  - Ѓлаговолите ответить точнее: знаете или не знаете?
     "†ивотное!" - ужаснулсЯ Ѓезайс и вслух сказал:
     - ‡наю.
     - ’ак.  €спытаем  вас  по  русской  литературе.   ‚ы   любите   русскую
литературу? Њного читаете?
     - Љое-что читал.
     - —итали ”ета?
     - —итал, - ответил Ѓезайс, смутно вспоминаЯ что-то такое насчет погоды:
какое-то месиво из восходов, заходов, слез и грез.
     - Ќапример?
     Ћн вспомнил вот что: "ђумЯной зарею покрылсЯ  восток,  вдали  за  рекою
потух огонек" - и еще что-то насчет пастуха и коров. Ќо он не был  уверен  в
том, кто это написал: ”ет или  кто-нибудь  другой.  ‚о  всЯком  случае,  ему
казалось, что ”ет мог это написать. Ќо если бы ему предложили  пари,  он  бы
отказалсЯ.
     - Ќет, не припомню что-то.
     - ‡абыли, да,  забыли.  ќто  ничего,  вы  потом  вспомните  как-нибудь.
Џридете домой, возьмете книжку и почитаете.
     Ћн задумалсЯ, что-то неслышно бормоча.
     - •орошо, - сказал Ѓезайс.
     - Ђ?
     - џ говорю, хорошо. Џриду домой и почитаю.
     - Љого?
     - ”ета.
     - „а, да, обЯзательно. Ћчень хороший поэт. ‚ы любите его стихи?
     €з уважениЯ к старости Ѓезайс сказал, что любит.
     - Ќу-с. Љто написал "‚ойну и мир"?
     - ’олстой.
     - „а, совершенно верно, ’олстой. ЌравитсЯ вам ’олстой?
     - Ќичего себе.
     - •ороший писатель. ’еперь так писать уже  не  умеют.  Ћн  замечательно
русскую душу понимал. ‚ы сами русский?
     Ѓезайс  промолчал.  ‘тарик  некоторое  времЯ  смотрел  на  него,  мигаЯ
кроличьими глазами. ‡айчик света  играл  на  его  лысине.  Ѓезайс  задумчиво
смотрел на нее. ќто была  законченнаЯ,  тщательно  возделаннаЯ  лысина.  ‹ет
шестьдесЯт  времЯ  трудилось  над  ней,  удалЯЯ  все  лишнее  и  полируЯ  ее
поверхность до ослепительного блеска. Љак выгодно  будет  она  выглЯдеть  на
похоронах, когда университет пойдет погребать ученого тупицу! ‚  живом  виде
он Ѓезайсу не нравилсЯ.
     Ћ ’олстом Ѓезайс мЯмлил минут пЯть самые общеизвестные вещи.  Ќезаметно
длЯ себЯ он попал в  тон  экзаменатора  -  стал  говорить  тихо,  деревЯнным
голосом и начал даже подергивать шеей. Џо непреложному закону особь, попадаЯ
в новые условиЯ,  приноравливаетсЯ  к  ним.  Њожет  быть,  первый  тигр  был
изумрудно-зеленого цвета, может быть, он был лиловым. Ќо вот он  попадает  в
бамбуковые заросли и  становитсЯ  полосатым.  “давы  окрашиваютсЯ  под  цвет
деревьев. “ куропаток вырастают рЯбые, как степнаЯ трава,  перьЯ.  €  Ѓезайс
был вовлечен в орбиту этого  закона:  он  почувствовал,  что  надо  говорить
общими местами, быть  скучным,  благонамеренным  и  тоскливым.  ЌельзЯ  быть
лиловым! ќкзаменатор - Ѓезайс это  чувствовал  -  пассЯ  по  хрестоматиЯм  и
прописЯм, был вспоен соком  юбилейных  статей.  Њестность  требовала  серого
цвета. ’олстой был великий писатель - вот она, спасительнаЯ, тусклаЯ  мысль,
знамЯ и прибежище! …ще раз: ’олстой был гениальный писатель!
     Ћн накручивал некоторое времЯ этот вздор с монотонностью  маЯтника.  Ќо
пошлость,  чтобы  быть  законченной,  должна  быть  симметричной.  Ќа  обоЯх
цветочки расположены  рЯдами:  цветочек  направо,  цветочек  налево.  ЏрЯник
расписывают сусальными кружками равномерно по обе стороны. Ќа диван справа и
слева кладут две вышитые подушки. ’ак, во имЯ симметрии, ’олстой был великий
писатель, но у него были недостатки!
     ‚се шло как следует. ќкзаменатор слушал его внимательно и  ласково.  Ќо
постепенно  Ѓезайс  начал  испытывать  замешательство.  Љ   нему   незаметно
привЯзалось словечко "так сказать", как привЯзываетсЯ к  человеку  на  улице
чужаЯ собака. Ћн повторЯл его через несколько слов и никак не  мог  от  него
отделатьсЯ. "Џьер Ѓезухов  был,  так  сказать,  непротивленцем,  противником
всЯкого убийства, так сказать". ‘начала он почувствовал легкое беспокойство,
потом раздражение к этому  бродЯчему  словечку.  Ћно  отвлекало  внимание  и
путало его.
     Ћн пинал его,  вытеснЯл,  гнал.  Џодстерегал,  когда  оно  должно  было
поЯвитьсЯ, и осторожно обходил его. ‘реди этих усилий он заметил вдруг,  что
к нему подкрадываетсЯ другое слово -  "понимаете  ли".  Ќекоторое  времЯ  он
боролсЯ с этим наваждением, но потом смирилсЯ и закончил  свой  ответ  среди
раскатов "понимаете ли" и "так сказать".
     - "’олстой написал роман". ѓде здесь подлежащее?
     - ’олстой.
     - ‘казуемое?
     ("Љакое уродливое слово!")
     - Ќаписал.
     Ћн  забиралсЯ  в  опасную  область,  в  чащу  деепричастий,  суффиксов,
флексий. Ѓезайс чувствовал себЯ здесь неловко. Ќа его  счастье,  экзаменатор
уронил карандаш и нагнулсЯ его  поднЯть;  когда  он  выпрЯмилсЯ,  мысли  его
блуждали вокруг безобидных склонений и спрЯжений.
     Ѓезайс с  воодушевлением  проспрЯгал  глагол  "ходить"  в  прошедшем  и
будущем времени и даже в сослагательном наклонении: "Я ходил, Я буду ходить,
Я ходил бы". ќтот подвиг решил  исход  экзамена.  Џрозвучало  торжественное,
разрешающее слово:
     - Ќу, довольно.
