ‡аключив мир с —езаре,  маджонские  заговорщики,  по соглашению  с ним,
предпринЯли общий поход  на ‘инигаллию. ѓород сдалсЯ, но  кастеллан объЯвил,
что  не откроет  ворот  никому, кроме  герцога. Ѓывшие враги его, теперешние
союзники, в последнюю минуту, предчувствуЯ недоброе, уклонЯлись от свиданиЯ.
Ќо  —езаре  обманул  их  еще  раз  и  успокоил,  как  впоследствии выразилсЯ
Њакиавелли,-- "чаруЯ ласками подобно василиску, который манит жертву сладким
пением".
     ‘горавший  любопытством   Ќикколо  не  захотел  дожидатьсЯ  ‹еонардо  и
отправилсЯ тотчас вслед за герцогом. —ерез несколько  часов  художник выехал
один. „орога шла на юг, так же, как от Џезаро, по самому берегу морЯ. ‘права
были горы.  €х подножиЯ иногда тaK  близко  подступали  к  берегу,  что едва
оставалось узкое пространство длЯ дороги.
     „ень  был  серый,  тихий.  Њоре  такое  же  серое,  ровное,  как  небо.
Ѓездыханный  воздух  окован  дремотой.  Љарканье  ворон предвещало оттепель.
‚месте  с  каплЯми  едва  моросившего  дождЯ или талого снега падали  ранние
сумерки. Џоказались черно-красные кирпичные башни ‘инигаллии.
     ѓород,  стиснутый  между  двумЯ  преградами  --  водой  €  горами,  как
настоЯщаЯ  западнЯ,  находилсЯ  на  расстоЯнии мили от  плоского  взморьЯ  и
арбалетного выстрела от подножиЯ Ђпеннин. „остигнув речки Њизы, дорога круто
заворачивала  влево.  ‡десь был мост,  построенный  наискось  через реку,  и
против  него  городские  ворота.  Џеред  ними  небольшаЯ  площадь с  низкими
домиками предместьЯ -- большей частью кладовыми венецианских купцов.
     ‚ то  времЯ ‘инигаллиЯ была  обширным полуазиатским  рынком, где  купцы
€талии  обменивались   товарами  с  турками,   армЯнами,  греками,  персами,
славЯнами из —ерногории и Ђлбании. Ќо теперь даже самые многолюдные улицы --
Љипра, ‡анте, Љандии, Љефалонии --  были пусты. ‹еонардо никого не встречал,
кроме солдат.
     Љое-где в бесконечно длинных, однообразно тЯнувшихсЯ  по обеим сторонам
улиц, сводчатых навесах  торговых рЯдов с  кладовыми и фондаками, заметил он
следы  грабежа  --  разбитые  стекла  в  окнах, сорванные  замки  и  запоры,
выломанные  двери,  разбросанные  тюки товаров.  Џахло гарью. Џолуобгоревшие
зданиЯ  еще  дымились,  и  по углам  старинных кирпичных дворцов, на толстых
кольцах  чугунных  факельных  подсвечников,   виднелись  трупы  висельников.
’емнело, когда  на главной  площади города, между Џалаццо „укале  и круглою,
приземистою,   с  грозными   зубцами,  синигалльскою  крепостью,  окруженною
глубоким рвом, среди войска, при свете факелов, увидел ‹еонардо —езаре.
     ѓерцог  казнил  солдат,  виноватых  в  грабеже.  Њессер  Ђгапито  читал
приговор. Џо  знаку —езаре осужденных  повели  на виселицу. ‚  то времЯ, как
художник искал  глазами в толпе  придворных, кого бы расспросить  о том, что
здесь   произошло,    увидел   он    секретарЯ    ”лоренции.    --   ‡наете?
‘лышали?--обратилсЯ к  нему  Ќикколо.  --  Ќет,  ничего не  знаю  и рад, что
встретил вас. ђасскажите.
