 -- Я там  и  нашел. Љак следует хотел оттаскать за вихры,  а он
мне же руку до крови укусил, чертенок! € с новой Яростью схватил мальчика за
волосы. ‹еонардо заступилсЯ и отнЯл у него  ребенка. ’огда Њарко выхватил из
кармана свЯзку ключей -- он исполнЯл должность ключника в доме -- и крикнул:
     -- ‚от ключи,  мессере!  ‘ менЯ довольно! ‘  негодЯЯми и ворами в одном
доме Я не живу. €ли Я, или он!
     -- Ќу, успокойсЯ, Њарко, успокойсЯ... џ накажу его, как следует.
     €з двери мастерской  выглЯдывали  подмастерьЯ. Њежду ними  протеснилась
толстаЯ женщина  -- стрЯпуха Њатурина.  ’олько  что вернулась  она с рынка и
держала  в  руке  корзину  с  луком,  рыбою,  алыми  жирными  баклажанами  и
волокнистыми  фэнокки.  “видев  маленького  преступника,  замахала руками  и
затараторила -- точно сухой горох посыпалсЯ из дырЯвого мешка.
     ѓоворил и —езаре, выражаЯ удивление, что ‹еонардо терпит  в  доме этого
"Язычника",  ибо нет такой  бесцельной и  жестокой шалости,  на  которую  не
способен  „жакопо! камнем  перешиб  намедни ногу  больному старому  ”аджано,
дворовому псу,  разорил гнездо ласточек над  конюшнею, и все  знают, что его
любимаЯ забава -- обрывать бабочкам крыльЯ, любуЯсь их мучениЯми.
     „жакопо  не отходил от  учителЯ, посматриваЯ на врагов исподлобьЯ,  как
затравленный волчонок.  Љрасивое бледное  лицо его  было  неподвижно. Ћн  не
плакал, но, встречаЯ взглЯд ‹еонардо, злые глаза выражали робкую мольбу.
     Њатурина вопила, требуЯ, чтобы выпороли, наконец, этого бесенка:  иначе
он всем на шею сЯдет, и житьЯ от него не будет.
     -- ’ише, тише! ‡амолчите, ради Ѓога,--произнес  ‹еонардо, и на лице его
поЯвилось выражение странного малодушиЯ, беспомощной слабости перед семейным
бунтом. —езаре смеЯлсЯ  и шептал, злорадствуЯ.  --  ‘мотреть тошно! ЊЯмлЯ! ‘
мальчишкой справитьсЯ  не может... Љогда  наконец все накричались  вдоволь и
мало-помалу разошлись, ‹еонардо подозвал Ѓельтраффио, сказал ему ласково:
     -- „жованни, ты еще не видел ’айной ‚ечери. џ туда иду. •очешь со мной?
“ченик покраснел от радости.
     Ћни  вышли на маленький двор. Џосередине был  колодец. ‹еонардо умылсЯ.
ЌесмотрЯ на две бессонные ночи, он чувствовал себЯ свежим и бодрым.
     „ень  был туманный,  безветренный,  с бледным, точно подводным, светом;
такие дни художник любил длЯ работы.
     Џока  они  стоЯли  у  колодца,  подошел  „жакопо.  ‚  руках  держал  он
самодельную коробочку из древесной коры.
     -- Њессере ‹еонардо,-- произнес мальчик боЯзливо,-- вот длЯ вас...
     Ћн осторожно приподнЯл крышку: на дне коробки был громадный паук.
     -- …два поймал,--объЯснил  „жакопо.--‚ щель между камнЯми ушел. ’ри днЯ
просидел. џдовитый!
     ‹ицо мальчика вдруг оживилось.
     -- Ђ как мух-то ест!
     Ћн поймал муху и бросил в коробку. Џаук кинулсЯ  на добычу,  схватил ее
мохнатыми лапами, и жертва забилась, зажужжала все слабее, все тоньше.
     -- ‘осет, сосет!  ‘мотрите,--  шептал мальчик, замираЯ  от наслаждениЯ.
ѓлаза его горели жестоким любопытством, и на губах дрожала неЯснаЯ улыбка.
     ‹еонардо тоже наклонилсЯ, глЯдЯ на чудовищное насекомое.
     € вдруг „жованни показалось, что у них у обоих в  лицах мелькнуло общее
выражение, как будто, несмотрЯ на бездну, отделЯвшую ребенка  от  художника,
они сходились в этом любопытстве к ужасному.
     Љогда муха была съедена, „жакопо бережно закрыл коробочку и сказал:
     --  џ  к вам  на  стол  отнесу, мессере  ‹еонардо,--может быть, вы  еще
посмотрите. Ћн с другими пауками смешно деретсЯ...
     Њальчик хотел  уйти,  но остановилсЯ и поднЯл глаза с  умолЯющим видом.
“глы  губ его опустились  и  дрогнули.  --  Њессере,-- произнес  он  тихо  и
важно,-- вы на менЯ  не сердитесь! Ќу, что ж,-- Я и сам уйду, Я давно думал,
что надо уйти,  только не длЯ них -- мне все равно, что они говорЯт,-- а длЯ
вас.  ‚едь Я знаю, что Я  вам надоел. ‚ы один  добрый, а они злые, такие же,
как Я, только притворЯютсЯ, а Я не умею...  џ  уеду и  буду один. ’ак лучше.
’олько вы менЯ все-таки простите...
     ‘лезы заблестели на длинных  ресницах  мальчика.  Ћн повторил еще тише,
потупившись:
     --  Џростите, мессере ‹еонардо!.. Ђ коробочку Я отнесу. Џусть останетсЯ
вам на памЯть. Џаук проживет  долго. џ попрошу Ђстро, чтобы он кормил его...
‹еонардо  положил  руку  на голову  ребенка.  -- Људа ты  пойдешь,  мальчик?
ЋставайсЯ. Њарко тебЯ простит, а Я не сержусь. ‘тупай и вперед постарайсЯ не
делать зла никому.
     „жакопо  молча  посмотрел  на него большими недоумевающими  глазами,  в
которых сиЯла не благодарность, а изумление, почти страх.
     ‹еонардо  ответил  ему тихой,  доброй  улыбкой  и погладил по  голове с
нежностью, как будто угадываЯ вечную тайну этого сердца, созданного природой
злым и невинным во зле.
     -- Џора,--молвил  учитель,--пойдем, „жованни. Ћни вышли в калитку и, по
безлюдной улице, между заборами садов, огородов и виноградников, направились
к монастырю ЊариЯ делле ѓрацие.
     Џоследнее времЯ Ѓельтраффио был опечален тем, что не мог внести учителю
условленной ежемесЯчной платы в шесть флоринов.  „ЯдЯ  поссорилсЯ с ним и не
давал ни гроша. „жованни брал деньги у фра Ѓенедетто, чтобы заплатить за два
месЯца. Ќо у монаха больше не было: он отдал ему последние.
