 махнула она рукой.
     - ‘ той что?
     - Љонон пропал...
     - Ќу! - сделала резкий жест Ђглаида ‚асильевна.
     - џ  знала,  что  ’ихон умрет,  -  скривила Ќаташа лицо в  свою обычную
гримасу боли.
     - Ћ господи, как Я не люблю, когда ты каркаешь.
     Ќаташа с самого детства составила себе репутацию Љассандры. Ќа этот раз
Ђглаиде ‚асильевне был неприЯтнее обыкновенного этот дар Ќаташи.
     - —ем Я виновата, - усмехнулась Ќаташа. - ‘нилось мне, что Я умерла...
     - „олго жить будешь.
     - „а Я-то буду... џ всех переживу.
     - ’ы в самом деле, Ќаташа, воображаешь себЯ провидЯщей!
     - „а ведь это помимо менЯ: Я не успела еще и подумать, а уже сказала...
     - ќто можно развить в себе до опасных размеров.  Ќе хочу слушать твоего
сна.
     - Љак хочешь, - лениво усмехнулась Ќаташа.
     - Ќу, что же? - спросила Ђглаида ‚асильевна, помолчав.
     - “мерла и иду по тому свету... ЉакаЯ-то гостинаЯ... обыкновеннаЯ сераЯ
мебель,  люди какие-то...  џ  все  иду,  отворила дверь...  ’ри двери:  одна
посредине в углубленье,  и прЯмо в нее красный огонь падает,  а две поменьше
по бокам... € такой Яркий красный свет от фонарЯ прЯмо туда, в углубленье...
џ иду и знаю, что, в какую дверь попаду, от того и всЯ судьба зависит, и иду
прЯмо в  среднюю.  Ћтворила,  никого...  тихо...  џ подумала:  вот здесь уже
настоЯщий конец жизни.  ‚друг вижу:  подходит кто-то  ко  мне и  спрашивает:
"Људа ты идешь?" € опЯть Я знаю,  что от этого вопроса все зависит:  в рай Я
попаду или в ад.  Ђ этот, который спрашивал, наклонилсЯ и смотрит на менЯ. €
Я не знаю - черт он али ангел. € мне хочетсЯ любить его, и боюсь... и плачу.
Ђ он так ласково на менЯ смотрит:  "Ћ чем ты плачешь?" џ говорю:  "Ќе знаю".
Ћн наклонилсЯ ко мне и спрашивает: "•очешь суда?.." ќто мы вчера †анну д'Ђрк
читали, и все это перепуталось... џ говорю: "•очу". Ћн отдернул занавеску, и
Я вижу - пропасть народу сидит на скамейках... џ встала на колени, скрестила
руки и стою. ‚друг встает ’ихон и говорит: "џ знаю ее - это юродиваЯ".
     Ђглаида ‚асильевна мельком взглЯнула на дочь и опЯть отвела глаза.
     - џ  стою и  думаю:  какаЯ же Я юродиваЯ?  Ђ ’ихон смотрит мне строго в
глаза...  €  Я  смотрю и думаю:  если Я скажу,  что Я не юродиваЯ,  -  ’ихон
пропал;  скажу Я,  что юродиваЯ, - Я пропала... € не знаю, что мне делать...
‘тою,  стою...  кто-то говорит.  "Ќет,  это не †анна д'Ђрк..."  -  и вдруг Я
куда-то провалилась.  Џровалилась и  лежу тихо.  €  кто-то прЯмо мне на ухо:
"’ихон умер". џ открыла глаза - утро.
     Ќаташа вздохнула и уставилась глазами в окно.
     - ќто мы вчера говорили, читали, все это перемешалось...
     - ‚се это оттого, - сказала Ђглаида ‚асильевна, - что вы долго по ночам
засиживаетесь.  џ тебе запрещаю позже одиннадцати часов сидеть.  ‚место того
чтобы за лето поправить здоровье - ты посмотри, на что ты стала похожа... „а
мне и не нравЯтсЯ все ваши разговоры: вы слишком дети еще, чтобы вмешиватьсЯ
в  дела,  в  которых вы  ничего  не  понимаете.  Љорнев разыгрывает из  себЯ
большого и не замечает, что только смешон с своими претензиЯми.
     - Ћн без всЯких претензий.
     - Ќе  он,  а  ты без всЯкой критической способности...  Ќадо приучатьсЯ
разбирать людей,  потому что нет отвратительнее и  глупее человека,  который
ходит с добровольно закрытыми глазами.
     Ќаташа напрЯженно слушала.  Џо ее лицу разлилось выражение недоумениЯ и
огорчениЯ.
     - „ети, которые в пороховом складе бегают с огнем в руках и радуютсЯ...
Џолутора тысЯч в  этом году нет...  Ћткуда Я их возьму?  Ћсенью в банк...  в
город...  ‡ина не сегоднЯ-завтра невеста... Ћткуда же Я возьму... Ђ им точно
праздник...
     ѓолос  Ђглаиды ‚асильевны оборвалсЯ.  Ќаташа бросилась к  ней  и  стала
горЯчо целовать ей руки и лицо.
     - џ  знаю,  знаю...  что все вы  любЯщие,  но пока доберешьсЯ до вашего
сердца...
     Ђглаида ‚асильевна проглотила новые слезы.
     - ‘егоднЯ ’ема стоит передо мной:  точно Я  ему  самаЯ чужаЯ...  ѓлупый
мальчик... Џозови его...


        XVI

     Љак-то через несколько дней,  под вечер,  от умирающего ’ихона прислали
за  Ђглаидой ‚асильевной.  Ћна  пошла с  сыном.  Љарташев шел задумчивый,  с
какой-то пустотой в голове и сердце.  ‚ белой хатке с желтой печкой,  желтым
полом лежал под образами ’ихон.  Ћтец „аниил торопливо и  угрюмо свертывал у
окна дары.
     - Џозволил себе  обеспокоить длЯ  успокоениЯ умирающего,  -  сказал он,
угрюмо подходЯ к Ђглаиде ‚асильевне.
     - Ѓлагословите,  отец,  - ответила она и, когда свЯщенник сделал крест,
приложилась к его старой руке.
     Ћтец „аниил более мЯгко проговорил, понижаЯ голос:
     - †елает повинитьсЯ перед вами... Џрощайте ненавидЯщим вас...
     “ ног ’ихона стоЯла испуганнаЯ ’анЯ с заплаканными глазами,  подпершись
рукой.
     - ‹ишние свидетели, удалитесь, - распорЯдилсЯ отец „аниил.
     Љарташев  нерешительно  стоЯл,  когда  Ђглаида  ‚асильевна,  подойдЯ  к
’ихону,  поманила сына. ’ихон сделал движение, как бы желаЯ освободитьсЯ или
распустить что-то,  сжимавшее его  шею.  Џосле  этого  движениЯ он  долго  и
неподвижно смотрел в глаза Ђглаиде ‚асильевне.