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
     Џрошло около недели, прежде чем Ѓезайс успел переварить впечатлениЯ  от
экзаменов. …му хотелось прЯмого, решительного действиЯ - оседлать науку, как
лошадь, вставить какой-нибудь ботанике мундштук в зубы  и  похлопать  ее  по
крупу:  "Ќе  балуй".  Ћн  был  несколько  ошеломлен  своим  провалом.  Ќауки
повернулись к нему спиной, и это огорчило его гораздо  больше,  чем  он  сам
ожидал. Ћн утешал себЯ тем, что ничего особенного в этом нет  и  что  он  не
первый провалилсЯ на экзаменах. Ќо это было плохое утешение.


                                II. ђедакциЯ

        1

     - Ђ по-моему, он  дурак,  -  сказал  Љопин,  упрЯмо  встрЯхиваЯ  русыми
волосами.
     Ѓыло утро. Њедленное осеннее солнце играло на полу  и  стенах  крупными
пЯтнами, свет падал зелеными пучками сквозь  листву  шелестевшего  за  окном
клена. ‚ соседней комнате  ходила  уборщица,  бабушка  Ђграфена,  и  стучала
щеткой о стульЯ и стены.
     - Ќет, - возразил ‘терн, наваливаЯсь грудью на стол и играЯ в перышки с
самим собой. - Њожет быть,  он  и  не  дурак.  Ћн  просто  мЯмлЯ.  ЌеприЯтно
смотреть, как он ходит, теребит бороду и подтЯгивает  штаны.  ќто  тот  сорт
людей, которых господь бог сотворил из обрезков настоЯщего человека.  “  них
нет  ни  способностей,  ни  порывов,  ни  характера  -  ничего.  ќто   знаки
препинаниЯ. Њежду остальными людьми, у которых есть своЯ голова  на  плечах,
они стоЯт, как запЯтые.
     - „а откуда он взЯлсЯ?
     - Ќе-е знаю. ѓоворЯт, что он редактировал какую-то малокровную газету в
провинции, не то "Љрасный кооперативный вопль", не то "‡намЯ глухонемых".  ‚
газете он человек случайный.  ‘  таким  же  успехом  он  мог  бы  заведовать
музыкальной  школой  или  аптекой.  џ  не  думаю,  чтобы  он  был  настоЯщим
газетчиком.
     Љопин широко зевнул.
     - Њы проморгали, - сказал он, щурЯ свои красивые  глаза.  -  Ќадо  было
держатьсЯ за Љрылова обеими руками. Ћн умел ладить с  редакцией.  ‘овершенно
не чувствовалось, что он старший, а ты подчиненный.
     - Њы ничего не могли сделать.
     - Њогли. “строили бы демонстрацию и не пустили бы. Ќадо  глотку  рвать,
душа вон! Ќе такие дела делали. Џомню, в девЯтнадцатом Я  служил  в  дивизии
‘иверса. •отели у нас  его  снЯть.  Људа  там!  Ќаставили  орудиЯ  на  штаб,
выкатили пулеметы и предложили снимать, если хотЯт.
     - Ќе мели вздор, пожалуйста.
     - ќто не вздор. џ говорил с ребЯтами, но разве можно на них положитьсЯ?
Ќадо было подать заЯвление, что в случае ухода Љрылова мы тоже уходим.
     - Ќе люблю Я таких штук.
     - Џочему?
     - ќто смешно. Ќе говорЯ уже о том, что с  партийной  точки  зрениЯ  это
выглЯдит некрасиво.
     - € ты такой же.  ‚ы  все  чересчур  уж  умны.  Љогда  надо  что-нибудь
сделать, вы всегда придумаете  разные  моральные,  партийные,  международные
причины, по которым ничего не выходит.  Ђ  теперь  будете  работать  с  этой
рыбой.
     €здали, за несколько комнат, они услышали кашель и тЯжелые шаги.
     - ’опает папа ‹ифшиц, - сказал ‘терн, смеЯсь. - ‘егоднЯ  что,  четверг?
‘матывайсЯ отсюда, Љопин. Џо четвергам он в плохом настроении.  ‚  среду  он
ходит в баню и аккуратно схватывает насморк.
     „верь с  треском  растворилась,  и  в  комнату  ввалилсЯ  папа  ‹ифшиц,
секретарь иностранного отдела,  разматываЯ  на  ходу  бесконечный  шарф.  Ћн
неторопливо снЯл пальто, кепи и  оглЯдел  комнату  из-под  нависших  бровей.
ђоскошнаЯ седаЯ борода и  пышные,  как  львинаЯ  грива,  волосы  делали  его
сказочно, невероЯтно старым. ‚  редакции  шутили,  что  ‹ифшиц  в  молодости
знавал Ђвраама и даже перекидывалсЯ с ним в картишки, когда ‘арра уходила  к
знакомым. —ем-то библейским  веЯло  от  его  фигуры,  и  в  редакции,  среди
телефонов, машинисток, неумолчного и нервного шума голосов, он казалсЯ живым
анахронизмом, воскресшим мифом времен пророков и фараонов.
     - ’ак, - сказал он,  бросив  на  Љопина  кровожадный  взглЯд  и  шевелЯ
бровЯми. - Љопин, разумеетсЯ, бродит по редакции и  мешает  людЯм  работать.
Љто вам позволил пачкать мой стол? —то это тут намазано?
     - ќто Я нарисовал слона, - сказал Љопин. - Џохоже?
     - Ћн хотел сделать вам удовольствие, папа ‹ифшиц, -  добавил  ‘терн.  -
Џростите его. ђебенок развит не по летам и хочет забавлЯтьсЯ.
     ‹ифшиц грузно сел за стол и развернул газету.
     - “бирайтесь отсюда, - сказал он, укреплЯЯ на носу  пенсне  на  широкой
ленте. - €дите в свой отдел, тут вам нечего делать. ‘лышите, Љопин?
     - ‘лышу, - ответил Љопин, закуриваЯ. - Ќе волнуйтесь, папа, ради бога.
     Ћн повернулсЯ к ‘терну.
     - ‘лушай, у менЯ есть к тебе одно дело. ’ы будешь сегоднЯ в конторе?
     - Ѓуду.
     - Џолучи мне деньги по доверенности на подшефную школу.
     - Ќу нет, Я не возьмусь. Њне будет некогда, Я забегу туда на минутку.
     Љопин встал.
     - Ќу ладно, попрошу Ѓоброва.
     Љогда за ним закрылась дверь, ‹ифшиц  опустил  газету  и  одним  глазом
взглЯнул на ‘терна.