     „жованни хотел извинитьсЯ перед учителем. -- Њессере,-- начал он робко,
заикаЯсь и краснеЯ,-- сегоднЯ четырнадцатое,  а Я плачу десЯтого по условию.
Њне очень совестно... Ќо вот у менЯ всего только три флорина. Њожет быть, вы
согласитесь подождать. џ скоро достану денег. Њерула обещал мне переписку...
‹еонардо посмотрел  на него  с изумлением:  --  —то ты, „жованни?  ѓосподь с
тобой! Љак тебе не стыдно говорить об этом?
     Џо  смущенному  лицу  ученика,  по  неискусным,  жалобным  и  стыдливым
заплатам на старых  башмаках  с протертыми веревочными швами, по изношенному
платью  он  понЯл,  что „жованни  сильно  нуждаетсЯ.  ‹еонардо нахмурилсЯ  и
заговорил  о  другом.  Ќо  через  некоторое  времЯ,  с  небрежным  и как  бы
рассеЯнным видом, пошарил в кармане, вынул золотую монету и сказал:
     --  „жованни, прошу  тебЯ, зайди потом в лавку, купи мне голубой бумаги
длЯ  рисованиЯ, листов  двадцать,  красного мела пачку да хорьковых  кистей.
‚от, возьми.
     -- ‡десь дукат. Ќа покупку десЯть сольди. џ принесу сдачи...
     --  Ќичего не принесешь.  “спеешь отдать. Ѓольше о  деньгах  никогда  и
думать не смей, слышишь?
     Ћн  отвернулсЯ  и  молвил,  указываЯ  на  утренние  туманные  очертаниЯ
лиственниц, уходивших  вдаль  длинным рЯдом по обоим берегам Ќавильо ѓранде,
канала, прЯмого, как стрела.
     -- ‡аметил ты, „жованни, как в легком тумане зелень деревьев становитсЯ
воздушно-голубою, а в густом -- бледно-серой.
     Ћн  сделал еще несколько замечаний о различии теней, бросаемых облаками
на  летние,  покрытые  листвою,  и  зимние, безлиственные горы.  Џотом опЯть
обернулсЯ к ученику и сказал: -- Ђ  ведь Я знаю, почему ты  вообразил, что Я
скрЯга.  ѓотов побитьсЯ  об  заклад,  что  верно угадал.  Љогда  мы  с тобой
говорили  о  месЯчной плате,  должно  быть, ты  заметил, как  Я расспросил и
записал в  памЯтную книжку все до последней мелочи, сколько, когда, от кого.
’олько, видишь ли? -- надо тебе знать, друг мой, что у  менЯ такаЯ привычка,
должно  быть,  от отца моего, нотариуса Џьетро да ‚инчи,  самого  точного  и
благоразумного из людей.  Њне она впрок не пошла и в делах никакой пользы не
приносит.  ‚еришь  ли,  иногда  самому  смешно перечитывать -- такие пустЯки
записываю! Њогу сказать с точностью, сколько данари стоило перо и бархат длЯ
новой шлЯпы Ђндреа  ‘алаино, а куда тысЯчи дукатов уходЯт, не  знаю.  ‘мотри
же,--  вперед, „жованни, не обращай вниманиЯ  на эту  глупую привычку.  …сли
тебе нужны деньги, бери и верь, что Я тебе даю, как отец сыну...
     ‹еонардо взглЯнул на него  с такою улыбкой, что на сердце ученика сразу
сделалось легко и радостно.

     “казываЯ  спутнику на странную форму одного  низкорослого  шелковичного
дерева в саду, мимо которого они проходили, учитель заметил, что не только у
каждого дерева,  но и у каждого из листьев -- особеннаЯ, единственнаЯ, более
нигде и никогда в природе не повторЯющаЯсЯ, форма, как у каждого человека --
свое лицо.
     „жованни подумал,  что он говорит о деревьЯх с той же самой добротою, с
которою  только что  говорил  об  его горе, как будто это внимание  ко всему
живому,  обращаЯсь  на  природу,  давало  взглЯду  учителЯ  проницательность
ЯсновидЯщего.
     Ќа низменной, плодородной равнине  из-за  темнозеленых тутовых деревьев
выступила  церковь  доминиканской  обители ЊариЯ  делле  ѓрацие,  кирпичнаЯ,
розоваЯ,  веселаЯ на  белом облачном небе,  с широким  ломбардским  куполом,
подобным  шатру,  с  лепными  украшениЯми из  обожженной  глины --  создание
молодого Ѓраманте. Ћни вошли в монастырскую трапезную.
     ќто была простаЯ длиннаЯ  зала с голыми  выбеленными стенами, с темными
деревЯнными балками  потолка,  уходившими  вглубь.  Џахло  теплою  сыростью,
ладаном и застарелым  чадом постных  блюд. “ простенка, ближайшего ко входу,
находилсЯ   небольшой  обеденный  стол  отца-игумена.   Џо   обеим  сторонам
его-длинные узкие столы монахов.
     Ѓыло так  тихо,  что слышалось жужжание  мухи в  окне  с пыльно-желтыми
гранЯми  стекла.  €з  монастырской  кухни  доносилсЯ  говор,  стук  железных
сковород и кастрюль.
     ‚ глубине трапезной, у  стены, противоположной столу  приора, затЯнутой
серым грубым холстом, возвышались дощатые подмостки.
     „жованни догадалсЯ,  что под этим холстом -- произведение, над  которым
учитель работал уже более двенадцати лет,-- ’айнаЯ ‚ечерЯ.
     ‹еонардо  взошел на подмостки,  отпер  деревЯнный  Ящик, где  хранились
подготовительные  рисунки,  картоны,  кисти   и  краски,  достал  маленькую,
исчерченную  заметками  на  полЯх,  истрепанную  латинскую  книгу, подал  ее
ученику и сказал:
     -- Џрочти тринадцатую главу от €оанна. € откинул покрывало.
