ловую.


     „ни шли за днЯми в приЯтном ничегонеделанье,  в еде, прогулках по саду,
пении и изредка,  когда все надоедало,  чтении вслух.  €ногда ездили в поле,
устраивались кавалькады.  Љорнев  сперва  энергично  отказывалсЯ,  но  потом
сдалсЯ и  даже  увлексЯ верховой ездой.  Ћн  выбрал себе  совершенно простую
лошадь Ѓуланку и был счастлив,  когда Ѓуланка, после энергичных и комических
понуканий,  пускалась в галоп.  ’огда он,  подпрыгиваЯ и направо и налево, и
взад и  вперед,  работаЯ локтЯми,  победоносно смотрел вокруг и предоставлЯл
смеЯтьсЯ над собой желающим,  сколько им было угодно.  …сли ветер срывал его
шлЯпу,  он  подвЯзывал ее  носовым платком,  отчего  горбившаЯсЯ его  фигура
делалась похожей на фигуру бабы. € это его нимало не смущало.
     - ‘мешно?  -  спрашивал он небрежно и  обращалсЯ к своей лошади не то с
приказанием,  не то с сомнением:  "Ќо-о!" - а когда убеждалсЯ, что Ѓуланка и
на этот раз была так же глупа, он ожесточенно ударЯл ее плетью и уже властно
кричал: "Ќо, животное!"
     Ћни ездили на сенокос и пашню.  €ногда Љарташев принималсЯ экзаменовать
Љорнева и  спрашивал его,  какой  тот  или  другой  хлеб.  Љорнев  путалсЯ и
постоЯнно  становилсЯ в  тупик.  Љогда  ему  надоедало,  стоЯ  перед  полем,
напрасно ломать голову, он кончал:
     - Ќу,  и  убирайсЯ к  черту!  ’ак и  напиши в  своем сочинении,  что Я,
восемнадцатилетний болван,  не только не знаю где,  и что, и какой это хлеб,
но если б ты стал божитьсЯ,  что жареные булки растут прЯмо на дереве,  то и
то поверю.
     - Ќе жареные, а печеные, - поправлЯли его.
     - Ќу, хоть вареные!.. —то в самом деле пристали?
     Ћднажды,   проснувшись  после  обеда,   Љорнев,   грызЯ  ногти,  сказал
Љарташеву:
     - Џослушай...  ‘колько времени мы уже в деревне, а, Я собственно, почти
еще  никакого  представлениЯ о  деревенской жизни  не  имею.  “  нас  как-то
удивительно  изолированно  устроена  жизнь  от  всей  остальной  деревенской
обстановки.
     - ЋбщаЯ помещичьЯ. ’ы напрасно не хочешь к батюшке ходить, - он ближе к
деревне, - ответил Љарташев.
     - ’ак что ж?  Я,  собственно,  по принципу, а то отчего же? Џойдем хоть
сегоднЯ.
     Ќо в этот день посещение отца „аниила не состоЯлось:  приехал Ќеручев и
провел  весь  вечер.  ‘перва  его  чистый,  даже  щеголеватый  вид,  немного
заносчиваЯ манера оттолкнули было  Љорнева,  но  жажда впечатлений заставила
его насторожитьсЯ.
     - Џожалуйста,  господа,  - успела предупредить Ђглаида ‚асильевна, - не
травите моего Ќеручева: помните, что он гость.
     Ќеручев держал  себЯ  с  достоинством,  но  вежливо и  охотно вступал в
разговор.  Љорнев  старалсЯ  подбирать  нейтральные темы  -  расспрашивал об
урожаЯх,  о хозЯйстве, о крестьЯнах. Ќеручев говорил с видимым знанием дела,
жаловалсЯ на отсутствие инициативы,  указал на многочисленные опыты в  своей
деревне.  Љоснувшись крестьЯн,  он  отметил,  как  главное зло -  отсутствие
образованиЯ.
     - ќто  совсем  культурный  человек,  -  изумилсЯ  Љорнев,  когда  уехал
Ќеручев.
     - …го  отец был замечательный человек,  -  заметила Ђглаида ‚асильевна,
вскользь бросив взглЯд на ‡ину.
     - ‘ виду это хлыщ,  - сказал Љорнев. €, раздумчиво принимаЯсь за ногти,
он докончил, пожав плечами: - Љак можно иногда ошибитьсЯ.
     Ќеручев,  уезжаЯ,  настоЯтельно звал осмотреть его усадьбу,  в  которой
много было старинных редкостей.
     ‚ условленный день Ђглаида ‚асильевна,  ‡ина, Љорнев и Љарташев поехали
к нему в колЯске четверкой.
     ќто  была  очень  большаЯ  нарЯднаЯ усадьба в  чугунной высокой ограде.
„вухэтажный дворец раскинулсЯ посреди двора,  и, огибаЯ зеленый круг, дорога
заканчивалась  у  такого  подъезда  с  зеркальными  окнами,   каким  мог  бы
щегольнуть любой барский дом-особнЯк в  Џетербурге.  Ќавстречу высыпал целый
штат  прислуги:  тут  были  и  лакеи в  штиблетах,  синих фраках с  большими
металлическими пуговицами с  графскими гербами,  и  лакеи  просто  в  черных
фраках,  горничные в чепчиках и просто босые девки.  Ќеручев в своей богатой
обстановке произвел еще более сильное впечатление дельного барина,  умеющего
соединить любовь к роскоши с деловитостью,  не уступающей даже крестьЯнской:
он  говорил,  что сам умеет и  плуг починить,  и  плотника поймать на всЯкой
плутне,  а  что касаетсЯ хозЯйства,  то он в  курсе всех мелочей и ведет все
сам.  Љорнев даже с  удовольствием пожал ему  на  прощанье руку,  совершенно
подкупленный  главным  образом  тем,   что  Ќеручев  постоЯнно  отзывалсЯ  о
крестьЯнах с  симпатией.  ‚скользь даже как-то  выЯснилось,  что  Ќеручев им
уступает все за полцены.
     - “ вас тоже так? - спросил Љорнев, когда они возвращались домой.
     - џ не знаю, - ответил Љарташев.
     - Ќо отчего же он разорЯетсЯ?
     - Ќеурожаи...  Ќо  в  этом  году  он  совершенно поправил свои дела,  -
ответила Ђглаида ‚асильевна.
     - Ћн ничего...  красивый,  - сказал Љорнев и покосилсЯ на ‡ину. Ђглаида
‚асильевна сделала суровое лицо  и  молча,  строго смотрела в  поле.  Љорнев
сконфуженно замолчал.  ‡ина  едва  приметно улыбнулась и  загадочно довольно
смотрела куда-то вдаль.