     - ’ы хотел мне что-то сказать? - спросила она, наклонЯЯсь к умирающему.
     - •отел,  - мучительно тихо прохрипел ’ихон. Ђглаида ‚асильевна понЯла,
что ему трудно говорить.
     - Ћ ’ане не заботьсЯ: она всю жизнь у нас жила, и Я не оставлю ее...
     - Ћдна, - прошептал ’ихон.
     - ‡наю... знаю, что негодЯй обманул ее...
     ’ихон тоскливо кивнул головой.
     - ‡наю, что сын есть. Ѓуду и о нем заботитьсЯ...
     Ђглаида ‚асильевна выпрЯмилась и опЯть наклонилась.
     - Ѓудь спокоен: господь слышит наш разговор.
     Ћна опЯть выпрЯмилась и как бы не то утверждала выражением лица,  не то
спрашивала: "‚се?" ’ихон мучительно поднЯл на нее глаза.
     - ѓрешен, - прошептал он.
     - ‚се мы грешны, - наклонилась опЯть Ђглаида ‚асильевна.
     - ‡а добродетель вашу...  окаЯнный...  -  судорожно заметалсЯ ’ихон,  -
сжег...
     ѓлаза ’ихона с  ужасом раскрылись и застыли на Ђглаиде ‚асильевне.  Ћна
не то отшатнулась, не то поднЯлась, чтобы лучше сообразить.
     - ‘кирду сжег? - спросила она жестко.
     Ђглаида ‚асильевна, обводЯ сына ледЯным взором, смотрела в окно.
     - —то тебЯ побудило? - Ћна с отвращением скользнула взглЯдом по жалкому
лицу ’ихона.
     ‚оцарилось напрЯженное молчание.  ’ихон  мучительно переводил  глаза  с
потолка на пол и  на стены.  Љарташев съежилсЯ и  испуганно смотрел на мать.
"Џрощайте ненавидЯщим вас",  -  пронеслось в  голове  Ђглаиды ‚асильевны,  и
горЯчий огонь боли и протеста загорелсЯ в ее глазах.
     - „ьЯвол, - прошептал ’ихон, - всю жизнь смущал...
     ’ихон  тоскливо заметалсЯ и  рвал  ворот рубахи.  …го  желтаЯ волосатаЯ
грудь,  впалый потный живот  обнажились.  "“мирает!"  -  мелькнуло в  голове
Ђглаиды ‚асильевны.
     - Џрощаю тебЯ... и пусть и господь тебЯ простит.
     ’ихон сделал нетерпеливую, судорожную, мучительную гримасу.
     - ѓовори за мной: не Яко €уда, но Яко разбойник...
     ’ихон рванулсЯ, глаза его выпЯтились и замерли на Ђглаиде ‚асильевне.
     - “мер, - оборвала Ђглаида ‚асильевна.
     ’анЯ с неестественным воплем бросилась к трупу...
     Њать и сын возвращались домой.
     Љарташев в первый раз изменил своему обыкновению не критиковать матери.
     - ќто  была как будто совершенно чужаЯ длЯ менЯ женщина,  -  говорил он
Љорневу,   лежа  с  ним  в  своей  комнате.  -  “жасно  странное  и  тЯжелое
впечатление...  ЉакаЯ гадость,  в  сущности,  весь этот материальный вопрос:
мать и добраЯ,  и честнаЯ,  и любЯщаЯ...  € его страх; кажетсЯ, чего боЯтьсЯ
человеку?  ‚се кончено,  а точно вот прокурор приехал... Ћдарка! - высунулсЯ
Љарташев из окна, увидев Ћдарку.
     - Љонон ни в чем не виноват... ’ихон призналсЯ... “мер уже...
     Ћдарка остановилась на  мгновенье,  поднЯла на  Љарташева глаза,  опЯть
опустила и тихо пошла.  Ќо, пройдЯ немного, она остановилась, опЯть вскинула
глазами  на   Љарташева  и,   скрыв  охватившую  ее   радость,   преодолеваЯ
стыдливость, спросила:
     - Ђ чи то ж правда, панычку?
     - Џравда... Я сам слышал.
     Ћдарка  ушла,  а  Љарташев долго  смотрел  ей  вслед.  Љорнев  лежал  и
усиленнее обыкновенного грыз  свои  ногти.  Љарташев тоже  раскис  и  уныло,
бесцельно смотрел в пространство.
     - Њы через неделю в город едем, - заглЯнула ЊанЯ.
     Љорнев и Љарташев вскочили.
     - ‚от как! - изумилсЯ Љорнев.
     - ќто вы виноваты, - тихо, с упреком бросила ему, убегаЯ, ЊанЯ.
     - ‚от как! - повторил, нахохлившись, Љорнев.
     - ќкую чушь ЊанЯ говорит,  -  сказал Љарташев.  - џ сейчас узнаю, в чем
дело.
     - Ќе ходи к маме, - остановила ‡ина. - Њама расстроена.
     - Џравда, что через неделю мы едем? Ћтчего?
     - Ћттого...  Њама говорила, - и от интонации сестры Љарташеву сделалось
вдруг жутко,  -  что вы с Љорневым в конце концов что-нибудь такое сделаете,
что совсем ее скомпрометируете.
     - Љакие  глупости!  -  с  непонЯтной длЯ  него  самого  тревогой сказал
Љарташев.
     - ‚от и глупости...
     - …дем? - спросил, подходЯ, Љорнев.
     - …дем, - ответила ‡ина.
     - Ќу, и тем лучше, - махнул рукой Љорнев. - ЉакаЯ же причина?
     - Њама хочет несколько морских ванн взЯть.
     - Ќ-да...
     - ќто ЊанЯ ему сказала, что он причина отъезда, - сказал Љарташев.
     - Љакие глупости!
     Љорнев пытливо впилсЯ в ‡ину.
     - Ћна пошутила...
     - Ќет,  да, конечно, это ерунда, - поддержал Љарташев, - мать так любит
тебЯ.
     - Ќаверно, ерунда: Я уж там была...
     - Њне самому странно, что Я мог навлечь гнев... Я, кажетсЯ...
     - Ђх, какаЯ эта ЊанЯ! и выдумает же... Џостойте, Я сейчас ее приведу...
     - „а нет, зачем...
     Ќо ‡ина ушла и возвратилась назад с Њаней.  Љорнев уже издалека услышал
ее "кар".
     - Ќу? - говорила, входЯ, ‡ина и обращаЯсь к Њане.
     - џ ж вам сказала, что из-за вас.
     ЊанЯ, вытЯнув шейку, заглЯнула весело в глаза Љорнева.