     Љогда  „жованни взглЯнул,  в первое мгновение ему показалось, что перед
ним  не живопись  на стене,  а действительнаЯ  глубина  воздуха, продолжение
монастырской  трапезной  --  точно  другаЯ комната  открылась за  отдернутой
завесою, так что продольные и поперечные балки потолка ушли в нее, суживаЯсь
в  отдалении, и свет дневной  слилсЯ  с  тихим вечерним  светом над голубыми
вершинами ‘иона,  которые виднелись в трех окнах этой новой трапезной, почти
такой  же простой,  как монашескаЯ, тольк" обитой  коврами, более  уютной  и
таинственной.  „линный стол,  изображенный на картине,  похож был на те,  за
которыми обедали монахи: такаЯ же скатерть с узорными,  тонкими полосками, с
концами, завЯзанными в узлы, и четырехугольными, нерасправленными складками,
как  будто еще немного сыраЯ, только что взЯтаЯ  из  монастырской  кладовой,
такие же стаканы,  тарелки, ножи,  стеклЯнные сосуды с вином.  € он прочел в
…вангелии:
     "Џеред праздником Џасхи €исус, знаЯ, что пришел час …го перейти от мира
сего к Ћтцу, Явил делом, что возлюбив своих, сущих в мире, до конца возлюбил
их.
     €  во времЯ вечери,  когда диавол уже вложил  в  сердце  €уде €скариоту
предать …го,-- возмутилсЯ духом, и сказал:  аминь, аминь, глаголю  вам, один
из вас предаст менЯ.
     ’огда ученики озирались друг на друга, недоумеваЯ, о ком Ћн говорит.
     "Ћдин же  из  учеников  …го, которого  любил €исус,  возлежал  у  груди
€исуса.
     …му ‘имон Џетр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит.
     Ћн, припавши к груди €исуса, сказал ему: "ѓосподи, кто это?"
     €исус ответил: "тот, кому Я, омочив хлеб, подам". € омочив хлеб,' подал
€уде ‘имонову €скариоту. € после  сего куска вошел в него сатана".  „жованни
поднЯл глаза на картину.
     ‹ица апостолов дышали такою жизнью, что он как будто  слышал их голоса,
заглЯдывал  в глубину  их  сердец, смущенных самым непонЯтным и  страшным из
всего, что когда-либо совершалось в мире,-- рождением  зла, от кото.рого Ѓог
должен умереть.
     Ћсобенно поразили „жованни €уда, €оанн и Џетр.  ѓолова €уды не была еще
написана, только тело, откинутое назад, слегка очерчено: сжимаЯ в судорожных
пальцах мошну со сребрениками, нечаЯнным движением руки опрокинул он солонку
-- и соль просыпалась.
     Џетр,  в  порыве гнева, стремительно вскочил из-за  него, правой  рукой
схватил нож, левую опустил на плечо €оанна, как бы вопрошаЯ любимого ученика
€исусова: "кто предатель?" -- и  стараЯ, серебристо-седаЯ, лучезарно гневнаЯ
голова его сиЯла тою огненною ревностью, жаждою  подвига,  с которою некогда
он должен был  воскликнуть,  понЯв неизбежность страданий и смерти  “чителЯ:
"ѓосподи, почему Я не могу идти за тобою теперь? џ душу мою положу за ’ебЯ".
     Ѓлиже  всех ко •ристу был €оанн; мЯгкие как шелк, гладкие вверху, книзу
вьющиесЯ  волосы, опущенные веки,  отЯгченные  негою  сна, покорно сложенные
руки,  лицо  с продолговато-круглым очерком  --  все  дышало  в нем небесной
тишиной  и  Ясностью.  Ћдин  из всех  учеников,  он  больше  не  страдал, не
боЯлсЯ,не гневалсЯ. ‚ нем  исполнилось слово “чителЯ:  "да будут  все едино,
как ’ы, Ћтче, во мне и џ в ’ебе". „жованни смотрел и думал:
     "’ак вот кто  ‹еонардо! Ђ  Я еще сомневалсЯ, едва  не  поверил клевете.
—еловек, который создал это,--безбожник? „а кто же из людей ближе ко •ристу,
чем он!".
     Ћкончив нежными прикосновениЯми кисти лицо €оанна и взЯв из Ящика кусок
углЯ, учитель пыталсЯ сделать очерк головы €исуса. Ќо ничего не выходило.
     ЋбдумываЯ  десЯть лет эту  голову,  он все  еще не умел  набросать даже
первого очерка.
     € теперь, как всегда, перед гладким белым местом в картине, где  должен
был и  не мог  ЯвитьсЯ  лик ѓоспода,  художник  чувствовал  свое бессилие  и
недоумение.
     Ћтбросив уголь, стер  губкою легкий след его и погрузилсЯ в одно из тех
размышлений перед картиной, которые длились иногда целыми часами.
     „жованни взошел на подмостки, тихонько приблизилсЯ к нему и увидел, что
мрачное,  угрюмое,   точно  постаревшее,  лицо  ‹еонардо   выражает  упорное
напрЯжение  мысли, подобное отчаЯнию.  Ќо, встретив  взор ученика, он молвил
приветливо: -- —то скажешь, друг?
     -- “читель, что Я могу сказать? ќто --прекрасно,  прекраснее всего, что
есть в  мире.  € этого  никто из людей  не  понЯл, кроме  вас.  Ќо  лучше не
говорить. џ не умею...
     ‘лезы задрожали в голосе его. € он прибавил тихо, как будто с боЯзнью:
     -- €  вот, что Я еще  думаю и не понимаю:  каким должно быть лицо  €уды
среди таких лиц?
     " “читель достал из Ящика рисунок на клочке бумаги и показал ему.
     ќто было лицо страшное, но  не отталкивающее, даже не злобное -- только
полное бесконечною скорбью и горечью познаниЯ.
     „жованни  сравнил его с лицом €оанна.  -- „а,-- произнес  он шепотом,--
это он!  ’от,  о  ком сказано: "вошел в него  сатана". Ћн, может быть,  знал
больше всех, но не принЯл этого слова: "да  будут все едино".  Ћн  сам хотел
быть один.
     ‚  трапезную вошел —езаре  да  ‘есто с человеком  в  одежде  придворных
истопников.
     --  Ќаконец-то  нашли  мы вас!--воскликнул  —езаре.-- ‚сюду  ищем... Ћт
герцогини по важному делу, мастер!..
     --  Ќе угодно  ли будет вашей милости пожаловать  во дворец?  --добавил
истопник почтительно. -- —то случилось?
     -- Ѓеда, мессер ‹еонардо! ‚ банЯх трубы  не действуют, да  еще, как  на
грех, сегоднЯ утром, только что герцогинЯ изволила в ванну сесть, а служанка
за  бельем  вышла  в  соседнюю  горницу,  ручка  на  кране с  горЯчей  водою
сломалась, так что их светлость никак не могли  воду остановить. •орошо, что
успели  выскочить  из  ванны.  …два  кипЯтком не  обожглись.  Ћчень изволЯт,
гневатьсЯ:    мессер   Ђмброджо    да    ”еррари,   управлЯющий,   жалуютсЯ,
говорЯт,--неоднократно предупреждали вашу милость о неисправности труб...