     Љорнев  грыз  ногти,  посматриваЯ мельком  на  ‡ину,  старалсЯ уЯснить,
нравитсЯ ли  ей  Ќеручев,  и  представлЯл ее в  роли madame Ќеручевой.  Ћн с
любопытством искал в ее лице,  глазах чего-нибудь такого, что помогло бы ему
разобратьсЯ.  ‡ина знала,  о чем думает Љорнев,  ее разбирал смех,  и она, в
свою очередь, также его наблюдала, но не подавала и виду.


        XIII

     Ћтцу „аниилу восемьдесЯт четыре года.  „ни  за  днЯми идут,  проносЯтсЯ
годы в вихрЯх зимних метелей,  аромате бузины,  полевых цветов, темных вишен
тенистого садика,  а в маленьких, с запахом васильков и других пахучих трав,
комнатах отца „аниила все то  же.  ‚се такой же  и  отец „аниил:  выдуло его
ветром,  выжгло солнцем, загар так и не сходит с лица, как и запах васильков
не оставлЯет его. ‘тараЯ рука потемнела и высохла.
     Џривыкли к нему крестьЯне:  без него и праздник не в праздник, и жнитво
не в жнитво.  ‚озьмет в руки колос,  разотрет, сдует с зерна шелуху, оставит
ладонь и смотрит -  и дивчата и паробки притихли, следЯт с открытыми глазами
и ртом,  как смотрит старый поп,  а с ним и все его восемьдесЯт четыре года,
видавшие всЯкие хлеба на  своем веку,  еще при отцах их  и  дедах,  а  то  и
прадедах.  ‚сЯ вечность длЯ них в этом высохшем попе,  и чрез него одного их
свЯзь  со  всем,  что  отделЯет их  степи,  их  ‚ысь,  их  деревню от  всего
остального,  что есть и на земле и на небе.  € не только того,  что есть, но
что и было.  Ќикто так,  как отец „аниил,  не сумеет вспомнить и рассказать,
что и как было.
     Џомнил он времЯ,  когда воз с  солью и волами стоил два рублЯ,  помнил,
когда солдаты еще пудрили мукой свои косы,  помнил времена гайдамачины и сам
угощал  знаменитых  когда-то  в  околотке  разбойников:   Љалиша,  џвтуха  и
Џеристрила. „аром что безбородые еще были, а всЯ округа дрожала от одного их
имени,  и не чета им теперешнЯЯ мелкота,  хоть бы и тот самый Љонон.  Џомнил
все отец „аниил и умел рассказывать о старине,  о том, что было, что в землю
ушло,  - как говорил он, - из чего, как из корней, цветет и зеленеет веселаЯ
жизнь.
     Ќе одни крестьЯне любили слушать старого летописца: собирались издалека
послушать его.  Ѓывало,  метель злитсЯ,  и крутит, и стучит в маленькие окна
его дома,  а  в домике тепло и уютно.  Ќакормит отец „аниил своих гостей чем
бог послал - варениками со сметаной, молочной лапшой, а то и борщом с уткой,
с кусками прозрачного вареного сала, и поведет их спать в отведенную длЯ них
комнату.
     ’ут уж  чинитьсЯ не перед кем,  да чинись не чинись -  всем одна честь:
всем сена довольно,  все  на  полу в  рЯд,  а  батюшка у  порога.  Џеред ним
каганец,  а в каганце сало,  в сале фитиль. ‘идит батюшка, оправлЯет горЯщий
фитиль, - сальные свечки еще роскошью тогда были, - тискает сало и говорит о
том,  что было.  Ћблокотившись на локти,  гости нюхают то ароматное сено, то
копоть каганца и слушают. Љакой-нибудь молодой городской франт забудет и про
красный галстук свой,  и про барышень, которые в церкви так охорашивались да
бросали на него ласковые взглЯды.  ЉачаетсЯ неровное пламЯ, падает на старое
лицо батьки,  на  его косичку,  падает на слушателей,  заглЯдывает в  темные
уголки,  точно ищет испуганных следов того,  о  чем  рассказывает неказистый
старый поп.  € в сенЯх слушатели: паробки и дивчата, хоть и лузгают семечки.
€зредка батюшка прикрикнет в  их сторону:  "–ыц,  вы!"  -  и продолжает свой
рассказ.
     Ќачнет,  бывало,  еще  с  ‡апорожской ‘ечи,  когда ключом била  жизнь и
волнами доходила и до ‚ыси. Ћ том ему еще дед передавал. ‘ам же он пришел на
‚ысь как раз тогда, когда прадед Ђглаиды ‚асильевны, из —ерногории, в начале
нынешнего столетиЯ получил это  поместие в  дар и  выстроил всю эту усадьбу,
котораЯ и сейчас стоит.
     - Ћто детками Ђглаиды ‚асильевны и  кончитсЯ проклЯтие.  ’олько первого
из  их роду и  не видел Я,  того полковника,  что беду накликал на весь свой
род.  Ђ было так дело.  ‚ турецкую кампанию тысЯча семьсот семьдесЯт второго
года штурмовали в  Ѓолгарии один греческий монастырь.  “ж господь его знает,
как,  из-за чего, только монастырь не сдавалсЯ, да и полковник тоже крутоват
был...  Ћтлички,  может, хотел, а то просто огненный воин был: разгорелсЯ, и
дело до штурма дошло. Ќу, что же? монастырь не крепость, и монахи не воины -
в развалину весь монастырь обратил.  Ђ все-таки еще не взЯл, бо ночь пришла.
Ќу,  до свету отложили дело.  ѓотовитсЯ войско.  Ќе спЯт.  Ќочь темнаЯ, хоть
глаз выколи.  ЏЯлЯт часовые глаза. Ќу, что же? смотри не смотри - развалины,
развалины и стоЯт;  только что сумно:  оно,  конечно,  сказать -  свЯтынЯ...
’олько вот в полночь вдруг звон -  тихий, жалостливый, как по покойнику... €
звон с часовни идет,  а часовни уже нет - развалили... Џение погребальное...
Ѓлиже да  ближе...  Ќе  про смертное сердце то  пение бывает.  Ќе доведи его
никому господь услышать.  …ще  ближе -  огонь показалсЯ,  факелы,  а  тут  и
процессиЯ -  в саванах... идут да поют. “слышал и полковник, выскочил, хотел
было скомандовать,  да нет...  посильней хозЯин сыскалсЯ...  так и  осталсЯ,
будто пришибли его. Џрошла процессиЯ на стены. € слышат воины чей-то голос -
проклЯтие читает войску всему и полковнику,  а ему и с потомством до шестого
поколениЯ.  Љончил голос,  и  все пропало.  Ќет ни монахов,  ни процессии...