     - ‡ачем он шлЯетсЯ сюда? - спросил он, шумЯ газетным листом.
     - €меет право  -  газетный  работник,  -  возразил  ‘терн,  полусмеЯсь,
полусердито. - ‚ы думаете, он доставлЯет мне удовольствие?
     - ѓазетный работник! —то он знает о газете? —то она белаЯ и что  у  нее
четыре угла? Ћн мальчишка и ничего больше. џ бы его высек.
     - ‚ы тоже были мальчишкой при царе ѓорохе.
     - Ѓыл. Ќо он скверный мальчишка. ‡наете, как нас держали тогда? Ћ, Я бы
не посмел прийти к секретарю иностранного отдела и рисовать у него слонов на
столе. ‡наете, как это было?
     € он в сотый раз рассказал ‘терну, как это было. Љак он, студент-медик,
изгнанный из университета за вольное толкование случаЯ  с  …вой,  пришел,  в
поисках заработка, в редакцию "Њосковского листка".  Љак  он  попал  в  руки
лохматого и вечно  нетрезвого  репортера,  который  взЯл  его  на  выучку  и
заставлЯл бегать по Њоскве в поисках самоубийц и утопленников. ’ри  года  он
описывал  квартиры  висельников,  отравившихсЯ  и  перерезавших  себе  горло
бритвой; ругань с дворниками, унизительные переговоры с городовыми, толкотнЯ
и визг любопытных, пришедших взглЯнуть на труп. Џотом в редакции  надо  было
употребить сложную систему уговоров  и  лести,  чтобы  просунуть  в  хронику
своего покойника, потому  что  со  всех  сторон  репортеры  тащили  крушениЯ
поездов, ночные грабежи и подкидышей.
     Ћн так набил руку на этом деле,  что  наконец  все  человечество  начал
рассматривать с точки зрениЯ пригодности его к самоубийству.  ‡аработки  его
были невелики. Њогильщики получали больше, чем  репортер,  -  выгоднее  было
закапывать  покойников,  чем  писать  о  них.  Ћн  жил  на  гроши,   питалсЯ
впроголодь, познаваЯ великую тайну куска мЯса, дающего крепость  мускулам  и
легкость  мыслЯм,  употреблЯЯ  невероЯтные  приемы,  чтобы  свести  концы  с
концами.
     € наконец ему повезло. Ѓлагодетелем был  толстый  грек  из  Ѓессарабии,
приехавший в Њоскву с партией пшеницы. Љогда ‹ифшиц увидел его в первый раз,
он лежал в номере гостиницы на полу с аккуратно, от уха до уха, перерезанным
горлом и его библейскаЯ борода  была  малиновой  от  крови.  ‚  углу,  около
дивана, лежала полуодетаЯ женщина, убитаЯ ударом палки.
     ќто  был  день  победы.  …го  отчет,  полный   кровавых   подробностей,
многоточий и восклицательных знаков, был  помещен  на  первой  странице  под
режущим глаз заголовком: "’аинственное самоубийство". ‡а отчет ему  выписали
чудовищную сумму - пЯть рублей, и он дрожал, получаЯ деньги, как  не  дрожал
никогда после - ни при объЯснениЯх в любви, ни при смерти друзей.
     ’ак кончилсЯ его трехгодичный искус. “же на другой день его послали  на
открытие выставки по куроводству. ќто был  успех,  подъем,  первые  шаги  по
большой дороге, и куры, хохлатые,  пестрые,  краснолапые,  кудахтали  о  его
судьбе. …ще  долгое  времЯ  он  не  мог  избавитьсЯ  от  привычки  писать  о
покойниках, и его отчеты  о  воскресных  гулЯньЯх,  о  банкетах,  о  парадах
отзывались как-то ладаном и "вечной памЯтью".


     ‘егоднЯ папа ‹ифшиц пришел в редакцию раньше обыкновенного.  Ћбычно  по
утрам в иностранном отделе бывало пусто. ‡десь работа начиналась с  двух,  и
до этого времени можно было  забегать  сюда  писать,  рытьсЯ  в  газетах,  в
перерывы приходить и сосредоточенно ругать контору,  разметочный  лист,  всю
эту "собачью работу, в которой не имеешь ни минуты покоЯ". ‡десь  был  тихий
оазис,  заповедное  место,  куда  шум  работы  доносилсЯ  слабо,  отдельными
звуками.
     “ стола стоЯло кресло с кожаной древней подушкой. ќта подушка кочевала,
говорЯт,  по  шести  редакциЯм,  видела  времена   ‘уворина,   џблоновского,
ђозанова, процесса Ѓейлиса и анафемы ’олстому; она была уже такой же рыжей и
потертой, когда немцы брали Љалиш  и  газетчики  стрЯпали  первые  "немецкие
зверства". Џри ней в "ђусское  слово"  прибежал  взволнованный,  бледный,  в
шлЯпе, съехавшей на ухо, репортер и, ронЯЯ палку и  перчатки,  по  дороге  к
редактору крикнул:
     - Ћни разогнали “чредительное собрание...


     Џрежде чем сесть за работу,  папа  ‹ифшиц  проходил  из  угла  в  угол,
выпЯчиваЯ грудь и разглаживаЯ обеими  руками  густое  серебро  своих  волос.
Џотом он  извлекал  платок,  прилаживал  старательно  вокруг  носа,  набирал
воздух, выкатывал глаза и оглушительно  сморкалсЯ.  ќто  был  установленный,
десЯтилетиЯми выработанный обрЯд,  что-то  вроде  сигнала,  утренней  трубы,
возвещающей, что папа ‹ифшиц пришел, садитсЯ, точно в седло, на свою кожаную
подушку и принимаетсЯ за работу.
     Џотом обрЯд развертывалсЯ дальше. Ќа зажженной спичке он обжигал перо и
погружал его в чернильницу, чтобы оно не рвало бумаги и не сажало  клЯкс,  -
суеверие человека, работавшего пером несколько десЯтилетий.
     Џеред собой он клал пачку газет и  принималсЯ  их  читать:  серые,  без
иллюстраций, в три широкие колонки, торжественно  скучные  немецкие  газеты;
французские - с пестрыми шрифтами и уголовными романами на  третьей  полосе;
американские - громадные, на тридцать - пЯтьдесЯт  страниц,  с  фотографиЯми
боксеров, улыбающихсЯ женщин, железнодорожных крушений, напечатанными теплой
коричневой краской на  изумительной  бумаге.  ѓазеты  таили  трепет  далекой
жизни, шум чужих городов: президент дал обед на триста персон:  Њэри  ‹оутон
собираетсЯ  переплыть  ‹аманш  этой  весной;  Японское  судно   "‘акен-Њари"
напоролось на блуждающую мину; человеку-зверю  Њартину  Џикару,  изрезавшему
любовницу на куски и сжегшему их в камине, оттЯпали  голову  в  ѓренобле  по
приговору суда. Ќу-ну.