     -- ‚здор! -- молвил ‹еонардо.-- ‚идишь, Я занЯт. ‘тупай к ‡ороастро. Ћн
в полчаса поправит. -- Ќикак нет, мессере! Ѓез вас приходить не велено... Ќе
обращаЯ  на  него вниманиЯ,  ‹еонардо  хотел опЯть принЯтьсЯ за работу.  Ќо,
взглЯнув на пустое место  длЯ  головы €исуса, поморщилсЯ с  досадою,  махнул
рукой, как бы вдруг понЯв, что и на этот раз ничего не  выйдет, запер Ящик с
красками и сошел с подмосток.
     --  Ќу,  пойдем, все  равно!  Џриходи  за мной  на большой  двор замка,
„жованни. —езаре тебЯ проводит. џ буду ждать вас у ЉонЯ.
     ќтот Љонь был памЯтник покойного герцога ”ранческо ‘форца.
     € к изумлению  „жованни,  не оглЯнувшись  на  ’айную ‚ечерю,  как будто
радуЯсь предлогу уйти от работы, учитель пошел с истопником чинить трубы длЯ
спуска грЯзной воды в герцогских банЯх.
     --  —то? ЌасмотретьсЯ не можешь?  -- обратилсЯ —езаре  к Ѓельтраффио.--
Џожалуй,  оно  и вправду удивительно, пока не раскусишь... --  —то ты хочешь
сказать?
     -- Ќет, так... џ не буду разуверЯть  тебЯ. Њожет быть,  и сам  увидишь.
Ќу, а пока -- умилЯйсЯ...
     -- Џрошу тебЯ, —езаре, скажи прЯмо все, что ты думаешь.
     -- €зволь. ’олько, чур, потом не сердись и не пенЯй за правду. ‚прочем,
Я  знаю все,  что ты скажешь, и  спорить не  буду.  Љонечно, это --  великое
произведение.  Ќи  у  одного  мастера  не  было   такого  знаниЯ   анатомии,
перспективы, законов света и тени. …ще  бы! ‚се с природы списано  -- каждаЯ
морщинка в лицах, каждаЯ складка на скатерти. Ќо духа живого нет. Ѓога нет и
не  будет.  ‚се  мертво  -- внутри,  в  сердце мертво!  ’ы только  вглЯдись,
„жованни,   какаЯ  геометрическаЯ  правильность,  какие  треугольники:   два
созерцательных, два деЯтельных, средоточие во •ристе.  ‚он по правую сторону
--  созерцательный:  совершенное  добро-в  €оанне,  совершенное  злов  €уде,
различие  добра от  зла,  справедливость  --  в  Џетре.  Ђ рЯдом-треугольник
деЯтельный: Ђндрей, €аков Њладший, ‚арфоломей. € по левую сторону  от центра
-- опЯть созерцательный: любовь ”илиппа, вера €акова ‘таршего, разум ”омы --
и снова  треугольник деЯтельный.  ѓеометриЯ  вместо вдохновениЯ,  математика
вместо  красоты! ‚се обдумано,  рассчитано,  изжевано  разумом  до  тошноты,
испытано  до  отвращениЯ,  взвешено  на   весах,   измерено   циркулем.  Џод
свЯтыней-кощунство!
     -- Ћ, —езаре! --  произнес  „жованни  с тихим  упреком,--  как  ты мало
знаешь учителЯ! € за что ты так его... не любишь?..
     -- Ђ ты знаешь  и любишь? --быстро обернув к нему лицо, молвил —езаре с
Язвительной усмешкой.
     ‚ глазах  его сверкнула такаЯ неожиданнаЯ злоба,  что „жованни невольно
потупилсЯ.
     --  ’ы  несправедлив, —езаре,--  прибавил  он,  помолчав.--  Љартина не
кончена: •риста еще нет.
     -- •риста  нет.  Ђ  ты  уверен, „жованни,  что Ћн  будет?  Ќу,  что же,
посмотрим! ’олько помЯни  мое слово: ’айной ‚ечери мессер ‹еонардо не кончит
никогда,  ни  •риста,  ни  €уды  не  напишет.  €бо,  видишь  ли,  друг  мой,
математикой, знанием,  опытом  многого  достигнешь, но не  всего.  ’ут нужно
другое. ’ут предел, которого он со всей своей наукой не переступит!
     Ћни вышли из монастырЯ и направились к замку Ља стелло-ди-Џорта-„жовиа.
-- Џо крайней мере, в одном, —еэаре, ты наверное
     ошибаешьсЯ,--сказал Ѓельтраффио,--€уда уже  есть... -- …сть? ѓде?  -- џ
видел сам. -- Љогда?
     -- ’олько что, в монастыре. Ћн мне показывал рисунок. -- ’ебе? ‚от как!
—езаре посмотрел на него и молвил медленно, как будто с усилием: -- Ќу и что
же, хорошо?.. „жованни молча кивнул головою. —езаре ничего не
     ответил  и во  всю  дорогу  уже  больше  не заговаривал, погруженный  в
задумчивость.
     Ћни  подошли к  воротам  замка  и  через  Ѓаттипонте,  подъемный  мост,
вступили  в башню  южной  стены, ’орреди-”иларете, со всех сторон окруженную
водою глубоких  рвов. ‡десь было  мрачно,  душно, пахло  казармою, хлебом  и
навозом.  ќхо  под  гулкими сводами  повторЯло  разноЯзычный  говор, смех  и
ругательства наемников.
     —езаре   имел   пропуск.   Ќо   „жованни,  как  незнакомого,  осмотрели
подозрительно и записали имЯ его в караульную книгу.
     —ерез второй подъемный мост, где подвергли их  новому осмотру, вступили
они на пустынную внутреннюю площадь замка, ЏьЯцца д'Ђрме-Њарсово Џоле.
     ЏрЯмо перед  ними чернела  зубчатаЯ  башнЯ Ѓонны ‘авойской над  Њертвым
ђвом, ”оссато Њорто. ‘права был вход в почетный двор, Љорте „укале, слева --
в  самую  неприступную  часть  замка,  крепость ђокетту,  настоЯщее  орлиное
гнездо.
     Џосередине  площади  виднелись  деревЯнные  леса, окруженные небольшими
пристройками, заборами и  навесами из  досок, сколоченных на скорую руку, но
уже потемневших от старости, кое-где покрытых пЯтнами желто-серых лишаев.
     Ќад этими заборами и лесами возвышалось глинЯное изваЯние, называвшеесЯ
Љолоссом, в двенадцать локтей вышины, коннаЯ статуЯ работы ‹еонардо.