     - Ќу что ж...  очень жаль... - развел он руками, и в голосе его звучало
искреннее огорчение.
     - ЊанЯ, что же ты делаешь? - рассердилась ‡ина.
     - Ќу  что  ж  Я  могу тут,  когда и  мне тоже жаль,  -  ответила ЊанЯ и
убежала.
     - Љапризничает... на нее как найдет.
     - Ќет, да Я ведь не верю...
     —аса через два на дорожке в  саду Љорневу попалась ЊанЯ с  заплаканными
глазами и быстро скрылась...
     —ерез неделю -  за три недели до назначенного раньше срока -  в лунную,
Яркую  ночь  длинный рЯд  экипажей,  повозок,  тарантасов двигалсЯ в  ровной
степи, поспеваЯ к поезду.
     Љорнев и Љарташев добровольными изгнанниками ехали в тарантасе в ворохе
свежего сена.
     ‡венит и побрЯкивает тарантас, летит пыль из-под высоких колес, садитсЯ
на лицо,  шею и  спину,  садитсЯ на сено,  забиваетсЯ в  глубь его и пыльным
сухим ароматом щекочет ноздри; тЯнет в степь, и рисуетсЯ она в последний раз
неподвижной,  безмолвной,  приникшей  к  дороге:  собралась всЯ  и  смотрит,
задумчиваЯ, вслед убегающим экипажам.
     ’еплом ласкает золотаЯ луна и  далекую степь и дорогу.  „ремлет высокаЯ
тополь и  смотрит в  край  пыльной дороги;  скрипЯт ее  старые корни и  поют
старые песни. ђазгонЯЯ тоску, запел и Љорнев:

                ѓей выводите, та и выводите
                ’ай на ту высоку могилу...

     € Љарташев затЯнул.
     - Њожно к вам? - тоскливо проситсЯ Ќаташа из переднего экипажа.
     - Њожно, - кричит Љорнев.
     ‹ошади остановились, и Љорнев хлопнул Љарташева по плечу.
     - ќх, ’емка, не тужи.


        XVII

     Љарташевы приехали в город в самую жаркую пору -  в конце июлЯ, в самый
полдень.
     †естокое солнце юга,  казалось,  сожгло весь  воздух,  распалило камень
мостовых и домов,  залило все своими ослепительными лучами, и в зное, духоте
и  грохоте только  далекаЯ ЯркаЯ  синева морЯ  дразнила прохладой,  покоем и
манила к себе.
     ‚се были не в  духе,  уныло ехали с вокзала,  смотрели по сторонам и по
спинам  пыльных  парусинных армЯков  извозчиков читали  всю  скучную историю
городского лета.
     Љарташев,  прищурившись,  кое-как сидЯ на передней скамейке,  смотрел в
море,  и  все то  смутное,  что свЯзывало его и  с  городом и  с  гимназией,
проносилось  без  образов,   щемило,  тревожило  сердце  чем-то  неприЯтным,
неспокойным,  сулЯ в то же времЯ и новое, что-то не изведанное еще. Љарташев
пригнул голову и вздохнул всей грудью, - была деревнЯ, теперь город: куда-то
тЯнет, а на душе пусто и скучно.
     Ђглаида ‚асильевна давно уже не жила в  собственном доме.  „ом этот был
отдален от центра города,  где сосредоточивались все учебные заведениЯ, да и
страшно было ей одной женщине,  без взрослого мужчины,  жить в  такой глуши.
Џоэтому она его сдавала, а сама нанимала квартиру в центре города. Ќо в этом
году,  так как городскаЯ квартира ремонтировалась,  а свой дом пустовал, она
решила провести конец лета в своем собственном доме.
     ‘о смерти отца почти никто не заглЯдывал в свой дом,  и теперь,  войдЯ,
все были живо охвачены прошлым.  Љазалось, ничего не переменилось с тех пор,
как  они  все  детьми жили здесь.  ‚от  детскаЯ,  здесь стоЯли их  кроватки,
маленькаЯ комната - ’емин карцер, и комната их занЯтий. Љабинет все такой же
неприветливый, большой и мрачный. ђука времени коснулась всего, - рассохлись
двери,  выцвели полы и  краска стен,  и шаги так глухо и тоскливо отдаютсЯ в
доме.  ‚от  темнаЯ  переднЯЯ  и  лестница в  кухню.  ђисуетсЯ в  воображении
выглЯдывающаЯ оттуда фигура толстой Ќастасьи и  из-за нее рЯбое толстое лицо
€оськи.  ЌастасьЯ умерла,  €оська в ученье,  постоЯнно убегает,  его ловЯт и
бьют.  ’ерраса и сад запущенный,  редкий и пыльный. ѓорка... какаЯ маленькаЯ
она,  и  беседка на  ней,  в  воспоминании такаЯ нарЯднаЯ,  высокаЯ,  теперь
покосилась,  выцвела,  и добратьсЯ до нее всего несколько шагов по откосу. Ђ
вот вдоль глухой стены длинного сараЯ виноград и  даже кое-где грозди чауса,
а  вот и  кладбищенскаЯ стена и тот глухой угол со старым колодцем,  который
так часто снилсЯ во сне и  всегда казалсЯ тогда таким бесконечным и  путаным
местом.  ’еперь это  все как на  ладони,  и  одним взглЯдом охватываетсЯ всЯ
прожитаЯ жизнь.  ’ам, за этой стеной, вечным сном спит папа: добрый, но сек,
и  памЯть рветсЯ на  этом:  пусто и  скучно.  ’анЯ идет...  Ќичего в  ней не
переменилось...  Ќет,  изменилось:  ’анЯ -  мать.  ќто  так странно,  так не
вЯжетсЯ с спокойной, уравновешенной ’аней... —то там у нее в душе? …сли б он
вдруг заглЯнул бы ей в душу,  в тот таинственный мир ее, который так искусно
скрывает она от  глаз посторонних.  Љак жаль,  что случилось с  ней все это.
…сли б она моложе была,  он кончил бы курс,  женилсЯ на ней и уехал бы с ней
туда, где их никто не знает...
     "Ќе  женилсЯ  бы",   -   пронеслась  неприЯтнаЯ  мысль,   упершаЯсЯ  во
всевозможные препЯтствиЯ его  житейской  обстановки,  и  взамен  этой  мысли
мелькнула другаЯ,  жутко охватившаЯ его:  устроитьсЯ на  времЯ жизни в  этом
доме в отдаленном кабинете отца. Ћн не захотел останавливатьсЯ на этой мысли
и без цели пошел дальше.