опЯть темно.  ђазвалины одни. Џовскакали воины, поглЯдели друг на дружку: не
то  было,  не  то  виденье  какое...  “тром  на  приступ -  никого...  точно
провалились куда  монахи.  Ћбыскали весь монастырь,  в  пещеру спустились...
глЯдЯт: лежат в саване в рЯд монахи - и все покойники. ‚от оно: и славы нет,
и душу загубили.  ’ак с похода никто и не вернулсЯ,  а того полковника турки
захватили и на кол посадили. ’о первый был...
     ‚торой-от той,  что дом тый состроил,  крутой же,  скупой был.  ’ак шел
слух,  что только-только не повесили его в милиции.  „еньги,  бывало, в лесу
держал.  Љаждый год уж в  страстную пЯтницу едет новую кучу зарывать...  ђаз
этак копал он,  а  тут  откуда взЯлсЯ ворон,  да  прЯмо над ним и  закаркай.
ЏоднЯл он голову,  ворон на ветке сидит, смотрит в него человечьими глазами,
машет ему  крыльЯми.  ’ак  он  и  обмер,  домой приехал уже  без  Языка -  и
свалилсЯ,  а через три днЯ и богу душу отдал.  ’олько уж перед самой смертью
опамЯтовалсЯ,  Языка нет...  Џотыкал,  потыкал пальцем меж  тремЯ пальцами в
другую руку:  дескать, меж трех деревьев деньги в лесу, да где же их сыщешь?
‚езде во всем лесу все три дерева.
     - Ђ как узнали, что ворон над ним каркал, когда он без Языка приехал?
     ‘тарый батюшка не любил перерывов...
     - џ говорю, что знаю... как да как... не следствие с менЯ снимаешь...
     “ этого,  что вот помер,  сын в гвардии был,  женатый,  тоже полковник.
Џриезжал на похороны.  Њолодец,  высокий,  ус черный,  длинный, глаз черный,
одна природа у всех.  ’ак через год, не больше, слышим, трах! застрелилсЯ...
неизвестно с чего.  Ћт него четверо осталось детей: сын да дочь, да сын еще,
да вот мать Ђглаиды ‚асильевны.  ќти вот сын да дочь с  матерью в  этом доме
жили.  Њать-то, господь ее знает, не то больнаЯ... слабость ли в ней к детЯм
была...  ‚иднаЯ из  себЯ,  глаза голубые...  вот как вижу.  ЏридворнаЯ дама.
‚ойдешь:  не  знаешь,  куда и  косичку свою сунуть от робости -  так с  виду
царица,  а  обходительнаЯ...  €  детки-то,  а-ах!  и  сын  и  дочка  красоты
удивительной:  она в мать,  он в отца.  †или они в детстве особнЯком друг от
друга:  обоих где-то там у французов образовали. ‘ъехались тут же, в деревне
эти-то  двое...  не  наглЯдЯтсЯ друг на  друга...  за  руку ходЯт,  говорЯт,
говорЯт,  по-французски  все...  по  саду  ходЯт.  ‚  степь  верхами...  она
по-дамски боком,  а  он  на  этаком корытце сидит...  просто так,  вот,  как
ладонь,  и маленькое...  хорошо ездили, твердо в седле сидели, даром что вот
как и удержатьсЯ не за что.  € лошадка у него была -  аргамак породой,  ушки
стриженые,  картинка лошадь,  а нравом -  дьЯвол...  никто, кроме него, и не
подумай сесть.  Ђ он вскочит,  и не знаешь, на кого и смотреть: у конЯ глаза
загорЯтсЯ,  и пойдет под ним выделывать штуки, а он качаетсЯ в седле, словно
прирос... вот будто игрушки им обоим... сердце радуют друг другу, а уж чего?
на  моих глазах берейтора этот аргамак сбил,  так просто,  с  одного маху...
берейтора!  Ђ  этому  и  горЯ  мало.  Ђ  на  сестре лица  нет:  смотрит,  не
оторветсЯ...
     Ќу,  и досмотрелись!  —то уж там было,  не знаю.  Ћдним словом, гадость
этакаЯ вышла,  и  кончилось тем,  что она в пруде утопилась,  а он на нижней
аллее в  саду,  у самого колодца,  на дереве удавилсЯ.  € мать тут же в этот
день за ними скончалась.  Љто,  сердце, говорил, разорвалось у нее с горЯ, а
кто  прЯмо,  что  у  нее  Яд  в  флакончике был приготовлен.  ’емное дело...
все-таки ее похоронили по обрЯду,  а  тех двух так в  одном гробе у дороги и
зарыли...  потом  уж  часовню  поставили...  ђассказывают  в  народе...  уж,
конечно,  выдумают  несогласное с  религией...  ну,  да  уж  и  говорить  не
приходитсЯ об этом, да и знать доподлинно, как и что, никто не может: думаем
мы  человеческим умом и  так  и  этак,  а  помрем,  все  по-иному,  конечно,
выходит...
     €  мать Ђглаиды ‚асильевны -  эта  другаЯ дочка -  тоже так пропала;  с
мужем  развелась...  дочка  тут,  эта  самаЯ  Ђглаида ‚асильевна,  родилась.
Њать-то  ее  еще из  первых в  губернии была...  ѓосударЯ в  этом самом доме
принимала.  Љогда умерла,  так за комодом, уж не скоро, бриллиант вот с орех
сыскали. Ђ брат ее, дЯдЯ Ђглаиды ‚асильевны, помер уж вот в Ѓалайхуре, верст
пЯтьдесЯт отсюда жил;  это прежде все их же земли были... грани там городами
означались.  ‘трашное богатство было!  ќтот  вот  Ђнтон,  что  в  Ѓалайхуре,
несметно же был богат и хозЯин хороший. Ѓывало, все толковал, что корень зла
всЯкого -  ученье...  человек,  дескать,  выучитсЯ и  сам не  знает,  чего и
хочет...  ‚роде того,  что ум  за разум зашел у  него...  так он детЯм своим
никакого образованиЯ и  не  дал,  только что грамоте...  ѓосподи,  с  этаким
богатством...  только-только свою фамилию подписать могли. Џри этом говорит:
богатому и без ученьЯ можно прожить. Ђ ведь наука не простой головой удумана
- можно сказать,  все  нации,  все народы друг перед дружкой вытЯгиваютсЯ...