     ѓигантский конь из темно-зеленой  глины выделЯлсЯ на облачном  небе. он
взвилсЯ  на дыбы,  попираЯ копытами  воина; победитель  простирал герцогский
жезл. ќто  был великий  кондотьер,  ”ранческо ‘форца, искатель  приключений,
продавший кровь  свою  за деньги -- полусолдат,  полуразбойник.  ‘ын бедного
романьольского землепашца, вышел он из народа, сильный, как лев, хитрый, как
лиса,  достиг  вершины  власти  злодеЯниЯми,  подвигами, мудростью-и умер на
престоле миланских герцогов. ‹уч бледного влажного  солнца упал на  Љолосса.
„жованни прочел в  этих  жирных  морщинах  двойного  подбородка, в  страшных
глазах. Џолных хищною зоркостью, добродушное спокойствие  сытого зверЯ. Ђ на
подножии памЯтника увидел запечатленной в мЯгкой глине рукой самого ‹еонардо
двустишие:
     Expectant animi molemque futuram, Suspiciunt; fluat aes; vox erit: Ecce
Deus! '
     Џредчувствуют души грЯдущее; ђасплавитсЯ медь;  и голос будет:  се Ѓог!
(лат.).
     …го поразили два последние слова Ecce Deus!--‘е Ѓог!
     --  Ѓог,--  повторил  „жованни,  взглЯнув на  глинЯного  Љолосса  и  на
человеческую  жертву, попираемую  конем  триумфатора,  ‘форца-Ќасильника,  и
вспомнил безмолвную трапезную  в обители  Њарии Ѓлагодатной, голубые вершины
‘иона, небесную прелесть лица €оанна и тишину последней  ‚ечери того Ѓога, о
котором сказано: Ecce homo!--‘е человек! Љ „жованни подошел ‹еонардо.
     -- џ кончил работу. Џойдем. Ђ то опЯть позовут во дворец: там, кажетсЯ,
кухонные трубы дымЯт. Ќадо улизнуть, пока не заметили.
     „жованни стоЯл молча, потупив глаза; лицо его было бледно.
     --  Џростите,  учитель!.. џ думаю и не понимаю,  как  вы  могли создать
этого Љолосса и ’айную ‚ечерю вместе, в одно и то же времЯ?
     ‹еонардо посмотрел на него с простодушным удивлением.
     -- —его же ты не понимаешь?
     -- Ћ, мессер ‹еонардо, разве вы не видите сами? ќтого нельзЯ- вместе...
     -- Ќапротив, „жованни. џ думаю, что одно помогает другому: лучшие мысли
о ’айной ‚ечере приходЯт мне  именно здесь, когда Я работаю над Љолоссом, и,
наоборот, там, в монастыре, Я люблю обдумывать памЯтник. ќто два близнеца. џ
их вместе начал. -- вместе кончу.

     -- ‚месте!  ќтот человек и •ристос? Ќет, учитель,  не  может  быть!..--
воскликнул Ѓельтраффио и, не умеЯ  лучше выразить своей мысли, но  чувствуЯ,
как сердце его возмущаетсЯ нестерпимым  противоречием, он повторЯл: -- ќтого
не  может  быть!.. --  Џочему не может? -- молвил  учитель.  „жованни  хотел
что-то сказать, но,  встретив взор  спокойных, недоумевающих  глаз ‹еонардо,
понЯл, что нельзЯ ничего сказать, что все равно -- он не поймет.
     --  Љогда  Я  смотрел  на  ’айную  ‚ечерю,-- думал  Ѓельтраффио,--  мне
казалось, что  Я узнал его. € вот  опЯть  Я ничего не знаю. Љто он? Љому  из
двух  сказал он в сердце своем: ‘е Ѓог? €ли —езаре прав, и в сердце ‹еонардо
нет Ѓога?
     Ќочью, когда все в доме  спали, „жованни вышел, мучимый бессонницей, на
двор и сел у крыльца на скамью под навесом виноградных лоз.
     „вор был четырехугольный,  с колодцем посередине.  ’у  сторону, котораЯ
была за спиной  „жованни,  занимала  стена  дома; против  него были конюшни;
слева  каменнаЯ  ограда  с калиткою, выходившею  на большую дорогу  к  Џорта
‚ерчеллина,  справа  --  стена  маленького  сада, и  в  ней  дверца,  всегда
запиравшаЯсЯ на замок, потому что в глубине сада было отдельное здание, куда
хозЯин не пускал  никого, кроме Ђстро, и где он часто работал в  совершенном
уединении.
     Ќочь была тихаЯ, теплаЯ и сыраЯ;  душный  туман пропитан мутным  лунным
светом.
     ‚  запертую  калитку стены, выходившей  на  большую  дорогу, послышалсЯ
стук.
     ‘тавнЯ одного из нижних окон открылась, высунулсЯ человек и спросил: --
Њона Љассандра? -- џ. Ћтопри. €з дома вышел Ђстро и отпер.
     ‚о двор вступила женщина,  одетаЯ в белое  платье, казавшеесЯ  на  луне
зеленоватым, как туман.
     ‘начала  они  поговорили  у  калитки;  потом  прошли мимо „жованни,  не
заметив его,  окутанного черной тенью от выступа  крыльца и виноградных лоз.
„евушка  присела  на  невысокий  край  колодца.  ‹ицо  у нее было  странное,
равнодушное и неподвижное, как у древних изваЯний: низкий лоб, прЯмые брови,
слишком маленький подбородок и глаза прозрачно-желтые,

     как  Янтарь. Ќо больше всего поразили „жованни волосы: сухие, пушистые,
легкие,  точно обладавшие отдельною жизнью,-- как змеи Њедузы, окружали  они
голову  черным ореолом, от которого лицо казалось еще  бледнее, алые губы --
Ярче, желтые глаза -- прозрачнее.
     -- ’ы, значит, тоже слышал, Ђстро, о брате Ђнджело? -- сказала девушка.
     --  „а,  мона  Љассандра.  ѓоворЯт,  он  послан  папою  длЯ искоренениЯ
колдовства и  всЯких  ересей. Љак послушаешь, что добрые  люди сказывают  об
отцах-инквизиторах, мороз по  коже подирает. Ќе дай  Ѓог попасть  им в лапы!
Ѓудьте осторожнее. Џредупредите вашу тетку... -- ЉакаЯ она мне тетка!
     -- Ќу, все равно, эту мону ‘идонию, у которой вы живете.
     -- Ђ ты думаешь, кузнец,  что мы ведьмы? -- Ќичего  Я не  думаю! Њессер
‹еонардо  подробно объЯснил и доказал мне,  что  колдовства  нет  и быть  не
может, по законам природы. Њессер ‹еонардо все знает и ни во что не верит...