     Ћн забралсЯ в кабинет и попробовал почитать:  взЯл какую-то книгу,  лег
на диван и начал читать:
     "ЏосвЯщаЯ свой журнал гражданской жизни, науке и искусству, Ѓерне прЯмо
заЯвлЯет читателю,  что не  будет следовать примеру так называемых умеренных
писателей,  которые вечно боЯтсЯ называть вещи по именам, осторожно стараЯсь
проходить даже между гнилыми Яйцами. ЃесстрастиЯ объективизма при обсуждении
тех  зол,  на  какие  ему  придетсЯ наталкиватьсЯ,  он  не  обещает.  ЌельзЯ
требовать от писателЯ,  чтоб он без ненависти и любви,  возносЯсь над тучами
эгоизма, слышал грозу над собой".
     Љарташев опустил книгу и  задумалсЯ над тем,  что,  в  сущности,  жизнь
глупаЯ и  скучнаЯ штука.  €  еще глупее и скучнее становитсЯ,  когда читаешь
такие книги,  в которых куда-то зовут,  на какую-то другую жизнь,  а кончишь
читать,  и точно с неба спустилсЯ: никакой такой другой жизни и в заводе нет
- идет, как идет, и всЯ так день за днем...
     Љарташев нетерпеливо перевернулсЯ к  спинке  дивана и  стал  смотреть в
упор на клеенчатую обивку.
     "…сли б Я вырос где-нибудь в совершенно особенной обстановке... ну хоть
нашли бы менЯ где-нибудь на дороге...  Я бы тогда был свободен:  что захотел
бы -  то и сделал".  Ћн стал мечтать о том, что бы он сделал: поселилсЯ бы в
деревне,  оставил бы  себе кусок земли,  остальную бы  отдал крестьЯнам.  Ћн
подумал,  что у него, бобылЯ, тогда бы и земли не было... "Ќу, положим, менЯ
какой-нибудь богач нашел и оставил мне..."
     - ’ема,  мама  спрашивает,  ты  в  какой  комнате хочешь устроитьсЯ?  -
спросила, заглЯнув, ‡ина.
     - ‚ какой комнате? - протЯнул Љарташев. - ‡десь в кабинете.
     - Љабинет длЯ девочек.
     - ‚ таком случае,  где ж? - вспыхнул Љарташев, угадываЯ назначенную ему
маленькую комнату с единственным выходом в столовую, куда выходила и спальнЯ
матери.
     - ‚ маленькой или в бывшей детской - тогда ‘ережа с тобой будет.
     - џ с ‘ережей не хочу.
     - ‡начит, в маленькой.
     - џ в беседке буду.
     - ’ема, ну что ты ребенка из себЯ разыгрываешь? - Љарташев молча закрыл
глаза.
     - ’ема? - нетерпеливо спросила ‡ина.
     - Ќу, подохните вы все.
     - ’ема?!
     ќто  было так неожиданно,  так грубо и  оскорбительно,  что ‡ина только
поспешно затворила дверь и, униженнаЯ, оскорбленнаЯ, ушла к матери.
     - ’ема с ума сошел,  -  растерЯнно проговорила она.  - џ его спрашиваю,
где он хочет,  чтоб была его комната,  а он... - ѓолос ‡ины вдруг дрогнул. -
‘лужанкам так не говорЯт...
     Ћна  совсем оборвалась,  отвернулась к  окну,  и  слезы закапали по  ее
щекам.
     „олго билась с ней Ђглаида ‚асильевна,  пока наконец ‡ина рассказала, в
чем дело.  Ђглаида ‚асильевна была так же поражена, так же ничего не понЯла,
как и ее дочь.  …й Ясно было одно: ’ема делалсЯ совсем непохожим на прежнего
’ему. “ нее давно накипело, и давно она подбиралась к сыну.
     - џ  никогда себе не прощу,  что пригласила Љорнева в  деревню...  ’ема
совершенно отбилсЯ от рук.
     ѓлаза Ђглаиды ‚асильевны гневно сверкнули.
     - Џосмотрим.
     Ћна несколько раз прошла по столовой,  вошла в  гостиную и,  там сделав
несколько туров, отправилась к сыну.
     Љарташев лежал и тупо ждал.  Ћн знал,  что даром ему это не пройдет,  и
злость охватывала его.
     ‚ошла Ђглаида ‚асильевна, чужаЯ и неприступнаЯ.
     - ’ы с ума сошел?
     - Ќет, - пренебрежительно и равнодушно ответил Љарташев.
     Ђглаида ‚асильевна смерила сына глазами.
     - џ  имела несчастье воспитать какого-то  урода...  ‘ию  секунду вон из
моего дома...
     - € уйду, - фыркнул Љарташев.
     - ’ак вот как, - задыхаЯсь, произнесла Ђглаида ‚асильевна.
     Ћна стоЯла возмущеннаЯ,  пораженнаЯ,  и  в  то  же времЯ какой-то страх
охватывал ее.
     Љарташева больше всего смутил этот страх: он и сам испугалсЯ вдруг себЯ
и заговорил мЯгко и горЯчо:
     - Њама,  может быть,  вы не сознаете сами,  но ведь вы же действительно
хватаете менЯ так  за  горло,  что Я  дышать не  могу...  ‚едь эта маленькаЯ
комната ни больше ни меньше, как контроль... ‚едь Я же мужчина...
     - —то такое?!  ќто еще что?  Љакой ты мужчина? „а нет, ты действительно
болен? „ай голову.
     Ђглаида ‚асильевна приложила руку к его лбу.
     - Ќе болен Я... тоскливо от всей этой комедии, - проговорил Љарташев.
     Ђглаида ‚асильевна опЯть принЯла свой неприступный вид.
     - Џослушай,  ’ема,  это все так ужасно...  так непохоже на тебЯ, что...
или Я должна все забыть сейчас же, или это никогда не забудетсЯ.
     "Ќикогда" резко треснуло в воздухе.
     - ’ы сейчас попросишь у ‡ины прощеньЯ...
     - џ у ‡ины не попрошу. ‡а что?
     - ‡а что?
     Ђглаида ‚асильевна смотрела с распущенной гримасой и раздраженно качала
головой.
     "ЉакаЯ противнаЯ!" - подумал Љарташев и отвернулсЯ.
     - Ќу, так вон!
     - “йду!!  -  заревел вдруг Љарташев и, схватив со стола шапку, выскочил
сперва в переднюю,  а оттуда во двор и на улицу. ‡лоба, ненависть, унижение,
гнев душили его.  …му хотелось кричать, ругатьсЯ, он убегал от самого себЯ и
только рычал по временам, издаваЯ какой-то лошадиный звук. Љакими-то волнами
ходила по нем злость, и, когда подступала к горлу, он чувствовал потребность
бить,  колотить,  визжать и кусатьсЯ.  ‚ один из таких приступов он изо всей
силы  впилсЯ зубами в  свою руку.  —аса через два  все  прошло,  и  Љарташев
почувствовал желание покончить со всей этой глупой историей. ѓлупо было все:
и  он,  и  мать,  и всЯ жизнь дурацкаЯ и глупаЯ,  но при упрЯмстве все могло
выйти еще  глупее.  ‚  таких случаЯх требовалось быстрое раскаЯнье.  Њысль о
том,  что он мог бы действительно уйти из дома и жить хоть уроками,  что ли,
едва шевельнулась в  его  мозгу:  куда он  пойдет и  что он  без обстановки,
семьи. "“еду себе в Џетербург по окончании гимназии - и бог с ними".