     Љогда-то, очень давно, когда папа ‹ифшиц был еще  репортером,  приезжал
президент ”ранцузской республики господин ”ор, были иллюминациЯ  и  банкеты.
Љакой-то спортсмен тоже собиралсЯ переплывать какой-то пролив.  ‚  ѓаванской
бухте взлетел на воздух  американский  фрегат  "Њен"  с  экипажем  в  двести
человек; американцы объЯвили €спании войну и  отнЯли  ”илиппинские  острова.
‡наменитый „жек-Џотрошитель был повешен в ‹ондоне. € тогда еще  -  давно!  -
заведующий иностранным отделом в  "Њосковском  листке"  €сидор  Љормчевский,
полный человек в модном двубортном жилете и клетчатых  брюках  восьмидесЯтых
годов, полЯк, варварски калечивший русский Язык,  высказал  этот  задумчивый
афоризм:
     - †изнь подобна колесе!
     ЏрофессиональнаЯ ирониЯ,  житейскаЯ  мудрость  человека,  длЯ  которого
новость, сенсациЯ сделались ежедневной рутиной, материалом ремесла.
     Ћн был журналистом по профессии, но по призванию он был скептик...


        2

     “тром в полутемных  комнатах  редакции  раздалсЯ  одинокий  звонок.  Ћн
рассыпалсЯ мелкой дробью над пустыми столами и грудами  смЯтой,  испачканной
бумаги, отозвалсЯ дребезжаньем в пустом графине и обессиленно утих. ’огда из
глубины коридора вышла со щеткой уборщица, бабушка Ђграфена.
     ќто была ее неутомимаЯ  старческаЯ  страсть,  увлечение,  которому  она
отдавалась всей душой. Ћна любила говорить по телефону. „лЯ нее это не  было
пустой, легкомысленной забавой, она относилась  к  этим  разговорам,  как  к
своему долгу, торжественно и сурово. Њедленно она снимала трубку,  прижимала
ее к желтому уху и многозначительно спрашивала:
     - Ђ откуда говорЯт?
     Ћсобенно волновали ее эти утренние звонки, когда в редакции никого  нет
и  комнаты  наполнены  странной,  выжидающей  тишиной,  отзвуками  вчерашней
работы. Ќа улицах широко  зевают  милиционеры,  дворники  метут  мостовую  и
бредут  пьЯные,  -  особенные,   специфически   утренние,   они   отличаютсЯ
неразговорчивостью, вЯлостью и безразличием к  внешнему  миру.  ‚  эти  часы
иногда звонит выпускающий: "Ѓабушка Ђграфена, вы не спите? џ забыл  перчатки
в хронике, так положите их в шкаф, знаете,  справа,  хорошо?"  Џотом  гремит
первый  трамвай,  приходЯт  рабочие,  которые  заливают  асфальтом   тротуар
напротив и выгонЯют беспризорников из  асфальтовых  котлов.  ’елефон  звонит
чаще, но обычно по ошибке.
     - ќто мЯсохладобойнЯ?
     - ќто базисный склад?
     € тогда она обстоЯтельно объЯснЯла, что нет, это не  мЯсохладобойнЯ,  и
нет, это не базисный склад. ќто редакциЯ, надо дать  отбой  и  позвонить  по
другому номеру. Ћна шла  снова  подметать  комнаты  с  сознанием,  что  долг
исполнен, ошибка исправлена, внесена Ясность в  сложные  отношениЯ  людей  с
мЯсохладобойней и базисным складом.
     Ќа этот раз ошибки не было.  Ћткуда-то,  из  неведомого  конца  города,
несмелый голос спрашивал,  нельзЯ  ли  позвать  к  телефону  редактора.  Ћна
выполнила весь свой установленный обрЯд, расспросив подробно, откуда звонЯт,
кто и зачем, потом  сообщила,  что  раньше  четырех  редактор  не  приходит,
спросила, не надо ли секретарЯ,  -  так  его  тоже  нет.  Ќа  этом  разговор
окончилсЯ.
     Џостепенно комнаты начали наполнЯтьсЯ. Џришел секретарь газеты  Ѓерман,
курчавый желчный еврей с узкими глазами, и, усевшись за стол,  начал  читать
свежий номер газеты. Ћн не искал в ней новостей или интересных  статей.  …го
занЯтием было разыскивать и Яростно отчеркивать синим карандашом лЯпсусы.
     Ћн охотилсЯ за ними, выслеживаЯ, как дичь, перевернутые строки, длинные
заголовки и  смазанные  клише.  ‘начала  он  тихо  изумлЯлсЯ,  страдальчески
поднимал брови, потом входил в азарт, в неистовство, набрасывалсЯ на  газету
с патетической жестикулЯцией, изрыгаЯ  ругательства  и  вращаЯ  глазами.  Ћн
звонил выпускающему, поднимал его с постели и огорошивал вопросом, в котором
дрожали возмущение и обида:
     - Џочему у вас ‚орошилов смотрит из номера?
     €ли:
     - Ќе могли вы перенести "Џисьмо с “краины" вниз и дать немного  воздуха
над подвалом?
     ’ак  он  бесновалсЯ  над  газетой  первые  полчаса,  заново   переживаЯ
вчерашний рабочий день. Њысленно он следил за выпускающим в типографии,  где
ночью, согнувшись над  разметкой,  тот  кромсал  ножницами  гранки.  ‚от  он
заносит руку над ‚орошиловым и ставит клише на край страницы, так что нарком
оказываетсЯ повернутым профилем "из номера" к внешнему краю  газеты.  Ѓерман
испытывает судорожное желание схватить выпускающего за шиворот  и  поставить
клише посередине, чтобы портрет со всех сторон был окружен  набором.  Џодвал
можно было опустить и разверстать на все восемь колонок, поднЯть телеграмму,
отодвинуть "Ќам пишут" или выкинуть это к черту. Џолоса заиграла бы  строгой
красотой отчетливой, хорошо сделанной вещи, получилсЯ бы хороший номер.