     -- Ќи во что не верит,--повторила мона Љассандра,-- в черта не верит? Ђ
в  Ѓога? --  Ќе смейтесь.  Ћн  человек праведный. -- џ не  смеюсь. Ђ только,
знаешь ли, Ђстро,  какие бывают  забавные случаи? Њне  рассказывали,  что  у
одного  великого безбожника  отцы-инквизиторы  нашли договор с  дьЯволом,  в
котором этот человек обЯзывалсЯ отрицать, на основании логики и естественных
законов, существование ведьм и силу черта, дабы, избавив слуг сатанинских от
преследований ‘вЯтейшей €нквизиции,  тем самым  укрепить и  умножить царство
дьЯвола на земле.  ‚от почему  говорЯт: быть  колдуном-ересь,  а не верить в
колдовстводважды  ересь. ‘мотри же, кузнец, не  выдавай учителЯ,-- никому не
сказывай, что он не верит в черную магию.
     ‘начала ‡ороастро  смутилсЯ  от  неожиданности,  потом стал  возражать,
оправдываЯ ‹еонардо. Ќо девушка перебила его:
     --  Ђ что, как  у вас  летательнаЯ машина? ‘коро будет  готова?  Љузнец
махнул рукой.
     -- ѓотова, как бы не так! ‚се сызнова переделывать будем.
     -- Ђх, Ђстро, Ђстро! € охота тебе верить вздору! ђазве ты не понимаешь,
что все эти машины только длЯ отвода глаз? Њессер ‹еонардо, Я полагаю, давно
уже летает...
     -- Љак летает? -- „а вот так же, как Я. Ћн посмотрел на нее в раздумьи.
     -- Њожет быть, это вам только снитсЯ, мона Љассандра?
     -- Ђ как же другие видЯт? €ли ты об этом не слышал?
     Љузнец  в нерешительности  почесал у себЯ  за  ухом.  --  ‚прочем,  Я и
забыла,-- продолжала она с насмешкою,-- вы ведь тут люди ученые,  ни в какие
чудеса не верите, у вас все механика!
     -- Ќу ее к  черту! ‚от она мне где, эта механика! указал кузнец на свой
затылок. Џотом,  сложив  руки  с мольбою, воскликнул: -- Њона Љассандра!  ‚ы
знаете, Я человек  верный. „а  мне и болтать невыгодно. ’ого и  глЯди,  брат
Ђнджело  самих притЯнет.  ‘кажите же,  сделайте милость,  скажите  мне все в
точности!. -- —то сказать? -- Љак вы летаете?
     -- ‚от чего  захотел! Ќу,  нет,--этого Я  тебе не скажу.  Њного  будешь
знать, рано состаришьсЯ.
     Ћна  помолчала.  Џотом,  заглЯнув  ему прЯмо  в глаза  долгим взглЯдом,
прибавила тихо: -- —то тут говорить? „елать надо! -- Ђ что нужно? -- спросил
он дрогнувшим голосом, немного бледнеЯ.
     -- ‘лово знать,  и зелье такое есть, чтобы тело мазать. --  “ вас есть?
-- …сть.
     -- € слово знаете? „евушка  кивнула головою. -- €  полечу? -- Џопробуй.
“видишь-это вернее механики!
     …динственный глаз кузнеца загорелсЯ огнем безумного желаниЯ.
     --  Њона  Љассандра,  дайте  мне вашего  зельЯ!  Ћна  засмеЯлась тихим,
странным смехом. -- € чудак же ты, Ђстро! ’олько что сам называл
     тайны магии глупыми бреднЯми, а теперь вдруг поверил... Ђстро потупилсЯ
с унылым, упрЯмым выражением
     в лице.
     -- џ  хочу попробовать.  Њне ведь  все равно  --  чудом  или механикой,
только бы лететь! џ больше ждать не могу...

     „евушка положила ему руку на плечо. -- Ќу, Ѓог с тобой!  Њне тебЯ жаль.
‚ самом деле, чего доброго, с ума сойдешь, если не  полетишь. “ж так и быть,
дам Я тебе зельЯ и слово скажу.  ’олько и ты, Ђстро, сделай то, о чем Я тебЯ
попрошу. -- ‘делаю, мона Љассандра, сделаю  все[ ѓоворите!.. „евушка указала
на мокрую черепичную крышу, блестевшую  за  стеной сада в лунном  тумане. --
Џусти менЯ туда. Ђстро нахмурилсЯ и покачал головой. -- Ќет, нет... ‚се, что
хотите, только не это! -- Џочему?
     -- џ слово дал не пускать никого. -- Ђ сам был? " -- Ѓыл. -- —то же там
такое?
     --  „а  никаких  тайн.  Џраво же,  мона Љассандра, ничего  любопытного:
машины,  приборы,   книги,  рукописи,  есть  и   редкие   цветы,   животные,
насекомые-ему  путешественники привозЯт из далеких стран. € еще одно дерево,
Ядовитое... -- Љак Ядовитое?..
     -- ’ак, длЯ опытов. Ћн отравил его, изучаЯ действие Ядов на растениЯ.
     -- Џрошу тебЯ, Ђстро, расскажи мне все, что ты знаешь об этом дереве.
     -- „а тут и рассказывать  нечего. ђанней весною, когда оно было в соку,
пробуравил  отверстие  в  стволе  до  сердцевины   и  полою,  длинною  иглою
вбрызгивал какую-то  жидкость.  -- ‘транные опыты! Љакое  же  это дерево? --
Џерсиковое.
     -- Ќу, и что же? Џлоды налились Ядом? -- ЌальютсЯ, когда  созреют. -- €
видно, что они отравлены?
     --  Ќет,  не  видно.  ‚от  почему  он  и  не  впускает  никого:  ЊЋ.†ЌЋ
соблазнитьсЯ красотой плодов, съесть и умереть. -- Љлюч у  тебЯ?  -- “ менЯ.
-- „ай ключ, Ђстро!
     --  —то   вы,  что  вы,  мона  Љассандра!  џ  поклЯлсЯ  ему...  --  „ай
ключ!--повторила Љассандра.--џ  сделаю так, что ты в эту  же  ночь полетишь,
слышишь,-- в эту же ночь! ‘мотри, вот зелье.
     Ћна вынула из-за пазухи и показала ему стеклЯнный пузырек,  наполненный
темною жидкостью, слабо блеснув шей в  лунном  свете,  и, приблизив  к  нему
лицо, прошептала вкрадчиво:
     -- —его ты боишьсЯ, глупый?  ‘ам  же говоришь, что нет никаких тайн. Њы
только войдем и посмотрим... Ќу же, дай ключ!
     --  Ћставьте  менЯ!--проговорил  он.--џ  все равно не пущу, и зельЯ мне
вашего не надо. “йдите!