…му одному облегчение пришло... Ќу что ж? ’воЯ волЯ на все... Ђ детей у него
всех  восемнадцать человек было  да  незаконных всЯких еще...  ‚сех  поровну
поделили.  Ћт  этих  опЯть  пошли...  ‘ейчас  в  одной  деревне  их  человек
пЯтьдесЯт.  Ѓогатство,  что было,  растрЯсли,  осталась землЯ только, и ту в
залог пустили.  ’ут волЯ подошла,  и вовсе осели...  € народ! Ќи господа, ни
мужики:  разврат пошел,  содом и гоморра...  мерзость запустениЯ...  Џростой
мужик перед ним, как землЯ от неба, отличаетсЯ. Ђ все уж как наладились, так
и пошли: обман, сутЯжничество, зависть да разврат... ’ьфу, прости господи...
’ак  иной раз думаешь:  как-то  теперь Ђнтон €ванович с  того света на  дело
своих рук глЯдит...  Ђ може,  и не думает: наделал дел, а уж тут как знаешь,
так и расхлебывай... € расхлебать-то, главное, нельзЯ.
     - Ќу, а у Ђглаиды ‚асильевны, слава тебе господи, кажетсЯ, покамест?..
     - ‘рок-то еще не вышел... ‘ама ведь она, положим, ой-ой, баба... умнаЯ.
Ђ ведь и то сказать: прежнего нет уж. ’олько вот ЃлагодатнаЯ. Ђ Ѓожий „арик,
Ђрсеньевка все ведь у чужих людей. Ђ земли какие были! Џомню, бывало...
     € пойдет батюшка рассказывать,  что он помнит. ‘лушают гости, слушают и
сами не заметЯт,  как заснут и  захрапЯт так,  что и себЯ перестанет батюшка
слышать.
     Џосмотрит он  потухшими глазами,  вздохнет и  сам  пойдет  на  боковую.
‚спомнит,  что недолго уж и ему скрипеть на белом свете, что скоро останетсЯ
он вот так же один в своей пустой могиле, и заворчит:
     - ќх-хе-хе...  так-то вот и  живем и все думаем,  что по нашей воле все
так и  этак сходитсЯ -  все умно...  Ђ как станут люди разбирать после тебЯ,
что к  чему,  -  тут-то и  помЯнут тебЯ,  умного,  вот не лучше,  как Ђнтона
€вановича... Џрости господи!
     Љорнев и  Љарташев стали  часто  заходить к  отцу  „аниилу и,  сидЯ  за
маленьким чайным столом с веселым самоварчиком в густо поросшем саду, любили
слушать  интересные рассказы старика.  ђассказчик вскользь касалсЯ  прошлого
семьи  Љарташевых и  останавливалсЯ только на  светлых воспоминаниЯх,  но  о
соседЯх говорил все, что знал.
     ђассказывал об  отце  Ќеручева,  которого крепостным был  повар  ’ихон,
рассказывал, отчего у ’ихона лысина образовалась.
     - ’ам у  них в  усадьбе есть такаЯ приступочка:  со двора,  как раз под
окнами столовой.  ‚от как обед начнут подавать,  бывало, ’ихон уж и стоит на
своем эшафоте:  борщ там или суп испортил -  прЯмо на  голову.  Ђ  то  и  на
конюшню сведут...
     Љорнев  грыз  ногти,   внимательно  слушал  и  осторожно  подбиралсЯ  с
вопросами к батюшке, желаЯ выЯснить то, что его интересовало.
     - —то ж,  -  говорил он небрежно-равнодушным голосом,  -  конечно, если
виноват,  так  нельзЯ и  без  наказаниЯ...  Ќо  это  все-таки был  уважаемый
человек?
     - “важаемый,  пока жил. Њожно сказать, первое лицо был на всю губернию:
уж  что он скажет -  так уж закон.  ’ам это насчет порЯдку,  как с  народом,
насчет  строгостей...  €ли  в  проповеди...  ну,  как-нибудь не  тем  словом
обмолвишьсЯ -  и  слушать больше не  станет:  уйдет  из  церкви.  €  жди  от
архиереЯ...  ”альшивый был человек.  € вот какое дело: и мужики у него такие
же вышли -  на словах одно, а в деле все фальшь. •уже теперь его мужиков нет
- пьЯницы, воры, ну, просто постыдный народ...
     Ћднажды Љорнев пришел один.
     - Ќу, а теперешний Ќеручев? - спросил он.
     - „а  и  теперешний хоть...  ’оже  фальшивый  человек...  ’олько  та  и
разница,  что тот жмот,  скупой был, а этот пыль в нос пускает, покамест все
не распылит.
     - Ћн хвалитсЯ.
     - „а  ведь за похвальбу денег не платЯт.  Љто себе враг?  не по словам,
как говоритсЯ, а по делам.
     - Ћн говорил, что за полцены все отдает крестьЯнам?
     Ћтец „аниил пренебрежительно махнул рукой:
     - Џустое!..  школу бы  хоть устроил.  ’ут  вот  только „еланкур,  что о
крестьЯнах позаботилсЯ:  школу им  устроил,  больницу,  длЯ  младенцев покой
устроил,  когда в летнее времЯ бабы в поле...  Ђ остальные так потерЯлись...
по нынешнему времени прижатьсЯ надо: кто тратил рубль - двадцать пЯть копеек
тратить надо, а они - все как шло у них, так и идет. Ќу, уж тут какой конец?
     - € много разорилось?
     - Ђ кто осталсЯ? Љонца-краю нет разоренью...
     - Љому же землЯ переходит?
     - „а так -  с торгов купцам...  больше того немцы скупают.  Ќу, этим уж
что в руки попало, то пропало...


     ђаз Љарташев спросил отца „аниила:
     - Ђ нами мужики довольны?
     Ќо отец „аниил уклонилсЯ от прЯмого ответа:
     - „а ведь как сказать, - на всех и солнышко не угодит.
     “ Љарташева зарождалось какое-то смутное беспокойство насчет того,  что
не все так хорошо,  как это кажетсЯ с  виду в отношениЯх крестьЯн к ним.  Ќо
попытки уЯснить себе не приводили ни к чему;  все было так,  как было, и как
могло бы быть иначе - ни ему, ни Љорневу не представлЯлось. —то "идеала" нет
- Ясно,  конечно, с первого взглЯда: не было не только больницы, но и школы,
хотЯ  в  деревне  считалось  двести  пЯтьдесЯт  дворов.  Ђглаида  ‚асильевна
уклонЯлась от  прЯмых ответов на такие вопросы,  но как-то,  рассердившись и
улучив минуту, когда была одна с сыном, заметила раздраженно:
     - ’ема,  ты точно в гости приехал: наивничаешь перед Љорневым о школе и
словно не знаешь моих дел. „лЯ школы нужно в год не меньше пЯтисот рублей. џ
могу их  дать,  отказав кому-нибудь из  вас  в  образовании,  -  так выбери,
пожалуйста, кому же именно? €ли мне прикажешь отказатьсЯ от того, что Я себе
позволЯю?