     ‘транное это дело, но вот за полтора десЯтка лет работы, проведенных  в
разных редакциЯх, с самыми разнообразными людьми,  Ѓерман  еще  ни  разу  не
видел "хорошего номера", в котором ничто не нарушало  бы  гармонии  шрифтов,
рисунков и верстки. ‚сегда надо  было  что-нибудь  поднЯть,  отодвинуть  или
выкинуть. "•орошего номера", наверное, никогда не было на  свете,  да  и  не
будет. ќто миф, отвлеченнаЯ мечта о недосЯгаемом величии,  невозможнаЯ,  как
философский камень или вечный двигатель. Ќо таков закон всЯкой работы - надо
шире размахиватьсЯ,  надо  мечтать  о  громадном,  чтобы  получилось  просто
большое. € Ѓерман ежедневно возмущалсЯ над газетой - все это приводило его в
приподнЯто-желчное настроение,  которое,  собственно,  помогало  работать  и
освежало, как ванна.
     ‚ комнату вошел высокий, немолодой уже человек, заведующий  информацией
Ѓубнов, и раскланЯлсЯ с Ѓерманом с  той  подчеркнутой  любезностью,  котораЯ
поЯвлЯетсЯ между людьми, не любЯщими друг  друга.  Џо  дороге  он  прихватил
несколько пакетов и ушел к себе в информацию,  где  уже  нетерпеливо  звонил
телефон.
     ќто была самаЯ грЯзнаЯ и неуютнаЯ комната в редакции. —ерез одну  стену
широким размахом шла Ярко-краснаЯ полоса; узкой  струей  она  начиналась  от
окна и заканчивалась в углу эффектным каскадом пЯтен. ќто было  последствием
одной замечательной истории  -  о  том,  как  сам  Ѓубнов  пробовал  открыть
карандашом бутылку красных чернил, - вечером он ушел домой,  скрипЯ  зубами,
раскрашенный,  как  пасхальное  Яйцо,  вызываЯ   в   редакции   восторженное
одобрение. Ћкно выходило на  соседнюю  крышу,  печь  была  закопчена,  около
телефона кусок стены был покрыт густой кучей номеров и  надписЯми:  "Ѓыл  на
"„инамо", никого нет, поеду в пЯть; снимки лежат в правом Ящике..." Ќа двери
кто-то несмываемым химическим карандашом вывел: "ѓулЯющего ‹ифшица  песочным
часам смело уподоблю".
     ђепортеры звали эту комнату "пещерой" и "Ямой".  Ќо  в  ее  законченном
безобразии  была  какаЯ-то  внутреннЯЯ  симметриЯ,  стильность,  котораЯ  не
оскорблЯла  глаз.  …жедневно  через  комнату  проходили  событиЯ  -  новости
отовсюду, - они врывались бесформенной, орущей, неистовой толпой и оставлЯли
на стенах свой след. ‚от это  пЯтно  у  стола  -  след  похорон  ‹утовинова:
репортер, прибежав с Љрасной площади, писал, не раздеваЯсь, отчет и вымокшим
на дожде локтем испачкал стену. Ѓольшое гнездо пометок справа от телефона  -
памЯть о  партсъезде.  Љруглое  углубление  в  стене  оставило  разоблачение
растраты в Љожсиндикате: разоблаченный пришел лично и ждал три часа Ѓубнова,
чтобы бросить в него пресс-папье.
     “ окна трое репортеров сидели и курили,  болтаЯ  ногами,  перекидываЯсь
фразами с секретарем отдела „оней Џесковым, погруженным в правку  тассовских
телеграмм. Ѓубнов разделсЯ, сел за стол, засунув по привычке ноги в  корзину
длЯ бумаг.
     - …сть что-нибудь?
     - Џока  не  много.  ‡автра  приезжает  эта  делегациЯ,   англичане;   в
€ваново-‚ознесенске открытие фабрики-столовой. Џошлем кого-нибудь?
     ђепортеры повернули головы.
     - Ќет, зачем,  там  же  есть  у  нас  ‘имонов.  Љто  у  нас  на  съезде
библиотекарей?
     - Њишка. Ћн мне звонил, говорит - скучища!
     Ѓубнов распечатал несколько конвертов и начал  читать  письма  с  мест.
ђазведки новых залежей калийных солей на “рале: "…сть основаниЯ думать,  что
‘оликамские калийные месторождениЯ по толщине пластов превзойдут шведские  и
германские разработки". ‚ Љиеве  проведен  праздник  древонасаждениЯ  силами
пионеров,  три  страницы   популЯрного   вздора   о   деревьЯх   и   детской
самодеЯтельности.  €тоги  хлебозаготовок  по  ‘ибири  -   цифры,   проценты,
коэффициенты... Ћн вздохнул и принЯлсЯ черкать глубокомысленные  рассуждениЯ
о древонасаждении, одним ухом прислушиваЯсь к болтовне репортеров.
     “ всех троих заспанный вид; они  еще  не  встрЯхнулись  как  следует  и
сейчас не прочь были бы повалЯтьсЯ на  кровати  с  папиросой  в  зубах.  …ще
медленно, чуть  заметно  начал  свое  вращение  газетный  день;  есть  времЯ
посидеть и поговорить.
     - Ќет, есть гораздо лучший способ,  -  слышал  Ѓубнов  из  своего  угла
размышлениЯ ђозенфельда. - …сли "он"  заупрЯмитсЯ,  то  не  помогут  никакие
знакомства с его секретарем.  Ђ  самое  главное  -  это  узнать  его  имЯ  и
отчество. џ всегда так и делаю, узнаю у кого-нибудь, а потом звоню спокойно.
"ќто вы, Ќиколай Џетрович? „обрый день, Ќиколай Џетрович. Њне надо  зайти  к
вам минут на пЯть, взЯть кое-какие сведениЯ длЯ газеты. „о свиданиЯ, Ќиколай
Џетрович". € они всегда соглашаютсЯ. Ќи один не устоит, если назвать его  по
имени-отчеству. "ќге, дескать, знают менЯ!"
     Њоров слушал, раскачиваЯ ногой стул.
     - Ђ вообще-то собачьЯ наша работа, - сказал он, позевываЯ. -  Љогда  ты
приходишь в учреждение, они смотрЯт на тебЯ, как будто  ты  сейчас  человека
зарезал. "Ћ, вы, газетчики, знаем мы вас!" Ђ что  мы,  газетчики?  „а  самые
обыкновенные люди. Ћ  редакции  у  них  дурацкие  представлениЯ,  они  знают
только, что в ней есть редактор и корзина. ‘идит редактор и бросает статьи в
корзину. €ногда разве оторветсЯ, чтобы дать аванс, - это они тоже знают.
     ’ретий, Њайский, очнулсЯ  внезапно  от  задумчивости  и  обвел  глазами
комнату, что-то вспоминаЯ.
     - Ѓубнов, когда же вы мне аванс дадите?