     ‘ стесненным сердцем,  сконфуженный и подавленный, юркнул он в калитку,
спросил вскользь, не смотрЯ на встретившуюсЯ Њаню: "ѓде мама?" - и пошел, по
ее указанию, в беседку.
     Џроизошла одна из  тех  сцен,  которые так ненавидел Љарташев.  Џотупив
глаза,   угрюмо,   но  в  то  же  времЯ  стараЯсь  придать  голосу  какую-то
искренность,  с сознанием своего унижениЯ и презрениЯ одинаково и к себе и к
матери, он пробурчал:
     - Њама, Я больше не буду.
     - Ќет, теперь уже поздно.
     ЌесмотрЯ на  всю  решительность этого "поздно",  Љарташев знал отлично,
что это "поздно" ни больше ни меньше, как звук пустой. ‡нал, что после этого
"поздно" начнетсЯ нотациЯ и будет продолжатьсЯ целый час.
     Ћн  стоЯл,  слушал и  презрительно щурилсЯ от разного рода громких слов
вроде:  "’ы мне не сын",  "џ не желаю такого сына", - всех тех слов, которые
существа вещей изменить не могут и обладают обоюдоострым свойством.
     Њать  говорила,   не  щадЯ  красноречиЯ,   и,   конечно,  меньше  всего
подозревала, что сын ее в это времЯ сравнивал ее с стариком Ќеручевым. Љогда
после нотации,  по обыкновению, он поцеловал ее руку, он опЯть подумал: "’ак
и Ќеручеву целовали руку".
     Ћн вышел из беседки, раздраженно усмехнулсЯ своему сравнению и медленно
пошел в отведенную ему маленькую комнату.
     Ќи одного намека не было сделано со стороны матери,  но сын был убежден
в том, что понимал истинный смысл действий матери: она боЯлась, отпустив его
в кабинет, за его годы и за его сближение с ’аней.
     Ћба окна маленькой комнаты были открыты и выходили на террасу.
     Љарташев лежал на своей кровати, смотрел на эти окна, понимал их смысл,
и  никогда ’анЯ не была так близка к  нему,  как в это мгновенье.  ‘ближение
теперь  казалось не  так  недосЯгаемо;  в  оскорбленном самолюбии,  в  мести
кому-то за что-то искалось оправдание,  повод, кровь загоралась; надвигались
сумерки,  а  с  ними и  мысль о  ’ане принимала все более и  более рельефный
образ.  Љазалось,  она здесь возле него, и уж не унижение и не месть, а тело
семнадцатилетнего юноши предъЯвлЯло свои права.
     Љакой-то  стон вдруг вырвалсЯ из  его груди,  смутивший всех сидевших в
столовой,  и все опЯть стихло, а Љарташев, затаив дыхание, лежал, уткнувшись
в подушку, не смеЯ ни шевелитьсЯ, ни дышать.
     Љарташев так и  заснул в тот вечер,  не раздеваЯсь,  и проснулсЯ только
утром. Џереодевшись и напившись чаю, он решил отправитьсЯ к Љорневу.
     - ‘ережа,  -  крикнул он уже в  калитке,  -  скажи маме,  что Я пошел к
Љорневу заниматьсЯ латинским.
     - Њама уже встала, - ответил было ‘ережа.
     - Ќе встала, - уверенно сказал Љарташев и захлопнул за собой калитку.
     “  Љорневых все  было  по-старому.  ‚  дверЯх беззвучно показалась Ђнна
‘тепановна, сделала свою добродушную гримасу и, проговорив свое "о!", стоЯла
и ждала, пока Љарташев сбросит пальто и подойдет к ней.
     - ‚асЯ, ЊанЯ, - крикнула она.
     - Ђ-а!  -  басом приветствовал Љорнев,  поЯвлЯЯсь из кабинета отца и на
ходу застегиваЯ свой пиджак,  -  милости просим.  - Ћн с удовольствием пожал
руку Љарташеву, указал ему на кресло и сам сел.
     ‚ыскочила ЊанЯ и, вспыхнув, радостно поздоровалась с Љарташевым.
     ЊанЯ загорела, похудела и казалась еще привлекательнее.
     - Ќу что, как? - спросил Љорнев.
     - ‘лушайте,  Љарташев,  отчего вы так рано приехали в город? - перебила
ЊанЯ.
     Љарташев вопросительно посмотрел на Љорнева.
     - …рунда все это, - сказал Љорнев, - знаешь ведь...
     - Ѓунтовщики? - весело, понижаЯ голос, спросила ЊанЯ.
     Љарташев рассмеЯлсЯ.
     - …рунда, - повторил Љорнев и принЯлсЯ за ногти.
     - ‘пасибо,  что с  полицией не  доставили,  -  сдержанно вздохнула Ђнна
‘тепановна,  присаживаЯсь на  стул.  Ћна посмотрела на  Љарташева,  на сына,
покачала  головой,  вздохнула и  сказала:  -  ѓолубчики мои,  учение  опЯть,
латынь,  да то, да другое, и господь его зна, що такое, поки не выкрутЯт, не
выкрутЯт все. - Ћна сделала энергичный жест и махнула рукой.
     - Ќу-с, как твои? ЌатальЯ Ќиколаевна?
     - ‚асенька изволили,  кажетсЯ, найти прочное помещенье своему сердцу? -
рассмеЯлась ЊанЯ.
     - Њанечка  изволЯт,  кажетсЯ,  глупости с  утра  говорить!  -  ответил,
покраснев, брат.
     Ћн встал лениво, с удовольствием потЯнулсЯ и, встрЯхнувшись, сказал:
     - …рунда  все  это...   —ерез  две  недели  переэкзаменовка  -  вы  это
чувствуете?
     - Ѓудем вместе готовитьсЯ, - предложил Љарташев.
     - ‘ удовольствием.
     - ‘кажи лучше - будем вместе ничего не делать, - рассмеЯлась ЊанЯ.
     - Ќапрасно:  Я  с  сегоднЯшнего днЯ готов,  так и дома сказал,  что иду
заниматьсЯ.
     - €наче бы не пустили бы? - спросила ЊанЯ.
     Љарташев небрежно проговорил:
     - Ђх, прошло то времЯ золотое...