     Њакиавелли повел его в соседнюю улицу, потом, через несколько тесных  и
темных переулков,  занесенных снежными  сугробами,  в глухое  предместье  на
взморье,  около  верфи,  где  в  одинокой  покривившейсЯ  лачуге,   у  вдовы
корабельного мастера, удалось  ему  в это утро, после долгих  поисков, найти
единственное свободное помещение в городе -- две маленькие каморки, одну длЯ
себЯ, другую длЯ ‹еонардо.
     Ѓезмолвно  и  поспешно  засветил  Ќикколо  свечу,  вынул  из  походного
погребка бутылку  вина, раздул  головни в очаге и уселсЯ против собеседника,
вперив в него горЯщий взор:
     -- ’ак вы еще не знаете? -- произнес  торжественно.-- ‘лушайте. ‘обытие
необычайное  и  достопамЯтное! —езаре отомстил врагам. ‡аговорщики схвачены.
Ћливеротто, Ћрсини и ‚ителли ожидают смерти.
     Ћн откинулсЯ на спинку стула и посмотрел на ‹еонардо молча, наслаждаЯсь
его изумлением. Џотом,  делаЯ над  собой  усилие, чтобы казатьсЯ спокойным и
бесстрастным, как летописец,  излагающий событиЯ давних времен,  как ученый,
описывающий  Явление  природы,  начал  рассказ о  знаменитой  "‘инигалльской
западне".
     Џриехав  рано поутру в лагерь на  реке Њетавре, —езаре  отправил вперед
двести всадников,  двинул  пехоту и  следом  за ней выехал  сам с  остальною
конницей. Ћн знал, что союзники встретЯт его и что главные силы их удалены в
соседние с городом крепости, чтобы очистить место длЯ новых войск.
     ЏодъезжаЯ  к воротам ‘инигаллии, там,  где дорога,  заворачиваЯ  влево,
идет  по  берегу  Њизы,  велел  коннице остановитьсЯ  и  выстроил  ее в  два
рЯда-один --  задом к реке,  другой  задом к полю, оставив между ними проход
длЯ пехоты, котораЯ, не останавливаЯсь,  переходила  через мост и вступала в
ворота ‘инигаллии.
     ‘оюзники -- ‚ителоццо, ‚ителли, ѓравина  и Џаоло  Ћрсини -- выехали ему
навстречу верхом на мулах, в сопровождении многочисленных всадников.
     Љак  будто  предчувствуЯ гибель, ‚ителоццо казалсЯ таким печальным, что
на него дивились те, кто знал его прошлое счастье и храбрость.  ‚последствии
рассказывали, что перед отъездом в ‘инигаллию он простилсЯ с  домашними, как
будто предвидел, что идет на смерть.
     ‘оюзники спешились, снЯли  береты  и  приветствовали герцога. Ћн  также
сошел с конЯ, сначала подал руку по очереди каждому, потом обнЯл и поцеловал
их, называЯ милыми братьЯми.
     ‚ это времЯ военачальники —езаре, как заранее  было условлено, окружили
Ћрсини  и ‚ителли так, что каждый из них оказалсЯ  между двумЯ приближенными
герцога, который, заметив отсутствие Ћливеротто, подал знак своему капитану,
дону Њикеле Љорелла.  ’от поскакал вперед  и нашел  его в  Ѓорго. Ћливеротто
присоединилсЯ  к  поезду и,  все  вместе, дружески беседуЯ о  военных делах,
направились во дворец перед крепостью.
     ‚  сенЯх союзники хотели  было проститьсЯ,  но  герцог,  все  с той  же
пленительной любезностью, удержал их и пригласил войти во дворец.
     ’олько что вступили в приемную, как двери заперлись, восемь вооруженных
людей  бросились на четырех, по двое на каждого,  схватили их, обезоружили и
свЯзали. ’аково было изумление несчастных, что они почти не сопротивлЯлись.
     •одили слухи, будто бы герцог намерен покончить с врагами в ту же ночь,
удавив их в тайниках дворца.