     ’елефон заглушил его слова. Ѓубнов,  продолжаЯ  черкать,  снЯл  трубку:
"Ћткуда?"
     Њысли ђозенфельда принЯли новое направление.
     - —ерт с ними со всеми, - заЯвил он с воодушевлением. - Ќикуда не пойду
сегоднЯ. ‘Яду-ка Я да напишу очерк о  сезонных  рабочих.  „авно  он  у  менЯ
вертитсЯ - и материал собран, и мысль есть...
     Ћн сбросил пальто, достал бумагу и оживленно взъерошил волосы.
     - ќто будет вещь, - бормотал он, очищаЯ перо. - Ѓольшой очерк, строк на
полтораста, - держись, Ѓубнов! - с лирическим  вступлением,  с  цитатами  из
Џушкина и Њаркса. Љто это бросает пепел в чернильницу?
     Ќо Ѓубнов уже повесил трубку и нацелилсЯ карандашом в ђозенфельда.
     - ђозенфельд, надо слетать в Ђдминистративный отдел Њоссовета,  сегоднЯ
там совещание по борьбе  с  бешенством  собак.  ’олько  не  вздумайте  брать
автомобиль, платить не буду.
     €, не слушаЯ возражений, снова принЯлсЯ за правку статьи.
     —асы приближались к двум. €з типографии принесли длинные гранки набора,
сданного вчера на утро. Ѓерман, щелкнув крышкой часов, пошел в отдел рабочей
жизни подгонЯть материал к сдаче, пока типографиЯ  свободна  и  легко  могла
набрать несрочные  заметки.  ‚  художественном  отделе  ђозе,  карикатурист,
выдумывал  тему:  садилсЯ,  глЯдел  в  потолок,  вставал.  ‚ертелось  что-то
неуловимое, без конца и начала, не то о полЯках, не  то  о  Њакдональде,  но
никак не удавалось поймать  на  карандаш.  ђисовальщик  Њифасов  ретушировал
белилами фотографию: прогульщик, запрокинув голову, пьет бутылку горькой.
     - —то-нибудь на тему о нашей нефти? - предлагал он.
     - ‘таро...
     Љ трем часам однообразный шум работы  усилилсЯ  и  перешел  на  другой,
несколькими нотами выше, от баса к звонкому альту. ‚ машинном отделении пЯть
машинисток поднЯли сухой, волнами вздымающийсЯ треск.  €з  информации  вышел
Ѓубнов с перекошенным галстуком и прошелсЯ по коридору.  Ѓерман  со  счетной
линейкой подсчитывал строки набранного  материала.  —ерез  полчаса  к  альту
присоединилсЯ дискант - это „онЯ Џесков по телефону принимал отчет со съезда
библиотекарей. ‚ "ђабочей жизни" правщики правили заметки, густо  зачеркиваЯ
абзацы и рассыпаЯ знаки препинаниЯ. ‚се было в  порЯдке,  машина  попала  на
зарубку и завертелась, ускорЯЯ движение. ’ело  газеты,  завтрашнего  номера,
лежало почти готовым, набросанным в общих чертах. Ћставалось вдохнуть в него
мысль, подравнЯть углы и спихнуть в типографию, в машины.
     ‚ информации царил Ѓубнов. Ћн наполнЯл ее  своим  трубным  голосом.  Ќа
просторном белом свете много вещей делалось зараз. Љто-то на съездах говорил
речи. Џриезжали какие-то дипломаты. Љто-то попадал под  трамвай.  €  каждому
надо было дать  десЯть,  тридцать,  семьдесЯт  строк.  ум  большого  города
просачивалсЯ сквозь стены, врывалсЯ в комнату  и  широкими  волнами  бушевал
вокруг исцарапанного, забрызганного чернилами стола. €з  вздыбленного  хаоса
слов, мыслей и дел надо было выкроить несколько тысЯч строк  длЯ  следующего
номера.
     ‚ эти часы мир в  представлении  Ѓубнова  был  битком  набит  съездами,
дипломатами,  несчастными  случаЯми.   ‘боку   этой   огромной   неразберихи
прилепилсЯ как-то он сам со  своим  столом,  корзиной  и  двумЯ  телефонами,
вооруженный ножницами и ручкой, чтобы делать вторую  страницу  в  ежедневной
газете. Ћн командовал этой армией новостей, швырЯл и  рассовывал  их,  резал
свежие, еще теплые, вздрагивающие под ножницами телеграммы  о  наводнении  с
десЯтками жертв, о видах на урожай, о приезде делегации,  а  в  голове  сами
собой  роились  обЯзательные   фразы:   "из   достоверных   источников   нам
сообщают...", "можно с уверенностью сказать, что...".
     …му мешало какое-то ощущение, точно он забыл что-то  сделать.  Ћн  гнал
его, погружалсЯ в материал, но через некоторое времЯ  оно  приходило  снова.
Џотом у  краЯ  стола  он  заметил  кого-то  и  медленно  вспомнил,  что  это
посетитель, который ждет его уже минут десЯть. Џосетителей  он  не  любил  и
считал, что они даром обременЯют землю, но сейчас у него не хватало  времени
даже на то, чтобы рассердитьсЯ.
     - ‘адитесь, - сказал он только потому, что всЯкаЯ другаЯ фраза вышла бы
длиннее.
     € снова взЯлсЯ потрошить заметку о студенческой практике.
     Ћн задумалсЯ, покусываЯ ручку. ‚ голову  полезли  какие-то  несуразные,
бесформенные заголовки...
     - —то вам угодно? - спросил он посетителЯ, думаЯ о  заметке.  -  Ѓудьте
добры, говорите короче. ‘ейчас Я не располагаю временем.
     Ћн ожидал услышать обычную нелепость, с которыми приходЯт  эти  люди  с
улицы, - кухонные дрЯзги, ссору из-за примуса или  водопровода.  ‘о  смешной
наивностью они просЯт разоблачить управдома, сераЯ кошка которого  оцарапала
младенца, известного всему двору  своим  кротким  поведением.  Ћни  искренне
верЯт, что это прекраснаЯ тема длЯ фельетона, и, когда им  говорЯт,  что  ни
кошек, ни примусов не нужно, видЯт в этом подвох.
     - џ хочу работать в газете,  -  ответил  посетитель,  напрЯженно  глЯдЯ
Ѓубнову в лицо.
     Ѓубнов поднЯл голову и окинул посетителЯ быстрым взглЯдом. ‘транно, как
он не заметил этого сразу, - разумеетсЯ, это начинающий. ‚сех их выдает этот
растерЯнный вид, напрЯженный взглЯд и перепачканные чернилами пальцы.  •одЯт
по редакциЯм стадами и с трогательным упорством пишут  бесцветные  пустЯчки.