     - Ѓольшой теперь?
     - ‘лава тебе господи!
     - ‚прочем, слышала, курить разрешили? ‚ы с какого класса начали?
     - ‘ третьего?
     - € ‚асЯ тоже?
     - € ‚асЯ тоже.
     ЊанЯ махнула рукой.
     - ‘лушайте, Љарташев, идем купатьсЯ.
     - ‘ удовольствием... •отЯ, собственно, Я не взЯл с собой денег...
     - “ нас билеты есть в купальню.
     - ’ы пойдешь? - обратилась она к брату.
     Љорнев подумал и спросил Љарташева:
     - ‚едь воротишьсЯ?
     - ‘лушайте, Љарташев, вы обедаете у нас, а вечером мы к вам.
     - Ћтлично.
     - Ќакомандовала,  -  добродушно произнесла,  поЯвлЯЯсь, Ђнна ‘тепановна
вслед убежавшей дочери, - куда?
     - ’еперь купатьсЯ,  -  ответил Љарташев,  стоЯ  с  фуражкой в  руках  в
ожидании Њани, - а потом к вам обедать.
     - ѓолубчик мой.  -  € Ђнна ‘тепановна, обнЯв ладонЯми голову Љарташева,
поцеловала его в лоб.
     - Ќу,  уж  мама  не  может.  €дем,  -  крикнула ЊанЯ,  сверкнув весело,
возбужденно на Љарташева глазами.
     Ћни опЯть шли по звонким улицам в треске и духоте города,  искали тени,
щурились  от  Ярких  лучей  и  с  удовольствием осматривали и  встречавшихсЯ
прохожих, и дома, и друг друга.
     - џ получила письмо от ђыльского...
     Ќичего нового она ему не сообщила,  да и ђыльский был где-то далеко,  а
ЊанЯ, возбужденнаЯ, довольнаЯ его обществом, шла рЯдом с ним.
     Ћни запрыгали по ступенькам широкой громадной лестницы бульвара и точно
уже купались в открывшемсЯ просторе воздуха и морЯ.
     ‘пустившись,  они пошли вдоль пыльного серого зданиЯ.  ‘крылось море на
мгновенье и опЯть сверкнуло уж вплоть, с гаванЯми, с лесом мачт, с палатками
купален, с белыми рЯдами сохнущих простынь, с ароматом морЯ.
     - ‚ы мне скажете правду?
     - ‘кажу.
     - ‚ кого вы влюбились в это лето?
     - •отел влюбитьсЯ, но она уж невеста.
     - ђазве можно здесь хотеть или не хотеть?
     - Њожно, - беспечно ответил Љарташев.
     - Ќет, нельзЯ, Љарташев. ‚ы были когда-нибудь влюблены?
     - џ с трех начал влюблЯтьсЯ.
     €з-за простынь вдруг поЯвилась фигура учителЯ математики с его походкой
заведенной куклы, с его обычным строгим взглЯдом темных глаз.
     Љарташев быстро  смущенно поклонилсЯ и,  когда  он  прошел,  спросил  с
веселой тревогой Њаню:
     - Љак вы думаете, слышал он?
     Ћни оба рассмеЯлись, он еще оглЯнулсЯ и сказал:
     - џ думаю - он хотел бы быть на моем месте.
     - ‚ каком смысле?
     - ѓм... гм... - усмехнулсЯ Љарташев.
     Ћни  стоЯли  на  перекрестке подмостков,  откуда  расходились дорожки в
женское и мужское отделение.
     - Ќу?
     - ‡дравствуйте,  -  пренебрежительно,  как бы  знаЯ,  что так и  будет,
поздоровалась ‡ина,  выходЯ из купальни.  ‡а нею шли Ќаташа,  ЊанЯ и толстаЯ
кубышка ЂсЯ.
     ‡ина  поцеловалась  с  Љорневой,  а  Ќаташа,  добродушно  прищурившись,
спросила брата:
     - Ќашел?
     - —то нашел? - спросила Љорнева и покраснела.
     ‡ина только кивнула головой, Ќаташа, смеЯсь, поцеловалась с Љорневой.
     - ЊанЯ  как  выросла...  похорошела,  -  с  каким-то  оттенком  зависти
заметила Љорнева. - Њы вечером сегоднЯ к вам хотели...
     - Ћтлично, - ответила Ќаташа и, обратившись к брату, лукаво спросила: -
’ы тоже вечером?
     ‡ина только молча кивнула головой,  как бы говорЯ: об этом и спрашивать
нечего.
     - ‚ы одни? - спросил Љарташев.
     - Њама теплые ванны берет.
     - —то  значит  "нашел"?   -   спросила  Љорнева,  когда  прошли  сестры
Љарташева.
     Љарташев только посмотрел на нее и,  ничего не отвечаЯ, улыбаЯсь, пошел
по подмосткам в свое отделение.  Ћн шел и оглЯдывалсЯ,  пока не столкнулсЯ с
‘ережей.
     - Ќаши вышли?  -  спросил ‘ережа и,  увидев исчезавших за углом сестер,
опрометью, озабоченно подбираЯ на ходу простыню, побежал за ними.
     - ‡дравствуйте, ‘ережа, - окликнула его ЊанЯ Љорнева.
     ‘ережа  только  теперь  ее  заметил,   вдруг  вспомнил  что-то,  как-то
испуганно, смущенно поклонилсЯ и еще быстрее побежал.
     - ‚ гимназию поступает, - крикнул Љарташев.
     - —то значит "нашел"? - повторила Љорнева, исчезаЯ в купальне.
     Љарташев шел,  заглЯдываЯ в номера;  выбрав свободный, вошел и затворил
рассохшуюсЯ,  сколоченную из тонких досок дверь.  Ќа него пахнуло сыростью и
запахом гниющего в  море дерева.  ‘квозь редкий пол там,  внизу,  беспокойно
билась  зажатаЯ в  столбах купальни зеленопрозрачнаЯ волна.  …му  вспомнилсЯ
вдруг  вчерашний  вечер,  и  неприЯтное  чувство  охватило  его.  Ћн  быстро
разделсЯ,  обвернулсЯ до половины простыней и вышел на площадку. Ћн ходил по
жарким доскам площадки со  следами мокрых ног на  ней и  рассматривал пальцы
своих  ног,  расплывшихсЯ на  досках.  Ћн  взобралсЯ на  самый край  помоста
двухсаженной высоты,  с которого прыгали любители в море,  и стал смотреть в
женскую купальню, стараЯсь угадать между множеством белых рубашек Њаню. Њимо
него пробежал и с разбегу кто-то бросилсЯ в воду.  ‚ода закипела,  покрылась
пеной,  и  в  глубине  ее  сверкнуло  белое  тело,  быстро  выбиравшеесЯ  на
поверхность.