     Љарташев знал,  что мать всегда и во всем себе отказывала: он знал, что
она почти ничего себе не делала из туалета,  разнообразЯ и подновлЯЯ богатый
запас молодости.  …е шуба с  очень дорогим мехом черно-бурых лисиц давно уже
требовала перемены бархата,  и дети часто к ней приставали насчет этого,  но
Ђглаида ‚асильевна и слышать не хотела. Ћна перестала даже держать лошадей в
городе и  таким образом отказывала себе в последнем удовольствии.  Љарташеву
было  неприЯтно,  что  он  неосторожно затронул больное место.  Ћн  поспешно
проговорил, искренно и горЯчо:
     - ’ебе, конечно, где же... Ќо отчего же земство?.. Ћ чем оно думает?
     - € земство не всесильно...  расход земства кому-нибудь тоже надо нести
на себе... ‚се это не так просто. ‚от подыметесь повыше, бог даст, - тогда и
увидите все то, что теперь без перспективы и свЯзи мозолит ваши глаза.
     Џопробовали  Љорнев   и   Љарташев  за   Љонона   ‹ьвовича  братьсЯ  по
интересовавшим их  вопросам,  но  тоже немногого добились.  Џо мнению Љонона
‹ьвовича,  мужики -  это  такой народ,  которому хоть все  отдай и  все мало
будет, - народ неблагодарный, завистливый, враждебный. ‚се это понЯтно, надо
им  делать все,  что можно,  но неблагодарность -  это факт.  €  он приводил
примеры.  Љонон ‹ьвович говорил тоном человека незаинтересованного, которому
ни потерЯть,  ни выиграть нечего.  Ћтец „аниил, по его мнению, человек "себе
на уме",  хитрый и умеет выводить свою линию,  и это тоже, конечно, понЯтно:
его судьба зависит от крестьЯн,  оттого он им и  мирволит,  но,  в сущности,
только ловко эксплуатирует их невежество.  ’он Њогильного был авторитетный и
независимый.  ’ак же  независимо он  держал себЯ и  с  Ђглаидой ‚асильевной.
—естность его,  деловитость были на  виду.  ‚се  это  действовало,  вызывало
сомнениЯ,  а  факты ставили окончательно в  тупик.  “знав,  как  отец „аниил
говорил об  отце Ќеручева,  Ђглаида ‚асильевна доказывала,  что  отец „аниил
просто-напросто наклеветал на Ќеручева.
     - ќто  был  человек идеи,  замечательных способностей,  и,  вне всЯкого
сомнениЯ,  если бы посвЯтил себЯ государственной деЯтельности, он выдвинулсЯ
бы  не только между современниками,  но и  в  истории занЯл бы одно из самых
первых мест.  Ђ что он был человек своего времени,  то и вы оба не последнее
слово принесли с собой на землю.
     - Ќо  ведь  он  был  и  против освобождениЯ крестьЯн даже?  -  возразил
Љорнев.
     - ‚еликим людЯм свойственны и заблуждениЯ великие.
     - ‘обственные заблуждениЯ -  Я  согласен.  Ќо если эти заблуждениЯ хлам
веков,  из  которого сильный ум  не может выбратьсЯ даже тогда,  когда малые
переползли через них,  то  это не  великий ум.  Љакой же это государственный
человек?  ”альшивый человек,  который из  своих  личных расчетов поддерживал
несправедливое положение  вещей,  подтверждаЯ  его  не  наукой  человеческой
жизни,  не лучшими стремлениЯми человеческой натуры,  не религией наконец, а
просто пальцем,  приставленным ко лбу, гнусным насилием. ’акой человек может
иметь  только значение Ђракчеева,  -  пока  живет.  ќто  не  государственный
человек.
     - Ќет,  нет, господа, вы противоречите сами себе: вы говорите о пальце,
приставленном ко лбу,  а  сами ничего,  кроме этого пальца,  пока не имеете.
ѓосударство вам представлЯетсЯ очень простой машиной.
     - Ќапротив очень сложной -  никто и не думает братьсЯ за нее, но судить
об искусстве управлениЯ может всЯкий.
     - Ќо не гимназист.  Ќе было с  сотворениЯ мира еще государства,  где бы
решителЯми и  судьЯми ЯвлЯлись юноши.  €,  прежде  чем  такой  юноша  станет
судьей,  он должен научитьсЯ уважать то, что собираетсЯ принЯть в свои руки:
этим он обеспечивает, в свою очередь, уважение и к себе своих преемников.
     - Ћбеспечивает рутину,  -  ответил Љорнев.  - ‚прочем, конечно, все это
сложно...
     Љорнев принЯлсЯ за свои ногти.
     - Ќо,  возвращаЯсь к  частному случаю,  к  Ќеручеву,  мне кажетсЯ,  что
правильнее всего  остановитьсЯ на  том,  что  это  был  эгоист,  фальшивый и
непрозорливый человек.
     - ‚от,  почти ничего не знаЯ о человеке, вы подписали ему приговор. ’ак
и  с  вами  поступЯт  в  жизни:   "Ђще  какою  мерою  мерите,  такой  и  вам
отмеритсЯ..." џ,  по крайней мере, говорю вам, что имЯ старика Ќеручева одно
из самых уважаемых имен нашей губернии,  и если оно не стало общерусским, то
причиной этого только его увлечениЯ в молодости, - он был декабрист и в свое
времЯ был, может быть, стремительнее и прЯмолинейнее вас.
     - ЋстаетсЯ пожалеть, - вздохнул Љорнев, - что таким и не осталсЯ.
     - ‚от вы и останьтесь.
     - Ќесомненно... выбора быть не может из двух положений: Ђракчеева и...
     - Ќу  и  отлично...  Ќо по поводу ваших будущих исканий источников,  из
которых вы станете черпать свои сведениЯ,  Я вам дам совет:  дело в том, что
источников в  чистом  виде,  то  есть  дистиллированной воды,  не  бывает  в
природе.  ‚о всЯкой есть своЯ подмесь,  и ее, по крайней мере, знать надо. ‚
источнике отца „аниила два  недостатка и  даже три:  это  человек,  которого
горизонт - эта деревнЯ, неразвитой, он в силу вещей немного сплетник, потому
что у  него нет никаких интересов и  он живет чужими,  а так как только свои
дела знаешь точно,  в  чужих же  всегда будет неЯсность,  то  все сводитсЯ к
случайной, сплошь и рЯдом, сплетне, безнаказанно гулЯющей по свету...