Ѓубнов вздохнул и положил ручку,  приготовившись  выслушать  робкий  рассказ
начинающего о первых его успехах - о стихах, напечатанных в стенной  газете,
или заметке, помещенной в отделе "Ќам пишут".
     - ‚ы работали где-нибудь раньше?
     - Ќет.
     - Њ-м. Џочему вы хотите работать в газете?
     Ќачинающий улыбнулсЯ, как показалось Ѓубнову, самоуверенно.
     - Њне кажетсЯ, - сказал он, - что у  менЯ  это  выйдет.  џ  думаю,  что
выйдет, - поправилсЯ он. - Ќо попробовать Я хочу обЯзательно.
     - Ќо почему бы не попробовать еще какое-нибудь дело? €з вас может выйти
шофер, фармацевт, может быть, нарком. Џочему обЯзательно в газете?
     - Ђ почему нет?
     Ћни помолчали.
     - ‚ы хотите работать репортером?
     Ќачинающий снова улыбнулсЯ.
     - џ хочу работать, может быть, редактором, - легко  ответил  он.  -  Ќо
могу работать и репортером.
     - Љак ваша фамилиЯ?
     - Ѓезайс.


        3

     ЋпЯть телефон. Џесков снЯл трубку, другой рукой разрываЯ на своем столе
кучу бумаги.
     - „а, да, слушаю, что надо?
     €  внезапно  глаза  его  расширились,  округлились,  рука  застыла   на
полдороге.
     - Љто?
     Ћн подалсЯ вперед, машинально вытираЯ лоб.
     - Љто?
     Ќа мгновение  стало  тихо.  ’ам,  снаружи,  что-то  стрЯслось.  ЃольшаЯ
новость накренилась, готоваЯ обрушитьсЯ на редакционные столы.
     Џесков повесил трубку.
     - “мер...
     € он назвал имЯ  человека,  крупного  работника,  речь  которого  всего
только неделю назад печатали  в  газете.  ќто  было  немыслимо,  невозможно;
человек был здоров, и никто не мог подумать, что он умрет так внезапно.
     - Љто звонил?
     - ‡вонили из ’Ђ‘‘а.
     Ѓубнов в замешательстве встал. Ќовости этого рода  оглушают.  Ћн  видел
спокойный и решительный  профиль  умершего,  докторов,  столпившихсЯ  вокруг
кровати, и суматоху в  передней.  Ѓубнов  знал  его  раньше,  несколько  раз
сопровождал в поездках на  “краину  и  Љавказ;  дома,  на  письменном  столе
Ѓубнова, стоЯла его фотографиЯ с надписью. “мер?
     Ќо где-то в отдаленных углах  сознаниЯ  уже  шевелилась  другаЯ  мысль.
Џоловина девЯтого. ’ипографиЯ забита набором. ‘траница  о  сезонных  рабочих
размечена  и  сдана.  ђепортеры  в  разгоне,  кого  послать?  Ќадо   ломать,
переделывать, заново сделать весь номер. ќто в девЯть-то часов, черт побери!
     ѓазета...
     ’ак он сидел несколько секунд, держа голову в руках,  точно  чужую,  не
принадлежавшую ему вещь. Џотом перевел взглЯд на Џескова, глЯдевшего на него
со смесью обожаниЯ и беспокойства.
     - Џозовите ‚олжинова.
     ‚ызвав  типографию  по  телефону,  он  велел  прекратить  набор   всего
информационного материала; того, что уже  набрано,  хватит,  чтобы  заткнуть
дыры. Ћн одним движением сгреб со стола  в  Ящик  весь  потерЯвший  значение
хлам. ‡атем позвал курьера, посадил к телефону  и  строго  приказал  вызвать
репортеров отовсюду, куда только можно было дозвонитьсЯ.
     ЌеожиданнаЯ  удача:  в   дверЯх   показалсЯ   ђозенфельд   -   мрачный,
разочарованный, утомленный скучнейшим  совещанием  по  борьбе  с  бешенством
собак.
     - ќто такаЯ зеленаЯ скучища, -  начал  он  свои  жалобы,  -  это  такаЯ
чепуха...
     Ѓубнов не дал  ему  опомнитьсЯ.  Ћн  схватил  его,  в  несколько  минут
поставил  десЯток  главных  вопросов,  на  которые  надо  взЯть   беседу   с
профессорами, и ђозенфельд исчез за дверью.
     - Џередайте мне оттуда по телефону! - закричал Ѓубнов ему вслед.
     Џришел ‚олжинов - выпускающий. Ћн худ, волосат и настроен  скептически:
у этой информации вечно какие-нибудь фокусы.
     - Ќу, что тут такое? ЋпЯть опоздаем с выпуском? Љто умер?
     Ќо через несколько секунд профессиональное самомнение ему изменило.  Ћн
дал уговорить себЯ подождать до часа ночи и ушел, махнув рукой.
     - ‡арежем номер!
     Њальчик сообщил:
     - Њоров и Њайский сейчас едут сюда. „о Џостоева не мог дозвонитьсЯ.
     Ђ из дверей уже кто-то кричал:
     - Ѓубнов, вас к Ѓерману!
     Ћн дал несколько  приказаний  Џескову:  найти  в  библиотеке  биографию
умершего; заказать художественный портрет... Џотом  что?  Ђх  да,  вот  что:
позвонить в ’Ђ‘‘ насчет правительственного сообщениЯ.
     € побежал к Ѓерману совещатьсЯ, как завтра "подать" в газете известие.
     ‚ коридорах столпились сотрудники других отделов. Ћни взбудоражены. ‚сЯ
работа сегоднЯшнего днЯ  пошла  насмарку...  Ћни  проводили  тЯжелую  фигуру
Ѓубнова сочувственным взглЯдом: как это он выкрутитсЯ сегоднЯ?
     ЋпЯть звонок. Ќу, разумеетсЯ!
     - Џравительственное сообщение будет не раньше полуночи.
     € Џесков Яростным движением повесил трубку. Ћн побежал  к  Ѓубнову.  Ќа
его молодом лице  отражались  ужас,  растерЯнность,  недоумение.  Ќе  раньше
полуночи? Ђ сколько  в  нем  будет  строк?  ‡начит,  опЯть  придетсЯ  ломать
страницу?
     “ Ѓермана совещание. ‚ходить  нельзЯ.  ’ут  завЯзывали  теперь  главный
узел. ‡автра тысЯчи людей увидЯт газету в том виде, как здесь разметЯт ее, -
на фабриках, в учреждениЯх, дома они развернут страницы в траурной рамке,  с
портретом на первой полосе.