     - ‡дравствуйте,   прыгайте!   -  крикнул  ему  прыгнувший,  оказавшийсЯ
выпущенным в этом году в студенты ишко.  ишко, толстый, с черной стриженой
головой, держал себЯ всегда настороже и в то же времЯ как-то снисходительно.
     Љарташев прикрутил к стойке простыню, разбежалсЯ и тоже прыгнул.
     - ‚ы перешли? - спросил ишко, уплываЯ вперед от Љарташева.
     - Џередержка по-латыни, - ответил, догонЯЯ его, Љарташев.
     - Ќу, это пустЯки.
     - Љонечно.
     - ѓоворЯт, восьмой класс вам на шею посадЯт.
     - ‚рЯд ли это коснетсЯ нас, - спокойно ответил Љарташев.
     - ѓоворЯт, и вас коснетсЯ.
     ишко говорил с каким-то неприЯтным намеком в голосе.
     - ‚ы откуда слышали? - встревоженно спросил Љарташев и поплыл наотмашь,
вследствие чего  быстро догонЯл ишко.  Љарташев плавал легко и  сильно.  Ћн
плыл быстро,  и  часть туловища его так выдвигалась из  воды,  что казалось,
стоило сделать еще одно небольшое усилие,  и  он пойдет по воде.  ишко плыл
грузно,  по-жабьи,  и только чернаЯ стриженаЯ голова его торчала из воды. Ћн
пренебрежительно фыркал на эту воду,  котораЯ заливала его рот,  так фыркал,
как  будто  эта  вода  позволЯла  себе  какие-то  неприЯтные  шутки  с  ним,
окончившим  курс  гимназии  и  уже  принЯтым  без  экзамена  в  университет.
Љарташев,  поравнЯвшись, во все глаза с завистью и тревогой смотрел на него:
он хотел бы в это мгновенье быть на его месте;  плыть так же грузно, фыркать
и  сознавать в  то  же  времЯ,  что он студент.  Ђх,  под какой-то особенной
планетой он родилсЯ, и даже это сладкозвучное имЯ "студент", наперекор всему
существовавшему порЯдку вещей,  длЯ  него  уже  вот-вот  готово еще  куда-то
отдалитьсЯ.
     - “читель математики мне сказал.
     “читель  математики!   „а,  в  его  взглЯде  был  этот  ответ.  “читель
математики с ним говорил,  -  они стоЯли где-нибудь на площадке купальни,  -
говорил, как с равным, а на него этот учитель едва взглЯнул, и если при этом
он еще слышал его слова... € восьмой класс...
     ишко  повернул  назад,  опрокинулсЯ  на  спину  и,  лениво,  беспечно,
упираЯсь ногами в воду, поплыл к лестнице: счастливый, беспечный ишко! …сть
на свете и счастье и долЯ, не у него, Љарташева, только! ѓосподи, неужели же
еще два года этой прозы и тоски гимназической?  ќтого обЯзательного сознаниЯ
своего мальчишества?
     Љарташев далеко уплыл в  открытое море,  и какой-то точкой мелькала его
фигура в блеске солнца и морЯ.
     Ћн спохватилсЯ,  что его ждет Љорнева,  и быстро поплыл назад.  …го все
давила какаЯ-то неволЯ.  "‚ чем мне неволЯ? - старалсЯ разобратьсЯ он. - ‚от
в  этот  момент Я  свободный человек.  ќх,  хорошо,  если бы  вдруг судорога
схватила:  пошел бы на дно ключом и сладко уснул". Љарташев мысленно измерил
глубину под собой,  Ярко представил картину последнего мгновениЯ и  быстрее,
без мысли поплыл к берегу.
     Љогда он подплыл к  лестнице,  ишко,  уже одетый в  легкий франтоватый
костюм, уходил, снисходительным, даже ласковым голосом крикнув ему:
     - Џрощайте.
     - Џрощайте,  - ответил ему Љарташев таким тоном, что ишко остановилсЯ,
подождал, пока Љарташев поднЯлсЯ, и протЯнул ему руку.
     - Џрощайте,  -  приветливо повторили они  оба,  и  Љарташев,  торопливо
обтираЯсь в своем темном и сыром номере, думал: "•ороший человек ишко".
     - —то  значит  "нашел"?  -  настойчиво  повторила  Љорнева,  выходЯ  из
купальни и обращаЯсь к ожидавшему ее Љарташеву.
     ‘  мокрыми еще  волосами,  в  барежевом платье,  сквозь  которое слегка
сквозили ее белоснежные плечи и руки,  Љорнева была ослепительно свежа.  ’ак
свежа,  что  Љарташев не  мог  без  какой-то  особенной боли  смотреть в  ее
влажные, блестЯщие такой же свежестью глаза.
     Љорнева чувствовала свою власть над Љарташевым, испытывала удовольствие
сознаниЯ, жажду определениЯ пределов этой власти и настойчиво повторЯла, идЯ
с ним:
     - џ  хочу  знать,  что  значит  "нашел"...  нечего,  нечего отвиливать:
говорите прЯмо и сейчас... Љарташев...
     - Ћткуда Я знаю...
     - Љарташев... Я хочу... слышите? не хотите?
     - џ не знаю...
     - ‚ы не хотите сделать мне приЯтное?
     - ‚се, что хотите... хотите, головой вниз брошусь?
     Љарташев показал вниз, по откосу бульварной лестницы.
     - Џротивный! Ќе хочу с вами говорить... ѓолубчик Љарташев... скажите...
     - •отите, головой вниз брошусь?
     - “ходите...
     - Ќу, откуда же Я знаю?..
     - Ќе знаете? —естное слово?
     - Ќе  знаю,  -  избегаЯ взглЯда,  уклонЯЯсь от честного слова,  говорил
Љарташев.
     Ђ  Љорнева все властнее смотрела на него,  не сводЯ своих разгоревшихсЯ
глаз и обжигала его, повторЯЯ:
     - Џротивный, противный, противный.
     Љарташев точно хмелел под ее  взглЯдом.  ЉакаЯ-то горЯчаЯ волна,  огонь
какой-то  вырывалсЯ изнутри,  охватывал и  жег.  Ѓыло  хорошо,  глаза глубже
проникали в ее глаза, хотелось еще лучшего до безумиЯ, до боли, до крика.
     Љарташев вдруг стремительно сжал  свою  прокушенную руку  и  мучительно
сморщилсЯ от боли.
     - —то с вами?
     Ћн натЯнуто, сконфуженно улыбнулсЯ.
     - “ вас такое лицо было... Я боюсь вас.
     - Ќе бойтесь, - угрюмо вздохнул Љарташев, - дураков никто не боитсЯ.
     - „ураков?
     - ‚от таких дураков, как Я.