     --  ’рус!--молвила девушка с презрением.--’ы мог бы и  не  смеешь знать
тайны. ’еперь  Я вижу, что он  колдун и обманывает  тебЯ,  как ребенка... Ћн
молчал угрюмо, отвернувшись. „евушка опЯть подошла к нему:
     --  Ќу, хорошо, Ђстро, не  надо. џ не войду. ’олько открой  дверь и дай
посмотреть... -- Ќе войдете? -- Ќет, только открой и покажи. Ћн вынул ключ и
отпер.
     „жованни,   тихонько  привстав,  увидел   в  глубине  маленького  сада,
окруженного стенами,  обыкновенное персиковое  дерево. Ќо  в бледном тумане,
под мутно-зеленым лунным светом, оно показалось ему зловещим и призрачным.
     ‘тоЯ  у порога, девушка смотрела с жадным любопытством широко открытыми
глазами;  потом сделала  шаг  вперед, чтобы  войти.  Љузнец удержал ее.  Ћна
боролась,  скользила между рук,  как змеЯ. Ћн оттолкнул ее так, что она едва
не упала. Ќо тотчас выпрЯмилась и посмотрела на него в упор. Ѓледное,  точно
мертвое, лицо ее было злобно и страшно:  в эту минуту она в  самом деле была
похожа на ведьму.
     Љузнец запер дверь сада и, не прощаЯсь с моной Љассандрой, вошел в дом.
     Ћна  проводила  его  глазами.  Џотом  быстро  прошла  мимо  „жованни  и
выскользнула в калитку на большую дорогу к Џорта-‚ерчеллина.
     Ќаступила тишина. ’уман еще сгустилсЯ. ‚се исчезало и таЯло в нем.
     „жованни закрыл глаза. Џеред ним встало, как в видении, страшное дерево
с тЯжелыми  каплЯми на мокрых  листьЯх, с Ядовитыми плодами в  мутно-зеленом
лунном свете- и вспомнились ему слова ЏисаниЯ:
     "‡аповедал  ѓосподь Ѓог  человеку,  говорЯ: от всЯкого дерева в саду ты
будешь есть.
     Ђ от дерева познаниЯ добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который
ты вкусишь от него, смертью умрешь".

        ’ђ…’њџ ЉЌ€ѓЂ. џ„Ћ‚€’›… п‹Ћ„›
     ѓерцогинЯ Ѓеатриче каждую пЯтницу мыла голову и золотила волосы.  Џосле
крашениЯ надо было сушить их на солнце.
     ‘ этой целью устраивались вышки, окруженные перилами, на крышах домов.
     ѓерцогинЯ  сидела на  такой  вышке,  над  громадным  загородным дворцом
герцогской виллы ‘форцески, терпеливо выносЯ палЯщий зной, в то времЯ, когда
и работники с волами уходЯт в тень.
     …е облекала просторнаЯ, из белого шелка, накидка без рукавов. Ќа голове
была  соломеннаЯ  шлЯпа  -- солнцевик,  длЯ  предохранениЯ  лица от  загара.
Џозолоченные волосы, выпущенные из круглого отверстиЯ шлЯпы, раскинуты  были
по широким  полЯм.  †елтолицаЯ  рабынЯ-черкешенка  смачивала волосы  губкою,
насаженною на острие  веретена. ’атарка, с узкими косыми щелЯми глаз, чесала
их гребнем из слоновой кости.
     †идкость длЯ золочениЯ приготовлЯлась из майского сока корней орешника,
шафрана, бычачьей желчи, ласточкина помета,  серой амбры,  жженых  медвежьих
когтей и Ящеричного масла.
     ђЯдом, под  наблюдением  самой герцогини, на треножнике, с побледневшим
от  солнца, почти невидимым пламенем, в  длинноносой реторте, наподобие тех,
которые  употреблЯлись  алхимиками,   кипела   розоваЯ   мускатнаЯ  вода   с
драгоценной виверрою, адрагантовой камедью и любистоком.
     Ћбе служанки  обливались  потом.  „аже  комнатнаЯ  собачка герцогини не
находила себе места на знойной вышке,  укоризненно щурилась на свою хозЯйку,
тЯжело дышала, высунув Язык, и не ворчала, по обыкновению, в ответ
     на заигрываниЯ вертлЯвой мартышки. ЋбезьЯна была довольна жарою так же,
как арапчонок, державший зеркало, оправленное в жемчуг и перламутр.
     ЌесмотрЯ  на  то,  что  Ѓеатриче  постоЯнно  желала придать лицу своему
строгость, движениЯм плавность, которые приличествовали ее сану, трудно было
поверить, что  ей девЯтнадцать лет, что  у нее двое детей, и что она уже три
года замужем. ‚ ребЯческой полноте смуглых щек, в невинной складке на тонкой
шее  под  слишком  круглым  и  пухлым  подбородком, в толстых  губах, сурово
сжатых, точно всегда немного надутых  и капризных, в узких плечах, в плоской
груди,  в  угловатых,  порывистых, иногда почти мальчишеских движениЯх видна
была школьница, избалованнаЯ,  своенравнаЯ, без удержу резваЯ и самолюбиваЯ.
Ђ между  тем,  в  твердых,  Ясных,  как  лед,  коричневых глазах ее светилсЯ
расчетливый ум.  ‘амый  проницательный из тогдашних  государственных  людей,
посол  ‚енеции, Њарине  ‘ануто,  в тайных  письмах уверЯл синьорию,  что эта
девочка  в политике -- настоЯщий  кремень, что она более себе  на  уме,  чем
герцог ‹одовико,  муж ее,  который отлично  делает,  слушаЯсь своей жены  во
всем.
     ЉомнатнаЯ  собачка  сердито  и  хрипло  залаЯла.  Џо  крутой   лесенке,
соединЯвшей вышку с уборными и гардеробными покоЯми, взошла, крЯхтЯ и  охаЯ,
старуха в темном вдовьем  платье. Ћдной рукой перебирала она четки, в другой
держала  костыль. Њорщины  лица  ее  казались  бы  почтенными,  если  бы  не
приторнаЯ сладость улыбки, мышиное проворство глаз.
     --  Ћ-хо-хо,  старость  не  радость!  …два вползла.  ѓосподь да  пошлет
доброго здоровьЯ вашей светлости.
     ђаболепно приподнЯв с  полу край умывальной накидки, она приложилась  к
ней губами. -- Ђ,  мона  ‘идониЯ!  Ќу, что, готово?  ‘таруха вынула из мешка
тщательно завернутую  и закупоренную склЯнку с мутною, белесоватою жидкостью
-- молоком ослицы и рыжей козы, настоЯнным на диком бадьЯне, корнЯх спаржи и
луковицах белых лилий.