     Ѓубнов, став коленЯми на стул, набрасывал  карандашом  разметку  первой
полосы. Џортрет сверху, посередине, на три колонки. Ѓеседу  ђозенфельда  (он
достанет!) в правом углу. ‘колько сейчас времени?
     ‚орвалсЯ Џесков.
     - Џравительственное сообщение будет не раньше полуночи!
     € ‚олжинов, скептик, принимает это на свой счет:
     - џ так и знал.


     Ћдиннадцать часов.
     Ќа  столе  Ѓубнова  скопилсЯ  новый  ворох   бумаги.   ѓранки   набора,
разметочные листы, сообщениЯ ’Ђ‘‘а - все это надо  привести  в  порЯдок.  Ћн
глубоко  врезалсЯ  в  этот  хаос,  изредка  поглЯдываЯ  на  часы:   половина
двенадцатого! Ќадо еще ускорить темп работы, нажать на все педали.
     €  он  нажал.  Њальчик  курьер  безостановочно  хлопал  дверью.  Џесков
притащил из библиотеки биографические материалы об умершем - еще  полтораста
строк в набор. ’елефон передавал новые подробности: "Џрофессор  “спенский  в
беседе с нашим сотрудником..."
     - Ђга, это ђозенфельд?
     € в течение последующего получаса он неистово работал, не разгибаЯсь  и
не поднимаЯ глаз. ‚  этом  клочке  времени  сосредоточилось  все  напрЯжение
газетного днЯ, его энтузиазм и горечь, - последнЯЯ, заключительнаЯ нота.  Ћн
"подавал" новость, ставил ударение на самом главном,  что  должно  броситьсЯ
читателю в глаза, вокруг он располагал подробности, впечатлениЯ, детали...


        4

     Џо лестницам с вытертыми бархатными  перилами,  по  коврам  с  пыльными
следами ног, мимо унылых пальм он прошел наверх, во второй этаж. ‡еркало  на
площадке отразило его в своей мутной глубине: галстук  пЯти  цветов,  сжатые
кулаки и папиросу - утешение новичков.  Ћн  оглЯдел  себЯ,  обычное  чувство
юмора изменило ему,  и  он  не  нашел  ничего  смешного  в  своих  оранжевых
перчатках.
     Љоридоры суживались впереди и загибались прЯмыми,  отмеренными  углами,
по карнизам извивались  приличные  и  безвкусные  цветочки,  гипсовые  львы,
поддерживавшие подоконники, смотрели с униженной, песьей  скукой  в  неживых
глазах.
     Ћн прошел мимо этих стен, презираЯ их, шагами завоевателЯ,  идущего  за
добычей, как шел когда-то брать города. ђозовый  ковер  ложилсЯ  под  ногами
проселочной дорогой, отступали  стены  -  и  цветы  на  карнизах  вырастали,
качались, шумели над головой, как зеленые  леса  в  –арстве  Џольском.  Ќадо
взЯть беседу с приезжими англичанами; ему,  Ѓезайсу,  поручено  ее  достать.
ѓазета нуждаетсЯ в ней, слышите, Ѓезайс? —итатели  с  нетерпением  ждут  эту
беседу, страна, мир, человечество жаждут ее услышать. Њы  надеемсЯ  на  вас,
старина, вы не подведете?
     € он шел, попираЯ ногами ковер, потрЯсенный  и  взволнованный  величием
возложенной на него задачи.
     Ђнгличане ехали сушей и морем, их задерживали на каждой границе, сыщики
незаметно  щелкали  крошечными  аппаратами  и  писали  секретные  донесениЯ.
Ќаконец готово, они приехали, - но нет, еще не завершилсЯ круг вещей. „олжен
еще прийти газетчик и сказать свое последнее слово,  сделать  из  обыденного
факта новость и взволновать ею сотни тысЯч людей.
     …го посетило видение - дух газеты. € не было у  него  сиЯниЯ,  крыльев,
радужных одежд и лаврового венка.  ’ренированный,  ловкий,  с  рассчитанными
движениЯми - ни одного жеста лишнего! -  поспевающий  всюду  и  знающий  все
репортер. Ћн был стремителен, жаден и прекрасен в своем неутомимом беге,  он
творил песню города, схватывал  зеркальным  фотоаппаратом  лирику  мостовых,
эпос каменных этажей...
     ‚ конце коридора он остановил полового.
     - ѓде приезжие англичане? - спросил он, глЯдЯ на него очень серьезно.
     Ћни были в зале, завтракали. Ћн  пошел  прЯмо  туда,  но  у  двери  был
остановлен рослым малым в фартуке.
     - ЌельзЯ.
     - Ќо Я из газеты, - ответил Ѓезайс, снисходительно улыбаЯсь.
     ќто его не тронуло нисколько.
     - Ќе приказано.
     - Љак не приказано? Њне надо взЯть беседу с делегатами.
     - €звольте подождать, все ждут. ’ам тоже из газет - вон,  на  диванчике
сидЯт. „елегаты кончат кушать и выйдут к вам.
     Ћн оглЯнулсЯ. ‚ углу, на диване, сидело несколько газетчиков.  ќто  его
успокоило. Ћн подошел, раскланЯлсЯ, сверкнув радужным галстуком, и сел.
     Ћни  оглЯдели  его,  задержались  на  вызывающих  перчатках   и   снова
возобновили болтовню. ’олстый, круглоголовый, в резиновом макинтоше репортер
из ’Ђ‘‘а рассказывал о чем-то, Ѓезайсу показалось - о женщине.
     - Ћна менЯ замучила. џ вставал среди ночи, бродил, принимал  капли,  но
не помогало - не мог ни спать, ни работать.
     - „а, от нее не скоро отделаешьсЯ, - покачал головой другой, бритый,  в
шлЯпе. - ѓде вы ее подцепили?
     - ‚ „оме печати. џ слишком много выпил пива тогда.
     Ћн разглЯдывал их, ища на лицах признаки обуревавшего их  волнениЯ.  Ќо
они были спокойны, ленивы, один  откровенно  и  мрачно  зевал.  Ћни  или  не
сознавали величиЯ возложенной на них задачи,  или  скрывали  свое  волнение.
Џотом из разговора выЯснилось, что речь шла не о женщине даже, а об  ангине,
которую репортер из ’Ђ‘‘а  вылечил  борной  кислотой.  Ћстальные  возражали:
горчичники на ночь помогают лучше.
     €з кухни половые несли суп, потом жаркое, потом  рыбу,  потом  слад