     - џ ничего не понимаю.
     - …сли бы вы хоть что-нибудь понЯли, - только бы менЯ и видели...
     Ћн сделал неопределенное движение рукой.
     - Љакой вы странный...
     - €ногда мне хочетсЯ самого себЯ по зубам... по зубам.
     - „а за что?
     - „а вот так... за то, что Я трЯпка, дрЯнь, трус...
     - „а что с вами?
     - ЊенЯ отец всегда называл трЯпкой... џ кончу тем, что пойду в монахи.
     Љорнева удивленно посмотрела на него.
     - ‘лушайте,  Љарташев,  это  какой-то  пункт помешательства всей  вашей
семьи...
     Љарташев вспыхнул и покраснел.
     - …сли бы Я  пошел в  монахи,  менЯ бы на третий день оттуда выгнали...
ѓлупости все это,  - кончу вот гимназию, удеру, только и видели менЯ... џ не
люблю... џ никого не люблю... ‚се здесь нехорошо, нехорошо...
     ‚  голосе  его  задрожали  слезы,  и  он  огорченно замолчал.  Љорнева,
удивленнаЯ, притихшаЯ, шла и смотрела на него.
     - џ  никогда вас таким откровенным не видала...  “  вас у  всех в семье
есть какаЯ-то  гордость...  даже вы вот нараспашку,  а  всегда молчите...  а
все-таки Я всегда догадывалась,  что у вас,  наверно, не все так хорошо, как
кажетсЯ.
     Љарташев нерешительно смотрел перед собой:  ему было неприЯтно от своей
откровенности и хотелось продолжать.
     - ‚ы  читали ѓулливера,  когда его лилипуты привЯзали за  каждый волос?
‚от и мне кажетсЯ, что Я так привЯзан. Џокамест лежишь спокойно - не больно,
а только поворотишьсЯ как-нибудь...
     Љарташев сдвинул брови,  -  на  верху бульварной лестницы он  разглЯдел
фигуру поджидавшего его брата ‘ережи.
     - Ќу, знаете, Я думаю, Ђглаида ‚асильевна не лилипут.
     Љарташев,  поравнЯвшийсЯ в это времЯ с ‘ережей,  не отвечаЯ,  подошел к
брату.
     ‘ережа приподнЯлсЯ и на ухо тихо сказал:
     - Њама тебЯ зовет.
     - ѓде мама? - спросил тоже тихо старший брат.
     - ’ам, в боковой аллее.
     - •орошо,  -  громко ответил Љарташев и, подходЯ к Љорневой, озабоченно
проговорил:
     - ‘егоднЯ мне надо с матерью по делам.
     - Ћбедать у нас, значит, не будете?
     - Ќет, - с сожалением ответил Љарташев и, подумав, прибавил: - џ уж под
вечер, может быть... вместе пойдем к нам.
     - Људа ж вы?
     - Њать тут... у одних знакомых.
     - Џрощайте.
     Љарташеву  послышалось обидное  сожаление к  нему,  и,  недовольный еще
больше собой за  свою болтовню,  скрепЯ сердце,  сконфуженный,  он зашагал в
обратную сторону от  того  места,  где  сидела  мать.  ’олько когда  Љорнева
скрылась за углом и не могла больше его видеть,  он повернул назад и пошел к
группе в боковой аллее,  состоЯвшей из матери и сестер.  Ћн шел,  чувствуЯ и
какую-то  вину  перед  матерью,   чувствуЯ  и   какое-то  раздражение;   шел
неудовлетворенный и в то же времЯ усиленно работал над собой, гнал все мысли
и старалсЯ принЯть спокойный, равнодушный вид.


        XVIII

     ЃерендЯ все лето провел в  городе.  Ћн стоически переносил утомительную
духоту  города  и,   высокий,   лучезарный  в   своих  длинных  волосах,   с
подгибающимисЯ  коленками,  с  уставленным  в  пространство  взглЯдом  своих
желтовато-коричневых глаз,  в  самую жару  ежедневно отправлЯлсЯ на  урок  в
противоположную часть города. Ћн точно не замечал палЯщих лучей, раскаленной
улицы  и,  занЯтый  высшими соображениЯми,  шагал,  никогда не  справлЯЯсь с
теневой стороной:  таким пустЯкам места не было в  том мире,  где витали его
мысли.  …сли иногда прозаично в  разгаре своего полета он наталкивалсЯ вдруг
то на ручную тачку торговки,  то на вертлЯвого еврейчика в  своем упрощенном
костюме:  штаны,  жилетка с  хвостиком сзади от рубахи,  то говорил при этом
свое обычное "о,  черт возьми!",  а  если вдогонку ему неслось "долговЯзый",
"желтоглазый",  то он прибавлЯл только шагу и,  когда ругань стихала,  опЯть
уносилсЯ в свой мир.
     Љак  истый философ,  ЃерендЯ старалсЯ проникнуть в  суть вещей и  искал
радикальных решений.  ‘егоднЯ он  ломал голову под впечатлением прочитанного
по  вопросам  образованиЯ  и   воспитаниЯ.   Џо  его  мнению,   существующее
образование было слишком расплывчато, бессодержательно, мало приспособлено к
пониманию живых  условий жизни  и  вообще  больше  заботилось о  том,  чтобы
побольше набросать под  ноги  разных препЯтствий к  достижению цели  -  быть
разумным, самосознающим себЯ существом, - чем стремилось к этой цели. ЋбходЯ
щекотливый вопрос о вреде и пользе таких предметов,  как,  например, древние
Языки,   ЃерендЯ  рассуждал  так:   жизнь  показывает  нам,  что  из  тысЯчи
обучающихсЯ этой  премудрости один,  может быть,  превращает предметы эти  в
действительное орудие, с помощью которого, роЯсь в архивах отлетевшей жизни,
проверЯет,  выуживает там то,  что еще можно выудить. „лЯ остальных изучение
этих  предметов может  иметь  значение только в  смысле развитиЯ памЯти.  Ќо
классики не  имели классиков,  над которыми могли бы упражнЯтьсЯ в  развитии
памЯти:  как  ее  ни  развивай,  всего не  запомнишь,  -  длЯ  этого книги и
существуют,   и   гораздо  важнее   другаЯ  способность  человека:   анализ,
критическое отношение  к  жизни  и  себе,  самосознание.  ЏамЯть  у  всЯкого
человека есть,  была и  будет,  -  реалист и без латыни обладает памЯтью,  а
правильной работы мысли,  если она нужна (а  нужна,  -  думал ЃерендЯ),  без
развитиЯ уж никак не получишь.
     ’аким  образом,   не  оскорблЯЯ  любителей  древности,   Языки  древние
ЯвлЯютсЯ,  во всЯком случае,  только спец