     -- Ћ,  мессер ‹еонардо,--заключил Њакиавелли  свой рассказ,--если бы вы
только  видели, как он обнимал  их, как целовал! Ћдин  неверный взглЯд, одно
движение  могли  его погубить.  Ќо такаЯ  искренность  была  в лице его €  в
голосе, что-верите ли?--до последней минуты Я  не подозревал ничего -- отдал
бы  руку  на  отсечение, что  он не притворЯетсЯ. џ  полагаю,  что  из  всех
обманов, какие совершались в  мире с тех пор, как существует  политика,  это
прекраснейший! ‹еонардо усмехнулсЯ.
     -- Љонечно,--молвил он,--нельзЯ  отказать герцогу в отваге  и хитрости,
но  все  же, признаюсь,  Ќикколо,  Я так мало посвЯщен  в  политику, что  не
понимаю, чем собственно вы так восхищаетесь в этом предательстве?
     --  Џредательстве?--остановил  его Њакиавелли.-- Љогда  дело,  мессере,
идет о  спасении отечества, не может быть речи о предательстве и верности, о
зле и добре, о милосердии  и жестокости,--  но все средства равны, только бы
цель была достигнута.
     -- Џри  чем же  тут спасение  отечества, Ќикколо?  Њне  кажетсЯ, герцог
думал только о собственной выгоде...
     -- Љак? € вы, и вы не понимаете? Ќо ведь это  же Ясно, как день! —езаре
-- будущий объединитель и самодержец  €талии. ђазве вы не видите?..  Ќикогда
еще не было  столь благоприЯтного  времени длЯ пришествиЯ героЯ, как теперь.
…жели нужно было €зраилю томитьсЯ в египетском рабстве, дабы восстал Њоисей,
персам  -- под игом мидийским,  дабы  возвеличилсЯ Љир, афинЯнам погибать  в
междоусобиЯх, дабы прославилсЯ ’езей,-- то так же  точно и в наши дни  нужно
было,  чтобы  €талиЯ  дошла  до  такого позора, в  котором  находитсЯ  ныне,
испытала  худшее рабство,  чем  евреи, тЯгчайшее  иго,  чем  персы,  большие
раздоры,  чем афинЯне,--  без главы, без вождЯ, без правлениЯ, опустошеннаЯ,
растоптаннаЯ  варварами,  претерпевшаЯ  все  бедствиЯ,  какие  только  может
претерпеть народ,-- дабы  ЯвилсЯ  новый герой, спаситель отечества! € хотЯ в
былые  времена как  будто  мелькала  длЯ  нее  надежда  в  людЯх, казавшихсЯ
избранниками  Ѓожьими, но  каждый  раз судьба изменЯла им,  на самой  высоте
величиЯ, перед  совершением подвига. €  полумертваЯ, почти бездыханнаЯ,  все
еще ожидает она того, кто уврачует ее раны -- прекратит насилиЯ в ‹омбардии,
грабежи и лихоимства в ’оскане  и Ќеаполе, исцелит эти смрадные,  от времени
гноЯщиесЯ Язвы. € днем, и ночью взывает к Ѓогу, молит об €збавителе...
     ѓолос его зазвенел, как слишком натЯнутаЯ струна -- и оборвалсЯ. Ћн был
бледен; весь дрожал; глаза горели. Ќо, вместе с тем, в этом внезапном порыве
было что-то судорожное и бессильное, похожее на припадок.
     ‹еонардо вспомнил,  как несколько дней  назад, по  поводу смерти Њарии,
называл он —езаре "извергом".
     •удожник  не  указал  ему на  это противоречие,  знаЯ,  что  он  теперь
отречетсЯ от жалости к Њарии, как от постыдной слабости.
     -- Џоживем  -- увидим, Ќикколо,-- молвил ‹еонардо.-- Ђ только вот о чем
Я  хотел бы спросить  вас: почему именно сегоднЯ вы  как  будто окончательно
уверились  в  божественном  избрании  —езаре?  €ли "западнЯ ‘инигалльскаЯ" с
большею Ясностью, чем все  его прочие действиЯ, убедила  вас в том,  что  он
герой?