     - Ђ зачем же устраивать такие потемки,  чтобы было все неЯсно:  раз его
дело честное и в интересах других,  то,  казалось бы,  чем больше гласности,
тем лучше.  €наче одно из двух:  или человек действительно даром терпит, или
же  делает  гадости,  еще  изображаЯ из  себЯ  некоторым образом непонЯтного
героЯ...
     - ‚се это фразы... ЉакаЯ тут гласность в частной жизни? ѓазету ему, что
ли,  издавать  длЯ  вас?  ‚се  оттого,  что  слишком  прЯмолинейно судите...
Ќаконец,  у отца „анила есть еще недостаток,  с которым надо считатьсЯ.  ќто
общий недостаток нашего духовенства:  они  не  крестьЯне,  они не  дворЯне и
одинаково,  как люди,  чужды тому и другому сословию. € третий недостаток, о
котором особенно тЯжело говорить:  отец „аниил алчен...  ‚ы можете проверить
это у любого крестьЯнина.
     ”акты алчности -  при взимании за требы - были налицо: крестьЯне охотно
делились ими  с  Љорневым и  Љарташевым.  ‘ам отец „аниил отдалилсЯ вдруг от
них,  стал сдержаннее, уклонЯлсЯ от рассказов и только угрюмо смотрел, когда
они поЯвлЯлись в  его маленьком домике.  ‚ конце концов мало-помалу в глазах
Љорнева и  Љарташева отец „аниил превратилсЯ в обыкновенного старого жадного
попа,  со  смертью которого округа избавитсЯ от хорошо присосавшейсЯ пиЯвки.
Ћни больше не интересовались ни им, ни его рассказами.


        XIV

     ‚се попытки Љорнева ознакомитьсЯ с положением крестьЯн сводились как-то
сами собой к нулю.  “садьба хотЯ и была вблизи деревни,  но всЯ жизнь ее так
разнилась от  остальной деревенской,  что общего ничего не  было.  ‘лучайные
встречи с  крестьЯнами и  разговоры с ними были бесцветны и несодержательны.
‚скользь  высказываемое иногда  крестьЯнами неудовольствие,  по  обыкновению
намеками,  не  понималось молодыми  людьми  и  всегда  оставлЯло впечатление
какой-то  мелочи.   ќто  было  понЯтно:  разговоры  крестьЯн  с  Љорневым  и
Љарташевым,  которые не  имели даже элементарных сведений о  том,  что такое
крестьЯнскаЯ жизнь,  выходили разговором на двух разных Языках. Џереводчиком
здесь  ЯвлЯлсЯ Љонон ‹ьвович,  и  как  будто подтверждалось,  что  крестьЯне
действительно народ тЯжелый и, в сущности, сами не знают, чего хотЯт.
     - ‚ерно,  сударь,  верно,  -  вмешалсЯ как-то в разговор ‘тепан, поймав
кое-что из слов Љорнева с Љарташевым.  -  Ќарод необразованный,  сам себЯ не
понимает.  ‚от  этак все бы  мутить да  дурью голову забивать.  Ђ  как вот и
последнее отберут, вот тогда и научатсЯ благодарить да добром поминать...
     €з молодых крестьЯн двое особенно останавливали на себе внимание: Љонон
и  Џетр.  Љонон  слыл  за  беспокойного и  даже  бунтовщика.  Ћн  всегда был
недоволен и  всегда  находил поводы  ворчать.  ќто  был  bete  noire* Љонона
‹ьвовича,  хотЯ управлЯющий,  в общем,  и старалсЯ относитьсЯ к своему тезке
добродушно. Ќо он часто говорил, что даже и его долготерпению придет конец.
     ______________
     * Џугало; здесь - повод длЯ раздражениЯ (франц.).

     - Џросто сладу нет: один, а всех мутит.
     Џетр был полной противоположностью Љонону.  Ћдин его вид уже действовал
успокоительно: это был большой, хорошо сложенный блондин с светлыми глазами,
которыми он весело и мЯгко щурилсЯ на свет божий.  ‚се было,  по его мнению,
хорошо,  а что и случалось нехорошего,  то всегда было скоропреходЯще и там,
где-то за этим дурным,  уже должно быть,  наверное,  и хорошее.  Љонон видел
только отрицательные стороны,  их и  искал.  Џетр видел одни положительные и
точно не  замечал отрицательных мелочей жизни.  Џетр  был  общий любимец,  и
Љонон ‹ьвович выставлЯл его как образец и  человека и  рабочего.  …сли нужно
было  успокоить рабочих,  примирить их  -  никто  лучше  Џетра не  умел  это
сделать.  €  всегда  бескорыстно -  от  одного  только  разговора с  Љононом
‹ьвовичем.  ЋбъЯснит ему, растолкует - смотришь, большинство уже с Џетром, а
беспокойное меньшинство с  Љононом.  ЌесмотрЯ  на  такую  противоположность,
Љонон и  Џетр были друзьЯми,  и  в  тех  случаЯх,  где  Џетр был свободен от
влиЯниЯ Љонона ‹ьвовича, действовали сообща. ‚ беседах Љорнева и Љарташева с
двумЯ  паробками -  Љононом и  Џетром  -  Љонон  в  конце  концов с  вечными
претензиЯми и жалобами надоел,  да исполнение его просьб было непосильно длЯ
Љорнева и  Љарташева.  Џока еще шла речь о табаке,  о бутылке водки,  до тех
пор, так или иначе, они могли помогать ему, но чем дальше в лес - тем больше
дров,  и Љорнев с Љарташевым терЯлись,  видЯ,  что,  собственно, требованиЯм
Љонона конца не будет.  Љонон,  в свою очередь убедившись в бессилии молодых
людей,  стал относитьсЯ к ним с каким-то раздражением.  ЋбращалсЯ с ними без
церемонии,  особенно с Љарташевым.  ‘амолюбие Љарташева страдало, и однажды,
когда  Љонон вдруг резко перешел с  ним  на  "ты",  Љарташев не  выдержал и,
возмущенный, ответил:
     - Ќу,  ты,  Љонон,  совсем уж  свиньЯ,  и  Я  с  тобой  больше не  буду
разговаривать, потому что ты забываешьсЯ.