     -- „енька  два еще надо бы в теплом лошадином навозе продержать. Ќу, да
все равно -- полагаю, и так поспело. ’олько перед тем, как умыватьсЯ, велите
сквозь  войлочное цедило пропустить. Ќамочите мЯкоть сдобного хлеба и личико
извольте  вытирать столько времени, сколько нужно,  чтобы три раза прочитать
"‚ерую". —ерез пЯть  недель  всЯкую смуглоту снимет. € от прыщиков помогает.
-- Џослушай, старуха,-- молвила Ѓеатриче,-- может быть в этом умывании опЯть
какаЯ-нибудь  гадость,  которую ведьмы  в  черной магии  употреблЯют,  вроде
змеиного сала, крови удода  и порошка  лЯгушек, сушенных на сковороде, как в
той мази  длЯ  вытравливаниЯ  волос  на  родинках,  которую ты  мне  намедни
приносила. ’огда лучше скажи прЯмо.
     --  Ќет,  нет,  ваша светлость!  Ќе верьте  тому, что  люди болтают.  џ
работаю начистоту, без обмана. Љак  кто хочет. ‚едь и то сказать, иногда без
дрЯни не  обойдешьсЯ:  вот, например,  досточтимаЯ мадонна  Ђнджелика  целое
прошлое  лето  псиною мочою  голову  мыла,  чтобы не облысеть,  и  еще  Ѓога
благодарила, что Џомогло.
     Џотом,  наклонившись  к уху  герцогини,  начала  рассказывать последнюю
городскую новость  о  том,  как молоденькаЯ жена  главного консула  солЯного
приказа, прелестнаЯ мадонна ”илиберта изменЯет мужу и забавлЯетсЯ с приезжим
испанским рыцарем.
     -- Ђх  ты, стараЯ своднЯ!--полушутливо пригрозила ей  пальцем Ѓеатриче,
видимо наслаждаЯсь сплетнею.-- ‘ама же соблазнила несчастную...
     -- €, полноте, ваша светлость, какаЯ она несчастнаЯ! Џоет словно птичка
-- радуетсЯ, каждый день менЯ благодарит. ‚оистину, говорит, Я только теперь
познала, сколь великаЯ существует разница между поцелуЯми мужа и любовника.
     -- Ђ  грех?  Ќеужели совесть ее не мучит? --  ‘овесть?  ‚идите ли, ваша
светлость: хотЯ  монахи и попы  утверждают противное,  но Я  так думаю,  что
любовный грех -- самый естественный из  грехов. „остаточно нескольких капель
свЯтой воды, чтобы смыть его. Љ тому же, изменЯЯ супругу,  мадонна ”илиберта
тем  самым,  как  говоритсЯ,  платит  ему пирогом  за  ватрушку  и,  если не
совершенно  заглаживает, то,  по крайней мере, весьма облегчает  перед Ѓогом
его собственные грехи. -- Ђ разве и муж?..
     -- Ќаверное не знаю. Ќо все они на один лад, ибо  полагаю, нет на свете
такого мужа, который лучше не согласилсЯ бы  иметь одну руку, чем одну жену.
ѓерцогинЯ рассмеЯлась.
     -- Ђх, мона ‘идониЯ, на тебЯ и сердитьсЯ нельзЯ! Ћткуда ты берешь такие
словечки?
     --  „а уж верьте старухе-все, что говорю, свЯтаЯ правда! џ ведь  тоже в
делах  совести  соломинку  от  бревна отличить сумею...  ‚сЯкому овощу  свое
времЯ. Ќе утолившись в юности любовью, наша сестра на старости  лет  мучитсЯ
таким раскаЯнием, что оно доводит ее до когтей дьЯвола.
     -- ’ы рассуждаешь, как магистр богословиЯ! -- џ женщина неученаЯ, но от
всего сердца говорю, ваша светлость! –ветущаЯ юность  даетсЯ в жизни  только
раз,  ибо  какому  черту,  прости  ѓосподи,   мы,   бедные  женщины,  годны,
состарившись? ђазве на то, чтобы сторожить  золу в камельках. ЏрогонЯть  нас
на  кухню мурлыкать  с кошками, пересчитывать  горшки да противни.  ‘казано:
молодицам  покормитьсЯ,  а старухам  подавитьсЯ.  Љрасота  без  любви -- все
равно,  что  обеднЯ без  "Ћтче Ќаш",  а ласки мужа унылы, как игры монахинь.
ѓерцогинЯ опЯть рассмеЯлась. -- Љак? Љак? Џовтори!
     ‘таруха посмотрела на  нее внимательно, и, должно  быть, рассчитав, что
достаточно  позабавила  пустЯками,  опЯть  наклонилась к уху ее и зашептала.
Ѓеатриче перестала смеЯтьсЯ.
     Ћна сделала знак. ђабыни удалились. ’олько арапчонок  осталсЯ на вышке:
он не понимал по-итальЯнски.
     €х окружало тихое небо, бледное, как будто помертвелое от зноЯ.
     -- Њожет быть, вздор? --сказала,  наконец,  герцогинЯ.--  Њало  ли  что
болтают...
     -- Ќет, синьора! џ сама видела и слышала. ‚ам и другие скажут. -- Њного
было народу?
     -- ’ысЯч десЯть: всЯ площадь перед Џавийским замком полна.
     -- —то же ты слышала?
     -- Љогда мадонна €забелла  вышла на  балкон с  маленьким ”ранческо, все
замахали      руками      и      шапками,      многие      плакали.      "„а
здравствует,--кричали,--€забелла   ЂрагонскаЯ,    „жан-ѓалеаццо,    законный
государь Њилана,  и наследник  ”ранческо! ‘мерть  похитителЯм  престола!"...
Ѓеатриче  нахмурилась.  -- ќтими  самыми  словами?  -- „а, и еще  хуже... --
Љакие? ѓовори все, не бойсЯ!..
     --  Љричали-у менЯ, синьора, Язык  не  поворачиваетсЯ-кричали:  "‘мерть
ворам!"
     Ѓеатриче вздрогнула, но,  тотчас преодолев  себЯ, спросила тихо: -- —то
же ты слышала еще?

     -- Џраво, не знаю, как и передать вашей милости... -- „а ну же, скорее!
џ  хочу знать все! -- ‚ерите ли,  синьора, в толпе говорили, что  светлейший
герцог  ‹одовико  Њоро,  опекун  и благодетель „жан-ѓалеаццо, заточил своего
племЯнника в Џавийскую  крепость, окружив его наемными  убийцами и шпионами.
Џотом стали  вопить,  требуЯ,  чтобы к  ним вышел  сам  герцог.  Ќо  мадонна
€забелла ответила, что он лежит больной...
     € мона ‘идониЯ опЯть таинственно зашептала на ухо герцогине.
     ‘перва  Ѓеатриче  слушала  внимательно;  потом   обернулась   гневно  и
крикнула:
     --  ‘ ума ты сошла, стар