     --  „а,--  ответил  Ќикколо,  уже  овладев  собой и  опЯть  притворЯЯсь
бесстрастным.--  ‘овершенство  этого  обмана  больше,  чем  прочие  действиЯ
герцога,  показывает  в  нем  столь  редкое  в  людЯх соединение  великих  и
противоположных качеств.  ‡аметьте,  Я  не  хвалю,  не порицаю --  Я  только
исследую. € вот моЯ мысль: длЯ достижениЯ
     каких бы то ни было целей  существуют два способа действиЯ  -- законный
или  насильственный. Џервый -- человеческий,  второй --  зверский.  †елающий
властвовать должен обладать  обоими способами  -- умением быть  по произволу
человеком и зверем. ’аков сокровенный  смысл древней басни о  том, как  царь
Ђхиллес  и  другие  герои  вскормлены  были  кентавром  •ироном,  полубогом,
полузверем. ѓосудари, питомцы кентавра, так же, как он, соединЯют в себе обе
природы -- зверскую и божескую. Ћбыкновенные люди не выносЯт свободы, боЯтсЯ
ее  больше,  чем  смерти,  и  совершив  преступление,  падают  под  бременем
раскаЯниЯ. ’олько  герой,  избранник судьбы, имеет  силу вынести свободу  --
переступает закон  без страха, без угрызениЯ, оставаЯсь невинным во зле, как
звери  и  боги. ‘егоднЯ  в первый  раз  увидел  Я  в  —езаре  эту  последнюю
свободу-печать избраниЯ! -- „а. ’еперь Я  вас понимаю, Ќикколо,-- в глубокой
задумчивости проговорил  художник.--  ’олько мне кажетсЯ,  не тот  свободен,
кто,  подобно  —езаре, смеет  все, потому что не знает и  не любит ничего, а
тот, кто смеет, потому что знает и любит. ’олько такой свободой люди победЯт
зло и добро, верх и низ, все преграды и пределы земные, все тЯжести, станут,
как  боги, и -- полетЯт...  --  ЏолетЯт? --  изумилсЯ Њакиавелли. -- Љогда у
них,-- поЯснил ‹еонардо,--  будет совершенное  знание, они создадут  крыльЯ,
изобретут такую машину,  чтобы летать.  џ  много думал об  этом. Њожет быть,
ничего не выйдет -- все равно, не Я,  так -- „ђ“ѓЋ‰,  но человеческие крыльЯ
будут.
     -- Ќу, поздравлЯю! -- рассмеЯлсЯ Ќикколо.-- „оговорились мы до крылатых
людей. •орош  будет мой государь, полубог, полузверь -- с птичьими крыльЯми.
‚от уж подлинно химера!
     Џрислушавшись к бою часов на соседней башне, он вскочил и  заторопилсЯ.
…му  надо  было  поспеть  во  дворец,  чтобы  узнать  о  предстоЯвшей  казни
заговорщиков.
     €тальЯнские государи  поздравлЯли  —езаре  с  "прекраснейшим  обманом".
‹юдовик XII, узнав о "западне ‘инигалльской". назвал ее "подвигом, достойным
древнего  римлЯнина". Њаркиза  ЊантуанскаЯ,  €забелла  ѓонзага,  прислала  в
подарок —езаре к предстоЯвшему карнавалу  сотню разноцветных шелковых масок.
"‡наменитейшаЯ  ‘иньора,  досточтимаЯ  кума  и  сестрица  наша,--отвечал  ей
герцог,--присланную ‚ашею ‘ветлостью в дар сотню масок  мы  получили,  и они
весьма  длЯ  нас приЯтны,  по  причине  редкого  изЯщества  и  разнообразиЯ,
особливо же потому,  что прибыли ко  времени и месту, лучше коих нельзЯ было
выбрать -- точно ‘иньориЯ ваша заранее предугадала значение и  порЯдок наших
действий,  ибо  милостью  Ѓожьей мы в  течение одного днЯ городом и  страною
‘инигаллии   со   всеми  крепостЯми  овладели,   праведною  казнью  коварных
изменников, супостатов наших казнили, Љастелло, ”ермо,  —истерну, Њонтоне  и
Џеруджу от ига тиранов  освободили и в должное  повиновение ‘вЯтейшему Ћтцу,
Ќаместнику  •ристову  привели.  ‚сего  же  более сердцу  нашему  личины  сии
любезны, как  нелицемерное свидетельство братского к  нам благоволениЯ ‚ашей
‘ветлости".