     Љонон молча трЯхнул головой и погнал дальше своих волов, так, как будто
ничего и  не случилось,  а  Љарташев,  сконфуженный,  осталсЯ и  старалсЯ не
смотреть на  Љорнева.  Џоследний тоже  из  чувства  деликатности старалсЯ не
смотреть на приЯтелЯ и даже проговорил:
     - Ќет, таки порЯдочный нахал.


        XV

     Ћднажды утром ‘тепан таинственно сообщил друзьЯм,  что в степи у Љонона
‹ьвовича неспокойно.  Љорнев и Љарташев сейчас же, без чаю, верхами уехали в
степь, пока Ђглаида ‚асильевна еще спала. €з двенадцати плугов ходило только
три,  в том числе и Џетр,  -  остальные, выпрЯженные, беспомощно валЯлись по
бороздам.  Ќа  стану толпа рабочих всЯких сроков угрюмо стоЯла возле возов и
равнодушно смотрела на приближавшихсЯ панычей.  ’ут же около них был и Љонон
‹ьвович.  Ћн был на ногах, держал в поводу свою верховую лошадь и с каким-то
сконфуженным видом  пошел  навстречу приехавшим.  Љарташев почувствовал себЯ
хозЯином и озабоченно спросил:
     - ‚ чем дело?
     - Љонон  все...  -  ответил  управлЯющий,  разводЯ  руками.  -  €  пища
нехороша, и хлеб никуда не годитсЯ, и плата мала, - одним словом, забил себе
в голову... Ќа вас указывает, что вы ему что-то говорили.
     - Њы? - Љарташев смущенно оглЯнулсЯ на Љорнева.
     - ЉажетсЯ, ничего не говорили, - ответил Љорнев.
     - „а ведь это,  знаете,  народ: ему одного слова довольно, чтоб он себе
черт знает что вообразил...  ‚ы лучше всего уезжайте,  чтоб еще больше их не
дразнить, а Я уж сам тут справлюсь...
     - Ќо опасности нет?
     - ЉакаЯ же  опасность?  Ќу,  не  захотЯт -  пускай идут на  все  четыре
стороны: других возьмем.
     - Њожет  быть,  действительно  провизиЯ  нехороша?  -  угрюмо  спросил,
поглЯдываЯ исподлобьЯ, Љорнев.
     Љонон ‹ьвович повернулсЯ и крикнул:
     - Ђндрей, принеси хлеб, сало, пшено.
     Ќемного погодЯ из табора вышел Ђндрей,  а за ним невдалеке и Љонон. Ћба
шли  без  шапок.  Ђндрей пришел и  подал панычам черный хлеб.  Љонон ‹ьвович
отломил, сам попробовал и передал молодым людЯм.
     - Љакой же еще хлеб?!
     Љорнев  и  Љарташев  попробовали и  сделали  неопределенные физиономии:
кажетсЯ, хорош?
     - •иби  ж  такой  хлиб  можно исты?  -  спросил Љонон,  впиваЯсь своими
Ястребиными глазами в Љорнева.
     - •леб действительно, кажетсЯ, как будто...
     Љорневу очень хотелось поддержать Љонона.
     - џк тисто, - подсказал Љонон, - мокрый.
     Љонон ‹ьвович равнодушно молчал.
     - Ђндрей, ты длЯ менЯ из дому не захватил хлеба?
     - ’а взЯв.
     - Џринеси.
     Ђндрей принес.
     - ‚от  этот  самый хлеб сегоднЯ к  столу Ђглаиды ‚асильевны подадут,  -
сказал Љонон ‹ьвович.
     - „о хлиба ж то що подадут? - спросил Љонон, - Як не работать, то и тым
хлибом жив буде чиловик.
     - Ќу, ступай, - приказал ему резко Љонон ‹ьвович.
     - Ћ так, - кивнул головой Љонон и повернул к табору.
     - ђаботать не будемо, - раздраженно крикнул он уже издали.
     - ѓусь,  -  проговорил Љонон ‹ьвович, мотнул головой. - “езжайте! Љогда
увидЯт,  что уехали, поймут, что надеЯтьсЯ не на что. ‚есь секрет тут в том,
что поднЯлась цена на базаре за работу.
     - ’ак отчего же и не прибавить?
     - Ђ понизились бы цены? Ћни бы не согласились на сбавку.
     - Ќу, от базара до базара.
     - Ќу, без людей как раз и останемсЯ.
     Љорнев и Љарташев уехали.
     —аса через два ЯвилсЯ в  усадьбу и Љонон ‹ьвович.  ’рое,  в том числе и
Љонон, взЯли расчет, остальные стали на работу.
     - ‚  сущности,   этот  крестьЯнский  вопрос  какой-то  бесконечный,   -
рассуждал Љорнев.  -  ђешить его по существу?  идти на компромисс?  на каком
пределе остановитьсЯ?..  „лЯ менЯ, по крайней мере, нет сомнениЯ, что Љонон,
по существу,  прав.  ‘ другой стороны, тоже нет сомнениЯ, что полумерами его
не удовлетворишь. ‘ точки зрениЯ порЯдка, может быть, и надо удалить Љонона,
но  несомненно,  что  во  французском парламенте какой-нибудь  крайний левый
заседает на своем крайнем стуле и только и знает, что протестует - и ничего:
ему  принадлежит будущее,  правому там  какому-нибудь  -  прошлое,  центру -
настоЯщее, всем есть место.
     ђазговор шел за  завтраком,  за  которым сидел и  Љонон ‹ьвович.  Ћн  с
любопытством слушал и посматривал на Ђглаиду ‚асильевну.
     - Ќу,  вот и отлично,  - отвечала сдержанно Ђглаида ‚асильевна, - это и
есть самое главное,  и  вы теперь видите,  как легко вызвать в народе ложные
надежды,  удовлетворить которые  не  в  вашей  власти.  ЉрестьЯне -  дети...
прЯмолинейны,  и в разговоре с ними нужен тот же прием,  что с детьми. €наче
вы им дадите в руки оружие, которым они себе же нанесут вред.
     - Ћружие,  в  силу вещей,  и  без того у них в руках:  за деньги ли,  в
аренду ли,  так или иначе,  землЯ и труд,  то,  чем и мы и они кормимсЯ, - у
них.
     - ќто по-вашему...
     - Џо-моему,  - торопливо смЯгчилсЯ Љорнев, видЯ, что Ђглаида ‚асильевна
начинает уже  сердитьсЯ,  -  здесь такое столкновение разных интересов,  что
пока можно только постигнуть бездну, но решить вопрос...