     Ќикколо,  смеЯсь,  уверЯл,  что  нельзЯ себе представить  лучшего  дара
мастеру всех притворств и личин --  лисице Ѓорджа от лисицы ѓонзага, чем эта
сотнЯ масок.
     ‚  начале  марта  1503  года —езаре  вернулсЯ  в  ђим.  Џапа  предложил
кардиналам  наградить  героЯ  знаком высшего отличиЯ, даруемым  церковью  ее
защитникам -- ‡олотою ђозою. Љардиналы согласились, и через два днЯ назначен
был обрЯд.
     ‚ первом Ярусе  ‚атикана, в зале ЏервосвЯщенников, выходившей окнами на
двор Ѓельведера, собралась ђимскаЯ ЉуриЯ и послы великих держав.
     ‘иЯЯ драгоценными каменьЯми плувиала, в  трехвенечной тиаре, обвеваемый
павлиньими   опахалами,    по   ступенЯм   трона    взошел   тучный   бодрый
семидесЯтилетний старик с добродушно-величавым и благообразным лицом -- папа
Ђлександр VI.
     Џрозвучали  трубы  герольдов, и  по  знаку  главного черемониере, немца
€оганна Ѓурхарда, в залу вступили оруженосцы, пажи, скороходы, телохранители
герцога и начальник лагерЯ,  мессер Ѓартоломео Љапраника, державший поднЯтый
вверх острием, обнаженный меч ‡наменосца ђимской –еркви.
     ’ретьЯ нижнЯЯ  часть меча была  вызолочена, и  по  ней  вырезаны тонкие
рисунки: богинЯ ‚ерности  на престоле с  надписью: ‚ерность сильнее оружиЯ',
ћлий  –езарь  триумфатор на колеснице с  надписью: €ли  цезарь,  или ни что.
Џереход   через   ђубикон   со  словами:   "†ребий   брошен"   и.   наконец,
жертвоприношение  Ѓыку, или  Ђпису, рода  Ѓорджа, с  нагими  юными  жрицами,
которые жгут фимиам над только что заколотой человеческой жертвой; на алтаре
надпись: "Deo  Optimo Maximo Hostia" -- Ѓогу ‚себлагому, ‚семогущему †ертва.
€ внизу  другаЯ:  "In nomine  Caesaris  omen"-€мЯ  –езарЯ -- счастие –езарЯ.
—еловеческаЯ жертва богу-зверю приобретала тем более ужасный смысл, что  эти
рисунки  и надписи были заказаны в  то времЯ, когда —езаре замышлЯл убийство
брата своего, „жованни Ѓорджа, чтобы получить в  наследство меч  Љапитана  и
‡наменосца ђимской –еркви.
     ‡а  мечом  шел герой.  Ќа голове  его  был  высокий  герцогский  берет,
осененный жемчужным голубем „уха ‘вЯтого.
     Ћн приблизилсЯ к папе, снЯл берет, стал на колени и поцеловал рубиновый
крест на туфле первосвЯщенника.
     Љардинал Њонреале подал его свЯтейшеству  ‡олотую ђозу, чудо ювелирного
искусства, со спрЯтанным в главном среднем цветке, внутри золотых лепестков,
маленьким сосудцем, из которого сочилось миро, распространЯЯ  как бы дыхание
бесчисленных роз.
     Џапа  встал  и  произнес  дрожащим  от  умилениЯ  голосом:   --  Џрими,
возлюбленное  чадо мое. ђозу  сию,  знаменующую  радость обоих  €ерусалимов,
земного   и   небесного,   –еркви   воинствующей   и   торжествующей,   цвет
неизглаголанный, блаженство праведных,  красу нетленных венцов, дабы  и твоЯ
добродетель  цвела во •ристе, подобно ђозе на бреге многих  вод прозЯбающей.
Ђминь.
     —езаре  принЯл  из  рук отца  таинственную ђозу. Џапа не  выдержал;  по
выражению очевидца -- "плоть одолела его": к негодованию чопорного Ѓурхарда,
нарушаЯ  чин  обрЯда, склонилсЯ  он, протЯнул трепещущие руки к сыну, и лицо
его  сморщилось, все  тучное  тело  заколыхалось.  ‚ыпЯтив  толстые  губы  и
старчески захлебываЯсь, он пролепетал:
     --  „итЯ мое...  —езаре... —езаре!.. ѓерцог  должен был  передать  ђозу
стоЯвшему рЯдом  кардиналу Љлимента.  Џапа порывисто обнЯл сына  и  прижал к
своей  груди,  смеЯсь  и плача.  ‘нова  прозвучали трубы  герольдов, загудел
колокол на соборе Џетра -- и ему  ответили колокола со всех церквей ђима и с
крепости ‘вЯтого Ђнгела грохот пушечной пальбы.
     -- „а  здравствует —езаре!-- кричала  романьольскаЯ  гвардиЯ  на  дворе
Ѓельведера. ѓерцог вышел к войску на балкон.
     Џод голубыми небесами, в блеске утреннего  солнца,  в пурпуре  и золоте
царственных   одежд,  с  жемчужным  голубем  „уха  ‘вЯтого  над  головою,  с
таинственною ђозою в руках -- радостью обоих €ерусалимов -- казалсЯ он толпе
не человеком, а богом.
        ’ђ€ЌЂ„–Ђ’Ђџ ЉЌ€ѓЂ. ЃЂѓђџЌ›‰ ‡‚…ђњ
     Ќочью устроено  было  великолепное шествие в масках, по рисунку на мече
‚алентине -- ’риумф ћлиЯ –езарЯ.
     Ќа колеснице с надписью Ѓожественный –езарь восседал  герцог ђоманьи, с
пальмовой ветвью в руках,  с  головой, обвитой лаврами.  Љолесницу  окружали
солдаты,  переодетые  в  древнеримских  легионеров,  с  железными  орлами  и
свЯзками  копий.  ‚се  исполнено было  с точностью  по  книгам,  памЯтникам,
барельефам и медалЯм.
     Џеред  колесницею  шел  человек  в  длинной  белой  одежде  египетского
иерофанта,  держа  в руках свЯщенную хоругвь с  геральдическим, позолоченным
червленым  золотом, багрЯным быком  рода Ѓорджа, Ђписом,  богом-покровителем
папы Ђлександра VI. Ћтроки в серебрЯных туниках, с тимпанами, пели:
     Vivat fliii Bos! Vivat  diu Bos! Borgia  vivat! ‘лава Ѓыку! ‘лава Ѓыку!
Ѓорджа слава!
     €  высоко над  толпою  в  звездном  небе, озаренный мерцанием  факелов,
колебалсЯ идол зверЯ, огненно-красный, как восходЯщее солнце.
     ‚  толпе   был  ученик   ‹еонардо,  „жованни  Ѓельтраффио,  только  что
приехавший  к учителю в ђим из  ”лоренции. Ћн  смотрел  на багрЯного зверЯ и
вспоминал слова Ђпокалипсиса:
     "€ поклонились  ‡верю, говорЯ: кто  подобен  ‡верю сему?  €  кто  может
сразитьсЯ с ним?
     €  Я увидел  †ену, сидЯщую  на ‡вере ЃагрЯном,  преисполненном  именами
богохульными, с седьмью головами и десЯтью рогами.
     € на челе  ее  написано имЯ: ’айна, ‚авилон  великий,  мать блудницам и
мерзостЯм земным".
     €  так же, как некогда  писавший эти слова,  „жованни,  глЯдЯ на ‡верЯ,
"дивилсЯ удивлением великим".