     - Ќа сегоднЯ он решен,  -  сказала Ђглаида ‚асильевна таким тоном,  что
Љорнев, чтоб не раздражать ее больше, замолчал.
     Ќочью сгорела только что сметаннаЯ скирда.
     - Ћднако! - произнес Љорнев и принЯлсЯ за ногти.
     Љонона и след простыл. Ђглаида ‚асильевна была сильно взволнована.
     - џ тебЯ серьезно,  ’ема,  прошу,  -  сказала она,  позвав сына на свою
половину,  -  оставить всЯкие общениЯ с мужиками:  вы можете себе здесь хоть
весь  мир  вверх  ногами  ставить,   но  ты  видишь  уже  последствиЯ  ваших
неосторожных разговоров.  Џолторы тысЯчи рублей в  этом году дохода уже нет.
ќта скирда предназначалась длЯ приданого ‡ины.
     - Љакое же приданое, когда у нее и жениха-то еще нет?
     - ’ы до глупости доходишь со своими вечными рассуждениЯми,  -  Я больна
от  них.  Џойми же  наконец,  что они несносны!  ’ы просто глупеешь от этого
вечного напрЯжениЯ обо всем рассуждать,  рассуждать во  что бы  то ни стало.
Џойми же  наконец,  что  нет  несноснее,  нет  отвратительнее,  нет  пошлее,
наконец,   человека,  всю  жизнь  изощрЯющегосЯ  над  бесплодными  решениЯми
вопросов.  Љорнев хоть за  чужой счет это делает,  а  ты  ведь прЯмо за счет
своей матери, сестер... ќгоист! “ходи! Я не хочу тебЯ видеть.
     ѓолос  Ђглаиды ‚асильевны дрожал.  Ћна  огорченно смотрела вслед своему
растерЯнно уходившему сыну. …й и жаль было его, и досадно.
     - ’еориЯ,  теориЯ...  основаннаЯ прежде всего на том, чтоб длЯ спасениЯ
чужих - своих, самых близких, губить... Ћтвратительный эгоизм.
     €, несмотрЯ на то, что Ђглаида ‚асильевна была теперь совершенно одна и
некому ей было возражать, она еще страстнее повторЯла, как бы настаиваЯ пред
самой собой:
     - ЋтвратительнаЯ теориЯ!  эгоистическаЯ, грубаЯ, несущаЯ с собой подрыв
всего... Ќет, нет! Ѓог с ним, с таким развитием!
     —тоб успокоитьсЯ,  она взЯла лежавшее на столе …вангелие, села в кресло
и  начала перелистывать книгу.  Ћна открыла главу девЯтнадцатую от  ЊатфеЯ о
богатом юноше:  "€исус  сказал ему:  "…сли  хочешь быть  совершенным,  пойди
продай имение свое и  раздай нищим;  и будешь иметь сокровище на небесах;  и
приходи и следуй за мной". “слышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому
что у него было большое имение".
     Ђглаида ‚асильевна вздохнула,  откинула несколько страниц и  прочла  из
главы  пЯтнадцатой ЊатфеЯ:  "‹ицемеры!  хорошо пророчествовал о  вас  €сайЯ,
говорЯ:  приближаютсЯ ко  мне  люди  сии  устами своими и  чтут менЯ Языком;
сердце же  их  далеко отстоит менЯ...  ‚сЯкое растение,  которое не отец мой
небесный насадил,  искоренитсЯ; оставьте их; они слепые вожди слепых; а если
слепой ведет слепого,  то  оба  упадут в  Яму".  Ћна  еще откинула несколько
страниц назад и  прочла из главы десЯтой:  "Ќе берите с собой ни золота,  ни
серебра,  ни меди в поЯсы свои,  ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви,
ни посоха.  €бо трудЯщийсЯ достоин пропитаньЯ...  €  враги человеку домашние
его.  Љто любит отца или мать более, нежели менЯ, недостоин менЯ... € кто не
берет креста своего и  следут за  мной,  тот недостоин менЯ.  ‘берегший душу
свою, потерЯет ее".
     Џод  впечатлением последних событий и  постоЯнных разговоров с  сыном и
Љорневым Ђглаида ‚асильевна,  тысЯчу раз читавшаЯ все эти листы, на этот раз
читала  их  с  особенным,  все  усиливавшимсЯ впечатлением искренне верующей
женщины.
     "‘удьбы божий  неисповедимы...  конечно,  в  будущих веках человеческой
жизни", - думала Ђглаида ‚асильевна.
     €  вдруг у  нее мелькнула мысль,  что,  может быть,  настоЯщее уже есть
начало этих веков.  ’очно поднЯтаЯ какой-то посторонней силой,  она встала и
долго,  потрЯсеннаЯ, смотрела на свЯтой образ скорбно поникшего пред грехами
мира.
     - ѓосподи,  ты милостив! - воскликнула она с глубокой верой. - …сли ты,
всемогущий,  во власти которого одним помыслом уничтожить мир и  миры миров,
послав  своего  единородного сына,  не  возложил  на  него  исполнение твоих
заветов,  а только предначертал,  то и от нас, ничтожных, отстрани чашу сию:
непосильна она... Ќет, непосильна, - убежденно повторЯла она уже самой себе.
     ‚ошла ’анЯ и, остановившись у дверей, тихо плакала.
     - —то тебе? - спросила Ђглаида ‚асильевна.
     - „ЯдЯ заболел.
     ’ихон был брат матери ’ани.  Ћн  же и  воспитал ее,  когда она осталась
бездомной сироткой.  ’анЯ  любила его  и  терЯла в  нем  последнего близкого
человека.
     - ‡аболел? - спросила озабоченно Ђглаида ‚асильевна.
     - ‘ейчас понесли из кухни. Ћй, боже ж мой!
     - ’ретий припадок... да, - бессильно проговорила Ђглаида ‚асильевна.
     ’анЯ  громко застонала и  стала качатьсЯ,  утираЯсь передником.  ‘  нее
сразу слетел городской лоск.
     - Џолно,  полно,  -  успокаивала Ђглаида ‚асильевна и горЯчо поцеловала
’аню в лоб.  -  Ќу,  что ж делать!  џ тебе такаЯ же роднаЯ...  была и всегда
буду.
     ’анЯ, вытираЯ слезы, поцеловала руку Ђглаиды ‚асильевны.
     - €ди к нему... Ћдарка пусть за тебЯ побудет в комнатах.
     ’анЯ ушла. ‚ошла Ќаташа и не то сконфуженно, не то устало присела.
     - € Ћдарка плачет! -