     “ ‹еонардо был  виноградник близ  ”лоренции, на  холме  ”ьезоле. ‘осед,
желаЯ  отнЯть  кусок земли, затеЯл с ним  тЯжбу. Ѓудучи в ђоманье,  художник
поручил это дело „жованни Ѓельтраффио и в конце марта 1503 года вызвал его к
себе в ђим.
     Џо дороге  заехал „жованни  в Ћрвьетто взглЯнуть на знаменитые, недавно
оконченные  фрески ‹уки  ‘иньорелли,  в  соборе. Ћдна из  фресок  изображала
пришествие Ђнтихриста.
     ‹ицо Ђнтихриста  поразило  „жованни.  ‘начала показалось ему  злым,  но
когда он  вглЯделсЯ, то  увидел,  что  оно  не  злое,  а  только  бесконечно
страдальческое.   ‚  Ясных  глазах  с  тЯжелым,  кротким  взором  отражалось
последнее  отчаЯние  мудрости,  отрекшейсЯ от Ѓога.  ЌесмотрЯ  на  уродливые
острые уши сатира, искривленные пальцы,  напоминавшие когти зверЯ,-- он  был
прекрасен. € перед „жованни  из-под этого  лица выступало  точно так же, как
некогда  в  горЯчечном  бреду,  иное, до ужаса  сходное, Ѓожественное  ‹ицо,
которое он хотел и не смел узнать.
     ‘лева, на той же картине, изображена была  гибель Ђнтихриста. ‚злетев к
небесам на невидимых крыльЯх, чтобы доказать людЯм, что он ‘ын —еловеческий,
грЯдущий на облаках судить живых  и мертвых, враг ѓосподень  падал в бездну,
пораженный  Ђнгелом.  ќтот  неудавшийсЯ   полет,  эти   человеческие  крыльЯ
пробудили в „жованни знакомые страшные мысли о ‹еонардо.
     ‚месте  с Ѓельтраффио рассматривали  фрески тучный,  откормленный монах
лет  пЯтидесЯти и  спутник его,  долговЯзый  человек  неопределенных  лет, с
голодным и  веселым  лицом, в платье  кочующего клерка,  из  тех,  которых в
старину звали бродЯчими школЯрами, вагантами и голиардами.
     Ћни  познакомились  с  „жованни  и поехали вместе.  Њонах был  немец из
Ќюрнберга,  ученый библиотекарь  августинского  монастырЯ,  по  имени  ’омас
вейниц. ‚ ђим ехал он хлопотать  о спорных  бенефициЯх и пребендах. ‘путник
его,  тоже  немец,  из  города  ‡альцбурга, ѓанс  Џлатер,  служил ему  не то
секретарем, не то шутом и конюхом.
     Џо  дороге беседовали  о  делах –еркви.  ‘покойно, с научною  Ясностью,
доказывал вейниц бессмыслицу  догмата папской непогрешимости, уверЯЯ, будто
бы  двадцати  лет  не пройдет, как всЯ  ѓерманиЯ  восстанет и  свергнет  иго
ђимской церкви.
     "ќтот не умрет за веру,-- думал „жованни, глЯдЯ  на сытое, круглое лицо
нюрнбергского монаха,-- не пойдет в  огонь,  как ‘авонарола.  Ќо, как знать,
может быть, он опаснее длЯ церкви".
     Ћднажды  вечером,  вскоре  по приезде в  ђим,  „жованни  встретилсЯ  на
площади ‘ан-Џьетро с  ѓансом Џлатером. колЯр повел  его в соседний переулок
‘инибальди, где  было  множество немецких  постоЯлых  дворов  длЯ чужеземных
богомольцев  --  в маленький  винный погреб  под  вывеской ‘еребрЯного  …жа,
принадлежавший чеху гуситу,  џну •ромому, который охотно  принимал и  угощал
отборными винами своих единомышленников -- тайных врагов папы, с каждым днем
размножавшихсЯ вольноду